Ветер Времени (джен)

Открыв глаза, Соня сразу поняла, что дома. Она увидела перед собой улицу, на которой жила — небольшую часть огромного подводного города. Всё вокруг было каким-то нечётким — но безумно красивым, как и всегда. Берёзы, ивы, клумбы, полные цветов самых разных оттенков — и сине-зелёные водоросли, растущие совсем рядом, отделяемые только сияющим силовым полем. Всё это освещали яркие сгустки энергии, парящие под самым потолком глубоководного поселения. Вообще, там были закреплены обычные мощные фонари, но Соня всегда представляла их по-другому. Сейчас они выглядят так, а в прошлый раз там летали большие светлячки…

Соня подошла к самому краю поселения и поднесла руку к силовому полю. Она ощущала тепло, исходящее от него. Такое особенное и… родное. А потом дотронулась до него — и прошла насквозь.

Что? Неужели такое возможно? Потрясённая, Соня шагнула ближе. Другой бы непременно испугался и отшатнулся — но у неё-то с детства отбит инстинкт самосохранения.

Ещё один шаг — и Соня за пределами поля. Плывёт в воде океана на чудовищной глубине… Тут должно быть огромнейшее давление, но она его не чувствует?! И дышит?!

— Соня! — услышала она знакомый голос.

Обернувшись, она увидела брата. Максим тоже подошёл к силовому полю, заворожённый увиденным. Протянул руку и почти дотронулся до сияющей прозрачной стены — но его одёрнула женщина, стоящая позади — его мать.

— Стой! Ты не сможешь.

— Но ведь Соня смогла!

— Она — да. Она у нас всё может. Когда захочет, — и укоризненно посмотрела на Соню.

Та, не понимая, подала голос:

— Ты о чём, мама?

Но ни она, ни Максим не слышали Соню. А вот она их — чётко и ясно.

— Как бежать от проблем, так всегда пожалуйста, хоть горы свернёт.

Максим забарабанил по силовому полю.

— Соня! Впусти меня!

— Я не могу! — воскликнула та.

— Нет, можешь! Ещё как можешь, но не хочешь!

— Ты всегда была способна на большее, — мотала головой её мать. — А что в итоге? Что из тебя получилось?..

— Я… Я не…

…Внезапный и громкий стук заставил Соню покинуть этот бредовый сон.

— Без звука… — пробормотала она, щурясь от света, и перевернулась на другой бок.

Прозвучал характерный сигнал ответа системы, и стук за окном прекратился.

И почему ей вечно снится всякий бред? Мама никогда бы не сказала такое, их отношения всегда были тёплыми и душевными.

Ну, зато ей удалось хоть немного пройтись снова по улицам её родного Риверси — одного из немногих глубоководных поселений Земли. Пусть и во сне.

Вставать совсем не хотелось. Будильник ещё не прозвучал, а значит можно ещё поспать. Пусть и немного, но всё-таки.

От души зевнув, Соня перевернулась на спину и потянулась. Её вьющиеся чёрные волосы раскинулись на подушке. Они всегда по форме напоминали кудряшки — даже завивать их не было надобности, поэтому она очень редко делала укладку. Только в особых случаях.

Наконец, она открыла небесно-голубые глаза. На потолке засветились цифры: 10:34. По спине побежали мурашки — и она тут же вернулась с небес на землю.

— На сколько заведён будильник?! — взволнованно спросила Соня.

— Будильник заведен на двадцать часов, пятое июня, две тысячи двести пятьдесят первый…

— Как это?! Я на десять заводила! — Соня встрепенулась и ринулась к окну. — Звук!

Стук по стеклу возобновился. Похоже, в колонии снова поднялся сильнейший ветер, разметавший частички песка и земли повсюду — они и барабанили по окну комнаты. К тому же, за окном слышался рев двигателя.

— Мамочки! — Соня мигом натянула туфли и побежала вон из комнаты, пытаясь по пути поправить на себе форму — она ложилась спать прямо в ней, боясь в случае чего опоздать — и не прогадала. Глазам предстал совсем пустой коридор.

«Я опоздала, — решила Соня. — Все студенты уже на корабле…»

Сегодня, пятого июня, после череды теоретических тестов, студентов отправляют на последний экзамен. И она проспала отбытие…

«Ещё и буря началась… Придётся бежать через туннели», — поняла Соня и совсем поникла. Спуск в туннель находился на другой стороне здания. Это прямо по пути в учебный корпус, но только не в сторону ангара, который находился в другой стороне. А вот до выхода на поверхность планеты рукой подать.

Выход нашелся мгновенно и, по обыкновению, безрассудно. Соня побежала и, миновав пару-тройку пустых комнат, наткнулась на вход в хранилище. Такие помещения есть в каждом корпусе Академии — в них хранятся различные реактивы для учебной работы студентов.

Проведя рукой по сканеру, Соня двинулась через проем, возникший на месте отъехавшей в сторону стенки. То, что ей нужно, лежало на самом видном месте — несколько кейсов, сложенных друг на друга, внутри которых искрилось нечто особенное. Она резко сняла верхний кейс и открыла его, не обращая внимания, как остальные валятся на пол. В нём лежали шесть стеклянных кубов. Внутри, прямо в центре находилось вещество, удерживаемое в одном месте вакуумом со всех сторон. Это синеватого оттенка вещество поблескивало на свету. Создавалось впечатление, что оно извивалось.

Соня сразу схватила один куб и ринулась прочь из хранилища с мыслью: «Только бы сработало…»

Это простое вещество называется «гравиум». Номер триста четырнадцать в таблице Менделеева. Оно ужасно нестабильно, и вне этого куба сразу устремится к ядру планеты, движимое гравитацией — и уже там распадётся на другие вещества. Надо сказать, влияние его на человека неизвестно. Эксперименты на людях запрещены уже много лет. А модель, сгенерированная искусственным интеллектом, не дала достаточной информации.

Потому хорошо, что Соня не планирует открывать куб и пытаться прикоснуться к неизведанному. С одной стороны куба есть сенсорная кнопка, позволяющая управлять веществом — притягивать и отталкивать предметы. Можно сказать, открытие гравиума позволило человечеству обуздать гравитацию. А Соне это позволит не умереть во время марсианской бури…

Приложив руку к сканеру возле входной двери, Соня скомандовала «открыть».

— Запрещено! — проверещала система.

— Ну ладно, — нетерпеливо проговорила Соня и достала из кармана карточку. Не так давно она стащила её у своего друга Влада, который на её счастье был стражем и имел при себе очень интересные штуки. Например, эта карточка была способна обмануть систему. Та ни за что не открыла бы двери во время бури, но в случае чрезвычайной ситуации для стражей не должно быть преград. И для Сони возможность опоздать на корабль и была чрезвычайной ситуацией. Едва карта коснулась сканера, дверь тут же отъехала вправо, впустив внутрь коридора всё, что летало в воздухе.

Неожиданный порыв ветра чуть не сбил Соню с ног. Миллионы мелких песчинок норовили попасть в глаза и путались в волосах. Прикрывая глаза одной рукой и держа в другой куб, изо всех сил сопротивляясь всё новым и новым порывам ветра, норовящим повалить её наземь, она как можно быстрее бежала прямиком к пункту отбытия. Судя по всему, корабль ещё там, ведь рёв двигателя почему-то прервался. Вокруг неё стояли несколько зданий, формой напоминающих каплю воды на столе. Поверхность планеты необычайно гладкая, куда ни глянь — ровная полоска горизонта, и ни намека на холмик. Растительности тоже особо нет, только кое-где приземистые кустарники с эластичными и крепкими ветвями, уходящие корнями глубоко вниз. Обычные деревья при таком ветре если бы не вырвало с корнем, то поломало на части.

Краем глаза Соня заметила, как ветер, несущий волны песка, начал принимать странную форму, ускоряясь и кружась вокруг центра. Мегавихрь. На занятиях объясняли, что он мгновенно возникает и так же пропадает, успев за несколько секунд разметать всё вокруг себя на десятки метров — да она и сама много раз видела его за окном. Соня ринулась было к земле, как вихрь подхватил её и на огромной скорости понёс прочь — но она успела-таки нажать кнопку и коснуться кубом поверхности…

…Ужасная боль в локте, словно вывихнуло сустав — и вместе с тем ладонь жгло словно огнём. Ветер ещё пару секунд пытался унести Соню с собой, но тщетно. Что странно, ведь она не держалась ни за что…

Когда всё кончилось, она упала пластом, чуть не крича от боли — но не в локте. Соня открыла глаза и ужаснулась. Куб исчез — при ударе о поверхность разлетелся на тысячи осколков, тут же подхваченных ветром.

Ладонь Сони жгло так, будто тысячи пчел одновременно ударили в одно место. Взглянув на руку, она увидела несколько шрамов, нанесённых, видимо, марсианским грунтом. Сам гравиум исчез, как и предполагалось. Но почему же тогда Соню не унесло мегавихрем?..

Она решила подумать об этом позже. Плевать на пульсирующую боль в руке, ведь теперь у неё не осталось ничего, что могло бы защитить от вихря. Благо, пункт отбытия уже совсем недалеко.

— Открывайте скорее! — кричала она. Страж за окном обернулся и, ахнув, бросился к двери. Вбежав внутрь, Соня рухнула на пол.

Страж ударил ладонью по панели и повернулся к ней.

— Соня?! Ты совсем спятила? — кричал он, взявшись за голову.

— Ой, да брось, бриз! — сквозь смех выговорила Соня, распластавшись на полу. — Было круто! Только рука теперь побаливает…

— А по туннелю, значит, не вариант?!

— Ты же знаешь, до него долго идти, да он ещё и вьётся как кобра, готовящаяся к броску, — прошипела Соня, поднимаясь на ноги.

— Какая, блин, кобра?! Там всего четыре поворота, Софья Воронцова! — в замешательстве выговорил Влад и вдруг изменился в лице. — А как ты вообще вышла на поверхность?!

— Э-э-эм… — виновато проговорила Соня.

— Так вот куда пропала моя карта! — воскликнул Влад.

— Я её взяла ненадолго, хотела сегодня отдать! Кто ж знал, что она мне понадобится?..

— Софья, ты могла погибнуть!

— Лучше забудь, — настроение Сони резко изменилось — ей не нравилось, когда Влад на неё злился. А ещё она не любила, когда кто-то из близких людей называл её полным именем. И уж тем более по фамилии. — Если ты всё ещё здесь, полагаю, корабль тоже?

— Да, он давно приземлился. Все студенты уже внутри, просто возникли неполадки. Так что могла бы потратить время на туннель. Да, я знаю, что ты не знала! — он вскинул руку перед собой, дав понять, что не даст ей спорить. — К тому же перед вылетом обязательно проведут пересчет людей на борту. Есть такая программа в системе корабля — ты и сама должна знать, не маленькая уже, да и на парах не спишь, как я в своё время.

— Ладно, проехали, — сказала Соня и рассмеялась. Даже в девятнадцать лет её настроение менялось так же быстро, как и в детстве. — А ты зато выспался за свою жизнь, в отличие от меня. Да и стражем тебе быть лучше — вон, уже до бриза дослужился.

Бризами именовались воины четвёртого ранга из восьми в иерархии стражей, чья власть распространялась на один полис на Земле, то есть на всех лайтов (третий ранг), которые контролируют один из нескольких районов данного полиса — и, следовательно, на эйров (второй ранг), возглавляющих отделения в районе, а также на всех рядовых штилей (первый ранг). На Марсе же, как и на других колонизированных планетах, бриз, как и лайт, приравнивается к рядовому.

— Так ведь штилям не место на Марсе, — молвил Влад, повеселев. Самые низкие ранги, такие как штиль и эйр, за пределами Земли не используются. — Ладно, пошли. Надеюсь, тебе не так много тумаков достанется.

— Да уж не отчислят, — проговорила Соня, глядя на ладонь. На неё остались обычные шрамы, которые совсем скоро пройдут. Вот только их жгло, как от ожога.

Пройдя через коридор, они вышли на посадочную площадку. Гигантские автоматические створки вверху сейчас были плотно сомкнуты, не пропуская внутрь ни песчинки, и представляли собой овальный потолок. Почти всю площадку занимал космический корабль. Основную его длину составляли гигантские гравиумные панели, по две сверху и снизу, на которых, собственно, он и стоял. Они крепились к трёхэтажному пассажирскому блоку без окон, с одной стороны которого был спущен трап. С противоположной стороны, впереди корабля, располагался командный блок. По бокам пассажирского выгравирована надпись: «Pangaea Ultima 501».

По трапу спустились два человека и удалились в сторону туннеля. Из пассажирского блока слышался галдёж тысяч первокурсников.

— Кстати, я никогда не понимал, зачем философия в Академии! — сказал вдруг Влад. — Её даже наукой назвать сложно, не говоря уж о том, что она безнадежно устарела.

— Тебе не понять, пока сам не изучишь её, — проговорила Соня. По её глазам скользнул тоненький зелёный лучик. Быть может, ей показалось, но в любом случае означать это могло только одно — сканер корабля её обнаружил. Остаётся только ждать. — Философия никогда не устареет, потому что использует теоретический путь познания. Любую теорию формирует разум. А среди философов в основном гении. Гении были всегда, и к мнению каждого, по возможности, стоит прислушаться.

— Ты так серьезно об этом говоришь… — поразился Влад.

— Просто серьёзно воспринимаю, — прервала его Соня.

— Но сейчас ведь гениев куда больше, согласись.

— Соглашусь лишь в том, что наша форма обучения стремится сделать гениями всех и каждого, но настоящими станут только те, у кого есть задатки. Те, кто чётко осознаёт, что только разум может быть ориентиром в жизни, но никак не чувства. Вот взять меня: даже сейчас я не сумела трезво оценить ситуацию и сделала первое, что пришло в голову. Какой из меня гений?

— Ну не знаю, — произнёс Влад и усмехнулся. — Но ведь говорят, что даже сам Архимыслитель частенько нарушает заветные правила направления разума!

— Ничего он не нарушает! — возмутилась Соня.

— Конечно. Он принимает решение им не следовать, — завершил мысль тот, приподняв правую бровь.

Тем временем, галдеж в корабле понемногу утих. С замиранием сердца Соня посмотрела внутрь. По направлению к ним приближалась чья-то тень. Вообще, это мог быть кто угодно — капитан корабля или один из преподавателей первого курса Академии, но тут список немаленький…

Однако, когда Соня увидела, кто спускается по трапу, все надежды на хороший исход мгновенно угасли. К ней приближалась высокая худая брюнетка в строгом костюме. Волосы собраны в хвост. Это — преподаватель логики по имени…

— Приветствую вас, Анаис Андини! — сказала Соня, стараясь изобразить улыбку.

— И вам того же, Софья. Но где же вы были?

— Я проспала, — промямлила та, не понимая, почему всё проходит гладко. Впрочем, это было вопросом времени — взгляд Анаис упал на растрепанные чёрные волосы Сони с застрявшими в них песчинками.

— О, мудрейший Аристотель! — воскликнула она. — Вы что, выходили на поверхность?!

— Я боялась опоздать, — чуть не шёпотом произнесла Соня, моля, чтоб та не спросила, как же она вообще смогла выйти.

— Разум должен властвовать над страхом! — оборвала её Анаис. — Вы должны были вспомнить, что корабль ни за что не улетит, не досчитавшись людей. Вы ведь могли погибнуть или получить серьёзную травму. Которую вы, видимо, и так получили, — заключила она, заметив, как дёрнулась правая рука Сони после её слов.

— Ну, так я потому и взяла с собой гравиум из кладовой! — собравшись с мыслями, воскликнула Соня, отметив, что после этого признания Анаис укоризненно взглянула на Влада. — Можете считать, что это была подготовка к экзамену…

— Которую вы провалили! — резко закончила та. — Покажите ладонь.

Соня подняла правую руку и показала шрам от гравиума.

— На одном из часов ядерной физики говорится, что гравиумом невозможно управлять без соответствующего оборудования, — сказала Анаис. — Насколько я помню, кристаллы гравиума лежат в кладовой по двадцать экземпляров на кейс, оснащённый дополнительной панелью управления. Вы могли взять кейс целиком. Такое чувство, что вы вообще не умеете мыслить логически! Я не представляю, за что я поставила вам высший балл?

— Хорошо, я постараюсь далее руководствоваться разумом и не делать больше подобных глупостей, — отчеканила Соня. — Разрешите подняться в пассажирский блок к своим однокурсникам.

— Нет, Софья, вы пойдёте со мной в командный блок. Я помню во всех подробностях каждую вашу предыдущую авантюру и считаю, что пора это прекратить, — ухмыльнулась Анаис.

— Прекратить? — переспросила Соня, практически почувствовав, как сердце уходит в пятки.

— Мне надоело, что вам спускают с рук каждый проступок. Я напишу приказ об отчислении.

Последние слова громом отдались в голове Сони. Бросив последний, полный отчаяния взгляд на Влада, своего старого друга, вылетевшего из Академии с лёгкой руки всё той же Анаис, она последовала за ней. А тот так и остался бессильно смотреть ей вслед.

Проходя мимо десятков студентов, удивлённо смотрящих на неё, Соня не позволила себе оглянуться. Гораздо лучше глядеть в пол, чем видеть чей-то взгляд — заодно и не запнёшься. Очутившись в командном блоке, она поразилась атмосфере, царящей в нём. Здесь, помимо команды пилотов во главе с капитаном, располагались и другие важные персоны, от стражей высокого ранга, до учёных — приверженцев сферы разума.

— Садитесь, — сказала Анаис Андини, указав на одно из сидений возле своего стола-панели, слившегося со стеной по левую сторону командного пункта.

Соня села, сложа руки на коленях. Она наблюдала, как Анаис запускает свою систему, кладя руку на панель, как над столом возникает модель системы из инфопотока, абсолютно белого цвета, под стать представлениям человека о чистоте разума.

— Приказ об отчислении, — чётко произнесла она, и нужный файл возник перед ней, прежде чем лечь на стол. Она могла собственноручно отыскать его, но сказала это вслух, чтобы её студентка ещё сильнее сжалась в кресле.

«Вот она, кобра, во всей красе, — подумалось вдруг Соне. — В момент броска».

— Вот так, сразу об отчислении? — выдающимся басом спросил некий мужчина, медленно приближающийся к Анаис, которая тут же сникла, увидев его. — И что такое натворила эта девушка, заслужив лишение всех шансов на дальнейшее развитие?

Сказав это, он подошёл и остановился между коброй и её жертвой. Соня заметила на форме мужчины отличительный знак — чёрная полоса от ворота до самого низа. Это был не кто иной, как сам ураган Гельмут Вестэйр, глава стражей Марса — и сегодня капитан этого корабля. Ураган — это восьмой, самый высокий ранг среди стражей. Каждый ураган возглавляет стражей одной конкретной планеты. И если учесть, что Гельмут ещё и возглавляет Палату ураганов федерации, то единственный орган, которому он подчиняется — это Палата Мыслителей. Помимо всего этого, он пользуется большим уважением в обществе за свой острый ум.

Анаис Андини, услышав слова урагана, осознала в полной мере, что именно может навлечь сейчас на свою ученицу, и убрала документ с приказом обратно в папку.

— Софья только что, нарушив все правила безопасности, пересекла поверхность Марса во время сильной бури.

— Вы же знаете смысл нынешней иерархии стражей? — осведомился вдруг Гельмут.

— Конечно, знаю. Но причём тут это? — спросила Анаис.

— Я немногим больше десяти лет назад имел ранг «гэйл», что переводится как «буря», с которой, как я понял, Софья только что совладала, — усмехнулся ураган Гельмут. Гэйлами зовутся воины шестого ранга, под чьим колпаком находятся фреши (пятый ранг) — стражи одного конкретного мегаполиса на Земле — но власть гэйла ограничивается лишь частью одного материка, то есть несколькими мегаполисами. В свою очередь, Гэйлы подчиняются стражам седьмого ранга — штормам, которые контролируют стражей целого материка. — Да и потом, иной раз совершенно безрассудные решения спасали мне жизнь, и мне кажется похвальным выбор такого пути, несмотря на его очевидную небезопасность. Поэтому, может быть, стоит повременить с отчислением? На моей памяти немало людей, которые мыслили нестандартно и благодаря этому достигли больших успехов. Пусть девушка идёт к своим однокурсникам, они уже её заждались.

— Эм… Хорошо, — неохотно согласилась Анаис, обратив лик к урагану. — Но неужели вы одобряете её поступок? Понимаете, что в данный момент берёте ответственность за неё на себя?

— Я возлагаю весь груз ответственности на неё и хочу, чтобы впредь так и было, — сказал Гельмут, переменившись в лице. — Я ни в коем случае не одобряю её поступка, но в то же время не одобряю создания препятствий на её жизненном пути. Я верю, что человек должен учиться на своих ошибках, и с ужасом осознаю, что если сейчас вы её отчислите, она больше ничему никогда не научится!

Такой аргумент застиг Анаис врасплох. Несколько секунд она не решалась открыть рот, прежде чем сказать:

— Софья, можешь идти в пассажирский блок.

— Хорошо, мэм! — сказала Соня, вскочила на ноги и повернулась к Гельмуту. — Спасибо, сэр! — и в ускоренном темпе покинула командный пункт.

По пути к лифту ей встретился один страж. Он стоял на месте, глядя в пол. Вероятно, это был лайт, страж третьего ранга. Стражи рангом ниже на корабль не допускаются — а этот всё равно выглядел, как обычный рядовой.

Когда Соня проходила мимо него, тот поднял взгляд, посмотрел ей прямо в глаза, и внезапно, буквально на миг, она увидела, как…

«Неужели я об этом подумала?! — мысленно спросила себя Соня. Увиденное было настолько непристойно, что ввело её в ступор. Она вдруг поняла, что стоит как вкопанная, глядя на него. — Что это со мной?»

Выйдя из оцепенения, она поспешила отвернуться и продолжила свой путь.

Гельмут тем временем, проводив взглядом Софью, обернулся и увидел рядом с собой мужчину лет шестидесяти. Глаза отчасти скрыты полукруглыми очками, а брови слегка вздернуты вверх, словно так и должно быть. Одет он в характерный белый костюм — очевидно, это один из членов Палаты Мыслителей, стоящих во главе всей антропогенной межзвёздной федерации под названием «Пагнея Ультима».

— Здравствуйте, Гельмут! — поприветствовал он капитана.

— Приветствую вас на корабле, Гийом Эспри, — ответил тот. У него возникло ощущение, что Мыслитель какое-то время их подслушивал. — Но когда вы поднялись на борт?

— О, буквально пару минут назад.

— В таком случае, поспешите занять своё место, мы скоро взлетаем. Можно поинтересоваться, какова цель вашего нахождения здесь?

— Хотелось проконтролировать проведение экзаменов по основным предметам. Иногда необходимо выбираться из просиженного кресла за общим столом, чтобы насладиться физическим движением помимо мыслительного. И прошу, зовите меня просто мсье Эспри, моё имя мне никогда не нравилось.

— Просто?.. — переспросил Гельмут, услышав приставку «мсье».

— Да. Впрочем, фамилия… — начал было Гийом и вдруг опомнился. — Прошу простить. Пожалуй, мне и впрямь лучше занять своё место.

По пути он достал из кармана баночку и высыпал на ладонь одну красненькую таблетку, что тут же насторожило Гельмута.

— Что с вами, мсье Эспри?

— Ничего серьёзного. Простудился, — ответил Гийом и пошёл дальше, сунув таблетку в рот.

Гельмут почесал затылок и двинулся к главной панели управления. Поднявшись на мостик, он скомандовал в микрофон:

— Проверить систему!

Пилот, сидящий впереди кабины, по фамилии Паркс, надел на голову специальную маску. Сквозь неё ничего не было видно, но только до того момента, когда Паркс взялся за два штурвала по бокам от себя. Сработала синхронизация: по всей поверхности корабля прошла синеватая волна — инфопоток — которая затем проникла по проводам в маску пилота, и его глазам открылось всё, что происходило вне корабля и передавалось с поверхности.

Инфопотоком называли неосязаемую и невесомую субстанцию, состоящую только из фотонов и некоторых кварков. Этот уникальный материал создали ещё полтора века назад и, изучив его свойства, пришли к выводу, что его возможности безграничны. Его можно использовать как видеокамеру, фиксирующую всё, что происходит вокруг неё, использовать его как глаза, не говоря уже о воссоздаваемом экране миникомпьютера. Спустя полвека, в 2150 году учёные, исследующие феномен телепортации с помощью уничтожения предмета в одном месте и воссоздания его в другом с помощью транспортного луча, проверили технологию на инфопотоке, и пришли к выводу, что таким образом его можно телепортировать на любое расстояние — хоть за пределы галактики. Так люди смогли исследовать изрядную часть Вселенной ещё до наступления космической эры.

Повернув голову, Паркс увидел то, что находилось сбоку корабля, посмотрев вверх или вниз — соответственно то, что сверху и снизу. Развернувшись в кресле, он рассмотрел происходящее позади.

— Система в порядке! Пробелов в обзоре не наблюдается! — отчитался Паркс.

— Инициирую взлёт! — скомандовал ураган Гельмут.

Паркс потянул на себя подвижные штурвалы, и корабль оторвался от пола. Две нижние гравиумные панели сами ушли вниз, а две верхние отъехали в разные стороны, оказавшись по бокам, на уровне блока. Гравиум, содержащийся в этих пластинах, автоматически засекал находящийся поблизости космический объект (в данный момент — Марс), от которого можно оттолкнуться — Паркс управлял лишь направлением полёта. Корабль поднимался всё выше и выше, грозясь врезаться в верхние створки ангара, но те в нужный момент отворились, выпуская машину наружу. Корабль с момента прилёта был синхронизирован с системой ангара.

Пока корабль поднимался, Гельмут размышлял о том, что видел и слышал перед этим. Он узнал таблетки, которые принял Гийом Эспри — это простые успокоительные. Но тот сказал, что у него простуда. Что он скрывает? И эти его слова о своей фамилии сбивали с толку. Вся федерация знает, что и имя, и фамилия утрачивают смысл только у одного человека. У Архимыслителя.

Когда корабль поднялся достаточно высоко, чтобы створки смогли закрыться, ураган Гельмут обратился к другому пилоту:

— Ёсикава, проложи нам безопасный маршрут до Венеры в обход Солнца.

— Так точно! — ответил тот и взялся за дело. Он не имел доступа к инфопотоку, однако в его руках находилось кое-что другое — над командным блоком располагалась мультипиксельная камера, оснащённая гравиумным зумом, способным приблизить изображение, притянув фотонный след каждого объекта на пути корабля. Таким образом, от глаз наблюдателя не могли укрыться даже небольшие межпланетные станции, скрытые тенью. Изображение с камеры передавалось на монитор перед Ёсикавой. Он внимательно изучил то, что та показала. — Солнце в данный момент находится в пятнадцати миллионах километров от прямой Марс-Венера и ничем нам не угрожает, меркурианских вулканоидов на пути не наблюдается, однако прямо по курсу Земля: её придётся обойти на расстоянии минимум пять миллионов километров, дабы не захватить нашим притяжением станцию Блок Мыслителей.

— Ориентировочное время полёта?

— На скорости, равной девяноста восьми процентам от световой, без учёта взлёта и приземления — примерно шестнадцать минут. С их учётом — тридцать.

— Хорошо, Ёсикава, перешлите Парксу проложенный путь. Продолжайте наблюдение, — напоследок сказал ему Гельмут и обратился к третьему пилоту, Грэму. — Разгон!

Грэм, так же, как и Паркс, подсоединённый к инфопотоку, управлял мощностью гравиумных панелей, силой их отталкивания или притяжения к космическим объектам, что, как следствие, позволяло менять скорость. Он держался за два похожих штурвала, но неподвижных — на них установлено только по одной кнопке, на которые и надавил Грэм, следя за шкалой скорости.

Корабль поднимался вверх под углом шестьдесят градусов. Всё быстрее и быстрее…

Буря успела заметно ослабеть. Ветер всё ещё гонял вокруг песчинки, но с гораздо меньшей силой. Двери в зданиях Академии понемногу открывались, разрешая людям выйти наружу. Впрочем, людей здесь осталось немного: все студенты и большинство преподавателей поднялись на борт корабля.

Соня шла вдоль стенки в поисках свободной каюты, но каждая была уже забита битком: даже если находилось свободное место, то студентов, сидящих там, она знала плохо. Она искала друзей. Вдруг впереди показался чей-то силуэт; в темноте не представлялось возможным разглядеть, кто это.

— Соня? Это ты? — послышался знакомый голос, и она тут же помчалась навстречу.

— Влад!!! — воскликнула она и заключила его в объятия. — Я её ненавижу. Каким бы хорошим преподом она ни была — ненавижу!

— Так всё в порядке? — взволнованно спросил тот, когда разглядел лицо подруги.

— Не поверишь! — сказала Соня, вконец обескуражив Влада. — Она уже начала писать приказ об отчислении, как подоспел сам ураган Гельмут! Я в шоке. Я просто в шоке… Неужели всё закончилось?

— То есть, ты снова с нами? — спросил Влад, не веря ушам. Он не понаслышке знал, что Анаис Андини сложно (точнее, невозможно) уговорить что-то не делать. И дело не в том, что та строгая, ведь частенько можно услышать в ее голосе неуверенность — она лишь стремится показать, что способна стоять на своем. Соне было её немного жаль, пока та не отчислила Влада. А теперь она и вовсе стала для неё врагом.

— Да… У меня, кажется, ноги подкашиваются, — рассмеялась Соня.

— Рука до сих пор болит?

— Может быть, но я почему-то не чувствую.

— Ну, тогда пошли к нам, — произнёс Влад и развернулся кругом.

Едва дверь открылась, в глаза ударил дневной свет — но не из окна, а из монитора на стене, передающего изображение снаружи. Из соображений безопасности, окон в пассажирском отсеке не было.

За выдвижной панелью сидели две девушки и парень. Одна из них уже вовсю рубилась в игры в своей системе, другая смотрела на звёзды, а их спутник сидел по другую сторону, откинувшись на спинку и погрузившись в чтение книги. Девушки отвлеклись от своих дел и увидели вошедших.

— Маргарита! Брось ты уже играть! — выпалила Соня. Хоть она терпеть не могла своё полное имя, других она звала именно так. Исключением был разве что Влад — может быть потому, что его она знала дольше всех.

— Что? — спросила та. — Тебя не отчислили?!

— А ты не рада? — нахмурилась Соня.

— Ещё как рада! — рассмеялась Маргарита и кинула мерцающим инфопотоком с игрой в парня перед собой, которого звали Фредерик.

Тот вскочил от неожиданности и выронил книгу. Та упала на пол и исчезла, сверкнув напоследок.

— Осторожней! — выпалил Фред, но, увидев Соню, упал в кресло, не веря глазам. — И всё-таки, справедливость восторжествовала… Рассказывай!

Та зашла внутрь и села.

— Дай дух перевести, — улыбнулась Соня, откинулась на спинку и взглянула на монитор.

Поверхность планеты становилась всё дальше. Вскоре здания Академии стало невозможно разглядеть. Показались моря и океаны…

…Когда искусственная бомбардировка Марса ледяными осколками из пояса Койпера завершилась, те начали таять, заполняя водой каждую низменность. Так появились водоёмы, похожие на земные. После искусственного синтеза газов образовалась атмосфера, идентичная земной. Низкое притяжение на Марсе вызвало гораздо более сильные ветры, чем на родной Земле. Всё это сильно выровняло поверхность планеты. Вроде бы похоже на Землю, но нет привычных холмов, гор… И деревьев.

— Конечный пункт — база Восток-21 на Венере, — объявил ураган Гельмут. — Ориентировочное время полёта — тридцать минут. Приятного полёта! — а потом обратился к команде. — Разгон до скорости света!

— Антипротонную оболочку включить? — осведомился Паркс.

— Нет надобности, — ответил Гельмут. — Световую скорость мы сегодня не преодолеем.

Тишина резала слух. Профессор астрофизики устало глядел на Элая — единственного студента, оставшегося в аудитории, и постукивал пальцами по рабочему столу. Элай изредка посматривал на него, мысленно спрашивая, чего же тот ждёт. Он уже понимал, что рассказал полный бред. Солнечный свет поигрывал на его каштановых волосах. А время шло.

— Так это и впрямь всё, что ты можешь рассказать мне о чёрных дырах? — наконец услышал Элай.

— Если бы мог, рассказал больше. Но думается, попадись мне другой билет…

— …Ничего бы не изменилось, Элиас, — перебил его профессор. — Ты спал на тех занятиях, когда мы с помощью инфопотока изучали горизонт событий и сингулярность. Сомневаюсь, что в другие дни ты не отвлекался. А про лекции я вообще молчу.

— Но это не так! — воскликнул Элай, который в этом семестре спал на парах намного реже, чем раньше. А астрофизика и вовсе была его любимым предметом. Но именно в тот раз, о котором говорил профессор, он всю ночь не мог уснуть. Банальная бессонница. — Дайте мне другой билет!

Впрочем, спорить с Дмитрием Простецким бесполезно.

— Я не могу этого сделать.

— Можете, — сказал Элай. Он знал, что в правилах сдачи экзамена есть пункт о втором шансе, но понимал — это не аргумент для «малость» зазнавшегося профессора, уже нажавшего на его фото.

На прозрачном экране из синеватого инфопотока открылась карта студента. Под фотографией Элая хорошо виднелись множество троек по различным направлениям. Сколь сильно ни налегай на учёбу, а материал стал куда сложнее и запутаннее.

— Астрофизика — три, — лениво проговорил Простецкий и отбросил экран в мусорку. Это было его любимым трюком. Инфопотоку ничего не сделается, он лишь погаснет, зато студент лишний раз поймёт, что его жизнь ничего не стоит. Особенно в свете стольких галактик. — Так что ты планируешь делать дальше?

— Идти домой, — мрачно произнёс Элай, поднимаясь с места и поправляя за ухом специальное устройство, необходимое для распознавания иноязычной речи.

— Ты же знаешь, я не об этом. Так куда? С моим предметом у тебя худо, но на микробиологии, говорят, ты хорошо справлялся.

— Нет. Кажется, в научной сфере мне делать нечего, — ответил тот. Микробиология? И что бы он там сделал? Изобрёл бы дисковый носитель из инфузорий-туфелек, как его отец? Тем более, что эти так называемые «успехи» были именно благодаря отцу, Джареду Кендалу, который собаку съел в этой ветке науки. Настоящие успехи были как раз в астрофизике, пути к которой только что обрубил профессор. Или Элай просто радикально смотрит на вещи?

— А где тогда? В военной сфере? — осведомился Простецкий. — Будешь одним из стражей?

— Мой отец хочет, чтобы я поступил в Академию разума, — неохотно сказал Элай. Эта тема давно давила грузом на душу и вновь вызвала мурашки по коже. Здесь, в школе, обилие научных направлений создавало огромную нагрузку, с которой он с грехом пополам справлялся, а в Академии напор на мозги ещё сильнее.

На лице профессора заиграла ухмылка, означающая, что на языке у него вертится что-то вроде «Ты ж и одного года не продержишься!», но тот ехидно усмехнулся:

— Ну что ж, надеюсь, когда-нибудь о тебе на весь космос будет слышно!

— В космосе нет звуков, профессор, — кинул Элай напоследок и вышел из аудитории.

Спустя минуту он уже направлялся к себе домой, шагая по коротко стриженному газону в обход школы. С последним экзаменом оборваны последние контакты со школой, двенадцать классов позади, аттестат скоро придёт по почте прямо на компьютер, так что можно безжалостно топтать труды садовника.

Выйдя к тротуару, идущему вдоль дороги, Элай попал в привычную здесь пробку из людей. В центре Хабаровского района постоянно тут и там сновали прохожие. Правда, добрая половина представляла собой неосязаемые инфопотоки — копии настоящих людей, состоящие из непрерывного потока информации, позволяющие пойти (или полететь) куда угодно, не утруждая себя встать с дивана. Несколько десятилетий назад даже существовала проблема ожирения населения — теперь же можно поддерживать удовлетворительную форму и без физических нагрузок. Конечно, технологии позволяют сделать из себя гору мышц — пей таблетку с особыми синтезированными витаминами каждый день, и всё будет в ажуре. Но Палата Мыслителей не видит в этом ничего хорошего. Действительно, во что превратится человечество, если будет только сидеть на диване и непрерывно есть высококалорийную пищу? Внешне люди не изменятся, но главным качеством человека станет лень. Поэтому в продажу поступает упрощённая версия витаминов, и никто и не думает исключать курс физической подготовки из учебной программы.

Наконец, Элиас добрался до дороги, которая представляла собой обычное бетонное покрытие, только по бокам шли стальные стены высотой около метра. К ним крепились бесконечно длинные панели из гравиума, благодаря которым над дорожным покрытием и скользили по воздуху пассажирские капсулы, внешним видом напоминающие гальку — овальные блоки, стекла в которых на первый взгляд было больше, чем стали. В основном это либо двух-, либо четырёхместные капсулы, но встречались и одноместные — самые маленькие и лёгкие, и, надо заметить, самые дешёвые. Порой мимо пролетали и большие, громоздкие многоместные капсулы, некоторые в два — три этажа — сродни автобусам прошлого. Реактивные двигатели безнадёжно устарели, вытесненные куда более экологичным решением. Пешеходные переходы, как и светофоры, остались — но вряд ли это надолго. «Телепортация возможна!» — кричат учёные на научных форумах. И теперь транспортный луч тут ни при чём. Приверженцы разума научились перемещать вещи, состоящие из довольно простых молекулярных соединений, на некоторое расстояние. Сейчас уже ведутся испытания с животными — впрочем, успех уже предопределён. Нужно только подождать ещё несколько лет — и грузоперевозки станут в разы проще и дешевле, а пешеходные переходы станут историей — ведь будет нужно только телепортироваться на другую сторону дороги!

Если следовать этой мысли, то и пассажирским капсулам тоже суждёно кануть в лету — однако Мыслители не спешат сбрасывать их со счетов. Вероятно, этому есть причина, ведь Палата во всём руководствуется логикой — и всё же, пока она не ясна.

Ясно одно — почти ни у кого из людей на Земле нет универсального средства передвижения, содержащего гравиумный двигатель — каждая капсула представляет собой коробку с сиденьями и минимальным арсеналом управления, находящуюся в симбиозе с гравиумом по бокам дороги. Эти капсулы не требуют управления людьми — достаточно лишь указать путь, и она сама довезёт пассажира туда, куда ему нужно. Возможно, это кажется Мыслителям эффективным, ведь в любой нужный момент дорожное движение можно остановить собственноручно из главной рубки. Но что стоит в случае военных действий пробраться туда врагу, нажать всего одну кнопочку, и вуаля — город встал?

Хотя, конечно, не всё так просто, да и войн здесь не было вот уже более века. И в любом случае у Мыслителей есть идея и на этот счёт. Примерно в ста метрах от дороги строится гигантская гравиумная вышка, которая метров на десять выше любой другой высотки, стоящей на берегу моря. Возводится она с помощью особого 3D-принтера — гигантские руки-роботы выстраивают её из деталей, автоматически генерируемых из специальной строительной смеси материалов. Эта вышка, управляемая извне, заменит все эти громоздкие дорожные покрытия с их стенами, и позволит поднять капсулы во много раз выше, чем эти жалкие пятнадцать сантиметров над дорогой.

В других, куда более густонаселённых полисах, где небоскрёбы в буквальном смысле выше облаков, эта давняя мечта гиков о летающих автомобилях уже исполнилась. Там уже не хватает места для обычного дорожного движения. Потому подобные вышки там давно возведены, и капсулы способны двигаться на много большей высоте — но не хаотично, а организованно, образуя несколько слоёв на разной высоте. То есть, в одну сторону мимо небоскрёбов движутся капсулы на высоте восемнадцать метров, а уже четырьмя метрами выше капсулы летят в обратную. Всё кажется довольно просто, но в некоторых перенаселённых районах количество таких слоёв достигает едва ли не десяти.

Когда загорелся зелёный, Элай перешёл на другую сторону, проделав ровно двадцать шагов. Если прикинуть, на месте этих дорог можно построить немало жилых домов, и, может быть, тогда проблема перенаселения немного разрешится? Впрочем, здесь об этом вряд ли стоит беспокоиться: на берегу моря живёт гораздо меньше людей, чем в других полисах, и высота зданий, соответственно, намного ниже; из-за этого шквальный ветер с моря уже не кажется чем-то из ряда вон выходящим.

Проходя мимо гравиумной вышки, Элай заметил, что механизмы у роботов вновь заглохли. Это неудивительно — всё тот же шквальный ветер часто нарушает их работу, равно как и не даёт деревьям, посаженным вокруг, вырасти прямыми и сильными.

Ну вот, половина пути пройдена: впереди уже виднеется до боли знакомая высотка, увешанная рекламными пластинами из инфопотока вдоль и поперёк. Вспоминая уроки истории, можно заметить, что подобные пластины были и два века назад — только загораживали обзор из окон. Сейчас, к счастью, изображение на них подаётся только с одной стороны — с другой они абсолютно прозрачны.

По мере приближения к дому Элай замедлял шаг — ведь стоит ступить на порог квартиры, и отец вновь станет сокрушаться по поводу его успеваемости. И обязательно начнёт доставать со своей Академией разума — всё потому, что он там успешно учился. Вот только всё равно эти его годы прошли зря, ведь позже он выучился на микробиолога и стал доктором в этой области. Хотя, в чём-то он прав, ведь именно она может помочь определиться с выбором научной сферы, так как в ней изучаются абсолютно все науки. И всё-таки можно предоставить сыну возможность самому выбирать, а не напирать со своими советами…

Посему Элай решил, что домой он зайдёт буквально за миг — закинуть сумку — и свалит на работу. А уж потом отец сам уйдёт в лабораторию дальше изучать инфузорий-туфелек. Или что он там изучает…

Когда Элай подошел к входной двери, замок открылся сам, едва в поле зрения камеры попало его лицо. В любой другой дом так уже не войти, если ты не числишься в списке жильцов. Поднимаясь по ступеням, он услышал гудение на улице — роботы вновь возобновили свою работу.

Зайдя в квартиру, он бросил сумку на пол и хотел развернуться и уйти, но услышал голос отца.

— Элай, это ты? — тихим голосом произнёс Джаред Кендал. — Как сдал экзамен?

— На три, — чуть слышно ответил Элай.

— И снова тройка… — вздохнул Джаред и шагнул в прихожую, опираясь на трость и проклиная больное колено. Увидев, что тот уже закатил глаза и собирается уходить, он поспешил сказать, — Постой, Элиас! Я не буду снова говорить о том, где я учился, где встретил твою маму и тому подобное. Ты вправе сам выбирать, куда следовать дальше.

— Конечно, — удивлённо произнёс Элай. Отец только что назвал его полное имя, несмотря на то, что, как и все, предпочитал просто «Элай».

— Но всё же я хотел бы направить тебя на верный путь…

Ну, конечно! Этого стоило ожидать — сначала состроил из себя нормального человека — и вернулся в привычный образ отца-собственника.

— И каков он? Если я завалю теоретическую часть первого курса, какая будет от меня польза? Останется только пойти в стражи, чтобы хоть какой-то толк был…

— Но ты ведь никогда не был глупым! — воскликнул Джаред. — Ты всегда хотел познавать мир…

— А сейчас я вообще не знаю, чего хочу, — Элай развёл руками.

— Знаешь. Но боишься. Один немецкий философ, Георг Гегель, как-то сказал, что не любопытство, не тщеславие, не соображение пользы, не добросовестность, а неистребимая, несчастная ни с чем несравнимая жажда влечет нас к истине. И в тебе всегда она была.

Элай взглянул на стену — на ней висел английский флаг. Два века назад, во времена третьей мировой, их предки сбежали из своей страны на восток России. Позже война завершилась без победителя, а все страны начали понемногу объединяться в единое целое, осознав, что любое противостояние между людьми само по себе нелепо. А Кендалы поклялись, что будут поддерживать новый мир любой ценой… И казалось совершенно нелепым, что старый флаг Великобритании находится здесь, перед глазами, словно памятник старым временам. Однако же он служил хорошим напоминанием, что бывает, когда люди разделены.

В этот момент Элай вдруг разглядел стойкое сходство объединения людей с объединением целой кучи сфер знаний в один учебный курс.

— Но откуда взяться этой жажде, когда истины вокруг навалом? — спросил тогда Элай. — И ты путаешься в ней, как в паутине, как беспомощный жук перед лицом многорукой мощи?

— Ты говоришь, как поэт, — усмехнулся Джаред Кендал. — Но ты по-своему прав. Хотя, такое обилие предметов помогает разуму развиваться в разных направлениях. Нужно только прикладывать больше усилий…

— Куда уж больше, — пробормотал Элай.

— Ладно, не буду больше тебя грузить. Всё-таки, у тебя теперь каникулы. Однако выбор тебе сделать придётся, как бы труден он ни был.

Элай опустил глаза и вновь развёл руками.

— Придётся… — прошептал он. — Только я как-нибудь сам. А теперь мне пора на работу.

— Давай, поспеши, — сказал ему Джаред. — И с днём рождения!

— Спасибо…

Выходя из дома, Элай решил, что это самое неподходящее время для дня рождения. С другой стороны, для выбора жизненного пути у него есть ещё целое лето, так что рано беспокоиться. Главное только, чтобы эти три месяца не улетели в мусорку, как инфопоток из рук профессора.

Через два квартала от дома стояло высокое здание без окон. Металлический оттенок стен только добавлял мрачности. Зато возле самой крыши завода светилась яркая надпись — Tesla. Вот только этот завод не имел более ничего общего с производством электромобилей.

Элай приложил ладонь к сканеру возле входа — тот опознал его, как работника, и разрешил войти.

Оказавшись в фойе, Элай снял куртку, подошёл к шкафчику и достал оттуда униформу — серый комбинезон с рукавами. Кое-как напялив его на себя, он двинулся к следующей двери.

За ней уже кипела работа. Тысячи рук-роботов ваяли из специальной смеси корпусы пассажирских капсул. А тысячи других рук переносили их на новый этап производства — через огромное отверстие в стене, разделяющей завод пополам. Здесь всецело царствует роботизированная техника, а значит Элаю делать нечего — нужно идти в другую половину завода.

Там уже есть несколько человек. Пятеро, если быть точным, а Элай — шестой. В этой части завода корпусы капсул оснащаются гравиумом. И, можно сказать, всё, что нужно делать рабочим — это вовремя подвозить контейнеры с хранящимися в них стеклянными кубами.

А, нет — это делают только трое. Остальные должны внимательно смотреть, чтобы не было брака. Бывает, что роботы что-то не пропечатают, или не доложат кубы с гравиумом. Чаще всего это некритично, но неполадки в работе таких капсул не исключены. Поэтому рабочие активируют магниты и переносят бракованные капсулы на свалку, откуда их через какое-то время забирает компания по переработке отходов.

Проще некуда. Да и вообще, по всей видимости, даже эту работу могут выполнить роботы.

И в этом загвоздка. Теперь роботы могут выполнять вообще всю работу за человека. И выходит, что самим людям ничего делать не нужно. А раз ничего делать не нужно, то зачем вставать с дивана?

Поэтому в Межзвёздной Федерации налажена особая структура. Её составляют четыре класса: главы, учёные, стражи — и простые люди. Все заканчивают школу, все вправе поступить в высшее учебное заведение, но не все в итоге окажутся там, куда стремятся. Не все могут управлять районами, полисами, да любыми структурами на Земле. Не все могут быть учёными — для этого нужен особый склад ума. И не все могут быть стражами — да и вряд ли многие этого хотят. В итоге остаётся какой-то процент людей, которые не попали ни в один класс.

Казалось бы, можно просто позволить им сидеть дома, смотреть фильмы, играть в игры и ничем больше не заниматься. Но тогда и остальные решат, что можно так жить. Какая-то часть, конечно, поймёт, в какой степени это безответственно, но не все.

Поэтому, чтобы жить хорошо, надо зарабатывать. Поэтому повсеместно выделяются различные рабочие места, куда можно пристроить людей. Нет, деньги уже давно канули в лету. Грубо говоря, зарабатывать нужно значимость, полезность, уважение. Для тех, кто нигде не работает, предусмотрен минимальный пакет услуг. Они могут смотреть часть новостей во всемирной сети, чтобы быть в курсе происходящего вокруг. Они никогда не будут голодать, ведь в каждом доме установлен 3D-принтер, способный распечатать что угодно — но в их случае это всегда будет простая каша из съедобных питательных молекулярных соединений. Никаких игр, фильмов и всего остального. Все должны понимать, что сидеть сложа руки в высшей мере безответственно.

Работая, человек получает доступ к примерно сотне видов различных блюд, чьё качество, однако, не самое лучшее, доступ к некоторым видам искусства — книгам, фильмам, играм и т.д. — но далеко не ко всем. Таким образом, государство напоминает людям, что пусть они и бесполезны для общества, но оно о них не забывает.

А уж если говорить об учёных — а это врачи, педагоги, архитекторы, исследователи в самых разных сферах научного знания и многие-многие другие — их полезность для общества многократно возрастает. Так же как и управляющих органов, и стражей, охраняющих безопасность. А значит, и привилегии тоже.

Элай же не знал, к кому себя отнести. Его отец — микробиолог, учёный, и Элиас, как его сын, до окончания учёбы в школе относился к тому же классу. Теперь ему предстоит выбрать, кто он — учёный, глава, страж — или простой рабочий, который по сути ни на что большее не способен.

А пока он работает здесь, чтоб приносить хоть какую-то пользу. Это было его решение. Из-за этого он пропускал занятия — и потому сдал многие предметы на низкий балл. Возможно, стоило повременить, попробовать себя в какой-то научной сфере, например, выучиться на того же астрофизика — а вдруг? Но теперь Элай не знал, что его ждёт дальше.

— Хэй! — услышал он знакомый голос.

Впереди, возле светящегося монитора стоял не в меру полный мужичок в такой же форме.

— Привет, Рубин! — произнёс Элай, подходя ближе. — Что новенького? Всё так же? Сбоев не было?

— Об этом позже, — тот немного помрачнел. — Давай-ка сначала о тебе. Ты что-то рано сегодня.

— Да просто сегодня был последний экзамен, — проговорил Элиас. — И кажется, я его провалил. Ну, то есть, тройка-то есть, вот только кому я с ней нужен?..

— Не отчаивайся, — молвил Рубин и усмехнулся. — В стражи тебя всегда возьмут!

— Не хочу я быть стражем! — воскликнул Элай. — Вот ещё!

— Так и здесь тебе оставаться нельзя, — хмыкнул тот. — Ты — умный парень, в отличие от всех оболтусов, что тут ошиваются.

— Не преувеличивай, — отмахнулся Элай.

— Тебе бы на астрономию, парень, — не прекращал Рубин. — Или как там её… До сих пор помню, как ты тараторил мне под ухо про строение звёзд и их эволюцию, а я ни черта не понимал…

— Да уж, надо постараться, чтоб моя звезда раньше времени не стала красным карликом, — улыбнулся Элай на миг.

— Да забудь ты об этом, знаешь ведь, что оценки значения не имеют.

— От них зависит, насколько косой угол будет у взгляда будущего преподавателя, — заметил Элай.

— Это зависит от того, как ты сам себя проявишь, — возразил Рубин.

— Ладно, посмотрим. Разберусь, — уклончиво ответил Элай. — Так что у тебя?

— У меня?.. — Рубин замялся. — Да, в общем, кажется, кто-то украл одну бракованную капсулу.

— Серьёзно?! И что теперь?

— Ну, далеко он на ней не уедет. Запуститься — запустится, может даже даст покататься негоднику. Но маркировки-то нет, система скоро смекнёт, что капсулы нет в базе, и тогда — кранты! Если вовремя не выберется, его унесёт прямиком к стражам. Но тогда и те поймут, что капсула-то со свалки, а дежурный сегодня — я…

— Это плохо…

— Ну, всего лишь крест на моей ничтожной карьере, — вяло проговорил Рубин.

— Если найду того, кто украл капсулу, то и на нём поставлю крест, — вдруг проговорил сквозь зубы Элай, за что тут же получил лёгкий подзатыльник от Рубина.

— Ты уже разговариваешь, как неотёсанный штиль! — усмехнулся тот.

— Есть идеи, кто это может быть? — спросил Элиас, в шутку потирая затылок.

— На камерах там какой-то парень, но я его не знаю.

— Дай-ка я посмотрю…

— Забудь, — отмахнулся Рубин. — Ты не можешь знать всех, кто живёт в округе. Всё равно эта, как её… Система распознавания лиц его опознает.

— Ладно, — проговорил Элай. — Ну что, сегодня я тебе помогаю, или гравиум подгонять?

— Ни то, ни другое. Сегодня ты идёшь домой и празднуешь день рождения.

Элай улыбнулся.

— Ты думал, я забыл? — Рубин потрепал его по макушке.

— А с тобой что будет? — улыбка сошла с лица Элая.

— Да ничего, как-нибудь выкручусь, — Рубин отвёл взгляд. — Не волнуйся за меня. Серьёзно, иди домой. У тебя сегодня заслуженный выходной.

— Ладно, — сдался Элай. — До встречи!

Вскоре Элай вышел из здания завода и зашагал обратно к дому. По пути он продолжил думать, кто мог угнать капсулу…

Вскоре он поравнялся с высоким худым человеком в чёрном одеянии до колен, чем-то напоминающем пальто. Разве что ткань у него была тоньше, и застегивалось оно на молнию ярко-зелёного цвета, сопровождаемую полосой того же оттенка и проходящую ближе к левому плечу. Это одеяние называлось кратко и просто — «маут», и носили его только студенты третьего и четвёртого курсов Академии разума.

Человек упорно не замечал Элая, гордо подняв подбородок, однако тот, приглядевшись, всё-таки узнал в нём своего соседа.

— Костя, ты что ли?! — удивлённо воскликнул он.

Тот повернул голову, словно только что его заметил.

— О, здравствуй, Элиас, — сказал он, потом, поджав губы, добавил, — Зови меня Константином.

— Мда… — протянул Элай. — Я слышал, в Академии полно французов. Видимо, они на тебя плохо влияют.

Константин что-то недовольно прошипел и сказал:

— Нет, просто я сдал все экзамены на отлично и должен вести себя, как подобает.

— Как подобает чему?

— Моему статусу.

— Какому статусу? — допытывался Элай.

— Осторожно, красный, — вдруг сказал Константин, выбросив перед ним руку. Мимо пролетела синяя капсула, издавая тихое шелестение, словно листьев на дереве, обдуваемом ветром — иначе и не скажешь. Спустя миг загорелся зелёный.

«Вот ещё один наглядный пример влияния Академии», — подумал Элай, переходя дорогу, как вдруг слева услышал знакомое шелестение и чудом успел отпрыгнуть в сторону, когда мимо пролетела синяя капсула. Та же самая. Метнув взгляд на светофор, парень уловил смену цвета с красного на зелёный.

— Что это было?! — ошалело выпалил он.

— Ты куда спешишь, недоумок?! — спросил его Константин, идущий по переходу в его сторону.

Элай ничего не ответил. Вскоре тот свернул куда-то по своим делам, и он пошёл домой в одиночку. «Что за чертовщина там случилась? Такое ощущение, словно время само собой отмоталось назад… Такое может случиться, когда мимо пролетает космический корабль на огромной скорости. Но подобного никогда не происходило (или я не замечал?), ведь у них есть специальная оболочка, предотвращающая искривление времени. Да и как я вообще мог это заметить? Бред какой-то…»

Подходя к дому, Элай заметил трёх молодых людей, чьи головы маячили из-за кустов. Один из них, самый высокий, повернул голову.

— Смотрите, кто идёт! — заорал он, раскинув руки в стороны. Вьющиеся рыжие волосы у него на голове тряслись от каждого шага. Девушка, стоявшая рядом с ним, удивлённо на него посмотрела. — Эла-а-ай! С пятнадцатилетием, дружище!

С этими словами он крепко обнял своего друга, взъерошив его макушку пальцами. Элай ловко вывернулся из объятий.

— Привет, Тимоха, — сказал он.

— Короче, мы видели, как твой папаша свалил, а значит — можем праздновать! — закричал Тимоха, странно пошатнувшись.

— Да что с тобой такое сегодня? — недоумевая, спросила девушка, вынув на миг из уха беспроводной наушник.

— Со мной всё отлично! — сказал тот и наморщил лоб, глянув на её волосы. — А с тобой то что, Танька? Вчера только волосы были рыжие, а сегодня какие-то бледно-фиолетовые. — потом сделал обеспокоенную гримасу. — Ты умерла?..

Таня закатила глаза и отвернулась.

— Ладно, пойдёмте в дом, — сказал Элай, опасаясь, что его друзья рассорятся.

— Ну как делишки, Эл? — спросил Тимоха. — Только представь — ты уже целых двенадцать лет отучился! — потом отвернулся и почесал затылок. — Или для тебя их было тринадцать?

— Меня всего раз на второй год оставляли, да, — проговорил Элай, едва сдерживая улыбку. Тимохе-то ещё целых два года сидеть за партой.

Он повернул ключ в замке, толкнул входную дверь квартиры и зашёл внутрь. После него ввалился Тимофей, за ним ступила Татьяна, а за ней шагнул ещё один друг Элая — Антон. Он был более плотного телосложения, если не считать немного лишнего веса. При этом можно заметить, что кое-где его тело было прозрачным.

При виде этого Элай безнадежно вздохнул. Он помнил те времена, когда все четверо были лучшими друзьями, не разлей вода. С тех пор прошло лет пять, и много чего поменялось. Кто-то остался на второй год, кто-то — оставался целых три раза. Таня поступила на филологический и с головой ушла в музыку, а Антон, выпустившись, так никуда и не поступил, использовав своё право на год передышки, теперь целыми днями играет в игры, и даже на день рождения старого друга пришел не сам, а отправил свою копию из инфопотока.

Тимоха потянулся к карману и достал какой-то блистер. Внутри лежала небольшая карточка.

— Смотрите, что у меня есть! — воскликнул он, пошатнувшись, и достал её. На ней были нарисованы три звезды — синяя, зелёная и красная — составляющие сноп фейерверка. Подобные карточки были настоящей редкостью. Не так давно наука нашла способ контролировать эмоции человека — какие угодно — стало возможным усиливать радость, грусть и даже страх. Лет пять-десять назад карточки с веществом, наделённым такими свойствами, были очень популярны, но Палата их запретила. Мыслители решили, что эмоции человека не стоит контролировать извне — что они должны быть реальными, а не искусственными. К тому же, эти карточки наносили порой довольно ощутимый вред нервной системе — люди уже не могли нормально испытывать реальные эмоции.

Однако, несмотря на все усилия Палаты, эти карточки до сих пор можно найти на подпольном рынке.

— Ну вот, всё встало на свои места, — промямлила Таня и хотела пойти прочь, но посмотрела на Элиаса и передумала.

Тот бессильно прижался к стене.

— Чёрт тебя побери, Тимоха, неужели нельзя без этого? Когда-то мы были дружной компанией, и нам не были нужны эти липучки! Нам было весело вместе и без них!

Антон, по-видимому, его мнения не разделял — он жадно смотрел на карточку в руках друга.

— Почему ты сразу не сказал? Я бы сам сюда пришёл…

— А, так ты ещё и не на своих жирных? — усмехнулся Тимоха. — Инфочервь… Эх, ладно, придётся оставить на потом.

— Знаешь, Тимоха… — произнёс Элай. — Лучше тебе уйти.

— Не-не-не! — зайдя в комнату, Тимоха расхохотался. — Элай, друг ты мой дорогой, что-то ты сегодня совсем невесел. Надо это исправить!

Он сорвал липучку с карточки и попытался наклеить её Элаю на руку, но тот оттолкнул его, и Тимоха рухнул в кресло. Это только вызвало новый приступ смеха. Будучи уже на грани, Элай хотел было самостоятельно вытолкать его прочь, но тут Антон задал тому вопрос:

— Что у тебя с коленкой?

Тимоха расплылся в улыбке.

— Это я из капсулы выпал!

— У тебя же её нет.

— Я угнал её! — сказал Тимофей и расхохотался. — Это было так просто — я просто прошмыгнул на свалку у завода! Какой-то дуралей забыл закрыть ворота, — смех уже рвался сквозь зубы. — И вот я уже еду в капсуле! Я бы ещё долго катался, но заметил кого-то в окне — и выпал наружу! — договорил он и дал смеху вырваться наружу, схватившись за живот.

Элай уже себя не контролировал. Он не заметил, как накинулся на Тимоху, вжав его в спинку кресла, и с размаху ударил его кулаком по лицу.

В дверь позвонили. Элай замер в секунде от второго удара, а Тимоха перестал ржать. Антон тут же испарился.

— Кто это? — спросила Таня. — Ты кого-то ждёшь?

— Нет, — проговорил Элай, глядя, как Тимоха стирает кровь с губ и прячет липучку в карман.

Это вряд ли мог быть лайт, страж третьего ранга, стоящий во главе других стражей Хабаровского района, но если это он, то тогда всем в этой квартире не поздоровится. Включая и Джерада Кендала.

Моля, чтобы это был кто-то другой, Элай на дрожащих ногах подошёл к двери и, протянув руку с разодранными костяшками, открыл её.

Соня склонилась над столом, положив голову на плечо и поглаживая рукой волосы. Её жутко клонило в сон, несмотря на то, что экзамен должен начаться уже через пару часов. Волнение куда-то ушло после того чудесного спасения из лап Анаис. Вот только…

Она смотрела на монитор во всю стену, показывающий всё, что происходит снаружи корабля. Это своеобразное окно, которое в случае катастрофы не разобьётся на мириады осколков. В нём видно звёзды, тысячи и тысячи ярких точек — и среди них вряд ли можно разглядеть какие-то знакомые созвездия. Звёзды поменяли своё местоположение, ненамного, но достаточно, чтобы те же Малая и Большая Медведицы потерялись из виду. Возможно, можно ещё разглядеть созвездие Ориона, но и у того пояс стал пугающе узким.

Справа, где видно то, что позади корабля, висела непроглядная тьма. Звёзды там словно и не было — их свет просто не в силах догнать корабль. Точно так же слева звёзды казались ярче обычного, ведь корабль летел прямо навстречу их свету.

Рядом с Соней сидят её подруги. Маргарита — невысокая девушка с прямыми светлыми волосами, карими глазами и аккуратненьким носиком — вновь уткнулась взглядом в игру, не замечая, что творится вокруг. Вероника — девушка, кажущаяся манерной, с каштановыми волосами, тонкими чертами лица и горделиво-отстранённым взглядом выразительных голубых глаз — что-то печатала на миникомпьютере (или, проще говоря, МК). А перед ними парень с длинными, рыжими, торчащими во все стороны волосами, который вечно за книгой — Фредерик. Конечно, можно просто Фред, но Соне почему-то нравятся полные имена — и так со всеми. Почти.

Рядом с Фредериком — Влад, тот страж, что открыл Соне дверь. Вообще, его полное имя Владимир, но в его случае Соне привычнее просто Влад. Впрочем, он никогда не любил это имя — но почему, не говорил никогда. Соня до сих пор помнит те времена, когда они были ещё детьми — когда она бегала по улицам Риверси, не заботясь ни о чём, а он, будучи старше неё на три года, уже учился во втором классе. Ему нравилось играть с детворой, что младше него — он любил ощущать себя эрудированнее других, и чувствовать за кого-то ответственность. Порой даже казалось, что Влад исполнен чувством долга. Позже он часто помогал Соне в школе, если ей что-то не удавалось, а сам в итоге клевал носом на парах — он вообще мало интересовался тем, что говорили учителя. Вот и сейчас его уже сморила дремота. А потом, когда Соня училась в десятом классе, Влад поступил в Академию и улетел на Марс. Он мечтал, что сможет добиться больших успехов в жизни — но однажды заснул на паре логики у Анаис Андини, которая в тот день была совсем не в духе. Она дважды задала ему свой вопрос, прежде чем его растолкали однокурсники, а потом вдруг распсиховалась и накатала приказ об отчислении, чем только укрепила свою дурную славу.

Позже Влад с отличием окончил институт стражей, и его сразу направили рядовым лайтом обратно в марсианскую колонию, где как раз не хватало кадров, и где он вскоре дослужился до бриза.

За всё время Соня по-настоящему к нему привязалась.

Соня думала над тем, что увидела, проходя мимо стража в командном блоке, и никак не могла понять, что это вообще было. Конечно, она давно уже начала заглядываться на парней, но об этом никогда не думала. Она попросту не могла помыслить такую пошлость! И ей почему-то стало неловко перед Владом. Даже стыдно… Но почему? Он ведь ничего не знал, да и…

Соня вдруг заметила, что Фредерик не отрывает от неё глаз. Его лицо было напряжено, а взгляд словно пронизывал её насквозь.

— Что такое? — спросила его Соня, машинально откинувшись назад.

— Ничего, — ответил Фред, сразу опустив взгляд обратно в книгу.

Влад потянулся, разбуженный голосом Сони, и посмотрел в окно.

— Мы остановились? — озадаченно спросил он.

Соня прижалась к окну и увидела прямо перед собой планету Земля. Она словно замерла рядом с ними, никуда не двигаясь. Нет, корабль не остановился, а синхронизировался с движением планеты по своей орбите.

В тот же момент на весь корабль раздался голос Гельмута Вестейра.

— Прошу извинения за беспокойство, обнаружены небольшие технические неполадки, которые скоро будут исправлены, и мы продолжим путь. Всех стражей прошу пройти в командный блок.

Влад вдруг встрепенулся, поднялся с места и вышел из каюты, оставив Соню, недоумевая, смотреть ему вслед.

Вероника бросила играть, а Фредерик оторвался от книги.

— Технические неполадки? — вызывающе спросила Соня. — Прямо возле Земли?

— Они не включили антипротонную оболочку, — заметил Фред. — Рассчитывали пролететь без накладок на скорости света, а один из пилотов вероятно сильнее надавил на свой рычаг. А что случается, когда корабль пролетает быстрее скорости света мимо космического объекта?

— На планете отматывается время, — сказала Соня.

— Ты знаешь, почему?

— Корабль не в силах развить скорость выше световой относительно планеты в материи пространства, поэтому он захватывает материю времени, — сказала Соня то, что слышала на парах. Она примерно понимала это, но ни разу не сталкивалась с этим в реальной жизни.

— И что тогда? — обеспокоенно спросила Маргарита. — Если мы приземлимся, то…

— Мы не попадём в эру динозавров, — успокоил её Фредерик. — Скорее всего, мы не так сильно разогнались, так что это могло стоить всего пары-тройки секунд.

— Ты уверен?

— Нет, но наверняка пилоты уже сканируют планету. И вообще, даже в самых худших прогнозах на Земле могли потеряться всего лишь одни сутки.

— Всего лишь?! — возмутилась Вероника. — У моей мамы сегодня свидание с моим будущим отчимом, и она пойдёт на него два раза?!

— И тебе придётся дважды её с этим поздравить, — ляпнула Соня.

— Самое удивительное то, что на планете новые сутки будут абсолютно такими же, что и потерянные. В первый раз, когда заметили этот феномен, корабль поднялся с Земли, разогнался до десяти скоростей света, обогнул Марс и приземлился на Земле до собственного запуска, который в итоге всё равно состоялся, — сказал Фредерик, явно довольный собой, увидев раскрытые рты друзей.

— И как только ты это помнишь? — восхитилась Вероника.

— Причём, поскольку Марс гораздо легче Земли, на нём тогда отмоталось десять суток… — продолжил парень, но его уже никто не слушал.

— Я не могу просто так сидеть, — встрепенулась Соня и двинулась к выходу из каюты.

По пути к командному блоку она отметила, что того лайта нет на своём посту. Вскоре она поняла, почему.

В кабине находились все стражи, готовые исполнить любой приказ. Среди них можно было заметить и Влада. У входа столпились множество других студентов, желающих узнать, в чём дело. Соня пробилась сквозь толпу и оказалась впереди всех. В глаза сразу бросилось лицо Анаис Андини, впрочем, та не смотрела на Соню — её взгляд, как и у остальных, был устремлён на главный монитор.

— Прошу всех идти в свои каюты! — громко произнёс Гельмут Вестейр. — Скоро мы продолжим путь!

— Сканирование планеты завершено! — отрапортовал пилот, сидевший впереди кабины.

— Хорошо. Всё в порядке?

— Да, но есть то, что требует вашего внимания, — пилот нажал на один сохранённый видеофайл и кинул его на главный монитор. Все лица снова устремились к нему. — Это запись с камер прямиком из Хабаровского полиса. Она зафиксировала некое отклонение.

Началось воспроизведение, и все увидели дорогу на одной из улиц полиса. К ней направлялись двое. Один высокий, одет в маут с зелёной полоской — судя по всему, ученик Академии, окончивший третий курс. Другой, пониже, одет в коричневую куртку из кожезаменителя. Они оба подходят к переходу. И внезапно, не успевает загореться зелёный цвет светофора, тот, что в куртке, исчезает со своего места и возникает посреди дороги, успевая увернуться от синей капсулы, летевшей мимо.

Все студенты в голос ахнули, увидев это.

— Время на видео совпадает со временем нашего пролёта, — подал голос пилот. — Создаётся впечатление, что этот парень за потерянные три с четвертью секунды дошёл до середины дороги, а наш пролёт повлиял на всё, кроме него.

— Но как? — недоумевая, произнёс ураган Гельмут. — Кто этот парень?

— Элиас Джаред Кендал, девятнадцати лет отроду, окончил школу. Его отец — Джаред Кендал второй, вдовец, мать — Анна Дмитриевна Кендал, умерла от глиосаркомы четвертой степени, — сказал пилот, просканировав лицо юноши.

— Отправьте видеофайл и данные гражданина прямиком Архимыслителю с пометкой «срочно»! — скомандовал Вестейр, потом повернулся к студентам и снова потребовал, чтоб они ушли, однако тех стало только больше.

— Пришло сообщение из Палаты Мыслителей. Отправляю вам на компьютер.

Гельмут достал из кармана МК и включил его — перед ним возник прозрачный зеленоватый экран из инфопотока с мигающим верхним блоком. Ураган нажал на него и прочёл сообщение.

«Это что-то новое. Доставьте парня на борт корабля, а мы пока решим, что с ним делать дальше. В любом случае над ним необходимо установить наблюдение».

Гельмут поднял глаза и обратился к стражам:

— Вы трое! Жду вас в капсуле номер три, — потом повернулся к студентам. — Все немедленно расходимся! Это приказ! Представление окончено, — и устремился вон из кабины.

Все студенты последовали его примеру — кроме Сони. Та осталась стоять немного в замешательстве, прислонившись к стенке, чтоб её не видела Андини. В её голове уже назрел новый дерзкий и безумный план.

«Я должна узнать, что там произошло!», — подумала Соня и с этими мыслями двинулась в пассажирский блок — в самом его начале находились кладовые-раздевалки с одеждой стражей. Зайдя в кладовую, она начала рыться в шкафу в поисках подходящей формы и вдруг услышала шаги у себя за спиной.

— И снова ты, — услышала она чей-то голос, обернулась и увидела того самого лайта, с которым не так давно встретилась. — До сих пор помню этот взгляд…

— К-какой взгляд? — переспросила Соня.

— Вот только не надо со мной играть! — воскликнул страж и двинулся к ней. — Ты ведь, наверно, меня искала…

— Нет… — произнесла Соня, чётко осознавая, чего тот хочет. Ведь это именно он представил ту сцену в своём чёртовом воображении, а вовсе не она. Сейчас она это поняла.

