Ветер Времени (джен)

Когда был проложен курс, монстра окружили антипротонной оболочкой, чтобы не навредить ни ему, ни временной линии ближайших космических тел. Спустя несколько минут впереди показался Меркурий. Безжизненная планета — одна из тех, что так и не были терраформированы. Монстра аккуратно опустили на планету, после чего пилоты развернули корабль и полетели обратно.

Элай из последних сил пытался смотреть вперёд. Кто знает, может он видит эту тварь в последний раз? Вот только это уже не имело значения. Он уронил голову в руки и непроизвольно издал слабый стон.

Голова жутко болела. Головокружение накатывало волнами. Что это — ещё один побочный эффект путешествий во времени?

— Что с тобой? — спросила Соня.

— У него сотрясение мозга, — ответил ей Гельмут. — Скоро мы вернёмся на Марс, и ему будет оказана помощь.

Соня вспомнила, как её парализовало, и какую жуткую боль она чувствовала, когда сломала позвоночник. Когда-то подобная травма означала финиш — всем планам и нормальной жизни. Сейчас всё легко исправить, и обычно даже не задумываешься, насколько это серьёзно. Если бы не было того аппарата…

— Держись, — проговорила Соня, положив руку Элаю на плечо.

Когда корабль прибыл на Марс, робот-помощник на носилках отвёз Элиаса в медицинский корпус. Настал его черёд проверить на себе действие аппарата. Робот аккуратно положил его на стол и дематериализовал одежду. Элай взглянул вверх и увидел вторую, верхнюю часть устройства.

— Крышка от гроба, — пробормотал он и вяло ухмыльнулся.

Крышка сдвинулась с места и стала приближаться, пока не закрыла Элая, полностью изолировав. Откуда-то хлынул газ-анестетик с усыпляющим эффектом.

Элай вздохнул и закрыл глаза. Долго ждать не пришлось — как и в сканирующей камере, он мгновенно провалился в сон.

* * *

Когда Элай проснулся, первое, что обнаружил — это одеяло, укрывающее его до плеч. А после — что в палате никого нет. Впрочем, длилось это недолго. Дверь открылась, и внутрь вошла Соня.

— Ты как?

— Жив вроде, — ответил Элиас. Голова больше не болела, да и ребро не беспокоило.

— Это словно плата за изменение времени, — задумчиво произнесла Соня. — Что-то должно было остаться на своём месте. Тогда пострадала я, в этот раз — ты.

— Бред, — скривился Элай. — Когда ввязываешься в такую переделку, иначе и быть не может. У меня другой вопрос — сколько мне лежать здесь?

— Сколько я лежала. Конечно, ты можешь уйти прямо сейчас, но аппарат должен провести проверку функционирования организма.

— Хорошо. Полежу ещё немного, — Элай уронил голову на подушку и закрыл глаза. Действительно, куда теперь торопиться? Тем более сейчас, когда его одолевает чудовищная усталость.

— Спасибо, — произнесла Соня. — Наверно, нужно сказать что-то ещё, но я не знаю что… — Она вдруг рванулась к нему и заключила в объятия. — Спасибо!!! Моя мама, мой брат… они живы! Благодаря тебе! Если бы мы не вернулись, если бы… Я бы никогда с этим не смирилась. Никогда! Спасибо…

— Но ведь и без тебя ничего бы не получилось… — смущённо пробормотал Элай.

Дверь снова открылась, и на пороге показался Гельмут Вестейр.

— У меня к тебе разговор, Софья.

Соня покраснела и отпустила Элая.

— Элиаса это не касается, так как он здесь временно. Тебя же за подобное, согласно правилам, нужно исключить из Академии Разума.

— Что?.. — Соня чуть не упала со стула. Она вспомнила, как Гельмут заступился за неё перед Анаис Андини — и верила, что всё обойдётся. Сейчас же мир будто начал рушиться на глазах. — Но… Ведь… Правилами не запрещено время от времени возвращаться домой…

— Вы пошли на это сознательно, зная, что вас ждёт. Это уже не просто авантюра, Софья. Скажи спасибо, что здесь я, а не кто-то из преподавателей. Я закрою на это глаза. Тем более, что пока никто не знает, что вы были в курсе всего. Но запомни — это последний раз.

