Волшебники (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: с 5 февраля по 6 марта 2014

Гарри и Диона Пеннифолд были неузнаваемы, когда вошли в «Старбакс», где их уже ждали. Гарри без труда узнал Адриана Акерли, который был одет в аккуратный джемпер и бархатные брюки, и прекрасно вписывался в обстановку кафе. Гарри выбрал наряд попроще: джинсы и пиджак, а прорицательница предпочла длинную юбку в богемном стиле.

Акерли вежливо встал, когда они подошли, и пригласил присесть, улыбаясь своей самой яркой улыбкой.

— А что, если это не я? — пошутил Гарри, откинув светлые волосы, вдохновленные прической Билла.

— В таком случае вы идеально скопировали вашу походку, — ответил Адриан Акерли. — Мадам, я рад нашему знакомству. Тронут тем, что вы так старались ради меня.

— Это вполне естественно, — сказала ясновидящая. — Если я могу спасти вас от несчастного случая, было бы преступлением не сообщить о своем видении.

— В любом случае спасибо, что нашли время прийти.

— Я понимаю необходимость. Надеюсь, ничто из того, что я скажу, не причинит вам вреда.

Акерли любезно предложил:

— Хотите кофе или что-нибудь еще?

— Кофе было бы замечательно, — ответила Диона.

— Я принесу, — сказал Гарри, поднимаясь. — Что-нибудь еще? — спросил он, заметив наполовину съеденный пирог у Акерли.

— Нет, спасибо.

Гарри подошел к стойке, сделал заказ и вернулся с подносом. Поставив перед Дионой чашку и пакетики с сахаром, он понял, что за время его отсутствия Акерли проявил интерес к собеседнице, которая как раз рассказывала о своём многолетнем опыте в прорицаниях.

Акерли дождался, пока Гарри начнёт пить, и только после этого вернулся к обсуждаемой теме:

— Как я уже объяснил нашему присутствующему здесь другу, даже сам факт того, что мне нужна защита, имеет пагубное влияние, — пояснил он на этот раз менее резко. — Теперь мне будет трудно отменить какие-либо встречи в своём расписании без прямых последствий для кампании.

— На мой взгляд, вы рискуете гораздо большим, чем просто не быть избранным, — заметила Диона.

Акерли кивнул, обдумывая её слова. Гарри понимал, что это ещё далеко не победа.

— Что именно вы видели? — спросил Акерли у прорицательницы, не сводя с неё глаз.

Она повторила то, что уже рассказывала аврорам: видение, в котором он лежал без сознания, а скорее всего, мёртвый, в классической мантии.

— Прошлой ночью мне приснился ещё один сон, — продолжила она. — У меня такое чувство, что он связан с вами. Я видела красного двуглавого орла на жёлтом фоне.

— Спортивная команда? — спросил Гарри, пытаясь вспомнить флаги известных ему команд по квиддичу.

— Нет, — ответил Адриан Акерли. — И не семейный герб.

Гарри сделал мысленную пометку проверить это позже, хотя и понимал, что вряд ли сумеет подловить кандидата на чём-то, что может быть полезным для его кампании.

— Мадам, я учту всё, что вы мне рассказали, насколько это возможно, — заверил Акерли. — Думаю, я могу рассчитывать на то, что вы сообщите главному аврору Поттеру, если у вас появится новое видение.

— Конечно.

— И надеюсь, что вы предупредите меня с той же осторожностью, что и сегодня, — настаивал Акерли, улыбаясь, но явно подразумевая серьёзность намерений.

— Можете на меня рассчитывать, сэр.

— Я очень благодарен, — поблагодарил кандидат, протягивая руку ясновидящей, словно скрепляя соглашение, прежде чем уйти.

После ухода Адриана Акерли Гарри и Диона молча допили свои напитки и встали.

— Он вежлив, но вряд ли воспринял мое предупреждение всерьез, верно? — спросила Диона, когда они возвращались в «Дырявый Котел», который находился всего в нескольких минутах ходьбы.

— Скорее всего, так и есть, — согласился Гарри. — Для него ваше видение — лишь вероятность, а проигрыш на выборах из-за изменений в расписании — почти уверенность.

— Не знаю, что еще могу сделать, чтобы убедить его. Я даже не уверена, что он верит моим предсказаниям.

— Он верит достаточно, раз пришел сегодня, — попытался успокоить ее Гарри. — В любом случае, вы делаете все, что в ваших силах. Остальное — моя работа и его выбор. Нет смысла беспокоиться о том, что мы не можем изменить.

Диона внимательно посмотрела на Гарри.

— Вы же не думаете, что я не в состоянии давать такого рода советы?

