Волшебники (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: 1 июля 2011

Каждое утро Гарри начинал рабочий день с обхода своих подчиненных. Он останавливался у стола каждого аврора, обменивался приветствиями, заводил короткую беседу и желал хорошего дня.

Эта традиция появилась сразу после его вступления в должность и быстро принесла результаты. Она мотивировала команду приходить пораньше, укрепляла дисциплину и поощряла обращаться к Гарри с любыми вопросами и проблемами. Кроме того, это давало возможность Гарри лично оценивать состояние дел у каждого, просто перекинувшись парой слов. После этого он мог спокойно погружаться в свои многочисленные дела.

Единственным человеком, с которым совершенно не хотелось следовать этой традиции, был Киприан Малдун. Каждый раз Гарри напоминал себе, что это часть работы, сжимал зубы и шёл пожимать руку Малдуну, как и остальным аврорам, спрашивая, как идут дела. Его вопрос был таким же искренним, как и неизменное "Очень хорошо", которое он получал в ответ.

За восемнадцать месяцев между ними ничего не изменилось. У них по-прежнему были разные взгляды на работу аврора. Каждый раз, когда Гарри предлагал что-нибудь новое, он видел в глазах Малдуна неприятие и даже презрение. Однако тот никогда не поднимал бунт и не пытался склонить других на свою сторону, поэтому Гарри позволял ему делать все, что заблагорассудится, до тех пор, пока это не ставило под угрозу его авторитет.

Единственным предметом разногласий между Гарри и его заместителем, Станисласом Причардом, были дела, которые он поручал мятежному аврору. Причард считал, что Малдуну следует давать только расследования, требующие большого опыта, что вполне соответствовало его статусу старшего аврора. Но Гарри не мог доверять человеку, который не посещал субботние утренние тренировки по дуэлям и который мог проиграть дело только из-за неприятия новых судебных реформ. Поэтому он ограничивался тем, что давал ему второстепенные задания. Может, это было ошибкой и напрасной тратой ресурсов опытного аврора, но Гарри чувствовал, что Малдун сам этому и способствовал.

Обменявшись парой фразой с каждым аврором, Гарри закончил обход и наконец переступил порог своего кабинета.

— Как все прошло вчера? — тут же поинтересовался Причард.

Накануне Гарри присутствовал на открытии Музея магии, масштабного проекта, которым руководили Джинни, Флер и Андромеда.

— Вроде бы отлично, по крайней мере, все гости выглядели довольными. Сегодня состоится официальное открытие. Я даже еще не видел жену с утра!

Утром он обнаружил рядом с собой только записку с предложением встретиться уже вечером в «Норе», чтобы забрать детей, оставшихся на выходные с бабушкой и дедушкой.

— Все газеты только об этом и пишут, — сказал Причард, кивнув на кипу газет, которые он просматривал каждое утро.

В первые несколько лет после победы над Волдемортом Гарри забросил чтение прессы, не желая знать, что о нем говорят. Но после назначения командующим аврорами пришлось пересмотреть свои привычки.

За исключением тонких подколов Риты Скитер, которой удалось взять у него интервью в первый день вступления в должность, газеты отнеслись к объявлению о его повышении относительно спокойно. Они сообщили об этом как о логичном продолжении его предыдущих заслуг, начиная с постоянных столкновений с Волдемортом и последующим финальным избавлением от него магического сообщества. В статье также упоминались десять лет его работы в Аврорате и наиболее значимые аресты, которые удалось произвести во время полевой работы. Не обошли вниманием и его участие в совершенствовании процесса проведения расследований, а также субботние тренировки авроров, которые он организовывал в течение многих лет.

Впрочем, дальше стало хуже. Каждая операция, которая не заканчивалась оглушительной победой Аврората, становилась поводом для разгромной статьи, выражавшей полное непонимание того, как это вообще могло произойти. Как будто назначение Мальчика-Который-Выжил командующим должно было по умолчанию гарантировать быстрые и безупречные аресты всех преступников в магическом мире!

Первая волна критики застала Гарри врасплох. К счастью, рядом был Станислас Причард. Он не следовал примеру других коллег, которые с любопытством пролистывали эти нелицеприятные статьи, и не выражал явного возмущения, как это делала Джинни, ругая на чем свет стоит прессу за критику ее мужа. Нет, Стэн просто откапывал в архиве все такие дела и методично просматривал их вместе с Гарри, чтобы понять, не допустили ли они ошибки и могут ли извлечь уроки на будущее.

Гарри пришлось смириться с тем, что не все преступления можно было раскрыть. Некоторые злодеи оказывались достаточно хитрыми, чтобы обвести авроров вокруг пальца, да и в мире не существовало ничего идеального, каждый мог совершить ошибку. Он научился тщательно отмерять похвалу и критику в адрес подчиненных, понимая трудности, с которыми те могли столкнуться во время расследований и операций, и старался не поддаваться давлению общественного мнения. Такой подход был высоко оценен его коллегами, которые чувствовали поддержку и собственную значимость.

Этим утром на первой полосе «Ежедневного Пророка» объявили об открытии Музея магии, а статья редактора занимала половину третьей страницы. Гарри внимательно прочитал ее: очевидно, Гарольду Трибуну понравилось то, что он увидел. Гарри считал, что самое жаркое время в Музее начнется летом, а значит, предстояло смириться, что Джинни он будет видеть нечасто.

Он прекрасно понимал, что не стоит рассчитывать на всеобщую похвалу. Каждый, кто имел смелость замахнуться на нечто необычное, обязательно подвергался критике, так уж были устроены люди. С другой стороны, Джинни с двумя помощницами сделали своеобразный политический выбор, который понравится далеко не всем волшебникам.

Но Гарри пора было заняться своими делами. Как и каждое утро после обзора прессы, Стэн сложил в одну папку выжимку из всех рапортов, собранных аврорами за последнюю неделю. В них содержалась информация о ходе дел, находившихся в производстве, и были изложены моменты, которые, по его мнению, требовали вмешательства Гарри. Стоило ли усилить команду? Следовало ли им лично заняться расследованием, которое продвигалось не по плану? Нужно ли было сменить команду из-за разногласий и конфликтов?

Гарри не спешил менять состав уже сработанных пар и назначать других авроров. Он знал, что каждая команда была составлена с соблюдением тончайшего баланса, и не был уверен, что сможет сделать это так же хорошо, как его предшественник. Однако в случаях, когда требовались специфические навыки, он старался подбирать людей, обладающих ими.

Гарри также не инициировал новый набор, предпочитая выждать время, поскольку ему самому еще было не совсем комфортно в новой роли. Но он понимал, что рано или поздно придется заняться привлечением свежей крови в команду. С тех пор как он возглавил Аврорат, его предшественник Дэйв Фосетт уже несколько лет не брал на службу ни одного стажера. Времена стали спокойные и тридцати с лишним человек, находившихся под его командованием, было вполне достаточно, чтобы заниматься делами по темной магии и расследованиями подозрительных смертей.

Однако Гарри понимал, что в ближайшие несколько лет ему придется заняться этим вопросом. Во-первых, между наборами авроров не должно было быть большого перерыва, а во-вторых, население магического мира медленно, но неуклонно росло. За десять лет до рождения Гарри у магов родилось намного меньше детей, поскольку шла война и времена были неспокойные. Исключением, пожалуй, стало лишь семейство Уизли. К этому можно было добавить еще и многочисленные смерти молодых волшебников, что также привело к уменьшению числа потенциальных родителей.

После исчезновения Волдеморта в 1981 году число новорожденных возросло. К примеру, в выпуске Демельзы было уже в два раза больше учеников, чем во время обучения Гарри или Джинни. Война побудила их к быстрому взрослению. Еще одна волна рождаемости пришлась на следующий год после Битвы за Хогвартс. Спустя шесть лет им предстояло окончить школу, и в их жизни, к счастью, уже не было отголосков войны и уж тем более прямого участия в ней.

Гарри вынырнул из воспоминаний в настоящее: нужно было еще подписать бумаги и поговорить с Ричардом Велбелавдом и Анджелиной, которые, похоже, столкнулись с определенными трудностями в текущем расследовании. Возможно, разговор со Стэном и с ним самим натолкнет авроров на полезные идеи.

Во второй половине дня Гарри планировал отправиться в Дом правосудия, где должно было состояться судебное заседание. Дело касалось применения Империуса в одной семье. Мать использовала его для усмирения своих маленьких детей, поскольку те слишком сильно шумели. Основная проблема заключалось в том, что для этого она использовала волшебную палочку матери, с которой жила в одном доме. Это затрудняло идентификацию, потому что палочка, которой долго пользовался один и тот же человек, обычно имела магический отпечаток именно владельца. Это запутало следствие: палочка с остатками применения Непростительного заклинания принадлежала человеку, который был слишком слаб магически, чтобы наложить его, а ни у кого из других членов семьи не оказалось точно такого же следа, как у заклинания, найденного в ауре одного из детей. К счастью, напарник Симуса Финнигана, Нат Праудфут, после продолжительного мозгового штурма наконец разгадал эту тайну. Гарри надеялся, что предоставленных доказательств окажется достаточно.

Но сначала нужно было посетить еженедельное совещание глав Отдела магического правопорядка. На нем они могли обсудить важные дела и проинформировать друг друга о текущих задачах. Гарри не особенно любил эти встречи и иногда отправлял вместо себя Стэна, но постоянно делать этого не мог, прекрасно понимая, что ему нужно было встречаться с коллегами для поддержания связей и рабочих отношений. Поэтому чаще всего, конечно, приходилось лично присутствовать.

Сегодняшнее собрание прошло без особых событий, и Гарри по-настоящему обрадовался наступлению обеда, поскольку оно означало окончание совещания. Он поел вместе со своим заместителем, а затем отправился на судебное заседание. Три часа спустя он с удовлетворением наблюдал за тем, как обвиняемую выводили из зала двое охранников. Через несколько дней она будет ночевать уже в Азкабане.

* * *

После плодотворной беседы с Анджелиной и ее напарником в шесть вечера командующий аврорами покинул кабинет. Этим вечером Тедди возвращался из Хогвартса, и Гарри хотел встретить его на платформе вокзала. Он не сомневался, что Андромеда тоже будет там. Даже несмотря на открытие Музея, над которым она трудилась целый год, она всегда оставалась преданной своим обязанностям бабушки.

И действительно, когда Гарри прошел сквозь стену на платформу девять и три четверти, Андромеда уже стояла на перроне.

— Как прошел день? — спросил он.

— Очень хорошо, — рассеянно ответила она, прислушиваясь к характерному звуку приближающегося поезда.

Уже показалась высокая труба локомотива, а вскоре перед ними начали проезжать вагоны. Андромеда стояла почти на цыпочках, стараясь разглядеть внука. Было видно, как сильно она по нему соскучилась. Гарри, конечно, тоже был рад снова увидеть крестника, но трое собственных детей дома без проблем заполняли это ожидание между каникулами.

Вскоре перед ними предстал прыщавый подросток. Гарри заметил, что Тедди вытянулся еще больше. Он был довольно коренастым по сравнению с другими сверстниками — оба его родителя не отличались высоким ростом, — но за время каникул прибавил достаточно дюймов, чтобы крестный отметил изменения во внешности. Тедди шагнул к бабушке и получил от нее короткий поцелуй в щеку. Хотя ее привязанность к нему не вызывала сомнений, Андромеда всегда была сдержанна в проявлении чувств, что было следствием ее строгого воспитания в детстве. Зато, благодаря этому, Тедди не приходилось терпеть пылкие объятия, которыми одаривали другие родители своих детей, чем невероятно смущали подростков.

Гарри вспомнил, как Рон всегда стеснялся проявлений материнской заботы, особенно на людях, и дико смущался, когда не получалось увернуться от ее поцелуев и объятий. Сам же Гарри в детстве чувствовал неловкость в моменты, когда Молли обнимала его, хотя, наверное, ему было бы немного обидно, если бы она не относилась к нему как к одному из своих детей. Правда, в то время столь тесный контакт был для него непривычен, и он не знал, как на это реагировать. С тех пор Джинни научила его этому искусству, и его собственные дети не испытывали недостатка в родительских объятиях.

На этот раз Гарри лишь быстро приобнял Тедди, чтобы избежать смущения, которое мог испытать его крестник перед одноклассниками. Они обменялись искренними улыбками, и этого было достаточно, чтобы передать радость от встречи.

— Хорошо доехал? — спросила Андромеда. — Как прошли экзамены? Что по оценкам?

— Никаких троллей, бабуля, не переживай, — успокоил ее Тедди.

К явному разочарованию Андромеды, внук не блистал в учебе. Он не был бездарем, просто выполнял лишь необходимый минимум, чтобы поддерживать средний балл на уровне «Удовлетворительно». Иногда мелькали «Выше Ожидаемого» по некоторым предметам, да и то весьма редко. А вот «Превосходно» в табеле еще никогда не появлялось. Семья верила, что Тедди способен на большее, если проявит интерес к учебе, но сам он предпочитал тратить свободное время на тренировки по квиддичу, благодаря которым получил место загонщика в школьной команде, и возиться со своим клубом «Маггловские науки».

Этот факультативный предмет для первого и второго курсов ввели сразу после окончания войны. Он был аналогом технологических курсов, преподаваемых в маггловских колледжах, и сосредоточен на экспериментах и практических опытах. На третьем курсе ученики могли выбрать его как дополнительный. Гарри был уверен, что в следующем году Тедди так и поступит, потому что видел его неподдельный энтузиазм и серьезные успехи в этой области. Рон и Джордж, впечатленные результатами его экспериментов на прошлых каникулах, предложили даже стажировку в магазине на лето, на что Тедди с радостью согласился.

— А как твой Музей? — полюбопытствовал Тедди. — Я видел сегодня утром статью в газете. Все прошло хорошо?

— Да, и вчера, и сегодня, — кивнула Андромеда и одарила внука пронзительным взглядом, будто хотела показать, что ни на кнат не поверила в его внезапный интерес к делам музейным. — Обсудим это на ужине.

Ей не нужно было уточнять, что ужин пройдет в «Норе», поскольку по уже сложившейся традиции первый вечер после возвращения из Хогвартса всегда проходил в семейном кругу за большим столом в доме Артура и Молли. Никто себе и представить не мог иного варианта, даже Чарли, все еще работавший в драконьем заповеднике в Китае.

Гарри взмахнул волшебной палочкой, поднимая чемодан в воздух, и направил его в сторону тележек, составленных у края платформы, как раз рядом со стеной, через которую им предстояло пройти, чтобы попасть в маггловскую часть вокзала. Сделал он это не столько из галантности по отношению к Андромеде, а чтобы занять себя и притвориться, что не замечает внимание, которое оказывали ему другие родители своими уважительными кивками и прочими приветствиями. Если он бы стал на них отвечать, то выглядел бы как король, приветствующий свой народ и одаривающий их милостью. А этого Гарри совершенно не хотел. Обычно, когда он выбирался в люди, то менял внешность, чтобы спокойно гулять, но в этот раз решил поступить по-другому ради крестника, который явно хотел, чтобы его встретил крестный отец, а не какой-то незнакомый человек. Поэтому сейчас приходилось платить за принятое решение и пожинать плоды своей популярности.

Большинство волшебников, живших в магической части страны, торопились к ближайшему камину, чтобы вернуться домой. Чтобы избежать очередей, Гарри, Андромеда и Тедди решили воспользоваться маггловским автобусом до площади Гриммо, откуда уже можно было уйти более свободной каминной сетью. Тедди задержался, чтобы поздороваться с Миффи и Тротти, домовыми эльфами, которые работали в доме Гарри, а затем присоединился к остальным членам семьи.

Как только они все вошли в гостиную «Норы», раздался громкий хлопок и прямо под потолком чья-то невидимая рука начала выводить светящиеся разноцветные буквы «Добро пожаловать, Тедди!»

— Только не в доме, я же вам уже тысячу раз говорила! — возмутилась Молли.

— Мам, но вся прелесть же в неожиданности, — объяснил Рон.

— Вот уж действительно Тедди бы удивился, обнаружив дом, заваленный пеплом, — заметила Гермиона.

— Привет, Тедди! Как тебе наше творчество? — ухмыльнулся Джордж.

— Я сейчас так же разукрашу ваши головы, — пригрозила Джинни. — Вы с ума сошли такой грохот устраивать? У меня до сих пор в ушах звенит.

— Дети, успокойтесь! — прокричала Анджелина малышам, которые скакали на диване, пытаясь дотянуться до парящих над головами букв.

— Буквы «т» и «и» немного не сочетаются, — произнесла Флер. — На вашем месте, я бы не ставила розовый рядом с оранжевым.

Артур подошел к гостям, так и застывшим у камина.

— С возвращением, Тедди, — проговорил он своим обычным мягким голосом.

* * *

Только спустя час все большое семейство собралось за столом. Гарри окинул взглядом молодежь. Тедди, только что окончивший второй курс в Хогвартсе, разговаривал с Виктуар, которой предстояло уже в сентябре поступать на первый курс. Ее сестра Доминик, которой недавно исполнилось восемь, увлечённо болтала с Фредериком, старшим сыном Джорджа и Анджелины. Судя по всему, готовился какой-то розыгрыш. Младший сын Билла и Флер по имени Луи вместе с Розой и Альбусом, которым всем было по пять лет, смеялись над какой-то шуткой почти шестилетнего Джеймса, чей день рождения должен был состояться через две недели. Детский сад «трехлеток» в лице Роксаны, сестры Фредерика, Лили и Хьюго, уже был накормлен, одет в пижамы, и сейчас они играли в гостиной рядом с кухней. В стене между комнатами было наколдовано просторное окно, чтобы за ними можно было наблюдать. А крошка Молли, дочь Перси и Одри, которой исполнилось шестнадцать месяцев, уже спала в кроватке.

Гарри перевел взгляд на Джинни. Ее рыжие волосы были собраны в пучок — именно такую прическу она носила с тех пор, как стала заниматься Музеем магии. Этот стиль придавал ей некую серьезность, что Гарри даже нравилось. Но когда она снимала заколки и волосы волнами рассыпались по плечам, вот тогда у него дыхание перехватывало от ее красоты. В тридцать лет Джинни выглядела ещё лучше, чем тогда, когда он впервые поцеловал её в пятнадцать лет. Ему нравились её уверенные жесты и маленькие морщинки на лбу, которые появлялись всякий раз, когда она сталкивалась с трудностями и искала пути их преодоления. Он помнил юную девушку, жаждущую доказать свою ценность. Теперь он определённо предпочитал более уверенную в себе женщину, знавшую свои сильные стороны и принимавшую слабые. Джинни подняла на него глаза, и они улыбнулись друг другу. После семи лет брака им всё ещё нравилось каждый вечер ужинать вместе и ложиться в одну постель.

Вокруг них собрались братья Уизли. Высокий Чарли с обветренным лицом и опалёнными огнём драконов волосами, что, казалось, для рыжего просто невозможно — Гарри иногда задавался вопросом, как такое вообще могло быть. Билл обнимал Флёр за плечи, и та по-прежнему привлекала внимание мужчин, как и раньше, чем Джинни без зазрения совести пользовалась для продвижения бизнеса. Джордж снова научился смеяться, пусть по-прежнему часто смотрел на колдографии Фреда, которые, казалось, следовали за ними из комнаты в комнату по всей «Норе». Когда Гарри впервые был в гостях у Джорджа и Анджелины, то удивился, не обнаружив там ни одного снимка погибшего близнеца. Потом он понял, что это было мудрое решение, чтобы не жить под пристальным взглядом того, кого им обоим так не хватало. Им нужно было двигаться вперед, жить своей жизнью и не позволять прошлому держать их в плену. В семейном доме было достаточно воспоминаний о Фреде. Хотя Гарри ничуть не сомневался, что тот все также ежедневно присутствовал в мыслях и брата-близнеца, и бывшей невесты.

Ожесточенно жестикулируя, о чем-то увлеченно спорили Рон с Одри. Это уже стало своеобразной традицией: Одри, будучи магглой, яростно защищала либеральную систему, которую считала лучшей экономической моделью, в то время как Рон был приверженцем более регулируемого подхода. Гермиона с Перси обменивались политическими новостями под внимательным взглядом Артура, который все больше отдалялся от своих обязанностей главы отдела, но все так же интересовался всем, что происходило в Министерстве. Рядом с ним сидела Анджелина, но взгляд ее был затуманен, словно мыслями она была далеко. Гарри был более чем уверен, что она задумалась о своем текущем расследовании и размышляла о предстоящих допросах, запланированных на завтра.

Молли, как всегда, умудрялась одновременно следить за детьми, готовить еду и участвовать в разговорах. Она отодвинула нож, который лежал в опасной близости от Джеймса и его двоюродных братьев, быстро подняла опрокинутый Луи стакан и взмахом волшебной палочки убрала пролившуюся воду.

Все говорили достаточно громко, чтобы быть услышанным, и это только усиливало общую какофонию звуков, напоминая многолюдный базар в выходной день.

— Я рада, что Тедди окружен такой теплой семейной атмосферой, — тихо проговорила Андромеда, слегка наклонившись к Гарри. — Не хочу сравнивать с тем, что испытала я сама в детстве, но теперь вижу, что не смогла этого дать своей дочери.

— Вам просто не хватало дюжины разновозрастных детей, — усмехнулся Гарри.

— С сестрами все было не слишком гладко, — с легкой ноткой ностальгии в голосе заметила Андромеда. — Я хотела дать Доре мир и покой, которых сама была лишена. Я боялась соперничества между детьми, превращающего любое занятие в битву. Но глупо воспитывать детей, исходя из своих собственных желаний. Думаю, Дора скучала по общению и благодаря дару метаморфа всегда была вне конкуренции.

— Невозможно знать заранее, — заметил Гарри. — Только спустя время мы поняли, что Альбус родился слишком рано, а Джеймсу нужно было больше времени, чтобы побыть единственным ребенком. Но теперь, когда они здесь, как можно жалеть о том, что Альбус и Лили с нами? Никто не знает, была бы Тонкс счастливее с братьями и сестрами, — добавил он. — Она прожила свою жизнь и оставила нам замечательного мальчика.

— Да, нет смысла пытаться переписать прошлое, — согласилась Андромеда. — Нужно просто делать всё, что в наших силах, с учётом сложившихся обстоятельств.

Наконец, все расселись за столом. С ростом семьи старая кухня стала слишком тесной. Два года назад Рон нанял мастеров, чтобы её расширить. Вся мебель была заменена, но Молли настояла на сохранении старого стола, который ей подарили в день свадьбы. Его оснастили дополнительной конструкцией, чтобы вместить всех. Диван и другую мебель в гостиной уже обновляли несколько лет назад, они оставались в хорошем состоянии, поэтому их трогать не стали, однако само помещение расширили, добавив больше места.

Несмотря на магию, позволявшую оптимизировать пространство внутри, общая форма дома была слегка изменена, и отныне «Нора» выглядела более вытянутой. Джордж пошутил, что теперь родительский дом стоит называть «Жаба», но никто не поддержал эту идею.

Поначалу разговор крутился вокруг Хогвартса. Всем нравилось слушать о школе чародейства и волшебства. Взрослых охватывала ностальгия по школьным годам, а детей завораживали рассказы о волшебной школе, где им самим предстояло учиться. Тедди попросили поделиться новостями о знакомых профессорах. Сначала ему было непривычно отвечать на такие вопросы, поскольку он раньше не задумывался о том, что учителя могут иметь свою личную жизнь вне школы. Он затруднялся ответить на некоторые вопросы, но, судя по всему, дела у профессоров шли неплохо: экзаменационные вопросы оставались в тайне, а разбирательств по поводу несправедливо выставленных оценок не было.

Зато Тедди с удовольствием рассказал о нечестном способе, благодаря которому хаффлпаффцы выиграли Кубок школы: они зубрили весь год, зарабатывали максимальное количество очков и избегали отработок. С явным отвращением в голосе Тедди также признал, что в этом году слизеринцы откровенно лучше проявили себя в Кубке по квиддичу.

— Это все из-за нашего вратаря, — резко заявил он. — Он не так уж и плох, но в дни матчей у него сдают нервы и он превращается в ни на что не способного игрока. Это ужасно! С таким ситом не выиграешь!

— Быть вратарем не так уж и легко, — возразил Рон.

Когда к столу подали основное блюдо, Джинни как раз начала рассказывать о своём дне.

— Мы ожидали, что посетителей будет немного, ведь школьники еще не вернулись из Хогвартса. Однако пришло несколько журналистов, которых мы вчера, кстати, не приглашали — им просто стало любопытно посмотреть на нас… А еще было много родителей, между прочим. Они пришли узнать, будет ли их детям интересно посетить наш музей.

— Мы предложили им самим в этом убедиться и продали билеты с открытой датой, чтобы они могли использовать их, когда дети вернутся из школы, — добавила Флер. — Это чтобы они не передумали.

— Эльфы по-прежнему сопровождают посетителей? — уточнил Артур.

— Да, но они еще не совсем освоились, и мы помогаем им управлять группами, — ответила Джинни. — О, кстати, Андромеда, к нам приходил Кедмон Селвин, сразу как только ты ушла за Тедди.

Кедмон Селвин был председателем политического движения «Магия, Квиддич и Традиции», оппозиционной партии в британском магическом мире. «Ежедневный Пророк» регулярно публиковал его колонки с критикой идей, продвигаемых «АльМагом», более прогрессивно настроенном еженедельнике Ли и Падмы Джордан.

— Ну что ж, — отозвалась Андромеда, — по крайней мере, мы знаем, что будет завтра в «Пророке».

— Хорошо, что многие люди пришли, чтобы составить собственное мнение, — заметила Джинни. — Так что его ядовитые замечания возымеют меньший эффект.

— Это неизбежно, — сказал Перси. — Пока вас поддерживает Министерство, будет и критика от МКТ.

— Ну глупость же, — Джинни печально вздохнула. — Как будто, всегда должен быть кто-то правый и неправый.

— Селвин будет рад услышать, что ты считаешь, что иногда он бывает прав, — шутливо отозвался Гарри.

Он взглянул на Рона, который подмигнул ему в ответ. Мастер Гильдии ремесленников не был полностью против аргументов, выдвигаемых Селвином в экономических вопросах. Гарри не имел собственного мнения на этот счет из-за недостатка знаний, но лояльно поддерживал позицию друга, даже если это означало уступить кому-то, кто не разделял их гуманистические ценности.

Рон возглавлял Гильдию уже семь лет. Гарри вспомнил его неуверенность в начале и страх не справиться с ответственностью. Но чувство долга побудило Рона делать все возможное, учиться на ошибках и прислушиваться к хорошим советам. Он быстро повзрослел и был переизбран через пять лет с поддержкой почти восьмидесяти процентов голосов. Теперь он уверенно чувствовал себя на этом посту, не позволяя тем не менее власти вскружить голову. Гарри был уверен, что даже если однажды его другом и овладеет гордыня, вся его большая семья вмешается и своим сарказмом наведет порядок, сняв с головы Рона корону.

Остаток ужина прошел за обсуждением планов на следующие два месяца. Как и каждый год до этого, все приезжали на лето в «Нору» и разбивали палатки в саду. Было решено подготовить все завтра же, благо, что была как раз суббота. В понедельник те, кому нужно было идти на работу, оставят детей под присмотром счастливчиков, которые уже были в отпуске. Эльфы, категорически отказывавшиеся брать отпуск, и наемные няни помогут справиться с двенадцатью детьми.

Джинни и Флер планировали все лето заниматься Музеем, отдыхать они собирались в сентябре. Андромеда вызвалась помогать им в те дни, когда не будет проводить время с Тедди. Гарри решил, что все лето будет дежурить в Аврорате, чтобы потом уйти в отпуск одновременно с женой. Зато большая часть взрослых смогут спокойно отдохнуть минимум две недели и провести их в кругу семьи.

— Нужно будет построить шалаши, — сказал Тедди. — Можно я на несколько дней приглашу друзей?

— Это все те же Дэвид и малышка Изабель? — поинтересовалась Молли. — Они прекрасно воспитаны.

— Да, они, — кивнул Тедди, слегка покраснев при упоминании своей подружки, чем вызвал понятливые улыбки у женской части.

— Кстати, я рассчитываю на твою помощь в магазине, — напомнил Рон. — Летом просто гигантский спрос.

— Магию ему использовать нельзя, — добавила Андромеда.

— Большая часть работы выполняется вручную без применения магии, — заверил ее Джордж.

Никакого обмана не предполагалось, хотя все прекрасно понимали, что обнаружить магию несовершеннолетнего в том потоке чар, которые применялись в подсобке магазина приколов, просто невозможно. Поэтому все терпимо относились к таким вещам при должном контроле со стороны взрослых.

— Хорошо, тогда в понедельник? — уточнил Тедди.

— Да, чем раньше начнешь, тем лучше, — согласился Рон. — Пять галлеонов в неделю и отпуск, когда приедут твои друзья. Как тебе такое предложение?

— Я в деле!

— Вы говорили, что научите меня летать на метле перед Хогвартсом, — напомнила Виктуар.

— Завтра же я дам тебе первый урок, — пообещал ей отец.

— А как же я? — спросила Доминик.

— Тебе придётся подождать, пока не исполнится одиннадцать, как мне! — воскликнула Виктуар.

— Вик, не говори с сестрой таким тоном, — осадила Флер дочь и повернулась к Доминик: — Милая, ты знаешь правила, поэтому нет.

— Ну вот, все веселье всегда достается одним и тем же, — недовольно забурчала Доминик.

— Ну-ну, — вмешался Артур. — Ты можешь пойти со мной в маггловский городок. Я видел, они устроили там ярмарку.

Все дети тут же наперебой стали просить дедушку взять их с собой, а Гарри с Джинни обменялись теплыми улыбками. Вырастив семерых детей, Артур был рад взяться за следующее поколение.

Памятка о детях

11 лет и старше

Тедди (Римус и Дора Люпин-Тонкс)

Виктуар (Билл и Флер Уизли-Делакур)

7-8 лет

Доминик (Билл и Флер Уизли-Делакур)

Фредерик (Джордж и Анджелина Уизли-Джонсон)

5-6 лет

Джеймс (Гарри и Джинни Поттер-Уизли)

Луи (Билл и Флер Уизли-Делакур)

Роза (Рон и Гермиона Уизли-Грейнджер)

Альбус (Гарри и Джинни Поттер-Уизли)

3 года

Роксана (Джордж и Анджелина Уизли-Джонсон)

Лили Луна (Гарри и Джинни Поттер-Уизли)

Маркус (Дадли и Сара Дурсль-Мэлоун)

Хьюго (Рон и Гермиона Уизли-Грейнджер)

16 месяцев

Молли II (Перси и Одри Уизли-Джордиано)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: с 4 июля по 13 октября 2011

В понедельник утром в кабинете Гарри уже ждал на столе свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Газета была открыта на двухстраничной статье за авторством Кедмона Селвина. Гарри решил, что это может подождать несколько минут. Сначала он предложил своему заместителю небольшое печенье из жестянки, которую вручила ему Молли сегодня утром. В этот день все взрослые, ушедшие из «Норы» на работу, унесли с собой небольшой пакет, содержимое которого должно было помочь им справиться с тяжелым рабочим днем.

Бравые работники разделили завтрак с Тедди, которому предстояло провести первый день в качестве сотрудника Рона и Джорджа. Подросток, гордящийся тем, что стал взрослым, поменял привычный горячий шоколад на чашку кофе. У Гарри сложилось впечатление, что напиток не пришёлся ему по вкусу, хотя Тедди старался не морщиться и одним глотком осушил чашку. Молли и Андромеда переглянулись: Гарри готов был спорить, что на следующий день юному работнику предложат вкусный горячий шоколад, словно этого эпизода никогда и не было.

В отличие от Тедди, который с вообушествеим ждал своего первого рабочего дня, Гарри без энтузиазма сел за стол и принялся изучать мнение основателя «Магии, Квиддича и Традиций» об открытии Музея магии. Как и ожидалось, политик категорически не одобрял того, что нечеловеческая магия занимала почетное место рядом с магией волшебников. Ведь в музее не только была целый зал, посвященный творениям гоблинов и искусству гадания от кентавров, но также еще и рассказывалось о том, как волшебники черпали у них вдохновение для изобретения заклинаний.

«Жаль, что это предприятие, в создании которого мы все принимали участие, поскольку Гильдии и Министерство влили в него немало галлеонов, в итоге не соответствует заявленной ранее цели, а его организаторы ступили на скользкую дорожку предвзятой дезинформации», — бушевал в статье Селвин.

«Я был возмущен, узнав, что магическое сообщество было ограблено. То, что должно было стать предметом нашей гордости, на самом деле является инструментом антиколдовской пропаганды. Мало того, что нас пытаются заставить поверить, что волшебники сами ничего не изобрели, так еще и нечеловеческие существа — эльфы и оборотни — являются проводниками по нашему собственному музею».

— Ох уж этот Селвин, не изменяет себе, — заметил Гарри, откладывая газету в сторону.

— Рад, что ты это так воспринял, — поздравил его Причард.

— Ну, такая критика точно не испугает мою жену и ее единомышленников, — уверенно произнес командующий аврорами.

Этим же вечером в «Норе» обсудили утреннюю статью, и Джинни заявила, что обратная связь оказалась даже более взвешенной, чем она ожидала.

— Учитывая количество посетителей и тех, кто предоставил нам информацию и экспонаты, думаю, беспокоиться не о чем, — согласилась Флер.

— Но он явно пытается намекнуть на то, что вы присвоили деньги для личных нужд, — обеспокоенной заметил Перси.

— Мастера Гильдий финансировали открытие Музея и внимательно следили за тем, что делает Джинни, поэтому они будут первыми, кто встанут на его защиту, — заметил Рон. — Если мы этого не сделаем, то будем выглядеть дураками.

— Тем более не вмешивайся, — посоветовал Перси. — Меньше всего нам нужны обвинения в использовании семейных связей для хищения финансирования.

Рон закатил глаза, но промолчал. Было ясно, что ему не нужна была помощь брата, чтобы прийти к такому же выводу.

— Тедди, тебе лучше сегодня не засиживаться допоздна, — мягко сказала Андромеда, умело меняя тему. — Завтра кому-то рано вставать.

— Ну, бабушка, — запротестовал тот. — Еще ведь даже девяти нет…

— Пока ты соберешься, как раз пройдет еще час.

— Да и мы уже скоро пойдем спать, — пришел на выручку Рон. — Первые рабочие дни после отпуска обычно такие хлопотные.

— Кстати, ты знаешь, что бывает, когда кто-то у нас опаздывает на работу? — многозначительно спросил Джордж.

Тедди посмотрел на него настороженно, не понимая, серьезно тот говорит или шутит.

— Все опоздавшие становятся добровольцами в тестировании новинок, — продолжил тот.

— И он, увы, не шутит, — сочувственно поддержала Анджелина.

— Подтверждаю, — добавил Гарри. — Я помню, как громко и долго возмущался Оуэн из-за того, что ноги Элоизы на три дня превратились в утиные.

— А если никто не опаздывает, кто тогда тестирует новинки? — переспросил Тедди, чтобы наверняка убедиться, что его не обманывают.

— Мы с Джорджем, — улыбнулся Рон. — Привилегия изобретателей. Но мы с удовольствием уступаем ее другим, когда представляется возможность. А теперь спать, молодой человек.

— И это касается всех, — произнесла Джинни, взглянув на часы. — Юные Поттеры, все по палаткам!

— Но нам завтра не нужно на работу, — возразил Джеймс.

— Зато вы младше, — ответила Флер. — Уизли-Делакуры, тоже по постелям!

С недовольным бормотанием и кислыми выражениями на лицах, ребятня все-таки отправилась чистить зубы.

* * *

В следующую среду в «Альтернативной Магии» было опубликовано интервью Джинни. Ли решил, что будет интересно дать возможность представителю Музея ответить на обвинения, прозвучавшие два дня назад в «Ежедневном Пророке» устами Селвина, поэтому Падма отправилась к директору Музея, чтобы взять у нее комментарии.

АльМаг: Миссис Поттер, вы безусловно ознакомились с критикой, высказанной в адрес вашего музея лидером МКТ. Вам есть что возразить на это?

Джинни Поттер: Я бы не стала столь категорично утверждать, что выбор наших источников вдохновения имеет сугубо политический подтекст. Но игнорировать их было бы такой же ошибкой. То, как мы представляем вещи, неизбежно будет отражать наши взгляды. Мы стремились передать то, что считаем исторической и магической правдой.

АльМаг: Вы часто подчеркиваете связь магических инноваций с прошлыми традициями у магических существ. Обычно нас учат не этому.

Поттер: Но мы ничего не преувеличили: тот факт, что эльфы мгновенно перемещались из одного места в другое задолго до волшебников, широко признан в литературе по магическому транспорту. Нет сомнений, что изобретатель аппарации имел в виду именно этот пример. Точно так же ни одна серьезная книга не может обсуждать древние ремесла, не упоминая о влиянии гоблинских изобретений на эволюцию наших технологий. Мы просто проиллюстрировали это, показав магические и гоблинские изделия, расположенные в хронологическом и географическом порядке.

АльМаг: Правда ли, что ваш персонал в основном состоит из нелюдей?

Поттер: Мы нанимаем эльфов, это правда, просто потому что они были первыми, кто откликнулся, когда мы дали объявление в прессе, и обладали необходимыми нам навыками. Но с нами работают и волшебники.

АльМаг: Являются ли они оборотнями, как предполагает мистер Селвин?

Поттер: (смеется) Если мистер Селвин может распознать оборотня с первого взгляда, то он наделен способностями, которых я лишена. В прошлом можно было заподозрить оборотней по наличию царапин и укусов, которые они получали во время полнолуния. Но теперь благодаря новому Аконитовому зелью, они не трансформируются, и я не представляю, как можно отличить их от других волшебников.

АльМаг: Но вы их нанимаете?

Поттер: Честно говоря, я не знаю. Я не интересуюсь тем, что делают мои сотрудники в ночь полнолуния.

АльМаг: Довольны ли вы результатами первых нескольких дней работы?

Поттер: У нас было очень много посетителей, что, безусловно, очень радует. Кроме того, к нам поступили запросы на экскурсии от иностранных групп. Мы с партнерами очень довольны тем, как идут дела.

* * *

Все шло настолько хорошо, что в пятницу во время обеденного перерыва Джинни внезапно объявилась в кабинете Гарри.

