Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

«Я и правда скучаю по вам», — мельком думает Грейнджер. — «Я хочу по-прежнему гулять с вами по коридорам замка, когда никто из нас не может заснуть. Я хочу учиться основам Зельеварения у вас, а не по книжкам. Я хочу вернуться к тем нормальным отношениям, которые только-только начали у нас выстраиваться».

* * *

4 января 1999 год.

— Гермиона сегодня сдаёт экзамены, — говорит Флёр. — Что думаете по этому поводу?

— А что я должен думать? — хмурится Снейп. — Экзамены-то сдаю не я, а она. У меня нет причин нервничать.

— Но это значит, что она скоро уезжает.

— Так и есть.

Грейнджер скучает по нему. Он слышит эти слова так же отчётливо, как если бы она произнесла их вслух, а также чувствует смутное томление, сопровождавшее эту мысль. Это не из области романтики, но Грейнджер хочет быть рядом с ним.

Но она всё равно уходит.

Мерлин, каким он был идиотом, когда насмехался над историями про родственные души и над тем, что они рано или поздно влюбляются друг в друга. «Да никогда в жизни», — рассуждал тогда Северус. Он не мог представить, что когда-нибудь увидит в этой девушке что-то ещё, помимо раздражения. Ему следовало бы догадаться, что ходить рядом с ней, делиться эмоциями с ней и чувствовать то же, что и она, но при этом оставаться нейтральным к происходящему, он просто не сможет.

— Меньше проблем, — пожимает плечами Северус. — Как только мисс Грейнджер уедет, пресса тут же потеряет к нам всякий интерес.

— А что касаемо вас? — спрашивает Флёр. — Когда вы думаете о следующих нескольких годах, что видите?

Да он понятия не имеет, чёрт возьми.

— Преподавание в Хогвартсе — это лишь временная мера, — отвечает Снейп. — Я подумывал о том, что открыть свой бизнес, связанный с зельями. Буду выполнять заказы, а во время школьных каникул массово изготовлять пиво, — он хмурится. — Как мы подошли к этой теме? Разве мы не должны говорить о войне?

— Если вы хотите, то, пожалуйста, — Флёр пожимает одним плечом. — В последний раз, когда я спрашивала вас о Чарити Бербидж…

Покачав головой, Северус впивается ногтями в ладони и отталкивает всё, что всплывает в памяти. Он не может. Он не может вернуться в ту гостиную, не может пережить ни секунды, слыша голос Чарити, молящей его о пощаде.

Северус, пожалуйста. Мы же друзья.

— Не сегодня, — отвечает Снейп.

Никогда.

* * *

8 января 1999 год.

Александр Фоули первым поднимает руку, когда Гермиона спрашивает, есть ли у кого-нибудь вопросы после её выступления. Северус уже готов снять несколько очков с факультета.

— Ты не чувствуешь себя лицемеркой? — спрашивает Фоули. — Ну, то, что твоя родственная душа — Пожиратель смерти, и всё такое.

Ради всего святого. Холодный гнев пронзает эмоции Грейнджер, эхом отдаваясь в груди Северуса.

— Пятьдесят очков с Гриффиндора, — отрезает Минерва, опережая Снейпа. — Вы должны уважать наших приглашённых докладчиков, мистер Фоули.

Гермиона щурится, глядя на ухмыляющегося, ни капли не раскающегося студента.

— Моя подруга недавно поведала мне кое-что интересное, — говорит она обманчиво мягким голосом. — Она — призрак девушки, чьё горло разорвали прямо у меня на глазах, когда мы с профессором Снейпом сражалась против Пожирателей смерти, — сказала, что Волан-де-Морт убил свою родственную душу. А с ней с этим поделилась как раз-таки его душа: Миртл Уоррен. Вам она знакома как Плакса Миртл. Волан-де-Морт считал проявлением слабости — иметь кого-то, кто может ощущать все его эмоции и чувства. Да и Миртл, к слову, была магглорождённой ведьмой. Но если Волан-де-Морт и магглорождённая, как и бывший Пожиратель смерти и магглорождённая, могут быть друг другу родственными душами, то это просто-напросто доказывает, что статус крови ничего не значит. И это единственное, что я скажу вам по данной теме. У кого-нибудь ещё есть вопросы, которые действительно имеют отношение к делу?

