Рики Макарони и Пятое Колесо (джен)

Список очередности прохождения комиссии выпускниками появился в общей гостиной «Слизерина» в начале декабря.

— Хотела бы я знать, из каких соображений его укомплектовывали, — с нескрываемым подозрением в упор глядя на Рики, заявила Мелани Хатингтон.

Основания для этого у нее имелись. Ученики приглашались по трое и даже порой по четверо в день, а Макарони был одним из двух, притом, что вторым был Ральф Джордан. И всем известные профессиональные планы Ральфа вряд ли требовали много времени на озвучивание.

— Вроде бы из «Обормудских Ос» придут смотреть матчи, где он будет играть, — рассказал Артур. — Его отец отправлял запросы все лето и угрожал, что делать этого не будет, ну, из-за Тиффани Флинт.

— Представляю, какую активность в этом направлении развил мистер Флинт для Генри, — Рики не сомневался, Флинт-младший по жизни желал заниматься квиддичем и ничем иным.

— А Эди ведет переписку с Азкабаном! «Я еще ничего дурного не натворил, сдаюсь добровольно, принесу пользу», — предположил Артур, слегка усмехаясь.

Рики не сдержался и тоже улыбнулся.

С некоторых пор его смущало, что вот он не ведет никакой переписки, и на фоне любимых друзей ничего не предпринимает. И говорить с ними об этом было как-то неловко. Например, Артур считал службу в Гильдии Авроров делом для себя решенным, казалось, он вообще не представлял, каково это — не знать, как дальше. Слабым оправданием был заказ на портрет профессора Марчбэнкс, которую сосватал ему Лео еще летом. Рики все больше задумывался о том, что, пожалуй, он мог бы иллюстрировать, как советовали друзья. Ведь членство в ПУКНИ не считалось работой.

— А я всегда считала, что, когда вырасту, буду принцессой, — сообщила Рози.

— Вот тебе все и каркают принца, — проворчал Рики, и за это она немедленно показала ему язык.

Первые одноклассники вернулись с большого совета встрепанные и недовольные.

— Снейп мне сказал, что при таком отношении к зельям лучше не связываться с целительством, — обиделась Нэнси Льюкот.

— Они все выспрашивают: с кем советовался, какие предпринимал шаги, смотрят результаты экзаменов по профильным предметам за все годы, перебирают характеристики, в общем, трясут по полной, и это при том, что я собираюсь помогать отцу в магазине, — ворчал Билл Кеттлборн.

Все это побуждало Рики готовиться к встрече очень тщательно. Тем более, что к его сложному случаю и без того предполагалось максимум внимания.

Эдгару накануне сам Рики посоветовал бы соврать, ведь замахнуться на реформирование Азкабана — редкая задача, и вряд ли учителя сразу решат, что воплощение таких планов хорошо понятно школьнику, их построившему. И в самом деле, Эди проторчал в учительской около часа и вернулся загруженный.

— Эта прорицательница заявила, что в таком случае ее предмет мне просто необходим, но менять что-либо уже поздно. И при этом так печально глядела, — хуффульпуффец поежился.

— Ее фирменный взгляд, — небрежно прокомментировала Дора.

— В общем, мне дали несколько дельных советов, я тут записал. Снейп настаивает, что на первых порах надо держать под рукой смирительный настой, ну, глоток покоя. Я сказал, что заключенных так не перевоспитаешь, а он заявил: «Это не только для них, Боунс, и для Вас тоже». Не поверите, я его едва не спросил, не сам ли он так поступал, когда только устроился на работу в «Хогвартс»!

— Я бы спросил, — улыбнулся Рики.

— Ага. У него и так из-за тебя куча проблем, — буркнул Эди. — В общем, мне тоже не следует ждать никакой благодарности, не говоря уже о наградах и почестях за геройство. А профессора Вана попросили обратить на меня самое пристальное внимание. И, похоже, я их здорово удивил. Почему-то все считают, если мои родственники пострадали, я буду избегать Упивающихся смертью. Я сказал, что обсуждал свое решение с отцом и с Ники, и они тоже меня плохо поняли, но не отговаривали. В общем, профессор МакГонагол напишет рекомендацию, и, если министр ее одобрит, то после школы я отправлюсь прямиком в тюрьму!

Подробный отчет Эдгара предоставил Рики почти наглядное понятие о том, с чем он столкнется в будущую пятницу. Как назло, идей это никаких не добавляло, наоборот, от перспективы хорошей трепки он только хуже стал соображать.

Между тем равенкловцы и не только хихикали над рассказом Виктора Чайнсби.