— Милая? — воскликнул удивлённый, но не встревоженный Гарри, ведь на лице Джинни сияла широкая улыбка.

— Я только что из Отдела магического транспорта, куда ходила просить разрешение на подключение второго камина для нашего музея, — сказала Джинни. — Может, пообедаем вместе?

Они уже давно не обедали наедине, поэтому решили воспользоваться случаем. Гарри связался с «Божественной кухней» — знаменитым французским рестораном, — и, хотя столики обычно там нужно было бронировать заранее, Гарри, благодаря своей славе Мальчика-Который-Выжил, смог получить столик на двоих уже через час. Он достаточно настрадался от преимуществ своей известности, но в этот раз решил ими воспользоваться.

— Ну что, все идет так, как ты хотела? — спросил Гарри, как только они сделали заказ.

— Я устала, — призналась Джинни. — Но, понятное дело, брать отгулы на эти выходные я не собираюсь.

— Собираетесь закрыться на выходной в понедельник, как и планировали?

В порядке исключения первую неделю Музей работал ежедневно.

— Да, закроемся, иначе персонал просто не выдержит, — произнесла Джинни. — Я даже подумываю нанять на лето несколько временных сотрудников.

— Парочку чистокровных, чтобы заткнуть злые языки? — спросил Гарри.

— Если такие найдутся, то да, мы их возьмем, — заверила Джинни, понизив голос. — Хотя до сих пор мы отдавали предпочтение тем, кому, по нашему мнению, было труднее всего найти работу.

— Я узнаю о тебе много нового, милая моя жена, — с шутливой интонацией произнес Гарри.

— Почему бы нам не сменить тему? Я бы с удовольствием вернулась к роли домохозяйки без всяких обязанностей.

— А я к работе рядового аврора? — рассмеялся Гарри. — Боюсь, мы не доживем до десерта.

Они тепло улыбнулись друг другу. Оба с радостью признавали, что любят свою работу, несмотря на связанные с ней большие обязательства.

— В следующий раз, когда ты захочешь произвести революцию в магическом сообществе, предупреди меня заранее, — потребовал Гарри. — Чтобы я был готов к тому, что все будут спрашивать о моей жене, не обращая на меня ни малейшего внимания.

— Так вот что происходит? Тогда ты должен мне услугу.

— Как пожелаете, моя прекрасная леди, — галантно ответил Гарри.

— Почему бы нам не начать с закусок, — предложила Джинни, когда принесли две красиво сервированные тарелки.

* * *

Июль пролетел в мгновение ока. На протяжении четырех недель Тедди работал без выходных под бдительным присмотром своих "дядюшек". Хотя те не слишком-то щадили молодого человека, они были крайне довольны его работой. Каждую субботу вечером они не скупились на похвалы и щедро одаривали его пятью галлеонами.

Рон и Джордж смогли успокоить Андромеду. Ее внук прекрасно справлялся с порученными обязанностями, если его правильно направлять и заинтересовать. Даже если Тедди не будет блистать в учебе, из него, несомненно, выйдет толковый ремесленник.

— Пусть отдохнет две недели с друзьями, — предложил Рон. — А потом во второй половине августа вернём его обратно и покажем, что значит управлять магазином. Я хочу, чтобы он понял, что просто разбираться с текущими делами недостаточно и что ему нужно постоянно расширять свои знания, если в будущем он хочет стать сам себе хозяином. Не говоря уже о том, что ему придется подтянуть трансфигурацию и чары.

— Не знаю, что бы я делала без тебя, — с благодарностью призналась Андромеда.

— Никто не сможет воспитать ребенка в одиночку, — заметил Артур. — Общество всегда играет свою роль в этом процессе.

Эти слова заставили Рона задуматься:

— У нас принято брать учеников в подмастерья в магазины, — заметил он. — Но обычно это те, кто знаком с кем-то из наших знакомых. Может, нам стоит расширить круг и набирать ребят прямо из Хогвартса, чтобы все получили равные шансы?

— Мы можем составить список заинтересованных ремесленников. И если кто-то из учеников захочет, ему просто нужно будет откликнуться на заявку, — дополнил Джордж. — Это станет для них отличной возможностью попробовать себя в чем-то новом.

— А зачем вообще ограничиваться только ремесленниками? — заметила Гермиона. — Они могли бы проходить практику в Министерстве магии, на фермах, в ресторанах и в других местах.

— Что если бы все ученики Хогвартса в конце шестого курса работали бы в разных местах по две недели во время летних каникул? — предложила Анджелина. — Это можно было зачесть как дополнительные баллы за ЖАБА.

— У нас в школах уже есть обязательная стажировка, — отметила Одри.

— Но для использования магии за пределами Хогвартса они должны быть совершеннолетними, — напомнила Гермиона.

— Можно сделать исключение для тех, чей день рождения выпадает на конец августа, — заметил Артур.

— Если их магическая практика будет ограничена местом работы, то это вполне возможно, — согласился Перси.

— Остается лишь вынести это предложение на рассмотрение Совету попечителей Хогвартса, — подвел итог Гарри, задумавшись о том, сколько ценных идей рождалось в других семьях, но оставались нереализованными лишь потому, что их авторы не имели возможности донести их до тех, кто мог бы воплотить их в жизнь.

* * *

Друзья Тедди, Изабель и Дэвид, приехали в «Нору» в начале августа. Было видно, что между Тедди и Изабель возникла взаимная симпатия, что показалось Гарри очень милым. Другие дети, казалось, были совершенно равнодушны к этой идиллии. Им было гораздо интереснее узнать, кто сможет выбрать для них новую игру, или кто будет аврором, а кто черным магом в их очередной игре.

Виктуар, старшая дочь Билла и Флер, отличалась властным и ревнивым характером, но ни Изабель, ни Дэвид не пытались оспаривать ее лидерство. Виктуар уважала старшинство Тедди и прислушивалась к его пожеланиям. Конечно, время от времени между детьми возникали небольшие трения и споры, особенно между братьями и сестрами. Но в целом эта небольшая компания хорошо ладила друг с другом, часто разделяясь на группы по возрасту, и, казалось, счастливо проводила летние каникулы.

* * *

Через несколько дней после приезда гостей в «Нору» ребята получили письма из Хогвартса с итоговыми оценками. Тедди был разочарован результатами: хотя он учился лучше, чем в прошлом году, ему еще предстояло приложить немало усилий, чтобы догнать своих более успешных одноклассников. Особенно его огорчили результаты по зельям — всего лишь «Удовлетворительно», что было значительно ниже его ожиданий.

— Наверное, я просто перенервничал, — объяснил Тедди.

— Неужели новый профессор зельеварения такой уж страшный? Мне казалось, ты к нему хорошо относишься.

Профессор Слагхорн наконец ушел на пенсию, и его место занял некий Лекрюзе, которогоТедди охарактеризовал как «не слишком старого» — около тридцати лет, как поняли взрослые, — и вполне дружелюбного.

На что Рон тогда заметил: «Некоторым людям действительно невероятно везёт, а они об этом даже не подозревают».

— Нет, я боялся не самого профессора, а того, что допущу какую-то маленькую ошибку, которая все испортит.

— Ты прав: чтобы зелье получилось, нужно не так уж и много, — согласился Гарри. — Но в процессе работы вырабатываются те самые рефлексы, которые помогают справиться. Поверь, я тоже мучился с этим предметом, но в итоге одолел его. Это было нелегко и неприятно, но учитывая, что это помогло мне получить нынешнюю работу, думаю, оно того стоило.

Тедди лишь закатил глаза на эту наставническую речь, что Гарри счет самой подходящей реакцией от подростка.

* * *

Несколько дней спустя Андромеда попросила Гарри и Рона принять участие в обсуждении дополнительных предметов, которые Тедди будет изучать на третьем курсе.

— Тедди выбрал маггловские технологии и уход за магическими существами, — начала бабушка. — Третьим предметом он хочет брать прорицания или маггловедение, но я бы предпочла, чтобы он изучал арифмантику или древние руны.

— А какая от этого мне польза? — спросил Тедди.

— Чтобы научить тебя рассуждать логически — это пригодится тебе на протяжении всей жизни, — ответила Андромеда.

— Но для этого нужно много работать! — запротестовал Тедди.

— В том-то и дело! — строго произнесла Андромеда. — Ты выбираешь предмет, который требует минимальных усилий. Но я не думаю, что это хороший критерий — скорее, наоборот.

Рон и Гарри переглянулись, с трудом сдерживая смех, вспомнив о собственных рассуждениях в подобной ситуации.

— Думаю, тебе стоит выбрать либо древние руны, либо арифмантику, чтобы развить в себе дисциплину и вкус к усердной работе, — настойчиво сказала Андромеда.

Тедди стиснул зубы, и стало очевидно, что они просто вновь возвращаются к предыдущему спору.

— Андромеда, чего мы на самом деле хотим от Тедди? — вмешался Рон.

— Чтобы он хорошо учился, — ответила та, слегка озадаченная вопросом.

— Мы знаем, что Тедди способен хорошо выполнять порученную ему работу, — заверил ее Рон. — Он доказывал это на протяжении всего лета. Думаю, нам важно, чтобы его учеба позволила ему заниматься той работой, которая ему по душе и в которой он сможет преуспеть.

— Это само собой разумеется, — согласилась Андромеда.

— Поэтому, чтобы достичь этой цели, Тедди нужно получить хорошие оценки по ключевым предметам на экзаменах ЖАБА. Пять ЖАБА считаются достойным уровнем. Ему понадобятся трансфигурация, чары, зельеварение и защита от тёмных искусств. Значит, это четыре ЖАБА, к которым он сможет добавить ещё один предмет — тот, в котором он проявит себя лучше всего, например, теорию маггловских технологий. Вы согласны с таким планом?

— Ну, да... — медленно проговорила Андромеда, явно настороженная предстоящим.

— Это разумный подход с фундаментальной точки зрения. Поэтому я думаю, будет правильным не перегружать Тедди и дать ему время, чтобы подтянуться по этим четырём предметам, чтобы он мог оставить их на шестом курсе. Неважно, будет ли он изучать маггловедение или прорицание, главное, получить высшие оценки на СОВ, чтобы не терять время впустую.

После этого последовало задумчивое молчание. Андромеда взвешивала аргументы, а Тедди благодарно смотрел на Рона. Гарри попытался оправдать своё присутствие:

— Думаю, изучение магглов будет интереснее, чем прорицания. Кроме того, это может стать полезным дополнением к интересу Тедди в области технологий.

Тедди умоляюще посмотрел на бабушку.

— Хорошо, пусть будет маггловедение, — со вздохом согласилась она. — Но ты же понимаешь, Тедди, мы хотим, чтобы у тебя были только высшие оценки по основным предметам. До этого ещё далеко, так что тебе придётся серьёзно поработать.

— Да, бабушка.

— Мне нужны не обещания, а результаты.

— Да, бабушка.

— Значит, с этим решили. Ты можешь присоединиться к кузенам.

Тедди поспешил уйти, словно боялся, что бабушка передумает. Андромеда посмотрела на двух помощников.

— Спасибо вам обоим. Чем больше Тедди растет, тем больше я чувствую себя бессильной, — призналась она.

— Очень важно умение делегировать второстепенные задачи, — утешил ее Рон. — Вы даете ему эмоциональную стабильность и представляете авторитет, а это главное. Все, что я принес, — это мои знания о мире работы. А что касается Гарри... на что ты вообще годишься?

— Я отговорил его от прорицаний, — скромно напомнил тот.

— Ты хороший крестный, — согласился Рон. — Не пора ли нам выпить?

* * *

На предпоследней неделе августа настало время подумать о походе в Косой переулок для покупки школьных принадлежностей. Андромеда взяла выходной. Так же поступила и Флер: она хотела сопровождать дочь Виктуар в важном деле — приобретении её первой волшебной палочки. Вечером Виктуар с гордостью показала всем новый школьный сундук, форму и самое главное коричневую сову по имени Афина.

Виктуар с нетерпением ждала возможности попробовать заклинания из учебников, но родители были непреклонны и спрятали её палочку подальше, чтобы не было соблазна. Девушка была разочарована, что ей не купили метлу, но Билл и Флер решили, что это подождёт до следующего года. Поэтому Виктуар придётся довольствоваться теми навыками полёта, которые она получила летом. Она оказалась способной ученицей, менее бесстрашной, чем Тедди, но более внимательной к советам. Джинни, наблюдавшая за её полётами, заверила, что у нее отличная подготовка и с опытом она станет летать еще лучше.

Вскоре настало время собирать чемоданы и провожать двух старших детей на вокзал Кингс-Кросс. Как обычно, Гарри сопровождал своего крестника Тедди.

— Повеселись, — ритуально напутствовал он.

— Усердно работай над своими оценками, — посоветовала Андромеда. — Помни, что сказали Рон и Джордж.

— Да, бабушка, — вздохнул Тедди.

— Присматривай за Виктуар, — попросила та. — Первые дни обычно самые трудные.

И действительно, стоявшая неподалеку Виктуар все никак не могла расстаться с родителями.

— Не переживай! Мы договорились о секретном языке, чтобы общаться на расстоянии и давать знать, что все в порядке, — заверил бабушку Тедди. — Любой, кто посмеет обидеть Виктуар, быстро поймет, с кем связался.

— Только не дерись, — с тревогой сказала Андромеда.

— Ты ведь в Хаффлпаффе, а не в Гриффиндоре, — напомнил Гарри.

Тедди одарил их совсем не ободряющей улыбкой, после чего обнял и поднялся в поезд.

— Увидимся на Рождество, — небрежно бросил он. — Ну же, Вик, идем! Изабель ждет меня в третьем вагоне.

Билл поднялся в поезд, чтобы помочь дочери поставить сундук и клетку с совой. Гарри показалось, что он заодно еще и дал Тедди указания.

— До Рождества еще так далеко! — вздохнула Флер. — Никогда не понимала, почему в Хогвартсе так долго держат детей. Почему их не отпускают домой на каждые выходные, как в Шармбатоне?

— Это все маггловское влияние, — ответила Гермиона. — Насколько я помню, когда школу модернизировали в XIX веке, они ориентировались на английскую систему интернатов.

— Может, пора снова модернизировать? — предложила Флер.

— Все уже привыкли к этому, так что будет трудно отойти от устоявшихся привычек, — рассудил Гарри. — Не думаю, что Совет попечителей согласится на такую революцию.

Прозвучал свисток начальника станции. Еще несколько встревоженных восклицаний от опоздавших семей, которые только что успели втащить чемоданы и впихнуть детей в последний вагон, и поезд исчез в клубах дыма.

* * *

На следующий день новость разнеслась по семейным зеркалам: Виктуар распределили на Рейвенкло.

— Хоть какое-то разнообразие, а то все Гриффиндор да Гриффиндор, — сказала Джинни.

— Что ж, тогда не будем давить на наших детей, — поддразнил Гарри.

— Пусть идут куда хотят, лишь бы не вместе. Альбусу будет легче, если Джеймса не будет рядом.

— К тому времени у них все может измениться, — заметил Гарри.

В начальной школе Джеймс присматривал за братом и не позволял никому его трогать, но при этом сам любил его подразнить, пряча вещи или неправильно отвечая на вопросы, что иногда было слишком тяжело для бедного Альбуса.

В целом, в поведении Джеймса проявлялась естественные задор и живость, которые сами по себе не были предосудительными. Он был жизнерадостным и очаровательным ребенком с добрым сердцем, но любил привлекать к себе внимание своими шалостями. Однако, эти проказы не всегда нравились чувствительному Альбусу, поэтому Джинни и Гарри часто вмешивались, чтобы урезонить старшего сына.

Альбус был гораздо более сдержанным, наблюдательным и осмотрительным. В отличие от брата, он мог долго играть в тишине, будучи вполне самодостаточным. Его зеленые глаза, унаследованные от отца, и мягкий нрав располагали к себе взрослых, которые с удовольствием его обнимали, что доставляло ему огромное удовольствие. Особенно хорошо он ладил с Артуром, чья тихая мягкость была созвучна его собственному характеру.

Летом братья много времени проводили с Луи и Розой, которые спокойно реагировали на выходки Джеймса, и Альбусу удавалось им подражать. Поэтому отношения между братьями улучшились, но Джинни опасалась, что эффект от каникул скоро пройдет.

С началом нового учебного года посещаемость музея резко упала. Некоторые волшебники ждали окончания каникул, чтобы спокойно посетить новое место, но прежнего ажиотажа уже не было. Решили в итоге открывать музей всего на несколько часов в день, чтобы сотрудники, трудившиеся все лето почти без выходных, могли отдохнуть. Как и обещали себе два месяца назад, Джинни и Гарри уехали на две недели из Англии. Молли была рада, что с ней остались Джеймс, Альбус и Лили, и что после двух напряженных месяцев ее дом не был совершенно пустым.

Путешествие по континентальной Европе началось с Испании, где Джинни встретилась с коллекционером, специализирующимся на записях об охоте на ведьм в XVII веке. Он показал им камни, которые клали на верхушки маггловских дымоходов, чтобы ведьмы не могли на них садиться. Хотя коллекционер отказался предоставить свои экспонаты для музея, он позволил им полюбоваться коллекцией и рассказал увлекательные истории.

— Думаешь, разместить у вас что-нибудь подобное? — спросил Гарри, когда они закончили.

— Почему бы и нет, — Джинни пожала плечами. — Это часть нашей истории, и многие заклинания, как например чары щекотки, были изобретены именно в то время, чтобы спастись от преследований. То же самое можно сказать и о таких полезных чарах, как магглоотталкивающие и заклинание ненаносимости. Понимаю, что тебе не хочется напоминать о том, в чем можно обвинить магглов, но, несмотря на разногласия с Селвином, я не могу отвергать эту важную часть нашей истории из-за политики.

— Я понимаю, — согласился Гарри. — Но в таком случае почему этого уже нет в музее?

— Пришлось делать выбор, и некоторые экспонаты были отложены из-за ограничений по времени и средствам. Но этот материал есть в нашем списке, и со временем он будет выставлен. Наш коллекционер дал мне множество подсказок и адресов, где можно найти необходимые артефакты.

Следующей остановкой стала итальянская Венеция, где традиции колдовства были очень сильны. Магия не позволяла городу уйти под воду, а волшебники смешивались с населением каждый год во время знаменитого карнавала. Они посетили несгораемый остров Санта-Моргана, затем Гарри прогулялся по маггловским улицам, а Джинни отправилась в библиотеку Скуэлы, венецианского университета волшебников.

Затем они поехали в Женеву, чтобы посетить банковскую штаб-квартиру гоблинов. Это была редкая привилегия для людей. Билл был удивлен и немного позавидовал, узнав, что их просьба о встрече была удовлетворена. Он сделал вывод, что гоблинский отдел музея пользовался большой популярностью среди магических существ. Гарри был впечатлен защитными сооружениями, окружавшими здания. Он понял, что банк в Косом переулке, хоть и считался большинством британских волшебников неприступным, на самом деле не демонстрировал весь уровень мастерства гоблинов.

— Вы даже не сможете войти, не говоря уже о том, чтобы выйти, — подмигнул их проводник.

— Понял, — спокойно ответил Гарри, добавив: — И у меня нет ни малейшего желания это проверять. Тогда это был отчаянный манёвр в весьма необычной ситуации.

Проводник пожал плечами:

— Лично я считаю, что вы виноваты меньше, чем директор банка. Его понизили в должности и сослали в тропики. Мы, знаете ли, не очень любим жару.

Гарри прекрасно понимал, почему его так не любят английские гоблины. Он был символом их глубокого унижения.

— Полагаю, защиту отделения в Косом переулке пересмотрели, — заметила Джинни.

— Полностью, — кивнул гоблин.

Затем они отправились в Центральную Европу. В Карпатах посетили колонию вампиров, а затем поехали в Россию, где заглянули в дом Бабы Яги, бережно сохраненный в память о самой известной ведьме этого региона.

Две недели пролетели словно сон. К этому времени Гарри уже нужно было возвращаться на работу. Но Джинни продолжила свое путешествие без него. Она отправилась в Индию, где двоюродная сестра Парвати и Падмы приютила ее и познакомила с факиром, с которым у нее состоялась увлекательная беседа.

Возвращаясь на юго-запад, она сделала несколько остановок в Африке. Ей посчастливилось побывать на представлении анимистских танцев и обрядов. По возвращении Джинни призналась Гарри, что надеется, что другие волшебники, выросшие на информации, полученной в ее музее, захотят узнать больше об иноземной магии и отправятся любоваться ее проявлениями вживую.

* * *

Поттеры вернулись к размеренной жизни. Трое их детей теперь учились в школе. Гарри видел их по утрам, когда не уходил слишком рано, и по вечерам, если не задерживался на работе допоздна.

Джинни также вернулась к более спокойному графику. В музей по-прежнему приходило несколько посетителей в день, но теперь ей не нужно было за ним присматривать, так как эльфы-хранители прекрасно справлялись со своей работой. Она все еще планировала усовершенствовать некоторые залы в музее. Как показал опыт, они оказались менее функциональными, чем ожидалось изначально. Вместе с Андромедой и Флер Джинни работала над временными выставками, чтобы увеличить поток посетителей.

К большому удовлетворению Джинни, это оставляло ей много времени для ухода за детьми. Хотя работа была не такой захватывающей, как в прошлом году, она наконец обрела столь ценимое ею спокойствие после стольких месяцев, проведенных под давлением. Трое детей с радостью встречали мать, когда бывали дома.

* * *

Октябрь был в самом разгаре, когда Гарри получил записку от Сары, жены Дадли. Она связалась с ним через один из летучих самолетиков Министерства, спрашивая, может ли он уделить ей время. Они договорились встретиться в кафе в Косом переулке через два часа.

Перед тем как выйти из Министерства, Гарри изменил внешность, но в кафе его узнали по голосу. Они заказали еду у стойки, а затем расположились за укромным столиком, где Гарри смог вернуть себе обычный облик. Едва они уселись, он заметил, что Сара выглядит очень раздраженной.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Можно сказать и так, — скривилась та. — У Маркуса был стихийный выброс магии прямо на глазах у бабушки.

Гарри, только что откусивший первый кусочек, едва не выплюнул его.

— Ты говоришь о Петунье? — совершенно напрасно уточнил Гарри, с трудом проглотив.

Сара кивнула.

— И? — поторопил Гарри, ожидая худшего.

— Она извинилась.

— Что?

— Она разрыдалась и попросила у меня прощения. Я проводила ее на кухню, пока она что-нибудь не сделала с Маркусом, и там она призналась, что это она во всём виновата, что это у неё в крови и что ей очень жаль.

Гарри потерял дар речи, в нём боролись смех и ужас. Однако обеспокоенный вид Сары не позволил расхохотаться.

— Ага, — выдавил он наконец из себя. — И что же ты ответила?

— Ничего. Я была так ошарашена, что на мгновение потеряла дар речи, но тут из сада вернулся Вернон, и она умоляла меня не говорить ему ни слова, и выглядела при этом настолько испуганной, что я не смогла отказать. Она пошла к нему, пытаясь вести себя так, будто ничего не произошло, отчего мне стало так неловко, что я быстро нашла предлог, чтобы уйти.

Гарри откусил ещё кусочек сэндвича, пытаясь осмыслить это откровение.

— Как думаешь, стоит рассказать им правду о себе? — спросила Сара.

— А что об этом думает Дадли? — не моргнув глазом, поинтересовался Гарри.

— Считает, что я должна молчать. Но я не понимаю почему? Судя по её виду, она ужасно несчастна. Может, ей станет лучше, если мы всё расскажем.

Гарри взвесил все «за» и «против», после чего произнес:

— Не стоит принимать во внимание душевное спокойствие Петуньи. Она этого не заслуживает. Нужно думать только о Маркусе. Мне кажется, она будет лучше себя вести с ним, если решит, что именно она ответственна за его колдовской ген, а не потому, что ты — ведьма и он такой в тебя.

Удивленное выражение лица Сары заставило Гарри осознать, насколько прямолинейным был его ответ. Очевидно, он так и не смог до конца примириться со своим прошлым.

— Как ты думаешь, она когда-нибудь смирится с тем, что Маркус — волшебник?

Гарри решил и дальше быть столь же откровенным:

— Нет, она никогда не примет этого. Думаю, теперь она будет стараться видеться с Маркусом как можно реже. Будет слишком бояться, что он снова проявит магию в присутствии Вернона.

— Я могла бы устроить так, чтобы она виделась с Маркусом без Вернона, — предложила Сара.

— Сара, она ненавидит магию так же, как и Вернон, если не больше, — прямо сказал Гарри. — Она так и не смирилась с тем, что ее сестра — ведьма, а она — нет.

— Неужели все так плохо?

— Разве ты не помнишь, что она сказала, когда я столкнулся с ней у Дадли несколько лет назад? Ты тогда пришла поговорить со мной об этом. В тот день вы услышали, что она на самом деле думает.

— Но теперь ведь речь идет о ее внуке! Она очень к нему привязана.

— А я ее племянник. Не обманывай себя: она боится и ненавидит все, что связано с магией. С тех пор, как она поняла, что никогда не станет ведьмой, ей удалось убедить себя, что волшебство — это ненормально, а с ненормальностью она не желает иметь ничего общего.

Сара удивленно посмотрела на Гарри. Это был не первый раз, когда они затрагивали эту тему, но Гарри никогда еще не высказывался настолько категорично в отношении своей тети.

— Хорошо, — растерянно пробормотала она. — Я не буду ничего ей рассказывать.

Доедали они в тишине. Гарри не думал, что сокращение общения с бабушкой и дедушкой по отцовской линии станет для Маркуса большой потерей. Он был невысокого мнения об их родительских способностях. Удивительно, что Дадли справлялся со своими обязанностями куда лучше. Впрочем, его кузен, вероятно, многому научился после потрясения, вызванного появлением дементора, пришедшего за Гарри. Насколько ему было известно, это был единственный хороший поступок, который можно было приписать этим омерзительным тварям.

Охваченный этими тревожными размышлениями, Гарри попрощался с Сарой и вернулся на работу.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: с 13 по 15 декабря 2011

В середине декабря в кабинет Гарри залетел синий бумажный самолетик, настойчиво трепыхавшийся у него под носом. Командир авроров схватил её, намереваясь расшифровать содержание. Отправителем оказался глава Комитета по выработке объяснений для магглов. Он спрашивал, не сможет ли заглянуть к Гарри, чтобы обсудить срочное дело, представлявшее интерес для обоих отделов. Гарри предложил гостю заходить в любое удобное время.

Через десять минут раздался стук в дверь, и в кабинет вошел мужчина среднего роста с худым изможденным лицом:

— Джейсон Аполло, комитет по выработке объяснений для магглов, — представился он, уважительно кивнув.

— Рад знакомству. Это Станислас Причард, мой заместитель. Присаживайтесь.

— Боюсь, мое дело строго конфиденциально, — произнес Аполло.

— Я всецело доверяю своему помощнику.

— Как скажете. Вы знаете, что такое интернет?

— Кузен показывал мне несколько сайтов, — скромно признался Гарри.

—Я знаком только с основами, — сказал Причард.

Аполло наглядно описал концепцию, используя магические аналогии. Он явно не впервые объяснял такие вещи волшебникам. Закончив, он протянул Гарри пачку бумаг:

— Это я распечатал с одного сайта.

Заинтригованный, Гарри прочитал название: "Волшебники среди нас».

— И что это?

— Прочтите и все поймете.

Гарри начал читать вслух, чтобы Причард также был в курсе:

«Меня зовут Джоффри Тимберленд.

Как и все остальные, я считал колдовство легендой. Детскими сказками, не имеющими никакой реальности, кроме символической. До того дня, пока я не встретил ведьму.

Я не сразу понял, кто она такая. Однажды я заметил её в доме своего друга. Оказалось, у него есть сестра-ведьма (да, такие особенности иногда проявляются неожиданно), и она пригласила свою подругу из Хогвартса, школы чародейства».

— Магглы читали это? — с беспокойством спросил Гарри, дойдя до этого момента.

— Да, и многие, — кивнул Аполло. — Его история вызвала шумиху, её подхватило и обсуждало огромное количество людей в интернете.

В шоке от услышанного Гарри продолжил чтение:

«Хотя я понятия не имел, во что ввязываюсь, я все же начал ухаживать за этой очаровательной девушкой, и мы решили встретиться снова. Наши отношения развивались, и через полгода я предложил ей жить со мной. Только тогда она открыла мне, что является ведьмой, и рассказала о мире, из которого пришла.

Некоторые ведьмы рождаются в немагических, маггловских семьях, другие же происходят из старинных родов ведьм. Они незаметно живут бок о бок с нами, в домах в центре городов или на окраинах деревень. Почему мы не знаем о них? Потому что у них есть заклинания, называемые магглоотталкивающими чарами, которые не позволяют нам замечать их жилища.

Несмотря на то, что их дома находятся рядом с нашими, ведьмы и волшебники живут в абсолютно независимом параллельном обществе. У них есть собственные министерство, больница, школа, торговые улицы, ремесла и фермы».

Затем следовало подробное описание Хогвартса, больницы Святого Мунго, Косого переулка и Хогсмида. Также были упомянуты самые распространенные заклинания, чудеса трансфигурации и путешествие по каминной сети. Автор мастерски изобразил этот волшебный мир, наполнив рассказ яркими деталями, которые погружали Гарри в те далекие дни, когда он впервые открывал для себе неизведанный мир. Неудивительно, что текст так понравился читателям.

А вот концовка оказалась куда менее волшебной.

«К сожалению, эта история не имела счастливого финала. То, что начиналось как сказочная любовь, закончилось трагедией. Женщина, ставшая моей женой и матерью моего ребенка, заразилась Драконьей оспой — болезнью, по-видимому, все еще распространенной в мире волшебников, несмотря на то, что в нашем мире она была побеждена вакцинацией. Моя жена быстро скончалась, так как волшебники так и не смогли найти лекарство.

Я остался один со своим сыном Никласом, родившимся в нашем союзе. Но две недели назад Игнатиус и Мальвина Спавин, мои свекры-волшебники, решили, что их внук должен воспитываться в волшебном мире. Они забрали Никласа в одно из своих мест, куда нам, обычным людям, хода нет.

Я не собираюсь просто так мириться с этим. Я знаю, что они могут остановить мою борьбу за возвращение сына с помощью заклинания Забвения, стирающего память. Но то, что я знаю о них, не будет забыто, потому что я передаю свое свидетельство вам, и каждый из тех, кто читает эти строки, станет хранителем правды, которую они пытаются от нас скрыть.

Никлас, я буду сражаться за тебя до конца».

В кабинете повисла тишина, когда Гарри закончил читать. Они с Причардом начинали понимать, зачем к ним пришли.

— Может, нам стоит попытаться забрать ребенка и передать его отцу? — предложил Гарри.

— Это не решит всех проблем, — задумчиво произнес Станислас.

— Да, действительно, — согласился Аполло. — Министр незамедлительно связался с коллегой из маггловского правительства, чтобы выяснить, как мы можем справиться с этим кризисом и помочь найти этого вдовца. Мой департамент изучает, как мы можем справиться с этой катастрофой, прежде чем Международная конфедерация волшебников обрушится на нас за нарушение секретности. Со своей стороны, мы бы хотели, чтобы вы проверили заявления этого Тимберленда относительно Игнатиуса и Мальвины Спавин, предполагаемых бабушки и дедушки, и убедились, что они не намерены никуда исчезнуть с ребенком. Нам, безусловно, нужно соблюдать максимальную осторожность. По возможности мы хотели бы сохранить это происшествие в тайне.

— У всех волшебников есть родственники из маггловского мира, — сказал Гарри. — Не удивлюсь, если некоторые из них уже слышали об этом тексте.

— Мы не можем этого предотвратить. Но нет необходимости и подтверждать, верно?

* * *

— Спавин, — задумчиво повторил фамилию Гарри, когда гость покинул его кабинет.

Причард уже успел подняться и взять справочник каминов, предоставленный Отделом магического транспорта.

— Они проживают в Абергавенни в Уэльсе, — сообщил он мгновение спустя.

— Придется отправить кого-нибудь потактичнее, — решил Гарри. — Это дело начинает плохо пахнуть.

— Я бы посоветовал тебе отправиться самому, — сказал Причард. — Это может перерасти в международный кризис. И у тебя одна быть информация из первых уст.

— И мне некого будет винить, кроме себя, если все пойдет не так, — добавил Гарри. — Может, стоит взять с собой Дженис? Нет, лучше Велбелавда. У него двое детей и трое внуков. Он точно должен знать, что делать, если придется общаться с ребенком.

Более того, Ричард Велбелавд, хотя и не был чистокровным, общался только с магами и был довольно традиционалистски настроен. Он не имел ничего против магглов, просто прекрасно жил и без них. Он сможет найти подход к Спавинам, если те начнут настаивать на использовании магии, чтобы навсегда забрать ребенка у отца-маггла.

Они вызвали Велбелавда и показали статью, объяснив, что такое интернет.

— А почему мы не можем просто удалить этот текст? — наконец спросил тот.

— Он уже разлетелся по нескольким сайтам, и неизвестно, сколько людей скопировали его на свои компьютеры, — пояснил Гарри.

— Как магглы смогли это сделать за такой короткий срок?

— Оказывается, — терпеливо объяснил Гарри, — маггловские методы иногда более эффективны, чем наша магия. Со всеми вытекающими отсюда преимуществами и недостатками. Но в данный момент это не наша проблема. Мы имеем дело с похищением ребенка, вот и все.

— И начнем с того, что проверим, насколько правдивы заявления отца, — заключил Причард.

* * *

Ближайший к Абергавенни камин находился в доме на опушке леса. От него к трем домам, расположенным неподалеку от рыночного городка, вела извилистая тропинка, вероятно, используемая магглорожденными волшебниками. Нужный им дом оказался сравнительно скромным с небольшим садом, где играл ребенок, закутанный в мантию и толстый шерстяной шарф. Гарри обменялся с Велбелавдом понимающим взглядом.

Они подошли к воротам, и Гарри негромко сказал:

— Никлас!

Ребенок тут же поднял голову и с любопытством посмотрел на гостей.

— Тебя ведь зовут Никлас Тимберленд, да? — еще раз уточнил Гарри.

— Что вам нужно? — вмешался пожилой мужчина. — Иди домой, тебя зовет бабушка, — приказал он ребенку.

— Мистер Спавин? — спросил Гарри. — Авроры Поттер и Велбелавд.

— Я узнал вас, мистер Поттер, — сказал Игнатиус. — Что вам нужно?

— Можем ли мы войти и поговорить с вами?

— Мне и так хорошо, — сказал Спавин.

— Ладно. Это правда, что вы отказываетесь вернуть Никласа его отцу? — прямо спросил Гарри.

— Он наш внук, ребенок нашей дочери. Заботиться о нем должны именно мы.

— Это также и обязанность отца, — заметил Гарри.

— Он маггл! — выплюнул Спавин. — Что он знает о нуждах ребенка-волшебника?

— Мистер Спавин, маггл он или нет, вы не имеете права отнимать у него сына.

— Вы пришли за Никки?

Впервые с начала разговора на лице Игнатиуса проступило беспокойство.

— На данный момент мы пытаемся во всем разобраться, — отступил Гарри. — Почему бы нам не зайти в дом, и вы сможете объяснить ситуацию более подробно?

Спавин на мгновение замешкался. В этот момент дверь дома снова открылась, и на пороге появилась пожилая женщина.

— Впусти их, — сказала она. — Нам нужно, чтобы они поняли, почему мы были вынуждены это сделать.

Игнатиус отошел в сторону, пропуская Гарри с напарником.

— Никки, — позвала бабушка, — не хочешь поиграть в саду со своей метлой?

— Ты побросаешь мне мячи?

— Попозже, — пообещала она. — Сначала я должна побеседовать с этими джентльменами. Хочешь взять с собой пару кусочков пирога?

Никлас протянул руку, позволяя бабушке поправить шарф, улыбнулся всем и вышел на улицу поиграть, держа в одной руке пирог, а в другой — детскую метлу. Авроров проводили в небольшую солнечную гостиную. На каминной полке и на тумбах красовались многочисленные фотографии молодой красивой женщины и ее маленького сына, улыбающихся счастливыми улыбками. Через большое эркерное окно был виден ребенок, катающийся на метле, его щеки были надуты от пирога, который ему пришлось целиком положить в рот, чтобы освободить руки.

— Сколько лет мальчику? — спросил Велбелавд.

— Пять, — ответил дедушка. — И он определенно волшебник, у нас уже есть этому подтверждение.

— Хорошо, значит, он ваш внук, ребенок вашей покойной дочери, — сказал Гарри.

Спавины печально кивнули в знак согласия.

— Когда произошло это трагическое событие?

— Около года назад, — тихо проговорила миссис Спавин. — Все случилось очень быстро. Ее отвезли в больницу Святого Мунго, но там ничего не смогли сделать.

— После этого ребенок остался жить с отцом?

— Да, сначала мы не хотели менять привычное ему окружение. Конечно, мы навещали внука как можно чаще. Но когда появились первые признаки неконтролируемой магии, мы поняли, что не можем оставить мальчика с магглом. Мы пытались вразумить его отца, но тот был настроен крайне решительно и ничего не хотел слушать. В итоге нам ничего не оставалось, кроме как забрать ребенка к себе без согласия отца.

— Ведь есть много детей-волшебников, успешно растущих в маггловских семьях, — припомнил Гарри. — Как правило, магические выбросы случаются редко и только в моменты опасности.

Он подумал, не стоит ли упомянуть, что и сам оказывался в подобной ситуации, но решил не затрагивать эту тему — воспоминания о ней вызывали у него неприятные чувства, и он предпочитал лишний раз об этом не вспоминать.

— Но разве вы считаете нормальным воспитывать ребенка-волшебника в маггловской семье?

— Разве мистер Тимберленд мешал вам видеться с Никласом, когда вы этого хотели?

— Нет, еще чего не хватало!

— Если вы хотите обучать внука магии, что я прекрасно понимаю, почему бы вам не договориться с отцом, чтобы тот забирал мальчика к себе, например, на один-два дня в неделю?

— Невозможно воспитывать ребенка только два дня в неделю, — возразила Мальвина.

— Но вы не можете навсегда лишить Никласа возможности общаться с отцом, — напомнил Гарри. — Мальчику от этого будет только хуже.

— Мы готовы разрешить ему видеться с сыном, когда ситуация станет стабильнее, — возразил Игнатиус. — Но мы знаем, что он пытался настроить Никласа против нас.