— Хорошо, — Соня выдохнула с облегчением.

— Нет, ты не поняла. Я хочу, чтобы ты осознала это в полной мере. Ещё один такой проступок, и ты вернёшься в Риверси. Снова поступить ты, конечно, сможешь, но только на первый курс.

— Я поняла вас, сэр, — Соня опустила глаза.

— Ещё ты должна понять, что в другой раз, когда ты столь же безрассудно встретишься со смертью лицом к лицу, помощь может не прийти, и тогда…

— Мои родители погибли! — вырвалось вдруг у Сони. Голос надломился. — Что ещё я могла сделать?

— Элиас, — Гельмут переключился на него. — Без тебя этого бы не случилось. Зачем ты пошёл на это? Зачем втянул Софью?

— Я хотел сделать всё сам! Не говорил ей ни слова! Она… — он взглянул на Соню, и та коротко кивнула. — Соня прочла мои мысли… Я считал, что, раз уж мне дан этот дар, я просто обязан им воспользоваться!

— Люди гибнут каждый день, Элиас, — сказал вдруг Гельмут. — Всех не спасти.

Соня резко встала и отошла к окну.

— Мне было больно смотреть, как страдает мой друг, — сказал Элай и замолчал.

Гельмут отвёл взгляд и произнёс:

— Надеюсь, вы оба поняли, что я хотел до вас донести. Теперь же, — он сел рядом с Элаем, — Мне нужно в подробностях узнать, как всё происходило. Как ты повернул время вспять. Софья — можешь выйти, если не хочешь слушать…

— Нет, спасибо, я останусь, — сказала та.

Элай начал рассказ — описал, как Соня пропала, как узнал о пропаже капсулы, как они с Гельмутом и Владом полетели её спасать. Когда он дошёл до того, как заглянул в комнату к Фредерику, Гельмут вдруг выставил перед собой руку.

— Стоп. Ты хочешь сказать, Гийома Эспри лишили места в Палате?

— И посадили под стражу. За то, что он проводил эксперименты над телепатами. И… — глаза Элая округлились. — Вы до сих пор здесь. Фредерик упоминал, что вы следили за Эспри. А потом — вы куда-то спешили. Сказали, что это вопрос жизни и смерти…

— Мне нужно идти, — сказал Гельмут, поднялся на ноги и выбежал из палаты.

* * *

Блок Мыслителей — огромный космический корабль в форме пирамиды — медленно дрейфовал на околоземной орбите. В нём умещались Палата, комнаты стражей и большие квартиры каждого Мыслителя, в которых хватало места для их семей. В одной из них сейчас находился и Архимыслитель. Он довольно часто покидал Блок, отправляясь по разным делам, но сейчас, когда многие проблемы, поручения разосланы, наступило время заслуженного отдыха. Через час или два он, конечно, снова вернётся в Палату — нужно будет проверить новую информацию — с Гавайев появляются сообщения об огромном монстре, парившем в воздухе. Скорее всего, это просто байки, может какой-то флэш-моб — но проверить всё равно надо. Как и множество другой информации, проходящей через Палату, на которую Мыслители тратят время, и которая не подкреплена фактами. Ведь порой можно упустить что-то по-настоящему важное.

Он лежал на кровати — глаза закрыты. Погружён в размышления. Он — холост, бывшая жена и дети на Земле. Не вынесли такой жизни. Не могли порой принять решения, которые принимал он. Им невдомёк, что чувства, эмоции в управлении государством обычно должны уходить на второй план. На первом же — холодный расчёт, простая логика. Что ж — их дело.

