Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Растительность в долине была почти такой же, как и везде на Лунитари, но она росла не так густо и достигала больших размеров. Розовые копья достигали двенадцати футов в час роста, а поганки — двадцати и тридцати футов.

Одним из новых видов, обнаруженных исследователями, был дождевик шириной в пять футов. Увидев, как один из таких дождевиков взорвался, разбросав во все стороны град острых, как копья, шипов, участники марша обходили их стороной.

Небо тоже казалось ярче, и в ушах стоял ровный гул. Катвуд постоянно жаловался на громкое жужжание, несмотря на самодельные наушники. Уинговер стал прикрывать глаза руками, чтобы хоть как-то уменьшить яркий свет, который он видел повсюду. Другим гномам их особые способности тоже становились всё более и более обременительными.

Ропериг не мог ни к чему прикоснуться руками, не прилипнув. Однажды он случайно почесал нос, и ему понадобился час, чтобы освободить пальцы. Фиттер ёрзал, словно парящая колибри, двигаясь с такой скоростью, что казался размытым пятном. Он часто падал и постоянно натыкался на других членов отряда. Рейнспот ходил в вечной дымке — настоящем тумане, обволакивающем его голову и плечи — его личном облаке. На его лице конденсировалась влага, а с ушей и бороды постоянно капало.

Из всех гномов только Сайтер не проявлял явных признаков болезни. Но Стурм заметил едва заметное изменение в его выражении;

Обычно проницательный взгляд Сайтера сменился жёсткой ухмылкой, словно он слушал какую-то жуткую историю, нашептываемую ему на ухо. Стурм не был уверен, что мир готов к появлению безупречно логичного гнома-механика.

Стурм также беспокоился и о Китиаре. Она опережала остальных, целеустремлённо направляясь к ожидающему обелиску. Её правая рука всё ещё была прижата к груди, но левая, крепко сжатая в кулак, поднималась и опускалась с каждым решительным шагом. Каждый удар каблука оставлял глубокую вмятину на земле. Стурм задумался, какую силу она способна выдержать.

Он на время потерял Китиару из виду среди розовых копий и паучьих палок. «Эй?» — позвал он. «Кит, подожди нас». Ответа не было, кроме окружавшего их гула, похожего на жужжание пчелиного улья.

Стурм заметил Китиару, стоящую под огромным мухомором. Розовые споры лёгким дождём осыпали её. Её рука лежала на горле, и она на что-то смотрела.

«Кит?» — спросил он, коснувшись её плеча.

Она вздрогнула. «Стурм! Я только что заметила это». Это был камень Тиролана, аметистовый наконечник стрелы, который стал прозрачным после того, как Кит использовала его, чтобы освободиться от чар гоблинов-грабителей. Она протянула кристалл Стурму. Он был кроваво-красным, словно огненный рубин.

«Когда это случилось?» — спросил он.

«Во дворце Рапальдо я видела, что камень стал бледно-розовым. Цвет стал темнее с восходом солнца».

«Избавься от него, Кит. Это вместилище магии. На него тоже может повлиять атмосфера Лунитари. Ничего хорошего из этого не выйдет».

«Нет!» — сказала она, засовывая камень обратно под кольчугу. Я намерена оставить его себе. Ты так быстро забыл, как

Тиролан нам помог?»

«Нет, не забыл. Но теперь камень может быть наполнен другой силой, силой, о которой ты ничего не знаешь.

Брось его на землю, Кит, пожалуйста! Если ты этого не сделаешь, последствия могут быть ужасными».

«Не сделаю!» — сказала она, её тёмные глаза сверкнули. «Ты глупец, Стурм Светлый Меч — испуганный мальчишка. Я не боюсь силы. Я радуюсь ей!»

Стурм собирался возразить, но тут появилась шеренга гномов. Он не хотел провоцировать конфронтацию перед коротышками. Китиара кипела едва скрываемой яростью, и давить на неё в такой момент было ни к чему.