Остальное время, отведённое на вопросы, пролетает быстро и без конфликтов. Когда дискуссия подходит к концу, Гермиона приходит в кабинет Снейпа вместе с очень недовольным фамильяром. После секундного колебания Северус сдаётся и ведёт их в гостиную. Выпустив кота на разведку, Грейнджер оглядывается, как будто не зная, куда смотреть и куда деть руки. Живоглот бросается к большому окну, выходящему на озеро, словно готовясь наброситься на гигантского кальмара.

Сейчас им разрешено общаться и оставаться наедине друг с другом, но почему-то то, что Гермиона стоит в его покоях, до сих пор кажется чем-то запретным. Она больше не студентка. И единственная связь, которая между ними имеется, — это невидимая струна, связывающая его эмоции с её.

Грейнджер отбарабанивает инструкции о еде и уходе Живоглота. А Снейп всегда считал котов самодостаточными существами…

— Так, я на всякий случай решила ещё и продублировать это на пергаменте, — говорит она. — Ещё раз спасибо, что согласились. И да, я решила, что отныне буду звать вас Северусом. Обращаться к своей родственной душе «сэр» и «профессор» до конца своих дней? Нет уж, увольте. Вы, к примеру, тоже можете называть меня по имени. Если хотите, конечно.

Почему это кажется ещё более запретным? Северус медленно кивает.

— Хорошо, — говорит он.

— Я немного неудачно рассчитала день своего отъезда, так как покидаю Хогвартс в день вашего рождения, — продолжает Грейнджер. — А может, и нет, — с вашей точки зрения. Однажды вы меня буквально вышвырнули вон.

— И вы ответили мне тем же, если мне не изменяет память.

— Вы это заслужили.

— Конечно, — Снейп одаривает её полуулыбкой.

— Несмотря на ранний отъезд, я всё равно приготовила вам подарок. И сейчас самое время, чтобы вам его отдать.

Гермиона суёт ему в руки что-то, похожее на сложенный лист чистого пергамента. Он кажется слегка помятым, как будто его разворачивали и складывали обратно бесчисленное количество раз.

— Я пообещала, что после экзаменов дам себе несколько дней отдыха, — произносит Грейнджер, — но, как видите, мои планы в корне изменились. И я сделала это. Оригинал нужно вернуть Гарри, поэтому я создала совершенно новую версию. Даже улучшила её. Теперь Карта автоматически обновляется, если в замке появляются какие-либо новые комнаты и помещения. Постучите по ней палочкой и скажите: «Глупое размахивание волшебной палочкой».

Фыркнув, Снейп повторяет за Гермионой и замечает, как чернила, стекающие по пергаменту, образуют контур карты. Миниатюрные ножки то идут, то медленно расхаживают, то бегут по карте, помеченные разными именами.

— Я подумала, что это очень удобно — видеть нарушителей правил, не вставая с кровати, — объясняет Гермиона. — Вы сможете поймать их гораздо быстрее, вместо того чтобы бродить по ночным коридорам в поисках злосчастных непослушных студентов.

— Спасибо, — тихо говорит Северус.

Какой бы ни была внезапная лёгкость в его груди, её затмевает безудержное любопытство Грейнджер. Но он должен оставить всё как есть, хотя Гермиона завтра уезжает и даже не сказала, когда вернётся.

— Я недавно понял, — Снейп запинается, — что моё мнение о вас удивительно изменилось. И я больше не жду вашего отъезда из замка. Вопреки голосу рассудка, я… развил в себе зачатки обычной привязанности, которую родственные души испытывают друг к другу.

Он не может сказать, что чувствует Гермиона после такого признания. Да и почему он вдруг сказал, что это противоречит его здравому смыслу? Абсолютно неправильный выбор. Едва заметная ниточка — волнения? радости? — прорывается сквозь её прочие эмоции.

— Ух ты. Вы, чёрт возьми, только что процитировали мистера Дарси? — восклицает Грейнджер. — Вопреки голосу рассудка? — скрестив руки на груди, она пристально смотрит ему прямо в глаза. — Честно говоря, я даже не знаю, как отношусь к… нам. Сначала мне нужно понять, что я чувствую по отношению к себе. Мне нужно понять, кто я такая, помимо умной девочки, что вечно помогает Гарри Поттеру остаться в живых, — выражение её лица смягчается вместе с эмоциями. — Но я буду скучать по вам.

