Вернись на миг (джен)

Очередной рабочий день тянулся привычно медленно, так всегда бывало, когда слежка проводилась «в профилактических целях». Объект — торговец оружием, давно уже бывший в разработке — вел вполне себе спокойную жизнь простого, честного обывателя. Конечно, до поры до времени. Вот эту самую «пору» и «время» и надо было не упустить.

Подобная слежка представляла собой скучнейшее сидение в машине — сначала у здания, где объект работает, потом дорога до дома, потом томительное созерцание темнеющего в сумерках двора, приглядывание за светящимися в темноте окнами, да контроль дверей подъезда. Иногда случался праздник — клиент собирался проехаться в магазин. Конечно, стоять во дворе куда проще, чем стараться не упустить нужную машину в вечерних пробках, но хоть что-то делать все же веселее.

Ну, а уж если объект «намыливался» куда-то не по знакомому маршруту до ближайшего супермаркета — наконец-то, начиналась нормальная работа. Едешь на приличном расстоянии, радуешься, что пришел конец рутине и скуке, уже представляешь, как поездка окончится в каких-нибудь долгостроях, промзоне и еще в чем-то подобном. А там и встреча с представителем покупателя. И уже мысленно формулируешь доклад в Центр.

А оказывается, что эта сволочь приехала к школьному другу в гости. Просто так. Друг давно проверен и ни в чем не замешан. Просто друг. У торговцев оружием они тоже бывают.

И вот так изо дня в день.

Сегодня все шло по самому скучнейшему сценарию — работа, дорога домой, дом. Ничего сложного, а главное — ничего, способного занять мысли. Они предоставлены сами себе. К сожалению.

Весь день Кристина думала о Сереже. Ей и хотелось уже отвлечься, слишком тяжелыми были мысли, но не получалось. Она вновь и вновь возвращалась то в тот разговор в день гибели Бизона, то во вчерашнюю операцию. То гадала, что теперь будет дальше. Удручающим было все — и воспоминания, и, тем более, мысли о будущем.

«Сережей» он стал месяца два назад. И если бы не случай, ничего бы у них так и не изменилось. Кристине тут же думалось, что ничего ведь и не изменилось пока и вообще теперь большой вопрос — изменится ли. Но думать об этом было... боязно.

Их знакомство — произошедшее тоже по воле случая, кстати — Кристина помнила отрывочно. Помнила, что все началось с конфликта, смутно вспоминались его возмущения тем, как она упустила объект (Звягина — подсказывала натренированная профессией память на имена и фамилии).

Плен, как стрессовая ситуация, помнился лучше. Причем, помнилось ей больше все то, что было связано именно со старшим лейтенантом Мыциком. Как он проделал лаз и она выбралась из их импровизированной камеры, как кричал, чтобы она уходила, как она не смогла заставить себя это сделать и вернулась, испугавшись, что охранник действительно его убьет, как он потом злился. Как развязывал зубами веревку на ее руках, как приказал позвать охранника. И как они в итоге оказались на свободе.

А вот несколько их последующих встреч с дружескими разговорами за чаем помнились уже хуже. Трагедия с Ромой стерла многое из памяти, что относилось к тому периоду. И то короткое время, пока Сергей Мыцик был вроде как другом с намеком на дальнейшее развитие отношений, осталось там, в прошлом.

Смерть напарника оказалось тяжелой из-за чувства вины. Несколько месяцев ушло на то, чтобы прийти в себя, разобраться, понять, принять... Когда Кристина вернулась к работе, выяснилось, что «Смерч» работает в меньшинстве — Физика отправили в длительную командировку еще месяц назад. Она и поинтересовалась-то об этом так… вскользь. Возобновлять прерванные и особо и не начавшиеся отношения желания не было. Она вообще тогда ничего не хотела, кроме того, чтобы с головой погрузиться в работу. Как потом сама поняла — чтобы доказать. Доказать себе и окружающим, что она может работать и не бояться, работать и не совершать ошибок.

А втянувшись в работу, и вовсе, как ей казалось, обо всем позабыла. Не искала с Сергеем встреч, даже когда из разговора коллег узнала, что он вернулся. Да и некогда было. У отдела наружного наблюдения всегда много работы — рутинной и скучной, вот как сейчас, но занимающей очень много времени.

Иногда, по дороге домой усталыми вечерами ей приходили в голову мысли о пустой квартире и одиночестве. Не всегда, не часто, но приходили. Вспоминались два неудавшихся романа, тут же ползли привычные мысли о работе, о том, что с таким графиком просто невозможно заниматься личной жизнью. А от мысли о работе вспоминался и Физик. Вопрос «Что бы было, не случись того расстрела?» оставался без ответа, но Кристина иногда ловила себя на ощущении, что ей жаль. Жаль, что ничего тогда так и не получилось.

А два месяца назад Кристина после работы заехала в ближайший к КТЦ торговый центр, хотела поискать подарок подруге, и совершенно случайно обнаружила там Физика. Не одного, с девушкой. Профессиональная привычка «считывать» информацию тут же выдала резюме: у них довольно близкие отношения. Стоят в «интимной зоне общения» друг друга и чувствуют себя прекрасно и расслабленно; Сергей заботливо поддерживает девушку при входе на эскалатор — и этот жест привычен и естественен для обоих; они явно рады друг другу, Кристина и не помнила, чтобы Физик столько улыбался.

Потом она спрашивала себя, что же тогда ею руководило — любопытство или вдруг проснувшаяся ревность?.. Невероятно глупо ревновать того, с кем сама отказалась поддерживать отношения. Пусть на то и были серьезные причины.

