Разбитые. Как закалялась сталь  (гет)

Я был холоден, я был беспощаден, но кровь на моих руках пугает меня до смерти. Может быть, я проснусь сегодня утром и буду хорошим. Я должен быть хорошим за всё то, что я делал все эти годы. За все синяки, которые я причинил, и за слёзы.

— Ну, чего ты хочешь, грязнокровочка? — Волан-де-Морт цепко держал её подбородок в руках, сжимал длинными паучьими пальцами и рассматривал заплывшие глаза, наполненные ненавистью. Она сочилась из всей сущности Николь, перерабатывалась из страха перед ним и тянулась пульсирующими жилами от боли, на которую он раз за разом обрекал её.

У когтевранки нерасчёсанные волосы, в которых путались его мерзкие пальцы. Он делал ей больно, освобождая руку, но девчонка совершенно не реагировала, словно даже не чувствовала потягиваний в коже, его грубого движения, когда надоело возиться. И не видела летящих на пол вырванных прядей.

На окровавленном лице читалось лишь одно желание — убить его.

Волан-де-Морт всегда любил такую игру, в одни ворота. Когда у тебя вся власть, мощь, сила, когда ты можешь делать с противником всё, что угодно, зная, что он не сможет причинить тебе вред. И с явно-сквозящей насмешкой наблюдать, как искривляются разбитые губы при каждой новой вспышке боли.

«Ты должна научиться противостоять боли», — его голос твердил, что это возможно, но Николь раз за разом доказывала, что он ошибся. Она не может.

Тёмный Лорд знал, что может делать с телом Рейнер всё, что угодно. Она — тряпичная кукла в его руках, лёгкая, дешёвая и совсем-совсем не нужная. Один раз тыкнуть иголкой — она рассыплется тёмным песком у его ног. Глаза станут стеклянными и безжизненными. Смерть вытянет всю силу ненависти из её слабого тела.

Волан-де-Морт играл со смертью, как с давней противницей. Он постоянно тянул в её костлявые руки Николь, но резко вырывал, когда та уже пыталась спрятать девчонку за тёмным балдахином.

— Хватит! — её крик разрезал тишину комнаты.

— Вступив в наши ряды, ты должна была понимать, что обратного пути не будет.

Николь молчала. Боль внезапно отступила.

— Хорошо, на сегодня достаточно. Ты боролась отчаянно. Смерть боится подходить к тебе. Однако... — Рейнер могла поклясться, что знает, что произойдёт дальше.

Дверь открылась, внутрь ввалился волшебник, лет пятидесяти, а Долохов закрыл за ним дверь.

— Он убил своего сына, который хотел присоединиться к нам, — сказал Тёмный Лорд, зная, что Николь никогда не убивает, не узнав причины, по которой тот или иной человек должен быть казнён.

— Как Вас зовут? — она узнавала имя каждой своей жертвы и вела список. Забыть хоть кого-нибудь — смерти подобно.

— Клаус, — прохрипел мужчина, заходясь приступом кашля.

— Спите спокойно, Клаус. Авада Кедавра!

Волан-де-Морт мог гордиться своей ученицей. Она убивала красиво, превращая этот ритуал в искусство.

Волшебник упал на спину, проиграв в схватке со смертью. Его боль, его историю уже никто никогда не узнает. Осознание этого было главной мукой Николь.

— Выживают только победители. Этот мир беспощаден, — заявил Том, глядя на труп, лежащий посреди зала в Малфой-Мэноре.

— В этой битве нет победителей, — возразила Николь. — Я могу идти?

— Иди. Со следующей недели начнём изучать внепалочковую магию. Ты уже готова к этому.

Николь молча кивнула и покинула зал. Сейчас хотелось только одного — принять душ. Смыть с себя всю грязь и избавиться от крови. Возвращаться к родителям в таком состоянии было нельзя, поэтому девушка пошла в свою комнату в Малфой-Мэноре, так заботливо выделенную для неё Драко.

Закрыв заклинанием дверь и скинув с себя одежду, Николь тут же прошла в душевую комнату и открыла воду, становясь под тёплую струю. Вода под ногами быстро окрасилась в красный цвет, а на щеке запеклась корочка крови. Неужели останется ещё один шрам?

Тёплая вода приводила мысли в порядок, позволяя немного расслабиться. Очередная жертва. Скольких она уже убила?

Сердце уже устало болеть, переживая каждую невинную смерть. Николь тешила себя мыслью о том, что все люди, которых она погубила, были виновны.

Рука девушки потянулась к крану и сменила температуру воды. Теперь ей на лицо капали холодные капли, будоража сознание.