До сих пор ничего не ясно с Лептуриусом. Прошло семь лет — и с другого конца галактики ни слова. Ни единой попытки наладить контакт, ни развязать войну. После того, что произошло, хоть один вариант должен был быть воплощён в жизнь. Тогда Мыслители были готовы к защите и к следующей атаке — но лептурианцы внезапно закрыли доступ для информации — с их-то знаниями об инфопотоке. Мыслители не могли к ним пробиться, и те себя никак не проявляли… До тех пор, пока не появился снимок небольшого участка планеты с изображением военного корабля.

Архимыслитель считал, что это — просто ошибка лептурианцев. Корабль на снимке — далеко не новый, исходя из знаний Мыслителей о развитии подобной техники у лептов. Эта ошибка сама может быть вызвана неким стечением обстоятельств. Брешь в обороне из-за смены внимания.

И ещё одна насущная проблема — Элиас Кендал. От Гельмута Вестейра до сих пор не поступали новые сообщения о наблюдении за ним. Правда ли то, что парень способен перемещаться во времени? Или это аномалия, которая возникла случайно?

В дверь постучали.

— Войдите! — сказал он.

Дверь открылась, и внутрь вошёл Гийом Эспри. В руках — две чашки кофе.

— Добрый день, Ярослав, — произнёс тот и поставил кофе на стол. Одну из кружек подвинул ближе к кровати, а сам сел на свободный стул.

— Добрый день, Гийом. С чем пожаловал?

— Хотел поговорить, — сказал Гийом и отпил из своей кружки.

Ярослав спустился с кровати, взял другой стул и сел напротив.

— Надеюсь, что-то важное. Я хотел малость вздремнуть.

— Успеешь ещё, — улыбнулся Гийом. — За всю жизнь выспишься!

Ярослав усмехнулся и тоже отпил немного кофе.

— Ты обычно заглядываешь на экзамен по выживанию. Надеюсь, в этот раз всё прошло гладко?

— Почти. Наш новый коллега много себе позволяет.

— В каком плане?

— Он будто меня в чём-то подозревает. Но это не главное. Он позволил себе объявить студентам, что те, кто не пройдёт испытание — вылетит из Академии.

— И те, надо полагать, справились лучше, чем обычно? — поинтересовался Ярослав.

— Да, но… Неважно, — Гийом откинулся на спинку кресла. — Нравится он тебе, значит.

— Что верно — то верно. Это его упорство, готовность делать всё, что необходимо, самостоятельное принятие сложных решений — незаменимо для Мыслителя. Потому-то я так давно хотел, чтобы он попал в наши ряды. Надеюсь, теперь его работа пойдёт на пользу.

— Возможно, — проговорил Гийом. — Есть ещё один момент. Ты думал о телепатах?

— Да, и очень часто в последнее время, — Ярослав отпил ещё немного. — Это воистину удивительный дар. Вероятно, человеческий мозг переходит на новый этап эволюции. Непрерывное поступление информации побуждает его меняться, адаптироваться и развиваться. Кто знает, может, через тысячу лет все мы будем общаться друг с другом посредством мыслей?

— Возможно, — снова ответил Гийом. — А ты изучал их родословную? У предков были какие-то качественные отклонения? Или болезни, связанные с нервной системой?

— Изучал, — произнёс Ярослав и задумался. — Кажется, у их дедов и прадедов была некая новая форма болезни памяти.

— Так значит, ЭТО по-твоему эволюция? — Гийом повысил голос. — Одни должны страдать, чтоб другие могли стать лучше?

— К чему ты ведёшь? — спросил Ярослав, допил кофе и поставил кружку на стол. — Ты что… хочешь этому воспрепятствовать? Нельзя противостоять природе, мой друг.

— Я к тому, что это можно использовать, — Гийом слегка улыбнулся.

— О чём ты?

— Кто знает, может, если хорошенько исследовать их дар, провести необходимые эксперименты, получится найти лекарство от многих недугов? Аппарат для лечения повреждений всё равно не справляется со многими душевными заболеваниями, некоторыми генетическими, или с той же болезнью Альцгеймера…

— Возможно, ты прав, исследование мозга телепатов может с этим помочь…

— Я имею в виду, с помощью физического вмешательства.

Ярослав смотрел на него, как на чужого.

