Десять дюймов с четвертью (джен)

В тот памятный день, когда пятикурсники вышли после экзамена по Защите от Тёмных искусств, сначала всё шло так, как и в воспоминаниях. Компания Джеймса расположилась возле берёзы, Лили с девочками сидели на берегу озера, Северус просматривал свои записи, сидя возле куста в отдалении.

Потом Сириус пожаловался на скуку.

— Сейчас развлечёмся, Бродяга, — спокойно сказал Джеймс. — Гляди, кто там…

Сириус повернул голову — и замер.

— Великолепно, — мягко сказал он. — Нюниус.

Северус как раз поднялся, вышел из тени куста и зашагал по лужайке. Сириус и Джеймс встали.

— Как дела, Нюниус? — громко спросил Джеймс.

Северус отреагировал так быстро, как будто ждал нападения: уронив сумку, он сунул руку в карман и уже доставал оттуда волшебную палочку, но тут Джеймс воскликнул:

— Экспеллиармус!

Палочка Северуса подлетела вверх футов на двенадцать и шлёпнулась в траву позади него. Сириус отрывисто рассмеялся.

Он тоже держал палочку в руке, но не произнёс заклинания. Несмотря на то, что иногда его шутки были злыми, Сириус не был негодяем. Двое на одного? Ну уж нет!

— Как прошёл экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс.

— Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — с усмешкой сказал Сириус. — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберёшь!

— Зато у тебя всё предельно понятно, — раздался сзади сердитый голос Лили. — Наверняка сдал чистый лист. Оставьте его в покое, ясно?

— Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай… пойдём со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку.

— Ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться с этим дурацким снитчем, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла ещё поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит!

Лили развернулась и зашагала к замку, щёки её полыхали. Джеймс с кислой миной вернул палочку Северусу: веселиться расхотелось. Тот долго прожигал спину Джеймса мрачным взглядом, а потом, не глядя по сторонам, пошёл в сторону совятни. Хотелось побыть одному.

Это было маленькой победой. Дамблдор, глядя на всю картину из окна хижины Хагрида, довольно хмыкнул. Одна песчинка выскользнула из мощного потока, который неумолимо нёсся, сметая на пути судьбы и жизни.

Первая магическая война официально не объявлялась, но противостояние министерства магии и последователей Волдеморта, которые именовали себя Пожирателями смерти, набирало обороты. Пожиратели убивали магглов и магглорождённых, министерство пыталось скрывать эти факты, но сделать это было всё труднее и труднее.

На стороне Дамблдора и Ордена Феникса были смелость, отвага и решительность. На стороне Волдеморта и Пожирателей — Непростительные заклинания, подкуп, жестокость и беспринципность. Даже знание о слабом месте Волдеморта не давало возможности Дамблдору нанести решающий удар.

Он не мог защитить всех, не мог предвосхитить все события. Иногда, сидя в своём кабинете возле Омута памяти, он вытягивал серебристые нити своих мыслей и сбрасывал их в чашу, чтобы потом обдумать как следует в свободную минуту. Когда воспоминания оживали в Омуте, ему было легче уловить причины и следствия и составить верную картину происходящего.

Воспоминания из будущего он пересматривал чаще других и каждый раз подмечал что-то новое для себя. Колесо времени неумолимо крутило свои шестерёнки, и заставить этот механизм повернуть в другую сторону было не просто.

Ему оставалось только наблюдать и ждать. И попытаться вмешаться в нужную минуту. О том, что он увидел в воспоминаниях из будущего, пока не знал никто. Дамблдор решил не омрачать до поры до времени юность Лили и Джеймса тревожными знаниями, но следил со стороны за ними с особой тщательностью. Как и за Северусом Снейпом, которому была уготована сложная роль двойного агента.

Бузинная палочка транслировала положение дел и держала в курсе после того, как некоторые из нас вместе со своими волшебниками покинули Хогвартс.

Да, Лили, Джеймс и остальные закончили школу, оставив за стенами волшебного замка детство и беззаботность. Времена были такие, что молодёжь взрослела рано: Джеймс и Сириус, например, сразу примкнули к Ордену Феникса, хотя Аластор Грюм и был против того, чтобы набирать в отряд молокососов.