Или просто стало любопытно, кто эта девушка Сергею?

И давно она стала такой любопытной?..

Стараясь не отставать, но ни в коем случае не попадаться на глаза, Кристина последовала за ни о чем не подозревающей парочкой. В холле они, кажется, немного поспорили — наверно, о том, куда идти, судя по тому, что показывали руками в разные стороны. В итоге пошли туда, куда хотела девушка. «Интересно... — с неким злорадством подумалось тогда Кристине. — Вы у нас, товарищ старший лейтенант, еще и подкаблучник?.. Или просто девушка имеет уговаривать?»

В магазине бытовой техники они смотрели мультиварки, хлебопечки, тостеры и тому подобные товары. Выглядели при этом вполне обычной семейной парой. Что-то обсуждали, Кристине не было слышно, а подойти совсем близко она боялась. Хотя была мысль изобразить случайную встречу и посмотреть на его реакцию. К тому же из соображений вежливости Сергей должен будет познакомить коллегу со своей спутницей. Но от воплощения этого плана что-то останавливало.

Может быть, она боялась узнать правду, которая ей не понравится?..

В конце концов, они ушли, так ничего и не купив. Направились к лифту на парковку, туда Кристина уже не пошла — она все равно без машины и узнать, куда они поедут, не сможет.

Весь тот вечер Сергей не выходил из головы. Ни он, ни его девушка. А девушка ли она ему?.. Выглядит немного моложе, что-то в районе тридцати. По возрасту очень даже подходит. И весьма подходит ему внешне. Они даже в чем-то похожи.

Может, она все-таки сестра?.. Но он никогда не говорил, что у него есть сестра. Впрочем, общались они мало... Может, просто не успел.

Как это выяснить, не имея нужного уровня допуска?.. Личное дело она посмотреть не может. И спросить совершенно не у кого. Не у Багиры же! Хотя как раз она точно должна быть в курсе всего относительно каждого бойца «Смерча», в этом Кристина была уверена.

Сбор слухов и сплетен среди женской части их отдела и знакомых из других тоже не принес нужного результата. Девушки и женщины были прекрасно осведомлены об отношениях Кота и Муры, но о Физике не знали ничего. Даже те, кто вроде бы был совсем не прочь узнать.

Решение пришло само собой. В ближайшие выходные Кристина отправилась к родителям в область и выпросила у отца машину. Они съездили в город, закупили продуктов, Кристина пообещала привезти машину при первой же надобности и уехала.

В течение следующего месяца она периодически выбиралась «на охоту» — когда совпадали их выходные, да иногда по вечерам. Конечно, следить одной за профессионалом, пусть и ни о чем не подозревающем, трудно. Как и не использовать никакую спецтехнику, даже простейший маячок поставить на машину «объекта» она не решилась. Она и затеяла-то все эти сложности только ради того, чтобы Сергей не узнал об ее интересе. Хороша она будет со своей слежкой, если окажется, что он вообще жениться собирается!

Вот только «охота» не принесла ничего. Совсем ничего. Ту девушку из торгового центра Кристина больше не видела. Жил он, по всей видимости, один. Ни с кем не встречался.

Один раз они даже проехались в деревню. Дабы не быть обнаруженной, пришлось отпустить «объект» далеко вперед, а потом долго и осторожно ездить по пустым деревенским улочкам в поисках его машины. А затем дожидаться темноты, чтобы подойти к дому и остаться при этом незамеченной.

Вот там, в поздних вечерних сумерках, под освещенным окном его деревенского дома, изо всех сил стараясь не шуметь и не оставить очевидных следов, Кристина вдруг увидела происходящее со стороны. Увидела и тут же на себя разозлилась. Сверхосторожно заглянула в окно. Очевидно, это кухня. Сергей что-то доставал из шкафчиков и складывал на стоящий рядом стол — банки, пакеты, какую-то мелочь. В небольшом помещении больше никого не было. Свет горел только здесь. Просился вывод, что и здесь он один. Кристина, пригнувшись, медленно прошла вдоль стены, с невероятным усилием — хотелось броситься бежать! — максимально быстро, но спокойно, чтобы никакое движение не привлекло внимание хозяина дома, даже если он выглянет в окно, дошла до калитки. И только оказавшись за ней, пустилась бегом. Села в машину, завела мотор, свернула на какую-то из соседних улочек, повернула ключ зажигания и, кажется, только тогда перевела дыхание.

Что она здесь делает? Что она вообще делает?! Зачем это все?

Она заигралась с этой слежкой. Подумаешь, любопытно ей! Что? Что ей на самом деле от него надо? Сама прекратила с ним общение. Может быть, даже обидела — она плохо помнила то первое время после расстрела. Он имел полное право найти себе девушку. Что ей-то теперь нужно?

Пришло время ответить себе максимально честно. Ей очень хотелось, чтобы та его спутница из торгового центра оказалась подругой, сестрой, еще какой-нибудь родственницей — кем угодно, лишь бы не «девушкой» с приставкой «любимая».

И еще очень хотелось туда. В маленькую кухоньку, освещенную небольшой люстрой под низким потолком. Хотелось оказаться рядом. Поговорить. Услышать его голос. Рассказать что-нибудь забавное и увидеть, как в его обычно серьезных глазах появляются веселые огонечки. Надо же... оказывается, она все это помнит. И глаза помнит, и звук голоса помнит, и... оказывается, даже соскучилась.

Совсем с ума сошла. Вот еще только влюбиться не хватало.

Кристина вернулась тогда домой, старательно отмахиваясь от этих мыслей. Вот только они никуда не исчезли — ни в тот вечер, ни на следующий день, ни через неделю.