— Нет, вовсе нет. В ваших словах много мудрости. Но вы не говорили так в прошлый раз, когда мы виделись.

— Это правда. Полагаю, мои новые обязанности научили меня понимать пределы власти и отступать, — признался Гарри. — Я, конечно, сделаю все возможное, чтобы защитить мистера Акерли, но признаю его право отказаться от моей помощи.

* * *

Следующие недели оказались для Гарри непростыми. Ему пришлось применить всю свою дипломатию — качество, которое никогда не было его сильной стороной, — чтобы убедить Адриана Акерли позволить ему выполнять свою работу. Кандидат оказался упрямым человеком, трудно отступающим от своих позиций. Гарри не был уверен, хорошо это или плохо. С одной стороны, лидер, на которого слишком легко повлиять, нежелателен. С другой стороны, хотелось надеяться, что это не приведет к тому, что Акерли не будет прислушиваться к советам окружающих.

В конце концов, они пришли к соглашению: Гарри будет лично охранять кандидата, сохраняя это в тайне от подчиненных. В обмен на это Акерли будет организовывать свои встречи в местах, за которыми легко следить, или в своем кабинете в Министерстве. Посетители должны были оставлять свои палочки в Атриуме, что успокаивало Гарри и позволяло ему заниматься рутинными делами.

Однако Гарри не устраивал еще один аспект. Слова, которые кандидат произносил в кулуарах официальных встреч, показали, что Акерли не хватает страсти и идеалов, которые всегда оправдывали поступки самого Гарри и его друзей. Кингсли пришел к власти и оставался у нее пятнадцать лет, преследуя конкретные цели: изменить общество волшебников в сторону большей открытости к магглам, обеспечить уважение к магическим существам и покончить с коррупцией в Министерстве. Адриан Акерли, безусловно, симпатизировал прогрессивным идеям, но у Гарри сложилось впечатление, что им прежде всего двигала любовь к власти.

Гарри понял, насколько близкие ему люди прочно переплетались с тем, что они считали своим долгом: улучшение участи магических существ для Гермионы, обременительные обязанности глав департаментов для Артура и Перси, Совет гильдий для Рона, начальная школа для Молли, музей для Джинни, Флёр и Андромеды, продвижение принципов плюрализма в доступе к информации для Джорданов…

Привыкший к большему величию, Гарри обнаружил, что ему трудно уважать человека, которого он надеялся увидеть на посту главы Министерства магии. Он понимал, что самонадеянно оценивать людей по элитарным критериям, основанным на его собственном опыте. Признавал, что у Акерли были прекрасные качества: умение быть харизматичным и убеждать, а также неоспоримая способность доводить проекты до конца. Однако Гарри чувствовал, что их близость постепенно уменьшается. Возможно, поэтому ему стал ближе Бертольд Хиггс, несмотря на различие во взглядах. Хиггс баллотировался на должность министра, чтобы отстаивать свои убеждения, а не из личных амбиций.

Однако все эти мысли Гарри держал при себе, так как не мог поделиться ими ни с заместителем, который был единственным, кто знал о расследовании, ни с семьей.

Его знаменитое расследование в одиночку оказалось крайне неприятным. Гарри знал лишь, что Адриан Акерли скоро умрет, вероятно, неестественной смертью. Он расшифровал изображение, увиденное гадалкой перед встречей в маггловском кафе: двуглавый орел был логотипом одной марки сливочного пива, изображаемой на бочках, которые бары получали и затем продавали по кувшинам или стаканам.

Логика подсказывала, что Акерли должен согласиться на сопровождение аврора во время предвыборных визитов и избегать сливочного пива. Но эти меры были сочтены несовместимыми с эффективной кампанией. Всё, чего смог добиться Гарри, — это присутствие под мантией-невидимкой на нескольких крупных мероприятиях и возможность наложить проверочные заклинания на напитки. Он был вынужден признать, что потратил время впустую, не обнаружив ни подозрительных действий, ни следов яда или темных проклятий.

— По крайней мере, он ещё жив, — попытался утешить его Стратфорд.

— О, за минуту до того, как его убьют, я не сомневаюсь, что так и будет, — ответил Гарри.

До выборов оставалось около десяти дней, когда Диона Пеннифолд связалась с ним по зеркалу.

— У меня было новое видение, — сказала она. — Я нарисовала все как можно лучше. Я пришлю вам сову.

Из её извиняющейся интонации Гарри понял, что не стоит ожидать подсказки, которая даст дополнительную зацепку. Когда письмо оказалось у него в руках, его озадачил жёлтый круг на фоне широкой серой вертикальной полосы. Он показал изображение коллегам, но никто не смог распознать его.

Акерли не мог объяснить больше. Гарри вздохнул и заметил:

— Полагаю, это будут напряженные дни.

