За тебя (гет)

Вполне ожидаемо ночь у Эйприл выдалась беспокойной. Она начала понемногу забывать о произошедшем с ней несчастье (насколько это было возможно), и лишнее напоминание девушку совсем не порадовало. Нет, хорошо, конечно, что эти мерзавцы больше никому не навредят, но… совершенно не хотелось представлять ребят в роли беспощадных мстителей. И не только потому что героям такое поведение не к лицу. И не потому что они подростки, по сути, еще дети. Нет, жестокость вообще была не в характере Эйприл. И ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то из близких ей лю… существ был к ней причастен. Даже Шредер.

Поэтому, едва наступило утро, Эйприл поднялась, хоть особо отдохнувшей себя и не чувствовала. Она дождалась завтрака и обхода врача (который порадовал ее, что состояние улучшается день ото дня и в обозримом будущем можно будет говорить о выписке), после чего переоделась и отправилась прогуляться в сквер, примыкающий к больнице. Раз уж разговор зашел о выписке, небольшая прогулка ей не повредит. Тем более, на расстояние не дальнее.

Приближающаяся осень окрасила листья и траву в золотистый оттенок, пока еще едва различимый на свету. Лужи подсохли, да и солнце пригревало совсем по-летнему. Если прикрыть глаза, то можно забыть о том, что на дворе почти сентябрь, представить себя в рыцарской Британии, приключения в которой теперь вспоминались с улыбкой. Эйприл так и сделала, откинувшись на лавочку и зажмурившись против рассеянного ветвями света.

— Я вам не помешаю?

Чужой, но на миг показавшийся знакомым голос заставил вздрогнуть и торопливо открыть глаза. Вот что значит размечтаться невовремя, запросто можно спутать свои фантазии с реальностью. Человек, стоявший перед девушкой и плотной фигурой заслонявший солнце, был незнакомым, но Эйприл упорно казалось, что она его где-то видела. Вот только где? Она слегка нахмурила брови, припоминая.

— Извините, если напугал вас, — незнакомец прикоснулся ладонью к шляпе, и в учтивом движении было что-то от военного. — Вы меня наверняка не помните, так?

Эйприл мотнула головой. И прищурилась: против света пришелец казался темным силуэтом, отдельные черты были едва различимы.

Словно прочитав ее мысли, тот шагнул в сторону и доброжелательно улыбнулся. Темно-каштановые, чуть вьющиеся волосы, на висках тронутые сединой, светло-серые глаза и аккуратная окладистая бородка, сеточка ранних морщинок возле уголков глаз и губ… Накинутый несмотря на довольно-таки теплую погоду плащ, укрывающий почти всю фигуру, должен был бы тревожить — кто знает, что именно и от кого он скрывает. Однако страха не было. Во взгляде и улыбке было что-то располагающее, согревающее и внушающее доверие.

— Простите, но… нет, — Эйприл еще раз внимательно всмотрелась в лицо, но крупные его черты были ей не знакомы. — А мы где-то встречались? Простите, но по долгу службы мне приходится видеть очень многих.

— Да, и, боюсь, не при самых благоприятных обстоятельствах, — незнакомец нахмурился. — Но, слава богу, все закончилось благополучно. Ведь так? Эти хулиганы не причинили вам вреда?

В затылке кольнуло, и Эйприл прижала к нему ладонь.

— Так это вы… вы помогли мне добраться сюда после… — она не договорила, рот болезненно скривился.

— Да, — коротко ответил тот. — Не будем больше об этом, мисс…

— Эйприл О’Нил, — девушка протянула незнакомцу руку. — А могу я узнать ваше имя?

Тот неожиданно галантно коснулся губами запястья и, прежде чем Эйприл успела смутиться, разжал пальцы. Девушка коснулась ладонями зардевшихся щек. Как неожиданно — и приятно встретить такие манеры в суетливом и прагматичном двадцатом веке.

— Дональд Трэвел, — мужчина чуть склонил голову. — Приятно познакомиться, мисс, жаль лишь, что произошла наша встреча при столь грустных обстоятельствах.

— Все в порядке, мистер Трэвел, — Эйприл сделала неопределенный жест. — Все закончилось… очень надеюсь, что да, — проговорила она вполголоса.

Дональд, однако, расслышал ее слова.

— Боюсь показаться назойливым, мисс, но… — он пристально всмотрелся в лицо Эйприл. — Вы боитесь, что эти негодяи попытаются вновь навредить вам?