Когда вся кровь была смыта, когтевранка вышла из душа, высушив волосы с помощью волшебной палочки. На часах было восемь часов вечера, но Николь не спешила домой. Очистив одежду магией, девушка оделась и вышла в коридор. Ноги сами привели её к знакомой двери и спустя несколько минут, во время которых Николь собиралась с силами, костяшки пальцев постучали о поверхность двери.

Драко, стоявший у окна своей комнаты и крутивший фамильный перстень на руке, замер на мгновение, но, быстро прикинув, что сегодня день её тренировки с Волан-де-Мортом, впустил Николь внутрь.

— Выпьем? — вместо приветствия сказала девушка.

— Я очень плохо на тебя влияю, — усмехнулся Малфой и достал бутылку из прикроватной тумбочки.

— Ты даже не представляешь, насколько, — Николь села на пол, оперевшись о спинку кровати. Драко приподнял одну бровь, но сел рядом.

— Как тренировка?

— Нормально, — она приняла стакан из рук Малфоя и покрутила его в руках. — Опять убила.

Драко внимательно посмотрел на подругу и сделал глоток, задумавшись. Что они хоронили сегодня под бутылкой огневиски? Наверное, былую беспечность. Если теперь им обоим не вспомнить себя такими, которые не вдавливают пальцы себе в виски до того, как ещё что-то сделать или принять новое решение, это вряд ли сулит нечто приятное.

— Можно я останусь сегодня в Мэноре? Не хочу домой. Не знаю, что говорить родителям.

— Оставайся. Ты можешь даже не спрашивать.

Малфой закурил, чуть прикрывая глаза и глядя на собеседницу сквозь пышные ресницы. Он всегда глубоко затягивался: так, чтобы альвеолы в лёгких лопались от едкого дыма, который окутывал каждый сантиметр лёгочной ткани.

— Спасибо, — улыбнулась Николь. — Драко... А ты не боишься здесь жить? Так близко к Тёмному Лорду...

— Я всегда боялся даже собственной тени. Как думаешь, каково это, жить в вечном страхе?

— Я уверена, что страх — это не единственное доступное тебе чувство.

Николь усмехнулась: уж она-то знала, как мерзко жить, постоянно чего-то опасаясь.

— Хотел бы я тебе верить.

Горький смешок, а затем очередная глубокая затяжка, сжигающая сигарету до самого фильтра.

— Хотел бы, Никки.

Но не мог.

— Давай притворимся, что всё хорошо. Это хорошая игра: делать вид, что ничего не происходит.

За окном бушевала война, но далеко не всем волшебникам хотелось пребывать в постоянном страхе неизвестного. Драко и Николь знали об этом не понаслышке — иногда бывает необходимо передохнуть.

Бутылка опустела и в ход пошла следующая. Напиться, забыться, расслабиться.

Они разговорились. Темы были разные, обо всём, о чём только можно. Тем временем в их стаканах с невероятной скоростью уходил алкоголь и так же быстро пополнялся.

Молодые люди пересеклись взглядами и какое-то время пристально смотрели друг другу в глаза. Казалось, что они понимали друг друга и без слов. Алкоголь затуманил рассудок и заставил смотреть на происходящее другими глазами, поэтому после минутного переглядывания Николь, наконец, перебралась на колени Малфоя, и они слились в жарком поцелуе.

Драко обнял её руками за мягкие ягодицы, несильно сжимая их, а она ухватилась за его сильные плечи и крепко сдавила их пальцами. Языки буквально сплелись воедино, а их обладатели не могли оторваться друг от друга в течение нескольких минут. Затем парень аккуратно поднял девушку на руки и повалил её на кровать, продолжая любовные ласки. Он стал покрывать поцелуями лицо и шею девушки.

Прикасаться к Николь Рейнер — не что иное, как зависимость. Влюблённое вожделение в её карих глазах всегда может утолить его жажду внимания. Пальчики Николь выводили круги по плечам, шее, любому участку упругой кожи парня, до которого она дотягивалась. Вырвавшийся из её уст стон — музыка для ушей Драко.

Она отдавалась страсти. Быстро, полностью, окунаясь в омут с головой. Терялась в ней. Нет, легкомыслие и ветреность совсем не были ей близки. Наоборот, Николь чётко отдавала себе отчёт в том, что делала. Снова делала. Опять.

Его губы спустились к её шее, заставив девушку издать лёгкий стон, от которого Драко ухмыльнулся. Он медленно опустился на её тело и слегка приподнял рубашку Николь, чтобы поцеловать её живот. Бедром Николь могла почувствовать желание Драко. Парень потянулся чуть выше подола её нижнего белья, оставляя лёгкий поцелуй.

— Стой, ты пьян, — язык не слушался девушку.

— Ты тоже, — Драко обдал её горячим дыханием.

— Точно. Тогда продолжай.