Отрицательный результат своего импровизированного расследования она решила считать рабочей гипотезой. В конце концов, есть только один способ все выяснить.

Совпадения их выходных пришлось ждать около двух недель. Она приехала к его дому, полная решимости серьезно поговорить, выяснить, что между ними произошло тогда, может быть, попросить прощения за то свое поведение... Но дома его не оказалось. Машины не было, Кристина, на всякий случай, поднялась наверх и позвонила в квартиру, но никто не открыл. Тогда она решила, что Сережа поехал в деревню.

Но его машины не было и там. Был только замок на калитке.

Она так волновалась и изнервничалась по дороге сюда, что, увидев замок, враз обессилев, лишь с тоской огляделась вокруг. Взгляд зацепился за небольшую площадку, на которой наверно когда-то играли дети. Сейчас в поселке, как поняла Кристина еще из прошлого приезда сюда, осталось мало постоянных жителей, соответственно, не было и детей. Посередине площадки одиноко возвышались старые железные качели — немного погнутые и с облезлой краской. Задумчиво дошагав до них по уже местами пожелтевшей траве, девушка уселась на узенькие дощечки, служащие сиденьем.

Как-то сразу кончились силы, хотя ничего тяжелого она не делала. Возвращаться обратно в город не хотелось. Становилось тоскливо от одной только мысли о скучной дороге и обязательной пробке у въезда на КАД.

Кристина рассматривала окружающие домики и участки, ничуть не изменившиеся с недавнего их с Сережей «совместного» приезда. Но взгляд то и дело возвращался к его дому. Может, это знак? Что его здесь не оказалось? Может, не нужен им этот разговор?..

Она слишком рациональна, чтобы верить в такие знаки. Она привыкла верить фактам. Работа научила. Почему же сейчас в голову лезет такая чушь?

Может, надо забыть это все? Выкинуть из головы? Ну и что, что она теперь засыпает с мыслями о нем?.. Подумаешь, влюбиться ей, видите ли, захотелось! Как захотелось, так и расхочется. Да и вовсе она не влюбилась. Просто...

Что «просто» — никак не формулировалось.

Если включить голову, то, по здравому размышлению, выходило, что действительно не влюбилась. Для влюбленности мало отрывочных воспоминаний годичной давности, да месяца периодического наблюдения. Или... достаточно?

Почему же тогда так сильно билось сердце, когда она подъезжала сюда? И почему сейчас она смотрит на его дом и воображение рисует радужную картинку с летним пейзажем и маленьким ребенком, босичком бегающим вон по той лужайке перед крыльцом...

Точно с ума сошла. Может, это все просто от одиночества? От нереализованного материнского инстинкта? И не в самом Сереже дело?

Но почему тогда сердце против любой другой гипотетической кандидатуры?..

Нет, она обязательно с ним поговорит. Они все обсудят и, может быть, у них все получится. От «получится» мысли уносились куда-то далеко, заставляя улыбаться и вызывая грусть опасения возможной неудачи.

Но... Поговорить все не выходило — работа поглотила с головой.

Несколько дней они с напарником вели наблюдение за все тем же торговцем оружием, когда их вдруг срочно перебросили на другое задание. Это нисколько не удивило, как не удивил и контр-адмирал, самолично проводящий инструктаж на парковке. Удивил… Сережа. Кристина слушала Булатова, еле сдерживая улыбку и пытаясь выровнять дыхание, дабы ее отчаянно бьющееся сердце не выдало ее с головой.

Он ей явно обрадовался — в самую первую секунду, когда увидел. Он явно смутился, когда их взгляд друг на друга продолжился дольше необходимых для приветствия мгновений. Он явно старался не смотреть на нее, делая вид, что очень внимательно слушает наставления адмирала. Ну, а контрольный взгляд на разворачивающуюся машину не оставил сомнений. Ему не все равно!

Взбудораженное встречей воображение два дня рисовало заманчивые картинки. А бегающий по детской площадке Миша Баринчук, казалось, являлся их реальным отражением. Невозможно было думать о чем-то другом, глядя на веселого малыша, задорно бегущего то к песочнице, то к, видимо, трепетно любимой качельке в виде лошадки — ей он уделял больше всего внимания.

Когда получалось трезво оценить собственные сумасшедшие мечты, Кристина улыбалась. Да, женщины существа все-таки странные. Вот сидит себе сейчас Сережа в машине совсем недалеко и даже не подозревает, что она, глядя на малолетнего ребенка объекта, сто раз успела их поженить и придумать имена будущим детям.

Когда няня возвращалась к дому, следовавшая за ней Кристина первым делом бросала взгляд на машину Бизона и Физика, удостоверяясь, что они здесь. Так они и простояли все два дня. Напарник Леша на заднем сиденье периодически о чем-то болтал, что-то рассказывал, Кристина слушала его вполуха, думая о своем, почти физически чувствуя Сережино присутствие рядом — всего в паре десятков метров.

Во второй день их сменщики приехали раньше, чем Кот и Ума. Уезжая, Кристина проехала мимо КТЦ-шного ниссана, поймала еще один Сережин взгляд, в очередной раз задумалась — о чем думал он весь этот день... И, приехав домой, решилась — написала SMS’ку. Вечер и весь следующий день прошли в мучительном ожидании и сомнениях. Она никак не могла понять его молчание. Даже если ей все показалось, он из вежливости должен был ответить хоть что-нибудь!