Здесь сделаю небольшое отступление и уделю пару строк этому удивительному человеку и его палочке, с которой нас познакомила Бузинная. Палочка Аластора Грюма была из терновника, а всем известно, что такая палочка имеет заслуженную репутацию воина. Это не значит, что её владелец практикует Тёмные искусства, вовсе нет. Терновый куст не подпускает к себе, встречает любого, кто хочет до него дотронуться, острыми шипами. Но после сильнейших морозов на нём вырастают сладчайшие ягоды. Волшебник, которого выбрала терновая палочка, должен пройти с ней через опасности и трудности, и тогда она станет таким верным и преданным слугой, какого можно только пожелать.

Необычайно короткая, всего семь дюймов, она помещалась у Аластора Грюма в ладони, и казалось, что он колдует одним еле уловимым движением руки. Реакция у него была потрясающая, а подозрительность запредельная. Министерство наделило авроров полномочиями применять к задержанным Пожирателям Непростительные заклинания, но Грюм старался не прибегать к подобным мерам. Это был человек чести.

Грюма Дамблдор вызвал к себе в кабинет почти сразу после встречи с Солом Крокером. Он мог положиться на Главного аврора и доверить ему первому часть информации. Грюм, хромая, прошёл к креслу и повалился в него мешком.

— Ох и ночка выдалась. Нога ноет.

Он потёр коленку, от которой начинался протез. Дамблдор подал ему дымящуюся чашку. Грюм принюхался, сунув остаток своего носа чуть не в кипяток.

— Успокаивающая настойка? Дамблдор, я похож на нервную барышню?

— Ты учуял перечную мяту? — улыбнулся Дамблдор.

— Ну не крокодилье же сердце! Слушай, а не найдётся нормального чая? Покрепче?

— Босси! — негромко сказал Дамблдор.

Хлоп!

Далее одновременно произошло несколько вещей. Босси появился посреди кабинета, Грюм коротко вскинул ладонь, Босси оказался запертым в клетке Фоукса.

— Не думаю, что Фоуксу понравится, когда он вернётся, что его насест занят, — сказал Дамблдор, высвобождая домовика. — Босси, не мог ли бы ты принести нам с мистером Грюмом пирожных и чаю с бергамотом?

Грюм крякнул, но ничего не сказал.

После чашки чая Грюм пристально посмотрел на Дамблдора.

— Ну?

— Что?

— Зачем ты меня позвал? Выкладывай.

Дамблдор вздохнул, будто окончательно отметая сомнения. Ему нужно было с кем-то посоветоваться. Разработать план. Аластор Грюм, несомненно, подходил для этой роли как никто другой. Альбус поднялся, перенёс с полки на стол Омут памяти. Поверхность его привычно жила своей жизнью, волновалась и серебрилась.

— Я хочу показать тебе одно воспоминание.

— Кому оно принадлежит?

— Не важно. Поговорим потом, — Дамблдор вылил из флакончика молочную субстанцию и сделал приглашающий жест: — Ты первый.

Аластор Грюм и Наземникус Флетчер, обращённый одним из семи Гарри Поттеров, летят на метле в северном направлении от остальных. Прямо на них заходит Волдеморт — он умеет летать без всякой метлы. Флетчер в панике вопит, метла теряет управление. Грюм пытается удержать Флетчера, но тот трансгрессирует. Заклятие Волдеморта бьёт Грюму прямо в лицо. На мгновение зелёный луч отражается в бешено вращающемся волшебном глазе, а потом мёртвый Грюм слетает с метлы и падает. Рядом проплывает фестрал с сидящими на нём ещё одним Гарри и рыжем парнем с забранными в конский хвост волосами. Парень пытается перехватить падающего Грюма, но за ними гонятся сразу с полдюжины Пожирателей.

— Какого драного гоблина, Дамблдор? — прорычал Грюм, как только они вновь оказались в кабинете. — И что это за хрень у меня вместо глаза?

