Гарри Поттер и Пушистые проблемы (джен)

— Но, сэр! — возмущенно взвилась Гермиона. — Это Рон начал, а не Гарри, он же за вас… А вы…

— Минус пять баллов за пререкание с преподавателем, мисс Грейнджер. Мистер Уизли, минус двадцать баллов за оскорбление преподавателя, и, мистер Поттер, отработка в восемь вечера у меня в кабинете, не опаздывать.

Гарри покорно вздохнул, ну что ж, отработка так отработка, все-таки это он кулаками размахался. Гермиона успокоилась, она была удовлетворена, Рон наказан на двадцать баллов, это хорошо, будет знать. Рон был взбешен понятно чем, а Драко… Драко был в восторге, вот это да! Тихоня-барсук Поттер начистил рыло рыжему льву Уизли! Эх, ну где были его мозги? Как же так получилось, что они не смогли стать друзьями? В последнее время Драко и так, и эдак прикидывал, со всех сторон вспоминая встречу с Поттером, сперва в магазине у мадам Малкин, потом в поезде, и чем больше вспоминал, тем больше понимал, каким растяпой он был. И как теперь всё исправить? Серые глаза Драко скользили по залу в сопровождении этих мыслей до тех пор, пока не споткнулись, и глазами, и мыслями, на круглощекой и очень миловидной девочке с золотистыми косичками. Ханна Аббот, вспомнил Драко. И как только закончился ужин, он поспешил вслед за Ханной.

— Аббот, эй, подожди!

Девочка остановилась, оглянулась, а увидев, кто её окликнул, как-то странно заморозилась, заледенела и весьма прохладно посмотрела на подошедшего Драко. У неё тоже была гордость, она всё ещё помнила, как равнодушно этот высокомерный аристократ смотрел на неё на уроке полетов и как он брезгливо кривился, стоило только случайно прикоснуться к нему любому из гриффиндорцев. И если ты видишь, как кто-то относится к другому с презрением и неуважением, то автоматически у тебя в ответ рождаются те же чувства. Отношение к отношению, увы, таков закон природы, как ты — так и к тебе. И вот с таким законом природы сейчас и столкнулся изнеженный и завоспитанный аристократик Драко Малфой. На первые пять минут. Во всяком случае, на столько хватило презрения Ханны, дольше она просто не умела сердиться, но и пяти минут хватило Драко, чтобы осознать и понять. И извиниться.

— Мисс Аббот, я прошу прощения за недостойное поведение.

— Хорошо, мистер Малфой, прощаю. Что вы хотели?

— Я очень хотел бы извиниться перед Гарри Поттером за ужасную ошибку.

Ханна прониклась и отбросила формальности, заговорив обычным тоном:

— Ну, даже и не знаю, чем тебе помочь, хотя… Скажи-ка, а как ты к кошкам относишься?

— Не… никак, а при чем тут кошки?

— Значит, никак? — Ханна от нетерпения даже ногой притопнула.

— Понимаешь, у папы павлины живут, в саду гуляют, и наши садовники кошек даже на пушечный выстрел не подпускают, а жаль, когда я был младше, то очень мечтал о книззле или крапе, но мой папа слишком дорожит своими павлинами-альбиносами, — Драко сосредоточенно нахмурился.

— Альбиносы? О, понятно, я таких видела в Лондонском зоопарке в прошлом году. Очень красивые птицы, когда один такой павлин раскрыл свой хвост, мне показалось даже, что это ледяная статуя, а его хвост — это морозный узор на стекле! — при этом воспоминании Ханна даже глаза закатила.

— Вот, ты понимаешь! — улыбнулся Драко, но тут же снова нахмурился: — А всё-таки при чём тут кошки?

— При том, что у Гарри есть кот, совершенно невероятный, просто удивительный кот!