— Да точно меня! — с придыханием произнёс лайт и прижал девушку к шкафу. — Ну, скажи же, ты ведь тоже этого хочешь…

— Не надо! — чуть не хныча, произнесла Соня, пытаясь оттолкнуть стража, но ей никак это не удавалось. — Да отпусти же меня! — вскрикнула она и ударила его по голове, однако это его только раззадорило. И она готова была проклясть себя за то, что сюда пришла, как вдруг заметила чьи-то пальцы возле шеи лайта. В следующий миг у него закатились глаза под закрывающимися веками, и сам он вдруг ослабил хватку, рухнул на пол перед девушкой и уснул, как ни в чём не бывало. Подняв глаза, Соня увидела Фредерика.

— Забыла, где находится сонная артерия? — спросил он, скрестив руки на груди.

— К-как ты узнал, где я? — промямлила Соня.

— Потом скажу. Ты бы лучше «спасибо» сказала.

— Спасибо, — она начала понемногу приходить в себя и вспомнила, зачем пришла.

— По-моему, ты куда-то собиралась, — заметил Фредерик.

— Да, я просто…

— Хочешь быть в курсе событий. Я, конечно, не хочу, чтобы тебя отчислили, но это твой выбор… — сказал Фред, не скрывая безнадежности в голосе.

— Ой, да никто меня не отчислит! — воскликнула Соня, хватаясь за первую попавшуюся форму и расправляя её. Она вновь была полна решимости нарушить парочку правил. Надев форму стражей прямо поверх студенческой, она посмотрела на себя в зеркало. Форма была зелёного цвета, только ближе к левому плечу проходила жёлтая полоска, означающая ранг лайта. Также Соня взяла одну плазменную пушку из арсенала — на всякий случай — и сунула её в кобуру на поясе.

— Надо сказать, это самый оригинальный способ променять Академию на стражей из тех, что я знаю, — заметил Фредерик, а потом добавил, глядя на её грудь, — А на Веронику она бы не налезла…

— Пусть завидует, — скривившись, ответила Соня. — И вообще не напоминай мне об этом. Меня итак только что всю облапали… Когда вернусь, обязательно расскажешь, как меня нашёл, — бросила она напоследок и направилась к выходу.

— Всенепременно, — произнёс Фредерик, глядя ей вслед.

Соня быстро вернулась в командный блок и скорей начала спускаться вниз, к многоместным космическим капсулам — небольшим пассажирским блокам, крепящимся снизу кабины. Здесь, под кабиной, почему-то выключили свет. Стены, и без того серые, сейчас казались чернее чёрного. Нельзя сказать, что Соня боялась темноты, это ведь даже могло сыграть на руку — Гельмут просто не различил бы её лица. Впрочем, изначально глупо было надеяться, что её просто примут за свою — Соня больше надеялась на радушие урагана. А между тем в голову всё лезли мысли о том страже, который пару минут назад лез к ней с низменными намерениями — если та сцена целиком представлена им, то как же она попала в голову Соне?

Забежав в нужную капсулу, она увидела небольшое тёмное помещение с сиденьями в три ряда. Впереди был такой же монитор, как и в каютах, а перед ним два кресла для пилотов, в которых уже сидели два стража. Позади них сидел Гельмут, чьё лицо уже было обращено к девушке.

— Соня? Ты снова с нами? — спросил он, и в этот момент двери капсулы закрылись.

— Ой, — только и сумела выговорить Соня, позабыв всё, о чём думала. — М-мне уйти?

— Нет уж, коль ты в капсуле, оставайся. Больше нет времени ждать. Садись здесь, — сказал Гельмут, указав на место рядом с собой.

Соня неловко прошла вдоль рядов сидений и смущённо села рядом с ним.

— Вы точно не сердитесь? — спросила она его.

Гельмут скомандовал старт и повернулся к ней.

— Мог бы, если б нас не ждало кое-что очень интересное. Тем более, на твоём месте я поступил бы так же. Хотя то, что остальные студенты хоть немного соблюдают дисциплину, тоже радует.

Когда капсула отцепилась от командного блока, заработали гравиумные панели на всей овальной поверхности аппарата. Медленно, но верно машина двинулась в сторону Земли.

— А где сам страж? — спросил ураган Гельмут.

— Он… в порядке, — промямлила Соня и услышала ещё один женский голос в ответ.

— Это значит, что ему хорошо досталось, — сказала девушка-страж на левом кресле пилота. — И поделом. Может, теперь научится скрывать свою сексуальную озабоченность.

— Это точно, — отозвалась Соня, содрогнувшись.

— А ты, значит, любишь авантюры? — спросил её Гельмут. — Это, конечно, хорошо, но не злоупотребляй ими. Всегда могут попасться на пути такие, как твой профессор логики.

— Так вы на меня не донесёте?

— Конечно нет! Я ведь уже сказал, что не сержусь. Тобой ведь движет любопытство, а в этом нет ничего плохого. Я бы даже сказал, что всем миром движет именно оно. Главное только, чтобы не что-то другое… И вообще, я постоянно удивляюсь тому, что у преподавателей есть право отчислять кого угодно, — вдруг сменил тему ураган.

— Когда профессор Андини отчислила Влада, одного из стражей на борту, ей сделали выговор.

— Выговор ничто по сравнению с тем, что может быть испорчена чья-то судьба, — сказал Гельмут и вдруг помрачнел. — Я знал много людей, у которых были мечты, цели, а потом их отправили на планету разумных гуманоидов «приветствовать братьев по разуму и нести мир и дружбу».

— Вы о той группе, которая восемь лет назад высадилась на Лептуриусе? — спросила Соня, явно поражённая тем, что говорил Гельмут. Эту планету, единственную населённую существами, обладающими разумом, сравнимым с человеческим, обнаружили давно, на другом конце галактики, с помощью инфопотока, но не совались туда до середины этого века. В две тысячи двести сорок третьем году была предпринята экспедиция с той целью, которую озвучил Гельмут, и которая в итоге длилась около года, до тех пор, пока…

— Да, о ней. Все они были когда-то моими однокурсниками. А потом их всех уничтожили лептурианцы. Отняли у них их же судьбу.

— Но ведь вы знаете, что Лептуриус разделён на два государства, только одно из которых всегда было настроено враждебно! Причём только его отдельные представители совершили это, тогда как другие были против…

— Да, но что-то мне подсказывает, что все они на одно лицо, — Гельмут оставался непреклонен. Пожалуй, это единственная тема, в которой он оказался некомпетентен. С одной стороны, он назвал расу разумных веществ гуманоидами, сравнив их с животными, с другой — обвинил всю расу в преступлении, совершённом непозволительно малой её частью. И всё же его можно понять, правда, совсем не до конца. И Соня уже корила себя за то, что вовремя не закончила этот разговор, ведь он в итоге дал повод ей усомниться в этом человеке.

В этот момент капсула вошла в атмосферу Земли, и её начало сильно трясти. Соня вжалась в спинку сиденья, схватившись за поручни.

— Ничего, скоро уже сядем, — успокоил её ураган.

— Скорей бы… — сказала Соня, всё ещё думая о лептурианцах. Когда она узнала о той трагедии, ей едва исполнилось восемь лет, и вряд ли она могла что-то понять досконально, даром что и большую часть информации утаили. Разум этой инопланетной расы сравним с человеческим, так что они не могли напасть на людей просто так, без имеющейся на то причины, но в новостях говорили только о зверском и бесчеловечном акте против землян, после которого последовало уничтожение людьми целого города на Лептуриусе. Едва ли это действие со стороны человечества можно назвать разумным, особенно в век собственно разума. Скорее всего, это было совершено в замешательстве и помутнении рассудка. Тем более, Архимыслителя тех лет вскоре сместили с поста, и теперь на нём сидит, как кажется Соне, куда более разумный человек.

Так в чём проблема землян? Быть может, в том, что разумными они привыкли считать только себя, а узнав о том, что совсем недалеко от них живёт и процветает другая цивилизация не слабее их, стали воспринимать её только как угрозу, от которой неизвестно, чего можно ожидать. Возможно, потому за почти век знания о Лептуриусе и за полвека наличия технологии, позволяющей совершать столь дальние перелёты, люди не могли решиться собрать туда экспедицию. Инстинкт самосохранения всегда остаётся в самом нутре человека, сколь ни пытайся он казаться умнее всех.

За эти семь лет напряжения между двумя разумными расами лептурианцы ни разу не заявили о себе, и абсолютно никто не знает, что они замышляют. Быть может, они решили забыть о том, что существует человечество — хотя это маловероятно. А может, они наращивают военный потенциал, чтобы уничтожить опасность на другом конце Млечного пути? В любом случае, они закрыли доступ к инфопотоку, и остаётся только надеяться, что они окажутся разумнее нас.

Капсула замедлила ход, завершая снижение. Сквозь мониторы на стенах Соня видела множество различных земных высоток, от вида которых она уже отвыкла за год обучения на Марсе. Она и не надеялась в ближайшие несколько лет попасть на родную планету — второй курс, следующий для неё, проходит на планете Ньютерра в системе Альфа Центавра.

Едва машина опустилась на дорожку возле здания, двери открылись, и весь отряд вышел наружу.

— Все идём за мной, — сказал ураган и направился ко входу в дом. Те открылись перед ним сами, распознав в его лице стража.

— Что вы хотите с ним сделать? — спросила Соня про парня на видео.

— Ничего особенного, просто доставить на борт корабля.

— Но зачем? Что в нём особенного? — недоумевала она.

— Совсем ничего? Если ты смотрела видео, то понимаешь, что он не совсем человек.

— Не совсем? А кто же он тогда, интересно знать?

— Мы на месте.

Все четверо стояли на площадке четвёртого этажа перед дверью в квартиру Элиаса. Внутри слышалась какая-то возня.

— Оружие наизготовку, — приказал Гельмут. — Возможно, он обыкновенный парнишка, но этого мы не можем знать.

С этими словами он нажал на звонок.

Шум внутри стих. Стражи позади Гельмута вынули пушки из кобур, приготовившись в случае чего совершить плазменный удар и заслонить свет от него рукой.

Дверь медленно отворилась, и на пороге показался молодой человек во всё той же коричневой куртке, которую, похоже, забыл снять. Из костяшек на правой руке сочилась кровь.

— Элиас Джаред Кендал? — спросил его Гельмут Вестейр.

— Да, — тихо сказал тот.

— Нам приказано доставить вас на борт корабля. В квартире ещё кто-то есть?

— Да… Какого корабля? Зачем? — недоумевал Элиас.

Сзади него показались девушка и ещё один парень, высокий и худощавый. Из носа шла кровь, а губы изображали непонятную улыбку. Гельмут тут же распознал искусственную радость в его лице, и, поскольку остальные явно были трезвы, для него стала ясна причина потасовки.

— Вы оба на выход.

— Мы никуда не уйдём, пока вы не скажете, куда забираете Элая! — воскликнула девушка.

— Не волнуйтесь, он сам вам потом сообщит. Если вы станете нам мешать, этого заберут в отдел эмоциональной терапии, — ураган указал на парня с разбитым носом.

— Но я под стеклышком! Ой, то есть, как… — начал было оправдываться тот, но его остановила девушка.

— Всё в порядке, — сказал вдруг Элай и вышел из квартиры. — Если бы было что-то серьёзное, от двери бы остались одни щепки. Пока ребят, потом спишемся.

Выйдя на улицу, Элай увидел капсулу.

— Так значит мимо и впрямь пролетал корабль… — проговорил он, садясь в неё.

— Действительно, — с вызовом сказала Соня, садясь рядом.

— Я о другом.

— О чём же?

— Не важно. Только я догадываюсь, что это и есть цель вашего прибытия.

Пилоты заняли своё место, а Гельмут сел впереди Сони.

— Значит, тебя зовут Элиас? — спросила та.

— Лучше просто Элай, — протянул он.

Соня улыбнулась. Она абсолютно не понимала, почему люди хотят, чтобы их звали сокращёнными именами, когда есть такие хорошие полные…

* * *

…Капсула пристыковалась к кораблю. Два стража, ураган Гельмут, Соня и Элай вышли из неё и поднялись в кабину.

— Вы трое свободны, — сказал Вестейр тем, кто был в форме, и повёл Элиаса к одному из столов-панелей.

Стражи вместе с Соней пошли в кладовую.

— Я — Катя, — представилась одна из них. — А это — Сергей.

— Будем знакомы, — сказала Соня, пожав им руки.

Едва открыв дверь, они услышали гулкий крик откуда-то из шкафа.

— Выпустите меня!!!

Катя подошла и открыла дверцу. Оттуда вывалился потрёпанный лайт, пристававший к Соне. Увидев троицу, он мгновение пялился на них выпученными глазами, а потом поспешил удалиться. Все трое расхохотались.

— Это ты его туда запихнула? — спросил Сергей.

— Нет, — ответила Соня, а потом, немного поколебавшись, добавила. — Это мой друг. Без него я вряд ли бы справилась. Ладно, я пойду, — и положила форму на место.

— Надеюсь, ещё встретимся, — бросила ей Катя напоследок.

* * *

— Прежде всего, я хочу сказать, что знаю, что произошло на том переходе, — начал беседу Гельмут. — Мыслителям интересно узнать природу этого феномена, поэтому за тобой будет установлено наблюдение.

— А что, я могу представлять какую-то опасность? — осведомился Элай.

— Сомневаюсь, — честно ответил ураган. — Скажи, ты сделал это сам или только наблюдал процесс?

— Скорее наблюдал, — неуверенно ответил парень.

— Как ты увернулся от летящей в твою сторону капсулы?

— Не знаю... Случайно, наверное.

— Кто мог заметить это происшествие, кроме твоего спутника и пассажира?

— Никто... Не знаю — к тому же Костя, тот, с кем я шёл к переходу, ничего не заметил, — проговорил Элай и добавил, ухмыльнувшись. — Он, видимо, витал в облаках в те секунды...

— Ясно, — призадумался Гельмут.

— А пассажир? Вы сотрёте ему память?

— Конечно, нет, — усмехнулся Вестейр. — Скорее всего, он сам это забудет, либо решит, что померещилось.

— Хорошо, если так.

— Скажи, какие твои планы после завершения основной школы?

И снова вопрос о его планах. Элай уже несколько раз за день выкручивался, как мог, но урагану врать было неразумно. Поразмыслив, парень решил всё-таки, что Академия — лучший вариант, раз уж он не может разобраться в ветках науки.

— Я пока не уверен, но, думаю, лучше в Академию разума, — выдохнул Элай.

— Что ж, хороший выбор, — сказал Гельмут. Его бровь слегка приподнялась, а глаза странно сверкнули — это могло означать только новую идею, родившуюся в закоулках разума. — Ладно, Элай, можешь идти и найти себе каюту. Пора уже сдвинуть этот корабль с места.

Он двинулся в сторону главной панели, а Элай пошёл в сторону коридора, связывающего командный и пассажирский блок — там его уже ждала Соня. Она то и дело с опаской поглядывала на одного из профессоров.

— Так ты студентка?! — удивился Элиас.

— Так какова цель нашего прибытия? — Соня решила сменить тему.

— По-видимому, они хотят за мной понаблюдать. Я так понял, ты видела всё на видео?

— Конечно, — оживилась Соня. — И что это было?

— Я не знаю, — растерянно произнёс Элай. — Понимаю только, что заметил, как отмоталось время, но почему и как — без понятия.

— Ясно… — задумалась Соня. — Ничего, вместе мы со всем разберёмся. Идём за мной, я отведу тебя в каюту.

Элай поплёлся за ней, думая, сколько его здесь продержат. Он достал из кармана свой МК, собираясь накатать друзьям и отцу сообщение о том, что всё в порядке, и увидел один мигающий красный блок на экране. Новое сообщение в социальной сети. Элай открыл его.

Показалось только одно слово: «Здравствуй». Никакой информации о человеке, отправившем это, не было, ни фотографии, ни каких-либо личных данных.

Элай вывел на алфавитной панели одну фразу: «Приветствую. Кто вы?»

Спустя миг незнакомец ответил: «Моё имя — Ариана. Я хотела бы с тобой пообщаться».

Дверь отъехала в сторону, и Соня с Элаем вошли в каюту. Фредерик спал, опершись головой на стенку. Влад, увидев подругу, вскочил на ноги, собираясь требовать объяснений, но его тут же перебила Вероника, уставившаяся на незнакомца, едва показавшегося в проёме:

— Это кто? — она всем своим видом выражала интерес. Фредерик, разбуженный её возгласом, упёрся в неё недоумевающим взглядом. Удивившись, что всё её внимание обращено не на него, он обиделся.

В момент возникшей заминки Соня попыталась решить, стоит ли говорить, кто Элай на самом деле, но увидела, что тот уже собрался с духом и раскрыл рот, чтобы начать всё рассказывать. Ткнув его в бок, она ляпнула первое, что попалось:

— Это мой кузен, Элиас, он тоже хочет поступать в Академию и решил посмотреть на мой экзамен.

Забыв об обиде на Веронику, Фред глянул на Соню и приподнял бровь, как будто что-то понял.

— Так у тебя есть кузен? — наморщил лоб Влад. — Что за бред, Соня? Этот тот самый человек на видео! Что он тут делает?

Соня осеклась — она и забыла, что Влад был тогда со стражами в кабине.

— Успокойся, Влад, это не посланник ада и не лептурианец-альбинос. Никто бы его сюда не пустил без воли капитана.

— Так это ураган Гельмут его сюда привёз?

— Да, мы его привезли…

— Мы? — ужаснулся Влад. — Так вот где ты была? Тебе мало что ли…

— Ой, перестань, я просто подошла к Гельмуту и попросила взять меня с собой, и он согласился, — соврала Соня.

Фредерик подавил смешок, но на его счастье Влад этого не заметил.

— Тогда ладно, — сказал тот и сел на своё место.

Соня тоже села, рядом с девчонками, и вдруг почувствовала, что падает. Закрыв глаза, она отклонилась назад и схватилась за голову. У неё началось головокружение. Сказывалось пребывание на Земле — её гравитация намного превышала марсианскую, к которой Соня привыкла за год, как и остальные первокурсники. Странно, но тогда она почти не заметила изменений, разве что ощутила некоторую тяжесть, но решила, что это из-за экипировки. Приподняв веки, она заметила, что Элиас до сих пор стоит, и ткнула в стенку справа от себя — из неё выдвинулось ещё одно место.

— Так и будешь стоять? — спросила Соня и вновь откинула голову. Её немного качало. — Ни у кого с собой витаминов нет?

— Нет. А что? — спросила Маргарита и только сейчас заметила, что с подругой непорядок. — Вот блин… Подожди немного, скоро прибудем, и там нам всем дадут витамины.

— Да знаю я. Поспать бы… — проговорила Соня и положила голову ей на плечо. Впрочем, заснуть оказалось невозможно — с закрытыми веками голова кружилась только сильнее, дополняя эффект водоворотом блёсток перед глазами.

— Так кто ты будешь, Элай? — вдруг спросил Влад.

— Ну, имя ты итак знаешь, — ответил тот, садясь на своё место. — Я из одноимённого района Хабаровского полиса, живу там с рождения, признаков инородной принадлежности не проявляю. Я обычный человек!

— То, что мы видели, говорит об обратном. Как ты это сделал? Это первый раз с тобой случилось?

— Я понятия не имею! — возмущённо воскликнул Элиас. — То есть, по-твоему, то, что случилось на переходе, делает меня инопланетянином? Разве лептурианцы могут управлять временем? Нет! Это вообще невозможно! — сказал он и вдруг ужаснулся своим словам. Ведь и впрямь никакого логического объяснения тому случаю не существовало. И забыть об этом, как о нелепой случайности, уж точно нельзя.

— Ладно, извини, Эл, — мягко произнёс Влад. — Но для чего ты здесь?

— Не знаю. Спросите у капитана-урагана, ему с Мыслителями лучше знать. Хотят установить за мной наблюдение, словно я подопытная крыса, так что не спускайте с меня глаз, а то вдруг случайно отмотаю время до Большого взрыва! — до этого момента Элай ещё пытался сохранить спокойствие, но теперь всё вырвалось наружу. — Или, не знаю, к динозаврам отправлю…

— Ты не подопытная крыса, Эл, — подал голос Фредерик, решивший, что спать уже хватит. — Да, то, что с тобой произошло, не имеет объяснения — но это не повод для волнений. Очень сомневаюсь, что это какая-то болезнь, — он улыбнулся. — Мыслители всегда стремятся к знанию, и им интересно то, что даже им неведомо. Так что не волнуйся, ты можешь даже гордиться тем, сколь ты уникален! — заверил он отчаявшегося Элиаса.

— Постараюсь, — оторопело произнёс Элай и сделал глубокий вдох. — Только эта свалившаяся на голову уникальность спокойствия совсем не добавляет.

— Неведение — это норма, — сказал Фред и добавил. — Нами постоянно движет жажда истины. Даже когда её предостаточно. — он отклонился на спинку кресла, оставив Элая думать, специально ли тот повторил слова его отца, с которым был не знаком, или это чистая случайность…

…Корабль набирал скорость, уходя с околоземной орбиты. Его постепенно окружала зеленоватая плёнка, формируя своеобразный пузырь — антипротонную оболочку. Сомкнувшись, она словно пропала, обесцветившись. Видимо, капитан корабля решил на сей раз не рисковать.

Фредерик смотрел на сине-белый шарик за окном. Земля, голубая планета, родная и перенаселённая, становилась всё дальше. Когда корабль перейдёт на околосветовую скорость, её свет останется далеко позади, и сама она на время пропадёт из виду…

Земля едва умещает на себе более двадцати миллиардов человеческих жизней. Почти вся суша теперь представляет собой огромный город, именуемый гигаполисом, поделённый на районы — полисы. Даже океаны постепенно осваиваются человеком — строятся подводные города, защищённые от толщи воды силовым полем. Практически полностью вся школа размещена именно на этой планете — а это без малого три миллиарда учащихся. Сейчас, в эпоху разума, напрочь лишённую войн и беспорядков, выше всего ценится научное сознание. Мыслители бдительно следят за тем, чтобы каждый гражданин федерации Пангея Ультима получил полное образование, и чтобы значительная часть людей были заняты в науке, дабы двигать прогресс быстрее.

«Такая политика и впрямь приносит плоды», — подумал Фредерик. — «За почти два века такой нагрузки на мозг он просто должен был эволюционировать в нечто большее», — так он объяснял свой феномен. В его власти увидеть мысли каждого человека, находящегося рядом. Такую особенность раньше называли телепатией, пока не уверились в её невозможности. Тогда она существовала лишь на страницах фантастических книг. Но теперь она возможна, и Фред — яркое тому подтверждение. И, как оказалось, не он один. — «Соня пока и не догадывается, что может лезть людям в голову — однако я ей ничего говорить не стану. Она сама должна к этому прийти — или случайно прочесть мои мысли…»

…Элай снова достал из кармана МК и включил его. Вдохновлённый видом антипротонной оболочки, он сменил надоевший синий цвет инфопотока на зелёный. А после вновь зашел на свою страничку в социальной сети и открыл почту. Новых сообщений не было — на первом месте по-прежнему стоял ответ от некой Арианы. Элай ткнул на имя отца и быстренько накатал ему сообщение — о том где он, что всё в порядке, и просьбу не отвечать, ибо сам напишет, когда что-то узнает. Причиной своего нахождения на корабле он обозначил невесть откуда взявшуюся комиссию из Академии, приглашающую выпускников провести неделю-другую на занятиях. Понятное дело, что скоро тот узнает правду — может быть, уже Гельмут Вестейр всё ему сообщил, но сам повторять весь бред, произошедший за день, Элай не хотел. Да и вряд ли отец поверил бы ему, что тот заметил отмотку времени.

Пришло сообщение от Тани: «Элай! Тимоху только что увезли в отдел эмоциональной терапии! Ты что-то об этом знаешь?» Прочитав, Элиас сначала возмутился, что слова Гельмута оказались ложью, но после только позлорадствовал, и отвечать не стал. Вряд ли Тимоха злоупотреблял искусственными эмоциями… Хотя по нему не понять. Пусть немного полечится.

Элай выбросил диалог с Таней, открыл сообщение от Арианы и настрочил ответ:

«Я не против, но ты обо мне уже многое знаешь из личной информации, а я о тебе — ничего. Расскажи о себе».

Элай в самом деле был не против поболтать какое-то время с новым человеком, к тому же впереди его ждала только неизвестность. Спрашивать, почему Ариана написала именно ему, он не стал. Да и какая разница?

«Я видела тебя недавно, а сейчас нашла твоё фото и узнала, что ты тоже выпускник. Куда собираешься поступать?»

И снова этот вопрос. Немного умерив негодование, Элай ответил:

«В Академию разума. А ты?»

«Тоже», — ответ пришёл почти сразу, словно собеседница сильно ждала его ответа, и её ничто не отвлекало. И ещё одно сообщение, — «Надеюсь в будущем полететь на Лептуриус».

Элай усмехнулся и напечатал:

«Не думаю, что это возможно».

«Но ты сам хотел бы туда полететь?»

Интересный вопрос. Да, Элай особо не любил учиться, но узнавать что-то новое — что-то вызывающее у него интерес — ему всё-таки нравилось. И, наверное, Лептуриус входил в этот небольшой список. Поэтому он написал:

«Да, наверно, хотел бы».

«Что ты думаешь о лептурианцах?»

Почему именно эта тема? Элай не знал, что ответить. С другой стороны этот вопрос напомнил ему, как он интересовался Лептуриусом в детстве. Но того интереса давно уже нет, тем более после того, что произошло. И что отвечать? Он мог бы откреститься от этой темы, написав что-нибудь недоброе в адрес этих существ, но что-то его останавливало. В конце концов, Ариана спросила именно об этом практически сразу, и, видимо, только за тем ему и написала. В любом случае, Элай так и не понял, почему она написала именно ему — её слова о том, что только из-за его нынешнего статуса как ученика, были не убедительны. Вокруг так много выпускников, что даже вероятность того, что она из одного с ним района, оказывалась слабым аргументом. О ней можно было только с натяжкой сказать, что она его младше. Кто эта девушка? Это что, какой-то социологический опрос на тему лептов? Элай ответил так:

«Честно говоря, не знаю, что о них думать. Всё, что о них рассказывали до тех событий, слишком расплывчато. Знаю только, что они похожи на нас, что их технологическое развитие пошло немного по другому пути, но в целом схоже с нашим. Знаю, что они разделены на два государства, и знаю их цвет кожи — не более. А уж о том, что произошло семь лет назад, и говорить нечего. Я плохо могу судить по голым фактам, а больше ничего в прессе тогда не обсуждалось».

На сей раз времени до ответа прошло много больше.

«Мне понятна твоя точка зрения. Кажется, мне пора уходить. С Днём Рождения, Элай!»

Он немного удивился такому скорому прекращению беседы, и начал было набирать слова благодарности, но статус профиля Арианы показал, что та вышла из сети. Элай выключил МК и сунул его обратно в карман.

— Уже прилетели? — спросила Соня, приоткрыв глаза.

— Кажется, да, — ответил Влад, заглянув в окно. — Подожди ещё пару минут, скоро приземлимся.

— Надеюсь, я не упаду в обморок к тому времени, — прошептала она.

— Чёрт возьми, знал бы я, что ты задумаешь, взял бы с собой витамины, — забеспокоился тот.

— Да ничего, — протянула Соня и повернулась к соседу. — Элиас, можешь вернуться назад во времени и отговорить меня от поездки?

Элай впал в ступор, не зная, что ответить.

— Я пошутила, — улыбнулась Соня.

— А, ну ладно… И вообще, зови меня просто Элай.

— Не прокатит, — отозвался Фредерик. — Наша Соня любит полные имена, — и пригрозил пальцем. — Только не смей её саму назвать полным именем — бед не оберёшься.

— Ну, — ухмыльнулся Элай. — Сейчас-то она не в том состоянии, так ведь, Софья?

Не успел он повернуть головы, как в воздух взметнулась её рука и отвесила ему хлёсткий подзатыльник.

— Ай! Больно же!

— Будешь теперь знать…

— Мы замедлили ход, — объявил Влад, и прения тут же прекратились — все тут же прильнули к окну, даже Соня, едва стоявшая на ногах.

Корабль приближался к месту назначения. Багровая планета становилась всё больше, постепенно захватывая площадь экрана.

Те, кто видел Венеру на старых картинках и фото, сейчас бы её не узнал, ведь именно на эту планету пал выбор, когда планировалась самая первая попытка терраформирования. Всё просто — Венера тогда не имела стратегического значения для землян, в отличие от Марса, поэтому неудачный исход никого не пугал. Процесс стартовал больше века назад. Сначала на планете был откачан углекислый газ из атмосферы с помощью мощных аппаратов, на что ушло около пяти лет. После Венеру атаковали осколками льда из пояса Койпера (несколько осколков сместились с пути и упали на Землю, в Тихий океан) — но на тот момент никто не знал о ядовитых образованиях под корой планеты. В десятки раз уменьшившееся атмосферное давление запустило ряд непредвиденных реакций: венерианская кора дестабилизировалась, образовав лавовые озёра, многие из которых возникли прямо под землёй и часто рвались наружу подобно гейзерам; ядовитые вещества вырвались из-под коры, заполнив атмосферу, вновь сделав её непригодной для жизни. Теперь именно Венеру можно по праву называть Красной планетой.

Возможно, в сложившейся ситуации существовал выход, но Мыслители решили не вмешиваться. К тому моменту уже был относительно успешно изменён Марс, а Венера в будущем могла понадобиться для других целей, да и за какое-то время условия на ней бы немного стабилизировались, предоставив возможность для вероятного второго терраформирования. Но позже, когда учёные Земли методом синтеза кварков создали новый элемент — гравиум, открывающий возможности для сверхсветовых перелётов, в Палате Мыслителей затеяли реформу системы образования. Оставив начальную и основную школы на Земле, Академию разума, состоящую из четырёх курсов, перенесли на другие планеты. Первый курс — на Марс, ассоциирующийся с лёгкостью благодаря своей более слабой гравитации, а второй курс — на Ньютерру в системе Альфа Центавра, планету, притяжение на которой немного сильнее земного, что наводит на мысли о сложности. А в переходе на второй курс поставили самый сложный экзамен Академии — по выживанию в сложных условиях. Из года в год в начале лета сотни кораблей перевозят сотни тысяч первокурсников на Венеру, одну из самых опасных планет в Солнечной системе, не считая газовых гигантов, чтобы студенты показали свои знания на практике.

На этой планете, однако, остались небольшие участки спокойствия, равнины — этакие миражи посреди беснующегося Ада. На них и построены укреплённые базы для долгого проживания, куда прилетают корабли.

Pangaea Ultima 501 приблизился на минимальное расстояние к ангару и завис над ним: капитан корабля устанавливал синхронизацию с его автоматикой. Через три минуты створки ангара распахнулись, открыв абсолютно пустую посадочную площадку — все люди покинули её, прежде чем ядовитый воздух планеты успел хлынуть внутрь. Корабль медленно приземлился на нижние гравиумные панели, и ножки, крепящиеся к ним, просели под тяжестью машины. Створки ангара сомкнулись; открылись шлюзы в стенах помещения, и через них хлынул синевато-белый газ, нейтрализующий ядовитые отложения в воздухе. Едва пролетев метра три, газ рассеивался в пространстве и полностью терял оттенок. Когда воздух в ангаре стал безопасным, звук моторов стих.

— Вот мы и на Венере, — произнесла Соня и вдруг добавила. — Мне нужно в уборную…

— Я тебя отведу. Обопрись на меня, — тут же сказала Маргарита и повела её из каюты.

— Так вот куда мы летели?! — не в силах скрыть воодушевления воскликнул Элай. — Я столько читал про экзамен по выживанию… Надеюсь, мне можно будет посмотреть?

— Не знаю, — протянул Влад уже на выходе. — Спроси у капитана — только не потеряйся потом.

— Я с ним схожу! — вызвалась Вероника к неудовольствию Фредерика. — Я всегда хорошо ориентировалась на местности.

— Ну… хорошо, — голос Влада не внушал уверенности.

— Пошли, — бросила Вероника Элаю и повела его по коридору в командный блок. — Держись за мою руку.

В их сторону направлялись сотни студентов — кто-то из них был на подъёме, кто-то побледнел от страха, а кто-то уже хватался за голову, почувствовав изменение гравитации — и все норовили пробиться вперёд. Элай ухватился покрепче за руку Вероники и старался не отставать.

Когда они пробились через основную гущу людей, Элай спросил её:

— А тебя как звать?

Вероника представилась и добавила:

— Кстати, я живу не так далеко от тебя: в Амурском полисе, это около часа по главному шоссе.

— Понятно… И как тебе Академия?

— Да неплохо. Вроде бы даже легко. Хотя я не парюсь — ты видел, я всю дорогу в интернете сидела.

— Э-эм, ясно, — промямлил Элай, отпустив её руку — толпа рассеялась, и они шли свободно. — Перед экзаменом волнуешься?

— Совсем немного, — ответила Вероника, улыбнувшись. — По основным предметам у меня хорошие оценки, очень сомневаюсь, что меня выгонят, если завалю этот.

— Я не об этом, — пояснил Элиас. — Это ведь опасная планета. Если вдруг что…

— Да не волнуйся за меня! — воскликнула та. — Ты же знаешь про костюмы — в них ничего не страшно. Знай себе, иди вперёд, да и всё.

— Так почему ты со мной пошла? — как бы между прочим спросил Элай.

— Не надо быть таким подозрительным, Элай, — возмутилась Вероника. — Пошла, потому что захотела. Всегда интересно познакомиться с новым человеком. Тем более, когда у нас одинаковый цвет волос.

Парень подавил смешок, а рука сама дёрнулась пригладить волосы. И тут он вдруг ляпнул не к месту:

— А тот, твой друг… Он вроде был недоволен, что ты со мной пошла.

Вероника остановилась.

— Фредерик мне просто друг, — уверенно произнесла она, подняла глаза и сообщила, — Вон он, ураган Гельмут. И давай скорее, я не хочу, чтобы меня до столовой вывернуло наизнанку.

Элай зашагал в сторону капитана корабля. Тот стоял и наблюдал через камеру, как все студенты потихоньку выходят наружу, но сам уходить не спешил.

— Простите, сэр, — обратился к нему Элиас.

Гельмут отвлёкся от наблюдения и, заметив его, спустился с капитанского мостика.

— Что такое, Элай?

Тот заколебался — он мог просто спросить о том, зачем пришёл, но на языке вертелось совсем другое.

— Как за мной будет осуществляться наблюдение? Когда вы привезли меня сюда, так ничего толком не объяснили. Просто я не дурак, понимаю, что время человеку неподвластно, и даже если я совершу что-то, вы этого не сможете заметить, а ведь суть наблюдения именно в том, чтобы что-то замечать.

Гельмут вздохнул и сложил руки на груди.

— Пока я и сам не знаю, как это будет происходить. Но это решать Мыслителям. Будь моя воля, отправил бы тебя домой.

— Я надеюсь, вскрывать меня не станут?

— Нет, что ты? — изумлённо спросил Вестейр. — Это противоречит всем моральным принципам…

— Но не логике, — прервал его Элай. — А Мыслители всегда руководствуются только ею.

— История знает случаи, которые это опровергают, — отрезал ураган Гельмут, но взгляд почему-то отвёл в сторону.

Элай заметил это и понял, что какая-то информация у капитана корабля всё же имеется. Но какая? Вряд ли такой, как он, девятнадцатилетний юноша, мог вытянуть хоть что-то у Гельмута Вестейра, которому ещё пятнадцать лет назад, при завершении учёбы в Академии, прочили место в Палате Мыслителей.

— Хорошо, сэр. Можно спросить ещё кое-что?

— Спрашивай, только скорее. Мне сейчас нужно кое-куда отлучиться.

— Вы не будете присутствовать на экзамене?

— К сожалению, нет.

— Собственно, о нём я и хотел спросить: можно ли мне там быть? То есть посмотреть, как всё будет происходить?

— Конечно, можно, Элай, — заверил его Гельмут и тут же отвернулся ещё раз посмотреть на монитор. — А теперь поторопись, твоя новая знакомая уже заждалась.

— Спасибо, сэр, — сказал Элай напоследок и направился к Веронике, которая стояла, прислонившись к стенке, не в силах сфокусировать взгляд, отчего постоянно моргала.

— Чего ты так долго?.. — вяло спросила она.

— Ты как?

— Сам видишь… Я читала, что у всех симптомы разные, но такого не ожидала. Как бы зрение не потерять…

— Пошли скорее, — обеспокоенно сказал Элай, резко ощутив свою вину.

— Только теперь тебе придётся меня вести… Смотри, может где-то есть указатели, или спроси кого по дороге…

— Не волнуйся, я, как и ты, совсем неплохо ориентируюсь на местности. Держись за меня, — сказал Элай и буркнул вдобавок. — Во времени бы научиться…

Вскоре они дошли до выхода из ангара, облицованного полимерным сайдингом под металл. Двери, из настоящего металла, открылись, и Элай с Вероникой оказались посреди длинного коридора. Одна половина уходила вправо, а другая — влево, но с уклоном вниз.

— В моей школе столовая находилась под землёй, — сообщил Элиас и пошёл в левую сторону. — Так что, думаю, туда нам и надо.

— Ну вот, теперь и голова закружилась…

— Вот чёрт… Только не упади, — произнёс Элай и повёл её дальше, закинув её руку себе на шею, чтоб той было за что держаться, и придерживая за спину.

— Я тебе завидую, — вдруг прошептала Вероника.

— Почему это?

— На Венере притяжение слабее земного: тебе сейчас должно быть даже легче.

— Серьёзно? Я как-то не заметил… О, вот и столовая.

Они вошли в огромное подземное помещение, занятое длинными столами, уставленными тарелками с едой. За ними кое-как умещалось огромное количество студентов — все, как один, одеты в чёрную с синим форму первого курса. Это одеяние похоже на маут третьего и четвёртого курсов — только форма больше напоминала пиджак, нежели пальто, и называлась «минимаут» — но застёгивалась так же на молнию, спрятанную под синей полоской.

Девушка с чёрными вьющимися волосами помахала им рукой, Элай узнал в ней Соню, и они с Вероникой заспешили к ним.

— Где вы были? — спросила Соня, когда те уселись на свои места.

Вероника сразу набросилась на картофельное пюре с котлетой, уплетая его с некоторым остервенением — Элая чуть не пробило на смех, но он понял, что это вряд ли уместно, после того, что она перенесла. Вместо этого он повернулся к своей тарелке, взял ложку и начал объяснять, где был, как вдруг Соня его перебила:

— Не смей это есть!

— Почему это?! — оторопело спросил Элай. — Я голоден, как волк!

— В ней стабилизаторы организма для отвыкших от сильной гравитации! Ты же с Земли, на тебя это подействует, как отрава! Иди, попроси что-нибудь нормальное.

Закатив глаза, Элай встал со стула и двинулся к раздающему роботу. Тот оказался стареньким, состоящим из прямоугольного туловища, оформленного в ярко-оранжевый цвет, шарообразного подобия головы и хватательных механизмов. Надо сказать, робот этот стоял здесь только для красоты — или скорее для чувства некой эстетической завершённости. За ним стояло то, что уже на протяжении нескольких лет рушит карьеры шеф-поваров и пиццмейкеров вроде Рубина — пищевой 3D-принтер, в котором можно напечатать практически что угодно — и оно не только будет съедобным, но и удивит вполне реальным вкусом. Можно просто принимать еду из принтера, но всегда приятно взять поднос из рук железного повара.

— Картошка с котлетой, без стабилизаторов, — отчеканил Элай, и процесс сразу запустился. Еда в принтере почти мгновенно распечаталась, вместе с чашкой, робот схватил её своими металлическими руками и протянул ему.

— Приятного аппетита! — прозвучало из его оранжевой головы, к удивлению Элая. В его школе роботы стояли безмолвные и уж точно не такие яркие.

— Спасибо, — улыбаясь во весь рот, сказал Элиас, взял тарелку и пошёл к своим новым знакомым. — А где тот страж? — осведомился он, устроившись удобнее.

— Влад? Со своими, наверно, — с набитым ртом ответил Фредерик. — Или готовит оборудование к экзамену.

— Он сейчас начнётся?

— Конечно! А ты думал, нам дадут отдохнуть? Само влияние притяжения на организм — уже часть экзамена.

— Понятно, — с лёгкой тенью удовлетворения проговорил Элиас и взялся за еду. «Что ж, сегодняшний день может выдаться не таким уж и плохим», — воодушевлённо подумал он, уплетая распечатанную котлету.

Едва Элай со спутницей скрылись из виду, Гельмут Вестейр начал спускаться к капсулам. Стражей с собой он не взял. Сев за панель управления, ураган ещё какое-то время смотрел на экран тепловизора, охватывающий обзор всего ангара — ждал, когда на нем не останется ни души, а после подал сигнал запереть все выходы и открыть створки. Затем подключился к инфопотоку, отстыковался от корабля и направил капсулу прочь из ангара. Вылетев, проложил безопасный курс, взялся за рычаги и повёл машину вверх.

Пока капсула ускорялась, поднимаясь вон из венерианской атмосферы, Гельмут размышлял над тем, каково будет решение Мыслителей насчёт Элиаса. Касательно того, что будь его воля, то отправил бы парнишку домой, ураган не лукавил, но всё-таки ему тоже стало интересно узнать разгадку его феномена — только как можно более гуманным способом. Для начала — наблюдение, потом взять кровь на анализ, провести какие-то другие исследования, вроде сканирования организма — для этого ведь не обязательно делать вскрытие. К тому же у урагана уже был краткий план наблюдения — осталось только преподнести его Мыслителям, как подобает.

Ураган Гельмут всегда славился тем, что мог рассуждать рационально — до тех пор, пока не вспоминал о старых друзьях, погибших (а точнее, зверски убитых) на Лептуриусе. Едва он начинал думать об этом, как мысли его тут же путались, и на ум приходили совершенно безумные решения. Что бы он сделал на месте того самого Архимыслителя, когда узнал о происшествии? Наверное, то же самое. И его бы тут же сместили с поста за некомпетентность. Потому-то семь лет назад Гельмут и отказался занять место в Палате — чтобы не натворить ещё больших глупостей.

Но и к некоторым нынешним членам палаты ураган доверия не испытывал. Никак не шло из головы это странное поведение Гийома Эспри — и эти таблетки, которые тот выпил после разговора. Может быть, он просто не переносит перелёты — а может, Гельмут не зря беспокоится.

Тем временем капсула поднялась достаточно высоко. Вестейр включил антипротонную оболочку: полёт предстоял очень быстрый, ведь он хотел успеть ещё до начала экзамена по выживанию. Затем развернул машину в сторону своей цели и удавил педали в пол. За несколько секунд капсула разогналась до четырёх скоростей света. Теперь осталось только ждать.

Гельмут коснулся за ухом своего устройства перевода иностранной речи и перевёл в режим музыки: заиграла приятная мелодия какой-то старой рок-группы. Снаружи светили безмолвные звёзды, мелькали мелкие астероиды и метеоры, изредка сбиваемые с пути гравиумными двигателями, едва заметные на такой скорости и пропадающие из поля зрения вовсе, оказавшись позади. Там, откуда стремительно улетала капсула, зияло абсолютно чёрное пятно, и создавалось впечатление, будто это сингулярность, засасывающая в себя всё, включая свет, и эта участь скоро настигнет и сей небольшой сгусток людской электроники — но всё куда прозаичнее. Свет не то, что не успевал за капсулой, он далеко и безнадёжно отстал. А вот впереди свет бил в глаза во много раз сильнее, и звёзды сливались в одно светлое пятно — от мгновенной слепоты спасало только сильное затемнение изображения. Следить за тем, чтобы случайно не пропустить какой-то объект, помогала гравиумная камера, вроде той, что стояла на корабле, но на немного слабее.

Три минуты с музыкой пролетели незаметно. Гельмут перевел устройство за ухом обратно в режим поглощения речи и замедлил ход. Свечение впереди становилось всё слабее и слабее, и в какой-то момент впереди, по правую сторону шлюпки, показался голубой круг, освещённый Солнцем — Земля. По мере приближения вырисовывалась массивная космическая станция. Своим видом она напоминала египетскую пирамиду, только необычайно ровную, идеальную, усеянную ярко-оранжевыми солнечными батареями, словно пчелиные соты. Когда до неё донёсся сигнал с капсулы, пирамида сама развернулась в сторону гостя. Часть батарей сложилась подобно гармошке, открыв прямоугольный вход, освещённый мощными лампами.

Гельмут дождался, пока капсула залетит внутрь, замедлил ход и посадил её на одну из площадок. Солнечные батареи сзади вернулись на место, и из шлюзов перед машиной хлынул кислород. Сняв с себя всё оборудование, ураган покинул капсулу и устремился к главному входу.

Жёлтые двери распахнулись навстречу гостю, и глазам предстал уютно оформленный холл, окрашенный исключительно в оттенки белого. Белый потолок и стены венчали едва заметные абстрактные узоры, среди которых можно разглядеть деревья, животных и так далее, что угодно, возникающее как ассоциация в воображении. Окон здесь не было, но висели старинные настенные лампы светло-бежевого оттенка. Между ними стояли в ряд удобные диваны светло-серого цвета. На полу лежал мягкий ковёр с чёрно-белым рисунком: улицы Лондона, Биг-Бен, дождь и люди, скрытые под чёрными зонтами. Гельмут уже бывал здесь раньше, семь лет назад, когда его приглашали занять место в Палате. Ковёр являлся прихотью предыдущего Мыслителя, англичанина только наполовину, но любящего всё, что связано с жителями туманного Альбиона. Нынешний глава Палаты, чьё имя было Ярослав, а теперь лишённый инициалов, видимо, из уважения оставил здесь этот ковёр, хотя давно прослыл ценителем минимализма.

Гельмут уверенно пересёк холл, направляясь к другим дверям, белого цвета, которые так же приветственно открыли гостю ослепительно белый коридор. Здесь уже ничто не отвлекало внимания — разве что ряды дверей справа и слева, по всей видимости, ведущих в личные квартиры Мыслителей. Коридор опоясывал ещё одно довольно большое помещение прямо перед ураганом. Вот теперь он ощутил некоторое волнение в груди, сглотнул, шагнул вперёд и толкнул двери Палаты — те не были обременены автоматикой.

Палата Мыслителей представляла собой просторное помещение с окнами-мониторами по бокам, в которых виднелся отнюдь не космос, а привычные земные пейзажи. Посреди комнаты стоял белый стол, напичканный электроникой, с помощью которой Мыслители могли дистанционно управлять многими земными процессами, вроде контроля над движением гравироков в городах или над некоторыми строительными работами. Также они могли находиться где угодно в виде инфопототоковых копий и находиться в курсе всех событий — впрочем, иногда члены Палаты покидали свои места, чтобы развеяться. Так, сейчас пустовало место Гийома Эспри по правую руку Архимыслителя, который до сих пор не вернулся с Марса. Сами члены Палаты были одеты в абсолютно белые мауты.

— Здравствуйте, — коротко сказал Вестейр, обращаясь ко всем, находящимся в Палате.

— Приветствуем вас, Гельмут, — подал голос Архимыслитель, сидящий во главе стола. — Садитесь напротив меня.

Ураган Гельмут отодвинул белоснежный стул и сел на него. Архимыслитель задал вопрос:

— Итак, вы сумели что-то выяснить касательно Элиаса Кендала?

— Совсем немного, но сначала я бы хотел рассказать вам кое-что другое.

— Мы вас слушаем.

— На Марсе, ещё до отлёта, я столкнулся с вашим коллегой, Гийомом Эспри, и у нас с ним завязался разговор. В его ходе Эспри попросил меня звать его «мсье Эспри», аргументируя это тем, что имя ему никогда не нравилось. А после начал говорить что-то и про свою фамилию, но словно бы опомнился. Мне показалось это странным, ведь надобность в инициалах отпадает только при назначении на пост Архимыслителя.

— Эспри моя правая рука, в случае чего он займёт моё место, так что не думаю, что в этом есть что-то подозрительное, — отрезал Архимыслитель.

— После разговора он выпил таблетки, очень похожие на успокоительное, но на вопрос, что с ним, ответил, что простудился.

Архимыслитель прикусил губу, на миг задумавшись.

— Что ж, спасибо за информацию. Я её тщательно обдумаю. А сейчас я бы всё же хотел услышать от вас описание Элиаса Кендала.

Набрав в лёгких побольше воздуха, ураган начал:

— Вопреки ранним версиям, Элиас Джаред Кендал определённо является человеком. Когда я прибыл на Землю, чтобы доставить его на борт корабля, он не сопротивлялся и относительно спокойно среагировал на моё прибытие. Он сам был поражён произошедшим с ним и понимал необходимость его исследования. Спустя какое-то время начал проявлять беспокойство, а после приземления на Венере подошёл ко мне и поинтересовался, не будут ли его вскрывать. Вполне очевидно, его психика сейчас на грани изнеможения.

— Понятно, — сказал Архимыслитель и кивнул другому человеку, второму по его левую руку. — Начинай, Мандип.

— Мы исследовали всё прошлое Кендала, а также жизнь его родителей, — начал Мандип Валли. — Сейчас Элиас с отцом Джаредом живут в центре города, но раньше их квартира находилась в доме на окраине, совсем рядом с заводом, синтезирующим гравиум и создающим антипротоны. Дом долгое время облучался этими веществами, и большинство жильцов поспешили уехать из дома, но Джаред с женой жили там ещё примерно три года, до тех пор, пока мы не приняли решение снести дом, но даже тогда они продержались внутри ещё год. Тогда у них ещё не было ребёнка. Они занимались экспериментами с микроорганизмами, проводящимися на дому и переехать не могли. За то время иммунная система у обоих сильно ослабла, а у супруги Кендал спустя пару лет после рождения мальчика развился рак мозга. В то время лечебные камеры уже могли бороться с раком, но по непонятным причинам её спасти не получилось. Тогда это списали на слишком позднее развитие болезни, но теперь выходит, всё не так прозаично.

— То, что на них отразилось негативно, гармонично развилось в их сыне, — продолжил другой Мыслитель, сидящий напротив Мандипа рядом с пустым местом Эспри, чернокожий и с небольшой бородкой, по имени Гарри Кларк. — Стало быть, это мутация.

— И далеко не первая за последние полвека, — завершил Карл Шнайдер, занимающий место слева от Валли.

— В каком смысле, не первая? — спросил Гельмут. — Неужели существуют и другие люди, способные управлять временем?

— Один, — ответил Архимыслитель. В его голосе послышалась досада. — И управлением временем это можно назвать с натяжкой. Человек способен переместить разум в какой-то уже прошедший промежуток своей жизни — но не более. А на внешние изменения времени организм реагирует как на нечто необязательное: так, человек остаётся в том же месте, где был, пока время не отмоталось, и помнит всё, что произошло за утерянное время.

— Откуда вы это знаете?! — ошеломлённо спросил Гельмут, не веря ушам.

— Семь лет назад, когда я занял этот пост, ко мне пришли два человека. Они назвали себя учёными из особого отдела, исследующего генетические мутации. После они показали мне одного юношу, находившегося в защищённой камере психиатрической больницы. Он выглядел абсолютно нездоровым, реагировал на малейший шум, дергаясь и издавая непонятные звуки. Его взгляд я запомнил на всю жизнь.

— Кто этот человек?

— Его звали Виталий Носков. После того, как я увидел его, те двое рассказали мне совершенно невероятную историю. По их словам, этого человека обнаружили при обстоятельствах, схожих с сегодняшними. Мимо Ньютерры пролетал грузовой корабль без антипротонной оболочки на скорости выше световой. Время на планете отмоталось на несколько секунд. При сканировании заметили это отклонение: парень с подругой шёл в сторону жилого корпуса — и внезапно оказался в нескольких метрах впереди своей спутницы. По словам тех учёных, это произошло бы через четыре года после этого разговора.

— То есть?

— По их словам, о том случае было доложено мне, и я нанял их исследовать этот феномен. Они посадили его в отдельную камеру совершенно одного и проводили некие эксперименты. А дальше произошло что-то невероятное. Этот юноша освоил свою способность и попытался вернуться назад во времени, чтобы не попасться на глаза тем учёным. В тот миг они оба вели его в другую камеру. Он переместился на девятнадцать лет назад в своё тело новорожденного ребёнка. Те учёные, чей разум также переместился в их молодые годы, нашли его в роддоме и выкрали, выносили и посадили в ту самую камеру в психиатрической больнице, чтобы дальше изучать.

Гельмут Вестейр ошарашено смотрел в упор на Архимыслителя. Ураган многое слышал на своём веку, сталкивался с совершенно невероятными вещами, но это…

— Как же так… — вырвалось у него.

— Остаётся только представлять, сколько раз тот юноша пытался вернуться в какой-то момент своей старой жизни, но оказывался во всё той же ободранной камере. Всё, что он помнил, обратилось в прах. Когда те двое закончили свой рассказ, я, конечно же, не поверил ни единому их слову и их самих посадил за решётку. А Виталия Носкова выпустил на свободу. У него ещё сохранился разум и память, он отдавал отчёт своим действиям, но его жизнь словно разделилась на две — девятнадцать лет среди родных людей и пятнадцать лет в камере. На воле он прожил недолго, пытался отгородиться от старых воспоминаний с искусственных эмоций радости и счастья. Но их эффект, конечно же, прекращался, и к нему всё возвращалось — воспоминания, боль и отчаяние — с новой силой. В итоге Виталий покончил с собой.

Наступила тишина. Мыслители молчали, а Гельмут пытался справиться с дрожью в коленях.

— В это сложно поверить, — наконец выговорил он.

— Однако же это правда, — сказал Архимыслитель. — До сегодняшнего дня я не верил в слова тех людей, но теперь всё встало на свои места.

— И это ещё не всё, — произнёс Агне Нордстрём, сидящий по правую руку от Гарри Кларка. — В последние годы обнаружилась ещё одна мутация, связанная, вероятно, с нашей реформой образования.

— В чём она проявляется? — спросил Гельмут, который оказался только рад сменить тему.

— Возможно, тот объём информации, дающийся сейчас человеку в процессе обучения, подтолкнул нервную систему человека, а в особенности мозг, перейти на новую ступень эволюции. В новом поколении встречаются дети, способные увидеть мыслеобразы и услышать внутренний голос у других людей.

Перед глазами у Гельмута мелькнул образ Сони, внезапно остановившейся перед рядовым стражем на выходе из командного блока и пораженно посмотревшей на него — но ураган отмёл эти мысли.

— В прошлом это называли телепатией, — продолжил Томас Стейл, находящийся по левую руку от Архимыслителя. — Сомневаюсь, что нечто подобное раньше могло быть, но идея на пустом месте бы не возникла. На настоящий момент нам известно пять случаев, но вполне вероятно, что в реальности их еще больше.

— Если наши догадки верны, — проговорил Архимыслитель, — То через несколько поколений все люди могут стать телепатами. Но нервная система телепатов во многом отличается от обычных людей, она проявляет поразительную активность, а в мозге наблюдаются существенные изменения. Эти данные были получены с помощью рентгеновской томографии. Так что к этому могут быть предрасположены далеко не все люди. А сейчас я бы хотел затронуть тему, несколько болезненную для вас.

— О чём вы?

— О лептурианцах.

— Что ж, говорите, — поморщившись, произнёс Гельмут. — Когда-нибудь эта тема всё равно всплывёт, пока эти существа находятся в непосредственной близости от нас.

— Так вот, как известно, их познания об инфопотоке значительно превосходят наши, не говоря о том, что они соприкасаются с ним на уровне генетики.

— Генетики? — переспросил Гельмут. — Что вы имеете в виду?

— Им для создания инфообразов не нужен компьютер, так как инфопоток у них связан непосредственно с нервной системой. Об этом их превосходстве над людьми мы до сих пор умалчиваем, однако именно благодаря этой возможности они полностью закрылись от нас.

— И всё же недавно нам удалось получить нечёткое изображение поверхности Лептуриуса, — продолжил Мандип Валли. — На нем запечатлён один боевой корабль. Мы не можем судить, случайность это, или они так интенсивно наращивают военный потенциал, что при случайном снимке в кадр всё равно попадает военная техника.

— А вам не кажется, что они могли специально открыть доступ к определённому месту на планете? — осенило Вестейра. — Если лептурианцы и впрямь могут свободно управлять инфопотоком, они бы ни за что не допустили погрешность.

— Тогда что это по-вашему? — спросил Архимыслитель.

— Возможно, это некое сообщение нам от них, — предположил ураган Гельмут. — Возможно, они хотели показать нам, насколько сильны.

— Тогда бы они показали больше, ведь один не самый мощный корабль для нас ничто, — почесал затылок Гарри Кларк. — Или это может быть некий обманный манёвр, чтобы мы продолжали считать, что те не представляют для нас опасность.

— В любом случае, — начал Архимыслитель. — В это напряжённое время я бы хотел расширить Палату Мыслителей до восьми человек и видеть вас среди них, Гельмут.

Вестейр молчал. Уже второй раз ему предлагали сделать это — и снова он не знал, что сказать.

— Сэр, — начал он. — В прошлый раз я уже объяснил причину, по которой не могу занимать это место. От меня куда больше пользы, пока я занимаю место в Палате ураганов и руковожу действиями стражей.

— И то верно, — произнёс Архимыслитель. — Семь лет назад именно вы прекратили бунт среди стражей, начавшийся после нападения лептурианцев на наш экспедиционный отряд. Именно вы совершили реформу Палаты ураганов и управления.

— Только после того, как ваш предшественник приказал разбомбить один из городов на Лептуриусе.

— Это мало что меняет. Вы ведь знаете, почему в иерархии стражей применена шкала Бофорта? Чем сильнее ветер, тем больший урон он наносит. Так и со стражами — однако, вы поменяли представление об их моральных качествах. Поэтому я уверен, что в сложной ситуации вы будете способны принять правильное решение. Поймите, Вестейр, сейчас нам как никогда нужны такие люди, как вы.

Гельмут колебался. Он чётко осознавал, что, находясь в Палате Мыслителей, он получит гораздо более обширный доступ к управлению федерацией. Он чувствовал, что может принести пользу, но в то же время боялся, что натворит глупостей. В то же время он понимал, что слишком долго занимал высший ранг стража, и к нему прилипло словосочетание «ураган Гельмут». Это было его визитной карточкой — все понимали о ком идёт речь, когда слышали эти слова, они превратились в некое подобие прозвища. И чёрт с ним, но это в то же время значит, что все привыкли к этому, и такая резкая перемена может вызвать волну негодования среди его бывших подчинённых. Может ли эта волна перерасти в нечто более опасное? Ведь и впрямь шкала Бофорта в иерархии стражей оказалась неспроста.

После Третьей мировой войны, когда мир находился в полной разрухе, им правили военные. Одна их половина понимала, что их опыта недостаточно, чтобы строить новый мир, другая же вдохновлялась идеей создать новую диктатуру. Тогда первые занялись поиском оставшихся людей, чьи умственные способности можно назвать гениальными, а вторые пытались им противостоять. Благодаря ним мир едва не канул в лету, и когда они были побеждены и приняли сторону первых, Мыслители запомнили их стремление смести всё на своём пути ради власти и сравнили с ураганом — эту на первый взгляд незначительную мысль они позже воплотили в жизнь.

— Кто тогда займёт пост главы Палаты ураганов, если я его покину? — спросил, наконец, Гельмут.

— Могу предложить вам пару вариантов, — почесал затылок Архимыслитель. — К примеру, Маркус Лито, один из членов Палаты — по моим сведениям, он хорошо проявил себя на Рекави, — так называлась планета, которая заселялась воссозданными доисторическими формами жизни.

— Да, Маркус — человек рисковый. Пожалуй, слишком, — задумался Вестейр. — Да дело даже не в этом — подконтрольная ему планета находится слишком далеко. Если начнётся какая-либо волна бунта, ему придётся либо покинуть Рекави, оставив подчинённых на произвол судьбы наедине с динозаврами, либо остаться и бездействовать, на что он никогда не пойдёт.

— Если возникнет опасность бунта, я могу вместо него быть на Рекави, — предложил Мандип Валли, в чьём ведении, как Мыслителя, находилась эта планета. — Пять лет назад я, как и вы, был ураганом, в отличие от своих коллег.

— И всё-таки, Лито часто колеблется между рискованным и действительно верным решениями, — отрезал Гельмут.

— Тогда, быть может, Сергей Ликанов?

— Он итак едва справляется с Землёй, — продолжил рассуждать Гельмут. — Помимо Палаты я покидаю пост главы стражей на Марсе — это место тоже должно быть занято. У меня уже есть протеже, — тут же сказал он, не дав мыслителям предложить свои варианты. — Её имя — Екатерина Филипова. Она уже занимает ранг шторма, последнего перед ураганом. В экзаменах по логике и выживанию ей не было равных, и со своими нынешними обязанностями она легко справляется.

— Вы уверены в её кандидатуре? — спросил Архимыслитель, коснувшись стола и запустив белый светящийся экран. — Одно слово, и я отправлю ей все ориентировки.

— Уверен на все сто, — ответил Вестейр. — Но главой Палаты ураганов ей быть ещё рано — она слишком молода. На этот пост лучше всего подойдёт Честер Райт. Его планета, Ньютерра, относительно спокойна, стабильна и не перенаселена. В своё время именно он один оказался против атаки города на Лептуриусе. Если он получит власть над стражами, то, несомненно, сможет навести порядок.

Архимыслитель открыл один файл, чьё окно светилось ярче остальных, и посмотрел в упор на урагана.

— Итак, Гельмут Вестейр, вы согласны занять место в Палате Мыслителей?

Гельмут тяжело вздохнул и осознал, что слышит биение сердца в груди.

— Да. Согласен.

Архимыслитель перенёс файл с личными данными Гельмута из зеленоватого окошка в ярко-белое и убрал экран обратно в панель. В тот же миг чёрная полоса на форме Гельмута исчезла, а сам маут мгновенно поменял окрас с зелёного на белоснежный. Дело сделано.

— Садитесь рядом с Агне, — посоветовал Архимыслитель и пронаблюдал, как Вестейр пересаживается с места на место. — Теперь вы, как Мыслитель, должны знать некоторые детали об экспедиции на Лептуриус.

Теперь сердце Гельмута замерло. «Что же ещё они могли умолчать?»

— Я слушаю, — не скрывая интереса, произнёс он.

— Никто не знает, почему тогда лептурианцы напали на наш отряд, потому что мы тщательно скрыли эти факты. Неизвестно, как граждане федерации отнеслись бы к ним. Начну с того, что физиология лептурианца и человека во многом схожа. Наиболее значимые отличия: цвет кожи, у них он бледно-серый, наличие химического элемента кремния в основе организма помимо привычных углерода и водорода и, наконец, то, что вы сегодня узнали — управление тем, что мы называем инфопотоком и считаем своим изобретением, на генетическом уровне. Но вместе с тем цепочка ДНК у них состоит из 23 пар хромосом, как и у человека, и построена таким образом, что между нашими видами возможно потомство.

— Но как?! — воскликнул Вестейр.

— У нас есть версии, за большинство которых нас давно бы признали умственно отсталыми, но сейчас не об этом. Дело в том, что один из членов экспедиционного отряда полюбил лептурианку, причём взаимно, и в скором времени у них случился половой акт. Тогда о возможности оплодотворения известно не было, об этом узнали через четыре месяца после этого в процессе изучения клеток крови инопланетян — но к тому времени у лептурианки проявились отчётливые признаки беременности.

— Кто это был?! — вдруг выпалил Гельмут, который был знаком со всеми людьми из отряда. — Кто из них?

— Алексей Светлов, — спокойно ответил Гарри Кларк.

Перед глазами Гельмута возникло лицо веснушчатого парня с их общей фотографии, где изображены семеро студентов Академии, только закончивших четвёртый курс. Лёха был абсолютным раздолбаем, которому было наплевать на романтику. Что ж, видно он всё-таки нашёл свою любовь — пусть это и привело к ужасным последствиям.

— Эта лептурианка, возлюбленная Алексея, оказалась гражданкой Лептура, коренного государства планеты, сохранившего свою религиозную веру в отличие от второго, Левантура. Представители последнего, узнав, от кого девушка беременна, не на шутку этим возмутились и в тот же день убили её и вырезали наш отряд. Что происходило дальше, вы знаете.

— Теперь мне всё понятно, — сказал Гельмут. — Но зачем было атаковать город в другой стране?

— Объяснение происшедшего прислали именно оттуда, и мой предшественник счёл это издевательством в дополнение ко всему.

— После атаки города в Левантуре они закрыли доступ для инфопотока, но нападения не последовало, — продолжил Мандип Валли. — Мы полагаем, что на Лептуриусе развязалась война после случившегося. Но с тех пор прошло немало времени, и получение первого кадра с поверхности планеты может ознаменовать завершение этой войны, причём победитель нам не известен. Направятся ли они к нам?.. Об этом стоит поговорить позже.

— Теперь вы знаете всё, что нужно, — сказал Архимыслитель. — И пока хотелось бы сменить тему, к тому же остаётся один волнующий вопрос, по которому вы сюда прибыли. Нужно придумать, как мы будем осуществлять наблюдение за Элиасом Кендалом, дабы не натворить того, что сделали с Виталием Носковым. Наблюдение должно быть гораздо более мягким.

— У меня уже есть свой вариант, — сообщил Гельмут Вестейр.

— Что вы предлагаете?

— Во время подготовки к полёту на Землю к моему наспех собранному отряду присоединилась студентка Академии разума — Софья Воронцова, закончившая первый курс. За время полёта она успела наладить контакт с Элиасом, а после познакомила со своими друзьями, с которыми у него, по всей видимости, тоже установились достаточно тёплые отношения. Я предлагаю зачислить его на второй курс Академии вместе с ними. Так будет проще осуществлять наблюдение: второй курс проходит на Ньютерре, где теперь находится глава Палаты ураганов, а также Элая будут окружать знакомые люди, которых можно будет время от времени опрашивать.

— Я смотрю, вы давно это спланировали, — проговорил Карл Шнайдер.

— Спокойно, коллега, — поднял руку Агне Нордстрём, призывая того замолчать. — Гельмут понятия не имел, что ему предложат место в Палате, — а после повернулся к Вестейру. — Однако я всё же не понимаю, как выпускник основной школы адаптируется сразу ко второму курсу, абсолютно не зная программы первого?

— Тем более что школу он закончил с тройками, — добавил Валли.

— За всё время моего общения с ним он проявил неплохую смекалку, — возразил Гельмут, вздохнул и сложил руки на груди, собираясь с мыслями. — К тому же я уже принял кое-какие меры.

— Меры? И какие же?

— Я внёс его имя в программу экзамена по выживанию. Ему будет выдан костюм, как и всем остальным.

— Что?! — воскликнул Шнайдер. — Как вы могли сделать это без нашего ведома?

— Если он успешно пройдёт экзамен, а он это сделает, это создаст все условия для зачисления его на второй курс экстерном, — спокойно сказал Гельмут. — А также во время прохождения испытания у него может проявиться способность управления временем, что тоже нам на руку.

Архимыслитель, поначалу ошарашенный словами коллеги, теперь едва заметно ухмыльнулся:

— Я же говорил, что этот ураган нам просто необходим.

Над столовой навис немного неестественный звук звона столовых приборов, сделанных не из серебра или какого-либо другого металла, а из многоразового пластика — вещества, безвредного для человека, но при этом всецело контролируемого на молекулярном уровне. Студенты с удовольствием уплетали еду, смоделированную тем же путём. Возможно, полвека назад эта технология могла вызывать опасения, но за много лет совершенствования она превратилась в тщательно выверенную и теперь уже незаменимую вещь.

Впрочем, никто не торопился быстрее доесть котлету. И быть может, кто-то в самом деле стремился подольше посмаковать отменным вкусом, однако подавляющее большинство попросту старались оттянуть время начала экзамена. Но котлеты, увы, не бесконечные. Вскоре пластиковый звон начал стихать, пока совсем не исчез.

Только Элай, приступивший к трапезе позже других, ещё кое-как дожёвывал последний кусок, не замечая воцарившейся в столовой гнетущей атмосферы. Кто-то сидел, вжав голову в плечи и уставившись в одну точку, кто-то нервно покачивался, а кто-то даже одними губами повторял «Всё будет хорошо». Но некоторые старались сохранить самообладание, что, впрочем, далеко не всегда получалось: многие то и дело сновали взглядом туда-сюда, не в силах остановиться на чём-то одном.

Элай отодвинул от себя тарелку и только сейчас взглянул на новых знакомых. Соня сидела, сложа руки на столе, а взгляд её был пуст: очевидно, сейчас она проворачивала в памяти всё, что слышала на занятиях. При этом она выглядела адекватнее остальных. Фредерик, прежде сыпавший умными мыслями, сейчас покачивался на скамье вперёд-назад, как ребёнок, рискуя упасть. Вероника просто закрыла глаза, стараясь абстрагироваться ото всего, а Маргарита тревожно поглядывала на остальных, видимо, будучи не в силах сосредоточиться на себе.

Судя по всему, именно в этот волнующий момент все ненароком обнажили свои натуры. Впрочем, Маргариту Элай давно раскусил — она принадлежит к тому типу людей, которые чаще просто следуют за своими эрудированными товарищами и во многом полагаются на их помощь. Вот и сейчас она поступала так же, что явно было ей не на руку. Вероятно, это даже могло её погубить.

А вот с другими немного сложнее. Вероника казалась обычной девушкой, пусть даже в чём-то надменной, но на деле она тщательно скрывала свою застенчивость. Даже не скрывала, но пыталась побороть — и всё же сейчас ей наверняка хотелось где-то уединиться и не чувствовать на себе сотни чужих глаз. Фредерик, создающий впечатление самого уравновешенного и умного, даром что чудесным образом всё про всех знал, предстал обыкновенным выпендрёжником со скрытыми страхами. А вот Соня, со стороны кажущаяся несерьёзной, сейчас оказалась самой сильной. Но и та уже побелела.

— Всё будет хорошо, — прошептал Элиас.

— Это просто экзамен, — вторила Вероника, тяжело вздохнув.

— В котором нас поведут на убой, — не выдержала Соня.

— Да что с вами такое? — воскликнул Элай. — Вы все первый раз, что ли, сталкиваетесь с чем-то подобным?

— Я практически уверен, что у тебя такого ни разу не было, — проговорил Фредерик, не в силах скрыть дрожь в голосе, и начал грызть ногти.

— Возможно, да, не было. Но я всё равно понимаю, что это всего лишь очередное испытание, а они всегда проходимы! Нужно только в себя поверить!

На этой ноте Маргарита тяжело вдохнула, точно как Вероника, и уткнулась взглядом в стол.

В этот момент все тарелки вокруг рассыпались в некое подобие абсолютно белого песка, который постепенно втянулся в небольшое отверстие напротив каждого студента. Элай ошеломлённо уставился на него.

— Вижу, для тебя это было сложным испытанием, — проговорила Соня и улыбнулась.

— Да уж, такое не каждый день увидишь…

— Каждый. На Марсе уж точно.

Внезапный сигнал из динамиков у выхода заставил всех обернуться. Далее последовало сообщение:

— Сейчас каждый студент, приписанный к экзамену, должен пройти в зал для получения карты-ключа от своего отделения в хранилище защитных костюмов. Следите за указателями на стенах. Помните: экзамен по выживанию обязателен для всех и является пропуском на следующий курс. При провале экзамена возможна пересдача через год.

Все студенты мгновенно повставали с насиженных мест. Каждый из них сейчас переволновался не на шутку — но никого не тошнило благодаря особым витаминам, добавленным в еду.

— То есть он обязателен? — спросил Элай.

— В прошлом году такого не было, — пробормотала Соня. — Впрочем, если это решение Мыслителей, то их можно понять: Обозримая вселенная разрослась слишком быстро, поэтому нужно быть готовыми ко всему.

— Ты о чём?

— О количестве планет в государстве. Освоенных планет. Их все вкупе с космическим пространством называют Обозримой вселенной. Неужели в школе об этом не рассказывали?

