Небо Ночи (джен)

Тсуна нашёл это место случайно, он не искал ни с кем встреч, в кармане была пара смятых купюр, а желудок напоминал, что он пропустил столь нужный истощённому организму обед. Лапшичная была самой обычной, с двумя посетителями и одним работником — владельцем? — готовили здесь превосходно и очень сытно. Подросток бы непременно попросил ещё, но в кармане больше не было денег. Молодой человек, протиравший тарелку, хмыкнул и посоветовал поискать в других карманах. На удивление Тсуны там действительно нашлись ещё деньги и он заказ вторую порцию. По мнению голодного человека, она была идеальная, немного острая и приятно горячая — то, что нужно.

Работник предложил ему не торопиться, никуда от него еда не убежит, Тсуна вспомнил, что дома ему тоже самое говорит мама, а потом он наблюдает как репетитор брата объедает его без зазрения совести. Видимо, дело привычки, когда в большом доме твою порцию могут незаметно и нагло уменьшить, пока ты мешкаешься. Подросток расслабляется и разговаривается с молодым человеком, который поправил очки, блеснувшие в свете лампочки. На секунду ему показалось, что карие глаза были мутно зелёными, сливаясь со цветом кимоно — игра теней и света, ни более.

Молодой человек просил звать его Кавахирой и задавал ему дежурные безобидные вопросы: как зовут, в каком классе, как учёба, как семья, почему ты сегодня здесь? Тсуна отвечал, доев свою порцию и никуда не торопился; чужой голос медленно расслаблял, обволакивая разум, глупая улыбка сама появилась на губах; он терял нить разговора несколько раз, не заметив, что они в помещении остались вдвоём — когда ушли остальные посетители? — и что ему безумно хочется продлить этот миг тишины и покоя. А потом Тсуна понял:

интуиция молчит.

И это отрезвило его, словно разрядом тока. Его интуиция никогда не затыкается; всегда так или иначе советуя ему что-то даже в бытовых вопросах; сопровождая его в течении всей жизни, выбирая вместе с ним дорогу; направляя его, огибая все ямы и удерживая от падения, когда тот спотыкается. Стоило об этом подумать, как его оглушил вой внутренней сирены. Интуиция так не вопила ни при встрече с Вендиче, ни когда брату угрожала смертельная опасности, ни когда Деймон уверенно слетал с катушек — Кавахира продолжал улыбаться уголками губ, а глаза хитро прищурились.

Опасность-опасность-опасность.

— Честно, я давно ждал нашей встречи, — Кавахира отложил тарелку, заурядным жестом закинув на плечо влажное полотенце. Он по-отечески улыбался и от этого кровь стыла в жилах. — Савада-Тсунаёши, — не имя, словно феномен, озвучил он, — не думал, что в этом мире ты станешь Небом с силами превыше человеческих, — Тсуна вцепился в края стойки, когда Кавахира перегнулся через неё, уперев кулак в щёку. — Из мира в мир, ты продолжаешь удивлять, хотя я думал: куда больше? На что ещё способен этот мальчик, аккуратно ломающий мироздание, будто это дженга?

— Я не понимаю о чём Вы, — тихо сказал Тсуна, незаметно отодвигая высокий стул. Он не думает, что у него получится сбежать, но попытаться стоит.

— Неудивительно, — хмыкнул Кавахира и пространство медленно поплыло. Тсуна не смог подавить испуганный вскрик. — Тут нужно объяснять всё с самого начала. Прошу, — они переместились в просторную комнату, обустроенную в японском стиле, где посреди помещения находился низкий столик с подушками для коленей и наполненными кружками травяного чая. — Я знаю, что ты осведомлён о проклятии Аркобалено, пустышках и, возможно, Системе Три-ни-Сетте, — Кавахира смерил его строгим взглядом и Тсуне пришлось присесть за стол. Пить он не рискнул.

Беги-беги-беги.

Тсуна поморщился от зова своей интуиции, игнорируя внимательный взгляд.

— Система должна поддерживать мир за счёт пламени семи пустышек, семи колец Маре и семи колец Вонголы? — решил уточнить подросток, на что получил одобрительную улыбку, которую скрыли края стакана. — Кто Вы такой?