Гарри задумался. Было очевидно, что Спавины убеждены в своей правоте, и он не знал, что можно сказать, чтобы их переубедить. Мистер Спавин, очевидно, размышлял о том, почему авроры вообще оказались здесь. Спустя несколько секунд он спросил:

— Зачем вы здесь? Не мог же он отправить вам сову, в самом деле!

— Вы его недооцениваете, — с горечью ответил Гарри. — Он смог привлечь внимание Министерства. Сейчас он рассказывает тысячам магглов все, что знает о волшебниках, что ставит нас в очень щекотливое положение с точки зрения Статута о секретности.

Спавины с недоумением переглянулись.

— Разве мы не можем просто стереть им память? — спросила Мальвина. — Ведь именно так нам обычно удается скрывать свое существование от магглов, не так ли?

— Заставить вашего зятя забыть о ребенке, не причинив ему вреда, не так-то просто. А он еще и сделал так, чтобы его молчание не помешало распространению информации. Боюсь, нам придется искать компромисс. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?

Супруги снова переглянулись:

— Мы ни за что не поддадимся шантажу, — наконец твердым голосом заявил Игнатиус. — И уж тем более, не отдадим нашего внука человеку, который так вероломно нападает на волшебников. Он только подтвердил, что мы правильно сделали, приняв Никки в свой дом.

Гарри глубоко вздохнул, чтобы сохранить самообладание, и повернулся к напарнику, чтобы узнать, есть ли у того предложение. Взгляд, которым ответил Велбелавд, выражал смущение. Он тоже не видел выхода из сложившейся ситуации.

— Что ж, — решительно заявил Гарри. — Думаю, мы выяснили, что вы забрали внука у его отца и не намерены его возвращать. Ваши действия вызвали серьезный кризис, что дает мне основания поместить вас под домашний арест. Я вызову двух авроров для наблюдения за вами. Ваш камин будет перекрыт, а на дом наложены антиаппарационные чары.

— Вы не имеете права! — возмутился мистер Спавин.

Но Гарри спокойно ответил:

— Я скоро получу необходимый приказ от министра. Это не займет много времени.

Обеспокоенная миссис Спавин спросила:

— Но как же мы будем покупать еду?

Гарри смягчился и уступил:

— Вы будете иметь право пользоваться общественным камином, но без ребенка.

Не дав им больше времени на пререкания и возражения, Гарри встал и вышел в холл, где достал зеркало:

— Мэнди Броклхерст, — произнес он.

— Да, Гарри, — ответила секретарь министра несколько мгновений спустя.

— Я у мистера и миссис Спавин по поводу дела Тимберленда. Ребенок у них, и они признаются, что забрали его у отца. Мне нужны чрезвычайные полномочия на домашний арест, пока я не добьюсь от Визенгамота выдачи ордера. Как думаешь, это возможно?

— Кингсли сейчас на Даунинг-стрит, но у меня есть доверенность на его имя. Куда мне отправлять разрешение?

— Я пришлю к тебе кого-нибудь.

— Договорились. Как мальчик?

— Похоже, он не в курсе проблемы. Думаю, нам придется побеседовать и с ним.

— Для этого вам понадобится кто-нибудь из Визенгамота, — напомнила Мэнди.

— Да, я знаю. Займусь этим.

— Хорошо, я подготовлю соответствующие документы.

— Спасибо.

Затем Гарри вызвал через зеркало Стэна и кратко обрисовал ситуацию. Тот пообещал прислать двух авроров с необходимыми официальными бумагами.

— Я подготовлю документы, чтобы передать дело в Визенгамот, — добавил Причард. — И распоряжусь, чтобы им перекрыли камин.

— Спасибо, Стэн. Надеюсь на скорое разрешение этого вопроса.

Гарри вернулся в гостиную, где трое человек сидели в угрюмом молчании, устремив взгляды в окно. Снаружи Никлас уже забросил метлу и развлекался, кидая камни в дерево.

Гарри махнул рукой Велбелавду и сообщил Спавинам:

— Мы собираемся установить антиаппарационный барьер. Я бы посоветовал не выпускать ребенка из виду, пока мы не закончим. Если потребуется, мы без колебаний оглушим вас.

В ответ он получил два разгневанных взгляда, но проигнорировал их, и вышел из дома, напарник последовал за ним. Они улыбнулись Никласу по пути, а затем разошлись в разные стороны дома. Гарри свистнул, чтобы они одновременно произнесли нужное заклинание, затем они аппарировали и повторили его, чтобы убедиться, что заклинание работает правильно.

Через десять минут на место прибыли Примроуз Дэгворт и Майкл Корнер. Примроуз передала Гарри официальный пергамент из кабинета министра. Командир авроров вернулся в дом и передал документ мистеру Спавину. Затем он проверил, действительно ли отключена каминная сеть и, кивнув упрямым хозяевам, удалился. Миссис Спавин вышла за ним в сад и взяла за руку мальчика, который стоял на крыльце и наблюдал за тем, как авроры занимают свои позиции.

Вернувшись к себе в кабинет, Гарри заметил, что Причард отсутствовал. Он предположил, что тот отправился в Дом правосудия, чтобы срочно получить необходимые документы для продолжения допросов и заключения мистера и миссис Спавин на домашний арест. Ожидая его возвращения, Гарри записал, что уже сделал для Кингсли, отправил копию Джейсону Аполло и оставил еще одну копию для собственного дела.

Стэн вернулся через полчаса и протянул Гарри лист бумаги:

— Это ордер на опрос ребенка и разрешение на наблюдение за семьей. Он действителен в течение недели и может быть продлен только по решению судьи.

— Ты его получил от Кингсли или от Мэнди?

— Мэнди. Она сказала, что министр должен вернуться около полудня.

— Мне нужно будет вернуться к Спавинам, вручить ордер и побеседовать с Никласом, — заметил Гарри. — Если ты собираешься на обед, можешь принести мне сэндвич? Боюсь, у меня не будет времени сходить и купить его самому.

Спавины взяли ордер без каких-либо комментариев, но по их выражению лиц было понятно, что они не намерены оставлять это все без внимания.

В их присутствии, но настаивая на том, чтобы они молчали, Гарри как можно мягче расспросил маленького Никласа. Никлас подтвердил, что с тех пор, как мама уехала к Мерлину, он жил один с отцом и был рад провести каникулы с бабушкой и дедушкой.

Гарри не стал опровергать его версию и пожелал ему хороших каникул. Он проверил у Примроуз и Майкла, правильно ли они поняли инструкции, и вернулся в Министерство магии.

Поздно вечером следующего дня зеркало Гарри завибрировало. Открыв его, он встретился взглядом с Кингсли Шеклболтом.

— Завтра утром у нас встреча с премьер-министром магглов. Не мог бы ты зайти ко мне в офис в девять часов? Воспользуемся портключом.

— Да, конечно.

— Есть ли новая информация с момента твоего последнего доклада?

— Нет, ничего нового. Хочешь, чтобы я переслал тебе отчеты группы наблюдения?

— Только если ты считаешь, что это будет мне интересно, — ответил министр. — Я уже завален сообщениями из других стран и полностью уверен, что ты прекрасно справляешься со своей.

* * *

Когда на следующий день Гарри отправился в кабинет Кингсли, у него не было никакой новой информации. Министр ждал его вместе с Джейсоном Аполло. Оба были одеты как магглы.

— Мы уходим через две минуты, — сообщил Шеклболт.

— Отлично, — ответил Гарри, расстегивая плащ и демонстрируя элегантный серый кашемировый костюм и изумрудно-зеленый галстук.

— Какой стильный наряд, — восхитился Аполло, чей костюм был гораздо более скромным.

В отличие от них, Шеклболт выглядел более сдержанно в своем черном костюме, черной рубашке и галстуке.

— Мы были на свадьбе два года назад, — пояснил Гарри, подразумевая торжество Перси и Одри. — Отныне вся наша семья готова предстать перед самыми высокопоставленными маггловскими властями.

Мужчины обменялись нервными улыбками, стараясь не углубляться в деликатный вопрос, который их свел вместе.

— Что ж, пора идти, — подытожил министр, снова становясь серьезным.

Они снова накинули плащи и вышли в Атриум — единственное место, где можно было войти и выйти из Министерства. Кингсли достал маггловскую зажигалку и поднес к ней свою палочку, чтобы та зажглась. Это был портключ нового поколения, разработанный Исследовательским центром магических ремесел. Он активировался по требованию, а не через определенное время, как старые модели. И, что более важно, им можно было пользоваться повторно, что объясняло его изящный внешний вид.

Ощутив под ботинками новый пол, Гарри сглотнул, избавляясь от привычного дискомфорта, возникающего во время путешествий. Сейчас он находился в просторной, строгой комнате, обстановка которой напомнила ему собственную библиотеку, поскольку повсюду были кожа и дерево. У дальней стены стоял массивный письменный стол, за которым сидел невзрачный седовласый мужчина и внимательно их рассматривал прищуренными глазами.

— Прошу меня извинить, я до сих пор не совсем привык к внезапности вашего появления, — пояснил он, поднимаясь им навстречу.

Сначала он пожал руку своему коллеге, затем главе Комитета по выработке объяснений для магглов, после чего обратился к Гарри:

— Роберт Хастинг. Для меня большая честь познакомиться с вами, знаменитым Гарри Поттером.

— Не думал, что здесь я тоже известен, — вздохнул аврор.

— Ваше имя включено в секретные записки, передаваемые премьер-министрами при передачи власти, — пояснил Хастинг.

— Для меня это большая честь, — ответил Гарри, не зная, радоваться или огорчаться.

— Прошу, присаживайтесь, — пригласил их министр, указывая на диван и кресла вокруг журнального столика в центре кабинета. — Простите, что не могу предложить вам угощения, ведь официально я не ожидаю сегодня утром гостей.

Шеклболт улыбнулся.

— Как и в прошлый раз, когда мы встречались. Но с этим я могу помочь.

Он достал волшебную палочку и произнес заклинание. На столе появился поднос с чайным сервизом на четверых и тарелкой со сладкими и солеными закусками.

— Впечатляет, — признал премьер-министр.

— Простое заклинание перемещения, — скромно ответил Кингсли. — Еда была приготовлена самым обычным способом.

Аполло занялся сервировкой блюд, а министр магии попросил Гарри кратко изложить результаты расследования. Глава правительства внимательно выслушал его, а затем сообщил:

— В соответствии с нашими обязательствами мы официально установили личность Джоффри Тимберленда и перекрыли ему доступ в Интернет. Вы собираетесь вернуть ребенка?

— Конечно, мы не намерены препятствовать отцу видеться с сыном, — начал Шеклболт. — Однако мы обязаны позаботиться о том, чтобы этот маленький волшебник не был оторван от своей магической семьи и чтобы его отправили в Хогвартс, нашу школу чародейства и волшебства, когда ему исполнится одиннадцать лет.

— Отец просит не только разрешить ему видеться с ребенком, но и гарантировать его естественное право воспитывать его, — отметил премьер-министр. — Мы ведь говорим именно об этом?

— Да, — подтвердил Кингсли. — Наша политика всегда заключалась в том, чтобы оставлять детей с их родителями-магглами до тех пор, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы поступить в Хогвартс. Но учитывая, что у него есть семья волшебников, мы считаем, что он также должен иметь возможность регулярно встречаться и с ними.

— Мы можем попросить Тимберленда разрешить сыну навещать бабушку с дедушкой каждые вторые выходные, — предложил маггловский министр.

— Ребенок также должен проводить с ними половину школьных каникул, — вмешался Аполло. — Именно так обычно поступают в вашем мире в случае развода, — добавил он, очевидно, чтобы продемонстрировать свое знакомство с маггловскими обычаями.

— Половина выходных и половина каникул, — согласился Хастинг, сделав глоток чая, как будто дискуссия на этом была окончена.

— Согласен, — кивнул Кингсли.

Он взял с тарелки маленькое пирожное и проглотил его, одновременно поощряя Аполло взглядом к продолжению разговора.

— Со своей стороны, — начал глава комитета, — я вместе со командой думал о том, как положить конец печальной огласке, которую мы получили из-за этого случая. На первый взгляд ситуация далека от улучшения. За последние два дня количество упоминаний о тексте Тимберленда продолжает расти. Наиболее распространено мнение, что это начало романа, который будет опубликован в сети, и все ждут продолжения. Другие считают, что это реклама, и гадают, что это за товар продается. Как бы то ни было, сейчас существуют форумы, посвященные этой теме, и обсуждения ведутся на многих сайтах. Мы даже начали находить переводы на испанский и французский языки. Движение не ослабевает, а набирает обороты, и не стоит ожидать, что в ближайшее время оно угаснет.

— Меня завалили сообщениями из Международной конфедерации магов, — подтвердил Кингсли. — Они в ярости и грозятся исключить Англию, если мы быстро не решим проблему.

— У нас есть одна идея, — добавил Аполло, — которая, как мы надеемся, ограничит нанесенный ущерб.

Он сделал небольшую паузу, во время которой Кингсли, явно понимая ситуацию, кивнул, призывая его продолжать.

— Мы решили, что лучшим решением будет идти в наступление, а именно опубликовать другие истории, подобные этой, но совершенно выдуманные. Идея состоит в том, чтобы сместить фокус внимания с оригинальной истории, чтобы люди потеряли к ней интерес.

Он с опаской ожидал мнения маггловского министра.

— Похоже, это очень перспективная стратегия, — согласился тот. — Вы уже подготовили материалы?

— Да, над этим работает целая команда.

— Сможете ли вы разместить их в интернете? — спросил Хастинг, надкусывая очередное пирожное.

Гарри заметил, как министр нахмурился, глядя на полную тарелку, хотя все гости уже по несколько раз брали оттуда закуски.

— Конечно, — заверил его Аполло. — Моя команда состоит из волшебников, которые выросли в маггловском мире и поддерживают связь со своими семьями. У нас есть молодой человек, который прекрасно владеет этим способом коммуникации. У него даже есть аккаунт в Фейсбук, — пояснил он.

Премьер-министр кивнул, как будто это было неоспоримым доказательством его познаний в маггловском мире.

— Но не лучше ли разместить их, используя цифровой идентификатор мистера Тимберленда? — спросил он после нескольких секунд размышления.

— Если это возможно, то конечно так будет даже лучше, — согласился Аполло.

Они обсудили необходимую информацию для воплощения этой идеи.

— Мы надеемся запустить эту дезинформационную кампанию не позднее начала следующей недели, — заключил Аполло. — Там как раз и Рождество не за горами, и у людей, несомненно, будет хватать других забот.

— Но это же время школьных каникул, и у детей будет больше времени для серфинга в интернете, — возразил премьер-министр.

— Благодарю за информацию, мы примем ее во внимание, — заметил Аполло.

— Нужно ли нам специальное разрешение на публикацию наших текстов в интернете? — спросил Кингсли.

— Если вы не нарушаете законов, то можете публиковать все, что хотите, — заверил премьер-министр. — Ваши компьютеры, должно быть, очень продвинутые?

— Нет, воссоздать такую передовую технологию слишком сложно, — объяснил Аполло. — Мы установили настоящий компьютер в месте, где магия не сильна настолько, чтобы помешать работе техники. Для связи мы полагаемся на свои средства: совы, камины, зеркала…

— Ничего похожего на интернет, — признал Кингсли. — Но до сих пор мы как-то обходились без него.

Затем они обсудили, как лучше всего склонить семью маленького Никласа к переговорам с отцом. Прежде всего они решили не сталкивать сразу лицом к лицу Спавиных и отца. Вместо этого они намеревались передать каждый со своей стороны лишь часть условий и приложить все усилия, чтобы обеспечить сотрудничество обеих сторон, а уже после передавать ребенка отцу.

— Не знаю, как насчет Тимберленда, но дедушка с бабушкой твердо уверены, что поступают так, как лучше для их внука, — сказал Гарри. — Нам придется надавить на них, чтобы они согласились.

— Самый простой вариант — пригрозить, что лишим их Никласа навсегда, если они не выполнят соглашение, — решил Кингсли. — Полагаю, если его отец переедет, они не смогут найти его в маггловском мире.

— Мы также можем организовать смену имени, — заверил премьер-министр. — Разумеется, мы будем держать вас в курсе, чтобы вы могли отправить ребёнка в свою школу.

— Об этом можете не беспокоится, — ответил министр магии. — Наши письма из Хогвартса всегда доходят до адресатов. Что касается отца, — твердо продолжил он, — то мы не потерпим дальнейших нарушений Статута о секретности. Если он нарушит наше соглашение, мы пришлем обливиаторов и сотрем все, что может представлять для нас опасность. Пожалуйста, поймите, что это будет сделано не из мести, а просто потому, что у нас нет выбора, если мы хотим защитить магическое сообщество.

— Понятно, — сдержанно произнес премьер-министр, отчетливо понимая, что волшебники будут действовать так, как считают нужным, независимо от его мнения.

Шеклболт также пообещал держать коллегу в курсе того, что волшебники собираются публиковать во время своей информационной кампании. Когда они закончили, Хастинг бросил последний взгляд в сторону гостей и сказал:

— Полагаю, вы не заставляете детей доедать все с тарелки.

Шеклболт нахмурился, не уловив скрытый смысл этого замечания. Гарри же улыбнулся.

— Мы используем такие тарелки, чтобы не приходилось потом их убирать. Еду нельзя создать с помощью магии, это невозможно. Всё готовится заранее и доставляется понемногу. Наши дети тоже учатся не быть расточительными и ценить то, что им дают, как и ваши.

Двое других волшебников поняли суть сказанного и их лица смягчились.

— Я бы оставил это вам, но, думаю, в таком случае вам будет еще труднее объяснить, откуда оно взялось, чем если бы вы попросили для себя четыре чашки, — пошутил Кингсли, убирая все принесённое и наложив очищающее заклинание, чтобы не осталось следов их перекуса.

— Очень надеюсь, что этот вопрос удастся разрешить без каких-либо угроз, — заключил премьер-министр, поднимаясь.

— Уверен, что наше сотрудничество приведёт к удовлетворительному решению, — любезно ответил Шеклболт. — В Атриум? — предложил он своим спутникам.

Волшебники накинули плащи, чтобы их не заметили сотрудники Министерства, кивнули премьер-министру, который завороженно наблюдал за ними, и аппарировали в Атриум.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 15 по 24 декабря 2011

Вернувшись в Министерство после визита к премьер-министру магглов, Гарри решил навестить бабушку и дедушку Никласа Тимберленда, чтобы сообщить им о принятом решении. Он вызвал Велбелавда в кабинет и кратко рассказал об итогах переговоров ему и Причарду.

— Теперь нам предстоит убедить мистера и миссис Спавин отпустить ребенка и принять условия соглашения, — заключил он.

Гарри не был уверен, что у супругов хватит мудрости согласиться на совместное воспитание внука. Взгляд в сторону Велбелавда убедил его в том, что он не единственный, кто так думал. Гарри живо представил, как ему придется насильно вырывать ребенка из рук бабушки и дедушки.

Приветливо кивнув коллегам, стоявшим на страже, авроры без энтузиазма пересекли сад Спавинов.

Мистер Спавин нехотя впустил их в дом и сразу прямо спросил:

— Когда вы собираетесь выпустить нас отсюда?

— Я как раз собирался обсудить это с вами, — сказал Гарри. — Министерство магии приняло решение, что отец Никласа будет обязан разрешить вам забирать мальчика по выходным и частично на время школьных каникул.

Игнатиус посмотрел на жену, сидящую рядом.

— Значит, нам все-таки придется отдать его?

— Он его отец, — напомнил Гарри. — Никлас должен проводить время с ним.

— Вы, должно быть, шутите! — воскликнула бабушка. — Мы ни за что его не отпустим!

— Это решение Министерства, — попытался вразумить их Гарри.

— Кто же принял это решение? Неужели вы? — спросил мистер Спавин. — Разве вы можете быть настолько бессердечным, чтобы забрать у нас последнее, что осталось от нашей семьи, ребенка нашей единственной дочери?

— Нам удалось уговорить Джоффри Тимберленда разрешить вам встречаться с внуком, хотя вы забрали его силой, — заметил Гарри. — Это уже немалое достижение, даже если вы, кажется, этого не осознаёте.

Глядя на хмурые лица Спавинов, он почувствовал, как в нём закипает гнев при мысли, что они не делают никаких усилий, чтобы пойти на компромисс, хотя именно их поступки создали очень сложную ситуацию для всего магического сообщества. Но он не мог позволить себе высказать истинные мысли. Он представлял Министерство и должен был проявлять сдержанность.

— Понимаю, как вам нелегко, и вижу, что вы делаете все возможное для своего внука. Но Министерство считает, что Никлас должен иметь возможность общаться не только с вами, но и со своим отцом. Я уверен, что вы сможете найти взаимопонимание ради мальчика.

— Вы действительно ничего не понимаете! — резко ответил мистер Спавин.

— Напротив, я все прекрасно понимаю. Но мы обязаны подчиняться решениям Министерства.

— Однако вы умели не подчиняться Министерству, когда его приказы шли вразрез с вашими убеждениями, — заметил Игнатиус.

— Есть существенная разница между преследованием половины волшебного мира и тем, чтобы отец мог видеться со своим сыном, — сухо ответил Гарри.

— Есть ли у вас какие-то конкретные причины полагать, что ребенок не будет счастлив с Тимберлендом? — вмешался Велбелавд.

— Он — маггл! — выплюнула Мальвина.

Гарри стиснул зубы, но позволил ответить напарнику:

— Ваша дочь сочла его достойным стать отцом своего сына, — возразил Велбелавд.

Спавины поджали губы. Очевидно, это их не убедило.

— Как бы несправедливо это ни казалось, у вас нет выбора, — сказал Велбелавд. — Почему бы не попробовать? Если увидим, что это идет во вред вашему внуку, поищем другое решение.

— Мы должны вернуть Никласа прямо сейчас? — дрожащим от волнения голосом спросила Мальвина.

— Нет, сначала нам необходимо обсудить с мистером Тимберлендом его обязательства перед вами и убедиться, что он готов их выполнять, — ответил Гарри.

Помолчал секунду и решил добавить:

— Вы всегда можете обратиться в Министерство, если возникнут проблемы, но вам не разрешено в одностороннем порядке изменять условия соглашения. Если вы нарушите его, то рискуете потерять право видеться с ребёнком. Тимберленд не может самостоятельно попасть в наш мир, а вы не сможете найти его, если он переедет. Поэтому важно придерживаться достигнутых договорённостей — это лучший способ сохранить связь с Никласом.

— А что, если Тимберленд решит исчезнуть, как только мы вернём ему Никласа? — обеспокоенно спросила Мальвина.

— Премьер-министр магглов заверил нас, что этого не произойдёт, — объяснил Гарри. — У них эффективная полиция, которая сможет гарантировать выполнение соглашения.

— Можно оставить Никласа хотя бы на Рождество? — спросил Игнатиус.

На дворе было пятнадцатое декабря, и Гарри не сомневался, что отец попросит об этом же, но к счастью решение принимать было не ему.

— Не знаю, но я передам вашу просьбу, — это было все, что он мог на это ответить.

* * *

В следующие несколько дней Гарри не получал никаких новостей по этому делу. Он решил оставить только одного аврора в Абергавенни.

Когда наступили выходные, Тедди и Виктуар вернулись из Хогвартса на каникулы. Глядя на семью в полном сборе, Гарри не мог не думать об отце Никласа, который так отчаянно хотел увидеть сына, и о бабушке с дедушкой, боявшихся его потерять. Гарри хотел бы обсудить это с Джинни, но пока в магическом мира было тихо, а это была слишком горячая тема, чтобы делиться ею даже с женой.

* * *

Во вторник утром Причард встретил Гарри с мрачным видом.

— Что случилось? — тут же спросил он.

Не говоря ни слова, Причард протянул Гарри экземпляр "Ежедневного Пророка". Заголовок статьи гласил: "Министерство намерено изъять ребенка-волшебника из семьи и передать его под опеку магглов".

— Кто, черт возьми, проболтался? — спросил Гарри.

— Думаю, Спавины, — с отвращением в голосе ответил Причард. — Интервью с ними на третьей странице.

Гарри тут же начал читать статью. Как и ожидалось, мистер и миссис Спавины решительно протестовали против несправедливого решения министра магии передать ребенка-волшебника в семью магглов, которая не в состоянии должным образом справиться со стихийными проявлениями его магических способностей.

— Я мог бы спуститься и поговорить с Кингсли, пока он сам меня не вызвал, — мрачно сказал Гарри.

В этот момент начало вибрировать его зеркало.

— Уже иду! — ответил Гарри, даже не проверив, кто вызывал.

В лифте он столкнулся с Джейсоном Аполло из комитета по выработке объяснений для магглов. Тот выглядел встревоженным, и мужчины ехали в напряженном молчании. Когда они вошли в кабинет Кингсли, там уже находились главный редактор "Ежедневного Пророка" Варнава Кафф, Ли и Падма из "АльМага", Ксенофилиус Лавгуд из "Придиры" и Гигас Герц из волшебного радиовещания. Был также Адриан Акерли из Отдела международного магического сотрудничества, которого Гарри немного знал, поскольку тот помогал Джинни в ее зарубежных поездках, когда она собирала экспонаты для музея.

Министр пригласил их к круглому столу, установленному в углу кабинета.

— Уважаемые журналисты, — начал Кингсли, — я пригласил вас сюда, чтобы дать максимально полное представление о том, что, на мой взгляд, станет горячей темой ближайших недель. «Пророк» уже запустил этот процесс, и теперь слишком поздно осторожничать, как бы мне того не хотелось.

Казалось, Кафф хотел что-то сказать, но Кингсли остановил его коротким жестом.

— Я не пытаюсь диктовать, что писать в статьях. Я лишь хочу дать вам возможность добросовестно и с полным знанием фактов решать, что можно, а что нельзя публиковать, — пояснил он. — Все три газеты и радио формируют общественное мнение, на вас лежит большая ответственность. Этот конфликт стал значимым и вышел далеко за рамки простого семейного дела. Мистер Аполло, представитель Комитета по выработке объяснений для магглов, сейчас объяснит почему.

Тот подробно поведал о случившемся и раздал журналистам копию текста, написанного Джоффри Тимберлендом. По кивку Кингсли Гарри кратко рассказал о беседах с бабушкой и дедушкой Никласа и о предпринятых мерах. Затем Акерли сообщил о поступивших из-за рубежа тревожных сигналах и о том, какое беспокойство эта история вызвала в магических правительствах других стран.

— Как видите, — продолжил Кингсли, — мы связаны Международным Статутом о Секретности, а потому должны серьезно отнестись к тексту, распространенному отцом ребенка. Кроме того, наши хорошие отношения с магглами не позволяют плохо обращаться с этим человеком. Использование заклятия забвения, которое превратит его мозг в желе, учитывая, сколько всего придется стирать, — лишь крайняя мера. Поэтому обеим сторонам придется пойти на компромисс, и мы заставим их сделать это, если потребуется. Последнее, что нам нужно, — это волшебники, требующие принятия радикальных мер.

— Несмотря на ваши вроде бы мягкие слова, вы просто критикуете нас за информирование читателей о международном кризисе, — пробурчал Кафф.

— С тех пор как я стал министром, «Пророк» стал гораздо свободнее, чем в предыдущие десятилетия, — сухо напомнил Кингсли. — Если бы я хотел ввести цензуру, я бы давно это сделал. Все, о чем я прошу, — не позволять ситуации разрастаться до такой степени, чтобы пострадали все.

— Мы тщательно отсматриваем всё, что получаем от читателей, — спокойно напомнил Ли. — Мы не пропускаем ничего, что слишком далеко от нашей редакционной линии или может оттолкнуть аудиторию. Волшебники могут поддержать даже самые радикальные взгляды.

— Можем ли мы поговорить о феях, которые, как ходят слухи, меняют детей волшебников на маггловских младенцев в больнице Святого Мунго? — поинтересовался Ксенофилиус.

Наступила напряженная тишина. Кафф презрительно смотрел на своего коллегу, а Адриан Акерли, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, выглядел встревоженным. В то время как лица Ли, Падмы и Герца выражали благодушное веселье, а Кингсли излучал непроницаемое спокойствие.

— Всё, о чём я прошу, — это проверенная информация, которая не призывает к насилию или нарушению закона, — ровно сказал он.

— К вашему сведению, — продолжал Аполло, — мы не игнорируем действия Тимберленда. Напротив, мы начали публиковать другие тексты в том же духе, но с вымышленными историями, чтобы заглушить его информацию потоком бессмыслицы. Вчера, например, мы выпустили историю о человеке, который внезапно осознал, что его соседи на самом деле являются инопланетянами. А через несколько дней выйдет история о космической игре, где люди выступают в роли фигур на гигантской шахматной доске.

— А мистер Тимберленд не скажет, что он тут ни при чём?- обеспокоенно уточнила Падма.

— Маггловский премьер-министр предпринял необходимые меры. Мы можем использовать виртуальную личность Тимберленда, чтобы писать на том же сайте. Если он станет кричать о заговоре, это только подтвердит его ненадёжность.

Гарри задался вопросом, а понимал ли Кафф, насколько активно магглы с нами сотрудничают? Скорее всего, нет.

— Когда маленький Никлас вернётся домой к отцу? — спросил Гигас Герц.

— Чем раньше, тем лучше, — твёрдо ответил Кингсли. — Сегодня или завтра.

Гарри оставалось лишь гадать, в какой степени интервью Спавинов лишило их шансов провести с внуком Рождество.

— Что, если этот безумец продолжит нам угрожать? — спросил Кафф. — Неужели мы позволим? Что, если он откажется отправить ребёнка в Хогвартс?

— Если он станет представлять опасность для Статута, мы, разумеется, предпримем более решительные меры, — ответил Кингсли. — Сохранение Статута должно быть нашим высшим приоритетом, и мой маггловский коллега это понимает. Но в данный момент Тимберленд хочет лишь вернуть сына. Мы начнем с этого, обеспечив бабушке и дедушке право на регулярные визиты. Мы были непреклонны в этом вопросе во время переговоров с их премьер-министром. Ребёнок не должен быть оторван от своих магических корней и должен будет посещать нашу школу.

— Есть ли в этом соглашении другие условия? — спросил Ли.

— Мы договорились о санкциях, которые будут введены, если одна из сторон нарушит соглашение. Они потеряют право видеться с ребёнком. Если отец ещё раз хоть как-то упомянет нас, мы сотрём ему память. Вы можете опубликовать это.

Кафф саркастически ухмыльнулся. В сложившейся ситуации Кингсли уже не мог ничего предпринять, чтобы помешать происходящему.

— Было бы неплохо, — продолжил министр магии, — предать гласности нашу стратегию. Это даст возможность людям, осведомленным о подлинной природе нашего сообщества, усомниться в том, что мы открыто заявляем о существовании волшебников среди них, не говоря уж о других мнимых разоблачениях.

— Согласен, — кивнул Ли.

Больше вопросов не последовало, и журналисты удалились.

* * *

Оставшись наедине с Кингсли, Гарри спросил:

— И что же нам теперь делать?

— Заберите ребенка от Спавинов и передайте отцу.

— Они будут жаловаться в «Пророк», и Варнава Кафф уж точно воспользуются возможностью и не станет рекомендовать им сохранять спокойствие, — предсказал Гарри.

— Ущерб уже нанесен, и необходимо принять меры по его устранению. Вчера я провел встречу с министром Хастингом. С его стороны приняты все необходимые меры, чтобы не дать Тимберленду возможности для каких-либо уловок. Мы разработали график посещений для мальчика. Вот информация о Тимберленде и инструкции для курьера, который будет заниматься доставкой ребенка.

После этого Гарри отправился в штаб-квартиру авроров и поделился с Велбелавдом итогами встречи.

— Полагаю, нам следует для начала выяснить, где проживает отец, — заключил Гарри. — Тогда, забрав Никласа, мы сможем незамедлительно его передать.

— Боюсь, Спавины не отдадут ребенка так просто, — предостерег Велбелавд.

— И я того же мнения, — признался Гарри. — Бедный мальчик! Его семья явно не облегчает ему жизнь. Что, если мы прихватим с собой и самого Тимберленда? Если его бабушка и дедушка устроят неприятности, ему будет не так страшно возвращаться с отцом, чем просто с двумя незнакомцами.

— Не боишься, что это может перерасти в семейный конфликт? Я думал, план состоит как раз в том, чтобы два враждующих клана не пересекались.

— Постараемся сделать так, чтобы они не вступали в контакт друг с другом, — решил Гарри. — Для начала свяжемся с самим Тимберлендом. У меня есть номер его мобильного, это у них аналог нашего зеркала, — пояснил он Велбелавду. — Выйдем на улицу и воспользуемся общественной телефонной будкой.

Согласно договоренности с маггловскими властями, неподалеку от фальшивой будки, служившей входом в Министерство, находилась рабочая телефонная будка. Гарри с напарником переоделись, взяли несколько маггловских монет и поднялись наверх.

— Мистер Джоффри Тимберленд? — спросил Гарри, когда его собеседник ответил на звонок.

— Да, это я, — с легкой подозрительностью ответили на другом конце провода.

— Меня зовут Гарри Поттер, и я... такой же, как ваша жена, — пояснил Гарри, который даже в приватной беседе предпочитал соблюдать конспирацию.

— Где мой сын? — тут же выпалил Тимберленд.

— Я хотел бы встретиться с вами, чтобы мы могли вместе отправиться на его поиски. Мы можем приехать к вам домой?

— Когда?

— Как только вы будете свободны.

— Сейчас?

— Нам нужно время, чтобы прибыть к вам.

— Я буду дома через пятнадцать минут.

— Хорошо. Возможно, нам понадобится немного времени. До встречи, мистер Тимберленд.

Авроры решили ехать на «Ночном рыцаре», так как в пригороде Лидса, где жил отец, не было каминной сети.

Через полчаса они добрались до места назначения и, слегка пошатываясь, вышли из автобуса. Дверь им тут же открыл Джоффри Тимберленд. Это был мужчина примерно тридцати лет с каштановыми волосами и обеспокоенным взглядом, он настороженно смотрел на гостей.

Он отступил в сторону, чтобы пропустить их в светлую, несколько неопрятную гостиную. Гарри представился и объяснил, как волшебники видят ситуацию:

— Мистер Тимберленд, ваш сын вернется к вам сегодня. Однако мы должны четко оговорить условия его возвращения. Для начала вы согласитесь отдавать внука бабушке с дедушкой на те дни, что будут оговорены графиком. И когда ему исполнится одиннадцать лет, вы позволите ему поступить в нашу школу чародейства и волшебства Хогвартс.

— Я в курсе, — сухо ответил Тимберленд. — Секретарь с Даунинг-стрит уже объяснил мне это.

— Во-вторых, поскольку удалить текст, в котором вы говорите о нас, уже невозможно, вы обязуетесь никогда больше не публиковать его и не опровергать — ни письменно, ни устно — версию, что он является частью сборника фантастических рассказов.

Тимберленд промолчал.

— Мистер Тимберленд, — Гарри повысил голос, — своими действиями вы подвергаете опасности тысячи людей. Для нас, британских волшебников, было бы очень неприятно, если бы магглы убедились в нашем существовании. Но для тех из нас, кто живет в других странах, это может означать ужасную смерть для любого, кого заподозрят в колдовстве, и у кого нет ни сил, ни подготовки, чтобы спастись от своих мучителей.

— Я просто хотел вернуть своего ребенка.

— Я понимаю ваши причины, но мне бы хотелось, чтобы вы осознали масштабы своих действий и поняли, почему мы больше не потерпим от вас подобного.

— Все, что вам нужно сделать, — это убедиться, что они не заберут у меня сына! — продолжал отец.

— Мистер Тимберленд, — твердо сказал Гарри. — Мы обязались перед вами и вашим премьер-министром, что вы будете воспитывать его в рамках, которые я только что объяснил. Но если по какой-то причине ситуация вас не устроит, и вы снова поставите под угрозу нашу тайну, мирного решения не будет. Мы сотрем вам память, и вы больше не вспомните о существовании волшебников, что будет означать безвозвратную потерю вашего сына и последних лет вашей жизни.

— Я уже рассказывал другим людям о происхождении своей жены, — предупредил он.

— Мы их найдем и сотрем память, — заверил его Гарри. — Прошло триста лет с тех пор, как мы исчезли из памяти магглов. Поверьте, у нас есть способы, чтобы это продолжалось так и дальше.

Гари помолчал немного и продолжил:

— Сейчас мы отправляемся к Спавинам. Нам не нужны никакие семейные разборки, поэтому вы останетесь в саду, а мы зайдем в дом и заберем Никласа. Без свидетелей.

Они собрались аппарировать. Велбелавд тем временем подхватил Тимберленда под руку. С легким хлопком трое мужчин оказались у дома сразу за воротами, которые вели в сад.

— Оставайтесь здесь, — приказал Гарри обоим, отводя их за куст, чтобы из дома никого не было видно.

Он приветственно махнул Винсу Олдриджу, который стоял на страже, и направился к дому. Дверь открылась прежде, чем он успел постучать. На крыльцо вышел мистер Спавин, направив на него волшебную палочку. Гарри плавным движением выхватил свою и применил легкий Экспеллиармус, чтобы обезоружить противника, но не уложить его на землю,. Все это произошло ещё до того, как старик успел закончить заклинание, что бы там ни предназначалось для него.

— Не заставляйте меня оглушать вас, — попросил Гарри. — Это травмирует вашего внука, и ничего не изменит в том, что произойдёт дальше. Попрощайтесь с ним, скоро вы его снова увидите.

Игнатиус на мгновение замер, а затем его плечи опустились, словно признавая поражение. Гарри наблюдал за тем, как двое взрослых обнимают ребенка, их глаза наполнились слезами. Под впечатлением Никлас тоже начал плакать, и Гарри пришлось вмешаться:

— Твой папа ждет тебя снаружи, ему не терпится тебя увидеть.

Мальчик тут же повернул голову в сторону двери, явно обрадовавшись при мысли снова увидеть отца. Мистер Спавин на это бурно отреагировал:

— Вы привели его сюда?

— Через каминную сеть, которая доступна для всех, — отрывисто ответил Гарри. — И если вы намерены устроить сцену на глазах у мальчика, то знайте, что помимо прочего я в совершенстве владею Силенцио!

Ответом ему были лишь гневные взгляды.

