Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Наконец Уинговер заметил огромный обелиск. Отряд добрался до места, где скалистые уступы поднимались невысокими, зазубренными пиками. Китиара и Уинговер поднялись на этот зубчатый барьер и сообщили, что за ним лежит великолепная чашеобразная долина, простирающаяся далеко за горизонт. Китиара не видела обелиска, но Уинговер заверил их, что в сорока милях отсюда, в самом центре долины, возвышается одинокий высокий шпиль.

Гномы воодушевились этой новостью. По пути из деревни они были очень подавлены.

«Смерть Беллкранка повергла их в уныние», — сказала Китиара по секрету Стурму. «Похоже, эти гномы никогда раньше не сталкивались со смертью».

Стурм согласился. Гномам нужна была проблема, чтобы разбудить воображение. Он созвал их.

«Вот в чём дело», — начал Стурм. «Уинговер утверждает, что обелиск находится в сорока милях отсюда. Сорок миль — это десятичасовой марш, если не останавливаться на еду и отдых. Пятнадцать часов — более разумный прогноз, но к тому времени солнце уже взойдёт, и лунитяне тоже смогут отправиться в путь».

«Если бы только у нас был какой-нибудь способ добраться туда побыстрее», — сказала

Китиара. «На лошадях, волах, на чём угодно».

«Или на повозках, если уж на то пошло», — задумчиво пробормотал Стурм.

Китиара бросила на него многозначительный взгляд. «Да, спуск с пилообразного хребта крутой, но довольно ровный. Мы могли бы проехать довольно далеко».

Дух технического вызова оказался заразительным, и идеи — дикие гномьи идеи — начали мелькать в небольшой группе. Гномы свалили свои рюкзаки в одну большую кучу и сгрудились вместе. Их быстрая болтовня не имела смысла ни для Стурма, ни для Китиары, но люди сочли это хорошим знаком.

Гномы, едва успев сомкнуть головы, тут же разошлись. Замелькали инструменты, и они принялись разбирать свои походные рюкзаки.

«Что ты мастеришь на этот раз?» — спросил Стурм Катвуда.

«Сани», — был простой ответ.

«Он сказал «сани»?» — спросила Китиара.

В течение получаса каждый гном, по своему разумению, соорудил себе сани, то есть одногномное инерционное транспортное устройство. «С их помощью мы рассчитываем спуститься по склону скалы на невероятной скорости», — объявил Сайтер.

«И сломайте ваши безрассудные шеи», — тихо сказала Китиара.

«Это вам и мастеру Стурму», — сказал Ропериг. Он и Фиттер подтолкнули к ногам людей двое хлипких на вид санок.

Имея в распоряжении лишь короткие деревянные планки, гномы скрепляли свои изобретения гвоздями, шурупами, клеем, верёвкой, проволокой и, в случае Рейнспота, подтяжками. Уинговер спроектировал свои сани так, чтобы можно было кататься на животе; сани Сайтера позволяли седоку изящно откидываться на спинку. Из-за относительно больших размеров сани Стурма и Китиары позволяли им использовать лишь широкий кусок доски в качестве сиденья.

«Ты серьёзно?» — с сомнением спросила Китиара. «Поехать туда?»

«Это будет быстро», — подбодрил Сайтер.

«И весело!» — воскликнул Фиттер.

«Мы рассчитали все доступные данные по напряжению и прочности материалов», — заметил Катвуд. Он размахивал блокнотом в качестве доказательства; в нём было пять страниц, исписанных мелкими, плотно расположенными буквами и цифрами. «Во всех случаях, кроме вашего, коэффициент запаса прочности равен трём».

«Что вы имеете в виду, говоря „во всех случаях, кроме вашего“?» — сочла своим долгом спросить Китиара.

Катвуд спрятал блокнот в карман жилета. «Будучи больше и тяжелее, вы, естественно, создадите большую нагрузку на одногномные инерционные транспортные устройства. Ваши шансы добраться до подножия холма без крушения будут примерно равны нашим».

Китиара открыла рот, чтобы возразить, но Стурм остановил её снисходительным взглядом. «Эти шансы лучше, чем в плену у лунитян», — вынужден был признать он. Он взвалил хлипкие сани на плечо. «Ты идёшь?»