— Ты знаешь, что я запретил любые эксперименты на людях. Ты знаешь, почему. И сейчас ты говоришь мне такое? Не ожидал я от тебя. Нужно искать иные способы борьбы с болезнями…

— А создание вакцины не подразумевает экспериментов над людьми?

— Это другое! Люди добровольно соглашаются на это, но кто согласится, чтобы у них копались в мозгу?

— Как же просто ты мыслишь, Ярослав… — сказал вдруг Гийом. — У тебя есть все качества Мыслителя, кроме одного — готовности идти на жертвы. А это порой необходимо.

— Наш мир построен на том, что жертв быть не должно! — воскликнул Ярослав. — На единстве человечества! Это самое главное, это — причина того, что мы уже почти два века не знаем войн!

— И это когда-нибудь нас погубит. Серьёзно, это пагубно на нас влияет. Мы размякли. По крайней мере, многие из нас. Но не все.

— Верно, порой встречаются люди сильные духом, и мы стараемся воспитывать новое поколение так, чтобы и оно было сильнее…

— Сейчас ты скажешь, — перебил его Гийом, — Что одним из этих людей является Гельмут Вестейр. Позабыв о том, кто в Палате сидит от тебя по правую руку.

— К чему ты ведёшь? — спросил Ярослав, расстёгивая воротник. Отчего-то в комнате стало душно.

— Я уже давно должен был занять твоё место, мой друг, — начал Гийом. — Когда твой предшественник ушёл с поста. Но я тогда взял самоотвод. Ты знаешь, почему? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Болезнь памяти. Та самая, о которой ты говоришь. Я тогда вдруг понял, что начинаю забывать о чём-то. Сначала обо всяких мелочах. Потом больше… Похоже, мой внучек утаил от меня секрет…

— Но прошло столько времени, — задыхаясь, проговорил Ярослав. — Как ты до сих пор остаёшься в здравом уме? Хотя в здравом ли…

— Я пробовал вылечить этот недуг. Но наша медицина оказалась бессильна. Я применял свои методы…

— Свои? Ты о чём?

— Помнишь тот проект, над которым я работал, ещё когда учился в Академии? Из-за которого меня едва не выгнали?

Ярослав в ужасе посмотрел на него.

— Да, тогда я сказал им, что прекращаю работу. Но на самом деле я продолжал исследования. Делал эксперименты. О, сколько неудач было на моём пути… Но я не остановился, нет, ведь это было моей мечтой! И вот, они стали реальностью.

— Но ведь ты же должен понимать, чем это чревато? На что они способны?

— Ещё как понимаю, мой друг, — Гийом сложил пальцы домиком и устремил взгляд в потолок. — Они открывают массу возможностей. А то, что тебе кажется негативным, на самом деле может оказаться весьма и весьма полезным. Ты только подумай, даже сейчас, в, казалось бы, идеальном мире, люди по-прежнему совершают преступления! А моё изобретение может раз и навсегда решить эту проблему.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь… Это же издевательство над…

— Лучше помолчи, — Гийом вскинул руку. — Ты уже задыхаешься. Лучше подыши, тебе нужно больше воздуха, ты стар и всё такое. Так вот… Они действительно способны на многое. Но мой недуг и они не смогли исправить! Тогда я воспользовался нашими данными о телепатах. Мне показалось логичным, что раз уж их мозг развился до такой степени, что они оказались способны читать мысли, то в них может оказаться решение моей проблемы. Я изучил их мозг — конечно же, моими методами — и нашёл лекарство!

— Ты?! Что ты наделал?! — Ярослав схватился за сердце — слова Гийома потрясли его до глубины души. Или причина в другом?.. — Зачем ты мне это говоришь?

— Конечно, мне приходится искать других телепатов, чтобы пополнять запасы лекарства — мозг человека очень быстро приходит в негодность, если от него слишком много брать. Но запасов пока хватает — и их будет ещё больше. Когда я займу пост Архимыслителя.