— Я закончил с публичными встречами, посещениями магазинов, ферм и ремесел. Остались только частные беседы.

Гарри знал, что знаменитые частные беседы на самом деле были переговорами с теми, кто собирался принять участие в выборах. Рон объяснил ему, как это работает: кандидаты пытаются получить голоса в обмен на свод правил, которые будут приняты на голосовании или признаны недействительными, если они будут избраны. Люди, к которым обращались, старались получить как можно больше обещаний, не беря на себя обязательства полностью поддержать кандидата. Некоторым избирателям, вероятно, приходилось принимать деньги. Короче говоря, было много вещей, о которых Гарри предпочел бы не знать, и, к счастью, Акерли не разрешал ему присутствовать при этих встречах.

— Через два дня состоится матч по квиддичу, — напомнил ему Гарри.

Это должен был быть матч между командами «Гордость Портри» и «Уимбурнские Осы». В прошлом году «Осы» победили «Портри» в финале Кубка Лиги в матче, судейство которого вызвало много споров. Все, кто интересовался благородным спортом, стремились присутствовать на игре: одни хотели доказать, что «Осы» снова могут победить «Портри», другие — что «Портри» выиграли бы, если бы их игрока несправедливо не удалили на двадцатой минуте.

На мероприятии должен был присутствовать действующий министр магии, который из вежливости пригласил двух кандидатов.

— Полагаю, вы захотите пойти со мной, — вздохнул Акерли в пятницу перед матчем.

— Безусловно, — подтвердил Гарри.

— Из чувства долга, разумеется, — с язвительной улыбкой ответил кандидат.

— Как всегда, — ответил Гарри, слегка раздосадованный намеком. — Вероятность нападения мала, учитывая, что все сдадут свои палочки при входе. Но, поскольку все знают, что вы здесь, я не могу полностью игнорировать риск. Кроме того, никто не удивится, увидев меня там — это же матч года.

— А ваша жена планирует присутствовать?

Гарри знал, что Джинни пыталась купить билет, но места распродали в течение первых нескольких часов после поступления в продажу. Она была разочарована, но быстро это пережила.

— К сожалению, ей не удалось достать билет. Я расскажу ей обо всем.

Акерли некоторое время смотрел на него, затем отодвинул документы на столе и достал глянцевый бумажный купон.

— Я знаю, что эта история вас раздражает и что мое поведение не облегчает вам жизнь, — начал он. — Это место было предоставлено мне на случай, если я захочу пойти с кем-то, но я не собирался им пользоваться. Считайте это небольшой компенсацией за те неприятности, которые я вам доставляю.

* * *

— Как ты это сделал? — восторженно спросила Джинни, когда Гарри протянул ей билет. — О, я так рада, спасибо, душа моя!

— Мне предложили, — объяснил он, когда она прыгнула ему на шею. — Но если бы ты сказала, что это так важно для тебя, я бы уже давно достал тебе билет. Ты же могла бы поспрашивать у знакомых.

Все еще прижимаясь к нему, Джинни пожала плечами.

— Я знаю, что ты не любишь использовать свой статус для получения желаемого, и я тоже. Я могу обойтись и без билета.

— Ты можешь поговорить со мной о своих разочарованиях, — заметил он, обнимая ее. — Я здесь и для этого.

— Угу.

Гарри отстранил Джинни и пристально посмотрел на нее. Она избегала его взгляда.

— Что происходит? — забеспокоился он. — Ты выглядишь немного не в духе.

— Нет, я в порядке. Я не собиралась надоедать тебе своими капризами.

— Все в порядке? — повторил он.

— Да, все в порядке. Новый зал с магивизорами будет открыт на пасхальные каникулы. Ты должен прийти и посмотреть — это будет просто фантастика.

Как и планировалось в прошлом году, Джинни удалось привлечь волшебников из многих стран для получения нужной информации для музея. Их объяснения магических методов, сопровождаемые демонстрациями, можно было смотреть так, как будто ты находишься там, благодаря технике магивизоров. Интервью брала Флер, а Джинни предпочла остаться в Англии рядом с семьей.

— Но? — настаивал Гарри, которому жизнерадостный тон жены казался слишком навязчивым, чтобы быть искренним.

— Я не знаю, — призналась Джинни, склонив голову и прикрыв лицо волосами. — Я была очень разочарована тем, что мне не досталось билета на этот матч. Ну, прямо очень сильно расстроилась. Хотя головой понимаю, что это всего лишь матч.

— Но почему ты не сказала мне? Разве мы не разговариваем?