В её взгляде промелькнуло сомнение. «Почему бы нам не остаться здесь и сразу не свернуть друг другу шеи? Тогда мы хотя бы не будем кувыркаться по камням».

«Боишься?»

Он точно знал, как её спровоцировать. Китиара вспыхнула и взяла свои сани. «Хочешь… поспорить, кто первым доберётся вниз?» — спросила она.

«Почему нет?» — ответил он. «Но у меня нет денег».

«Какой смысл в деньгах? А что, если проигравшему придётся нести спальный мешок победителя до самого обелиска?»

«Держу пари». Они пожали друг другу руки.

Уинговер проводил для своих коллег импровизированный курс по управлению и торможению. «В основном, рулишь, наклоняясь в нужную сторону», — посоветовал он. «Для остановки используй пятки, а не носки. Инерция спуска может подвернуть ноги и сломать пальцы».

Рейнспот и Катвуд раскрыли свои блокноты и принялись яростно что-то писать. «Учитывая максимальную скорость в пятьдесят шесть миль в час…»

«И длину ступни примерно семь дюймов…»

«Можно ожидать, что сломаются три пальца на левой ноге…»

«И четыре на правой», — сказал Рейнспот. Гномы зааплодировали.

«Уинговер только что сказал вам не использовать пальцы, так почему же, во имя страдающих богов, вы вычисляете то, что никто в здравом уме не станет делать?» — спросила Китиара.

«Принцип научного исследования не должен ограничиваться только практическим или возможным», — объяснил Сайтер.

«Только исследуя маловероятное и немыслимое, мы достигаем всего объема знаний».

Стурм смотрел себе под ноги. «Я не понимаю, почему на правой ноге ломается больше пальцев, чем на левой».

«Не поощряй их!» — сказала Китиара Стурму. Она подтащила свою шаткую связку досок к краю обрыва. Гладкий стеклянный склон обрывался под захватывающим дух углом. Китиара резко вдохнула и оглянулась. Гномы, ничуть не боясь, двинулись к краю.

«Очевидно, стекловидное оседание», — заметил

Катвуд, проводя рукой по гладкой, пузырчатой ​​поверхности.

«Как думаешь? Оно вулканическое?» — спросил Уинговер.

«Вряд ли. Я бы сказал, что вся эта долина представляет собой термофлексическую астроблему», — предположил Сайтер.

Китиара сердито фыркнула, положив конец дальнейшим гномьим рассуждениям. Она бросила сани на землю и села на них верхом. Когда она опустилась на них всем весом, планки зловеще скрипнули.

«Ты же сказал, шансы равны?» — спросила она Катвуда. Гном пробормотал что-то вроде «в пределах двух стандартных отклонений», и Китиара решила не задавать дальнейших вопросов. Она подтягивалась вперёд на руках и пятках, пока не оказалась на краю обрыва.

«Ну же, Стурм! Или ты хочешь тащить мой спальный мешок следующие сорок миль?»

Стурм положил свои сани на землю. Он сказал Уинговеру, что они с Кит будут участвовать в гонке. Уинговер ответил: «О! Тогда вам понадобится кто-то внизу, чтобы узнать, кто победил!

Подожди-подожди — я спущусь первым, а когда окажусь на месте, позову тебя».

«Согласна, Кит?» — Она небрежно махнула рукой.

«Хорошо, ребята. Поехали!» — сказал Уинговер. «За науку!» — провозгласил он и поехал. Остальные гномы тут же выстроились и последовали за ним.

Катвуд крикнул: «За Санкрист!» и перевалился через край.

«За технологии!» — воскликнул Рейнспот, свалившись с обрыва.

«За Повелителя Облаков!» — выкрикнул Ропериг.

«За кексы с изюмом!» Фиттер последовал за своим наставником.

Сайтер, последний, подтолкнул сани вперёд и сел на сиденье. «За Беллкранка», — тихо сказал он.

Гномьи сани понеслись вниз по склону, покачиваясь и перепрыгивая через выступы стеклянной скалы. Уинговер, лёжа ничком на своём скакуне, мастерски объезжал самые сложные препятствия. Он соорудил переднюю опору для своих саней и петлял по склону. Катвуд, наступая ему на пятки, с воем летел вниз, прижав колени к подбородку и крепко зажав между ними шелковистую бороду.

