Драконья кровь (джен)

неизвестный день Утренней звезды, 4Е 202

Она была прекрасна. Настоящее, подлинное совершенство. Обретшая полуматериальную форму квинтэссенция всех знаний, многолетних опытов и экспериментов, как его собственных, так и его предшественников. Не высший лич и не призрак, а нечто много большее.

— Встань.

Она поднялась с алтаря, повинуясь приказу своего нового господина. Магия сковала её душу и обезумевший разум невидимыми цепями, крепкими настолько, что даже повторная смерть не сможет их разорвать. Но даже так в провалах черепа сверкали глаза не мертвеца и не человека — волка.

Много столетий назад будущий император Пелагий II и его вторая жена Квинтилла победили оборотня и заключили его душу в драгоценный камень. Об этом никогда не говорилось прямо, но многие историки считали, что душа ужасного волка оставалась в заточении лишь до рождения их первого ребёнка — Потемы Септим, названной затем Королевой-Волчицей.

И хотя при внимательном изучении, на её душе не было видимого отпечатка благословения или же проклятия Хирсина, даэдрического Принца охоты, но та звериная ярость, жажда власти и победы любой ценой, которой она прославилась ещё при жизни, заставляла задуматься над реальностью этих слухов.

Вендир обошел свою работу по кругу, не скрывая довольной улыбки. Сам он внешне немногим отличался от мертвеца. На осунувшемся, бледном лице залегли глубокие тени, глаза сверкали лихорадочными зелёными искрами в глубоких провалах глазниц, тупая головная боль разрывала голову — свидетельство многодневного недосыпа. Он вспоминал о еде и сне лишь благодаря Лидии, которая как могла пыталась заботиться о здоровье своего тана.

Но теперь всё это не имело никакого значения. Многие дни, даже недели тяжелой, скрупулезной работы на грани полного краха и изнеможения были окончены. Подготовка рабочего пространства в катакомбах, подбор ингредиентов на которые ушли несколько тысяч септимов, создание зелий, несколько жертв — бандиты, случайно исчезнувшие из тюремных камер… Все это требовало колоссальных времени и сил. Но это был лишь первый этап. Дальше было куда как сложнее.

Когда-то он назвал некромантов из пещеры Волчий Череп самонадеянными идиотами. В этом была доля правды. Тот ритуал едва ли был способен надолго сдержать мощь Королевы-Волчицы. Но, как оказалось, это понятие можно применить и к нему. Высокомерие, самоуверенность и недооценка противника нередко становились причинами его многочисленных ошибок. В этот раз он был слишком близок к провалу. Тягаться в силе с Потемой Септим было не просто сложно — это было почти невозможно. Не будь она ослаблена, пленена, заточена в Каирне Душ, то даже надеяться на победу было бы слишком оптимистично. Вендир не раз проходил по острой грани, когда один неверный шаг значил, что место слуги занял бы уже он сам. Даже оказавшись в камне, её душа не собиралась сдаваться, продолжая бороться за свободу.

Но теперь все закончилось. Наконец-то можно отдохнуть.

— Исчезни.

Прислужница закрыла глаза и растворилась во тьме. От неё остался лишь череп, изрезанный даэдрическими символами с черным камнем душ, впаянным в металлическую конструкцию между теменной и затылочной долями. Прикосновение к его поверхности, отдалось в пальцах могильным хладом.

Он вновь призвал её. От черепа потянулись мертвенно-синие потоки магии, сформировавшие призрачную женскую фигуру — форму, которую сама Потема считала пиком красоты и силы.

— Скройся.

Она медленно растворилась, но не исчезла, лишь стала невидимой. Увы, но передвигаться на слишком большие расстояния она была не способна. Чем дальше она была от черепа, тем слабее становилась. Так что отправлять её на длительную разведку не получится.

— Появись и используй призыв любого атронаха.

Потема вновь обрела видимую форму и выполнила приказ. Она сохранила все навыки, приобретенные при жизни, но что самое удивительное — могла Кричать и обладала разумом, но пока предпочитала сохранять молчание. Возможно, хотя бы этим она хотела досадить своему господину.

Проверив все функции нового прислужника Вендир смог наконец-то тихо рассмеяться, чувствуя, как его изможденное тело переполняет удивительная легкость. А затем последние силы покинули его, он сделал несколько шагов назад, сполз по стене и сел прямо на пол, едва удерживая одной рукой череп, а другой собственную гудящую голову. И все же он не переставал довольно улыбаться, не сводя взгляда со своего творения.

«В Культе Червя меня бы повысили до анахорета. Отец был бы доволен».

Возможно в этом был виноват недосып, общая усталость или что-то ещё, но воспоминания об отце, о семье, о потерянном прошлом резанули грудь неожиданно и слишком больно. Он чуть усмехнулся, если эту гримасу можно было так назвать, и сказал, глядя в глаза Потеме:

— Знаешь, а если моя бабка не врала, то мы с тобой одной крови. Хотя, для тебя это мало что значит. Своих братьев и племянников ты резала без всякой жалости.

Королева-Волчица не ответила.

Невдалеке послышались шаги: торопливые Лидии и тяжелые, громовые Хейва. Хускарл аккуратно открыла дверь, внимательным взглядом осмотрела помещение, отметив, что Вендир сидит с глупой и чуть грустной улыбкой у стены.

— Мой тан! Вы наконец закончили! Я принесла чечевичный суп с бараниной и козий сыр.