Видимо, Элай пропустил этот урок. Но даже без этого он понимал, что догадка Сони очень слабенькая. Если ей верить, то Мыслители давно уже должны были сделать экзамен обязательным. Нет, здесь что-то другое…

— Ну, как настрой? — спросил Фредерик, оглядев друзей, и упал духом, прочитав в голове Вероники: «Только не умничай».

— Такой же, как у всех, — тихо проговорила Маргарита, и они все двинулись прочь из столовой, подгоняемые сзади нескончаемой толпой переволновавшихся первокурсников.

Вероника, сопровождаемая обиженным взглядом Фреда, поравнялась с Элиасом, почему-то стараясь не смотреть ему в глаза. Тот спросил невпопад:

— У тебя всё ещё со зрением плохо? — голос выдал беспокойство, которое вызвало у Вероники смешок.

— Да нет, теперь всё хорошо, — она на миг глянула на Элая и тут же отвела взгляд, скользнув по чьим-то брюкам, что вызвало новую неловкость, и девушка решила, что лучше смотреть в пол. — В еде ведь были… ну, ты знаешь. Спасибо, что довёл меня до столовой.

— Спасибо, что проводила до кабины, — тут же ответил Элай. «Вот и обменялись благодарностями», — подумал он, поймав себя на мысли, что ему нравятся её глаза. Кажется они серые… Или голубые?

На стенах мигали стрелки, показывающие правильный путь. Они мигали красным и зелёным с некой заданной частотой и будто гипнотизировали всех вокруг, внушая что-то… хорошее. Похоже, что создатели экзамена хорошо понимали то, что ощущают студенты перед его прохождением, и приняли посильные меры. Элай ни о чём не волновался, поэтому у него на душе стало как-то слишком хорошо, и он точно знал, что все остальные почувствовали долгожданное облегчение.

Понемногу они продвигались в конец коридора, где их ждали распахнутые двери. За ними находилась поистине огромная комната, освещённая яркими лампами, протянувшимися вдоль потолка высоко над головами. Стены… нет, не выкрашены, но построены из толстых надёжных металлических плит бежевого оттенка. И вновь этим цветом всем словно внушалось умиротворение.

К стенам крепились небольшие приборы — сканеры для распознания личности. Всего их было штук десять. Студенты начали понемногу разбиваться на колонны, каждая из которых двигалась к своему сканеру.

Элай плёлся рядом с новыми друзьями, всей душой надеясь, что у него будет возможность хоть одним глазком взглянуть на экзамен.

Соня всё высматривала кого-то впереди, но не могла отыскать.

— Влада никто не видел? — спросила она друзей, но те решительно помотали головами.

Вероника при этом снова закрыла глаза, рискуя споткнуться и упасть.

— Ну вот, ты опять вся побледнела… — произнёс Элиас.

— Ничто от тебя не скроется… — покачала она головой. — В школе, небось, астрономию любил.

— Астрофизику, — уточнил он. — Но не суть, в ней тоже требуется сноровка, так что ты в чём-то права.

— А оценка какая? — с вызовом спросила Вероника.

Элай поджал губы. Он не ожидал такого поворота событий — выдавать свою тройку (какую угодно, у него их завались) он не хотел. Уж лучше бы она отмочила что-то про время, но та, судя по всему, тактично старалась об этом не говорить.

— Ладно, не говори, — с улыбкой сказала она. — Я в школе тоже часто ленилась.

И Элиас хотел бы возразить, что не ленился, а просто не успевал за информацией и тому подобное, но сообразил, что это было бы неправдой.

— Честно говоря, я даже не столько боюсь провалить экзамен, — вновь подала голос Вероника, — Сколько выйти на поверхность этой адской планеты. Именно адской. Всё, что я о ней читала или слышала на уроках — это ужас…

— Не бойся, — сказал он. В этот момент ему вдруг захотелось её приобнять — но решительности не хватало, поэтому он сказал то, что она итак знала. — Костюм тебя защитит.

— Да какая разница? — воскликнула она и в первый раз за долгое время посмотрела ему в глаза. — Ты бы хотел искупаться в лаве?

— Ну, это с какой стороны посмотреть, — усмехнулся Элай. — В костюме-то совсем не против. Новые ощущения, и всё такое…

— Так ты, значит, любишь, когда адреналин кипит в крови? — спросила Вероника.

— Не знаю, на крыши зданий не взбирался…

Фредерик стоял в сторонке, силясь не начать снова грызть ногти до крови, и смотрел на образовавшуюся парочку. Вероника ему нравилась, и он ей, несомненно, тоже — до тех пор, пока не появился этот незнакомец… Нет, конечно он уже знал его как облупленного, покопавшись в голове, но он всё равно незнакомец! И что она в нём нашла?.. Он мог узнать об этом, забравшись и к ней в мозг, но до сих пор удерживал себя от этого и изменять своим принципам не станет.

Тем временем настал черёд Маргариты. Синеватые волны сканера скользнули по её лицу.

— Маргарита Титова, — возвестил электронный голос, и из отверстия в стене вылезла карта с её именем и фотографией. Девушка взяла её и направилась к двери слева, не сказав друзьям ни слова.

— Фредерик Эспри.

— А ты случайно не сын Гийома Эспри? — спросил Элай, вспомнив одного из Мыслителей.

— Внук, если быть точнее, — сказал тот, хватая свою карту. — Ладно, ребят, удачи! — бросил он напоследок и двинулся прочь. Его рыжие кудри ещё какое-то время виднелись среди толпы, пока он не скрылся за дверью.

— Вероника Чарм.

— Ты справишься, — уверенно сказал ей Элай. — Просто представь, что весь ад, что ты увидишь — всего лишь картинка в книге.

— Спасибо, — Вероника взглянула ему в глаза — и застыла на какое-то время, словно утонула вних. Потом смущённо опустила взгляд, развернулась и пошла прочь, оставив парня смотреть ей вслед, не замечая, как по нему скользит синий луч.

— Элиас Кендал, — прозвучало из стены.

Элай отвлёкся от Вероники и непонимающе уставился на карту со своим фото и номером отделения. В его голове понемногу начало проясняться. Но нет, ведь это как-то слишком глупо. Надуманно. Просто.

Соня, ожидавшая карту, опустила взгляд на сканер, а потом посмотрела на Элиаса. Тот замер, не решаясь притронуться к своему ключу.

— Как это? — пробормотала она растерянно. — Ты ведь даже не студент…

«Это не имеет значения», — подумал Элай, но вслух говорить не стал. Да и не смог бы, наверно, выдавить из себя хоть одно слово. Сейчас ему казалось, что его загнали в угол. Без его ведома. Вот, значит, как… Да, ураган Гельмут прав, как обычно за долгие годы службы — никто не станет жертвовать моралью и нравственностью ради более простой и от того совершенной, но безжалостной логики, никто не станет вскрывать Элая без его же согласия — но на подобное испытание у них хватило совести. Его попросту отправили в самое пекло, чтобы там он раскрыл свой потенциал. Но почему Вестэйр не мог сказать обо всём заранее? Почему человек, для которого честь и достоинство значат столь много, просто промолчал? Одновременно и злость, и обида охватывали Элиаса, мешая потоку мыслей прийти к хоть какому-то выводу.

— Не понимаю… — произнесла Соня и вытащила карту, чтобы лучше её рассмотреть.

— Что непонятного? Бери карту и иди, не задерживай очередь! — сказал какой-то первокурсник.

Услышав его, Соня вдруг переменилась в лице. Оно и понятно — пусть она знала Элая недолго, но всё-таки она за ним спустилась на Землю. Для неё он был человеком, а не каким-то экспонатом в музее. Более того, пообщавшись с ним, она поняла, что он хороший человек. И, быть может, сможет стать для неё другом. А ради друзей Соня готова на многое.

— Он не студент, тупое ты животное! — воскликнула она, обратив на себя внимание пары десятков студентов. Даже Элай отвлёкся от раздумий и, недоумевая, уставился на подругу.

— Ты вообще был в командном отсеке, когда корабль встал у Земли? — Соня продолжала допрос подвернувшегося под руку студента.

— Нет! Чего сразу на личности переходить? — возмутился тот.

— А чтоб мозги имел! — скорее всего, если бы Соня увидела себя со стороны, то не узнала бы. — Если ты не видел, так может, слышал хоть что-то? Или со слухом беда?

— Я слышал, что какого-то человека доставили на борт. Значит, это он?

— Додумался-таки…

— Тогда почему ему дали карту?

— Я откуда знаю, дурень?

Пока Соня препиралась с однокурсником, Элай прислонился к стене. В голове всё перемешалось, но эти слова Сони, с которыми она принялась защищать своего нового друга… защищать… Что, если мысль о каком-то аморальном способе исследования его биологии всё-таки имела место, и ураган Гельмут решил его защитить, предложив свой вариант испытания? Но что-то тут не сходится… зачем Мыслителям делать экзамен обязательным для всех только из-за того, что у какого-то школьника появились странные способности?

— Соня, — позвал он её. — Кажется, я знаю, в чём дело, только…

— Я тоже знаю! Это ошибка, Элиас! Что ещё это может быть? Ты можешь спокойно выкинуть эту карту…

— Что у вас тут происходит? — послышался знакомый голос. Соня инстинктивно повернулась в его сторону. — Вы в порядке?

— Ты где был? — спросила его Соня, глядя на Влада почти так же, как перед этим на незнакомого студента. — Я тебя везде искала…

— Влад, можно тебя спросить? — произнёс Элиас, не дав тому ответить подруге.

— Валяй, — отбросив смущение, ответил Влад сразу.

— У тебя есть список студентов, проходящих экзамен?

— С собой нет, но я могу просто связать свою сеть с базой данных.

— Это хорошо… А в ней указывается, кто именно вносил имя студента?

— Думаю, да… А зачем тебе? — недоумевая спросил Влад.

— Нужно кое в чём удостовериться, — сказал Элиас, достал из кармана куртки только полученную блестящую карточку и показал её стражу. У того глаза на лоб полезли.

— Чертовщина какая-то… — пробормотал Влад и достал свой МК. Синхронизировав две сети, он вошел в базу данных и ввел имя Элая в строку поиска. — Так, вот он ты. Сейчас посмотрим, кому это хватило ума тебя добавить… — сказал он и осёкся. Подняв поражённый взгляд, сообщил, — Твоё имя внёс Гельмут Вестэйр.

— Чего? — переспросила Соня. — Зачем ему это?

— По-моему, тут всё ясно, — тихо произнёс Элай. — Он говорил, что никто не будет производить надо мной аморальных действий. Конечно, он сам не особо верил в свои слова, и, видимо, подстраховался.

— В каком смысле?

— Он сам устроил для меня первый тест, Соня! Это экзамен по выживанию — Вестэйр решил в буквальном смысле отправить меня в самое пекло, чтобы мои способности проявились!

— Как ему в голову такое пришло?! — возмутилась Соня.

— Как ни странно, я с ним абсолютно согласен… — заключил Элиас и добавил, не в силах скрыть дрожь в голосе. — Я должен пройти этот тест, а иначе меня пустят под нож.

— Почему ты так в этом уверен? — её глаза округлились до невозможного. — Даже если ты способен управлять временем, как это можно обнаружить, сделав тебе вскрытие? Это же полный бред!

— Да потому, что всё это происходит на биологическом уровне! Возможно, они просто возьмут мою кровь на анализ, или часть кожи, или ещё что-то подобное… И на этом всё закончится. Но что, если этого окажется недостаточно?

— Чёрт возьми, Элиас! — воскликнула Соня. — Даже если так — ты уникален! Они не станут с тобой ничего делать!

— Значит, посадят под замок, — не отступался Элиас, понимая, что скоро его аргументы закончатся, но нутром чувствуя, что мыслит в верном направлении. — Да и, в конце концов, я должен пройти этот экзамен просто для себя — вдруг Гельмут прав, и моя особенность проявится — тогда я хоть буду иметь о ней представление!

Соня хотела сказать ещё что-то, но замолчала. Она видела, что Элай, несмотря на свою отчаянную решимость, то и дело ёжился от дрожи в теле. Особенно его выдавала правая нога, на которую тот не мог нормально ступить.

— Как ты туда пойдёшь в таком состоянии? — обеспокоенно спросила она, но уже гораздо тише.

— Как-нибудь, — неуверенно проговорил Элиас.

— У него нет выбора, — сказал Влад. — Если его имя есть в системе, то, судя по всему, Вестэйр добавил его и в список студентов, — а потом повернулся к Элаю. — Согласно этим данным ты уже закончил первый курс Академии, и если не пройдёшь этот экзамен, то и обучаться дальше не сможешь.

— Супер! — воскликнул Элиас. — Утром я почти решил, что буду поступать в Академию, а в итоге даже напрягаться не надо — всё за меня сделали!

— Кстати, Гельмут Вестэйр уже не ураган, — ввернул Влад, обратив на себя ошеломлённые лица.

— Как это?!

— Судя по его данным, теперь он — один из Мыслителей Палаты.

— Когда он успел туда попасть? На каком основании? — спросила Соня.

— Пока ничего неизвестно.

— И связано ли это как-то со мной? — продолжил Элай.

— Возможно, — Влад почесал затылок. — Но не стоит забывать, что его уже давно прочили в Палату, тем более сейчас — причин может быть уйма. В сеть просачивается мало, да и сами Мыслители мало чего говорят, но слушки ходят…

— Ты о чём? — Соня выжидающе уставилась на стража.

— Будто спустя семь лет наблюдения за Лептуриусом они всё-таки что-то обнаружили…

— И что же? — спросил Элай.

— Что-то… вызывающее опасения.

Так вот оно что? Тогда всё встаёт на свои места. Вряд ли Мыслители сделали бы экзамен обязательным только из-за него. Появилась некая угроза, и они решили подготовить их. На секунду Элай даже задумался, почему вдруг решил, что с ним будут делать что-то плохое, почему его мнение о Мыслителях вдруг так резко и безосновательно упало. Но подсознательно он всё равно возвращался к старым мыслям, словно какая-то его часть знала что-то скрытое, не поддающееся объяснению… Или это просто паранойя?

— Ладно, если что, об этом позже — у вас итак мало времени осталось, — отрезал Влад. — Если ты всё-таки решил пройти экзамен, то тебе следует поторопиться. И ещё кое-что, — он положил руку Элаю на плечо. — Ты справишься.

— С экзаменом-то? Может быть… Хотя я ничего толком не знаю о нём, — Элиас мысленно укорил себя, что минуту назад подбадривал Веронику, говоря, что с удовольствием искупался бы в лаве. Может, и правда, волноваться не о чём?

— Это испытание скорее на смекалку. На умение здраво мыслить в сложной ситуации. И ты с этим уже справился, — усмехнулся Влад. — К тому же у тебя в арсенале есть ещё кое-что.

Сказав это, он подмигнул напоследок — и двинулся к выходу из комнаты.

Кое-что в арсенале Элая точно имелось — вот только он не знал, как этим управлять. А Влад говорил так, будто это проще простого. Откуда ему знать вообще?

— Завидую я этой его уверенности, — пробормотала Соня, когда они с Элаем шли к двери, ведущей к хранилищу костюмов.

— Да разберусь как-нибудь, — неуверенно пробормотал он.

— Не знаю, не знаю… Хотя, тебе же это на руку — ты ж в Академию хотел поступать. Так что постарайся… Будь осторожнее, слышишь?

Элай усмехнулся и ответил:

— Я справлюсь! В самом деле, ты бы лучше о себе позаботилась.

— За меня не волнуйся, — сказала Соня, разглядывая свою карту-ключ. — Я уже много раз доказывала, что могу за себя постоять.

Несмотря на нескончаемый галдёж в зале, Элиас вдруг понял, что слышит собственные шаги. А сердце? Сердце давно уже ходило ходуном, молниеносно откачивая кровь и заполняя ею кровеносные сосуды в голове. Так что в ней у него немного прояснилось. Ничего уже не поделаешь, сбежать вряд ли удастся без ущерба для себя (безумная мысль угнать шлюпку уже посетила его, но отмёл её, как ненужный мусор, повторяя себе вновь и вновь, что он не трус, но при этом заметив, что с управлением он наверняка бы разобрался), так что надо умерить в себе злость, страх и все остальные чувства, внезапно разбушевавшиеся в душе, и сосредоточиться на том, что его ждёт.

По-видимому, Соня решила так и поступить, невольно смирившись с его решением. Она шла, не обращая внимания на Элая, и думала об устройстве костюма. Надеялась, что правильно запомнила все детали.

Чтобы пересечь зал, им понадобилось некоторое время. Элай подошёл к двери первым, но открывать её не торопился. Или впал в ступор, словно эта дверь являлась последним рубежом, или просто хотел дождаться Соню… оправдание своим страхам всегда очень легко найти. Когда девушка поравнялась с ним, он опомнился и повернул ручку, пропуская её вперёд.

В нос ударил слабый запах горелого. Старый запах. Вероятно, он витал здесь постоянно, если конечно его не добавили сюда специально. Хранилище представляло собой большую комнату, по площади во много раз превышающую зал, из которого Элай и Соня только что вышли. Стены производили странное впечатление: в другой момент их ярко-оранжевый, почти кислотный цвет радовал бы глаз, но сейчас он только раздражал. Через каждые три метра помещение пересекал длинный ряд сооружений из особого пластика, напоминающих шкафчики шириной полметра. В каждом из них по отверстию для карты-ключа, и на каждом чётко виднелся номер. Непривычно низкий потолок испещрён сетками дырок, прямо над местом возле каждого шкафчика: по-видимому, эти сетки служили выходом для дыма, который вполне мог идти от использованного костюма. Между рядами шкафов-отделений располагались столики.

Возле некоторых отделений уже толпились студенты: кто-то уже облачился в ярко-красный костюм, а кто-то только доставал его по частям из своего ложа.

— Ты готов? — спросила Соня, и без того знавшая ответ. Себе бы она в этом не призналась, но в глубине души всё же надеялась на поддержку.

— Почему костюмы красные? — отозвался Элай.

— Даже не знаю… — протянула она, сбитая с толку подобным вопросом, и начала подбирать возможные варианты ответа. — Наверняка это для синхронизации с окружающей средой. Понимаешь, поверхность Венеры может представляться как некий живой организм. Какой-то другой цвет может быть воспринят более бурно, как нечто инородное.

— Интересная теория, — улыбнулся Элай. — Вот только так вполне можно спутать человека с каким-нибудь явлением, присущим здешнему аду. Или вообще с поверхностью планеты.

— А ведь это усложняет задачу… — хмыкнула Соня. — Будет сложнее заметить кого-то, а значит, будет легко потеряться. Ладно, не будем о плохом, — заметив, как побледнел Элай, она решила сменить тему. — Пойдём уже. Какой у тебя номер?

— Сто пятьдесят два, — ответил Элиас, глянув на карту.

У неё ожидаемо оказался сто пятьдесят третий. Сообразив, что в одном ряду скорее всего помещается сотня отделений, они направились ко второму ряду и спешно дошли до его середины. Рядом уже пыхтели первокурсники, вынимая деталь за деталью и складывая на стол.

Вставляя ключ-карту, Элай вдруг понадеялся, что она по какой-то неведомой причине не сработает, однако дверца открылась безо всяких проблем.

Костюм состоял из ботинок, штанов и куртки из довольно толстой ткани, и шлема с крепкой стеклянной передней частью похожего красноватого оттенка. С другой стороны шлема крепилось небольшое устройство — генератор кислорода, без проблем заменяющий кислородные баллоны. Края деталей костюма, которые должны соприкасаться с другими, были сделаны из другого материала: они переливались в пределах красного спектра.

В дальнем углу отделения лежало другое устройство треугольной формы с экраном в самой широкой части и парой сенсорных кнопок в узкой.

— Это ещё что такое? — не понимая, спросил Элай.

— Сначала надень костюм — потом объясню, — бросила Соня, уже натягивая штаны поверх формы.

Недовольно вздохнув, Элай небрежно схватил штаны и надел их. Потом сунул ноги в ботинки и, к его удивлению, их края слились с материалом на конце штанов, будто никакого деления на части и не было. Так же получилось и с курткой: сначала она соединилась по вертикали, а потом прикрепилась к брюкам.

— Ну, всё, я оделся, — оповестил он Соню. — Теперь выкладывай.

— Ты ещё шлем не надел, но не суть, — сказала она, затягивая волосы в хвостик. — Какая у тебя рука — рабочая?

— В смысле?

— Ну, то есть, какой ты обычно пишешь?

— Вообще правой, но наверняка смогу и…

— Неважно, — одёрнула его Соня. — Значит, правая рука в случае чего будет рабочей. А левую ты будешь держать перед собой, сверяясь с этим… радаром… — она тщательно перевернула всё в памяти вверх дном в поисках нужного слова. — Не помню, как он называется. В общем, надень эту штуку на левую руку.

Элай достал устройство и положил на руку, ожидая, что и в этот раз материалы просто сольются — не тут-то было.

— И ты ещё говоришь мне, что готов? — усмехнулась девушка. — Этот прибор не настолько совершенен, чтобы подчиняться твоим мыслям.

— А костюм подчи…

— Нажми кнопку сбоку!

Приподняв брови, Элай так и сделал: из отверстий сверху и снизу прибора вынырнули жесткие ремешки и соединились по ту сторону руки, стянув её накрепко.

— Итак, — неуверенно начала Соня. — Скорее всего, эта штуковина делает замер выброса радиации вблизи от тебя…

— Скорее всего? — недоумевая, спросил Элиас.

— Не перебивай! Суть в том, что этот прибор может измерять всё что угодно, а нам требуется за короткое время узнать, что именно, и какие пределы значений критичны. Ну и, наконец, определить наиболее оптимальное значение для беспрепятственного прохождения по поверхности Венеры. И мне кажется более логичным то, что это будет измерение возможного радиационного фона… Счётчик Гейгера, вот как он называется! — радостно воскликнула Соня.

— А что будет, если я ступлю в зону, где значение будет критично?

— В общем, так: представь себе поверхность планеты в разрезе. Толщина коры на ней никак не может быть везде одинаковой: есть участки, где она настолько тонкая, что практически превращается в кашу под ногами. В этих местах магма ближе всего к поверхности. А есть участки, где кора наоборот очень толстая и кажется прочной. Но на самом деле вещество, из которого она состоит, очень непрочное и крошится при падении температуры. Именно в этих местах возникают лавовые гейзеры, пробивающиеся наружу с невероятной скоростью.

— И нужно найти золотую середину? Что ж, ладно… — проговорил Элиас. — Только логичнее, если прибор будет измерять температуру воздуха, тебе не кажется?

— Надеюсь, ты ошибаешься, — поморщилась Соня. — Если это так, то толку от этой штуковины, как от пекарей в век пищевых принтеров.

Элай наморщил лоб и укоризненно посмотрел на неё.

— Что? Что я такого сказала?

— Да ничего особенного, просто мой друг готовит пиццу у себя в магазинчике. А я её развожу… Развозил, пока не оказался здесь. Блин… — он отвернулся. — У него ведь итак сейчас всё плохо с бизнесом, а теперь ещё и я… На совершенно другой планете.

— Извини, — пробормотала Соня. — Может ещё не всё так плохо?

— Если девушка с Марса, — Элай приподнял правую бровь, — говорит то же самое, что и его арендодатели, то надежды точно нет.

— Кто знает? — Соня подняла бровь в ответ. — Может быть, если ты научишься путешествовать во времени, то наверстаешь упущенное?

— Надеюсь, — улыбнулся он.

— Насчёт прибора… — Соня издала скрежет зубами — вернулась к неприятной теме. — Я хотела сказать, что температура на Венере итак очень высокая, это общеизвестный факт, так что показатели на приборе нам ничем не помогут.

— Забудь, — Элай махнул рукой. — Пока мы здесь, всё равно ни к чему путному не придём. Там разберёмся.

— Хорошо, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Если что, я буду за тобой приглядывать.

Неожиданно для неё Элай отшатнулся назад.

— Не нужно! — воскликнул он. — Я сам со всем разберусь, и не такое проходили…

— Это не обсуждается! — отрезала Соня, всем видом дав понять, что не изменит решение. — То, как поступил с тобой Гельмут Вестэйр, просто… бесчестно! Что бы хорошего он ни сделал, он… упал в моих глазах.

— Видимо, ты даже на самую малость не понимаешь, в чём тут дело…

— И всё равно! Я не дам его решениям испортить тебе жизнь!

— И почему ты так печёшься за меня?

— Просто я успела к тебе привязаться, — ответила Соня и отвела взгляд. — Я думала, это понятно.

Элай вдруг широко улыбнулся, дав волю эмоциям.

— Спасибо… Но серьёзно, Соня, эта твоя самоотверженность до добра не доведёт.

— Посмотрим! Ладно, хватит рассиживаться… Надевай скорее свой шлем, и пойдём отсюда.

В Хранилище тем временем людей только прибывало. К запаху Элиас уже успел привыкнуть и даже подумал, не померещился ли ему этот привкус горелого?.. Возле выхода герои наткнулись сразу на двух студентов, во все глаза осматривающих гигантское помещение. Выходя, Элай до сих пор держал шлем в руке, а оказавшись в зале с его чистым и свежим воздухом, вздохнул полной грудью и, наконец, надел оставшуюся деталь костюма на голову. Как оказалось, стекло только снаружи было красным: изнутри всё смотрелось как обычно.

Он приподнял левую руку и включил прибор. После пары резких скачков значение остановилось на трёхстах сорока девяти. Странно. Такой температуры здесь быть попросту не могло. Значит это что-то другое… Наверняка, если бы прибор измерял радиационный фон, то с таким значением здесь нельзя было бы находиться. Никаких примечаний возле экрана не было. Что за величину измеряет эта штуковина?

— Соня! Посмотри сюда, — Элай показал ей значения на устройстве.

— Ничего не понимаю… Слушай, ты сам сказал, что когда мы попадём на поверхность, то во всём разберёмся. А пока не думай об этом. У нас есть ещё около получаса, пока все соберутся, чтоб морально подготовиться. Ты наших не видел?

— Вроде бы нет. Кстати, о «наших» — насколько я знаю, в Академии проводится деление на группы по пятьдесят человек. Почему вы собрались такой маленькой группой? Вы с другими не общаетесь?

— А почему ты спрашиваешь?

— Надо же как-то время занять.

— Ну да… — Соня призадумалась. — Даже не знаю, мы просто как-то нашли друг друга. У нас много общего, и мы постоянно вместе. С другими, бывает, общаемся, но далеко не так близко. Впрочем, ничто не вечно. Уже сейчас, через год, кажется, будто все как-то отстранились. И Фредерик — в последнее время он странно себя ведёт.

— У меня тоже были друзья в школе… — задумался Элай. — Мы весело проводили время. А потом нас, можно сказать, разбросало по курсам. Кто-то перешёл на новый курс, кто-то остался на второй год, а кто-то даже два раза… И всё вдруг начало рушиться. Надеюсь, у вас всё скоро наладится.

— Это если мы все перейдём на второй курс, — вздохнула Соня.

— Перейдём. Даже я. Не сомневайся. Мне теперь стало интересно, каково это будет. Я ведь в душе не чаю, чему вы научились за первый год!

— Кто ж тебя знает: вдруг ты всех нас обгонишь?

Элай хотел что-то сказать в ответ, но осёкся: к ним навстречу бежала Вероника. Его она, кажется, пока не заметила. Как же до нелепого смешно она выглядела в костюме…

— Соня! Вот ты где! — кричала она. — Мы тебя уже обыскались. А где Элай?

— Я здесь, — буркнул тот, шагнув вперёд.

На миг Вероника потеряла дар речи.

— Почему он… Почему ты…

— Долгая история, — бросил он, надеясь, что этого окажется достаточно.

— Элиас, — Вероника впервые назвала его полным именем. — Ты не представляешь, как банально и… глупо это прозвучало!

Парень снял шлем и прижал его к себе, чтоб держать было удобно.

— А иначе это и не назовёшь, — на выдохе сказал Элай и рассказал ей обо всём — настолько кратко и просто, насколько это вообще возможно.

Тем не менее, рассказ всё равно шокировал её.

— В голове не укладывается… И это всё после того видео, снятого на улице. Это ведь вполне может быть ошибкой, каким-то глюком или…

— Вероника, о чём ты? — похоже, Элай перенял привычку Сони, не говоря о том, что ему понравилось, как её полное имя прозвучало из его уст. — На дворе двадцать третий век, технологии видео давно достигли предела в совершенстве! И не забывай, что на видео — я, и я до сих пор отчётливо помню тот момент: всё было взаправду.

— Даже если так, Элай, это ведь твоя жизнь, ею имеешь право распоряжаться только ты сам, а они так бесцеремонно вмешиваются в неё, перестраивая под себя! — похоже, что она волновалась за него почти так же, как Соня, только немного по-своему.

— Точнее, он. Пока что. Но я уже говорил, что согласен с бывшим ураганом — мне бы и самому хотелось узнать себя с новой стороны. Других способов я пока не вижу.

— Хорошо, но как ты…

— Всё будет хорошо, я справлюсь. Мой знакомый уже его проходил и рассказал о нём во всех подробностях, — соврал Элай, подумав о соседе-третьекурснике, которого встретил возле того злополучного перехода. Естественно, с этим зазнавшимся кадром он давно уже не общался.

— Хорошо, если так, — немного успокоилась Вероника. Она и не заметила, как долго смотрела Элаю прямо в глаза, но сейчас опустила взгляд и принялась вертеть в руках шлем.

— Сама-то как? — поинтересовался он, как вдруг рядом, словно из воздуха, возник Фредерик.

— О чём вы… А ты почему в костюме? Решил побыть зрителем прямо на поле боя?

— Фред, он не смог бы взять костюм без карты! — взбесилась Вероника.

— Но как тогда…

— Выбрось это из головы! Потом узнаешь! — кажется, Вероника сама не знала, чем Фред её так разозлил, но сейчас она видеть его не могла. Да и вообще в последнее время она от него сильно отдалилась. Скорее всего, позже она почувствует вину, но сейчас это её не заботило.

Фредерик, и без того способный прочесть мысли, всем нутром ощутил негатив, исходивший от подруги.

— Хорошо… — тихо произнёс он и ушёл в сторону.

— Что ты спрашивал? — обратилась Вероника к Элаю.

— Зачем ты так с ним? — проговорил тот. — Он же твой друг.

— Да просто… Не знаю… — чувство вины вступило в силу и ударило в лицо красным румянцем. — Долгая история.

— Ладно… Так как ты? Морально готова к испытанию?

— Надеюсь, что да.

В этот момент Элиас ощутил за ухом лёгкий сигнал нового сообщения. Не имея возможности пошарить по карманам, он воспользовался ограниченным доступом: дотронулся до устройства за ухом, и оно передало через зрительный нерв изображение окна социальной сети.

Сообщение от Арианы. Всего одно слово.

«Удачи».

— Кто-то написал? — спросила Вероника.

— Да… Папа волнуется, — солгал Элай, но вряд ли обратил на это должное внимание, ибо уже погрузился в раздумья.

Возможно, он слишком придирчив, но… Что это может значить? Было ли это просто запоздалое прощание или что-то в этом роде? Или эта абсолютно незнакомая ему девушка каким-то образом узнала, что с ним сейчас происходит? В другом случае это было бы очень вовремя, но теперь, в дополнение к сложившейся ситуации, ему стало казаться, что за ним следят.

Шум сотен голосов нарушил уже знакомый сигнал оповещения.

— Все, кто уже надел защитный костюм, могут пройти к месту проведения экзамена. Следуйте за указателями.

Элай и Вероника почти одновременно надели шлем и двинулись следом за всеми студентами. Указатели направляли их в тот же самый коридор, но теперь их ждал новый поворот — направо. Повернув, Элиас оглянулся назад — в той стороне находился выход на посадочную площадку. Так близко… Но мысль о побеге стала ещё призрачней, ведь он ощущал в себе ответственность. И не только за себя.

Коридор привёл их в очередное просторное помещение. Три стены, как и другие во всём этом венерианском здании, были прочными и толстыми, но прямо напротив студентов находилось нечто поистине впечатляющее. Пригодную для жизни территорию от поверхности планеты отделял огромный красный мерцающий экран из антипротонного силового поля подобно тому, из которого состоит оболочка гравиумного космического корабля. За экраном отлично виднелся ландшафт Венеры и все её катаклизмы.

— Ну что… Ни пуха ни пера? — тоненьким голоском произнесла Вероника.

— К чёрту! — дружно ответили ей друзья.

Вновь раздался звук оповещения.

— Вот и наступил час проведения экзамена по выживанию! Всё что вам нужно, у вас уже есть: защитный костюм и прибор с особым значением, а так же знания, приобретённые на первом курсе. Чтобы совладать с венерианской средой, посмотрите на свой прибор: есть два предельных критических значения и лишь одно — среднее, оптимальное. Эти значения вам предстоит узнать самостоятельно, исследовав среду. Задача предельно проста: вам необходимо без происшествий добраться до спокойного участка на поверхности планеты в километре от вас, взять один камень из венерианской руды и донести его сюда. Есть одно осложнение: в неспокойных участках окружающая среда бурно реагирует на присутствие этого минерала, поэтому вам необходимо строго придерживаться выбранного вами оптимального значения на приборе. Инициирую обратный отсчёт: три!

Элиас собрался с мыслями. Кажется, в этот момент он больше уверен в своих силах, чем когда-либо раньше, но не уверен, что это он сейчас стоит в красном костюме возле красного экрана на красной планете.

— Два!

Многое словно осталось где-то позади, в другой жизни — в его никчёмной, старой жизни, где он прослыл лентяем и троечником, развозил пиццу, и, вероятно, был разочарованием для отца. И — о да, теперь он понял это — сейчас ему дали новый шанс, и неважно каким способом. Он очень много потеряет, если им не воспользуется.

— Один!

А как же его новая, приобретённая особенность? Проявится ли она сейчас, как на то рассчитывает Гельмут Вестэйр и его новые коллеги Мыслители? А если проявится, то как это будет? Поможет ли она справиться с испытанием?

Всё это неважно. Главное — просто верить в себя.

— Начали! — вместе с этой командой раздался новый, оглушительный сигнал, как будто кто-то протрубил в рог.

Тысячи студентов Академии почти одновременно пошли в сторону экрана. Неуверенно, с опаской они всё приближались к нему, зная лишь в теории, что их ждёт за ним. Кроваво-красное силовое поле продолжало приветливо мерцать, приглашая всех выйти навстречу обжигающему ужасу.

Те, кто шли впереди, совсем не торопились выйти на поверхность, наслаждаясь последними секундами пребывания в безопасности. Но вскоре тот, что стоял впереди, приблизился к экрану вплотную и осторожно протянул руку. Та легко прошла сквозь поле, проделав в нём временную прореху. Тогда студент собрался с духом и прошёл через поле целиком. Остальные последовали его примеру.

Элиас и его новые друзья находились далеко не так близко к экрану, так что пока стояли на месте, пытаясь сосредоточиться. После того, как прозвучал полный текст задания, всё показалось каким-то слишком простым, даже недостойным внимания. Какая-то часть их ощутила уверенность в своих силах — но сомнения, какими бы они ни были, никуда не делись. Да, вероятно они все смогут пройти предстоящий маршрут туда и обратно, но что, если совершат-таки ошибку? Раньше у них был выбор: провалил экзамен, получил балл немного ниже с учётом остальных, теоретических экзаменов. Но сейчас реальность такова: ошибся, оступился — и всё, пиши пропало.

«А у меня итак не было этих баллов за теорию, — подумал Элай. — И выбора, кстати, как такового, тоже нет». Но будь он у него, он уже почти не сомневался, что выбрал бы этот экзамен. Сможет ли он адаптироваться после, учась на втором курсе, понятия не имея, что изучали ранее? Плевать! У него на всё хватит сил, главное лень упрятать в самый тёмный угол, чтобы больше о ней не вспоминать. Вот только что выигрывают те, кто помог ему так просто попасть в Академию? «Лучше сейчас об этом не думать», — решил он и повернулся в сторону экрана. Элиаса от других студентов отделяла уже добрая пара метров. Так чего же он ждёт?

— Ну, так что? — вдруг подал голос Фредерик.

Друзья, а также некоторые другие студенты, оказавшиеся поблизости, тут же обратили лица на его зов. Некоторые, уже успевшие погрузиться в свои мысли, дабы сосредоточиться, как, например, Вероника, нервно дёрнули головой, что отразилось болью в шее.

В этот момент Фред, сам того не понимая, потерялся в своей же голове. В один миг ему в мозг хлынули тысячи мыслеобразов чуть ли не каждого человека в помещении, и он не успел расставить блоки. То, что он считал своим преимуществом, вдруг показало себя не с лучшей стороны.

— Надо держаться вместе? — ляпнул он невпопад, заставив обернуться ещё одну девчонку, подумавшую в тот миг о том же. Кажется, до сих пор Фредерик ни разу не давал столь грубой осечки в стараниях не обнаружить свою особенность. Та студентка тут же потупила взгляд, наморщив лоб, и он понял, что она ещё об этом вспомнит. Или нет? В конце концов, тут столько людей, что как многие могли одновременно подумать об одном и том же, тем более в такой ситуации. Да и о том ли он сейчас думает? Ему сейчас выходить на поверхность опаснейшей планеты, а он позволил сбить себе поток мыслей? И до сих пор не может вернуть его в верное русло?!

— Ты о чём вообще, Фредерик? — спросила Соня, многозначительно подняв правую бровь. — Не ты ли наставлял нас, как себя вести, пока мы ещё ели омлет на Марсе?

— Просто это ведь задание не на время, и мы вполне могли бы двигаться одной группой… — начал было Фред.

— …И провалиться под землю на самом благоприятном участке из-за огромного веса? — взбешённо договорила за него Соня. — Очнись! Очнись и сосредоточься лучше на том, что сам будешь делать!

В этот момент она глянула на Элиаса, который уже шёл к экрану, и побежала его догонять, позабыв о своих словах. Вероника раздражённо мотнула головой и сдвинулась с места. Маргарита пошла за ней. Фредерик остался стоять, проклиная себя и всех вокруг.

Пройдя метров пять от силового поля, Элай остановился. То, что он перед собой увидел, вряд ли отвечало его представлениям о райском уголке. Поверхность планеты, будь то экзаменационный путь или любое другое место, испещрена холмами и расщелинами. Где-то порода слепила глаза отчаянно красным, оранжевым, как апельсин, или даже почти жёлтым цветом, и сразу становилось понятно — там грунт хорошенько перемешался с магмой, и стоит ступить туда, и ты провалишься в геенну огненную. Где-то порода давала мнимый отдых глазам своим багровым или коричневым оттенком, но тут же смешивала все мысли, когда вдруг выпускала сильнейший поток лавы вверх, метров на десять, сопровождая это чудовищным треском, словно какое-то существо под корой соизволило перевернуться и обрушить на себя всё вокруг… Впрочем, если бы такие существа когда-то были, то наверняка бы давно себя обнаружили. Этого бояться не стоит. Но от всей этой красноты жутко рябило в глазах. Даже небо здесь, и то — кроваво-красное. Кое-что со школьных уроков Элай запомнил. После терраформирования венерианский воздух стал идентичен земному, и всё бы ничего, но из недр вырвались ядовитые отложения и испарились в атмосфере. Так что дышать можно, но через часок-другой — ты труп. Вот он — Ад, как он есть.

— Ну, что стоишь, Элиас? — спросила Соня. — Ты же хотел сам всё сделать.

— И не поменял решение, — ответил тот. — Всегда с любыми проблемами справлялся самостоятельно, и этот момент — не исключение.

— Ну почему ты такой упёртый?! — воскликнула она. — Нам ничего не стоит двигаться вместе.

— Я для тебя — балласт, неужели ты сама не понимаешь? — взбесился Элай. — И не ты ли говорила сейчас Фреду, что это глупая идея?

— Он не Фред, а Фредерик, — ввернула Соня.

— Хорошо, Софья, — деланно усмехнулся Элиас, заставив ту ощетиниться. — Я просто сам терпеть не могу, когда мне помогают.

— А ты эгоист… Так не пытайся выдать это за самоотверженность! У тебя это дерьмово выходит, — заключила Соня и пошла вперёд, поглядывая на прибор на левой руке.

Где-то в глубине души Элая зашевелилась совесть — и тут же стихла. Его и в самом деле уже бесило это Сонино навязчивое желание помочь. Ведь задача предельно проста — знай себе, поглядывай на прибор, да и всё.

Фредерик всё ещё стоял внутри базы, погружённый в размышления. Что он такого натворил, что все от него отвернулись? Что за случай заставил всё рухнуть? Вероятно, сейчас он был уже почти готов всё снова свалить на Элая, непонятно зачем и почему решившего проходить экзамен вместе со всеми (да, он не удосужился залезть к нему в голову), но подсознательно он понимал, что корень зла не в этом. Лишь каких-то четыре месяца назад он обнаружил в себе способность читать чужие мысли и, несмотря на то, что тщательно скрывал это, всё-таки загордился. Это, если не видели, то ощущали все вокруг, а особенно те, с кем он больше всех общался — друзья. До сего момента Фред и сам не осознавал, в какой степени он ставил себя выше других.

Но ведь сейчас всё снова поменялось! С тех пор, как новый человек затесался в их группе. С тех пор, как Фредерик узнал, что Соня такая же, как он… Кстати об этом. Что, если она, обнаружив эту особенность, загордится так же, как он? Но нет, она не такая. В нём, Фредерике Эспри, всегда была эта черта, ведь его дед — член Палаты Мыслителей, или даже это что-то сидит в его генах, ведь каждый в семье хоть немного, но заносчив. Но Соня — она в этом плане чиста. И с одной стороны, это хорошо, что она сама разовьёт способность, но что будет с совестью Фредерика, если он ей в этом не поможет?

Ход мыслей Фреда прервался, и он обнаружил, что стоит позади всех. Он вспомнил, как представлял себя идущим впереди, заканчивающим задание раньше других… И совесть тут же отошла на второй план, вновь сменившись гордыней, на сей раз уязвлённой. Остро ощущая преждевременную горечь поражения, он уверенно пошёл вперёд и преодолел рамки экрана.

Венерианская порода под ногами оказалась на удивление жёсткой. По крайней мере, здесь, возле базы. Если так, то это только видимая жёсткость. Словно растворимый кофе, которому стоит только соприкоснуться с водой — или, в данном случае, с лавой — и он тут же растворится в ней. Что ж, на то он и растворимый…

Фредерик уверенно прошагал мимо Элая, даже не взглянув на него.

«Что ж, надеюсь, этот парень знает, что делает, — подумал Элиас, глядя ему вслед. — Может быть, он и не такой выпендрёжник, каким кажется». Сам он всё ещё стоял на месте, наблюдая за действиями других. Зачем он это делал? Чтобы лучше понять, как себя вести, или чтобы помочь другим в случае чего? Не переоценивает ли он свои возможности?

В любом случае, страх уже ушёл. Так Элаю казалось. Поэтому он тоже двинулся прочь от базы. Совсем скоро он преодолеет безопасный участок, и тогда останется лишь довериться чутью.

Чуть впереди Вероника медленно шагала по направлению к некому небольшому возвышению тёмно-красного оттенка. Ей казалось, что тот участок недостаточно тёмный, чтобы представлять опасность. В любом случае, она больше смотрела на прибор, чем себе под ноги. С каждым её шагом нервы понемногу сдавали, не говоря о чужих шагах позади, выводивших её из равновесия. Вероника точно знала, что это Маргарита, она всегда следовала за ней, но сейчас…

— Марго! — воскликнула Вероника, резко повернувшись кругом, точно по команде.

— Что? — виновато спросила та.

— Скажи мне, пожалуйста, тебе что, самой мозгов не хватает?

— Ты о чём, Ника? — не понимая, спросила Маргарита. — Вдвоём ведь безопаснее! Сама подумай, это ведь не всей группой идти, а мы с тобой не горные тролли!

— Вернись из игр в реальность, Марго, — вздохнув, произнесла Вероника.

— Причём тут игры? Я о нашем общем весе…

— А вес причём? Пойми ты, мне куда проще сосредоточиться, когда я одна!

— Ну и ладно, — обиженно проговорила Маргарита и обошла подругу, легонько толкнув её в плечо. — Раз уж ты шла в этом направлении, надо думать, там безопасно…

Вероника глядела ей вслед, осознавая, что снова повела себя плохо, и вдруг заметила, что порода впереди не такая светлая, как казалось ранее. Резко подняв левую руку, она посмотрела на значение. Белым по чёрному горело число: четыреста тридцать два. Кажется, это больше, чем было до этого… Или нет?..

Ход её мыслей прервал жуткий треск. Вероника инстинктивно подняла голову; Маргарита, ушедшая вперёд уже на добрые десять метров, вдруг присела от неожиданности и вжала голову в плечи. До сих пор она даже не подумала взглянуть на прибор. Прошёл какой-то миг, прежде чем…

Треск повторился с новой силой, рисуя в воображении страшные картины, и тут же воплотил их в реальность. Сильнейший поток лавы вырвался наружу прямо из под ног Маргариты и ударил в неё, швырнув вверх и лишив сознания. Девушка подлетела, как беспомощная кукла, и рухнула наземь лицом вниз, повредив скафандр. Поток лавы обрушился рядом с ней и тут же начал остывать, меняя цвет с почти белого на красный.

— Маргарита!!! — во всё горло закричала Вероника и ринулась к ней, не обращая внимания ни на что.

Элиас, шедший, как ему казалось, по умеренно красной породе, услышал её и тут же рванул с места, позабыв обо всех соображениях безопасности. Каким-то чудом ему удалось миновать небольшое магматическое озеро на полпути и не сбить с ног какого-то студента, чересчур внимательно изучавшего устройство на руке. В итоге он перехватил Веронику, не дав ей ступить в лаву, стекавшую с возвышения.

— Стой! — выдохнул он, схватив её крепко за талию. Его тело содрогалось от страха — то ли от увиденного, то ли за Веронику. Даже если бы он задумался, не смог бы точно ответить на этот вопрос.

Лицо Вероники скривила гримаса ужаса. Из глаз текли слёзы. Она всё ещё пыталась вырваться из хватки Элиаса, у того едва хватало сил её удерживать. Но вот на скафандре Маргариты загорелись зелёные индикаторы: на шлеме, плечах, спине, ногах — и пару секунд спустя гравиумные элементы в костюме уже несли её прочь с «поля боя», прямиком в сторону защитного экрана.

Они оба смотрели на неё, пока не убедились, что та в безопасности, и едва Маргарита оказалась в помещении на подоспевшей койке, Вероника рухнула в объятия Элиаса, разразившись рыданиями.

— Ну что ты… — на одном тоне проговорил он, поглаживая её по спине, а сам всё глядел на силовое поле. Эта красноватая рябь позади — словно кровавый барьер. — С ней всё в порядке, — говорил он — надеясь, что это так.

— Просто… Просто, это я виновата, — выговорила Вероника.

— Неправда, — произнёс он, но она его тут же перебила.

— Я серьёзно! Нам надо было держаться вместе, а я, как обычно, думала только о себе.

Элай вдруг отдёрнул её от себя за плечи и посмотрел ей прямо в глаза. Та от неожиданности перестала плакать.

— Ты не виновата! — прокричал он. — Это всё нервы! И уж кто точно виновен в этом, так это тот, кто объявил экзамен обязательным в последний момент! Ещё утром вы все были абсолютно спокойны, а сейчас совершенно растеряны!

Вероника смотрела ему в глаза, чётко видя карие радужки; смысл сказанного доходил до неё очень долго, ибо она всё ещё до конца не оправилась от увиденного.

— С ней всё в порядке! — повторил Элай, на сей раз куда уверенней. — А теперь скажи, ты в порядке или нет?

— Не знаю… Да… — пробормотала она и, наконец, отвела взгляд. Она заметила, что они до сих пор стоят на достаточно опасном участке, и возвестила, — Надо уходить отсюда!

Они отбежали назад, туда, где порода была умеренно красной.

— Ты как? — спросил Элай.

— Кажется, в норме, — сказала Вероника и посмотрела на свой прибор. Значение остановилось на трехстах шестидесяти пяти. — Может быть, это оптимальное значение?

— Не знаю… — проговорил Элиас. — Эта планета — словно шахматная доска, ты не находишь?

— В смысле, кругом светлые и тёмные участки?

— И это тоже. А вообще, куда ни ступи, тебе везде могут поставить шах и мат, — улыбнулся Элай и, видя ответную улыбку Вероники, не смог скрыть смущение. — Так что ходить можно только между клетками.

— В точку, — сказала Вероника. — А на месте базы как будто сделали рокировку.

И тут Элая осенило.

— На базе… Вероника, ты просто гениальна! — воскликнул он.

— О чём ты? — спросила та, не понимая.

— Пока экзамен ещё не начался, я решил проверить значение прибора в помещении. Там он показал триста сорок девять. Думаю, это и есть оптимальное значение! Как я сразу не догадался?!

Вероника закрыла глаза и с облегчением выдохнула.

— Это ты гений, Элай…

— Ничего подобного, — возразил тот. — Ну что, держимся вместе?

— Пожалуй, да, — согласилась она.

В этот момент в зоне возвышения снова раздался треск, и из недр планеты вырвалась новая порция лавы.

— Что же будет с Маргаритой? — произнесла Вероника. — Она ведь провалила экзамен. Это значит, её не переведут на второй курс…

Словно удар ножом в спину.

— Даже не знаю… — пробормотал Элай и посмотрел на прибор, что делал каждые пять секунд. — Может быть, Мыслители блефуют. Они не могут не понимать, что после такой резкой перемены экзамен провалят многие. Это будет большая потеря для Академии.

— Надеюсь, ты прав, — сказала Вероника и больше не произнесла ни звука.

И так, в молчании, они прошли ещё какое-то расстояние, то и дело останавливаясь и обходя каждую преграду. Поверхность и впрямь напоминала шахматную доску. Тут и там перед глазами возникала твёрдая и тёмная порода, нередко в тот же миг начинавшая трескаться, открывая путь лавовому гейзеру. Поток лавы обрушивается на образовавшуюся дыру в коре, закупоривая её, и тут же остывает, постепенно темнея до такого же коричневого цвета. Словно ничего и не произошло…

Отдельное слово о тех местах, где порода превращается в кашу вперемешку с магмой. С виду место, хоть и более светлое, всё равно кажется безопасным. Даже искр и пепла там не наблюдается. Обнаружить подобный участок можно, только сверяясь с прибором на левой руке. Если значение начинает резко снижаться, это верный признак приближающегося магматического озера, а значит, пора искать другой путь. Но если ты не обратил внимания — то готовься утонуть в адском карьере. Это можно сравнить с ходом конём — опасность настигает откуда-то со стороны, неожиданно и не оставляя надежды на спасение…

Соня шла примерно в двадцати метрах справа от них, следуя значению в триста семьдесят… чего-то там. Оглядевшись, она таки заметила их и сильно удивилась, что Элиас её нагнал. Именно Элиас, ведь это он шёл впереди, а не Вероника.

Не так давно Соню обогнал Фредерик; он буквально нёсся вперёд, сверялся с прибором каждую секунду и успевал при этом глядеть под ноги, умудряясь ни разу не запнуться. Кажется, она его даже окликнула, но тот не повернулся, хотя она готова была поклясться, что среди всей суматохи вокруг отчётливо услышала его слова — «Не отвлекай». Эти слова словно прозвучали в её голове, так что она решила, что сама их придумала. Ну и ладно, не суть. К тому, что её обгонит Фредерик, она была морально готова, ведь тот последние месяцы только и делал, что трещал о своей уверенности. Но Элиас… Видимо, Соня и впрямь недооценила его.

Когда тот её заметил, она приветственно помахала ему рукой, продолжая идти, не глядя на прибор, и вдруг запнулась за что-то. Она не удержалась и упала на живот. Глаза тут же метнулись в поисках прибора. Соня поднесла руку и увидела значение в триста восемьдесят семь.

— Чёрт! — вырвалось у неё, когда она встрепенулась, собираясь убраться с опасной территории, но вновь рухнула наземь, ударившись скафандром. Кажется, она застряла ногой в породе. Значение больше оптимального значило, что земля здесь твёрже. Вероятно, она ступила прямо в какую-то ямку или расщелину. Ничего страшного, только бы здесь не было лавовых гейзеров. Соня уже раза три видела, как студентов швыряет вверх ослепительно белой струёй лавы, и твёрдо решила, что с ней такого не произойдёт. Вот только фортуна, похоже, не на её стороне…

Краем глаза Соня заметила, как Элиас остановился, а потом шагнул в её сторону.

— Стой! — крикнула она, сопроводив возглас характерным жестом, а потом пересела на левую ногу, пытаясь вытащить другую из западни.

«Как же глупо… Ну, почему я застряла?»

Элай тем временем повернулся к Веронике и сказал, чтобы та шла дальше, а затем двинулся в сторону Сони. Про прибор на руке он как-то забыл…

— Сейчас я помогу! — крикнул он, спеша к ней. Он прошёл уже полпути и не сомневался, что дойдёт до конца. Надо только помочь Соне…

— Да я в порядке! — бросила та, отчаянно пытаясь выдернуть ногу из крошащейся породы, но та словно стиснула её мёртвой хваткой. Паника медленно подступала к сердцу, проникая в голову и овладевая каждым её движением. Соня уже рвалась с такой силой, что рисковала вывихнуть стопу.

Элиас прошёл уже десять метров, не глядя на прибор, как вдруг Соня вырвалась из капкана: крошащаяся порода раскололась-таки, освобождая ноющую от боли и усталости ногу. Соня облегчённо вздохнула и поспешила встать.

— Всё, я на свободе! — сообщила она. — Но всё равно спасибо!

— Ну ладно, — улыбнулся Элиас. — Извини, что нагрубил в начале пути.

— Ты ещё помнишь? — удивилась Соня. — Да ладно, мы оба хороши.

— Что ж, тогда я пошёл, — сказал он.

— Давай, — бросила она, но тут её взгляд упал на его ноги. Они были… — Элиас!!!

Элай хотел было сдвинуться с места, однако, не сумев поднять ногу, повалился вперёд… но не упал. Что-то удерживало его… Он посмотрел вниз и понял, что это. Его ноги постепенно увязали в каше из грунта и магмы. Похоже, он стоял на краю магматического озера — или даже ступил прямо в него.

— Блин! — воскликнул Элай и поднёс прибор к глазам. Двести сорок пять. Пожалуй, да — он прямо в озере. Паника уже подступала к горлу. Он обратил свой полный отчаяния взгляд на Соню и получил в ответ то же самое.

— Не двигайся! — скомандовала она, и, сверяясь с прибором, пошла в обход озера, которое оказалось отнюдь не маленьким.

Элай тем временем продолжал попытки выбраться, отчаянно пыхтя от безуспешных усилий. Ноги уже увязли по колено, и продолжали тонуть дальше. Вряд ли Соня могла чем-то помочь. Стекло скафандра запотело от частого дыхания: Элай почти ничего не видел, и это только разжигало панику. Посмотрев влево, он заметил силуэт Сони, но та почему-то не двигалась… Или двигалась, но как-то медленно. Дёрганно. Блин.

И как велико желание сейчас же сорвать шлем, чтобы хоть что-то разглядеть, чтобы опровергнуть то, что он мог сейчас видеть! Нет, Соня не увязла, как и он, а если и увязла, то выберется… Элай сделал новый рывок и вдруг почувствовал, как его левая нога соскальзывает дальше вниз по чему-то под этой вязкой кашей. Он вмиг потерял равновесие. Он не видел, но чувствовал, как валится назад, как падает во что-то мягкое… нет, жидкое… в лаву, прямо в лаву…

Костюм не пропускал температуру, но Элиас всем нутром ощутил жар. Ему казалось, что его обжигает со всех сторон, но это была лишь паника, всепоглощающая паника, всепоглощающая лава, теперь они едины и обратились против него… Всё против него… Даже время…

Элай, что было мочи, болтал руками и ногами, как если бы плавал в воде, но это, естественно, не помогало, а только быстрее затягивало вниз… И одновременно кричал во всё горло, словно его сжигала лава. Он абсолютно позабыл о том, как Маргариту отнесли обратно на базу, так что ему было невдомёк, что необходимо просто подождать, и он будет спасён из лап геенны. Кажется, сейчас паника захватила всё в нём, включая собственное «Я», и остался только один инстинкт — выживание, но какой же в нём смысл, если ты плаваешь в раскалённой магме?

И вот, всё это достигло предела: Элиас сделал последний, отчаянный, сильнейший рывок — и провалился во тьму…

Его окружил непроглядный, беспощадный, удушающий мрак. Он вглядывался изо всех сил, но не мог увидеть ничего. Абсолютно ничего. Прошло ещё какое-то время, прежде чем он понял, что больше не бултыхается в лаве, нет, но даже и не стоит на земной тверди. Парит в воздухе? Он даже не уверен в том, что дышит, так о каком воздухе может идти речь? Что это — смерть?!

Он резко поднял руки, чтобы прикоснуться к голове — но не ощутил её. А были ли руки? Существует ли вообще он сам? «Мыслю, следовательно, существую, — решил Элай, вспомнив изречение Рене Декарта. — Но существует ли смерть? — и тут же ответил, — Безоговорочно. Но где я, чёрт возьми? Как узнать, что я умер, если…»

Значит, всё-таки умер. Паника вновь охватила его с ног до головы. Смерть — она безнадёжна, ведь если она случилась, вернуться никак нельзя. И знаете, в его возрасте думать о смерти ещё слишком рано! Слишком!!! Рано!!! Он ведь столько всего ещё не сделал! Столько не осознал, не ощутил…

Элай вдруг подумал о Веронике, и вероятно, будь он из плоти и крови, то пустил бы скупую слезу. Но горечь утраты… Она ведь реальна… Может быть, ещё не всё потеряно? Может, он просто лежит сейчас в коме, на кровати, где-то на базе, утыканный трубочками, а рядом сидят его друзья, где-то там лежит и Маргарита, живая и здоровая, а ему надо просто подождать, пока где-то впереди он не увидит яркий свет в конце тоннеля. И тогда он пойдёт туда, чтобы очнуться…

Но света не было. Никакого намёка даже на самый слабенький огонёк.

Видела ли Вероника, как он тонул? Смогла ли Соня выбраться? Добрался ли Фредерик до конца? Выжила ли Маргарита?

Элай представил их лица, и на ум пришёл тот момент, когда он в первый раз увидел их. Тогда, на корабле. Можно ли было тогда что-то исправить? Тогда — вряд ли. Решение Гельмута и Мыслителей вряд ли зависело от него. А вот раньше — он мог бы просто пересидеть дома, поговорить с отцом по душам, не выходя на улицу, тогда никакие камеры не засекли бы того, что отмотка времени на него никак не повлияла. И он остался бы там, дома — где в него уже никто не верил, где он поступил бы на микробиологию или вообще бы никуда не поступил — остался бы работать в пиццерии Рубина, которую закрыли бы через несколько месяцев, и на том всё было бы кончено…

Нет. Тогда он ничего бы не смог изменить. По крайней мере, в лучшую сторону. С его-то оценками поступить в Академию, как того хотел отец, Джаред Кендал, было бы проблематично. Если не невозможно.

Нет.

Он ведь уже числился в Академии благодаря урагану Гельмуту. Нужно было только пройти этот дурацкий экзамен. Вот если бы вернуться в его начало…

Перед глазами возникла картина — тот самый миг. Где он стоит в скафандре перед защитным экраном, состоящим из мерцающего красного силового поля. Где рядом — друзья, облачённые в те же костюмы. Где все вместе. Все живы. Готовы начать свой самый сложный урок. Экзамен по выживанию в сложных инопланетных условиях.

Вот тот момент, в который Элай с радостью бы вернулся. И пусть это невозможно, он ни за что не хотел выкидывать его из памяти…

…Внезапно он ощутил лёгкое покалывание в груди, и у него тут же спёрло дыхание. Весь воздух из лёгких словно бы выкачали (похоже, что он всё-таки был), и не успел Элай среагировать, как его вытолкнуло куда-то вперёд, навстречу воспоминаниям.

По спине бежали мурашки, а сердце колотилось как бешеное, норовя проделать дыру в его теле. Элай вновь стоял в помещении с силовым полем, посреди тысяч студентов. И вновь рядом с ним были его новые друзья. Всё в точности так, когда отсчёт секунд перед экзаменом подходил к концу. Их лица, поведение, всё, кроме…

— Один!

Фредерик как-то странно на него смотрел. Глаза широко раскрыты, рот приоткрыт. Словно он видел его насквозь, и то, что он узрел, поразило его до глубины души.

— Начали!

Громкий вой сигнала, раздавшийся в помещении, вероятно, слышался и за пределами базы — если, конечно, силовое поле пропускало звуковые волны. Этот звук заставил Фредерика очнуться. Он отвёл взгляд, изменив выражение лица, словно ничего не произошло. Элиасу осталось только гадать, что у него на уме. «В любом случае, — говорил тот себе, — Он не мог узнать, что со мной случилось. В конце концов, никто не умеет читать мысли. Телепатов не существует! Скорее всего, он просто переволновался, как и все остальные. Вот только, кажется, тогда он что-то говорил. Тогда… Это в смысле до… перезапуска?»

Элай не знал, как это описать и, тем более, назвать. Буквально только что он думал, что утонул в лаве, и вот сейчас он стоит в самом начале пути, как ни в чём не бывало. Разве что пульс участился, и давление подскочило — что явно свидетельствует о том, что всё было взаправду. Он оказался прав. Гельмут Вестэйр оказался прав, чтоб его искусали пираньи! Это случилось… Перезапуск, отмотка времени, или как ещё можно назвать эту… вещь, которая с ним только что произошла. Которую он испытал. Которую он сотворил. Но как?

— Ну, что стоишь, Элиас? — спросила Соня. — Ты же хотел сам всё сделать.

Он повернулся к ней, не веря ушам. Пусть Фредерик нарушил ход вещей, всё остальное не изменилось. А это значит, что Вероника с Маргаритой пойдут тем же путём.

— Стойте! — воскликнул Элай. — Остановитесь!

— Что такое? — спросил Фредерик, проходя мимо. — Решил задержать нас из-за своего невежества?

Кажется, это было чересчур. Элай взглянул ему в глаза. Он не узнал в нём того человека, который совсем недавно был с ним приветлив и вообще казался достаточно уравновешенным парнем, пусть и выставлявшим свой ум напоказ. На корабле он даже дал понять Элаю, что ему не нужно страшиться своей особенности. Словно он сам знает об этом не понаслышке. И ведь тогда Элай не заявлял открыто о своих опасениях.

Снова осечка. Фредерик вновь опустил взгляд, поймав себя на том, что украл этот жест у Вероники. То, что он увидел в голове у Элиаса, нет, то, что само хлынуло, словно высвободившаяся энергия, в его ослабленный перед экзаменом мозг, напрочь сбило его с толку. Он не знал, что с этим делать, куда деть, как избавиться, и стоит ли… кому-то рассказывать.

— Так что ты хотел, Элиас? — задала вопрос Соня.

— Просто… — начал тот, пытаясь собраться с мыслями. — Просто я проверил значение прибора здесь, на базе. Я ещё тебе показывал, помнишь, Соня?

— Ну да…

— Так вот, раз уж база построена на безопасном участке, значит, это значение можно считать оптимальным, — закончил мысль Элай и оглядел друзей. — Прибор тогда показывал триста сорок девять, и нам нужно придерживаться этого.

— Элиас, — неуверенно начала Вероника. — Сам подумай, здесь нас от поверхности много что отделяет: толстый пол, защитный экран, стены… Как может это значение быть точным?

Элай недовольно на неё посмотрел.

— Он прав! — вдруг сказал Фредерик и поджал губы.

— Почему ты так считаешь? — обратилась к нему Соня.

— Просто в данный момент его вариант наиболее логичен, поэтому нам стоит его придерживаться. Хотя бы попробовать, — добавил он.

— В конце концов, Фред, я не люблю этот твой официальный тон, но раз уж ты так говоришь… Я согласна, — сказала Вероника.

— И ещё, думаю, нам следует идти парами, — добавил Элиас.

— Тогда я с Вероникой, — ввернул Фред.

Элай готов был поклясться, что заметил на его лице лёгкую ухмылку. Или он просто ждал этого?

— А я с тобой, — сказала ему Соня.

— А я с кем? — спросила Маргарита.

Фредерик молчал. Вероника тоже.

— Давай с нами, — предложила Соня.

— Да, думаю, втроём мы всё равно не так много весим, — улыбнулся Элиас и двинулся следом за Соней.

Несмотря на то, что он знал Веронику очень недолго, он думал, что уже хорошо её изучил. И сейчас, когда она не обратила внимания на лучшую подругу, он в это почти не поверил. Почти. Ведь в другой реальности она прогнала Маргариту навстречу лавовому гейзеру.

— Что с тобой произошло? — подала голос Соня, когда они прошли через защитный барьер.

— В каком смысле? — спросил Элай.

— Ещё пару минут назад ты отвергал любую помощь, а сейчас предложил идти вместе. Что же повергло тебя изменить своим принципам?

— Принципам?

— Судя по тому, каким ты был упёртым, это иначе не назовёшь.

— Ну, видимо я понял, что был глуп, — произнёс Элай и по реакции Сони понял, что этого явно недостаточно. Впрочем, та решила закрыть эту тему, и он не знал, благодарить ли её за это. Возможно, стоило рассказать ей правду, но что-то его останавливало. И он надеялся, что всё-таки поведает ей обо всём, только позже.

Но сейчас, поглядывая на прибор, Элай шёл следом за Соней. Не хотел лишний раз показывать, что знает чуть больше, чем полагается. Рядом с ним шла Маргарита, целая и невредимая, но стоило ему о ней подумать, как перед глазами возникало её бездыханное тело, уносящееся вдаль, к силовому полю. Интересно, каково это идти и понятия не иметь, что с ней могло подобное случиться?

Вероника с Фредериком шли в другом направлении. Очевидно, Фред нарочно искал другой путь, дабы увести её подальше. Элай за неё не беспокоился — мозгов у её спутника хватало, даже слишком. Но сердце едва ощутимо ёкало при мыслях о ней. Может быть, это последствия «перемотки». Или что-то другое?

Элиас поднял взгляд и присмотрелся к злополучному возвышению. Сейчас оно пустовало. Студентам хватало ума не подходить к нему, дабы сберечь силы. Но Вероника шла туда. Возможно, надеясь отвязаться от подруги без слов. Всё так и было, как же иначе?

«Ну же, давай, — подумал Элай. — Вот сейчас!»

Раздался треск. Отсюда он слышался не так отчётливо, но он узнал его. Спустя секунду он повторился с новой силой, и поток лавы резко вырвался наружу. Что ж, хоть что-то в этом мире не меняется. Разве что на сей раз лаве ничто не мешало. Маргариты там не было. И, кажется, поток достиг большей высоты. Впрочем, это всё цифры, что в них важного?

Кроме тех, что на приборе. Элай вновь упёрся взглядом в его экран. Триста пятьдесят один — шаг вправо — триста пятьдесят. Снова триста пятьдесят один. Что же они значат? Там, где порода была холоднее всего, значение стремилось вверх, а в местах, где границы между магмой и грунтом стирались, оно наоборот падало. Но это какая-то бессмыслица. Температуру или радиационный фон вычислять прибор точно не мог, иначе бы на базе не было среднего значения, полностью совпавшего с оптимальным на поверхности. Среды очень разные. Может быть, это что-то попроще?

— Стойте! — оповестила всех Соня. — Цифры начали резко падать, кажется впереди большое озеро. Надо как-то обойти.

— А может, всё-таки пройдём напрямую? Может, оно не такое широкое? — подала голос Маргарита.

— Нет! — отрезал Элай. — Будем идти влево на двадцать метров и чётко следить за прибором.

— Почему именно на двадцать? — удивилась Соня.

— Ну, или чуть дальше. Или ближе, — сказал он, пожав плечами. На самом деле он узнал эту местность. Именно здесь он утонул.

— Ладно, — медленно произнесла она и пошла в том направлении, которое указал Элиас. Замедлив шаг, она поравнялась с ним. — Так что с тобой случилось? Сначала ты резко меняешь решение идти в одиночку, потом уверенно называешь значение, теперь же указываешь маршрут, будто бы здесь уже бывал? Я не так глупа, Элиас, как тебе может показаться.

— Я это знаю, — возразил Элай. — Давно заметил.

— И ещё ты долго смотрел на тот холм, прежде чем там образовался гейзер, — прошептала Соня.

— Следить за мной вздумала? — улыбнулся он.

— Нет, что ты, это случайно. Почти, — добавила она.

— Ну ладно, прощу в первый раз.

— Не уклоняйся от темы, — помотала головой Соня. — Уж мне-то ты можешь рассказать. Выходит, всё прошло по сценарию урагана?

— Он ведь больше не ураган! — перебил её Элай и тут же замешкался. — Ладно… ты права. Это произошло.

Соня вдруг остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Серьёзно?

— Почему мы остановились? — встряла Маргарита. — Вы о чём вообще?

Элиас глянул на неё изучающим взглядом. Что-то в ней вызывало доверие. У каждого из этой группы друзей есть свои скелеты в шкафу, но Марго — она как на ладони. Стоит ли рушить эту невинную простоту каким-то секретом?

— Маргарита, — начал Элай. — То, что я сейчас расскажу, должно остаться в тайне. Между нами троими.

— А Ника и Фред? — нахмурилась та.

— Им пока не нужно знать это, — произнёс он.

— Особенно Фредерику, — вдруг сказала Соня.

Элиас удивлённо взглянул на неё.

— Я о том, что он — внук одного из Мыслителей, — пояснила та. — Я знаю его достаточно долго, чтобы говорить это: услышь он обо всём, обязательно расскажет деду. А мне кажется, что Мыслителям знать это совсем необязательно.

— Но ведь они для того меня сюда и послали! — воскликнул Элай.

— Так они скорее решат, что ты обычный человек, — сказала Соня. — И ты отправишься домой. Никто тебя резать не станет, всё это — чушь собачья.

— Кажется, дело уже не в этом, — проговорил он. — Не думаю, что мне так уж хочется на Землю.

— В смысле?

— По-моему, у меня всё получится на втором курсе Академии, — уверенно сказал Элай.

— Кажется, ты и в самом деле ничего не понимаешь, — произнесла Соня и опустила взгляд. — Академия — это высшая ступень образования. Если ты судишь только по этому экзамену, то очень глубоко заблуждаешься. Академия сложнее любого специализированного института на Земле! Если ты не прошёл первый курс, на втором тебе делать нечего! Вот почему я так возмутилась этой авантюрой Гельмута Вестэйра! Ты должен сам строить свою жизнь, Элиас! Я знаю тебя всего несколько часов, но совершенно точно могу сказать — сил и мозгов у тебя хватит, чтобы самостоятельно сюда поступить.

Элиас смотрел на неё и понимал, что она абсолютно права. И плевать на эту возможность — если он возьмётся с умом, то преодолеет все трудности. Его удерживало что-то другое. Кто-то. Эти четверо друзей, с которыми он познакомился и к которым успел привязаться.

— В чём тут дело? Вы объясните мне, наконец? — спросила Маргарита, и Элай опомнился.

— Но ты поняла, что всё нужно сохранить в тайне?

— Конечно!

— Здесь и правда находится озеро, — Элай указал рукой на ярко-красный участок перед собой. — И здесь я начал тонуть.

— Когда это? — не поняла Маргарита.

— В другой реальности. Сейчас ты поймёшь. Экзамен на тот момент уже давно начался. В двадцати метрах отсюда — там, куда я вас веду — мы шли с Вероникой. В тот момент мы нагнали тебя, Соня, и ты вдруг застряла в породе. Я хотел тебе помочь и пошёл по прямой к тебе навстречу. Ты высвободилась, а я попал в западню. Я никак не мог выбраться, рвался оттуда, что было сил, но в итоге упал назад и скрылся под лавой.