Стурм и Китиара слышали его пронзительное «У-ха!», когда он натыкался на очередную кочку. У Рейнспота на хвосте саней был тормоз-барашек, и он двигался накатом с относительно небольшой скоростью.

Ропериг, спроектировавший свои сани для езды стоя, пригнувшись, свистнул синоптику, отчаянно размахивая вытянутыми руками в попытке сохранить равновесие. У его ученика были большие проблемы. Ширина саней Фиттера была больше, чем длинна, и имела тенденцию вращаться при скольжении. Из-за этого он двигался несколько медленнее остальных, но вращение грозило вывернуть его наизнанку.

Сайтер, хладнокровный и рациональный, двигался под абсолютным контролем. Он касался пятками земли в определённых точках, чтобы скорректировать направление движения.

Всё шло довольно хорошо, пока Уинговер не достиг низа, в четырёхстах футах от него. Там стеклянная поверхность скалы сменилась сухим красным гравием, и сани Уинговера замерли на месте. Он остановился так резко, что гномы, ехавшие следом, врезались прямо в него — Катвуд и Ропериг сразу же, Фиттер и Рейнспот чуть позже. Планки, инструменты и гномы полетели в воздух после серии жутких столкновений. Стурм видел, как Сайтер не дрогнул и продолжил лететь вниз к общей куче, но отвёл взгляд и пропустил резкий поворот Сайтера, который оказался всего в двух футах справа от остальной группы.

Китиара расхохоталась. «Акры склона, и всем им пришло в голову спускаться в одном месте!»

Стурм нахмурился. «Надеюсь, никто не пострадал».

Ноги, руки и обломки распутались, образовав шестерых дрожащих гномов. Сайтер помогал им.

Уинговер наконец помахал людям.

Всё, поехали!» — крикнула Китиара и оттолкнулась.

Стурм был застигнут врасплох.

«Нечестно!» — крикнул он, но уперся каблуками и, преследуя Китиару, покатился с обрыва.

Он тут же потерял управление. Сани резко качнуло вправо, и Стурм накренился в сторону от поворота. Раздался тошнотворный хруст, и сиденье под ним провисло. Стурм уменьшил крен, и сани медленно выровнялись.

Китиара на полной скорости понеслась вниз по склону, поджав ноги и широко расставив колени. «Йа-ха-ха-ха!» — прокричала она. Она значительно опередила

Стурма, который, казалось, не мог проехать по прямой больше нескольких футов за раз.

Китиара наехала на кочку и подпрыгнула на несколько дюймов от сиденья. Вместо того чтобы напугать её, эта кочка лишь усилила её восторг. Целая серия кочек приближалась, но она ничуть не сбавила скорости.

Только на четвёртой кочке она поняла, что попала в беду. Эта кочка сильно ударила её о хлипкие стойки сиденья. Левый полоз раскололся по всей длине.

Китиара опустила левый ботинок, чтобы замедлить движение. Гвозди в подошве врезались в склон, и её левую ногу дернуло назад. Памятуя о том, что Катвуд говорил о переломах пальцев, она не сопротивлялась рывку и слетела с саней.

Китиара тяжело приземлилась на правое плечо и перевернулась. Стурм не осмелился остановить свои сани и покатился ко дальше. В ту же секунду, как его полозья застряли в гравии, он вскочил на ноги. Китиара неподвижно лежала на животе.

Стурм подбежал к ней, гномы следовали за ним. Он опустился на одно колено и осторожно перевернул её. Её лицо исказилось от боли, и она выругалась.

«Где болит?» — спросил он.

«Плечо», — прошипела она сквозь зубы.

«Возможно, сломана ключица», — сказал Рейнспот.

«Можно ли как-то определить наверняка?»

«Попроси её дотронуться правой рукой до левого плеча», — предложил Ропериг. «Если сможет, значит, кость не сломана».

«Какое анатомическое невежество!» — воскликнул Сайтер. «Нужно ощупать пальцами, чтобы найти концы раздробленной кости…»

«Не позволяй им трогать меня», — прошептала Китиара. «Если они не смогут доказать это иначе, они могут решить разрезать меня, чтобы осмотреть мои кости». В этот момент Стурм услышал, как Катвуд говорит что-то о «диагностической хирургии».

Уинговер, стоявший у ног Китиары, сказал: «Никакие кости не сломаны».

«Откуда ты знаешь?» — спросил Катвуд.