Она вошла внутрь, а следом за ней показался костяной колосс. В руках он сжимал полный чан, которым можно накормить целый отряд солдат. Вендир сильно сомневался, что во всем Тамриэле найдется ещё хоть одно живое и разумное существо кроме Лидии, что будет заставлять идеальную машину смерти выполнять роль носильщика.

— Спасибо, ты молодец. — он молчал некоторое время, затем задал вопрос. — Какое сейчас число?

— Уже восемнадцатое. Прошло уже две недели, как вы принялись за работу.

— Восемнадцатое? Хм, — он тихо фыркнул, — быстро же прошло время. Ещё один год.

— О чем вы?

— Ровно восемьдесят один год назад восемнадцатого числа Утренней звезды сто двадцать первого года Четвертой эры мне посчастливилось появится на свет под знаком Ритуала.

— Ого, — протянула Лидия, заметно округлив глаза. Кажется она никогда по-настоящему не задумывалась сколько её тану на самом деле лет. — Я и не думала, что вам столько. А это много? Ну, по эльфийским меркам.

— Не особо. Если перевести эти годы на время людей, то получится промежуточный возраст между двадцатью и тридцатью годами. Сказать точнее будет трудно.

— Так мы с вами ровесники! Мне в конце лета как раз будет двадцать два года.

По меркам альтмеров Лидия едва вышла из возраста подростка, но по меркам людей уже считалась взрослым человеком. Стоит помнить и никогда не забывать, что люди живут гораздо меньше, чем меры. И вероятность того, что она умрет в ближайшие пятьдесят лет очень высока. Эта мысль отозвалась неприятным чувством в груди. За то время, что они путешествовали бок о бок Вендир уже привык к ней, как к собственной тени, и пожалуй, мог бы назвать своим другом наравне со С’Зиррой и Раджирри.

— Раз у вас сегодня день рождения, то это надо отпраздновать. И что же вы мне раньше не сказали? Я бы принесла что-нибудь повкуснее, чем суп. И С’Зирра и Раджирри бы не уехали. Они как раз отправились в Рифтен неделю назад. Приглашали погостить.

Меры в виду своего долголетия не придавали этому празднику такого большого значения как люди. Просто за спиной остался ещё один год из следующих двух или трех сотен. Сам Вендир предполагал, что благодаря своим магическим изысканием вполне сможет продлить жизнь на много больший срок. Не четыре тысячи лет Дивайта Фира или главы Псиджиков Яхезиса, конечно. Хотя, кто знает. Например, его отец, будучи манмером — альтмером лишь наполовину, смог довести срок своей жизни более чем до двухсот благодаря магии и алхимии. Если бы та казнь не состоялась, то он бы прожил намного дольше. А дед спокойно живет и здравствует в Хай Роке и по сей день, хотя родился он где-то в конце периода Междуцарствия во Второй эре.

Лидия тем временем начала накрывать на стол и только теперь обратила внимание на призрачную фигуру посреди комнаты:

— Это Потема?

— Да, Королева-Волчица собственной персоной. Мертвая, ужасная и полностью подчиненная моей воле.

— И как её теперь называть?

— Как при жизни. В отличие от Хейва у неё сохранились все воспоминания и высокоразвитый разум. Можешь считать её особо сильным и могущественным подвидом лича, только имеющим призрачную форму и полностью подчиняющимся некроманту. Настоящий шедевр.

— Ради этого «шедевра» вы чуть не свели себя в могилу. Вы похожи на несвежего зомби.

— Главное, что не на скелета.

— Будете так следить за своим здоровьем, точно не доживете до ста.

Один мысленный приказ и душа Потемы вернулась обратно в череп. Лидия достала одну из бутылок алинорского белого. Ради такого повода — не дня рождения, а создания прислужника — стоило отпраздновать.

«Только бы всё не окончилось чаепитием с Шеогоратом. Второй встречи я уже не переживу».

Он посмотрел на Ваббаджек, стоящий на подставке в углу, и передернул плечами.

* * *

21 Утренней звезды, 4Е 202

Страшный буран застал их на полдороге до Морфала. Копыта коней вязли в снегу, дорогу замело и они едва могли ориентироваться в пространстве — бесконечном, ревущем сером мареве, высасывающем душу и любое подобие жизни. Болота или тундра вокруг, если вспомнить, что они были единственными относительно плоскими пространствами в северной части Скайрима, превратились в ледяную пустошь без конца и края.

Трудно было сказать, сколько они брели так посреди метели. Сколько часов прошло? День сейчас или вечер? На севере темнеет рано. Лидия говорила, что в Солитьюде, в единственном действительно крупном северном городе Империи, летом можно увидеть удивительное явление — белые ночи, когда солнце делает оборот по самой кромке горизонта, но не заходит за него весь месяц Середины года. Зимой жителям приходится расплачиваться за светлые летние дни столь же длинными зимними ночами, когда большую часть суток идешь в полутьме, едва разбирая дорогу.

Вендир уже готов был принять за факт, что природа Скайрима доведет его до могилы раньше, чем любые драконы, Принцы даэдра или коллеги по нелегкому ремеслу. Потому что по пути ему не раз приходилось отгонять Криком OV снежных саблезубов и волков, да и запасы зелий сопротивления холоду и исцеления болезней не бесконечны, в отличие от ужасной погоды, которая может вызывать весь спектр соответствующих болезней, вроде хрипунца, бронхита и прочих простуд вплоть до костоломной лихорадки. И это не считая того, что при таком ветре и морозе легко можно продуть уши и потом мучится с воспалениями, к которым он был крайне чувствителен ещё с раннего детства. Увы, но альтмерский организм был явно неприспособлен выдерживать такой лютый холод.