— Он говорит, его маме не поверили, когда она объявила, что выгодно выйдет замуж и работать не будет, — пересказала Бетси. — Заставили ее придумать на ходу какое-нибудь дело, и она сказала тогда, что будет напрашиваться в помощницы изготовителю волшебных палочек, она сможет ловить единорогов, в смысле, приманивать, потому что ее красота их, несомненно, привлечет. Наверное, она это сказала с таким же пафосом, как Виктор, он утверждает, учителя так и попадали от смеха. Потом профессор Стебль предложила ей заняться изучением свойств буботубного гноя...

Уроки шли своим чередом. Рики безуспешно пытался отвлечься от беспокойства о встрече с въедливыми учителями и наладить концентрацию так, как показывал профессор Ван. Навыки Темного лорда тут совершенно не помогали, к тому же при таких трудностях Рики становилось все очевиднее, что с него хватит, а попросту, ему лень учиться.

«Из принципа не отступлю, буду закалять силу воли», — думал он, но мысль эта была лишена должной горячности. Эмоции то и дело бросали его то в одно, то в другое волнительное русло. «Надо было учиться этому в прошлом году, — огорчался Рики. — Тогда мне как раз хотелось отрешиться от всего, а теперь даже малявки ведут себя прилично!».

Это лишь частично относилось к Джиму Поттеру, который, конечно же, исправно готовил новый номер «Молнии». Причем гениальному журналисту занятость выпускников была явно безразлична. Джим настойчиво тряс Джорджину и Софию, а также членов Клуба Единства, требуя описать знаменитую Карту мародеров. Как оказалось, сын героя эту замечательную вещь никогда в руках не держал, за что очень злился на своего папашу. Но еще больше он хотел осветить это чудо народу. Он утверждал, что якобы знает историю создания Карты, и таинственные намеки, будто он уже записал ее и готовит в печать, всем мало-помалу надоели.

— А как у тебя с зельями? — каждый раз спрашивал кузена Эдгар.

— Паршиво, — честно отвечал тот, не позволяя надолго отвлечь себя такой ерундой. Ведь он был увлечен своим великим Делом!

У Рики насчет будущего дела все обстояло расплывчато, так что он сильно взволновался, когда к нему в коридоре подошел Филч и заявил, что его требуют в учительскую.

— Но мне по списку не сегодня туда, — попытался отказаться Рики.

Сердитый завхоз, не особо прислушиваясь к отговоркам ученика, все равно проводил его до двери. Однако вызывали слизеринца явно не из-за комиссии. В учительской он застал только Флитвика и Снейпа. Последний проверял домашнюю работу и не счел нужным отвлекаться, едва дав понять, что вообще замечает Рики.

— А, Ричард, — приветствовал его маленький профессор и отставил почти пустую чашку. — Я Вас надолго не задержу. У меня буквально сегодня вышел спор с мисс Хатингтон. И я только сейчас от нее самой узнал, что она, оказывается, безобразно с Вами обошлась.

Рики не смог сразу припомнить ничего такого, и потому вопрошающе поглядел на профессора Флитвика. Снейп оторвался от наполовину исчерканного пергамента и хмуро выжидал, что дальше скажет Флитвик. Несомненно, слизеринский завуч был в курсе проблемы.

— Я ей сказал, что Вы, возглавляя Клуб Единства, имеете полное право ездить в вагоне для старост, — пояснил, наконец, преподаватель заклинаний.

Рики припомнил разом и растерялся еще больше. Действительно, примерно год, нет, целых два года назад, а точнее, почти два с половиной года назад имел место неприятный эпизод, когда Мелани его выставила из вагона для старост. У него тогда случился один из сильнейших приступов бешенства, которого он сам испугался, ведь не знал тогда еще о Темном лорде. Отличное было время!

А теперь юноша даже не знал, что сказать Флитвику.

— Знаете, сэр, я, может быть, поеду на автобусе, — пробормотал он.

Снейп соизволил повернуться к нему и выдал слабую ехидную улыбку специально для непонятливого ученика.

— Дело не в этом, а в принципе, — разъяснил он. — Я лично не вижу необходимости специально вмешиваться и делать выговоры, тем более, конфликт между Вами и мисс Хатингтон произошел довольно давно.

Рики как раз подумал о том, что после того случая в поезде очень не хотел пускать Мелани в штаб. Удивительно, насколько это перестало теперь задевать кого-либо, все равно обсуждать секретные дела в штабе не стоило, и не из-за Мелани, а из-за портрета Финеана Нигеллуса.

— Зачем-то мисс Хатингтон сама подняла эту тему, — продолжал профессор Снейп.

— И правильно сделала! — настойчиво подчеркнул профессор Флитвик. — И директор Дамблдор со мной согласился.