Гарри открыл дверь и жестом пригласил ребёнка следовать за ним. Никлас выглянул в сад, увидел, как отец направляется к воротам, и с криком "Папа!" побежал к нему.

— Сопроводи их, я задержусь здесь ненадолго, — попросил Гарри Велбелавда. — Встретимся в Министерстве.

Он стоял на крыльце, пока троица не скрылась из виду, после чего вернулся в дом. Спавины, держась за руки, сидели на диване, вид у обоих был опустошённый.

— Вы снова увидите его в следующий понедельник, двадцать шестого декабря, он останется с вами на целую неделю, — попытался утешить Гарри, положив перед ними лист пергамента с гербом Министерства магии. — Кто-то из Министерства приведет мальчика к вам, а в воскресенье вечером заберёт его и отведет к отцу.

Спавины не проронили ни слова. Гарри было жаль их, но он должен был довести дело до конца:

— Любая попытка забрать Никласа у отца приведёт к тому, что вы навсегда потеряете возможность видеться с ним. То же самое касается и Тимберленда. Ради ребёнка прошу вас не делать глупостей.

— Как вы смеете говорить о его благополучии, когда отправляете его к этому человеку! — воскликнул Игнатиус.

Гарри вздохнул и ушёл, ничего не ответив.

* * *

Как только дети уснули, Джинни вопросительно взглянула на Гарри:

— Ты ведь в курсе этой истории про нарушение Статута, да?

— Да, — ответил он, все еще сомневаясь, что вообще хочет обсуждать это дело с женой, тем более что он до сих пор был взвинчен из-за событий этого дня. — Мне даже пришлось самому пойти за мальчиком, чтобы вернуть его отцу.

— Тому, кто нарушил Статут? Думаешь, это было правильное решение?

В голосе Джинни слышались нотки сомнения.

— Он же его отец! Не так уж важно, что он — маггл, это не лишает его права воспитывать маленького волшебника, — возразил Гарри.

— Но он нарушил Статут! Ты понимаешь, что он сделал?

— Джинни, я общался с Кингсли, на которого всю эту неделю Международная конфедерация магов оказывает дикое давление. Конечно, я все понимаю, — раздраженно произнес Гарри.

Джинни на мгновение замолчала, а потом спросила:

— И тебя это не волнует?

— Милая, времена охоты на ведьм в Англии давно прошли, и Министерство прилагает все усилия, чтобы скрыть это происшествие, распространяя ложную информацию в интернете. Завтра об этом напишут в газетах.

— Да, сегодня об этом говорили по радио, — согласилась она. — Но факт остается фактом: этот человек, в лучшем случае, безответственен, а в худшем — преступник. Я не думаю, что разумно доверять ему ребенка. Гарри, он нарушил Статут, рассказал об этом в интернете. Теперь весь мир о нас знает!

Гарри ощущал, что этот разговор не приносит ему никакого успокоения.

— Слушай, если ты не против, давай сменим тему. Я настолько устал от этой истории, что не хочу о ней ничего слышать, тем более, что-то мне подсказывает, что она еще далека от завершения.

* * *

Ответная реакция последовала незамедлительно: двадцать третьего декабря в «Пророке» вышла статья с заголовком «Ребенка разделили с семьей в канун Рождества». Несколькими страницами позже в колонке «Мнения» представителями МКТ осуждалось решение Министерства магии уступить ультиматуму врага волшебников.

«Как мы можем доверить одного из наших детей человеку, который так сильно ненавидит волшебников, человеку, который замышляет вернуть времена гонений?» — говорилось в статье.

«Что побудило Министерство столь пренебрежительно отнестись к нашей безопасности? Отчего они немедленно не направили обливиаторов разрешить проблему раз и навсегда? С каких это пор благополучие единственного маггла оказалось превыше выживания сотен тысяч волшебников? Можем ли мы представить, чтобы магглы повели себя столь трусливо, если бы речь зашла о нас? Чтобы они проявили такую же непоследовательность, если бы дело касалось безопасности их собственного народа?

Конечно же, нет. Это решение совершенно неразумно, это видно любому. Неужели министр магии не в себе? Неужели он растерял остатки политического чутья?

Безусловно. Но это еще не все. Это необдуманное решение было продиктовано навязчивой идеей. Одержимость, которая заставила Министерство забыть о своих обязанностях, в том числе о самых насущных. Я говорю о его маниакальном желании превратить нас в магглов, заставить нас отвергнуть наше наследие, заставить позабыть о нашей гордости быть волшебником.

Поэтому юный волшебник должен получить маггловское образование, даже если этот педагог — один из наших врагов. Первостепенной задачей считается забрать его у бабушки и дедушки, которые, как ужасно это ни звучало, могли бы приобщить его к нашей истории и культуре.

Пришло время выступить против этой самоубийственной политики. Мы гордимся своей самобытностью! Мы решительно отвергаем принудительное преображение. Волшебники должны сохранять свою неповторимую культуру и уникальные обычаи. Именно мы обязаны вводить магглорожденных волшебников в ряды нашего сообщества, а не они должны отнимать его у нас.

Так давайте же поднимем головы и потребуем, чтобы дети волшебников были возвращены в семьи волшебников!»

— Ради всего святого, — воскликнул Гарри, обнаружив статью, которую отложил для него Причард, — и стоило просить прессу отнестись к этому делу ответственно?

— Ты бы предпочел, чтобы МКТ выражал свое мнение с помощью листовок или организовал подпольную газету? — с легкой усмешкой поинтересовался Причард. — Нравится тебе это или нет, но таково мнение значительной части населения.

Гарри понимал, что не стоит углубляться в этот вопрос. Хотя он мог рассчитывать на полную лояльность Причарда, Гарри не ожидал, что заместитель будет полностью разделять его взгляды. Пытаться переубедить его означало бы отказать в праве на независимость мышления или заставить притворяться. Но Гарри не хотел, чтобы их отношения были слишком формально рабочими. Ему важно было знать, что в команде есть хотя бы один человек, который может возразить ему, если он зайдет слишком далеко или совершит ошибку. Кроме того, иметь настоящего друга, чье особое мнение он будет уважать, было бы дополнительным бонусом.

Судя по реакции Джинни и тому, что Гарри слышал в коридорах Министерства, преобладающим чувством было потрясение от нарушения секретности, а действия Кингсли подверглись серьезной критике.

Не говоря больше ни слова, Гарри поместил газетную вырезку в папку, которую собирал по делу Тимберленда и Спавинов. Тем не менее, легкое беспокойство насчет всей этой ситуации не отпускало его, поэтому он решил зайти к Гермионе, которая работала на одном с ним этаже с момента начала работы в отделе магического правопорядка, и спросил ее мнение по этому поводу.

— Это полностью соответствует планам МКТ, — заметила Гермиона. — Они намерены использовать этот инцидент в политических целях, чтобы ослабить позиции Кингсли. Для них эта история — словно зелье удачи. Сиротка, опустошенные горем бабушка и дедушка, маггл, нарушивший Статут… Они бы сильно просчитались, если бы не воспользовались ситуацией.

Она посмотрела на свой экземпляр газеты и продолжила:

— Вполне логично, что они заняли сторону Спавинов. Однако меня настораживает последнее заявление.

— Что в нем такого особенного? — спросил Гарри.

— Они поднимают вопрос о положении всех детей-волшебников из маггловских семей. В статье утверждается, что предпочтительным решением было бы изымать их из семей сразу после первого магического выброса и воспитывать в семьях волшебников, чтобы они забыли о своем происхождении. Такой подход, направленный на разрыв их связей с корнями, был бы столь же неприемлем, как и отказ в зачислении в Хогвартс из-за нечистой крови.

— Дошли уже до такого? — спросил Гарри, снова взглянув на статью.

— Нет, пока еще нет, но можешь не сомневаться — совсем скоро эта мысль будет озвучена их устами.

Гарри с ужасом на нее уставился.

— Не переживай ты так, — успокаивающе произнесла Гермиона. — На данный момент все идет довольно неплохо. Во времена Фаджа мы бы без зазрения совести стерли отцу память. Так что нельзя не признать: мы определенно добились некоторого прогресса, правда ведь?

— Полагаю, нам остается лишь смириться с тем, что есть, и надеяться, что ситуация не выйдет из-под контроля, — мрачно сказал Гарри. — Честно говоря, не знаю, кого из них я хочу проклясть больше: тех, кто похитил этого ребенка, или того, кто не нашел лучшего способа заявить о себе, чем рассказать о нас в интернете.

Его охватил ужас при мысли о том, какое презрительное отношение придется вынести Никласу, когда он поступит в Хогвартс.

— Бедный мальчик, ему придется туго, — вздохнула Гермиона, словно прочитав его мысли.

* * *

На следующий день Гарри отправился в «Нору», чтобы встретить Рождество в кругу семьи. Вскоре после его прибытия Молли поинтересовалась о деле "бедного маленького Никласа". Однако Гарри решил, что не стоит поднимать эту тему накануне праздника. Молли согласилась, что такой разговор будет неуместен в данных обстоятельствах.

Рон и Джордж прибыли заметно позже остальных, ведь их магазин был переполнен посетителями до самого закрытия. На помощь братьям в эти дни вновь пришел Тедди, который проработал с ними всю предрождественскую неделю. Следующую он собирался провести, полностью посвятив отдыху, чтобы вернуться к учебе полным сил. В отличие от магазина приколов, Музей магии было решено закрыть на каникулы. Несмотря на все усилия, которые они приложили для развития дела в течение летнего сезона, в праздничные каникулы посетителей здесь было немного. Люди предпочитали оставаться дома или навещать близких, и за минувшие дни Музей принял лишь небольшое число иностранных волшебников.

Первый семестр в Хогвартсе сложился для Виктуар весьма удачно. В письмах родителям она с воодушевлением рассказывала, как прилежно занималась на уроках, внимательно слушала объяснения преподавателей и активно отвечала на их вопросы, зарабатывая баллы для факультета. Особенно ей нравились занятия по заклинаниям и полетам, а вот к зельеварению она испытывала неприязнь «из-за их отвратительных ингредиентов» и не проявляла интереса к гербологии. Трансфигурация давалась ей с трудом, и Гарри заметил, что она немного побаивалась профессора МакГонагалл.

С приближением темноты младшие дети становились все более взволнованными, с нетерпением ожидая появления Санта-Клауса. Те, кто смогли дождаться заветного часа, наконец услышали громкий шум в небе. Они тут же бросились в сад, даже не заметив отсутствия Чарли, который традиционно исполнял главную роль в этом рождественском представлении.

Дети с изумлением обступили мотоцикл Гарри, который к празднику был выкрашен с помощью магии в красно-белые цвета. Герой торжества громким, немного дребезжащим голосом обратился к "хорошим детям" и вручил им подарки. Фредерику он передал подарки, предназначенные для самых маленьких, чтобы те обнаружили их утром, когда проснутся. Взрослым он также вручил ворох разноцветных коробочек, перевязанных лентами, «чтобы они оставались молодыми, несмотря на годы, хо-хо-хо!»

Обняв и поцеловав довольных детей, он напомнил им, что «нужно хорошо относиться к родителям, особенно к дяде Чарли». После чего с громким ревом мотоцикл умчался прочь, а все семейство направилось в дом, чтобы насладиться мелодичным голосом Селестины Уорлок.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 25 декабря 2011 по 10 августа 2012

В период между Рождеством и Новым годом Министерство работало в спокойном режиме. Дом Правосудия проводил лишь неотложные слушания, многие авроры были в отпуске, а все расследования, не требовавшие немедленного решения, были приостановлены.

Гарри дал Станисласу Причарду несколько дней отгулов, а сам тем временем дежурил в Аврорате. Во время обеденных прогулок по Косому переулку он обнаружил, что дело Никласа Тимберленда вызывает множество споров. О нем говорили везде: в барах, в магазинах, на семейных ужинах, на работе, в очередях... Гарри это невероятно раздражало, и он старался избегать любых упоминаний Тимберленда или Спавиных. На этой же неделе он даже взял дополнительные дежурства, чтобы не идти на ужины в «Норе», где эта тема неизбежно всплыла бы.

Самодеятельность Джоффри Тимберленда стала серьезным потрясением для магического сообщества. Ведь в сознании волшебников прочно укоренилась культура секретности, и само понимание, что их существование теперь известно магглам, внушало страх. В результате Тимберленд подвергся яростной критике, и многие полагали, что к нему следует немедленно направить стирателей памяти, дабы предотвратить дальнейшее разглашение.

Решение Министерства вернуть ребенка Тимберленду также не получило одобрения большинства волшебников. Они считали, что отец своим поступком утратил всякое право на воспитание сына. Оглядываясь назад, можно сказать, что столь резкие действия бабушки и дедушки Никласа были вполне оправданы. Ведь они действовали, заметив безответственность отца и глубокое непонимание мира, к которому принадлежал его сын.

Задним числом Гарри уже понимал, что если бы он предал огласке методы воспитания Дурслей, Дамблдор вряд ли стал бы отправлять его обратно к ним. Но, с другой стороны, это также могло послужить дополнительным аргументом в пользу своей теории для тех, кто считал его проблемным подростком.

Как обычно, журнал "АльМаг" постарался предоставить своим читателям как можно больше информации, чтобы те могли составить собственное мнение. Так, Дейзи Хукум удалось взять интервью у мистера Джоффри Тимберленда. Она специализировалась на маггловских делах — Ли нанял ее, поскольку она написала бестселлер "Моя маггловская жизнь", прожив без магии целый год.

От Гермионы Гарри узнал, что поначалу Тимберленд отказывался общаться с прессой, желая сохранить анонимность и просто проводить время с сыном. Но Дейзи убедила его, отметив, что его имя теперь широко известно в мире волшебников. Она представила свое интервью как возможность оправдаться и заверить волшебников в своих добрых намерениях. В конце концов он согласился, несомненно, в основном из-за беспокойства о том, как случившееся может сказаться в будущем на жизни его сына.

Статья появилась в первую неделю января.

АльМаг: Мистер Тимберленд, понимаете ли вы, что совершили серьезное преступление против магического сообщества?

Джоффри Тимберленд: В тот момент, когда я это делал, — нет. Но с тех пор мое и ваше правительство дали мне это понять. Я всего лишь хотел, чтобы магическое сообщество помогло мне найти моего ребенка. Я был в ужасе, когда родственники забрали Никласа. У меня не было никакой возможности связаться с ними или узнать, где находится мой сын. Я был в отчаянии и это была единственная идея, которая у меня появилась.

АльМаг: Разве вы не знали, что раскрывать наше существование магглам строго запрещено?

Тимберленд: Знал, но я не осознавал, что это может подвергнуть людей опасности.

АльМаг: Вы бы сделали это снова, если бы знали?

Тимберленд: Ну... я был в таком отчаянии, что да, возможно, я бы сделал это.

АльМаг: Спасибо за честность. И что теперь? Думаете ли вы, что есть другие способы быть услышанным?

Тимберленд: Я знаю, что могу послать запрос своему премьер-министру и что ваше Министерство магии рассмотрит его.

АльМаг: Вы согласны с тем, чтобы Никлас проводил время с бабушкой и дедушкой?

Тимберленд: Учитывая, как они обошлись со мной, и мою уверенность, что они будут пытаются настроить сына против меня, это не радует меня. Но, по сути, у меня нет выбора.

АльМаг: Вам угрожали?

Тимберленд: В каком-то смысле да. Волшебники сказали мне, что способны сделать так, чтобы я забыл о существовании собственного сына, а представители моего правительства сказали, что у меня будут большие неприятности, если маги еще раз пожалуются на меня.

АльМаг: Рады ли вы, что ваш сын — волшебник?

Тимберленд: Это наследство от моей покойной жены, которую я любил такой, какой она была. Так что я не могу об этом жалеть. С другой стороны, будет тяжело, когда ему придется уезжать на несколько месяцев в вашу школу.

АльМаг: Смиритесь ли вы с тем, что однажды он женится на ведьме и у него будут дети-волшебники?

Тимберленд: Такой же выбор я сделал и сам в свое время. Какое у меня право отказывать ему в этом?

* * *

Как и опасалась Гермиона, некоторые читатели в своих письмах в газеты призывали к скорейшему изъятию из семей детей-волшебников, рожденных вне магического сообщества. Однако мнения по этому поводу разделились.

Магглорожденные волшебники в целом были против этой идеи. Их шокировала мысль о том, что их могут отобрать у родителей, как только они впервые познают магию, и они были категорически против этого. Несмотря на то, что большинство из них впоследствии вступали в брак с представителями магического мира, они, как правило, сохраняли связи со своей маггловской семьей. Тем более что образ жизни двух сообществ становился все более близким: использование зеркал для общения, раннее обучение детей, новые товары вроде готовой еды и одежды, все больше вдохновленной маггловскими фасонами.

Волшебники из смешанных браков также неоднозначно восприняли эту идею. Они считали, что их родители-магглы достойны дать образование, и для них было привычным знать своих маггловских бабушек и дедушек. Однако некоторые отмечали, что разрываться между двумя культурами не всегда комфортно, и полное погружение в мир магии избавило бы их от этих трудностей.

Сторонники более раннего магического образования, в основном из семей чистокровных волшебников, поддерживали изъятие детей-волшебников. Они считали, что легче привить хорошие привычки маленькому ребенку, чем подростку. Другие же считали, что Хогвартса вполне достаточно, чтобы передать детям, воспитанным в других местах, необходимые ценности для их будущей роли в обществе. Поэтому раннее помещение таких детей в магические приемные семьи они считали ненужным усложнением и неоправданной эмоциональной травмой.

«АльМаг» пытался усмирить самы горячие головы:

«В конце концов, решение, принятое три века назад, наилучшим образом отвечает не только стремлению каждого человека быть воспитанным своими родителями, но и интересам всего общества. В раннем детстве мы получаем ценности и знания нашей естественной семьи, до того момента, когда наша магия требует своего проявления и нам приходится учиться ее контролировать.

Некоторые считают, что было бы лучше, если бы каждый юный волшебник прибывал в Хогвартс с одинаковыми привычками и знаниями. Но при этом они забывают, что мы — меньшинство среди людей и что наше выживание зависит от нашей способности адаптироваться. Наша способность к адаптации основана на том, что мы узнаем от магглорожденных, которые делают немагические понятия знакомыми для тех, кто никогда не покидал магический мир.

Так наши методы сокрытия адаптировались к технологическому развитию, так мы предвидим возможные вторжения из маггловского мира в наш собственный, и так наше Министерство способно находить правдоподобные объяснения для тех случаев, когда магия за пределами волшебного мира становится слишком очевидной. Хотим мы того или нет, но нам нужен некоторый культурный обмен с маггловским населением. Спонтанное появление магических способностей у маггловских детей обеспечивает нам этот естественный культурный вклад.

Тысяча лет отделяет нас от Основателей и открытия нашей престижной школы. За это время мы принимали в Хогвартс юных волшебников не только из магического мира. Разумеется, это принятие регулярно оспаривалось, и мир волшебников замыкался в себе. Однако периоды открытости в основном преобладали. В результате мы имеем сообщество волшебников в Англии, которое прекрасно себя чувствует, растет контролируемыми темпами, продолжает изобретать новые заклинания и регулярно выпускает могущественных волшебников.

Зачем нарушать традицию, которая сделала нас такими, какие мы есть? Зачем менять самый важный обряд перехода в нашей жизни — получение в одиннадцать лет письма, приглашающего на обучение в Хогвартс, в том доме, где мы выросли? Этот обряд объединяет единой памятью всех волшебников нашей страны.

Давайте продолжим обучать всех, кто наделен магическими способностями, позволяя им начинать свой путь там, где они хотят. Не будем пытаться заставить их соответствовать какому-то идеальному образу, который на самом деле будет слишком жестким и неприемлемым для нашего сообщества. Давайте не будем вмешиваться в жизнь юных волшебников слишком рано и наверняка им во вред.

Пусть Хогвартс сам призывает к себе тех, кто достоин обучения. Это его роль, и он всегда с ней успешно справлялся и будет делать это и впредь.

Ли Джордан, редактор»

Несмотря на то, что Джордан предоставил МКТ в журнале площадку для дискуссий, они как обычно отвергли приглашение и предпочли яростно критиковать позицию «АльМага» со страниц «Пророка».

Тем не менее, аргументы Ли оказались убедительными. Все согласились, что Хогвартс успешно обучает волшебников независимо от их происхождения. Даже требование об исключении магглорожденных, которое настойчиво звучало во времена захвата власти Темным Правительством, больше не упоминалось, поскольку было слишком тесно связано с тем мрачным годом.

На следующей неделе "АльМаг" еще раз подтвердил свою позицию: Падма отправилась в Хогвартс, чтобы взять интервью у заместителя директора.

АльМаг: Профессор МакГонагалл, не могли бы вы рассказать, как узнаете имена юных волшебников, которые должны получить свое первое письмо из Хогвартса за два месяца до начала нового учебного года?

Минерва МакГонагалл: Процесс на самом деле очень простой. У нас есть специальный пергамент, который я разворачиваю каждое лето, чтобы узнать имена волшебников, родившихся одиннадцать лет назад по всей Британии.

АльМаг: Этот метод восходит ко временам Основателей?

МакГонагалл: О, нет, он появился гораздо позже. Мы обязаны этим свитком Дайлис Дервент, которая была директором нашей школы с 1741 по 1768 год. Если развернуть пергамент до самого начала, вы увидите, что первые дети, зачисленные таким образом, родились в 1747 году. Значит, именно в 1758 году она впервые смогла применить свое изобретение.

АльМаг: Профессор, не могли бы вы рассказать, какая магия здесь задействована?

МакГонагалл: К сожалению, я не знаю точных деталей. Однако, как вы, наверное, знаете, до работы в Хогвартсе профессор Дервент была целительницей в больнице Святого Мунго. Она много занималась акушерством и, вероятно, обнаружила, что при рождении волшебников источается некая магическая эманация. Но прежде чем вы спросите, я должна отметить, что она никогда не записывала, как именно она создала этот пергамент, так что мы не сможем воссоздать его, если вдруг потеряем.

АльМаг: Значит, его нужно очень тщательно оберегать.

МакГонагалл: Совершенно верно, миссис Джордан. Магия замка делает все возможное, чтобы сохранить его. Вы можете гордиться тем, что являетесь одной из немногих, кто удостоился чести его увидеть.

АльМаг: Но если этот пергамент датируется XVIII веком, как же раньше магглорожденные дети с магическими способностями узнавали о существовании школы?

МакГонагалл: Как вы, вероятно, знаете, между миром магглов и миром волшебников никогда не было полной изоляции, даже после принятия Международного Статута о Секретности в 1692 году. Случаи неконтролируемых проявлений магии регулярно отмечались нашими наблюдателями, которые тогда рекомендовали их источникам отправляться в Хогвартс. Иногда волшебники просто обнаруживали замок, проходя мимо, когда перед ними открывались его ворота. В те времена не было ничего необычного в том, чтобы допустить взрослых к обучению.

АльМаг: А как быть тем, кому не посчастливилось ни путешествовать, ни иметь соседей-волшебников?

МакГонагалл: К сожалению, было много и тех, кто не получил магического образования. Некоторым не везло и они могли даже серьезно пострадать из-за того, что не умели должным образом контролировать свою магию. Другие же интуитивно могли управляться с силами. Некоторые даже зарабатывали этим на жизнь. Заклинатели, гадалки, прорицатели, гипнотизеры и медиумы — все они были магами.

АльМаг: Давайте вернемся к настоящему. Не могли бы вы показать мне список будущих учеников Хогвартса? Очень интересно взглянуть на имена тех, кто присоединится к нам через десять лет.

МакГонагалл: Конечно.

АльМаг: Профессор, вы показываете мне список учеников, которые поступили в школу в этом году.

МакГонагалл: Именно так. А что вы видите чуть ниже?

АльМаг: Ничего, пергамент пуст.

МакГонагалл: Совершенно верно. Эти имена появятся на пергаменте только за несколько месяцев до начала учебного года, когда будущие первокурсники получат свои письма из Хогвартса.

АльМаг: Понятно, то есть вы сами заранее не знаете, кто поступит к вам?

МакГонагалл: Именно так. Имена записываются, но не видны до тех пор, пока не наступит время их поступления в Хогвартс.

АльМаг: Я слышала предложения использовать этот список как способ найти детей-волшебников из семей магглов и отдавать их в школу как можно раньше.

МакГонагалл: Это совершенно невозможно. Можете сказать тем, кто придумал эту абсурдную идею, чтобы они перечитали историю Хогвартса.

Это положило конец длительным спорам о преждевременном обучении магии магглорожденных детей. Однако случай с Джоффри Тимберлендом по-прежнему вызывал некоторые споры в волшебном сообществе. Его интервью оказалось недостаточно убедительным, и многие волшебники продолжали критиковать решение Министерства в этом вопросе.

Даже Уизли, которых нельзя было обвинить ни в антимаггловских настроениях, ни в противостоянии с нынешним министром, неоднозначно отнеслись к этому делу. Им тоже было трудно простить нарушение Статута и то неприятное чувство уязвимости, которое они испытали, осознав масштабы ущерба. Кроме того, Гермиона считала, что если реакция была менее бурной, то это благодаря тому, что большинство волшебников до сих пор не имели представления об интернете и его возможностях.

Семья Уизли первоначально полагала, что передача ребенка на воспитание бабушке и дедушке могла бы стать подходящим наказанием для недостойного маггла. Однако в итоге они с пониманием отнеслись к необходимости сохранить связь ребенка с отцом и к тому, что Тимберленду было бы лучше воздержаться от лишних комментариев, раз уж он добился желаемого.

Они с интересом следили за действиями Комитета по выработке объяснений для магглов в прессе, направленными на снижение напряженности в социальных сетях. Кампания по публикации причудливых историй прошла в соответствии с планом. К первоначальной истории, послужившей началом кампании, было добавлено несколько новых глав. Хотя эти дополнительные части были признаны менее увлекательными по сравнению с первой, они все же укрепили в общественном сознании представление, что это либо творчество начинающего автора фэнтези, стремящегося заявить о себе, либо попытка признанного писателя произвести переворот в медиапространстве.

В последующие месяцы в штаб-квартире старателей памяти и в комитете по выработке объяснений для магглов наблюдалась повышенная активность. Действительно, внимание наблюдательных магглов было привлечено к странным явлениям, свидетелями которых они иногда становились. Но эти специалисты не могли полностью контролировать ситуацию. Давление, оказываемое Международной конфедерацией магов на Министерство магии, наконец ослабло, и Кингсли Шеклболт смог перевести дух. Тем не менее, он понимал, что этот инцидент нанес ущерб его политическому положению.

В течение последующих недель Никлас спокойно переезжал из одного дома в друго1. По мнению Гарри и Велбелавда, опасность полностью лишиться ребенка не осталась незамеченной. В итоге внимание магического сообщества переключилось на другие вопросы, и эти события были забыты.

* * *

Вскоре после пасхальных каникул Андромеда пригласила Гарри на обед, и он заподозрил, что у нее есть для этого веская причина. Они недавно виделись и, вероятно, снова встретятся в «Норе» совсем скоро, тем не менее Гарри согласился забежать к ней в полдень.

Спокойное выражение лица Андромеды убедило его, что волноваться не о чем, и он с удовольствием занял место за столом, пока она накладывала ему горячее рагу.

— Я получила два письма из Хогвартса, — наконец сообщила Андромеда, приступая к еде.

— Что-то случилось?

— Минерва сообщила, что Тедди на перемене наложил заклятие на первокурсника, — сказала она, поджав губы. — Он полностью признал вину и объяснил, что сделал это из-за того, что тот сказал Виктуар.

— О, — начал понимать Гарри. — Не знаю, насколько я могу быть полезен в таких делах. Что это было за заклинание?

— Он превратил его волосы в траву. Эффект длился час.

— Он добился огромных успехов в трансфигурации! — восхитился Гарри.

— Да, в этом году его оценки значительно улучшились, — согласилась Андромеда, не скрывая удовлетворения. — Думаю, во многом мы обязаны хорошему совету Рона, который убедил его приложить больше усилий. Но это не оправдывает применение магии против других учеников, — добавила она строго.

— Ну, если этот первокурсник действительно создал Виктуар проблемы, нельзя винить Тедди за то, что он так поступил, — сказал Гарри. — В конце концов, это же мы попросили его присматривать за ней.

— Но ему не нужно было накладывать на него заклятия! Он мог просто рассказать обо всем учителям.

— А мог бы ударить, — заметил Гарри. — Хорошо, что он оказался хитрее.

— По-моему, ты сейчас не очень-то помогаешь, — сказала Андромеда.

— Если хотите, чтобы я написал ему, я могу это сделать, — предложил Гарри, не желая, чтобы она думала, что он не заинтересован в воспитании крестника.

— Нет, не думаю, что так будет лучше, — ответила она, передавая ему сырную доску.

— Не будьте слишком строгой, — умолял он.

— Вот уж за него можешь точно не переживать. Он, похоже, очень гордится своим поступком, и, боюсь, мое неодобрение мало повлияет на его самооценку.

Гарри понимал, что Андромеда надеялась, что он возьмет на себя труд пристыдить молодого человека. Ведь его мнение, несомненно, будет иметь больший вес, чем мнение бабушки. Однако Гарри знал, что не сможет написать письмо, которое не отражало бы его подлинных взглядов. Более того, он даже решил обсудить этот вопрос с Биллом. Гарри был уверен, что шурин будет рад узнать, что за его дочерью присматривает этакий рыцарь в сияющих доспехах.

* * *

На летние каникулы дети вернулись домой. Родители были довольны их успехами: Виктуар училась неплохо, а Тедди, воодушевленный опытом работы в магазине приколов, добился явных успехов.

Как обычно, два месяца лета прошли в «Норе». И, как и в прошлом году, Тедди отправился помогать в магазине Рона и Джорджа, которые вознаграждали его за хорошую учебу, позволяя выполнять несложные производственные чары. Тедди расстался с Изабель, и в этот раз в "Нору" был приглашен лишь его друг Дэвид. Виктуар проговорилась, что у него появилась новая девушка, "постарше хаффлпаффки". Сам Дэвид вел себя весьма сдержанно и особо не распространялся на эту тему, поэтому никто ничего не знал.

В предпоследние выходные июля, когда они собрались за субботним обедом, Молли заметила, что Тедди нигде не было видно.

— Он наверное пошел наверх помыть руки, — предположила Виктуар. — Может, мне сходить за ним?

— Я еще не был в ванной, — отозвался Гарри. — Я сам схожу и потороплю его.

Гарри поднялся на второй этаж и толкнул дверь ванной комнаты. Отражение в зеркале над умывальником заставило его замереть на месте. Затем выражение лица Тедди изменилось, и он произнес отстраненным голосом:

— Я сейчас спущусь.

Он прошел мимо неподвижного крестного, и вскоре его шаги загрохотали по деревянным ступеням. Гарри медленно провел руками под водой, раздумывая над тем, что делать. Притвориться, что он ничего не заметил, или поговорить об этом? И что именно ему стоит сказать?

На протяжении всего обеда Гарри старался не смотреть на Тедди. И только когда Артур направился к застекленной веранде, где обычно дремал, Гарри нашел способ. Это показалось ему лучшей идеей, чем обсудить ситуацию с Андромедой, как он надумал в перерывах между пастой болоньезе и клубничным пирогом.

Поэтому он последовал за тестем и позволил тому сесть поудобнее, прежде чем заговорить. Устроившись с комфортом в кресле-качалке, Артур спросил:

— Скажи-ка мне, Гарри, что случилось?

Тот улыбнулся и присел на небольшой мягкий табурет:

— Когда я поднялся за Тедди, то увидел, что он экспериментировал с метаморфомагией. Он выглядел как Ремус.

Артур помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.

— В этом возрасте эксперименты с телом — нормальное явление, — заметил он. — Только вот на передовой часто оказывается другой орган.

Гарри рассмеялся и широко распахнул глаза:

— Думаете, мне стоит поговорить с ним и об этом? Ведь это моя роль как крестного, да?

— Несомненно, — Артур кивнул. — Есть некоторые темы, которые Тедди вряд ли сможет обсудить с бабушкой.

— Хорошо, — без особого энтузиазма в голосе согласился Гарри. — Я постараюсь. Но вы, наверное, справились бы лучше. У вас наверное больше опыта в таких делах.

— Верно, у меня была возможность отрепетировать свою небольшую речь, — сказал Артур, его глаза сверкали. — Что касалось Билла, то я долго готовился, но вскоре понял, что ждал слишком долго и что старший кузен рассказал ему самое необходимое.

— Я сразу же подумал о Чарли — его старший кузен сказал, что еще не успел обсудить с ним этот вопрос, и я понял, что сейчас самое время. Однако Чарли задавал мне вопросы о размножении магических существ, на которые у меня не было ответов.

— Спустя несколько лет Перси оказался очень внимательным слушателем и задал несколько весьма актуальных вопросов, но мне показалось, что я немного его подвел, когда не подумал запастись шестидесяти сантиметровым пергаментом, чтобы он мог детально записать мою лекцию.

— Фред и Джордж пытались убедить меня, что они так же ничего не смыслят в этом, как пятикурсники, но я им не поверил и сразу перешел к более продвинутым концепциям. Было нелегко поддерживать беседу с двумя зазнайками, которые каламбурили в каждом предложении, но в конце концов они достаточно заинтересовались новыми горизонтами, которые я им открывал, чтобы успокоиться. Должен признаться, я немного беспокоился о том, что они будут делать со всей этой новой информацией. Но раз уж в итоге я не получал никаких вопиллеров из Хогвартса, думаю, им удалось как-то выкрутиться.

— Рон оказался самым наивным из слушателей. Думаю, информация, которую я ему предоставил, немного встревожила его, и он испугался, что не справится. А дорогая Гермиона всегда стремилась к совершенству, поэтому, возможно, он так сильно переживал по этому поводу.

И заканчивая рассказ о своем опыте, Артур спросил:

— Я ошибаюсь, или эта тема не часто обсуждалась у вас на факультете?

— Мы действительно не слишком много говорили об этом, по крайней мере, впятером, — ответил Гарри. — Наверное, Дин и Симус обменивались какими-то журналами на эту тему, и, может, иногда подключали Невилла. Но мы с Роном были практически неразлучны, так что он, вероятно, пропустил какую-то форму посвящения. Что до меня, меня волновали другие вещи — в первую очередь, выживание. А когда я все же начал интересоваться, мои мысли были заняты Джинни, что делало эту тему непростой как в присутствии Рона, так и в присутствии Дина, с которым она встречалась некоторое время.

Гарри на мгновение задумался и добавил:

— Вообще-то со мной никто об этом не говорил, и я всему учился, так сказать, в процессе, если можно так выразиться, когда речь идет о моей любимой жене. Я очень благодарен Молли за то, как хорошо она выполнила свою материнскую часть воспитания.

Мужчины обменялись улыбками, и Артур посоветовал:

— Ну, для начала тебе стоит подумать, что бы ты сам хотел услышать в таком возрасте, а потом рассказать это Тедди.

— А как насчет того, что он использует своего отца в качестве модели для своих метаморфоз? — спросил Гарри.

— Я не знаю, Гарри. Думаю, ты лучше меня понимаешь, что значит быть ребенком, который никогда не знал своих родителей.

— Хм. Полагаю, что знаю. Спасибо, Артур. Приятного отдыха.

* * *

На следующий день, когда дети играли в саду, а взрослые собрались кто в гостиной, кто на кухне, кто в зимнем саду, Гарри подозвал к себе Тедди.

— Тедди, можно тебя на пять минут?

Тедди, похоже, не был в восторге от приглашения, но покорно последовал за Гарри по лестнице в комнату Рона, которую тот всегда занимал вместе с Гермионой во время летних каникул, предпочитая ночевать в ней, а не в палатках с остальной семьей.

Гарри закрыл дверь, чтобы их никто не тревожил. Взмахом волшебной палочки он придвинул два стула к сундуку Рона и Гермионы, а затем достал небольшую белую коробку.

— Прости, что оторвал тебя от игр, — начал он, — но я хотел вручить тебе кое-что, что принадлежит тебе по праву.

Тедди сел на предложенный стул, с легкой опаской глядя на таинственную коробку.

— Когда я обручался, — продолжил Гарри, — я обыскал свои сейфы в Гринготтсе в поисках фамильных драгоценностей и нашел несколько памятных вещиц своего отца. Среди них были письма, которые твой папа отправлял моему. Я решил отдать их тебе, когда придет время, и думаю, что сейчас самый подходящий момент.

Удивление и любопытство на лице Тедди сменились недоверием. Он протянул руку к конвертам, но не решался прикоснуться к ним.

— Смелее, — подбодрил его Гарри. — Они твои.

Тедди взял верхний конверт, аккуратно вскрыл его и стал молча читать, а затем слегка дрожащей рукой положил обратно.

— А ты, — спросил он, — разве ты не хочешь оставить их себе? Они ведь адресованы твоему отцу.

— Я сделал копии, — заверил его Гарри. — Их написал Ремус, так что, думаю, оригиналы должны быть у тебя.

Заметно растрогавшись, Тедди спросил:

— Это из-за вчерашнего?

— Вчерашний день заставил меня понять, что время пришло, — признался Гарри. — Он ненадолго замолчал, а затем добавил: — Если хочешь, можем поговорить об этом.

Тедди некоторое время смотрел на свои ботинки, прежде чем сказать:

— Ну, — медленно начал он, — просто я не думаю, что кто-то здесь достаточно хорошо знал моего отца. Но мне интересно, от него ли я унаследовал свои таланты в маггловской технике или неуклюжесть в зельях? Что именно он любил есть? Были ли у него девушки до того, как он встретил маму?

— Я не могу ответить на эти вопросы, — с сожалением признался Гарри.

— Я знаю, — грустно кивнул Тедди.

— Но мы можем найти людей, которые были его ровесниками и знали его, — сказал Гарри, стремясь поддержать оптимистичный настрой. — Когда вернешься в Хогвартс, можно поговорить с другими учениками или учителями, например, с профессором МакГонагалл или Хагридом. Думаю, они или сами что расскажут, или дадут имена бывших учеников, с которыми можно связаться.

— Да... — согласился Тедди, но в его голосе слышалось неуверенность.

— Если хочешь, я напишу МакГо, — предложил Гарри.

— Спасибо, — с облегчением произнес Тедди, бережно перебирая старые пергаменты, которые его отец когда-то отправил одному из друзей.