Возможно кто-то из богов — точно не Аркей или Стендарр — сжалились над ним, и вдалеке показались очертания какого-то здания. Очередной нордский кураган, которых в Скайриме можно найти не мало.

Лишь небольшая часть этих древних строений была разорена. Хотя многие искатели приключений и прочие гробокопатели и отваживались заходить внутрь, но пройти в одиночку могли едва ли дальше первого этажа. Нежить, разбуженная внезапным появлением грабителя, стаей саранчи налетала на нарушителя своего покоя, а затем делала из него подобного себе стража гробницы. Именно поэтому Вендир все предыдущие разы, что бывал в нордских гробницах, предпочитал проходить мимо стопок древних золотых монет, драгоценных камней и зачарованного оружия, сжимаемого мертвыми пальцами. Даже с его знаниями и силами противостоять сотням, пусть и не самых сильных и умных, но многочисленных противников было настоящим самоубийством. Куда разумней было удерживать мертвецов в полусне, и вступать в бой лишь с охранником главных сокровищ на самом нижнем уровне.

Словно в подтверждение этих мыслей рядом с курганом обнаружился заброшенный лагерь неизвестных исследователей. Палатки и кострище давно занесло снегом. Судя по всему они остались здесь ещё с прошлого лета, если не раньше.

Вендир постарался незаметно шмыгнуть носом и завел Лютика во внутреннюю часть гробницы. Следом вошла Лидия и Хейв. Его черная броня поседела от изморози, а сам он двигался с заметным трудом — между костей залетел снег.

Лидия обустраивала палатки, пока Вендир занимался костром. Вскоре они сидели в импровизированном лагере, готовя ужин и отогреваясь сами. Хускарл разогревала куски вяленого мяса и закусывала сладким рулетом, который купила у одной старухи в одной из многочисленных деревень Хаафингара. Когда Лидия готовила, на неё каждый раз находило желание говорить, поэтому Вендир обычно рассказывал ей про магию, разновидности мертвецов и способы их убийства, и дальние провинции. Но в этот раз она спросила сама:

— Мой тан, а почему у Лютика имя такое?.. — она замялась, — ну, девчачье. У меня так кузина своих котов обзывала. Розочка там, Маргаритка, Ландыш. Нет бы назвать его… Ну, не знаю, Мраком, Громом, Тенью или ещё как-нибудь, кхм, поприличней.

— Не имею ни малейшего понятия кто его так обозвал, — Вендир скрестил ноги на каджитский манер и вплотную придвинулся к огню. — Его прежний хозяин отдал мне его уже таким. Спросить почему ему дали такое имя я не успел, да и не до этого тогда было. Придумывать что-то новое мне не очень хотелось, а сам Лютик свое имя уже выучил. Остальное было бы только лишней тратой времени и сил.

Лютик, словно поняв, что говорят о нем, повернул голову в сторону хозяина и требовательно заржал.

— Есть хочешь, да?

Вендир покопался в сумке и достал несколько ржаных сухарей. Конь угощение принял с большой радостью.

— Ну-ну, действительно, какой из тебя Мрак, — улыбнулась Лидия, наблюдая за ними. — Обжора ты, самый настоящий. Ещё хуже моего Верного. Объел по пути все кусты со снежноягодником.

Вендир похлопал жеребца по шее и вновь укутался в плащ, начав рассказывать о встрече с нордом из Виндхельма, гробнице Хилгрунда и данмере-некроманте, за убийство которого он и получил в награду Лютика.

После ужина он сам не заметил, как ненадолго задремал, а когда открыл глаза увидел, что Лидия держит в руках незнакомую тетрадь в кожаном переплете.

— Взяла из заброшенного лагеря, когда буря немного успокоилась. Нашла это в сундуке, — она помахала тетрадью в воздухе. — Подумала, что там будет что-нибудь полезное, а нашла одни только бумажки.

Она протянула ему тетрадь. Большая часть страниц промокла в снегу, но ещё часть смогла сохранить записи. На обороте кривым почерком было подписано, что этот дневник принадлежит некому Дайносу Валену. На мгновение показалось, что Вендир уже слышал это имя, но где и от кого именно вспомнить никак не мог.

«18-й день месяца Утренней звезды, 4Э 201

Сколько лет прошло с тех пор, как я впервые услышал легенду о Голдуре? Восемьдесят? Сто? Теперь я уже не могу думать ни о чём ином. Я близок к цели. После многих лет поисков, я наконец-то установил, что Коготь Мамонтовой Кости находится у коллекционера в Бравиле. Его смерть была неизбежна. Но теперь коготь у меня. Наконец-то он у меня.

22-й день месяца Утренней звезды, 4Э 201

Три дня бесконечной скачки. Я добрался до Анвила раньше своих преследователей и сел на борт «Бегущего по льду», держащего курс в Солитьюд».

Точно! Тот данмер-вор на Ветреном пике. Он что-то говорил о том, что узнал о реальной ценности Золотого Когтя, потому что в Сиродиле его нанял достать один экземпляр этот самый Дайнос Вален, а затем кинул на деньги.

Дальше Вендир начал читать с куда большим интересом.