— Да, мы разговариваем, Гарри, но я вижу, что ты уже несколько недель работаешь над каким-то делом. Я не хотела беспокоить тебя по пустякам. Не чувствуй себя виноватым, — резко добавила она. — Если бы это было серьезно, я бы тебе сказала. А сейчас просто… не знаю. У меня как-то немного угас интерес к работе. Может быть, я просто устала. Это пройдет.

— Ты скучаешь по квиддичу? — спросил Гарри. — Не хочется снова участвовать в соревнованиях, теперь, когда Лили вернулась в школу?

— Я уже не в той форме, чтобы заниматься им профессионально, — заверила его Джинни. — Думать об этом неразумно.

— Но ты бы предпочла работу, связанную с квиддичем, не так ли? — настаивал ее муж. — Ты никогда не теряла интерес к спорту.

Джинни всегда удавалось посещать несколько важных матчей в год, и она достаточно следила за спортом, чтобы держать его в курсе событий.

— Мне понравилось открывать музей, — сказала она. — Я так многому научилась и очень горжусь тем, что смогла донести все эти знания до наших посетителей. Впервые в жизни я чувствую, что внесла реальный вклад в развитие нашего общества. Я была единственной из нас, кто этого не сделал.

Эти слова напомнили Гарри о его мыслях об Акерли. Он сомневался, что у того были такие же заботы. Но он сосредоточился на деле жены, которое интересовало его гораздо больше.

— Теперь, когда музей хорошо функционирует, возможно, ты чувствуешь себя менее незаменимой и, как следствие, он теряет для тебя интерес, — размышлял он. — Возможно, тебе стоит подумать о новой карьере.

— Я думала об этом несколько месяцев, — призналась она. — Но не вижу, чем могла бы заниматься.

— Создай новую марку метлы, — предложил он с улыбкой.

— Нет, я не вижу себя в роли создателя метел, — серьезно ответила она. — Меня не интересуют технологии. Я также не хочу управлять командой по квиддичу или тренировать игроков.

— Послушай, я буду немного занят до выборов, но после обещаю, что у меня будет больше времени для тебя. Мы найдем то, что тебе нужно, я уверен.

— Спасибо, Гарри. То, что ты поощряешь меня смотреть дальше моего музея, очень помогает. Думаю, я была слишком глупа, чтобы довольствоваться тем, что у меня есть, и боялась думать о чем-то другом.

— Нет ничего плохого в желании изменить что-нибудь, — заверил Гарри. — Ты должна следовать за своими желаниями. Пока у тебя все получается!

* * *

Наступил день матча. Это было воскресенье. Гарри и Джинни ушли с семейного обеда сразу после десерта. Гарри представил все таким образом, что у него было всего два билеты и они идут туда как пара. То, что он находился рядом с Джинни, вполне объясняло его присутствие.

Гарри прибыл немного раньше Акерли. До выборов оставалась меньше недели, и он особенно нервничал. По совету Причарда он попросил Дженис сопровождать кандидата. Он быстро ввел ее в курс дела, зная, что может ей доверять. Она будет наблюдать за окрестностями, высматривая все необычное, а он обеспечит надежную защиту.

Постепенно официальная трибуна заполнялась. Гарри обменялся улыбкой с Гвеног Джонс, которая тоже заняла место неподалеку и, похоже, была рада видеть там Джинни. Он увидел, как журналист Гарольд Трибун, главный редактор «Ежедневного Пророка», подошел к ним с приветствиями. Гарри увидел также Квентина Уайтхорна, нынешнего владельца компании по производству гоночных метел «Нимбус», беседующего со своим конкурентом из компании «Чистомет».

Акерли и его соперник по выборам Бертольд Хиггс прибыли почти одновременно. Хиггса сопровождала его жена. Они дружелюбно поприветствовали друг друга, несомненно, для показухи. Едва ли за четверть часа до начала матча прибыл действующий министр.

Управляющий стадионом, чье кресло стояло сразу за креслами его высоких гостей, беседовал с тремя политиками в ожидании начала матча. Как обычно, Акерли казался полностью захваченным тем, что говорил, — он обладал искусством вызывать у собеседников чувство собственной важности. Кингсли вежливо улыбался, но Гарри не был уверен, что он действительно слушал. Мистер и миссис Хиггс регулярно кивали в знак заинтересованности.

Однако Гарри заметил, как мистер Хиггс незаметно вытянул руку, чтобы взглянуть на часы. Он был достаточно близко, чтобы разглядеть аксессуар: два серебряных ремешка браслета образовывали вертикальную полосу, между которыми находился золотой циферблат. Этот образ точно соответствовал рисунку, который прислала Диона Пеннифолд.

Гарри почувствовал, как волосы встали дыбом, когда он пытался осмыслить увиденное. Хиггс явно был связан с несчастным случаем, который мог произойти с Акерли. Но был ли он заказчиком или всего лишь побочной жертвой?

