Орлица (гет)

Следствие по делу Джеймса Сколлинга, маньяка-убийцы, шло быстро, но Карен интересовалась им лишь как препятствием, мешающим ей уехать сразу. В середине апреля ее наконец вызвали для дачи показаний, и она описала все: как у нее и Джорджи возник замысел поймать маньяка "на живца", как она гримировалась, как поимка едва не обернулась смертью Андерса. Он тоже должен был выступать, как и Джорджи, и Себастьян. Карен видела Андерса в коридоре, но не подошла. Попрощались — так попрощались.

И вот ее дело было сделано, и она могла уехать. Точно гора с плеч свалилась, кровь быстрее побежала по венам. Карен предвкушала возвращение жизни, когда не знаешь, что случится в следующую минуту, жизни, когда нужно непрерывно думать. И важно — теперь она это поняла — что рисковать придется ей одной. Хорошо, что судьба оберегла ее, ничьей крови на руках у нее не осталось.

Ночью после суда они с Джорджи вспоминали прошлое, пили, хохотали, а на следующий день, ни с кем не попрощавшись, Карен уехала в Розфильд. Джорджи она оставила записку, а больше близких людей у нее в Корлинге и не было. Денег на билет за границу ей бы сейчас не хватило. и Карен надеялась, что сумеет заработать по дороге. Ей бы одолжили, но хватит одалживаться.

Поезд рвался вперед, поля и леса пролетали мимо. Карен предвкушала, как сова увидит море и станет чуть ближе к пустыням и джунглям, где скрывается Винсент.

Ехать в Корлинг Брюсу хотелось меньше всего. Он охотно прервал бы отношения с Джесси, но когда та услышала про беременность Розмари, сделала совершенно невыносимой: стала угрожать в случае разрыва рассказать Розмари про их роман — мол, у нее есть доказательства. Брюс только удивлялся, как эта дура умудрилась их добыть.

Если бы не она, жизнь была бы очень хороша. Розмари была занята приготовлениями к родам и стала меньше навязываться. Андерс устроился куда-то секретарем, от родителей съехал, хотя и оставался в Квинленде. Но главное — отношения с Эми не только не разочаровали, они оказались именно тем, о чем Брюс так долго мечтал. Они были полны гармонии, уважения, понимания. Он не влюбился в нее, они е стали любовниками, однако между ними было то, что выше плотской связи и что Брюс затруднился бы назвать.

Да, он совершил ошибку, почти месяц не навещал Джесси и не звонил. Этих истеричек лучше не злить. Но как же раздражала необходимость оглядываться на чужую, не нужную ему женщину! "В конце концов, что она может сделать? У нее мозгов не хватит ни на что, кроме истерик".

Он позвонил, и Джесси появилась на пороге. Она, видимо, недавно приняла душ, волосы еще не высохли, свисали сосульками. На ней был махровый халат, руки пахли дешевым кремом.

— Что ты хотела? — сухо спросил Брюс. — Говори, у меня мало времени. Я обещал сегодня вернуться в Корлинг.

— Обещал жене, — Джесси шмыгнула носом. "И почему она вечно пытается манипулировать, давить на жалость? Ведь знает давно, что на меня не действуют эти штучки".

— Кому я обещал, это не твое дело. Ну же, говори, что у тебя.

— Вот что, — Джесси что-то взяла с тумбочки и бросила ему. Пришлось поднимать с пола. Это оказалась фотография его и Эми. Даже странно, кто успел сделать ее.

— Откуда это у тебя? — Брюс не без усилия подавил злость.

— Оказались сегодня утром в почтовом ящике.

Это было очень неожиданно. И очень неприятно. "Неужели снова брат? Никак не может успокоиться? И что за низость, что за лицемерие: ведь он сам... Он поплатится за это"

— И что ты хотела с ними делать?

— Не хотела, а хочу. И сделаю. Я покажу их твоей жене. И объявлюсь второй твоей любовнице. Я думала, ты просто не можешь развестись из-за ребенка, но ты... Нет названия такой подлости!

— Вот как ты заговорила? — Брюс встал и подошел к ней вплотную. Ему очень хотелось сделать ей больно. Она сама его довела. И ничего не сделала, чтобы остановить.

— Скажи мне, чем я обязан тебе? По какому праву ты смеешь меня судить? Забыла, кто ты такая сама?

— Я ни в чем перед тобой не виновата, — Джесси, прищурившись, смотрела ему в глаза. — Я любила тебя. Мне никогда ничего от тебя не требовалось, кроме твоей любви. Но если ее не вернуть... Твоя жена должна увидеть эти фото, так будет честно.