— И раз уж мы здесь, — продолжил Гарри, — тебе ведь четырнадцать с половиной, у тебя наверное есть девушка… Если у тебя есть вопросы, которые тебе неудобно обсуждать с бабушкой...

Тедди заметно смутился и покраснел. Он отрицательно покачал головой, словно хотел уйти от этой темы, но затем нерешительно произнес:

— Я понятия не имею, как мне говорить об этом с ней.

Гарри задумался, с чего начать. Обычно он не стеснялся обсуждать такие вещи, но наедине и по возможности с Джинни. Иногда он присоединялся к шуткам коллег на эту тему, если они не были слишком грубыми. Но давать объяснения молодому человеку, чей организм, несомненно, испытывает бурные изменения, было куда сложнее.

В конце концов, Гарри решил последовать совету Артура и поделиться той информацией, которую сам хотел бы получить в таком возрасте, по крайней мере, когда его проблемы, связанные с Волдемортом, оставили его свободным от тягот подросткового возраста. Он намеренно опустил некоторые детали, решив, что у них будет достаточно времени для более сложных разговоров следующим летом. Главное, чтобы Тедди знал, к кому обратиться, если ему понадобится дополнительная информация.

Когда они вернулись к остальным, Тедди отправился в свою палатку и бережно разложил пачку писем среди своих вещей. Прежде чем откинуть полог, служивший ему дверью, он широко улыбнулся Гарри и махнул рукой на прощание. Гарри помахал в ответном жесте, чувствуя невероятное удовлетворение от выполненного долга.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 3 августа по 3 сентября 2012

В начале августа Гарри получил летучую записку от Адриана Акерли, который работал под началом Перси в Отделе международного магического сотрудничества. Тот просил Гарри найти возможность для личной встречи, так как хотел обсудить с ним конфиденциальный вопрос.

Гарри тщательно обдумал просьбу. Когда его спрашивали, есть ли у него минутка, он часто оказывался втянутым в дела, без которых мог бы вполне обойтись. Конфиденциальный аспект вопроса также его немного настораживал.

Однако любопытство взяло верх, и он не мог не задаваться вопросом, что же ему предстояло узнать. Он сказал Акерли, что зайдет к нему рано утром. Гарри понял, что знает об этом человеке очень мало — только то, что слышал от Джинни. Она предполагала, что Перси готовит его в преемники Кингсли, но Гарри за последние месяцы не замечал к этому никаких предпосылок. Она также отмечала, что этот человек был амбициозен, но обаятелен. Во время их краткой беседы на открытии Музея он действительно показался Гарри очень элегантным.

Он порылся в своих файлах и быстро нашел пачку пергаментов на имя Мелиссы Акерли. Еще во время войны она напала на авроров, которых послали арестовать её мужа, магглорожденного волшебника, и была ими же убита. Мистера Акерли отправили в Азкабан, а их детей, Адриана и Стюарта, объявили пропавшими без вести. Гарри помнил, что Стюарт учился в Хогвартсе в то же время, что и он. Адриана он не помнил, полагая, что тот был немного старше.

— Ты случайно не в курсе, что случилось с сыновьями Акерли во время войны? И как старший сын попал в Министерство?

— Понятия не имею, — пожал плечами Станислас. — Но знаю, что его непосредственный начальник — шурин Гарри Поттера.

— Я стараюсь не обсуждать с Перси работу на семейных ужинах, но ты прав, я мог бы расспросить его напрямую, — признал Гарри.

Он отказался от мысли заглянуть к Перси перед встречей с Акерли. Это могло подождать, тем более утром ему нужно было доделать работу, с которой он и так уже припозднился. Вечером он все равно увидится с шурином, потому как лето все Уизли и Поттеры проводили в «Норе».

В назначенное время Гарри отправился в Отдел международного магического сотрудничества. Он без труда нашел нужный кабинет, расположенный рядом с кабинетом Перси. Акерли встретил его с почтением, пожалуй, даже излишним на вкус Гарри, которому не нравилось, когда к нему относились как к герою магического мира. Уважения, налагаемого должностью командующего аврорами, было более чем достаточно. Когда Гарри уселся, Акерли наконец перешел к сути дела:

— То, что я вам сейчас расскажу, по-прежнему конфиденциально, — начал он. — Мы хотим отложить объявление до первого сентября. Короче говоря, будет организован Турнир Трех Волшебников.

Гарри не смог сдержать возгласа удивления. Он совсем не ожидал таких новостей.

— Неужели? С какими школами?

— С теми же, что и в прошлый раз: Шармбатон и Дурмстранг, — сообщил Акерли. — Мы бы хотели пригласить Салемский институт, но Франция захотела участвовать, а наши отношения с Восточной Европой нужно укреплять. Америка — это для другого раза. В конце концов, нам не придется ждать девятнадцать лет, чтобы организовать еще один.

Гарри вздрогнул при мысли о том, как быстро летит время.

— Вы, конечно, будете почетным гостем, как и ваша невестка и чемпион по квиддичу Виктор Крам. Насколько я понимаю, вы поддерживаете с ним связь.

Акерли был хорошо осведомлен. Хотя Поттеры не виделись с Виктором и его женой со дня их свадьбы на острове Авалон, они обменивались новостями каждый год. Гарри задался вопросом, не Перси ли сообщил своему протеже об этом.

— Турнир пройдет в Хогвартсе? — спросил Гарри, не уверенный, хочет ли он участвовать в этом мероприятии.

Предыдущий турнир и особенно его окончание не оставили у него приятных воспоминаний. Он с горечью подумал об отце Седрика, которому придется пережить все это еще раз.

— Нет, теперь уже не наша очередь, — ответил Акерли. — Турнир пройдет в Шармбатоне под патронажем мадам Максим. Захватывающе, правда?

Гарри выдавил улыбку. Казалось, Акерли совсем не понимал, насколько травмирующими были для него воспоминания о турнире. Может, к тому времени он уже и не учился в Хогвартсе.

— Вы были на прошлом турнире? — спросил он, чтобы окончательно прояснить для себя этот вопрос.

— Я только окончил школу, но пришел посмотреть на первое испытание. Как виртуозно вы управлялись с метлой! Может, вы этого и не понимали, но у зрителей аж дух захватывало.

Когда Гарри ничего не ответил, он добавил более спокойным тоном:

— Я понимаю, что это может вызвать у вас болезненные воспоминания. Та встреча с Тем-Кого-Нельзя-Называть... Должно быть, это было ужасно.

Гарри удивился, почему имя Седрика никогда не упоминалось в связи с тем турниром. Иногда ему казалось, что он исчез из коллективной памяти — все предпочитали помнить лишь о героических подвигах Мальчика-Который-Выжил.

— Что вам от меня нужно? — спросил он, возвращаясь в настоящее.

— Ну, вы будете почетным гостем, а это значит, что вам придется присутствовать на всех мероприятиях. Мы также надеемся, что как победитель предыдущего Турнира вы согласитесь озвучить имена чемпионов и вручить Кубок победителю. Мы также будем рады, если вы выступите со вступительной речью...

Акерли, казалось, колебался, но все-таки добавил:

— Мы не хотели бы никому напоминать о том, что последний день Турнира стал началом войны. Поскольку речь идет о международном соревновании, это было бы неуместно. Мы предпочитаем сосредоточиться на магическом мастерстве и новых знакомствах, понимаете?

— Да, я понимаю, — вздохнул Гарри. — Флёр вышла замуж за моего родственника, а с Крамом я до сих пор поддерживаю связь. Этого достаточно, чтобы юные волшебники мечтали участвовать в Турнире.

— Именно! — воскликнул Акерли с энтузиазмом. — Вспомните, как это было для вас, как вы гордились, преодолев все испытания.

— Хорошо, хорошо, — согласился Гарри, мысленно припомнив, что он никогда не хотел участвовать в Турнире и был вынужден это сделать, потому что не мог отказаться. — Дружба народов и все такое, — добавил он.

— Отлично! — радостно воскликнул Акерли. — Мы скоро свяжемся с вашей невесткой. Как я уже говорил, официальное объявление будет только первого сентября, в первый день семестра в трех школах. Мы сообщим вам об этом заранее, чтобы вы могли подготовиться к предстоящим интервью.

— Спасибо, — сказал Гарри. — А мы уже знаем, кто будет нашими кандидатами в чемпионы? Полагаю, у профессора Броклхерста есть представление о том, каких студентов он собирается отправить во Францию.

— Да, он дал нам список, — подтвердил Акерли, — но это будет на добровольной основе, и некоторые из них могут отказаться. Так что еще ничего не решено. Мы подождем до нового семестра, чтобы проработать последние детали.

Гарри кивнул, довольный тем, что Тедди был слишком мал, чтобы подавать заявление. Он не хотел видеть его танцующим с драконом или общающимся с водными существами.

— Испытания уже готовы? — спросил он.

— Почти. Я не могу раскрывать детали, пока все не подтвердится, но думаю, это будет очень интересно.

— Кто будет представлять ваш Отдел на официальных мероприятиях?

— Это должен был быть мистер Перси Уизли, но по семейным обстоятельствам он сказал, что не хочет брать на себя лишнюю работу, — спокойно ответил Акерли.

Действительно, несколько дней назад Перси и Одри сообщили семье, что через полгода у них родится ребенок. Но это было не в духе Перси — пропустить столь престижное мероприятие, даже если семейная жизнь уменьшила количество времени, которое он проводил в офисе.

Нет, более вероятно, что Джинни была права относительно политического будущего Адриана Акерли. Представлять Англию на таком популярном международном событии — хороший пиар. Уволили ли Перси против его воли или он сам разработал эту стратегию? И что знал сам Акерли о том, что случилось с его коллегой Бартемиусом Краучем-старшим?

Задумавшись над этими вопросами, Гарри удалился.

* * *

Вечером, когда они улеглись в своей палатке, Гарри рассказал Джинни о встрече с Акерли. Это не было государственным делом, и он чувствовал, что может поговорить с женой, которая всегда умела быть сдержанной. Ее первая реакция была положительной:

— Это хорошая идея, мы так давно не виделись!

Прежде чем Гарри успел ответить, она добавила:

— Но не будет ли это слишком тяжело для тебя?

— Полагаю, мне просто придется смириться с плохими воспоминаниями, — он попытался быть позитивным.

— Гарри, ты вправе все еще испытывать негативные эмоции из-за травмирующих событий того года, — успокаивающе произнесла Джинни. — Турнир сам по себе не связан с тем ужасом, через который ты прошел, но для тебя они неразрывно связаны, и это нормально, что ты не в восторге от идеи участвовать в его продвижении. Не вини себя за то, что у тебя меньше энтузиазма, чем у других.

Признание собственного дискомфорта пошло на пользу. Он знал, что приложит все усилия, чтобы сыграть отведенную роль, но для него было важно, чтобы близкий человек понимал, как дорого ему это обойдется.

— Самое страшное — это мысль о том, что я столкнусь с отцом Седрика, когда новости станут известны, — сказал он ей.

Она молча прижалась к нему. Гарри был благодарен за то, что Джинни не стала говорить, что он не виноват в смерти одноклассника. Он и сам это знал, но чувство вины не угасало, а сострадание к семье Диггори было как никогда сильным. Любящие объятия были лучшим утешением, которое он мог получить.

* * *

Несколько дней спустя, когда взрослые разошлись по спальням, чтобы уложить детей спать, Флёр взяла Гарри под руку:

— Адриан уже рассказал тебе о турнире? — заговорщически спросила она, убедившись, что поблизости никого нет.

— Да, несколько дней назад, — ответил он, гадая, сколько времени прошло с тех пор, как Акерли стал Адрианом, и так ли его называла Джинни.

— Захватывающе, не правда ли?

Гарри выдавил кривую улыбку:

— Полагаю, что да.

Улыбка Флер померкла:

— Правда, для тебя это не самое приятное воспоминание.

Гарри пожал плечами, не желая зацикливаться на горьких мыслях. Для неё Турнир был возможностью встретить мужа, и она смело заняла в нем свое место.

— Ты бы хотела, чтобы Виктуар была достаточно взрослой, чтобы принять участие?

— Я бы хотела, чтобы она была достаточно взрослой и смелой, чтобы попытаться это сделать, — ответил Флер, глядя в сторону палатки, где Билл укладывал троих детей.

За их спинами раздался голос Рона:

— Строите заговоры?

— Мы разговариваем, — ответил Гарри, хотя и сомневался, что сможет обмануть лучшего друга.

— Рон, у тебя пятно на мантии, — попыталась отвлечь его Флер.

— Уверен, ваша тема для разговора начинается с буквы "Т" и заканчивается на "ков", — объявил Рон с легкой улыбкой.

— Я бы тоже всё знал, если бы мою жену звали Гермиона, — пошутил Гарри.

— Она не сказала мне об этом, маленькая проказница, — покачал головой Рон, но глаза его искрились от смеха. — И не спрашивайте, откуда она узнала, ей не положено знать. Но когда я упомянул о внеочередном собрании мастеров гильдии, на ее лице мгновенно появилось безошибочно узнаваемое выражение превосходства.

— Встреча мастеров гильдии? Планируете открывать магазины во Франции? — спросила Флер, подчеркивая тоном свое неодобрение.

— Вовсе нет, но англичане смогут посетить Турнир, не выезжая из страны, — пояснил Рон. — Благодаря немецкому изобретению, которое будет представлено как здесь, так и в Берлине.

— Только не говори, что они изобрели телевидение!

— Нет, только кино, — ответил Рон.

— Серьезно? — удивленно переспросил Гарри.

— Серьезнее, чем председатель Визенгамота! На самом деле, оно основано на принципе Омута Памяти: журналисты освещают Турнир, комментируют, а затем помещают свои воспоминания в колбы, которые отправляются портключами туда, где усовершенствованный Омут Памяти может воспроизвести изображения таким образом, чтобы их могли увидеть все поблизости.

— Это замечательно, — заметила Флер.

— Да, это огромный шаг вперед, — подтвердил Рон. — Сейчас мы занимаемся обустройством площадки для показа Турнира. Ожидаем, что со дня на день получим магивизор.

— Так называется этот ваш проектор воспоминаний?

— Да, его английское название.

— Как забавно, — воскликнула Флер. — Вся страна будет наблюдать за нами. А в Хогвартсе тоже будет этот ваш… как там его… магивизор?

— Один будет в Хогвартсе, другой — в Косом переулке, — сообщил Рон.

— Публичный показ Омута Памяти, — повторил Гарри, чтобы свыкнуться с этой мыслью. — Почему его не изобрел твой исследовательский центр?

— Даже не напоминай мне об этом! — мрачно пробурчал Рон. — У нас есть команда, которая работает над магическими аналогами маггловских устройств передачи данных, включая кино и телевидение, но нас дважды обманули. Тысячи галлеонов вложены впустую. Это часть игры, когда финансируешь исследования, но как только я услышал о супер омутах, мне стало не по себе. Мы просто должны заставить общественность забыть, что это не наша идея. Министерство ведет переговоры о приобретении по разумной цене прав на использование. Наш дорогой Акерли занимается этим, как и организацией Турнира.

— Он везде успевает, — проворчал Гарри, который так еще и не решился поговорить об этом с Перси.

— Он этого достоин, — мечтательно заметила Флер. — Он такой обаятельный мужчина!

* * *

Когда они с Джинни готовились ко сну, Гарри попытался выяснить это:

— Действительно ли он так обаятелен, этот Акерли? — спросил он.

— Адриан? Во всяком случае, тот образ, что он создал, — ответила она.

— Ты думаешь, он не такой, каким кажется?

— Я этого не говорила. Просто он очень старается создать о себе идеальное впечатление, и порой трудно угадать, что скрывается под ним. Кингсли видит в нем потенциал, что, конечно, хорошо для него. У Кинга много опыта в оценке людей.

— Флер отзывается о нем весьма высоко, — заметил Гарри.

— Дорогой, только не говори мне, что ты принимаешь все, что говорит Флер, за чистую монету!

— Она шутит, когда говорит, что он обаятелен?

— Она сказала это, чтобы тебя подразнить. И видишь, это сработало, ведь мы сейчас об этом говорим, — ответила Джинни. — Ты ревнуешь?

— Хочешь сказать, что слова Флер о нем не такие уж глупые и неуклюжие, какими кажутся?

В конце концов, его гораздо больше волновала личность невестки, чем амбиции политика, пусть даже его собственная жена называла его по имени.

— Мне потребовалось время, чтобы понять это, — призналась Джинни, — но она просто пытается показать таким способом, что у нее есть что-то еще, кроме милого личика и вейловского очарования.

— Будь я на ее месте, постарался бы выражаться яснее, — вздохнул Гарри.

— Думаю, она использует тактику отвлечения, чтобы не чувствовать себя неумной, когда внимание сосредотачивается только на ее внешности, — добавила Джинни. — Она пыталась это делать, но не всегда ее слушали. Возможно, поэтому она придумала образ восхищенной идиотки — как способ справиться с антипатией, не принимая ее близко к сердцу. Это было ее своеобразной местью тем, кто оценивал ее только по внешности.

Гарри вспомнил, как в начале отношений с Биллом Флер элегантно поставила на место женщин семьи Уизли. Он счел за благо не упоминать об этом, но его жена была не из тех, кто замалчивает свои ошибки:

— Не могу поверить, что я так долго не замечала, что она играет с нами, — призналась она. — Но должна признать, что поначалу мы не давали ей шанса. Однако как только я решила пересмотреть свое отношение к ней, она поступила очень великодушно и просто забыла о прошлых разногласиях.

Гарри вспомнил, как Рон жил с Флёр и Биллом во время войны, когда он временно покинул их. Рон рассказал тогда, что выбрал дом брата, чтобы избежать осуждения. Гарри всегда ценил прямоту и щедрость Билла. Но как поступала его молодая жена? Была ли она достаточно тактичной, чтобы не углублять его чувство вины и отчаяния? Он считал — равно как и Гермиона, вступившая со всеми на эту же тропу войны с полувейлой, что Рон защищал Флер только потому, что поддался ее чарам. Теперь он понимал, что его друг, скорее всего, оказался самым проницательным из них.

— Когда ты начала видеть настоящую Флёр? — спросил Гарри.

— Это произошло вскоре после того, как она вышла замуж за Билла, — ответила Джинни. — Эта драматическая ситуация как бы упростила наши отношения. Теперь она носила фамилию Уизли, и я старалась проявлять интерес, задавая вопросы о ее семье. В общем, я старалась сблизиться с ней... А когда мне пришлось уехать в школу, она попрощалась со мной словами: «В Хогвартсе, явно, предстоит вести множество сражений». Именно с этой мыслью я нашла Невилла и Луну в поезде, и мы решили сопротивляться с самого первого дня. Понимаешь, я почти обрадовалась, когда узнала, кто наш новый директор и что в преподавательском составе есть Пожиратели смерти. Ведь и мы заимели своих врагов.

— А я-то думал, что это мой пример повлиял на тебя, — пошутил Гарри.

— Нет, я все это время думала о Флер, — поддразнила его Джинни.

— Почему ты не рассказала об этом раньше? — спросил Гарри, немного обиженный тем, что так долго был ослеплен образом прекрасной француженки.

— Я думала, ты уже понял, — ответила Джинни. — Пусть она тебе и нравилась, но ты не пускал слюни по ее светлым волосам.

— Это общеизвестный факт, что меня никогда не привлекали блондинки, — напомнил ей Гарри. — Но она никогда не пыталась играть со мной.

— Думаю, ты просто общался с ней как с нормальным человеком, и это сбивало ее с толку, — предположила Джинни.

— Когда я впервые встретил её, она была моим противником, но я восхищался ее ловкостью, — вспомнил Гарри. — Возможно, это и помогло мне смотреть на нее иначе.

— Удивительно, сколько хороших вещей ты сделал совершенно случайно, милый, — улыбнулась Джинни. — Так и рождаются настоящие герои.

* * *

Первого сентября все родители устремились на платформу девять и три четверти, чтобы проводить детей в школу.

— Специальный выпуск выйдет сегодня днем или завтра утром? — спросил Гарри у Флер, как только дым от Хогвартс-экспресса рассеялся.

— О чем ты? — удивленно переспросила Андромеда.

— Это не моя тайна, — улыбнулся Гарри.

— Сегодня вечером, после приезда детей, — предсказала Флер.

— Что происходит? — поинтересовался Билл.

— Сюрприз, дорогой, — улыбнулась его жена. — Ты же не хочешь, чтобы мы испортили его, раскрыв слишком рано.

— Уверен, что Гарри уже рассказал Джинни, — пробурчал Билл.

— ‘Арри ведь не стал бы этого делать, правда, ‘Арри? — подшутила Флер.

— Завтра утром, — предположил Гарри. — Как насчет пропустить завтра по стаканчику сливочного пива?

— С удовольствием, — согласилась Флер, протягивая руку.

— С тех пор как она стала работать в музее, она стала совершенно невыносимой, — признался Билл Андромеде.

— Думаю, это эффект Акерли, — заметил Гарри.

— Что? — сказал Билл, совершенно не понимая, о чем шла речь, а Флер расхохоталась.

— А при чем здесь Адриан? — не поняла Андромеда.

— Я слышал, что он обаятельный мужчина, — произнес Гарри. — Ну, я вас оставлю, Джинни как раз закончила болтать с подружками.

Он отошел от них, широко улыбаясь, и был более чем уверен, что Андромеда найдет чем заняться, вместо того чтобы печалиться об отъезде внука.

* * *

Статья, опубликованная в воскресенье утром, стала главно1 темой в понедельник, когда Гарри прибыл в штаб-квартиру.

— Гарри, ты видел? Турнир, как на четвертом курсе! — окликнул его Симус.

— Отлично! — воскликнул Гарри, стараясь звучать не слишком иронично.

— Ого, это же ты будешь произносить вступительную речь, — обнаружила Алисия, дочитав до расписания выступлений.

— Судя по всему, так и есть! — Гарри заставил себя улыбнуться, надеясь, что она не выглядит слишком натянутой.

— Гарри, и каково это участвовать в Турнире? — взволнованным голосом спросила Демельза.

Гарри уже собирался воспользоваться бравым образом героя магического мира, но заметил презрительный взгляд Киприана Малдуна. И внезапно ему стало ясно, что он больше не может играть эту роль фальшивого веселья, которую ему так явно навязывали. Он на мгновение задержал взгляд на подчиненном, прежде чем повернуться к Демельзе.

— Знаешь, я был слишком молод, чтобы участвовать в Турнире, — напомнил он. — Поэтому весь тот год я был напуган до смерти. Никому бы не пожелал такого.

Он улыбнулся, чтобы смягчить ответ, а затем, с трудом сдерживаясь, чтобы не убежать прочь, начал свое традиционное круговое рукопожатие. Подойдя к Малдуну, он протянул руку, не встречаясь с ним взглядом, и быстро перешел к следующему человеку, опустив привычный обмен ничего не значащими вопросами. Казалось, что Малдун был напряжен больше обычного.

Когда он наконец удалился к себе в кабинет, оставленный им холод напряжения рассеялся. Авроры начали увлеченно обсуждать статью о магивизорах, и те, кто был знаком с маггловским миром, пытались объяснить своим коллегам концепцию кино.

— Тебе наверно часто придется уезжать? — поинтересовался Причард, заходя в их общий кабинет.

— Не особо, мне нужно появляться там только по особым случаям. Буду пользоваться портключами для экономии времени. Я совершенно свободен до тридцать первого октября, пока не объявят чемпионов.

— Значит, это не сильно нарушит график, — успокоился Станислас.

— Нет, и, надеюсь, это отвлечет общественное мнение от наших неудач. Неужели ты думаешь, я смогу позволить нашей команде совершать ошибки накануне испытаний?

— По-моему, ты слишком много времени проводишь с Адрианом Акерли, — заметил Причард.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 10 по 14 октября 2012

В середине октября Гарри работал у себя в кабинете, когда раздался тревожный звук аварийного зеркала Аврората. Станислас тут же направился к нему.

— На помощь! — донеслось из зеркала.

Гарри бросился вслед за Причардом и тут же увидел побелевшее лицо Кевина Уитби, который выглядел совершенно растерянным и напуганным. Гарри пытался тем временем вспомнить, куда он его вообще послал. Им поступил анонимный звонок, сообщивший о подозрительной активности в одном из пригородов Ливерпуля. Но куда подевался его напарник Саймон Белби?

— Где вы? — спокойно спросил Причард. — Покажи мне ваше местоположение.

Изображение медленно сместилось, показывая сначала траву, а затем безжизненное тело. Наконец, картинка зафиксировала узнаваемые очертания деревьев и скалистого выступа впереди. Возвращаясь к реальности, Гарри услышал, как Стэн усиленным Сонорусом голосом проорал:

— МАЛДУН, КАБИНЕТ КОМАНДУЮЩЕГО, СРОЧНО!

— Только не он! — возразил Гарри. — Он не знает протокола...

Ничего на это не ответив, Причард передал устройство связи аврору, который только что ворвался в кабинет.

— Белби без сознания, а Уитби в панике, — коротко сообщил Причард. — Неопознанная опасность. Немедленная эвакуация. Я готовлю группу для охраны территории.

Пока говорил, он протянул связанный портключ, чтобы остальные смогли присоединиться. Малдун схватил его прежде, чем Гарри успел протянуть руку. Сейчас было не время для споров, и главный аврор направился из кабинета в Атриум. Малдун следовал за ним по пятам. Спустившись по лестнице, они пронеслись через холл.

Надеясь, что Причард не ошибся в выборе его временного напарника, Гарри встал с ним спина к спине, хотя Малдун и не участвовал в субботних тренировках, на которых они как раз оттачивали и без устали повторяли действия во время экстренного протокола. Он дал команду:

— Аппарирую. Вперед!

Сосредоточившись на цели и ощущении прикосновения Малдуна к спине, Гарри аппарировал. Остальное было просто серией отточенных рефлексов: щитовые чары, припасть на колено, чтобы уменьшить видимость для возможного противника, щитовые чары, прыжок, чтобы подхватить тело, лежавшее в нескольких метрах от них, и надежда, что в случае чего Малдун его прикроет. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что нужна срочная транспортировка в Мунго.

Гарри оттащил раненого в безопасное место. Кевин сразу об этом не сказал, но судя по всему, прибыв на место, авроры накрыли территорию антиаппарационным барьером, после чего начали действовать по протоколу. Теперь им нужно было вернуться к отправной точке, чтобы оперативно двигаться дальше. Дойдя до скал, служивших ориентиром, он убедился, что остальным помощь не требуется. Малдун, стоя на коленях за спиленным стволом дерева, методично бросал заклинания в сторону стоящего немного дальше дома, откуда виднелись разноцветные лучи проклятий. Рядом с ним был Кевин, явно находившийся в состоянии шоке.

— Отходим! — прокричал Гарри, сосредоточившись на картинке приемного покоя Мунго и крепче сжимая Белби.

Он хотел, чтобы Малдун увел отсюда Кевина, который был не в состоянии сражаться, и следовал приказам оперативной группы, которую Причард должен был направить сюда. Но перед тем, как исчезнуть, он заметил, как Малдун, игнорируя его указания, выпустил заклинание. Огненный язык вырвался из его палочки и устремился в сторону противников.

Было слишком поздно отменять аппарацию, не подвергнув себя риску быть расщепленным, тем более что это была двойная аппарация. Гарри пришлось позволить подчиненному действовать по собственному усмотрению. Мгновение спустя он оказался в больнице Святого Мунго.

— На помощь! — закричал он. — У меня раненый!

К нему тут же устремились колдомедики в зеленых мантиях. С помощью магии они подняли Белби на носилки и немедленно начали наложение исцеляющих чар. Гарри задержал дыхание, наблюдая за этой сценой. Ему не нравилась бледность Белби и напряженные выражения лиц целителей. Наконец он понял, что его присутствие здесь бесполезно, и лучше всего было вернуться к руководству операцией.

Он достал зеркало и вызвал Причарда.

— Там целая бригада, — сказал тот, прежде чем Гарри успел задать вопрос. — Где ты?

— В Мунго. Я уже возвращаюсь.

Гарри закрыл зеркало и сосредоточился. Он понимал, что аппарировать обратно на место боя, особенно без прикрытия, было рискованно, но он не мог смириться с мыслью, что Малдун решит пойти в нападение, полностью игнорируя его приказы.

Вскоре он оказался возле знакомой кучи камней и уселся на траву, чтобы внимательно следить за происходящим. Дом, служивший укрытием для напавших на Белби, был охвачен пламенем, а авроры завершали операцию по окружению. Из здания вышел колдун, мгновенно выпустивший проклятия, но его быстро нейтрализовали Ступефаями и отлеветировали в сторону. Гарри слышал резкий голос Малдуна, отдававшего приказы. Дом был полностью окружен, противники по очереди выбегали оттуда, сначала охваченные огнем, а затем схваченные аврорами.

Гарри хотел снова взять командование на себя, но понимал, что этим может подвергнуть опасности авроров. Поэтому он оставался в стороне, наблюдая за тем, как наконец-то огонь был потушен. Он увидел, как Малдун вбежал в дом вместе со своим напарником Саммерсом и вышел оттуда с новым пленником.

Когда Гарри наконец двинулся вперед, уже без риска нарваться на шальное заклинание, ему оставалось только подвести итоги: трое нападавших получили серьезные ранения от заклинаний, но авроры оказали им первую помощь, и теперь их даже не нужно было отправлять в Мунго. У последнего пленника обнаружились легкие ожоги, и два аврора собирались конвоировать его в больницу. Остальных задержанных поместили под охрану, и авроры начали методично обыскивать дом.

Гарри встретился взглядом с Малдуном. Тот пристально смотрел на него, ожидая приговора. Гарри хотелось загорать на него: авроры не должны сжигать преступников, а огонь, несомненно, уничтожил все доказательства их преступной деятельности. Не говоря уже о том, что Малдун взял на себя командование, которое Гарри ему не давал. Но делать это следовало не сейчас, не на глазах у всех. Гарри никогда не отчитывал подчинённых перед всеми и не собирался начинать сейчас. Поэтому он просто посмотрел на него, мысленно пообещав разобраться позже, и произнес сквозь зубы:

— Я возвращаюсь в Мунго проведать Белби.

* * *

По отстраненному выражению лица привет-ведьмы, когда она сообщила ему, где его ждут, Гарри понял, что случилось худшее. Он молча направился в указанный кабинет, где его встретила целительница, занятая заполнением форм.

— Мистер Поттер, — кивком поприветствовала она его, — пожалуйста, присаживайтесь.

— Давайте сразу к делу, — не сдвинувшись с места, ответил Гарри, пожалуй, более отрывисто, чем ему хотелось бы.

— Мне очень жаль, но мы ничего не могли сделать, — опустошенно произнесла она. — Он пережил два тяжелых приступа, которые, может, и не были связаны друг с другом, но вместе вызвали остановку сердца. Мы сделали все возможное, но не смогли запустить его сердце.

Гарри молча кивнул.

— Хотите его увидеть?

Гарри снова молча кивнул и последовал за целительницей в комнату с перегородками, разделявшими пространство на альковы. Он прошел между ними и оказался перед телом, лежащим на кровати и накрытым белой простыней. Он аккуратно откинул ткань и долго всматривался в бледное, будто бы расслабленное лицо своего подчиненного.

Когда через двадцать минут он распахнул дверь своего кабинета, ему показалось, что на его плечи обрушилась тяжесть всего мира. Когда он проходил мимо столов, заваленных бумагами, возле которых царила обычная суета, привычная после крупных операций, его тяжелые шаги и мрачный взгляд без лишних слов возвестили всем о плохих новостях, и радостные лица мгновенно мрачнели.

Кевин Уитби и Киприан Малдун уже стояли рядом с Причардом, скорее всего, докладывая об итогах операции. Все трое повернулись к Гарри и тут же всё поняли. Кевин откинулся в кресле и закрыл голову руками, а лицо Малдуна окаменело.

Слова оказались не нужны. Причард медленно поднялся, достал из сундука пергамент и протянул его Гарри. Тот молча взял его и направился к лифту, где взглянул на карточку с адресом, семейным положением аврора и контактной информацией для экстренных случаев.

Через четверть часа он уже стучал в дверь небольшого дома на окраине деревни.

— Миссис Белби? — спросил он женщину средних лет, открывшую дверь.

— Да? — прошептала она, узнав его и мгновенно догадавшись о цели визита.

На самом деле существовала только одна причина, по которой сам командующий аврорами мог явиться к ней домой. Гарри увидел, как побледнела женщина и прижалась спиной к двери. Тем не менее он заставил себя произнести страшные слова:

— С прискорбием сообщаю вам о смерти вашего мужа, — его голос прозвучал хрипло. — Глубоко сожалею о вашей утрате.

Несколько секунд она молчала, и он испугался, что она сейчас потеряет сознание. Позади нее раздался звук шагов, и кто-то спросил юным голосом:

— Папа вернулся?

Миссис Белби закрыла глаза и отошла в сторону, пропуская вперед молодого человека. Стэнли, восемнадцать лет, несколько месяцев назад окончил Хогвартс. Это все Гарри знал, благодаря пергаменту, который дал ему Причард.

— Что произошло? — спросила женщина, только что ставшая вдовой.

— Поступил вызов на подозрительную магическую активность в пригороде, — ответил Гарри. — Я отправил вашего мужа с напарником Кевином Уитби. Через пятнадцать минут мы получили сигнал бедствия. Я сразу же прибыл на место вместе с автором Малдуном, но для вашего мужа было уже слишком поздно. В него попало два мощных заклятия, и сердце не выдержало. Мне очень жаль, — повторил он, не зная, как еще выразить свою печаль и вину.

— Все серьезно? — спросил Стэнли.

Мать молча протянула к нему руки, и в этот миг Стэнли все понял. Он подошел к ней и крепко обнял.

Гарри сделал несколько шагов назад, отступая в ухоженный дворик перед домом и оставляя мать с сыном наедине. Он тяжело вздохнул, словно только что пробежал марафон, слышал, как его сердце бешено колотится в груди. Чтобы успокоиться, он подошел к ближайшему дереву и прижался к нему спиной, словно это могло вернуть ему утраченное спокойствие.

Прошло немало времени, прежде чем робкий голос его позвал:

— Мистер Поттер?

— Миссис Белби.

— Не могли бы вы сказать, где находится мой муж?

— Он в Мунго. Если хотите, я могу провести вас.

— Я не против, если вы не возражаете, — простодушно согласилась она.

Она выразила желание пойти через каминную сеть, и Гарри принял ее предложение воспользоваться ее камином. Он провёл обоих Белби по коридорам к моргу.

Когда они вышли оттуда, их глаза были красными, а юный Стэнли с нежностью поддерживал мать под руку. Гарри предложил им сесть на один из стульев для посетителей.

— У меня еще не было времени прочитать отчеты, но как только я узнаю все детали, я обязательно вернусь и расскажу вам, — пообещал он. — Мой помощник скоро свяжется с вами и поможет со всем, что нужно. У вас есть родственники, которые могут приехать и поддержать вас?

— Я позвоню брату, — сказала вдова. — Спасибо, что потратили нас столько времени.

— Мне действительно пора идти, — признался Гарри, — но вы можете на нас рассчитывать. Не стесняйтесь обращаться к Станисласу Причарду, если у вас возникнут вопросы.

— А как Кевин, напарник моего мужа?

— Он не пострадал физически, но находится в состоянии шока. Думаю, ему нужно отдохнуть некоторое время.

Гарри отошел от вдовы и ее сына, который молча глядел в пол, и направился обратно в Министерство.

* * *

Причард был один в офисе, когда Гарри вошел. Он разговаривал по зеркалу, но сразу же прервался, увидев Поттера.

— Я отправил Уитби домой. Малдун ведет допросы. У нас уже есть информация о темномагических артефактах, которые там изготавливались, откуда по покупателям их потом разносили совы. Мы еще не знаем, от кого исходила наводка — возможно, это был добропорядочный гражданин или кто-то из конкурентов. Но у нас есть признание и несколько магических предметов со следами темной магии…

— После пожала? — перебил Гарри.

— Да, они находились в подвале. Пока не установлено, кто применил заклинания, приведшие к смерти Саймона, но это уже не столь важно — все они будут осуждены за нападение на авроров и убийство одного из них.

Гарри пожал плечами. Даже если вся банда окажется в Азкабане, это не вернет семье Белби ни отца, ни мужа. Но Стэн был прав. Для авроров было важно, чтобы виновные в смерти одного из них предстали перед судом и получили заслуженное наказание. Он буквально рухнул в кресло перед Причардом.

— Один из них обгорел, — припомнил Гарри.

— Поверхностные ожоги, он сейчас находится в допросной. Ты сам-то в порядке? — спросил Причард.

— Я в порядке.

— Видел Магду?

— Жену Белби? Да.

— Не самое простое в нашей работе, — мягко сказал Станислас.

— Учитывая, через что ей предстоит пройти, с моей стороны было бы неприлично жаловаться, — ответил Гарри. — Кстати, я сказал ей, что ты поможешь обо всем позаботиться. Полагаю, в таких случаях мы берем на себя все расходы, да?

— Да, не беспокойся. Я все сделаю.

Причард помолчал несколько секунд, после чего произнес:

— Ты... наверное злишься на Малдуна...

— Еще как! — воскликнул Гарри, выпрямляясь, его гнев так и не утих. — Да он больной! Понимаешь, он поджег дом! Если бы ему пришлось предстать перед судом за убийство тех парней, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Я бы даже стал свидетелем обвинения.

Причард молчал. Гарри знал, что это означает. Его заместитель с ним не соглашался.

— И с чем ты не согласен? Считаешь, он был прав? Правильно сделал, что ослушался прямого приказа, поджег людей, рискнул уничтожить улики?

— Что было бы, если бы он выполнил твой приказ? — возразил Причард.

— Он бы вернулся в Министерство, присоединился к прибывшему отряду и участвовал бы в операции, следуя приказам Дженис!

— За исключением того, что на время преступники остались бы совершенно одни и могли бы ускользнуть. Когда мы прибыли, не было никаких гарантий, что нам удастся кого-то арестовать. Если бы это случилось, что мы бы сказали Магде? Что, может быть, когда-нибудь мы узнаем, кто убил ее мужа?

— То есть ты считаешь, что мой приказ отступать был неверным?

— Я бы не отдал такой приказ, — подтвердил Причард.

— Ладно, он мог бы остаться на месте, чтобы не дать им уйти. Но он не должен был поджигать их убежище! Более того, я сомневаюсь, что его заклинание вообще было законным, оно не было похоже на обычные огненные чары.