Утро четвертого дня началось, как обычно, рано — няня почему-то очень рано отводила Мишу в садик. В это время Кот и Ума еще не сменились. Выехав со двора вслед за девушкой и малышом, Кристина медленно продвигалась по уже знакомой дороге. Сегодня она была одна, Лешу перевели на другое дело.

Все произошло очень быстро. Грязная, старая Ауди, высокий мужчина в распахнутом пальто, парень за рулем, крик девушки, крик ребенка и светлая головка, скрывшаяся за тонированными стеклами.

Ей повезло, обычно в таких местах не разъехаться, но как раз здесь была боковая дорожка, свернув на которую, Кристина смогла пересечься с уезжающей машиной как раз вовремя. Специально для таких случаев во время работы маячок всегда в кармане, чтобы не пришлось тратить лишние секунды.

Столкновение, небольшой скандал, проверка маячка в машине и доклад Багире — номер машины и «Скорая» для няни. Кристине было жаль бедную девушку, лишь глянула, что та жива, но остаться с ней она не могла. Она не смогла бы оставить Мишу в опасности, даже не имея приказа преследовать его похитителей.

Потом какой-то заброшенный, полуразвалившийся дом, еще одно преследование и брошенная машина. Затем безрезультатная поездка к ее официальному владельцу. Возвращение в КТЦ. И новость про Бизона. Настолько чудовищная и неожиданная, что поверилось в нее не сразу. А потом вдруг дошло — раз Бизон, значит, Сережа...

Теперь думать об их возможном будущем было страшно. Страшно — потому что Кристина с ужасом понимала, что ее желание этого будущего стало еще сильнее. Именно теперь, когда увидела его там, в комнате «Смерча», почувствовала свою ответственность за него. Правда, не смогла бы объяснить, чего в этом больше — простого человеческого сочувствия, понимания ситуации или зародившегося особого отношения к нему. Вот только радужные мечты о будущем теперь отошли на задний план. Она чувствовала, что должна помочь. Она точно знала, что он сейчас чувствует.

Тогда он, казалось, принял ее слова о помощи, но что теперь ей делать? Она хотела поддержать его, но понимала, что несмотря на прошлые дружеские встречи, они сейчас практически чужие друг другу. В таком состоянии подпускать к себе чужого человека совсем не хочется, она это знает по себе.

Что же ей делать?

Может быть, все же поговорить с Багирой? От мысли о каптри Кошкиной щеки залил румянец. Вчера Кристина хотела поговорить с Сергеем после операции, спросить, как он, поддержать, но Багира ее остановила. Сказала, что Физику лучше побыть одному, и говорила как-то так, что смущенной Кристине стало ясно — Багире понятно ее отношение к нему.

Вспомнилось, как Сережа на глазах у Кошкиной отправился к ней, к Кристине, обнаружив ее в машине у здания газовой компании, куда они с Багирой приехали. Она вела наблюдение, а он прямо как был, в камуфляже, не оставляя никому сомнений в своей принадлежности к военной организации, «спалил» ее, даже не подумав, не успев сообразить, что она вообще там делает. От этого воспоминания хотелось улыбнуться — особенно, если задуматься о причинах такого поведения опытного профессионала. Но тут же становилось очень грустно. Наверно, все бы у них сложилось уже тогда, если бы не расстрел, а теперь еще и Бизон...

Хотя... Может, и сейчас не получится, не сложится?.. И получится ли вообще? Вдруг они не подходят друг другу?

Почему-то казалось, что подходят. Потому что она этого очень хочет?

То и дело мысли возвращались к Сереже, к тому, что он сейчас чувствует, что делает и насколько ужасно должно быть его состояние. Пару раз Кристина все же достала телефон. Звонить не решалась, но написать очень хотелось.

Точно так же с телефоном она просидела вчера вечером, когда наконец добралась до дома.

Этот вечер в ИВЦ она забудет наверно нескоро, а может быть и никогда. Генерал-майор, как и предсказала Маргарита Степановна, разрешил ей присутствовать при операции, а вскоре и вовсе забыл об ее существовании. Впрочем, она и так старалась быть как можно незаметнее.

Отчасти, ее немного развлекало происходящее, все-таки она впервые слышала и видела то, чем обычно заканчивается долгая работа ее отдела. Они месяцами собирают информацию, а потом события вдруг начинают стремительно разворачиваться, на первый план выходит «Смерч», все заканчивается поимкой преступников или предотвращением теракта. Но как именно это происходит, «изнутри», Кристина видела впервые.

То, что Пригов способен так нервничать и так орать, она догадывалась — все же были прецеденты. Но сейчас она по-новому, с уважением, взглянула на Дакара и подивилась его выдержке. Да и генерал предстал в ином свете. Какую ответственность ему приходится брать на себя! Неизвестно, что сделает террорист, вдруг действительно взорвет дамбу?.. Чем рисковать: дамбой или возможностью задержать? И решить это нужно за секунды.

Еще представляла на месте командующего «парадом» Пригова Багиру, ведь именно ее Кристина не раз слышала по связи, когда принимала участие в операциях.

А потом, когда вдруг стало совсем ничего не понятно, она резко забыла обо всех попутных мыслях и сравнениях. «Я хочу, чтобы меня оставили в покое!» — прозвучал в динамиках резкий голос и вдруг все смолкло. Стало пугающе тихо. Где-то там происходило что-то непонятное, могущее в любой момент обернуться новой бедой. А здесь наступила лишь тишина...