Брюс дал ей короткую и сильную пощечину. Джесии упала на диван, соскользнула, постанывая. Он преодолел желание пнуть ее.

— Слушай меня, дрянь. На жену мне плевать ровно так же, как и на тебя. Вы обе для меня пустое место, я никогда не любил ни ее, ни тебя. Хочешь послать ей фотографии? Посылай! Я тебе еще спасибо скажу за повод к разводу. Съела? Заканчивай ныть. И зря ты сделала то, что сделала, очень зря. Теперь я точно не вернусь. Ты никчемная идиотка, которая сама разбила свое счастье. Прощай.

Джесси заревела, уткнувшись в спинку дивана, а Брюс вышел, еще не понимая, что он совершил. Скорее всего, теперь его брак был обречен. Но Брюс с первого дня жизни с Розмари хотел развода. Правда, будет скандал с отцом, очень большой. Поговорить с матерью?

Брюс остановился посреди тротуара, потер подбородок. Нет, ему настала пора сопротивляться самому. С работы отец его не уволит в любом случае, не любит лишних чужих людей. А значит, деньги будут, жизнь продолжится. "А про брата я все расскажу матери. Это же надо, нож в спину воткнул. И зачем? Как обычно, из вредности?"

Внезапно его охватил испуг. Джесси могла пойти не только к Розмари, но и к Эми, сыщик наверняка раздобыл ее адрес. Следовало срочно сыграть на опережение. "Расскажу ей все сам, так подам события, что она посчитает меня жертвой". Брюс поспешил на вокзал.

Эми в глубокой задумчивости сидела перед зеркалом. На столе лежали непроверенные тетради, но ее занимало кое-что поважнее сочинения.

Все эти месяцы, встречаясь с Брюсом, она знала, что дело идет к его разводу и ее выгодному замужеству. Однако события двух последних дней заставили ее усомниться в том, видит ли она себя миссис Ивлинг.

Сперва ее вызвал вечером на прогулку крайне встревоженный Брюс. Воровато вертя головой, он рассказал про свою вторую любовницу, живущую в Корлинге. Почти уже бывшую любовницу, которую он все собирается бросить, а она решила попытаться удержать его угрозами. Она может рассказать про их связь его жене, его родителям, мадам Айсви — кому угодно.

Эми это уже само по себе не понравилось. Да еще Брюс добавил:-

— Она может сказать, что я ударил ее. Но у нее уже синяк, когда мы разговаривали!

Он совсем не умел врать и оправдываться. В другой ситуации Эми даже умилилась бы его детскому простодушию.

На следующий день, еще в первой его половине, Эми позвонила какая-то девушка и предложила срочно встретится в кафе "Чистюля" через пару улиц от школы. В обеденный перерыв Эми смогла вырваться и пришла. Ее встретила сильно накрашенная рыжеволосая девица с припухшей щекой. Она принялась раскладывать перед Эми вещи Брюса, а заодно, что было совсем глупо, фотографии Брюса и Эми, очевидно, сделанные частным детективом, хоть девица и утверждала, что не знает, откуда они взялись. При этом она — звали ее вроде бы Джесси — рассказывала о своей всепоглощающей любви.

— Допустим, я вам верю. Но чего вы от меня хотите? — спросила Эми, когда ей показалось, что Джесси замолчала.

— Пойдемте вместе к его жене, — в голубых глазах блеснул фанатичный огонь. — Она должна все знать!

— Его жена беременна. Вы можете довести ее до выкидыша. Мне не нужна жизнь ребенка на совести.

— А на моей совести уже есть жизнь ребенка, — хрипло ответила Джесси. — Моего.

Значит, Брюс способен за заботиться о последствиях связи, а при случае послать на аборт, хотя это вредно для здоровья.

— Это был ваш выбор. Если у вас все, я пойду, у меня мало времени.

И вот сейчас появилось время обдумать все. Эми по-прежнему считала, что должна выгодно выйти замуж, а с ее внешностью, характером и здоровьем это почти невозможно. Но не будет ли жизнь с Брюсом еще большим испытанием для нее? Запутанные отношения, как выяснилось, с разными женщинами, агрессия, которую она и сама замечала иногда. Брюс Ивлинг совсем не подходил ей в мужья и по-прежнему нисколько не нравился. Она не прогоняла его лишь потому, что не видела иной возможности для себя. Но и эта возможность неприемлема.

Однако Брюс был явно не из тех, кто сразу смиряется с отказом. Он мог замучить ее уговорами, угрозами. Снова нужно было придумать что-нибудь.