— Вот это вряд ли! — девушка нервно дернула плечом, вспоминая кадры репортажа. — Не стоит беспокоиться, мистер Трэвел. Их уже постигла заслуженная кара, — она вздохнула. — Может быть, даже слишком жестокая…

— Вы сочувствуете напавшим на вас, мисс? — Дональд поднял бровь в удивлении.

— Нет, я просто… — Эйприл замялась, затем, сердито вскинув глаза, проворчала. — Вы случаем не владеете гипнозом, мистер Трэвел? Я в первый раз вас вижу, однако чувствую необъяснимое желание рассказать вам то, чего никому не стоит знать.

Собеседник ее пожал плечами.

— Должно быть, как раз поэтому, мисс О’Нил. Вы в первый и, должно быть, в последний раз видите меня, и я не смогу навредить вам тем, что вы поведаете, даже если пожелаю. Я не знаю, ни где вы работаете, ни где живете… и не собираюсь выяснять, — добавил он тут же, заметив, как встревожилась девушка. — Лучше если я останусь для вас незнакомцем. Лучше для нас всех. Кроме того, — он, словно извиняясь, улыбнулся, — когда-то я собирался стать священником, может, поэтому люди не первый раз делятся со мной своими горестями и тревогами по внезапному порыву души.

Эйприл все еще недоверчиво смотрела на него.

— Вы не очень-то похожи на священника, мистер Трэвел, — честно заметила она.

— Так я и не стал им, — Дональд развел руками. — Я постиг свое призвание уже во взрослом возрасте, проходя военную службу во Вьетнаме. Однако до этого вел не слишком-то праведную жизнь, — он беззлобно улыбнулся. — Меня не сочли достойным сего высокого звания. Однако… у каждого свой путь к Господу. Он лучше знает, что для нас подходит более всего.

Эйприл мотнула головой и устало оперлась о спинку лавочки. Час от часу не легче! Однако решила довериться своему внутреннему голосу, что советовал ей поверить этому… Дональду. Эйприл чувствовала, он и правда ничего не умышляет против нее, и к тому же… по-прежнему кого-то ей напоминал. Взглядом, голосом, манерами…

— А почему вы выражаетесь так необычно, мистер Трэвел? — позволила себе полюбопытствовать она. И наклонилась чуть вперед.

Дональд присел на край лавочки, соблюдая почтительную дистанцию.

— В юном возрасте мне очень нравились рыцарские романы, мисс, — признался он. — Потом, повзрослев, я узнал, что жизнь в те дальние времена была не столь светла и прекрасна, но… навсегда остался очарованным галантным духом того века. И невольно сохранил частицу его в своей душе. Порой мне казалось, что я родился не в то время и вполне мог жить прежде, в те времена… Непростительный грех для несостоявшегося священника! — он снова улыбнулся.

Все это время Эйприл всматривалась в его лицо, ее посетила смутная догадка. И последние слова лишь подкрепили ее. Мерлин! Если бы ему посчастливилось жить в ее время и оказаться несколько моложе, он был бы похож на случайного знакомого. Случайного ли?.. Сейчас Эйприл в этом была совсем не уверена.

— Вы очень похожи на одного моего знакомого, — неожиданно призналась она. — Сейчас его нет рядом, и мне немного жаль… хотя и рядом со мной те, кого я люблю.

— Люди как звезды, мисс О’Нил, — согласно кивнул Дональд. — Они освещают нам путь, когда это необходимо, но иной раз гаснут. Мне тоже было сложно смириться с этим…

Эйприл чуть помедлила, прежде чем задать следующий вопрос.

— Вы говорите, что были на войне, мистер Трэвел? И вам приходилось убивать… и при этом остаться таким… — она запнулась, не в силах найти подходящего слова.

Дональд грустно улыбнулся, смахнул с лавочки упавший с дерева лист.

— Приходилось? Вы слишком лестного мнения обо мне, мисс О’Нил, — отозвался наконец он, глядя на свою руку, скользящую по сиденью, очерчивая шероховатости на дереве. — Я был совсем юным новобранцем тогда, хотя и считал себя довольно-таки крутым парнем. Жизнь, однако, расставила все на свои места и в первом же бою доказала мне это. Погиб мой друг, и я всей душой возненавидел косоглазых демонов, посмевших убить его.

