Гарри Поттер и Зеленые Топи (джен)

Это было ранним утром, когда кто-то потряс Гарри за плечо. Он открыл глаза и увидел наклонившуюся над ним Джинни. Вид у нее был весьма озабоченный. Он машинально напряг слух: никаких звуков, характерных для торопливых военных сборов, слышно не было. Что же, в таком случае, послужило причиной для ее беспокойства?

— Джинни, что случилось? — спросил он приглушенным голосом.

— Это я у тебя хотела спросить, и до того, как мы выступим в поход. Мы можем поговорить сейчас?

— Да, конечно, — он был удивлен, но в мозгу уже начали вырисовываться пока еще смутные догадки.

Он оделся, и они вместе вышли на поляну к вчерашнему костру, который теперь был потушен. Гарри бросилось в глаза, что никто больше не бодрствовал — напротив, весь лагерем наслаждался глубоким сном. Джинни села на срубленный ствол дерева, скрестила руки на груди и вперила взгляд в Гарри. Ему стало не по себе. Подозрения от этого усилились.

— Гарри, я знаю, что вы с профессором вчера что-то обсуждали… что-то не слишком хорошее.

— С чего ты взяла? — Гарри засунул руки глубоко в карманы, что традиционно означало у него оборонительную позу.

— Поскольку ты был крайне задумчив еще до этого разговора, и было такое впечатление, будто ты решаешься на что-то. Я не слепая, Гарри. И, когда ты вчера вернулся к нам, я заметила, что ты все-таки принял это решение, каким бы оно ни было. И мне бы очень хотелось знать, что это было за решение. Гарри, я понять не могу, как вы после всего этого еще можете планировать нечто странное и необдуманное! Это же просто уму непостижимо! Неужели вам мало?

— Мало чего? Джинни, я точно знаю, что мне теперь делать, и нет никакого смысла советоваться со всеми.

— А почему именно с ним, а не со мной? — она бросила на него резкий взгляд. — Не потому ли, что я могла бы тебя отговорить? Так что же это, Гарри? Очередная безумная идея о том, как можно одиночку одолеть все зло на свете?

— Нет, — не вполне честно ответил Гарри, стараясь не смотреть на нее. Он просто не мог сказать ей, что собирается делать…

— Что же тогда? — требовательно продолжала допрос Джинни.

— Я прошу тебя о доверии, — ровным голосом попросил он. — Я могу тебе только одно сказать: я продумал все это много раз, и я сделаю это, потому что… на свете есть много вещей, которые на войне видятся в несколько ином свете. Даже если нам это не совсем по нутру. Не все в мире зависит от нас и нашего выбора, Джинни, некоторые вещи творит сама история.

— Ты на самом деле веришь в некую безличную власть истории, которая может принудить тебя к определенному выбору?

— Это не принуждение. Тот или иной выбор в таком случае может выглядеть абсурдным, но, тем не менее, он правильный, поскольку это просто должен быть ты, и никто другой … Я не смогу объяснить внятнее, я не историк.

— Я боюсь за тебя, — слезы потекли по ее лицу. Он быстро шагнул к ней и взял ее руки в свои.

— Я за всех нас боюсь, Джинни, и в первую очередь за тебя, так как ты не понимаешь меня!

— Я стараюсь, Гарри, честно, — Джинни громко всхлипнула. — Прости, что я так реагирую, я же знаю, ты этого не любишь, — она смахнула с ресниц слезинки и вымученно улыбнулась. — Скажи мне хотя бы: профессор поможет тебе?

— Этого я точно не понял, — Гарри пришлось быть честным, так как он не мог смотреть на то, как она плачет по его вине. — Скорее всего, у него есть какой-то собственный план. Но я не смогу его отговорить. Подумай только, Джинни, он хочет заполучить назад свою палочку, чтобы сражаться, так что он, скорее всего, уже не в лагере, а в Лондоне.

— Это же огромный риск, — испуганно сказала она. — Даже, если ему это и удастся, как он нас потом найдет?

— С этим у него проблем не возникнет, можешь мне поверить, — вздохнул Гарри. — Я больше начинаю беспокоиться при мысли о защите, которую могли установить в месте, где хранятся палочки особо опасных преступников.

— Гарри, ты можешь подтвердить, что он полностью отвечает за свои действия?

— Да, могу. Понимаю, это звучит немножко дико, но он у нас личность изобретательная и, в принципе, хорошо подкованная в магии, да и вряд ли кто-нибудь ожидает, что он пойдет на это.

— Тогда, с пещерой, ты тоже так думал, — еще более обеспокоено сказала Джинни.

— Нет, — Гарри взглянул на дымчато-серый горизонт за голыми деревьями, торчащими из земли, словно огромные, тощие скелеты. — Тогда я знал, что ему это не удастся.

Джинни хотела что-то возразить, но тут раздался громкий хлопок, и перед ними возникла взволнованная Макгоннагал.

— Хорошо, что вы уже встали! Быстрее, разбудите остальных, мы выступаем через полчаса! Трансгрессия в нужное место будет происходить по группам по сто человек в каждой, будьте внимательней! — она вновь трансгрессировала. Гарри и Джинни в мрачном молчании уставились друг на друга.