— Эти воспоминания датированы двадцать седьмым июля девяносто седьмого года, — буднично сказал Дамблдор. — Мне нужна твоя помощь, чтобы всего этого не случилось. Дело вот в чём…

В общем, Грюм ещё и поэтому взял под своё крыло Джеймса и Сириуса — чтобы были под присмотром. Они с Дамблдором решили пока не говорить ничего молодёжи и сосредоточиться на поисках крестражей. План был такой: узнать всё о крестражах Волдеморта и уничтожить их до Хэллоуина восемьдесят первого года, чтобы сделать его уязвимым и смертным.

Если сначала Дамблдор и тешил себя надеждой, что основные события не коснутся Поттеров, то к осени семьдесят девятого понял, что этого не избежать. Когда он получил пригласительную открытку на свадьбу Лили и Джеймса, вздохнул, улыбнулся и уставился в окно. Глаза его подозрительно блестели.

Вы спросите, как же так получилось, что Лили Эванс и Джеймс Поттер решили быть вместе? В шестнадцать лет многие ведут себя как остолопы и болваны. Джеймс это перерос. На шестом году обучения они с Лили начали встречаться, а к концу седьмого года никто уже не мог и представить их по отдельности. Надо сказать, что их дружба, переросшая в любовь, принесла только положительные перемены в отношения всех участников этой истории.

Джеймс с разрешения Люпина рассказал Лили о его тайне, и она не отвернулась от Ремуса, а наоборот, всячески его подбадривала. А ещё сказала, что Северус может попробовать изготовить Волчье противоядие, изобретённое Дамоклом Белби совсем недавно. Как бы странно это ни звучало, но за последние два года отношение Мародёров к Северусу изменилось. Возможно, Сириус и Джеймс на самом деле повзрослели, возможно, им просто надоело задирать угрюмого замухрышку, но в конце концов они оставили его в покое. Да и стоило заметить, что в зельях Снейпу не было равных. Даже Слизнорт это признавал, а ведь он не так-то охотно отдавал свои лавры кому-либо. Разве что Лили не уставал хвалить, и Джеймс даже как-то раз сказал, что старый хрыч в неё влюбился. Лили рассмеялась и назвала Джеймса выдумщиком.

Гораций Слизнорт на самом деле по-отечески любил Лили, потому что не любить её было невозможно. Я ведь уже говорила это. Светлая девочка стала взрослой, но не растратила своей солнечности и детской веры в добро.

Даже в тот день, когда на Рождество на седьмом курсе случилась страшная трагедия: в аварии погибли родители Лили и Петунии. Сёстры общались мало: Петуния после смерти родителей переехала из Коуткворта в Лондон.

Ох, что-то я скачу с одного на другое в своих воспоминаниях. Столько пережитого, столько бесценного. Но если я буду нести всё подряд, мы так и не доберёмся до сущности.

Свадьба. Давайте я расскажу о свадьбе, ведь именно про неё и хотелось вспомнить с подробностями, чтобы снять тревожность, постоянную напряжённость и усталость.

Это была скромная свадьба, так как Первая магическая война скалилась из новостных сводок и отдавалась болью от каждой новой потери. И в такой день хотелось оставить за порогом все невзгоды и верить, что впереди ждёт только всё самое светлое и счастливое.

Небольшой банкет был намечен в саду поместья Поттеров. В просторной беседке, овитой плющом и омелой, стояли ряды плетёных стульев по обеим сторонам от красной ковровой дорожки, которая подводила к белоснежной арке на небольшом подиуме. Арка светилась изнутри, а вокруг неё порхали пёстрые бабочки. Иногда они садились передохнуть на свод арки, и тогда казалось, что на нём распускаются цветы невиданной красоты.

Сириус был шафером, а Мэри и Пандора — подружками невесты. Джеймс по настоянию Юфимии пригладил свои вихры средством Флимонта «Простоблеск», но в ожидании Лили постоянно запускал пятерню в волосы, и к моменту появления невесты его шевелюра благополучно вернулась к обычному состоянию. Он заметно волновался, поправлял очки, галстук-бабочку и большую белую розу в бутоньерке.