— Так что теперь, когда Вы все же поедете «Хогвартс-Экспрессом», рекомендуем Вам занимать купе в вагоне для старост, — подытожил Снейп.

Вывод из этого прямого указания, столь очевидный, поразил Рики тем, как он сразу всего не понял. Его снова изолировали, только на этот раз...

— Тем более, все Ваши друзья будут рядом с Вами, — добавил Флитвик, но Рики едва услышал.

Значит, так его стараются обезопасить от враждебного общества. Обезопасить его — от добропорядочных колдунов и ведьм — не наоборот!

— Спасибо, — вымолвил он, с трудом фокусируя взгляд на преподавателях. А те, со своей стороны, исправно подмечали его реакцию на новую привилегию, даже не пытаясь скрыть своего пристального наблюдения. — Только ведь, мне в «Хогвартс-Экспрессе» остается одна поездка.

Тут Рики сам себе не понравился. Зачем надо было это говорить? Его слова прозвучали, как претензия в том, что могли бы и пораньше отметить его заслуги и пустить к старостам. И Снейп едва уловимым движением бровей тотчас выразил ученику свое неудовольствие по поводу такой наглости.

— Я, конечно, очень благодарен Вам за беспокойство, сэр, — поспешил Рики обратиться к Флитвику, — но, честное слово, я не собираюсь жаловаться на Мелани Хатингтон. Вряд ли мы с ней еще вернемся к тому спору, и сейчас она относится ко мне вполне терпимо.

Однако он вспомнил и другие подвиги Мелани, в связи с чем не мог себе не признаться, что Артур непременно бы воспользовался ситуацией и рассказал о ее жульничестве со снитчем. Его задумчивая рассеянность, конечно же, не укрылась от профессора Снейпа.

— Если хотите сказать еще что-то, сейчас у Вас есть такая возможность, — указал он.

— Вовсе нет, — категорично заявил Рики, еще раз поблагодарил учителей и распрощался. Он понимал, что не всегда следует говорить то, что хочется. Ну, напомнит он им прошлые прегрешения Хатингтон, а зачем? Куда больше хотелось осторожно спросить насчет комиссии; но недальновидно показывать, что он беспокоится.

Накануне матча между «Равенкло» и «Хуффульпуффом» неожиданно занервничала Тиффани.

— И зачем я только согласилась комментировать, — вздыхала она все чаще. И каждый раз все, кто сидел рядом, выражали убежденность, что она, конечно, прекрасно справится. В самом деле, кормит же она хагридовых пауков наравне со всеми.

В решающую субботу за завтраком в атмосфере Большого зала воцарилось радостное возбуждение, несколько нервное среди игроков «Равенкло» и «Хуффульпуффа». Оно и понятно, им предстояло играть, а всем прочим — просто смотреть.

— Гермиона сегодня первый раз, — зловеще произнесла Рози. Она вертела головой, приподнимаясь, стараясь разглядеть подружку за столом «Хуффульпуффа».

После завтрака Рики и другим семикурсникам «Слизерина» потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы выйти из Большого зала. Что неудивительно, ведь в вестибюле возникла толкучка, все спешили на матч. Наконец, они оказались в потоке, который, строя предположения и кутаясь в мантии, несся к выходу.

— Нигеллус, Макарони, подойдите.

Рики даже удивился, как ему удалось что-либо расслышать при таком шуме. Однако они, недоуменно переглядываясь, уже спешили в сторону своего завуча, пытаясь угадать, что стряслось на этот раз и — глупо, но прокручивая в голове, на натворили ли они чего. Однако Снейп, ожидающий их возле спуска в подземелья, не выглядел рассерженным, только недовольным, и, похоже, не ими.

— Нигеллус, пожалуйста, проследите, чтобы отсутствие Макарони на матче ни у кого не вызывало вопросов, — распорядился завуч в той манере, которая всегда вызывала у Рики протест. Профессор, едва повернувшись, моментально просек его состояние и принялся разъяснять, как болвану: — Сами понимаете, матч — это идеальное прикрытие. Вас хочет видеть министр, — тихо огорошил он и вновь обратился к Лео. — Вы, Нигеллус, ступайте.

«Мерлин! Вот только недавно выслушал Ваши указания, профессор. Надеюсь, не придется сейчас ехать в Министерство... в вагоне для старост», — хмуро кивнул Рики.

Лео, бросив на него предупреждающий взгляд, но не имея возможности выдать свои наставления при бдительном Снейпе, с сожалением скрылся в толпе.

— Проблемы возникли? Так все серьезно, что сам министр... — уточнил Рики. На самом деле, он не так уж и сожалел, что не попадает на игру. Немного неловко, конечно, перед Эдгаром, Бетси и Гермионой, но при наличии уважительной причине они не станут на него обижаться.