«29-й день месяца Утренней звезды, 4Э 201

Остальные пассажиры становятся подозрительными. Возвращаясь с обеда, я застал в своей каюте какого-то мужлана, который копался в моих вещах. Он едва не нашёл коготь. Я бы с него шкуру содрал, если бы не вмешался капитан. Я надеялся провести все плавание, запершись в каюте, пересматривая свои записи и подготавливая заклинания, но мне нужно немного отвлечь от себя внимание, смешаться с толпой, притвориться очередным мелким магом. На время».

Вендир хмыкнул. Этот перечень дел не сильно отличался от тех, которыми занимался он сам в долгих путешествиях. Правда те идиоты, что лезли к его вещам обычно очень быстро находили смерть из-за внезапной цинги или отравления рыбой.

«2-й день месяца Восхода солнца, 4Э 201

Мужлан утверждает, что он искатель приключений и со своими напарниками направляется искать удачи в скайримских руинах. Возможно, я мог бы обратить это себе на пользу и использовать их как живой щит против ловушек и драугров в захоронениях. Я вижу жадность в его глазах. Да, это должно сработать. Капитан говорит, что до Солитьюда осталось три недели. Если мне придётся терпеть этих идиотов дольше, я брошусь вплавь.

27-й день месяца Восхода солнца, 4Э 201

Взяв с собой мужлана и его напарников, я повел наш отряд через топь в Фолгунтур, где мы разбили лагерь и заночевали. Со времени моей последней экспедиции десять лет назад тут мало что изменилось. Но на этот раз у меня есть коготь. И амулет тоже будет у меня.

Я всю ночь готовил конспект своих записей на случай, если для преодоления преград в захоронении пригодится какой-нибудь фрагмент повести или что-либо из древних преданий. Затем я бросил все мои книги и свитки в огонь, и труд всей моей жизни обратился в пепел. Решающий день наконец-то наступил. Если мне не удастся найти амулет, то никому не удастся».

А вот это уже было действительно интересно. Что же это за амулет, на попытки обрести который можно потратить сотню лет — больше, чем некоторые живут на свете?

«Нет, лезть в руины и тратить время сейчас будет не самым разумным решением. Дельфина или кто там является этим «другом», ждет встречи уже больше двух месяцев. Мы и так слишком задержались в Солитьюде из-за Меридии и Потемы».

— Лидия, как думаешь, когда буран утихнет?

— Трудно сказать. Бывает так, что может мести по двое-трое суток. Не постоянно, конечно. Ветер может слабеть и с неба будет падать просто лёгкий снежок, но потом вся эта снежная круговерть начнётся с новой силой. Помню, дома зимой бывало так, что снега за ночь наметало столько, что мы потом весь день дверь откапывали, а в детстве соревновались, что с крыши в сугроб дальше прыгнет.

Вендир постарался не выдать своего удивления, но судя по довольному и хитрому взгляду Лидии это вышло плохо. В жизни не видел столько снега. Признаться честно, он впервые познакомился с этим явлением в довольно сознательном возрасте в горах Драконьего хвоста, но там снег выпадал редко и в совсем не таких ужасных количествах. С настоящей метелью он столкнулся только полгода назад, когда переходил горы Джерол, и это, признаться честно, была далеко не самая приятная встреча.

— Хорошо, тогда давай немного отдохнем, и если до завтрашнего утра небо не прояснится, пойдем проверим, что стало с экспедицией.

* * *

22 Утренней звезды, 4Е 202

На утро метель так и не стихла. Во сне Вендиру даже казалось, что из-под земли доносятся голоса, которые, точно путеводная звезда, каждый раз указывали на местонахождение нового Слова. Помимо «Безжалостной силы» и «Стремительного рывка» — тех двух Криков, которым его научили Седобородые, он самостоятельно смог понять и использовать Слово OV — успокоение животных, которое узнал в кургане близ Айварстеда, а также был на полпути к осознанию FeiM — Исчезновение. Использовать в бою его было ещё слишком рано, но общий смысл стал проясняться.

Также поход в глубины Фолгунтура стал бы хорошей проверкой способностей Потемы. Только в прямом бою можно понять, на что она действительно способна.

Внутри крипты пахло смертью. Магический светоч разогнал густую тьму и открыл вполне ожидаемую картину — тела драугров и скелет одного из незадачливых исследователей от которого остались только кости и волосы, которые за лето заметно объела моль. Его убила ловушка — металлические копья, пронзающие жертву, неосторожно наступившую на выпирающий камень.

Они обошли ловушку и спустились по лестнице вниз. Справа виднелся постамент с гравировкой в виде лапы и тремя небольшими отверстиями для лап Когтя — замок, которым уже успели воспользоваться и открыть проход.

В следующей комнате была ещё одна замочная скважина, второй труп, открытая дверь и решенная задачка со зверями.

Один зал и коридор, полный ловушек и мертвецов, сменял другой. Шли молча, погасив светоч. Зелье ночного глаза заменяло живым зрение, а подчиненные мертвецы отлично ориентировались в полном мраке. В одном из множества переходов лежал скелет, а от сажи на стене всё ещё веяло паленой плотью. Огненная ловушка убила третьего искателя приключений.

Вышли в огромный пустой зал. Драугры спали в своих черных гробах и не обращали внимания на вторженцев, пока те не притрагивались к их сокровищам, и сами не вступали в бой. Вендир удерживал их в этом состоянии покоя, не беря над ними полный контроль. Этого хватило чтобы пройти мимо побоища и подняться на следующий ярус по древней винтовой лестнице.