Он схватил зеркало, чтобы предупредить Дженис. Но прежде чем успел активировать его, зеркало завибрировало, реагируя на входящий звонок. Гарри принял вызов, собираясь быстро ответить, но увидел, что звонит именно Дженис. Он уже собирался рассказать ей о своей находке, как вдруг изображение изменилось. Лицо Дженис сменилось символом, от которого он снова вздрогнул.

— Что это? — лихорадочно спросил Гарри.

— Бочка со сливочным пивом, которой не место здесь.

— Где ты?

— Прямо под вами. В пустом пространстве между трибуной и раздевалками внизу.

— А я нашел золотой круг и два серебряных слитка, — сообщил Гарри. — На руке Хиггса.

— Если бочка представляет опасность, то под угрозой вся трибуна, — поспешно сказала Дженис, повторяя вывод, к которому чуть раньше пришел и сам Гарри.

— Я эвакуирую трибуну, — решительно заявил Гарри.

— Подожди! — остановила его Дженис. — Я не знаю, что может вызвать опасность. Тебе понадобится несколько минут, чтобы вывести сотню человек. А представь, что случится, если пять тысяч зрителей на стадионе увидят, что трибуна опустела, как раз когда начнется матч?

Толпа может затоптать, задушить. Гарри понимал это. Маггловские стадионы строились по строгим правилам, предусматривающим экстренную эвакуацию, но это не относилось к волшебным сооружениям. Стадионы могли превратиться в смертельную ловушку, если что-то пойдет не так, особенно если заблокировать аппарацию и лишить волшебников их палочек.

— Я займусь бочкой, — предложила Дженис. — Начни с эвакуации министра и кандидатов. А мне пришли подкрепление.

— Согласен, — коротко ответил Гарри и закрыл зеркало.

Он подошел к тройке политиков, наклонился к ним и прошептал, чтобы не услышали окружающие:

— Министр, кандидаты, я попрошу вас тихо проследовать к выходу. У меня есть основания полагать, что здесь небезопасно.

— С чего вы это взяли? — возмутился директор стадиона.

— Мы договорились о том, что... — начал Акерли одновременно.

— Вы все трое эвакуируетесь, — вмешался Гарри. — И вы тоже, мадам, — добавил он, обращаясь к жене Хиггса и стараясь не смотреть в сторону Джинни.

Кингсли уже был на ногах и галантно протянул руку миссис Хиггс, которая стояла рядом с ним. Ей ничего не оставалось, как принять ее и встать. Ее муж последовал за ней, и, наконец, Акерли сделал то же самое.

Гарри повернулся к директору:

— Официально они пошли поговорить с игроками, чтобы подбодрить их, — сказал он. — И оставайтесь здесь, мне нужно с вами поговорить. А пока распорядитесь отложить начало матча на десять минут.

Гарри открыл зеркало и позвонил Причарду:

— Всё случится сегодня. Пришли мне всех, кого сможешь достать. Можешь забрать четырех человек из Министерства в Атриуме.

— Понял, — коротко ответил Притчард и отключился, чтобы выполнить только что полученные инструкции.

Они уже почти дошли до выхода с трибун, когда Акерли повернулся к Гарри:

— Ваша жена... — начал он.

Гарри почувствовал, как внутри у него всё сжалось от ужаса. С тех пор как он принял решение, он старался не думать о Джинни и о том, что ей грозит, если Дженис не сможет обезвредить опасность, исходящую от найденной бочки, или если угроза может исходить откуда-то еще.

— Это не первоочередная задача, — отрывисто ответил он. — Мы не можем эвакуировать всю трибуну, не рискуя вызвать панику, которая может оказаться смертельно опасной. Чтобы убрать всех со стадиона, потребуется почти час.

— Он прав, — вмешался Кингсли приглушенным голосом. — Давайте уберемся отсюда и дадим ему сделать свою работу, — добавил он, не терпя возражений.

Остальные приняли это как должное и послушно направились по коридорам к каминам и аппарационным площадкам. Когда они добрались до них, некоторые авроры уже были на месте, формируя группы.

— Велбелавд, проводите этих дам и господ в Министерство через камин. Оставайтесь с ними, пока Причард не примет командование, — приказал Гарри.

Затем он распределил приказы: одна группа была направлена под официальную трибуну для поддержки Дженис, остальные рассредоточились по стадиону, чтобы замечать все подозрительное.

— Мы ищем террориста. Не стесняйтесь обыскивать всех, чье поведение не похоже на поведение квиддичного фаната, — приказал Гарри. — Если понадобится, можете оглушить. А теперь за работу!