— Тише! — одернул его Снейп, глазами показывая, что вокруг полно народу.

Он тут же направился в подземелья, и Рики последовал за ним. Но, к его удивлению, профессор остановился, едва закончились ступени.

— Переждем здесь, пока толпа не рассеется, — пояснил профессор. — Вам, разумеется, следует пойти к директору, именно его обычно навещают важные гости. А я присоединюсь к остальным на стадионе.

Определенно, он не беспокоился за ученика, скорее, думал нечто нелестное о министрах, которые зачем-то дают ему поручения непонятного смысла и за которых ему приходится объясняться.

— Чего от меня хотят? — спросил Рики.

— Узнать одну вещь. Но ее уже узнали и без Вас, — небрежно заметил профессор. — И еще, я полагаю, министр хочет взглянуть на Вас. Возможно, спросит о планах на будущее. Так что смотрите, не говорите глупостей, — добавил он.

«Надо же, нравоучение пришлось выпрашивать!» — поразился Рики. Такое вот ожидание напрягало. Профессор Снейп не относился к тем людям, с которыми комфортно молчать, но и поболтать с ним о погоде не тянуло, тем более, он сам напомнил, чтоб ученик не вздумал ляпнуть лишнего.

Наконец, шум в вестибюле улегся, и профессор кивком показал, что пора к директору. Рики охотно припустил обратно наверх.

— Пароль — «сухарики в корице», — понеслось ему в спину.

«А такое вообще бывает?» — удивился про себя Рики. Он спешил, не оборачиваясь, и лишь на третьем этаже остановился перевести дыхание.

Удивительно, насколько другим становился опустевший «Хогвартс». Мимо прошмыгнула, подозрительно принюхавшись, миссис Норрис. Рики вспомнил, как когда-то хотел ее погладить; а сейчас повторить попытку, даже с его собственной точки зрения, было бы чистым хулиганством.

Он без приключений добрался до горгульи, назвал пароль, и скоро предстал перед министром и директором. Последний даже в честь прибытия высокого гостя не потрудился разобрать свои завалы, так что кабинет оказался привычно захламлен, а его хозяин — привычно любезен.

— Я должен извиниться перед тобой, Ричард, за то, что мы лишаем тебя увлекательного зрелища, — именно с этого начал Дамблдор.

— Нет проблем, сэр, — ответил Рики.

Последовал обмен приветствиями, в ходе которого слизеринца пригласили сесть. Рики успел отметить, что министр держится солидно и дружелюбно, но не может отвлечься от того, что его гнетет. Гнетет настолько, что он примчался сюда, и даже собирается это обсудить, хоть и не хочет.

Рики ждал, пока почтенные колдуны перейдут к делу.

— Министр Дигорри желает знать, что именно сказала тебе Сирена насчет старых ведьм, — обратился к ученику Дамблдор.

«А что, Дигорри сам этого сказать не может?» — мысленно вопрошая, Рики довольно дерзко взглянул на директора. Но, судя по тому, что министр смущенно отвернулся в сторону, у него и в самом деле имелись проблемы с тем, чтоб высказаться за себя. Рики сразу понял, что угадать причину будет нетрудно, и решил, что заставлять себя упрашивать неуместно.

— К сожалению, ничего определенного, сэр. Она только велела их остерегаться, — ответил Рики.

От него не укрылось, что министр вздрогнул. Возможно, мысленно выругался.

— И все? — Дамблдор не скрывал, что такие скудные сведения не очень-то его устраивают. Он внимательно вгляделся в Рики и, не найдя, должно быть, никаких симптомов скрытности, все же попросил: — Ты не мог бы подробнее припомнить, как это происходило? Какие именно слова употребила Сирена и при каких обстоятельствах?

Никакой особой сложности для Рики выполнить эту просьбу не составило.

— «Как старая ведьма, говорю тебе, остерегайся старых ведьм», — процитировал он. — У нее не было возможности сказать больше. Мои родители ненадолго вышли из комнаты, она сама специально так устроила. Я думаю, миссис Дуглас не хотела их пугать. А что, собственно, случилось? Вы же читаете мои письма, — обратился он к министру, — и можете узнать из них больше?

Дигорри теперь не скрывал своего смущения. Он даже покраснел от обвинения, но возразить ничего не мог.

— Амос вовсе не обязательно сам... — укоряющее обратился к ученику Дамблдор.

— Я всегда считал это вздором, — заявил, перебивая, Дигорри. — Но вчера, скажем так, произошло кое-что, что поколебало мое убеждение. Но если Вам больше нечего сказать, молодой человек, Вы, наверное, можете идти.

