Наследие. Некромантова бездна (джен)

Заклинанием головного пузыря уверенно владели все, так что проблем с погружением в озеро возникнуть не должно. Что до направления, с ним тоже все ясно: Неттлшип велел Тедди вызвать патронуса и направить его к Гарри. Еще и чары замедления на патронус собрался наложить. Все-таки удобно, что патронусы, в отличие от призраков, не проходят сквозь стены.

— Надеюсь, теперь мы его не потеряем.

Тедди заалел ушами. Вот и рассказывай таким! Ему-то собственный патронус нравился, хотя другие курсанты частенько смеялись над его — "ах, какой милашка!" — корги.

Тедди уже встал на краю озера, взметнул ввысь палочку:

— Пальто, Люпин. Или вам лишней нагрузки захотелось?

Тедди обернулся. Неттлшип, сохраняя удивительно кислое выражение лица, успел раздеться до рубашки и снять ботинки.

— И лучше использовать уменьшающие чары, чем оставлять на берегу.

Теперь, судя по ощущениям, еще и шея покраснела.

— Festina lente, говорил Октавиан Август. "Поспешай медленно".

— Северус, чуть меньше римлян, пожалуйста, — вполголоса сказал Драко Малфой. — Оставь мертвый язык для мертвого места.

* * *

Резервуар Оперы, он же подземное озеро, оказался не таким уж впечатляющим, как казалось с поверхности. Ни русалок, ни тритонов, ни даже самого завалящего кракена. Тедди, с детства восхищавшийся рассказами про участие крестного в Турнире Трех Волшебников (и пару раз погружавшийся в глубины хогвартского озера) был несколько разочарован.

Сизо-серая вода и блеклый люмос на конце палочки — вот и вся эпопея. Самое примечательное, что тут было — так это ходы на дне, похожие на исполинские каменные соты.

Даже плыть пришлось не так уж и далеко: серебристый корги, проигнорировав пару уходивших в глубину ходов, уверенно нырнул в третий. Самозваные спасатели последовали за ним.

Вниз, почти в полной темноте.

Затем налево и немного вверх, как будто поднимаешься по сифону.

И вот, наконец, поверхность.

Первым — за патронусом — вынырнул Неттлшип. Тедди — за ним. Вообще-то, конечно, нехорошо, что гражданский выскочил вперед аврора, пусть и недоучки... Но этот парень знает, что делает.

По крайней мере, он производит такое впечатление.

Драко Малфой вынырнул последним, к тому же благоразумно не стал высовываться — так и всплыл, как скромный белобрысый бегемот, только макушка торчит. Правда, опасения его были напрасными: берег, столь же холодный и серый, как каменные громады подвалов Оперы, был совершенно пуст.

Еще несколько слов, которые Неттлшип пробубнил под нос — и патронус замер, ожидая, пока волшебники выберутся из воды и отряхнутся. Осушающее заклинание произносили, преодолевая стук зубов — на берегу оказалось неожиданно холодно.

А еще из тоннеля впереди отчетливо дуло.

* * *

В отличие от озера, каменный коридор стал воплощением негатива. Во-первых, в нем было так темно, что даже люмос помогал слабо — так, отсвет фонарика в вечной ночи. Во-вторых, стоило пройти чуть подальше, и коридор начал сужаться, так что в результате пришлось двигаться друг за другом, а в иных местах и палочку-то поднять было затруднительно. Потолок, весь утыканный острыми камушками в мелких сколах, заставлял пригнуться. На исходе первого часа у Тедди заныла шея. На исходе второго он уже не был уверен, что сможет разогнуться.

Тедди шел последним — прикрывал тылы. И все потому, что Неттлшип не пустил его в авангард, а оставлять замыкающим Драко Малфоя было бы уж совсем бессовестно.

Порой — топать и топать в полутьме третий час подряд было довольно скучно — Тедди пытался подсчитать, сколько же промахов он допустил как начинающий аврор. Выходило много, и от этого на душе становилось еще муторнее.