Малфой усмехнулся и начал расстёгивать пуговицы на её рубашке. Девушка сама сняла её с себя, отбросив в сторону. Николь протянула руки к футболке парня, стягивая её и оголяя торс Драко.

Они оба нуждались друг в друге, но медлили, чтобы разжечь интерес, подразнить друг друга и растянуть удовольствие. Вот только растягивать было уже некуда, внизу живота невыносимо горело, всё тело дрожало от нетерпения.

Покусывая свои алые губки, Рейнер бесстыдно нырнула пальчиками под ремень его брюк, а затем вовсе принялась его расстёгивать. С бренчанием он упал на пол, после чего был отодвинут ногой слизеринца, который уже с некой жадностью осыпал её тело обжигающими поцелуями, пока руки требовательно снимали брюки девушки. Нижнее бельё полетело следом.

Драко чувствовал пальцами каждое рёбрышко под тонкой кожей. И бешеное сердцебиение. Такое же, как у него. Его ладони накрыли её грудь. От удовольствия Николь запрокинула голову и стала дышать чаще и глубже, добровольно вручая себя ему. Тяжёлое дыхание передалось и Драко.

Малфой придвинул её чуть ближе к краю кровати и осторожно вошёл. Их синхронное дыхание и лёгкие стоны усиливались.

С каждой секундой в комнате становилось всё жарче из-за повышающейся температуры их тел и горячего дыхания волшебников. Но этим вечером магия была совсем другой. Она была в прикосновениях, во влажных поцелуях и даже в скрипе кровати. Ничего не имело значения. Лишь он, лишь она.

С каждым движением Драко Николь сжималась всё сильнее, предчувствуя горячую судорогу. Она сконцентрировалась на этом необъяснимом ощущении подъёма, как вдруг раздался стук в дверь. Глаза девушки расширились от ужаса, а Драко зажал её рот рукой, не прекращая движения.

— Драко, с тобой всё в порядке? — послышался женский голос из-за двери.

— Да, мам, всё хорошо, — парень продолжал двигаться, понимая, что близится разрядка, и он не может остановиться прямо сейчас. Адреналин заставил мгновенно протрезветь и начать судорожно думать, что сказать.

— Я слышала какой-то шум, — голос Нарциссы был взволнован. Николь сжимала простыни в кулаки и кусала ладонь Драко от избытка чувств. Она поражалась его спокойствию.

— Я просто делаю небольшую перестановку. Не волнуйся, мам, — дыхание Драко выдавало его с потрохами, но он надеялся, что мать спишет это на банальную одышку из-за усталости.

— Хорошо. Если понадоблюсь, я буду в своей комнате.

— Угу, — Драко облегчённо вздохнул, услышав стук каблуков, удаляющийся от его комнаты, и убрал руку с губ Николь.

— Ты не наложил заглушающее?! — недовольный шёпот тут же разнёсся по комнате.

— Я забыл, — ответил Драко, делая последние толчки и падая на кровать рядом с Николь.

Несколько минут было слышно только хриплые вдохи и бешеный стук сердец.

— Мерлин, Драко! О чём ты только думал?! — Рейнер тяжело дышала. Её грудь вздымалась вверх, а рука прижалась к сердцу, всё ещё испытывая нереальное чувство страха и стыда.

— О тебе вообще-то! — Драко зарылся рукой в свои платиновые волосы, рассматривая потолок. Он забывал с ней себя, всё ещё зачем-то помня и собственную фамилию, и предназначение, и слепую веру в то, что никакие грязные пятна и чёрные метки не меняют ход истории. Она смотрела лишь ласково-нежно. Гладила его по щекам и давала эту грёбаную веру.

Веру в то, что ему ничего доказывать или менять не нужно.

— Думаешь, она поверила?

— Надеюсь. Нужно будет действительно что-нибудь передвинуть, вдруг мама решит зайти.

— Да... Мерлин... А с тобой не соскучишься, — засмеялась Николь, поворачиваясь лицом к Драко. Парень улыбнулся и обнял её тело рукой, прикрывая глаза. Девушка провела пальцем по его носу, нежно касаясь и наблюдая, как улыбка на лице слизеринца становится ещё шире от её прикосновений, а потом аккуратно приподнялась, убирая руку Малфоя. — Я пойду к себе.

— Останься здесь, — просто сказал Драко, не придавая большого значения своим словам.

— Я ведь могу согласиться, — для Николь это было странно. Они ещё никогда не просыпались вместе после совместно проведённой ночи.

— Вот и соглашайся.

— Ладно, — улыбнулась Рейнер. На душе вдруг стало так хорошо. — Мне нужно в душ.

— Возьми любое полотенце в шкафу. Они все чистые.

Николь достала полотенце и вошла в душевую, а Драко продолжил лежать на кровати и глупо улыбаться.

