Рики Макарони и Пятое Колесо (джен)

В Министерстве магии имелась служба куда более секретная, чем Отдел тайн. На той службе держалось все Министерство, и называлась она — Отдел магического хозяйства. Никто в точности не знал, где именно в Министерстве он располагается. В Отдел магического хозяйства невозможно было проникнуть через дверь, а только одним способом, о котором нападающие, к счастью, не знали. Более того, тем же способом немногочисленные сотрудники упомянутого отдела могли перемещаться по всем помещениям.

Еще раз напомнив себе, что Лорд только слышал об этом, Рики вскарабкался на подоконник. Он вступил в несуществующее окно и задержался в проеме. Да, так и получилось, как он ожидал.

Стоя прямо в центре, он мог попасть в любое окно на этом этаже, уклонившись от центра слева — этажом выше, справа — этажом ниже, и ему открывался обзор соответствующих комнат. Нижних уровней было больше, он заметил и многочисленных авроров, и нескольких задержанных преступников в их кабинках. Но две знакомые фигуры в пыльной конторе Отдела международного магического сотрудничества куда больше привлекали его внимание. Рики сосредоточился на них и шагнул вперед.

Люциус Малфой с палочкой в руке не без удовольствия обменивался угрозами с бывшими соратниками. Мери со скучающим видом сидела на стуле, и Рики сразу понял, что она ничего не слышит, ведь немыслимо скучать под такую вот перебранку.

Секунда — и Рики спрыгнул с подоконника.

— А так не лучше? — громко спросил он и наложил на дверь заглушающие чары.

Почти сразу он сообразил, что следовало сначала избавиться от невидимости. Да уж, гордость за то, что удалось перехитрить Упивающихся смертью, сделала его безрассуднее. Лицо старика Малфоя вытянулось, он наставил палочку и жестом велел Мери сделать то же самое. В дверь ломились, и старик то и дело оборачивался.

Девочка же прежде поколдовала над своими ушами, поэтому Рики обратился прямо к ней.

— Я Рики Макарони, — сказал он. — Мы запустили каминную сеть, и авроры уже здесь. По всем расчетам, скоро нас выпустят. Нет, не пытайтесь аппарировать! — воззвал он к старику Малфою, видя, что тот хватает внучку за плечо. — Это у Артура не получилось починить.

Он, наконец, стал видимым, и Мери с визгом бросилась ему на шею.

— А ты как сюда попал? — сурово осведомился куда менее восторженный Малфой.

Рики кольнуло недоверие; не угадаешь ведь, как скользкий и хитрый Люциус сподобится этими сведениями воспользоваться, если ему сказать. «Пока не стоит ему рассказывать, без необходимости», — решил Рики, и в ответ неопределенно повел плечом.

— Я себя так глупо повела, — покаянно произнесла Мери, отпустив его.

— Это все дурацкая организация твоей матери, — проскрежетал зубами Люциус Малфой.

Мери вскинулась.

— Ты ведь ей этого не сказал? — возмущенно спросила она.

— Не успел. И не скажу теперь, конечно, — пообещал заботливый дед, смягчаясь при виде огорчения девочки.

Между тем из-за двери снова понеслись отборные ругань и угрозы. Рики признал, что позволил себе необоснованное самолюбование, вообразив, будто Мери и Люциус не додумались до его способа убрать звук; просто способ этот легко снимался противоположной стороной. У Рики возникло неприятное и даже тревожное ощущение, происхождения которого он пока не понял. Продолжая оглядывать столы и шкафы с пухлыми папками, он механически кивнул, когда Люциус с усмешкой снова обеззвучил стену, отделяющую их от нападающих.

— Все так быстро произошло, — обратилась к нему Мери. — Я даже не успела ничего понять, и раз — мы с Артуром валимся на пол, а в стороне толпа этих, в капюшонах. Я схватилась за палочку...

— И ты не испугалась? — недоверчиво спросил Рики.

Мери часто замотала головой, но все равно поежилась.

— Не очень, — произнесла она не сразу. — Понимаешь, тот тип, с которым ты в прошлом году водился, он меня уже пугал. И — рядом ведь был Артур. Мы вдвоем кое-что можем. Для начала я выпустила на них своего патронуса. Хорошо, мы оказались ближе к двери. Выскочили, их заперли. Там напротив есть такая маленькая комнатка, к ней неудобно подходить из коридора, зато хорошо — на лестницу, в ней мы с ним забаррикадировались. Конечно, долго бы мы не продержались, но мы очень рассчитывали на то, что в «Хогвартсе» поднимут тревогу, и нас найдут.

— Потом пришел я, — произнес ее дед. — Знаю некоторые ходы... со старых времен.

— Мы отбились, но потом, когда убегали, потеряли друг друга, — продолжила Мери.

— Артур куда-то смылся, — заметил ее дед с досадой.

Он раздраженно поморщился, когда Рики, внезапно приложив палец к губам, начал озираться, затем — принюхиваться. До слизеринца медленно доходило, и смутное нехорошее предчувствие оформлялось во вполне реальную угрозу.

То, что насторожило его раньше, было не звуком, а запахом. Точнее, ароматом благовонного масла, навевающим воспоминания о семейных походах в церковь по воскресеньям в Италии. Но теперь его уже перебивал другой запах, пока еще не очень заметный.