Но по-настоящему Кристина испугалась, когда услышала доклад Багиры — Кот и Физик отправились под водой на штурм. Теперь она не сводила глаз с огромной плазмы, где отображались два катера и зеленые кружочки — маячки бойцов «Смерча». Два из них медленно приближались к катеру Розова. Кристина смотрела на них и гадала: который из них Сережа?.. Можно было спросить Дакара, но она постеснялась, будучи совершенно неуверенной, что сможет не выдать себя.

Потом они услышали, что Розов и бомба обезврежены, услышали переговоры Багиры с Котом, и Кристина поняла, что с террористом Физик останется один. Один! С тем, кто виновен в смерти Бизона… Пригов, услышав про задержание Розова, тут же ушел, наказав держать его в курсе. Кристина пересела ближе к Дакару, они оба обеспокоено поглядывали на плазму — время шло, но ни зеленый кружок (теперь совершенно точно обозначавший Физика), ни сам катер не меняли своего положения.

Что будет, если Сережа его убьет?.. В том, что именно это желание он сейчас испытывает, она не сомневалась! Но не знала, не могла понять — убьет или что-то удержит?.. Но больше было страшно за последствия. Навряд ли Пригов будет рад такому исходу.

Кристина тогда повернулась к Илье — который, хмурясь и тревожась, поглядывал на экран — и шепотом спросила, как он думает, может ли Физик убить террориста. Вопрос его нисколько не удивил, что еще раз доказало Кристине, что и Дакар думал в том же направлении, что и она. «Не знаю... — ответил Илья после непродолжительного размышления. — Физик все-таки самый спокойный в группе... И приказы не нарушает. Но... Бизон его друг...» Кристина уточнила: «Друг — это боевой товарищ или?..» И Дакар, к огромному ее удивлению, пояснил: «Нет, именно друг. Они дружили».

На мгновение видеть серо-синий экран Кристина перестала. Глаза закрылись сами собой, «защищаясь» от поступившей информации. Нет, это слишком ужасно. Почему?! Почему с Бизоном был именно Сережа?! За что это ему?!

Она еле сдержала подступившие к глазам слезы, отвернувшись от Ильи. К ее облегчению, в динамиках раздался голос Багиры: «Физик, ну тебя долго ждать?!» и, наконец, она услышала его короткое «Сейчас буду». Не смогла в нем разобрать ничего, но хотя бы услышала.

Их приезда ждала, слоняясь по коридорам и стараясь не попасться на глаза Пригову. Совершенно не знала, как поддержать Сережу, и нужна ли ему сейчас ее поддержка, но уехать домой не могла.

Но все же пришлось. Как приехала, с час просидела с телефоном в руке, не решаясь позвонить, боясь сделать хуже, боясь испортить, но отчаянно желая хоть как-то поддержать. Багира строго наказала не трогать Физика, но представление о том, в каком аду должны быть его мысли сейчас, насколько ему больно, чуть не заставило забыть об этом предупреждении.

И как теперь ей быть? Вроде бы тогда, в комнате «Смерча», когда она сказала: «Ты не один», ей показалось, что Сережа ее понял и не против ее помощи. Но что ей делать? Как помочь?

Она знала совершенно точно, что поможет только время.

* * *

За этот совершенно жуткий день Кот возненавидел генерал-майора. Тот еще накануне приказал ему явиться с утра в КТЦ, но всю первую половину дня в итоге был занят.

Конечно, настроение было совсем не подходящим для выходного, которого Вася по милости Пригова лишился, но он предпочел бы провести этот день где угодно, лишь бы не здесь, на базе, где все напоминало о Бизоне. Лучше бы он был дома. А еще лучше — поехал бы поддержать Женьку.

Сначала Кот бесцельно слонялся по коридорам, но встречающиеся на пути сотрудники смотрели на него такими сочувствующе-заинтересованными взглядами, что вскоре он скрылся от них в комнате «Смерча».

Попытался почитать одну из книг Сереги, попавшуюся под руку, и уже на втором абзаце поймал себя на том, что смотрит в текст, но, задумавшись, не видит ничего. Вновь и вновь думал о взрыве, о том, как все случилось. Даже сейчас, когда прошло уже время, все равно трудно было поверить, что все это действительно случилось.

Прежде, чем войти в ИВЦ, куда и привели его эти мысли, Кот сквозь стекло осмотрел помещение — нет ли здесь вездесущего Пригова. Затем толкнул двери и тихо подошел к Илье, изумленно уставившемуся на него.

— Можешь показать мне материалы по взрыву?.. Тому взрыву, — добавил Кот, внимательно посмотрев ему в глаза.

— Но...

— Дакар, здесь нет сейчас ни генерала, ни Багиры, а я теперь командир группы. Просто покажи мне материалы, и не задавай вопросов.

После нескольких секунд раздумий Илья поднялся, вздохнул и махнул рукой в сторону своего места. Кот уселся в кресло, Дакар нашел нужные файлы и предоставил компьютер в его распоряжение. Тот покосился на сидящих сзади аналитиков, подумал и надел наушники.

Он не знал, что именно хочет обнаружить или понять, просто чувствовал, что ему необходимо увидеть и услышать все своими глазами и ушами.

Видеозапись данных со спутника с тепловым сканированием сопровождалась записью переговоров. В первую секунду Кот вздрогнул от голоса Бизона, раздавшегося в наушниках — так близко и так привычно! — и вцепился в сжимаемую мышку, дабы ничем не выдать своей реакции.

Все, что он услышал и увидел, наложилось на рассказ Сереги, создав окончательную, полную картину. Не осталось сомнений в правильности его действий.

Как же все... глупо... нелепо... Трагическое стечение обстоятельств. Датчик, таймер, ранение и выбор из трех проводов. Один шанс из трех.

