Горячее солнце в холодной воде (джен)

Драко оттолкнул чьи-то руки, которые пытались помочь ему подняться, и встал сам. Чудилось, что он снова в Хогвартсе. В воздухе висели большие шары, они освещали разгромленную комнату. Со всех сторон раздавались негромкие хлопки: к «Дырявому котлу» стекались сотрудники основных отделов Министерства. Пошатываясь, Драко спустился в пустой зал паба и посмотрел на время над барной стойкой. Прошло больше двух часов, как он встретился с Гарри в «Дырявом котле». «Они не успели!» — с горечью подумал Малфой, прислушиваясь к звукам трансгрессии за стеной. Он вышел на улицу и осмотрелся. Над высоким грузным мракоборцем, который нёс на руках тело Гарри, кружила большая бело-рыжая сова. «Я уже где-то это видел», — удивился Малфой и попытался вспомнить, как Поттер называл сову, но не смог.

— Смотрите, Марфа прощается! — раздался рядом чей-то взволнованный голос, и Драко вспомнил. «Да, точно, странное русское имя!» На глаза попались несколько сотрудников отдела происшествий, они восстанавливали рассыпавшийся от взрыва угол паба.

— Маглоотталкивающие чары, срочно! На весь квартал вокруг «Котла»! — крикнул им Драко, увидев в конце переулка несколько любопытных маглов с камерами. — И вызвать стирателей памяти!

Двое оглянулись на его голос и побежали в разные стороны, размахивая на ходу волшебными палочками, но лица у них были перепуганные. Малфой взглянул на себя, с ног до головы покрытого белой пылью, и представил, как выглядит со стороны. Из дверей паба вышла группа обеспечения магического правопорядка, трое из них тащили виновницу погрома, которая еще не пришла в себя.

— Где Поттер? Куда его унесли? — оглядываясь по сторонам, спросил Малфой у ближайшего волшебника, который повернулся на его голос и отшатнулся, не сразу узнав в нём начальника Отдела магических происшествий.

— К…кажется, его уже отправили в больницу святого Мунго, — запинаясь, ответил волшебник. — Только не уверен, что он был жив. Столько крови…

— Заткнись! — рявкнул Драко. До него только сейчас стало доходить, что в самую последнюю секунду Гарри спас ему жизнь. Отдав при этом свою.

— Сильная контузия, но сердце пока бьется, — сказала пухленькая круглолицая целительница в салатовом халате, обращаясь к старому седому целителю. Он сидел на пустой кровати с пергаментом в руке и внимательно следил за тем, что пишет волшебное перо. — Мы восстанавливаем внутренние повреждения. Много ушибов и глубоких порезов от стекла. Большая потеря крови. Как его вообще не разорвало на кусочки?

— Заклятие не взорвалось в полную силу, — оторвавшись от пера, сказал старик и поглядел на лежащего напротив без кровинки в лице пациента. — Если в ближайшие три дня придёт в себя, то выживет. Но я бы не торопился с прогнозами. Такие заклятия часто убивают не сразу.

Гермиона уже несколько суток сидела в коридоре больницы святого Мунга. Она не спала и не ела. На все уговоры пойти домой Гермиона только молча качала головой. Внутри она будто окаменела. Каждый раз, когда открывалась дверь в палату, Гермиона с надеждой вскидывала голову и вопросительно смотрела на выходящего, но снова и снова слышала:

— Он без сознания, состояние очень тяжёлое.

Она опять закрывала глаза и откидывалась на спинку кушетки, которую ей поставили в коридоре в надежде, что она уснёт. Но Гермиона не могла позволить себе спать — она молилась.

Это была необычная молитва. Как-то в далеком прошлом, за пару недель до свадьбы, она очень сильно поссорилась с Роном, они были на грани разрыва. С отчаяния Гермиона убежала бродить по городу. Гарри нашёл её на одном из лондонских мостов. Она стояла, опустив голову, и заворожённо смотрела на воду. Тогда Гарри так испугался, что увидев его лицо, Гермиона поспешно взяла себя в руки. И они потом несколько часов гуляли по набережной, пока окончательно не замерзли.

* * *

— С чем бы ты сравнил свою жизнь? — неожиданно спросила Гермиона, задумчиво кидая камушки в Темзу и наблюдая, как большие круги добегают до берега и пропадают, ударившись о мокрый бетон. Гарри пожал плечами.

— Банально, наверное, — серьёзно ответил он, глядя куда-то поверх домов, — но мне кажется, моя жизнь, как горная река. Она просто течёт, но никогда не знаешь, где течение превратится в водоворот и попробует разбить тебя о камни.

— Страшно, — поёжилась Гермиона. — Вода в горной реке ледяная.

Гарри внимательно посмотрел на неё.

— Не знал, что ты боишься холодной воды, — с усмешкой произнес он, а в голосе мелькнуло разочарование. Гермиона кинула еще один камушек и повернулась, по щекам текли слёзы.

— Боюсь. Горные реки очень жестокие. Они легко убивают, потому что не прощают слабостей. А страх — это слабость.

Она попыталась улыбнуться.

— Ты замечала когда-нибудь, — тихо сказал Гарри, подходя совсем близко и пальцами аккуратно вытирая солёные капли, — что когда на небе горячее солнце, даже самая холодная река становится немного теплее?