Хейва пришлось оставить внизу, а затем поднимать левитацией, иначе он бы просто сломал шаткие трухлявые ступени. С этим без сомнения полезным, но крайне нестабильным и затратным заклинанием у Вендира всегда были сложные отношения. После нескольких раз, когда оно внезапно переставало действовать, а до земли оставалось ещё приличное расстояние, он решил, что лучше отказаться от применения его на себе. Лучше обойти пешком, чем превратиться в кровавое и не особо эстетичное пятно на полу очередной гробницы. Если Хейв упадет — будет обидно, но собрать его кости будет гораздо проще, чем собственные.

На верхнем этаже нашелся и главный зачинщик всей этой экспедиции. Единственный скелет одетый в магическую робу и имеющий характерный для всех меров вытянутый череп при общих средних размерах всего тела. Даже в последние минуты жизни он пытался реализовать свою мечту, так и умерев рядом с очередным замком и белым Когтем в руках. Рядом с его телом лежал даже не дневник — пара выдранных страниц в кожаной обложке.

«Как обобщить исследование всей жизни? Так мало из того, что я узнал, имеет сейчас значение — жалкая политическая возня древних времён, вековая кампания по уничтожению любого упоминания имени Голдура. Я не знаю, что ждёт нас в Фолгунтуре, и потому решил записать всю правду об этой истории — насколько мне удалось её узнать».

Вендир жестом подозвал Лидию ближе и показал на тело Валена. Возможно при нем будет ещё что-нибудь полезное, кроме Когтя и пары флаконов просроченных зелий. Сам он продолжил читать.

«В начальные годы Первой эры архимаг Голдур пользовался почётом по всему северу. Мудрость, богатство, признание и власть — всё было у него, и сами наследники Исграмора искали его совета. Изнывая в его тени, три сына Голдура исполнялись жестокостью и обидой. Они жаждали могущества и положения их отца, и в итоге Йурик, старший из сыновей, нашёл источник всего этого: таинственный амулет, с которым их отец никогда не расставался. Сыновья сговорились убить своего отца во сне и разделить амулет между собою. Так и было сделано».

Значит вот ради чего он начал все это исследование. Амулет Голдура — главная причина и цель столетних поисков. Какую же силу он мог подарить, раз дети пошли ради этой вещи на убийство отца?

«MirMULNir, ты слышал об этом Голдуре?»

«Да, сильный Язык. Штурмовал мой храм и добился своего. Все его воины полегли, но сам он остался жив».

Перед глазами вновь встал черный храм, раскинувшийся среди снежных горных пиков, люди, его подданные, последние из тех, кто остался, и жрец в маске из орихалка. Он видел осаду, длившуюся больше года, чувствовал бессилие что-либо изменить. Языки не имели его крыльев и драконьей души, но брали числом и ненавистью даже большей, чем той, что они испытывали к фалмерам.

«Я не смог защитить своих людей от силы этого Голдура. Не смог сохранить наш последний оплот. Запомни, бескрылый дракон, сколь бы ты ни был силен, всегда найдется враг у кого хватит мощи, чтобы забрать у тебя всё, что ты имеешь. И когда он придет на твой порог, тебе придется решить, что для тебя важнее: собственная жизнь или те, кого ты можешь потерять из-за своего малодушия».

Та горечь, что испытывал MirMULNir, разъедала его душу тысячелетиями. Сам бы он в этом никогда не признался, но Вендир уже достаточно прожил в одном теле с мертвым драконом, чтобы услышать за этими словами невысказанную фразу: «Лучше бы я умер вместе со своими сородичами». Одиночество сводит с ума, особенно если оно длится вечность. Какой толк от бессмертия равного жизни мира, если его не с кем разделить?

Он вернул к чтению, надеясь, что текст позволит отбросить в сторону мрачные мысли.

«Поглощённые своим новообретённым могуществом, братья опустошали окрестные деревни. Побоище достигло таких размахов, что сам верховный король решил вмешаться и послал против братьев отряд боевых магов во главе с архимагом Гейрмундом. И после разрушительной битвы троица бежала с поля боя».

Странно, зачем опустошать деревни, точно разбойники, если можно бросить вызов сразу Верховному Королю? Или же они так и сделали, а тот, испугавшись, послал им на встречу своего архимага, а после историки подали все с иной точки зрения? Ведь как не вымарывай из истории имена и события, что-то все равно дойдет сквозь века до нынешних времен. Большая часть всех разумных существ устроены так, что секреты и запрещенные знания они запоминают лучше всего.

«Микрула, младшего из братьев, нагнали в Фолгунтуре, древнем кургане у подножия Солитьюда. И хотя он бился три дня и три ночи, в конце концов его одолели и там же предали земле, и заперли его склеп когтем мамонтовой кости».

Три дня? Это плохо. Какой силой нужно обладать чтобы в одиночку биться с отрядом подготовленных магов? Или же это только художественное преувеличение? Или же он «бился» спрятавшись за непробиваемыми магическими щитами, ожидая, когда те падут?

«Гейрмунд преследовал Йурика до разрушенных крипт Саартала, уже тогда наполовину погребённых под землей. Десять могущественных волшебников пали от элементальной магии Йурика, но и он не смог противостоять им всем сразу. Он пал и был заключён в разрушенном городе».

Саартал, старинный город, уничтоженный нападением снежных эльфов. Значит ли, что вторая часть амулета может быть там или же её забрали победители?

