Игра Стражей (гет)

Токио-3. Квартира Мисато. Айда.

— Дзииинь! — Я снова нажимаю кнопку звонка. Интересно, мы не ошиблись дверью?

Когда нас, наконец, выписали из госпиталя, оказалось, что мы пропустили очередное сражение с Ангелом. И Синдзи с Рей уже четвертый день не появляются в школе. Староста, неведомыми путями раздобывшая адрес младшего Икари, пинками отправила нас с Тодзи "проведать друга и передать ему домашнее задание за эти дни". Вот и стоим, звоним. Интересно: староста не напутала с адресом?

Щелк. Дверь открылась, и моя упавшая челюсть едва не переломала мне пальцы ног. Потому что дверь открыла шикарная брюнетка, в более чем кокетливых шортиках и топике. Ну староста! Так нас подставить.

— Привет, ребята! Вы — Айда Кенске и Тодзи Судзухара? Пришли проведать Синдзи? — голос кажется смутно знакомым. Поскольку Тодзи на данный момент способен исключительно к нечленораздельному мычанию, отдуваться приходится мне.

— Да. Здравствуйте. А откуда...

— Я — опекун и командир Синдзи. Мисато Кацураги. Естественно, я знаю всех его одноклассников. — Так вот откуда мне знаком этот голос! Это же она велела нам забраться в контактную капсулу Евангелиона!

— А что с Синдзи?

— Сидят в одной комнате с Рей и медленно приходят в себя. Если бы еще не это награждение... Чтоб тому, кто его придумал...

— Так что случилось-то? Раз награждение — значит все хорошо?

— Если бы... Присаживайтесь... — Комната, куда нас пригласила Кацураги, отличается от стандартной только наличием двух холодильников. Зачем это, интересно? — Тут такое дело... Перед второй атакой на Ангела мы с научным отделом составили план, вероятность осуществления которого нашими компьютерами оценивалась как две десятитысячных. Синдзи внес исправления, которые подняли прогнозируемую вероятность до половины. То есть, или получится или нет. Но чтобы воплотить эти предложения в реальность погибли полторы тысячи человек. А потом Синдзи пришлось идти на награждение и слушать список награжденных... Представляете — полторы тысячи фамилий, и после каждой из них — слова "награждается посмертно".

Память. Синдзи.

Склоненные знамена. Торжественная музыка. И слова...

— Майору авиации Шепетову Николаю Ивановичу, за проявленные мужество и героизм, присвоено звание Героя Российской империи. Посмертно. Его имя навечно будет занесено в списки части.

— Старший лейтенант... награждается орденом Славы первой степени. Посмертно.

— Старший лейтенант... Посмертно.

...

Список имен все продолжается и продолжается. Руки сжимаются в кулаки. Больно.

— Синдзи, что с тобой? — Мисато обратила внимание на то, в каком состоянии я нахожусь.

— Это я предложил... И они — погибли.

— Синдзи, ты все сделал правильно. После обследования Рамиила мы пересчитали наш вариант — там не было и тени шанса.

— Вот это-то и плохо.

— Я тебя не понимаю.

— Если бы это... — киваю в сторону оратора, продолжающего перечислять незнакомых мне людей — было результатом ошибки, можно было бы утешать себя. Говорить, что "в следующий раз обязательно учтешь неучтенное, поправишь неправильное, и все останутся живы". Но ведь нет. Ведь все правильно... А значит, в следующий раз я опять предложу план, который, в лучшем случае, приведет к победе... Чтоб ее...

— Такова война. Мы размениваем победу на свои жизни.

— Я понимаю это... Но не могу принять. Не могу!

Мисато обнимает меня и прижимает к себе. Ее живое тепло начинает растапливать горький лед, сковавший мою душу... но награждение все длится и длится...

Токио-3. Квартира Мисато. Айда.

— Госпожа Кацураги...

— Просто Мисато!

— Мисато, расскажите нам что-нибудь...

— Хорошо... Вот помню, как-то на тренировке Синдзи ошибся с переключателями, и вместо мишеней чуть не перепахал наш бункер. Очередь легла недолетом буквально метров на 20. Хорошо еще, что он палил болванками. Будь у него заряжены фугасы — мало могло и не показаться, даже в бункере.

— Круто. А еще?

— Вот, например...

Мисато травила байки где-то полчаса, но при этом, как ни весело она смеялась, ее взгляд периодически перемещался на две застывшие фигуры. Их состояние явно вызывало у нее беспокойство. Синдзи сидел в классической позе для медитации. Понятно было, что Рей подошла несколько позднее, опустилась рядом с ним на колени и накрыла его ладони своими. И так они и сидели, совершенно не реагируя ни на что окружающее, хотя Мисато старалась подобрать истории так, чтобы они задевали самолюбие Синдзи, или прохаживалась по его отношениям с Рей. Но, похоже, Синдзи ее просто не слышал.

— Ну все. Придется прибегнуть к радикальным мерам. Синдзи, очнись! С Рей — беда!

Я не успел заметить движения, но нас в тот же миг вмяло в стены. Столик, с которого мы ели — разлетелся мелкой щепой, а то, что на нем стояло — оказалось рядом с нами на стенах. Синдзи висел в центре комнаты. В его левой руке крутился кинжал с черным лезвием, временами превращающийся в размытый круг, а на правой руке появились когти, вроде тех, которые рисуют в комиксах про Росомаху. За спиной Синдзи хлопали призрачно-огненные крылья. Наверное, именно их удар впечатал нас в стены. Синдзи повернулся к нам, и я содрогнулся: в его глазах совершенно не было разума. Так могла бы смотреть боеголовка ракеты. Потом я обратил внимание на совершенно невероятный момент: в глазах Синдзи не было видно белка. Они были совершено черными, как иногда рисуют в комиксах. Глаза, крылья, когти... Да что происходит, в конце концов?

— Мисато, что с Рей? Почему Вы сказали, что она в беде?

— С ней то же, что и с тобой: сидит, не двигается, ни на что не реагирует.

Синдзи оглядел комнату, скользнув по нам с Тодзи взглядом, как будто по участку стены. Потом он заметил Аянами, и белки его глаз, только что проявившиеся, снова исчезли под напором тьмы.

— Мисато! Спасибо что разбудила. Я иду искать Рей. Когда вернемся — тут должны быть горячий чай и много фруктов. Феа, за мной! — Под конец этого шедевра риторики Синдзи стал таким же призрачным, как и его крылья, а с руки Аянами сорвался браслет-дракончик.

— Подожди! Какие нужны фрукты?

— Любые! — голос донесся как будто издалека, и Синдзи исчез вместе с дракончиком, сидящим у него на плече.

— Ну вот... И что теперь делать?

— Мисато... А может так и сделать, как он сказал: Вы заваривайте чай, а мы с Тодзи сбегаем за фруктами?

— Лучше наоборот: я никогда не умела готовить, а уж "любые" фрукты как-нибудь куплю. Так что, ребята, приготовьте чай и без меня никуда не уходите. — Она выскочила за дверь, и мы с Тодзи остались в разгромленной комнате с остающейся без сознания Аянами.