— Черт, они нас поджигают! Дым, где-то там! — махнул он в коридор, невольно укорив себя, что зря он не пожелал прислушаться к угрозам.

— Ну и что? Магам огонь не страшен, — язвительно напомнил Люциус, хотя тут же опасливо покосился на деревянный косяк.

Рики захотелось выругаться, самодовольное невежество чванливого пожилого колдуна в сложившихся обстоятельствах никак не могло показаться ему забавным.

— Не сгореть, а задохнуться, — назидательно произнес он. — То, что огонь уничтожит перегородки между нами, уже не будет иметь значения, если мы все тут отравимся угарным газом.

Хоть и с трудом, но он воздержался от ехидного упоминания о том, что, хоть колдун и не сгорит, зато сгорит его одежда, и будет весьма неловко потом предстать перед магической общественностью и, чего доброго, репортерами. Также не стал он читать лекцию о том, что угарный газ не пахнет и никак себя не проявляет, пока не сделает свое черное дело. Между тем становилось жарче, даже светлее, хотя последнее, возможно, Рики только казалось. Слышались также звуки борьбы, отдельные проклятия, и по четким командам снаружи становилось ясно, что это сотрудники Министерства.

На мгновение Рики уверился, что все закончилось, но тут полыхнуло жарче, и все вокруг в считанные секунды оказалось в дыму. Дым, едкий, плотный, щекотал ноздри, выжимал слезы из глаз. Рики нащупал платок и приложил ко рту, что, естественно, помогло плохо.

Сквозь пелену он разглядел, что Мери, хотя сильно кашляла, но собрала все силы, и ей удалось ухватиться за подол мантии деда. И он больше не слышал голосов людей. В горящем коридоре никого не осталось.

Значит, спастись от удушья они могли, лишь уйдя тем путем, которым он сюда пришел.

— Мери! — подозвал Рики к себе девочку. Она не шелохнулась, и тогда он схватил и поволок ее к окну, которое все еще показывало облачность, не дающую ни капли прохлады. Много говорить он уже не мог, но рывком поставил девчонку на подоконник.

— Спускайся на этаж ниже, где безопасно, давай! Ровно в проеме, слева, не уклоняясь ни вперед, ни назад.

Мери исчезла. Следующим пошел Люциус, и он не возразил, что Рики его пропускает; в этом смысле героический дядя Гарри доставил бы кучу хлопот. Прежде чем Рики последовал за ним, пламя лизнуло его рукав.

Вышел он в той же мрачноватой конторке, где Малфои, тяжело дыша, повалились на стулья, и он с трудом преодолел искушение поступить так же. Нет, Рики, все еще кашляя, устремился к двери.

— Предупредить... Чтобы никто не попытался спасти нас!

Малфои поняли и первыми бросились вон из комнаты, на лестницу. Там старик и девочка отстали от него, что и неудивительно. Каждая ступень, каждый вздох отдавались болью под ребрами.

При виде людей сознание выполненного долга ненадолго позволило Рики как бы забыться. На этаже у запечатанной двери толпилось несколько авроров, Упивающихся смертью не было видно. Их приветствовали изумленными и радостными возгласами, которые сменились ехидными репликами.

— Хвала Мерлину, никто за вами не полез! — объявил худощавый бледный колдун. — Весь отдел выгорит к чертям собачьим.

— Вся бюрократия, — поддакнул кто-то. — Вентиляцию проверять теперь будут допоздна.

«Хорошо, что это далеко от Отдела по надзору за магическими существами», — подумал Рики.

— Что с бандитами? — звонким голоском спросила Мери.

— В этом части Министерства всех задержали, — гордо сообщило вразнобой несколько голосов. — На удивление, их оказалось даже больше, чем сбежало из Азкабана. Несколько неприятных разоблачений получилось, что и говорить.

— Трое смылись в Отдел тайн, но у них на хвосте две группы захвата, и аппарирование мы не подключили.

— Зато сколько народу расплющило о антиаппарационный барьер, а некоторые разделились, их собирать придется. У бригады по ликвидации расщепления теперь работы на все выходные.

— Ага, и Нимфадора Уизли первая угодила в госпиталь, — кивнула строгая ведьма с пучком на затылке. — Аппарировала, конечно, сразу же и, понятно, неудачно.

— И Вам, сэр, мы зададим пару вопросов, — обратилась к Люциусу Малфою ведьма постарше.

— Пожалуйста! — насупился тот. Он отпустил руку внучки и убрал волшебную палочку, которая, как теперь вспомнил Рики, принадлежала леди Гермионе.

— Ричард Макарони!

Слизеринец обернулся на зов. К нему обращался чернокожий пожилой аврор, которого Рики пару раз встречал. Тот спустился на полступеньки и махнул, чтобы следовал за ним.

— Куда вы его? — забеспокоилась Мери. И тотчас несколько человек, включая Люциуса, принялись ее уверять, что все в порядке.

— У меня к Вам дело, — негромко произнес аврор, уходя и уводя Рики от этого гвалта. — Трое сбежали в Отдел тайн и сейчас там скрываются. Что им может там понадобиться?

Под таким проницательным взглядом Рики невольно изобразил, что добросовестно припоминает. Не дерзить же, что в Отделе тайн полно занятных вещих, и каждая представляет определенных интерес для черной магии.