Трудно было поверить, что люди не являются произведениями чьего-то искусства, особенно когда он смотрел на Николь. Ведь её явно кто-то создал, продумав до мелочей, во многих из которых смысла больше, чем в некоторых полноценных образах. Черты её лица не случайно внушали авансом доверие, как будто именно это лицо не могло принадлежать плохому человеку. Голос её, неестественно глубокий, топил в себе длинные гласные звуки так, что не хотелось верить в способность этого же голоса вынести приговор. И жесты её так спокойны и плавны, словно ею кто-то изящно управлял, как марионеткой, в то время как все, кто виновен в чьих-то несчастьях, вели себя спешно и суетливо.

ㅤㅤ ㅤ

И если что-то действительно выдавало в ней угрозу, то лишь одна деталь: едва скрываемые одеждой следы на теле. Незаживающие борозды на её коже, оставленные битвами или Волан-де-Мортом.

ㅤㅤ ㅤ

Кто бы ни задумал эту девушку, он не предполагал на ней обличающие шрамы. И она сама корректировала чужие взгляды на себя, надевая одежду с длинными рукавами безо всякого опасения, что кто-то может заподозрить её в служении Тёмному Лорду.

ㅤㅤ

Ещё в начале войны Драко понял, что в людях нужно видеть лишь тело, боевые способности и долю смелости и безрассудства пойти на верную смерть ради убеждений.

Почему в Николь он видел нечто другое?

Блестящую ведьму, её безграничные амбиции и любовь к знаниям? Видел её радость от сдачи экзаменов на «превосходно», мрачность от того, что её способности не дотягивали до его уровня, но вместе с тем он видел благоговение и восхищение в бездне карих глаз.

Почему он волновался, когда её отправляли на особо опасные задания?

Почему в его груди эхом отдавалось, когда она с нескрываемым преданным восхищением смотрела на него?

Так почему же он видел в ней человека?

Звук открывающейся двери отвлёк его от раздумий. Драко поднял голову и увидел Николь, обмотавшую полотенце вокруг своего тела. Капельки воды стекали с её волос, неприкрытые полотенцем стройные ноги привлекали внимание, а засосы, оставленные им в порыве страсти, приковывали к себе взгляд, принося Драко сладостное удовольствие.

Николь искала взглядом свою одежду, хотя и понимала, что спать в брюках будет неудобно. Драко, видимо, тоже понял это. Он молча встал и открыл шкаф, копаясь в нём. Наконец, он достал свою чёрную футболку и протянул девушке.

— В этом будет удобнее.

Николь несколько секунд смотрела на протянутую вещь, прежде чем принять её. Блондин усмехнулся, достал свои домашние брюки, полотенце, и тоже отправился в душ.

Когтевранка натянула на себя футболку и подошла к зеркалу. Тёмная ткань прилипла к влажному телу, подчёркивая все прелести фигуры. Изгиб талии, округлую грудь, красивые ягодицы. Николь никогда не считала себя красавицей, но отношение Драко к ней заставило поменять мнение. Малфой не посмотрел бы на неё, не будь она, как минимум, симпатичной.

Рейнер подошла к кровати и подняла с пола пустые бутылки огневиски и два стакана. Поставив их на прикроватную тумбочку, Николь села на кровать, а в голове пронеслись воспоминания того, как она впервые проснулась здесь полгода назад, и как Драко обещал сжечь эту кровать из-за её грязной крови. На смену этим воспоминаниям пришли другие, свежие. Николь лежала на кровати, а Драко вдавливал её в матрас, предаваясь страсти. Девушка улыбнулась.

Драко вышел из ванной в одних брюках. Он остановился перед кроватью и бросил взгляд на Рейнер.

— Напомни мне почаще давать тебе свою одежду.

— То есть это не последняя наша встреча в таком формате? — Николь приподняла одну бровь. Не то, чтобы она была против, но мысли о том, что она поступала неправильно по отношению к Астории не хотели покидать её голову.

— Ты хочешь прекратить? — нахмурился парень.

— Я этого не говорила. В любом случае, это ничего не значит, ведь так?

— Ничего не значит, — кивнул Малфой, стараясь не думать о том, что, на самом деле, это значило для него слишком многое. — Это нужно мне и это нужно тебе, вот и всё.

— Отлично. Так даже лучше. Никаких обязательств, мне нравится, — конечно, ей не нравилось, но Николь понимала, что, скажи она правду, с их встречами будет покончено, а она была не готова к этому. — Я хочу спать. Мы можем лечь сейчас?

— Да, как раз хотел предложить. Ты...

Раздался стук в дверь, и Драко закатил глаза. Проходной двор, честное слово! Бросив взгляд на полураздетую Рейнер, слизеринец сразу сообразил, что её не должны здесь увидеть.