«И наконец Сигдиса окружили у южных границ Скайрима. Он вызвал лорда Гейрмунда на дуэль, зная, что честь обязывала того принять вызов. И они сошлись в битве, каждый не уступая друг другу в силе, и оба пали на поле близ Айварстеда. Верховный король повелел воздвигнуть Гейрмунду гробницу на озере, что по сей день носит его имя, и заключил Сигдиса там же, под вечной охраной того, кто сразил его».

Вендир вспомнил, озеро рядом с Айварстедом и одинокий остров недалеко от западного берега. Но на нем не было никаких видимых построек: ни курганов, ни крип, ни даже строений самих селян.

«Самого же Голдура захоронили в пещере недалеко от того места, где стояла его башня, в местности под названием Озёрный утёс. И когда с этим было покончено, король Харальд издал указ: имя и деяния Голдура и его сыновей надлежит вычеркнуть из всех документов и всех летописей. Под страхом смерти запрещалось упоминать о них, дабы никто более не попытался достать амулет, который запрятали такой ценою».

Странно, что сам король не решился восстановить амулет и использовать его мощь против своих врагов. Или же просто не смог? Могло ли быть так, что сыновья Голдура вовсе не убивали его, а сделал это сам король, боясь, что архимаг хочет посягнуть на его власть? Впрочем, это все домыслы, основанные на крайне неустойчивой почве из оборванной и противоречивой легенды.

«Так и было сделано. Но всё же кое-что дошло через века. Достаточно. Прошли четыре тысячи лет, и гробницы до сих пор заперты. Фрагменты Амулета Голдура находятся внутри них. С того самого дня, как я впервые услышал молву о нём, я чувствовал его силу, зовущую меня, влекущую. Я буду тем, кто заберёт его, восстановит, явит вновь всему миру. Я должен заполучить его. Должен!»

— Значит, Фолгунтур, Саартал и гробница Гейрмунда, — прошептал Вендир еле слышно, сложил листы с легендой вчетверо и спрятал в сумку.

Коготь по форме и размеру не отличался от уже виденного ранее Золотого Когтя. Та же трехпалая лапа, но на этот раз гораздо легче за счет материала — цельной кости, скорее всего мамонтовой. На ладони были также выгравированы три рисунка: две птицы и дракон.

Вендир приложил когти к постаменту и шаткий деревянный мост опустился, открывая путь на противоположную сторону зала.

Пришлось тратить время и силы на заклинания перышка, иначе шаткая конструкция точно бы обвалилась прямо на головы дремлющим драуграм.

Они шли по лабиринту катакомб, в нишах которых спали сотни мертвых воителей. Лидия зарисовывала карту, отмечала ловушки и довольно простые головоломки. Кажется, Фаренгар говорил, что все эти задачки делались не для живых, а для мертвых, чтобы в первую очередь не дать им покинуть гробницу.

На самом нижнем уровне, в самой глубине крипты находилась дверь с каменными осями и отверстием для Когтя.

Стоило ступить в него, как жаровни, как и во все прочие разы, зажглись сами по себе. У стен застыли шесть черных гробов, и в каждом из которых лежал, дожидаясь своего часа, драугр в полном боевом облачении. Стоило только коснуться каменных осей, как крышки гробов отодвинулись в сторону, и из них поднялись мертвецы.

Лидия достала топор и щит, но Вендир только махнул рукой, предлагая насладится зрелищем. Потема и Хейв уничтожили драугров быстро и безжалостно. Новая прислужница показала себя по-настоящему страшным противником. С её пальцев срывались молнии и огненные вспышки, заклинания, разрушающие оружие и доспехи. Она легко взяла в свое подчинение одного из драугров, заставив того ударить в спину собратьям.

Пока они занимались охраной, Вендир занимался дверью. Когда подвижные оси приняли нужную комбинацию, а лапы когтя вошли в углубления для ключа, дверь исчезла под землей, протяжно скрежеща камнем о камень.

Впереди их ждал огромный зал — Усыпальница Микрула Голдурсона.

Гигантские колонны удерживали на себе сводчатый потолок. У стен, поросших мхом и светящимися грибами, стояло ещё больше гробов. Их было много больше пары десятков. В дальней части зала из потолка пробивался и падал на вычурную гробницу красный луч закатного солнца. Метель закончилась.

Потема, никем невидимая и неслышимая, заскользила среди теней к гробу, застыла у противоположной стены. Лидия приготовила лук и стелы, затаилась за колонной, Вендир выпил несколько зелий, повышающих магический потенциал и реакцию, Хейв взял в руки молот.

Крышка саркофага отошла в сторону. Драугр в рогатом шлеме показался из гроба и тут же получил страшный удар в спину. Молнии Потемы прошли его тело. Хейв ускорился, на ходу замахиваясь молотом. Микрул пошатнулся от удара и упал на землю.

— Это, что, всё? — недоверчиво прошептала Лидия, не переставая оглядываться на недвижимое тело драугра и гробы у стен.

— FUS-RO-Dah!

Безжалостная сила снесла Хейва к стене. Микрул встал. На его груди горела багряным светом часть амулета. Удар, который должен был уничтожить его, лишь ненадолго вывел из боя. Потема призвала грозового атронаха и ударила драугра в спину заклинанием разрушения доспехов. Наплечники и нагрудник мертвеца покрылись коррозией, их части упали на пол, открывая белую, высушенную временем плоть. Микрул взревел, как дикое животное, и воители, верные ему даже после смерти, встали на защиту своего господина.