Лагерь пришел в движение за считанные секунды, словно большой, разворошенный муравейник. Живо складывали палатки, собирались в маленькие и большие группы, а начальники из авроров затем распределяли массу людей по сотням. Все шло быстро, даже без малейшего напряжения, хотя чувствовался естественный в таких ситуациях страх и некоторая неуверенность. Каждый думал о том, какую роль ему, возможно, предстоит сыграть в этой последней войне, которую магическое сообщество еще могло себе позволить, перед тем как надолго уползти зализывать раны. При этом никто не хотел думать о неопределенности и ужасе того, что ему предстояло.

Вскоре сотни начали трансгрессировать одна за другой. Этой ночью руководство разработало подробный план, согласно которому нужно было последовательно сменить несколько различных мест. Имелась чрезвычайно благоприятная точка, откуда можно было начать атаку, а именно — со стороны Запретного Леса, затем часть войска предположительно должна была пересечь Туманную Долину и подойти к замку с западной стороны. Задача же прочих отрядов состояла в том, чтобы оцепить Черное Озеро. И все это должно было пройти незамеченным для противника. Все-таки единственным прибежищем оставался лес, в остальном же местность была совершенно открытой. Еще необходимо было учесть, что магия самого замка, возможно, уже находилась в подчинении Слизерина, но на это теперь пришлось закрыть глаза.

Гарри изо всех сил старался держаться как можно ближе к Джинни и остальным. Перед тем как трансгрессировать, он для верности еще раз оглянулся в поисках Снейпа, хотя и понимал, что, даже если бы тот и был все еще тут, он бы вряд ли заметил его среди такого количества людей. Почему-то он не чувствовал тревоги: на сей раз все пройдет гладко… Почему? Да потому, что когда-нибудь оно должно было пройти гладко! Но вот трансгрессия состоялась, и он очутился вместе со всеми в первом пункте назначения. Волшебники и волшебницы невольно начали вглядываться в окружающий их мир, в поисках каких-либо изменений. Поскольку они трансгрессировали в лес, чтобы их не заметили маглы, ничего подозрительного им увидеть не удалось. Все было таким спокойным: первые вернувшиеся из теплых краев птицы громко щебетали, наполняя свежий утренний воздух невыразимой красотой своей музыки, деревья, голые и черные, стояли не угрожающе или настороженно, но как обычно. Весна постепенно пробуждалась, расправляя свои нежные, хрупкие крылья, и уже источала сладостный аромат чего-то юного и прекрасного, чему впоследствии суждено было распуститься всеми цветами радуги, — перед этой красотой замерло даже ярчайшее небесное светило.

Они оставили позади еще несколько пригородов, не показываясь в городах, так как по понятным причинам такой группе людей следовало вести себя как можно незаметнее. Становилось очевидным, что противник уже успел наладить неплохую шпионскую сеть, и никто уже не надеялся всерьез, что они сумеют достичь Хогвартса незамеченными. Недалеко от замка уже были видны следы вампирской деятельности, что слишком отвратительно, чтобы быть описанным, одним словом, все тотчас отворачивались от их вида, особенно девушки. Последние два часа прошли пешком и к полудню вступили на территории, непосредственно прилегающие к крепости. Хогсмид лежал в руинах. Мимо него все постарались пройти быстрее, поскольку останавливаться и анализировать ситуацию просто не было времени. Гарри и его друзья относились к группе, которая должна была обогнуть озеро и ударить в тыл, но только после вступления в игру авангарда. С воздуха должны были атаковать фестралы (новые были доставлены из заграницы), гиппогрифы и драконы (здесь, как подозревал Гарри, не обошлось без Чарли Уизли). Это было не так много, но некоторые держали наготове осиновые колья, хотя никто толком не имел понятия, как их применять, все полагались, в основном, на волшебные палочки. Гарри предчувствовал, что они и здесь, у стен Хогвартса, попадут в ловушку, а ему еще и приходилось решать, как вызвать Слизерина на дуэль. Как это вообще делается? Что, на самом деле надо просто подойти к намеченному противнику и бросить ему в лицо перчатку? Как раз этот вопрос они со Снейпом вчера так и не обсудили, а уж он-то должен был об этом знать. В то же время способ метания перчатки мог оказаться верным. Гарри вздохнул: вполне возможно, что Снейп намеренно не упомянул об этом, чтобы лишить Гарри возможности действовать, в то время как он сам…

«Только попробуй!» — рассерженно, и в то же время беспомощно подумал Гарри. Юноша прижал меч, который он вынул из Шляпы сразу после того, как поступила команда строиться, покрепче к боку. Он висел у него на поясе и причинял значительные неудобства, поскольку каким-то непостижимым образом изменился в размерах и достигал трех с половиной футов в клинке. Рон постоянно выражал свое восхищение обмундированием Гарри, и тот уже начинал сердиться. Кроме того, он ощущал все большее беспокойство, так что ему казалось, что кто-то прячется за деревьями позади них и в озере справа. По прошествии нескольких секунд он удостоверился в том, что ему не показалось…