Он оставил дежурного аврора передавать указания тем, кто собирался прибыть, а сам вернулся к официальной трибуне. С порога он пригласил директора присоединиться к нему.

— Могу я узнать, что происходит? — воскликнул директор.

Гарри создал вокруг них пузырь конфиденциальности.

— У нас есть основания полагать, что здесь планируется нападение. Вы можете отменить матч? Если да, то как быстро мы сможем эвакуировать весь стадион?

— Отменить матч? — едва не задохнулся директор. — Вы думаете, они спокойно уйдут? — спросил он, указывая на трибуны, заполненные болельщиками, которые уже выражали недовольство задержкой начала матча. — Мы каждый раз опасаемся, что матч окажется слишком коротким и зрители откажутся уходить.

Гарри слышал о предложении изменить правила квиддича, чтобы задержать выпуск золотого снитча и гарантировать минимальную продолжительность каждого матча. В последний раз, когда снитч был пойман в течение первых пяти минут, было получено около дюжины травм. И это на меньшем стадионе и в товарищеском матче.

— Мы можем приостановить действие антиаппарационного барьера? — продолжил Гарри.

— Вам нужно пять разрушителей заклинаний, и это займет некоторое время, — ответил директор. — В любом случае, вам будет трудно убедить всех уйти, не возвращаясь за палочками в гардероб, — добавил он.

Гарри разочарованно вздохнул. Он не мог эвакуировать официальную трибуну, не вызвав паники; не мог эвакуировать стадион, не вызвав беспорядков; не был уверен, что бочка — единственная угроза или что она вообще представляет угрозу.

— Мы нашли бочку со сливочным пивом прямо под официальной трибуной, — сказал Гарри. — Это нормально, что она там стоит?

— Что значит «прямо под трибуной»? Мы находимся над раздевалками...

— Я говорю о пространстве между трибуной и раздевалками.

— В принципе, нет. В крайнем случае, мы храним там мебель из раздевалок, но использовать его для хранения напитков точно запрещено, так что...

— У кого есть доступ?

— Ну, у моего персонала. Как и во всех других непубличных местах, доступ осуществляется по пропускам, которые все мои сотрудники носят с собой.

— Мне нужен список ваших сотрудников, и я хочу знать, не отсутствовал ли кто-нибудь из них сегодня днем на работе.

— Список находится у меня в кабинете. Что касается того, кто здесь есть, а кого нет, придется подождать до конца игры, потому что в данный момент мои сотрудники разбросаны по всему стадиону.

В этот момент зеркало Гарри завибрировало. Это снова была Дженис.

— Нам удалось доставить бочку в зону аппарации. Я займусь её эвакуацией.

— Отлично.

— Я оставила под трибуной тех, кого ты мне прислал, они тщательно прочесывают кажды дюйм.

— Я присоединюсь к ним, спасибо.

Гарри закрыл зеркало и жестом пригласил директора следовать за ним.

— Мои люди собираются осмотреть стадион на предмет подозрительной магии, — сообщил он ему. — Вы будете ходить со мной и сообщать, если что-то не на месте. Начнем с зоны под официальной трибуной.

В течение следующих двух часов, пока крики болельщиков сопровождали начавшийся матч, Гарри обследовал каждый уголок стадиона, и у него сводило живот при мысли о том, что он мог упустить важнейшую подсказку. Министр и кандидаты были в безопасности — время от времени он получал обнадёживающие сообщения от своего заместителя, — но Джинни и тысячи её сограждан всё ещё находились на стадионе, и не было никакой гарантии, что нападение действительно было предотвращено. За всё это время они не нашли ничего примечательного, и Гарри не знал, радоваться этому или ужасаться. Несколько раз он удивлялся, не услышав от Дженис о содержимом бочки, но между звонками, информирующими его о манёврах подчинённых, и собственным осмотром у него не было времени перезвонить ей.

Наконец радостный шум возвестил о том, что золотой снитч был пойман.

— Прикажите сотрудникам поторопиться и вывести всех, — приказал Гарри директору.

Через полтора часа Гарри собрал в центре поля весь персонал стадиона и всех присутствующих авроров. В ходе допроса выяснилось, что пропал некий Дагберт Хортон. По словам его коллег, он пришёл утром, чтобы подготовить площадку к дневным мероприятиям, но с момента появления первых посетителей его никто не видел. Трое авроров были немедленно отправлены, чтобы задержать его у дома и, если он отсутствует, начать расследование в районе.

Никто из сотрудников не мог дать никакой дополнительной информации об этом человеке. Он проработал у них всего два месяца и ни с кем не успел подружиться.

— Когда он был принят на работу? — спросил Гарри.