— Но ведь ты бы там не остался! — воскликнула Соня. — Костюм бы потом среагировал и отнёс тебя на базу.

— Страх ждать не умеет, Соня, — возразил Элай. — Кажется, это чувство и вытолкнуло меня куда-то… за пределы бытия.

— В смысле?

— Там не было ничего. Ни света, ни чего-то осязаемого. Только тьма. Или даже её не существовало… Я решил, что умер. Начал перебирать воспоминания, и вдруг оказался там, рядом с вами. Перед экраном.

Он замолчал. Какое-то время никто не решался нарушить тишину.

— Как ты думаешь, — подала голос Соня. — Ты смог бы повторить это снова?

— Не знаю… — произнёс Элай. — Даже если бы мог — я бы не хотел опять там оказаться. Это пустота… в самом прямом смысле этого слова…

— Извини, что спросила, — прошептала Соня, даже через красный скафандр заметив, как он побледнел. — Думаю, нам надо идти дальше.

— Это точно…

— Я сохраню твою тайну, — подала голос Маргарита.

Элай повернулся и взглянул на неё — кожа побледнела, а лицо выражало настоящий ужас.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, конечно, — улыбнулась она. — Просто я впечатлительная. Всё представляю слишком ярко. Порой даже рисую, переношу всё на бумагу. Не беспокойся, никто ничего не узнает, если ты сам не захочешь.

— Хорошо, — улыбнулся Элай в ответ. — Ладно, идём дальше. Что-то мы сильно задержались.

И, словно соглашаясь с его словами, в полусотне метров от них протрещал ещё один гейзер, выплеснув наружу очередную порцию лавы.

Постепенно светлые участки породы начали редеть, пока совсем не пропали. Теперь всё вокруг покрывал тёмно-коричневый слой грунта. «Сойдёт за земной», — подумал Элай.

Да, кажется, здесь безопасно. Вот только, если приглядеться, вся территория оказалась усыпана мелкими розовыми кристаллами. Элиас взглянул на прибор. Значение превышало семьсот. «Что, если всё намного проще, чем кажется?» — подумал он и крикнул:

— По-моему, эти цифры на приборе не совсем нестоящие!

— Что ты имеешь в виду? — спросила Соня.

— Если подумать, то они не сходятся ни с одной величиной, которая могла быть измерена здесь. К тому же, значение запросто могли увеличить в какое-то число раз или прибавить к нему что-то.

— Или и то, и другое, — согласилась она.

— Что, если прибор измеряет всего лишь толщину породы вплоть до магмы?

Соня вдруг ухмыльнулась.

— Говорю же, есть у тебя мозги!

— Спасибо! — усмехнулся Элиас. — Ладно, хватаем по кристаллу и сваливаем.

Каждый схватил по одному розовому камушку, и они двинулись обратно — туда, где поверхность нестабильна. Казалось бы, просто иди тем же путём, каким пришёл, и всё будет хорошо…

Не тут-то было. Стоило шагнуть туда, где значение прибора было ниже трёхсот сорока девяти, или хотя бы занести над этим местом руку с кристаллом, как венерианский грунт начинал бешено искриться. Искры летели повсюду, загораживая обзор. Скафандр они прожечь не могли, но погоды это не делало. Эти красные огоньки повсюду сбивали с курса, дезориентировали, отвлекали от прибора. К тому же, экран приходилось постоянно очищать, ибо под пеплом от искр сложно было что-то разглядеть.

— Я больше не могу!!! — закричала Маргарита, неистово махая одной рукой, пытаясь прогнать искры прочь, а другой рукой закрывая глаза — она забыла, что стекло скафандра её защищает.

— Не паниковать! — воскликнул Элиас, которому всё это уже порядком надоело. Он взглянул на прибор и, стараясь смотреть только на него, начал искать путь.

Шаг влево, два шага вправо… Кажется, справа значение идёт вверх. Но, вот незадача — даже при трёхстах пятидесяти искры всё равно летят, пусть и не так сильно. А это значит, надо двигаться туда, где могут возникнуть лавовые гейзеры.

К счастью, на отметке триста шестьдесят три искромёт прекратился. Элай обернулся, ожидая увидеть друзей, но заметил только Соню — та стояла в десяти метрах от него, и на куда более тёмном грунте.

— Соня! — закричал он. — Бегом ко мне!

— Сейчас! — ответила та и побежала.

Едва Соня достигла Элиаса, как в трёх метрах от места, где она была до этого, раздался треск — и вырвалась струя лавы. Слабенькая, можно сказать — но вряд ли менее опасная.

— Блин, — усмехнулась Соня. — А ведь я просто остановилась отдышаться!

Элай не ответил. Увидев струю лавы, он вспомнил про Маргариту — как её подбросило вверх… И что её нет рядом.

— Маргарита! — как можно громче позвал Элиас, огляделся по сторонам и заметил где-то в двадцати метрах едва различимые в тусклом свете Солнца, но мощные снопы искр. — Маргарита, мы здесь!

Но та их не слышала — и кажется, только отдалялась. Элай повернулся к Соне и сказал:

— Я за ней. А ты — стой здесь!

— Почему это? — возмутилась Соня.

— Потому что нам нужно будет знать, где безопасное место! — воскликнул Элиас, развернулся и побежал. Искры тут же окружили его, но он примерно помнил, куда нужно идти.

Наконец, он разглядел силуэт Маргариты. Теперь она почему-то стояла на месте — впрочем, продолжая рьяно махать перед собой руками. И ещё она казалась ниже…

— Остановись! — закричал ей Элай. Та замерла, обернувшись к нему, и он разглядел её лицо. Всё в слезах и полное страха. — Всё хорошо, я выведу тебя…

— Я застряла! — сказала Маргарита. — Я, кажется, ступила в…

Элай не расслышал конец фразы — он уже увидел, что её правая нога утонула по колено. Вспомнил, как сам тонул, и понял — медлить нельзя.

— Я тебя спасу! — закричал он, схватил её за талию и потянул на себя. Лава сопротивлялась, но всё-таки, потратив немало сил, вытащить Марго удалось. Она ведь не увязла по пояс. Да и у Элиаса сейчас подскочил адреналин в крови. Конечно, с ней бы ничего не случилось, но выглядело это всё совсем нехорошо. Особенно после того, что с ним случилось. — А теперь — пошли.

Держа Маргариту за руку, Элай двинулся в обратном направлении и вскоре разглядел Соню. Когда искры исчезли, он закинул голову назад и расхохотался. Соня смотрела на него, как на сумасшедшего, а Маргарита села прямо на венерианскую породу, глядя куда-то невидящим взглядом.

Закончив смеяться, Элай мгновенно помрачнел и произнёс:

— С меня хватит. Валим отсюда.

— Абсолютно согласна с ним, — помотала головой Маргарита и поднялась на ноги, отряхивая скафандр.

Немного погодя Соня спросила:

— Что там случилось?

— Она ступила в лавовое озеро, — выдохнул Элай.

Соня остановилась.

— Серьёзно?

Элиас повернулся и многозначительно взглянул на неё.

— Пожалуйста, Соня, пошли скорее!

— Хорошо-хорошо, только… Это значит, Маргарита провалила экзамен?

Теперь и Марго остановилась, взглянув на неё круглыми от ужаса глазами.

Элай опустил взгляд и хотел почесать затылок, но вспомнил, что в скафандре.

— Может, ещё не всё потеряно?.. — произнёс он.

— Может быть, — дрожащим голосом ответила Соня. Она всегда волновалась за близких людей сильнее, чем за себя — такой уж у неё характер. — Может, это и впрямь блеф. Оценка за этот экзамен никогда не была такой необходимой, его нужно проходить только для того, чтобы преподаватели знали, какой профиль нам больше подходит. Но если Маргариту… Если что-то будет не так, я лично пойду в Палату Мыслителей и всё им выскажу! Если… Я им устрою! Я…

— Соня, успокойся, — тоненьким голоском попросила её Марго. — Всё будет хорошо. Не волнуйся! Только пошли скорее, у меня уже всё тело чешется в этом дурацком скафандре.

Соня улыбнулась и замолчала.

— Ладно, пошли. Но если только…

…Идти пришлось несколько ближе к тёмной породе, и лавовые гейзеры вырывались довольно близко — и каждый раз заставляли вздрагивать.

Мешало и ещё кое-что — усталость. Туда и обратно — это два километра пути. И это не говоря обо всех неприятностях. На подходе к защитному экрану ноги уже подкашивались от изнеможения. Кажется, на памяти Элиаса это был самый насыщенный и сложный день.

Пройдя сквозь силовое поле, Элай поспешил скорее прислониться к стене. Соня последовала его примеру, хотя явно не выглядела столь уставшей. Маргарита же скатилась по стенке и закрыла глаза, пытаясь успокоить нервы.

Оглядевшись, Элай заметил, что студентов в зале не так уж много. Выходит, они с Соней и Маргаритой вовсе не последние. На лице каждого человека вокруг, помимо изнеможения, читались отстранённость и удовлетворение. Что ж… Последнее испытание подошло к концу, впереди целое лето.

В этот миг сквозь силовое поле прошли Фредерик и Вероника. Последняя прошла в дальний конец зала и рухнула на пол возле стены. Элай смотрел на них и понимал, что после того, что случилось с Маргаритой, его отношение к Веронике немного изменилось. Горделивая и в чём-то надменная с виду и слабая внутри. В какой-то степени она интроверт. Она привыкла все неприятности сносить в одиночку — и, вероятно, не ценила людей, окружавших её. Даже нет, не так — она не понимала их ценности. И всё же они дороги ей. И возможно, ей нужен кто-то, кто сможет поддержать её в трудную минуту — и это точно не Фредерик со своей заносчивостью.

Но сейчас Элая заботило ещё кое-что. Только что он успешно прошёл экзамен, и, даже несмотря на то, что говорить о «перемотке» он не собирался, практически всё, что происходило здесь и снаружи, записывалось на камеру. В базовом комплекте костюма не было прослушки, следить за тысячей студентов одновременно подобным способом было бы невозможно. Так что разговора с Соней на краю озера не слышал никто, кроме них. Но странностей в поведении Элая нельзя было не заметить, и рано или поздно Гельмут Вестэйр обо всём догадается. Если уже не догадался.

Что ждёт его дальше? Как долго Элай пробудет под надзором Мыслителей, и к чему это приведёт? Отправят ли его домой или используют в каких-то своих целях? Элай теперь точно знал, на что способен: осталось только научиться этим управлять, поборов страх перед убийственным мраком. А тогда… «Тогда и впрямь можно вернуться в тот момент, когда я переходил улицу, и свалить оттуда поскорее». Эта безумная идея не давала ему покоя. Он уже твёрдо решил, что не хочет делать этого, но соблазн велик — узнать, как бы всё повернулось…

…Фредерик на миг остановился в центре зала, а потом свернул вправо, в противоположную сторону от Элая и Сони. Там он сел возле стены, снял шлем и положил его рядом, задержав на нём взгляд. Наверняка, эта штука была раза в два объёмнее его собственной головы — которая сейчас и казалась в два раза больше. Мозг буквально разрывался от информации, полученной за день, в особенности той, что Фредерик увидел в мыслях Элиаса. Было бы большой ошибкой забыть всё это. Надо бы куда-то деть её. Можно просто изложить в дневнике или напечатать в документе, но какой в этом смысл? Так всё быстрее забудется, а запись вскоре затеряется в ворохе ненужных бумаг.

Фредерик знал так же и то, что Элиас проходил экзамен из-за Гельмута Вестэйра. Похоже, что урагану просто необходимо узнать всё, что произошло с подопытным. Но как это преподнести, чтобы тот не прознал и о его особенности?

К тому же, Гельмут теперь даже не страж. Его назначили одним из Мыслителей, коллег деда Фредерика, Гийома Эспри. Как можно обратиться к человеку, чьё звание ниже только главы федерации? Через деда? По непонятной причине Фред страшился, что дед узнает о телепатических способностях внука. Что-то подсказывало ему, будто это обернётся плохо для него. Но почему? Ведь Гийом Эспри — родной ему человек!

В любом случае, Фредерик всегда следовал интуиции, ибо та его никогда не подводила. Поэтому он решил подождать удобного случая. Вполне возможно, что Гельмут Вестэйр вновь прибудет на корабль, иначе как он сможет за всем следить? А пока… Есть ещё одно дело.

…Соня стояла у стенки и разглядывала розовый кристалл. По какой причине он сейчас лежит в её руке и не испаряется, когда венерианский воздух кишит молекулами того же, ядовитого вещества? Почему в таком виде он абсолютно безопасен для человека, но венерианская порода вовсю искрится, почувствовав его приближение? Или в его составе есть другой элемент?

«Соня», — вдруг услышала она. Голос принадлежал Фредерику, сомнений нет — но тот сидел молча. Тут он вдруг посмотрел на неё в упор, и его голос раздался прямо у неё в голове, — «Ты меня слышишь? Кивни».

Не в силах молвить и слова, Соня медленно кивнула в ответ. Фредерик улыбнулся.

«Помнишь тот момент, когда я спас тебя от того лайта? Тогда я прочёл его мысли. И ты тоже так можешь, ведь уже делала это, сама того не зная…»

Мимо проносились сотни сверкающих звёзд. Где-то там, на другой стороне галактики, есть планета, населённая…

«Так и хочется сказать — людьми. Неподготовленный человек даже вблизи не отличит — хотя заметит странный, почти белый оттенок с уклоном в сероватый цвет стали — но без характерного блеска. И сочтёт всё это гримом, искусно наложенным для съёмок какого-то фильма — или же для вечеринки красок. Однако ж есть разительные отличия — средний рост лептурианца выше человеческого на пять-десять сантиметров. Да, люди бывают разного роста, но телосложение — худощавое, но крепкое, можно сказать изящное, оно даже могло бы понравиться, если бы не цвет кожи. Могло бы…»

Поток мыслей Гельмута прервался на миг, и он вспомнил лицо своего друга, погибшего на Лептуриусе. Если верить Архимыслителю… Хотя не верить ему в контексте того, что произошло сегодня, было бы глупо. В любом случае, по его словам, друг Гельмута Вестейра погиб из-за сексуальной связи с лептурианкой, точнее, из-за того, что об этом узнали другие. Что самое страшное, теперь Гельмут хоть и отчасти, но признавал, что инопланетяне могли попросту возмутиться таким ходом событий. И, что самое удивительное, выходит — не такие уж мы и разные. Лептурианка носила в себе дитя двух миров — в итоге, так жестоко убиенное и ставшее корнем раздора двух рас.

Капсулу слегка трясло — ей пользовались уже несколько раз за сутки, летая на огромное расстояние. Эта машина небольшого размера рассчитана на одноразовое десантирование на близлежащую планету, а не на полномасштабный межпланетный перелёт. Она оснащена гравиумными панелями, но не имеет той защиты, что есть у корабля.

И всё же Венера уже близко, а система до сих пор не оповестила о каких-либо перегрузках. Значит, всё будет хорошо…

Гельмут слегка повёл рукой, совершая манёвр мимо вулканоида, и не нарочно снова взглянул на рукав маута. Его белый цвет вновь заставил содрогнуться. Столько лет Вестэйр был на пороге Блока Мыслителей, но всегда открещивался ото всех предложений. И вот, он согласился и стал одним из Мыслителей. Но почему сейчас? Из-за Элиаса Кендала, чья особенность потрясает? Из-за возможного предательства Гийома Эспри? Или из-за странного предчувствия, что настаёт момент узнать, что на самом деле произошло на Лептуриусе? Если с первыми двумя причинами и, как следствие, главными задачами Гельмут точно сумеет совладать, то что он сможет сделать с последним? Вернее, что ему суждено сделать?

Капсула стремительно приближалась к поверхности Венеры. Гельмут медленно сбавлял ход. База Восток-21 уже чётко виднелась на горизонте. Камера спереди капсулы даже различала отдельные фигуры первокурсников, ещё не закончивших экзамен, но приближавшихся к завершению. Притормозив, чтоб свободно парить в воздухе, Гельмут сконцентрировался на студентах. Судя по всему, среди них Элая не было, а значит, тот уже успешно завершил экзамен. Как ни странно, новоиспечённый Мыслитель даже не мог помыслить о том, что парень мог отказаться от его прохождения. А версию о провале экзамена Гельмут безжалостно выкинул из головы.

Створки базы распахнулись навстречу капсуле, и Гельмут совершил стыковку с кораблём. Дождавшись, пока индикатор двигателя погаснет, он встал с кресла и, поправив на себе маут, двинулся к выходу. И вот, уже подойдя вплотную к двери, вдруг остановился, закрыл глаза и совершил глубокий вдох. «Всё пройдёт по плану», — сказал Гельмут себе и шагнул в нижний отсек корабля, понимая, что никакого плана у него нет. Он всегда соображает на ходу.

Наверху, в командном пункте, его уже ждала Екатерина.

— Приветствую, сэр! — её лицо сияло от гордости вперемешку с почтением. — Благодарю вас, что доверили мне эту важную миссию и… рада сообщить, что безмерно рада…

— …Это уже немножко тавтология, Кать, — перебил её Гельмут. В командном пункте не было никого, кроме них, и, помня, что с этой подчинённой они прошли через многое, обратился к ней на «ты».

— В общем, я рада за тебя, — выговорила она. — Но я не понимаю, почему ты вдруг решил согласиться?

— Звёзды сошлись, — открестился Гельмут, не зная, что ещё сказать.

— Главное, чтоб ты сам об этом не пожалел, — сказала Екатерина и замолчала. Но этих слов оказалось достаточно, чтобы ввести Гельмута в лёгкий ступор. Он вспомнил её слова, которые она сказала ему в прошлый раз, когда Мыслители предлагали ему место в их Палате. «В определённый момент власть может затмить твой разум». Тогда он усмехнулся и сказал, что никогда не гнался за массовым контролем, и все его решения будут исключительно во благо народа. Однако же отказался от предложения. Так что же значили те слова? Ведь только сейчас он воспринял их действительно всерьёз и осознанно, чувствуя, как все мысли путаются от одного только напоминания о том, что теперь в его власти белый цвет. «Затмить разум…» Так не о том ли шла речь?

— Не пожалею, — ответил он ей. — Надеюсь, ты не против, если я буду сопровождать студентов до Ньютерры?

— Это новое поручение или…

— Я тут за кое-кого в ответе, — отрезал Гельмут.

— Ты про того парня, которого мы забрали с Земли? — спросила Екатерина. — Так что с ним такое?

— Пока мы не знаем. Это что-то новое для всех нас, — ответил он и не слукавил. Возможно, Архимыслитель и встречался ранее с подобным, но для Гельмута это было в новинку. — Где сейчас находятся преподаватели?

— На базе, в наблюдательном пункте. Я провожу.

Вскоре они оказались в просторном помещении прямо над стартовым силовым полем. Оборудованное по последнему слову техники, оно в придачу сияло от чистоты. Впереди за компьютерами сидели учёные — все до единого в серых маутах — работающие над экзаменом, фиксирующие частоту сердцебиения каждого студента, отклонения от курса и все несчастные случаи. Гельмут подошёл к ближайшему из них и попросил вывести на экран результаты экзамена и найти среди них Элиаса Кендала. Услышав «Готово!», он внимательно прочитал все данные.

«Выходит, он решился-таки на это. Время прохождения на хорошем уровне, волнение почти на минимуме, а траектория пути относительно близости магматических образований… практически идеальна. Нет, конечно, возможно, его кто-то провёл, но создаётся впечатление, будто он уже знал почти весь безопасный путь досконально…»

Гельмут попросил ввести данные Софьи и не прогадал — её траектория оказалась точно такой же. Что ж, двигаться группами никто не запрещал. Подняв голову, он заметил поблизости Анаис Андини, и всё неприятие к ней вдруг всплыло наружу. Он поравнялся с ней и произнёс:

— Похоже, что Софья отлично справилась и с этим экзаменом.

— Да, я уже в курсе, — закатив глаза, промолвила она. Конечно же, никто вокруг этого не заметил, попросту не обратил внимания, ведь все сейчас заняты.

— Что ж, вынужден вас оставить, — сказал ей Гельмут и двинулся прочь. В этот момент Анаис посмотрела-таки в его сторону и, увидев его новый, ослепительно белый маут, кинулась извиняться.

Но Гельмут не обратил на это внимания — он заметил, как его коллега по Палате, Гийом Эспри, отводит в сторону одного из учёных — и последовал за ними.

— …Были ли в этот раз особые случаи? — едва слышно Гийом задал вопрос тому учёному.

— В этот раз — почти нет, — ответил тот, явно понимая суть того, что говорит Эспри.

— Почти?

— Да, кроме одного. Я, конечно, не совсем уверен, связано ли это с…

— Не тяните резину, — чуть ли не со слюной на зубах проговорил Гийом.

— В общем, есть один подросток. В списке студентов его нет, но в проходящих экзамен он числится. Ещё на старте он догадался, как проходить экзамен, и траектория его идеальна. Его имя — Элиас Кендал.

Услышав это имя, Гельмут сразу к ним поспешил.

— И вновь приветствую вас, Гийом, — сказал он, изо всех сил стараясь быть спокойным. — О чём идёт разговор?

— Прошу простить меня за грубость, ураган Гельмут, но у вас нет никаких прав вмешиваться в этот разговор. Это конфиденциальная информация.

— К счастью, с недавнего времени я перестал быть ураганом. Теперь вы — мой коллега, посему повторю свой вопрос: о чём вы разговариваете?

Гийом Эспри окинул взглядом маут Гельмута и многозначительно хмыкнул.

— Они это сделали…

— В любом случае, решение зависело от меня.

— Что ж, коль мы с вами наконец-то по одну сторону баррикад, то смею заверить, что в этой информации нет ничего важного для вас. Она касается только меня, — приподняв брови, высказал мысль Гийом.

— В свою очередь смею заверить, что вы не правы. Всё, что касается Элиаса Кендала — касается и меня. Это я добавил его в список, и он находится под моей защитой.

— Защитой? — переспросил Гийом. — Вы мне не доверяете, Гельмут?

— К сожалению, пока не могу сказать точно.

— Тогда оставьте свои безосновательные выводы и поверьте, наконец: никаких корыстных намерений в отношении Элиаса Кендала у меня нет.

«Корыстных? Выходит, всё же есть», — подумал Гельмут, продолжая бесстрастно взирать на собеседника.

— Элиас Кендал также находится под ответственностью Палаты Мыслителей, и если вы предпримете какое-либо действие относительно него без ведома своих коллег, мы будем вынуждены принять меры.

— «Мы»? С каких пор вы стали ассоциировать себя, как часть Палаты? Вы ведь всё равно лишь страж, и им останетесь.

— К Мандипу Валли вы так же относитесь?

Этот вопрос поставил Гийома в тупик.

— Я долго привыкаю к новому человеку в своём коллективе. Поэтому прошу простить, — сказал он и двинулся прочь.

Гельмут взглянул на учёного, но тот поспешил удалиться. «Всё равно, скорее всего, он лишь информатор», — подумал он. — «Тут всё сложнее». С этими мыслями он пошёл в середину помещения, где находилась рубка.

— Все дошли до финиша? — спросил он ближайшего учёного.

— Да, — ответил тот. — Последняя студентка добралась до финиша ещё три минуты назад.

Тогда Гельмут нажал на физическую кнопку на панели и произнёс:

— Внимание, студенты! Экзамен подошёл к концу. Новое правило об обязательности прохождения экзамена было придумано только для того, чтобы испытать вас. Таким образом, на следующий курс прошли все — разумеется, кроме тех студентов, кто получил плохие отметки и по предыдущим, теоретическим испытаниям.

Отпустив кнопку, Гельмут подумал, стоит ли звать его сейчас. Или это итак очевидно, что у него все получилось благодаря отмотке?

— И ещё одно. Прошу Элиаса Кендала подняться в командный пункт корабля.

Всё нужно перепроверять.

* * *

Услышав голос из рубки, Элай машинально поднялся на ноги. Кровь немедленно ударила в голову, вызвав сноп разноцветных звезд перед глазами — он уже довольно долго сидел здесь, отдыхая после экзамена, навязанного ему Гельмутом.

Неожиданно для себя он заметил, что кулаки его сжаты. Необъяснимая ярость наполнила его с лихвой. Или всё же объяснимая? Не слишком ли много Гельмут Вестэйр берёт на себя? Решая за него, идти ли на экзамен, где провести ближайший месяц, а то и год? Решая за всех, с какими чувствами идти на раскалённую поверхность Венеры — с уверенностью в своих силах или с дрожью в коленях и мурашками, бегающими по спине, от неожиданной смены правил экзамена, притом столь просто, но невероятно нагло придуманной? И вновь вернулась идея повернуть время вспять, и скрыться в тот момент, когда корабль пролетал мимо Земли. Ах, если бы Элай только знал, как это делать. Но, даже если бы он знал, слишком велик был соблазн… «Нет, лучше об этом не думать».

И в то же время этот невесть откуда взявшийся гнев пугал Элиаса. Такое с ним редко бывало, но каждый раз он едва себя контролировал. Всё волнение во время экзамена, даже когда утонул в лаве, попав в ту безжизненную тьму, он, пусть и с большим трудом, но всё-таки переборол в себе. Но сейчас…

— Значит, Маргариту не отчислят… — выдохнула Соня.

Элай кивнул.

— Так что ты решил? — услышал он вопрос.

— Ты о чём? — подал голос Элиас, вздрогнув, когда услышал её голос, будто в эти несколько секунд рядом с ним никого не было.

— Скажешь ему или нет?

— Не уверен, — сказал он, вдруг осознав, что это получилось сквозь зубы. Он вспомнил тот момент, прямо перед тем, как к нему домой нагрянул Гельмут со своей сворой — когда Тимоха сказал, что это он угнал моторок Рубина — тогда Элай был готов бить его до тех пор, пока рука не устанет.

«Что это со мной? И…» — понимание пришло столь же неожиданно, как сама ярость, — «Почему это чувство приходит вскоре после того, как я имею дело со временем?»

— Не думаю, что стоит говорить ему, — произнесла Соня. — Пусть ты и согласен с его словами… Не стоит.

— Но ведь ты считаешь его чуть ли не ангелом в погонах? — сказал вдруг Элай, хотя не знал этого наверняка — хватило лишь того, что знали все — что все его почитают.

— Сейчас я уже не знаю, достоин ли он всех тех слов, что о нём говорят. Ладно, буду ждать тебя в столовой, — сказала Соня и поднялась на ноги. — Мне ещё надо кое-что сделать.

Элай вздохнул поглубже и двинулся в сторону дверей. Быстро миновав коридор, он оказался перед входом на корабль. Огоньки над трапом приветливо мигали, приглашая зайти внутрь, что тот и сделал.

В командном пункте его ждал один Гельмут. «Что ж, это очень удобно», — подумал Элай и тут же отмёл эти мысли. Но, взглянув ему в глаза, увидев серьёзное, но доброжелательное выражение лица, заметив его ослепительно белый маут — ему вдруг сильно захотелось испачкать его чем-то красным…

…В следующий миг Элай уже был рядом с ним, занося кулак для удара, но Гельмут неожиданно отвёл его правой рукой, схватив из под неё левой за предплечье, и правая тут же оказалась на шее Элая, склонив его и обездвижив.

— Притворюсь, что этого не было, — произнёс Гельмут и отпустил подростка.

— Вы только и делаете, что притворяетесь! — выпалил Элай. — Строите из себя всезнающего, словно мессия, словно вы имеете право руководить судьбами других людей, стоя в сторонке и наблюдая за всем, строя свои планы и…

— Так это произошло? — спокойно спросил Гельмут.

— Да! — выкрикнул Элиас на волне непрекращающегося потока слов. — То есть…

— Выходит, эта ярость — побочный эффект изменения времени, — задумчиво произнёс Вестэйр.

— Нет… — промолвил Элай, понимая, что его загнали в тупик. — То есть… Кажется, да.

— Возможно, твой мозг каким-то образом противится происшедшему, желая вернуть привычный ход событий. Я помню, как у того парня, твоего друга, шла кровь носом.

— Да, кажется, я тогда ему врезал. Но ведь тогда это было не беспочвенно!

— Как и сейчас. Но ты сам подумай, Элай, разве у тебя и впрямь каждый раз чешутся руки, когда происходит что-то подобное?

— Бывает.

— Но ведь ты это контролируешь?

— Обычно да… — произнёс Элай и почувствовал, как кулаки сами собой разжимаются. — Выходит, вы снова правы.

— Как и ты. Я слишком много на себя беру, — сказал Гельмут. — Но каким-то образом ведь нужно разобраться в этой ситуации.

— Пожалуй, да, — сказал Элиас. — Простите, что хотел вас ударить.

— Ты не виноват. Сейчас тебе лучше побыть с друзьями, так что — иди.

Когда тот ушёл, Гельмут сел в кресло возле чьей-то панели и задумался.

«Ничто не проходит бесследно. Человечество столько времени стремилось к власти разума, дабы установить контроль над своими эмоциями, но в итоге мы остались на том же месте. Ибо ярость, корысть, любовь и другие чувства — естественны для человека, пусть и каждое по-разному».

* * *

Фредерик ещё сидел у стены возле силового поля, когда увидел, как к нему спускается его дед — Гийом Эспри. И тут же поспешил встать и выровняться перед ним.

— Здравствуй, Фредди! — улыбнулся ему дед.

— Здравствуйте! Почему вы здесь? — спросил Фред.

— Решил заглянуть на один из важных экзаменов, понаблюдать за тем, как всё проходит. И я смотрю, ты со всем отлично справился!

— Наверно, но мог бы и лучше, — замялся тот.

— Самокритичность — вот оно лучшее качество человека! Жаль только, что оно присуще далеко не всем. У тебя всё в порядке?

— Да, конечно.

— Просто я здесь ненадолго — уже пора лететь обратно в Блок. Они ведь там без меня вообще не справляются, — усмехнулся Гийом.

— О чём вы?

— Да вот, назначают Мыслителями, кого ни попадя.

— Вы об урагане Гельмуте?

— Вот именно, что об урагане! Он страж! Все мы помним, что было в прошлом, когда к власти пришли такие, как он. Ни к чему хорошему это не привело!

— Но ведь он прошёл Академию… — произнёс Фредерик. — У него великолепный ум, потрясающая сообразительность. Мне кажется, он достоин места в Палате.

— Тебе только кажется, Фредди. Ты ещё многого не понимаешь, — сказал Гийом. — Ладно, вынужден я с тобой распрощаться. Пора в путь.

— До свидания, — кивнул Фред и в этот момент решился заглянуть в его мысли. Непонятно откуда взявшееся недоверие взяло верх.

Он оказался в неком коридоре с белыми стенами. Сзади толстая стальная дверь с надписью «Не открывать! Опасная для жизни среда!». Впереди гораздо светлее, чем здесь. Свет пробивался сквозь пуленепробиваемые стёкла по обе стороны коридора.

Фредерик пошёл дальше и вскоре увидел за стеклом уютные с виду палаты, напоминающие больничные. В них лежали парни и девушки, каждый на своей койке, и спали. Рядом с каждым стояла капельница.

«Что это за место? Больница? Зачем деду так чётко помнить всё это?»

Впрочем, оказалось, что не совсем чётко. В некоторых местах были словно бы пробелы. Эти участки напоминали дыру в ткани, только за ней ничего не было. Тьма. Пустота. Эти участки медленно расширялись.

Фредерик ещё мог удерживать себя в голове деда, несмотря на то, что тот уже зашёл на борт своего корабля. Вместе с тем, он почувствовал, что тот отвлекается на что-то. Кажется, это таблетки. «Он принял какое-то лекарство», — подумал Фред и вдруг заметил, что участки пустоты перестали прогрессировать.

«Что с тобой не так, дедушка?» — с этими мыслями он двинулся дальше. Коридор свернул направо, где были ещё две палаты. Свет в них был намного ярче. Глазам становилось почти больно. Но Фредерик поборол боль и, щурясь, заглянул в одну из палат.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души. В одной стороне палаты, на полу валялось голое обезглавленное тело, брошенное туда, словно мусор. В другой же стороне, на специальной подставке находилась голова. Глаза открыты и порой двигаются влево-вправо. Череп сверху вскрыт, и некие роботы-руки копаются в мозге. Точнее, в том, что от него осталось…

И тут внезапно Фредерика выкинуло из головы Гийома — корабль уже на огромной скорости летел прочь. Фред упал на колени, содрогаясь от ужаса. Его резко затошнило и вырвало прямо на пол. Вытерев губы о рукав скафандра, Фред поднял глаза и, увидев кучу уставившихся на него студентов, поспешил уйти с глаз долой.

Вбежав в кладовую, он кое-как нашёл свой шкаф, не в силах выкинуть из головы увиденное. Сорвал с себя все элементы скафандра и, не складывая, закинул их в шкаф и захлопнул дверцу.

Фредерику почему-то казалось, что всё это неразрывно связано с его особенностью. С чтением мыслей. Наверняка есть и другие, способные на подобные вещи. Но зачем они его деду?

Вскоре он оказался напротив двери столовой и ворвался внутрь. Есть он точно не хотел, но надеялся, что увидит там Веронику или Соню — своих друзей. Вряд ли он всё расскажет им, но рядом с ними всё равно будет легче.

Из друзей там сидела только Соня. И Элай, их новоиспечённый знакомый, к которому все внезапно стали относиться по-дружески. Спеша к ним, Фред начал грызть ногти и, даже рухнув на стол, не перестал это делать.

— Что случилось? — спросила Соня. Элай отвлёкся от своих мыслей и тоже взглянул на него.

— Всё в порядке, — выговорил Фредерик и, заметив, что уже сгрызает кожу с пальцев, немедленно положил руку на стол, хлопнув по нему. И тут он почувствовал лёгкую, неумелую, даже безнадёжную попытку проникновения в свой разум, но всё равно воскликнул, — Даже не смей! — уставившись на Соню.

— Да что с тобой такое? — взбесился Элай. — Почему ты на неё кричишь?

— Ничего, — произнесла Соня, обеспокоенно глядя на друга. — Кажется, он просто переволновался из-за экзамена. Всё в порядке.

Фредерик благодарно взглянул на неё и тут же уставился в стол. Он не знал, что делать с тем, что увидел. Это было страшно и жутко, и… Неправильно. «Об этом надо кому-то рассказать. Так не должно продолжаться…»

В голове Элая гудело от звуков бушующей иноземной стихии. К тому же, гравитация на Венере хоть и похожа на земную, но всё-таки слабее, а это даёт какой-никакой эффект, тем более спустя несколько часов. Должно быть, самых удивительных часов в его жизни, но вместе с тем утомительных.

Так что, именно мысль о сне бомбардировала разум Элая, пока он искал свой жилой отсек по указателям. Номер он знал — тот же, что и на карте, она открывала всё, что связано с ним — но венерианская база была огромна и, к несчастью, запутана.

«Наверняка, с Соней дело пошло бы куда быстрее», — подумал Элиас, но та покинула его ещё на пороге столовой. Её номер находился рядом с его, однако Соню зачем-то позвал Влад. В другое время Элая бы это рассердило (хотя он сам не знал, почему), но сейчас ему хотелось только…

«Провалиться во тьму?»

Так часто говорили о желании уснуть его друзья, но теперь это выражение его не забавляло. Подумав об этом, Элай остановился. Идея поскорее закрыть глаза и хотя бы вздремнуть вдруг показалась ему нелепой… нет… даже невозможной. Что, если тогда он снова попадёт в то место, где времени нет? Где ничего нет?

Даже его самого! Элай навсегда запомнит это ощущение — когда есть только мысли, несущиеся галопом, их образы, мелькающие перед глазами, и всепоглощающее отчаяние. А если захочешь закричать, то этого не услышишь. Машинально потянешь руки к лицу, дабы смахнуть пот, проступивший на лбу — и поймёшь, что его нет, равно как и лица… и рук… ничего…

Наконец, нашёлся нужный номер. Элай прижал свою карту к сканеру, и стена отъехала в сторону.

«И почему нельзя было сделать обычные двери? — подумал он. — Деревянные, с каким-нибудь узором, со стальной ручкой, прибитой гвоздями, и чтоб скрипели, когда толкнёшь…»

Внутри его ждала обычная комната, что бывают в общежитиях. Впереди окно, точнее, его имитация, возле — кровать, словно слитая с полом, как один кусок металла, на ней матрац с расстеленной простынёй, прикрытый тёплым с виду одеялом. Рядом металлическая же полка, выходящая из стены. Справа, в стене — проход в санузел, не закрытый ничем похожим на дверь — а впрочем, зачем она? Номер-то одноместный…

Элай, чуть ли не сутки не видевший туалета, сразу пошёл туда. Но стоило ему миновать проход, как из стены вынырнула металлическая дверца и лишила его выхода. Сбитый с толку, Элай шагнул назад — и дверца вернулась обратно в стену…

…Через пару минут он вышел из санузла, вытирая лицо полотенцем — решил заодно умыться. Глаза нещадно слипались, что ему решительно не нравилось. Запрыгнув на кровать, Элай расположился удобнее и вынул из кармана МК.

Прозвучал мягкий, негромкий сигнал. Он исходил откуда-то из стены, у выхода в коридор. Почти сразу за сигналом последовал знакомый льющийся голос:

— Это Соня. Можно войти?

Элай тут же сел на кровати, свесив ноги, и ответил:

— Да, конечно можно!

Дверь подвинулась в сторону, открывая проём, на пороге которого стояла Соня. Её руки были сложены на груди, а лицо отчего-то побледнело.

— Ты в порядке? — тут же спросил Элай.

— Вообще-то я первая хотела спросить об этом…

— Да я-то нормально, это ты стоишь вся белая…

— Даже после всего, через что ты прошёл? — поразилась Соня. — Ты ж не был готов к такой встряске. Держу пари, ты и представить не мог, что произойдёт в твоей жизни за эти сутки…

Элай вдруг усмехнулся. Вероятно, ему хотелось думать, что это и есть насмешка, но смешок всё-таки вышел малость нервным.

— Да уж, — нехотя согласился он. — Сейчас я бы уже переварил последнюю тройку в школе и спал без задних ног у себя в комнате на старом продавленном диване в окружении всяких обложек комиксов, а не сдел на этой стерильно белой кровати.

И его тут же охватило желание, которое он почему-то не замечал до сего момента — вернуться домой. Желание спокойствия, уверенности в завтрашнем дне, стабильности, наконец. Когда столько всего нового сваливается на плечи — это слишком тяжело для восприятия. А теперь ко всему прибавилась растерянность — из-за того, что он получил возможность перематывать время, его будущее выглядит очень призрачно. Сможет ли он когда-нибудь ещё жить, как обычный человек? Что будет завтра? Куда его повезут? Как будут исследовать? А если они решат, что его нахождения в Академии недостаточно, и его нужно перевезти в другое место? А эта его способность? Как ей управлять? Как хотя бы перестать бояться её?

— Если честно, — продолжил Элай, — Я стараюсь вообще об этом не думать. Получается из рук вон плохо, но что поделаешь… Давай-ка лучше ты поделись, что у тебя случилось.

— Да, в общем-то, ничего особенного… — рука Сони тут же метнулась к затылку, как будто пытаясь унять расшалившиеся нервы. — Скорее всего, я вообще зря волнуюсь.

— И всё-таки?

— За минувшие сутки я ещё не успела сказать, откуда я родом? — спросила она.

— Вроде нет…

— Ты ведь слышал, что за последние тридцать лет в Тихом океане создано много глубоководных поселений?

— Конечно, слышал! — оживился Элай. — Об этом очень часто писали в новостях… Это ведь самый популярный вариант решения проблемы перенаселения Земли…

— Оно и понятно, — улыбнулась Соня. — Сколько бы ни было других планет, никто не хочет покидать родную.

— Наверно, это круто, — с невидящим взглядом произнёс Элиас. Он уже мысленно путешествовал по подводным глубинам.

— Мои родители — одни из первых поселенцев, — произнесла она.

— Ты шутишь?..

— Нет, не шучу. Я из Риверси. Родилась там.

— Это ведь второе поселение, совсем недалеко от Гавайев… — поразился Элай. — Я видел фотки оттуда, там нереально красиво…

— Не спорю, — тихо сказала Соня. — Элай…

Его имя, произнесённое ею, заставило Элиаса выйти из транса.

— Прости, я немного размечтался.

— Понимаю, — она закрыла глаза и вдохнула побольше воздуха. — Сейчас, пока шла, заглянула в блок новостей — там, совсем рядом, зафиксированы толчки. Шесть баллов по шкале Рихтера.

— Твои родные в порядке? — спросил Элай.

— Да, — слегка воодушевилась Соня. — Судя по всему, жители вообще ничего не ощутили. Поселение-то защищённое — в основном, по той же технологии, что и эта база, силовые поля и всё такое. Я и говорю, что волноваться-то не о чём.

— Но ты всё равно переживаешь…

— Наверно, это покажется тебе глупым, но… на душе неспокойно. Словно предчувствие чего-то… плохого.

— Почему это должно быть глупым? — удивился Элай.

— Нас в Академии учат тому, что всё сверхъестественное всего лишь фикция, выдумка. И речь идёт не только о существовании богов…

— Об этом и я знаю, — перебил он её.

— …Но и о простых суевериях и предчувствиях, — закончила мысль Соня. Её голос начал немного срываться. — Это всё лишь эмоции… и я с этим согласна, но…

— Тише… — Элай спрыгнул с кровати и тут же подошёл к ней, чтобы обнять. Та не противилась этому. — Успокойся. Всё будет хорошо.

— Конечно, — выговорила Соня и проглотила комок в горле. — Я просто не знала, к кому пойти… Да и твоя дверь была ближе всех.

— Понятно, — произнёс Элиас и взглянул на неё. Их глаза на миг встретились. — Ну ладно, — сказал он, испугавшись неловкого момента, и отпрянул назад, надеясь, что это было не слишком резко. — Ты, главное, верь в лучшее.

— Хорошо, — ответила она.

— Что будет завтра? — спросил он. — Куда нас повезут?

— На следующий курс, куда же ещё. На Ньютерру.

— Ого… — вырвалось у Элая. Ньютерра считалась одной из самых далёких колоний государства.

— Мне не терпится туда попасть, — улыбнулась Соня. — Ладно, дружище, я спать. Спасибо за поддержку!

— Да не за что…

— И сам не унывай. До завтра! — с этими словами она шагнула за порог и двинулась к своему номеру.

Стена вернулась на место.

Элай вернулся на кровать, но браться за МК пока не торопился. Он не мог забыть, как бешено билось Сонино сердце. После того, как она стойко вынесла все сегодняшние испытания, странно было видеть её расклеившейся. И в то же время оказалось чертовски приятно услышать от неё, что он стал для неё другом. За столь короткое время! Если, конечно, она не лукавит — но в нечто подобное Элай никогда бы не поверил. Неуёмная энергия Сони мешалась с невинной честностью и открытостью.

«Надеюсь, с твоими родителями всё, правда, хорошо», — искренне подумал Элай и вновь вынул из кармана МК — заглянуть в блок новостей, увидеть всё самому, будто бы там могло быть что-то между строк.

Зеленоватый инфопоток системы разлился перед Элиасом. Руки машинально потянулись к меню — там красным цветом мигала почта, переполненная чьими-то сообщениями.

«Ну конечно», — Элай ткнул на имя отца.

Понятное дело, Гельмут Вестэйр не мог его не уведомить о своих действиях — Элиас всё-таки считался несовершеннолетним, и ответственность за него нёс Джаред Кендал, который теперь вовсю исходил на негатив.

«Не смей больше мне лгать. Комиссия из Академии, ну надо же… Сейчас написал ураган Гельмут. Что это вообще за чушь? Что за временная аномалия? За что тебя забрали? Где ты сейчас? Он писал, что ты там добровольно, но я с этим решительно не согласен! Какое вообще отношение может иметь ураган к Академии?! Я вытащу тебя оттуда!»

«Только что прочёл, что Гельмут Вестэйр теперь член Палаты Мыслителей. Я в замешательстве! Что происходит?!»

«Элай, сынок, ответь мне немедленно!»

Элиас вдруг вспомнил, что его отец — учёный. Пусть и превратился сейчас в ходячую панику. Поэтому он написал:

«Ты ведь знаешь, что, если, корабль с гравиумными панелями летит быстрее скорости света мимо планеты, то на ней отмотается время. Если, конечно, вокруг корабля нет оболочки. Так вот, корабль Гельмута пролетал мимо Земли — и на меня эта отмотка не подействовала. Тогда я переходил дорогу, и меня чуть не сбила уже проехавшая машина. Вот за что меня забрали. Не беспокойся, я в порядке. Но может быть, ты сможешь объяснить, что со мной?»

Не успел Элай нажать кнопку «отправить», как всплыло новое сообщение от отца.

«Тебя зачислили на второй курс Академии?! Что это значит? Будь это другая ситуация, я бы решил, что это счастливый билет… Но как? Это противоречит всем правилам… Это некий тест? Это как-то связано с той аномалией? Что они собираются с тобой делать? Ответь как можно скорее!»

— Ну вот… — пробормотал Элай, отправил уже набранное сообщение и принялся вбивать новый текст.

«Да, это тест. Перед зачислением я прошёл один из экзаменов Академии. Тот, что на Венере. Так что, по сути, всё по правилам, если не считать автоматически проставленных оценок за теорию. Можешь называть это счастливым билетом».

Отправив сообщение, Элай задумался — стоит ли писать о том, что было непосредственно на экзамене?

Вновь мигнул красный индикатор.

«Хочешь сказать, что воздействие гравиумных панелей на такой скорости оказало влияние на всё, кроме тебя? Надеюсь, это шутка? Потому как это невозможно», — писал его отец.

«Тогда зачем бы меня забрали с Земли? Да и сам Гельмут говорил тебе об этом, хоть и не вдавался в детали», — разом вбил Элай, почти злясь на отца за то, что тот не верит.

«Не выглядит всё это простым везением», — набрал Джаред Кендал.

Вскоре пришло следующее сообщение:

«Когда твоя мама забеременела, мы жили в доме, стоявшем совсем рядом с заводом, производящим антипротонную оболочку и синтезирующим гравиум. Дом готовили к сносу, но мы долгое время не съезжали оттуда. В итоге ты родился, пока мы ещё жили там. Возможно, это каким-то образом могло повлиять на тебя, мы с твоей мамой уже думали об этом… особенно после того, как у неё обнаружили рак мозга, а у меня — опухоль в ноге. Но о том, что ты сейчас говоришь, мы и представить не могли. Думаю, что это просто единичный случай, и больше такого не случится. Всё-таки прошло уже целых пятнадцать лет. А возможно, это и вовсе ошибки приборов на корабле».

Элай чуть не взвыл от негодования. Да, это точно, отец был абсолютно прав, его объяснение и было главной причиной… но как он мог продолжать упорно не верить?

«А как тебе такое?» — отправил он отцу и начал методично вбивать текст. — «Во время экзамена я начал тонуть в лавовом озере и в приступе паники отмотал время обратно, к началу экзамена!»

Прошло добрых минут пять, как пришёл ответ от отца. Элиас тут же открыл его:

«Ты тонул?.. С тобой всё в порядке? Как они могли тебя отправить?.. Возможно, ты не понял, тебя просто откачали на месте старта и…»

Дальше Элай читать не стал. Он отбросил рукой инфопоток, и тот разбился об стену, разлетевшись зеленоватым фейерверком. Злость переполняла его, пусть и не так, как после отмотки времени. Нет, ему не хотелось никого бить, он не злился на всё подряд, что находилось на расстоянии нескольких метров, но негодование всё равно давило большим грузом. Спать больше не хотелось.

Как мог его отец, учёный, стоявший на грани открытия в микробиологии, приверженец науки, не верить в факты? Как могла паника и беспокойство за сына затмить его разум? Пусть даже сам Элай, узнай о чём-то подобном, не поверил бы и до конца искал реальное объяснение случившемуся… А впрочем, выходит, это у него от отца. Наверно, нужно, чтобы сам Архимыслитель написал подробнейший отчёт по секундам его отцу, и тогда, вероятно, у того открылись бы глаза…

Элай вновь открыл меню на МК и зашёл в блок новостей. Четвёртая ссылка гласила о землетрясении средней мощности в Тихом океане. В десятке километров от Риверси. Действительно, волноваться не о чём… Разве что о трещине в породе, о которой сообщают снимки со спутников, но и та находилась в эпицентре толчков и опасности не представляла.

— Ну, хоть что-то… — проговорил Элай и вернулся в блок сообщений.

Там горел тёмно-зелёный индикатор напротив Арианы.

— Тебе-то что надо?..

Он открыл её сообщение и прочитал.

«Как прошёл экзамен?»

Действительно. Элай успел забыть про неё. Перед самым экзаменом эта девушка пожелала ему удачи. Тогда у него возникло сомнение — могла ли она знать, где он. Сейчас оно подтвердилось.

«Откуда ты знаешь про экзамен?» — вбил он и, немного подумав, написал ещё несколько слов. — «Ты одна из студентов Академии?»

«Да», — её ответ был максимально краток.

«Тогда зачем было скрывать это? Ты ведь уже писала утром, и я решил, что ты видела меня на Земле».

«Не знаю. Наверно, я просто растерялась».

Этот ответ Элая не удовлетворил. После чересчур насыщенного дня он стал подозрительным.

«Тогда зачем ты мне пишешь?»

«Я уже говорила, что видела тебя. Правда, не уточняла, где. Я стояла в командном пункте с другими студентами, когда транслировали видео с Земли».

— Всё с тобой ясно, — вырвалось у Элая, когда он начал набирать ответ.

«Выходит, ты просто решила узнать сама, кто я такой и что из себя представляю? Так сказать, из первых уст?»

И стал ждать. Ему уже начало казаться, что он вывел её на чистую воду… Но всё же, что-то тут не вяжется. Почему тогда она сразу не расспросила его об этом?

«Кто ты такой, мне итак понятно».

Прочитав это, Элай многозначительно хмыкнул. А Ариана уже начала набирать новое сообщение:

«По всей видимости, тебе подвластно время. В последнее время появляется много странностей, поэтому я не особо удивлена».

«Много странностей? О чём ты?» — Элай сидел и, не моргая, ждал ответа.

«Ты разве не знаешь? Появилось много людей, способных читать мысли»

Негодование сменилось недоумением. Элай хмыкнул и сел удобнее. В нём проснулась та сторона, о которой он сам только что думал — недоверие.

«Ты смеёшься? Разве такое возможно?!»

«Конечно. Мир гораздо больше, чем тебе кажется. Но мне интересно другое — как ты собираешься применять свои новые способности?»

Этот вопрос завёл Элая в тупик. С одной стороны, он сам не задумывался об этом, но с другой — зачем ему нужно говорить что-то незнакомому человеку?

— По-моему говорить больше не о чём, — произнёс он и перешёл в блок новостей.

В этот момент инфопоток странно дёрнулся, словно по нему пробежали помехи, и перед Элаем снова возник диалог с Арианой.

По спине пробежал холодок. Некоторое время Элай ни о чём не мог думать и просто пялился на её сообщение. И только первое логичное объяснение пришло ему в голову, он начал лихорадочно набирать ответ:

«Это тест? Ещё одна проверка? Кто ты?»

Тишина. Ариана либо не знала, что сказать, либо подбирала слова. В любом случае, молчание длилось очень долго. Элай уже собрался убрать МК в карман и попытаться заснуть, как от неё пришёл ответ:

«Это не имеет значения. Но тебе нужно знать кое-что. Скоро произойдёт нечто ужасное, и ты должен быть готов. Должен сделать правильный выбор».

Рядом с тротуаром тянулась бесконечная клумба, радующая глаз сотнями цветов разных оттенков. Десятки людей проходили мимо, не обращая внимания на других. На лице у каждого красовалась безмятежная улыбка. Кто-то смеялся, кто-то болтал с друзьями, кто-то поправлял сумку на плече. Были и такие, что неслись вперёд на обычном велосипеде, давая фору нерасторопным пассажирским капсулам. Виднелись чёрные оттенки студенческих маутов, серые цвета одеяний учёных, белые, синие, красные и зелёные — цвета лёгких курток, кардиганов, рубашек, в общем — самой обычной одежды.

Соня медленно шла вперёд, вдыхая запах цветов и радуясь новому дню. Рядом бегал вприпрыжку младший брат, а за ним едва поспевала мама. Всё слишком хорошо, но Соне и в голову не могло прийти, что что-то тут не так. Зачем портить хорошее настроение?

Прохожие будто бы шли только навстречу Соне и не обращали на неё внимания. А она весело трепала волосы на макушке братика и поедала вкусное мороженое. Откуда оно взялось?..

По другую сторону клумбы тянулось огромное силовое поле. Полностью прозрачное, оно не имело цвета. За ним открывался поистине великолепный вид — зеленовато-синяя толща воды, украшенная разноцветными водорослями на выступах скал. Иногда мимо проплывали стаи рыб. Чем-то напоминает аквапарк, но гораздо более тёмный оттенок воды даёт понять, что этот городок находится на большой глубине. Пусть даже внешняя сторона силового поля подсвечена, здешние жители никогда не забывают, что живут в глубоководном поселении Риверси в Тихом океане.

Внезапно раздался гром. Некоторые люди по привычке стали оглядываться по сторонам, надеясь увидеть молнию или ощутить капли дождя на лице — но откуда здесь взяться грозе?

Соня остановилась. Её мама, брат и все остальные продолжили путь, как ни в чём не бывало. А ей вдруг стало дурно. Сковало дыхание, сердце забилось быстрее, глаза заметались в ожидании… чего-то. Отчего у неё началась паническая атака? Соня пыталась восстановить дыхание, дышать размеренно, но ничего не получалось — а её родные шли дальше. Расстояние между Соней и ними неумолимо увеличивалось.

Тем временем гром повторился. Теперь уже никто даже глазом не моргнул. Всем было плевать — до тех пор, пока тротуар вдруг не тряхнуло. Лёгкий толчок. Кто-то слегка пошатнулся, а некоторые дети упали.

Паническая атака усиливалась.

— Мама! — крикнула Соня, но никто не откликнулся. — Максим!..

И вновь городок тряхнуло, но уже сильнее — и вместе с тем раздался оглушительный гром. Теперь все попадали наземь — кроме Сони. Она осталась стоять, будто на неё ничто не влияло. Кроме, разве что, паники. Но она вновь не придала значения этой очевидной странности. Она посмотрела вперёд и вскоре нашла их. Мама озиралась по сторонам, а Максимка громко хныкал.

Соня двинулась вперёд, в надежде догнать родных — но те словно становились дальше.

Новый толчок, намного сильнее предыдущих. Прохожих подбросило вверх, как на батуте, и те попадали вниз, больно ударяясь коленками, локтями, головой… Но встав на ноги, не бросились бежать, а остались на месте, продолжив вертеть головой, ничего не понимая.

«Почему вы не бежите?» — возникла мысль у Сони, но развития не получила.

Откуда-то сверху посыпались камни. Этого в принципе произойти не могло, ведь силовое поле продолжается и над городом…

Селение снова тряхнуло со страшной силой, и камни стали падать подобно граду. Огромный валун скатился с горки, похоронив под собой много людей.

— МАМА! — вскричала Соня, и в этот момент силовое поле мигнуло. Раз. Два… И погасло, впустив смертоносную волну, сметающую всё на своём пути…

* * *

Соня испуганно вскрикнула и открыла глаза. Сердце бешено колотилось, грозя вырваться из груди. Она никак не могла восстановить дыхание и продолжала часто и жадно вдыхать воздух.

Воды не было. Соня лежала на кровати, вцепившись пальцами в простыню. Одеяло валялось на полу — видимо она столкнула его ногами, пока ей снился этот кошмар.

«Всего лишь кошмар…»

Пижама промокла насквозь, и Соню трясло не только от увиденного, но и от холода. Дыхание становилось всё реже, пока совсем не успокоилось. Тогда она зажмурилась и перевернулась на бок.

— Сколько сейчас времени? — произнесла она.

— Семь часов тридцать пять минут, — отрапортовала система.

«Что ж, засыпать нет смысла», — решила Соня и достала свой МК.

Сразу заглянув в блок новостей, она удостоверилась, что толчков вблизи Риверси больше не происходило. Тогда она слезла с кровати и пошла в ванную.

Пройдя внутрь, Соня отметила про себя, что здесь даже немного уютнее, чем в её комнате на Марсе. Настроение немного улучшилось. Она сняла пижаму и шагнула в душевую кабинку.

Но включать воду не торопилась.

«Что со мной? — подумала она, ощутив новую, слабую волну паники. — Это ведь просто душ!»

Соня повернула кран. По коже приятно полился поток горячей воды… и тогда она всё-таки успокоилась.

Чуть позже она натянула на себя учебную форму и вышла из отсека. Ей ужасно хотелось есть. Проходя мимо следующей двери, подумала, что Элиас наверняка ещё спит.

Внезапно другая дверь открылась, и оттуда выскочил Фред. Шевелюра растрёпана, пиджак расстёгнут, рубашка вывалилась из брюк.

— Соня, постой! — крикнул он.

— Фредерик?! — недоумевая, произнесла та.

— Доброе утро, — вставил Фред.

— Ты вообще спал? — спросила в ответ Соня.

— Знаешь, если честно, было как-то не до сна.

— Помню, ты был какой-то странный после экзамена. Будто тебя что-то сильно испугало.

— Ты сейчас немногим лучше, — сказал Фредерик. — Не волнуйся, с твоими родными всё будет в порядке.

— Откуда ты?.. — начала было Соня и вдруг поняла. — А-а-а…

— Ты забыла. Я даже удивлён. Обычно, когда человек узнаёт, что может читать мысли, то ни о чём другом думать не может. Во всяком случае, так было со мной. Так ты сейчас в столовую?

— Ты хоть приведи себя в порядок, — засмеялась Соня.

Они двинулись дальше по коридору.

— Так каково это, мысли читать? — спросила она и обратилась в слух.

— Ты ведь уже это делала, — произнёс Фред и этим ограничился.

— Ну, это были не самые приятные ощущения, — проговорила Соня и покраснела.

— Действительно, — согласился он. — Вообще-то это чтением назвать нельзя. Ты либо видишь образы, представляемые человеком, либо слышишь его внутренний голос. Либо и то, и другое.

— Это я и сама понимаю. Я имею в виду, как это вообще сделать?

— Это не так сложно, как кажется, — сказал Фредерик. — Сейчас придём в столовую, и я всё тебе расскажу.

— А если кто-то услышит?

— Вряд ли, — усмехнулся он. — Обычно человек думает постоянно. Даже когда говорит, все слова, сказанные им, проговариваются мысленно заранее. А я не слышу никаких голосов из столовой. Значит, никого там нет.

— Ты слышишь мысли на таком расстоянии?! — поразилась Соня.

— Да, — ответил Фредерик. — Правда, этого я объяснить не могу. Мышление обеспечивают нейронные связи в мозгу, если верить науке, но тогда то, что можем мы, из разряда фантастики. Быть может, мысли это некая материя, волна или что-то ещё… Может, это вообще магия!

— Это вряд ли, — засмеялась Соня.

— Конечно… Вот только ты первая, кого я встретил с подобным… даром. Может, он в чём-то отличается. Может быть, он у тебя мощнее! Кто знает?..

Тем временем они пришли в столовую. Фредерик подбежал к оранжевому роботу и выпалил:

— Три куриных окорока!

Они распечатались на одном широком подносе, и робот протянул его Фреду. Тот схватил его и побежал к столу.

— Я ужасно голоден!

— Мне борщ, пожалуйста, — смеясь, произнесла Соня.

Мучительное ожидание. В желудке неприятно заурчало. И тут робот отрапортовал:

— В меню нет блюда под названием «Борсч».

— Э-э-э, ясно, — нетерпеливо сказала Соня. — Тогда дай просто картошку с котлетой, если ничего не можешь!

Вскоре она приземлилась на скамейку напротив Фредерика.

— Дурацкий робот, — бросила она и принялась за трапезу.

Спустя полчаса Фредерик расправился с последним окороком и торжественно уронил вилку с ножом на поднос.

— Наконец-то, — пробормотала Соня.

«Некуда торопиться, отбытие в двенадцать».

Соня не сразу поняла что произошло. Фредерик не шевелил губами, но в то же время она услышала его голос.

— Как это? Я ведь ещё не умею сама читать мысли…

— Зато ты можешь слышать то, что я передаю именно тебе. Я ведь уже делал это, сразу после экзамена!

— И как это сделать?

— Просто сосредоточься на мне. Ты должна ощутить что-то вроде плотного клубка в моей голове.

— Клубка?!

— Да. Не знаю, как иначе это описать, — улыбнулся Фредерик. — У тебя получится. Раньше ты бы не смогла этого сделать, но со вчерашнего дня у тебя этот дар открылся. Так что…

— Я поняла, — перебила его Соня и стала всматриваться в своего друга.

— Необязательно смотреть на мой лоб, — усмехнулся Фредерик.

— Хорошо, — отстранённо проговорила Соня и замерла. Она не могла понять, каким образом, но она ощущала некое уплотнение в голове Фреда. И чувствовала возможность заглянуть в него, словно это какой-то канал. Но при этом увидеть какие-то образы или услышать мысли никак не могла.

«У меня получилось?» — спросила она мысленно.

«Да! — Фредерик возликовал, брови взметнулись вверх, а белые зубы ознаменовали широкую улыбку. — С этого момента будем разговаривать только так. Хорошо?»

«Хорошо».

«Просто, таким образом ты скорее овладеешь этим».

«Я понимаю… — Соня произнесла мысленно. — Но почему я не могу узнать, о чём ты сейчас думаешь?»

«Я специально ставлю блок на своих мыслях, чтобы их никто ненароком не прочитал».

«Например, кто?»

«Ты. И вообще, я всегда верил, что я такой не один. Наверняка есть и другие!»

«А как поставить этот блок?»

«Легко. Даже обычные люди могут это сделать. Часто замечаю, что прочитать мысли получается не у всех. Точнее у всех, но кто-то закрывает отдельные участки памяти, и пробиться к ним очень трудно».

Соня поражённо уставилась на Фреда.

«Можно даже узнать что-то из памяти другого человека?!»

«Конечно. Это ведь клубок всех мыслей, настоящих и прошлых. Нужно только распутать его. А теперь снова попробуй заглянуть в мои мысли».

Соню настигло странное ощущение. Клубок был очень странной, но при этом очень точной формулировкой. И теперь словно бы несколько нитей его клубка переплелись с… её мыслями.

Она очутилась в неком белом помещении. Белые стены, белый пол, белый потолок. И никакой мебели.

Соня огляделась вокруг. Совсем одна. Ей странно было чувствовать себя одной в чужом мозгу. Это вообще слишком странно.

— Я создал эту комнату специально, — она услышала голос Фредерика и повернулась.

Тот стоял и смотрел на неё. Одет был почему-то по-другому — зелёный свитер, джинсы и кроссовки.

— Мне так удобнее, — улыбнулся он.

— Удобнее ходить в собственном мыслеобразе? — Соня вскинула бровь.

— Удобнее представлять себя в нём. О, кстати, — спохватился Фредерик. — Знакомься: это Соня.

Его палец указывал куда-то справа от Сони. Она обернулась… и увидела себя, сидящую на диване.

Соня чуть не задохнулась от удивления.

— Как?.. — только это ей удалось из себя выдавить.

— Запросто. Ты — реальна, ибо сама разговариваешь со мной. А это — образ, созданный мной. Она в любом случае не точная копия тебя, ведь я не могу запомнить тебя до мелочей.

— Я заметила, — ухмыльнулась Соня. — У неё фигура лучше!

Фредерик покраснел.

— Это случайно получилось, — поспешно сказал он.

— И вырез слишком глубокий…

— Так! Всё! — сказал Фред, и образ исчез.

— Да я понимаю, — продолжила Соня, улыбаясь. — Ты парень, и всё такое…

— Ладно, думай, как хочешь, — негодуя, бросил Фредерик. — Вообще, я хотел показать тебе другое. Из-за чего я вчера был такой… странный.

— Да не нужно… — начала было Соня, но он её перебил.

— Ты должна знать. Если я правильно понял, что я видел тогда, то это касается и тебя. Иди за мной.

Фредерик пошёл туда, где раньше была просто белая стена. Теперь там находилась дверь, которую он и открыл.

За дверью открылся тёмный коридор. Когда Соня вошла в него, дверь сзади захлопнулась. Соня невольно обернулась и увидела надпись: «Не открывать! Опасная для жизни среда!»

— Что это за место? — спросила она.

— Идём дальше, — сказал Фредерик. — Я попытался запомнить всё как можно точнее, поэтому — будь готова испугаться. Я бы предложил присесть, но ты итак сидишь. В столовой.

— Хорошо… — взволнованно произнесла Соня.

Дальше становилось светлее. По бокам коридора открывалось что-то вроде окон, и оттуда лился свет. Пройдя дальше, Соня поняла — это больничные палаты. Она увидела подростков, лежащих там без сознания.

— Это больница? — спросила она и, не услышав ответа, поняла, что неправа.

— Приготовься, — сказал вдруг Фред и указал на одну из палат впереди. Свет там был особенно ярким.

Соня приблизилась к окну и заглянула в него. Там она увидела всё в точности, что уже видел Фредерик. Обезглавленное тело, голова на подставке, вскрытая сверху, роботы, роющиеся в ней…

Соня сдавленно вскрикнула и сразу же прижала ладонь к губам. Хорошо, что её выдержки хватило, чтобы не потерять сознание.

— Кто это? Что с ним делают?!

— Не знаю, — ответил Фредерик.

— Где ты это увидел?

— В мыслях у деда. Кажется, он в это место собирался, когда улетал отсюда.

— У деда?! У Гийома Эспри? Он же член Палаты Мыслителей…

— Я всю ночь размышлял об этом! Я хотел бы не верить в это, но это же его собственные мысли! Это даже не воображение, всё настолько реально, что точно существует где-то!

Соню слегка трясло, но ей пока удавалось совладать с эмоциями.

— Что ему нужно?

— Взгляни сюда, — Фредерик указал на некую белую область в стене. — Это пробелы. Пробелы в памяти. Они расширялись, когда я находился в его образе. А потом дед выпил какое-то лекарство, и расширение замедлилось. Как, по-твоему, на что это похоже?

— Какая-то болезнь, связанная с памятью… Влияющая на неё…

— Болезнь Альцгеймера, — сказал Фред. — По крайней мере, очень на неё похоже. А если принять во внимание тот факт, что он вскрывает черепа у людей и копается в мозгах, то вероятно, он ищет лекарство.

— У здоровых людей? — эмоции Сони так и норовили выскочить наружу. — Зачем убивать людей? Зачем вскрывать череп? Чёрт, если за всё это время медицина не смогла найти лекарство, то какой толк…

— Надо думать, толк есть, — заключил Фредерик. — Он же выпил какие-то таблетки, и те действовали.

— Тогда я совсем не понимаю…

— А тут и понимать нечего, — вздохнул он. — Я согласен с тобой, исследования мозга обычного человека результатов не дали. А теперь подумай сама, у кого из людей мозг может быть развит намного сильнее, чем у обычного человека?

Соня ахнула.

— Так вот почему ты сказал, что это меня касается.

— Да. Мой дед экспериментирует над такими, как мы. Поэтому я хотел тебя предупредить. Будь осторожнее. Сейчас твой дар открылся, и ты должна уметь им не только управлять, но и скрывать его.

— За меня не беспокойся, Фредерик. Но ты теперь просто обязан рассказать обо всём Гельмуту Вестейру. Я понимаю, что речь идёт о твоём деде, но…

— Я понимаю! Это не должно оставаться в тайне! Но я не знаю Гельмута, — всплеснул он руками. — Про него говорят много хорошего, и в то же время то, что случилось вчера, не говорит в его пользу. По сути, он ведь тоже экспериментирует с Элаем. Он ведь заставил его пройти этот экзамен!

— Да, но он же не вскрывал его! — сказала Соня. — Тем более, теперь он тоже один из Мыслителей. Он реально может помочь.

— Хорошо, я… я скажу, — произнёс Фредерик. — Когда увижу его. А сейчас нам бы пора вернуться в реальность…

…В глазах страшно рябило. Всё реальное казалось нереальным, пусть Соня и видела чётко останки трёх окороков перед Фредом…

— Ребята!

Соня вздрогнула и повернулась в сторону голоса. Рядом стоял Элай и, недоумевая, взирал на них.

— Я до вас уже минут десять дозваться не могу! Что с вами такое?

— Э-э-э… — протянула Соня.

— Мы просто не выспались. Вот и дремали, — ввернул Фред.

— С открытыми глазами?!

— Да. Такое возможно, ты разве не знал? — подхватила Соня.

— Ну ладно… — произнёс Элай и сел на скамейку. Кажется, он до чего-то додумался, но не подал виду.

— А ты почему не спишь? — спросил Фредерик.

— Не мог уснуть, — ответил он. — Попробуй, усни, когда вся жизнь перевернётся…

За окном бушевала буря. С новой силой накатывали волны ветра, принося с собой тонны венерианского грунта. Мало того, то вдалеке, то совсем рядом из ровной поверхности вырывались струи раскалённой лавы.

Элай, Соня и Фредерик сидели на полу в комнате последнего. Им ничто не угрожало. От чудовищной природы Венеры отделяли три слоя пуленепробиваемого стекла. Плюсом шло силовое поле, которое сейчас закрывало крышу и стены. На всей планете самым безопасным местом была лишь эта база.

О сне и речи не шло. Конечно, можно отключить шум, идущий снаружи, но времени до отлёта всё равно осталось мало. Совсем скоро гигантский корабль Pangaea Ultima 501 снова будет бороздить просторы космоса. Впереди их ждёт Ньютерра — настоящий рай по сравнению с перенаселённой Землёй, небезопасным Марсом и адской Венерой. Любой другой студент Академии Разума из тех, что спали на этой базе, видел потрясающий сон о жизни на Ньютерре.

Но не эти трое. Измотанные, они не думали даже о сне. Элай размышлял о путешествиях во времени, о словах Арианы, о своём будущем. Фредерика не покидал мыслеобраз деда, как, впрочем, и Соню, но вместе с тем её мозг будоражила возможность чтения мыслей. Она даже попробовала заглянуть в мысли Элиаса, но в итоге решила, что это было зря. Но, не сумев остановиться на этом, полезла в голову к соседям из других комнат, которых теперь неким образом ощущала. И в какой-то момент почувствовала себя некомфортно от этих шалостей. Слово «личное» будто потеряло смысл — и это её не на шутку встревожило.

И теперь все трое пытались отвлечься. Выбор пал на карты. Так как настоящей колоды не было ни у кого, в ход пошёл миникомпьютер. То и дело на пол падал слегка сияющий прямоугольник из инфопотока.

В девять утра к ним присоединилась Вероника, «неожиданно» забывшая про свою подругу, Марго, и Соне пришлось бежать за ней. Пока её не было, Вероника то и дело поглядывала на Элая. Тот изо всех сил боролся со сном, но всё-таки заметил это. Тогда Ника отвела взгляд, и Элай улыбнулся. Та, очевидно, строила ему глазки — намеренно или нет, но его это и радовало, и смущало.

— Почему ты молчишь? — спросила вдруг Вероника. — Почему вы все молчите?

— Не знаю, — ответил Элай, кроя козырным королём червовую даму. — Просто говорить не хочется. Сейчас бы просто не уснуть…

Вероника нахмурилась и отправила карты в «бито».

— Надо было спать ночью, — приподняла она уголок рта.

— У меня не получилось, — протянул Элай. — Фред тоже почему-то не спал. Он вообще вчера какой-то странный был… И ни о чём не говорит.

— Я вообще-то здесь, — напомнил тот.

Дверь отворилась и внутрь заглянула Соня.

— Собирайте манатки, — сказала она. — Вылет в десять.