— Это был быстрый и эффективный способ вынудить их выйти наружу. Конечно, я бы не поступил так. Но в конечном счете, они получили лишь незначительные раны, и мы арестовали всех. Мы сделали все возможное, учитывая обстоятельства.

— Я не могу согласиться с человеком, который поджигает дом, в котором находятся люди, — решительно заявил Гарри.

— Потому что ты никогда не рисковал ради других людей? — спросил Причард.

— Это не имеет никакого отношения к делу!

— То, что он сделал, граничит с преступлением, — признал Причард. — Но не забывай, что у него только что убили друга. Разве ты никогда не давал волю своему гневу, Гарри?

Гарри ответил усталым взглядом. Ему не нужно было отвечать. К тому же, он всегда знал, что рано или поздно ему придется столкнуться с последствиями всех тех раз, что он использовал Круциатусы во время войны. Он хорошо знал, что такое ярость и жажда мести. Он также знал, как далеко готов зайти, чтобы не дать убийцам уйти от заслуженного наказания.

— Кевин видел, что происходило, — вздохнул он. — Это же будет отражено в наших отчетах и на слушаниях. Если эти мерзавцы не выдвинут против нас обвинения, значит, у них плохой адвокат. Да и как я сам могу это оставить просто так? Какой пример это подаст остальным?

— Он получит выговор с занесением в личное дело, — согласился Причард. — Но в рамках операции он справился хорошо. Я попросил Дженис предоставить отчет. Она подтвердила, что он действовал эффективно и хорошо обращался с задержанными. Я более чем уверен, что в иной ситуации она взяла бы дело в свои руки.

Гарри кивнул. Сам он не вмешивался, понимая, что Малдун контролировал ситуацию и не мог поступить лучше.

— Они вышли из дома, — продолжил Причард. — Какое бы заклинание ни использовалось, это было обычное пламя, которое легко устранялось простейшим агуаменти. Никто не был серьезно ранен. Ты же реагируешь так, будто он использовал черную магию…

— Это было нечто большее, чем простое заклинание, — возразил Гарри. — Ты ведь знаешь, что намерение зачастую меняет магию. И намерением Малдуна была месть.

— В таком случае он оказался в ней очень плох, потому что никто даже не погиб. Преступники получили лишь легкие ранения. И их раненый чувствует себя намного лучше, чем Саймон.

— Дело ведь не в мести, да? — заметил Гарри. — Ладно, этим я займусь завтра, — продолжил он усталым голосом, показывая, что для него этот разговор завершен.

— Хорошо. Я передам тебе сейчас на подпись бумаги о переводе, чтобы мы уже могли избавиться от этой азкабанской дичи, и свяжусь с Магдой Белби, чтобы узнать, как я могу ей помочь.

* * *

Гарри заставил себя улыбнуться детям и притворился, что следит за разговором во время ужина. К счастью, Джинни отмахнулась от их вопросов, сама отреагировала и увела детей спать, когда настало время. Гарри поднялся наверх, чтобы поцеловать их на ночь, а затем вернулся в гостиную.

Он раздумывал как раз, не налить ли себе виски, когда сзади подошла Джинни и обняла.

— Я слышала по радио, — объяснила она. — Мне жаль, милый.

— Это был плохой день, — согласился Гарри.

Он рассказал ей обо всем: об операции, о пожаре в доме, о посещении вдовы, о разговоре со Стэном по поводу Малдуна.

— Что бы ты сделала на моем месте? — спросил он наконец. — С Малдуном, я имею в виду.

— Вообще, ему повезло, — рассудила она. — В итоге он остановил преступников, никого не убив. Именно этого от него и ждали, так ведь?

— То есть по-твоему я должен поздравить его с тем, что его месть не удалась и каким-то чудом все обошлось?

— Поздравлять его не нужно. Но я сомневаюсь, что твои коллеги поймут, если ты накажешь его тогда, когда один из вас погиб, а остальные преступники выбрались целыми и почти невредимыми.

— А что, если бы один из них погиб в огне? Дом правосудия потребовал бы от нас ответа за это. Мы ведь не палачи!

— Я знаю, Гарри. Но ты должен учитывать, что чувствуют другие люди. Ты можешь быть прав в своем стремлении к справедливости, но другие люди могут не разделить твоего мнения.

— Речь идет не о чьих-то чувствах, а о справедливости!

Джинни лишь извиняюще покачала головой. Она понимала его разочарование, но оставалась при своем мнении.

— Он манипулировал мной! — зло выпалил Гарри. — Он знал, что я не смогу ничего предпринять против него, не настроив всех против себя.

— Он тоже рисковал, ведь ему бы пришлось нести ответственность за свои действия, — заметила Джинни. — Если бы все пошло не так, ты бы его не прикрыл, и он бы потерял работу.

Гарри собирался возразить, что это было бы минимальное наказание, но вдруг понял, что она права. Несмотря на все разногласия с Малдуном, он должен был признать, что тот всегда отстаивал свою точку зрения. Малдун никогда не прятался за чужими спинами и открыто выражал свое мнение, даже если это стоило ему доверия командира и бесконечных бессмысленных заданий. Он без колебаний выступил против Гарри, хотя предыдущий командир высоко его ценил. Он не стал молчать, когда Гарри стал его начальником.

Гарри понял, что именно по этой причине он не стал отчитывать его прямо перед всеми сразу после окончания операции. Он сдержался не из страха вызвать недовольство остальных, а из чувства справедливости и уважения, которое Малдун все же заслуживал.

— Даже Стэн признает, что он заслуживает выговора, — возразил он.

— Я не говорю, что он поступил правильно, — уточнила Джинни. — Я лишь хотела, чтобы ты оценил ситуацию объективно и не загонял себя в угол.

— Я понимаю, милая. Но что мне делать, если он опять переступит черту?

— Я уверена, что ты сможешь принять правильное решение в зависимости от обстоятельств, — сказала Джинни, целуя его. — Пойдем, отдохнем.

— Не уверен, что смогу уснуть, — признался Гарри.

— Тебе будет лучше в постели со мной, чем одному здесь у бара, — сказала она. — Может, дать тебе зелье сна без сновидений?

— Да, так наверное будет лучше. Завтра меня ждет длинный день.

* * *

Несмотря на зелье и умиротворяющее тепло, исходившее от Джинни, Гарри проснулся очень рано на следующее утро. Он до сих пор ощущал усталость, но понимал, что больше не сможет уснуть, поэтому решил встать. На кухне еще не было эльфов, поэтому он направился в штаб-квартиру, чтобы там сварить себе кофе.

Было едва ли шесть часов, когда он, пройдя через тихий Атриум и поднявшись на лифте, открыл дверь в общий зал. Офис не пустовал: пятерка авроров уже находилась там, потягивая горячие напитки за столом для перерывов.

— Доброе утро, — поприветствовал он всех по очереди.

Причард, Малдун, Велбелавд, Пилгрим и Саммерс отозвались мрачными приветствиями и продолжили обсуждение, которое явно касалось их роли на предстоящих похоронах.

Гарри удивился, что Велбелавд, Пилгрим и Саммерс были настолько увлечены подготовкой, но потом вспомнил, что они были ровесниками Белби и наверное вместе учились в Хогвартсе, а затем двадцать восемь лет проработали в одном отделе.

Он призвал из кабинета свою кружку и наполнил ее кофе, мысленно поблагодарив того, кто его приготовил. Гарри отпил глоток и остался стоять в стороне, понимая, что, хотя ему и нравился Белби, он не знал его достаточно хорошо, чтобы участвовать в организации церемонии прощания.

Когда обсуждение завершилось, Пилгрим поинтересовался, как продвигается расследование. Малдун посмотрел на Причарда, ожидая ответа, но тот молчал. Тогда Малдун ответил сдержанным голосом:

— Все материалы переданы в Визенгамот. Они останутся в тюрьме до суда. Я передал все Стэну.

Он замолчал, и Гарри понял, какой вопрос тот оставил открытым. У них было две недели, чтобы составить окончательное досье и отправить его в Дом правосудия. Гарри должен был назначить кого-то, кто координировал бы написание отчетов и следил за соблюдением процедур. Обычно этим занимался тот аврор, который руководил операцией на месте. Но Гарри формально не передавал Малдуну командование, а Малдун благоразумно не стал брать на себя ответственность, поэтому дело вернули в кабинет главного аврора.

Молчание затягивалось, и Гарри понял, что все они ждут, когда он что-то скажет. Ему не нравилось, когда его загоняли в угол, но он должен был принять решение. Он жестом велел Малдуну следовать за ним и направился в свой кабинет.

Как только его подчиненный переступил порог, он закрыл за ним дверь и сказал:

— Я не могу позволить своим людям специально поджигать здание, где могут находиться люди. Ты получишь выговор в личное дело. Если бы кто-то погиб, ты был бы отстранен от работы и мог бы попрощаться с карьерой. И если ты еще раз совершишь нечто подобное, даже если не будет жертв, ты будешь немедленно уволен, это ясно?

— Да, командир, — нейтральным тоном ответил Малдун, не сводя с него взгляда.

— Причард сказал, что допросы были проведены хорошо, и я сам видел, что ты правильно координировал атаку. Поэтому ты останешься ответственным за это дело, но никаких проблем с уликами, все должно быть в соответствии с новыми процедурами, ясно?

— Да, командир.

Гарри снова открыл дверь, ручку которой не отпускал все это время, что означало конец разговора. Малдун взял со стола Причарда пачку пергаментов и прошел мимо командира, больше ничего не добавив. Гарри сел за стол, пытаясь понять, правильно ли он поступил. Вскоре к нему присоединился Стэн, одаривший его своей знаменитой полуулыбкой.

— По крайней мере, сегодня я доставил тебе удовольствие, — проворчал Гарри.

— Ты хорошо справился.

— Честно говоря, я не уверен.

— Он неплохой аврор, если дать ему шанс, — возразил Причард.

— Ладно, — признал Гарри, — мне стоило еще раньше поручить ему настоящее дело, но он все равно получил по заслугам! И я до сих пор не знаю, что буду делать, если на нас подадут жалобу.

— Посмотрим, когда придет время.

На этом тема была закрыта. Они принялись за работу, затем Станислас отправился к Магде Белби.

* * *

Конечно, Гарри должен был произнести речь на похоронах. Он составил ее вместе со Стэном. Он отметил Саймона Белби как выдающегося профессионала и преданного мужа и отца. На церемонию пришли все, кто не был на дежурстве, включая Кингсли. Гарри с удовлетворением отметил, что вдова и её сын были окружены большой скорбящей семьёй. Хотя признание коллег было важно, именно близкие люди смогут оказать им ежедневную поддержку в трудные месяцы.

Со своей стороны Гарри позаботился о том, чтобы избавить жену своего подчиненного от материальных забот, договорившись с Министерством об оплате похорон, а Станислас взял на себя административные формальности.

Велбелавд и Пилгрим несли гроб вместе с юным Стэнли Белби и дядей покойного. Затем они перенесли гроб к могиле и начали закапывать. Его напарник Кевин Уитби пришел с женой. Он выглядел подавленным, и Гарри не ожидал, что он вернется на работу в ближайшее время. Накануне он навестил его дома и почувствовал себя беспомощным перед лицом столь сильного чувства вины.

Даже заглядывая в своё прошлое, Гарри не находил слов, чтобы убедить Кевина, что он не потерпел неудачу и что подобные трагедии случаются без чьей-либо вины. Два жестких заклинания на одного человека одновременно, сердце, которое не выдерживает такой нагрузки, — и всё. Гарри не чувствовал, что его визит сильно помог Кевину, но, несомненно, успокоил его жену, которая слышала только версию мужа и, кажется, почувствовала облегчение, когда Гарри сказал, что никто не сделал ничего плохого.

Рядом с ним Анджелина и Демельза вытирали слезы. Дженис выглядела хуже, чем во время расследования с Адским Пламенем. Многие авроры сжимали кулаки. Лицо Малдуна было мрачным и неподвижным, словно его высекли из камня.

Циник внутри Гарри задался вопросом, а не жалеет ли Малдун, что в результате его приступа пиромании так и не оказалось жертв.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 15 по 31 октября 2012

Дни после похорон Саймона Белби оказались трудными. Вся команда была на взводе: жесты становились резкими, а слова — колкими. Сбор средств для вдовы Саймона принес щедрую сумму, которую Гарри удвоил из собственных средств. Он поручил Причарду и Велбелавду передать деньги семье вместе с запиской от него.

За день до того, как они должны были передать окончательное досье в Дом правосудия, в штаб-квартиру явился адвокат и попросил встречи с Гарри. Предчувствуя неладное и сожалея о временном отсутствии Станисласа, который отлучился по делам в другой отдел, Гарри пригласил адвоката в свой кабинет.

После стандартных приветствий и представлений адвокат протянул главному аврору пергамент. Гарри не удивился, обнаружив жалобу на покушение на умышленное убийство лиц, находившихся в доме, который штурмовали авроры.

Гарри сделал вид, что тщательно изучает документ, чтобы выиграть время на раздумья. Теоретически адвокат мог бы напрямую обратиться в Дом правосудия с жалобой, но он пришел вести переговоры. Гарри решил привлечь к ответственности человека, создавшего эту ситуацию. Жестом он попросил адвоката подождать, затем встал, открыл дверь кабинета и громко позвал:

— Малдун!

Когда аврор появился, Гарри попросил его сесть и передал документ. Малдун, скрипя зубами, начал читать.

— Итак, — обратился Гарри к адвокату, — что вы предлагаете?

— То, что случилось с аврором Белби, трагично, но это был несчастный случай, — начал адвокат. — Я хочу, чтобы суд ограничился обвинением в торговле запрещенными магическими артефактами. Никаких упоминаний об убийстве аврора и никаких упоминаний о ваших сомнительных методах ареста.

Малдун открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его, поняв всю серьезность ситуации.

— Понятно, — прокомментировал Гарри. — Еще какие-нибудь требования?

— Пока нет. Увидимся на слушании, — кивнул Малдуну адвокат, вставая. — До скорой встречи.

Он добродушно улыбнулся и вышел из кабинета. Гарри взял жалобу, которую Малдун оставил на столе, перечеркнул ее росчерком пера и написал «Соглашение с адвокатом. Обвинение ограничивается незаконным сбытом артефактов».

— У тебя мало времени, — сказал он Малдуну, передавая пергамент. — Я хочу, чтобы завтра утром исправленное обвинение лежало на столе у Причарда, чтобы он мог проверить его перед отправкой.

— В былые времена нас не корили за наши методы ареста, — процедил Малдун сквозь зубы. — Эти парни не милые хористы. Они бросают в нас свои чертовы заклинания, и мы умираем, ради всего святого!

— Да уж, старые добрые времена: можно было поджаривать подозреваемых, и никто не стал бы возражать, — недовольно проворчал Гарри. — Знаешь, если ты действительно хочешь, можешь оставить дело как есть и пойти отстаивать свое мнение перед Визенгамотом.

— Ты бы предпочел, чтобы я их отпустил?

— Я бы предпочел чистый арест, при котором мне не пришлось бы ложиться под адвоката! Я бы предпочел, чтобы ты вел себя профессионально, этично и достойно защиты!

— Если бы я послушался тебя, мы бы никого не арестовали, и они были бы на свободе!

— Я виню тебя не в том, что ты остался или возглавил нападение, а в том, что ты использовал заклинание, которое могло убить этих людей, — пояснил Гарри. — Наша задача — остановить их, а не обрекать на смерть.

— Неужели жизнь Саймона так мало значит для тебя?

— Ты тогда не знал, что Саймон мертв, так что не используй его как оправдание. В любом случае, даже если бы знал, тебя готовили к этой работе не для того, чтобы ты вершил свое личное правосудие. К тому же это не было преднамеренное убийство. Ни одно из выпущенным по Саймону заклинаний не было смертельным. Они могли серьезно ранить аврора, это правда, и я бы хотел, чтобы их за это осудили. Они бы это заслужили. Но из-за тебя этого не произойдет. Ты понимаешь, что мы должны позволить им избежать наказания, чтобы защитить тебя?

— Так отдай им меня! Ты же до смерти хочешь это сделать!

— Скажи спасибо Причарду, это он настоял, чтобы мы тебя оставили, а я доверяю его мнению, — отрывисто сказал Гарри.

Лицо Малдуна дернулось, и Гарри понял, что тот с трудом сдерживается, чтобы не ударить его. Вместо этого Малдун обвиняюще произнес:

— У тебя не было причин просить меня уйти! Ты должен был приказать мне не отпускать их до прибытия группы Дженис.

— Знаешь, почему я не хотел, чтобы ты оставался? — ответил Гарри. — Потому что Кевина вывели из строя, а я не знал твоего уровня. Я не хотел потерять трёх человек за один день.

— Я умел драться, когда у твоих родителей не было даже первой палочки! — гневно воскликнул Малдун.

— Откуда мне это знать? Если бы ты приходил на тренировки по субботам, мы бы знали, насколько на тебя можно полагаться! Но ты предпочитаешь выступать против нас из принципа, чем наказываешь собственных коллег, когда случаются серьезные происшествия.

— Если это так важно, почему они не являются обязательными? — спросил Малдун.

— Чтобы я мог отличать мотивированных людей от тех, кому это не нужно, — ответил Гарри, раздражённый его упрямством. — Хотя знаешь что, я хочу видеть тебя там прямо сейчас. Мы все должны знать, насколько ты хорош.

— Я занят в субботу, — пробормотал Малдун.

— Ну, тебе все равно придется прийти, — сказал Гарри. — Это приказ.

Дверь в кабинет распахнулась, и вошёл Причард. Он почувствовал напряжение и осторожно закрыл за собой дверь.

— Какие-то проблемы? — спросил он, внимательно глядя на Гарри и Малдуна.

Гарри кивнул в сторону пергамента, который Малдун держал в руке. Тот передал его Причарду с каменным выражением лица. Помощник Гарри быстро пробежал текст глазами.

— Дело обвинения завтра передается в Визенгамот, — прокомментировал он нейтральным голосом. — Нужно побыстрее с ним разобраться.

— Я займусь этим, как только командир закончит со мной, — сухо ответил Малдун.

Гарри кивнул, отпуская его. Дверь захлопнулась, и Причард сел в кресло, оставленное Малдуном.

— Я понимаю, что ты в ярости, Гарри, но все могло обернуться и хуже. Убийцы Саймона получат много лет тюрьмы, а несколько дополнительных лет все равно не вернет его к жизни.

— Иди и объясни это ребятам, — сухо сказал Гарри.

— Они знают, что иногда приходится идти на компромиссы. Не ставь крест на Малдуне.

— Хочешь, чтобы я доверил ему важное дело после того, как он поставил нас в такую ситуацию? Да он же опасен!

— Я думаю, он усвоит урок, если дать ему возможность проявить себя и приспособиться к новой ситуации, — попытался убедить его Причард. — Впредь он дважды подумает, прежде чем нарушать правила.

— Я не знаю. Мне нужно все это обдумать, — решил Гарри, не желая спорить с заместителем после тяжелого разговора с адвокатом и Малдуном.

На мгновение воцарилось молчание. Гарри закончил читать отчёт, над которым работал до прихода гостей. Он написал три отложенных письма и подписал несколько административных документов.

Когда Причард счел, что тот успокоился, то напомнил ему:

— В следующую среду ты уезжаешь, так ведь?

— Да, только этого мне не хватало. Нужно ехать светить лицом на этом Турнире. Будешь смотреть трансляцию по магивизору? — спросил Гарри, радуясь возможности перейти на более лёгкую тему.

— Не ту, что будет в прямом эфире. Я собираюсь предложить Кендре посмотреть вечернюю трансляцию. Раз уж ты там главная звезда, думаю, ей будет интересно.

За время, что Гарри регулярно навещал Станисласа, прикованного к дому из-за последствий Адского пламени, он подружился с его женой. Кендра была искренне благодарна Гарри за моральную поддержку её мужа и за предоставленный ему второй шанс благодаря должности заместителя командующего аврорами.

— Вообще-то звездой буду не я, а Кубок Огня, — напомнил Гарри. — Я же просто зачитаю имена, которые он выплюнет.

— Надеюсь, иностранные имена окажутся не слишком сложными для произношения, — пошутил Стэн.

— Это точно, я об этом не подумал, — задумался Гарри. — Французский язык действительно трудный. Надеюсь, я никого не оскорблю до смерти, исказив их фамилии. Придётся попросить Флер на всякий случай постоять рядом и подстраховать меня.

* * *

Когда Гарри вернулся домой, дело Малдуна все еще не давало ему покоя. Он поделился своими мыслями с Джинни, когда они ложились спать. Она внимательно выслушала его и сказала:

— Я понимаю, что тебе кажется, будто ты предаёшь его вдову и коллег, умалчивая об этом. Но ведь то давнее дело с пожаром тоже не давало тебе покоя. Думаю, в итоге хорошо, что вы как бы "расплатились" за это неудачное заклинание огня.

— Не неудачное, а преступное!

— Точно, преступное. Из-за него тебе пришлось отказаться от чего-то важного, и в каком-то смысле справедливость восторжествовала.

Гарри уже собирался возразить, но Джинни продолжила:

— Милый, если бы из-за этого пожара кто-то пострадал, Малдуна бы судили. Справедливость восторжествовала, так что спи спокойно.

* * *

В начале следующей недели Гарри зашёл в штаб-квартиру, чтобы убедиться, что всё в порядке и на его столе не осталось бумаг, требующих подписи. Он поприветствовал двух дежурных авроров и ушёл до прихода дневной смены. Затем направился в кабинет Адриана Акерли, с которым ему предстояло отправиться во Францию на церемонию выбора чемпионов Турнира.

Придя на несколько минут раньше, Гарри с радостью принял предложение выпить кофе.

— Очень крепкий, — заметил он и быстро добавил, чтобы его замечание не было истолковано превратно: — Очень вкусно.

— Моя мать была итальянка, — сказал Акерли. — То, что там называют "каффе", совсем не похоже на то, что подают здесь под этим же названием.

— Но мы более щедрые, — возразил Гарри, указывая на крошечную чашку в своей руке.

— Я могу сделать тройную дозу, но тогда вы будете скакать как ненормальный весь день, а это не очень хорошо выглядит.

— Доброе утро, — сказала Флер, переступая порог кабинета. — Я ведь не опоздала?

— Ты, как всегда, пришла вовремя, моя дорогая Флер, — ответил Акерли, направляясь к ней. — Как раз вовремя для твоего капучино.

Он взял другую чашку, побольше, опустил в неё половину куска сахара, добавил молока и взбил палочкой, передав результат гостье. Гарри задумался, насколько Акерли понимает ум и остроумие, скрывавшиеся за улыбкой и лёгкими словами Флер. Это было бы весьма поучительно для будущего политика.

Периодически поглядывая на часы, Акерли продолжал беседовать с Флер, пока та потягивала напиток. Когда настало время, он дал сигнал к выходу. Они направились в Атриум для перемещения. Акерли использовал свой личный портключ — богато украшенную серебряную брошь, прикрепленную к шляпе. Он держал шляпу перед собой, чтобы другие путешественники могли прикоснуться к броши.

Первое, что ощутил Гарри, ступив на землю Франции, — это запах моря. Он успел лишь мельком взглянуть на голубые просторы через окно справа от себя, прежде чем его внимание привлекла мадам Максим.

— Дорогой ‘Арри, дорогая Флёр, мистер Акерли, добро пожаловать!

Она расцеловала Флер в обе щеки, легко коснулась пальцами щек Гарри и протянула руку Акерли, который, несмотря на свои размеры, умудрился элегантно раздать поцелуи обеим дамам.

— Гарри! — позвали его хриплым голосом.

Гарри обернулся и обнял Виктора Крама, радостно похлопав его по спине. Гарри был чуть выше, но Виктор, с его мощными мышцами и широкими плечами, неизменно вызывал уважение.

— Какая трогательная сцена! — произнёс голос, от которого Гарри заскрежетал зубами.

Вспышка колдокамеры предупредила его о том, что уже на следующий день его изображение во-первых окажется на страницах «Пророка», а во-вторых, он будет на нем в объятиях Крама!

— Только не она! — едва слышно простонал он.

— Мне нравится ваша шляпка, — сказала Флер журналистке.

— Некоторые вещи никогда не меняются, — философски заметил Виктор.

— И вот мы снова вместе, — сказала Рита с зубастой ухмылкой. — Навевает приятные воспоминания, не так ли?

У Гарри не было времени на комментарии по поводу этого сомнительного утверждения. Мадам Максим взяла его за руку, другой рукой схватила Виктора и, прикрыв их собой, повела к двери. За ними последовали Флер и Акерли.

Они вошли в огромное помещение с белыми стенами. Большие окна выходили на голубое море и ясное небо. Солнечный свет создавал впечатление лета, в то время как за пределами Лондона шёл унылый моросящий дождь. Они вышли на площадку, с которой открывался вид на школьную трапезную. Здесь стояло несколько круглых столов, за каждым из которых сидело по восемь учеников, что создавало более непринужденную атмосферу по сравнению с длинными столами Хогвартса.

Английских учеников легко было узнать по черным школьным мантиям. Гарри с радостью заметил, что они уже нашли места среди новых одноклассников, несмотря на то, что прибыли лишь вчера. Французские студенты были в светло-голубых мантиях, которые он помнил в прошлого Турнира. Студенты Дурмстранга носили коричневые мантии, без теплых накидок с меховой подкладкой, которые они привезли в Англию много лет назад. Ученики заканчивали завтрак, с интересом рассматривая гостей и журналистов, делавших заметки.

Гарри и Флер представили российскому министру спорта Давило Падирчке, чьи соотечественники учились в Дурмстранге вместе с болгарами. Гарри был приятно удивлен, узнав личность переводчика. Это была ни кто иная, как Йорданка, жена Виктора. Она тепло улыбнулась бывшему чемпиону, а затем перевела комплименты русского министра. Затем Гарри и Флёр были представлены директору Дурмстранга Бранимиру Разказвачу и министру спорта Франции Тьерри Монтелю. Наконец, они обменялись улыбками с профессором Броклхерстом, сопровождавшим своих учеников. Директор Хогвартса был членом жюри вместе с двумя другими директорами, двумя министрами спорта и Акерли.

Пока Флер очаровывала представителей Восточной Европы, Гарри воспользовался моментом, чтобы рассмотреть Кубок Огня. Он казался менее внушительным, чем в его воспоминаниях, но всё равно выглядел величественно. Кубок, изготовленный из дерева, был увенчан голубыми языками пламени, напоминающими огонь костра.

Мадам Максим хлопнула в ладоши, и шум в трапезной сразу стих. Большинство студентов внимательно смотрели на них, а другие спешили закончить завтрак. Примерно через десять секунд прозвенел колокольчик, и еда исчезла с каждого стола. Гарри стало интересно, есть ли в Шармбатоне эльфы на кухне и каково их положение.

Мадам Максим произнесла короткую речь, переведенную Йорданкой на английский, а затем на русский и болгарский, в которой выразила гордость за проведение Турнира Трех Волшебников в ее школе и пожелала удачи чемпионам, имена которых скоро станут известны.

Теперь настала очередь Гарри. Он прочистил горло и произнес подготовленный заранее текст, который передал Флер для ознакомления несколько дней назад. Он подчеркнул, что очень рад возглавить Турнир, познакомивший его когда-то с друзьями, которых он бы никогда не встретил без этой возможности, и рассказал о важности общения с иностранными студентами и обменов между школами. В завершение он сказал, что настало время узнать имена чемпионов.

Мадам Максим встала рядом с Кубком так, чтобы магический артефакт был хорошо виден всем ученикам. После этого в зале воцарилась полная тишина. Гарри посмотрел в сторону прессы, заметив фотографов, готовых запечатлеть этот момент, и других журналистов, которые внимательно следили за событиями, чтобы потом рассказать о них в своих статьях.

Большие окна за спинами гостей, а также окна, расположенные на стенах вдоль столов, стали непрозрачными. Они не находились в полной темноте, но самым главным источником света теперь был Кубок, который привлекал к себе все внимание. Синее пламя усилилось, заставив Гарри отвести взгляд, а затем красное свечение привлекло внимание. Кубок выбросил в воздух кусочек пергамента, который ловко поймала мадам Максим. Она передала его Гарри, и тот при свете синего пламени объявил:

— Чемпион Хогвартса — Хоуп Кеттеридж!

Это заявление было встречено аплодисментами. Юная англичанка поднялась и перешла к помосту, занимая место рядом с тремя прошлыми чемпионами, как было предусмотрено инструкцией, данной Гарри перед началом мероприятия.

Троица успела поздравить нового чемпиона с избранием, прежде чем Кубок снова покраснел и изверг новое имя:

— Чемпион Дурмстранга — Батура Утченик!

Когда молодой человек подошел к ним, Гарри и Флер поздравили его по-английски, предоставив возможность Краму перевести.

В третий раз вспыхнул Кубок и выплюнул кусочек пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Себастьен Лебо!

Во время аплодисментов и встречи с третьим чемпионом Гарри сверлил Кубок напряженным взглядом. Он не мог отделаться от мысли, что, как и двадцать лет назад, он сейчас выбросит четвертое имя. Это было бы настоящим кошмаром, если его снова выберут!

Он почувствовал, как Флер легко сжала его руку, и расслабился. Нет никаких причин, чтобы повторились старые события. Он улыбнулся и поприветствовал французского чемпиона.

Окна снова наполнились светом, и зал оказался под палящим солнцем. Трех студентов попросили подойти к краю сцены и встретили бурными аплодисментами.

— А тем, кто сидит сзади, не мешает видеть, что здесь происходит? — спросил Гарри у Флер.

— Сосредоточись на столе вдалеке, — ответила Флер.

Гарри послушал ее и через секунду увидел, как аплодируют все восемь студентов. Он понял, что это должно было быть какое-то заклинание, потому что он четко видел и слышал их.

— Они видят и слышат нас так, будто сидят в первом ряду, — подтвердила Флер. — Что избавляет нас от необходимости выгибать шею, когда учитель произносит речь. Хорошая идея для Хогвартса, правда? — добавила она с язвительной улыбкой.

— О нет, — сказал Гарри, включаясь в игру. — Места в задней части Большого зала — самые популярные, там гораздо тише.

— Полагаю, они были твоими любимыми, — вмешался Крам с озорным огоньком в глазах.

— Рон чувствовал себя там наиболее комфортно, — сказал Гарри, — но Гермиона хотела сидеть в первом ряду, поэтому мы сели посередине.

Мадам Максим дождалась наступления тишины.

— Первое испытание состоится двадцать шестого ноября. У чемпионов не будет подсказок, чтобы подготовиться к нему, и им придется столкнуться с неизвестностью, — решительно объявила она.

— Если все будет как у нас, сюрприз, скорее всего, будет испорчен, — хмыкнула Флер.

— В любом случае эти испытания больше направлены на проверку ума и знаний, а не магических способностей, — заметил Крам. — Шпионаж — это ведь разведка, не так ли?

— Можно и так сказать, — согласился Гарри, который иногда посылал своих людей к информаторам или засылал с задачей проникнуть в группы, заигрывающие с темной магией.

Пламя Кубка угасло. Студенты встали и направились к двери напротив сцены, обсуждая последние события. Профессор Броклхерст, видимо, дал знак, и не выбранные ученики Хогвартса подошли к нему. Гарри понял, что ему предстоит еще сыграть свою роль. Он подошел к ним, пожал руки и попытался утешить.

— Понимаю ваше разочарование. Вы прошли долгий путь и были готовы ко всем испытаниям. Но победа мисс Кеттеридж — это победа всей школы, и вы можете сыграть свою роль, поддерживая ее и помогая найти те подсказки и знания, которые ей могут понадобиться.

Аристот Броклхерст кашлянул у него за спиной.

— Ах, да, она должна найти их сама, — вспомнил Гарри. — Но, думаю, я не ошибусь, если скажу, что все чемпионы получат небольшую помощь в поисках и решении головоломок. Я не советую вам жульничать, а советую держаться вместе.

Англичане улыбнулись и заверили Гарри, что сделают все возможное, чтобы помочь Хогвартсу победить.

— Также вы должны извлечь максимум пользы из этих месяцев обучения в иностранной школе. Это ценный опыт, который дается не каждому. Поздравляю вас с тем, что вас выбрали представлять Хогвартс. Не посрамите честь школы и страны!

— Да, мистер Поттер, — ответили они почти в унисон.

— Я не буду вас больше задерживать. Наверняка, уроки уже начались. Не опаздывайте! — заключил Гарри.

Гарри присоединился к Краму и Флер, которые делали то же самое только со студентами своих школ.

Когда все они ушли, Флер предложила:

— Хотите я покажу вам школу?

* * *

Журналисты скрылись в комнате, предназначенной для сбора воспоминаний и их дальнейшей передачи в Омуты Памяти. Остальные официальные лица уже успели осмотреться вместе с мадам Максим во время подготовки в предыдущие недели. Министры уже также вернулись домой, отпустив Йорданку, чтобы она могла присоединиться к троице прошлых чемпионов.

Вслед за Флёр Гарри, Виктор и Йорданка покинули трапезную через ту же дверь, что и студенты. Гарри оценил размеры зала и заметил, что дверь закрывается очень эффективно. Они вышли в восьмиугольное помещение, скромное по сравнению с предыдущим, но достаточно просторное для приема около пятидесяти человек. Над восемью арками, ведущими из комнаты, висели таблички с указателями: трапезная, классы, общежитие для девочек, общежитие для мальчиков, администрация, залы собраний, Дом животных, терраса. Таблички, разумеется, были на французском, но Флер с радостью им переводила.

Мимо пробегали ученики, заходя в одну арку и быстро выходя из другой — в основном из общежитий в классы.

— Отсюда можно попасть в любую часть школы, — с гордостью сказала Флер.

— Правда? — спросил Гарри. — А где же туалеты?

Флер молча повела их к арке, ведущей в общежитие для мальчиков.

— Для вас они здесь, — указала она.

Они прошли через следующую, где было всего пять выходов. Они вошли из вестибюля и теперь могли выбрать между туалетами, гостиными, спортивными комнатами и общежитиями.

— Туалеты здесь, а душевые дальше, — пояснила Флер.

— Я просто хотел уточнить, — добавил Гарри. — Что, если я забуду, что туалет после душевых, а душевые после общежития для мальчиков?

— Придется включать мозги, — сухо ответила Флер.

— Ладно, не думаю, что у меня возникнут проблемы с поиском женских туалетов, — заверила Йорданка, когда они повторили свой путь. — Жду вас в холле через пять минут!

— А Больничное Крыло? — спросил Крам.

— Администрация, потом медицинская служба, — процитировала Флер. — Конечно, мы выдаем новым студентам путеводитель, чтобы они сразу же по прибытии знали, что к чему. Редко когда им приходится обращаться к нему на второй день обучения. Здесь все очень логично устроено, по крайней мере, для декартовых умов, — снисходительно добавила она.

Гарри вспомнил, почему он считал Флер крайне раздражающей в тот год, который она провела в Хогвартсе. Что бы ни говорила Джинни, француженка всегда проявляла склонность к чрезмерно агрессивному патриотизму. Если только она не подозревала его в глубоком антифранцузском настроении и не пыталась утешить его в его заблуждениях. Что ж, если визит будет продолжаться в том же духе, то его предполагаемая антипатия к лягушатникам станет реальностью!

— Хочешь сказать, что новые ученики не получат удовольствия от постепенного знакомства с этим местом, не заблудятся, не обнаружат таинственных комнат? — с настойчивым упорством продолжал спрашивать Крам, который, похоже, разделял чувства Гарри.

— Если вы имеете в виду оказаться в грязных, опасных и бесполезных местах, то ответ однозначно «нет», — высокомерно отрезала Флер.

— И нет шансов случайно оказаться в туалете для девочек, — с тоской подумал Гарри.

— А ты часто оказывался там случайно? — с интересом спросил Крам.

— Нет, вообще-то. У меня всегда было какое-то конкретное дело, — пояснил Гарри, чтобы прояснить ситуацию. — И вообще, это всегда вызывало у Плаксы Миртл особую радость.

— Когда-нибудь ты должен будешь рассказать мне об этом, — сказал Виктор.

— Ну, раз уж мы здесь, я покажу вам спортивный зал, — вмешалась Флер.

Они обменялись понимающими взглядами за ее спиной и молча последовали за девушкой. Огромный спортивный зал, в который они вошли, вызвал восхищенный свист болгарина.

— Вот это оборудование! — признал он.

Гарри тоже подумал о том же, но предпочел не высказывать свои мысли вслух, чтобы не доставлять удовольствие и без того самодовольной француженки.

— А как насчет стадиона для квиддича?

— Туда можно попасть через террасы, как и во все другие места на открытом воздухе. Давайте найдем Йорданку и пойдем.

Они прошли через средний зал и вышли в вестибюль одновременно с женой Крама.

— Я позволила себе осмотреть гостиные, — сказала Йорданка. — Мебель великолепна. Какая хорошая идея — изменить стиль каждой комнаты. Должна признаться, что я в восторге от спальни в стиле Людовика XV.

— Это и моя любимая, — восхищенно поддержала Флер. — А вы видели ткань из Жуи на стене камина? Это просто чудо!

Она прошла под аркой, ведущей на террасу, и заговорила о шторах и подхватах с женой Виктора. Крам в ужасе посмотрел на Гарри, тот в ответ лишь закатил глаза и поинтересовался:

— Как поживает ваше семейство?

— Очень, очень хорошо, — заверил Крам. — Ирине сейчас исполняется десять лет, и она не дает нам покоя своей стихийной магией. В прямом смысле слова. Георгий более спокойный, но мы не сомневаемся в его способностях к волшебству.

— А Йорданка может спокойно продолжать работать? — спросил Гарри, вспомнив, что Виктор говорил ему, что в Болгарии ведьмы с детьми должны сидеть дома.

— Ее мать очень помогает нам, присматривая за малышами. С другой стороны, моя мама не совсем привыкла к такому, и Йорданке нелегко — она вынуждена терпеть ее неприятные замечания.

— Не повезло, — вздохнул Гарри. — Моя свекровь тоже очень помогает с детьми.

Когда они вышли на свежий воздух, октябрьский климат оказался умеренным — было не слишком жарко благодаря солнцу, которое ласково согревало их. Гарри почувствовал себя как во время отпуска, слушая стрекот сверчков и наслаждаясь ароматом зонтичных сосен. С наслаждением вдохнув морской воздух, он удивленно огляделся по сторонам. Он ожидал, что выйдет из большого дома или небольшого замка, но усадьба за его спиной была довольно скромной. Вокруг были расположены фермерские дома с красной черепицей, спускавшиеся к лазурному морю, которое находилось в двухстах метрах под ними на крутом побережье.