— Четвертого февраля, — ответил директор, сверяясь со списком.

Именно в этот день Дионе Пеннифолд приснился первый сон, вычислил Гарри. Следовательно, этот человек был связан с неудавшимся нападением, и его участие на стадионе стало определяющим фактором в предсказанной последовательности событий.

Зеркало вновь напомнило о себе. Он открыл его и с удивлением увидел лицо Андромеды.

— Я с Дженис, — сразу же сообщила она. — Она в больнице Святого Мунго из-за сильного расщепления.

— Что с ней? Как она?

— Не так плохо, как могло бы быть. К счастью, я была дома, потому что у меня разболелась голова. Я как раз собиралась выпить зелье, когда она появилась в саду. Я успела собрать все разбросанные кусочки и сразу обратилась в больницу Святого Мунго.

Гарри глубоко вздохнул, чтобы сохранить спокойствие и подавить чувство вины.

— Она достаточно хорошо себя чувствует, чтобы говорить?

— Она спит.

— Ладно. Спасибо, что позвонили.

Он немедленно позвонил Причарду и ввёл его в курс последних событий. Он попросил его сделать все необходимое, чтобы ему тут же сообщили, как только Дженис придёт в себя. Затем, понимая, что больше ничего не сможет узнать на месте, он отпустил персонал стадиона, отправил некоторых авроров домой с приказом быть наготове в случае вызова, а сам вернулся в Министерство с дюжиной подчинённых, чтобы продолжить расследование.

* * *

За следующие несколько часов он узнал немного больше о подозреваемом, которого, разумеется, по-прежнему нигде не было. Дагберту Хортону было тридцать пять лет, он окончил Хогвартс с хорошими оценками по зельям и защите от темных искусств, но это в общем-то было и все. Похоже, ему не удавалось надолго задержаться на одной работе. Его овдовевшая мать не разговаривала с ним несколько месяцев и, когда поняла, что за её сыном охотятся авроры, казалось вполне смирившейся с таким положением вещей.

Дагберт Хортон также был одним из активных участников беспорядков, случившихся на предыдущих выборах пять лет назад, когда около пятидесяти человек, разделившись на сторонников Кингсли и Хиггса, устроили драку на улице. В то время Хортон был членом движения МКТ, но вскоре его оттуда исключили. Магическая полиция несколько раз арестовывала его по жалобам женщин, которых он уговаривал приютить его. Однако он так и не был осуждён, поскольку все его жертвы отзывали жалобы до суда.

Гарри организовал наблюдение за домом матери Хортона и домами всех его известных жертв. Международные центры портключей также были оповещены. Ранее он дал согласие на возвращение министра и двух кандидатов домой под охраной. Даже Кингсли не стал возражать, узнав, что Гарри поручил двум своим людям следить за его безопасностью. Возможно, это было сделано для примера, или же бывший аврор понял, что в такой ситуации лучше не оставаться одному.

В тот момент, когда Гарри собирался идти домой (на часах было около десяти часов), из больницы Святого Мунго сообщили, что Дженис проснулась. Гарри решил отправиться туда лично.

Он обнаружил Дженис в бинтах, пахнущую эссенцией диктамуса. Её живой глаз и нижняя часть лица были видны, позволяя говорить. Андромеда, которая находилась у её постели, уже ушла и вернулась домой, оставив вместо себя двух авроров.

— Как ты? — спросил Гарри.

— Немного устала, — призналась Дженис. — Кажется, я уже недостаточно молода для таких приключений.

— Что случилось? — спросил он.

— Меня подвело чутьё. Я сразу заподозрила эту бочку. Невозможно было понять, зачарована ли она на взрыв в определённое время или реагирует на какой-то импульс. Поэтому я поспешила эвакуировать её, постаравшись минимизировать возможную тряску. Я попросила не помогать мне в транспортировке, чтобы избежать смешения магии. Сначала я планировала отвезти её в Бодминскую пустошь и там разобраться. Не знаю, был ли это момент, который я предвидела, или её слишком сильно растрясло, но как только я прибыла на место, она взорвалась. Если бы я не успела инстинктивно аппарировать, мне бы пришел конец. Еще повезло, что инстинкты привёли меня к дому моей давней подруги. Если бы я подумала о Пьере, то плавала бы сейчас в Ла-Манше, расщепленная на множество частей.

Гарри, имевший опыт экстренной аппарации, знал, что выбор места назначения был инстинктивным, связанным с чувством безопасности и любви. Он сам однажды оказался в саду «Норы», что доказывало, насколько хорошо удалось Молли убедить его в том, что её дом — это безопасное место. Дружба между Андромедой и Дженис была достаточно крепкой, чтобы привести её туда в момент сильного стресса.