В воздухе послышался тонкий свист многочисленных стрел, и со всех сторон вдруг послышались гневные и испуганные крики. Гарри знал, что не должен отвлекаться от своей главной цели, хотя это и было непросто, поэтому он увернулся от первых атакующих, пересек небольшой лесок, примостившийся почти у кромки воды, и изо всех сил старался не задерживаться (правда, для этого пришлось применить парочку заклятий). Он на ходу натянул на себя мантию-невидимку. Еще раньше, перед самым маршем, он просил Рона и остальных прикрыть его, если он укроется Мантией. Они не успели ни о чем его расспросить, поскольку он просто-напросто не оставил им для этого ни минуты. Конечно, он испытывал от этого угрызения совести, но он уже решился использовать Патронуса в качестве гонца и должен был хотя бы попытаться, иначе… он, честно говоря, почувствовал бы огромное облегчение, так как дуэль была бы, в любом случае, не на жизнь, а на смерть.

Рон, Дрейко, Невилл и Гермиона тотчас окружили его, отражая атаки прибывающих вампиров. Гарри не видел Луну и Джинни, но с большим трудом заставил себя сосредоточиться. Справа и слева от него вспыхивали разноцветные заклятия, слышались крики раненых и чей-то вой, водяные всплески (должно быть, в дело вступил засадный полк) и разные другие звуки, перемешанные друг с другом, все было громко и как-то жутко, но он тщательно формулировал свой вызов в мыслях. И затем он вложил найденные слова в свою надежду, в свою защиту — серебряного оленя, который, вобрав в себя его послание и его голос, вырвался вихрем из волшебной палочки и устремился к замку. Не медля, Гарри скинул мантию-невидимку и присоединился к друзьям.

Несколько красных вспышек на мгновение ослепили его. Заклятия были выпущены со стороны замка, и он понял, что на стороне Слизерина, как они уже успели предположить, были и авроры. В ответ полетели контрзаклятия. Насколько мог судить Гарри, его армия еще не отступала, но их наступление уже захлебнулось, число противников, казалось, росло с каждой секундой, из озера, с другой стороны, показалось еще несколько дюжин вампиров, вооруженных дротиками и арбалетами. Дротики обладали весьма неприятной особенностью: их наконечники были пропитаны тем же ядом, что и стрелы. Гарри ловко увернулся от двух-трех стрел и послал в вампиров пару заклинаний почти одновременно, затем он бегло осмотрелся и прислушался. Тишина. Не такая, как в Горе, но все же … Стряхнув с себя это мимолетное оцепенение, он по привычке поискал глазами Снейпа. Его нигде не было. На какой-то момент у Гарри появилось навязчивое подозрение, а потом даже желание мчаться в Лондон, но он рассмеялся при этой сумасбродной мысли и в следующую минуту уже отражал очередную атаку.

А потом он вдруг весь погрузился в странную, плотную тишину, которая, по-видимому, была предназначена только для него, так как другие, ничего не замечая, продолжали биться. Это было настолько устрашающе, что он решил было, что оглушен, но тут вдруг услышал глубокий, звучный голос в своей голове и перестал принимать какое-либо участие в сражении окончательно.

«Теперь я вижу, что ты действительно очень смел, Гарри Поттер, такого я от тебя, признаюсь, не ожидал. Конечно же, за этим непременно что-то кроется, за этим твоим необычайно не продуманным намерением. Но, если ты так настаиваешь, я… приму твои условия. Ведь это же благородно — не так ли? — предоставить потерпевшим поражение хотя бы крошечный шанс». Последние слова были уже откровенной иронией, но Гарри они не тронули. Он хотел что-то ответить, хотя и чувствовал себя буквально связанным по рукам и ногам, но тут тишина отступила, и он вновь оказался в самой гуще схватки.

— Поттер, ты что там делаешь? Совсем уснул? — раздался возмущенный голос Дрейко. Тот был вынужден сражаться сразу против троих.

— Экспекто Патронум! — закричал Гарри, и Патронус выплыл из его палочки, правда, он был несколько тускловат и как бы медлил с атакой. Гарри все еще чувствовал внутри себя огромную силу выбранного им соперника, но не позволил ужасу охватить его.

Патронус отбросил вампиров назад, и Дрейко принял на себя удар высокого аврора, с искаженным от гнева лицом. Гарри поспешил к нему на помощь, но, когда он вытянул руку с палочкой, раздался звук самого настоящего рога, и все замерли: такого не бывало на этой земле уже много веков. И все враги сразу вслед за этим испарились, оставив прочих в величайшем смятении и тревоге. Очередная ловушка? Все перешептывались, напряженно вглядываясь в очертания сумрачного замка, но никто не показывался. Гарри был единственным, кто знал, в чем дело, и избегал взгляда каждого из своих друзей.

— Гарри! — Джинни, расталкивая всех, подбежала к нему и бросилась ему на шею. — Я так испугалась, когда потеряла тебя из виду! Что теперь, Гарри?

— Теперь? — Гарри принудил себя ответить ей. — Теперь начнется поединок.