«Уинговер говорит, что обелиск скоро будет виден всем нам», — сказал Ропериг. Его правая рука была приклеена к спине Фиттера. Ученик бежал на месте, его короткие ноги были почти невидимы. Ропериг заметил испуганное выражение лица Стурма и добавил: «Фиттеру трудно устоять на месте». Только я могу его удержать».

«Как дела у остальных?» — спросил Стурм.

Катвуд и Уинговер, закутанные и с повязками на глазах, галантно помахали друг другу, выражая своё хорошее настроение. Рейнспот выглядел промокшим и несчастным под своим облаком, но признался, что чувствует себя хорошо.

Сайтэр откашлялся и выгнул бровь с раздражающим высокомерием. «Очевидно, что чем ближе мы к обелиску, тем сильнее нейтральная сила Лунитари заражает нас», — сказал он.

«Давайте продолжим путь», — сказал Стурм.

Они шли около часа, пока не наткнулись на тропинку, расчищенную от странных джунглей. А там, где расчищенная тропинка встречалась с горизонтом, возвышался высокий шпиль — таинственный обелиск Лунитари. Они были ещё примерно в десяти милях от него, но местность плавно спускалась к обелиску. Никаких других объектов, которые могли бы его затмить, не было.

«Похоже, нас ждут», — сказал Стурм.

«Голос?» — подумал Фиттер.

«Кто же ещё?» — ответил Сайтер. Он засунул большие пальцы под подтяжки. «Если я прав, мы встретимся с очень удивительным существом. С тем, кто заставит все остальные чудеса Лунитари показаться дешёвыми карнавальными трюками».

Обелиск вырос из тонкой красной линии в мощную башню высотой в пятьсот футов. Он имел странный полосатый вид, создаваемый тонкими чёрными полосками, чередующимися с красным камнем его стен. Чем ближе подходили исследователи, тем выше и величественнее казалась башня, устремленная в небо.

Катвуд нарушил долгое молчание. Он спросил: «Вы заметили, как растения клонятся к башне?» Это была правда.

Все они, даже колючие дождевики, были согнуты так, чтобы смотреть на огромный обелиск.

«Как лилии, повернувшиеся к солнцу», — предположила Китиара.

Они остановились в пятидесяти ярдах от основания обелиска. Красные мраморные стены были красиво отделаны, камни имели ровную квадратную форму, в отличие от грубой каменной кладки деревни древесных людей. Черные полосы между рядами мрамора были образованы каким-то раствором. На уровне земли, лицом к исследователям, находился открытый вход — выемка в гладком камне. Внутри была лишь темнота. Через равные промежутки стены обелиска пронизывали длинные узкие окна.

«Что нам теперь делать?» — спросил Фиттер очень тихим голосом.

Подойдите ближе!

Стурм и Китиара отступили назад, потянувшись за оружием. «Кто это сказал?» — крикнул Стурм.

«Я, Хранитель Новых Жизней», — раздался успокаивающий басовитый голос в их головах.

«Где ты?» — требовательно спросила Китиара.

В здании перед вами. Подойдите ближе.

«Мы останемся здесь, спасибо», — сказал Катвуд.

Ах, вы боитесь. Неужели смертная плоть так дорога вам, что вы пренебрегли возможностью полюбоваться редким и чудесным зрелищем, а именно мной? В том, что люди испугаются, я не сомневался, но от вас, гномов, я ожидал большего.

«Недавно мы видели, как погиб наш коллега, так что простите нас за осторожность», — сказал Уинговер.

Требуются доказательства моей доброй воли? Вот.

В тусклом дверном проёме шевельнулась маленькая фигурка. Она появилась на свет, остановилась и помахала рукой. Похоже, это был Статтс.

«Шестерёнки и звёздочки!» — крикнул Фиттер, бросаясь вперёд.

Конечно, он потащил за собой Роперига. Катвуд и Уинговер поплелись за ними, а Рейнспот брёл в тумане, а Сайтер посмеивался рядом.

