Большие перемены (джен)

Ойген Мальсибер медленно шёл по коридору своего дома, останавливаясь у каждого портрета — поприветствовать и поговорить. Он соскучился по дому, соскучился по своим родным, пусть и нарисованным, — тем более, что живых у него здесь, в Британии, и не осталось.

— К господину гостья, — вдруг сказал возникший рядом эльф.

— Гостья? — очень удивлённо переспросил Мальсибер. Эльф кивнул, и Ойген пошёл вниз. К камину. — Мадам? — изумлённо проговорил он, увидев Вальбургу. — Чему обязан?

— Обязаны? — насмешливо переспросила Вальбурга. — Ну, пусть будете обязаны. Мистер Мальсибер, говорит ли вам что-то слово «хоркрукс»?

— Нет, — ответил Мальсибер. — А должно?

— Я полагала, что должно, — усмехнулась Вальбурга и показала ему медальон на длинной цепочке. — А об этой вещи вы можете что-либо сказать?

— Никогда его не видел... Вы позволите? — спросил он, протягивая ладонь. Затем взял медальон и некоторое время внимательно его разглядывал, постепенно меняясь в лице. А потом вдруг вздрогнул и резко и, похоже, рефлекторно отбросил его в сторону. — Там дементор? — глухо спросил он.

— Не совсем, — мрачно сказала Вальбурга, — там осколок души того, кто поставил метку на вашу руку.

— Как это возможно? — Мальсибер недоверчиво глянул на неё, но медальон не поднял.

Вальбурга приманила медальон Акцио, опустила в карман мантии и ответила:

— Это и есть хоркрукс. Вместилище расколотой души тёмного мага, трусливо цепляющегося за жизнь.

— Но как... Разве можно расколоть душу? — ошеломлённо спросил Мальсибер. — Добровольно? Мерлин, — побледнев, пробормотал он. — Это же... Чудовищно.

— Ни один чистокровный маг до такого не додумается, — выплюнула Вальбурга, — только зарвавшийся полукровка, непризнанный ублюдок выродившихся Гонтов! Мразь, погубившая моего сына!

Мальсибер изумлённо открыл было рот, но так и не нашёл подходящих слов и закрыл его. Помолчал немного — и спросил:

— Зачем вы мне это рассказали?

— Я пришла просить вас о помощи, — ответила Вальбурга, — памятуя о вашем фамильном таланте. Я хочу уничтожить Тома Марволо Риддла, известного вам как Лорд Волдеморт! И для этого... — её голос на мгновение прервался, она побелела, покачнулась, но неимоверным усилием воли взяла себя в руки и продолжила: — Мне нужно знать, сколько ещё осколков души успел спрятать этот... мерзавец.

— Но чем я могу помочь? — спросил Мальсибер.

— Вы можете... поговорить с этим осколком души? — спросила Вальбурга.

— Поговорить? — переспросил Мальсибер, болезненно поморщившись. — Я... Я не знаю. Мне нужно подумать... Вы... Вы можете оставить его мне?

— Оставить? — нахмурилась Вальбурга. — Только под клятву!

— Хорошо, — кивнул Мальсибер, но потом, спохватившись, спросил: — Какую? Я не уверен, что у меня получится, и не возьмусь вам это обещать.

— Что вы вернёте мне эту… вещь, — ответила Вальбурга, — чем бы ни окончились ваши попытки. Формулировку можете продумать сами.

— Разумеется, верну! — На лице Мальсибера мелькнуло отвращение. — Клянусь.

Клятву сформулировали просто, а когда Вальбурга ушла, Мальсибер позвал эльфа и попросил:

— Сходи к Маркусу и Северусу и скажи им, что они мне очень нужны. И что это очень важно.

* * *

— Ойген, что случилось? — встревоженно спросил Эйвери, неловко вываливаясь из камина. — Тебе стало хуже? Северус, ты взял с собой зелья?

— Не то чтобы хуже, — мрачно и задумчиво сказал бледный до синевы Мальсибер. — Я хочу вам показать... Кое-что. Учтите, я поклялся эту вещь вернуть, — он показал им на маленький стол, на котором лежал старинный золотой медальон. — Посмотрите и скажите, что вы думаете.

Эйвери первым подошел к медальону и осторожно взял его в руки.

— Очень старая вещь, — сказал он, — и очень мощные чары. По-моему, я что-то читал об этом... сейчас, — он нахмурился и закрыл глаза, не выпуская медальон из рук.

— Дело не в возрасте, — сказал Мальсибер, ёжась, словно бы от холода. — Дело в чарах.

— Подожди, — тихо попросил Эйвери, — я сейчас... да! Эта вещь принадлежала Салазару Слизерину! Один из моих предков встречал упоминание о нем, как о фамильной реликвии Слизеринов, которая передавалась в их семье — покуда были живы Слизерины. Откуда она у тебя?

— Это не важно! — с досадой поморщился Мальсибер. — Чары! Смотри на чары! — с несвойственным ему напором сказал он.

— Тёмные чары, — с недоумением сказал Эйвери, — очень знакомые... точно! Я же на такие меткоуказатель настраивал, чтобы найти ваши камеры в Азкабане! — просиял он.

— Что ты настраивал? — удивился Мальсибер. Снейп хмыкнул и подтянул медальон к себе.

— А я не рассказал? — смутился Эйвери. — Когда мы с Северусом обдумывали «визит» в Азкабан, выяснилось, что никто не знает, где ваши камеры. А время было ограниченным, вот я и придумал что-то вроде компаса, но настроенного на Метку. В этом медальоне те же чары, что и в ней. Только... старше, что ли? И сильнее. Словно этот медальон — хозяин над Меткой... Мерлин...