— Лидия, отстреливай их!

Она молча занялась делом. Хейв уже встал и пытался ударить молотом по проворному противнику, оставшемуся без доспехов, но тот уклонялся и давал достойный отпор своим зачарованным мечом. Ветвистая шаровая молния сорвалась с ладоней Вендира и ударила в группу из трех драугров, испепеляя их на месте.

Он кинул взгляд на своих прислужников и выругался сквозь зубы. Микрул вставал после каждого удара Хейва. Он Кричал, рубил противников мечом, срывал лоскуты кожи, обгоревшей от магического огня Потемы, на месте которых наростала новая высушеная плоть.

Сразу пятеро мертвецов окружили Вендира, ещё столько же уже лежали у его ног изувеченные магией и лезвием призванного меча. Действие магических щитов было на исходе, а сам он едва ли мог справится одновременно со всеми противниками с помощью одного только меча и магии — слишком неудобное положение, даже не получится использовать огненное зелье или любое заклинание бьющее по площади. В этот самый момент Вендир вспомнил о последнем из известных ему Криков. Даже если и не получится, то всегда можно использовать FUS. «Безжалостная сила» всегда работает безотказно.

— FeiM!

Гортань обожгло, язык точно облили жидким огнём, воздуха перестало хватать. Мир покрыла дребезжащая голубоватая дымка. Мечи драугров прошли сквозь тело, точно он не имел плоти и был призраком. Мертвецы тупо пялились на бесплотного противника. А затем чья-то даэдрическая секира разделила ближайшего драугра на две неравные половины. Уж кого он точно не ожидал увидеть в этом побоище, так это лорда дремору.

«Должно быть призыв Потемы», — подумал он и переместился ближе к Микрулу теперь больше похожему на изувеченный шмат мяса. Регенерация не справлялась — удары ему наносили быстрее, чем он успевал нарастить новую кожу. Он не был самым сильным и умелым противником на памяти Вендира, но его невероятная живучесть компенсировала все эти недостатки. Сколько бы Хейв не пытался бить его, а Потема пронзать огнем и молниями, тот вновь и вновь вставал.

«Вся его сила в амулете. Нужно только забрать его и добить».

Действие FeiM подходило к концу. Одно мгновение, второе и он стоит перед Микрулом, удерживая в руках его амулет. Последним, что успел произнести драугр перед повторной смертью, было незабвенное:

— FUS-RO-Dah!

«Безжалостная сила» снесла Вендира с платформы и отбросила на другой конец зала. Весь воздух вышел из легких, когда лопатка и одно из ребер треснуло с заметным хрустом, когда он упал и проехался на спине до самого входа. А затем провалился в беспамятство.

Проснулся Вендир немного позже, увидев над собой обеспокоенную Лидию с бинтами и зельями в руках. Рядом маячил тупой и исполнительной глыбой Хейв. Потемы нигде не было видно. Лорд дремора, ходил вдоль стен, добивая оставшихся драугров.

— Пожалуйста, мой тан, не двигайтесь! У вас сломано плечо, ребро и ещё Девять знают что!

Сразу вспомнилась похожая ситуация на Ветреном пике. Тогда его ранами занимался Фендал, и он не просто пролетел пол зала, а хорошо приложился головой об каменную Стену Слов.

— В прошлый раз было сотрясение…

— И не говорите, если не хотите, чтобы стало ещё хуже!

Вендир послушно замолчал, наблюдая сквозь полуприкрытые глаза за тем, как она накладывает повязки. Лидия делала это умело, точно её этому уже раньше учили. Она поймала его взгляд и правильно истолковала.

— Я никогда не рассказывала, но в Вайтран я пришла, чтобы стать жрицей Кинарет. Даника учила меня накладывать повязки, ухаживать за больными, но… Не получилась из меня жрица. Я даже никаких заклинаний, кроме самых простых не знаю. А сейчас-то от них никакого толка, — она горько скривилась. — Убивать у меня как-то лучше получается.

Она начала перевязывать его голову.

— Что с зельями? — спросил Вендир.

— Все сильные закончились, остались только средние и слабые. Остальные — в лагере. Я побоялась бросать вас тут в одиночку и идти наверх. Не хотела вернуться и найти мертвеца. Попыталась послать Потему, но она уперлась и ни в какую. Говорит, что не может далеко уйти от вас, иначе толку от неё не будет, да и вообще, кто я такая чтобы ей приказывать.

Вендир опустил взгляд на собственные руки. Правая ладонь так и продолжала сжимать часть амулета Голдура. В голову пришла идея. Не самая хорошая, но имеющая право на жизнь.

— Надень амулет, может станет легче.

Лидия с сомнением посмотрела на артефакт, но приказ выполнила. В этот же момент его сломанные ребра загорелись огнем, голову от черепа до мозга, словно пробило шило, кости в раздробленной лопатке начали медленно двигаться, собираясь в привычный вид. Вендир перевернулся на бок, сплюнул вязкую, кровавую слюну и до скрежета сжал челюсти, едва сдерживая крик. Разорванные связки, мышцы и кости срастались, даря весь спектр болезненных ощущений. Длилось восстановление медленно и очень болезненно. Когда основные травмы исцелились, а боль уменьшилась, он смог откинуться обратно на сложеный вчетверо плащ, из которой Лидия сделала самодельную подушку.

— Мой тан, все хорошо?

— Все отлично.