— И чем же он такой… удивительный? — Драко скептически поднял брови. Ханна огляделась, придвинулась поближе к Драко и страстно зашептала:

— А ты приходи в любой вечер в нашу гостиную и увидишь, я уверена, это поможет тебе подружиться с Гарри, ты сможешь извиниться, спросить его о коте и всё такое. Ну как, придёшь?

Драко тоже оглянулся по сторонам и прошептал в ответ:

— Ты меня заинтриговала, конечно я приду! А как попасть в вашу гостиную?

* * *

Сириус Блэк тосковал на койке в больнице св. Мунго, вот уже две недели, как его перестали приковывать к койке ремнями, но передвигаться он все еще не мог и поэтому больше лежал, пялился в потолок или на стены, на которых кто-то развесил картины с пейзажами. В себя его привел Реми, его старый школьный друг, он же и успокаивал во время приступов панических атак, когда ни с того ни с сего стены вдруг набрасывались, сдавливали его грудную клетку, отчего он начинал задыхаться и паниковать, что сейчас умрёт от удушья. И однажды он очнулся в объятиях Реми. Тот крепко прижимал его к себе и тихо шептал:

— Тише, тише, Сири, всё хорошо, я с тобой…

Реми. Лунатик. Его старый верный друг. Жуткая, всепоглощающая боль рванула по венам, нервам, костям, по всему телу. Невероятное жгучее облегчение вырвалось наружу в судорожном, раздирающем на части плаче. Он свободен, он жив, и здесь больше нет этих тварей, что высасывали из него магию, счастье и радость.

А как он удивился и ужаснулся тому, что на дворе девяносто первый год! Десять лет, подумать только, он провёл в застенках Азкабана десять грёбаных лет! Но в том-то и дело, что он не заметил этих лет. Эти годы незаметно пронеслись мимо него, ничем и никак не задевая. Тело его состарилось на целую вечность, а разум замер, застрял на октябре тыща девятьсот восемьдесят первого. В Азкабане нет времени. Есть только страх, изнуряющий, сводящий с ума страх. И только две мысли спасали его от полной деградации, первая — он невиновен; и вторая — как хорошо, что Хагрид успел забрать Гарри.

Гарри... Интересно, как он там, каким он стал? Боже, как же больно-то, он не видел, как растет Гарри, не подарил ему щенка-крапа на пятый день рождения, не задул вместе с ним ни одной свечи на именинном торте… Как же больно-то, Господи!

Его сумбурные, хаотичные мысли прервал скрип двери, это пришел Реми и, как выяснилось, пришел за ним.

— Сири, всё хорошо, тебя выписывают, поедем ко мне. Давай, я тебе помогу.

Ремус Люпин действительно помог ему во всём: и с кровати подняться, и одеться помог, и обуться. И по коридору провел, крепко держа под грудь, и шли они, эти двое, не замечая ни сочувствующих взглядов колдомедиков, ни слёз умиления и сострадания в глазах медсестричек. Впервые в жизни Сириус ехал на такси, в странной маггловской коробочке на колесах. В какой-то миг стало любопытно, а как там снаружи? Реми понял и спустил стекло с его стороны, Сири высунулся в окно и подставил лицо под летящий навстречу ветерок, ощущая ни с чем несравнимое собачье счастье.

Потом был поезд до Девона и дом Реми. Комната. Вернее, весь второй этаж, его ни в чем не ограничивали, и Сири, снедаемый любопытством — ну не может он лежать в постели в шаге от новых открытий! — держась за стеночку, покачиваясь от слабости, потащился по короткому коридору, жадно рассматривая висящие на стенах фотографии. На них Реми, какой-то незнакомый старик, женщина и два мальчика разных возрастов. В одном из мальчиков он внезапно узнал Гарри, рассматривая фотографии по второму разу, уже понимая, зная, что к чему, он смотрел, смотрел… и видел — Гарри здесь живет, здесь он вырос, окруженный заботой и любовью. Его Гарри, его любимый крестник. Вот только… как Гарри оказался у Реми? И кто эти люди?