«Подождите», — сказал Стурм. «Может, это иллюзия».

Но это была не иллюзия. Гномы обрушились на Статтса, вопя от безудержного восторга. В дверях появились Бёрдколл и Флэш и прыгнули на кучу довольных гномов. После сердечного, почти приветствия Статтс высвободился из толпы и поковылял к Стурму и Китиаре. Он крепко пожал Стурму руку и выразил беспокойство по поводу забинтованного плеча Китиары.

«Это ты», — сказала она, ущипнув его за ухо.

«Точно, и я чувствую себя довольно хорошо, спасибо. Мы ждали вас всех несколько дней».

«Что случилось с твоим заиканием?» — спросил Стурм. Подозрение сделало его грубым.

«А, это! Оно исчезло, знаешь, пуф! Хранитель говорит, что это из-за уравновешивающего эффекта магических сил, присутствующих на Лунитари». Статтс заглянул за людей. «Где Беллкранк?»

Стурм положил руку на плечо гнома. «Боюсь, у нас плохие новости, друг мой».

«Плохие? Как…?»

«Твои страхи развеялись?» — вмешался голос.

«Пока», — сказала Китиара. «Можно нам вернуть наш летающий корабль, пожалуйста?»

Не торопись! Нас не представили как следует.

Пожалуйста, входи, ладно?»

«Объяснишь позже», — быстро сказал Статтс. Он взял Китиару и

Стурма за руки и повёл их к двери. «С тех пор, как ты ушёл на поиски руды, у нас было самое потрясающее приключение», — сообщил он. «Хранитель отнёсся к нам чудесно».

«Кто этот Хранитель? Где он?» — спросила Китиара.

«Пойдите и посмотрите сами».

Статтс отпустил их руки. Стурм и Китиара шагнули через глубокую дверную выемку в затенённое нутро величественного обелиска.

Солнечный свет проникал сквозь щелевые окна, расположенные выше в обелиске. В центре зала, освещённый солнцем, стоял летающий корабль «Повелитель Облаков».

Эфирный воздушный мешок уменьшился вдвое, превратившись в мягкий комок, сложенный множеством складок неплотно сплетённой сетки. Крылья были отделены от корпуса, несомненно, чтобы позволить кораблю пройти через дверь в обелиске. Они были аккуратно сложены и лежали на красном мраморном полу рядом с кораблём. Щелчок в темноте за «Повелителем Облаков» свидетельствовал о присутствии Микона.

Неизбежно, взгляды воинов устремились вверх, к зияющей пустоте внутреннего пространства. Подняв глаза, Стурм и Китиара увидели ряд выступов и горизонтальных балок, вмурованных в невероятно толстые стены. На высоте примерно пятидесяти футов над полом восседал обитатель обелиска — Хранитель. Дракон.

Там, где на него падали солнечные лучи, его чешуя сияла зеленовато-золотым.

На Кринне драконов не видели уже много веков, настолько давно, что их существование стало предметом жарких споров среди историков, клириков и натурфилософов. Стурм с детства верил в существование драконов, но, столкнувшись с живым примером, он испытал такой страх, что чуть не упал в обморок.

«Будь мужчиной, рыцарем!» — увещевал он себя. Люди и раньше сталкивались с драконами. Хума уже это делал. Поэтому, хотя голова у Стурма шла кругом от этого новейшего и величайшего откровения, он твёрдо стоял на ногах. Китиара тоже была ошеломлена. В тусклом свете её глаза казались огромными. Однако она пришла в себя быстрее Стурма и спросила: «Вы тот самый Хранитель, который говорил с нами?»

Да. «Или вы предпочитаете устную речь?» — спросил дракон. Его голос был не таким громким, как ожидал Стурм; учитывая его размер (тридцать пять футов от носа до хвоста) и расстояние до него, он был довольно тихим.

«Лучше говорить вслух. Так я могу быть уверена, что именно слышу», — ответила Китиара.