Ее глаза расширились, но она не смогла произнести ни слова. Лишь через несколько мгновений она сумела выговорить:

— Это… и есть план?

— Да, — почти сухо ответил Гарри, — а между тем мы сможем перегруппироваться и внести изменения в план битвы, сейчас это немаловажно.

Она смотрела на него. Остальные тоже собрались вокруг них, и она отпустила его и отошла, по-прежнему не отрывая от него взгляд. Он же ждал какого-нибудь сигнала, чтобы то внутреннее напряжение, которое грозилось разорвать его на части, получило свое разрешение. И сигнал был дан: большие железные ворота Хогвартса отворились, и сначала показалось множество врагов, но с их стороны не последовало ни новых стрел, ни заклятий. А потом Гарри увидел его. Слизерин выступил ему навстречу, с холодным и невозмутимым взглядом, прямой и гордый, с величественной и в то же время легкой поступью, но таким образом он дал Гарри сполна ощутить свою мощь, и тот почувствовал себя глупо, как никогда прежде. Он, однако, не позволил себе долго думать над этим. Не сейчас. Отделившись от друзей, которые стояли в безмолвном оцепенении, он тоже пошел навстречу своему противнику. При этом он со всей силой вцепился оледеневшими пальцами в эфес меча. Чем ближе подходил к нему Салазар Слизерин, тем яснее становилось Гарри, что жизнь его стремительно подходила к концу. По крайней мере, это была славная смерть, хоть этим он мог гордиться. Оборачиваться, чтобы в последний раз взглянуть на друзей и Джинни, он не стал.

Каждую секунду Гарри ожидал боли в шраме, но ее не было, и он отважился посмотреть Слизерину в глаза. И увидел то, чего ждал: да, несомненно, перед ним был выдающийся, могущественный волшебник, и Гарри не имел ни малейшего понятия о том, что он был за человек, но все-таки он был теперь избавлен от последних опасений, и он выпрямился во весь рост и расправил плечи. Слизерин сощурил свои темные глаза, но Гарри был готов к этому и моментально захлопнул свое сознание. Слизерин ухмыльнулся, и эта ухмылка была столь таинственной, что Гарри стало нехорошо. Тогда в пещере он обошелся с Гарри крайне пренебрежительно, и юноша ожидал чего-то подобного и теперь, но что-то, видимо, изменилось в нем самом, хоть он этого и не ощущал. Слизерин не шевелился, сосредоточив все свое внимание на Гарри, глядя на него с некоторым любопытством, оценивающе. Это и льстило Гарри, и беспокоило его. Сам он был словно пригвожден к месту и не видел ничего и никого, кроме древнего мудреца с гипнотическим взглядом. Он не видел также, скорее, чувствовал, как его армия, пользуясь этим шансом, строит план новой атаки и на ходу пытается его осуществить. Он лишь краем уха смог услышать, как вампиры что-то зашипели друг другу, и тотчас заставил себя не думать об этом, не отвлекаться от своей задачи. Он высоко поднял меч Годрика Гриффиндора, и Слизерин изменился в лице.

— Что это значит, молодой человек? Ты упомянул в своем послании о дуэли на мечах, но чтобы ты отважился … Ты уверен, что ты с ним справишься?

— Я пришел, чтобы биться, а не вести пустые разговоры. Но если ты отказываешься…

— Отказаться от поединка? — дерзость Гарри привела Слизерина в бешенство. Гарри знал, что, возможно, ему очень скоро придется заплатить за свой выпад, но он сохранил спокойствие. — Ах ты, щенок! Я вижу в тебе храбрость и мужество, и даже нечто большее, но ты мне не соперник, неужели ты не осознаешь этого? Что ж, я дам тебе последнюю возможность спасти свою жизнь.

— Странно звучит, — ровным голосом ответил Гарри, чуть повернув рукоятку меча. — Где-то я это уже слышал. Но, заметь, в данный момент мне некуда отступать. Здесь мое место, мой дом, моя семья, и здесь я должен умереть! Ведь ты сам когда-то покинул этот замок. Так освободи его от себя и своей армии или бейся!

И снова тишина. Нервы Гарри были на пределе, ему уже было все равно, насколько невежливым он сейчас показался Слизерину и окружающим, он мечтал, чтобы все это поскорее кончилось. Он вообще всего этого не хотел. И тот факт, что Слизерин вновь молча вглядывался в него, ничего не предпринимая, так что слух Гарри даже улавливал учащенное дыхание Джинни в нескольких метрах от места дуэли, злил его еще больше. Все это было неправильно, никакого триумфа в себе он не чувствовал, он даже не был уверен в том, что в нем есть та сила, что один раз сумела вновь оживить спящий меч. Вдруг он увидел, как Слизерин кивнул, медленно и как бы окончательно, вынул Старшую Палочку, осмотрел ее, так же не спеша, и затем произошло нечто, чего Гарри никак не мог ожидать. На его глазах Старшая Палочка превратилась в длинный серебряный меч, сверкавший изумрудным сиянием, и этот меч послушно лег в руку Слизерина. Гарри даже слегка опустил собственный, поскольку он был абсолютно уверен в том, что волшебные палочки трансфигурировать невозможно и нежелательно. Но он почти сразу овладел своим изумлением, так как он чувствовал за собой поддержку, словно невидимая рука опустилась на его плечо и ободряюще сжала его. И Гарри отбил первый удар, обрушившийся на него, подобно молоту. Он устоял на ногах, но отпрянул. В отличие от своего соперника, фехтовать он не умел и нигде этому не обучался. Впрочем, он утешал себя тем, что, дерись они на волшебных палочках, ему пришлось бы куда хуже. Ему все время приходилось уклоняться, прыгать, припадать к земле, резко менять направление. Удары следовали один за другим, Гарри даже не замечал, когда они задевали его, он смотрел только в лицо своему противнику, который больше не улыбался и не ухмылялся с издевкой, но был не менее сосредоточен, чем он.