Его голос вдруг прервался, а румяное лицо стало мучнисто-бледным.

— Там кусок его души, — негромко сказал Мальсибер. — Представляешь? Ты знал, что так вообще возможно?

— Да, конечно, — пробормотал Эйвери, — хоркрукс, верно?

— Да, она называла его так, — кивнул Мальсибер.

Снейп, получивший, наконец, медальон, хмуро изучал его. И чем дальше — там мрачнее становилось его лицо.

— Кто это — она? — озадаченно спросил Эйвери. — Кто тебе дал эту вещь?

— Мадам Блэк, — ответил Мальсибер. — И она... Она собирается убить Лорда. Но прежде, как она сказала, нужно найти все... хоркруксы. Она полагает, что этот может отказаться не единственным.

— Но как же, — пролепетал Эйвери, — она же была его сторонницей... не как мадам Лестрейндж, конечно, но всё-таки... и Регулус принял Метку из-за неё... не из-за мадам Лестрейндж, хотя и она тоже, разумеется, повлияла на его решение... и как это — не единственным? — он ошеломлённо заморгал. — Это же немыслимо!

— Вероятно, смерть её сына что-то изменила, — ответил вместо Мальсибера Снейп. — Я верно понял? — спросил он у Ойгена.

— Верно, — тот кивнул. — Она его ненавидит. Лорда.

— Но несколько хоркруксов, — недоверчиво покачал головой Эйвери, — причём, зная нашего Лорда, они же должны быть помещены в реликвии не меньшей ценности, чем медальон Слизерина! Он бы никогда не доверил свою душу чему-то заурядному, вроде чернильницы или табакерки!

— Я вот как раз не удивлён, — мрачно заявил Снейп. — Он же параноик. Был. И, вероятно, и остался. Наверняка он их с десяток сделал.

— Нет-нет, — возразил Эйвери, — не десяток, нет. Тогда бы он окончательно обезумел. Меньше, значительно меньше!

— Ну так он и обезумел, — не сдавался Снейп. — Разве бы нормальный человек устроил весь этот бардак у Поттеров?

— Но в его безумии прослеживалась хоть какая-то логика, — не сдавался Эйвери, — а после десяти хоркруксов он бы только убивал без разбора всех, кого видел рядом!

— Пять, — оборвал их спор Мальсибер. — Он их сделал пять.

— Почему ты так думаешь? — удивился Эйвери.

— Я... Спросил, — Мальсибер сглотнул.

— Спросил? — недоумённо заморгал Эйвери. — У мадам Блэк? А откуда она... о нет! Мерлин! Она что, тоже?

— Нет, не у мадам, — возразил Мальсибер. — Она как раз не знает... Это она мне принесла его, — он кивнул на медальон.

— Зачем? — спросил Снейп.

— Чтоб узнать, — Мальсибер опять поёжился, — сколько их. Чтобы я спросил об этом у него. Я спросил. Их пять.

— Ты... Что сделал? — недоверчиво переспросил Снейп.

— Поговорил с ним, — Мальсибер бледно улыбнулся.

— Поговорил с ним? С медальоном? — испуганно спросил Эйвери. — И он тебе ответил? Ойген, ты... ты серьёзно?

— Не ответил, — устало сказал Мальсибер. — Показал. И я не уверен, что это был он. Они же... связаны. С Лордом. И мне кажется, что... Только не считайте это шуткой, — попросил он, почему-то поглядев на Снейпа. — Мне кажется, что есть шестой хоркрукс. Неучтённый. Лорд и сам о нём не знает. Живой, — сказал он совсем тихо.

— Как Лорд может не знать о собственном хоркруксе? — удивился Эйвери. — Этого не может быть! Хоркрукс можно создать только осознанно, всей душой этого желая! Причём предварительно расколов душу убийством, применив не какое-нибудь Диффиндо, а только Аваду! Ты полагаешь, Лорд мог не заметить Такое?

— Я уверен, что Лорд о нём не знает, — ответил Мальсибер. — Он знает только о пяти. Но мне кажется, что я насчитал больше. Когда был немного им.

— Ты сказал, живой, — напряженно проговорил Снейп. — Кто?

— Я сказал, что не уверен, — почему-то почти жалобно напомнил им Мальсибер.

— Кто? — требовательно повторил Снейп.

— Если я, конечно, прав, — вздохнул Мальсибер, — То... Я думаю, что это Гарри. Поттер. Северус, прости...

— Ойген, — торопливо сказал Эйвери, — почему именно Гарри Поттер? Как он может быть хоркруксом? Осколок души Лорда просто бы уничтожил личность такого маленького ребенка... а это означает… ох...

И он с ужасом посмотрел на Снейпа.

— Я не знаю, почему, — вздохнул Мальсибер. — Я просто это... Я не знаю, как сказать. Увидел? Почувствовал? Их шесть плюс сам Лорд, и про шестой он не знает. И он живой и, кажется, маленький. Ребёнок...

На Снейпа было страшно смотреть — из него словно душу вынули.

— Я сейчас, — тихо, почти беззвучно произнес он, — я должен проверить, — и он бросился к камину.

— Северус, постой! — Мальсибер схватил его за руку. — Подожди. Ты один не сможешь, ты не знаешь, на что смотреть... возьми меня, — попросил он. — Я не причиню ему вреда, клянусь! Просто посмотрю. Возьми!

— Хорошо, — без какого-то выражения сказал Снейп, — идём.

— Подожди нас! — сказал Мальсибер Эйвери, и крепко взял Снейпа за руку. — Лучше аппарируй, — сказал он, глянув на камин. — Безопасней выйдет.

И подумал с удивлением: «куда, собственно, Снейп собирался попасть через камин?»