Они почти касались друг друга лбами и Гермиона чувствовала его тёплое дыхание. Но Гарри быстро отодвинулся и закончил уже совсем другим тоном:

— Но если ты боишься, то нужно выбрать тихое спокойное место и построить там уютный домик. Тогда река обойдет тебя стороной. Только вода в ней всегда будет очень, очень холодной.

* * *

Как всегда под вечер, больница опустела и затихла. Тогда Гермиона забралась с ногами на кушетку и уткнулась в скомканное пальто. Она закрыла глаза и беззвучно шевелила губами. Про себя она уже несколько суток молила о милосердии: просила Гарри простить её за страх и вернуться.

Первое, что увидела Джинни, когда они с Малфоем зашли в коридор отделения недугов от заклятий, была съёжившаяся на кушетке фигура Гермионы. От плохого предчувствия у Джинни сжалось сердце.

— Вы знакомы с миссис Грейнджер? — спросила строгая целительница, заметив её взгляд.

— Очень давно, — кивнула Джинни.

— Может быть у вас получится уговорить её пойти домой? Она ведь здесь с того вечера, как его привезли, — сказала целительница, из-под очков глядя на Джинни. — Что мы только ни пробовали, но миссис Грейнджер ничего не желает слушать. Еле уговорили её выпить энергетический отвар, чтобы поддержать силы, она даже заставила нас поклясться, что это не снотворное.

Джинни переглянулась с Драко и крепче сжала его руку.

— Мы попробуем, миссис Фатум, — ответила она, прочитав имя целительницы на значке, прикрепленном к салатовому халату. — Но я не уверена, что она нас услышит. Неужели с Гарри всё так плохо?

— Он не приходит в себя уже третий день, — покачала головой целительница. — Мы поддерживаем его силы зельями, но надолго этого не хватит. Никто не знает, что будет дальше…

Она развела руками.

— У организма очень сильный шок. Чудо, что он до сих пор держится. Старший целитель говорит, что-то рассеяло силу удара, иначе он не попал бы к нам живым.

— Это было мощное взрывное заклятие, оно разнесло весь угол дома, — резко сказал Малфой. Целительница от удивления приоткрыла губы. — Но моё Оглушающее столкнулось с ним в воздухе, когда Гарри отбросил меня. Скорее всего, они ослабили друг друга, и это спасло Поттера. Хотелось бы верить.

Губы Малфоя чуть дрогнули. Джинни прижалась к нему лбом, пряча глаза, полные слёз, и погладила по руке.

— В этом весь Гарри, — с надрывом в голосе сказала она и повернулась в сторону Гермионы. — Пойдем, попробуем поговорить с ней.

Гарри летал и ему было очень хорошо! От высоты захватывало дух. От скорости прерывалось дыхание. Тёплый ветер обдувал лицо и развевал волосы. Прямо под ним были горы, между которыми сверкающей лентой извивалась река. Он взлетал всё выше и выше, окунался в облака и трогал их руками. На ощупь они были мягкие и холодные, как вода в той горной реке. Над облаками ярко сияло солнце. Оно было очень горячее, а Гарри сильно замёрз, ныряя в облаках. «Около солнца теплее», — подумал он и попробовал взлететь выше, но метла застыла на месте. Гарри поднял голову и с сожалением посмотрел на яркий диск. Глазам стало больно. Он закрыл их и услышал шёпот.

— Ты залетел слишком далеко, Гарри! Пожалуйста, возвращайся, — шептал женский голос. — Так можно потерять дорогу обратно. Ты обещал вернуться, помнишь?

Гарри задумался. Нет, он никак не мог вспомнить, для чего должен вернуться. Снова подул ветер, который принёс с собой запах реки, полевых цветов и свежескошенной травы. Так сладко пахли травой волосы Гермионы, когда Гарри обнимал её. И он вспомнил, какая горячая у неё кожа и как она ласково касается его губ ладонью.

— Да, — сказал Гарри сам себе. — Пора. Я обещал вернуться к ужину.

И солнце, и река, и горы с небом начали расплываться. Яркий свет ламп ударил в лицо. Гарри зажмурился. Он попробовал пошевелиться, но каждая клеточка тела болела так, будто кто-то пробовал на нём заклятие Круциатус. Гарри застонал и медленно открыл глаза.

Гермиона сидела, опустив голову на колени, бледная, измученная, застывшая. Как неживая. В палате в конце коридора хлопнула дверь и пухленькая целительница пробежала мимо на лестницу. Через пару минут она вернулась со старым седым целителем. Снова хлопнула дверь в палате. Гермиона закрыла глаза. Надежды уже нет. Как и сил.

— Миссис Грейнджер, — кто-то легко тронул её за плечо. Гермиона с трудом вынырнула из тяжёлого сна. Над ней с улыбкой склонилась та самая целительница из дальней палаты.

— Миссис Грейнджер, мистер Поттер пришёл в себя. Старший целитель сказал, что теперь всё будет хорошо. Он поправится. Вы сможете увидеть его немного позже.

Гермиона широко раскрыла глаза, судорожно задышала, словно ей не хватало воздуха, и громко зарыдала, уткнувшись в салатовый халат, сильно пахнущий мятой.