Альбус Дамблдор выспрашивал у домовухи Кокси рецепт шарлотки, Питер Петтигрю тихонько делился последними новостями с Ремусом Люпином. Северус Снейп сидел один и бросал ревнивые взгляды на Джеймса. Его пригласила Лили, а когда он отказался, сказала, что он самый её лучший друг и ей бы очень хотелось, чтобы в этот день с её стороны тоже были близкие, а Петуния со своим мужем Верноном на свадьбу прийти отказались. И Северус согласился. Пандора увлечённо обсуждала с Ксено, с которым недавно обручилась, разницу между существующими связями множеств и возможными сочетаниями пересечений, даже если они пусты. Аластор Грюм с подозрением глядел на всех по очереди. Были ещё Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, Доркас Медоуз, братья Пруэтты и ещё несколько человек, в основном, орденцы. Рубеус Хагрид по обыкновению занимал сразу три стула.

Зазвучала прекрасная музыка, и все смолкли. Скрипка пела о любви, о страдании и бесконечной верности, волшебные звуки плыли над беседкой, оседали в ветвях Гремучей ивы возле пруда и проникали в душу. И когда последний звук унесся ввысь, все замерли в ожидании чуда.

Общий вздох вырвался у всех, когда в проходе беседки появился Флимонт Поттер с Лили под руку. Флимонт улыбался направо и налево и бережно вёл к арке ослепительно прекрасную невесту. На Лили было совсем простое белое платье, но ни одна разодетая в пух и прах принцесса или королевна не сравнились бы сейчас с ней. В рыжих волосах играли солнечные зайчики, а когда Лили встала под аркой, яркие бабочки слетели со своих мест и перенеслись на её платье. Джеймс бережно взял Лили за руку.

— Леди и джентльмены, — раздался певучий голос распорядителя свадьбы, появившегося из-за куста рододендрона. — Мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец…

Юфимия вытерла платочком глаза. Джеймс был их утешением и радостью жизни. Они ведь с Флимонтом уже отчаялись и смирились, что деток у них не будет. Когда Юфимия забеременела, их счастью не было предела. И вот их мальчик привёл под венец невесту. Какие же они были ещё юные! И как же светились их глаза любовью. Она ничего не могла с собой поделать, но слёзы радости текли и текли. И не только у неё одной. Флимонт снял мокрые очки, а Хагрид сморкался в небольшую скатёрку.

— Джеймс, берёте ли вы в жёны Лили?..

Необычайно серьёзный Сириус нашёл глазами Мэри. Она светло ему улыбнулась, в глазах тоже были слёзы.

— В таком случае я объявляю вас соединёнными узами до скончания ваших дней.

Волшебник-распорядитель поднял над Джеймсом и Лили палочку, и серебристые звёзды осыпали новобрачных снегом. Джеймс повернулся к Лили и поцеловал её. Бабочки слетели с платья Лили и окружили их сплетённые тела спиралью, кружась всё выше и выше и разлетаясь по всей беседке.

Перед гостями появились круглые столики с напитками и всевозможными лакомствами. Вновь заиграла музыка, но теперь она была озорная и зажигательная. Через минуту Пандора лихо отплясывала с Ксено танец лунотелят.

Лили кидала букет невесты, а Джеймс подвязку. Букет поймала Мэри, а подвязка улетела прямо на стол к Северусу, который в конкурсе не участвовал.

Потом все по очереди подходили и поздравляли молодых.

— Я благодарен, что вы пригласили меня на такой богато украшенный вечер, — сказал Альбус Дамблдор, когда подошёл его черёд дарить подарок.

— Ну что вы, — смутился Джеймс. — Всё очень скромно.

— Богатство не эквивалентно галлеонам, — печально улыбнулся Дамблдор. — Ваше богатство в вас самих, в вашей любви. Не растеряйте её.

Он протянул Джеймсу большой увесистый подарок в яркой бумаге, а Лили небольшую белую коробочку. Лили посмотрела на Джеймса и, заинтригованная, открыла коробочку. Внутри лежала хрустальная погремушка.

— Это для вашего первенца, — прокомментировал Дамблдор. — Думаю, это будет мальчик.