— Твои подопечные зовут меня Шахматноголовый, — Тсуна чуть вздрогнул, а не-человек остался невозмутим. Он был шаманом, представителем вымершей расы, сильнейшим из ныне живущих, тех кто жил раньше и тех кто родится в будущем Туманов; абсолютная сила, безграничные возможности и бессмертие; главная причина ненависти и цель существования Вендиче. — Вижу, наслышан, — долетело до затапливаемого паникой сознания, и Тсуна приказал себе собраться. — Я хочу поговорить с тобой о мире, — прозвучало, как начало вступления в секту, не иначе, — точнее, о параллельных мирах и о тебе в частности. Видишь ли, в других мирах, во многих, попрошу заметить, Тсунаёши Савада снимал проклятие Аркобалено. Прежде чем ты обрадуешься хочу сказать, что снимали его другие версии тебя, но с последствиями разбираться приходится нам, — Тсуна нахмурился, Кавахира безмятежно улыбался. — В очень далёком от нас мире много лет назад Савада Тсунаёши, единственный ребёнок в семье и претендент на пост Дечимо Вонголы, снял проклятие Аркобалено, чтобы спасти своего репетитора, оставшихся шесть младенцев, и чтобы уберечь Джиглио Неро от смерти. Для этого Талботом, кузнецом создавшим кольца, были выкованы шкатулки, которые могли содержать и самовоспроизводить внутри пламя. Их сделали с расчётом на то, что они послужат заменой пустышкам Аркобалено, и если это сработает то другой-я избавит всех от проклятия, оставив Вендиче как вечных Стражей Равновесия, они сами себя предложили, — поспешил добавить шаман, видя как собрался возмущаться слушатель. Кавахира замолчал и сделал глоток чая под нетерпеливым взглядом.

— Что пошло не так? — не выдержал Тсуна и задал логично просящийся вопрос.

Шаман мягко посмотрел ему в глаза.

— У них все получилось. Но нам не дано это повторить, — ещё один глоток, который Тсуна всё же молчаливо вытерпел. — Следует сказать, утверждение, что параллельные миры не пересекаются — чушь.

— Стоп. Что? — логика подкованная профессором и учебниками трещала по швам. — Параллели по определению не пересекаются!

Кавахира посмотрел на него со снисхождением и ожиданием. Озарение пришло внезапно вместе с оглушённым состоянием.

— Бьякуран… — потрясённо прошептал подросток факт, разрушающий вдребезги половину законов пространственно-временной физики. — Пока существует тот, кто живёт одновременно во всех параллельных мирах, являясь единым целым — всё бессмысленно.

Шаман весело хмыкнул и щёлкнул поникшего мальчишку по носу.

— Кольцо Неба Маре лишь следствие червоточин, которые мне нужно было как-то залатать, — Тсуна невольно восхитился и ужаснулся силам этого не-человека. — Вместе с этим кольцом для его носителя приходит безумие, нарциссизм и желание пошатнуть весь мир. Не вини мальчика Джессо в его слабостях, в конце концов, в одном из миров оно досталось тебе, а в другом вообще Реборну, — Тсуна задумчиво кивнул, а затем резко вскинул голову.

— Реборн ведь Солнце? — честно, Тсуна уже ни в чём не уверен. Шаман невозмутимо сделал ещё один глоток, да сколько у него там чая?!

— В большинстве миров — да, — подтвердил Кавахира. — Но как-то раз он был Небом, очень своеобразным Небом без Хранителей и с кольцами Маре, закопанными в горшок со цветком, — шаман раздражённо сморщился, будто лично общался с этим Реборном и был в шаге от того, чтобы его прибить, наплевав на желания Системы.

— Ладно, чёрт с Реборном, — махнул головой подросток, — почему мы не можем освободить Аркобалено, если Вы знаете, как это сделать?

Грустная улыбка, задумчивый взгляд в полупустой стакан, искусственно-созданный тик часов, которых здесь не было.

Ненастоящий-ненастоящий-ненастоящий.

— Вселенная любит различия, Небо, — последнее слово было сказано на неизвестном ему языке, но Тсуна предполагал, что это очередное произношение его атрибута, — и Ей не нравится, когда один мир похож на другой.

Тсуне потребовалось три минуты, чтобы просверлить шамана взглядом в надежде, что тот сейчас скажет, что это была шутка. Он не ослышался? Нет, ему не показалось? Вселенная, подобно радующееся жизни женщине, не хочет, что у неё были разные сумочки, которые были одного цвета, одной комплекции, но одна с замочком, а другая с кнопкой?

Тсуна посмотрел на шамана затравленным взглядом. Остановите планету, нет, Вселенную, ему надо выйти, продышаться.