На секунду замявшись, Гермиона делает шаг вперёд и целует его в щёку. Так тепло, и она так близко… а её спутанная смесь эмоций окутывает его с головы до ног.

— Я напишу вам, — улыбается Гермиона.

* * *

19 февраля 1999 год.

Она присылает ему фотографии. Маггловские снимки, на которых она запечатлена с некоторыми дальними родственниками своего отца в Норидже, со своей двоюродной бабушкой по материнской линии в Лагосе, с новыми друзьями в Сиднее. С людьми, которые ничего не знают о её магии.

Убрав последнюю фотографию — где Гермиона стоит на фоне какого-то незнакомого ему ботанического сада — в ящик стола вместе с остальными снимками, Северус берётся за письмо.

Северус,

Я много думала о Вас — о Вас прежнем: существовавшем до того, как Вы стали шпионом, который помог Гарри Поттеру остаться в живых. И я всё время возвращаюсь к одному вопросу. Ваши убеждения.

Мне снилось множество снов о Вашем прошлом, но я так и не поняла, во что Вы на самом деле верили. Я знаю только то, что Вы чувствовали и что говорили. Когда Вы присоединились к Пожирателям смерти, Вы действительно верили в то, что они отстаивали? Или всё-таки не совсем? А иначе как объяснить Ваши увлечения маггловской музыкой и вождением?..

Гермиона

Потирая лоб, Снейп пристально смотрит на Живоглота, как будто у него содержатся все ответы на вопросы. Как будто Северус сам не знает этого ответа. Кот забирается к нему на колени и прижимается плоским лицом к груди мага. Взяв перо, он пытается набросать ответ.

Гермиона,

В моей жизни было время, когда, стыдно признаться, я всем сердцем верил в идеалы Пожирателей смерти. Моё первое знакомство с магглами — моим отцом и Петунией Дурсли, урождённой Эванс, — нельзя было назвать положительным. Конечно, были и другие факторы. Вещи, которые Вы, возможно, заметили, сделали меня главной мишенью для насмешек, но я чувствую необходимость подчеркнуть, что ничто из этого не является оправданием. Это полностью моя вина. Я очень хорошо знал одну магглорождённую ведьму. Я заботился о ней и верил, что она не такая, как остальные.

Я не могу сказать, когда именно изменилось моё мнение. Альбус списал бы всё на смерть Лили, но это лишь часть всей истории. Это происходило постепенно, между войнами, после долгих размышлений и самоанализа. Преподавание, каким бы обременительным я его часто ни находил, помогло мне прийти к этому выводу. У меня было много магглорождённых учеников, которые затмевали своих однокурсников.

С тех пор я пытаюсь искупить своё прошлое. И буду делать это до конца своей жизни. Некоторые преступления никогда не могут быть оправданы.

Северус

* * *

26 февраля 1999 год.

Северус,

Спасибо, что честно ответили на мой вопрос.

Это достойно уважения, даже если на это уйдёт целая жизнь. Если бы я не верила, что люди могут измениться, я бы уже давно перестала бороться за справедливость в этом мире.

Много магглорождённых студентов, которые затмили своих однокурсников, да? Расскажите мне о них поподробнее.

Гермиона

* * *

1 марта 1999 год.

Гермиона,

Я должен был догадаться, что Вы ухватитесь именно за эту часть моего письма.

Северус

* * *

6 марта 1999 год.

Северус,

Вы невозможны.

Гермиона

PS: Я скучаю по нашим прогулкам по Хогвартсу. Не в последнюю очередь потому, что полезно находиться рядом друг с другом во время подобных разговоров.

* * *

9 марта 1999 год.

Гермиона,

Невозможен? Уверен, я даже понятия не имею, что могло заставить Вас написать такое. Я спросил совета у мисс Браун. Она сказала что-то о чайных листьях, а затем, что не хочет участвовать в нашем с Вами флирте.

Северус

PS: Вы хорошо осведомлены о своих магических навыках и интеллекте. Вам не нужно моё подтверждение того, что Вы были одним из таких студентов.

И да, я тоже скучаю по нашим прогулкам по Хогвартсу.