— Я рад, что косвенно способствовал вашему воссоединению, — тепло сказал Гарри.

Дженис слабо улыбнулась и смущённым голосом продолжила:

— Когда я просила тебя не эвакуировать трибуну, я забыла, что там была Джинни, — призналась она.

— Это ничего бы не изменило, — заверил её Гарри. — Ты была права, неразумно эвакуировать стадион, когда бомба была найдена. Ты спасла сегодня немало жизней, в том числе министра и двух кандидатов, — заключил он, решив сделать всё возможное, чтобы она получила медаль за свой героический поступок. — Андромеда сообщила Пьеру? — спросил он.

— Да, и у неё хватило здравого смысла подождать, пока я не окажусь вне опасности. В результате он не смог найти портключ на этот вечер. Он будет здесь завтра утром.

— Ну что ж. Я дам тебе немного отдохнуть, — сказал он, поднимаясь.

— Ложись спать, — посоветовала Дженис. — Ты ужасно выглядишь, ты в курсе?

— Теперь в курсе. Увидимся утром.

Дети уже легли спать, когда Гарри вернулся домой. Джинни вышла ему навстречу.

— Ты поздно вернулся, бедняжка.

Гарри почувствовал, как у него сжалось сердце. Весь день он старался не думать о том, что могло случиться с Джинни. Что было бы, если бы Дженис не нашла знак на бочке? Если бы она пропустила ту маленькую дверь в кладовую? Гарри шагнул вперёд и обнял Джинни, та не сопротивлялась. Почувствовав его напряжение, она просто прижалась к нему, давая возможность спрятать лицо в её шею.

Наконец он вздохнул и отстранился.

— Плохой день? — спросила она заботливо.

— День, который мог закончиться очень плохо, — вздохнул он.

— Ты хоть поужинал? — забеспокоилась она, проявляя заботу, свойственную истинной дочери своей матери.

— Э-э, нет, не думаю.

— Ну, расскажешь мне обо всём на кухне. Мы оставили для тебя порцию.

Пока он снимал мантию и мыл руки, Джинни взмахом палочки накрыла на стол и подогрела еду. Гарри рассказал ей обо всём, что произошло. Он знал, что может говорить откровенно.

— День действительно выдался непростой, — согласилась Джинни. — Я подозревала, что что-то не так, когда вы ушли с чиновниками и никто не вернулся, но не думала, что всё настолько серьёзно.

Некоторое время он молча смотрел на неё.

— Что? — спросила она.

— Ты не сердишься на меня за то, что я оставил тебя на трибуне? Когда я не был уверен, что опасность миновала?

— Конечно, нет, — воскликнула она, словно удивляясь его словам. — Ты принял это решение по правильным причинам. На самом деле, если бы ты мог выбрать кого-то другого, которого стоило бы защитить, то это должен был быть Гарольд Трибун. Исчезновение редактора самой важной газеты в мире волшебников очень плохо бы сказалось на нашем сообществе.

— И ты думаешь, что смерть жены командира авроров была бы незначительной? Думаешь, я смог бы продолжать выполнять свою работу, если бы с тобой что-то случилось?

— Да, — мгновенно ответила Джинни. — Я не говорю, что тебе не было бы трудно, — добавила она, заметив, как он закачал головой, — и что у тебя не было бы моментов полного опустошения, но я тебя знаю. Ты всегда ставил долг выше чувств. Ты не позволил бы себе уйти, пока не был бы уверен, что работа выполнена, тобой или кем-то другим. Ты бы встал на защиту детей и моих родителей. Не зря ты Мальчик-Который-Выжил, Гарри.

Гарри молчал, поражённый её верой в него. Она поднялась и села к нему на колени.

— Я не хочу, чтобы ты прошел через это, милый, — мягко добавила она. — Я рада, что осталась жива и не оставила детей наполовину сиротами. Ты и Дженис хорошо поработали, приняли правильные решения. И знаешь что? Я даже не удивлена. Я горжусь тобой, как и прежде.

— Я тоже горжусь тобой, — пробормотал Гарри.

— Да, но мы не в одной лиге, и я этому рада. Зрелость научила меня ценить то, кто я есть. Кстати говоря...

— Что? — спросил Гарри, когда она сделала паузу.

— Нет, — продолжила она. — Сейчас не время говорить об этом. Мы поговорим позже, ничего срочного нет. Тебе нужно поспать, и мне тоже.

Она встала и взяла его за руку.

— Пойдем в постель!

Гарри последовал за ней наверх, успокоенный разговором. Засыпая в постели рядом с Джинни, от которой исходило согревающее тепло, он думал о том, как ему повезло, что у него есть жена, которая знает, как сказать ему то, что он должен услышать.