— Я ничего не знаю насчет их планов, но думаю, они просто прячутся, — ответил он.

Аврор довольно кивнул, кажется, он и сам так думал.

— Этот юноша Уизли, ох и горяч, — со смесью одобрения и недовольства констатировал он. — Помчался за ними.

Рики же быстро, как мог, рассказал о тех Упивающихся смертью, которых они с Артуром заперли в Отделе магических путей сообщения. Закончил он как раз когда они спустились в Атриум, где, к счастью, хватало министерских. Пока почтенный аврор, подозвав парочку подчиненных, отдавал распоряжения исходя из переданной информации, Рики стал свидетелем поистине невероятного допроса дежурного. Тот утверждал, что ровным счетом ничего не заметил, сидел себе на своем месте и решал кроссворд.

Между тем аврор закончил давать задание и отправился дальше. Рики по инерции поплелся за ним. Они подошли к лифту, где ждали еще семеро сотрудников Министерства, серьезных и напряженных.

— Ты возвращайся, — распорядился аврор. — Бригада из Святого Мунго работает на втором уровне.

У Рики от удушья как раз в глазах в очередной раз потемнело, но даже мысли не возникло о том, чтобы подчиниться.

— Я с Вами, то есть, понимаете, может, мне удастся убедить их, — залепетал он под взглядом аврора, все более преисполняющегося скепсиса. — Ведь те, другие, вернулись в Министерство сами...

— А этих уже ничто не вернет, — покачав головой, жестко заметил старик.

Рики упрямо сжал зубы и кивнул. Понимая это, все равно он не мог не предложить свои услуги по убеждению Упивающихся смертью. Или, во всяком случае, он мог противопоставить им себя теперь, когда Мери наверху ничего не угрожало.

— Но я же, мне ведь ничего не будет! — запальчиво объявил он, понизив голос, чтоб не всем удалось его расслышать. — И Артур ведь там!

Последнее его действительно возмущало. Впрочем, он понимал, что авроры не позволяли Уизли рисковать и не имели возможности его от этого удержать. Тем не менее, любой мог теперь упрекнуть их за что, что он сейчас находится в Отделе тайн. И старый аврор ненадолго задумался. Окружающие его коллеги потрясенно уставились на него, и, наконец, одна из молодых ведьм, чье лицо Рики смутно помнил еще по «Хогвартсу», не выдержав и минуты, демонстративно постучала по часикам на запястье.

— По положению нельзя, — вздрогнув, проворчал старик.

— Я знаю, что мне не положено здесь находиться! — отмахнулся Рики. — Но я ведь все равно здесь!

— И присматривать за ним надо, — проворчал рыхлый субъект средних лет с нашивкой Уизенгамота; Рики даже смутно не представлял, почему ему-то с аврорами можно.

— Черт знает, чем мы тут заняты! — внезапно разозлился пожилой аврор и что есть силы вдарил по кнопке лифта. Лифт тотчас открылся. — Ладно, иди, некогда с тобой возиться. У тебя будет одна попытка, — предупредил старик, обращаясь к Рики. — И даже не вздумай отколоть какой-нибудь номер.

В лифте Рики поймал на себе несколько украдкой брошенных взглядов. Кто-то был заметно недоволен его присутствием, кто-то считал присоединение Рики решением оставшейся проблемы.

— Отдел тайн, — объявил ровный женский голос.

Как оказалось, там тоже ждали лифт. Двое авроров караулили задержанного Упивающегося смертью, которого, очевидно, собирались доставить наверх, в свой отдел. И, понимая, что для опознания они сдернули с него маску, иначе нельзя, слизеринец в очередной раз задохнулся. Это был Малсибер — старый, озлобленный и сломленный окончательно. Он тоже заметил Рики и ничего не сказал, но от его взгляда Рики захлестнуло чувство горечи и стыда, которых он всегда ждал в подобных случаях, но они не становились менее острыми.

Некоторые из прибывших задержались, но большинство прошли мимо. Кажется, задержанный огрызнулся. Рики все время прислушивался, даже не обратил внимания, что дверь, ведущая в Отдел тайн, распахнута настежь, равно как и все прочие двери. Однако тут пришедших встречала озабоченная ведьма, и под ее руководством они начали разделяться на группы.

— Этот зачем? Нельзя! — возмутилась она, кивнув на Рики.

— Да знаю я! — фыркнул старый аврор, после чего ведьма враз успокоилась и прикрепила слизеринца «ко второй группе».

Почти не глядя, он поплелся куда велено, а его спутники, три пожилых колдуна, негромко переговаривались и осматривали по дороге любые укромные места, проверяли предметы. Все было тихо. И вдруг из боковой двери, мимо которой они проходили, раздалось несколько глухих ударов и треск; так бывает, когда заклятья ударяются о предметы и стены, машинально отметил Рики, хватаясь вместе со всеми за палочку.

Он бросился к двери и, едва переступив порог, замер столбом. Бегущий сзади оттолкнул его, наверняка что-то сказал, но Рики не слышал этого. Он почти не видел огромного амфитеатра, людей, снующих по ступеням, баррикады из шкафов, которым здесь явно не место. Он видел только сцену внизу, в центре зала, и арку с непростой занавеской.