Устав, Сириус забрался в кровать под одеяло и вонзил вопрошающий, горящий синим нетерпением взор в Реми. Ремус поправил одеяло, ласково погладил его по плечу, сел в кресло и задумчиво начал рассказывать:

— Кхе… Всё началось с того, что я проследил за Хагридом…

* * *

Гарри постучался в кабинет ровно в восемь. Услышав короткое «войдите!», он толкнул черную, из морёного дуба дверь и вошел в кабинет профессора Снейпа.

Здесь, помимо письменного стола и стула, обнаружились ещё диван и два кресла, а перед ними невысокий чайный столик. На нём книга, а на диване — профессор, который сидел, вытянув больную ногу и бережно уложив её на низенькую банкетку. Взглянув на вошедшего Гарри, Северус хлопнул по дивану рядом с собой и сказал:

— По причине нездоровья я сейчас свободен, так что садись сюда, Гарри, расскажу тебе про маму. И даже больше, покажу фотографии, вот здесь, в фотоальбоме.

Гарри обрадованно подпрыгнул, подбежал и сел рядом с профессором, приготовившись и слушать, и смотреть. Фотографии, старые, порыжевшие, со стертыми краями, а на них…

Лили, ей здесь тринадцать, да смешная, согласен, просто Рем ей крем от торта на нос намазал, вот и смеются все. А это Джейми, как всегда лохматый, у него, кстати, была дурная привычка — постоянно грыз пластмассовый кончик своих очков, непонятно почему… А это, хе-хе, я, узнал? Мерлин, какой же нос у меня большой! Гарри, не смотри. Это снова Лили, да, на свадьбе, и Джейми тут тоже лохматый… даже на свадьбу причесаться не смог, что ли? Это Сири, твой крестный отец, ты с ним на Рождество познакомишься, когда на каникулы домой поедешь.

Несколько вечеров спустя Драко набрался смелости и прокрался в коридор, ведущий в гостиные факультета Пуффендуй. Найдя картину с котами на площади Рима, он с полчаса искал нужного кота, но безуспешно. Чужому студенту с другого факультета кот просто отказывался показываться, положение спас старшекурсник, открывший дверь изнутри. Увидев первоклашку со Слизерина, он бдительно осведомился:

— К кому?

— В гости, Ханна пригласила, — вежливо ответил Драко, тот хмыкнул и посторонился. И вдобавок показал, где гостиная первого курса, гость поблагодарил и прошел в указанном направлении. Дойдя, Драко робко встал у входа и с интересом уставился на Поттера, удивленно спрашивая себя, а что он делает, сидя на полу?

А Гарри в это время коротко размахнулся и бросил какой-то странный лохматый шарик бурого цвета. Шарик покатился, смешно подпрыгивая, откуда-то из-за кресла выскочил белый кот, длинный и поджарый, лаской скользнул вслед за шариком, поймал и… понес в зубах, как какой-нибудь ретривер, принес и подал Гарри прямо в руки. У Драко отвалилась челюсть, вот это да!

Гарри, весело смеясь, оглянулся, увидел Драко и радостно махнул ему, подзывая к себе, тот, не колеблясь, подошел и с готовностью плюхнулся на пол рядом. Гарри протянул ему мохнатый мячик и предложил:

— Кидай!

Драко кинул, белый кот сбегал за мячиком, поймал и, принеся, положил перед ним, Драко Малфоем.

— Ух ты, здорово! Гарри, а как его зовут?

— Роллстоун Лукас Третий. А вообще-то он на оба имени отзывается, и на Ролли, и на Лукаса, как тебе больше нравится, так и зови, — великодушно предложил Гарри.

Драко подумал и улыбнулся:

— Мне нравится Ролли, классный кот!

— Да, классный! Ролли — самый замечательный кот в мире!