— Шутишь? — очнулся Фредерик. — Обычно ведь в двенадцать утра.

— А ты думал, что всё так быстро вернётся на свои места?

Все поднялись с пола и пошли приводить себя в порядок.

— Фредерик, — произнесла Соня, когда Элай вышел из комнаты. — Это твой последний шанс сказать обо всём Гельмуту лично. Он наверняка улетит сразу, как отвезёт нас на Ньютерру.

— А как же его подопытная крыса? — ухмыльнулся Фред.

— Элиас — человек! — вырвалось у Сони. — За ним установлено наблюдение, а для этого у Гельмута теперь очень много инструментов. Потому Элиаса и сделали студентом, что Академия — самый надёжный из них! Там куча преподавателей, зачем там находиться Мыслителю?

— Почему ты всех называешь полными именами? Это твой фетиш или что?

Соня заскрежетала зубами.

— Уж я-то знаю, что у тебя на душе, так что не надо срываться на других!

— Ничего ты не знаешь! — взорвался Фредерик. — Твой дед не совершал ничего преступного! Он не убивал!

— У меня нет деда…

— Неважно!!! Важно лишь то, что я должен сдать родного человека и понимаю, что это правильно! И это самое ужасное!

— Если ты понимаешь это, то почему рассказал мне обо всём? Думал, я тебя отговорю?

— Возможно… Не знаю, — Фред опустил голову. — Ладно, я пошёл. Выхода всё равно нет.

Он прошёл мимо и направился по коридору к лестнице.

— Подожди меня! — крикнула Соня. — Я с тобой.

* * *

Они нашли Гельмута в командном блоке корабля. Тот сидел у правого борта за одной из панелей и, кажется, что-то высчитывал. Вдобавок, рядом был открыт небольшой экран, на котором отображалось… Что именно, ни Соня, ни Фредерик разглядеть не успели, потому что Гельмут свернул его сразу, едва их заметил.

— Здравствуйте, сэр, — произнёс Фред. Соня промолчала.

— Доброе утро, — сказал в ответ Мыслитель. — С Софьей я уже знаком, а вы — Фредерик Эспри, верно?

— Да.

— Вы что-то хотели сказать? Если так, то прошу сделать это быстро.

— Если получится. Но это очень важно… — Фред отвёл взгляд в сторону.

Гельмут выжидающе смотрел на него. Кажется, в его взгляде что-то изменилось, будто он понял, что к чему. Тогда он перевёл взгляд на Соню.

Та, будто догадалась, ткнула Фреда в бок.

— Рассказывай. Во всех подробностях.

Тот тяжело вздохнул напоследок и начал говорить. Он рассказал всё, что касалось его деда, до самых незначительных мелочей — так как, видимо, незначительного тут как раз быть не могло. Он рассказал и о своей особенности, ведь это было неразрывно связано с его видением. Но, закончив на том моменте, когда Гийом Эспри оказался слишком далеко, Фредерик замолк. По его мнению, про Соню распространяться было бы глупо. Если Гельмут Вестейр заодно с его дедом, то Гийом, узнав о внуке, не тронет его, а вот насчёт подруги… Впрочем, Фред и насчёт себя не был уверен.

— Что ж… Спасибо, что рассказали, — Гельмут старался выглядеть спокойным, но толика волнения всё же отразилась на лице. Тогда он отвернулся и почесал затылок.

— Ч-что вы будете делать с этим? — проговорил Фред.

— В каком смысле?

— Что будет с дедом?

— Если честно, пока не знаю, — произнёс Гельмут. Его глаза метались из стороны в сторону. — Вы уверены, что увиденное существует... То есть, реально?

Фредерик закатил глаза. В нём проснулось самолюбие.

— Я уже давно узнал о том, что могу читать мысли, и довольно продолжительное время практикую это, так что я умею различать реальные мыслеобразы и то, что производит воображение. — он перестал моргать. — Да… Я понимаю, что о существовании телепатов вы узнали только вчера, но это так же реально, как и ваш белый маут!

— Он… узнал?.. — промямлила Соня. — Значит, о нас им известно?..

— О вас?.. — ошеломлённо переспросил Гельмут.

И нависла тишина.

Прервал её Фредерик. Он настороженно выбросил руку перед Соней.

— Постой… — и обратился к Гельмуту. — Если вы знаете о телепатах… Если все Мыслители знают о телепатах… Вы заодно с моим дедом?!

Гельмут издал нервный смешок, но испуганно-серьёзные лица ребят не изменились.

— Нет… Нет, ни в коем случае! — сказал он, наконец.

Соня и Фредерик выдохнули. Фред схватился за голову.

— Но информацию, что вы рассказали, всё равно нужно проверить… — продолжил Гельмут.

— И как? — нахмурился Фред.

— Я уже заметил за Гийомом Эспри некие странности. Таблетки, о которых вы говорили — он пил их при мне, и сказал, что они от простуды. Он шептался о чём-то с одним из учёных во время экзамена. Поэтому, когда он решил улететь отсюда, я отправил за ним одинокий кварк.

— Одинокий?.. — переспросила Соня.

— Кварк, — договорил за ней Фредерик. — Вы за ним следите?

— Да, — ответил Гельмут. — И теперь число людей, знающих об этом, увеличилось с одного до трёх.

— Я никому не скажу, — сразу сказал Фред.

— Дело в том, что пока ничего странного экран не показывает, — проговорил Мыслитель и развернул изображение. На нём Гийом Эспри выходил из полупустой Палаты, шёл по коридору, заходил в свою комнату… — Если увижу что-то странное, приму меры.

— Какие меры? Что будет с дедом?

— Если он правда сделал то, о чём вы сказали, его сместят с поста члена Палаты.

— И всё?

Гельмут промолчал.

Фредерик понял, что это не знак согласия.

— Ладно, — проговорил он.

— Так значит, — подал вдруг голос Гельмут. — Вы — оба?..

— Пошли, Соня, — буркнул Фред и пошёл прочь.

* * *

Найти каюту на корабле не составило труда — Вероника написала Соне её номер. Когда дверь отъехала в сторону, глазам предстал спящий Элай.

— Предатель! — прошипела Соня и села рядом.

Фредерик небрежно прошёл между столом и коленями Вероники с Маргаритой и сел у окна.

— Извиняюсь, — бросил он и сложил руки на груди.

— Он уснул, едва коснулся кресла, — прошептала Вероника.

Соня улыбнулась и ткнула Элая пальцем в бок. Тот подпрыгнул на месте.

— Нет, я не хочу! — вырвалось у него. И тут он сообразил, где он и что с ним. — Соня!

— Хватит спать, — сказала та.

— Ты что, запрещаешь?

— Да, — бросила Соня и достала МК.

В новостях ни слова не говорилось про Риверси, если не брать в расчёт старые сообщения о толчках. Вздохнув с облегчением, она взглянула в «окно». Экран передавал изображение снаружи — вот только вместо звёзд пока видно только стену ангара.

А впереди их ждёт Ньютерра. Смесь английского «new» и латинского «terra» — «Новая Земля». Это наименование планета получила только после терраформирования — первого успешного изменения условий на поверхности планеты.

Планета вращается вокруг Альфа Центавра B, второй звезды в этой системе, на расстоянии, которое на две десятых меньше, чем между Землёй и Солнцем. Согласно расчётам, эта зона считается обитаемой, но по неизвестным причинам, жизнь на планете так и не зародилась. Из-за этого кислорода там был очень маленький процент.

Но при этом планета имела схожие с Землёй размеры, в отличие от Марса, и не была заполнена парниковыми газами и другими ядовитыми отложениями, в отличие от Венеры. Бомбардировка льдом из Пояса Койпера и из Пояса астероидов Россама, который окружал эту звёздную систему, помогла образовать внушительные моря глубиной до километра и атмосферу, подобную земной.

Ещё один момент, который удивил учёных — да всех, и Мыслителей в том числе — сейсмическая активность на Ньютерре отсутствовала. Поэтому рельеф был такой ровный — разница между самым низким и самым высоким местами составляла не более трёх километров.

Сейчас на Ньютерре живут порядка десяти миллионов людей — но это не предел. Постепенно планету заселяют животными, сажают цветы, кустарники, деревья… Этим занимаются и студенты Академии Разума, помимо учёбы.

Соня взглянула на часы — время подходило к десяти.

В каюте прозвучал сигнал сообщения, и ребята услышали голос Гельмута:

— В связи с особыми обстоятельствами мы сделаем остановку на Марсе, в корпусе Академии номер двадцать шесть, примерно на двое суток. Ориентировочное время полёта — тридцать минут. Приятного времяпровождения!

Все молчали. Внезапно тишину нарушил слабый звук двигателя. Корабль начал подниматься вверх. Створки раскрылись, и в ангар ворвался ветер, принеся с собой пыль и пепел.

— С какой стати ураган Гельмут решает, куда нам лететь? — спросила Вероника. — Он ведь теперь не капитан корабля. Теперь ему положено сидеть в своей Палате!

— Тогда почему ты зовёшь его ураганом? — подал голос Фредерик.

— И почему же мы летим не в Палату? — добавил Элай.

— Ой, не придирайтесь к словам, — насупилась Вероника.

— Но, правда, почему Марс? — задала вопрос Соня. — Зачем туда возвращаться?

— Может, нам объявят оценки? — проговорила Маргарита.

— Гельмут уже объявил всем, что блефовал, — вздохнул Фред. — Мы все уже на втором курсе. Даже Элай. Единственное объяснение тому, что мы потеряем время, пока будем торчать на…

— Да всё итак ясно! — воскликнула Вероника. — Экзамен — это не конец. Нас ждёт ещё одно испытание!

— Ты смеёшься? — приподняв бровь, спросила Соня.

— Может, на дозаправку? — спросила Маргарита и тут же покраснела.

— Ты из какого века, Марго? — выдавил из себя Фред, не удосужившись даже повернуться.

— Скорее всего, на Марсе остались какие-то вещи, приборы или что-то в этом роде, — предположила Соня.

— Чушь, — бросила Вероника.

— Все наши вещи были погружены автоматически, — проскрежетал Фред. — Всё необходимое оборудование — тем более. Так что, может быть, мы перестанем пороть бред и все дружненько заткнёмся?

Все замолчали. Элай задремал. Вероника достала МК и уткнулась в экран. Соня злобно сверлила глазами Фреда, а тот почему-то покраснел.

Маргарита вдруг подняла руку.

— Что? — отвлеклась Соня.

— А может, это из-за Элая?

В этот момент дверь каюты отворилась, и внутрь заглянул Влад. Теперь покраснела Соня.

— Приветик! — сказал он. — Чего носы повесили?

— Да постарался тут один, — промямлила Соня. Фред покраснел ещё больше. — Ты где был?

— Я страж, а не студент, Соня, — ответил Влад и сел рядом с ней. — В командном блоке.

— Я тебя там не видела…

— А до этого — в ангаре. Наш новый капитан знакомилась с нами получше и проводила инструктаж.

— Это — «она»? — спросила Соня, снова приподняв бровь. — Как её зовут?

— Екатерина Филипова, — ответил Влад. — Ты уже видела её, когда летала на Землю.

— Рада за неё, — искренне сказала Соня, вспомнив эту девушку.

«Или женщину? Сколько же ей лет? В любом случае, выглядит молодо. Но впечатление она произвела хорошее».

— Кстати, Гельмут Вестейр просил передать — ему необходимо провести психологическое исследование и сканирование биологических показателей Элиаса Кендала.

— Я угадала! — обрадовалась Маргарита.

— О, наш многозадачный Гельмут, — пробормотал Фредерик.

— Дело в том, — продолжил Влад, — Что нужна камера для полного сканирования. На Земле они есть, но до них ещё надо добраться. Ближайший институт биологии или больница в нескольких километрах от места посадки для кораблей такого размера. А до Ньютерры слишком далеко. Марс — идеальный вариант, эти камеры есть в каждом корпусе.

— И почему же наш великий Мыслитель не мог отвезти Элая в капсуле? — спросил Фред.

— Потому что потом Элаю всё равно нужно на Ньютерру, умник! — воскликнул Влад. — А капсулы не предназначены для таких перелётов. Скорость света — неофициальный предел, но даже если лететь в четыре раза быстрее, понадобится целый год! Даже я, страж, додумался! Что у тебя сегодня с мозгами?

— Влад, с тобой что? — тихо спросила Соня.

— Да так, ничего особенного, — совершенно спокойно ответил тот.

Он умел сохранять спокойствие, когда его что-то сильно волновало, и всё-таки иногда нервы сдавали. Но сейчас он не мог сказать Соне правду, поэтому снова продолжил себя вести, как ни в чём не бывало.

Соня решила, что этого достаточно. В любом случае, читать его мысли она не станет до тех пор, пока не привыкнет к своей новой сущности. К этому новому миру.

* * *

Элай снова проснулся от толчка в бок.

— Соня! — он чуть не закричал.

— Смотри! — сказала она.

— Куда? — Элай не понял спросонок.

— Туда, глупый! — засмеялась Соня. — Ты ведь Марс никогда не видел.

Элай повернулся к экрану.

Впереди виднелся небольшой кружок света. Но на звезду совсем не похоже. Он приближался.

«Вернее, мы к нему».

Становилось всё отчётливее видно желтовато-оранжевую сушу и сине-голубые океаны. Ни намёка на зелень. Элай знал, что растительность не может расти на Марсе из-за отсутствия почвы, из-за сильного ветра, что отдельные виды растений выращиваются в теплицах. Но видеть такое оказалось странно и непривычно.

Кружок всё увеличивался в размерах, и вскоре поверхность Марса заполнила половину экрана. Корабль замедлил ход. Всё на поверхности продолжало расти в размерах и дополняться деталями, словно бы кто-то включил цифровой зум.

Виднелся расплывчатый горизонт. Внезапно вид нарушила лёгкая рябь — корабль входил в атмосферу, и это отразилось на антипротонной оболочке.

И вдруг Элай разглядел какие-то овальные образования. На их зеркальной поверхности отражалось небо. Эти штуковины напоминали каплю воды.

— А это, значит, что-то вроде домов?

— Это и есть дома, — поправила его Соня. — Точнее, здания — это сейчас они кажутся такими маленькими.

— А небоскрёбы, как на Земле? Их нет?

— Любая средняя буря их снесла бы. А они здесь часто бывают.

— Значит, наружу выходить вообще нельзя? — расстроился Элай.

— Почему? Можно, — ответила Соня и добавила. — Не всегда, конечно…

— Соня доказала обратное, — произнёс Влад.

— Заткнись! — прошипела та.

Послышался звук открывающихся створок ангара, и вскоре его стены поглотили солнечный свет.

— Эти ангары теперь везде?

— Ну, кроме Земли… — протянула Соня. — А насчёт Ньютерры пока не знаю.

Корабль приземлился, и звук двигателей стих.

— Та-а-ак, — проговорил Влад и раскрыл экран МК. — Все могут идти, куда заблагорассудится. Только не вздумайте гулять по поверхности — там сейчас множество мегавихрей.

— Как будто мы сможем выйти туда… — не открывая глаз, произнёс Фредерик. — Двери все автоматически запечатаны.

— Ну, мало ли, вдруг у кого-то есть карта полного доступа? — Влад приподнял бровь и уставился на Соню. Та закатила глаза. Фред улыбнулся одним уголком рта.

Элай, недоумевая, смотрел то на Влада, то на Соню.

— Уж не знаю, в чём Соня провинилась, но всё-таки может быть кто-нибудь для начала объяснит мне, что такое мегавихрь?

— Ну, смотреть на них не запрещено, — улыбнулась Вероника. — Так что могу показать.

— О, яблоки Ньютона! — воскликнул Фредерик. — Неужели этот идиот проспал в школе урок, на котором об этом говорилось?..

— Я не идиот, — проскрежетал Элай. Да, он проспал этот урок! Но этот Фред порой начинал жутко бесить. Неизвестно, что у него сейчас на душе, почему он весь день ходит как в воду опущенный, но не срываться же постоянно на других!

— Ты далеко не идиот, — успокоил его Влад. — Но с мегавихрем придётся подождать. Мне поручено проводить тебя до исследовательского корпуса.

— А… это не может подождать? — спросила Вероника. — Тебе сказали прямо сейчас его туда отвести?

— Вообще, нет, это не уточнялось, — Влад почесал затылок. — А что такое?

— Да так… — она покраснела. — Ещё ведь два дня впереди. Успеешь ещё.

Теперь уже Влад закатил глаза.

— Фиг с вами. Академики, блин. Никакой дисциплины. Я вообще удивлён, как вы там все в лаве не потонули, — сказал он, встал и пошёл прочь из каюты.

Маргарита сразу поникла.

— За всех не говори, — крикнула ему Соня.

— Ну, вообще-то… — начал было Элай, но почувствовал, как та его ущипнула, и понял, что лучше заткнуться. И, правда, зачем всем подряд рассказывать, как он путешествовал во времени?..

— Итак? Чем займёмся? — спросила Соня, оглядев присутствующих. Вероника зачем-то теребила замок на молнии. Фредерик до сих пор делал вид, что дремлет. А Маргарита… Та отвернулась к окну и пялилась в какую-то точку на стене ангара, надеясь, что никто не заметит слёз на её щеке. — Маргарита… Ты чего?..

— Я… ни на что… не годна, — швыркая носом, пробормотала та.

Фредерик застонал.

— Ну что ты! — Соня принялась её успокаивать. — Это неправда!

— А действительно, что я вообще могу?! — взорвалась Маргарита, заставив Соню отшатнуться, а Фредерика открыть глаза. — С первым курсом вообще кое-как справилась! Рисовать только умею, но какой в этом толк? Вот появится настоящая опасность, я что, преграду нарисую? А на посту управления каким-нибудь полисом я что, тоже рисовать буду?

— Если вообще туда попадёшь, — ляпнул Фред, за что получил подзатыльник от Вероники.

— Пошёл вон! — прошипела ему Соня, повернулась к Марго и сказала. — Это ещё первый курс. Ты ведь знаешь, что люди поступают в Академию Разума не только для того, чтобы попасть на управляющий пост, но и разобраться, в чём они действительно хороши! Большинство потом уходит в институт какой-то науки. Вот и ты — потом найдёшь что-то своё. Всё будет хорошо! — после этих слов она её обняла. — Давай, выше нос!

— Ладно, — пробормотала Маргарита.

— Хорошо, — произнесла Соня. — Фредерик! Чтоб больше не…

Она повернулась, но его уже не было в каюте.

— Ну вот… — она знала, что Фред невыносим — для него это обычное состояние — но сейчас у него итак трудное время, а она… — Опять перегнула палку.

— Он вернётся, — неуверенно сказал Элиас.

— Надеюсь, — проговорила Соня. — Ладно. Хватит рассиживаться, пойдём отсюда. Не сомневаюсь, что корабль пуст. Это мы опять отличились.

Они быстро преодолели коридор и спустились по трапу. Ангар оказался заполнен людьми, проверявшими исправность гравиумных панелей и надёжность креплений.

У входа в туннели стоял Влад.

— Что-то вы долго…

— Да, задержались немного, — сказала ему Соня. — Ты Фредерика не видел?

— Видел, конечно. Отсюда сейчас только один выход, и стою возле него. Окликнул его, спросил, где вы, а он прошёл мимо, будто я невидимый. Нет, мы и так не особо ладим — я страж, а он внук Мыслителя…

— Ну да, а я идиот с Земли, — ввернул Элай. Вероника прыснула.

— С ним вообще всё в порядке? — не сдержав улыбку, спросил Влад.

— Да, конечно, — ответила Соня. — Просто немного повздорили.

— Похоже, ты поставила его на место…

— Ну… да, — замялась она. — В общем, увидишь его, напиши.

— Если что, я здесь. А тебя-то когда ждать? — Влад обратился к Элаю.

— Меня? Ну… — тот посмотрел на Веронику. — Ты же хотела мне мегавихрь показать?

— Ты первый раз на Марсе, а тебя интересует только вихрь? — улыбнулась та.

— Проведёшь экскурсию по планете? Я не против, — улыбнулся Элай в ответ.

— Ох… Она больше, чем кажется. Но я покажу, что смогу!

— Я тоже могу много показать, — начала было Соня, но, поймав взгляд подруги, вдруг прикусила губу. — Хотя… Маргарита, помнишь, ты хотела показать мне новый рисунок?

— А? — ничего не понимая, откликнулась та.

— Ну, рисунок, который ты забыла в своей комнате, когда мы полетели на Венеру!

— Ничего я не забывала… — пробормотала Марго и увидела, как глаза Сони поползли куда-то вверх. Взглянула на Веронику с Элаем и заметила их красные щёки. — А-а-а!.. Да, точно, я забыла рисунок! Пошли, Соня, я тебе его покажу…

Когда они скрылись в тоннеле, Элай проговорил:

— И к чему был этот спектакль?

— Не знаю… — прикусила губу Вероника.

— Ой, да ладно тебе, — улыбнулся Элай. — Я не дурак. Я бы и сам пригласил тебя на свидание — если б мы были на Земле. А тут я не знаю ровным счётом ничего. Поэтому…

— А кто говорит о свидании? — спросила она.

— А? — переспросил Элай и покраснел ещё сильнее. — Ну… То есть… Ну, если не свидание, то… Ладно…

И тут Вероника расхохоталась.

— Э-э-э… да что такое-то?.. — ему вдруг захотелось, чтоб его закатали в бетон.

— Ничего! — выговорила она. — Пошли уже. Свидание так свидание…

Элай выдохнул — он и не заметил, как набрал в лёгкие столько воздуха и не дышал, наверно, целую вечность. И как он после такого в темноту не провалился? Хотя, может, это было бы полезно — он бы хоть понял, что сейчас произошло.

— Короче, я понял. До вечера вас не ждать, — подал голос Влад. Всё это время он стоял в тени тоннеля, и они про него как-то забыли. Вероника тут же закрыла глаза, будто её тут нет, а Элай зачем-то решил разглядеть какого-то рабочего. — Да всё нормально! Буду ждать тебя здесь часов в восемь.

— Хорошо! — не думая, согласился Элай. — Ника, пошли…

…Когда они уже оказались на порядочном расстоянии от ангара, он спросил:

— Здесь все тоннели такие однотипные? Хоть бы картину повесили, что ли…

— Что? — опомнилась Вероника. — А, да. Это проблема. Ещё и заблудиться легко. Впрочем, запомнить тоже — и больше не потеряешься.

— Долго ещё идти?

— Да нет, мы уже подходим к учебному корпусу. Вот чёрт…

— Что такое? — Элай повернулся и понял, что почти не видит её лица.

— Да просто… Никогда так не смущалась!

Элай засмеялся.

— Ты меня видела? Мне тогда хотелось утопиться…

— И я тебя отлично понимаю! Вот только, в отличие от тебя, я бы никогда не решилась сказать это слово.

Они подошли к двери, ведущей в учебный корпус.

— Какое слово? — спросил Элай, толкая дверь.

— «Свидание» — ответила Вероника.

— Так значит, всё-таки…

— Да. И не говори больше ничего.

— Всё, молчу, как рыба!

Они оказались в просторном фойе. Стены здесь были приятного салатового оттенка. На них висели разные фотографии в рамках. Преподаватели, лучшие студенты, кое-где даже можно разглядеть несколько картин. Тут и там стояли удобные диванчики красного, синего и зелёного цвета, окружающие декоративные стеклянные столики.

— А здесь красиво, — выдохнул Элай.

— Потом ещё аудитории покажу. Если хочешь, конечно.

Слева находилась дверь, ведущая к лифтам. А справа — выход на поверхность Марса — и в этом месте стены в привычном понимании не было. Только пуленепробиваемое стекло, сквозь которое отлично видно хаос, творящийся внутри.

— Здесь красиво, да, — тихо произнесла Вероника, следуя за Элиасом, медленно подходившим к стеклу. — Но и опасно… Ты готов услышать это?

— Сомневаюсь… — заворожено проговорил Элиас. — Но я точно этого хочу.

— Тогда… Включить звук.

И тут же на них обрушился жуткий, пробирающий до костей, вой сильнейшего ветра. Вокруг на бешеной скорости летали кусочки марсианского грунта — впрочем, их не так много, ведь поверхность планеты, можно сказать, итак уже отполирована ветром до блеска. Такой штормовой ветер любого впечатлит — ведь даже этого достаточно для запрета выхода наружу. Но было здесь то, что просто дух захватывало…

Мегавихрь. Явление, существующее только на этой планете. Ветер вдруг набирал скорость и резко закручивался в нечто, похожее на смерч, только гораздо сильнее — это нечто словно пробуривало поверхность, ведь в этот миг во все стороны разлеталось просто огромнейшее количество песчинок. Это длилось какие-то две-три секунды и тут же исчезало, но почти сразу возникало в другом месте.

Внезапно мегавихрь возник прямо перед окном учебного корпуса, и частицы грунта ударились об стекло, словно тысячи пуль. Элай тут же отпрянул назад — и врезался в Веронику — та его поймала.

— Это тихий ужас… — пробормотал Элай. Его охватили мгновенно страх и восхищение.

— Тихий?! — усмехнулась Вероника. — Скорее громкий. Ужасно громкий… Но за год к этому привыкаешь…

Она говорила это тихо — и прямо возле уха. От этого у Элая по спине побежали мурашки. И это было приятно…

Но всё это почему-то вдруг показалось ему ненормальным. Он ощущал страх — а она его поддерживала, чтоб он не упал. Шептала на ухо. Держала за плечи. Всё должно быть наоборот! Это он должен был её поймать… Он должен быть сильнее…

— Без звука, — крикнул он и отошёл вперёд.

— Что такое? — спросила она.

Элай повернулся и увидел её недоумевающий взгляд. И понял, что всё, о чём он сейчас подумал — полный бред.

— Да ничего… Просто, я тут представил, как это я тебя ловлю, как говорю всё это на ухо, и…

— И это вызвало у тебя отвращение? — улыбнулась Вероника. Вот только улыбка эта была не доброй.

— Ты что?! Нет! Нет, конечно… — сердце Элая словно рухнуло куда-то вниз.

— Просто, что ещё может означать эта реакция?..

Он не знал говорить, или нет, что ему в тот момент просто было неловко. Поймёт ли она? Как отреагирует? Или, может быть, они просто вместе посмеются над этим? Чёрт возьми, какая же глупая ситуация!

— Знаешь… — проговорила вдруг Вероника. — Давай, лучше потом проведём экскурсию.

— Постой!.. — только и успел бросить Элай, прежде чем та быстрым шагом вышла из корпуса.

Глядя на закрывающуюся дверь, он ударил себя ладонью по лбу, потом повернулся и уставился в окно. Буря понемногу прекращалась. Ветер уже не так сильно дул, да и вихри возникали заметно реже… Постояв ещё несколько минут, Элай развернулся и пошёл обратно в тоннель.

Внезапно откуда-то раздался голос:

— Буря закончилась, поверхность открыта!

«Что ж, — подумал Элай, — Наверно, надо было дождаться этого, а не петлять сейчас по тоннелю»

Вскоре он и впрямь упёрся в развилку. Перед ним оказалось два хода — один чуть влево, другой, чуть вправо. Решив, что по пути в корпус справа ходов точно не было, Элай двинулся налево. И не прогадал.

Вскоре он увидел впереди уже знакомые силуэты — Влад и Соня. Они о чём-то увлечённо разговаривали. Соня вдруг повернулась и увидела его.

— Элиас! Что-то ты быстро… Как всё прошло?

— Где будет проходить обследование? — ушёл от вопроса Элай.

— Готов, значит? — спросил Влад. — Тогда идём. Скоро сам увидишь.

Они прошли в другую часть ангара, где находился небольшой коридор, ведущий к выходу. Влад достал из нагрудного кармана карту и провёл ей по сканеру.

Соня остановилась и посмотрела на пол.

— Как будто неделя прошла с того момента, как я тут распласталась…

— Да ну, всего день прошёл, — бросил Влад.

— Я знаю, но…Ну да.

— В смысле «распласталась»? — спросил Элай.

— Ты ещё не понял? — удивился Влад. — Соня вообразила себя супергероем и побежала от того корпуса сюда во время бури.

Элай аж пошатнулся.

— Как ты вообще уцелела?!

Соня поднесла к глазам ладонь. На ней до сих пор красовался знакомый шрам. Самый обычный шрам, какие бывают — бесформенный, тёмный… Но он совсем не болел.

— Сама не знаю, — произнесла она. — Я взяла с собой кристалл гравиума и, когда рядом возник мегавихрь, успела притянуться к земле.

— Соня… пробормотал Элай. — Ты видела бурю, которая сейчас там бушует?

— Я и похлеще видела, — усмехнулась та.

— Тогда ты должна понимать, что тебя бы там просто порвало на части!

— Не порвало бы! — воскликнула Соня. — Тогда буря была совсем не такая сильная, и…

Она вдруг осеклась, и взглянула в окно.

— Не знаю… Порой я действую, не подумав.

— Порой ты будто совсем без мозгов, — вставил Влад.

— Да! — взорвалась Соня. — Они у меня начисто отключаются! И адреналин закипает в крови… В такие моменты я себя не контролирую, — она закрыла глаза и вздохнула. — Поэтому, давайте уже пойдём, а то, кто знает, что я могу выкинуть.

Договорив, она быстрым шагом устремилась вперёд. Элаю с Владом ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Ветер гонял марсианский грунт. Небольшие приземистые кустарники колыхались под его напором. И эта картина была везде. Этот безжизненный вид поражал воображение Элая. Только возможность дышать успокаивала его.

— Спустя месяц учёбы к этому привыкаешь, — сказала Соня. — А потом уезжать не хочется.

— Может, ты и права… Но на Ньютерре наверняка лучше.

— Так что у вас там с Вероникой случилось?

— Неважно, — ответил Элай.

— Мы на месте, — Влад остановился и открыл вход в корпус.

Дойдя до конца коридора, он свернул налево и открыл последнюю дверь.

— Заходи. Встань в центр и жди. Исследование начнётся автоматически.

— А где центр? — спросил Элай.

— Ты поймёшь, — сказал Влад и добавил. — А, и ещё… Больно не будет.

Элай усмехнулся, но тут же понял, что это нервы. Стоит ли входить в эту камеру? Что его там ждёт? Он до сих пор ещё не решил, можно ли доверять Гельмуту Вестейру. С другой стороны, Соня и Влад совершенно спокойны. Может, правда, бояться нечего?

Он шагнул внутрь и оказался в странном помещении. Необычным было то, что оно оказалось пустым. Комната с высоким потолком и, судя по всему, идеальной кубической формы. С белыми стенами.

«Что за мода делать всё белым? — подумал Элай. — Что на Венере, что здесь. Интересно, в Блоке Мыслителей так же?»

Он сделал ещё один шаг. Снаружи Влад чиркнул картой по сканеру, и дверь закрылась.

А на полу посреди камеры возник красный круг. В нём как раз могла уместиться пара человеческих ног. Элай встал туда и выпрямился.

«Ну? И что дальше?»

Внезапно из стен по бокам выплыли два блока. Их цвет менялся от ослепительно белого, до серого и дальше, по мере приближения к Элаю. Он обернулся и увидел ещё один блок, летящий сзади.

«Что это за штуковины?! — он посмотрел вперёд и узрел последний блок, опускающийся прямо перед ним с потолка. И тут его инстинкт самосохранения взбесился. — Надо бежать!!!»

Но Элай не смог сойти с места.

— Соня! — закричал он, и тут блоки сомкнулись, став абсолютно чёрными и заперев Элая, словно в гробу.

Он чувствовал холод, идущий от них.

«Нет, это не просто холод — это…»

Элай провалился в сон…

* * *

— Надо было всё ему объяснить, — засмеялась Соня, услышав крик Элиаса.

— Да ну! — ухмыльнулся Влад. — Я до сих пор помню, как меня привели на сканирование в Училище. Никто ничего не сказал! Я тогда чуть в штаны не наложил…

— Ой, только давай без таких подробностей, — Соня приподняла бровь. — Ты же страж. Ты не должен ничего бояться.

— Без страха никак. На самом деле есть вещи куда хуже, чем простое сканирование… — задумался на миг Влад. Но, заметив странный взгляд Сони, опомнился. — Ладно, мне нужно идти. Отнесёшь потом результаты Вестейру?

— Ну… хорошо, — нехотя согласилась Соня.

— Элая тоже приведи — надо будет найти ему жилой отсек. До встречи!

И ушёл.

— Что ж, придётся одной стоять здесь полчаса…

Соня достала МК и заглянула в блок новостей, уже не ожидая увидеть что-то плохое. И сразу побледнела.

«Землетрясение рядом с Риверси достигло 9,3 балла по шкале Рихтера. В самом поселении уже ощущаются толчки, несмотря на силовое поле. Но волноваться по-прежнему не о чём…»

Соня выронила компьютер из рук. Тот завис над полом в образовавшемся синеватом облаке, но она не обратила внимания. Она вспомнила, как сорвался Влад на корабле. Уже тогда она поняла, что он что-то скрывает. И, раз уж он не удержал себя в руках, это что-то было очень серьёзным.

На неё нахлынули страх и волнение, образовав что-то новое и чертовски сильное... Дыхание перехватило, а руки непроизвольно сжались в кулаки…

«Нет, я не буду сидеть сложа руки!» — решила она, схватила МК и побежала прочь.

Пожалуй, этот ясный солнечный денёк обещал быть долгим. Прошло всего несколько минут, как корабль приземлился на Марсе, а ветер успел пропасть совсем. За год учёбы на первом курсе такое редко случалось.

Нет ничего удивительного в том, что сотни, даже тысячи студентов Академии решили провести время за прогулкой по безжизненным марсианским пустошам. Им вдруг предоставили последнюю возможность вновь очутиться здесь, прикоснуться к прошлому, запомнить это место как можно лучше. Они не могли её упустить. Впереди ещё целых, нет, всего лишь два дня — и их увезут на Ньютерру, где куда лучше, комфортнее, безопаснее, чем здесь… но это же Марс!

Сквозь толпу студентов бежала Соня. Её чёрные вьющиеся волосы подскакивали каждый раз, когда нога её касалась земли. Широко раскрытые голубые глаза были устремлены вперёд. Люди удивлённо смотрели ей вслед, не понимая, куда можно спешить, о чём беспокоиться, когда все экзамены подошли к концу, а впереди целое лето отдыха?

А она мысленно ощущала отголоски их удивления и мысленно же посылала всех куда подальше. Стоило ей прочесть новости из Риверси — где прямо сейчас происходит чудовищное землетрясение — как её нетренированная телепатия обострилась в несколько раз. В другой раз это бы её не на шутку взволновало, но сейчас её волновало другое.

Она не позволит погибнуть маме и маленькому брату! Конечно, здравый смысл подсказывал ей, что Риверси окружает силовое поле, что там будут ощущаться толчки, но они не навредят жителям, что все постройки в подводном поселении созданы из прочнейших материалов. И, согласно всем принципам межзвёздной федерации Пангея Ультима, ей стоило довериться своим рациональным умозаключениям.

Но Соню посетило предчувствие. Она уже сама сегодня говорила Элиасу, что все предчувствия — это не что иное, как последствия эмоционального восприятия. И чётко осознавала, что права — но сейчас эмоции взяли верх над разумом.

И, может быть, что-то страшное правда должно случиться?

Ещё не добежав несколько метров до входа в ангар, Соня закричала:

— Открыть дверь!

Можно просто коснуться сканера рукой, но она не хотела терять время. Дверь открылась как раз, когда она вбежала внутрь и повернула налево — но манёвр не удался. Она по инерции влетела в стену коридора и чудом не упала. Правое плечо, однако, пронзила боль.

Дверь закрылась.

Соня осмотрелась вокруг — никто не шёл в её сторону. Прислушалась — доносились только приглушённые голоса рабочих и звуки их оборудования. Тогда она, потирая плечо, пошла дальше.

Трап опущен. Возле командного пункта никого нет, рабочие не успели закончить проверку гравиумных панелей. Хорошо, значит, это будет просто…

— Вы куда, девушка? — лениво спросил один парень, оторвавшись от проверки.

— Я там кое-что забыла, — уверенно ответила Соня.

— Ладно, иди. Только, если не вернёшься минут через… десять — мне за это влетит, — произнёс он так, будто это самое незначительное событие во Вселенной.

Соня вбежала наверх по трапу и быстро добралась до командного блока. У входа туда она притормозила и, тихо-тихо ступая по полу, продолжила красться дальше. Неожиданно, но и тут оказалось пусто. Хмыкнув, Соня выпрямилась и стремглав побежала к капсулам.

Сейчас в помещении под кабиной свет горел. От лестничного пролёта шли два прохода, огибающие широкую область напротив. Разумеется, внутри неё располагались капсулы, как и за другими стенами коридоров. Для такого большого корабля разумно иметь при себе такое количество спасательных кораблей.

Но обычно капсулы использовались только как дополнительное транспортное средство. Войн вроде как не предвиделось в ближайшее время, да и этот пассажирский корабль достаточно хорошо укреплён и вдобавок оснащён мощными плазменными пушками.

Однако сегодня Соне предстоит совершить на капсуле именно спасательную операцию. Голова понемногу прояснялась — она уже чётко понимала, что жителям Риверси ничего не грозит. Но она всё равно отвезёт родных подальше оттуда — на всякий случай.

Об Элае она как-то позабыла…

Соня достала из кармана ворованную карту — она уже пользовалась ею какие-то сутки назад, значит, сейчас тоже сработает. Дверь, ведущая в ближайшую капсулу, раскрылась, неожиданно проскрипев.

«Ничего страшного», — решила Соня. Она припоминала, что это та самая машина, на которой она летала на Землю, но не подозревала, что Гельмут Вестейр именно её выбрал для посещения Блока Мыслителей. И она не могла знать, что этой капсуле уже требовался тщательный осмотр и ремонт.

Так что Соня сразу же юркнула внутрь и кинулась к панели управления.

Капсулы были новее, чем сам корабль, так что одного пилота оказалось достаточно. Вот только курсы управления межпланетным транспортом Соня ещё не проходила.

Она уселась удобнее в кресло пилота. Перед ней был широкий экран, наклонённый чуть вперёд. На нём лежало некое устройство, напоминающее лёгкие накладные наушники. Соня схватила его, и капсула тут же ожила — экран загорелся, загудел двигатель, а кресло придвинулось к панели.

— Та-а-ак, — протянула Соня и надела устройство себе на голову — оно облегало её затылок и крепилось за уши — и вдруг ощутила себя частью машины.

Ей многое стало ясно — устройство связывало человека с инфопотоком, окружающим капсулу. Она могла видеть всё, что окружало машину — со всех сторон.

На экране справа мигало изображение створок ангара. Соня ткнула туда и взглянула вверх. Инфопоток позволял видеть и сквозь корабль — створки начали открываться.

— Хорошее начало, — решила она и нажала кнопку рядом, изображавшую крюк.

Капсула отстыковалась от корабля. Теперь осталось лишь сдвинуть её с места.

— Как же просто! — воскликнула Соня и схватилась за рычаги управления. Те словно держались на соплях — но оказалось, что они двигаются в любую сторону.

Надавив на них вниз, Соня заставила капсулу опускаться ниже. Сдвинув влево — начать смещение в левую сторону. Вылетев из-под корабля, она посмотрела на створки ангара — те раскрылись полностью — и подняла рычаги вверх. Капсула выпорхнула из ангара, словно птичка.

— А как поворачивать? — Соня задала вопрос самой себе и тут же нашла ответ. Повернув рычаги, она развернула и капсулу. Это походило на какую-то игру.

Уверившись в простоте управления, Соня осмелела и начала подъём — капсула летела прочь с Марса и набирала скорость. Оказавшись на достаточно большом расстоянии, Соня замедлила ход и взглянула на экран.

На одной его части была панель скорости — а на другой — карта маршрута. Набрав в поле ввода «Земля», Соня увидела, как протягивается линия безопасного полёта. Одобрив маршрут, она глянула туда, где располагались контуры створок и крюка. Там был ещё какой-то приплюснутый овал.

— Должно быть, это оболочка, — решила она и ткнула туда.

Снаружи корабля мигнуло облако антипротонной оболочки и тут же погасло. Овал замигал красным цветом.

— Что такое? — спросила Соня и снова занесла руку над ним — там появилась надпись — неисправность.

И тут её посетила мысль, что капсула может сломаться в открытом космосе, и тогда она останется там совсем одна, и никто не придёт к ней на помощь…

— Бред, — произнесла Соня и довела скорость до световой.

Капсула, уже развёрнутая в направлении безопасного маршрута, с плавным разгоном понеслась к Земле. Соня чувствовала, как машину трясёт, и здравый смысл подсказывал ей — так не должно быть. Но пути назад уже нет. Она должна попасть на Землю, в Риверси — и увезти оттуда родных во что бы то ни стало…

* * *

Вдох. Тьма. Нет желания открывать глаза. Сон не отпускает. Это так прекрасно…

Выдох. Боль в глазах. Чувство беспомощности. Паника. Страх поглощает всё…

Элай с трудом раскрыл глаза — веки, казалось, намертво слиплись. Блоки отдалялись от него и постепенно светлели. Страх отступил. Что это было? Он спал?

Блоки слились со стеной. Её белый цвет слепил глаза — словно существовал только свет.

«Надо уходить отсюда, — решил Элай и ступил вперёд. — Стоп. А куда уходить?»

Ни намёка на дверь. Только белый цвет.

Паника вернулась.

«Может, попробовать вернуться назад во времени?»

Вот только зачем?

И как?

Элай сделал ещё пару шагов и замер, ошалело глядя перед собой. На стене проступили контуры двери, которая отворилась, приглашая свалить. Куда глаза глядят.

Так он и поступил — выбежал из камеры.

— Соня! — позвал он. — Влад!

Никого.

«Куда они делись?»

Всё это понемногу начинало напрягать. Элай снова сорвался с места и побежал.

Солнечный свет! Вырвавшись на свободу из корпуса, Элай пробежал по инерции ещё несколько метров и затормозил.

Столько людей вокруг — смеющихся, радостных, болтающих о чём-то — они гуляли по безжизненной марсианской поверхности, и смотрелось это до ужаса нелепо.

— И куда вы все бежите? — произнёс какой-то парень.

Элай удивлённо обернулся на вопрос. До него не сразу дошло.

— Мы? Кто-то ещё бежал?

— Да, — сказал парень. — Девушка. Она ведь выбежала оттуда же, откуда и ты! Стоп. Это ты… Это ведь ты!

— О чем ты? — отстранился Элай.

— Ну, тот чувак с видео… Это ведь ты временем управляешь!

«Ну что за бред! — подумал Элай. — Куда так спешила Соня?»

— Слушай, — обратился он к тому парню. — А ты не видел сейчас ничего странного?

— Да вроде бы… — тот пораскинул мозгами. — Сейчас из ангара вылетела одна капсула. Но никто ведь не должен был улететь…

— Ясно… Спасибо, — произнёс Элай и пошёл дальше.

«Соня, что у тебя на уме? Куда ты делась? Куда бежала? Это ты угнала капсулу? Если ты, то сейчас ты в большой опасности…»

Что же делать? Лететь за ней было бы самой глупой затеей, ведь он проигрывал Соне в знаниях и вряд ли разобрался бы с управлением капсулой. Нужно кому-то немедленно рассказать.

Более того, угнав капсулу, Соня сама себя подставила. Её могут выгнать из Академии за такое — если об этом узнает не тот человек. Кому доверять в таком случае? Фредерику, который, кажется, сам с собой разобраться не может? Владу, а то есть стражу, который беспрекословно подчиняется приказам людей высшего ранга?

И тут, неожиданно для себя, Элиас понял, что есть только один человек, кому он может полностью доверять. Пусть он теперь занимает очень высокое место в иерархии разума, но он порой забывает о правилах. Несмотря на то, что он вырвал Элая из привычной жизни, он до сих пор ни разу его не подвёл.

«Нужно найти Гельмута Вестейра», — решил Элай и побежал в сторону ангара.

* * *

Видимые размеры Земли стремительно увеличивались. Соня едва не запаниковала, как сработал сенсор приближения — скорость капсулы начала постепенно падать.

Выдохнув, Соня пригляделась. Синяя планета оказалась обращена к ней не той стороной. Среди облаков виднелись очертания Африки и Азии. Разворот вправо и вверх. Осталось только обогнуть планету.

Соня уверенно надавила на рычаги вперёд, и капсула вновь стала разгоняться.

Земля как будто вращалась специально для неё. Когда показался Тихий океан, Соня начала снижение, ища Гавайские острова. Нужно только увидеть, и она разберётся, что и где находится. Она знает здесь каждый остров. На некоторых даже бывала. Риверси расположено между островами Оаху и Кауаи, примерно посередине.

— Назовите себя! — вдруг прозвучало в ушах.

Оно и понятно, просто так попасть на планету не получится. Если корабль не будет опознан, его захватят военные корабли. Если же он проявит агрессию — будет уничтожен пушками с ближайших спутников.

Соня набрала побольше воздуха и ответила:

— Это капсула корабля Пангея Ультима пятьсот один. Моё имя — Софья Воронцова, я студент Академии Разума, первый курс, — и добавила. — Я прописана здесь.

Молчание.

— Можете войти в атмосферу.

Соня выдохнула и повела корабль вниз.

Вход в атмосферу ознаменовал себя чудовищной тряской. Но материал оболочки капсулы оказался устойчив к нагреву, и огненного ореола не последовало.

Океан всё приближался. Соня нашла нужные острова и снизила скорость. Влетев под воду на большой скорости, она рисковала не только повредить капсулу, но и создать цунами. Так что, приблизившись к поверхности океана, она совсем остановила машину.

Поверхность океана была совсем неспокойная. Огромные волны возникали тут и там, порой задевая шлюпку — и со страшной силой ударялись о берег. Тучи сгустились над островами, с которых кое-где шёл дым. По-видимому, землетрясение затронуло их. Оставалось только надеяться, что людей быстро эвакуировали — ни Оаху, ни Кауаи не имели такой защиты, как Риверси.

Соня направила капсулу вниз и вскоре погрузилась в воду. Она медленно двигала машину вперёд, в сторону огней, сверкающих на глубине.

Океан казался пустым. Хоть бы раз появилась пара китов или стая рыб — но нет. Что-то прогнало их отсюда. Неужели, землетрясение так напугало морских жителей?

Подлетев к силовому полю, Соня затормозила. Она помнила, как всякий транспорт, будь то межпланетный корабль или небольшое судно, проходил сквозь поле и приземлялся на посадочную площадку. Сейчас тоже так получится, или нужно что-то ещё сделать?

Она быстро осмотрела экран в поисках чего-то, что могло натолкнуть на мысль, но ничего не нашла. Может быть, все корабли федерации могут проходить здесь? Кто знает…

Взгляд Сони скользнул по правому краю Риверси — и она замерла. Силовое поле окружало подводное поселение с каждой стороны, а значит и снизу. Но сейчас создавалось впечатление, будто бы поле (а значит и Риверси) сдвинуто с места. Там, где синеватая оболочка уходила под землю, зияла глубокая дыра.

В этом виновно землетрясение? Это и есть последствия толчков, что пришлись на Риверси? Как они могли сместить такой огромный кусок земли? Может ли подобное представлять опасность жителям?

Соня не имела ни малейшего понятия. Но что-то определённо творилось здесь…

Она повела корабль прямо к силовому полю, пролетела через него, развернулась вправо и полетела вдоль.

Всё осталось таким, как она помнила. Клумбы, тянущиеся по краям поселения, тротуар, идущий вдоль них. Через дорогу — первые дома — коттеджи от одного до четырёх этажей. Всё разного цвета спокойных тонов. Кое-где рядом с оградой растут кустарники, а порой и ели возвышаются над постройками.

Только людей намного меньше. Большинство наверняка разошлись по домам, потеряв веру в абсолютную безопасность Риверси.

Кажется, Соня могла чувствовать их эмоции, даже паря в десятках метров от домов. И это было что-то вроде попытки, успокоиться, вернуть будничное настроение, поверх подваленных панических атак.

Соня выискивала впереди свой дом. Два этажа, светло-зелёный или салатовый цвет, две ели по бокам, качели рядом с крыльцом. «Где же ты?..»

Она его нашла. Качели пустовали, а шторы в окнах были задвинуты.

Капсула плавно опустилась рядом с качелями. Соня выбежала из неё и побежала к дому. Три настойчивых звонка в дверь, и та отворилась.

В проём выглянула женщина с такими же чёрными волосами и голубыми глазами. Её тёмно-зелёный свитер контрастировал со стенами, а синие леггинсы нарушали идиллию. Звали её — Дарья.

— Соня?! — воскликнула она.

— Мама! — улыбнулась Соня и крепко её обняла. — Я так по тебе скучала... А Максимка где?

— Я здесь! — прокричал мальчуган за спиной матери. Такие же чёрные волосы, только короткие, зачёсаны вбок. Одет в пижаму в горошек.

— Опять спал до обеда? — спросила Соня.

— Ну да, — замялся Максим.

— Ну ладно, проходи уже, — сказала Дарья. — Сейчас я что-нибудь приготовлю.

— Нет времени, мам, — произнесла Соня. — Я прилетела, чтобы увезти вас отсюда, пока землетрясение не прекратится.

— Зачем? — удивилась Дарья. — Всё вроде в порядке…

— Не спорь, — Соня стояла на своём. — Когда я летела сюда, чувствовала, что здесь творится что-то неладное. А теперь только удостоверилась. Весь Риверси сдвинут с места. Поэтому собирайтесь и идите со мной.

— Куда? — Дарья выглянула из дома. — Это твоя… машина?

— Я её одолжила.

— Ну я не знаю… Если бы нам угрожала опасность, нас всех давно бы эвакуировали…

— Может, правда, всё будет в порядке, — нетерпеливо проговорила Соня. — Но я не успокоюсь, пока не вывезу вас отсюда. Жду в капсуле.

— Ладно, сейчас соберёмся, — сказала Дарья.

— Только быстрее! — крикнула Соня и зашла в капсулу.

Сев в кресло, сразу надела «наушники», чтобы видеть, когда родные поднимутся на борт. От нетерпения Соня стала крутиться из стороны в сторону — кресло это позволяло.

Их всё не было. Соня отвернулась и взглянула в другую сторону — на силовое поле. На толщу воды за ним…

И тут она почувствовала, что её трясёт. Нет, не от лихорадки — капсула тоже заходила ходуном, по экрану пошла какая-то рябь. Где-то рядом раздался грохот. Это снова случилось…

— Мама! — закричала Соня и спрыгнула с кресла.

Система в капсуле вдруг заверещала — включился аварийный алгоритм действий. Дверь мгновенно захлопнулась, не дав Соне выйти, а капсула поднялась вверх на несколько метров.

— Нет! Выпусти меня!!! — кричала она, барабаня по двери, и вдруг услышала странный звук за спиной.

Соня обернулась и посмотрела в переднее окно. За силовым полем было какое-то движение. Что-то быстро приближалось. Она почти разглядела очертания гигантской руки, как та с невероятной силой ударила по силовому полю.

Поле лопнуло, сверкнув напоследок ярким синим цветом, и толща воды мгновенно ворвалась внутрь. Сметая всё на своём пути, она врезалась в капсулу, поглотив её и унеся за собой…

Соня кинулась в кресло и соединилась с инфопотоком. Единственное, что она успела, это краем глаза заметить свой дом, как его разом снесло сильнейшей волной.

И в тот же миг её мысли резко оборвались…

Вода стремительно наполняла всё подводное поселение, срывая деревья, разнося дома в щепки, не оставляя никому даже ничтожного шанса выжить. Через каких-то две секунды Риверси перестал существовать.

Капсулу уносило течением. Вес, однако, не давал ей долго держаться на плаву, и она неумолимо тонула. По пути она врезалась в одинокую стену какого-то дома, и дала сбой искусственная гравитация. А после капсула рухнула, прокатившись крышей по клумбам.

Наушники соскользнули с головы Сони и упали куда-то вниз. Сама она так и осталась сидеть в кресле вниз головой — ремень безопасности не дал ей упасть.

Кровь быстро приливала к голове, и лицо покраснело. Соня начинала чувствовать тяжесть в голове — но не двигалась с места. Она словно потеряла способность мыслить и выражать эмоции. Всё потеряло смысл.

Где-то снаружи слышалось движение. От ударов сотрясалась земля. Что-то бродило по океанскому дну и ворошило остатки Риверси.

Соня вдруг опомнилась и заозиралась по сторонам. Нащупала ремень безопасности, отстегнула его — и упала вниз, ударившись головой о потолок. Рука потянулась ко лбу, где уже набухала шишка. Соня вдруг всхлипнула и упала на бок, сжавшись в клубок.

Она успела соединиться с разумом родных перед тем, как волна смыла их дом. Чувствовала этот особый, ни с чем не сравнимый детский страх, охвативший Максимку. Наверное, к счастью, но он не успел понять, что наступил конец. Но мама… Соня видела каждый из множества образов, пролетевших в её сознании сразу, как та заметила в окне исчезновение силового поля. Вот как это происходит — вся жизнь пролетает перед глазами…

Всё это за какие-то несколько секунд.

А после всё исчезло, будто и не было никогда. Их мысли вырвало из головы Сони, словно её собственный мозг резко вынули и поместили в холодную воду.

Она лежала на потолке капсулы и содрогалась от рыданий. Она не могла принять то, что родных больше нет. Не могла это представить. Винила себя в том, что прилетела слишком поздно. Корила за то, что не уволокла их силой из дома. За то, что осталась в живых вместо них.

Капсула вдруг покачнулась. Потом её задняя часть начала подниматься, и Соня перекатилась на переднее окно машины.

Что-то перевернуло капсулу… И ушло, оставив без внимания.

Оказавшись на спине, Соня перестала плакать. Перестала винить себя.

Снаружи было нечто, что каким-то образом создавало землетрясение. Оно нанесло тот удар по силовому полю и разрушило его. Оно снесло весь Риверси и сейчас копалось в том, что от него осталось! Оно лишило жизней десятки тысяч людей! Оно убило её родных!!!

Соня вздрогнула и потянулась к экрану — но на нём не оказалось наушников. Осознав, что и на голове их нет, Соня принялась шарить по окну, которое сейчас служило полом, и вскоре наткнулась на устройство. Кажется, оно цело.

Она напялила его на голову и тут же соединилась с инфопотоком. Перебралась с окна по экрану в сторону кресла. То оказалось повёрнуто спинкой в её сторону. Ну, правильно, самая тяжёлая часть перевесила.

Развернув кресло, Соня кое-как втиснулась в него, упираясь руками в окно, а ногами куда-то под панелью управления. Потом одной рукой застегнула ремень и повисла так, решив передохнуть.

Рычаги тоже были исправны. Соня взялась за них и подняла капсулу со дна, а после перевернула её в нормальное положение. Вздохнув с облегчением, она оглянулась в поисках чего-то, что способно двигаться и крушить города.

Прямо впереди она заметила размытую фигуру некого существа, двигавшегося прочь. Разглядеть что-то было трудно, их разделяло слишком большое расстояние в воде на такой глубине.

Но совершенно точно можно сказать — это нечто чертовски большое. Странно, но Соню это не испугало. Она испытывала страшную злость и вместе с тем её вдохновляла появившаяся возможность кому-то отомстить за смерть матери и брата.

«Сейчас я задам тебе жару», — подумала она и направилась вслед за существом.

* * *

Гийом Эспри попивал чай, сидя в кресле в своей комнате. Перед ним из МК был раскрыт большой экран, показывавший какой-то фильм. Гийом изредка поглядывал на него, большую часть внимания отдавая куче подсвеченных файлов, беспорядочно разбросанных по столу.

Одинокий кварк, приставленный к нему Гельмутом Вестейром, кружил вокруг. Ни Гийом, ни кто-либо ещё не могли его засечь. Кварк — это самая элементарная частица, меньше нейтрона и электрона во много раз. О чём говорить, последние и состоят из кварков.

Этот кварк был заряжен особым образом, что делало его простейшей частью инфопотока. Он один мог передавать изображение на любые расстояния — так люди и совершили много открытий в области множества астрономических наук. Конечно, для гораздо более чёткого изображения и вдобавок передачи звука требовалась целая сложнейшая кварковая структура.

И это значило мгновенно раскрыть себя. Так что Гельмут решил, что одинокого кварка будет более чем достаточно.

Кварк сам держался на расстоянии одного-двух метров от Эспри и следовал за ним, куда бы тот не пошёл. Но на случай, если нужно сместить кварк вручную, у Гельмута имелся пульт управления.

Он приблизил его поближе к файлам и улучшил изображение до предела. Огрехи в картинке ещё оставались, но разглядеть, что написано, уже не казалось затруднительным.

Это оказались самые обычные документы мыслителя. Рапорты подчинённых, новости из подвластного уголка Вселенной. Гийому были отведены просторы в системе Сириуса, где частично проводилась колонизация и только подходило к концу терраформирование.

Гельмут мог только позавидовать коллеге — получив пост мыслителя в Палате только вчера, он ещё не имел власти над кем или чем-либо в полном смысле слова. Пока ему предстояло закончить начатое — сопроводить студентов на Ньютерру, провести полное исследование Элиаса Кендала и — о чём Палата не ведала — продолжать слежку за Гийомом Эспри.

Впрочем, Мыслители Палаты могли предпринимать любые действия — и в отношении коллег тоже. Так что, вероятно, кто-то из коллег мог наблюдать и за Гельмутом.

Но точно не Гийом Эспри. За всё время слежки за ним Гельмут ни разу не видел, чтоб он наблюдал за кем-то. Будто бы его никто не волновал. Нет, что-то он точно скрывает. Но что?

Гельмут отчасти верил в слова Фредерика. То, как он рассказывал о своих видениях, внушало доверие. И в телепатию Гельмут старался верить, ведь об этом ему рассказал сам Архимыслитель…

Но слишком уж невероятным было всё это. А рассказ Фредерика подрывал веру Гельмута в человеческую сущность… Впрочем, порой Вестейра пугали и собственные неосторожные мысли, идеи, желания. Это входило в список причин, почему он раньше отклонял предложения занять пост в Палате. Но с годами, похоже, он стал больше себе доверять.

Внезапно Гийом Эспри смёл экран и все файлы в свой МК. Потом поднялся, поправил свой маут и пошёл прочь из комнаты.

«Ну, и куда ты собрался? — подумал Гельмут. — Собрания никакого не намечается. Или тебе просто не сидится, и ты решил сгонять до Сириуса? Или что-то ещё?»

Рука Гийома метнулась в карман. В этот момент Гельмут инстинктивно потянулся к пульту и переместил кварк перед лицом Эспри и поближе к глазам. Сейчас взгляд казался каким-то отстранённым, даже пустым. На лице читался испуг.

Потом Гийом сунул в рот таблетку — и почти сразу зрачки слегка дёрнулись. Испуг пропал, словно Гийом почувствовал облегчение, его взгляд стал чётче и увереннее. Тогда он двинулся дальше.

— А вот это уже интересно, — произнёс Гельмут.

В этот момент в комнате прозвучал звонок. И сразу же голос:

— Это я, Элай! Гельмут, вы тут?

— Проходи, — сказал тот.

Дверь открылась, и Элай буквально вбежал внутрь.

— Кое-как вас нашёл… — выговорил он, пытаясь отдышаться.

Когда Гийом зашёл в свой корабль, Гельмут отвлёкся.

— А разве Владимир не сказал тебе, где я? Или Софья?

— В том и проблема, — сказал Элиас. — Когда я вышел из камеры, никого вокруг не было. А Соня… Она…

— Подожди секунду, — перебил его Гельмут, взглянув на экран.

Там показывались и координаты. И, судя по ним, Гийом Эспри выбрал довольно странный курс — в сторону Юпитера. Саму планету освоить невозможно из-за её величины и структуры — но на одном из спутников, Ганимеде, предпринималась попытка терраформирования, оказавшаяся неудачной. Сейчас на нём остались заброшенные модули готовившейся колонии.

Но что, если там всё-таки кто-то есть?

— Но это важно! — Элай почти кричал.

— Говори, — Гельмут свернул экран и повернулся к нему.

— Соня угнала одну из капсул.

— Что? Зачем? — удивился Гельмут. — Впрочем, она наверняка могла полететь на Землю, навестить родных, пока мы ещё здесь. Думаю, ей это позволено.

— Но разве она умеет управлять капсулой?

— Управление интуитивно понятно и передвижение частично автоматизировано, — пояснил Гельмут. — Так что она в безопасности.

— Но… — Элай осёкся. — Это… Это странно…

Гельмут переменился в лице и потянулся к МК.

— Она убежала, не дождавшись меня! Что могло её так взволновать?

— Вот именно, — проговорил Гельмут, открывая блок новостей. — И теперь мы знаем, что это.

Элай взглянул на экран и увидел новость о землетрясении.

— Похоже, она беспокоилась за родителей…

— Надеюсь, что зря, — Гельмут поднялся с места. — Идём на корабль.

* * *

Капсула издавала странный скрип. Раньше это могло потревожить Соню, но сейчас она будто и не слышала этого. Она уже почти нагнала того монстра.

«Монстр» — только это слово вертелось на языке. Чем ближе Соня к нему приближалась, тем больше не верила своим глазам. Величина этого чудовища не поддавалась описанию. Кажется, его можно сравнить даже с Риверси. Монстр был меньше поселения, но не более, чем в два раза. Его длина, по оценкам Сони, достигала едва ли не целого километра.

Он передвигал лапы подобно гигантской ящерице, вот только лап было не четыре, а шесть, и орудовал он ими с поразительной точностью. Соня облетела его сбоку и смогла разглядеть лучше. То, что принято считать головой, выходило прямо из туловища и напоминало скорее неровный овал. Глаз не было, равно как и носа.

Его кожа была испещрена вмятинами и шипами. И вся поверхность была странно знакомых оттенков… Большая часть напоминала океаническое дно, но с правого бока цвет резко менялся на синеватый. Он словно бы слегка переливался и напоминал скорее воду — это объясняло то, что выглядел этот участок, как огромная дыра.

Пока монстр не замечал капсулу, Соня развернулась и подлетела поближе.

Глаза её сверкали от слёз, но она и не думала вытирать их. Она смотрела на монстра, не моргая, словно хотела просверлить его взглядом. И это была не только злость.

Соня понятия не имела, что это за существо. Не знала, может ли оно мыслить. Но какие-то образы оно точно запоминать может, а значит, она может проникнуть к нему в голову. Возможно, даже узнать, что оно чувствовало в тот момент…

Но ничего не получалось. Либо у монстра есть какая-то защита, либо существует какой-то незримый барьер.

— Как же так! — выдавила Соня и ударила в сердцах по экрану. Тот мигнул, но не погас. — Значит, придётся перейти к самому простому…

Она нажала на последний оставшийся рисунок на экране — изображение огня.

Из панели управления выехали ещё два рычага, а из каждого бока капсулы выдвинулись особые устройства. Чем-то они напоминали фотокамеру, прикреплённую к сфере втрое больше неё. Сфера, в свою очередь, удерживалась металлической «рукой», выходившей из отверстия в стенке. К сфере крепились две трубки, так же уходящие внутрь. Внутри сферы находился водород.

Вся эта конструкция получила название «плазменная пушка». При её активации водород нагревался до очень высоких температур, выше, чем на поверхности Солнца, и переходил в состояние плазмы, излучая ослепительный свет и чудовищно сильную энергию.

Неотрывно глядя на монстра, Соня прошипела:

— Получай, урод!

Схватилась за рычаги, нажала на кнопки и…

Ничего. Только на экране появилось окно сканера отпечатка руки.

— Да как так-то?!

Соня приложила руку к сканеру — загорелся красный цвет, и пушки нырнули обратно в корпус капсулы. Она в ярости ударила по экрану и взглянула в окно.

Ярость сменилась ужасом. Монстр смотрел на неё.

А после пригнулся и резко прыгнул к капсуле. Этот его манёвр образовал глубокую дыру в земле и, вероятно, послужил новым эпицентром сильного землетрясения.

Монстр ударил по капсуле, как по баскетбольному мячу. Соню чуть не выдернуло из кресла от сильнейшего толчка. Ей показалось, будто все её внутренности поменяли своё положение. Не успела она сильнее вжаться в кресло, как ей в этом помогло столкновение с землёй…

Сильнейшая боль в спине…

Капсула врезалась в дно и отскочила от него, перевернувшись в воздухе.

Соня услышала, как сзади льётся вода. Похоже, что в крыше образовалась пробоина. Она хотела повернуться и взглянуть, но не смогла двинуть головой. Вместо этого только ощутила молниеносную боль, прошедшую вдоль…

«Я сломала позвоночник?»

Эта мысль атаковала её вместе с паникой.

Она не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Не могла ничего… кроме как смотреть в окно, наблюдая, как капсула медленно переворачивается, показывая дно, монстра и воду по очереди. До тех пор, пока машина не рухнула окончательно.

И новый приступ боли.

Соне хотелось издать крик, но и это не вышло. Только слабый стон.

Капсула оказалась в «нормальном» положении, и Соня видела всё «как надо», а не вверх ногами. Она наблюдала, как монстр, не двигаясь, смотрит на неё. Неизвестно, видел ли он именно её, но решив, что капсула больше не представляет интереса, он развернулся и пошёл своей дорогой — и каждый его шаг отдавался болью для Сони.

И она, кажется, заметила кое-что ещё — сейчас монстр повернулся к ней левым боком, и там его расцветка являла собой нечто совершенно странное.

Синеватая линия силового поля сверху, цвет искусственного неба ниже, изображение домов и лужаек…Словно отражение частички Риверси. Целого Риверси.

Соня смотрела вслед монстру, пока тот не скрылся из виду.

«Невозможно!!!» — неистово кричал ей здравый смысл. Но она видела это слишком чётко, чтобы это было неправдой. И никак не могла объяснить.

Тем временем, вода заполнила капсулу почти наполовину. Соня этого не чувствовала (и это пугало до чёртиков), но видела краем глаза, как она скрыла её колени.

«Вот и всё… — решила она, как вдруг капсула поднялась со дна. — Что происходит?»

Машина поднималась всё выше и выше, пока не вырвалась прочь из океана. Вокруг неё образовалась оболочка — но не антипротонная, а силовая. И тогда капсула начала разгон. Всё выше и выше, быстрее и быстрее — будто что-то тянуло её отсюда.

Капсула развернулась в сторону от Земли, и Соня заметила впереди некую точку. Да не просто точку.

Pangaea Ultima 501 находился на околоземной орбите.

Её спасли.

Соня улыбнулась бы, но не могла. Как не могла и объяснить свою радость. Ещё минут пять назад она не хотела жить, страдая из-за потери родных… И сейчас их лица по-прежнему стояли у неё перед глазами. Злость смешивалась с болью, и кажется, несчастнее её нет никого в этом мире. Так откуда ж взяться этой слепой радости?

Капсула мягко пристыковалась к кораблю и наполнилась свежим воздухом. Дверь позади отворилась, и кто-то стремительно вбежал внутрь.

Это был Гельмут.

— Соня, что с тобой?..

— Я… не… — кое-как выдавила Соня, но Гельмут уже выбежал куда-то наружу.

Он подбежал к стенке и нажал синюю кнопку на одной из панелей. Из стены вдруг выдвинулся блок, трансформировавшийся в робота-помощника. Или робота-санитара. Взлетев над полом, он двинулся в капсулу, где остановился возле кресла. Две пары «рук» вмиг оказались под креслом — одни приготовились его приподнять, а другие принялись срезать его ножку. Вскоре дело было закончено, и робот осторожно выехал из капсулы с креслом на руках.

Соня, наконец, увидела своих спасителей. Перед ней стояли Гельмут Вестейр, Элиас и Влад.

Увидев последнего, Соня ощутила, как злость и обида подступают к горлу.

— Ты всё знал! — выдавила она, сверля взглядом стража. Она хотела закричать, но это был скорее хриплый шёпот. — Ты…

Робот увёз её мимо и начал плавно подниматься вверх, к командному пункту.

Влад смотрел ей вслед, потеряв дар речи. Его лицо выражало целую бурю эмоций. Это был и страх, и удивление, и вина. Чувство вины… Оно переполняло его до глубины души.

И вдруг он почувствовал руку на своём плече.

— С ней всё будет в порядке, — уверенно сказал Гельмут, чьё лицо было совсем неподвижно. Ошеломление не покидало его никак.

Он успел увидеть на видео со встроенной в капсулу камеры, как монстр уходил прочь. Успел полностью его разглядеть. И не находил этому никакого объяснения. Даже самого бредового. Тогда он взглянул на Элиаса.

Тот был и ошеломлён, и напуган, и совершенно разбит.

— Куда её повезли? — произнёс он едва слышно.

— В одну из кают, — ответил Гельмут и пошёл наверх. Элай за ним.

Влад так и остался стоять, глядя в пустоту.

— Обратно! Немедленно! — проревел Гельмут, и пилоты тут же начали свои действия.

— С ней правда всё будет в порядке? — Элай поравнялся с ним.

— Да. Сейчас медицинские камеры лечат любые переломы в два счёта. Главное скорее вернуться…

— Что это было за существо?

Гельмут замолчал. Он не имел ответа на данный вопрос.

— Иди к Соне, посиди с ней, — произнёс он и двинулся к одной из панелей.

Элай развернулся и пошёл к каютам. И увидел Влада, поднимавшегося по ступеням.

— Ты как?

Но Влад прошёл мимо, словно не видел его, сел на какое-то кресло и уронил голову на ладони…

Гельмут, решив отвлечься ото всего, достал МК и открыл экран слежки. Но увиденное ввело его в ещё больший ступор.

Корабль Гийома Эспри приземлялся в заброшенный ангар — на Ганимеде. Оказавшись там, Гийом дождался, пока створки плотно захлопнутся, и помещение заполнит кислород. А после встал и с деловитым видом покинул корабль. Дошёл до двери и открыл её.

Глазам предстал тёмный коридор. Гийом двинулся вперёд без тени сомнения — а значит, уже бывал здесь. Он пересёк его очень быстро и, прижав руку к сканеру, толкнул следующую дверь.

И Гельмут увидел это. Всё в точности, как описывал Фредерик. Надпись на двери. Свет из палат. И голову со вскрытым черепом, в которой копались руки-роботы.

Карта легко скользнула по сканеру. Раздался уже давно знакомый сигнал — и дверь отворилась. Элай робко шагнул внутрь.

Окно наполовину загораживала массивная спина робота-помощника. Элай обошёл его и, наконец, увидел Соню. Она сидела в кресле капсулы, выдернутой с корнем оттуда. В том же положении.

— Ты как? — спросил Элай.

Вопрос этот, должно быть, задал бы любой человек на его месте — и только по той причине, что другие слова просто вылетели из головы. Соня не ответила. Конечно же, она слышала его — пусть и где-то не рядом, а вдалеке, за непреодолимым препятствием. Если бы она и хотела ответить, это бы оказалось сложной задачей. Позвоночник слишком повреждён…

— Соня…

Она неотрывно смотрела в окно. На сотни и тысячи звёзд… Есть ли там жизнь? Кроме Лептуриуса, конечно… И всё же…

Откуда-то ведь взялся этот гигантский монстр в Тихом океане! Подумать только, это её первая встреча с существом из другого мира — и её жизнь безнадёжно сломана. И речь не о спине — её теперь легко починить. Сейчас всё легко починить. Кроме того, что мертво. Воскрешать люди ещё не научились.

Соня и сама как будто умерла. Её любопытство, самоотверженность, храбрость, яркость — всё куда-то пропало. Но стойкость всё ещё пыталось пробить образовавшийся барьер. Да, её родные погибли! Соседи, старые друзья, и просто люди, лица которых она порой видела, пока шла по улице, или заходя в магазин… Их не вернуть! Но зато она осталась в живых!