— Полезай в шкаф, — тихо сказал он ей, и в головах обоих промелькнула воспоминание полугодичной давности, когда Николь тоже пришлось сидеть в шкафу, скрываясь от его невесты, словно провинившаяся любовница. Какая ирония! Спустя полгода она действительно стала его любовницей.

Закатив глаза, Николь залезла в шкаф, а Драко открыл дверь. На пороге стоял Люциус.

— Отец?

Мужчина подозрительно осмотрел внешний вид сына. Голый торс, домашние брюки, мокрые волосы. Явно не так должен выглядеть аристократ.

— Приведи себя в порядок и спустись к Тёмному Лорду. У него есть задание для тебя, — сказал мужчина.

— Прямо сейчас? Ночью? Я уже собирался спать.

— Сон отменяется. Тёмный Лорд хочет видеть тебя немедленно! — воскликнул Люциус, а затем понизил голос и добавил: — Мы не можем подвести его. Ещё одного шанса не будет. Это важно, Драко.

— Я понимаю, — Малфой запустил руку в волосы. — Хорошо, я оденусь и спущусь.

— Жду внизу, — кивнул мужчина и покинул комнату. Драко закрыл за ним дверь и подошёл к шкафу, чтобы достать одежду.

— Это надолго? — тихо спросила Николь, выходя наружу.

— Не знаю, надеюсь, что нет, — Драко тем временем переодел брюки и достал рубашку.

— Не люблю я такие срочные задания.

— Я тоже. Ничего страшного, сделаю всё по-быстрому и вернусь, — сказал парень, осматривая себя в зеркале, и повернулся к Николь.

— Мне, наверное, лучше пойти к себе? Вдруг кто-то зайдёт сюда и увидит меня?

— Я запру дверь заклинанием, никто не сможет попасть внутрь. Если тебе понадобится куда-то уйти, позови Тинки, она перенесёт. Я надеюсь вернуться до твоего отъезда домой.

— Я подожду тебя, — сказала Николь подходя к Драко.

— Если не вернусь к обеду, уходи. Не нужно, чтобы у твоих родителей возникали лишние вопросы.

— Хорошо.

— Ложись спать. Зелья в тумбочке, ты же всё ещё не засыпаешь без них?

— Уже даже не пытаюсь. Иногда меня тошнит от них, но без зелий заснуть не смогу. Спасибо.

Малфой кивнул и развернулся к двери, но Николь его окликнула.

— Драко! — парень повернулся, а девушка подошла к нему вплотную и, положив руку ему на шею, поцеловала. — На удачу, — сказала она, отстранившись. Блондин посмотрел в карие глаза когтевранки и притянул её снова, целуя. Ему нужна была вся удача мира, чтобы выполнить новое задание Лорда.

Затем Драко отстранился и ушёл, закрыв за собой дверь, а Николь погасила свет и села на кровать парня, которая всё ещё хранила его запах.

Он справится, она была в этом уверена.

* * *

Тёмные подворотни сменяли одна другую, хотя Драко очень старался держаться светлых участков дороги. В такое время суток всё выглядело зловеще: дома, силуэты деревьев, редкие прохожие, спешащие домой. Неизвестно, кем окажется мимо идущий мужчина или женщина и что у них на уме.

Драко достал вторую за полчаса сигарету и затянулся, нервно оглядываясь по сторонам.

Ветвистая молния пронзила небо ярким заревом, гром неторопливым раскатом пронёсся над сплетающимися друг с другом, словно нити шерстяного покрывала, облаками. За считанные мгновения ясный купол с россыпью звёзд заволокло монотонной серостью.

Лицо Драко было скрыто маской, а на плечи накинута чёрная мантия.

Знакомые городские черты грели сердце, осколки прошлого, разбросанные по городу мириадами лучей самых дальних звёзд, отражались в зрачках.

Очередной день, очередная жестокость, очередное убийство. Истина скрыта в каждом, от колыбели до могилы, вся ненависть исходит от поколения, у которого есть всё и ничего, ведомого искушениями. Люди рождены, чтобы лгать, оскорблять, убивать и убегать или что-то внутри них развратилось со временем? Это человеческая черта, животный инстинкт, выработанное поведение или приобретённый навык? Убийство ради убийства или во имя спасения? Есть что-то, что ещё не раскрылось в грешной людской натуре?

Действие огневиски давно прекратилось, как и беззаботность слетела с плеч Драко.

Капли дождя уже начинали надоедать, попадая в глаза. Где-то послышался выстрел, за ним крик какого-то мужчины и всё снова затихло. В дни войны авроры вовсе не чурались использовать магловское оружие. Его эффективность была колоссальной: аристократы, ни разу не видевшие пистолет в действии, даже не пытались выставить щит, посмеиваясь над потугами грязнокровок противопоставить их многовековому магическому искусству жалкие короткие железяки. Аристократы умирали без удивления на лице — на это у них попросту не хватало времени.