Эйприл невольно поежилась, столько неожиданного гнева прозвучало в доселе спокойном голосе. Она мысленно порадовалась, что не упомянула о своем друге и главное — что тот тоже азиат. Мало ли…

— Попытка отомстить принесла мне лишь новые неприятности, — продолжал Дональд. — Я попал в плен и провел в лагере бесконечный месяц, прежде чем наши отбили меня. Это был месяц в аду, мисс О’Нил…

Эйприл кивнула.

— Вы, наверное, возненавидели их еще сильнее, — почти шепотом сказала она и крепче стянула на груди края кофточки. Неожиданно ей стало холоднее.

— Поначалу — да, — согласился ее собеседник. — Вьетнамцы были злы на нас, вторгшихся на их территорию, вмешавшихся без спросу в их дела… но это я понял уже позже… Тогда же… я чувствовал себя героем в тылу врага и силился хранить достоинство.

Это оказалось непросто, когда враг этот всячески выражал свою ненависть. Местные жители забросали меня и моих товарищей мусором и камнями, пока нас вели в лагерь. Мы жили в бамбуковых клетках под открытым небом, отделенные друг от друга, питаясь теми отбросами, что нам давали. Любой из обитателей лагеря пинками, плевками и руганью вымещал на нас зло. Голод, проливной дождь, шедший два дня, насекомые и малярия… Да, это был ад. Двое из нас умерли, и я ожидал, что в любой момент стану следующим. Но утешал себя, что не позволю себя сломить.

И все же я не выдержал. И однажды ночью, забившись в уголок, тихо плакал от голода и отчаяния. Товарищи мои по несчастью не обращали на меня внимания, я был для них лишь обузой, самонадеянным мальцом, втянувшим их в беду. Может, они даже желали мне погибели. Не знаю…

И тут моей руки что-то коснулось. Я дернулся, ожидая, что это крыса или змея. В тех краях водилось множество этих тварей, жирных и наглых. Но это оказалась девчонка. С ней местные обращались тоже не очень-то милостиво, она была из другой части страны. Что они не поделили, я не знаю и сейчас. Но девчонка была почти таким же изгоем, как и я. Она вздрогнула и отшатнулась, когда я повернулся к ней. А возле моей руки лежал кусок лепешки, завернутый в широкий лист, похожий на лопух. Она поделилась со мной тем немногим, что у нее было. А потом убежала.

На какое-то время повисло напряженное молчание. Можно было расслышать, как чирикает в ветвях какая-то птичка. Эйприл пыталась представить себе, смогла бы так поступить она… и не могла. Мир снова обернулся к ней новой, темной и странной стороной, к которой надо было заново привыкать.

— Вот тогда я поверил, что даже в самой черной бездне ада есть капелька света, мисс О’Нил, — продолжил Дональд. Тяжело вздохнул и, поправив шляпу, сложил руки на коленях. — Глядя в небо, я взмолился о спасении — и через два дня нас нашли наши солдаты. И я понял, что бог не оставил меня.

— И больше не считали врагов негодяями? — недоверчиво переспросила Эйприл.

— Считал, конечно, — Дональд снова вздохнул. — Это не уходит из души сразу. Но сам факт, что даже во тьме есть место свету, изменил многое. Всю мою жизнь, ни больше, ни меньше. А после того, как меня подвел один приятель уже на гражданке, понял, что и понятие своих относительно. В любом из нас есть место добру и злу, равно как и возможность стать кем пожелаешь.

— Если бы поверить… — Эйприл усталым жестом провела ладонью по лбу. — Я тоже беспокоюсь за одного… друга. Даже не за одного. Боюсь, чтобы… говоря вашими словами, тьма не затянула их.

— Все только в их руках, — Дональд серьезно посмотрел на нее. — Но и в ваших, мисс. Я буду молиться за тех, кто дорог вашему сердцу, чтобы они не совершили непоправимой ошибки — кто бы они ни были. Однако им вполне может потребоваться именно ваша помощь и поддержка. Мы живем в непростое время, мисс О’Нил, и наши близкие — все, что у нас есть. Не забывайте об этом.

— Буду помнить, — Эйприл, поколебавшись, взяла за руку собеседника и слегка сжала ее, глядя в такие знакомые серые глаза. И в них было же столько же доброты и мудрости, что и у прежнего ее знакомого. — Спасибо, мистер Трэвел. Как мне благодарить вас?..

— Не стоит, мисс О’Нил, — Дональд поднялся и слегка склонил голову. — Берегите себя и вашего друга… или друзей, — он лукаво улыбнулся. — А судьба позаботится об остальном.