Министр полез за платком и, найдя его, принялся промокать лоб, стараясь держаться невозмутимо.

— Я нахожу полезным, — мягко промолвил Дамблдор, — чтобы вы рассказали мистеру Макарони о случившемся.

При всем желании он не мог бы дать более неожиданного и менее благонадежного совета.

— Вы с ума сошли? — с подозрением осведомился Дигорри, уставившись во все глаза на авторитетного светлого мага.

— Вы не первый, кто меня в этом подозревает, — директор откинулся в кресле, Рики показалось, подмигнув ему при этом. — Вам решать, Амос.

Колдуны скрестили взгляды, и Дигорри, отвернувшись первым, тяжко вздохнул, словно предупреждая, что ему вовсе не нравится подчиняться неразумным советам.

— Вчера, — начал свой рассказ министр, — был конец рабочей недели. В этот день многие уходят домой чуть раньше, так принято, хоть и не положено.

«Тоже мне, новость», — подумал Рики, не в восторге от того, что приходится почтительно внимать такой чепухе.

— Наверное, поэтому ко мне пришли с утра, да, — Дигорри как будто все еще сомневался, говорить или нет. — Мой секретарь Дженкинс сообщил, что меня хотят видеть двадцать две почтенные пожилые дамы. Включая, между прочим, мою жену! Им не было назначено, однако я их, разумеется, принял. Не стану передавать, о чем мы говорили, — резко объявил он. — Проводив их, я занялся делами, и никто, кроме моего секретаря, в это время меня не беспокоил. Он очень надежный сотрудник, давно у меня работает. А после обеда был обход.

— Проверка безопасности, — уточнил для Рики директор, поскольку Дигорри на этом почему-то застопорился.

— Да. По пятницам он производится особенно тщательно, но самый поверхностный осмотр сразу показал, что мой кабинет буквально переполнен черной магией! Мой кабинет! — министр выглядел не на шутку рассерженным и встревоженным. — Сначала мы пытались обойтись своими силами, потом пригласили эксперта, но он только руками разводит, почему все приборы безопасности сходят с ума, когда оказываются вблизи моего кабинета! А внутри они и вовсе выходят из строя, не все, конечно. Нет, мистер Малфой... я ведь могу называть имена? — с опаской осведомился он у Дамблдора. — Мистер Малфой настоял на нарушении конфиденциальности и обратился за советом к своему отцу. Тот сообщил только, что Темный лорд использовал нечто подобное, но подробности ему неизвестны. Я обследовался в Мунго, но целители не нашли пока никаких отклонений в моем состоянии, — мысли об этом министра явно тревожили.

— И не найдут, — пообещал Рики. Он еле сдерживался, чтоб откровенно не развеселиться. Безусловно, никакая экспертиза не определила бы причину такой зараженности черной магией. Ее, как совершенно справедливо заметил старик Малфой, знал только один человек. — В вашем кабинете полностью безопасно. Выметите мусор из-под стола, — посоветовал министру слизеринец. — И все приборы успокоятся.

— Что? — подскочил Дигорри.

— В смысле как? — с вежливым интересом уточнил директор.

— Там будет пепел, — пояснил Рики, мысленно представляя обстановку кабинета министра в разные годы. — Скорее всего, там, ведь все прочие места хорошо просматриваются. Какая-нибудь из почтенных пожилых дам незаметно высыпала его туда. У кого была такая возможность?

И они вместе с Дамблдором вопрошающе уставились на министра. Тот, совершенно опешив, без возражений заговорил.

— Напротив меня расположились Элвина Белби, Фенелла Хенриксон, Клитемнестра Сайрус со своей болонкой, и миссис Хогис, такая в чепце, у нее склероз, забыл, как ее зовут. Но в конце не только они, все подходили ко мне, чтобы попрощаться. Я, стоя за столом, каждой пожимал руку, — мистер Дигорри напрягся, будто пытаясь воспроизвести в памяти тот эпизод, но скоро с сожалением помотал головой. — Нет, не припоминаю. А что за пепел?

Не ответить Рики не мог. Он незаметно сделал глубокий вдох, прежде чем обнародовать великую тайну.

— Пепел от плаща дементора. Раздобыть его довольно просто — они ведь передвигаются, не разбирая дороги, и оттого часто цепляются за различные кусты, углы. Несколько раз лорд Волдеморт находил такие лоскутки, и ему пришло в голову, что их можно как-нибудь использовать. Он экспериментировал, и довольно просто получил порошок с такими вот ценными свойствами. Да Вы сами сможете вспомнить несколько случаев, когда приборы вдруг зашкаливали, и срочно приходилось отзывать людей из зараженных помещений. Сразу скажу, что после этого туда входили Упивающиеся смертью, забирали то, что им нужно, и, как правило, по возможности устраивали взрыв или что-нибудь подобное. Последнее нужно ля того, чтоб никто не обнаружил пропажу.