Крики и вопли доносились до слуха Драко, давая возможность незамедлительно приступить к своему плану. Он легко пробрался в дом его жертвы, стараясь действовать тихо. Неудача с Дамблдором научила его, что сомнения губительны. Сейчас Малфой не сомневался. За спиной послышался шорох, и парень обернулся, вскинув палочку. Стив. Почему ему в напарники достался именно этот идиот? Стив Роджерс. Один из новобранцев, напавших на Николь. Нужно было убить его ещё тогда.

Входная дверь неожиданно открылась, и внутрь зашла молодая женщина, жена человека, которого Драко предстояло наказать.

— Убьём её, Драко? — Стив явно был рад такой работе.

Парень жестом отклонил это предложение, продолжая всматриваться в темноту, выискивая силуэт девушки, но от этого действия отвлёк шум сверху.

— Оставайся здесь и действуй по инструкции. Никакой импровизации! Я пойду наверх, — Драко отдал приказ, пользуясь тем, что был назначен главным.

Темнота была верной спутницей Малфоя. Оставшись незамеченным, ему удалось пробраться в спальню мужчины, но там никого не было. Ветер проникал в открытое окно, заставляя створки биться о стены.

Драко обвёл место взглядом и залез в шкаф, который стал ему прекрасным укрытием. На первом этаже послышалась какая-то возня, а затем резко всё затихло. Малфой выругался про себя. Никому ничего нельзя доверить! Кто-то ввалился в комнату, и блондин приготовился к нападению.

— Эй, Драко, ты где? — громкий возглас звучал оглушительно в полнейшей тишине.

— Проклятье, Роджерс, убирайся отсюда! — зло бросил ему парень, всё ещё не покидая своего убежища. — Какого хрена ты убил ту женщину?

— Она меня заметила, — Стив стоял посреди комнаты, тщетно пытаясь найти Драко.

— Проваливай! Дальше я сам!

— Нет, Тёмный Лорд сказал, что я должен помогать тебе.

— Помогать, а не разрушать! Убирайся, пока тебя не заметили. Долохов в соседнем доме, вали к нему, — Драко не понимал, насколько нужно быть тупым, чтобы кричать в засаде. Их по-любому уже спалили!

Послышалось тихое ворчание, а после шаги. Стив ушёл, а Малфой смог выдохнуть спокойно. Теперь оставалось только ждать.

От долгого сидения в шкафу всё тело затекло, после большого количества выпитого алкоголя ужасно хотелось пить, темнота убаюкивала. Драко пытался бороться со сном, но глаза закрывались против воли.

Прошёл ещё час.

Малфой уже задумался о том, что его обманули, и сегодня этот мужчина вообще не вернётся домой. Где вообще можно шляться в три часа ночи? Все нормальные люди в это время спят дома. Ах, да, он же тоже не дома. Ну а кто сказал, что Драко нормальный?

Спустя ещё два часа Малфою надоело оскорблять себя. Он начал представлять, как будет жить, когда Волан-де-Морт падёт в схватке с Гарри Поттером. Драко не был уверен, что Поттер сможет победить, но представлять этот вариант было приятнее, чем тот, где победителем оказывается Тёмный Лорд.

Терпение было на исходе. Безумно хотелось спать. Желудок урчал, напоминая, что еда не поступала в него уже очень давно. Спина болела. Маска пожирателя давно была отброшена в сторону.

Наконец, спустя ещё полчаса, дверь открылась. Драко встрепенулся и напряг слух. Тяжёлые шаги прошли по комнате к кровати. Блондин аккуратно выглянул в щель и увидел спину мужчины. Пора. Малфой тихо выбрался из шкафа и поднял палочку. Хозяин дома повернулся к нему, держа в руках окровавленный свёрток. В нём виднелся младенец. На мгновение это сбило Драко, но он быстро понял, что ребёнок не дышит. Слизеринец посмотрел в глаза своей будущей жертве, надеясь увидеть там хоть каплю раскаяния. Ничего.

— Властью, данной мне Тёмным Лордом, я, Драко Люциус Малфой, признаю тебя виновным в многочисленных издевательствах и убийствах детей и приговариваю тебя к смерти. Авада Кедавра! — Драко не любил убивать, но если и делал это — делал красиво, с пафосом. Мужчина повалился на землю, не успев осознать, что происходит. Маленький трупик в его руках упал вместе с ним. Малфой сглотнул и поднял тельце ребёнка на руки, пиная его убийцу ногой.

Убивая убийцу ты делаешь доброе дело?