И Артура Уизли, который погружался в колыхающуюся завесу. Медленно планировал, словно слетающий с дерева лист, его покачивало, как в замедленной съемке. Оттуда доносились, усиленные эхом каменного зала, покашливания, жуткие смешки. И вот гриффиндорец пропал из виду.

Вопль ужаса замер на губах у Рики. «Кто позволил ему туда подойти? Это ведь чистое озорство, так характерное для гриффиндорцев», — колотились в голове бесполезные упреки.

Он машинально огляделся, ища поддержки. Невдалеке справа Рональд Уизли с искаженным лицом рвался к Арке и кричал, но профессор Люпин удерживал его мертвой хваткой, повиснув на дяде Артура, как бы тот ни извивался, не вырвется. Оборотень тоже не отрывал взгляда от падающего гриффиндорца, на его лице читались сожаление и горечь.

Рики же не мог глаз оторвать от колыхающейся завесы, за которой исчез его друг. Но вдруг он увидел его, Артура, и отшатнулся: тот поднимался, выплывая из Арки головой вперед, простирая к нему руки.

В тот момент в Рики ударило проклятие. Он не применял Щит, само воспоминание о возможности величия низвергло его в ничтожество. Ослепляющая белая вспышка, и он провалился в черноту.

* * *

Очень долго, целую вечность он висел в абсолютной пустоте, где ничего не происходит. Временами становилось тревожно, но почему и зачем — он не мог понять. Не знал, кто он, что происходит, и остерегался приближаться к тому неизвестному месту, где хранились сведения об этом, потому что там же хранилось нечто, с чем он никогда не хотел встречаться.

Наконец, что-то зашевелилось; он ощутил свое дыхание, тяжелое, слишком горячее. Тяжелое сознавание навалилось на него. Сквозь зубы прорвался хрип. Он вспомнил все.

Тут же к нему бросился кто-то, нагнулся. Вспыхнул яркий, болезненный свет.

— Ричард, ты что? Спокойнее, ты же свалишься! Да успокойся, говорю, это действительно я! Мы живы. Ты что, больничное крыло не узнаешь?!

Рядом находился Артур Уизли. Убедившись, что Рики узнал его, он потянулся к свече и погасил ее. Серость палаты уже рассеивалась холодным светом, какой бывает ранним утром.

— Как... ты выбрался?

Рики знал совершенно точно, что до сих пор ни один из тех, кто проваливался сквозь Завесу Безвременья, не возвращался назад. Именно поэтому его все еще мучили сомнения, а не во сне ли разговаривает он с Артуром.

Артур как будто стиснул зубы.

— Мне помогли выбраться. Точнее, вытолкнули оттуда.

Артур выпрямился, сделал пару шагов и забрался с ногами на соседнюю кровать. Рики неотрывно провожал его взглядом, косился из последних сил, хотя не мог пошевелиться, а глаза закрывались сами собой. Должно быть, гриффиндорец заметил, с каким напряжением он следит за ним, и заговорил снова, хотя продолжать ему совсем не хотелось.

— На самом деле, это труднее всего теперь. И дядя Гарри еще будет спрашивать, ведь не отстанет же. До того тошно об этом рассказывать.

— Думаешь, время пройдет... будет лучше? — Рики не хотел усугублять состояние друга, но понимал, что ему необходимо знать, и сейчас.

— Вряд ли. — Артур всем корпусом подался вперед, обнимая свои колени. — В общем, я встретил их там. Легендарных пропавших родственников мамы по линии Блэк.

— Ты... Беллу? — Рики даже дернулся, но онемевшее тело не поддержало его порыв, слабость пригвоздила к месту.

— Да. И Сириуса Блэка. Я их видел и разговаривал с ними. А теперь меня все будут расспрашивать, как там и что. — Он вдохнул и заговорил быстро, словно надеясь таким образом освободиться. — Там много других, но они все, как тени. Передвигаются, шепчут. Сириус помог мне подняться, когда я упал. Беллатрикс появилась непонятно откуда. Я всегда считал, что они разные, а они оба такие... никакие. Там все бесцветное, время не движется, они сказали, безвременье уравнивает всех. Исчезают всякие убеждения, вроде как все это наносное. Сириус сказал, я слишком молод, чтобы там застрять. Якобы нас, Блэков, там и так слишком много, и они должны отправить назад меня. Я так удивился, откуда они узнали, что во мне кровь Блэков, я сам никогда так не считал, — Артуру как будто было стыдно, как предполагал Рики, вдвойне: и перед Блэками, и перед Уизли.

— Белла... — пробормотал он, когда пауза затянулась. «От души сожалею о бесцветном конце знаменитой маньячки», — Дора бы сказала что-нибудь в этом духе.

— Приветов Темному лорду она не передавала, — отмахнулся Артур. — Все ее приветы давно заглохли. Я же говорю, там все никакие. И меня они вытолкнули, а сами, — он сглотнул, — сгорели. На меня ушла вся их энергия.

«Так это же хорошо! — Рики хотелось закричать, но, увы, только его внутренний голос набрал силу. — Они выбрались из завесы, они умерли, знаешь, что это значит? Их больше нет».

— Артур, ты... освободил... их, — пробормотал он.