Но хуже всего было гнетущее чувство, которое, похоже, порождали сами камни этого места. Мрак, холод и вечное молчание. Не к таким операциям он привык, совсем не к таким. Темные переулки, таинственные поместья — везде, где было пространство для маневра, а в случае промаха с заклинанием можно было сделать метательным оружием ближайший подсвечник. Здесь же он был стиснут, лишен большей части чувств и ощущал себя тараканом, дерзнувшим что-то замыслить против великана. Короче говоря, до окончательного падения духом оставалось совсем немного.

Но, к счастью, тоннель закончился.

Волшебник оказались на своеобразном холме — если так можно сказать о чем-то, погребенном в недрах земли. Футах в трехстах книзу раскинулось нечто, напоминающее лагерь беженцев: домишки из коробок и шифера, ободранные афишные тумбы, ржавые ящики — похоже, из доков; покореженные кузова машин... И какая-то каменная громада в самом центре этого бедлама.

— Полагаю, вы можете отозвать патронуса, — первым нарушил тишину Неттлшип.

— Но...

— Единственное место здесь, подходящее для ритуала, — это Монфокон. Вон та трехэтажная конструкция из балок. Средневековая виселица для массовой казни.

* * *

Мусорный город казался безжизненным. Тедди ожидал увидеть клошаров и люмпенов, оборванных детишек и хитроглазых женщин в лохмотьях — но видел лишь пустые улицы, горы хлама и возвышающийся над всем этим каменный куб Монфокона.

Даже бродяги и нищие ушли отсюда. Можно ли найти лучшее место для темного ритуала?

Идти стало труднее: хотя улицы и казались пустынными, следовало сохранять бдительность. Взгляд направо, налево; палочки на изготовку — только так можно сделать шаг вперед. Для нового шага все повторяется сначала. Взгляд налево, направо...

И все-таки они, пусть и медленно, продвигались вперед.

Чем ближе они подходили, тем более грозно нависала над ними громада Монфокона. Наконец они вышли к основанию виселицы. Четырехугольное строение покоилось на дюжине необтесанных каменных глыб, а крышу поддерживали шестнадцать столбов. Меж столбов были перекинуты двойные перекладины; на них грузно повисли цепи — местами ржавые, местами позеленевшие, а где и черные. Кое-где цепей не было, только крюки, острые даже на вид — похоже, им время не повредило.

Примитивное сооружение, но от этого не менее жуткое.

Тишина буквально давила на уши.

— Если я верно все помню, у этого куба три стены. Обойдем по периметру и найдем лестницу или проберемся через один из проемов? — прошептал Драко Малфой. — Я имею в виду, это же монфокон, как в романах Гюго или Дрюона?

— Проемы — они не кажутся вам странными? — рискнул подать голос Тедди. — По-моему, сквозь них видно совсем не то, что на самом деле. Они точно подсвечены изнутри.

— Что ж, тогда придется искать вход, — почти неслышно прошипел Неттлшип.

Драко Малфой передернул плечами и крепче перехватил палочку.

Они продолжили путь.

До подножия Монфокона оставалось с полсотни футов, когда Тедди услышал шаги. Совсем тихие, но все же! Двое или больше, тонко звякает металл...

Справа!

Тедди решительно шагнул навстречу опасности:

— Протего!!

Кто-то выкрикнул заклинание одновременно с ним. Потоки магии столкнулись, один из лучей срикошетил в гору покрышек, та задымилась...

— Рестингвере! Экспеллиармус! — послышалось из облака дыма.

Этот голос...

— Гарри?

Неужели он ослышался?

Некто закашлялся, но выступил вперед. Темная мантия аврора, палочка в одной руке и тонкая цепь — в другой. Очки покосились набок, одно из стекол почернело от копоти — как и щека.

А из-за спины пришельца раздалось не менее удивленное:

— Папа? О-ой...

* * *

Без дотошной, в стиле Грюма, проверки не обошлось, но обе спасательные команды наконец-таки признали друг друга. Мистер Малфой даже успел огорошить сына многозначительной пантомимой, смысл которой сводился к тому, что Драко Малфой в гневе страшен, хотя еще и не определился, насколько.