Пока он излагал суть дела, во взглядах слушателей появилось невольное уважение. Однако, и возмущение тоже.

— А Вы говорили об этом эксперту или крестному отцу? — не без требовательности спросил Дамблдор.

— Нет, — покопавшись в памяти, объявил Рики. — Признаться, я забыл.

У Дигорри был такой вид, будто он более всего на свете хотел бы его отшлепать.

— А что, я же не могу помнить вообще все, — стараясь умерить воинственность, проворчал Рики. — Этот пепел — одна из многих тайн. Упивающиеся смертью или другие сообщники Лорда, запуганные или под подвластьем, просто рассыпали порошок, другие приходили, ничего не зная о якобы заражении черной магией, и исполняли поручение. Лорд не стремился выдавать свои секреты. Однако, — продолжил он, чувствуя, что мысль, вертящаяся в голове последние несколько минут, обретает ясность, — Упивающиеся смертью могли найти запасы этого порошка, они всегда были. Могли расспросить друг друга и сопоставить. Вы уверены, что все пришедшие к Вам пожилые ведьмы были теми, за кого себя выдают?

Рики не особо хотелось выгораживать тех, кто ему не симпатизирует. Однако даже он с трудом допускал мысль, чтоб старухи могли найти пепел; ладно, найти могли, но по наитию использовать правильно, или, что еще невероятнее, сами его приготовить — вряд ли.

Дигорри открыл рот, но помедлил и в итоге признал:

— Нет, полностью не уверен. Но это настолько... нагло, если допустить саму такую возможность!

— Просто демонстрация того, что они проникнут куда угодно, если захотят, — пояснил Рики.

Говорить этого, наверное, не следовало, поскольку министр поперхнулся от возмущения. Разрядить ситуацию взялся профессор Дамблдор.

— Что же, спасибо за неоценимую помощь, Ричард. Увидимся за обедом, — сказал он и поглядел на часы. — Мерлин! Да ведь мы его едва не пропустили!

Рики воспользовался разрешением и охотно покинул кабинет директора. Впрочем, еще в вестибюле колдуны нагнали его.

— Мы связались через камин с дежурными аврорами и объяснили ситуацию. Велели собрать пепел и передать на экспертизу, — весело сообщил Дамблдор. — Я уговорил министра Дигорри отобедать в школе.

Как оказалось, весьма кстати, поскольку за обедом у директора не оказалось другой компании. Рики слышал, что такое бывало, но никогда раньше не сталкивался с тем, чтоб квиддичный матч продолжается дольше, чем до обеда. Он поплелся к слизеринскому столу, больше всего опасаясь, как бы директор с его теплыми манерами не вздумал пригласить его присоединиться к ним с гостем за столом учителей. «Ага, все вернутся посреди десерта, и как я буду выглядеть? Снейп и МакГонагол обязательно выскажутся», — от одной мысли слизеринца охватывала жаркая волна стыда.

И временами ученики возвращались, впрочем, не все. В Большой зал забрело несколько человек, они по-быстрому перекусили и снова умчались. Рики ел, притворяясь, будто не слышит каждое слово за учительским столом. Дигорри не скрывал облегчения, смеялся и шутил. Дамблдор вторил ему и наперебой предлагал попробовать то и это.

Как назло, они одновременно с ним закончили обедать, и все втроем направились к выходу.

— Чем Вы собираетесь сейчас заняться, Ричард? — поинтересовался Дамблдор.

Мысленно выругавшись, Рики вежливо признался, что решил все же сходить, посмотреть конец игры. Не последнюю роль в этом внезапном решении сыграло опасение, что сейчас они вздумают снова пригласить его с собой, дабы мистер Дигорри мог как следует за ним понаблюдать.

— А не пойти ли нам тоже на стадион? — предложил директор, и министр, конечно, не имел ничего против.

«Вот приклеились», — подумал Рики; он не представлял, как теперь от них отвязаться.

На улице он не решился уйти вперед, тем более, первым вышел Дамблдор. Не прошло и минуты, как у министра Дигорри проснулись ностальгические воспоминания. Вид на «Хогвартс» отсюда открывался действительно чудесный.

По воздуху разливался магически усиленный четкий голос Тиффани Флинт, так что Рики предпочел прислушиваться к нему. Он справедливо считал, что это гораздо приличнее, чем соваться в разговор старших. Постепенно стали различимы слова...

— Погоди! А пепел действительно безвреден? — вдруг обратился к нему министр.