— А что я дяде Гарри скажу?! — огрызнулся Уизли. — Сириус был его крестным, не представляешь, как он дорожит памятью о нем! А я даже не спросил у него ничего.

— Не понимаешь, — Рики очень хотелось объяснить другу, что он еще сам не понимает, какое благо совершил для пропавших родственников.

— Ох! Помолчи, мудрец замшелый, — отмахнулся Артур, лег и отвернулся.

Рики не слишком за него беспокоился. Он был уверен, что, находясь по ту сторону завесы, гриффиндорец подобных угрызений совести не испытывал, а думал лишь о том, как бы выбраться оттуда. Зная характер Артура, Рики надеялся, что о столь нетипичных переживаниях, как сейчас, он скоро забудет. С другой стороны, Артуру Уизли-младшему вполне реально грозит вечная слава. Теперь ему практически наверняка светило прямое попадание в учебники. Совершенно успокоившись, Рики не заметил, как заснул. И видел четкий, оживляющий сон.

Великое колесо снова совершило оборот. Внутри него поворачивались, одни быстрее, а некоторые, наоборот, медленнее, другие колеса. В том числе и 4 колледжа. Рики находился внутри колеса и бежал, бежал, совсем как хомячок. И вот ему это надоело. Он переместился на колесо. Кататься — это лучше. Вдруг оказалось, что он вообще вне и сам поворачивает колесо, огромное, главное колесо. Внутри сидела мысль, что надо следить, чтобы колесо находилось на своей орбите. И пока это так, можно спокойно кататься на своем колесе, а когда и побегать.

— Перестаньте дергаться! Он приходил в себя, и даже разговаривал со мной! — Артуру, судя по тону, приходилось буквально отбиваться. — Мадам Помфри мне, между прочим, поверила!

Постепенно Рики разлепил веки. Когда зрение сфокусировалось, он остолбенел бы и в том случае, если бы сохранил способность двигаться. Существо, говорившее голосом Артура Уизли, имело лицо профессора МакГонагол с ушами кошки.

Первой его изумление заметила Селена.

— Уизли! Прекрати сейчас же! — укорила она. — Похоже, ты его напугал.

Окаянная нечисть мгновенно приняла нормальный облик Артура Уизли.

— Не бойся, старик. Это полиморфия. Мама считает, эта способность ко мне вернулась после того, как я побывал в Арке, — объяснил он.

— Мы так волновались за тебя, — произнес откуда-то вне поля зрения Эдгар, обращаясь предположительно к Рики.

— Что со мной случилось? — промямлил Рики, совсем без пауз.

— Ты чуть не умер, — с осуждением изрек Эдгар, и на него тотчас зашикали.

— Критическое состояние на грани. Ты не бессмертен, — объявил Лео без всякой торжественности. — С тех пор, как исчез Темный лорд. Так эксперты предполагают, и целители с ними согласны. Ты утратил бессмертие, считай это доказанным.

Рики принял слова друга к сведению. По-хорошему, стоило бы порадоваться. Но ему на это не хватало сил.

— Я здесь надолго? — спросил он.

— Мадам Помфри сказала, не меньше двух недель. Тебя отправили бы в клинику святого Мунго, но дядя Гарри не желает светить тебя в таком общественном месте. Он и его друзья опасаются, что тебя там или обследуют, или залечат, в общем, здесь тебе и мне безопаснее, — объяснил Артур.

Селена присела на кровать. Прикосновение ее горячей ладони к щеке отозвалось волной нежности в груди. Рики глядел в ее глаза, и его постепенно перестало заботить, что сейчас он так слаб и беспомощен. Все это было преодолимо и не имело значения.

— Слизеринцы собираются принести тебе гостинцы, — сообщил Артур. — Только мадам Помфри утверждает, ты не скоро сможешь воздать им должное.

— Рози с оставшейся компанией тоже рвутся тебя навестить, — сказал Лео. — Рози нам так надоела, особенно мне. Она выдумала, будто ты уже умер или тебя забрали, а мы ее обманываем, и временами ревет.

— Да, такие сцены закатывает, — поморщилась Дора. — Так что они зайдут, ненадолго, я прослежу.

Рики слушал их, но имело значение не содержание, а общий смысл, скрывающийся за словами. Он чувствовал любовь и заботу и вокруг, и внутри себя. И даже с койки в больничном крыле мир выглядел отличным местом, где хватало и чудес, и радостей. Однако было сказано одно слово, которое его обеспокоило.

— С оставшейся... компанией? — спросил он.

— Мери отослали домой. Пока что она побудет с семьей, хотя, конечно, вернется в школу, когда начнутся переводные экзамены, — поспешила уточнить для него Селена.

Тут явилась мадам Помфри с двумя серьезными колдуньями и попросила всех посетителей покинуть палату. Сама она и целительницы, разумеется, никуда не делись, а деятельно взялись за лечение. Рики ничего, кроме слабости, по-прежнему не чувствовал, однако глотал все, что ему подсовывали и фельдшер, и специально прибывшие из госпиталя целители. Впрочем, появлялись они только первые два дня, а потом дела его, видно, пошли на поправку, и они исчезли.