Только какой в этом толк? Какой смысл? Она — лишь крупинка среди триллиона граждан Федерации! Она нужна этому миру не больше, чем собаке блоха… А если вспомнить о лептурианцах, о том монстре… Кто знает, сколько ещё таких миров во Вселенной? И насколько она мала и бесполезна во всём их многообразии?

— Всё в порядке… — прошептала Соня. Но, взглянув на Элая, поняла, что тот не поверил. За то время, пока она погружалась в свой личный ад, мышцы лица каким-то образом сменили положение. Отразили всю боль — и телесную, и душевную.

А слёзы, которые она не ощущала, только быстрее её сдали.

— Не волнуйся, твою спину починят, — произнёс Элиас. — Всё будет хорошо.

Соне хотелось ударить его — всё это она итак знала. Но тут же пришло понимание, что зла ей он точно не желает.

А хочет помочь.

Но Элай не знал, как. Ему хотелось обнять Соню, согреть её своим теплом — быть может, это бы хоть немного помогло… Но он боялся её коснуться. Боялся причинить боль.

И хотел лишить боли. Боли, знакомой ему с детства…

Мама умирала от рака. Она была в коме, но Элай всё равно чувствовал, что она жива. И в какой-то момент всё оборвалось.

— Я понимаю, — промолвил Элай. — Моя мама… Она умерла, когда мне было девять.

Кажется, он снова ощутил это чувство — и отвёл глаза.

Соне хотелось, чтобы он остался. Чтоб ей было не так чудовищно одиноко. Но стоило прочесть его мысли, как она тут же поняла, что лучше ему быть в другом месте. Но не здесь. Не в этом пристанище плохих воспоминаний.

— Оставь меня одну, — прошептала Соня.

Элай взглянул на неё и отпрянул на шаг.

— Хорошо... — и вышел из каюты.

В командном пункте на него чуть не налетел Гельмут Вестейр.

— Куда вы? — проговорил Элиас, думая совсем о другом.

— Кое-что случилось, — ответил тот, уже спускаясь к капсулам.

— Что ещё могло произойти? — не понимая, спросил Элай.

— Мне нужно срочно лететь, — нетерпеливо сказал Гельмут. — Пилоты посадят корабль, робот доставит Соню куда нужно, не беспокойся.

— Но что?..

— Вопрос жизни и смерти, Элай! — воскликнул Гельмут. Лицо его выражало сильнейшую тревогу. Договорив, он понёсся вниз.

Элай смотрел ему вслед и не мог пошевелиться. Всё произошедшее давило на него, словно сотня космических кораблей. Тошнота подступала к горлу. Сказывался недосып.

Вчера на него свалилось столько всего. Он думал, что больше просто не может быть. Оказалось, может…

— Как она? — подал голос Влад.

— Плохо, — отозвался Элай и рухнул на сиденье рядом. — Мы ведь уже близко?

— Да… Да, — проговорил тот. — Я уже два раза спрашивал. Пара минут, и мы на месте.

— Как думаешь, что это за монстр? — спросил Элай. Нельзя сказать, что его не интересовал этот вопрос, но к Владу он обратился, только чтобы поддержать разговор.

— Понятия не имею, — последовал закономерный ответ. — Ты заметил это? В последний момент… Его кожа… Как будто на неё налегло изображение со дна океана. Что это может быть?

— У меня нет даже догадок. Ты ведь учился здесь какое-то время, ведь так?

— Не так долго, чтобы научиться думать. К тому же, я вечно спал на занятиях. За это меня и выперли.

— А меня здесь вообще не должно быть, — произнёс Элай и непроизвольно улыбнулся.

Влад хмыкнул и вновь погрузился в уныние.

— Мы приземлились! — оповестил их один из пилотов, Паркс. Он уже спешил к каюте.

Из неё медленно выехал робот, развернулся и двинулся в сторону трапа. Элай и Влад двинулись за ним.

— Хоть бы она выжила, — пробормотал Влад.

— Выживет, — шепнул Элай. — Но придёт ли в себя?..

…На Марсе снова началась буря. Робот проплыл мимо выхода и плавно спустился в тоннель.

— Куда он её везёт?

— Туда же, где ты проходил сканирование, — ответил Влад. — В медицинский корпус.

Они преодолели два поворота, поднялись по ступеням и оказались в знакомом коридоре. Впрочем, здесь каждый коридор был одинаковый.

— Почему бы не повесить здесь какую-то картину? У меня уже в глазах рябит, — сказал Элай, поравнявшись с Соней, и взглянул на неё.

Та попыталась изобразить улыбку.

— Всё будет хорошо, — добавил он, и в тот же миг робот завёз Соню в одну из палат.

Влад захлопнул дверь.

— А нам с ней нельзя? — ничего не понимая, спросил Элай.

— Нет, — твёрдо ответил Влад. — Там находится универсальный аппарат для восстановления любых телесных повреждений. Но у него есть один недостаток — он распознаёт только непосредственно органический материал пациента. А значит, одежду нужно снять.

— Блин, — Элай покраснел. — Не знал.

— Не удивлён. На Земле подобная техника используется не так часто. Иначе бы все врачи остались без работы, и тогда… Представь, что, допустим, через сотню лет эти аппараты придут в негодность, а воссоздать их будет некому. Врачей-то не будет.

— Кажется, мою маму лечили с помощью подобной машины.

— И как она? Жива и здорова?

— Умерла. Рак был неоперабельный.

— Прости…

Наступило неловкое молчание.

— Сейчас робот положит Соню, — вновь заговорил Влад, — И введёт в искусственную кому. Аппарат просканирует её, определит степень повреждений и начнёт восстанавливать каждую ткань, каждую повреждённую клеточку с помощью нанороботов. И тогда… Тогда она будет в порядке. Будет ходить. Будет жить. Словно ничего и не было…

Влад замолчал. Но ненадолго.

— Я ведь хотел как лучше…

— Ты о чём? — спросил Элай.

— Я не сказал ей о землетрясении! Думал, что Мыслители в курсе. Считал, что опасности нет. Да её и не было! Риверси так устроено, что в таком случае силовое поле просто поднимает его над землёй. С помощью гравиумных панелей. Это как пузырь в воде. Городку ничего бы не было. Да и если бы… Жителей бы эвакуировали, если б была опасность.

— Значит, ты ни в чём не виноват! — сказал Элай. — Никто не знал об этом монстре! Никто не подозревал, что такое возможно!

— Но Соня считает иначе, — проговорил Влад.

— Она просто… Ей больно. Она потеряла всех.

— Я знаю…

— И тебя она простит. Ты ведь единственный, кто у неё остался.

— И ещё Вероника, и Маргарита, и Фредерик. И ты…

— И это замечательно! — воскликнул Элай. — Теперь мы все должны быть рядом с ней. Помочь ей справиться со всем этим.

Влад опустил голову.

— Ты прав…

Молчание.

— А у тебя там был кто-то? — спросил Элай. — На Риверси?

— Нет, — ответил Влад. — Мои родители сейчас вообще на другой планете. Преподают на Ньютерре.

— Им повезло…

— Но точно не со мной, — усмехнулся он.

— Почему? — удивился Элиас.

— Я — страж! А они — учёные. Да и дело не только в этом…

— А в чём?

Влад вдруг переменился в лице.

— Неважно, — резко ответил он и отвернулся.

* * *

Экран из инфопотока отдавал лёгкой синевой, однако на нём легко угадывался каждый цвет. Изображение почти целиком охватывало стену напротив Архимыслителя.

Лицо каждого члена Палаты было обращено к транслируемому видео — его несколько минут назад переслал Гельмут Вестейр с просьбой созвать экстренное собрание. И вот, за столом собрались все — кроме Гельмута, который ещё не подоспел, и — Гийома Эспри.

Какими бы серьёзными и сосредоточенными ни пытались быть члены Палаты, их лица всё равно выдавали крайнее ошеломление. Даже Мандип Валли, уже привыкший видеть живых гигантских доисторических ящеров, был воистину обескуражен.

Видео с капсулы подходило к концу. Машина неподвижна. Монстр уходит прочь, бросив жертву на произвол судьбы…

Экран исчез.

— Что это? — промолвил Томас Стейл.

— Вероятно, некая пространственная аномалия, — предположил Гарри Кларк.

— Вы хотели сказать, живая аномалия, — поправил его Агне Нордстрём.

— Иначе это не охарактеризовать, — возразил Гарри. — Это существо словно выползло из поверхности Земли, а изображение обволокло его с головы до ног. Картинка, вид пространства сменили положение…

— То бишь, сама Земля нас атакует, — хмыкнул Карл Шнайдер. — Откуда оно вообще могло взяться?

— С другой стороны, — сказал Архимыслитель.

В этот момент дверь отворилась, и внутрь вошёл Гийом Эспри.

— Что за срочность? — недовольно проворчал он и сел на своё место по правую руку от Архимыслителя.

— Землетрясение рядом с Риверси оказалось не тем, что мы все ожидали.

— А чем же? Что произошло?

— Студентка Академии Разума, Софья Воронцова украла капсулу с корабля и предприняла попытку спасти своих родителей с Риверси, — начал объяснять Гарри Кларк.

— Её давно пора отчислить, — перебил его Гийом.

— Вы её знаете? — спросил Томас Стейл.

— Конечно. Это подруга моего внука. Крайне вредная особа.

— За такое её бы никто не отчислил, — проговорил Архимыслитель. — Тем более теперь.

— Не тяните… — произнёс Гийом.

— Риверси больше нет, — сказал Мандип Валли, глядя в пустоту.

— То есть как это?.. Что произошло?

Архимыслитель снова включил видео.

— Вы сказали, что это пришло с другой стороны. Что вы имели в виду? — спросил Карл Шнайдер.

— Я имел в виду, что это не из нашего мира, — объяснил Архимыслитель. — Здесь явно использованы технологии, которых мы достигнем только через сотни лет. Это похоже на…

— Добрый день! — раздался голос Гельмута Вестейра, который буквально вбежал в Палату. — Я собрал вас не только ради этого…

Он мгновенно раскрыл экран своего компьютера и кинул его на стену. Видео с капсулы тут же свернулось, и глазам Мыслителей предстало космическое пространство.

— Что мы должны увидеть? — спросил Мандип Валли.

Гельмут не ответил. Он смотрел только на экран и почти не моргал.

Вскоре все разглядели небольшой корабль впереди. Он приближался — вернее, то, что снимало это видео, приближалось к кораблю. Вскоре это проникло внутрь.

— Одинокий кварк? — спросил Агне Нордстрём. — Вы за кем-то следили?

Кварк проследовал по компактному салону корабля члена Палаты и остановился позади сиденья пилота. Можно было легко разглядеть затылок сидевшего в нём. Каждый седой волос…

— Гийом? — спросил Архимыслитель. — Что происходит?

Гийом, не отрываясь, смотрел на экран. Лицо его заметно побелело.

— Вы не имели права, — прорычал он. — Выключите это немедленно!

— Каждый среди сидящих здесь имеет право следить за коллегой, — произнёс Мандип Валли. — Это чётко прописано в кодексе.

— Но он… Он никто! — воскликнул Гийом, и все лица обратились к нему.

— Он — наш коллега. Он — член Палаты, — серьёзно произнёс Архимыслитель.

— Всего лишь сутки! К тому же, у нас есть другая, воистину насущная проблема! Этот монстр…

— Ушёл, — договорил Томас Стейл. — О нём можно поговорить позже. А сейчас досмотрим видео, предоставленное Гельмутом. Ведь Гельмут не стал бы тратить наше время попусту, ведь так? — теперь он просверлил взглядом Вестейра.

Гельмут спокойно взглянул на него и промолвил:

— Это займёт совсем немного времени. Скоро вы и сами поймёте, насколько это важно.

…Корабль Гийома начал торможение. Впереди показался синевато-серый круг. Спутник Юпитера — Ганимед…

Гийом, тот, что находился в Палате, поднялся со своего места.

— Куда вы собрались? — насторожился Томас Стейл.

— Я не желаю больше тратить время на это бесполезное видео…

…Корабль приземлился в заброшенном ангаре. Гийом вышел из него и двинулся к единственной двери, ведущей прочь из него. Открыл её и вошёл внутрь…

— Что это за место? — спросил Томас.

Кварк двигался внутрь, показывая каждое отделение. И вот, каждый член Палаты Мыслителей увидел это…

— Даже не думайте, — произнёс Гельмут, когда Гийом двинулся с места.

— А я что, арестован? — ухмыльнулся Гийом.

— Да… — промолвил Агне Нордстрём.

— Таблетки… — произнёс Мандип Валли.

— Это телепаты? — спросил Гарри Кларк.

— Сядьте! — проскрежетал Архимыслитель.

Гийом сел.

— Если это телепаты, и вы исследовали их мозг… — проговорил Гарри. — И вы пьёте таблетки каждый раз, когда чувствуете себя не в своей тарелке…

— С чего вы взяли? — развёл руками Гийом.

— Не в этом дело, — Архимыслитель встал. — Вы проводили опыты на людях. Без нашего ведома. Запрещённые опыты! Семь! Семь лет назад я лично издал этот запрет! Более того, он существовал и до меня, но в мягкой форме.

— …То у вас явно какое-то нейродегенеративное заболевание, — договорил Гарри Кларк. — Вероятно, болезнь Альцгеймера.

— Так и есть! — воскликнул Гийом Эспри. — Я искал возможность излечиться…

— Это не даёт вам права на подобные деяния, — произнёс Архимыслитель. — И у вас нет более права находиться здесь, Гийом.

— Что?..

— Я снимаю вас с поста Мыслителя, Гийом Эспри, — он сел обратно за стол, коснулся файла с фотографией Гийома, и вышвырнул её из списка членов Палаты. — Вы пройдёте принудительное лечение в психиатрической лечебнице, там же там будет проанализировано ваше состояние на вменяемость, после чего вы либо останетесь там же, либо будете отправлены в тюрьму.

Архимыслитель коснулся кнопки на столе, и в Палату вошли два стража.

— И ещё, — добавил он. — Вы должны знать, что я считал вас другом. До сего момента. Теперь же вы подорвали моё представление о вас. — он кивнул стражам. — Уведите его.

Стражи взяли Гийома под руки и повели прочь из Палаты.

— Ты ещё пожалеешь! — воскликнул тот, прежде чем дверь захлопнулась.

В Палате повисла тишина.

— Спасибо, Гельмут, — произнёс, наконец, Архимыслитель. — Я не верил в ваши подозрения, но всё-таки хотел сам установить слежку. Вы оказались быстрее. Кто знает, может, вы спасли чью-то жизнь?..

— Возможно, — проговорил Гельмут, прошёл вдоль стены и сел на своё место.

— Итак, какие действия стоит предпринять в отношении того монстра?

— Пока мы не знаем, единичное ли это явление, — начал Гарри Кларк. — Считаю, что стоит понаблюдать. Эвакуацию пока не начинать, но быть готовыми к ней, оповестить представителей каждого полиса.

— Иного варианта я не вижу, — согласился Архимыслитель. — Также мы должны исследовать это существо при его следующем появлении. И при этом быть готовы к атаке…

* * *

Не прошло и десяти минут, как Влад написал Фредерику, Веронике и Маргарите, как все они уже сидели рядом с ним и Элаем возле больничной палаты. Ещё через десять минут дверь открылась, и в коридор выплыл робот, оповестив всех о том, что можно зайти внутрь.

Все впятером зашли в палату. Влад держался позади — впрочем, его всё равно было видно, с его-то ростом.

— Привет, — сказала Вероника и улыбнулась.

— Привет… — протянула Соня. Голос её был слаб. Она всё ещё не отошла от глубокого сна. Ей ничего не снилось, но в то же время казалось, что прошла целая вечность.

— Ну вот, ты снова с нами, — произнесла Маргарита, стирая рукавом слезу.

— Только давайте безо всяких там, «зачем ты это сделала», и так далее, — сказала Соня.

— Никто и не… Зачем ты это сделала? — не удержался Фредерик.

Соня отвернулась.

— Я должна была. Вот почему. И всё равно ничего не вышло.

— Всё наладится, — ляпнула Вероника.

— Ничего уже не наладится! — повысила голос Соня. По-видимому, это далось ей с трудом, потому что она уронила голову на подушку и закрыла глаза. — Есть много вещей, которые можно исправить. Это не одна из них. Их. Больше. Нет.

Она посмотрела на Влада и тут же отвела взгляд. Он поступил так же. После чего прошёл в угол комнаты и сел на стул, опустив голову.

Элай стоял и просто смотрел на Соню. Вернее, взгляд его был пуст. Каждый в комнате считал, что нужно поддержать её, помочь справиться с утратой — а он вдруг понял, что это бессмысленно.

Соня и сама сможет справиться с этим. Она на удивление стойкая — это он понял ещё с первой встречи. Она готова броситься с головой в любые приключения, если они ей интересны. Если они важны. И заодно помочь другим. И так — раз за разом.

А теперь настал черёд, когда другие должны помочь ей. Да! Но не так. Это бессмысленно…

Ведь Элай здесь именно по той причине, что может менять ход времени. И действительно помочь Соне может только он.

Элиас уже собирался уходить — нужно было хорошенько обдумать дальнейшие действия, как вдруг мимо него пулей пролетел Фредерик. Чуть с ног не сбил.

— Ты куда? — спросил Элай и, решив, что это хороший предлог, сам вынырнул из палаты.

Фредерика уже след простыл. Что такое могло его настолько обеспокоить? И вообще, он после экзамена ходит как в воду опущенный...

Неважно. Сейчас главное — помочь Соне. Вернуться назад во времени и исправить всё. Не получится? Снова вернуться, испробовать всё, но изменить... Изменить время!

А для этого, решил Элай, нужно сначала попрактиковаться.

Элай влетел в свою каюту, упал на кровать и задумался. Он готов хоть сейчас испробовать свою способность, вот только есть много различных «но». По-видимому, путешествовать он может только в прошлое, иначе говоря — в те моменты прошлого, что запечатлены в его сознании. Туда, где он уже был. И никак иначе.

А это значит, выбор у него сейчас невелик. Соня только вернулась с Земли, прошло совсем немного времени. Максимум час — полёт на корабле, потом больничная палата, операция… И Элай так и не понял, как в прошлый раз у него получилось переместиться назад.

Что, если его забросит слишком далеко? Например, в тот момент, когда Элай только выходил из дома, и отмотку времени ещё не засняли камеры с корабля? Раньше он желал вернуться именно туда, чтобы всего этого не было — но успел привязаться к Соне, к Веронике, к Фреду — каким бы придурком тот ни был. И к остальным.

Что, если он вернётся туда и совершит что-то не то? И из-за этого не попадёт на корабль? Слишком много «если». И это, если забыть о побочных эффектах.

Можно махнуть рукой, мол, теперь-то Элай будет готов и сдержит ярость. Вот только чувство это и яростью-то назвать нельзя. Это что-то новое, незнакомое… И неконтролируемое. В первый раз Элай чуть не повыбивал все зубы своему старому другу (хоть и за дело). Потом накинулся на Гельмута Вестейра, и повезло, что тот — опытный боец, и легко остановил парня.

Сейчас нужно быть предельно осторожным. Элай твёрдо решил, что, если у него получится обуздать свою способность, то к Риверси он полетит один. Но ведь потом Соня заявится, когда увидит новости! Может, украсть её МК? Нет, опыта карманника у Элая нет, а Соня уже в этом имеет опыт — если верить тому, что она стащила у какого-то преподавателя карту.

Слишком много «но» и «если»… Нужно тщательно всё продумать. А для этого нужно…

«Нужно листок бумаги и ручку», — решил Элай. Но ничего из этого с Земли он не захватил. Возможно, здесь осталось что-то от предыдущего хозяина каюты? Элай спрыгнул с кровати и пошарил в тумбочке. Ничего.

Почему бумага и ручка? Да потому, что на МК вряд ли будет удобно, к тому же, за его действиями в инфопотоке наверняка следят.

Элай вышел в коридор и нажал звонок у двери Фредерика. Остальные остались с Соней, и только Фред мог сейчас находиться здесь. Так и вышло.

— Чего тебе? — выпалил Фред, едва дверь уехала в сторону.

— Э-э… Ты чего такой злой? Что произошло?

— Не твоего ума дело! — Фредерик отошёл назад, шлёпнул себя по лбу и зарылся пальцами в волосах. — Так что тебе нужно?

Элай вошёл.

— Ох… — вырвалось у него при виде комнаты.

Подушка на кровати разорвана, и перо разлетелось по углам. Матрас вообще валяется в проходе в санузел. Тумбочка перевёрнута, по полу разбросаны листы А4, некоторые искромсаны, а какие-то разорваны.

Переведя взгляд на Фредерика, Элай приметил, что костяшки пальцев разодраны в кровь. На окне тоже виднелись пятна. Похоже, что Фред в ярости шибанул кулаком по окну в надежде, что оно треснет. Не тут-то было, стекло ведь пуленепробиваемое. Элаю сильно хотелось посоветовать Фреду научиться контролировать вспышки гнева, но он вспомнил, что и сам в этом не преуспел, поэтому сказал лишь:

— Что случилось?

Фредерик замер.

— Только не говори, что ты пришёл, только чтобы поинтересоваться моими проблемами. Максимум, тебя могла послать за мной Соня. Она вечно за всех беспокоится.

— Это тебе, насколько я понял, плевать на всех, — сочувствие к Фреду у Элая начало понемногу улетучиваться.

— Не плевать, — Фредерик отвёл взгляд. — Я не виноват, что меня окружают одни идиоты, но я далеко не такой подлец, как… как мой дед.

Он глубоко вздохнул и обхватил себя руками.

— Его изгнали из Палаты Мыслителей. Посадили в камеру, под стражу. Я этого ожидал, но… Думал, что ожидания хватит, чтобы спокойно среагировать. Чёрт возьми, он заслужил это! Я зол на него, как никогда! Но он же мой дед…

Фред с размаху пнул тумбочку — и тут же схватился за ногу, упав на кровать.

— За что?! — непонимающе уставился на него Элай.

Фредерик какое-то время взирал на него. Усталый взгляд, дрожащие руки… Гнев его ещё не покинул… Но смотрел он, словно изучая. После он вдруг поднял с пола лист бумаги, откопал из-под кровати ручку и протянул их Элаю.

— Иди и сделай, что решил.

Элай, не глядя, принял то, что протянул Фред.

— Как ты догадался?!

— Ты когда-нибудь слышал про чтение мыслей?

— Да… Но это ведь выдумки!

Фредерик приподнял правую бровь.

— Я знал, что ты идиот, но чтоб настолько…Ладно, иди уже. У тебя полно дел.

Элай не двинулся с места.

— Ты не договорил… За что изгнали твоего деда?

— Значит, не отстанешь? А я-то надеялся. Дурак. Как хочешь, я расскажу. Вот только твой хилый мозг это не переварит.

— Постараюсь, — от сочувствия не осталось и следа. Элай говорил холодно.

— Конечно. Времени у тебя навалом. И это не сарказм.

Фред попытался унять злость, сжал кулаки и зажмурился. Легче не стало, но он начал говорить. Рассказал о том, что является телепатом, что его дед проводил зверские эксперименты над ему подобными, чтобы создать лекарство от своего недуга. Соню Фред по привычке не упомянул.

— Ну, так что? Твой мозг эволюционировал в эти минуты? Мда… Похоже, что нет.

Элай стоял с открытым ртом. Нет, чтение мыслей это одно… Но Гийом Эспри!

— Как он мог пойти на такое?!

— Я не знал!!! — прорычал Фредерик. — Каким бы я злобным гением ни был, никогда не смогу понять, зачем он сделал… То, что сделал!

Элай не промолвил ни слова. Мир неустанно продолжал рушиться на глазах.

— Слушай, Элиас, лучше сейчас уйди. Как можно скорее, иначе я такого тебе наговорю, что ты за всю жизнь о себе не слышал. Причём от меня это не зависит.

— Ладно, ладно, — попятился Элай, выставив перед собой руки. — Спасибо за бумагу с ручкой. И это… Держись.

Фредерик сглотнул и уронил голову на ладони. Дверь закрылась.

Элай на ватных ногах вернулся к себе, уселся за стол и попытался сосредоточиться на своём плане. Получалось из рук вон плохо. Лучше было ему ничего не знать.

Он взглянул на лист. Его белизна являла собой полную противоположность месту, где времени нет. Та сплошная тьма, где ничего не слышно и не видно, от которой все внутренности сворачиваются в тугой узел, до сих пор пугала Элая. И он намеревался туда вернуться.

Итак. Первым делом нужно как-то прожить этот день. Желательно, до ночи. Определить какие-то локации, чтобы те отразились в памяти — и к ним можно было вернуться во времени.

Соня выйдет из палаты примерно через три часа. Дольше оставаться просто нет смысла, аппарат восстановил её организм до мелочей. Вероятно, сама она захочет побыть одной, но друзья ей этого точно не позволят — и Элай должен быть вместе со всеми. Чтобы они чего-то не заподозрили. Впрочем, наверняка эти минуты пропадут из линии времени и значить ничего не будут… Если только у него всё получится. Если же нет, у многих возникнут вопросы, типа: где ты был, когда Соня нуждалась в поддержке? Забавно, как всё усложнилось за столь короткий срок.

В какой-то момент Элай решит выйти в туалет, и тогда попробует повернуть время вспять. Если получится, то он непременно окажется вновь вместе со всеми — а этого допускать нельзя. Придётся выйти в туалет, и там побороть вспышку ярости.

«Чёрт, всё сводится к туалету! Все решат, что у меня диарея!»

Или они ничего не заметят? Время-то будет идти по-другому…

«Нет, это всё мелочи. Что дальше?»

Конечно же, нужно будет сходить в столовую и поесть — вот и новая локация. А после… После, наверняка все соберутся в чьей-то комнате и будут чем-то развлекать Соню. Играть в карты? В монополию? В «бессмертную» мафию? Или пресловутые видеоигры? Что ж, Элай и сам не против, эмоциональная разрядка не помешает. Как и Соне.

Тем более Соне…

После — все отправятся по комнатам. Спать.

Элай откинулся на спинку стула и с шумом выдохнул воздух. Интересно, сколько же времени он сам проведёт без сна? Весь день, плюс, если всё пойдёт, как задумано, парочка перемещений во времени… Часов двадцать, а то и больше. Нужно будет в столовой заказать кофе.

Двадцать часов… Складывалось впечатление, что столько времени потеряется зря. Элай хотел уже бежать, сломя голову, исполнять свою дикую задумку по спасению Риверси. Но, с другой стороны, время уж точно не изменится. Падение Риверси, монстр — они были, есть и будут — до тех пор, пока не вмешается Элиас.

И если он сам не погибнет.

Элай вздрогнул от этой мысли.

Он хочет подвергнуть себя страшной опасности ради человека, которого знает чуть больше суток. Которого уже называет другом. Почему?

Нет, вопрос не в том, почему Элай идёт на это, а почему он считает Соню другом? С одной стороны, за всё время знакомства произошло много событий, которые неслабо поспособствовали сплочению. С другой же…

Трудно признать это, но настоящих друзей у Элая никогда и не было. Тимофею всегда было на него плевать, как и на всех остальных. Неизменный двоечник с дурной головой. Антон вообще давно отлепился от их компании, да и никогда не был полноценной её частью — сбегал при любом удобном случае. Если когда-то все гостили у него, то он вечно играл в игры, а остальные за этим наблюдали. Татьяна — по уши в музыке, немного странная, со своими заскоками — она, пожалуй, относилась к Элаю теплее остальных. Но и от неё он уже начал отдаляться…

Странно вообще, что такие люди могли когда-то сдружиться. Здесь же — Соня, Влад, Вероника, Маргарита, Фредерик… Нет, и у них тоже не всё гладко, но всё же их связывает что-то куда сильнее привычки вместе болтаться по городу. И, кажется, Элай уже стал частью их компании. И что может быть важнее для подростка, чем верные друзья?

Элай отложил ручку с бумагой, встал и двинулся к выходу из комнаты.

Едва не заплутав в тоннеле, он наткнулся на карту и по ней определился, куда идти. Поднялся по ступеням и вновь оказался в медицинском корпусе.

Возле двери сидел Влад, откинув голову на стену и закрыв глаза. Услышав шаги, встрепенулся и почти сразу выдохнул с облегчением.

— А, это ты… Где был?

— Искал Фредерика, — отмазался Элай.

— Нашёл? Я как-то не заметил, что он пропал…

— Да, всё в порядке. Соня всё ещё там?

— Да. Девчонки пытаются её разговорить, но она только иногда говорит односложные ответы. Смотрит в окно…

— А ты почему не с ней?

— Я прямо чувствую, — Влад всплеснул руками, — Как в мою сторону от неё идёт холод! И там не могу находиться, и уйти совсем — тоже.

Дверь открылась, и из палаты вышли Вероника и Маргарита. За ними медленно шла Соня, в зелёном свитере и джинсах — видимо кто-то из друзей принёс её одежду на смену.

— Тебе надо поесть, — сказала Вероника. — Идём.

— Пошли… — пробормотала Соня.

Влад машинально поднялся на ноги, глядя, как она проходит мимо. Не глядя на него.

Впрочем, она будто вообще никого не замечала. Элай шёл рядом и видел её пустой взгляд. Та искра, что всегда была в её глазах, потухла.

Навсегда.

Это слово эхом отдалось в голове Элая. «Нет, не навсегда! Я могу всё исправить!»

Терпеть он больше не мог, хотелось скорее начать действовать — но логика подсказывала: без практики он может сделать только хуже. Мысленно ударив по стене и представив, как она трескается, Элай продолжил путь.

И снова тоннель: преодолев три или четыре поворота, они поднялись по ступеням и оказались в совершенно другом корпусе.

Столовая на Марсе чем-то напоминала венерианскую, но явно выглядела опрятнее. Пол, выложенный ажурной плиткой, натяжной потолок бежевого цвета, мраморные колонны посреди огромного зала. В воздухе витает запах еды, не заглушённый ничем, что бы напоминало об адской природе Венеры. Атмосфера здесь куда дружелюбней и веселее.

Удивляться нечему. Венера хоть и колонизирована, но не заселена. Базы, построенные в окружении раскалённых лавовых озёр, созданы только для наблюдения. Большую часть населения составляют стражи. Так что, эти базы — скорее военные, нежели учебные, несмотря на проводящийся на них каждый год экзамен.

И всё-таки, тут чего-то не хватало. Того старого видавшего виды разноцветного робота на кассе. Здесь же всё выглядело куда современнее. Процесс полностью автоматизирован. Подходишь к кассе, говоришь название блюда, в варке происходит органическая распечатка, и через секунд пять к тебе на подносе выезжает готовая еда. Ни спасибо, ни пожалуйста.

Элай заказал пельмени, взял поднос и пошёл искать место. Увидев полностью свободный стол, плюхнулся за него и взялся за вилку. Вскоре к нему присоединились все остальные.

Соня бросила на стол пачку чипсов и села, не спеша её открывать.

— Не думал, что варка способна на такое… — Элай жадно впился взглядом в пачку — на деле же просто желая подбодрить подругу.

Соня не ответила.

— Да на что угодно! — воскликнула Вероника. — Я имею в виду, что соответствует правилам. Алкоголь, например, нельзя, как и прочую вредную ерунду. А вот банку колы, ириски или торт — запросто. Это ведь миниатюрный атомный манипулятор.

— Понятно, — промямлил Элай, дожёвывая пельмень. Взгляд его встретился с Вероникой. Та смотрела на него странным изучающим взглядом. Элай даже жевать перестал. И тут она отвела взгляд. До сих пор помнит о том, что случилось в учебном корпусе. Но вот о чём же она думает? Жалеет, что позвала Элая на экскурсию? Или жалеет, что ушла?

— Может, потом сыграем во что-нибудь? — подала голос Маргарита.

— Например? — спросила Вероника.

— Давайте в мафию! — предложил Элай.

— Какие к чёрту игры?! — гневно воскликнула Соня, шлёпнув ладонью по пакету с чипсами так, что тот громко лопнул.

Галдёж в столовой на миг прекратился — и вновь продолжился.

Первым решился Элай.

— Соня… Тебе надо отвлечься…

— Зачем? Чтобы обо всём забыть? Ну что ж, этого я не хочу. Не желаю стирать их из памяти! Понятно?!

Соня сверлила взглядом Элая, не замечая, как у самой по щекам текут слёзы. Тут Элай подавился пельменем, что ничуть не смягчило её настрой.

— Он не это имел в виду! — внезапно вскинулась Вероника. — Тебе нужно успокоиться, несмотря ни на что! Ты не забудешь родных никогда, но тебе просто необходимо понять, что жизнь продолжается!

Элай изо всех сил старался не говорить ничего о своих планах, даже пытался не думать о них, ведь тогда Соня будет просить взять её с собой. И, сам того не подозревая, Элай поставил блок. Заглянув к нему в голову, Соня увидела только отчаяние и жалость по отношению к ней.

— Я… — Соня втянула носом воздух и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. — Я не могу…

После чего вскочила со скамьи и бросилась прочь из столовой.

* * *

Элиас кинул вилку, и удар об тарелку отдался громким звоном. Вышел из-за стола и сообщил всем:

— Я, пожалуй, к себе.

— А как же Соня?

— Ей нужно побыть одной, разве вы не поняли?

Не услышав ответа, Элай покинул их. Отыскал свою комнату и снова упал на кровать.

Всё полетело к чертям. Локации, которые он намеревался запечатлеть. Он что, серьёзно думал, что Соня будет играть в игры?

Он уже не мог видеть её в таком состоянии. Нужно что-то делать, нельзя больше сидеть на месте. Тем более, что ему в голову вдруг пришла странная мысль: а может ли нынешнее состояние Сони отразиться на ней же, когда всё изменится? Родные будут живы, а она будет такой же грустной?.. Нет, это полный бред.

Впрочем, Элай вообще не понимал все эти премудрости времени. Понятия не имел, какие последствия может повлечь за собой вмешательство в его линию. Но медлить уже нельзя.

Он закрыл глаза и постарался сосредоточиться на прошлом. Перед глазами хаотично мелькали разные образы, а он пытался подыскать нужный. А ещё надеялся, что в это время его снова выкинет в темноту.

Но ничего не выходило. Тогда он постарался полностью очистить разум от мыслей — и это оказалось непосильной задачей. Мало того, что он каждую секунду мысленно говорил себе — «Не думай!», так ещё и постоянно примешивались разные эмоции. Как? Как в такой ситуации можно успокоиться? Он ведь не чёрствый сухарь!

У Тимохи точно получилось бы.

Элай ухмыльнулся, и на миг перестал о чём-то думать… Но тьма не накрыла его с головой — весь настрой оказался нарушен.

Или у него нет никаких способностей, и всё это ему приснилось? Тогда он сейчас откроет глаза и окажется дома, в тёплой постели…

…Та же бледная комната. Тот же жилой корпус в виде капли. Тот же Марс.

У него ни черта не получилось.

Элай и не заметил, как заорал в ярости и с размаху толкнул тумбочку — та шлёпнулась на бок и врезалась в стену. В этот момент он понимал Фредерика, как никогда.

* * *

Весь день Соня не выходила из комнаты. Сидела у окна и пялилась в него, не замечая ничего. Впала в ступор. Время от времени крушила свой отсек. Бумаги разлетелись по комнате, книжки валялись тут и там с разорванным переплётом, тумбочка лежала в углу, зубная щётка пропала в унитазе, зеркало было разбито, полочка для косметики и всего остального висела на одном держателе.

Ночью по привычке надела пижаму и забралась под одеяло. И лежала на спине, глядя в потолок. Её знобило. Лица мамы и брата застыли перед глазами — и временами возникал образ невозможного монстра. В свете его ярости и размеров Соня ощущала себя ничтожной, а осознав, что из всей семьи осталась одна — никчёмной, никому не нужной, бесполезной пылинкой в космосе…

Впрочем, даже кварку нашли применение — а она куда больше и сложнее, чем кварк! Так она себя успокаивала — что, естественно, не помогало.

Вдобавок ко всему, Соня не верила в загробную жизнь. Не верила ни во что сверхъестественное, в то, что существуют души, и что после смерти они уходят на небо и наблюдают оттуда за нами… А это означало лишь то, что родные её попросту исчезли из бытия. Их больше нет — безнадёжно, неисправимо. Во всех смыслах.

И от этого хотелось кричать.

* * *

Соня не заметила, как уснула. Проснулась, когда на часах было уже больше трёх. Хотела почистить зубы, но вспомнила, что щётку смыло водой. Взглянула на себя в зеркало — покрытое трещинами от удара кулаком. Отражение отчего-то вызвало у неё ненависть. Соня посмотрела на кулак и увидела запёкшуюся кровь на костяшках. Она даже не заметила. Наверно, и постель всю кровью испачкала…

Промыв руку, Соня выдавила немного зубной пасты и прополоскала ей рот. Вернулась в комнату, надела свитер с джинсами и рухнула на кровать. И снова — те же образы перед глазами. И снова — хочется плакать, кричать и крушить всё подряд.

— Хватит!!! — закричала Соня, захлёбываясь слезами, спрыгнула с кровати и выбежала из отсека.

Забарабанила в ближайшую дверь и выговорила:

— Это я! Открывай!

Дверь открылась, и на неё уставился ошарашенный Элай.

— Давай свою мафию! — приказала она, заставив его вздрогнуть и отшатнуться…

…В мафию играть не стали — людей оказалось слишком мало. Влад отказался играть и устроился в углу комнаты. Фредерика не было. А от четверых толку мало. Решили сыграть в дурака.

— У кого козырная шесть?

Соня показала карту, глядя куда-то мимо.

— Ходи.

Так началась игра. Постепенно атмосфера в комнате потеплела. Элай, Вероника и Марго улыбались, надеясь, что не слишком фальшиво. Тем более, игра разжигала в каждом азарт. Сыграв семь конов, все решили, что хватит.

Вероника предложила сыграть в какую-нибудь компьютерную игру, и вскоре они с Маргаритой вооружились джойстиками из инфопотока. Они рубились друг против друга — ведьма против вампирессы — а Элай и Соня наблюдали со стороны, ожидая своей очереди.

— Спасибо, — пробормотала Соня.

— За что? — спросил Элай.

— За то, что вы для меня делаете.

Сначала на языке завертелось что-то вроде «Не за что», но Элай остановил себя, осознав, что происходит. Ему вдруг захотелось закричать Соне — «Постой! Не смей! Не нужно смиряться с потерей, ведь можно всё исправить!» — но он не мог.

Может быть, он поступает эгоистично, не говоря ей ни о чём, собираясь своими силами всё исправить?

И тут встал вопрос: а можно ли переместиться назад во времени на пару с кем-то? Если да, то как? Просто взявшись за руки?

Вместе с этим пришло понимание: Элай и сам пока не умеет управлять перемоткой, а уж вместе с кем-то… Чем это может быть чревато? От появившихся идей голова шла кругом…

…Соня же и в самом деле немного успокоилась. И не стремилась рыться в чужих мыслях. Все думы Элая прошли мимо неё. Когда Вероника с Маргаритой наигрались, настал черёд её и Элая. Человек-волк против огненного человека…

— Да!!! — неожиданно для себя закричала Соня, нанеся последний удар. — Получил?!

— Да у меня просто опыта в игре нет, — промямлил Элиас, глядя на Соню. Наверно, в его взгляде читалось недоверие и отчаяние, но она вряд ли что-то заметила. Ведь она и правда отвлеклась, успокоилась.

Неужели, Элай был прав, и Соня в самом деле сумеет смириться с потерей и начать жить заново? Это его одновременно и радовало, и пугало. Может, это всё иллюзия? Пока Соня с друзьями, то не думает о том, что произошло, но что будет, когда она останется одна?

Элай резко встал и оповестил всех:

— Мне надо в туалет.

Вероника почему-то прыснула.

— Я скоро, — добавил Элай, покраснев, и поспешил к санузлу.

Едва он вошёл внутрь, дверь захлопнулась, изолировав его ото всех. Даже если бы он закричал, никто снаружи бы не услышал.

«Итак?»

Тянуть больше нельзя, это понятно. Теперь есть варианты, куда можно вернуться: игра в карты, вечер, столовая. Элай всё помнил до мелочей, потому что старался запечатлеть каждый момент, или «локацию», как можно ярче для себя.

Осталось самое трудное: оказаться вне времени. Снова окунуться в океан тьмы, где нет ничего, даже себя самого — кроме мыслей и их образов. А ведь все образы формируются из того, что человек уже видел! Из памяти!

Да только в прошлый раз у него ничего не вышло.

— Элай, мы решили пойти в Музей, — раздался вдруг голос Вероники. — Либо заканчивай свои дела, либо мы закроем тебя здесь.

— Чёрт! — выпалил Элай, отлично зная, что никто его не услышит. Конечно, если у него всё получится, и он вернётся назад во времени, то не будет заперт в туалете. Если же нет, то окажется в наиглупейшей ситуации в жизни.

«Время ещё есть», — решил он. Если сказать честно, его-то у него навалом.

Поэтому он вышел обратно к подругам.

— А ты быстро, — ляпнула Вероника.

— Может, всё-таки лучше здесь посидим? — спросила Соня с надеждой в голосе. Ей совсем не хотелось куда-то идти. Игра закончилась — и атмосфера пропала. И снова накатило чувство утраты. Оно никуда не уходило — только теперь стало сильнее.

— Да не волнуйся, Сонь, — Вероника погладила её по плечу. — Посмотрим на доисторических животных. К тому же, Элай первый раз на Марсе — он просто обязан побывать в Музее Солнца!

— Там есть динозавры? — встрепенулся Элай.

— Не только, — ухмыльнулась она. — Там есть кое-что намного интереснее!

И что это значило? Вероника просто поддерживала подругу, или решила ещё и продолжить экскурсию?

«Что ж, — подумал Элай, — Наверно, я никогда не пойму девушек…»

— Ладно, — протянула Соня. — Идём. Нужно ведь ещё на рейсовую капсулу успеть.

— Влад, ты идёшь? — спросила Маргарита.

Элай и забыл про него совсем... Тот поднял голову и, немного погодя, ответил:

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, спать.

Он поднялся с пола, прошёл мимо Сони и вышел из комнаты. Та глянула на него с грустью в глазах, но не промолвила ни слова…

…И снова тоннели. Теперь идти пришлось немного дольше. Девушки шагали уверенно, а Элай плёлся за ними. Те ведь прожили здесь целый год, и наверняка знают карту тоннелей наизусть.

Наконец, коридор закончился, и глазам открылось довольно большое помещение — остановочный пункт, по обе стороны которого уходили два широких и хорошо освещённых тоннеля. По ним изредка пролетали капсулы.

— Подземное движение? — удивился Элай.

— А ты как думал? — усмехнулась Вероника. — Марс — колонизированная планета, на которой живёт почти миллиард людей. Здесь есть свои города, и между ними как-то надо перемещаться. На поверхности не вариант — ты же видел бури воочию.

— Да знаю я, — наморщил лоб Элай. — Просто первый раз сталкиваюсь с подобным.

У края дороги остановилась большая двухэтажная капсула длиной около десяти метров — она напоминала огромную белую гальку. Двери открылись, и ребята шагнули внутрь. Внутри всё выглядело по-другому: потолок и пол голубого цвета, а по бокам овальные окна во всю стену. Само помещение очень просторное — довольно большую часть в нём занимают ряды сидений — по четыре штуки у каждого окна, а между ними — широкий коридор. Посередине капсулы — идеальный круг синего цвета, на котором с лёгкостью поместятся пять-шесть человек — лифт на второй этаж.

Девушки и не думали подниматься наверх — капсула была почти пуста.

— Наша остановка — следующая, — провозгласила Вероника, обращаясь именно к Элаю — он здесь единственный турист.

Поездка продолжалась минут пятнадцать, после чего ребята высыпали наружу. И двинулись уже привычным строем: девушки впереди — Элай позади.

Выход в Музей находился сразу прямо по коридору.

— Приготовься! — шепнула Вероника, открыла дверь и…

Элай тут же позабыл о своих планах.

Глазам предстал огромный круглый зал во всё здание. Размеров его не описать. Здание, как и все на Марсе, в виде капли — но только Музей Солнца можно было в полной мере охарактеризовать этим словом. Стены и крыша — единое целое — абсолютно прозрачны, и сквозь них видно, как мегавихри снаружи с бешеной скоростью разносят вокруг марсианский грунт.

По бокам зала стоят постаменты со скелетами динозавров. У самого входа, прямо перед глазами Элиаса высился тираннозавр рекс. Раскрыв пасть, он словно собирался съесть каждого, кто проходил через двери…

— Опомнись, Элиас, — Вероника дёрнула его за рукав. — Этого ты и вживую увидеть можешь — на планете Рекави, если вдруг занесёт нелёгкая. Идём дальше!

— А что там?..

— То, что ты не увидишь нигде!

Вероника буквально тащила Элая за собой. Соня с Маргаритой едва за ними поспевали.

Впереди находился центральный круг постаментов, которые в разы превосходили те, на которых стояли скелеты динозавров. Приглядевшись, Элай увидел кости ног. Передних лап невиданного существа. Они одни были выше скелета брахиозавра. Задрав голову кверху, Элай ахнул.

Голова существа, формой напоминающая удлинённый куб, исходила шипами по бокам во все четыре стороны. Четыре глазницы — и два ряда зубов. Череп величиной превосходил двухэтажный дом. Шея, не такая длинная, как у зауроподов, тоже венчалась шипами, но только сверху. Лап было четыре, и держали они на себе массивное туловище, покрытое каменным ворсом тонких шипов — почти как у дикобраза, только над каждой из лап выходило ещё по три шипа длиной метров десять. Хвост у этой вымершей твари оказался короткий и бесполезный — но, глядя на неё со стороны, язык не повернётся сказать, что существо не защищено. И его размеры…

— Это немыслимо! — воскликнул Элиас.

— Это — андертальп, — поправила его Вероника. — Кажется, в школе рассказывали, что Венера была когда-то заселена живыми существами — до того, как её чудовищный парниковый эффект всё сгубил. Но Венера всегда была меньше Земли, а значит, и притяжение — меньше. Из-за этого, существа по ней ходили поистине гигантские. Вроде этого. Кстати, — она помахала рукой перед лицом Элая, — Ведь он и наш сородич!

— Как это?! — спросил Элай, не веря ни глазам, ни ушам.

— Исследования показали, что его генетика могла быть похожа на ту, что у земных существ. Объяснения этому нет… Ни одна теория не подкреплена фактами. Создаётся впечатление, будто жизнь на Земле и Венере возникла не сама, а по чьей-то воле... В любом случае, Элай — перед тобой одно из самых больших существ Солнечной системы!

— Но не самое большое, — проговорила Соня.

Её трясло, как от лихорадки. Элай подумал было, что это из-за ошибки в операции, но глаза Сони говорили другое. Она неотрывно смотрела на андертальпа. И Элай всё понял.

Зря они привели её сюда. После того, как она пережила атаку монстра, по сравнению с которым андертальп — букашка. Он только послужил напоминанием…

— Пойдём отсюда, — решительно произнесла Маргарита.

— Меня не ждите! — крикнул Элиас, решив всё мгновенно.

То была иллюзия. Иллюзия спокойствия. Соня никогда не смирится с потерей родных. Как и любой человек! Как и Элиас, потерявший мать в девятилетнем возрасте.

— Почему? — не понимая, спросила Вероника.

— Мне нужно… в туалет, — произнёс Элай, понимая, как нелепо это звучит, тем более в такой ситуации.

Он заметил, как обернулась к нему Соня с подозрительным взглядом, но всё равно двинулся прочь. Плевать, где здесь туалет, ему главное оказаться наедине, сосредоточиться и осуществить задуманное. В этот раз всё получится. Должно получиться! Во что бы то ни стало!

Внезапно ему на плечо легла рука — и резко развернула на сто восемьдесят градусов. Соня. Не ожидал Элиас от неё такой силы…

— Туалет в другой стороне, дубина, — сказала она. Её до сих пор трясло, но смотрела она как-то странно. В глазах читались гнев… и воодушевление?

— Хорошо, — проговорил Элиас и хотел было пойти в другую сторону, но Соня его остановила.

— Я прочла твои мысли.

— Что? — спросил Элай, как громом поражённый.

— Как ты мог?! Как ты мог не сказать мне?!

Он молчал.

— Я с тобой, — Соня сказала, как отрезала.

— Это… — Элай хотел сказать «невозможно», но лгать уже не было сил. — Я должен сам это сделать…

— Как опрометчиво со стороны Фредерика обойти все углы своей истории, не упоминая меня. Я тоже телепат. И ты меня не остановишь, иначе я внушу тебе такие видения, что ты сойдёшь с ума.

— А ты… можешь?

— Могу! — сказала Соня, впрочем, не глядя Элаю в глаза.

— Хорошо, — с трудом произнёс Элай, словно переступая через себя. — Только я не знаю, получится ли нам обоим… Не знаю, получится ли вообще.

— Получится, — уверенности ей не занимать. Или настырности?

— Соня! — увидев их, Вероника шла навстречу. — Идём уже!

— Идите на остановку! — крикнула Соня. — Мы вас догоним.

Махнув рукой, Вероника удалилась.

— Ну что ж…

— Я не знаю, как это действует, — признался Элай. — Хотел сначала попрактиковаться, но ты не позволила.

— Действуй уже! — в глазах Сони разгорался огонь.

Застонав, Элай отвернулся и схватился за голову.

— Ладно, — проговорил он и взял её за руки.

— Что дальше?

— Как будто я знаю! — в голосе Элая смешались и гнев, и страх, и неведение.

Он зажмурился и постарался думать только о времени. Потом — начал перебирать образы в поисках нужного.

«Я помогу», — в голове вдруг прозвучал голос Сони, и тотчас перед глазами возникла сцена. Они с Владом идут в сторону медицинского корпуса. Образ был настолько чёткий, что и сам Элиас его бы таким себе не представил.

Но что-то шло не так. Под закрытыми веками всё по-прежнему заливал оранжевый цвет.

«Давай же…» — мысленно упрашивал он себя. Напрягся изо всех сил, сжал руки, как обычно сжимает в кулаки, только сильнее, позабыв о том, что держит Соню за руки. Если той и больно, то виду она не подала.

В прошлый раз сработала всепоглощающая паника. Что нужно сейчас?

«Попробуй очистить разум», — предложил голос Сони.

«Не могу», — подумал Элиас.

«Тогда это сделаю я»

Элиас только и успел, что испугаться, как вдруг все мысли разом пропали. Сверкнул белый свет, и наступила тьма.

Стало столь тихо, что заложило уши. Или ему показалось? Ушей Элай тоже не чувствовал, как и вообще всего тела. И рук Сони — тоже.

Значит, путешествовать во времени можно только одному?

«Нет».

Будь у Элая тело, он бы вздрогнул. Соня здесь, до сих пор. В его голове. И общаться они могут только посредством мыслей.

«Ты видишь это?» — спросил он.

«Я не вижу ничего, — ответила Соня с лёгкой дрожью в голосе. — Так вот, каково это…»

«Словно ничего нет. НИЧЕГО», — Элай уже рассказывал ей, но только теперь Соня поняла, что это значит. И молчала.

«Что дальше?» — даже в голове голос Сони исходил нетерпением.

«Дальше должно быть проще», — неуверенно подумал Элиас и подумал о прошлом, о каждом событии, что приходило на ум.

Внезапно откуда-то сзади начали появляться образы. Внешне они походили на картинки, фотографии — как Элай их себе и представлял. Разбросанные абсолютно хаотично, они не давали сосредоточиться. Они словно представляли собой почти осязаемый беспорядок в голове.

Тогда Элай настроился на тот образ, что показала ему Соня. И тут одна из картинок начала увеличиваться и приближаться к ним.

«Это прекрасно», — Элай услышал голос Сони — тише, чем обычно. Как будто произнесла она это непроизвольно. Просто случайная мысль.

Он потянулся рукой к образу — точнее подумал, что потянулся — но это сработало. Образ стал приближаться быстрее и вскоре поглотил всё видимое пространство…

Дышать стало невозможно. Лёгкие сжало с огромной силой.

«Что происходит?» — прозвучал испуганный голос Сони.

«Приготовься», — посоветовал Элай, и в следующий миг их обоих вытолкнуло прочь…

Элай вдохнул воздух так, словно не дышал целую вечность. По спине хлынул свежий поток мурашек. В глазах прояснилось — он снова видел перед собой безжизненную поверхность Марса. Впереди виднеется медицинский корпус. В пяти метрах идёт Влад — но вот он остановился и обернулся.

— Вы чего остановились?

Элай взглянул вправо и увидел Соню — бледное лицо, глаза по пять копеек. Она дышала так же часто, как и он. Значит — всё получилось. Элай непроизвольно улыбнулся. Потом повернулся к Владу.

— Кажется, мы забыли кое-что в каюте!

— В смысле? — не понял Влад. — У вас двоих из вещей были только мини-компьютеры. И я лично видел, как Соня сунула свой в карман.

— Ты за мной следишь? — неожиданно холодно спросила Соня.

— Нет, но…

— Точнее, я забыл, — поспешил вмешаться Элай. — Наверно, выронил, когда спал.

— Я его провожу, — добавила Соня. — Мы сейчас придём.

Она первая развернулась и быстрым шагом двинулась обратно к ангару. Элай едва её нагнал.

— Медлить нельзя, — произнесла она. — И да, это круто!

Элай усмехнулся, но ничего не сказал. Глаза Сони вновь горели неугомонным огнём.

— Признай, что без меня бы ничего не вышло, — сказала она вдруг.

— Ну… Если бы я попрактиковался, то, может, и смог бы…

— Ой, да ладно тебе…

Их обоих переполняла радость. И они напрочь забыли о побочных эффектах.

Соня буквально вбежала в ангар, поднялась по трапу и, ничего не замечая, летела вперёд.

— Стой! — как можно тише произнёс Элай, когда до командного пункта оставалась пара метров, схватил её за руку и уволок в одну из кают.

— Что ты делаешь? — Соня уставилась на него, как на провинившегося школьника.

— Гельмут Вестейр ещё здесь! Я увидел его у одной из панелей!

— Не может быть! Когда я сюда приходила, его не было…

— Не забывай, что мы пришли сюда раньше, чем ты! — объяснил Элай, но Соня не сразу поняла.

— Да, но… То есть… Точно... — она виновато улыбнулась. — Никогда не путешествовала во времени.

— Мы с тобой первооткрыватели, — прошептал Элай и выглянул в окошко двери.

Никого.

— И сколько мы будем стоять здесь?

— Подожди, — посоветовал Элай, и в этот момент мимо по коридору прошёл Гельмут. — Вот он. Пусть уйдёт подальше, и тогда…

— Мы теряем время! — воскликнула Соня, открыла дверь и на цыпочках двинулась вперёд.

— Чёрт! — Элай пошёл следом.

— Надеюсь, мы не наткнёмся на меня, — усмехнулась она.

— Это не так работает… — начал было он, но решил заткнуться.

В командном пункте больше никого не оказалось. Они спустились к капсулам, и тут Соня остановилась.

— Надо взять другую, — произнесла она. — Та, на которой летела я, была неисправна.

— Хорошо. Выбирай, — ответил Элай, глядя на ряды дверей, ведущих в мини-корабли.

— Любую, только не эту.

Соня прошла мимо двери прямо перед выходом и шагнула в капсулу, что находилась рядом. Элай уже успел побывать в космической капсуле, поэтому не стал разглядывать интерьер. Соня так и вовсе сразу уселась в кресло пилота.

— Ты умеешь управлять этой штукой?

— Глупый вопрос, — зыркнула она на него, схватила устройство, похожее на наушники и надела на голову.

Экран загорелся и зазвучал двигатель. Соня ткнула на какую-то кнопку на экране, и где-то вверху послышался странный звук.

— Что это? — спросил Элай.

— Ты что, никогда не слышал, как открываются створки ангара? — ухмыльнулась Соня.

Ещё один «тык» — в ответ раздался «щёлк». Капсула отстыковалась. Соня схватилась за рычаги и повела её прочь от корабля.

— Лучше сядь куда-нибудь, — посоветовала она.

Элай сел в пассажирское кресло позади Сони — и пристегнулся на всякий случай.

В салоне стало светлее — капсула покинула ангар.

— Ну-ка, а здесь оболочка работает? — проговорила Соня и нажала на знакомую кнопку.

Капсулу тут же окружило нечто, похожее на пузырь — лёгкого синего оттенка.

— Готов? — спросила она Элая.

— Нет, — честно ответил тот.

Соня вновь ухмыльнулась во все тридцать два зуба и начала разгон.

— В этот раз мы полетим быстрее! — сообщила она. — В прошлый раз мне попалась неисправная капсула, и антипротонная оболочка у неё не работала. Ну, а теперь скорость света нам не помеха!

Проложив безопасный маршрут до Земли, Соня довела качельку скорости до трёх световых.

Капсула начала плавный разгон, вылетела из атмосферы и, набирая скорость, полетела вперёд.

Соня сняла наушники, поднялась с кресла и плюхнулась рядом с Элаем.

— Не волнуйся, я включила автопилот.

Элай не ответил.

— Ты весь красный… — пробормотала Соня. — Что с тобой?

Он весь напрягся. Сжал челюсти до боли, а кулаки до крови. Внезапно сорвался с места и скорее отошёл от Сони — в самый конец капсулы.

— Не приближайся ко мне! — выпалил он — неожиданно грубо и яростно.

— Да что происходит?! — испугалась Соня.

— Побочный… эффект, — проскрежетал Элай.

На него накатила паника. Он вспомнил, как ударил друга на Земле, как набросился на Гельмута… А здесь — только Соня. Хрупкая Соня, которая попросту не выдержит атаки!

Тем более, ярость бурлила с большей силой. Должно быть, он принял эффект изменения времени с Сони на себя. При желании он мог бы, наверно, порвать капсулу в клочья. Что уж говорить о подруге…

Но ведь ему не за что злиться на неё! Или есть?!

— Мы летим на верную гибель! — прорычал Элиас. — Ты хочешь моей смерти?!

Соня смотрела на него с открытым ртом. В глазах читался испуг. По щекам текли слёзы.

«Откуда у меня такие мысли?!»

— Я… не… — Элай вдруг схватился за одно из сидений и, что есть сил, потянул на себя.

«Успокойся! — приказывал голос Сони в голове. Все гневные и страшные мысли исчезали из головы. — Думай о хорошем!!!»

Элай выпустил кресло и схватился за голову.

О чём?! О чём он должен думать?!

Перед глазами мелькнуло лицо мамы. Ещё живой… и счастливой. Потом — первая встреча с Соней и её друзьями. Гнев начал отступать. Постепенно Элай успокаивался. Он прошёл к сиденью, которое чуть не вырвал с корнем, и рухнул на него.

Ярость почти отступила… И тут перед глазами возникло чьё-то лицо. Совершенно не знакомое. Но красивое… Тонкие черты лица, светлые, почти золотистые волосы, тёмные глаза. И светло-серая кожа. Кто это такая?..

Образ пропал. Элай взглянул на Соню. Та подошла и спросила:

— Ты в порядке?

Похоже, незнакомку видел только он.

— Да… Прости, пожалуйста. Я не хотел… Эти мысли…

— Забудь, — уверенно сказала Соня. — Я была в твоей голове — эти мысли появлялись слишком хаотично и быстро, как будто сами собой. Так что твоей вины нет.

— Хорошо… Но всё равно — прости.

Соня подошла к экрану и произнесла:

— Мы почти на месте.

Она села обратно в кресло пилота, надела наушники и схватилась за рычаги.

«Кто эта незнакомка?» — подумал Элиас. Он точно знал, что никогда не видел её. И никого, кто был бы на неё похож. И эта странная кожа... Да кто она такая? И почему Соня не видела её? Она ведь… копалась у него в голове? И не увидела этот образ?

Насколько он знал, Соня довольно неплохо обращается со своим даром. Выходит, это видение выходило за рамки подвластного ей. И это ещё более странно…

— Соня, — Элай подал голос.

— Что?

— Как ты поняла, что ты — телепат? То есть, как обнаружила…

— Увидела непристойные мысли о себе в голове одного лайта, — ответила Соня. — Думаю, меньше, чем за час, как мы с тобой познакомились.

— Значит, прошло чуть больше суток, а ты уже так хорошо с этим обращаешься?

— Ну, во-первых, мне всё доходчиво объяснил Фредерик, а во-вторых, это и впрямь очень просто. Куда проще, чем в твоём случае.

— Да уж, мой случай — это нечто из ряда вон…

— А телепатия, значит, не из ряда вон? — удивилась Соня. — Честно, я до сих пор поражаюсь, на что способна! Не понимаю, как это вообще возможно!

— А то, что ты говорила… Свести человека с ума…

— Ты знаешь, вполне вероятно. Так что я почти не лукавила.

— То есть, ты не могла это сделать. И всё равно сказала…

— Без меня ты бы здесь не сидел! Может, через год ты и будешь путешествовать во времени как профи, переворачивать миры и свергать правителей, но не сегодня!

— Ладно-ладно! — громко сказал Элай.

Внезапно на весь салон капсулу прозвучало:

— Назовите себя!

Соня улыбнулась Элаю, развернулась и произнесла:

— Это капсула корабля Пангея Ультима пятьсот один. Моё имя — Софья Воронцова, я студент Академии Разума, первый курс. Я прописана здесь.

Потом повернулась и шепнула Элаю:

— Ещё один плюс путешествий во времени — всё это я уже говорила однажды!

Элай только слегка улыбнулся.

Плюс… Но какой толк от способностей, если не умеешь ими управлять, как следует? Что, если будет нужна помощь, а он не сможет ничего сделать? По опыту последних двух дней — пройдёт часов десять, и снова случится какая-нибудь заварушка — и Элай снова будет нужен.

Как же быстро всё изменилось? Как скоро он из рядового школьника, прогуливающего уроки и спящего на занятиях, превратился в сверхчеловека, от которого вечно требуется помощь?

Похоже, ярость до сих пор не отпустила до конца. Ведь Элай всегда был не против помочь.

Соня аккуратно завела капсулу над водой, зависла на миг и начала погружение. Сверху раздался характерный «бульк», и она поплыла в сторону Риверси. Вскоре впереди показались огни подводного города и синеватое сияние силового поля.

— Вот она, моя родина, — пробормотала Соня. Всё время, пока капсула приближалась к поселению, она неотрывно смотрела на него. Элай не видел её лица, но когда она швыркнула носом, понял, что ей опять на глаза навернулись слёзы. Она не ожидала снова увидеть город в целости и сохранности. Однако Соня не стремилась попасть внутрь — повела капсулу мимо, оглядывая окрестности. — Тогда я не подозревала, что ожидает снаружи. Почти не сомневалась, что с городом всё будет в порядке. Хотела только увезти родных отсюда — волновалась за них.

— А сейчас что собираешься сделать?

— Спасти Риверси! Попытаться, по крайней мере…

— Нет, я имею в виду, что ты будешь делать с…

— Я о том же. Тогда я вообще ничего не смогла сделать…

— Здесь есть какое-то оружие? — спросил Элай. — Хотя, при его размерах, кожа должна быть очень толстой…

— Оружие есть, но толку от него никакого. У нас нет доступа.

— Это очень плохо, — пробормотал Элай. Похоже, план спасения Риверси начинает разваливаться на глазах.

— Вот он! — воскликнула Соня. — Видишь, впереди? Подходит к городу… Зачем ему понадобилось его крушить? Зачем ударять по полю?

— У него просто мозгов нет, — предположил Элай. — Увидел сверкающий пузырь посреди океанского дна и решил его лопнуть. Или проверить, что это такое…

— В этот раз у него не получится, — уверенно сказала Соня. — Откуда он вообще взялся?

Элай изо всех сил старался придумать, что можно сделать. И на ум ничего не приходило… Они прилетели на капсуле, которая по сравнению с монстром как семечка, которые часто щелкал Тимоха. И монстр, надо думать, капсулу расщелкает в два счёта… Или раздавит своим весом. Весом…

— Соня! — Элай вскочил с места и подошёл к экрану. — Обойди его сзади! Попробуем оттянуть его на себя с помощью гравиумных панелей.

— Думаешь, получится? — Соня взглянула на него.

— Попытка — не пытка.

— Хорошо, — Соня сделала манёвр вокруг монстра и уставилась на экран. — Только — как?

Хорошенько поискав, она заметила на панели скорости кнопку расширенного меню. Раскрыв его, увидела слова «притяжение» и «отталкивание». Нажав первое, пометила монстра, второе — Землю.

И потянула рычаги на себя.

Монстр не перестал идти, но капсулу тут же потянуло вслед за ним.

— Да кто он такой! — вскрикнула Соня, увеличила скорость и вновь надавила на рычаги.

Монстр остановился — но его не потащило притяжением к капсуле — та тоже замерла. Массивная голова повернулась и оценивающе посмотрела на то, что её побеспокоило. После монстр развернулся и двинулся прямо к капсуле.

— Чёрт… — вырвалось у Элая. И ведь действительно — капсула весит, наверно, в миллион раз меньше монстра. А то, что они сейчас попытались сделать — это всё равно что с помощью корабля сдвинуть планету. То есть — невозможно.

Соня мигом отменила метку в «притяжении» и стабилизировала капсулу, резко отлетевшую назад. Но монстр не остановился. Приближался он быстро, на удивление резво перемещая гигантские конечности.

Смерть настигала Соню и Элая, а те замерли в пугающем ожидании. На ум ничего не шло. Казалось бы — можно просто свалить отсюда, и всё! Да только миссия не окончена. Монстр может вернуться к Риверси, и все их старания пойдут прахом. Люди снова погибнут…

— Что делать?! — в отчаянии закричала Соня.

— Не знаю… Ну почему к оружию нет доступа?.. — промямлил Элай.

— Стоп! — воскликнула Соня. — У меня есть идея!

Она пометила один большой валун на дне океана, притянула его с помощью гравиумных панелей — а после отбросила в монстра.

Валун ненароком угодил ему прямо в пасть. Тот остановился, содрогнулся… И всё же не рухнул наземь. Раздались звуки, словно кто-то ударял по земле, создавая землетрясение — он кашлял. Изо рта выплывали облачка тёмно-зелёной крови… И вот из пасти вылетел валун — как ядро из пушки. Монстр замер, встряхнул мордой — и снова прыгнул в сторону капсулы — с новой силой и ещё яростнее. Чудовищные лапы прошли в опасной близости от капсулы, и Соня ещё скорее полетела назад… — и вдруг мини-корабль резко остановился, Соню вдавило в кресло, а Элая отбросило назад. Капсула врезалась в скалу. Ударившись головой, он упал на пол и замер. В глазах потемнело.

Монстр настиг их, взревел и замахнулся. Соня чудом увела капсулу в сторону, когда лапа ударила по скале, и та разлетелась грудой камней, словно её и не было. В отчаянии Соня полетела прочь — монстр, наконец, заметил капсулу и снова погнался за ней…

Кажется этой битве нет конца и края… Да и какая это битва? Это — охота. Монстр — хищник, а Соня с Элаем — жертвы…

…Голова жутко болела и тянула к полу. Зрение подводило — все предметы сливались в одну мешанину. Элай зажмурился и снова открыл глаза. Поднялся на ноги и, придерживаясь за спинки сидений, подошёл к Соне. Та отчаянно мотала рычаги из стороны в сторону, уворачиваясь от атак монстра. Страх поглотил её…

Рука сама потянулась в карман. Надеясь, что мини-компьютер цел, Элай достал его и включил. Экран из инфопотока разлился мерцающим сиянием.

— Что ты делаешь? — спросила Соня.

— Зову на помощь, — проговорил Элай, отыскал контакт Гельмута Вестейра и нажал на видеозвонок.

Гельмут ответил почти сразу.

— Знаю, что просто так ты вряд ли позвонил бы, поэтому — что случилось? — спросил он, едва возникла картинка.

— Мы с Соней… Мы на Земле, — пролепетал Элиас, глядя то в окно, то на экран компьютера. — Около Риверси. Здесь… не просто землетрясение…

— Вы в беде? — спросил Гельмут, уже вставая из-за панели и выходя из каюты.

— Прилетайте на корабле! — закричал Элай. — Капсула с этим не справится!

— С чем?!

— Вам лучше увидеть это самому…

Гельмут бежал по тусклому тоннелю в сторону ангара.

— Ждите! — крикнул он напоследок и прервал связь.

Элай вздохнул с ничтожной долей облегчения и закрыл глаза.

— Соня, пора бы немного ускориться. Гельмут скоро прилетит на корабле.

— Что он может сделать с этим?!

— Я надеюсь… Тяга у огромного корабля должна быть сильнее чем у маленькой капсулы.

— Какой толк от тяги?! — закричала Соня. — Нужно оружие!

— На корабле тоже есть пушки, — напомнил ей Элай. — И, судя по размерам, гораздо мощнее…

— Надеюсь, ты прав, — нервно прошептала Соня.

Только надежда у них и осталась…

…В какой-то момент монстр перепрыгнул капсулу и резко развернулся в их сторону. Соня едва успела увернуться — и скользнула по его боку. Капсулу встряхнуло, и Элая отбросило — на сей раз вбок. Закрыв голову руками, он больно ударился спиной и сполз по стенке в приступе шока. Взглянул на Соню — та смотрела на него глазами, в которых читался истинный ужас. В её правой руке болтался оторванный рычаг.

Она только и успела глянуть в окно и заметить лапу чудовища. В этот момент капсула буквально рванула вверх и удар пришёлся по нижнему краю. Мини-корабль крутануло, Соню вдавило в кресло, Элай едва успел ухватиться за поручень — и завис в невесомости на пару секунд, после чего шлёпнулся на пол.

Кто повёл капсулу круто вверх? Соня? Ей было не успеть…

— Капсулой управляют извне! — закричала она.

Гельмут… Значит, он уже близко.

Монстр остался далеко позади… вот только Соня смотрела куда-то вниз с нескрываемым ужасом.

— Он приближается… — проговорила она.

Элай хотел подняться с пола, но бок резанула боль. Он что, сломал ребро?..

Капсула вынырнула из воды, и вместе с ней монстр — вот только он продолжал лететь строго вверх, извиваясь и махая лапами в исступлении. От его громоподобного рычания заложило уши.

Глянув в окно, Элай увидел высоко в небе приближающийся корабль. Вот он затормозил и резко развернулся, открывая то место, где находились все капсулы. Их с Соней несло туда с бешеной скоростью. Внезапно капсула замедлила ход и плавно пристыковалась к кораблю, и Элай только успел заметить, как монстр исчезает где-то в высоте…

…Двери открылись, и в салон влетел Гельмут Вестейр.

— Вы целы?

Элай и Соня во все глаза смотрели на него, не веря, что спасены. Соня до сих пор держала в руке оторванный рычаг.

— Почти, — произнёс Элиас, не понимая, что говорит.

— Как вы узнали… об этом? — спросил Гельмут, и вдруг лицо его переменилось. — О чём вы думали?

— Если бы не мы, монстр бы уничтожил Риверси, — сказала Соня.

— Это уже происходило, — продолжил Элай и воодушевлённо добавил. — Мы из будущего.

Как же шаблонно и нелепо это прозвучало…

Гельмут молчал секунд пять, пытаясь переварить услышанное. И вдруг заговорил:

— Почему вы сразу не сообщили мне?

Элай покраснел.

— Не додумались…

— А вы бы поверили в байки про монстра размером с город? — спросила вдруг Соня.

Гельмут промолчал.

— Идёмте, — сказал он, наконец. Подошёл к Элаю, помог ему встать на ноги и повёл вон из капсулы. Соня бросила рычаг на пол и двинулась следом.

Они поднялись в командный пункт. Гельмут посадил Элиаса в свободное кресло и взглянул в окно. Соня и Элай — тоже.

Монстр болтался как марионетка на безопасном расстоянии от корабля. Даже отсюда было видно на его коже рельеф горных пород, тёмную синеву океанской воды и частичку силового поля Риверси.