Но по прошествии десяти минут, которые для Гарри показались вечностью, он понял, что это была только разминка. Слизерин неожиданно отступил на пару шагов и дал своему юному противнику передышку.

— Ты хорошо бился, Поттер. Но теперь нам подобает сразиться по-настоящему, не правда ли?

— Как Вам будет угодно, — уже вежливее ответил Гарри. Дыхание у него все еще не восстановилось, но выказывать слабость он не мог.

Он вновь ринулся в бой, и тотчас ощутил свою подлинную усталость. Не прошло и двух минут, как он пропустил еще два удара, но он снова почти не почувствовал их, только холод клинка словно полоснул его по коже. Он ослабевал изнутри, и его внутренние барьеры постепенно уступали неведомой силе. Споткнувшись, он упал. Ужасный меч вонзился в землю совсем рядом с его головой и вновь взметнулся, готовый к бою. Гарри перекатился, вскочил, его качнуло в сторону, и в следующую секунду сильнейший удар обрушился на его руку, державшую меч. Он снова упал, но так и не выпустил его. «Сделай же что-нибудь, или ты умрешь!» — надежда его испарилась, как призрак. Что он мог еще сделать для тех, кого любил и кто любил его? Взгляд его упал на зеленый меч, занесенный над ним, он увидел лицо врага, которое не выражало ни ярости, ни желания убить. И в этот миг, собрав последние силы, он ударил мечом Гриффиндора, меч зазвенел о вражеский клинок, и Слизерин был отброшен назад. Гарри в крайнем изумлении приподнялся на локте. В первый раз он увидел замешательство Слизерина.

От потери крови у него темнело в глазах, он почти не чувствовал правой руки, но все же он заставил себя встать и поднять меч, хотя руки у него страшно тряслись.

«Свет не будет больше светить! — услышал он мысленно властный голос Слизерина. — Ты умрешь раньше!»

«Возможно! — ответил ему Гарри. — Пусть это будет последний свет, но ты увидишь его!» — и он нечеловеческим усилием поднял над головой меч Годрика Гриффиндора. Вспыхнул яркий огонь, дневной свет не умалился из-за этого, но, напротив, стал как бы глубже и четче, словно все естественные линии разом утончились, и затем пламя и свет, слившись воедино в искрящемся потоке, поглотили фигуру Слизерина. Обе армии испустили одновременно крик и попятились назад. Гарри не верил в свою победу всерьез, однако дальнейшее он никоим образом не мог предвидеть (хотя этого и следовало ожидать): Слизерин выхватил свою вторую палочку, и заклятие ударило Гарри точно в грудь. Золотое пламя погасло, как только он упал на спину. Послышались неясные возгласы, крики. На что он, собственно, рассчитывал? Он знал, что так будет, знал наверняка, и все-таки он сделал это … Над ним простиралось синее небо. Гарри ждал, не в силах больше сопротивляться чему бы то ни было. И тогда победитель склонился над ним и торжествующе посмотрел ему в лицо.

— НЕЕЕЕТ!

Это был крик Джинни, за ним последовали другие, и Гарри понял, что битва возобновилась без чьей-либо команды, сама собой. Слизерин, не отрывая глаз от Гарри, без труда отразил пару атак. Помимо свирепого торжества, Гарри смог различить в его взгляде тень удивления.

«На что же ты надеялся, Гарри Поттер? На эту небольшую передышку? Она вам ничего не даст, ты уже мертв, а твоя армия будет уничтожена!»

— Не так быстро, — раздался другой голос, и Гарри вздрогнул.

Слизерин обернулся и уже не смог скрыть своего гнева, увидев перед собой живого Снейпа, чья палочка была направлена на него.

— Вот оно что! — прошипел Слизерин, но не нападал. — Ты вновь пытаешься помешать мне взять ту власть, которая всегда должна была принадлежать мне, Северус Снейп? Ты забыл, как я тебя наказал? Неважно, как ты выжил, это можно легко исправить.