Самое ужасное, что Бизон за свою жизнь не раз оказывался в куда более сложных ситуациях, когда шансы были куда более ничтожны.

Везло. До поры, до времени везло.

Он встал, молча протянул сдернутые с головы наушники Дакару и так же молча ушел. Не заметив задумчивого и печального взгляда, которым проводил его Илья.

А наконец-то состоявшийся разговор с Приговым получился... непростым. Вася и так терпеть не мог, когда ему читали нотации и объясняли прописные истины. Тем более, вышестоящее начальство. И уж тем более — конкретно Пригов.

Можно подумать, он сам не знает, в чем заключаются задачи командира группы. Да, ведение операций, да, отчеты, документация и прочее. Да, тренировки, да, отчеты о сдаче нормативов. Да... да... да...

Кот слушал и мечтал поскорее покинуть начальственный кабинет. Он и так осознавал всю важность и ответственность, зачем ему сидеть и слушать об этом? Он нетерпеливо ерзал на стуле, поглядывал то на привычные картины, то на стенд с ножами. Но когда Владимир Викторович заговорил о боевом духе группы, Кота передернуло. Он как будто почувствовал укоряющий взгляд Бизона за спиной и еле удержался от желания обернуться. Собрался, вытянулся и взглянул на генерала. Да, с настроем группы действительно будет непросто. И параллельно со словами Пригова о разумной поддержке каждого Вася задумался: а что бы делал Бизон в таком случае?

К концу разговора получил задание написать отчет о вчерашней операции. И уже порадовался наступающей свободе, когда генерал вдруг похлопал по стопке бумаг справа от себя и сказал, что это ему, Коту. Бумаги оказались документами с нормативами по физической подготовке, стрельбе, погружениях и остальных пунктах тренировок. Пригов поручил «ознакомится тщательным образом и быть готовым со следующего после похорон дня возобновить полноценный тренировочный процесс».

Задав несколько вопросов о похоронах, должен ли он сообщить что-то группе или они уже все знают, и может ли он чем-то помочь, в конце концов Вася оказался свободен.

Весь первый год существования «Смерча» он осуществлял руководство операциями, поэтому написание отчета проблемой не было — дело привычное. Проблемой оказались мысли, навалившиеся на него в комнате отдыха. Мысли, воспоминания, сожаления... Понимание, что Бизона больше нет, все больше овладевало сознанием, приходилось учиться жить с этим фактом. Несмотря на боль и жгучее чувство несправедливости произошедшего.

Если признаться самому себе очень честно, думал Вася, именно Бизон стал для него примером. Раньше он ориентировался на Батю, старался подражать ему в своих решениях. Годы службы в «Смерче» после назначения командиром Бизона сменили этот ориентир.

Написав отчет, Кот придвинул к себе стопку документов, задумался и решил отправиться в спортзал. Сидеть здесь, среди таких привычных вещей, смотреть на надпись «Бизон» на шкафчике, и думать о том, что его хозяин им уже не воспользуется, Кот больше не мог.

Открыв дверь, обнаружил шагающую по коридору по направлению к нему Муру. Запоздало подумал, что надо было позвонить, узнать, как она. При виде него на ее лице отразилось облегчение, она еле заметно улыбнулась и, дойдя, приблизилась почти вплотную.

— Жень, ты чего?

— Я не могу больше одна дома быть. Я все время о нем думаю. Это ужасно, — тихо проговорила девушка, нервно оглянувшись на проходившего невдалеке сотрудника.

Кот посторонился, пропуская ее в комнату, и прикрыл дверь.

— Ох... здесь еще хуже... — растерялась Женя, оглядевшись, и обернулась: — Вася...

Кот шагнул к ней, притянул к себе, думая о том, что не может укрыть и защитить от свалившегося на них несчастья. Мура уткнулась в его плечо.

— Почему, Вась? Как это возможно?.. Это же наш Бизон! Как он мог погибнуть?

Она прошептала это еле слышно, но даже промолчи она вовсе, Кот понял бы, о чем ее молчание. И так непривычен был ее такой тихий голос.

— Не знаю, Жень... Самому не верится...

— А ты знаешь, когда... похороны? — последнее слово далось Муре с трудом.

— Завтра. В двенадцать.

Несколько минут они постояли в тишине. Кот осторожно поглаживал ее по спине, успокаивая.

— Тебе куда-то надо идти? — подняла голову Женя. — Что ты вообще делаешь? Что хотел Пригов?

Вася показал документы, стопку которых положил на стол, прежде чем обнять Муру:

— Мне надо все это просмотреть. Хотел в спортзал пойти. Не могу здесь...

Мура понимающе кивнула.

— Можно я с тобой пойду?

— Конечно.

Женя отодвинулась от него и шагнула назад, к ряду шкафчиков.

— Я переоденусь и приду. Ты иди пока.

— Зачем переодеваться? — не понял Кот.

— Не знаю... привычнее так, что ли... И... пострелять хочу.

Теперь Кот понимающе кивнул. Постоял, подумал, решил ничего больше не говорить и ушел.

В спортзале стащил с кучи матов два верхних, постелил их, уселся по-турецки в центре и разложил вокруг принесенные бумаги. Для начала, их нужно было рассортировать по темам — было такое впечатление, что Пригов их изрядно перепутал.

Интересно, а где они вообще хранились? С бумагами Бизон, бывало, сидел в комнате отдыха, что-то писал, но откуда они возникали и куда потом девались, Вася не замечал.

Так, нормативы по физической подготовке... Взгляд пробежал по знакомым словам: бег, кросс, отжимание, подтягивание, пресс... Цифры напротив слов тоже до боли — и пота — знакомые: 90 отжиманий, 25 подтягиваний...