«Я их вижу», — ответил он. «Даже трещин вроде нет. Наверное, растяжение».

«Ты что, можешь видеть сквозь плоть?», — недоверчиво спросил Стурм. От такой прямоты Уинговер вдруг понял, что произошло.

«Клянусь Реорксом!» — воскликнул он. «Это потрясающе! Интересно, что ещё я могу видеть?» Гномы столпились вокруг него, о Китиаре забыли. Они по очереди давали Уинговеру возможность заглянуть сквозь их тела и описать увиденное. Раздались крики: «Гидродинамика!»

Китиара попыталась сесть, но от боли у нее перехватило дыхание.

«Не двигайся», — предупредил Стурм. «Мне нужно найти что-нибудь, чтобы перевязать твоё плечо».

Он порылся в своих вещах и нашёл единственную сменную рубашку — белую льняную блузку, сшитую лучшим портным в Утехе. С сожалением он разорвал её на полоски шириной в дюйм и связал концы в одну длинную повязку.

«Тебе придётся вытащить руку из рукава», — сказал он.

«Разрежь швы», — сказала Китиара.

Стурм проверил. «Швы снизу. Всё равно придётся снять».

«Хорошо. Помоги мне встать».

Стурм как можно осторожнее помог Китиаре сесть. Её лицо побледнело, и, когда он попытался расстегнуть рукав на её правой руке, по её лицу потекли слёзы боли.

«Знаешь, я никогда раньше не видел, чтобы ты плакала», — тихо пробормотал он.

«Ах! Ах! — что случилось, ты думала, я не умею плакать?»

Стурм промолчал и перевернул её меховой плащ. Кожу с рукава он смог срезать, но под ней всё ещё была кольчуга. «Мне придётся перевязать тебя поверх кольчуги», — сказал он.

«Да, конечно», — ответила она. Боль раздражала её.

Он сел лицом к ней и осторожно поднял её правую руку, чтобы она могла положить её себе на плечо. Стурм обмотал льняной повязкой плечо Китиары и подмышку.

Достаточно туго?

Вздох. «Да».

«Я оставил достаточно ткани на перевязку», — сочувственно сказал он.

«Как скажешь». Она опустила голову на левую руку. Её лицо покраснело. «Я думал, она будет крепче», — подумал Стурм, накладывая повязку. Наверняка её ранили в бою и похуже! Вслух он произнёс: «С твоим боевым опытом ты, должно быть, мастер по перевязкам. Я правильно делаю?

«Меня ни разу не ранили», — пробормотала Китиара сквозь ладонь. «Несколько порезов и царапин, вот и всё».

«Тебе повезло», — поразился Стурм.

«Я не подпускаю врагов достаточно близко, чтобы они причинили мне вред».

Стурм помог ей встать. Он перекинул пустой рукав через

плечо Китиары.

Гномы горячо обсуждали природу разрастающегося таланта Уинговера.

— «Очевидно, он видит тонкий спектр света, который не может уловить обычный глаз», — сказал Катвуд.

«Очевидно любому дураку», — возразил Сайтер. «Метод такой: Уинговер теперь испускает лучи из своих глаз, которые пронзают плоть и одежду. Источником его зрения, должно быть, являются его собственные глаза».

«Кхм», — перебил Стурм. — «А вы сможете обсудить этот вопрос по дороге? Нам предстоит долгий путь, а ночь коротка».

«Как госпожа?» — спросил Ропериг. «Она может идти?»

«Я могу бежать. А ты?» — с вызовом сказала Китиара.

Из разбитых останков саней мало что осталось. Стурм понял, что впервые гномам придётся идти налегке; у них не осталось средств нести какое либо тяжёлое, бесполезное снаряжение. Они колебались, что взять, а что оставить. Гномы уже собирались принять предложение Роперига: присвоить каждому предмету числовую стоимость, а затем выбрать общую стоимость предметов, не превышающую двухсот очков на гнома.

«Я пойду», — коротко сказала Китиара. Она попыталась закинуть свой и

Стурма спальные мешки на здоровое плечо. Стурм схватил ремни и отобрал у неё оба свёртка. «Я проиграла пари», — призналась она.

«Не будь дурой», — сказал он. «Я понесу».