«Как пожелаете. Я люблю говорить, и мне так долго не с кем было общаться. Муравьи, видите ли, лучше всего реагируют на телепатию». Дракон покачал широкой угловатой головой, издав лязгающий металлический звук. Он поднял ноги с уступа и опустился на более низкий насест, взмахнув крыльями. Ветерок обдувал изумлённых исследователей. «Где мои манеры? Я — Купеликс Трисфендамир, Хранитель Новых Жизней и обитатель этого обелиска». Гномы отступили за людей, когда появился дракон. Теперь же они рассредоточились, осмелели и начали засыпать его вопросами.

«Хранитель каких новых жизней?»

«Сколько ты весишь?»

«Как ты сюда попал?»

«Как долго ты здесь?»

«У тебя есть изюм?»

Дракона позабавил этот шквал, но он отослал гномов взмахом гигантской передней лапы. «Вы Китиара Ут Матар и Стурм Светлый Меч, не так ли?» — спросил он. Двое молча кивнули. «Ваш маленький друг, Статтс, очень хорошо отзывался о вас обоих. Видимо, вы произвели на него приятное впечатление».

«Видимо», — сухо ответила Китиара.

«У меня есть только свидетельства впечатлений Статтса. Как бы то ни было, я очень рад, что вы здесь. Я следил за вашими успехами, пока вы шли по следу, который по моей воле оставили Миконы…» Купеликс наклонил свою блестящую голову и пронзил Стурма пронзительным взглядом. «Да, сэр рыцарь, след был намеренным».

«Вы читаете мысли», — неловко ответил Стурм.

«Неглубоко. Только когда мысль так ясно вертится на языке».

Статтс представил дракону своих коллег. Купеликс обменивался остроумными шутками с каждым, пока не подошла очередь Сайтера.

«Вы — бронзовый дракон?», — спросил гном.

«Латунный, если хотите знать. Но хватит этих пустяков!

Вы проделали долгий путь и упорно трудились, чтобы вернуть свой летательный аппарат. Теперь, когда вы нашли его и друг друга, насладитесь минутой отдыха за мой счёт».

«Мы лучше пойдём», — сказал Стурм.

«Но я настаиваю», — сказал дракон. Он скользнул по краю своего насеста, уцепившись задними лапами за каменный выступ и расправив крылья для равновесия. Купеликс обогнул его и оказался прямо над дверью — единственным выходом.

Стурму не понравилось происходящее. Его рука инстинктивно потянулась к рукояти меча, которая, от прикосновения, превратилась в куриную голень. Гномы вытаращили глаза, а Китиара от удивления открыла рот.

«Прошу прощения за мою шутку», — сказал Купеликс. В мгновение ока куриная ножка исчезла, а меч вернулся.

«Ваше оружие здесь ни к чему. Это был просто мой способ указать вам на эту истину. Людям так часто приходится указывать на прописные истины, прежде чем они во что-то поверят».

«А теперь», — сказал Купеликс, выпрямляясь. — «Да будет еда!» Его глаза вспыхнули внутренним светом, который, казалось, оставил яркие искры в воздухе. Искры собирались на открытом пространстве перед носом «Повелителя облаков».

Когда они погасли, на их месте появился широкий дубовый стол, стонущий под тяжестью еды и питья.

«Ешьте, друзья мои. Пейте, пока мы будем рассказывать друг другу истории о великих деяниях», — пропел дракон. Гномы с восторженными визгами набросились на стол. Китиара взглянула на кувшины с пенящимся элем и неторопливо подошла. Хотя копьевидные растения могли по вкусу заменить любую еду, Китиара скучала по настоящей еде. Только Стурм остался стоять, сложив руки на поясе.

«Вы не будете есть, мастер Светлый Меч?», — спросил Купеликс.

«Плоды магии — неподходящая пища», — сказал Стурм.

Ноздри рептилии дрогнули. «У вас дурные манеры для того, кто мнит себя рыцарем».