— Маггловские измерительные приборы не показывают никаких вредных воздействий. Он стоял в открытой банке возле клетки с мышами; все они прожили свой естественный срок. Он оставался в домах Упивающихся смертью, которые об этом не знали. Лорд и на себя его высыпал, — Рики прикусил язык, чтоб не сказать «а теперь посмотрите, какой у меня цветущий вид, а?». — Нет никаких данных, что он вообще как-то влияет, — подытожил он. — Разве что, в самом начале...

— Что? — опасливо воскликнул министр, не замечая, что перебивает.

— Настроение портится, — проворчал Рики.

— И верно, — обрадовался министр. — Я вчера так был всем недоволен. Надо будет извиниться перед стариной Дженкинсом, зря я кофе ругал.

Они осторожно прошмыгнули на поле и, никем не замеченные, отправились на разные трибуны. Рики спешил вверх по лестнице, когда раздался знакомый резкий свисток, и Тиффани прервала на середине фразу.

— Не ожидала! Гермиона Уизли только что поймала снитч. Победа за «Хуффульпуффом»...

Рики промахнулся ногой по ступеньке и едва не упал.

Матча он, конечно, не видел, что не помешало ему слиться с толпой, покидающей стадион. Так что Снейпу следовало быть довольным, секретность ему удалось соблюсти образцово. За воротами его нагнали Лео и Дора; последняя попыталась кратко описать прошедшую игру, но бросила эту затею.

— Давай потом. Я мало что могу расслышать при таком шуме, — шепнул ей Рики.

Хуффульпуффцы ликовали довольно мирно. По общему мнению, никто их победы вроде бы не ожидал, и охотники «Равенкло» показали себя немногим хуже. Игроки, конечно, оставались еще в раздевалке, но все прочие повалили в Большой зал, где им приготовили бутерброды перекусить.

— Из мисс Флинт вышел бы отличный комментатор. Жаль, теперь поздно об этом думать, — сетовали слизеринцы.

Сама Тиффани к неожиданной славе отнеслась прохладно, хотя в глубине души ей это, несомненно, льстило. Тем более, даже Генри похвалил ее, а Ральф и вовсе пылал восторгом. В штабе он обратился к Доре, не удобно ли теперь намекнуть, чтоб Тиффани пришла и на следующий матч.

— Не надо, — категорично предостерегла Дора. — Дозу квиддича, которую способна принять Тиффани, ни в коем случае не следует превышать.

Ральф остался советом недоволен, но пыл его слегка поумерился. Что и говорить, с мерой у гриффиндорцев всегда было сложновато.

Да и победившая Гермиона нормы не знала. Она невероятно гордилась тем, что сумела обыграть фаворитку прошлых лет. Эдгар ее, разумеется, одергивал, требуя, чтоб хотя бы в присутствии Бетси она не выпендривалась. За что Гермиона нередко обвиняла его в предательстве интересов родного колледжа.

Впрочем, если Бетси и переживала поражение, то Рики, при всей своей чуткости, этого не замечал. О сопернице Бетси отзывалась исключительно похвально. Это заметил Джимми Поттер. И половину следующей «Молнии» заняла длинная, с многочисленными перескоками, и оттого трудно читаемая статья, состоящая из высказываний ловцов всех команд друг о друге. Но, как обычно, главным образом Джим делился своим мнением, и совсем немного — комментариями девочек из «Равенкло» и «Хуффульпуффа», причем каждой о другой. Мнение ловца «Слизерина» кратко укладывалось в одно предложение с тремя эпитетами.

— Это он так говорил, когда с тренировки шел! — объяснил Джим. — Ну, я, конечно, брал у него интервью тоже.

— Видела я, как ты брал интервью у Огдена! — не выдержала Дора, ознакомившись со статьей. — Ты проорал, пробегая мимо: «Фиг ты меня обгонишь!», не так ли? А зачем, непонятно, все равно ему дальше не с тобой играть!

Мелани, не медля, сурово нахмурилась.

— Переделаешь так, чтобы хотя бы все нормально высказались, — отрезала она.

Джимми попытался протестовать, упирая на то, что до планового выхода «Молнии» в среду всего два дня, но другие старосты ухватились за эту воспитательную возможность, и пришлось ему удалиться с неутвержденным макетом.

— Пусть не сразу поумнеет, но хотя бы будет знать, что так нельзя, — понадеялся Эдгар.

И лишь в гостиной «Слизерина» Лео задумался о том, что справедливость в адрес юного журналиста имеет свои подводные камни.

— Вот теперь Джимми к Огдену привяжется, а тот дипломатией не отличается, — заметил он. — Наверняка подаст повод для скандала. Запросто может наговорить гадостей и про Гермиону Уизли, и про того же Джима, а тут и до драки недалеко.