Драко ответа не знал. Он вышел из комнаты, не выпуская свёрток из рук. На первом этаже лежал труп женщины. Знала ли она, чем занимается её муж? Принимала ли в этом участие? Или же она стала случайной жертвой, ничего не подозревающей о преступлениях мужа?

Малфой вышел на улицу. Холодный ветер обдал его прохладой. Вокруг никого не было. Рассветало.

Парень опустил глаза на крошечное тельце в своих руках и его сердце сжалось. Ножевая рана пересекла грудь ребёнка. Кровь запачкала белую ткань, руки и рубашку Малфоя, к которой он прижимал мальчика. Это был мальчик.

Драко отвёл взгляд. По дороге сюда он видел заброшенное кладбище. Волшебник отправился в ту сторону. Толкнул скрипучую калитку и нашёл пустое место. У Драко не было мыслей совсем. Он еле справился со своими эмоциями, показывая полное безразличие, когда положил свёрток в вырытую магией яму. Сердце разрывалось и разбивалось.

Внутри было так пусто. Не хотелось ничего. Жить не хотелось. Существовать не хотелось. Дыхание чуть сбилось и в горле образовался ком, когда парень громко всхлипнул. Дети не должны погибать. Взрослые не должны убивать детей. Когда в этом мире всё пошло не так?!

По щеке скатилась слеза. Драко благодарил Мерлина, что никто не видел его в такой момент. Малфои не плачут. Он стёр влагу с щеки рукой и сорвал цветок, растущий возле тропинки.

— Покойся с миром, — цветок лёг на свежую могилку, а Драко поспешил убраться прочь с этого злополучного места.

Он закурил. Некогда затхлый, а теперь ставший вторым кислородом дым сигареты растворял страх, надменно просачивался в лёгкие, мерзко гнусавя никотину «убей», но дым не знал, что опоздал.

Добрался до Мэнора блондин уже по светлому. Тёмный Лорд ждал отчёта, и Драко отправился к нему, даже не зайдя в свою комнату.

— Я ждал тебя раньше, — сказал тёмный маг, стоило парню только зайти в комнату. Люциус стоял рядом с Волан-де-Мортом, неотрывно смотря на сына.

— Он пришёл позже. С новым трупом, — безэмоционально ответил Малфой.

— Ты убил его?

— Да, — было так паршиво, что Драко даже забыл добавить «мой Лорд».

Люциус посмотрел на сына с гордостью и кивнул ему, но Малфою было плевать, справился он или нет. Свежая могила всё ещё стояла перед глазами.

— Молодец, Драко. Я не сомневался в тебе, — раньше Малфой прыгал бы от счастья, что Тёмный Лорд похвалил его, но не сейчас.

— Я могу идти?

— Иди.

Драко развернулся и отправился в свою комнату. Нужно было принять душ и лечь спать, наконец.

На его кровати лежала девушка в чёрной футболке парня. Она сладко спала, а её русые волосы растрепалась по всей подушке. На тумбочке Драко увидел начатую бутылку огневиски. Она пила после того, как он ушёл. Наверное, волновалась.

Стук дверцы шкафа разбудил Николь, и она увидела Драко.

— У тебя кровь, — девушка нахмурила брови и указала на рубашку парня. — Ты ранен?

— Нет, это не моя.

Малфой стянул с себя окровавленную ткань и бросил на пол, зная, что Тинки сама заберёт его грязные вещи.

— Как ты?

— Порядок. Устал дико. Хочу спать, — сказал Драко и схватил полотенце с полки.

— Я могу остаться, если ты хочешь, — неуверенно предложила Николь.

— Не нужно, я всё равно сейчас засну и проснусь уже ближе к вечеру. Иди домой.

— Ладно. У тебя точно всё в порядке? — Рейнер начала переодеваться в свою одежду.

— Точно. Просто не хочу сейчас разговаривать. Потом, — устало произнёс Драко.

— Как скажешь. Отдыхай, — Николь подошла к парню и чмокнула его в щеку, отдавая футболку. Малфой прикрыл глаза и кивнул. Дверь за ним хлопнула.

Драко сунул футболку в шкаф, точно зная, что отныне это футболка Рейнер, и пошёл в душ, засыпая на ходу.

Это был тяжёлый день.

* * *

Первые две недели каникул прошли спокойно. На третьей неделе родители начали задавать вопросы. Почему летом Николь ходит с длинным рукавом? Ничего толкового она придумать не смогла. Когда у неё были тренировки с Волан-де-Мортом, девушка говорила, что идёт гулять с подругой и иногда оставалась у неё на ночь. Почему после «подруги» на теле Николь появлялись засосы, никто не спрашивал, и когтевранка надеялась, что просто хорошо их маскировала, а не то, что родители догадывались, к какой такой «подруге» она ходит почти каждую неделю.