Второй поединок начался. Гарри зажмурился: вспышки магии с обеих сторон почти ослепили его. Он лег на бок и попытался дотянуться до меча. И не мог найти его. Что теперь? В состоянии ли он был вообще помочь Снейпу? Гарри осторожно открыл глаза и увидел обоих дуэлянтов в вихре искр и разноцветных мощнейших вспышек. Это и было той магией, которой никто здесь больше не владел, поэтому все старались держаться от этого урагана подальше, битва двух армий происходила отдельно. Лицо Слизерина все еще было удивленным и обескураженным появлением «умершего» врага, но его ярость с каждой секундой росла, так как он не мог серьезно задеть его. Гарри молил небо, чтобы он не догадался о существовании кинжала, и продолжал судорожно искать меч. На эти поиски уходили его последние силы. Меч лежал в двух метрах от него, если бы он только мог дотянуться… И Гарри пополз, превозмогая боль, вдруг нахлынувшую на него, и тут кто-то подхватил его обеими руками.

— Гарри! Тебе нужно уйти отсюда! Держись за меня! — это была Джинни.

— Ты не понимаешь, — прохрипел он. — Как я могу теперь? … Меч!

— Забудь о нем! Надо в безопасное… ОСТОРОЖНО!

Одно из проклятий, сконцентрировавшее в себе большое количество энергии, взорвалось, и Джинни с Гарри упали на землю. Однако Джинни сразу вскочила на ноги и попыталась оттащить Гарри в сторону. Он стал было сопротивляться, но к ней подоспела помощь.

— Не могу видеть, как ты надрываешься, Уизли!

— Дрейко, — зашептал ему Гарри, как последнему оплоту. — Ты должен понять: меч!

— Не сейчас, Поттер! Меч, если ты не заметил, вне зоны досягаемости, кроме того я вряд ли смогу взять его в руки.

— Но мы должны… — начал Гарри, уже теряя сознание.

Новый взрыв, и он почувствовал, что его отпускают, и снова ударился о землю. Боль охватила его, парализуя конечности, но Гарри сумел обуздать ее, принуждая мозг к восприятию действительности. Мысль о том, что Дрейко и Джинни, возможно, ранены, придала ему сил. Он вывернул шею, чтобы посмотреть назад, на них. Жесткие и сильные руки подняли его в воздух, как пушинку, и в душу ему хлынули те же безнадежность и страх, которые распространяли дементоры.

— Оставь его! — крикнул Снейп. В горло Гарри уткнулся кончик волшебной палочки, и он понял, что дыхание его замедляется само собой, и скоро он уже не сможет больше сделать вдох.

— Он нужен тебе, не так ли? — тихо спросил Слизерин. — Но есть вещи поважнее, чем эта жизнь, которая находится в моих руках, и ты знаешь это.

— Оставь его, — повторил Снейп с угрозой. Сознание Гарри угасало, он задыхался под воздействием магии, которая переворачивала и сжимала его внутренности, и не мог издать ни звука. Он только видел палочку Снейпа, направленную на него и Слизерина и не хотел, чтобы она опускалась. Он просто не видел другого выхода.

«Сделайте это, профессор! Сделайте это сейчас!»

— Опусти оружие! — рыкнул Слизерин. — У тебя нет выбора. Один из нас убьет его, так или иначе!

Рука Снейпа дрогнула, он начал медленно опускать палочку. Гарри не мог понять, что он намеревается сделать, он уже почти провалился в небытие. Слизерин сделал быстрое движение, словно желая нанести последний удар обманутому сопернику, но в этот миг что-то блестящее просвистело над головой Гарри и вонзилось в сердце великого чародея. Его тело задрожало, давление, мучившее Гарри, ослабло, и он высвободился отчаянным рывком. Два заклятия, одно за другим, едва не попали в него, это была последняя атака Слизерина. Он медленно осел на землю, и через несколько долгих секунд затих, серебряный кинжал окрасился зеленым. Палочка Слизерина была крепко зажата в его длинных бледных пальцах — оружие, которым редко пользовались для совершения чего-то действительно гнусного. Битва прекратилась не сразу, так как не все из сражавшихся на вражеской стороне были подчинены магии Слизерина, но несколько дюжин вампиров обратились в бегство. Гарри опустил гудящую голову на влажную траву. Над ним, рядом с ним продолжались взрывы, щелчки, вспышки, люди кричали, сражались, но он больше ничего не мог. Перед тем как его сознание, наконец, оборвалось, его кто-то бережно поднял с земли, это точно были не враги, и он сразу ощутил спокойствие, затем вокруг него сомкнулась темнота.

Обескровленные армии полностью прекратили сражение в течение часа. Большинство авроров, после бегства большей части вампиров, сдались на милость победителя. Многие вампиры также были уничтожены, остальным же удалось вернуться назад, в Топи. Однако министерские отряды можно было назвать победителями лишь с натяжкой: было слишком много погибших, в том числе среди наемников. Земля вокруг была пропитана кровью и пеплом, в этом хаосе неустанно шли поиски выживших. Как раненых, так и мертвых доставили в замок и разместили по разным помещениям. Слизеринская армия недолго хозяйничала в Хогвартсе, поэтому все были, более или менее, устроены. Этот процесс растянулся почти на два дня, был также исследован на наличие живых Хогсмид. Многие умерли от ран уже в замке, с лекарствами было также напряженно.