— Глупости, — возразила Дора. — Огден не мастер языком молоть.

— А ловцу это и не надо! — отозвалась в защиту своего протеже, не вникнув в суть разговора, Тиффани.

В суете квиддичного энтузиазма того дня Лео все же нашел время, чтоб спросить у Рики, чего хотел министр. И, выслушав, выразил надежду, что «хорошо бы это не попало в газеты».

Что касается Джима, то он не растерялся. Наоборот, Джимми сработал оперативно, и на другой же день статью переделал.

— Что это? Все соперники дружно тобой восхищаются? — не удержался от замечания Эдгар, укоризненно глядя на кузена.

Джимми с вызовом вздернул подбородок.

— Если хочешь, сам у них спроси! — ответил он гордо.

На сей раз, в конце недели, старосты слишком устали, и потому дали добро, поправив немного специальным пером.

К счастью, Джимми ничего не знал о том, что во время матча Рики встречался с министром у Дамблдора. Настоящие журналисты тоже об этом не знали, и тем не менее донесли до колдовской общественности то, что смогли разнюхать. Статья о непонятной атаке на Министерство, которую «сам министр комментировать отказался», появилась в «Пророке» через день. Тогда Рики счел необходимым проинформировать слегка встревоженных друзей, ведь запрета на этот счет директор не давал. Он пригласил весь Клуб, Ральфа, Селену и Дору.

Для откровенной беседы как нельзя лучше подходил туалет Плаксы Миртл, и увы, она оказалась на месте.

— Что, опять будете тренироваться? — хмуро поинтересовалась она при виде делегации.

— К сожалению, нет, хотя надо бы, — успокоил ее Артур. — Ну, Рики, что у тебя сегодня?

Помня, как чувствительны к некоторым вещам отпрыски колдовских семей, Рики постарался как можно меньше упоминать Лорда и темные чары, и упирал на техническую легкость изобретения. Но все равно, почти все друзья пару раз поежились, так что впору было предложить им вызвать патронуса для поднятия духа. Но вот Артура необычайные возможности лоскутов с плащей дементоров неожиданно привели в восторг.

— Интересно, если мы сейчас пойдем на старое болото, они там найдутся? — загорелся он. И отсутствие энтузиазма на лицах товарищей его, определенно, не охладило.

— Я не уверен, что время спустя они обладают теми же свойствами, — попытался втолковать гриффиндорцу Рики.

Такой интерес, пусть даже у одного из самых благонадежных друзей, его нервировал и, должно быть, Плакса Миртл почувствовала это, поскольку молча зависла под потолком, наблюдая за собранием с толикой опасения.

— Вы оба в своем уме? — ровно поинтересовался Дик, давая потрясенному Эдгару знак, что лучше ему не вмешиваться пока.

— А что? Я считаю, полезно при себе иметь такую штуку, — не смутился Артур.

— Но не теперь, когда все знают, что к чему, — указал Дик.

Рики показалось, что не только Артур украдкой покосился на него, будто упрекая, и зачем он все директору разболтал.

— Я не мог не рассказать, — смущенно возразил Рики.

— Конечно. Правильно сделал, что рассказал, — примиряющее заметила Селена.

Но Дора недовольно цокнула языком, заслужив неодобрительный взгляд со стороны и Эди, и Селены.

— Не знаю, выкладывать вот так карту из рукава... А что, правда авроры о таком не подозревали? — недоверчиво переспросила слизеринская староста, не желая, должно быть, спорить с хуффульпуффцами. — Ведь в Министерстве постоянно ведутся новые разработки? И не только там.

Она покосилась на Уизли, который сразу же самодовольно закивал.

— Мои дядюшки из хохмазина проводят испытания несколько раз в год. Говорят, обленились, раньше они почти без перерыва что-то новое разрабатывали. Да уж, теперь информация про плащи дементоров наверняка засекречена, — он что-то просчитал в уме и, вздохнув, попросил: — Если Джорджина и София как-нибудь пронюхают, скажете, что я об этом не знал. А ты, Нигеллус, чем так озадачен?

Понятно, что Лео немедля очутился в центре внимания. Несомненно, если кто и мог бы объяснить в конце концов происходящие странности, его кандидатура для этого была у членов Клуба наиболее вероятной.

Ответ Лео показал, что от сути его отвлечь невозможно — ни министерской беспомощностью, ни экзотическими черномагическими пакостями:

— Ни чем, а кем. Конечно, во всей этой истории я озадачен только старыми ведьмами, — заявил Лео. — Или тем, кто выдавал себя за одну из них.

О такой возможности Рики не думал, и в очередной раз поразился дальновидности друга.