По ощущению, Рики выздоравливал долго. Он уже и забыл, как это полезно — приходить в себя после затяжной болезни. Он отдыхал, его ничто не волновало и, в общем, он нуждался в этой передышке, чтобы полежать и обо всем спокойно подумать.

Иное дело Артур. Он отчаянно маялся от безделья.

О произошедшем они сначала избегали говорить, но по мере того, как прошлое стиралось, становясь все менее пугающим, а пребывание в палате — все более однообразным и нудным, они все чаще обсуждали разные моменты. Разумеется, когда мадам Помфри, запретившая эту тему, не находилась поблизости.

— А как вышло, что вас сразу не обездвижили? — задавать этот вопрос Рики и стеснялся, но и противоречие было слишком очевидно. Ведь Упивающиеся смертью ожидали появления Мери, и пусть даже Артура не планировали, вряд ли он, по сути, мог послужить серьезной помехой, если в первый момент действовать по плану.

Он не ожидал, что Артур хитро улыбнется.

— Это семейное преимущество Уизли, — гордо ответил гриффиндорец. — Помнишь портшлюсы из нашего сарая, мы еще на третьем курсе с их помощью влезли в Визжащую хижину?

— Ну, — нетерпеливо подтвердил Рики.

— Я с ними с детства много возился, — признался Артур, ничуть при этом друга не удивив. — И, знаешь, есть один такой способ. Называется — скачок в сторону. Он позволяет несколько сместиться с того места, где локализовано твое появление. Для этого надо в момент рывка повернуть голову. Это мы в детстве просто так дурачились, и вот, пригодилось.

Рики не мог не отметить, что умение сослужило старосте и Мери отличную службу.

— Да, если определенное место окружено, оказаться за два с лишним метра от него — уже хорошо. Они услышали хлопок и как все завопят: «Петрификус тоталус!», — Артур зажмурился и помотал головой. — А Мери спустила на них патронуса, и мы убежали.

По словам Артура, Мери старалась весь год выполнять поручения мамочки с ПУКНИ не только оттого, что леди Гермиона разоблачила ее незаконное домашнее обучение. Помимо детского колдовства, сэр Драко скрыл от супруги много всего другого.

— Такое открылось! Оказывается, дядя Драко уже несколько лет варил оборотное зелье и позволял своему старику превращаться в него, чтобы тот мог покидать поместье. Люциус Малфой иногда прогуливался по Косому переулку и, понятно, колдовал его палочкой.

Слизеринец не мог не оценить, насколько удобно Малфои все продумали.

— Леди Гермиона, конечно, не подозревала, что творится у нее под носом? — предположил он.

Артур энергично закивал.

— Удивляюсь, как она не испепелила моего дядю, когда узнала об этом в прошлом году. Но сейчас она уже почти успокоилась, и тут все вскрылось! Люциус ведь явился в Министерство, и продемонстрировал там, что навыки все при нем.

— Да уж, — кивнул Рики.

— Ох, и нервничала леди Гермиона в кабинете дяди Рона, а когда дядя Рон сказал, мол, придется старику переночевать в камере, уж как на дядю Драко покосилась! Типа вот попались, теперь будете знать. Она потом вышла, — Артур, не сдержавшись, прыснул. Справившись с собой, он продолжал: — А дядя Рон, он еще не знал, что я очнулся, и говорит дяде Драко: «Чего вы голову морочили с этими разрешениями для старика? Делали бы себе так, как делали, и все, тихо-мирно, никому никакой волокиты». В общем, мистер Макмиллан теперь все разрешения отменил и, понятно, распорядился Люциуса Малфоя под домашним арестом строже контролировать.

Вся история отдавала неприятным осадком. «Вот вам и справедливость», — подумал Рики. Люциус получил наказание именно за то, что ни один нормальный человек не счел бы преступлением. Притом, что в личном деле старого колдуна хватало настоящих темных пятен. Вот и ему, Рики, в какой-то степени приходилось отдуваться за Темного лорда. Точно, медленно ворочаются мельницы богов.

Артур охотно рассказывал о том, чем занимался в Министерстве после триумфального запуска каминной сети.

— Они засекли меня на втором уровне и устроили погоню. Чуть не окружили. Я выскочил в Атриум, прямо на авроров, Хестию Джонс чуть с ног не сбил. Ну, они тут же в лифт, я, понятно, за ними.

Рики слушал и мысленно кивал. Все это было так похоже на Артура.

— Понять не могу, как тот гад в меня попал. Ведь я так и остался невидимым, чтоб дядя Рон меня не выпроводил. Только случайно мог попасть, честное слово!

— Ну, от этого не легче, честное слово, — не сдержался Рики.

— Ладно, брось, мистер Благоразумие, все же обошлось, — Артур правильно расшифровал его тон. — Обещаю, что отныне я не буду так безрассудно рисковать. Я ведь дядю Рона перепугал, и мне за это досталось. Потом, когда ты уже отрубился, и он меня забрал в свой кабинет, а все равно там меня тормошили все и ахали, как я так.

Об этом Артур говорить не любил, зато, не скупясь, расхваливал всем навещающим его родственникам, как Рики его поучает. И мать гриффиндорца, и обе его бабушки, и многочисленные дяди и тети вынуждены были только поддакивать.

Несколько раз заходил профессор Снейп, главным образом для того, чтобы принести зелья.