Гарри пришел в себя через сутки, и первым, что он увидел, был Снейп, который, не взирая на целых четыре повязки, довольно ловко умудрялся готовить из бесчисленных ингредиентов целебные мази и зелья. У него была сильна изранена левая рука, действовать ей он не мог, и на лице его появилось два свежих глубоких шрама, но в общем и целом... Гарри взглянул на него с громадным облегчением.

— Сэр, — слабым голосом произнес он, — как Вы себя чувствуете?

— Поттер! — Снейп даже подскочил. — Это мне следует задавать такие вопросы! Я как раз в полном порядке.

— Вы это называете порядком? — озабоченно спросил Гарри.

— Образец наилучшего состояния здоровья во всем замке, — раздраженно пояснил Снейп, — поэтому я занимаюсь изготовлением лекарств, ясно?

— А...

— Потом, Поттер! Сейчас тебе нужно кое-что принять! — потребовал Снейп тоном, не терпящим возражений, и протянул Гарри дымящееся зелье в стакане, на котором было полно трещин. Вкус у этого неизвестного снадобья, как и ожидал Гарри, оказался отвратительным.

— Как там остальные? — спросил он тотчас после первого глотка.

— Вашим друзьям сильно повезло. Все их ранения неопасны. Что же касается мистера Малфоя, ему пришлось какое-то время провести в реанимации, но он уже вне опасности, я недавно к нему заходил.

— Слава Богу! Сэр, а…

— Пейте, Поттер! У меня совершенно нет времени Вас уговаривать.

— Хорошо, — Гарри сделал сразу большой глоток, опасаясь, что Снейп уйдет. — Но сэр… Как Вы…

— Случайно! — проворчал Снейп и отвернулся от Гарри. — А ты что думал, мы с ним равны? Я и Салазар Слизерин? Ты совсем спятил или как? Я выложился полностью и ни одной царапины не мог ему нанести в течение нескольких минут, к твоему сведению, и посмотри теперь еще раз внимательнее на меня. Я знал, что скоро все будет кончено, и хотел выиграть время для тебя. Но он совершил большую оплошность. Я просто не могу это назвать как-нибудь иначе.

— Это… это было ужасно, — признался Гарри, — но Вы должны были рискнуть.

— Ты в самом деле так думаешь? — Снейп впервые выглядел виноватым. — Эта попытка могла не удаться, я рассчитывал на кинжал и использовал отвлекающий маневр, но я не знал всей его силы. В каком-то смысле я действовал так же, как и он: этот кинжал древнее самого Слизерина, но он сохранил в себе всю магическую силу многих столетий.

— Вы могли победить его, потому что Вы были единственным из живых, чья кровь текла в жилах воскресшего Слизерина, — уверенно сказал Гарри. — Он, должно быть, испугался, увидев Вас. Кроме того, у него оставалась только его палочка, больше ничего… А что со Старшей Палочкой?

— А, вечный вопрос, — Снейп, казалось, не хотел обсуждать эту тему. — Впрочем, сейчас этот вопрос является, скорее, философским, так как ничего, собственно говоря, найдено не было.

— Вы шутите!

— Нет, не шучу, меч Гриффиндора обладает силой, которую и представить себе нельзя, и тебе, я вынужден это признать, удалось таки пробудить ее. Не понимаю, правда, как. — Признать также и наличие у Гарри хороших качеств и достижений было свыше снейповских сил. Гарри не обиделся, это было уже слишком для него привычным. — Эта сила, я полагаю, уничтожила Старшую Палочку, я, конечно, не могу утверждать это стопроцентно, так как я немножко… э-э, понимаю в артефактах. Меч я подобрал после того, как доставил тебя в безопасное место.

— Я просто не могу в это поверить, — медленно сказал Гарри. — Неужели это конец этой палочки?

— Тебе надо забыть об этом, ничего не поделаешь. Тело Слизерина превратилось в пепел, такой же, как тот, что остается после вампиров. Но даже это не означает, что он исчез навсегда. Гора все еще существует, и кто знает, что там есть еще интересного. Что же касается этой проклятой палочки… Я считаю, что это хорошо, что все так закончилось. Для меня, по крайней мере. Моя нравится мне значительно больше.

— То же самое я могу сказать и о себе, — согласно кивнул Гарри. — Полностью с Вами солидарен. Теперь… как оно будет теперь?

— О чем ты? — Снейп вернулся к своим зельям.

— Что Вы теперь будете делать? Дальше… теперь у нас есть это «дальше».

— Да, — невесело ухмыльнулся Снейп. — Здесь, в Хогвартсе, и во многих других частях страны есть чем заняться. Нужно все восстанавливать. А в самом замке… Макгоннагал погибла.