— Хочешь сказать, что мы не можем использовать налаженную верную систему, потому что… Вселенная обидится? — Кавахира хмыкнул на это заявление, хоть оно было достаточно близко к правде; не обратив внимания на резкий переход на «ты».

Глаза из-под очков блеснули зелёным.

— Вселенная не выносит слишком частых повторений, Тсунаёши-кун, — произнёс шаман нравоучительным тоном и склонил голову на бок. — Система Три-ни-Сетте создана для защиты равновесия мира, но она никак не влияет на защиту её границ, — Кавахира нарисовал в воздухе два круга, красный и синий. — Допустим, красный круг — это наш мир с работающей Системой на основе колец и пустышек; синий круг — мир, где Аркобалено освободили от своей ноши и создали самоподдерживающийся вечный двигатель внутри шкатулок. Пока миры имеют явные отличия они недосягаемы друг для друга, — круги попытались пересечься, но вдруг их границы заискрились. Тсуна перевёл взгляд на шамана, чей голос неуловимо изменился, прибавив нотки безумного исследователя. — Теперь представь, что в нашем мире тоже создали эти шкатулки и центр главенствующих отличий опять сместился, — красный круг стал синим. Круги смогли соединиться в единое целое.

— Вы… — Тсуна прокашлялся, голос охрип от возможной догадки. — Хотите сказать, что параллельные миры могут совмещаться?

Кавахира одобрительно улыбнулся, так учителя радуются сообразительности своих учеников.

— Верно. Вселенная при помощи Системы совместит их в единое целое: появятся люди, которые никогда не рождались; умрут те, кто жив у нас, и воскреснут те, кто мертвы во втором мире; люди будут иметь два набора воспоминаний, а те кто нет — будут задаваться вопросами, почему все резко сошли с ума; появятся то, чего в нашем мире не могло быть изначально; могут сместиться законы физики; может исчезнуть пламя у всех людей, или наоборот появится у всего населения планеты разом, — шаман говорил ровным тоном, а Тсуна поражённо открыл рот.

— Начнётся хаос… — сдавленно произнёс подросток, представляя себе последствия и реакцию обычных неподготовленных гражданских. Значит ли это, что Аркобалено придётся оставить в покое, а тюрьма Вендиче никогда не прекратит своё существование? Новые и новые Стражи, живущие исключительно на собственной ненависти; обречённые неупокоенные души; лишённые второго шанса на жизнь. — Неужели ничего нельзя сделать?.. — прозвучало тихо и скорбно.

Стук стакана об дерево показался оглушительным, подросток вздрогнул.

— Я такого не говорил.

Опасность. Беги. Сейчас же.

Тсуна настороженно поднимает голову, Кавахира улыбается столь доброжелательно, что хочется передёрнуть плечами. Улыбка неестественная, фальшивая, пугающая. Интуиция продолжает повторять, что ему нужно уходить, но Тсуна отмахивается от неё, бежать всё равно некуда.

— Что я говорил в самом начале, Тсунаёши-кун? — блики света скрывают глаза, когда шаман поправляет очки. — Изначально было намного проще, когда только тот-самый-мир с тем-самым-Савадой-Тсунаёши смогли разрушить проклятие Аркобалено и стали первопроходцами в этом деле. Это же и повлияло на Вселенную, подобно кругам на воде, задевая всё больше и больше миров, — Кавахира увидел полное непонимание собеседника и вздохнул. — Похожих друг на друга миров стало очень много и, чтобы Система не развалилась и миры не начали сливаться в единое целое, нужно организовывать кардинальные изменения, — шаман слегка улыбнулся, склонив голову на бок, выказывая всем своим видом ожидание. Тсуна неуверенно молчит, не зная, чего от него хотят. — У Системы Три-ни-Сетте, можно сказать, есть любимчики. Люди, предметы и события, которые она обожает и из которых она состоит. Я не говорю, что Система способна мыслить, но подобие разума у неё имеется, — чужая улыбка неуловимо становится шире, — и знаешь, что ей особенно нравится в этом промежутке времени?

Тсуна сглотнул, когда тонкий палец указал на него.

— Ты, — шаман непонятно чему тихо и коротко рассмеялся.

Все Туманы безумны, mio Cielo⁽¹⁾, им нельзя доверять, — звучит приятный голос Деймона в голове, и Тсуна впервые понимает, что он имел в виду.

— Как думаешь, — Кавахира перегнулся через стол, Тсуна пропорционально потянулся спиной назад, — возможно ли объединение миров, если ты будешь мёртв?

1) итал. моё Небо

Вернуться к тексту