— Полагаю, неуместно критиковать ваше безрассудство, — все же обратился он к ученикам без обычной суровости, — но следует, несомненно, отметить ваш героизм. Позже будет время обсудить это с Вами, Ричард. Выздоравливайте.

Других учителей, судя по всему, не пускали, равно как и друзей. Зато обоих пациентов допрашивали, но недолго, и мадам Помфри всегда была наготове, чтоб выпроводить посетителей.

Появился, конечно, и Гарри Поттер — после того, как его самого крайне неохотно выписали из госпиталя Святого Мунго, он ведь тоже аппарировал в Министерство в числе первых. И для него сделали исключение и впустили в палату.

— Сразу должен признать, что я поступил дурно, — обратился крестный к Рики. — Я ничего не сообщил твоим родителям о том, что произошло в Министерстве.

— За это я Вам очень благодарен, — живо откликнулся Рики.

— Однако, как ты понимаешь, вся магическая общественность в курсе случившегося. И есть несколько особ, которые очень хотят видеть тебя. Они утверждают, что ты им очень обрадуешься. Это почтенные ведьмы, и мне неловко им отказывать, но прежде я хотел тебя спросить.

От крестного не укрылось, что Рики поморщился. Выражение «почтенные ведьмы» за последний год окрасилось для него в темные тона.

— Кто? — не мог не спросить Рики.

— Миссис Крокфорд, моя старинная знакомая, и миссис Чайнсби с мисс Блумсберри, — перечислил дядя Гарри. — Кажется, почтенная Дорис вообразила, что должна приглядывать за тобой, она просто места себе не находит.

Рики покосился на Артура, представляя, как упомянутые тетки над ним будут кудахтать в присутствии гриффиндорца.

— Буду очень рад, — произнес он ровно.

Но мадам Помфри никого не пускала еще два дня, по прошествии которых вместо указанных ведьм нарисовались «оставшиеся» звездные детки. И оказалось, Рики умудрился упустить целый этап для «Молнии». Гермиона похвасталась, что завершила свое «расследование журналиста». По этому поводу Рики кстати кое-что припомнил.

— Ты поэтому набивалась в теплицу, когда там были Эди и Бетси? — спросил он, прищурившись.

— Ага, — закивала Гермиона. — Я выяснила, где в «Хогвартсе» больше всего целуются.

— Что еще за шутки? — попенял кузине Артур, для которого «расследование» оказалось полной неожиданностью.

Гриффиндорца выписали, разумеется, раньше, ему хватило недели в больничном крыле. Однако Рики, поначалу сочтя, что друга держат ради него, для компании, постепенно понял, что главная причина — проверить, не влияет ли на Уизли пребывание в Арке. Газет им в палату не приносили, однако даже дядя Гарри признался, что полностью засекретить случившееся Министерству не удалось, в результате чего Артуру Уизли предпочтительнее было из больничного крыла отправиться в гости к своему дядюшке-эксперту, а не в госпиталь.

И в тот вечер, когда Артур собирался, чтобы без лишнего шума ненадолго покинуть замок, Рики вспомнил кое о чем.

— Мадам Помфри, а профессор МакГонагол собирается к нам зайти? — Рики сам от себя не ожидал такого капризного тона, но, заговорив об этом, уже не мог остановиться.

И фельдшер, и Артур поглядели на него с удивлением.

— Я не знаю. Минерва мне ничего не говорила. То есть профессор МакГонагол, — поправила себя, справляясь с изумлением, мадам Помфри. — То есть она, конечно, справлялась о здоровье мистера Уизли. И о Вашем тоже, мистер Макарони. И вам обоим пока что посещения нежелательны.

Решив, должно быть, что лучшего объяснения ей не придумать, мадам Помфри вдохновилась, и после этого долго и особо занудно интересовалась подробностями их самочувствия.

— Для чего, Мерлина ради, понадобилась тебе профессор МакГонагол? — поинтересовался Артур, когда она оставила их, наконец, в покое. — Вроде бы ты никогда с ней особенно не дружил.

— Хочу сказать, что она абсолютно права, — ответил Рики. — В том, что нормальный человек в определенных обстоятельствах может убить кого угодно, и это так и надо. Но вот крысу испарять, все равно, совсем ни к чему.

И вот Артур уехал, МакГонагол не пришла, и время потянулось с каждым днем все скучнее. Единственным просветом стало то, что его украдкой навестила Плакса Миртл и возмутилась, что противная Хатингтон желает, чтоб они поскорее присоединились к остальным в уходе за пауками.

— Умеете же вы выбирать мерзких тварей, — высказала свое мнение прозрачная барышня, в виде исключения сменив плаксивость на гневливость.

Рики же пришло в голову, что ведь именно паук послужил основанием для того, чтобы Реддл мог свалить на Хагрида вину за смерть Плаксы Миртл. Рики любил домашних питомцев, всегда о них заботился и понимал тех, кто так же относится к своим любимцам. До сих пор мысль о первом акромантуле вполне искренне не приходила к нему в голову, хотя он и взялся за паучков частично ради Хагрида. А Плакса Миртл продолжала его ругать:

— Они же съедят все, и понять не могу, какая от них польза!