— Что? — новость была настолько неожиданной, что Гарри понадобилась минута на осознание, это не могло быть правдой. — Она же не могла! Она…

— Она ничем не отличалась от остальных, разве что была искуснее в волшебстве! — зло бросил Снейп. — Ей пришлось сражаться с чересчур большим количеством противников, и они убили ее. Как и многие другие, она сражалась до конца…

Гарри лег на подушку. Шок не проходил, он остался с ним, расширяясь у него в груди, давя на легкие и на горло. Он отказывался верить, что его неизменный декан, декан факультета Гриффиндор, могла быть мертвой. Ему вспомнилась ее нечастая улыбка, ее вечная готовность помочь и выслушать, строгий взгляд и властный, но справедливый характер — все, что было так тесно связано с ней, и чего он больше никогда не увидит и не испытает. Он уставился на белое покрывало, под которым он лежал, и несколько раз моргнул. Снейп молчал, как будто был поглощен своей деятельностью, но Гарри знал, что все эти зелья он готовит практически на автомате и смог бы проделать это, хоть разбуди его посреди ночи. Но он был прав, что не вмешивался, Гарри не нуждался в утешении. Он мог преодолеть это сам и преодолел, но пустота в его душе стала чуть шире.

— О Хагриде что-нибудь известно? — спросил он немного погодя с замирающим сердцем.

— Он и его большой брат боролись с вампирами к югу отсюда, потом направились вниз по течению единственной вытекающей из озера реки. Несмотря на раны, Хагриду удалось вернуться.

— А Гроуп?

— Ну, разумеется! Что вампиры, по-твоему, могли с ним сделать? — одна из склянок на столе зазвенела, Гарри поднял взгляд на Снейпа. — Об Аберфорте Дамблдоре пока ничего не известно. Еще вопросы?

Гарри бросил на него сердитый взгляд, но Снейп больше не смотрел на него. Возможно, он нажил себе новые неприятности с Министерством, но точнее Гарри понять не мог. Снейп встал с полным подносом всяких бутылочек и баночек и вышел. Сразу же в больничное крыло вбежала Джинни, она была очень бледна, но, кроме пары незначительных царапин, Гарри никаких повреждений не увидел. И это прекрасное солнце бросилось к нему в объятия, после чего он услышал хруст собственных ребер.

— Гарри, я была просто сама не своя! Меня не пускали к тебе сначала, но я теперь совсем здорова, ты не волнуйся! Рон и Гермиона, они тоже скоро придут, а Луна сидит с Дрейко. Как ты себя чувствуешь? Я так испугалась за тебя! — все это она выпалила на одном дыхании, потом заметила печаль в его глазах и помрачнела. — Ты уже слышал о Макгоннагал? Я только два часа назад кое-как успокоилась, все не могла поверить. Конечно, я понимаю, на войне такое часто случается, но я не могла себе представить, что когда-нибудь… Ну вот, я несу полный бред, извини, пожалуйста.

— Я тоже чувствую потребность в том, чтобы нести бред, потому что пока не могу с этим смириться. В частности, по той причине, что эта треклятая штуковина все еще существует! Не те, что рисковали своей жизнью, но она!

— Теперь будет спокойнее. Инферналы и василиски все еще там, у Горы, ничего с этим не поделать, но позже, когда-нибудь… Гарри, нам сейчас надо думать о живых, ведь так?

— Знаю, это всегда так, — Гарри устремил взгляд на криво висящую люстру с множеством тусклых свечей. — И что я, собственно, сделал? — с внезапной горечью спросил он.

— Ты? — она непонимающе открыла рот. — Очень многое. Как ты еще можешь это отрицать? Если бы не ты, мы все были бы сейчас мертвы или, что еще хуже, в плену у этих… существ.

— Без профессора ничего бы не вышло!

— Без тебя не было бы никакого профессора, — гневно возразила Джинни. — Ведь ты спас его.

— Джинни, это уже не поддается исчислению, кто из нас кого сколько раз спасал. Все так переплелось, но ведь это ты, именно ты додумалась до этого кинжала.

— Гарри, не валяй дурака, прошу тебя! За твоим поединком наблюдали мы все!

— Жалкий поединок, не правда ли?

Джинни закатила глаза.

— Я понимаю, почему в замке не царит победное настроение, но уж твои жалобы, Гарри! Это уже слишком! Тебя признал меч Гриффиндора, что еще надо? Вот он, кстати! — Джинни протянула ему, с этими словами, знакомый меч, уменьшившийся до своих обычных размеров. Гарри как-то не приметил, что он все это время лежал на ночном столике.

Он дотронулся до рукоятки и ощутил тепло. Но никак не гордость. Он еще некоторое время изучал меч взглядом, потом аккуратно положил его обратно.

— Я никогда всего этого не хотел, — твердо сказал он.

— Все это — не твоя вина, — Джинни сжала его руки. — Теперь все точно будет хорошо! Ну, я имею в виду, до тех пор, пока ты не получишь диплом и не начнешь активную охоту на черных магов.

Гарри выдавил из себя улыбку, при этом мускулы слушались его с трудом.

— Прости меня, Джинни, прости мне этот безумный план и все остальное, тебе так пришлось поволноваться за меня!

— Ну, даже когда тебя не было рядом, я знала, что с тобой все в порядке, — улыбнулась она своей усталой улыбкой. — Об этом говорило мне сердце.

— Гарри! — раздался окрик у дверей. Гарри повернул голову и увидел Рона, Гермиону, Невилла и многих других и в глубине души порадовался тому, что мадам Помфри, хлопотавшая где-то в другой части замка, не могла воспрепятствовать этому визиту.