Подушечки пальцев покалывало, вновь сросшиеся мышцы натужно ныли, вкус во рту металла медленно исчезал. Он аккуратно встал, попытался потянуться, вдохнул полной грудью. Все свежие раны и ссадины затянулись, но застарелые шрамы остались на месте.

«Теперь я понимаю, почему с Микрулом сражались целых три дня. Это было совсем не художественное преувеличение… Амулет восстанавливает все раны, но все же он не способен подарить вечную жизнь. Слишком медленное действие. Если наносить раны быстрее, чем зарастает старые, то смерть гарантирована… А если собрать все три части? На что способен целый амулет Голдура?»

Чужие воспоминания начала Первой эры дали ответ. MirMULNir видел Голдура в действии. Его сила действительно ужасала. Если вновь удастся собрать амулет, стать его обладателем, то…

«Что «то»? Разве это что-то изменит? Стоит ли гоняться по всему Скайриму в поисках амулетов ещё двух мертвецов невероятной силы, если я собираюсь прожить относительно спокойную жизнь вайтранского тана на собственной винодельне? К чему такая сила обычному алхимику? А некроманту? Ингредиенты можно купить, а тела легко достать с любого кладбища, незачем лезть в бой».

«Кому ты лжешь, VENDir? Ты дракон, пусть тело у тебя и смертное. Сможешь ли ты принять судьбу обывателя? Как быстро она наскучит тебе и ты вновь сорвешься дальше за горизонт?»

«Почему ты думаешь, что я вообще куда-то решу сорваться?»

«Мы делим одно тело. Наши воспоминания смешиваются. Ты видишь мое прошлое, я — твоё. Если бы ты хотел покоя, то ещё девять лет назад остался бы среди других себе подобных, тех кто практикует некромантию, ALOK-DILON. Почему ты покинул Курган Бедствий? Почему это сделала твоя сестра, твой племянник? Ответь на этот вопрос честно, хотя бы самому себе».

«Мне хотелось увидеть мир, MirMULNir. Найти ответы на все его загадки».

«И что сейчас изменилось?»

«Я увидел весь мир, пресытился его загадками, устал убегать».

«И поэтому сорвался на MONahVEN, стоило только узнать о Криках и этих наивных стариках, учениках PaaRTHurNAX? Поэтому отправился за Рогом Юргена? Поэтому вступил в бой с этой наглой волчицей и победил? Признайся, что тебе это просто нравится. Тебе нравится сила, которую дает магия и Голос, нравится судьба, которая раз за разом проводит тебя у самой границы смерти, но всё никак не заводит за неё. Не с ней ли ты связал свою жизнь став NahGahDINOK, некромантом? Так стоит ли обманывать себя, VENDir?»

В насмешливых словах мертвого дракона была своя правда. И отрицать её было довольно сложно.

«Сейчас это не имеет значения. Поиски амулета — это дело будущего. Пока что у меня есть другие проблемы, с которыми следует разобраться в первую очередь».

Вендир закончил мысленный спор с драконом, и уже вслух обратился к Лидии, чтобы как-то заполнить затянувшуюся тишину:

— Скажи, откуда взялся этот дремора. Его же не призвала Потема, верно? Откуда он?

— От Принца.

Лидия показала кольцо на правой руке. Небольшое, сделанное специально под женскую руку, оно крепко обхватило её мизинец — один из тех пальцев, что не задействован при стрельбе из лука. Оно казалось живым. Шевелило лепестками и листьями, раскрывало на свету красно-золотой бутон, впитывало в себя любое количество меда и вина, а при попытке коснуться его кем-то кроме хозяйки, выпускало острые шипы.

— Помните, мы же пили в таверне на спор, на это самое кольцо, точнее тогда ещё на посох. После праздника Сэм… Принц Сангвин отдал его уже в таком виде и пообещал, что если у меня будут проблемы, то я могу только пожелать и придет помощь. Правда, какая именно не сказал.

— Думаю, Принца стоит поблагодарить за такой подарок. Он был как нельзя кстати. Не каждый мастер колдовства сможет призвать себе на помощь маркиназа.

Дремора прошипел в ответ что-то на даэдрике. Лидия по одним только интонациям поняла, что ему не очень нравится в Нирне, и после нескольких неудачных попыток отправила того обратно в Обливион.

Один из множества лепестков Розы завял, посерел и опал на землю, превратившись в пыль. Если это действительно именно та Роза, что является легендарным даэдрическим артефактом, то это значит, что с каждым использованием бутон будет медленно увядать, пока не исчезнет окончательно, а когда это произойдет, в Обливионе вырастет новая Роза, которую Сангвин вручит следующему чемпиону.

— Так ты теперь записалась в даэдропоклонницы? — Лидия подняла на него круглые от удивления глаза. — Нет, ты не подумай, я не осуждаю. Пусть лучше будет Сангвин, чем Аркей.

Вендир прошел по залу к голосам, к Стене Слов, к новому Слову. Холод и боль отступили. Амулет избавлял носителя от любых повреждений и болезней. Ради этого стоило спускаться под землю и рисковать жизнью. Теперь хоть можно сэкономить на зельях лечения.

WULFIN WahLaaN QETHSEGOL

JUDii VahRUKT HREFNA

RUVaaK-OM WEN MiiN DiiN

SOS DO Naan JUL

Потусторонние голоса как и прежде заглушили все звуки, все мысли. Осталась только пылающие глифы, отпечатывающиеся на веках и встраивающиеся в саму его душу.

— DiiN. Заморозка.