— Спасибо тебе за заботу, — несколько раз поблагодарил ее Рики, понимая, что спорить с ней бесполезно. Тем более, без нее в палате висела такая звенящая, почти удушающая тишина, но в форточку все равно проникал манящий запах весны.

И настал момент, когда Рики больше не мог этого выносить: режима, изоляции и безделья. Хотелось побывать в другом месте хоть ненадолго, и он начал упрашивать фельдшера. В итоге она позволила.

Поспособствовало тому то, что последний квиддичный матч, где решалась судьба кубка этого года, пришелся как раз под конец обозначенных ею обязательных двух недель. Фельдшер до последнего Рики не выпускала, проследила, чтобы он как следует позавтракал, неохотно отдала мантию, и неустанно опекала, пока он не оказался по ту сторону ее владений.

Чувствовал Рики себя нормально, и вполне уверенно спустился по лестнице. Этого ему хватило, чтобы понять, что замок опустел, все уже ушли на стадион, и он безбожно опаздывает.

Однако, в холле выяснилось, что так ведет себя не только он один. Едва он спустился, как в настежь распахнутые двери вбежала, поправляя на ходу сваливающуюся шляпу, и с пучком травы в руках, профессор Стебль. При виде Рики она резко затормозила, не скрывая удивления.

— Мне позволили сходить на матч, — улыбнулся ей Рики. Он поморщился, снаружи было слишком много яркого света.

— Хвала Мерлину! Я так рада Вас видеть, Ричард, — бросилась к нему профессор Стебль и потрепала по плечу. — Как Вы? В самом деле разрешили на матч? А я вот, как видите, опаздываю на свою игру. Надо было именно сегодня постричь колючку. Не подождете меня? Я сейчас отнесу вот это на кухню, — она потрясла пучком.

Разумеется, Рики согласился. Общаться с профессором Стебль ему всегда было легко. И возникшие звуковые помехи он поначалу приписал тому, что у него шумит в ушах после непривычно долгого спуска.

— Да что это там? — прищурилась, повернувшись к выходу, профессор. — Никак они возвращаются?!

В самом деле, шум возрастал, так, словно обитатели «Хогвартса» всей толпой идут со стадиона. Рики пригляделся, и скоро ему удалось разглядеть отдельные фигуры, затем и лица впереди идущих. А скоро холл заполнился оживленно болтающими и как будто еще ничего не понявшими учениками.

Из разговоров вокруг Рики без труда выяснил, что матч продолжался меньше, чем формальности перед матчем. Причем комментатор, то есть Дик позволил себе какую-то скандальную выходку, во что Рики верилось с трудом. Зато Огден поймал снитч на третьей минуте, а кубок достался «Хуффульпуффу». Так что обоих ловцов сопровождали преисполненные триумфа команды. Эдгар помахал профессору Стебль квиддичным кубком и остановился при виде Рики, но его поторопили напирающие сзади ряды, сопровождающие главных героев дня. Так те и вошли в холл — неопределенный Огден и Гермиона, торжествующая и одновременно сконфуженная неполнотой своих побед.

Прибывший через минуту профессор Снейп тоже стрельнул глазами в Рики, и вежливо пожал руку завучу «Хуффульпуффа», которая уже начинала сиять. Затем команды и зрители расступились, чтобы пропустить Дамблдора под руку с мадам Трюк, преисполненной сознания выполненного долга. Рики поспешил смешаться с толпой.

— Поздравляю, поздравляю всех! Отлично, «Хуффульпуфф», отлично, «Слизерин»! Коллеги, пойдемте в учительскую, — директор развернулся к ученикам. — Старосты, сохраняйте порядок! — громко попросил он.

Профессора начали подниматься по лестнице, народ — расходиться. Слизеринцы хлопали Огдена по плечу, отчего взгляд его становился все увереннее. Гермиона настроилась и подошла к нему.

Стоя как раз напротив нее, Рики видел, как она с улыбкой протянула сопернику руку для пожатия.

— Поздравляю, — сказала она.

Наблюдавшие за этим зеваки затихли, чтобы услышать продолжение. Огден изумленно нахмурился, но ничего не успел сказать. Из толпы вынырнула Рози, стукнула одноклассника по спине и прошипела:

— Ну-ка веди себя хорошо, невоспитанный нахал!

При этом она явно намекала, что в случае чего наступит ему на ногу. Видя, что она вполне это сделает, а оставшиеся зрители, пусть и достаточно заинтригованные, чтоб не расходиться, вряд ли спасут его от Рози, Ларри, как истинный слизеринец, быстро принял наилучшее решение.

— И я поздравляю, — сказал он, принимая руку ловца победившей команды.

В толпе зааплодировали. После этого Гермиона и Рози куда-то унеслись, а Рики поспешил присоединиться к товарищам по колледжу, которые, за неимением кубка, все равно праздновали победу в последнем матче.

— Я же тебе говорила, что у него получится, — на все подземелье напоминала брату Тиффани по пути в общежития. — Да будет в твоей жизни еще кубков, и не сосчитать. Что?! Ну, давай попросим кого-нибудь погадать. Люди, кто прорицания учил? Бут, иди сюда!!

Рики сдерживал разочарование. Ведь он все-таки настроился посмотреть последний квиддичный матч, и вот пожалуйста! Но и в больничное крыло возвращаться он теперь ни за что не собирался.