Кот разобрал уже почти всю стопку, когда среди бумаг вдруг обнаружил видавшую виды толстую тетрадку. Очевидно, ее несколько раз сгибали, часто сворачивали трубочкой и, судя по чуть более светлым пятнам на темно-зеленой обложке, тетрадка бывала в походно-дождливых условиях. Раскрыв ее наугад, Вася с удивлением уставился на колонки чисел и узнаваемые строчки букв, написанных чуть размашистым почерком. Где-то — ровно и понятно, где-то — наспех, на полях, криво и косо. Полистав заполненные страницы, он понял: в этой тетради Бизон вел записи по результатам их тренировок, отчасти для написания всевозможных отчетов, отчасти — для себя. Вот аккуратный столбик с результатами преодоления полосы препятствий, а вот рядышком приписка наискосок «Ф. — брусья». Нетрудно догадаться, что «Ф.» — это Физик. «И что там такого Серега сделал не так на брусьях?..» На другой странице время пятикилометрового кросса, косая надпись «дыхание У.» и рядом плюсик — видимо, то ли занятие, то ли беседа с Умой по поводу правильного дыхания были впоследствии проведены.

Кот, как завороженный, листал страницы и вчитывался именно в эти косые подписи. Чувствовал, как к горлу подступает ком, и становится трудно дышать.

В этих надписях — весь Бизон как командир. Он знал их всех, причем, каждого — от и до. В любой конкретный момент знал, кто что сможет сделать, а в чем, возможно, «накосячит». И именно в соответствии с этими знаниями на заданиях Бизон распределял роли для каждого — в этом Вася уже не сомневался.

А еще всегда был в курсе их дел и даже настроений. Замечал последствия происшедших вне стен КТЦ ссор, особенно, между ним, Котом, и Мурой. Замечал и принимал меры — в соответствии с обстановкой. Или разделял, если от них летели искры, или оставлял работать в паре — за работой они и мирились, да даже не мирились, просто вдруг начинали общаться нормально.

Сейчас, оглядываясь назад, Кот как будто заново видел все происходящее, замечал то, что раньше проходило мимо его внимания. Вспоминались мелочи: разговоры, ситуации, случаи на тренировках, бесчисленные мелкие «косяки» на заданиях, о которых никогда не узнавало командование. Бизон не сдавал их по мелочам, но сам впоследствии гонял до седьмого пота. Иногда и вовсе прикрывал от начальственного гнева — не всегда, наверно, в тех случаях, когда считал, что и его «выволочки» будет достаточно. И это действовало... разноса от Тарасова они в ряде случаев боялись больше, чем криков генерал-майора.

Из мыслей и воспоминаний, тяжелым грузом вдруг придавивших Кота, его отвлек звук открывшейся двери. Женя молча прошла к нему и оглядела ворох разложенных бумаг.

— Тебе чем-то помочь?

Вася, еще там, в своих мыслях, лишь покачал головой. Мура присела на корточки, взяла пару листов, вчитываясь в колонки цифр.

Кот смотрел на нее и думал о всей группе. О том, что теперь он в ответе не только за одну Женьку. Теперь он — командир. Они — его. Все трое. Без исключения. И Женькина жизнь, и «косяки» Умы, и Физик — на одной чаше весов. Однажды после долгой перестрелки всей группы с бандитом, Бизон в конце концов вырубил того ударом по голове и, опуская обмякшее тело на землю, произнес как будто ему, телу: «Не надо стрелять в моих ребят. Я этого не люблю». Они действительно были его.

«Теперь они мои. В них будут стрелять, в них будут кидать гранаты и ножи. Они будут получать ранения, будут падать то со скал, то в болота. И во многом от меня зависит — будут ли живы. Будут ошибаться. Будут промахиваться. Будут наступать на растяжки и «лягушки». Теперь моя задача — сделать так, чтобы этого не случалось. Теперь моя».

В этих мыслях не было ничего нового, он не вчера родился и прекрасно знает, что такое быть командиром, отчасти на собственном примере. Но сейчас, глядя на Муру, перебирающую бумажки с нормативами по стрельбе, — на Муру, о жизни которой он всегда в первую очередь думает на задании, — Кот по-другому начинал смотреть на группу в целом.

Они — теперь его...

Вася закрыл тетрадь и отложил в сторону, точно зная, что заберет ее домой. Странное от нее было ощущение — будто Бизон сам ему только что передал группу. Доверил. Будь Кот в другом настроении, он не сомневался бы, что это доверие оправдает. Но его не отпускало чувство почти присутствия Бизона рядом. И от этого чувства приходилось быть честным с самим собой. Он постарается. Он изо всех сил, черт возьми, постарается.

От зазвонившего в его кармане телефона дернулся листок в Женькиной руке. И на Васю тут же уставился настороженный взгляд, немного смешанный с надеждой. Природу этой надежды он отлично понимал: сам подумывал о том, что вызов на боевое задание был бы сейчас самым лучшим известием. Сил больше не было вариться в своих мыслях.

— Да, товарищ генерал-майор.

— Ты еще здесь?

— Да.

В телефоне наступила небольшая пауза, как будто Пригов не знал — продолжать или нет. Зачем тогда звонить?..

— В общем... Забираешь из шкафа Бизона ключи от квартиры, едешь к... туда, выключаешь электроприборы, какие найдешь... Ну и с продуктами там разберись...

Вот тебе и боевое задание.

— Товарищ ге...