— Как такое возможно? — произнёс Гельмут. Подошёл к капитанскому мостику и сказал пилотам, — Нужно вырубить эту тварь и отнести на незаселённую планету, а позже — возвести защиту, через которую она не пробьётся. Огонь из всех орудий!

По бокам корабля заработали плазменные пушки, раз в пятьдесят больше тех, что стоят на капсулах. Из них вылетел мощнейший поток энергии и ударил по монстру. Это — сработало. Тварь завертелась сильнее и наверняка кричала, вот только в космосе звуков нет.

Глядя на это, в Элиасе шевельнулась доля жалости. Несмотря на то, что они с Соней едва не погибли. Несмотря даже на то, что по вине монстра целый город был смыт океаном. И всё же, Гельмута, как Мыслителя — одновременно учёного, обязанного изучать все необъяснимые вещи, и главного защитника государства — можно понять.

Монстр дёргался уже медленнее. Он ослабевал… Уже едва шевелился… Гельмут отдал команду прекратить огонь. Пушки отключились и перешли в спящий режим.

— Проложите курс до Меркурия, — сказал Гельмут и сошёл с капитанского мостика. Впервые за многие годы его одолел ужас. Ужас, вызванный неведением. Точно, как когда мир узнал о лептурианцах. И снова — Гельмут испугался того, что может натворить сам.

Когда был проложен курс, монстра окружили антипротонной оболочкой, чтобы не навредить ни ему, ни временной линии ближайших космических тел. Спустя несколько минут впереди показался Меркурий. Безжизненная планета — одна из тех, что так и не были терраформированы. Монстра аккуратно опустили на планету, после чего пилоты развернули корабль и полетели обратно.

Элай из последних сил пытался смотреть вперёд. Кто знает, может он видит эту тварь в последний раз? Вот только это уже не имело значения. Он уронил голову в руки и непроизвольно издал слабый стон.

Голова жутко болела. Головокружение накатывало волнами. Что это — ещё один побочный эффект путешествий во времени?

— Что с тобой? — спросила Соня.

— У него сотрясение мозга, — ответил ей Гельмут. — Скоро мы вернёмся на Марс, и ему будет оказана помощь.

Соня вспомнила, как её парализовало, и какую жуткую боль она чувствовала, когда сломала позвоночник. Когда-то подобная травма означала финиш — всем планам и нормальной жизни. Сейчас всё легко исправить, и обычно даже не задумываешься, насколько это серьёзно. Если бы не было того аппарата…

— Держись, — проговорила Соня, положив руку Элаю на плечо.

Когда корабль прибыл на Марс, робот-помощник на носилках отвёз Элиаса в медицинский корпус. Настал его черёд проверить на себе действие аппарата. Робот аккуратно положил его на стол и дематериализовал одежду. Элай взглянул вверх и увидел вторую, верхнюю часть устройства.

— Крышка от гроба, — пробормотал он и вяло ухмыльнулся.

Крышка сдвинулась с места и стала приближаться, пока не закрыла Элая, полностью изолировав. Откуда-то хлынул газ-анестетик с усыпляющим эффектом.

Элай вздохнул и закрыл глаза. Долго ждать не пришлось — как и в сканирующей камере, он мгновенно провалился в сон.

* * *

Когда Элай проснулся, первое, что обнаружил — это одеяло, укрывающее его до плеч. А после — что в палате никого нет. Впрочем, длилось это недолго. Дверь открылась, и внутрь вошла Соня.

— Ты как?

— Жив вроде, — ответил Элиас. Голова больше не болела, да и ребро не беспокоило.

— Это словно плата за изменение времени, — задумчиво произнесла Соня. — Что-то должно было остаться на своём месте. Тогда пострадала я, в этот раз — ты.

— Бред, — скривился Элай. — Когда ввязываешься в такую переделку, иначе и быть не может. У меня другой вопрос — сколько мне лежать здесь?

— Сколько я лежала. Конечно, ты можешь уйти прямо сейчас, но аппарат должен провести проверку функционирования организма.

— Хорошо. Полежу ещё немного, — Элай уронил голову на подушку и закрыл глаза. Действительно, куда теперь торопиться? Тем более сейчас, когда его одолевает чудовищная усталость.

— Спасибо, — произнесла Соня. — Наверно, нужно сказать что-то ещё, но я не знаю что… — Она вдруг рванулась к нему и заключила в объятия. — Спасибо!!! Моя мама, мой брат… они живы! Благодаря тебе! Если бы мы не вернулись, если бы… Я бы никогда с этим не смирилась. Никогда! Спасибо…

— Но ведь и без тебя ничего бы не получилось… — смущённо пробормотал Элай.

Дверь снова открылась, и на пороге показался Гельмут Вестейр.

— У меня к тебе разговор, Софья.

Соня покраснела и отпустила Элая.

— Элиаса это не касается, так как он здесь временно. Тебя же за подобное, согласно правилам, нужно исключить из Академии Разума.

— Что?.. — Соня чуть не упала со стула. Она вспомнила, как Гельмут заступился за неё перед Анаис Андини — и верила, что всё обойдётся. Сейчас же мир будто начал рушиться на глазах. — Но… Ведь… Правилами не запрещено время от времени возвращаться домой…

— Вы пошли на это сознательно, зная, что вас ждёт. Это уже не просто авантюра, Софья. Скажи спасибо, что здесь я, а не кто-то из преподавателей. Я закрою на это глаза. Тем более, что пока никто не знает, что вы были в курсе всего. Но запомни — это последний раз.

— Хорошо, — Соня выдохнула с облегчением.

— Нет, ты не поняла. Я хочу, чтобы ты осознала это в полной мере. Ещё один такой проступок, и ты вернёшься в Риверси. Снова поступить ты, конечно, сможешь, но только на первый курс.

— Я поняла вас, сэр, — Соня опустила глаза.

— Ещё ты должна понять, что в другой раз, когда ты столь же безрассудно встретишься со смертью лицом к лицу, помощь может не прийти, и тогда…

— Мои родители погибли! — вырвалось вдруг у Сони. Голос надломился. — Что ещё я могла сделать?

— Элиас, — Гельмут переключился на него. — Без тебя этого бы не случилось. Зачем ты пошёл на это? Зачем втянул Софью?

— Я хотел сделать всё сам! Не говорил ей ни слова! Она… — он взглянул на Соню, и та коротко кивнула. — Соня прочла мои мысли… Я считал, что, раз уж мне дан этот дар, я просто обязан им воспользоваться!

— Люди гибнут каждый день, Элиас, — сказал вдруг Гельмут. — Всех не спасти.

Соня резко встала и отошла к окну.

— Мне было больно смотреть, как страдает мой друг, — сказал Элай и замолчал.

Гельмут отвёл взгляд и произнёс:

— Надеюсь, вы оба поняли, что я хотел до вас донести. Теперь же, — он сел рядом с Элаем, — Мне нужно в подробностях узнать, как всё происходило. Как ты повернул время вспять. Софья — можешь выйти, если не хочешь слушать…

— Нет, спасибо, я останусь, — сказала та.

Элай начал рассказ — описал, как Соня пропала, как узнал о пропаже капсулы, как они с Гельмутом и Владом полетели её спасать. Когда он дошёл до того, как заглянул в комнату к Фредерику, Гельмут вдруг выставил перед собой руку.

— Стоп. Ты хочешь сказать, Гийома Эспри лишили места в Палате?

— И посадили под стражу. За то, что он проводил эксперименты над телепатами. И… — глаза Элая округлились. — Вы до сих пор здесь. Фредерик упоминал, что вы следили за Эспри. А потом — вы куда-то спешили. Сказали, что это вопрос жизни и смерти…

— Мне нужно идти, — сказал Гельмут, поднялся на ноги и выбежал из палаты.

* * *

Блок Мыслителей — огромный космический корабль в форме пирамиды — медленно дрейфовал на околоземной орбите. В нём умещались Палата, комнаты стражей и большие квартиры каждого Мыслителя, в которых хватало места для их семей. В одной из них сейчас находился и Архимыслитель. Он довольно часто покидал Блок, отправляясь по разным делам, но сейчас, когда многие проблемы, поручения разосланы, наступило время заслуженного отдыха. Через час или два он, конечно, снова вернётся в Палату — нужно будет проверить новую информацию — с Гавайев появляются сообщения об огромном монстре, парившем в воздухе. Скорее всего, это просто байки, может какой-то флэш-моб — но проверить всё равно надо. Как и множество другой информации, проходящей через Палату, на которую Мыслители тратят время, и которая не подкреплена фактами. Ведь порой можно упустить что-то по-настоящему важное.

Он лежал на кровати — глаза закрыты. Погружён в размышления. Он — холост, бывшая жена и дети на Земле. Не вынесли такой жизни. Не могли порой принять решения, которые принимал он. Им невдомёк, что чувства, эмоции в управлении государством обычно должны уходить на второй план. На первом же — холодный расчёт, простая логика. Что ж — их дело.

До сих пор ничего не ясно с Лептуриусом. Прошло семь лет — и с другого конца галактики ни слова. Ни единой попытки наладить контакт, ни развязать войну. После того, что произошло, хоть один вариант должен был быть воплощён в жизнь. Тогда Мыслители были готовы к защите и к следующей атаке — но лептурианцы внезапно закрыли доступ для информации — с их-то знаниями об инфопотоке. Мыслители не могли к ним пробиться, и те себя никак не проявляли… До тех пор, пока не появился снимок небольшого участка планеты с изображением военного корабля.

Архимыслитель считал, что это — просто ошибка лептурианцев. Корабль на снимке — далеко не новый, исходя из знаний Мыслителей о развитии подобной техники у лептов. Эта ошибка сама может быть вызвана неким стечением обстоятельств. Брешь в обороне из-за смены внимания.

И ещё одна насущная проблема — Элиас Кендал. От Гельмута Вестейра до сих пор не поступали новые сообщения о наблюдении за ним. Правда ли то, что парень способен перемещаться во времени? Или это аномалия, которая возникла случайно?

В дверь постучали.

— Войдите! — сказал он.

Дверь открылась, и внутрь вошёл Гийом Эспри. В руках — две чашки кофе.

— Добрый день, Ярослав, — произнёс тот и поставил кофе на стол. Одну из кружек подвинул ближе к кровати, а сам сел на свободный стул.

— Добрый день, Гийом. С чем пожаловал?

— Хотел поговорить, — сказал Гийом и отпил из своей кружки.

Ярослав спустился с кровати, взял другой стул и сел напротив.

— Надеюсь, что-то важное. Я хотел малость вздремнуть.

— Успеешь ещё, — улыбнулся Гийом. — За всю жизнь выспишься!

Ярослав усмехнулся и тоже отпил немного кофе.

— Ты обычно заглядываешь на экзамен по выживанию. Надеюсь, в этот раз всё прошло гладко?

— Почти. Наш новый коллега много себе позволяет.

— В каком плане?

— Он будто меня в чём-то подозревает. Но это не главное. Он позволил себе объявить студентам, что те, кто не пройдёт испытание — вылетит из Академии.

— И те, надо полагать, справились лучше, чем обычно? — поинтересовался Ярослав.

— Да, но… Неважно, — Гийом откинулся на спинку кресла. — Нравится он тебе, значит.

— Что верно — то верно. Это его упорство, готовность делать всё, что необходимо, самостоятельное принятие сложных решений — незаменимо для Мыслителя. Потому-то я так давно хотел, чтобы он попал в наши ряды. Надеюсь, теперь его работа пойдёт на пользу.

— Возможно, — проговорил Гийом. — Есть ещё один момент. Ты думал о телепатах?

— Да, и очень часто в последнее время, — Ярослав отпил ещё немного. — Это воистину удивительный дар. Вероятно, человеческий мозг переходит на новый этап эволюции. Непрерывное поступление информации побуждает его меняться, адаптироваться и развиваться. Кто знает, может, через тысячу лет все мы будем общаться друг с другом посредством мыслей?

— Возможно, — снова ответил Гийом. — А ты изучал их родословную? У предков были какие-то качественные отклонения? Или болезни, связанные с нервной системой?

— Изучал, — произнёс Ярослав и задумался. — Кажется, у их дедов и прадедов была некая новая форма болезни памяти.

— Так значит, ЭТО по-твоему эволюция? — Гийом повысил голос. — Одни должны страдать, чтоб другие могли стать лучше?

— К чему ты ведёшь? — спросил Ярослав, допил кофе и поставил кружку на стол. — Ты что… хочешь этому воспрепятствовать? Нельзя противостоять природе, мой друг.

— Я к тому, что это можно использовать, — Гийом слегка улыбнулся.

— О чём ты?

— Кто знает, может, если хорошенько исследовать их дар, провести необходимые эксперименты, получится найти лекарство от многих недугов? Аппарат для лечения повреждений всё равно не справляется со многими душевными заболеваниями, некоторыми генетическими, или с той же болезнью Альцгеймера…

— Возможно, ты прав, исследование мозга телепатов может с этим помочь…

— Я имею в виду, с помощью физического вмешательства.

Ярослав смотрел на него, как на чужого.

— Ты знаешь, что я запретил любые эксперименты на людях. Ты знаешь, почему. И сейчас ты говоришь мне такое? Не ожидал я от тебя. Нужно искать иные способы борьбы с болезнями…

— А создание вакцины не подразумевает экспериментов над людьми?

— Это другое! Люди добровольно соглашаются на это, но кто согласится, чтобы у них копались в мозгу?

— Как же просто ты мыслишь, Ярослав… — сказал вдруг Гийом. — У тебя есть все качества Мыслителя, кроме одного — готовности идти на жертвы. А это порой необходимо.

— Наш мир построен на том, что жертв быть не должно! — воскликнул Ярослав. — На единстве человечества! Это самое главное, это — причина того, что мы уже почти два века не знаем войн!

— И это когда-нибудь нас погубит. Серьёзно, это пагубно на нас влияет. Мы размякли. По крайней мере, многие из нас. Но не все.

— Верно, порой встречаются люди сильные духом, и мы стараемся воспитывать новое поколение так, чтобы и оно было сильнее…

— Сейчас ты скажешь, — перебил его Гийом, — Что одним из этих людей является Гельмут Вестейр. Позабыв о том, кто в Палате сидит от тебя по правую руку.

— К чему ты ведёшь? — спросил Ярослав, расстёгивая воротник. Отчего-то в комнате стало душно.

— Я уже давно должен был занять твоё место, мой друг, — начал Гийом. — Когда твой предшественник ушёл с поста. Но я тогда взял самоотвод. Ты знаешь, почему? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Болезнь памяти. Та самая, о которой ты говоришь. Я тогда вдруг понял, что начинаю забывать о чём-то. Сначала обо всяких мелочах. Потом больше… Похоже, мой внучек утаил от меня секрет…

— Но прошло столько времени, — задыхаясь, проговорил Ярослав. — Как ты до сих пор остаёшься в здравом уме? Хотя в здравом ли…

— Я пробовал вылечить этот недуг. Но наша медицина оказалась бессильна. Я применял свои методы…

— Свои? Ты о чём?

— Помнишь тот проект, над которым я работал, ещё когда учился в Академии? Из-за которого меня едва не выгнали?

Ярослав в ужасе посмотрел на него.

— Да, тогда я сказал им, что прекращаю работу. Но на самом деле я продолжал исследования. Делал эксперименты. О, сколько неудач было на моём пути… Но я не остановился, нет, ведь это было моей мечтой! И вот, они стали реальностью.

— Но ведь ты же должен понимать, чем это чревато? На что они способны?

— Ещё как понимаю, мой друг, — Гийом сложил пальцы домиком и устремил взгляд в потолок. — Они открывают массу возможностей. А то, что тебе кажется негативным, на самом деле может оказаться весьма и весьма полезным. Ты только подумай, даже сейчас, в, казалось бы, идеальном мире, люди по-прежнему совершают преступления! А моё изобретение может раз и навсегда решить эту проблему.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь… Это же издевательство над…

— Лучше помолчи, — Гийом вскинул руку. — Ты уже задыхаешься. Лучше подыши, тебе нужно больше воздуха, ты стар и всё такое. Так вот… Они действительно способны на многое. Но мой недуг и они не смогли исправить! Тогда я воспользовался нашими данными о телепатах. Мне показалось логичным, что раз уж их мозг развился до такой степени, что они оказались способны читать мысли, то в них может оказаться решение моей проблемы. Я изучил их мозг — конечно же, моими методами — и нашёл лекарство!

— Ты?! Что ты наделал?! — Ярослав схватился за сердце — слова Гийома потрясли его до глубины души. Или причина в другом?.. — Зачем ты мне это говоришь?

— Конечно, мне приходится искать других телепатов, чтобы пополнять запасы лекарства — мозг человека очень быстро приходит в негодность, если от него слишком много брать. Но запасов пока хватает — и их будет ещё больше. Когда я займу пост Архимыслителя.

— Я тебе не позволю…

— На другое я и не рассчитывал, — вздохнул Гийом. — Ты просто не способен взглянуть правде в лицо! Я предлагаю тебе решение всех проблем! Больше не будет преступлений! Больше не нужно будет обучать тупых людей ведению боя и называть их стражами! Но ты всё лелеешь старую и донельзя банальную мечту о гуманности! Человек не способен быть гуманным, если ему не приказать!

— Ты сошёл с ума, — констатировал Ярослав. — У меня не остаётся выбора. Стражи! Арестовать Гийома Эспри! — крикнул он, ожидая, как те вскоре ворвутся в комнату и выполнят приказ.

— Не пытайся, — усмехнулся Гийом. — Я отключил связь. Они тебя не слышат. Да, ты спрашивал, почему я всё это тебе говорю… Потому что уже неважно. — он допил кофе и сунул кружку к себе в сумку. — Ты, мой друг, умрёшь через пять минут.

Ярослав в ужасе поднялся со стула — и рухнул на пол. Сердце билось очень часто. Боль в груди усиливалась. В глазах потемнело. Стало трудно дышать.

— Что ты сделал?..

— Я? Ничего, — сказал Гийом и ухмыльнулся. — Ты просто выпил кофе и перевозбудился, сердце не выдержало… И ты скоропостижно скончался от сердечного приступа.

— Ты… меня… отравил…

— Ну, можно сказать и так. Это тот самый побочный эффект. Управляемый, конечно же.

— Так значит, это правда…

— И как ты догадался?! — Гийом засмеялся. — Ты всегда был слаб. Признай это, пока ещё жив.

— Ты убийца! Как я сразу в тебе это не разглядел…

— Я был твоим другом, — напомнил ему Гийом. — Друзей не подозревают. Им прощают всё, любые оплошности.

Ярослав задыхался. Жадно пытался вдохнуть воздух. В панике отполз к стенке, глядя во все глаза на Гийома.

— Я всегда был твоей правой рукой, — произнёс тот спокойно. — И теперь все единогласно посадят меня на твоё место.

— Они… поймут…

— Что именно? Что я убил тебя?

— Кто ты… такой…

— А! — воскликнул Гийом. — Я тебя понял. Да, может и поймут… Да что толку! Будет уже поздно. Все решения будут за мной! Изменю парочку законов, закреплюсь на новом месте... И никто мне слова не скажет. Я буду Архимыслителем. Ты ведь знаешь, что это значит?

Ярослав уже почти не дышал. Дёргался на месте, изо всех сил хватаясь за жизнь.

— Перестань… — Гийом подошёл к нему вплотную и присел на корточки. — Это бесполезно. Ты — уже мёртв.

Архимыслитель дёрнулся ещё раз — и замер.

* * *

Когда Гельмут вернулся в свою комнату и раскрыл экран, передающий изображение с одинокого кварка, то застал Гийома идущим по коридору в Блоке Мыслителей с двумя чашками кофе. Куда он идёт? С кем-то хочет поговорить?

Гельмут отмотал видео назад, к тому моменту, на котором остановился. Шло время, и наконец, он увидел базу на Ганимеде, больничные палаты внутри, роботов, копающихся в мозге людей…

В ужасе Гельмут отпрянул от экрана. Выходит, не зря он подозревал Гийома. Выходит Фредерик прав… И, если верить Элиасу, то Гийома снимут с должности — благодаря Гельмуту.

Он уже встал со стула, собираясь идти в ангар, но что-то подсказало — это ещё не всё…Тогда Гельмут нажал на кнопку — «реальное время».

Перед глазами сразу возникла комната Архимыслителя. Хозяин комнаты сидел, прислонившись к стене, и отчаянно глотал воздух. Перед ним стоял Гийом Эспри и что-то ему говорил с безумным выражением лица… Потом присел перед ним — а когда встал, Архимыслитель не шевелился. Взгляд — пуст, грудь не вздымается. Глава Федерации умер. Был убит своим же коллегой.

— Не может быть! — прошептал Гельмут, схватил МК и побежал прочь из комнаты.

В Палате Мыслителей стояла гробовая тишина. Экстренное собрание, созванное Гийомом Эспри, было приостановлено. Стражи во главе с учёными-криминалистами обследовали комнату Архимыслителя. Там же, прямо на месте патологоанатом производил полный анализ трупа. Член Палаты Агне Нордстрём, в прошлом патологоанатом и профессор микробиологии, руководил процессом.

Место Главы пустовало. По правую руку от него сидел Гийом Эспри, сложив руки на столе и уставившись в одну точку. Гарри Кларк, что по правую руку от Гийома, а также Томас Стейл, Мандип Валли и Карл Шнайдер напротив тоже молчали. Гийом сразу озвучил свою версию — сердечный приступ, и она всем показалась верной. Не единственно верной, конечно. Каждый перебирал в голове всё, что связано с Ярославом — как часто тот болел, не подводили ли его нервы и разум. Вероятно, возникли и подозрения друг к другу, но пока никто не озвучивал свои версии. Стоило дождаться Агне, чтобы тот вынес вердикт.

Кое-кого не хватало. Томас Стейл смотрел через весь стол на место, где должен сидеть Гельмут Вестейр. Но его нет, а значит неясно его алиби. Мандип же поглядывал на Гийома — ведь и впрямь многое указывало на него! Первый обнаружил тело, моментально созвал собрание, а где он был до этого — неизвестно.

За всё время членства в Палате Мандип лишь раз устанавливал слежку — за своим соседом по правую руку — Томасом Стейлом, но не накопал ничего, что могло бы его скомпрометировать. Поэтому Мандип забросил это дело, решив, что в Палату не попадают люди с корыстными намерениями. В самом деле, существовала негласная аксиома — никто из членов Палаты не хочет занять место Главы. Все осознают ответственность, приходящую с титулом. Пока ты не во главе, ты можешь высказывать мнение, давать советы — и они далеко не всегда окажутся решающими. Последнее слово всегда за Архимыслителем, хотя и тот должен прислушиваться к своим коллегам.

— Где же наш новый коллега? — нарушил тишину Томас Стейл.

— Мне тоже интересно, — оживился Гийом Эспри.

— А меня интересует, где были вы? — обратился к нему Мандип Валли.

— В своей комнате, — парировал Гийом.

Дверь отворилась, и внутрь вошёл Агне Нордстрём.

— Как я и предполагал, мы не сумели смолчать.

— Так каков вердикт?

— Сердечный приступ, — сказал Агне, садясь на своё место, рядом с Гарри Кларком. — Хотя, за столь малое время очень трудно определить точный диагноз. Какие у вас есть предположения?

— Отравление препаратом, имитирующим сердечный приступ, — предположил Гийом Эспри.

— Вы имеете в виду, что кто-то из здесь сидящих совершил акт измены? — поразился Гарри Кларк.

— Из здесь сидящих нет, — отмахнулся Гийом. — Вот только мы сейчас не в полном составе. И не стоит смотреть на меня так, — обратился он к Мандипу Валли. — Вы прекрасно знаете, что Ярослав был для меня другом. Я уверен, что его сердце не могло просто так сдать обороты! С нами нет Гельмута Вестейра, так что, полагаю, он вполне мог совершить убийство и тут же исчезнуть с Блока.

— У него есть алиби, — произнёс Карл Шнайдер. — Он всё время был на корабле Pangaea Ultima 501, производил наблюдение за объектом.

— Каким ещё объектом? — осведомился Гийом Эспри.

— Элиас Кендал, — сказал Мандип. — Парень с Земли, который, предположительно, являет собой второй случай облучения антипротонами и гравиумом одновременно.

— Органическая аномалия времени? — спросил Гийом. — Если всё настолько интересно, почему вы доверили эту миссию дилетанту?

— Это было решение Ярослава.

— Что ж… В таком случае — Гельмуту повезло. С алиби, разумеется. У кого-то ещё есть предположения?

— Я бы посоветовал прекратить прения, — сказал Агне Нордстрём. — Сейчас необходимо избрать нового правителя.

— В неполном составе? — спросил Мандип Валли. — Не стоит ли дождаться Вестейра? Он уже оповещён о собрании и, думаю, скоро будет здесь.

— Можно провести пробное голосование, — предложил Гийом. — Если абсолютное большинство будет за одного члена Палаты, то присутствие Гельмута будет необязательно.

— Хорошо, — сказал Агне. — Голосуем.

Каждый из них открыл панель голосования и выбрал кандидата.

Над столом засветились цифры: четыре человека за Гийома Эспри, один за Мандипа Валли и ещё один за Гельмута Вестейра.

— Большинство за Гийома, — сказал Агне. — Гельмут ничего бы не смог изменить.

Дверь резко распахнулась и со звоном ударилась об стену. Внутрь влетел Гельмут и выкрикнул:

— Стойте! — он наблюдал за происходящим через одинокий кварк, и теперь пребывал в истинном ужасе. — Вы едва не избрали убийцу!

Какое-то время все молчали, ошарашено уставившись на Гельмута. Гийом так и вовсе побледнел.

— Доказательства? — выдал он, едва ворочая языком.

Мандип взглянул на него, и лицо его отражало недоверие. Впрочем, это даже придало Гийому уверенности.

— Я понимаю, что у вас есть алиби, Гельмут, но с какой стати вы обвиняете меня? Вас ведь здесь не было, и даже если допустить, что я могу быть причастен к смерти Ярослава, то видеть это вы точно не могли. Ярослав был моим другом, я бы ни за что не причинил ему вред. Если вы преследуете личные мотивы — это позор для Палаты. Это дискредитирует покойного главу, ведь он доверял вам. Вы будете с позором изгнаны из Палаты.

— Стоит отметить, что вы только что обвинили нового Архимыслителя, — проскрежетал Томас Стейл. — Объяснитесь.

Гельмут в ужасе взирал на Гийома Эспри.

— Ты-таки добился своего…

— На самом деле, нет, — перебил его Агне Нордстрём. — Мы провели пробное голосование, так как были не в полном составе. Так что, не молчите, Гельмут, если у вас есть неопровержимые доказательства. Я поставил предварительный диагноз, но он столь же шаток, сколь и моё доверие к вам.

— Одинокий кварк, — сказал, наконец, Гельмут.

Все обернулись с Гийому. Тот молчал. Грудь часто вздымалась, то ли от ярости, то ли от страха.

— Правилами не запрещено устанавливать слежку за коллегами в рамках Палаты, ведь это гарантирует, что нечестивый кандидат на место Мыслителя никогда не займёт этот пост.

— Мы знаем правила, Гельмут, — сказал Агне. — Продолжайте.

— У меня возникли подозрения ещё в то время, когда я занимал пост урагана. Тогда я и не думал, что займу пост Мыслителя, поэтому корыстных мотивов быть не могло. И я испытывал даже не подозрения, а слабое сомнение. Гийом попросил называть его «мсье Эспри» — вероятно, это могло быть просто шуткой. После этого он выпил таблетки, сказав, что они от простуды, хотя они походили скорее на успокоительное. По большей части, я махнул на это рукой, особенно после добрых слов Ярослава о Гийоме. Но позже, в конце экзамена по выживанию, я заметил, как Гийом отводит в сторонку одного из учёных и о чём-то тихо с ним переговаривается. Подозрения усилились, когда Гийом негативно отнесся к моему вмешательству и не захотел говорить, какое отношение он имеет к тому сотруднику. Тайн, за исключением особо личных, между Мыслителями быть не должно. Тогда я принял решение установить за ним слежку. Полагаю, будет лучше, если вы всё увидите сами. Добавлю лишь, что убийство Архимыслителя — не единственное его преступление.

Гийом не промолвил ни слова. Он сильно побледнел. Казалось, он уже готов бежать, сломя голову — но не делал этого. Ведь он заметил, что Мандип Валли — бывший ураган, долгие годы живший на планете Рекави бок о бок с воскрешёнными динозаврами — неотрывно смотрит на него.

Гельмут достал свой МК, отмотал видео на момент приземления Гийома на Ганимед и кинул изображение на стену. Все Мыслители повернулись и начали смотреть. Гельмут в это время следил за Гийомом.

В Палате словно переменилась атмосфера. Было ощущение, что во всей комнате упала температура, и каждый дюйм стал словно наэлектризован. От видео исходило гнетущее чувство, подпитываемое звуками работы машин, копающихся в мозгу, голосами Гийома и Ярослава, ликованием первого и отчаянием второго.

Кто знает, что могло настолько изменить Гийома Эспри? Откуда взялась алчность и ненависть? Азарт и самолюбование не покидали семью Эспри очень много поколений, но за рамки дозволенного это никогда не выходило. Может, болезнь подкосила Гийома, изменила его принципы и устремления? Заставила его искать решение, лекарство, сметая всё на своём пути, попирая доверие и преданность одних людей и ценность жизни других? Откуда взялось нестерпимое желание занять пост Главы Федерации? Ведь он, как никто другой, понимал, какая большая это ответственность. Что он хотел сделать? Что изменить? Что разрушить?

Эти мысли посетили каждого, кто находился в Палате и видел действия своего коллеги. Даже Гийом — и тот задумался на миг, что наделал. Ненависть посетила каждого, но каждый подавил её. Вот только каждый кирпичик, составляющий отношение коллег к Гийому, вылетел из основания. Мост рухнул.

Видео подошло к концу. Все молчали. Гельмут прошёл вдоль стола и сел. В этот момент Гийом сорвался с места и, едва не выбив дверь, вылетел прочь.

Первым сориентировался Мандип Валли.

— Стражи! Схватить Гийома Эспри!

Вспомнив старые навыки, он сам помчался вслед за убийцей. Гельмут же остался, глядя в какую-то точку на столе.

Внезапно видео сверкнуло и погасло. Гельмут схватился за МК, пытаясь настроить одинокий кварк — но не смог. Кварк был уничтожен. Провожаемый взглядами коллег, Гельмут выскочил в коридор. В Палату вели две двери — одна, главная, прямо напротив места Главы, и та, что по правую руку от него, и самая близкая для Гийома — через неё он и выбежал. Гельмут тут же бросился влево, преодолел коридор, холл и очутился перед дверями в ангарное помещение. Возле дверей стоял Мандип и пытался открыть двери, но те были герметично закрыты — Гийом уже покидал Блок на одном из мини-кораблей.

— Нужно заблокировать доступ к каждому кораблю, — крикнул Мандип. — Тогда он не то что створки не откроет, взлететь не сможет!

Гельмут кинулся к ближайшей панели, и в тот же миг загорелся сигнал открываемых створок.

Гийом уже в космосе.

Гельмут начал набирать алгоритм, чтобы притянуть корабль к гравиумным панелям Блока — но не прошло и секунды, как корабль Гийома исчез. Моментально набрал скорость и ускользнул из поля зрения. Понятное дело, Эспри выбрал самый совершенный корабль из имеющихся.

— Чёрт! — выпалил Гельмут. Его съедало негодование. По словам Элиаса, в другой реальности Гийома поймали. Теперь всё пошло прахом. — Нужно объявить его в розыск по всей Федерации, — уверенно сказал он, уже доставая МК и набирая сообщение. — Немедленно.

— Идём, — произнёс Мандип. — Его поймают. Сколь бы умён он ни был, он человек. А люди ошибаются.

Они вернулись в Палату.

— Я его упустил, — проговорил Мандип.

— Мы его упустили, — поправил его Гельмут.

— Выходит, что и наша система не совершенна, — пробормотал Карл Шнайдер.

— Нет ничего совершенного, — сказал Агне.

— Самое смешное, что мы не можем лишить его поста Мыслителя без Главы, — произнёс Мандип Валли, садясь на своё место. — Нужно провести голосование. На сей раз — не пробное.

— Согласен, — сказал Гарри Кларк. — Садитесь, Гельмут. Без вас мы не начнём.

Гельмут сел и скрестил руки перед собой.

— Я должен извиниться…

— Вы ни в чём не виноваты, Гельмут, — уверил его Мандип. — В любой ситуации виноват лишь тот, кто совершает проступок.

— Или тот, кто толкает его на совершение.

— Вы этого не делали.

— Но я не предотвратил.

— Ни одна сила в мире не способна предвидеть будущее, — сказал Томас Стейл.

— В этом вы ошибаетесь.

— О чём вы?

— Элиас Кендал, — напомнил им Гельмут. — Теперь правила изменились. Таких реальностей, как эта, может быть несколько. В одной из них я прибыл в Блок раньше, и Архимыслитель был жив. А Гийома поймали.

— Как это? — спросил Карл Шнайдер.

— Всё довольно просто. И невероятно в то же время. Одновременно с событиями, происходящими здесь, возле Риверси произошло землетрясение. Вот только виновен в нём был не природный катаклизм. Кое-что другое.

Гельмут достал МК и открыл изображение с камеры корабля. Монстр, удерживаемый в космосе.

Увидев, Мыслители не сдержали эмоций.

— Что это такое?!

— На фото размеры трудно оценить, но величиной эта тварь с половину Риверси.

— Откуда она взялась?!

— Сейчас важно другое. В одной реальности Риверси был разрушен, а эта тварь пропала. Но Архимыслитель был жив, а Гийом Эспри схвачен. В другой же — Элиас вызвал меня, и я с помощью корабля унёс монстра с Земли. Сейчас он на Меркурии. Но сюда я опоздал, и всё обернулось так, как есть сейчас.

Все молчали, переваривая услышанное.

— На самом деле, винить вас не в чём, — произнёс Мандип Валли. — Если всё так, как вы говорите, то в другом случае мы бы потеряли целый город. Великое множество жизней были бы стёрты с лица Земли. И сколько бы мы ни дорожили человеком, который был убит сегодня, одна его жизнь не стоит миллионов. Как бы это ни прозвучало.

— С другой стороны, позже нужно обсудить появление столь огромного существа на планете, которую мы знаем вдоль и поперёк, — сказал Томас Стейл.

— А пока нужно провести голосование, — проговорил Агне и открыл свою панель.

Все проделали то же самое. Гельмут был готов к любому развитию событий. Его Главой всё равно не сделают, да он и сам не стремится. Людям, сидящим вокруг, он всецело доверял. Он выбрал кандидата из имеющихся четырёх (за себя голосовать нельзя) и стал ждать результата.

Над лицами Мыслителей возникли цифры. Двое — за Мандипа Валли, и трое — за Гельмута.

Он не поверил глазам — и ещё минуту смотрел на цифры с открытым ртом. Неужели все, правда, считают, что он достоин этого?

— Мыслитель, — Мандип Валли обращался к Гельмуту. — Займите своё место.

— Мы вверяем вам свой разум и будем следовать по пути вашей мысли, зная, что вы не оступитесь, — произнесли все хором. Все без исключения, даже Томас Стейл, голосовавший за Мандипа. Смирение с неизбежным — ещё одно из качеств членов Палаты.

Ног Гельмута коснулись полы его белоснежного маута, который превратился в длинный плащ.

— Изменить уже ничего нельзя? — спросил он, словно ребёнок, попавший в передрягу.

— Ярослав ошибся в Гийоме, но в вас он не ошибался. Вы не были ему другом, но он верил в вас. Вы прошли долгий путь и теперь — вы достойны. Так примите же свою судьбу! — изрёк Мандип Валли.

— Не зря я голосовал за вас, — проговорил Гельмут.

— Однако большинство отдали свой голос вам.

Гельмут поднялся со стула, прошёл мимо стола на ватных ногах и сел в удобное кресло Архимыслителя.

— Что ж… — он коснулся рукой своей новой панели. — Первым делом я изгоняю Гийома Эспри из Палаты и объявляю его в розыск как особо опасного преступника. — проделав необходимые действия, он поднял голову. — Мандип Валли, прошу вас занять место по правую руку от меня.

Мандип сел на новое место.

— А теперь, — начал Гельмут, судорожно вздохнул и продолжил. — Необходимо отправить группу на Ганимед, чтобы освободить всех телепатов, которых удерживал Гийом Эспри. И ещё — обсудить появление существа и возможную угрозу.

* * *

Соня улетела в Риверси к родным. Она желала как можно больше провести времени с ними, прежде чем улетит на Ньютерру. Вероятно, те удивятся той теплоте, которой она их окружит, а братишка и вовсе будет недоволен, но она им не скажет ни слова о том, что с ними могло произойти. Влад улетел с ней — ему разрешили отлучиться на пару дней. К тому же Соня буквально тащила его с собой. Даже подарила ему поцелуй — после этого он не мог не полететь с ней.

Вероника, Маргарита и Элай сидели в комнате последнего и наслаждались спокойствием. Элай рассказал им в подробностях всё, что должно было случиться, и те пребывали в шоке. Но теперь всё устаканилось, и они играли в видеоигры, словно ничего лучше быть не может. Вероника хотела затащить Элая в Музей Солнца, но он сказал, что уже насмотрелся на андертальпа, и та неохотно отстала. И всё же, чтобы она снова не обиделась, Элай добавил, что с удовольствием сходит завтра. А сегодня нужно отдохнуть.

Прозвучало оповещение, и Элай достал свой МК. Почему-то он ожидал увидеть сообщение от Арианы, ибо эта незнакомка каждый день его донимала. Но это оказалась Соня.

«Долетела! Всё в порядке, только Влад уже начинает бесить — говорит без умолку. Как увидела маму с Максом, так обняла их сразу и не отпускала… И не отпустила бы, если б Макс не заворчал. В общем… Спасибо! Огромное спасибище, что ты есть! За то, что ты сделал, что не остался в стороне! Не важно, сколько времени мы знакомы, ты для меня — настоящий друг! И я не знаю, как ещё тебя отблагодарить… Ты рисковал жизнью, и кто знает…»

Элай не дочитал. Ему хватило и этих слов — на душе стало невообразимо хорошо. Он был из тех людей, кто помогает и не требует ничего взамен. Он просто надеялся, что дальше всё будет хорошо, и ему не потребуется снова применять свою способность. Какой бы крутой она ни была, это только лишний груз. Поэтому он просто взялся за джойстик и продолжил играть.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Фредерик. Элай был готов к этому и постарался переварить отчаяние на его лице. Вот только на сей раз оно оказалось ещё сильнее.

— Мой дед… Он убил Архимыслителя…

У всех выпали джойстики из рук. Экран погас. Элай ошарашено смотрел на Фредерика.

— Как, чёрт возьми?.. — вырвалось у него. — Это…

Он сглотнул.

— Когда Гельмут раскрыл его, — продолжил Фредерик. — Он сбежал. — после взглянул на каждого в комнате. — Ах, да, вы же тут играете. Простите, что потревожил.

И вышел из комнаты.

Вероника побледнела.

— И что теперь?.. — спросила Маргарита.

— Ну… Точно не играть, — проговорил Элай, поднялся на ноги и вышел прочь.

Ему жутко хотелось глотнуть свежего воздуха, поэтому он обрадовался, что ветер на поверхности Марса стих. Он вышел из корпуса, прошёл с десяток метров, остановился и закричал:

— Зачем?!!

Элая трясло. Ему казалось, что мир уходит из-под ног. Он, наивный, решил, что в силах что-то изменить, но оказалось, что всё просто перевернулось вверх дном. Словно судьба, если она вообще существует, обернулась против него.

— Элай!

Он обернулся и увидел Веронику, спешащую к нему. И ощутил какую-то частичку радости в сердце. Она, такая красивая в лучах солнца, шла ему навстречу. Шла, чтобы поддержать. И всё-таки…

— Ника, — произнёс он. — Уйди, пожалуйста.

— Я не оставлю тебя одного! — воскликнула она. — И вообще, хватит уже меня отталкивать…

— Я не понимаю!!! — закричал Элай. — Зачем мне эта способность?! Зачем, если всё обязательно возместится?! Как будто в мире есть некий особый порядок, который нельзя нарушать!

— Это не так! — запротестовала Вероника. — Нет никакого порядка, всё творится само по себе! Это просто случилось!

— Просто?! Да это случилось потому, что я изменил историю! Если бы я не сорвал Гельмута с места, то Гийом не убил бы больше никого, и его бы повязали. А теперь?.. Теперь-то кто знает, что он ещё натворит?

— Ты не виноват!

— Стоп, мне кажется, или ты противоречишь сама себе?

— В смысле?

— То ты говоришь, что порядка нет, а значит, судьба ни в чём не виновата, то заявляешь, что я не виноват! — это был просто чудовищный бред, но желание уколоть всех, кто рядом смешалось в Элиасе с чувством вины.

— Я… не… Почему ты на меня кричишь? — кажется, Вероника готова была расплакаться.

— Я не знаю! Может, это побочный эффект перемотки повторяется, я ж не один путешествовал?! А может, это чёртов мир, который сделал меня таким, не спросив у меня, хочу ли я этого?!

— Не надо…

— И вообще, я тебе сразу сказал — лучше уйди! Но ты не послушала…

— Знаешь что?! — перебила его Вероника. Слёз в голосе больше не было, а глаза горели огнём. — Ты меня достал!!!

И вдруг прильнула к его губам. Элая итак лихорадило, но это потрясло его больше всего. Он хотел отстраниться, но не мог сдвинуться с места. Вероника не отпускала его. Он чувствовал вкус её губ…

Всё вдруг стало совсем не важно. Чёрт с ним, со временем… Он итак потратил его слишком много — сколько его ни перематывай. Вёл себя, как идиот, непроизвольно отталкивая Веронику от себя, хотя сам был от неё без ума. Просто без ума…

Элай закрыл глаза и обнял Нику, продолжая целовать.

Поднялся лёгкий ветерок, завыли сирены, что означало — нужно вернуться в помещение. Но они не замечали этого. Всё потеряло значение.

Она стояла перед зеркалом в изящном серо-зелёном платье с высоким воротником, сложа руки на груди и не видя собственного отражения. Её одновременно восхищала и отторгала своя внешность… Хотя сейчас ей было не до этого. Её голову забивали совершенно другие мысли.

Она думала о мире, его безграничности и о том, сколько горя выпало на его участь. О народах Лептура, что был верен королю, и Левантура, противостоявшего ему и до сих пор не смирившегося с поражением. С тех пор прошло семнадцать лет, но всё по-прежнему выглядело, как затишье перед бурей.

За окном кипит жизнь во всём круговороте красок. В этом блеклом мире, где каждое живое существо обязательно было светло— или тёмно-серого цвета, будь то лепт или тварь, или даже безмолвное растение, тянущее ветви к светилу. Казалось бы, это особый и по-своему изящный порядок, но лептам чудовищно не хватало цвета. Поэтому кругом высятся шедевры архитектуры — величественные башни самых разных оттенков, с оригинальными узорами и орнаментами — их остроконечные крыши пронзают небосвод. Но есть и такие замки, которые объединены в один корпус — крыши десятков башен соединяются, формируя подобие потолка, расписанного картинами, отражающими историю народа. На стенах домов тут и там крепятся фонари, светящие красным, синим и зелёным светом.

Дорог на Лептуриусе нет — вместо них между башнями есть широкие пролёты — улицы. Внизу располагаются парки, испещрённые каменными дорожками для пешеходов — а вверху летят машины, поддерживаемые в воздухе с помощью гравиумных двигателей.

Но сегодня улицы пусты — все собрались на городской площади, на церемонии коронации. Ждут с замиранием сердца, как новый правитель ступит на престол — и размышляют, что их ждёт в будущем. Ибо в прошлом на их долю выпало много нехорошего.

Тогда всё было относительно спокойно. Все лепты свято верили в бога Ранна и считали, что они во Вселенной одни. Что больше нет разумных существ. Учёные Лептуриуса обшарили полгалактики, но так ничего и не нашли — кроме пары миров, где существовала какая-то форма жизни — но примитивная, до разума ей далеко.

Шёл 401-й день 3542 года с пришествия Ранна, когда хранители засекли приближающийся космический корабль причудливой формы, с ногами в четыре разные стороны — таких на Лептуриусе никогда не было. С него пришло сообщение — на языке лептов, но с многочисленными ошибками. В нём говорилось о сущности пришельцев — кто они такие, откуда пришли. А пришли они с миром. Рептрион, король Лептура, разрешил пришельцам приземлиться.

Когда корабль сел, вокруг уже собрались тысячи лептов, желающих поглазеть на землян. И вот они вышли… Невысокие, примерно на голову ниже лептов, одни розовощёкие, другие темнокожие… Было очень странно и до жути интересно видеть такое разнообразие — ведь кожа лептов светло-серая, и оттенок может лишь ненамного меняться. Все облачены в специальную форму. Никто из них не был воином — они прибыли изучать новый мир. И наладить контакт.

Рептрион решил, что, раз уж новая жизнь существует, значит, на то воля Ранна. Вдохновлённый, он предоставил землянам все условия — для подробного изучения лептурианской речи, для общения с народом, для изучения мироустройства, живности, обитающей здесь. Сам не преминул возможностью пообщаться с новыми людьми, и дочери своей, Камиане, не запретил этого.

Хоть лепты и опасались пришельцев, они были рады, что не одни в этом мире. Лептур принял гостей — а вот Левантур отнёсся с осторожностью. Вера Левантура немного другая — они не считали землян посланниками Ранна. Они вообще не знали, как к ним относиться. И одновременно с тем завидовали, что корабль приземлился не на их территории.

Камиана, принцесса Лептура, всё свободное время проводила с землянами — показывала им город, отправлялась в экспедицию на природу, предостерегала от опасностей — ведь не вся живность и растительность Лептуриуса дружелюбна. Как, впрочем, и на Земле.

Земляне были поражены тому, на что способны лепты, ведь сами не могли управлять материей. Странно, но они открыли это явление совсем недавно и называли его инфопотоком. Более того, они управляли им только с помощью специальных приборов и не могли организовать его так, чтобы он стал материален.

И это уверило народ Левантура, что земляне — не посланники Ранна. Ведь им не даны божьи дары. В Левантуре возникло движение против землян, агитировавшее свои взгляды и мысли, что непрошенных гостей необходимо выслать прочь с планеты, что наследниками Ранна являются только лептурианцы. Власти активно подавляли это движение, не желая распрей с Лептуром, но ситуация только накалялась.

Камиана очень сдружилась с одним землянином — Алексеем Светловым. Её удивляли его взгляды на мир, его оптимизм и научный азарт. Он, как и другие земляне, считал, что всё живое — не дело рук бога, а сформировано миллиардами лет изменений материи. Но в отличие от коллег Алексей не относился плохо к религии. Он считал, что каждый волен верить в то, что ему кажется верным.

Это заставило её задуматься — верит ли она сама в бога по имени Ранн? Ей вдруг показалось нелепым, что лепты, управляя материей и чувствуя её суть, верят в сверхъестественное. Но в то же время она боялась говорить о том отцу, навязывать взгляды народу — ведь они могли её отвергнуть. Поэтому она боялась отвергать веру. И поэтому она всё больше времени проводила с Алексеем, ведь только он разделял её взгляды.

Со временем они настолько сблизились, что не могли быть друг без друга. Вместе им было одновременно весело и спокойно. Друзья посмеивались над Алексеем, мол, на что он надеется? Она ведь из другого мира, она не человек. Алексей и Камиана — абсолютно разных видов, пусть оба и обладают сравнительно одинаковым уровнем разума.

Для них лептурианцы представляли лишь научный интерес. Но Алексей… Он уже не знал, что думать. Для него потерялся смысл их операции. Их с Камианой любовь стала настолько сильна, что они не могли более ей противиться. Они провели вместе ночь, яркую и незабываемую.

Камиана забеременела. Когда она рассказала об этом Алексею, тот был поражён и восхищён одновременно. Его разум был затуманен любовью, он перестал понимать и принимать многие вещи. Он хотел жениться на Камиане и провести с ней всю жизнь.

Но Камиана боялась. Она не хотела даже думать об особенности, важности, опасности этого события. Что произойдёт, если узнает хоть кто-то? В итоге, им удавалось скрывать её беременность до тех пор, пока она не стала очевидной.

Камиана рассказала об этом отцу, тем самым повергнув его в шок. Рептрион был обескуражен и… разгневан. Но в итоге, спустя некоторое время сменил гнев на милость. Для него это стало ещё одним доказательством, что на то была воля Ранна. К тому же Рептрион считал, что это поможет объединить две расы. Но пока сообщать об этом народу не стал.

Однако их разговор подслушал один из приближённых. Предатель, которого это известие повергло в ярость. Он отверг веру Лептура и бежал из страны в Левантур. Так о беременности Камианы узнали на другой стороне Лептуриуса…

Этого власти Левантура стерпеть не смогли. Объединившись с движением против землян, они дождались, когда родится ребёнок, собрали группу и отправили в Лептур.

Наступила ночь. В тот момент Камиана находилась в лагере землян вместе с Алексеем, а её дочь мирно спала в кроватке, в дворце короля. Камиана уже собиралась идти домой, когда в лагерь проникли чужаки. Они хладнокровно убили всех. Алескея нашли закрывающим собой Камиану — под грудой остатков преграды из материи, выставленной ею.

Во дворец левантурийцы проникнуть не смогли — и власти Левантура знали, что без войны теперь не обойдётся. Но не преминули отправить злорадное сообщение на Землю, в котором говорилось, как они вырезали всех их тёмных посланников. И это их погубило.

С Земли последовал ответный удар — по главному городу Левантура, откуда и пришло сообщение. Когда Рептрион пришёл со своей армией, от вражеской армии почти ничего не осталось — и он без труда разбил их, объявив Левантур своей колонией.

Вернувшись домой, он похоронил погибших. Могилы Камианы и Алексея расположил рядом, пусть даже те и не были женаты. Затем Рептрион принял довольно противоречивое решение — он объявил, что закрывает доступ для любой информации от землян — преградой из инфопотока (или материи) над всей поверхностью планеты и запрещает любые разговоры о землянах. Он хотел, чтобы подобных событий больше не повторялось. Чтобы его внучка выросла в спокойное время.

Выбирая имя для внучки, он всё же учёл, что её мать — лептурианка, а отец — с Земли. Он выбрал земное имя, из тех, что знал, и в то же время созвучное имени её матери — Ариана — что значит «священная».

И вот Ариана стоит перед зеркалом, терпеливо ожидая, когда визажисты нанесут последний слой макияжа.

Вчера Рептрион скончался от старости. Ариана ещё не успела оплакать его смерть, не сумела оправиться от шока — но престол не ждёт. Ей предстоит стать королевой. Дитя двух миров на троне всея Лептуриуса…

Она была ещё совсем маленькой, когда дед рассказывал ей о пришельцах с небес — землянах. Тогда — ещё в виде сказок. Готовил её к предстоящему разговору. Через несколько лет он поведал ей всю правду. Сначала Ариана не поверила, решила, что он шутит. Тогда Рептрион показал ей лагерь землян. Окружённый забором, не тронутый после того жуткого набега. Это было одно из мест, куда ей строго-настрого запрещалось заходить. Ариана увидела земную аппаратуру, разительно отличающуюся от лептурианской, гигантский корабль с причудливыми гравиумными панелями, скрытый от глаз инфопотоком. Потом он отвёл её в другое запретное место — кладбище, где были похоронены её родители. Прикоснувшись к могилам, она ощутила их тела, скрытые под землёй, не тронутые процессами гниения. Ей даже показалось, будто она воочию увидела их историю. На глаза ей навернулись слёзы, и она убежала прочь.

Тогда, наконец, Ариана в полной мере осознала, что лепты не одни во Вселенной. Правда, тогда она ещё не понимала свою участь, роль, предназначение в будущем, о котором говорил ей дед. Теперь же она поняла. Дитя двух миров. Единение двух рас в одном разуме и теле. У всех лептов волосы серого оттенка, у неё же — абсолютно чёрные, лоснящиеся, как у отца. Она даже мыслит по-другому — всегда интересовалась наукой, как и отец. И ей предстоит объединить расы — только уже в реальности.

Вот только как?

С тех пор прошло почти семнадцать лет на Лептуриусе и семь — на Земле. Из-за того, что светило Лептуриуса — не звезда, а белая дыра под названием Серпенториус, время здесь течёт быстрее. Примерно в два с половиной раза.

Так, здесь прошёл уже довольно большой срок, чего нельзя сказать о Земле, поэтому сложно говорить о том, чего стоит ждать от землян.

И у Арианы даже нет какого-то чёткого плана. Когда дед слёг в болезни, лежал в постели и едва двигался, он попросил её начать думать, искать пути решения.

Все мысли спутались в тугой клубок, и Ариана едва не сошла с ума. Она абсолютно не знала, что ждать от землян, если отключить барьеры. Хотя, возможно, это было бы правильно… Она могла только догадываться. Поэтому решила, что пока ничего отключать не стоит. Пусть лучше обе стороны остаются в неведении.

Тогда Ариана решила изучить людей хоть немного. Пообщаться хотя бы с одним из них. И допустила первую ошибку. Она вылетела за барьер и случайно нарушила его целостность — земляне увидели её корабль. Пусть она всё быстро залатала, она и представить не могла, что подумали земляне.

В любом случае, вернуться назад ни с чем она уже не могла себе позволить. Неделю она провела на орбите, изучая людей с помощью замаскированного одинокого кварка, подключившись к камерам на Земле. И вдруг приборы засекли нечто странное.

Ариана знала, что на планете может отмотаться время, если пролететь мимо неё на световой скорости без антипротонной оболочки — лептурианские корабли действовали по тому же принципу. Но для одного человека по имени Элиас — подростка, такого же, как она — при пролёте корабля мимо этой отмотки словно бы и не случилось. Сложив два плюс два, Ариана поняла, в чём особенность этого человека. Но нужно было убедиться. Если всё так и есть, то он может быть её главной и единственной страховкой в плане по объединению рас. Плане, который столь же осязаем, сколь и земной инфопоток.

Общаясь с этим человеком, Ариана узнала, что подробностей лептурианской экспедиции на Земле никто толком не знает — кроме Мыслителей, конечно же. Это сильно осложняло ситуацию. Что, если, стоит ей предложить союз, Мыслители тут же ответят ударом? И следующий вопрос — неужели они настолько бесчестные и злые?

Нет, не может этого быть!

Позже, подслушав разговор Элиаса с друзьями, она поняла, что была права. Этот человек и впрямь способен управлять временем. Конечно, он мог и соврать, но по его настроению этого сказать было нельзя.

Когда Ариана вернулась на Лептуриус, её дед уже был при смерти. Она успела немного побыть с ним рядом. Когда глаза Рептриона уже поблекли, и он перестал различать что-либо, он попросил её поклясться, что выполнит его поручение. И тогда она замешкалась. Она смотрела на него и не могла промолвить и слова. То, что ей предстояло сделать, представлялось настолько сложным, что казалось, будто легче просто взять и спрыгнуть с крыши самой высокой башни. Она отдала бы всё, чтоб быть самой обычной девушкой, не наделённой никакой особой участью…

…Когда она опомнилась, Рептрион был уже мёртв. Захлёбываясь слезами, она прошептала:

— Клянусь…

…Ариана шла по коридору дворца, думая, что никогда не была настолько красивой. И настолько скованной, неуверенной в себе, как сейчас. Впереди — двери, ведущие к возвышению перед главной городской площадью. Там стоит специально приготовленный трон, вынесенный прислугой. И целая толпа лептов, ждущих её.

Стараясь не сутулиться, Ариана подняла подбородок вверх, дабы выглядеть выше, и отворила двери. Её тут же настиг шквал аплодисментов, жуткой смеси голосов и приветствующих выкриков. Лептов было во много раз больше, чем она себе представляла. Сердце ёкнуло в груди, и она чуть не упала в обморок — но изо всех сил постаралась не подать виду.

Ариана обошла трон и остановилась под пристальным взглядом тысяч лептов. Стоило ей замереть, как замер и затих каждый из них. Она много раз в последнее время воображала себе этот момент, и всегда, стоя перед народом, она говорила «Здрасьте», и ей отвечали оглушительным смехом. Сейчас она подумала, как же хорошо, что она не может покраснеть.

— Приветствую вас, подданные Лептура! — народ одобрительно загудел. Ариана вздохнула и продолжила. — Ушёл из жизни наш великий правитель — король Рептрион. Правление его было справедливо… Он не подвёл никого из вас! Он объединил лептов, присоединив Левантур! Он… — тут её голос едва не сорвался. — Он был хорошим отцом и любящим дедом. И если бы не печальные события семнадцатилетней давности, то сейчас перед вами стояла бы моя мать. — Ариана не знала, стоит ли говорить это, но её уже нельзя было остановить. — Я надеюсь, что среди вас нет предателей, способных на подобное, и не будет!

— Это правда, что твой отец с Земли? — внезапно спросил один лепт.

Один из хранителей по правую руку от Арианы тут же направил на него оружие.

— Стой! — воскликнула она, и тот опустил оружие. Тогда она обратилась не к одному лепту, но ко всем. — Да, это правда, — и, не обращая внимания на поднявшийся гомон, продолжила, повысив голос, и без того усиленный с помощью аппаратуры. — Король Рептрион приказал прекратить любые упоминания о землянах! Но я упраздняю этот приказ! Более того, моя политика будет направлена на повторное установление контакта с Землёй и создание союза двух рас!

Все лепты внезапно притихли.

— Это было последним желанием Рептриона, — заключила Ариана. — Я поклялась ему, что выполню его поручение — и я сделаю всё, во что бы то ни стало, чтобы воплотить его в реальность! Как клянусь сейчас перед вами, что буду чутким и справедливым правителем!

Глядя на лептов, уставившихся на неё во все глаза, Ариана вдруг почувствовала власть во всей полноте — но она не поглощала её, напротив — вдохновляла.

— Я — лепт, и я — человек. Я — дитя двух миров. И я — ваша королева!

Раздались аплодисменты. Не такие громкие и дружные, как следовало бы, но Ариана другого и не ждала. Среди лептов по-прежнему было много противников подобной политики, пусть большинство и знали о том, что в смерти принцессы Камианы и всех землян в лагере повинны левантурийцы. Но это поправимо. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

Ариана развернулась, шагнула к трону и села на него, выпрямив осанку и положив руки на подлокотники. К ней подошёл хранитель с серебряной короной в руках.

Сердце грозило вырваться из груди, но нервы шалили уже не так сильно. Она коротко кивнула и оглядела тысячи лептов, тихо наблюдающих за коронацией. Хранитель надел на неё корону, и по бокам площади тут же вырвался сноп разноцветных искр. В небе взорвались фейерверки.

Ариана закрыла глаза. Взрывы, крики толпы и аплодисменты превратились в нескончаемый шум…

Она сделала это. Она сумела. Но впереди её ждёт кое-что посложнее выступления перед народом. И она не имеет права на ошибку.

Два дня длился траур по Архимыслителю. По поверхности Марса никто не гулял. Впрочем, этому была и другая причина — ветер никак не утихал, мегавихри появлялись где угодно и с завидной частотой. В столовой только и было разговоров, что о Палате Мыслителей — какой хороший был глава, каким уродом оказался Гийом Эспри, и каким правителем окажется Гельмут Вестейр. По большей части студенты болтали о его прошлом. Казалось бы, раз уж им всем по девятнадцать лет — они должны болтать о себе, любовных интрижках и учёбе, но, увы — одна политика. Элиас даже перестал там засиживаться — уносил еду к себе в комнату и там уплетал её за обе щеки. Фредерик вообще не бывал на виду — иначе ему бы не давали прохода с расспросами о деде. Еду ему приносила Вероника — в то время, когда была не с Элаем.

Ей подобные разговоры были не интересны. Она могла говорить только о искусстве, кинематографе, о разных науках, в которых хоть немного разбиралась, и которые ей нравились. Её занимали археология, палеонтология — вот почему она звала Элая в Музей Солнца. А ещё — астрономия и — на тебе! — астрофизика… Элиас любил этот предмет в школе — но каким-то образом умудрялся прогуливать и его, поэтому сейчас не мог наслушаться от Вероники всего, что не знал, что пропустил. А ещё его удивляло, как девушка может всерьёз интересоваться подобным. В школе все девчонки обычно интересовались новой косметикой, кто-то играми, кто-то музыкой, как его подруга Таня. Кто-то всерьёз посвящал себя обществознанию и экономике. Но не этому. Возможно, за редким исключением, но об этом Элай не знал.

А ещё Вероника пребывала в шоке от своих действий. Этот спонтанный поцелуй выбил её из колеи. Она вообще всегда считала, что на подобное никогда не решится. Элиас тоже переменился. В глазах появился огонь — глядя на себя в зеркало, он едва ли не путал себя с Соней. Он был счастлив, как никогда. Ему уже казалось, что никаких инцидентов случиться просто не может. Они с Вероникой сходили в Музей Солнца и, на сей раз, засмотрели всё до дыр. Побывали в Музее Инфопотока — это здание оказалось в разы больше, и в нём было не одно, а целая сотня помещений, в каждом из которых хранилась графическая 3D-информация о самых разных уголках Млечного Пути и его окрестностей. А после этого долго и с интересом обсуждали всё увиденное и услышанное. Конечно, в то время, когда они не целовались, а делали они это в любой удобный и неудобный момент. Ходили в кино и пропустили полфильма, потому что не отрывались друг от друга.

Тем временем два дня неумолимо подходили к концу. Может, это и хорошо — Элаю не терпелось увидеть Ньютерру. Земля уже давно потеряла титул зелёного рая, а ему до жути хотелось увидеть поля, простирающиеся до самого горизонта. Он был уверен, что и Вероника этого хочет — вот только она почему-то начала становиться только мрачнее. Особенно это стало заметно ближе к вечеру второго дня.

— Что тебя беспокоит? — спросил её Элиас.

Вероника тяжело вздохнула и посмотрела на него.

— Сейчас, когда Гельмут стал Архимыслителем, вряд ли ему важно тебя изучать.

— По-моему, ничего плохого в этом нет, — вставил Элай. — Теперь он хотя бы отстанет от меня.

— Я про другую сторону медали, — сказала Вероника. — Мне кажется, он отправит тебя домой, на Землю.

— Не отправит, — усмехнулся Элай. — Я за эти дни успел немного изучить его натуру. Он скорее предоставит выбор.

— И что бы ты выбрал? — Вероника с надеждой посмотрела ему в глаза.

— Конечно же, я останусь в Академии. С тобой.

Вероника улыбнулась, притянула его к себе и поцеловала. У Элиаса всё нутро свернулось в клубок, сковало дыхание. Он всё никак не мог привыкнуть к этому ощущению — и не хотел, желая каждый раз испытывать его, как в первый.

Но тут Вероника вдруг отстранилась. Улыбка сошла с её лица.

— Как бы я хотела, чтоб ты остался со мной рядом… Но ты ведь только закончил школу. Ты не учился на первом курсе, и не знаешь ничего из программы — а она, поверь, сложная.

— Плевать, как-нибудь её подтяну…

— Ты не понимаешь… Если ты сейчас останешься, то можешь очень быстро вылететь…

— Как сказал один мой друг — я умный парень, — ухмыльнулся Элиас, приподняв одну бровь.

— Я знаю, — засмеялась Вероника — но вышло это немного натянуто. — И я очень советую тебе хорошенько пораскинуть мозгами. Знай, что мы всё равно будем встречаться, будем общаться по сети — и это нормально…

— По тебе этого не скажешь…

— Лучше поступи для начала по-настоящему, если точно хочешь учиться! Любовь… — она осеклась, произнеся это слово. — Любовь — это не главное.

— Ты так считаешь? — Элай переменился в лице.

— Я не это хотела сказать… — голос Вероники дрогнул.

— Всё понятно, — взбесился Элай, встал со своего места и выбежал из кинозала.

Когда он шёл по тоннелю, надеясь, что не заблудится, его зубы уже разболелись от стискивания. Злость и негодование никак не покидали его, да ещё и к горлу подступила горечь. Он понять не мог, с каких пор стал таким эмоциональным, да и потом — что такого страшного сказала Вероника? Она ведь просто беспокоится за него.

Самое печальное — она чертовски права. Учиться на втором курсе Академии Разума с нуля — это значит, снова рваться в бой сломя голову. От этого Элиас уже устал. Но расстаться с любимой сейчас казалось страшнее смерти. Ловя себя на этой мысли, Элай смеялся — но смех выходил совсем невесёлый…

* * *

Соня вернулась из Риверси рано утром. Застав Элая, Маргариту и Веронику в столовой, она тут же кинулась к ним и стала радостно рассказывать, как хорошо провела время с семьёй, где побывала с Владом и вообще — как прекрасна жизнь. Элай и Вероника не разговаривали, но Соня не заподозрила неладное — была слишком увлечена своими приключениями.

Позавтракав, они разбудили Фредерика и все вместе пошли на корабль. Соне и Владу полёт показался недолгим, они даже не заметили напряжённость между остальными. Конечно, Соне было жалко Фреда, но она старалась лишний раз его не беспокоить, иначе взорвётся, мама не горюй. И всё же, когда впереди замаячила Ньютерра, все прильнули носом к окну.

Планета жизни. Более точно описать Ньютерру нельзя. Первый полностью удачный эксперимент с терраформированием. Даже издалека она поражала своей чистотой. Изящная атмосфера, не тронутая дымом и прочими ядовитыми выбросами. Белоснежные облака на фоне голубых океанов и зелёной суши.

Никаких ангаров — корабль приземлился прямо на поверхность. Поток нетерпеливых студентов хлынул наружу, желая скорее попробовать воздух на вкус. И он оказался вкусный… Наполняясь им, лёгкие требовали ещё. Этот воздух, исполненный лёгких ароматов цветов и морской воды — корпус Академии располагался на берегу океана — вы не найдёте нигде. Отфильтрованный кислород, содержащийся на корабле, покажется пресной подделкой.

Глаза разбегались перед открывшейся картиной. Всё оказалось настолько красивым, что лишний раз моргнуть было непростительно. Позади — бесконечный океан, впереди — деревья, почти скрывающие от глаз корпус Академии — изящный небоскрёб, словно точёный алмаз, уходящий далеко ввысь и касающийся облаков. Рука Элая автоматически стала искать руку Вероники, и когда нашла, они лучезарно улыбнулись друг другу… И радость вдруг сменилась отчаянием.

Элай заметил краем глаза чей-то белоснежный плащ возле трапа. Нехотя, с опаской, он посмотрел в ту сторону — и увидел Гельмута Вестейра, сверлившего его взглядом. Элай тяжело сглотнул и сказал Веронике:

— Я сейчас… — и неуклюже двинулся к нему.

— Здравствуй, Элиас, — поздоровался Гельмут.

— Приветствую вас, Архимыслитель, — промямлил Элиас.

— Лучше просто Гельмут, — отмахнулся тот. — Я не стал беспокоить тебя сразу перед вылетом. Хотел, чтобы ты сначала увидел Ньютерру.

— Чтобы потом предоставить мне выбор? — спросил Элай.

— Ты прав. Ты и впрямь очень умён, хотя с виду и не скажешь, — усмехнулся Гельмут. — Конечно, мы могли бы продолжить изучение твоих возможностей. Я считаю, что мы ещё даже не на полпути… Но выбор и впрямь за тобой, и кажется, я знаю, что ты выберешь.

— Нет. Не знаете, — сказал Элай, подумав, что больше всего на свете ему хочется остаться. — Пожалуй, мне стоит вернуться на Землю — и поступить в Академию на первый курс.

— Что ж… — Гельмут вздохнул и указал рукой на корабль. — Капсула уже ждёт.

Но Элай не сдвинулся с места.

— Ты передумал?

— Нет, — Элай взглянул назад и увидел Веронику — на том же месте. Она наблюдала за ними. — Подождите немного.

Он развернулся и быстрым шагом подошёл к Веронике. Взял её за руки.

— Значит, ты решил ко мне прислушаться, — произнесла она совсем нерадостно.

— Да, — ответил Элай, неотрывно смотря ей в глаза. — Но ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы встретимся.

Он обнял её так крепко, как мог, и поцеловал. Он жадно вдыхал её запах, проводил руками по спине и плечам, гладил по голове. Она зарылась руками в его волосах и не думала отпускать.

И вот, Элай мягко отстранился, пытаясь отдышаться после долгого поцелуя.

— До встречи, — прошептал он и отпустил её…

…Быстро вбежал по трапу, не желая смотреть назад, преодолел длинный коридор и спустился к капсулам.

— Садись в эту, — указал Гельмут. — Вроде бы, целая.

* * *

— Найдёшь сам дорогу?

Гельмут посадил капсулу рядом с вышкой, контролирующей движение пассажирских капсул на Земле. Похоже, что её уже достроили — но запускать капсулы ввысь Мыслители пока не торопились. С одной стороны, это правильно — нужно оповестить об этом всех, подготовить всё хорошенько, чтобы система работала слаженно — с другой стороны — у Палаты сейчас и других проблем по горло.

Элиас вышел следом за Гельмутом и вдохнул знакомый запах. Не самый лучший, это уж точно. Земля уже давно не славилась чистым воздухом. Слишком много ужасных событий пришлось на её долю. Третья мировая, технологический прогресс, бескрайний город во всю сушу и не только. Здесь почти нет деревьев, до моря довольно далеко, да и оно уже загажено будь здоров. Что-то изменить учёные уже боятся — это по-прежнему самая населённая планета Федерации, и если в процессе что-то пойдёт не так — слишком многое стоит на кону.

— Конечно, — ответил Элай и добавил. — Спасибо.

— Да не за что, — улыбнулся Гельмут. — Люблю я управлять этой штукой.

— За то, что для меня сделали, — пояснил Элай. — Помогли раскрыть себя.

— Сдаётся мне, тебе ещё многое стоит открыть, — взглянул на него Гельмут, и в этом взгляде мелькнула странная искра — запоздалый научный азарт. — Ну, ладно. До встречи, Элиас.

— Ага, — произнёс тот, глядя, как Гельмут исчезает в капсуле, поднимает её в воздух — и вот она уже скрылась за облаками.

Элай нехотя двинулся по тротуару, наблюдая за одинаковыми капсулами, похожими на гальку, размеренно движущимися по дороге. Миновав вышку, он пропустил переход — пошёл не домой, а к старому знакомому — Рубину. Что же с ним стало?..

Элиас подошёл к заводу вплотную. Изнутри отчётливо слышно, как работают роботы. Рубина не слышно, но это ещё ничего не значит — рабочие находятся в дальнем зале. Элай приложил ладонь к сканеру — но тот не сработал.

Что ж, следовало догадаться, что его уволили за пропуск нескольких рабочих дней. И почему он так и не поинтересовался у Рубина, где тот живёт?

— Пришёл-таки, — услышал Элай голос по правую руку от себя. Это оказался не кто иной, как Рубин.

— Привет, — произнёс Элай.

— И тебе того же, — сказал тот. — Ты где пропадал?

— Долго рассказывать. Если и расскажу, то всё равно не поверишь. В любом случае, от меня мало что зависело.

— Что ж, — вздохнул Рубин. — Наверно, ты уже понял, что тебе пора искать новое место работы.

— Я буду готовиться к поступлению в Академию, — твёрдо сказал Элай.

— Ничего себе, — удивился тот, не привыкший слышать такую уверенность в голосе у Элиаса. — Тебе голову не напекло, парень?

— Нет, — усмехнулся Элай. — А что произошло?