Стурм осторожно ответил: «Есть более высокие указания, чем просто манеры. Мера, например, велит нам отвергать магию во всех её проявлениях».

Медные челюсти расширились, обнажив зубы размером с сабли и раздвоенный чёрный язык, усеянный золотом. На секунду сердце Стурма сжалось в тугом узле, ибо он знал, что не сможет противостоять нападению этого монстра. Затем он понял, что Купеликс ухмыляется ему.

«Ах, как скучно было все эти века без существ, с которыми можно было бы спорить! Благослови свою несгибаемость, Стурм Светлый Клинок! Какое удовольствие ты мне доставляешь!» Челюсти сомкнулись с металлическим лязгом. «Но, послушай, ты же наверняка слышал о Хуме Копейщике?»

«Конечно».

«Он неплохо ладил с некоторыми видами драконов, не так ли?»

«Так говорят летописи. Могу лишь отметить, что, хотя Хума был храбрым воином и великим героем, он не был образцовым рыцарем».

Купеликс разразился смехом, похожим на удары могучих гонгов. «Тогда делай, что хочешь! Не хотел бы я быть ответственным за подрыв такой грозной добродетели!»

С этими словами Купеликс соскочил со своего места и, яростно хлопая крыльями, взлетел в самые верхние ниши полого обелиска.

Стурм подошёл к роскошному столу. Гномы уплетали печёные яблоки, голубя, фаршированного беконом и каштанами, дикий рис с шафраном, целые сладкие луковицы в меду, стейки из оленины, кровяную колбасу, маринованные яйца, хлеб, пунш, вино и эль.

Китиара сняла с перевязи раненую руку и положила её на стол. Со сползшим с плеча плащом и румянцем от выпитого эля на щеках она выглядела весьма распутно.

Она шмыгнула носом, встретившись взглядом со Стурмом, и отправила в рот целое маринованное яйцо. «Ты пропускаешь пир», — сказала она, проглотив. « Даже древние императоры Эргота никогда так вкусно не ели».

«Интересно, из чего это сделано?» — спросил Стурм, поднимая тёплую булочку и роняя её обратно на поднос. «Из песка? Из ядовитых грибов?»

«Иногда ты бываешь невероятным занудой», — сказала Китиара и сделала три больших глотка эля. «Если бы дракон захотел нас убить, он мог бы сделать это, не прибегая к тонкостям яда».

«Вообще-то», — сказал Катвуд, наклоняясь через стол и с каждым слогом изрыгая хлебные крошки, — «латунные драконы традиционно не связаны со злом».

«Нам нечего бояться этого существа?» — спросил Стурм у всех, кто был за столом. Он взглянул на тьму, в которой находился дракон, и понизил голос. «Наши предки на Кринне долго и упорно боролись за то, чтобы искоренить драконов из мира. Неужели они все ошибались?

«Здесь ситуация совершенно иная», — сказал Статтс.

«Лунитари — дом этого дракона. Он проявил великодушный интерес к нашему бедственному положению. Мы не должны отказываться от его помощи из-за древних предрассудков, которые сейчас не актуальны».

«Чего он от нас хочет?»

«Он нам ещё не сказал», — признался Статтс. «Но он, э-э, не отпускает нас».

«Что вы имеете в виду?» — резко спросил Стурм.

«Мы с Птичьим Зовом и Флэшем хотели отправиться на ваши поиски. Мы перенастроили управление двигателями так, чтобы совершать короткие подъёмы — точнее, прыжки, — но Купеликс отказался выпустить нас из обелиска. Он утверждал, что это небезопасно, и что он предпринимает шаги, чтобы доставить вас сюда».

«Ну, мы уже здесь», — сказала Китиара, протягивая руку за ещё одним жареным голубём. «И скоро отправимся в путь».

«Отправимся ли?», — спросил Стурм, снова вытягивая шею, чтобы вглядеться в тусклую высоту обелиска. «Теперь, когда мы все в его руках, отпустит ли он нас?»