— Кот, его отец и сестра приедут утром и сразу после похорон уедут. Вопрос с квартирой, вещами и прочим они все равно будут решать через полгода только, когда вступят... в права наследования. Сейчас они по времени не смогут даже заехать туда. Да и... лучше им этого не делать. Да, и деньги, какие найдешь, забери, я отцу их передам.

— Но... — начал Кот и замолк, уже сам понимая, что мысль о Багире неправильная по той же причине.

— Что «но»?

— Багира... — все же произнес Вася. — Может быть...

— Не может быть. Ей только этого еще не хватало. В общем, давай, отправляйся. Там, небось, не на пять минут. Мусор вынести, продукты собрать, холодильник разморозить...

От представления, что ему сейчас придется хозяйничать в квартире Бизона, Коту стало тошно. Командир всегда был гостеприимным и радушным хозяином, но вот так вторгаться в чужую жизнь... Болезненную мысль, что жизни-то уже и нет, прервал нетерпеливый голос Пригова:

— Кот, ты меня понял?

— Да, — пришлось мгновенно собираться с мыслями. — А... а ключ от шкафчика?

— Вот чего у меня нет, того нет. Так открывай.

То есть мало того, что он должен нагло вломиться в квартиру Бизона и нехило там похозяйничать, он еще должен взломать его шкафчик?.. Или на фоне квартиры замок — уже ерунда?

— Понял...

Выключив телефон и засунув его в карман, Вася принялся собирать бумаги, лихорадочно соображая, говорить ли Муре. Подвергать еще и ее этому испытанию совсем не хотелось, с другой стороны, женская помощь ему никак не помешала бы, даже, наоборот.

— Кот?..

Он собрал последние листы, бережно вложил в середину тетрадь и поднял голову:

— Пойдем.

По дороге к их комнате рассказал о приказе Пригова, выслушал возмущения по поводу такого вторжения, но к моменту, когда нехитрый замок поддался, и дверца шкафчика открылась, Мура уже молчала. Стояла рядом. То ли контролируя, то ли поддерживая, Вася не особо понял.

Стараясь не думать о том, что хозяин этих вещей больше никогда за ними не придет, и все же неотступно думая именно об этом, пробежался глазами по полкам.

— Я поеду с тобой, — вдруг произнесла рядом Женя.

Кот помолчал, почему-то не сводя глаз со связки отмычек... Такие вещи у них почти всегда с собой, странно, что она лежит здесь... Или она у Бизона была не одна?.. Затем коротко кивнул Муре, взял ключи и еще раз пробежался взглядом по вещам.

Нет. Вот их точно пусть Багира потом разбирает. Если с квартирой генерал прав, то этот шкафчик — это точно прерогатива Риты.

Кот прикрыл дверцу, убрал бумаги и тетрадь к себе и повернулся к сосредоточенно наблюдающей за ним девушке.

— Пошли?

Теперь настала очередь Муры лишь коротко кивнуть.

Выходя из комнаты вслед за ней и шагая по коридорам, Вася подумал, что надо бы позвонить Уме и Физику. Убедиться, что они знают время и место на завтра, да и просто поддержать. Особенно, Серегу.

Мысли о Физике Кот, честно говоря, гнал от себя. Боялся представить, каково сейчас тому. Думал, что надо поддержать, что он обязан это сделать, как командир и друг. Но не знал, как это лучше сделать.

Близкими друзьями они были лишь в «Тайфуне». Потом… Сначала тюрьма, затем соперничество за Женьку… При воспоминании о Серегиной тюрьме Васю привычно передернуло и где-то внутри кольнула иголкой застарелая боль. Еще с того давнего времени иногда напоминали о себе угрызения совести. По прошествии лет они перестали быть мучительными и настолько болезненными, как тогда, но с течением времени Вася отчетливее понимал, какую совершил ошибку. Вот только не знал, можно ли ее исправить, а главное — как. Он никогда не говорил об этом с Физиком. И удивлялся, что так ничего и не сказала Багира. Или она не знала?

Они все в группе, конечно же, были друзьями, чувствовали себя одной большой семьей, готовы были в бою не задумываясь прикрыть друг друга от пуль, но, как в любой семье, отношения все же были разными. Близкой дружбы с Серегой у них так и не вышло, хотя оба считали себя друзьями.

После тюрьмы, внешне оставаясь веселым и вполне довольным жизнью, Физик оказался как будто за невидимой стеной. Вася иногда натыкался на эту стену и всегда чувствовал себя отчасти виноватым.

Кот думал об этом всю дорогу до дома Бизона, сидевшая рядом Женя молча смотрела в окно и думала о чем-то своем. Припарковавшись в тесном, заставленном машинами дворе, Вася заглушил мотор и взглянул на темные квадраты окон квартиры, куда им предстоит подняться. Идти откровенно не хотелось, но выбора не было, генерал действительно прав — больше некому. Ни Багире, ни Физику Кот не мог пожелать оказаться сейчас на его месте и он прекрасно понимал, что ему все же легче, чем им.

Уже давно стемнело, освещение во дворе было весьма скудным, поэтому выражения Женькиных глаз он не увидел, но почувствовал ее состояние в короткой фразе. На удивление, она сказала ровно то же, о чем думал он:

— Вась, лучше мы.

Вздохнув и зачем-то кивнув, как будто она могла это увидеть, Кот открыл дверь и выбрался из машины, с другой стороны выбралась Женя.

Они здесь закончат и он обязательно позвонит Олесе. И Сереге. Просто, чтобы узнать, как он. Просто, чтобы сказать, что он, Вася, рядом.

Ошибки надо исправлять.