Неттлшип изучал Гарри Поттера тяжелым взглядом а-ля "Мерлин-как-же-вы-все-меня-достали".

Короче говоря, Тедди чувствовал себя почти лишним.

А потом все обратили внимание на девочку.

Наверное, ничего странного в том, что девочка выглядела заброшенной, в том, что ее наряд составляла главным образом шаль — и несколько ярусов разной степени поношенности тряпок. В конце концов, уже то, что она выжила в этом подземелье, было сродни чуду.

Зачем держать ее на цепи, Тедди не понимал. Крестный не сумел зачаровать оковы? Они, кажется, из серебра...

Но когда Тедди попытался приблизиться к девочке, Гарри почему-то натянул цепь:

— Не стоит, Тедди.

— Но почему? Может быть, я расколдую замок — мне неплохо удавались чары...

Гарри загородил ему дорогу.

— Это лунное серебро, Тедди. Девочка опасна.

Наверное, Тедди опять не сдержался, и лицо у него вытянулось в буквальном смысле.

Но нет, у хмыканья Неттлшипа оказался иной повод.

— Все просто, мистер Поттер; она — провидица.

Девочка взглянула на него с тоской и усталой ненавистью.

— Еще одна Трелони? Мало нам было пророчеств!

Может, Гарри и не до конца верил в это, но цепь ослабил.

— В отличие от Трелони, ее можно заставить увидеть то, что нужно спрашивающему. Впрочем, пророчества на нее тоже иногда находят. И она, в отличие от Трелони, их помнит.

Глаза девочки расширились, и тоска в них превратилась в ужас. Она вцепилась в шаль, как в последнюю защиту, и завернулась в нее так плотно, как только могла.

Гарри Поттер скептически выгнул бровь:

— Так почему бы не спросить ее в таком случае?

Неттлшип сухо и печально рассмеялся:

— А вы уже готовы жертвовать детьми ради своей цели? Чтобы она смогла увидеть, ее придется убить. Почти.

Скорпиус передернул плечами и шагнул ближе к девочке.

— Слушайте, хватит пугать Нору. Она же ничего не сделала.

Мистер Малфой положил руку сыну на плечо и стиснул его — весьма ощутимо, даже кончики пальцев побелели.

— Из-за какого пророчество тебя стали использовать, Нора? — Неттлшип обратился к девочке по имени.

Она облизнула губы и после короткой заминки ответила:

— Одна душа извечная скользит меж двух миров.

Трое бросили вызов ради великих Даров.

Двое погибли в муках, последний остался жить,

Но роду, что спорил со смертью, недолго под солнцем быть.

Минуло три столетья — снова ищут Дары.

Сгинули двое во мраке, один же обрел все три.

Трижды грозящий злодею, дважды герой убит.

Один одержал победу, и слава его гремит.

Дважды погибший воин счастлив с женой молодой,

Ребенок того героя выбран самой судьбой.

Именем дважды мертвым назван так же, как брат;

Он — наследник пути старинного, и с него не свернуть назад.

Он тенью скользит над миром, читает осколки снов,

И жребий его известен: отмерить долю Даров.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Монфокон — огромная каменная виселица, построенная в XIII веке к северо-востоку от Парижа, во владениях некоего графа Фалькона (Фокона), по имени которого и получила прозвище Montfaucon (от фр. mont — гора, и фр. faucon — сокол). По иронии, изобретателя на ней же и вздернули. Виселица представляла собой трёхъярусное сооружение на каменном фундаменте, квадратной в плане формы, со сторонами в 14 метров. Шестнадцать каменных столбов по трём сторонам периметра, высотой 12 метров каждый, и три (на некоторых гравюрах два) ряда горизонтальных балок создавали на трёх сторонах сооружения своего рода матрицы 3х5 из ячеек шириной около 2 и высотой около 4 метров. С балок свисали цепи, на которых вешали приговоренных. Одновременно на Монфоконе могли повесить до 45 человек. Если в каждом проеме вешали, как случалось порой, по двое, то число казненных доходило до 90.