Серьёзных заданий не было, и Николь была искренне этому рада. Несколько дней назад удалось выбраться в город, чтобы отметить день рождения Драко, на который он любезно пригласил её. Астория также была одной из приглашённых, поэтому возможности провести время с Малфоем у Николь не было, — его невеста постоянно тёрлась возле него.

День рождения прошёл в стиле всех слизеринских праздников — море алкоголя и танцев. Николь смогла поймать время, когда Астория танцевала с Блейзом, и вытащила Драко на танцпол. Клуб, в котором они были, по всем правилам аристократических вечеринок, был закрыт на ночь.

Бурбон, коньяк, текила, ром — выбор алкоголя был велик, но Николь, как и Драко, отдавала предпочтение старому доброму огневиски. Вкус напитка сводил с ума и обжигал глотку. Николь не заметила, как они снова оказались вдвоём в центре зала и как их взгляды встретились. Сердце сделало кульбит, а ладошки мгновенно вспотели. Николь не понимала, почему её организм так реагировал на него. Драко провёл ладонью по её щеке, медленно-медленно опускаясь пальцами к шее. Не смея вздохнуть, девушка не сводила с него глаз, только бы продлить этот момент. Безумие, вот что почувствовала Николь, когда Драко наклонился к её шее и оставил невесомый поцелуй. Рейнер не волновало, что вокруг полно людей, что, возможно, за ними наблюдала его невеста, всё стало совершенно бессмысленным.

Николь подняла голову и поймала недовольный взгляд Гойла.

— Мне здесь не рады, — девушка отстранилась от Малфоя как раз в тот момент, когда Гринграсс нашла Драко взглядом. — Вся эта роскошь, богатые снобы, завуалированная лесть, фальшивые улыбки, чистокровные волшебники, аристократичность, белое вино и морская рыба, французский язык, фамильные драгоценности, громкие титулы, королевские манеры, прямая осанка и ровный темп голоса — вы родились в этом мире, этот мир и есть вы. Не я.

— Ты так и не поняла? — улыбнулся Драко. — Мы уже давно перестали принадлежать этому миру. Знаешь, я понял, что нет такого понятия, как «грязная кровь», есть только пролитая, а мы её пролили достаточно.

— О, нет, давай без грустных мыслей. Только не в твой день рождения. Веселись! — усмехнулась Николь, взяла в руки стакан огневиски, посмотрела в сторону Астории и затерялась в толпе.

Больше Драко её в тот день не видел.

Астория стала частым гостем в доме Малфоя, поэтому Николь старалась свести своё присутствие в Мэноре к минимуму. Только во время тренировок и собраний, которых, благо, ещё не было. Однако девушка чувствовала, что это затишье перед бурей и вскоре начнётся что-то плохое, но гнала эти мысли подальше от себя.

— Ты опять в облаках витаешь? — приятный голос женщины вывел её из ступора.

— Всего лишь задумалась, мам, — Николь размазывала кашу по тарелке, подперев голову рукой.

— К подруге не пойдёшь сегодня? — в глазах Сабрины появились искорки.

— Нет.

Хватит. Это неправильно. Через два года он женится на Гринграсс. Николь не хотела быть любовницей, не хотела быть причиной разладов в будущей семье, не хотела предаваться греху. Но как выпутаться из этого порочного круга? Как отказаться от удовольствия, если соблазн так велик?

— А ты не хочешь... Эмм... Познакомить нас со своей «подругой»?

Нет, мама, не хочу. Вы уже знакомы.

— Как-нибудь в другой раз, — выдавила улыбку девушка. — Я не голодна, пойду к себе.

Николь встала из-за стола и отправилась в свою комнату. Апатия навалилась на плечи. Она, не в силах выдержать этого груза, упала посреди пустой, наполненной светом комнаты. Находясь под влиянием безумного безразличия и совсем потеряв способность здраво мыслить, Николь направила свой взор на видневшееся в окно прозрачно-голубое небо. Желание продолжать начатое, бороться за собственный мир и отстаивать свои чувства таяли на глазах, словно снежинка в руках, как и желание жить. Так, сжавшись в комочек посреди огромного, светлого и холодного мира, она с немой печалью в глазах отдалась чёрной, страшной апатии, пожравшей её нежную израненную душу.

Однако, пришедшее только что из Мэнора письмо заставило отбросить собственные чувства в сторону. У них новое задание. Времени на апатию нет.

Николь быстро схватила палочку и маску пожирателей с мантией, спрятанные от глаз родителей под половицей, и выбежала из комнаты.

— Мам, я к подруге! — крикнула девушка, не дожидаясь разрешения, и отправилась в указанное в письме место.