— То, что должно было случиться, — ответил Рубин. — Уволили за один просчёт. Ищу новую работу. А пока… Эта серая каша, которую теперь варит мой принтер, отвратная штука, но питательная, это да. Сытый хожу после неё. И даже не пучит. Если ещё в качалку пойду, то точно в форме буду. А, ещё книжки читаю. Выучил несколько названий звёзд. Только на что оно мне? Поступать куда-то — возраст не тот. В науке не шарю — и даже если попытаюсь, в жизнь не разберусь во всех этих формулах. Ну и, вот ещё прихожу сюда каждый день, вспоминаю былые времена…

— Мда… — выдавил Элай. — Ты, главное, не отчаивайся. Найдёшь что-то по душе.

— Надеюсь, — сказал Рубин. — Ладно, пойду я. Не пропадай.

— Так точно, — печально улыбнулся Элай и пошёл обратно к переходу. К тому самому, где три дня назад его засекли камеры. Можно сказать, этот переход перевернул всю его жизнь.

Казалось бы, в чём ещё можно его уличить, но когда Элай переходил дорогу, в животе всё сжалось. Кто знает, может он ещё и волшебник?..

…Элай постучал в дверь квартиры. Та отворилась, и на пороге появился его отец, Джаред. Какое-то время он не мог вымолвить и слова, и вдруг обнял сына ни с того ни с сего.

— Явился, — пробормотал Джаред.

— Да… Всё в порядке, пап, — Элай вывернулся из его объятий и прошёл внутрь.

— Выходит, ты у нас путешественник во времени, — произнёс тот.

— Это не шутка, — отмахнулся Элай. — Ты и представить себе не можешь, сколько всего случилось за эти четыре дня…

— За три, — поправил его отец.

— Что?

— Три дня прошло с тех пор, как тебя забрали.

— Для меня четыре, — проговорил Элай и кратко рассказал, что с ним приключилось на Венере и Марсе. Экзамен, перемотки времени, Риверси и его спасение, последствия перемоток… Но не упомянул Веронику — незачем Джареду о ней знать.

— Риверси? Ты там был?! — ужаснулся отец.

— То есть, тебя даже не интересует, что из-за моих действий погиб Архимыслитель?

— Нет, это тоже важно, но… Если честно, я запутался, — признался Джаред.

— Это нормально, — усмехнулся Элай.

— Постой, ты что-то говорил о телепатах… Ты точно всё это не выдумал?

— О них знают Мыслители, пап! — воскликнул Элиас. — И вообще! Я тонул в лаве, я побывал на трёх планетах, я видел монстра размером с город, из-за меня погиб глава Федерации, и ты считаешь, что я стал бы всё это выдумывать? Ты думаешь, я от всего этого в восторге?!

— Нет, конечно, нет, — проговорил Джаред.

Элай решил, что срываться на отце было бы неразумно.

— Ладно, всё в порядке. Теперь я дома.

— Это хорошо… Ты уже думал, что будешь делать дальше?

— Готовиться к поступлению в Академию, — ответил Элиас.

— Я так понял, что ты мог остаться там. Почему ты решил по-другому?

— Долго рассказывать, — произнёс Элай и поднялся с кресла. — Пойду я к себе…

…Лёжа на кровати, он достал свой МК и написал Веронике сообщение:

«Привет, родная».

«Как долетел?» — ответ пришёл почти мгновенно.

«Так себе. Ты как?»

«Так же. Оказывается, все наши друзья видели поцелуй, и теперь не отстают с расспросами».

«Пошли их куда подальше», — смеясь, написал Элай.

«Уже. Несколько раз».

«Упрямые же они…»

Элай хотел уже предложить ей посмотреть вместе какой-нибудь фильм, как пришло сообщение в другом диалоге.

Ариана.

Элай всматривался какое-то время в её имя — и нажал на кнопку. Быстрее, чем ему того хотелось.

«Не спеши расслабляться».

Элиас вжался в спинку кровати и моментально набрал ответ:

«Да кто ты такая?!»

Внутри разливалась паника и, что интересно, воодушевление. Он по-прежнему оставался в неведении, кто эта девушка — но её сообщения пугали с каждым разом всё больше. Теперь он знал, что она за ним следит. Ведь она в курсе, что теперь он дома, иначе не стала бы писать подобное.

В памяти вдруг всплыл образ — красивое лицо, чёрные волосы, светло-серая кожа. На какую же внеземную расу это похоже?..

Элай едва не вскрикнул. Всё вдруг встало на свои места. Если он не ошибся, то значит, что скоро случится нечто куда страшнее гигантского монстра.

— Не волнуйся, — ласково произнесла Ариана. Сегодня она была одета в изумрудно-золотую форму, под которой скрывался бронежилет. Впрочем, даже у её формы красовался высокий воротник — неотъемлемый атрибут королевской одежды.

Зверь, к которому она обращалась, обнюхал её мокрым носиком. Чем-то он напоминал земную кошку — окрашенную в тёмно-серые и светло-серые полоски. Только уши были намного длиннее, и хвост оканчивался острым шипом. Но самое главное, все четыре мощные лапы зверя были увенчаны широкими перепончатыми крыльями, покрытыми изящной шерстью и сейчас сложенными подобно вееру. На спине зверя крепилось седло. По сути, это домашний кот размером с земную лошадь, на котором можно летать.

— Придётся оставить тебя здесь, Грэй. Я не могу взять тебя с собой, — сказала Ариана. — Не волнуйся, я… скоро вернусь.

Кота она назвала земным словом, которое означало серый цвет. Взяла по частичке из обоих миров, как когда-то её дед Рептрион выбирал имя для своей внучки. Сейчас Грэй фыркнул, смотря на неё во все глаза. А после внезапно лизнул её в нос.

— Перестань! — воскликнула Ариана, смеясь. А сама подумала — какой же умный этот зверь. Она обещала вернуться, но он понял, что это неискренне. Она и сама не знала, как всё обернётся. Быть может, сейчас уходят её последние часы на Лептуриусе.

Ещё вчера Ариана созвала Совет Хранителей, чтобы обдумать предстоящий контакт с землянами. Она огласила им свой план — подлететь к Земле на безопасное расстояние, установить связь и сообщить им о своих намерениях создать союз. Была только одна проблема — Ариана боялась лететь одна. Поэтому решила созвать армию — на тот случай, если ответ землян будет отрицательным. Если они в ответ нападут. Оценив реакцию Хранителей, она решила, что большая их часть поддерживает её. Кроме, пожалуй, Бартара — одного из самых высоких и широкоплечих лептов, с густой бородой — он очень чётко и ясно дал понять, что это глупая идея. Что есть два мира, но жить они должны по отдельности и никогда не вмешиваться в дела друг друга. Ариана и слушать не стала. Для неё эта идея стала смыслом жизни. Но без Бартара она бы не рискнула лететь, ведь он один из лучших полководцев. К счастью, он верен Королеве — а значит, остальное не имеет значения.

Ещё она тогда добавила, что у неё есть другой «план», о котором она решила пока не говорить. Причины на то были веские — вряд ли хоть кто-то поверил бы, что на Земле есть человек, способный путешествовать во времени. Да и вообще, Ариана надеялась, что его помощь не понадобится. Почти верила в это. И всё же, эти её слова, типа «есть план, но вам я его не скажу», ей самой показались слишком детскими и неубедительными. Словно их свежий правитель сам не уверен в успехе операции, и неумело пытается подбодрить присутствующих. Что ж… Наверно, ей и вовсе не стоило упоминать про это.

Ариана поцеловала кота на прощание и поспешила покинуть дворец. Её уже ждали Хранители с собранным войском. Они расположились на закрытом военном полигоне, в большом ангаре, где хранились запасы карт-липучек с информационным кодом оружия и миниатюрные военные космические корабли. Одна из карт уже крепилась к руке Арианы, но она надеялась, что ей не доведётся использовать его.

У выхода из дворца её ждал всего один Хранитель. Одеяние его, как и всех его коллег, было довольно простое — серо-золотой плащ с капюшоном, скрывающий бронежилет. Ей стоило бы подумать, что одного Хранителя мало для защиты, но она продолжила уверенно шагать в сторону улицы. И всё-таки, Ариана вдруг остановилась и оглянулась назад — взглянуть на родной дворец, в котором выросла она, и её мама, и дед, и прадед, и…

Изумрудная широкая башня в пять этажей стояла впереди всех. По бокам стояли две золотые — уже, но выше, чем основная, они соединялись с ней мостиками, на которых стояли Хранители-дозорные. От основной башни уходил ещё один мост — широкий и закрытый крышей — назад, к самому дворцу. Он напоминал пирамиду, состоящую из слитых воедино золотых и изумрудных башен — и из самой верхней исходил золотой луч, уходящий далеко в небо. Этот луч и создавал информационную преграду над всей планетой.

С этой стороны дворец был окружён большим двориком, усаженным цветами и деревьями. Учёные Лептуриуса сумели создать цветы, чьи бутоны пестрели самыми разными красками, а не удручали опостылевшей серостью. С другой стороны дворца и находилась городская площадь, на которой проходила церемония коронации.

— Идём, — произнесла Ариана и пошла дальше.

Когда она шагала по дорожкам уличного парка, прохожие лепты расступались перед ней и её защитником. Ариана не обращала внимания на это. Её волновало только, что её ждёт на Земле. А о собственной безопасности на Лептуриусе она совсем позабыла.

Внезапно из-за деревьев вынырнули с десяток лептов, облачённых в чёрные одежды. На их лицах красовались маски с лицами людей — и довольно жуткими лицами. Они направили оружие на Ариану…

…Хранитель загородил её собой, успев нажать на кнопку тревоги, когда по нему полоснул оранжевый луч. Хранитель упал, но тут же поднялся на ноги. Шатаясь, держась рукой за живот, он продолжил охранять Королеву.

Прохожие лепты тут же бросились в рассыпную и попрятались за стенами домов.

Ариана же, сперва растерявшаяся, сейчас обострила реакцию. Она использовала карту оружия на руке и создала пушку из материи на основе информации о ней. Из другой её ладони возник широкий щит. Карты на коже засверкали зеленоватым цветом.

Хранитель проделал то же самое.

— Ну, чего вы ждёте?! — взревела она так, как от себя не ожидала.

— Ты предательница! — сказал, наконец, один из нападавших.

— Ты — бастард! — продолжил другой.

— Тебе не место на Лептуриусе! — закончил третий, и все вместе они двинулись к Ариане и Хранителю, поливая их энергией раскалённой плазмы. Те закрывались щитами, как могли, и поражали противника ответным огнём.

Ариана вывела из строя двух нападавших, как вдруг ещё один вырвал щит из её рук — и тот рассыпался снопом золотистых искр.

— Мы — Противники Союза! — с нескрываемой злостью произнёс он и замахнулся оружием, целясь Ариане в лицо. Она с трудом увернулась и вскрикнула, когда нападавшего отбросило от неё в сторону. По нему выстрелил Хранитель — и этим открыл себя. По нему ударили сразу три луча, и он упал без сознания.

Ариана создала новый щит и стала пятиться назад. Однако, улица не такая широкая, как хотелось бы. Вскоре она упёрлась в стену здания. По спине побежали мурашки. Отчаяние разливалось в груди…

Вдруг нападавших накрыла тень. Откуда-то сверху рухнул серый клубок, в каких-то трёх метрах от парка распахнув крылья, и пригвоздил к земле сразу трёх Противников Союза. Оставшиеся открыли по нему огонь, но Грэй прыгнул в их сторону и смёл всех воздушной волной.

Те, однако, не потеряли напора. С трудом поднявшись на ноги, они продолжили наступление, тогда как лапы Грэя подкосились, и он упал, издав слабый стон. Ариана подбежала к нему и нащупала пульс в области шеи. Почувствовав удары, она издала возглас облегчения. Грэй жив. Но радость продлилась недолго.

— Всё кончено, — сказал один из нападавших — и язвительно добавил, — Королева!

И в тот же миг рухнул перед ней без сознания. Ариана различила золотистые лучи, ударившие по оставшимся трём.

— Вы в порядке, Королева? — услышала она.

К ней спешил целый отряд Хранителей с пушками наперевес.

— Да… — ответила Ариана, не понимая, что говорит. — Всё нормально.

— Кто это такие?

— Кажется, они называют себя Противниками Союза. Может быть, это остатки Союза против землян? — предположила Ариана, стараясь вести себя адекватно.

— Вполне вероятно, — сказал Хранитель.

— Нужно отнести дозорного и Грэя к медикам, — распорядилась Ариана. — Вы трое — справитесь с задачей?

— Конечно, Королева, — откликнулись они и начали работу.

— Противников Союза — в камеры. И допросить. Интересно узнать, откуда у них такое оружие.

— Будет сделано, — ещё несколько Хранителей отделились от основного состава.

— Остальные, идёмте со мной.

Пока Ариана с Хранителями шла на военный полигон, никакой опасности не возникало. Никто не выпрыгивал из-за дерева, целясь в неё пушкой. И всё-таки, паника её не покинула. Если со стороны лептов есть столько вооружённых противников, то что тогда в случае с землянами? У них нет никакой веры, причём лепты перебили именно их отряд. Ариана надеялась только на политический строй землян. Разум и только разум.

Хранители открыли двери военного полигона, и Ариана шагнула внутрь.

По сути, это обширный склад военной и транспортной техники. Снаружи стоит в основном устаревшая, а вот новые разработки хранятся в ангаре. Здесь можно увидеть следующие виды техники: большой транспортный корабль «Валиор» с двумя гравиумными панелями в виде крыльев; гигантский корабль для пассажирского и транспортного сообщения между планетами-колониями «Галакс», своей формой напоминающий капсулу, округлые части которой представляли собой изогнутые гравиумные панели; а также устаревшие миниатюрные военные корабли, действующие роевым строем — гравиум крепился у них снизу, в виде бляшки.

Возле ближайшего ангара стояло множество лептов, уже облачённых в военную форму — ждали приказа.

Ариана преодолела расстояние до ангара и первая зашла внутрь. Там уже горел свет, и она увидела те корабли, которые собиралась сегодня использовать. Около сотни стоящих в несколько рядов бронированных кораблей в форме цилиндра, постепенно сужающегося к передней части. Плазменные пушки здесь крепятся с шести сторон вдоль окружности кабины. Своей формой корабль напоминает пулю. Гравиумные панели здесь встроены в обтекаемый корпус.

Ариана невольно вспомнила капсулы, которые видела на земном корабле — этакие полуовальные ящики с парой пушек по бокам. Конечно, она шла не на войну, но понимала, что надо быть во всеоружии.

Внезапно свет погас. В разных местах загорелись искры, которые, пролетая некоторое расстояние, замирали и продолжали гореть. Ариана пригляделась и поняла — это гранаты-липучки. И не простые.

Последовал ряд взрывов, а за ним — грохот рушащейся техники. Хранители забежали внутрь — и тут же в их сторону полетели золотистые лучи. Четыре лепта полегли сразу, остальные успели спрятаться за маломальским укрытием в виде ящиков для перевозки кораблей.

Остальные три сотни Хранителей остались снаружи — заметили бегущих к ним неровным строем лептов, облачённых в чёрное. Их можно было бы назвать толпой несогласных, если бы не современная экипировка — оружие, гранаты, щиты…

Хранители вступили с ними в бой. Противников оказалось чуть меньше, плюс они не натренированные воины, поэтому расклад сил был явно не в их пользу.

Однако в темноте ангара другие Противники всё же брали верх. Похоже, они где-то откопали карты с информационным кодом прибора ночного видения.

— Да когда же это закончится?! — проскрежетала Ариана, вскинула руку и материализовала под крышей ангара несколько ламп, израсходовав тем самым немалую часть своих сил. Она с детства увлекалась наукой, поэтому знала, как многое устроено. И всё же управление материей тоже имело свою цену.

Свет раскрыл непрошенных гостей. Они сразу попрятались за кораблями, но на их лицах безошибочно угадывались рисунки безобразных человеческих лиц. Ариана разглядела около шести разрушенных кораблей.

«Надо что-то делать», — решила она. Увидела ближайший к себе корабль — и ринулась к нему.

— Стойте! — закричал один из Хранителей, но было уже поздно. Она бежала, сломя голову, провожаемая пролетающими мимо лучами. Её не задело только чудом. Подбежав к кораблю, она окружила его сразу несколькими оболочками, отчего её тут же повело в сторону — ноги едва её держали. Граната, летящая в корабль, отскочила и угодила рядом с каким-то Противником. Он успел только вскрикнуть, как она взорвалась, и его отбросило на добрый десяток метров.

— Не хватало мне тут ещё гражданской войны! — в ярости воскликнула Ариана, забираясь в корабль. Коснувшись ладонями подлокотников кресла, она вошла в симбиоз с кораблём и подняла его в воздух. — Сами напросились!

Когда она парила в десяти метрах над полом, активировались все шесть плазменных пушек. Радар идентифицировал шесть потенциальных целей, и Ариана открыла огонь — лёгкий, не предназначенный для убийства. Противники попадали наземь, поражённые лучами. Без сознания, но живые.

Остальные спрятались за кораблями, надеясь, что их не видно. Однако корабль Арианы оказался очень быстр. Идентифицируя цель, он направлялся вслед за ней, и, когда лепт оказывался открыт, Ариана поражала его.

Хранители последовали её примеру. Бартар буквально запрыгнул в корабль и поразил шестерых Противников, ещё даже не взлетев в воздух.

Решив, что ситуация под контролем, Ариана повела корабль прочь из ангара и попала в самый конец битвы. Противников было уже мало, лептов этак тридцать, но они не желали сдаваться.

«На что они надеялись?!» — подумала Ариана, заметив, как из других ангаров к ним бегут полчища Хранителей из её армии.

Тем временем, из ангара вылетели остальные корабли. Осознав, что всё чертовски плохо, Противники бросились врассыпную, но Хранители быстро переловили их, притягивая к кораблям гравиумными панелями…

* * *

Один из пленённых Противников, прикованный к стулу, тщетно пытался вырваться из пут. Ариана подошла к нему вплотную и начала:

— Я знаю, что ваше сегодняшнее нападение организовано извне. Иначе где бы вы взяли такое снаряжение? Только ваш глава не учёл, что здесь будет целая армия. Он послал не всех. Так сколько вас всего? Где вы прячетесь? Кто ваш глава? Чего вы хотите?

— Мы хотим, чтобы ты сгорела в огне, — засмеялся пленник и плюнул ей в лицо. Слюна ударилась о невидимую преграду и растворилась.

— Ты думал, что я буду разговаривать с тобой напрямую? Безо всякой защиты как жизни, так и достоинства? Если честно, мне жаль вашего главаря, раз уж он набрал себе таких глупцов, — Ариана выпустила на волю весь свой гнев, и его оказалось так много, что она едва его контролировала. — Ты — мой пленник. Как и все остальные твои идейные братья. И ты отлично знаешь, что бывает с такими, как вы. Поэтому лучше начинай говорить, или проведёшь всю жизнь в заточении.

— Ты меня не убьёшь? — удивился пленник.

— Ты даже не представляешь, — проскрежетала Ариана, — Как я хочу это сделать! Вы убили моих родителей и посеяли раздор между двумя разумными расами!

— Да они ничтожны, твои земляне, как и ты! — воскликнул пленник. — Я не понимаю, как Ранн допускает то, что ты пачкаешь Лептуриус своими гибридными ногами?! Как народ это терпит?!

— Ты уверен, что не скажешь ничего полезного? — спросила Ариана, дрожа от злости.

— Уверен! Я не скажу тебе ничего, тварь!

— Ты сам выбрал себе приговор. Пожизненное заключение в камере без света, — прошептала Ариана, глядя ему в глаза. После чего развернулась и вышла из комнаты.

— Не раскололся? — спросил Бартар.

— Нет, — ответила Ариана, кипя от злобы. — Твоя очередь… Хотя нет. Позже.

— Почему?

— Мы итак уже допросили троих, и ничего это нам не дало. Мы зря теряем время. Собирай всех Хранителей, вылетаем незамедлительно.

— Вы оставили наместника, Королева?

Ариана замолчала.

— Ты о чём?

— Должен быть лепт, исполняющий обязанности Королевы во время её отсутствия. И я считаю, что на данный момент это особенно необходимо. Кем бы ни был этот глава Противников Союза, или как там они себя называют, он может попытаться узурпировать трон. Также необходимо укрепить дворец, увеличить число дозорных…

— Так… Хорошо, — пробормотала Ариана. Она подумала о том, как мало у неё приближённых — и стоит ли доверять кому-то из них. Ситуация казалась безвыходной. — Может, достаточно будет просто укрепить дворец?

— Решать вам, Королева, — сказал Бартар. — И, не поймите меня неправильно, я восхищён вашими устремлениями, храбростью и решениями в бою, но вы очень молоды.

— Я понимаю, — заверила его Ариана, думая о том, что и впрямь мало что понимает. — Отправь две сотни бойцов к дворцу, пусть перекроют к нему доступ. И пусть захватят с собой несколько этих кораблей — хорошая вещь, однако.

— Хорошо, Королева, — Бартар поклонился и ушёл выполнять приказ, но Ариана поняла, что он думает о том же, о чём и она — если что-то пойдёт не так, разгребать всё придётся ему. У неё ведь мозгов на это не хватит.

Впрочем, может и зря она так о себе отзывается.

Когда Бартар вернулся и собрал подчинённых поближе, Ариана объявила:

— Хранители! Передо мной стоит сложная задача — заключение союза с Землёй. От вас требуется лишь быть начеку и не вступать в бой без приказа.

— Вы прощупали почву, Королева? — спросил один из них.

— Естественно, — сказала Ариана. — Земляне плохо осведомлены о нас. Ведение диалога возможно только с Палатой Мыслителей — так называется орган управления их владениями. Народ называет систему правления монархией разума, что говорит нам — война им не нужна.

— Каковы будут ваши действия, Королева?

— Я отправлю им видеосообщение, в котором предложу заключить союз. И ещё раз повторяю — вы нужны только для подстраховки. Но не расслабляйтесь. А теперь — по местам!

Хранители быстро разошлись по своим кораблям. Ариана поднялась на свой, Бартар — следом за ней.

— Не хотите сказать что-то ещё? — спросил он.

— Я уже говорила вам, что у меня есть ещё одна мысль на случай, если что-то пойдёт не так — но я пока оставлю её при себе.

— Что ж, пусть будет по-вашему, Королева, — Бартар сел в кресло пилота и поднял корабль в воздух.

— Не волнуйся, — произнесла Ариана и тяжело вздохнула. — Всё будет хорошо.

* * *

Рой кораблей приближался к Земле. Планету ещё даже не было видно — только Солнце едва различимо мерцало далеко впереди. Ариану терзали различные мысли. Ей казалось, что она всё делает неправильно. Ведь было столько вариантов — например, отправить сообщение с Лептуриуса. Впрочем — сейчас это уже не важно. Если она отдаст приказ разворачиваться, то покажет себя слабой. Вдобавок, ей хотелось увидеть Землю. Планету, воздух которой так похож на лептурианский. Это эгоистичное желание ни с чем нельзя сравнить.

Следовало бы встретиться с Архимыслителем лично — но она понятия не имела, подпустят ли её вообще к Блоку. Да даже если и подпустят — тут же возьмут под стражу, и плакал тогда её второй план.

Нет, она всё делает неправильно.

— Остановитесь! — приказала Ариана. Её слова слышали на каждом корабле.

Рой остановился. Она представила себе, как эти полчища кораблей выглядят со стороны — как будто летят на войну.

— Что вы решили? — спросил Бартар. По нему было видно, как он хочет развернуться и полететь домой. Ему с самого начала этот план казался в корне неверным.

— Если мы прибудем на Землю с целой армией, они могут решить, что мы объявляем им войну, — произнесла Ариана и замолчала.

— И? — Бартар сжал руками подлокотники.

— Не знаю, — промямлила Ариана и ужаснулась — она дала-таки слабину. Нет, ну как же так?..

Корабль вдруг повело немного в сторону. Ариана упёрлась взглядом в Бартара, и корабль снова замер. Но его действия успели разжечь в ней толику гнева.

— Ты… не веришь в меня? — спросила она.

Бартар молчал, но мышцы на его лице задёргались.

— Я уже говорил, — начал он, наконец. — Что вы молоды…

— Ты прав… — произнесла Ариана. — Но я учусь на ошибках. Мы не подлетим к самому Блоку Мыслителей. Но и не станем возвращаться назад. Я отправлю видеосообщение отсюда. Если они ко мне не прислушаются, то мы просто развернёмся и полетим обратно. Но до того момента — остаёмся на месте.

Створки ангара Блока Мыслителей открылись, и Гельмут завёл капсулу внутрь. Снял с головы наушники и положил на экран. «Ну, вот и всё», — подумал он и вздохнул. Сейчас он даже заскучал по временам, когда был ураганом. Вспомнил, какой это был интересный и захватывающий опыт. Ему не нравилась мысль, что теперь придётся сидеть в Палате и решать скучные государственные дела. Именно поэтому он решил лично отвезти студентов на Ньютерру. А когда доставил Элиаса на Землю, вернулся обратно на планету жизни и провёл там добрые полдня. Хотя, может быть, не всё так плохо? Может, он привыкнет?

Гельмут вышел из капсулы, когда створки захлопнулись, и двинулся в сторону холла. Там по-прежнему всё было обустроено так, как решил когда-то Ярослав — ничего не менять. Гельмут теперь имеет право всё тут поменять — вот только стоит ли?

На МК вдруг пришло сообщение. Он достал его и взглянул, что это может быть.

Видеозапись от незнакомого пользователя, подписанного, как Ариана — без какого-либо намёка на фамилию или звание.

— Очень странно, — пробормотал Гельмут и включил запись.

Глазам предстало лицо женщины на тёмном фоне. Судя по всему, она очень молода. Тонкие черты лица без каких-либо морщин точно выдают это. Золотистые вьющиеся волосы до плеч, красивые тёмно-синие глаза и… серая кожа. Если только кто-то не решил подшутить и не покрасил кожу — это лептурианка.

Гельмут пошатнулся. По спине прошёл холодок. «Только не сейчас», — подумалось ему, словно он этого ожидал.

Взгляд лептурианки уверенный, но голос, пусть и не столь явно, но выдаёт лёгкую неуверенность.

— Приветствую вас, Архимыслитель, — говорила она. — Я — Королева Лептура и всея Лептуриуса Ариана. Я пришла с миром. Мой народ помнит о печальных событиях семнадцатилетней давности. Для вас прошло всего семь лет, но я надеюсь, что вы сумели оправиться от потери. Тогда мы закрыли доступ для какой-либо информации для вас, но теперь, когда я взошла на престол, я желаю забыть все старые разногласия. Я предлагаю вам заключить с нами союз. Причин на это много, например — наше невероятное биологическое сходство. Мы — две разумные расы из одной галактики, и я считаю, что нам необходимо объединиться.

Видеозапись подошла к концу, но Гельмут не двинулся с места. Его одолевали страх и недоверие. А ещё злость, которую он подавлял столько лет. Он до сих пор помнил лицо своих друзей — учёных, посланных на миссию изучать мир и народ Лептуриуса. Он не оправился от потери. И он всегда страшился этих своих демонов — того, что может натворить, если отдастся им. Но сейчас они начали брать верх.

Вместе с тем, Гельмут пытался мыслить рационально. Ариана назвала себя Королевой Лептуриуса, что может означать только одно — Лептур взял верх над Левантуром. Лептур, который всегда был на стороне землян. Другая вера. Другое мышление. Выходит, бояться нечего? И Ариана права, люди и лепты очень похожи. Союз логичен, если не сказать больше. Но что, если всё это — лишь отвлекающий манёвр?

Гельмут отправил сообщение всем Мыслителям об экстренном собрании, пересёк холл и вошёл в Палату.

* * *

Отправив сообщение, Ариана судорожно вздохнула и убрала экран компьютера обратно в карту на руке.

— Теперь остаётся только ждать, — произнесла она.

Однако её мучило нехорошее предчувствие. Что-то идёт не так. Что-то она сделала не так… За её спиной целая армия, которую она привела для подстраховки. Что, если Мыслители воспримут её, как угрозу? Чёрт возьми, да так и будет! Если, конечно, они её засекут.

— Включить информационную преграду! — приказала Ариана, и пилот каждого корабля сделал это. Теперь они невидимы. — Но не на этом корабле, Бартар. Они должны видеть нас. Должны знать, что мы правда здесь, иначе они воспримут всё, как чью-то шутку.

Бартар отключил преграду и повернулся к Королеве.

— Можно задать вопрос?

— Спрашивай, — ответила Ариана — она догадывалась, что он сейчас скажет.

— Почему вы не раскрыли своё истинное происхождение?

И впрямь, почему? Сказать, что просто забыла, значит — солгать. Вероятно, она просто поддалась страху. Неведение — страшная сила. Особенно, если обе стороны пребывают в нём.

— Мыслители могли не поверить мне. Они до сих пор считают, что ребёнок Алексея и Камианы мёртв. Поэтому, лучше им пока не знать.

Говорила Ариана всё спокойно — но внутри её распирал страх. То, что она сразу не скрыла армию за преградой, могло оказаться непоправимой ошибкой. Могло начисто лишить её шансов заключить союз. И развязать войну.

* * *

Когда весь состав Палаты был в сборе, Гельмут начал:

— Всего несколько минут назад мне на МК пришло сообщение от неизвестного пользователя. В нём содержалась видеозапись. Я не стал бы собирать вас здесь, если бы то, что я увидел, не было бы настолько важно. И в данном случае — тянуть лучше не стоит.

Он перевёл изображение с МК на стену перед всей палатой и включил видео. Когда оно подошло к концу, лица всех Мыслителей выражали смятение.

— После стольких лет они вышли на связь… — пробормотал Агне Нордстрём.

— Это точно не подделка? — спросил Мандип Валли.

— С полной уверенностью утверждать не могу, — сказал Гельмут. — Но информации об её профиле в социальной сети нет, и её местоположение отследить невозможно. Насколько мне известно, в наших руках самые совершенные земные технологии, а значит, запретить доступ мог только лептурианец. Ведь, как я узнал от вас не так давно, они управляют инфопотоком на биологическом уровне.

— И всё-таки, можно допустить вмешательство какого-то хакера, который блокирует доступ, что временно, — сказал Томас Стейл. — В итоге, нам удастся пробиться, и узнать личность нарушителя.

— Но если это не так, то мы потеряем драгоценное время, — возразил Агне.

— Также есть вероятность, что это сообщение — отвлекающий манёвр, — продолжил Гельмут. — Пусть их королева говорит, что пришла с миром, мы не знаем её истинных намерений. На слово верить в данном случае недопустимо.

— Вы правы. Довольно странный способ заключить союз, не показываясь на глаза. Можно попробовать установить контакт, — предложил Гарри Кларк. — Договориться, чтобы Королева Ариана встретилась с нами лично, либо чтобы она послала своего представителя.

— Нужно учесть, что она очень молода, — добавил Агне. — Она может не понимать до конца тактику ведения переговоров.

Гельмут изо всех сил старался скрыть волнение и унять подступившую тошноту. Руки его тряслись, поэтому он спрятал их за спиной.

— Что ж… Тогда поступим так, как сказали вы, Гарри Кларк. Нужно вступить в переговоры.

— Постойте… — внезапно выкинул руку вперёд Мандип Валли. Его взгляд был устремлён в экран своего МК. — Радары наших блуждающих объектов за пределами Солнечной системы засекли их корабли.

— Корабли? — переспросил Агне. — Их много?

— Сотни… Тысячи… Не счесть, — произнёс Мандип. — Это целый рой небольших военных кораблей. Они были видны несколько минут назад, после чего все разом исчезли из поля зрения — кроме одного, по всей видимости, главного.

Гельмут пошатнулся, подошёл к своему креслу и сел. Демоны накрыли его с головой, и теперь для него всё стало до жути очевидно. Почему он раньше сомневался? Надеялся на что-то? Вот дурак! Как можно верить тварям, хладнокровно вырезавшим отряд землян. Учёных, которые не представляли угрозы. Его друзей…

В тот момент он пообещал сам себе, что будет во что бы то ни стало защищать людей от любой угрозы. И вот, он в кресле Архимыслителя. В его руках сосредоточена власть, какой нет ни у кого в Межзвёздной Федерации Pangaea Ultima.

— Что будем делать? — обратился к нему Карл Шнайдер.

— Пожалуй, настал момент раскрыть карты, — произнёс Гарри Кларк. — Семь лет назад, когда уже был атакован город в Левантуре и закрыт доступ для информации, мы, пребывая в неведении, приняли меры предосторожности. Мы отправили на другой конец Млечного пути огромный рой автоматизированных военных кораблей. Сейчас он находится в десяти световых годах от Лептуриуса в необитаемой зоне. Он принял вид небольшого планетоида. Сейчас каждый корабль пребывает в гибернации, но в любой момент может быть запущен.

Гельмут взглянул на Гарри, как на мессию. Глаза Главы сверкали, словно бы он только что открыл новый химический элемент.

— М-может, вы просто всё не так поняли? — подал голос Агне Нордстрём. Он взирал на Гельмута, и во взгляде этом читался ужас.

— Не так поняли?! — переспросил Гельмут. — В непосредственной близости от нас находится рой вражеских кораблей, который внезапно исчез! Это значит, что на кораблях была активирована информационная преграда, и кто знает, где они теперь? Вполне возможно, они приближаются к Земле, чтобы нанести удар! Время терять нельзя, — обратился он ко всем Мыслителям. — Первое, что нужно сделать — начать массовую эвакуацию людей с Земли на Ньютерру. Это я поручаю вам, Мандип Валли. Одновременно с этим — мобилизовать армию Земли и отправить к вражеским кораблям. Нанести первый удар. Займусь этим я лично. И, наконец, Гарри — активируйте ваш планетоид. Второй удар будет сокрушительным.

* * *

Ожидание было очень напряжённым. Ариана ходила по кораблю взад-вперёд, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. Бартар постукивал пальцами по панели.

Почему так долго? Ариана считала, что Мыслители должны были сразу выйти на связь. Неужели они и впрямь не поверили в то, что это действительно лепты? Может, стоит встретиться с ними лично? Как, впрочем, и следовало поступить сразу.

Её волнение только усиливалось. Слишком много нюансов. Нужно было подождать. Всё хорошенько обдумать и спланировать, а не мчаться сюда, сломя голову. Тем более с армией. Вдруг они её засекли?

— Я что-то вижу, — подал голос Бартар.

Ариана встрепенулась и подбежала к окну.

— Что именно?

— Сами взгляните.

Ариана посмотрела вперёд и прищурилась. Где-то далеко мигала яркая точка.

— Они летят к нам? — спросила она, хотя это итак очевидно.

Точка становилась всё ярче, но корабль всё равно нельзя было различить. И вдруг точка разделилась. Ариана пригляделась и увидела, как этих пучков света становится всё больше и больше.

— Нет… — произнесла она.

Рой военных кораблей ни с чем нельзя спутать. Они неумолимо приближались, и это означало только одно. Война, чёрт её дери.

Мир поплыл перед глазами. Ариана упала в свободное кресло. Её лихорадило.

— Что будем делать, Королева? — спросил Бартар.

— Запустить щиты, — выговорила Ариана и поднялась на ноги. — В бой не вступать. Разворачиваемся и летим домой. Так они от нас отстанут.

Бартар едва успел запустить щит, как ударил резкий и мощный поток энергии. Оболочка вся покраснела в том месте, куда попал луч.

— Щиты долго не продержатся, — оповестил он Ариану.

— Так разворачивайся же! — воскликнула она.

Но Бартар не сдвинул корабль с места. Он уставился в экран, как громом поражённый.

— Почему ты меня не слушаешься?! — спросила Ариана, в её голосе слышался гнев и… слабость.

— С Лептуриуса пришло сообщение, — произнёс он. — Не знаю, откуда, но на другой стороне галактики у землян был свой рой. И он только что атаковал планету.

У Арианы подкосились ноги, и она упала на пол. Её охватил подлинный страх. Все мысли перемешались — да и толку от них уже нет. Она не знала, что делать. Перед глазами плыло только одно слово — союз — и таяло с каждой секундой.

— Мобилизовать армию Лептуриуса, — произнесла Ариана так тихо, что, наверно, её бы никто не услышал. Кроме Бартара.

— Я уже сделал это, — сказал он.

Ариана взглянула на него. Конечно, он поступил правильно, но… не с её подачи. Хотя, важно ли это? Есть ли смысл хоть в чём-то теперь?

Бартар повернулся к ней, и Ариана невольно отпрянула. На лице Хранителя столь отчётливо читалась ярость, и из глаз будто вылетали огненные лучи.

— Королева, я уже много раз говорил вам, что вы молоды и многого не понимаете. И теперь, желая сделать как лучше, вы привели нас в состояние войны. Земляне бомбят наши города, и я просто не могу остаться в стороне. Никакой союз здесь уже невозможен. Война — моя стезя, а не ваша, поэтому дальнейшие решения я буду принимать сам. Надеюсь, вы согласны?

Ариана понимала, что это риторический вопрос. Бартар всё сказал верно. Тем более, она не видела более других путей решения, кроме как нанести ответный удар. Все её мечты о союзе пошли прахом.

— Делай, что считаешь нужным, — сказала она.

Бартар развернулся и направил корабль вперёд, поливая огнём корабли землян.

На глаза Ариане навернулись слёзы. Тихонько хныча, она отползла в конец корабля и оперлась спиной на стенку. Корабль мотало из стороны в сторону, и это только увеличивало охватившее её отчаяние.

— Хранители! — объявил Бартар. — Земляне атаковали нашу родную планету! Наш дом! И они за это поплатятся! Все до единого! Так что прорываемся сквозь их рой и крушим их ничтожные корабли! Никто из нас не выйдет из этой битвы живым, но мы отомстим! Мы унесём столько их жалких жизней, сколько сможем!

Ариана застонала от ужаса и отчаяния, ещё сильнее вжавшись в стену.

— Прости, дедушка, — проговорила она и закрыла глаза.

Она не сумела выполнить свою клятву. Сделала только хуже. Подвела свой народ. И свидетель тому Ранн, никто не ненавидел её больше, чем она сама…

…Но ведь ещё не конец…

Ариана раскрыла светящийся экран компьютера и набрала сообщение.

* * *

Элиас полдня пролежал на диване, смотря фильмы. Надо сказать, что ему абсолютно плевать, что происходит на экране. Он за эти три дня видел вещи куда круче. И от этого чувствовал себя опустошённым.

Неожиданно для себя Элай обнаружил, что ему до жути не хватает тех приключений. Вернувшись на Землю, он попал в бесконечный круговорот обыденности и скуки. К тому же он тосковал по новым друзьям. По Соне, Веронике, Владу и Фредерику. И особенно по Маргарите.

Элай почти уснул, когда на всю квартиру раздался чей-то голос:

— Внимение! Жители Земли! На Межзвёздную Федерацию Pangaea Ultima совершено нападение со стороны Лептуриуса! Проводится эвакуация всех граждан Федерации на Ньютерру! Всем немедленно покинуть свои дома и занять место в любой из пассажирских капсул!

Элай встрепенулся, спрыгнул с кровати и побежал было к выходу, как вдруг остановился. Достал МК и просмотрел последние сообщения — от Арианы ничего нового не приходило. Может, она не лептурианка вовсе?

Вэтот момент в комнату забежал его отец, Джаред.

— Уже проснулся?! Беги скорее на улицу!

— А как же ты? — спросил Элай.

— Я следом за тобой! Нужно кое-что взять… Беги, чего стоишь?!

Договорив, отец понёсся обратно в свою комнату. А Элай рванул к выходу.

Выбежав на улицу, Элай увидел толпы перепуганных людей. Одни бежали, сломя голову, к капсулам, другие стояли на месте, ничего не понимая, третьи устремили взгляд вверх, ожидая увидеть в небе корабли иноземных захватчиков. Тут и там раздавались чьи-то крики, причитания, детский плач, даже ругань в адрес лептурианцев. Кое-где можно было заметить стражей, которые следили за тем, чтобы все расселись по капсулам.

— Садитесь в капсулу! — услышал он крик какого-то стража, бежавшего в его сторону. Или в сторону толпы, в которой он стоял.

Не слушая его, Элай взглянул на дом. Дом, в котором прожил девятнадцать лет. Дом, в котором сейчас находится его отец. Почему он не выходит? Что такое важное осталось в квартире, из-за чего стоит оставаться внутри?!

Его отвлекли стоны и крики ужаса людей вокруг. Элай заметил, что все теперь смотрят в небо. И тоже поднял глаза вверх.

В небе показались первые корабли лептурианцев. Похожие на пулю, они рассекали облака и выпускали сразу несколько лучей, бомбя всё, что попадётся на пути. Откуда-то из-за здания вынырнул земной крылатый корабль и ударил по пулям, тут же сбив один из них — но другие оказались очень ловкими. Совершая головокружительные манёвры, они один за другим улетали в разные стороны, продолжая крушить всё подряд. И только одна пуля устремилась прямо к крылатому — и поразила его сразу шестью лучами, не оставляя шансов на спасение — корабль тут же взорвался, и обломки разлетелись вокруг, снося крыши зданий.

— По капсулам!!! — во всё горло заорал страж.

— А как же отец?.. — пробормотал Элай и вдруг заметил, как в их сторону приближается ещё одна пуля.

— Ложись! — закричал страж и повалил его на землю.

В тот же миг из пушек иноземного корабля вырвались шесть лучей, ударили по дому и прошили его вдоль. Не меняя курс, корабль врезался в дом острой частью и пролетел через него насквозь.

Далее всё было словно в замедленной съёмке. Дом с диким грохотом начал рушиться на глазах у Элиаса. Он сорвался с места и побежал обратно.

— Папа!!!

Дом рухнул, и землю тряхнуло так, что Элая сбило с ног. Его обволокли клубы непроглядной пыли, попав в глаза, в нос, в рот… Заходясь жутким кашлем, он звал отца снова и снова, не желая осознавать, что его больше нет…

Элай понял, что он хотел взять. То, что осталось от мамы. Бумажные фотографии, которых не было на МК, какие-то вещи, принадлежавшие им обоим и значившие для них многое. Но в итоге Джаред сам отправился к ней. Куда-то, в место, где все они сейчас. Где бы оно ни было… Элай не хотел даже думать, что после смерти ничего нет. Пусть это неопровержимый факт — плевать! Отец должен где-то быть!

Кто-то взял его за плечи и потянул назад. Элай пытался вырваться, кусался, брыкался… Но тщетно, страж оказался куда сильнее. В конце концов, Элай сдался и сказал, что пойдёт сам. Ему по-прежнему было до ужаса больно — и от утраты не хотелось жить — он подвергал опасности стража, который хотел ему помочь.

Пока он и страж бежали к капсулам, с неба упали ещё несколько лептурианских «пуль». Совершая изящные манёвры, они поражали столько целей, сколько удавалось захватить. Тут и там рушились дома, разлетались на части капсулы. Элай готов был поклясться, что слышал чей-то предсмертный крик… Людей вокруг почти не было — только те оставшиеся стражи, что выводили людей из зданий — все остальные уже расселись по уцелевшим капсулам.

Откуда ни возьмись, появился ещё целый рой земных крылатых военных кораблей. Они яростно атаковали врагов. Нельзя сказать, кто оказался проворнее, у каждой стороны были и отличные пилоты, и молодые, не обученные до конца солдаты. Один сбитый корабль землян прокрутился в воздухе, попав из пушек ещё по паре «пуль», и рухнул на крышу здания. В тот же миг в дорогу врезалась другая «пуля», пропахала её и, отскочив, прокатилась на боку, задавив несколько капсул. Раздались оглушительные взрывы…

Пригибаясь как можно ниже, Элай добежал до одной из капсул. Внутри уже сидели четыре человека — мужчина, женщина — и их дети. Они подвинулись, пропуская Элая внутрь. Он сел на одно из свободных мест и пристегнулся. Он очень сомневался, что здесь находится в безопасность. Но к чёрту её! В крови бурлил адреналин, голова раскалывалась от громких звуков, а сердце сковало от боли утраты. В этот момент он проклинал себя за глупые мечты о новых приключениях. Пожалуйста — получай! Вот они, перед тобой…

Прямо перед капсулой вдруг рухнул целый кусок здания, и все внутри закричали от страха. Элай вжался в сидение и зажмурил глаза, отказываясь верить в происходящее.

В этот момент капсулу объяла взявшаяся, словно ниоткуда, оболочка — и капсула поднялась в воздух. А ведь говорили, что в них нет своих гравиумных двигателей… Или ими всеми управляют извне?

— Курс — Ньютерра! — раздалось внутри.

А как же «приятного полёта»?

Капсула неслась ввысь, продираясь сквозь гущу битвы. Мимо пролетали корабли — и не разобрать, какой свой, какой чужой. Порой они пролетали мимо на очень близком расстоянии — но по какой-то причине не открывали огонь.

Дети, сидящие рядом с Элаем, уже даже начали понемногу успокаиваться — но внезапно с их стороны по оболочке капсулы скользнул один золотистый луч, заставив их отпрянуть в сторону с дикими криками. Капсулу это, однако, не сбило с курса. Она продолжала подниматься, разрезая облака.

«Мы спасены… — пронеслась эта греющая душу мысль в голове Элая — и тут же сменилась убийственной, — Но мой отец нет…»

И сразу это мнимое спасение превратилось в иллюзию. Что управляет этими капсулами? В них совершенно точно нет гравиума, то есть управление может происходить только извне. Быть может, Блок Мыслителей взял на себя эту задачу? Хватит ли мощности у одной, пусть и гигантской, орбитальной станции поднять в воздух миллиарды и миллиарды капсул?..

Выглянув в окно, Элиас присмотрелся и едва различил ещё целую вышку, которую совсем недавно построили для управления капсулами. И всё встало на свои места. Должно быть, управление сейчас лежит на них — вот только они же все на Земле, то есть в эпицентре боевых действий…

…Долго ждать не пришлось — один вражеский корабль завис перед вышкой и ударил по ней шестью мощными энергетическими лучами. Вокруг вышки вспыхнуло и пошло волнами силовое поле. Оно не давало лептурианским кораблям пробиться внутрь. Но как долго оно продержится? Монстру хватило одного удара лапой, чтобы разбить силовое поле вокруг Риверси. Но и мощи ему было не занимать…

К одному вражескому кораблю присоединились ещё несколько и открыли огонь по вышке. Силовое поле уже исходило волнами, как море при сильнейшем шторме — и вдруг моментально лопнуло. Лучи достигли вышки по всей площади — и обратили её в пыль.

Капсула, в которой сидел Элай, тут же замедлила ход, зависла на миг, и полетела вниз. Неуправляемая, она падала вверх ногами. Все в салоне истошно закричали, стараясь упереться хоть во что-нибудь — в потолок, в бок, в того, кто сидел рядом. Вот только какая в этом польза? Скоро они всё равно упадут на землю…

Элай закрыл глаза. «Вот и конец, — подумал он. — Интересно, есть ли жизнь после смерти? Все в мире это неустанно отрицают, но вдруг? Тогда я снова увижу отца». Эта мысль согрела его, но лишь на миг, ведь в памяти всплыло лицо Вероники. Её он больше не увидит. Никогда. Впрочем, что в этом плохого? Пусть, он исчезнет навсегда, сотрётся из бытия, но она будет жить. Будет ли она оплакивать его? Наверное. Но она справится с этим и проживёт долгую жизнь… Заведёт детей и…

Капсулу резко тряхнуло, и ход мыслей Элая прервался. Он открыл глаза и увидел, как от них отшвырнуло вражеский корабль — он врезался в них, а оболочка оттолкнула его. Причём это не пробило её, но оттолкнуло капсулу в сторону, раскрутив до бешеной скорости. Капсула врезалась в стену небоскрёба. Оболочка тут же лопнула, а мини-корабль влетел в окно, разбив стекло на сотни осколков, прокатился по полу, продолжая крутиться вокруг оси, сметая пустые офисные кабинки — и, наконец, остановился, рухнув на крышу.

Каким-то чудом все остались целы. Капсула оказалась крепче, чем была на первый взгляд. Дети рыдали во весь голос, и не могли самостоятельно отцепить ремень безопасности. Их отец и мать понемногу выбирались наружу.

Элай опомнился и огляделся. Он висел вниз головой, и теперь она жутко болела. И кружилась вдобавок, после такого аттракциона. Он отцепился, и упал на голову. Ну вот, теперь и шея болит…

Где-то справа раздался звук — мужчина открыл дверь и уже доставал дочку. Мальчик, её брат, оставался пристёгнутым. Он уже даже не плакал, а просто сидел со странным выражением лица. Элай отстегнул его и поймал, чтоб тот не ударился головой, думая в этот момент, как это хреново в таком возрасте столкнуться с подобным. Он вылез наружу и вытащил мальчугана следом. К нему подбежала мать и обняла.

Элай подошёл к окну и выглянул в разбитое окно. Тут и там пролетали корабли, и по-прежнему было сложно понять, где вражеский, а где… Впрочем, где-то мелькали крылья… Сверкали белые и золотые лучи, поражая новые цели… Должно быть, всё это было оглушительно громко, но Элай не слышал ничего. Не желал слышать.

Его отец погиб. Капсула разрушена. Других, наверно, уже не осталось. Спасения нет. Выживёт ли он? Хотя, какая разница?..

Элай обернулся и посмотрел на людей, которые уцелели при крушении. Они ещё живы. Они вместе. Они ещё могут выжить… Но оставаться в здании нельзя.

— Нужно скорее убираться отсюда! — закричал им Элай, подбегая к капсуле.

На его слова обернулась женщина и изрекла только одно слово:

— Куда?..

— Но оставаться здесь нельзя ни в коем случае! — воскликнул Элай. — Может быть сейчас, может, через полчаса, но в него точно попадут, и оно обрушится, и тогда… — его голос дрогнул. — Тогда нас всех похоронит под обломками. Как моего отца.

Он замолчал, но его слова всё же подействовали на выживших. Они поднялись на ноги, взяли детей за руку и пошли к выходу.

Элай усилием воли заставил себя сдвинуться с места и пошёл следом за ними. Он уже не видел смысла идти куда-то, спасаться, но всё-таки одна мысль побудила его сделать хоть что-то: его отец хотел, чтобы он остался жив.

Все пятеро начали спускаться по лестнице — лифт не работал. Этаж был тридцать первый, так что путь предстоял долгий. Уже скоро дети начали хныкать и говорить, что устали. Но никто и не думал останавливаться. Внезапно здание сильно тряхнуло — и все стали спускаться ещё быстрее. Взрослые взяли детей на руки и буквально понеслись по ступенькам вниз.

Но куда идти потом? Рядом с домом останавливаться точно нельзя. И в городе — уж точно, ведь пришельцы бомбят именно его. Нужна какая-то незаселённая местность, куда они не подумают лезть — ведь там точно никого нет. И, кажется, неподалёку есть что-то подходящее…

— Нужно добраться до парка! — крикнул Элай, когда они миновали пятый этаж. — И укрыться где-то под деревьями, чтобы нас никто не заметил.

— Надеюсь, ты прав… — пробормотал мужчина. Кажется, ни у кого больше не было мыслей, куда можно пойти.

Добравшись до первого этажа, они упёрлись в большую красную дверь — запасной выход. К счастью, она оказалась открыта. Двери теперь открыты везде — чтобы эвакуация проходила беспрепятственно. Едва они вышли наружу, как мимо пролетел вражеский корабль. Кажется, лептурианец их не заметил… По крайней мере, Элай надеялся на это.

Оглядевшись, он понял, что соседнее здание уже разрушено. Под ним зиял большой кратер, в котором ещё проглядывал фундамент — видимо один из кораблей ударил прямо сюда. Парк совсем близко — нужно только как-то пробежать пару кварталов вперёд…

— Не останавливаемся! Бегите! Скорей! — кричал Элай, пропуская семью вперёд, а потом побежал следом. И вдруг заметил в небе приближающуюся точку…

Крылатый земной корабль с пробитой бронёй летел прямо в их сторону.

— Бегите! — закричал Элиас, но в этом не было необходимости — те четверо уже убежали на приличное расстояние. А вот он… Он снова взглянул в небо. Уже поздно…

Корабль рухнул в нескольких метрах от него, отскочил и прокрутился в воздухе ещё немного…

Взрыв. Элая отбросило назад ударной волной — и он полетел прямо в яму, образованную обломками дома. Упал, больно ударившись локтями, скатился с горки и, затормозив, упёрся головой в фундамент.

Нет, похоже, всё-таки ударился головой — она снова болела так же, как от сотрясения, после схватки с монстром. Постанывая от боли, он приподнялся на руках, опёрся спиной на фундамент и откинул назад голову. Прямо у него на глазах сразу два корабля пролетели сквозь здание, в котором он только что был — и оно начало рушиться. Раздался чудовищный грохот — обломки массивных плит падали вниз, поднимая облака пыли, которые всё приближались… Элай едва успел закрыть лицо руками, как его обдало пылью, словно он попал в мегавихрь…

…Когда пыль немного осела, Элай, наконец, решился открыть глаза.

«Это конец», — решил он и машинально потянулся рукой за МК. Если тот ещё цел, конечно. Цел, однако…

Он хотел написать Веронике, что любит её. Что ж, это будет, наверно, самое искреннее признание в его жизни. Он был так рад, что она на Ньютерре, так далеко от всего этого, в полной безопасности, с друзьями. Хоть и без него, но она будет жить…

Новое сообщение. От Арианы. Не веря глазам, Элай ткнул в него пальцем.

«Элиас! Если ты читаешь это, молю тебя, исправь то, что сейчас происходит. Я знаю, ты можешь. Я долго за тобой наблюдала, и поэтому надеюсь на твою помощь. Поверни время вспять и напиши мне. Я — Королева Лептуриуса, и я хотела заключить союз двух рас — людей и лептов. Скажи, что я всё сделала не так. Что не нужно вести за собой армию, что не стоит бояться неведения. Что надо лично встретиться с Архимыслителем».

Прочитав, Элай перевёл взгляд с сообщения на свои ноги. И засмеялся. Так громко, что его наверняка услышали — но как же ему плевать! Королева?! Сама королева Лептуриуса просит его помощи?!

И, что самое смешное, он напрочь забыл, на что способен. «Поверни время вспять»… Сони сейчас не хватает, как никогда. Или Фредерика. Неважно. Но сейчас никого из них здесь нет. Они оба за четыре световых года отсюда!

А значит, он должен сам сделать это. Очистить разум, настроиться и вернуться в теперь уже желанную кромешную тьму, дабы повернуть время вспять, чтобы ничего этого не случилось!

Сегодня вечером на Ньютерре начались первые занятия подготовительных курсов. Студентов собрали в нескольких лекционных залах на седьмом этаже. Вроде бы, лето только началось, а всем снова приходится сидеть в пыльных душных аудиториях.

— А я так хотела немного отдохнуть… — пробормотала Маргарита.

— Ты итак вечно отдыхаешь, — вставил Фредерик.

— Да успеем ещё отдохнуть! — воскликнула Соня. — Это всего на неделю. Преподаватели объяснят нам, что нас ждёт на втором курсе, введут в курс дела, и всё. Потом — отдыхай не хочу. Хоть домой к родителям на Землю.

— Мне теперь некуда возвращаться, — произнёс Фредерик.

— Не беспокойся, — Соня похлопала его по плечу. — Значит, все вместе останемся на Ньютерре.

— Я — за, — подала голос Маргарита. — Надеюсь, здесь можно купаться… Никогда в жизни не купалась в реке…

— Никто не купался, — добавила Соня. — На Земле это уже давно невозможно. Надо как-нибудь сходить. Ты как, Вероника, пойдёшь?

Та в этот момент дремала, но слова Сони заставили её разомкнуть глаза.

— Посмотрим, — произнесла она и сразу достала МК. — Почему он не отвечает? — обиженно спросила она, уставившись в экран.

— Смотри не спугни, — изрёк Фредерик. Ему давно нравилась Вероника, и её отношения с Элиасом совсем испортили ему настроение. Особенно этот их поцелуй у всех на виду. — Какое ты там уже сообщение пишешь? Сорок второе? От такого напора любой дёру даст.

— Может, он спит? — предположила Соня, взглянув на подругу.

— Не может он спать! — слишком громко парировала Вероника. — Ещё вечер.

— Студентка на десятом ряду! — профессор обратился к ней. — Либо молчите и не отвлекайте других, либо выйдите из класса.

Вероника не обратила внимания — она продолжала листать сообщения.

— Странно, — пробормотала она. — Мои родители пишут, что летят сюда. На пассажирской капсуле. Разыграть что ли решили?

Двери класса открылись, и внутрь вошли три стража, в том числе Влад.

— Нам отдан приказ собрать всех в главном зале, — сказал он. — Вас это тоже касается, сэр.

— По какому поводу? — спросил профессор. — У меня урок в самом разгаре. Кто отдал приказ?

— Мандип Валли, член Палаты Мыслителей. Это происходит во всех корпусах, сэр. Следуйте за нами.

По классу прокатился встревоженный шёпот. Все студенты поднялись со своих мест и двинулись к выходу.

— Что происходит? — спросила Соня Влада, когда добралась до него.

— Не сейчас, Соня, — отрезал он. Его голос сквозил тревогой. — Мы всё вам скажем, когда придём в зал.

Соне ничего не оставалось, как последовать за ним. Друзья старались не отставать.

Когда все студенты собрались в зале и попытались рассесться удобнее на полу, на возвышение возле одной из стен поднялся глава корпуса — Максимилиан Дрейк, призвал всех замолчать и начал:

— Сегодня утром в Палату Мыслителей пришло сообщение. От Королевы Лептуриуса.

Едва он это сказал, по залу прошёлся такой громкий гомон, что даже с микрофоном Дрейк едва перекричал всех.

— Вы потом всё обсудите! Сначала вы должны узнать важную информацию, касающуюся каждого из вас. Итак. В сообщении говорилось о том, что Королева хочет заключить союз с Федерацией. Но это оказалось отвлекающим манёвром. Армия Лептуриуса напала на Землю, — дальше он продолжил, уже крича, ибо нахлынувшую панику среди студентов подавить уже было нельзя. — Архимыслителем через Мандипа Валли был отдан приказ о массовой эвакуации Земли! Сейчас спасательные капсулы движутся сюда, поэтому не беспокойтесь, скоро все ваши родные будут здесь в целости и сохранности! Для обеспечения вашей безопасности все выходы из корпуса были запечатаны! Сохраняйте спокой…

— Это война?! — спросил один из студентов, стоявших ближе всех к микрофону, и его голос прокатился по всему залу. Массовая паника усилилась, студенты повставали с пола и ринулись к выходам — стражи едва сдерживали их поток.

Дрейк довёл мощность микрофона до предела и гаркнул:

— Молчать!!!

Гомон немного утих. Тогда он продолжил:

— Сейчас вы все разойдётесь по своим комнатам и будете ждать новостей. Ваши родные прибудут с минуты на минуту. Вы будете сразу уведомлены об их прилёте. На этом всё.

Стражи отошли в сторону, и студенты теперь уже медленно отправились кто куда. Гул не прекращался.

Соня, Вероника, Фредерик и Маргарита остались в зале.

— Опять… Опять… — бормотала под нос Соня. — Я ведь только-только их спасла… Ну, почему…

— С ними всё будет в порядке, — попытался успокоить её Фредерик. — Они уже на полпути сюда…

— Тебе легко говорить, — ляпнула Вероника, потирая плечи от волнения.

— Да ну?! — взорвался Фредерик. — Мой дед — преступник мирового масштаба в бегах, и мне легко?! Не ты ли меня успокаивала все эти дни?! Еду мне носила из столовой, пока сама тусила с тем идиотом. Тоже мне святоша…

— Фредерик! — воскликнула Соня. — Лучше заткнись!

— Почему это?

— Это война, чёрт возьми!

В ответ на это Вероника громко разрыдалась. Все повернулись к ней в тот момент, когда она съехала по стенке и упёрлась головой в колени.

— Ника… — прошептала Маргарита и опустилась рядом с ней. — Ну, что такое? Успокойся…

— Элиас сейчас там! — воскликнула Вероника. — Как я могу успокоиться!..

— Он тоже уже летит сюда, — заверил её Фредерик.

— Если бы это было так, он бы давно написал! Мои родители уже отписались об этом, а от него — ни слова…

— А ведь, правда… — проговорила Соня и достала МК. Прочла сообщение родителей — точнее двадцать сообщений — и с облегчением вздохнула. — Мои родные уже близко.

— Но что с Элаем? — задумалась Соня.

— Может, он выронил свой МК? — предположил Фредерик.

— Даже если и так, он бы попросил МК у кого-нибудь, — буркнула Вероника, громко всхлипывая.

— Это действительно странно… — проговорила Соня. — Проверь ещё раз.

Проверив, Вероника помотала головой и снова уронила голову на колени.

— Хватит хныкать, — внезапно сказала Соня, и Вероника затихла. — Идём со мной.

Они отыскали Влада и увели в коридор, подальше от чужих глаз.

— Только не говори, что… — начал он, но Соня его перебила.

— Мы идём спасать Элиаса. Ты либо с нами, либо нет. Если попытаешься меня остановить, я сломаю тебе челюсть и вынесу дверь коктейлем Молотова. Ты меня знаешь, я на это способна. Ну, или я могу тебя заставить с помощью телепатии.

— Телепатии? — переспросил Влад, и Соня зажала ему рот рукой.

«Да, телепатии, дурак», — прозвучало у него в голове.

Она отпустила его, и он ещё минуту стоял потрясённый, не в силах молвить и слова.

— Может, всё-таки заставить его? — услышала Соня голос у себя за спиной.

Обернувшись, она увидела Фредерика. Он опёрся на стену и с улыбкой наблюдал за происходящим.

— Челюсть, значит, сломаешь? — усмехнулся он. — Что-то у тебя с тем лайтом это не прокатило.

— Замолчи, — одёрнула его Соня, отгоняя плохие воспоминания. — Чего ты хотел? Если пожалуешься на нас, то можешь забыть о дружбе.

— Ну, во-первых, мне стало интересно, откуда ты возьмёшь коктейль Молотова, — проговорил Фредерик. — А во-вторых, я с вами.

— Что? — удивилась Соня.

— Ты и так знаешь, что я потерял деда. Хоть он и жив, но для меня его больше нет. И я не хочу потерять нового друга, пусть даже такого глупого, как Элай.

— Он не глупый! — воскликнула Вероника.

— Да-да, как и ты, — отмахнулся Фредерик. — И вообще, вы без меня не справитесь.

— Чёрт с вами, я в деле, — подал голос Влад. — Телепаты, блин… Идите за мной…

…Он открыл дверь чёрного выхода с помощью своей карты, и вся группа выскользнула наружу. В нескольких десятках метров перед ними стоял корабль. Его охраняли два стража, оба вооружены. Ребята спрятались за деревьями и стали думать, как же их обойти.

— Я попробую их отвлечь, — прошептал Влад. — А вы пока идите на корабль.

— Но ведь трап поднят! Если мы его опустим, создадим много шума! — как можно тише воскликнула Соня. — Может, сказать им, что тебе приказали сменить их на посту?

— Нет, такое не прокатит. Я ведь всего один, без напарника.

— У меня есть мысль получше, — ехидно ухмыляясь, произнёс Фредерик. — Ещё один фокус телепатов.

Влад закатил глаза.

— И почему мне в это верится гораздо меньше, чем в старую добрую военную тактику?

— Которая тебя только что подвела? — усмехнулся Фред.

— Если на то пошло, я могу просто пойти и вырубить их.

С этими словами Влад сдвинулся с места и… замер. Не мог пошевелиться.

— Я тебе не позволю, — сказал Фредерик. — Они оба выше рангом, чем ты, что значит, вырубят как раз тебя.

— Если ты так умеешь, — едва ворочая языком, проговорил Влад. — Почему бы не применить этот трюк на них?

— Тогда они точно заметят чужое вмешательство, — объяснил Фред. — Нет, тут нужно действовать с ювелирной точностью.

Но действовать с ювелирной точностью оказалось невозможно, ведь совсем рядом раздался чей-то громкий голос:

— Я тоже с вами!

На это обернулись сразу все — и ребята, и стражи. И увидели Маргариту, спешащую к друзьям.

— Ну, вот надо же, а! — уже не скрываясь, воскликнул Фредерик и тут же посмотрел на стражей.

В зелёной военной форме с автоматом в руках они выглядели крутыми. Но только Фредерик забрался к ним в голову, как сразу невольно прыснул.

— Ясненько, — прошептал он и сосредоточился.

Те двое успели сделать всего несколько шагов в его сторону и тут же замерли. Одному стражу он создал кучу навязчивых образов всяких сладостей — конфет, сгущенного молока, вафель, тортов, шоколадок и прочих вкусностей, о которых тот так мечтал. Другой страж ни по чему особо не тосковал — так что ему досталась навязчивая мысль, что в океане есть что-то очень опасное. В итоге, первый расслабленно закрыл глаза и закачался в эйфории, а второй направил дрожащими руками автомат в сторону океана и, весь в холодном поту, приготовился к нападению.

— Идём! — ухмыльнулся Фредерик.

Он спокойно двинулся прямо в их сторону. Всем остальным ничего не оставалось, кроме как пойти следом.

— Что ты творишь? — проскрежетал Влад.

Фред с приподнятой бровью остановился возле первого стража, и ткнул его в плечо.

— Печеньки… — пробормотал тот и широко улыбнулся, даже не думая разлеплять веки.

— Какие, к чёрту, печеньки?! — возмутился второй, неотрывно глядя на воду. — Там дракон!!!

Фредерик, провожаемый восхищёнными взглядами друзей, спокойно опустил трап и поднялся внутрь.

— Не отставайте, — бросил он, пока не скрылся в темноте.

— Это, конечно, всё круто, но рано или поздно они оба очнутся от этих… видений, — сказал Влад. — Так что…

Он подошёл к ним и по очереди отвесил им смачный хук правой. Оба упали без сознания.

— Теперь можно идти, — подмигнул он и двинулся по трапу внутрь. Остальные поспешили за ним.

— Простите, — тихонько повторяла Маргарита, семеня следом.

— Ох, Марго, — Соня, кажется, первый раз назвала её так. — Лучше бы ты оставалась здесь.

— А вдруг я смогу чем-то помочь? Ты же сама говорила, не могу я быть полностью бесполезной!

— Ты не бесполезная, Маргарита, — пробормотала Соня. — Как знаешь… Летим все вместе, — и добавила как можно тише. — Надеюсь, и вернёмся в полном составе…

Фред уже ждал их в отсеке с капсулами.

— Всё-таки вырубил их… — разочарованно произнёс он. — Я ведь продержал бы их так — пока мы не оказались бы на большом расстоянии.

— Зато теперь тебе не надо напрягаться, — усмехнулся Влад и ткнул пальцем в панель ближайшей капсулы.

Все пятеро шагнули в небольшой салон.

— Хоть ты и сидела уже за штурвалом, — обратился Влад к Соне, — Сейчас поведу я.

— Не возражаю, — хмыкнула та, помня о печальном опыте управления капсулой.

Влад надел наушники, отстыковался и стремительно повёл миниатюрный корабль в безоблачное небо.

* * *

Ответ от Элиаса так и не пришёл. Время как шло, так и продолжало идти. Ариана сидела на том же месте и считала секунды. С каждой минутой она всё лучше понимала — надежды нет. Ничего нельзя изменить. Всё уже случилось. На корабль приходили известия о гибели целых городов на Лептуриусе — и она знала, что на Земле ситуация ничуть не лучше. Она видела это — по ярости Бартара. Он — один из лучших пилотов Лептура, и выписывал в воздухе такие виражи, каких никому не снилось. А ещё он поражал цель за целью, словно играл в какую-то игру. Вот только для него это не игра — а кровная месть.

Ариане было жаль каждого погибшего с обеих сторон — и с каждой смертью она ненавидела себя всё больше. Ведь виновата во всём она одна. Она могла хотя бы попытаться остановить Бартара — но что может сделать принцесса, выросшая в роскоши, против тренированного бойца? Да и войну уже не остановишь. Даже если б и был хоть какой-то шанс — слишком поздно.

В какой-то момент за ними увязался один вражеский корабль. Бартар совершил резкий кувырок вниз, и, летя вниз головой, открыл огонь. Из всех шести пушек выстрелили золотистые лучи — и все промахнулись. Корабль противника успел сбросить скорость и перевернуться на бок — а после пальнул парой лучей. Промах. Бартар обогнул его сверху, совершил кувырок и думал рухнуть на врага в свободном падении острой частью корабля — однако тот резко вильнул в сторону и выстрелил мощной волной энергии по неуправляемой «пуле».

Корабль тряхнуло со страшной силой — и стене появилась пробоина.

— Держитесь!!! — закричал Бартар.

Ариана схватилась мёртвой хваткой за поручень, корабль закрутило, и в следующий миг он рухнул на землю.

Бартар тут же поднялся из кресла, создал щит в одной руке и материализовал пушку в другой. Однако, перед тем как выйти наружу, вдруг замер и взглянул на Ариану. Трудно сказать, что означал этот взгляд. Сначала она решила, что презрение, но потом разглядела усталость, вину и странное подобие прощального жеста.

— Мне жаль, что всё так вышло, — сказал Бартар. — Оставайтесь здесь, никуда не выходите. Здесь в любом случае безопаснее, чем снаружи.

А после вышел прочь, оставив её одну.

Ариана с трудом поднялась на ноги и подумала: если она сейчас выйдет, то откроет себя миру. Миру, в котором её ненавидят. Хотя, быть может, и на Лептуриусе её все проклинают — она ведь это затеяла. Как же она тосковала по прошлому. По тем спокойным временам, которые безнадёжно утеряны. Смысла в том, чтобы жить в таком мире, она уже не видела. И всё-таки решила заглянуть напоследок в компьютер.

Среди множества гневных сообщений она разглядела одно, крохотное, но долгожданное:

«Постараюсь помочь».

Хоть Элиас и землянин, он не стал задавать никаких вопросов, не стал поливать её грязью или каким-то другим образом выражать отношение к ней. Он написал только эти два слова, которые тут же согрели ей душу.

* * *

До Земли оставалось уже всего ничего.

— Я знаю, где находится дом Элиаса, — сообщил Влад. — Потерпите ещё немного.

В этот момент мимо пролетел странный корабль в виде пули. Влад проследил за его траекторией и заметил, что тот возвращается.

— Приготовьтесь! — объявил он, врубил силовое поле и схватился за рычаги. — Эта капсула уже морально устарела и не подходит для боя с подобной техникой. Но я попробую что-то сделать.

И никакого страха в голосе. Соня едва успела бросить восхищённый взгляд на Влада, как корабль резко крутануло в сторону.

Влад ускользнул от смертоносных лучей, развернул корабль на сто восемьдесят градусов и выстрелил по пролетавшему мимо противнику. Если бы не вакуум, они бы услышали звук рушащегося металла и последовавшего за ним взрыва. Огонь полыхнул на какой-то миг и тут же погас в безвоздушной среде, оставив за собой бесполезную жестянку, улетающую прочь.

— Я, пожалуй, ускорюсь! — объявил Влад. — Держитесь!

На огромной скорости капсула вошла в атмосферу Земли. Влад одновременно начал торможение и потянул рычаги на себя. Капсула выровнялась и полетела вдоль поверхности океана.

— Ещё чуть-чуть!

Корабль летел так близко к воде, что расплёскивал вокруг себя волны. Впереди уже виднелся берег.

— Мы уже совсем рядом с Хабаровским Полисом!

Соня поняла. Она увидела впереди береговую линию — и дымовую завесу над ней.

— Справа!!! — вдруг закричала Маргарита.

Влад машинально нырнул вниз, под воду — ребятам оставалось только стиснуть подлокотники, пусть они и пристёгнуты — потянул рычаги на себя и выстрелил в противника, пролетавшего точно над тем местом, где они только что были. «Пулю» подкинуло вверх, где та и разлетелась на мелкие кусочки.

Не сказав ни слова, Влад вынырнул из воды и повёл капсулу дальше, теперь уже взлетая всё выше над поверхностью океана. И вот, они уже летели над полуразрушенным городом.