Они прошли около полумили и остановились, чтобы гномы их догнали. Как же они гремели и звенели! У каждого гнома на жилете и поясе висела целая мастерская инструментов.

«Надеюсь, нам не придётся ни к кому подкрадываться», — пробормотала Китиара. Усталая, но стойкая группа снова собралась и направилась к огромному обелиску и Гласу, который в нём обитал.

Прошло десять миль, когда Катвуд начал жаловаться на пульсацию в голове. Его коллеги отпускали шутки, пока Стурм не заставил их замолчать.

Рейнспот бегло осмотрел Катвуда.

«Не вижу ничего необычного», — сказал он.

«Не нужно кричать», — морщась, сказал Катвуд. Рейнспот удивленно поднял свои тонкие белые брови.

«Кто кричит?» — мягко спросил он.

Сайтер отступил за Катвуда и, скрывшись из виду, щёлкнул пальцами. Катвуд пригнул голову и поднял руки, чтобы защититься от невидимого удара.

« Вы слышал этот треск молнии?» — спросил он дрожащим голосом.

«Очень интересно. Слух Катвуда обострился, как и зрение Уинговера», — сказал Сайтер.

«Значит ли это, что мы получаем больше энергии?» — удивился Рейнспот.

«Похоже на то», — серьёзно сказал Сайтер.

«Перестань кричать!» — шёпотом попросил Катвуд.

Ропериг быстро смастерил для Катвуда грубые наушники из ротанговых полосок от фляги и скомканных старых носков. Заткнув уши, Катвуд улыбнулся.

«Стук стал гораздо слабее, спасибо!»

«Не стоит», — сказал Ропериг чуть тише обычного. Катвуд лучезарно улыбнулся и похлопал коллегу по спине.

«Чувствуешь разницу?» — спросил Стурм Китиару.

«Плечо всё ещё болит».

«Не чувствуешь прилива сил?»

Она покачала головой. «Всё, что я чувствую, — это острая потребность в кружке лучшего эля Отика».

Стурм невольно улыбнулся. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они все сидели в таверне и наслаждались пивом Отика. Казалось, пройдёт еще целая вечность, прежде чем они смогут сделать это снова.

На отметке в двенадцать миль гномы выстроились в длинную вереницу за Китиарой и Стурмом. Их короткие ноги просто не выдерживали быстрого темпа людей.

Неохотно, Стурм потребовал перерыва. Гномы упали на землю, словно под градом стрел.

Воздух зашевелился. На востоке забрезжили розоватые отблески света — они решили, что там восток. «Восход», — безжизненно произнесла Китиара.

На западе, ближе к центру долины, ответный проблеск света встретил восход. Сайтер попытался навести подзорную трубу на источник этого второго рассвета.

Уинговер подошел к нему.

Это обелиск. Он прищурился, глядя вдаль. — «Я вижу сияние, окружающее вершину».

Блестящие белые полосы — словно падающие звезды — рассыпались по небу. Яркое, ровное сияние на востоке вскоре повторилось на западе. Солнце поднималось над скалами, желтое и теплое; сияние обелиска было стойким и мутно-алым. Край солнца показался над скалами.

Раздался раскат грома, и красные огненные стрелы метнулись от далекого обелиска к окружающей цепи холмов. Исследователи приникли лицом к земле, и все почувствовали жгучую боль, когда красные лучи пронзили их. Пять раз ударила алая молния, и от нее небо сотрясали звенящие раскаты грома. Когда солнце полностью поднялось над склонами долины, странная буря прекратилась.

Стурм сел. Земля вокруг них слегка дымилась.

Китиара с трудом поднялась на ноги и оглядела долину при дневном свете. Из рыхлой почвы начали пробиваться растения.

Уинговер отряхнулся и оглянулся на скалу, с которой они скатились на санях.

«Теперь я понимаю, почему склоны стали твердыми и гладкими, как стекло», — сказал он. «Должно быть, молнии бьют в них каждое утро». Самый младший гном дрожащим голосом произнес: «Это были не дождевые грозы». Он попытался встать, но безуспешно. «Атмосфера заряжена другой силой».

«Магия». Стурм почувствовал, как его лицо окаменело от отвращения, когда он практически выплюнул это слово. Хотя это и не было неожиданностью, внезапный прилив такой огромной магической силы заставил его почувствовать себя уязвимым, беззащитным — и осквернённым.