— Эти дома — все школьные? — спросил Виктор, предугадывая вопрос, который сам Гарри собирался задать.

— Именно так, — с гордостью подтвердила Флер. — А здесь у нас стадион для квиддича, а вот здесь — для баскского пелота. До них можно дойти по пешеходной дорожке.

Терраса была окружена невысокой стеной, выполнявшей роль ограждения, и выходила на небольшие тропинки.

— А можно ли попасть из одной комнаты в другую снаружи? — спросила Йорданка.

— Да, и это очень приятные прогулки. Нужно только следовать указателям, чтобы понять, по какой тропинке идти.

— Ни малейшего риска заблудиться, — добавил Гарри сладким голосом. — Везде есть указатели.

Флер даже не стала отвечать. Крам сдерживал смех, а его жена уставилась на обоих мужчин.

Они начали свою экскурсию с полей для квиддича. Те выглядели вполне стандартно издалека, хотя никто этого не заметил. Затем последовал долгий и скучный урок о магическом пелоте, который, по словам Флер, был интереснее маггловского. Но даже Йорданке пришлось скрывать зевоту после пятнадцати минут технических объяснений.

Потом Флер показала им, что скрывается за дверью в коридорах Дома животных: загоны для единорогов, бухта для плавания с русалками, конюшни для абраксанов — огромных крылатых лошадей, и, наконец, большой вольер, в котором казалось непрерывно двигались золотые молнии. Приблизившись, Гарри узнал в них по своему экземпляру книги «Квиддич сквозь века» золотых виверн — птиц, которые вдохновили создателя «Золотого Снитча». Он восхищенно следил за их изящными арабесками, заставившими его воскликнуть:

— Это прекрасно!

Даже улыбка Флер не смогла смягчить его изумление. Оба болгарина молча наблюдали за птицами, их руки сцепились, будто они хотели разделить свои впечатления друг с другом.

Визит завершился на высокой ноте, когда они вернулись через арки администрации и кабинета директрисы в кабинет мадам Максим, которая вручила им портключи для возвращения домой.

Покидая этот прекрасный замок, Гарри пообещал себе, что обязательно вернется сюда с Джинни, чтобы и она смогла насладиться этим великолепием.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 31 октября по 26 ноября 2012

Гарри и Флер вернулись туда, откуда ушли несколько часов назад, а именно в Атриум Министерства магии.

— Думаю, нужно вернуть его Акерли, — сказал Гарри, указывая на портключ — фаянсовую кружку, расписанную голубыми узорами.

— Я поднимусь с тобой, я не успела попрощаться, — ответила Флер.

Вместе они поднялись на лифте в Отдел международного магического сотрудничества.

— Вы были на высоте, — заверил Акерли, принимая принесённый портключ. — Мы чувствовали дружбу между вами и поддержку, которую вы оказывали своим соотечественникам.

— Вы уже видели репортаж, который покажут через Омут?

— Уверен, вам он тоже понравится.

— Кстати, — отмахнулся Гарри, — почему вы не сказали, что Рита будет освещать это событие?

— Ну, я не видел в этом смысла. Разве это проблема? — невозмутимо ответил Акерли.

— Разве вы не заметили, что она умеет искажать все в своих статьях? Надеюсь, вы не думаете, что я дам ей интервью?

Акерли внимательно посмотрел на Гарри перед тем, как ответить:

— Мы выбрали "Пророк", потому что многие волшебники ценят стиль миссис Скитер, и это гарантирует внимание к Турниру. Когда в газетах упоминают Министерство магии, это редко бывает в позитивном ключе. Даже если статья не критикует правительство, само упоминание наших действий вызывает упрёки со стороны противников. У таких праздников есть огромное преимущество — они привлекают внимание общества и улучшают наш имидж. Рита Скитер — отличный журналист, и мы не упустим такую возможность. Что касается вас, — продолжил Акерли, пресекая попытку Гарри заговорить, — я читал ваши последние интервью с ней. Вам уже не четырнадцать, и, похоже, вы вполне научились избегать её ловушек. Так что у меня нет причин волноваться о вашем общении с ней.

Гарри помолчал немного, переваривая полученную информацию, после чего уточнил:

— То есть вы собираетесь использовать Риту?

— Да, так же, как и вы время от времени прибегаете к ее услугам, чтобы опубликовать определённую информацию для облегчения расследований, — заметил Акерли.

Гарри не ответил, гадая, что известно этому человеку. Знал ли он о том компромате, который давал Гарри контроль над журналисткой? Он был почти уверен, что Причард рассказал об этом Кингсли. Вопрос заключался в том, сообщил ли министр Акерли.

— В любом случае, — продолжил тот, — с учётом текущих событий в "Пророке", Скитер лучше писать то, что понравится читателям, если она хочет сохранить свой контракт. Но вы слишком популярны среди англичан, чтобы она рискнула вам навредить.

— Что вы имеете в виду? Что происходит в "Пророке"? — спросил Гарри.

— Спросите своего друга Ли, я уверен, он внимательно следит за развитием событий, — пожал плечами Акерли. — Нас волнует лишь то, что Скитер вовлечена в эту игру больше, чем мы. А значит, она... так скажем, подвержена определённому влиянию.

— Но если она должна показать, что публика её любит, вы не думаете, что она добавит ещё больше мерзости и фантазий, чем обычно? — с легким беспокойством уточнил Гарри.

— Пока нас это не касается, я не вижу проблемы, — сказал Акерли с легкой улыбкой. — Как я вам уже говорил, главное, чтобы наши сограждане читали её статьи, одобряли их и ассоциировали нас с этим позитивным событием.

Гарри не знал, что ответить. Однако, должно быть, скептицизм отразился на его лице, потому что Акерли наклонился к нему и прошептал:

— Может, это и не самый красивый способ, но если мы этого не сделаем, вашим следующим начальником станет Селвин из МКТ. Держать Скитер на нашей стороне — небольшая цена, с учетом того, чего мы бы могли от вас потребовать.

Гарри задумался, было ли это обычным аргументом или угрозой. Он до сих пор не знал, как относиться к Акерли — нравился тот ему или нет, но одно он понимал совершенно ясно: он сделает всё возможное, чтобы следующим министром стал прогрессивный человек.

Флер решила, что разговор окончен, и, помахав на прощание Акерли, ушла, прихватив с собой Гарри.

— Он становится интереснее, когда узнаёшь его поближе, правда? — спросила она, пока они ждали лифт.

— Не уверен, что хочу узнавать его ближе, — ответил Гарри. — Мне больше нравилось, когда я просто считал его просто обаятельным.

* * *

Заинтригованный замечанием Акерли о том, что что-то происходит в "Пророке", Гарри связался с Ли тем же вечером. Тот явно обрадовался, увидев его в зеркале.

— Гарри, чем обязан?

— Добрый вечер, Ли. Я слышал, в "Пророке" что-то происходит. Можешь рассказать подробнее?

Тот широко улыбнулся.

— За пять минут такое не расскажешь. По меньшей мере, это заслуживает хорошей кружки сливочного пива.

— У меня есть предложение получше, — ответил Гарри. — Ты, Падма и ваши наследники у нас на ужине завтра вечером. Так и Джинни сможет насладиться вашим обществом.

— Дай мне пару секунд проверить расписание. Во сколько?

— В семь. Помнишь, как до нас добраться?

— Да, все в порядке. Тогда до завтра!

* * *

Джинни была рада повидаться со старыми друзьями. Когда "АльМаг" только появился появился четыре года назад, Падма была беременна, а теперь их старшему сыну уже исполнилось три с половиной года. Младшая сестра родилась двумя годами позже.

— Не слишком разочарована, что у тебя не близнецы? — пошутила Джинни, когда разговор перешёл на детей.

Миффи уложила детей спать, согласившись задержаться у них этим вечером, чтобы дать возможность хозяевам и гостям спокойно пообщаться.

— Я бы может и хотела, — призналась Падма, — ведь связь между мной и сестрой — это что-то особенно прекрасное, несмотря на наши разные характеры. Но как родителю, все же спокойнее разбираться с одним ребенком за раз. Так хотя бы я могу продолжать работать.

— Сделать на время перерыв тоже очень хорошо, — пожала плечами Джинни и все-таки согласилась: — Хотя возвращаться потом не всегда легко.

— Твой проект с Музеем магии — это замечательная идея, — с энтузиазмом сказала Падма. — Нашему обществу нужны такие ведьмы, как ты!

Джинни покраснела от комплимента.

— Это ничто по сравнению с созданием и развитием такого интересного журнала, — отмахнулась она.

— Все взаимосвязано, — сказал Ли. — Твои информационные стенды очень познавательны. Спасибо авторам.

— Вся семья участвовала, — скромно сказала Джинни.

— Но именно ты разработала основу и вела проект вместе с Флер и Андромедой, — с настойчивостью обратил внимание Гарри, испытывая гордостью за жену. — Ну, а если говорить об обществе, — продолжил он, чтобы не смущать Джинни ещё больше, — что происходит в «Пророке»?

— Что ты уже слышал? — спросил Ли.

— Переполох в "Пророке", нашей подруге Рите лучше держаться в тени, чтобы не потерять работу, — процитировал Гарри. — Небольшой намек от обаятельного Акерли, которой направил меня к тебе за подробностями.

— Думаю, он знает не меньше меня самого, — заметил Ли. — У него невероятные связи для такого малоизвестного человека. Все, кто обладает хоть какой-то властью, знают о нем, так или иначе. Итак, в "Пророке" недавно появилась группа журналистов, объединившихся в знак протеста против навязанных условий работы и редакционных решений совета директоров, возглавляемого Варнавой Каффом. Вы когда-нибудь читали статьи Гарольда Трибуна?

— Да, он написал отличную статью о Музее, — ответила Джинни. — Он был в одной из моих экскурсионных групп и задавал очень актуальные вопросы, которые раскрыли много культурных особенностей.

— На самом деле ему удалось сплотить вокруг себя нескольких коллег, которым надоело, что их статьи слишком сокращают, редактируют и искажают до фактической неточности ради сенсаций. Он призывает "Пророк" переориентироваться на более глубокие, серьезные темы с меньшей степенью желтушности.

— Как "АльМаг"? — спросил Гарри.

Ли и Падма обменялись легкими улыбками.

— По правде говоря, мы, похоже, служим для них примером, — признался Ли, но в голосе его не звучало и намека на гордость. — Мы немного сбиваем их с толку, исправляя ошибки, которые они допускают. И я их не виню, заметьте. Когда тебя просят осветить общественно-политическую тему за три часа и уложиться в пять тысяч знаков, невозможно передать всю глубину, которую она заслуживает. Ты бегаешь по Косому переулку, чтобы узнать, что говорят на эту тему, звонишь своему информатору в Министерство, собираешь все кусочки воедино, исключаешь чаще всего каждое второе предложение и не знаешь даже, в каком виде это все дойдет до конечного читателя, когда через несколько часов статья попадет в печать.

— Неспособность раскрыть тему в должной мере — это отличительная черта горячих новостей в ежедневных изданиях, — пояснила Падма. — В отличие от этого, холодные новости в еженедельниках дают больше времени для анализа и глубокого освещения вопросов. Однако в последние годы качество новостей заметно ухудшилось, что стало одной из причин нашего решения создать «АльМаг». Мы были не слишком довольны сотрудничеством с «Пророком».

— К счастью, они исключили нас из своих списков внештатных сотрудников, как только поняли, что за этим стоим мы, — пошутил Ли.

— Может ли "Пророк" измениться под влиянием этого Трибуна? — спросила Джинни.

— Да, если совет директоров "Пророка" — так они называют собрание владельцев — назначит его новым редактором.

— А это возможно? — уточнил Гарри.

— Учредители «Пророка» составили петицию, которую подписали семьдесят пять процентов сотрудников, где требуют уволить нынешнего редактора и назначить нового на общем собрании. Если Трибун все сделает правильно, он сможет не только собрать подписи, но и убедить членов правления назначить его на место Каффа.

— Кто входит в правление? — спросила Джинни.

— Около десяти человек. Некоторые из них — наследники трех основателей газеты, а остальные присоединялись постепенно, внося средства, когда требовалось дополнительное финансирование.

— А как давно Кафф возглавляет "Пророк"? — спросил Гарри.

Он вспомнил, как профессор Слагхорн упоминал об этом на шестом курсе. Значит, не менее шестнадцати лет…

— Больше семнадцати лет, — ответила Падма. — Он появился в «Пророке» сразу после предыдущего Турнира Трех Волшебников.

— То есть он пришел как раз в тот момент, когда они начали выставлять Гарри психом? — отреагировала Джинни.

— Он был очень дружен с Фаджем, — объяснил Ли. — Надо отдать ему должное: в Год Тьмы, несмотря на то, что он писал по приказу ради того, чтобы газета продолжала выходить, он помог нескольким магглорожденным журналистам, отправив их иностранными корреспондентами. Это помогло ему сохранить свое место после войны. Те, кому он помог, никогда бы не проголосовали против него.

— Зато он регулярно предоставляет Селвину из МКТ площадку в своей газете, — укоризненно напомнила Джинни.

— А почему бы и нет? МКТ консервативны и отстаивают главенство волшебников над магглами и магическими существами, — объяснила Падма, — но она не предлагают убивать их или сажать в тюрьму только потому, что они существуют. Они просто хотят, чтобы существа знали свое место и подчинялись законам, установленным волшебниками.

— Так уж ли это сильно отличается? — спросил Гарри.

— Разница между XIX веком и Годом Тьмы, — пояснил Ли.

— Ладно, он не великий злодей, просто противник наших идей и с другим представлением о роли прессы, — заключил Гарри. — А что насчет Трибуна?

— Он — интересный конкурент, — с воодушевлением сказал Ли. — Он бескомпромиссен в вопросах правды и никогда не станет искажать статьи ради своих целей и тем более подтасовки фактов. С другой стороны, он достаточно консервативен и образован, чтобы находить веские аргументы в защиту своих взглядов.

— А как он относится к магическим существам? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Никаких особых симпатий или иррациональных страхов, — сообщила Падма. — Он поддерживает строгие наказания для магических существ, если их вина доказана, и даже согласен с профилактическим заключением оборотней, которые отказываются принимать новое аконитовое зелье. Однако он не выступает против их найма.

— Лак ты и говорил, действительно интересный человек, — задумчиво сказал Гарри. — А что насчет магглов?

— Он ничего не имеет против магглов, пока те не вмешиваются в мир волшебников. Он не против смешанных браков, считая это личным делом, но выступает против использования неволшебных изобретений, если они могут нарушить наш уклад. А поскольку он умеет подкрепить свои слова аргументами, то может быть непростым противником.

— Полагаю, он не прочь использовать сообщающиеся зеркала, — хмыкнула Джинни.

— О, зеркала были представлены, и очень ловко, как изобретения волшебников, которые когда-то были уделом лишь богатых семей, заказывавших их у самых искусных мастеров. Поэтому для многих волшебников использование зеркал — это скорее социальная победа, чем прогрессивное новшество.

— Любой, к кого есть родственники-магглы, знает о мобильных телефонах и проводит параллели между этими двумя технологиями, — заметил Гарри.

— Да, но мы можем видеть нашего собеседника, что можно считать доказательством превосходства магии над технологиями, — заметил Ли. — Это не противоречит идее господства волшебников над остальными существами. Более того, большинство новых продуктов, появившихся на рынке, были тщательно адаптированы к нашим традициям благодаря тем, кто их рекламировал. Посетите музей Джинни, и вы поймете, что общепринятое использование не всегда имеет ведьминское происхождение, — добавил он с широкой улыбкой.

— Как мастер гильдии, Рон довольно осторожен и предусмотрителен, — добавила Падма. — Вот почему он почти не встречает сопротивления, когда приносит на рынок что-то новое.

— Осторожный и предусмотрительный? — удивленно переспросила Джинни.

— Да, он вроде бы выступает за технологии, но по сути довольно консервативен.

— Я узнаю много нового о своем брате, — покачала головой Джинни.

— Он не против прогресса как такового, — уточнил Ли, — просто принимает решения, основываясь на том, что эффективно и разумно, при этом позволяя идеям Гермионы влиять на его аргументы в пользу развития технологий.

— Я бы не стал так глубоко анализировать, — пожал плечами Гарри.

Тем не менее, он заметил разницу во взглядах между Роном и его невесткой Одри, приверженкой маггловского либерализма, но Гарри никогда не считал "консервативным" осторожный подход своего друга к нерегулируемой свободной рыночной экономике.

— Он отлично справляется со своей работой, — быстро добавил Ли, опасаясь неверного толкования своих слов. — Ремесленная промышленность процветает, цены на базовые товары низкие, что позволяет всем семьям приобретать самое необходимое, а на остальное — достаточно высокие, чтобы ремесленники могли достойно зарабатывать. Это стимулирует инновации, если они не угрожают существующей системе, и предотвращает стагнацию, но не допускает создания состояний из воздуха. В некотором смысле это закрепляет существующий порядок, но также гарантирует, что экономические пузыри не будут расти слишком быстро и не лопнут, разрушая всё на своём пути. С точки зрения магглов, Рон может показаться протекционистом, антилибералом, даже реакционером.

Гарри достаточно знал о магглах, чтобы понять, что такие слова не считаются комплиментом.

— И это плохо? — спросила Джинни.

— В нашей маленькой замкнутой системе, которая вынуждена держать свое существование в тайне, вовсе нет, — успокоила ее Падма. — Но экономическую программу Рона нельзя назвать прогрессивной.

— Может, нам стоит оставить это в семье? — спросил Гарри, глядя на Джинни.

— Пока Гермиона не требует развода на основании экономической несовместимости, думаю, мы сможем с ней общаться, — ответила та.

— Это хорошо. Мы все-таки дружим уже двадцать лет.

— Не слишком ли ты консервативен, милый?

— Прости меня, душа моя, я буду следить за собой, — пообещал Гарри.

Когда смех утих, Гарри вернулся к теме «Пророка».

— Насколько я понимаю, Трибун сейчас набирает голоса, чтобы достичь семидесяти пяти процентов, которые позволят ему сместить нынешнего директора в надежде стать следующим. Как обстоят дела на данный момент?

— Это один из самых сокровенных секретов, — уверил Ли. — Никто не заинтересован в его разглашении, будь то союзники или противники нынешнего руководства.

— Как я понимаю, вы в курсе, — предположила Джинни.

Журналисты посмотрели друг на друга. Падма кивнула.

— Через два месяца у «Пророка» будет новый директор, — предсказала главный редактор «АльМага".

* * *

Ноябрь пролетел незаметно, и вот уже настал день первого испытания. За неделю до него пресса активно обсуждала предстоящее событие. Были опубликованы обзоры предыдущего этапа и прогнозы на текущий. Довольно трогательным оказался составленный портрет чемпионки Англии, куда входили интервью с её родителями, владельцами магазинов в Косом переулке, и одноклассниками. Насколько Гарри мог судить, вызвать симпатию к ней было несложно: мать — ведьма из маггловской семьи, отец — из благополучной колдовской семьи, одна из бабушек даже была увековечена на карточках от шоколадных лягушек. Образ дополняли отличные отметки, назначение старостой Рейвенкло и вице-президентом шахматного клуба.

Погода во Франции в конце ноября была значительно прохладнее, чем месяцем ранее, но яркое солнце согревало деревянные трибуны, установленные на пляже. Вид открывался потрясающий: за спиной простиралось море, а впереди возвышался утёс с крутым склоном, на котором располагались школьные здания с красными крышами, которые смотрелись сказочно на контрасте с зеленой и коричневой растительностью.

Три бывших чемпиона сидели сразу за судьями. Родители участников Турнира располагались чуть поодаль. Гарри немного поболтал с родителями Хоуп. Он почувствовал, как они гордятся и переживают за дочь, и постарался заверить их, что ни Адриан Акерли, ни Аристот Броклхерст не позволят ученикам пострадать.

В числе гостей были и несколько французских чиновников. Они сидели в специально отведённой для них ложе, куда Гарри пришлось наведаться, чтобы пожать им руки и скромно поулыбаться, вспоминая о своих подвигах. Неподалеку толпились журналисты и фотографы, которые вытягивали шеи, чтобы ничего не упустить. Остальная часть зрителей состояла из учеников Шамрбатона и Дурмстранга, которые сделали большие плакаты в поддержку своих соотечественников.

Вдруг шепотки и восклицания привлекли внимание Гарри. На пляже появились три лошади, которых вели профессор Броклхерст и директор Дурмстранга Бранимир Разказвач. Животных отвели в заросли тростника, где они мирно паслись.

— Что это за ужасные создания? — воскликнул Виктор.

— Это фестралы, — пояснил Гарри. — Ты никогда их не видел?

— Нет. Они жуткие!

— Не самые красивые, но совершенно безвредные, — заверил его Гарри.

Тем временем трое чемпионов вышли на сцену под руководством мадам Максим. Несмотря на некоторую бледность лиц, они улыбались и махали толпе. Французский чемпион даже поднял руку в ответ на восторженные возгласы одноклассников и родственников.

— Храбрые ребята, ни один из них не дрогнул при виде темных тварей, — заметил Крам.

— Думаю, они их не видят, — предположил Гарри.

— Что ты имеешь в виду? — изумился Виктор. — Их же видно.

— Нужно пережить чью-либо смерть, чтобы видеть их, — пояснила Флер.

— А вы их видите?

— После войны их видели все, даже первоклашки, — произнес Гарри. — Но, видимо, наша молодежь сохранила некоторую невинность.

Усиленный Сонорусом голос мадам Максим прервал их разговор.

— Доброе утро и приветствую всех. Сегодня мы собрались здесь на первое испытание международного турнира, целью которого является укрепление связей между магическими нациями. Нам выпала большая честь приветствовать мистера Падирчку, мистера Монтеля и мистера Акерли, которые представляют страны, откуда прибыли ученики школ-участников. Они войдут в состав жюри вместе с профессорами Разказвачем, Броклхерстом и мной.

Названные члены жюри приветствовали собравшихся. Мадам Максим вежливо ждала, пока толпа радостно гудела.

Затем величественная директриса попросила чемпионов передать ей свои волшебные палочки. Получив их, она передала палочки директору Дурмстранга, который с помощью левитации поднял их в воздух. Чемпионы с тревогой наблюдали за происходящим. Место, где они стояли, выделялось вертикальной скалой, уходящей вверх от пляжа к одному из школьных зданий на вершине. Чтобы добраться туда, нужно было идти по извилистой тропинке, начинавшейся чуть дальше и изгибавшейся вдоль крутого склона.

Тем временем волшебные палочки трех участников были отлевитированы на уступ на полпути к вершине скалы, где находилось нечто, похожее на гнездо чайки.

— Чемпионы, — объявил профессор Броклхерст, — ваша задача — как можно быстрее достать свою палочку и передать ее нам. Таким образом мы сможем оценить вашу находчивость.

С этими словами все заняли свои места за столом жюри.

Растерянные и явно огорчённые потерей своих палочек, на которые они так сильно рассчитывали, чемпионы осматривали отвесные скалы в поисках зацепок или способов взобраться на них, не обращая внимания на трёх животных, которые мирно паслись всего в нескольких шагах.

Трибуны зашумели, но никто не обратил внимания на присутствие лошадей. Француз начал кружить по пляжу, проверяя, не скрыто ли решение проблемы под слоем песка.

В этот момент один из фестралов поднял хвост и громко выпустил струйку помета. Чемпион из Дурмстранга заметил это и был потрясен, увидев, как из ниоткуда появилась небольшая кучка навоза. Внимание двух других участников тут же было приковано к пятну на песке. Кеттеридж, вероятно, посещала занятия у Хагрида, поскольку она бодро направилась в нужном направлении, раскинув руки в стороны и внимательно разглядывая землю. Она, должно быть, заметила место, где камыши были недавно подстрижены, и направилась прямо к голове одного из животных. Раздались несколько скудных аплодисментов, которые встревожили фестралов, отчего те подняли головы и фыркнули. Однако большинство зрителей, казалось, совершенно не понимали причину таких странных действий Хоуп Кеттеридж.

Гарри наклонился к Флер:

— Мне кажется, что большинство взрослых не совсем понимают, что здесь происходит.

— Не все взрослые могут видеть фестралов, — подтвердила та.

— Но они все знают, что такое смерть! — воскликнул Гарри.

— Одно дело — знать теоретически, другое — осознавать это остро, — пояснила она. — Есть те, кто слишком боятся смерти, отталкивают ее и закрывают глаза на реальность, поэтому фестралы остаются для них невидимыми. Это как наши чемпионы: они знают, что однажды умрут, но не понимают всех глубин смерти.

Гарри вдруг подумалось: неужели Волдеморт тоже не видел фестралов из-за своего страха перед смертью? Но прежде чем он смог задать этот вопрос вслух, его внимание привлекла Кеттеридж, неуклюже пытавшая забраться на теплую, выпуклую массу, которая оставалась для нее невидимой.

— По крайней мере, все делает правильно, — заметил Крам.

— Надеюсь, она смогла отличить сторону, в которой трава исчезает, от той, из которой она выходит, — заметил Гарри.

— Смотрите, остальные пытаются делать то же самое! — воскликнула Флёр.

Следующий момент оказался весьма комичным: французский и болгарский чемпионы двигались наугад в полной неизвестности, едва ли не подпрыгивая на месте, когда к ним прикасались влажные ноздри любопытных зверей. Каждый из них пытался определить, что перед ним и затем забраться на это неведомое нечто. Но было не так-то просто покорить гору такого размера, особенно не видя ее и не зная формы. Гарри не был уверен, что болгарин правильно определил обе вершины своей горы. Трое молодых людей хватались за своих зверей, подпрыгивали, падали и свешивались, смешно болтая ногами. Зрителям было трудно удержаться от смеха.

Первой в седле оказалась Кеттеридж. Но и это ей не помогло: фестрал, не желая лететь никуда по ее указке, начал рыскать по берегу, отчего наездница с трудом сохраняла равновесие и дергалась из стороны в сторону.

— А эти звери умеют карабкаться? — спросил Виктор, разглядывая отвесную стену, отделявшую чемпионов от их палочек.

— Не знаю, но летают они очень хорошо, — сообщил ему Гарри. — Интересно, как ими управлять…

— Разве ты не катался на них однажды? — воскликнула Флёр.

— Да, но я не знаю, как я это делал. Кажется, я просто сказал ему, куда хочу полететь. Не представляю, как фестрал это понял.

— Гарри, я слышал о тебе разные истории, но эта не входила в их число, — заметил Виктор. — Когда-нибудь ты должен рассказать мне о своих приключениях. Настоящих приключениях.

— В любое время, — улыбнулся тот. — Когда сможешь заглянуть ко мне? Если получится сегодня вечером, я могу взять с собой вас с Йоркандой. Если Флер попросит, я уверен, Акерли организует нам портключ на обратный путь. Он такой обаятельный мужчина, — добавил он, вызывая у невестки улыбку.

— Почему бы и нет? — ответил Крам, оценив предложение. — Мы в любом случае предполагали, что вернемся поздно, поэтому оставили детей у свекрови. Если Йорканда согласится, я с радостью приму предложение.

— Флер, ты тоже приглашена вместе с Биллом и детьми, — заметил Гарри.

— С удовольствием, — согласилась она.

— Я свяжусь с Гермионой и Роном, когда вернусь, они наверняка захотят присоединиться к нам, — продолжил Гарри.

— Это будет очень хлопотно, — задумчиво заметил Крам. — Может, тебе стоит спросить у Джинни, что она думает по этому поводу?

— Она будет рада вас видеть, а мои эльфы справятся с таким испытанием, не переживай. В худшем случае они будут бегать вокруг каждого члена семьи и совершат набеги на кладовые.

— О, у вас в Англии еще есть домовые эльфы? Я читала, что их всех отпустили на свободу. Я был рад за Гермиону.

— Она проделала большую работу, — согласился Гарри, — но не все эльфы стали свободными. Однако все больше и больше спасаются от крепостного права и нанимаются к работодателям, обычно в качестве домашних слуг. Те, что работают у нас в доме, как раз из таких.

На пляже тем временем вспыхнула драма. Француз и болгарин, наконец, смогли правильно запрячь лошадей. Хоуп же так и не удавалось взлететь. Она отчаянно дергала фестрала за гриву, похлопывала ногами по его бокам, даже разговаривала с ним и кричала, но животное не поддавалось на ее мольбы. Внезапно болгарин Батура поднялся в воздух, вызвав завистливые взгляды остальных и громкие аплодисменты зрителей. Это, похоже, раззадорило Хоуп, которой также удалось взлететь, несмотря на вывернутые стремена. Ее фестрал оказался очень резвым и поднялся почти вертикально, едва не сбросив при этом свою наездницу. Под испуганные возгласы зрителей она все-таки смогла сохранить равновесие и удержаться. Гарри держал волшебную палочку наготове на случай падения и не выпустил девушку даже тогда, когда она справилась сама и оказалась в относительной безопасности. Гарри мельком взглянул на ее родителей. Те были очень бледны и прижимались друг к другу, мучаясь из-за того, что их дочь пошла на такой риск.

Наконец фестрал Себастьена Лебо, чемпиона Шармбатона, поднялся в воздух, хотя было неясно, подражало ли животное соплеменникам или таки подчинилось приказу наездника. Батура и Хоуп уже достигли своих целей. Снизу этого не было видно, но уступ, на котором лежали волшебные палочки, был достаточно широким, чтобы лишь два фестрала смогли приземлиться.

Оба всадника спрыгнули с лошадей и помчались за своими волшебными палочками. Себастьен уже также подлетел к выступу, но не смог приземлиться из-за нехватки места.

Батура и Хоуп забрали свои волшебные палочки и попытались вернуться к оставленным фестралам, но узкий отвес только осложнил задачу. При попытке взобраться на своего зверя нога Батуры Утченика соскользнула, и он едва было не упал вниз. Благо, он успел крепко вцепиться за гриву фестрала и удержал равновесие. Гарри заметил, что вздохи из толпы выражали не только страх, но и переживания за участников, и снова приподнял палочку.

Как раз в этот момент Хоуп села на своего фестрала и собралась взлетать. Фестрал Себастьяна, находивший рядом с другими крылатыми лошадьми, резко спикировал к гнезду чайки и схватил зубами волшебную палочку своего наездника, после чего полетел в сторону пляжа.

Именно он добрался до него первым, после него появилась Хоуп. Лебо не медлил: он ловко спрыгнул на землю, выхватил палочку из зуб фестрала и под звуки аплодисментов толпы быстро вручил ее членам жюри. Последним появился Батура, явно разъяренный тем, что под конец растерял былое преимущество.

— Француз молодец, — заметил Гарри. — Но он сам сказал своему фестралу, что делать, или это фестрал додумался подобрать палочку, не пытаясь приземлиться?

— Я думаю, фестралы — телепаты, — предположил Виктор. — Смотрите, он общается со своим.

И действительно, Лебо прикоснулся рукой к фестралу, глаза у него были закрыты, на лице отразилась благодарность. В ответ фестрал нежно коснулся носом руки молодого человека. Себастьен улыбнулся и ласково погладил его по шее.

— Не думаю, что он был бы не так нежен, если бы видел его, — задумчиво протянул Крам.

— Хорошо, что он его не видит, — сказал Гарри. — Это животное заслуживает благодарности за помощь в победе.

— Было бы хорошо, если бы людей хоть иногда оценивали по поступкам, а не по внешности, — добавила Флер.

Крам взглянул на нее из-под густых бровей, похоже, решив, что симпатичная француженка явно нечасто сталкивалась с такими предубеждениями.

— Мы все согласны, что предрассудки стоят осуждения, — заключил Гарри. — Да и кто бы не согласился?

Молчание, которым отреагировали на его слова, говорило о том, что его собеседники, так же как и он сам, осознавали, что иногда они были далеки от идеальной нейтральности.

Пока чемпионы молча благодарили своих фестралов, члены жюри наконец определись с оценками. Они касалась своими волшебными палочками белых листов, на которых вырисовывалась оценка выступления чемпиона. Мадам Максим называла их имена, судьи присуждали баллы и комментировали выступление участников.

Себастьен получил десять баллов за то, что вернул свою палочку раньше других. Хоуп, которая знала о фестралах и заняла второе место, получила девять баллов, равно как и Батура, пусть и занявший последнее место, но он первым понял, куда нужно было идти.

— Наши чемпионы прекрасно справились с этим испытанием, — подвела итог мадам Максим. — Следующее пройдет шестого апреля перед пасхальными каникулами. Каждый чемпион нашел рядом со своей палочкой записку, в которой есть подсказка о том, что их ждет дальше.

Чемпионы помахали зрителям, поприветствовали родителей, получили последние аплодисменты и направились к краю пляжа, где начиналась тропинка обратно в школу. Ученики на трибунах первыми встали и пошли по тому же маршруту. Пока фестралов отводили обратно в конюшню, взрослые успели обсудить испытание.

Гарри повернулся к своим спутникам:

— Как насчет ужина на площади Гриммо?

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 27 ноября 2012 по 6 февраля 2013

Акерли с радостью согласился помочь бывшим чемпионам и заверил, что портключи из Лондона в Болгарию можно будет получить в конце вечера в Министерстве или заказать доставку на дом. Гарри поблагодарил его и сообщил, что заберет портключи лично, не желая раскрывать свой адрес секретарю Отдела международного магического сотрудничества, каким бы обаятельным тот ни был.

После возвращения в Англию Гарри связался по зеркалу с Биллом, Роном и Гермионой, разработал план действий в чрезвычайных ситуациях для Тротти и Миффи, а также провел несколько переговоров по каминной сети. И, наконец, восемь взрослых и восемь детей собрались в просторной гостиной площади Гриммо. Вечер был наполнен смехом, историями, откровениями и признаниями. Йорканда, которую все пока знали не очень хорошо, покорила каждого своей добротой и отличным чувством юмора.

Как и обещал, Гарри рассказал историю о проникновении в Министерство магии, которая началась с полета на фестралах. Это произвело глубокое впечатление на жену Крама, она будто по-новому взглянула на Джинни. О своих странствиях в Год Тьмы они рассказывали мало, но Джинни с удовольствием описывала, как студенты Хогвартса сопротивлялись, как могли. Флёр согласилась, что в некоторых обстоятельствах скрытые комнаты и потайные ходы могут оказаться весьма полезными.

По настоянию Виктора Гарри поделился самыми захватывающими подвигами в туалете для девочек: приготовлением Оборотного зелья и беседах с призрачной Плаксой Миртл, он даже признался, что однажды она явилась к нему в ванную для старост и намекнула о разгадке тайны золотого яйца Турнира. Также он поведал об открытии прохода в Тайную комнату.

Гарри решил, что рассказал уже достаточно, и воспользовался возможностью, чтобы расспросить Крама о том, как его отобрали в международную команду по квиддичу, когда он еще учился в Дурмстранге.

Виктор поведал историю о том, как отборщики приехали в школу для оценки первокурсников. Тем, кто прошел отбор, настоятельно рекомендовали следовать драконовской тренировочной программе в дополнение к другим предметам. Он вспомнил о срывах некоторых учеников, которые не справлялись с заданиями и в итоге были с позором исключены, ожесточенную конкуренцию между теми, кто остался, и недоверие, с которым ничего нельзя было поделать. Виктор рассказал о падении — то ли из-за невезения, то ли из-за злых чар, — из-за которого он вывихнул ногу и на всю жизнь повредил ее. О его яростной решимости доказать, что в воздухе он может еще лучше. О страхе, который он преодолевал снова и снова, о движениях, бесконечно повторяемых до совершенства, о победах, добытых с таким трудом. И, наконец, он рассказал о своем триумфе на Чемпионате мира по квиддичу, за которым последовал Турнир трех волшебников.

В начале рассказа голос Виктора звучал легко и иронично, но по мере того, как его заполняли воспоминания, он становился все более мрачным и зловещим, особенно когда рассказывал о победах.

— И я еще завидовал тебе, — пробормотал Рон, когда тот закончил.

— У тебя тоже жизнь была не сахар, — заметил Виктор.

— Много позже, — признался Рон. — В то время самым большим испытанием для меня было проспать два часа на дне озера.

— Там было сыро, — попытался подбодрить его Гарри.

— Ты настоящий друг, Гарри, — поблагодарил Рон.

— Раздача автографов придала смысл моим действиям, даже если мне не было достаточно комфортно, чтобы показать, что мне это нравится, — добавил Виктор.

— Мы все нашли свой путь и способ быть счастливыми, — заметила Джинни, чтобы разрядить обстановку. — Иногда для этого нужно совсем немного. Немного веры в свои мечты...

— Встретить своего человека, — продолжил Билл.

— Предложить интересный и полезный проект, — добавила Флер, глядя на Джинни.

— Отстаивать то, во что веришь, — задумчиво произнесла Гермиона.

— Найти других героев и сплотиться с ними, — предложил Гарри.

— Понять, что не обязательно быть героем, чтобы приносить пользу, — добавил Рон.

— Преуспеть в работе, которая позволяет знакомиться с интересными людьми, — сказала Йорканда.

— Встретить людей, которые ценят тебя таким, какой ты есть на самом деле, — вздохнул Виктор.

— Остается только надеяться, что и нашим дети удастся добиться успеха, — заключила Джинни и взглянула на детский стол, за которым раздавался звонкий детский смех.

* * *

Декабрь пролетел незаметно, и семья Уизли вместе с остальными готовилась к Рождеству. Это было напряженное время не только для магазина Рона и Джорджа, но и для Музея магии, который заказал у мастеров факсимиле самых красивых экспонатов, надеясь, что они станут изысканными рождественскими подарками.

Все были в восторге, когда школьники вернулись домой и снова ощутили волшебство Рождества с детской радостью и искренностью. Однако январь вернул всех к повседневной жизни.

Именно в это время Сара Дурсль как-то одним днем окликнула Гарри в коридорах Министерства. Он извинился перед капитаном Ферстоном из магической полиции, с которым как раз разговаривал, и поспешил поздравить кузину с Новым годом.

— Знаешь, Гарри, — сказала Сара после обмена приветствиями, — ты ни за что не догадаешься, кто приходил к нам первого января!

— Волшебник или маггл? — улыбнулся Гарри.