— Я тебе не позволю…

— На другое я и не рассчитывал, — вздохнул Гийом. — Ты просто не способен взглянуть правде в лицо! Я предлагаю тебе решение всех проблем! Больше не будет преступлений! Больше не нужно будет обучать тупых людей ведению боя и называть их стражами! Но ты всё лелеешь старую и донельзя банальную мечту о гуманности! Человек не способен быть гуманным, если ему не приказать!

— Ты сошёл с ума, — констатировал Ярослав. — У меня не остаётся выбора. Стражи! Арестовать Гийома Эспри! — крикнул он, ожидая, как те вскоре ворвутся в комнату и выполнят приказ.

— Не пытайся, — усмехнулся Гийом. — Я отключил связь. Они тебя не слышат. Да, ты спрашивал, почему я всё это тебе говорю… Потому что уже неважно. — он допил кофе и сунул кружку к себе в сумку. — Ты, мой друг, умрёшь через пять минут.

Ярослав в ужасе поднялся со стула — и рухнул на пол. Сердце билось очень часто. Боль в груди усиливалась. В глазах потемнело. Стало трудно дышать.

— Что ты сделал?..

— Я? Ничего, — сказал Гийом и ухмыльнулся. — Ты просто выпил кофе и перевозбудился, сердце не выдержало… И ты скоропостижно скончался от сердечного приступа.

— Ты… меня… отравил…

— Ну, можно сказать и так. Это тот самый побочный эффект. Управляемый, конечно же.

— Так значит, это правда…

— И как ты догадался?! — Гийом засмеялся. — Ты всегда был слаб. Признай это, пока ещё жив.

— Ты убийца! Как я сразу в тебе это не разглядел…

— Я был твоим другом, — напомнил ему Гийом. — Друзей не подозревают. Им прощают всё, любые оплошности.

Ярослав задыхался. Жадно пытался вдохнуть воздух. В панике отполз к стенке, глядя во все глаза на Гийома.

— Я всегда был твоей правой рукой, — произнёс тот спокойно. — И теперь все единогласно посадят меня на твоё место.

— Они… поймут…

— Что именно? Что я убил тебя?

— Кто ты… такой…

— А! — воскликнул Гийом. — Я тебя понял. Да, может и поймут… Да что толку! Будет уже поздно. Все решения будут за мной! Изменю парочку законов, закреплюсь на новом месте... И никто мне слова не скажет. Я буду Архимыслителем. Ты ведь знаешь, что это значит?

Ярослав уже почти не дышал. Дёргался на месте, изо всех сил хватаясь за жизнь.

— Перестань… — Гийом подошёл к нему вплотную и присел на корточки. — Это бесполезно. Ты — уже мёртв.

Архимыслитель дёрнулся ещё раз — и замер.

* * *

Когда Гельмут вернулся в свою комнату и раскрыл экран, передающий изображение с одинокого кварка, то застал Гийома идущим по коридору в Блоке Мыслителей с двумя чашками кофе. Куда он идёт? С кем-то хочет поговорить?

Гельмут отмотал видео назад, к тому моменту, на котором остановился. Шло время, и наконец, он увидел базу на Ганимеде, больничные палаты внутри, роботов, копающихся в мозге людей…

В ужасе Гельмут отпрянул от экрана. Выходит, не зря он подозревал Гийома. Выходит Фредерик прав… И, если верить Элиасу, то Гийома снимут с должности — благодаря Гельмуту.

Он уже встал со стула, собираясь идти в ангар, но что-то подсказало — это ещё не всё…Тогда Гельмут нажал на кнопку — «реальное время».

Перед глазами сразу возникла комната Архимыслителя. Хозяин комнаты сидел, прислонившись к стене, и отчаянно глотал воздух. Перед ним стоял Гийом Эспри и что-то ему говорил с безумным выражением лица… Потом присел перед ним — а когда встал, Архимыслитель не шевелился. Взгляд — пуст, грудь не вздымается. Глава Федерации умер. Был убит своим же коллегой.

— Не может быть! — прошептал Гельмут, схватил МК и побежал прочь из комнаты.