— Петунья. Она явилась без предупреждения с горой подарков для Маркуса и сказала, что Санта-Клаус по ошибке оставил их у неё дома под ёлкой. Поэтому она пришла, чтобы их отдать. Маркус был в восторге, и она осталась у нас, играя с ним почти до самого вечера.

Гарри потерял дар речи.

— Петунья, — повторил он, чтобы убедиться, что не ослышался.

— Да, чудесно, не правда ли? А я была уверена, что она по-настоящему любит его.

— Да, это так, — согласился Гарри и добавил: — Никогда не теряй надежды. А как же Вернон?

— Она о нем не упоминала. Наверное, придумала какую-то отговорку, чтобы объяснить, почему мы больше не видимся. Ты ведь сам говорил, что лучше не спрашивать.

— А что говорит Дадли? — с любопытством спросил Гарри.

— Сильно удивился, — призналась Сара, — но, думаю, что он счастлив. Хотя он никогда этого не показывал, я знаю, что ему было грустно от мысли, что родители больше не увидят Маркуса.

— Если Петунья пришла, это уже хорошее начало, — ободряюще сказал Гарри.

— Как ты думаешь, я смогу когда-нибудь рассказать ей о себе?

— Понятия не имею, — признался Гарри. — Кажется, она сильно изменилась, но, возможно, это чувство вины заставляет её так себя вести. В любом случае, магические способности требуют волшебной крови с обеих сторон, так что Маркус обладает этими способностями благодаря ей и Дадли. Поэтому это не такая уж большая ложь — заставлять ее думать, что это её вина. Но решение должен принять Дадли.

— Да, думаю, ты прав. Но это был хороший рождественский подарок.

— Рад за тебя, — улыбнулся Гарри, надеясь, что это маленькое чудо откроет новые возможности для волшебного сообщества.

* * *

Одним февральским утром Гарри начал день с чтения "Ежедневного Пророка". Смена руководства, о которых объявили Джорданы, произошла две недели назад. Они прошли незаметно, и читатели узнали об этом из короткой статьи на третьей странице. Однако это привлекло внимание Министерства, и тема стала предметом обсуждения на еженедельных совещаниях, куда приглашались Гарри и другие главы Отдела магического правопорядка. Все с нетерпением ждали, как новый редактор воспользуется своими немалыми ресурсами.

С тех пор Гарри стал внимательнее читать "Пророк", стараясь замечать любые редакционные изменения. Пока что он не отметил ничего особо нового. Гермиона сообщила, что, вероятно, Гарольд Трибун работает над новой моделью, и предположила, что в будущем запланированы более содержательные статьи и глубокие расследования. Это позволит им здорово конкурировать с "АльМагом".

Гарри уже заканчивал чтение газеты, когда его внимание привлекла небольшая заметка почти в самом конце, написанная гильдией общепита.

— Я тебе нужен сегодня утром? — спросил он Причарда.

— Через час у тебя совещание глав магического правопорядка, — напомнил тот.

— Понял, буду. Я в Хогсмид.

— Хорошо.

Спустившись в Атриум, Гарри аппарировал несколько раз и наконец оказался на небольшой площади, расположенной за почтой. Он сразу же направился в «Кабанью голову», отмахнувшись от внезапной мысли, что бар может быть закрыт, однако внутри горел свет и кроме черной вуали, висевшей на дверной ручке, не было никаких признаков того, что смерть омрачила это место.

Гарри прошел дальше и осмотрелся. Как обычно, мужчины и женщины сидели за грязными столами и вели негромкие разговоры. Так было всегда в этом пабе: сюда приходили вести дела, которых никого не касались, или чтобы спокойно выпить, не вступая в беседы. За стойкой стоял мужчина средних лет, к которому Гарри и направился.

— Я только что прочитал в "Пророке" об Аберфорте. Вы не знаете, когда состоятся похороны?

Мужчина удивленно посмотрел на него:

— Вам это интересно?

— Да, — коротко ответил Гарри, не желая раскрывать свои отношения с братом бывшего директора Хогвартса перед незнакомцем.

— Завтра. Мадам Розмерта занимается ими, раз уж у него не было семьи.

Гарри поблагодарил его и направился в "Три метлы". Хозяйка паба и глава гильдии сумела скрыть свое удивление от того, что Мальчик-Который-Выжил так близко к сердцу принял смерть какого-то жалкого выпивохи. Она рассказала, что ей об этом сообщил курьер, которого она отправила к Аберфорту с его заказом на сливочное пиво. Тот, не обнаружив старика на своем привычном месте, зашел к нему в комнату вместе с соседом, где они оба и обнаружили его лежащим в постели.

— Хотите его увидеть? — спросила она. — Он у себя в спальне.

— Да, я бы хотел. Извините, мне нужно кое-кому позвонить.

Он немного отошел в сторону и открыл зеркало.

— Гермиона, ты читала утренний "Пророк"?

— Как раз читаю.

— Аберфорт в "Некрологе".

— Что? — воскликнула она, с шумом переворачивая страницы. — О, нет! Кто им занимается?

— Его гильдия в лице мадам Розмерты. Я хочу попрощаться с ним, не хочешь со мной?

— Он в "Кабаньей голове"?

— Да, наверху.

— Буду через минуту.

Во время короткой дороги, разделявшей два паба, Гарри спросил у мадам Розмерты:

— А где его похоронят?

— Рядом с братом в Хогвартсе его, к сожалению, нельзя похоронить, поэтому я подумала, что ему будет хорошо на Хогсмидском кладбище. Он прожил здесь больше семидесяти лет.

— Не в Годриковой лощине?

— Ну… Да, в книге Риты говорилось, что его семья родом оттуда. Я об этом как-то не подумала.

Некоторое время они шли молча, затем мадам Розмерта спросила:

— Думаете, так будет уместнее?

— Думаю, он хотел быть рядом с сестрой и матерью. Но вы же обо всем уже договорились, так что, возможно, слишком поздно что-то менять, — вежливо добавил он.

— Нет, нет, я посмотрю, что можно сделать. Спасибо, что сказали.

Они пришли на место. Через несколько минут к ним присоединились Гермиона и Рон. Вместе они вошли в бар. По изъеденной червями лестнице, которая вела в личные апартаменты хозяина, они поднялись наверх. Мадам Розмерта проводила их ко входу в комнату.

— Я переодела его в лучшую мантию, — сказала она Гарри, — но если вы считаете, что другой наряд будет лучше...

— Наверное, этот идеальный выбор, — заверил он, чувствуя себя немного смущенно от того, что находился так близко к старику, хотя прошло уже много лет с момента их последней встречи.

Комната осталась неизменной с момента последнего визита. Гарри с друзьями молча стали вокруг кровати и провели так несколько молчаливых минут.

— Портрет Арианы, — внезапно сказала Гермиона.

Гарри и Рон обернулись к камину. Картина все так же висела на своем привычном месте.

— Многие знают о проходе, — напомнила она. — Теперь, когда его нет, охранять проход некому…

— Между Хогвартсом и внешним миром есть несколько проходов, и это не так уж и плохо, — заметил Рон.

— Этот — особенный, — возразила Гермиона. — Наверное, его создали для встреч братьев. Сейчас он им не нужен. Как думаете, они бы хотели, чтобы мы продолжали использовать колдографию их сестры теперь, когда их самих уже нет?

— А что делать с портретом? Оставим его здесь? — спросил Гарри.

— Все фотографии, сувениры и другие предметы, собранные в честь десятой годовщины Битвы за Хогвартс, хранятся в Министерстве, чтобы в будущем выставлять их на всеобщее обозрение. Я могу договориться о том, чтобы портрет был включен в эту экспозицию. Уверена, многие защитники Хогвартса помнят его.

Переглянувшись друг с другом, Гарри кивнул в знак согласия, а Рон пожал плечами:

— Что касается этого прохода, я спрошу у Билла. Он привык к подобным вещам.

— Я схожу с ним, — решила Гермиона. — Воспользуюсь случаем, чтобы забрать вторую картину.

Она последний раз коснулась руки старика, и они вышли.

Мадам Розмерта все еще находилась внизу, когда они наконец спустились. Она как раз захлопывала свое зеркало.

— Все улажено, — сказала она Гарри. — Похороны пройдут завтра утром в десять часов на кладбище Годриковой лощины. Вы будете?

— Да, думаю, да.

— Мы тоже, — подтвердил Рон.

— Спасибо вам за всё, — добавил Гарри.

Друзья направилось обратно к месту аппарации.

— О Мерлин, — внезапно осознал Гарри. — Я опаздываю на совещание.

— Я тоже, — улыбнулась Гермиона. — Но я уже предупредила свое начальство.

— Наверное, Стэн меня прикрыл, — с озорным блеском в глазах произнес Гарри.

— Не думай, что сможешь отмазаться, — отругала его Гермиона. — Ты пойдешь со мной.

— Она стала еще хуже, чем в Хогвартсе, — пробормотал Гарри Рону.

Улыбка его лучшего друга уже не была такой понимающей, как раньше. Вот в чем проблема, когда два лучших друга женятся: они начинают больше заботиться о мире в доме, чем о дружбе.

* * *

На следующий день Гарри, Рон и Гермиона решили отправиться в Годрикову лощину по каминной сети, которая выходила совсем рядом с кладбищем, так что даже не пришлось менять мантии на маггловскую одежду. Они не стали сильно заморачиваться внешним видом, раз уж сам покойный этим никогда не отличался, однако из уважением выбрали темные одежды.

Прежде чем присоединиться к толпе, они решили незаметно понаблюдать за людьми, которых оказалось больше, чем Гарри ожидал. Среди всех своим внушительным ростом выделялся Хагрид. В его руках был платок размером с банную простыню, в который он громко сморкался. Рядом стояла профессор МакГонагалл, она казалась более хрупкой, чем Гарри помнил. Сопровождавший их профессор Броклхерст казался круглее, чем обычно.

Рядом с ними Гарри узнал владельцев пабов и кафе, трактирщиков из Косого переулка и Хогсмида и конечно же мадам Розмерту, которая шепталась о чем-то с директором Хогвартса.

Остальные члены небольшой группы, видимо, были постоянными посетителями. Они стояли в стороне и не общались между собой. Гарри узнал среди них мелких мошенников, с которыми иногда пересекался в отделе Тирна Уотчовера из магической полиции. Остальные выглядели еще большими маргиналами. Было несколько гарпий, которых можно было опознать по густым волосам и впалым щекам. Относительно большая колония, около тридцати человек, жила на окраине Запретного леса. Рядом с ними также было несколько вампиров, которых можно было узнать по навязчивой привычке проводить языком по губам и голодным взглядам — во всяком случае, на это можно было только надеяться. И, наконец, оборотни, еще не полностью восстановившиеся после предыдущего полнолуния, сгрудились в стаю, находясь еще дальше от остальных. Гарри знал, что часть из них по-прежнему отказывается от аконитового зелья, считая, что оно противоречит их природе и вредит здоровью.

Гарри задумался, где их всех разместят. Гермиона, видимо, думала о том же, потому что спросила у Рона:

— Кто теперь будет управлять "Кабаньей головой"?

— Мадам Розмерта займется рассмотрением заявок. Возможно, тебе следует дать знать в Министерстве, чтобы они искали человека открытых взглядов, — уточнил Рон, научившись читать между строк в словах жены.

Гермиона задумчиво кивнула. Гарри знал, что она сожалеет о том, что Гестия Джонс, её бывшая начальница, была убеждена, что её обязанности заключаются только в защите волшебников от опасности, исходящей от магических существ, полностью пренебрегая их защитой, даже когда они вели себя мирно. Нельзя было рассчитывать, что она убедит мастера гильдии в важности создания места для содержания отступников для поддержания равновесия в обществе.

Позади послышались шаги — очевидно, еще один волшебник использовал каминную сеть. Они уже собирались отойти в сторону, чтобы пропустить его, когда Гарри узнал его:

— Мундугус, давно не виделись!

— О, приветствую вас! — улубнылся тот натянуто. — Я вижу, вы все здесь.

— Аберфорт помогал нам, как и вы, — любезно пояснила Гермиона. — Вы часто с ним виделись?

— О, изредка.

Гарри не смог сдержать улыбку. Он знал, что Флетчер все так же занимался своими грязными делишками и проводил встречи в "Кабаньей голове". Его улыбка не ускользнула от Мундугуса, и тот немного отодвинулся.

— Сегодня день перемирия, — успокоил его Гарри. — Пока вы не проходите по моего отделу, знайте, что я на вашей стороне.

Они вчетвером подошли к остальным. Хагрид бросился к ним и обнял своими мощными руками, разрываясь между радостью от встречи и печалью от потери брата своего бывшего покровителя. Два других учителя были более сдержанны в приветствиях. Вскоре к ним присоединился Невилл в сопровождении Падмы и Парвати.

Наконец мадам Розмерта хлопнула в ладоши, и разговоры стихли. Прибыли четверо членов гильдии, на плечах они несли гроб. Церемония прошла быстро. Хозяйка "Трех метел" напомнила о долгом пребывании покойного в Хогсмиде и его родстве с величайшим волшебником поколения. Затем каждый желающий положил в могилу горсть земли или небольшой сувенир. Некоторые принесли бокалы с алкоголем, чтобы сделать последний глоток вместе с барменом, прежде чем опустить бокал в могилу. Это явно раздражало мадам Розмерту, но Гарри, Рон и Невилл громко рассмеялись, и вскоре к ним присоединились Гермиона и сестры Патил. Церемония завершилась, и собравшиеся начали расходиться.

Невилл и Парвати ушли первыми, спеша на работу. Падма переходила от группы к группе, вероятно, из профессиональных соображений. Гарри взглянул на друзей и предложил:

— Раз уж мы здесь, как насчет сходить на могилу моих родителей?

Все эти годы он ни разу не был там. Его первый визит был настолько эмоциональным, что он не хотел возвращаться, считая, что это не принесет ничего хорошего. Он знал, что когда-нибудь ему придется отвезти туда своих детей, но откладывал этот момент, уверяя себя, что они еще слишком малы. Он понимал, что это ложное оправдание, и что на самом деле он сам боится столкновения с прошлым. Но раз уж старина Аберфорт вернул его сюда, он не собирался убегать.

«Разве я отказывался когда-нибудь от вызова, брошенного членом этой семьи?" — с едкой язвительностью подумал Гарри.

Подойдя к белой мраморной гробнице, он понял, что эта идея пришла в голову не ему одному: другие волшебники тоже направились к гробнице Поттеров. Однако, увидев его, они отошли в сторону.

Немного смутившись, Гарри шагнул вперёд под заинтересованными взглядами дюжины волшебников, которые всё ещё оставались там. Рон бросил на них многозначительный взгляд, и они поняли его: некоторые вернулись к камину, другие — в церковь, чтобы посетить военный мемориал или руины дома.

Гарри на мгновение замер у надгробия в окружении друзей, а затем они медленно направились к церкви, оставляя себе достаточно времени, чтобы переодеться перед тем, как покинуть этот сад мёртвых. Рон воскликнул, когда маггловский обелиск превратился в скульптуру семьи, и Гарри понял, что его друг никогда не был в Годриковой лощине.

— О, а ты был симпатичным карапузом, — заметил Рон.

— Родители действительно похожи на себя, а вот насчет себя даже не знаю. Вроде бы нет ни одной фотографии или портрета, где я был бы младенцем.

— Но Дамблдор видел тебя за день до трагедии, — напомнила Гермиона. — Он смог отдать свои воспоминание с помощью Омута памяти.

Гарри внимательно посмотрел на изваяние.

— Он немного похож на моего Альбуса, — заметил он.

Они продолжили путь к дому, где жила его семья. Им не нужно было прикасаться к двери, чтобы на ней появился знак, напоминающий об ужасных событиях. Трое учителей Хогвартса стояли рядом, расшифровывая послания, оставленные для Гарри.

— Я не знала, что во время войны сюда приезжало так много людей, — заметила профессор Макгонагалл.

— Мы были здесь, и я оценил их поддержку, — сказал Гарри. — Это очень поддержало меня в тот момент.

Он не стал рассказывать, что после часа ожесточённой битвы чувствовал себя опустошённым, его палочка была сломана, и он не знал, как продолжать поиски.

Глаза Хагрида наполнились слезами.

— Если бы вы знали, какое это было потрясение — увидеть дом в руинах и чувствовать этот запах гари и смерти, — хрипло сказал он. — И посреди всего этого бедный Сириус, измученный болью, держит тебя в своих объятиях. Это самое печальное воспоминание в моей жизни…

Гарри неловко похлопал его по руке.

— Спасибо, что позаботился обо мне, — искренне сказал он. — В тот день и когда мне было одиннадцать.

— Что ты, это была мелочь. Кто действительно заботился о тебе все эти годы так это Альбус Дамблдор.

Гарри улыбнулся, ничего не ответив. Он не сомневался в привязанности к нему директора, но понимал, что все его действия имели скрытый подтекст. Зато Хагрид всегда действовал из чистой доброты, без скрытых мотивов. Хранитель ключей не мог спасти волшебный мир или остановить тёмного мага, но такие преданные и неравнодушные люди тоже играли важную роль в обществе.

— Ты недооцениваешь себя, — сказал он. — Ты дал мне больше, чем думаешь.

Профессор Макгонагалл прочистила горло, её глаза увлажнились, когда Гермиона нежно сжала руку великана. Рон, скрывая свои эмоции, делал вид, что расшифровывает послания на панели, а нынешний директор Хогвартса смотрел в сторону, будто хотел, чтобы все забыли о его присутствии.

— Что ж, — сказал Гарри, чтобы разрядить обстановку. — Как сказал бы Рон, когда мы будем уже есть?

* * *

Наконец, все шестеро пообедали в "Трех метлах". Гарри воспользовался случаем, чтобы узнать, как идут дела у Тедди.

— Он еще не так хорош, как мог бы быть, если бы работал усерднее, но за последний год значительно продвинулся, и его результаты улучшились, — сообщила МакГонагалл.

— Мы все стараемся показать ему, для чего нужны ваши уроки, — ответил Гарри, кивнув в сторону Рона. — Более того, мы подумали, что практика для каждого ученика во время летних каникул между шестым и седьмым курсами была бы очень полезной.

— Я уверен, что моя гильдия согласилась бы на это, — сказал Рон. — Вы также могли бы обсудить это с мадам Розмертой, чтобы узнать, что она думает на этот счет.

— Я уже думал об этом, — подхватил профессор Броклхерст. — Это распространено в маггловском мире, и есть в моем списке дел. Думаю, через год или два я разработаю образовательный проект на эту тему, — пообещал он.

— Тедди спросил меня кое о чём, и я понял, что совсем позабыл, — сказал Гарри, меняя тему разговора. — Он ищет людей, которые хорошо знали его отца. Я подумал, не могли бы вы рассказать ему несколько историй или найти домашние задания, которые Ремус когда-то делал? — обратился он к профессору Макгонагалл и Хагриду.

— Я смогу найти несколько фотографий, — ответил Хагрид.

— Я точно смогу рассказать ему несколько историй, — заверила Минерва. — Его отец со своими друзьями были незабываемыми учениками.

— Хуже, чем близнецы? — спросил Рон, улыбаясь.

— Они были совсем другого сорта. Их шалости были магически более опасными, чем те, что устраивали ваши братья. Но нам почему-то никогда не удавалось поймать из за пределами гостиной.

Гарри, Рон и Гермиона настороженно замолчали. Гарри не передавал Тедди ни Карту мародеров, ни мантию-невидимку, зная, что Андромеда будет категорически против. Однако он не исключал, что одолжит их своим детям, когда те станут достаточно взрослыми, чтобы использовать их с умом.

— С тех пор как Фред и Джордж уехали, у вас почти каникулы, — заметила Гермиона, пытаясь отвлечь внимание их бывшего учителя от воспоминаний о неуловимых учениках, свободно разгуливавших по коридорам. — Конечно, я не учитываю военные годы, — быстро добавила она.

— Да, когда в Хогвартсе появились Пожиратели смерти, моя работа изменилась. Я старалась сделать так, чтобы ученики не попадались им, — улыбнулась МакГонагалл. — Одной из моих задач было занимать беднягу Филча, чтобы он не мог эффективно шпионить ради нас.

— Можно было не опасаться, что он примкнет к сопротивлению вместе с нами, — обиженно проворчал Рон.

— Я не уверена, — поправила МакГонагалл. — Он — сквиб, и это ставило его в невыгодное положение против таких приверженцев чистой крови, как Кэрроу. Я не хотела подвергать его опасности.

Гарри стало немного стыдно, что он никогда не задумывался о трудностях, с которыми сталкивался Филч из-за отсутствия магии. Он сочувствовал сквибам в целом и желал им счастья, но не связывал свои добрые чувства с Филчем в частности.

— Разве не жестоко оставлять его в таком положении, когда он постоянно общается с младшими учениками, которые талантливее его?

— Не знаю, чья это была идея изначально, — призналась Минерва, — но он отклонил все предложения профессора Броклхерста.

— Признаться, я не знаю, гнать ли его прочь, чтобы он занимался чем-то другим, или оставить в покое, чтобы он продолжал свою работу, — сказал директор Хогвартса.

— Возвращаясь к Году Тьмы, — продолжила профессор Макгонагалл, — я поняла, что Северус тоже пытался отвлечь Кэрроу от поимки учеников. В тот момент я была так зла на него, что не замечала этого. Но после ваших откровений, мистер Поттер, я пересмотрела свои воспоминания и виню себя за то, что была так слепа. То, как он наказал мисс Уизли и мисс Лавгуд после того, как застал их в своем кабинете, должно было меня насторожить. Я просто подумала, что он поступил недальновидно, отдав их в руки союзника. От злости я забыла, что он был слишком умен, чтобы совершить подобную ошибку. Нет более слепых, чем те, кто не хочет видеть…

Она немного помолчала, прежде чем продолжить:

— Должна признаться, мистер Поттер, вы сильно встревожили меня, когда спустя несколько недель после окончания войны написали с вопросом, где похоронен профессор Снейп. Я боялась, что обида и месть не дадут вам жить в мире. Но ваше радиоинтервью с мистером Джорданом успокоило меня. Вы выглядели таким безмятежным, позитивным и устремленным в будущее, что я поняла: вы справитесь.

Она не сказала, от какой опасности он спасся, но Гарри прекрасно понял, что она имела в виду.

— Я до сих пор не до конца оправился от того тяжелого времени, — признался он. — Но спокойный год в Хогвартсе помог все расставить по местам.

— Это была отличная идея — вернуться в школу, — одобрил Броклхерст. — Ничто не может сравниться с тем, чтобы заново познать достоинства мирной жизни.

— По правде говоря, я, как и Рон, подумывал бросить учебу, — признался Гарри. — Но министр настоял, что для поступления в Аврорат мне нужно сдать ЖАБА. Это была большая ложь, но она сработала.

— Надеюсь, ты не винишь Кингсли, — решительно заявила Минерва. — Он тоже переживал за тебя и старался поступить правильно.

— Я простил его, — заверил Гарри. — То, что Джинни была со мной рядом в школе, сделало это приятной обязанностью.

— Лучше бы я не знал как, — пошутил Рон.

— О, ничего неприличного... по крайней мере, в стенах замка, — поспешно сказал Гарри, чем рассмешил всех.

— Спасибо, что избавили меня от необходимости применять карательные меры, — язвительно заметила профессор Макгонагалл. — Я также беспокоилась и о вас, мистер Уизли, — продолжила она, повернувшись к Рону, который принял совершенно невинное выражение лица, отчего Гарри захлестнуло старыми воспоминания глубокой давности.

— Спасибо, профессор, — осторожно ответил Рон.

— Но я восхищена вашими сегодняшними достижениями, даже если найти ваши товары в школе иногда бывает непросто.

— Мне очень жаль, что так вышло, — сказал Рон искренним тоном, который никого не убедил.

— Что касается вас, моя дорогая мисс Грейнджер, то должна сказать, что вы оправдали мои ожидания, — невозмутимо продолжила Макгонагалл.

— Я очень польщена, — сказала Гермиона с широкой улыбкой.

— Я слышала, что вы реформируете все наши законы.

— Только составляю и подготавливаю изменения, — скромно ответила Гермиона.

— Так мне и говорили, — ответила профессор с лёгкой улыбкой, намекая на то, что догадывается об усилиях, скрытых за этим скромным определением.

Работа Гермионы над пересмотром законов волшебников не ограничивалась простым перечислением существующих норм. Она обнаружила забытые тексты, некоторые из которых закрепляли права, о которых волшебники и не подозревали, другие пришлись не по вкусу министру, и, наконец, те, которые противоречили или дублировали более поздние правила. Первые она отправляла в газеты, чтобы они решали, освещать их или нет, что приводило в восторг Джастина Финч-Флетчли, писавшего юридические статьи для "АльМага". Что касалось остальных, то их аннулирование требовало решения Визенгамота.

Поскольку большинство волшебников поддерживало Кингсли, проблем с этим не возникало. Таким образом, закон постепенно упрощался, модернизировался и становился более человечным. Это был долгосрочный проект, который Гермиона начала осуществлять сразу после прихода в Отдел магического правопорядка пять лет назад.

В это время подошла мадам Розмерта, принесла кофе, подарок от заведения, и немного посидела с ними. Гарри поблагодарил её за то, что она учла его замечания, и поздравил с успешной церемонией. Они ещё долго беседовали, пока Гермиона не спросила:

— У вас уже есть идеи, кто заменит Аберфорта?

Гарри заметил, как Рон вздрогнул от прямоты вопроса. Мадам Розмерта тоже выглядела ошеломленной. Остальные внимательно посмотрели на неё, явно заинтересованные в ответе.

— Ну, мы с советом ещё не обсуждали этот вопрос, — осторожно начала глава гильдии. — У вас есть кандидатура, которую вы хотите предложить?

Она бросила резкий взгляд на Рона, который откинулся в кресле, показывая своим видом, что ему не было до этого никакого дела. Гарри удивился, почему Рон не оказывает большей поддержки жене, но быстро понял, что тот просто не хотел быть навязчивым и не собирался наступать ей на пятки.

— Никого конкретного, — заверила её Гермиона. — Но сегодня утром я видела людей, которым Аберфорт всегда был рад, и надеюсь, что им и дальше будут рады в этом заведении, несмотря на смену руководства.

— Это ваша заслуга, — ответила мадам Розмерта.

Было очевидно, что это не являлось её главной заботой. Гарри вспомнил, как строго она обращалась с Джинни, когда та договаривалась о предоставлении услуг кейтеринга для Музея. Очевидно, такая разрозненная клиентура была не самой выгодной. Он решил вмешаться.

— Если Гермиона беспокоится по гуманитарным причинам, — начал он, — то Министерство также обеспокоено по более прозаическим причинам. Как вы, несомненно, знаете, "Кабанья голова", принимая изгоев и отступников, которых не хотят видеть в других местах, стала благословенным местом для тех, кто ищет информацию о делах, скажем так, на задворках официальной экономики. Глава магической полиции был бы раздосадован, если бы не знал, куда посылать своих осведомителей.

Упоминание Тирна Уотчовера попало в цель. Его ведомство часто вмешивалось в дела баров, поскольку продаваемое там спиртное приводило к беспорядкам, сдерживать которые входило в обязанности полиции. Кроме того, именно этот Отдел следил за соблюдением времени закрытия баров и контролировал количество предлагаемых клиентам веществ. Поэтому гильдии общепита было важно оставаться в хороших отношениях с Уотчовером.

— Я подумаю об этом, — пообещала мадам Розмерта.

— Не откажусь от вашего вкусного сливового ликёра в качестве дижестива, — заключил Рон, положив конец разговору. — По бокалу каждому, за мой счет!

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 7 февраля 2012 по 6 апреля 2013

Суд над торговцами, чьи аресты стали причиной гибели Саймона Белби, состоялся спустя четыре месяца в конце февраля.

Между тем, отношения между Малдуном и Гарри медленно развивались: от изначального безразличия они перешли к сдержанному и осторожному обмену мнениями. Однако это уже был прогресс, поскольку оба стороны пошли на определенные уступки.

И вот спустя три дня после того, как Гарри отдал приказ, Малдун с каменным лицом явился на тренировку в субботу. Гарри гадал, настоял ли Причард на том, чтобы аврор почтил их своим присутствием, или это было его личное решение. В любом случае, Гарри испытал облегчение, понимая, что не придется наказывать за отказ подчиниться.

Гарри жестом попросил Дженис взять шефство над новым участником и направился тренировать другую группу. Ему хотелось увидеть Малдуна в действии, но он решил сначала дать тому время освоиться. Лишь к концу занятия Гарри подошёл поближе и заметил, что Малдун быстро и метко выпускал заклятия. Однако он ещё не знал, как правильно расположиться по отношению к коллегам, чтобы прикрыть их и эффективно использовать их защиту.

Тем не менее, Малдун показал хорошие результаты. Было очевидно, что он изучал основные манёвры, разработанные Гарри и Дженис, вероятно, благодаря своему напарнику Кристоферу Саммерсу. Например, он освоил аппарацию «спина к спине» и получение координат прибытия по зеркалу. Но ему ещё не хватало группового духа, который формируется только с регулярной практикой с товарищами каждую субботу.

Малдун пришёл на следующую тренировку, но пропустил последующую. Гарри не стал акцентировать на этом внимание. Тренировки официально не были обязательными, и хотя было желательно посещать их как можно чаще, иногда пропуски допускались. Гарри и Дженис иногда тоже не моги одновременно присутствовать на них, поэтому договаривались, чтобы один из них всегда был на месте. В одну из суббот, когда оба не смогли прийти, их обязанности взяли на себя Гиллиард Хобдей и Гораций Хипворт, и занятия прошли как обычно.

В четвертую субботу Малдун вернулся, и после тренировки Гарри спросил Дженис, все ли идет хорошо. Та улыбнулась:

— Знаешь, ты не единственный, у кого с ним проблемы. В его время женщин-авроров было не так много, да и те не могли рассчитывать на повышение. Он дулся, когда меня назначили главой бригады, и еще больше, когда семь лет назад я заменила Причарда возле Фосетта.

Гарри, который ничего этого не замечал, был поражен.

— Мы провели несколько жарких бесед и более-менее пришли к статусу-кво, — добавила Дженис.

— Это хорошо, — согласился Гарри, размышляя, удастся ли ему когда-нибудь добиться такого же успеха.

— Я ничего не сказала о его отсутствии на прошлой неделе, — продолжила Дженис. — Но недавно я выставила его команду против наших друзей из магической полиции. Его группа была разгромлена, потому что он всё ещё не умеет правильно позиционироваться. Это должно мотивировать его вернуться и взять реванш. Но будь готов услышать его жалобы на участие полиции в наших тренировках.

Три с половиной года назад во время расследования серии поджогов Гарри обратился за помощью к магической полиции, так как ему не хватало людей для масштабной операции по поимке преступника. В благодарность за всестороннюю помощь, оказанную командером Уотчовером и капитаном Ферстоном, Гарри предложил включить их людей в свои тренировки.

Некоторые из его коллег возражали и протестовали, когда прибыли первые полицейские. Однако Гарри настоял, подчёркивая их эффективность в расследовании, которое в итоге было успешно завершено. Со временем после нескольких корректировок их присутствие стало приемлемым. Гарри и Уотчовер договорились, что количество полицейских будет значительно меньше, чем авроров, чтобы последние не чувствовали себя ущемлёнными. Поэтому Уотчовер присылал только старших офицеров — капитанов и бригадиров, которые затем передавали свои знания коллегам на собственных занятиях.

Гарри и Дженис также старались не смешивать полицейских с аврорами, которые не хотели работать вместе. К счастью, более молодые авроры, не испытывающие сильной конкуренции между департаментами, не возражали против этого. Дженис и Гарри без колебаний устраивали соревнования между двумя отделами, считая, что здоровый дух соперничества способствует совершенствованию.

Как и надеялась Дженис, Малдун вернулся к регулярной работе после своего унижения и усердно старался наверстать упущенное. Однако отношения между ним и Гарри оставались напряжёнными. Гарри не решался поздравить Малдуна ни с субботним посещением, ни с успехами, опасаясь, что это будет воспринято как ликование по поводу того, что ему удалось его подчинить.

Гарри размышлял о том, что Малдун может думать о его попытках сохранить гордость. Испытывает ли он облегчение или, напротив, презирает Гарри за то, что тот не пытается утвердить своё превосходство? Он также задавался вопросом, понимает ли Малдун, что наказание за его поступок было бы гораздо суровее, если бы Гарри не чувствовал вину за то, что так долго держал его в стороне от расследований из-за неповиновения.

В начале года напарник Саймона Белби, Кевин Уитби, вернулся из длительного отпуска, который он взял, чтобы оправиться от потрясения. Причард предложил передать его Кристоферу Саммерсу, а Малдуна поставить в команду с Майклом Корнером. Таким образом, у Малдуна появился более молодой напарник, которому он мог бы передать свой опыт. Майкл, в свою очередь, участвовал в подготовке расследований во время введения новых процедур и смог бы обеспечить соответствие их дел стандартам. Гарри согласился, и, насколько мог судить, Малдун не был недоволен. Он не выражал особой радости, но Гарри понимал, что это могло противоречить его чувству собственного достоинства.

Преступники были приговорены к пяти годам лишения свободы за продажу незаконных и опасных товаров. Смерть Белби была признана непреднамеренным убийством. Если бы не вмешательство Малдуна, обвинение в непредумышленном убийстве, несомненно, было бы выдвинуто. Защите пришлось бы доказывать, что сочетание двух заклинаний, приведшее к смерти, не было использовано специально.

Эта ситуация вызвала бурные обсуждения среди авроров. Чтобы предотвратить развитие слухов, Гарри решил дать реальное объяснение.

— При аресте были допущены нарушения, которые вынудили нас пойти на компромисс с защитой, — сказал он в ответ на вопрос, заданный в главном зале штаб-квартиры, достаточно громко, чтобы его услышали все поблизости. — Вот что бывает, когда нарушаешь правила. В любом случае это не вернуло бы нам Саймона, а те, кто произнес заклинания, ставшие причиной его смерти, будут сидеть в тюрьме годами. Имейте в виду, что наша миссия — поддерживать закон, и наше поведение всегда должно быть безупречным.

— Какие нарушения? — спросил один из авроров.

— Дело закрыто, — отрезал Гарри. — Нет необходимости возвращаться к нему.

Хотя Гарри уверил Дженис, что она не должна чувствовать себя виноватой, он отказался публично отчитывать Малдуна. Гарри понимал, что слухи будут распространяться и Малдун сможет представить свою версию событий, но он никогда не распекал своих подчиненных перед другими.

Суд и последующие объяснения поставили Гарри в непростую ситуацию. Сначала то, как он представил ситуацию, шокировало многих его подчинённых.

Авроры сочли неприемлемым, что он осуждал действия своих коллег, потерявших одного из своих, вместо того чтобы осудить преступников, виновных в убийстве. Молчание Причарда по этому поводу явно свидетельствовало также о его несогласии. Вероятно, он предпочел бы, чтобы Гарри подчеркнул неотвратимость закона и правосудия или отметил хитрость адвокатов защиты.

Огненное заклинание Малдуна также не осталось без внимания. Гарри не знал, кто упомянул об этом: возможно, сам Малдун или Кевин Уитби, который был свидетелем происшествия. Может быть, кто-то из авроров, прибывших на место происшествия чуть позже, догадался о случившемся. В любом случае, по словам Дженис, почти треть отряда считала, что это было оправдано.

Услышав эту новость, Гарри не пожалел, что решительно осудил использование заклинания, даже если это привело к его временной непопулярности. Он считал, что это предпочтительнее ощущения безнаказанности, которое могли бы испытать его подчиненные, если бы он поддержал действия Малдуна. Гарри понимал их гнев и жажду мести: он сам испытывал подобные чувства и однажды сошел с пути. Но это не делало его поступок правильным.

Как командир, он обязан был напоминать своим подчинённым, что главная цель их работы — не допустить осуществления самосуда. Это могло привести лишь к эскалации насилия и господству сильнейших над слабейшими. Поэтому нарушение этих принципов было особенно серьезным.

Он до сих пор отчетливо помнил разговор с Кингсли Шеклболтом, состоявшийся через несколько недель после Битвы за Хогвартс. Шеклболт сказал ему, что надеется на его вступление в Аврорат, чтобы он олицетворял праведность и подавал пример. Гарри делал все возможное, чтобы оправдать надежды министра магии.

Оставалось только надеяться, что его послание было понято и что никто из подчиненных не заставит его применить показательное наказание.

* * *

Наконец наступил апрель и вместе с ним второе испытание Турнира Трех Волшебников.

Как и в прошлый раз, Гарри отправился на мероприятие с Флер и Акерли. Зрителей рассадили в трапезной, в той части, где обычно располагался учительский помост. Помещение было разделено на три полосы одинаковой ширины, над каждой из которых возвышались большие песочные часы, напомнившие Гарри о начисление баллов в Хогвартсе. На переднем плане находились три закрытые двери, преграждавшие доступ в остальную часть комнаты. Справа от каждой двери стояла стойка с маленькими песочными часами.

Зрителям раздали листовки с объяснениями предстоящих испытаний. Чемпионам было дано задание отправиться в прошлое. Загадка подсказывала, насколько далеко они должны были прыгнуть. Маленькие песочные часы, как гласила инструкция, оказались маховиками времени с ограниченным диапазоном действия, чтобы избежать несчастных случаев. Дверь можно было открыть только в определенный момент. Поэтому важным было правильно рассчитать время. Если они придут слишком рано, им придется ждать, пока дверь откроется, а поскольку песочные часы начнут отсчитывать время с момента их появления, у них останется меньше времени для выполнения задания. Если они придут слишком поздно, дверь откроется, но они получат пятиминутный штраф.

После ворот их ждала серия испытаний на пути к финишу. Победителем становился тот, кто приходил первым, и получал десять очков. Второе место давало пять очков, а третье — ноль. Выступления также оценивались по двенадцатибалльной шкале, каждый судья ставил оценку из четырех баллов, которые добавлялись к очкам за финиш.

Первой появилась Хоуп Кеттеридж, чемпионка Англии. Она сразу же приступила к работе над своей дверью, но пришла слишком рано, и дверь осталась герметично закрытой. Через две минуты, как показали ее персональные песочные часы, появились два других чемпиона.

Когда три двери открылись, чемпионы вошли и удалились от зрителей, чтобы пройти различные испытания. Однако благодаря особой магии комнаты, публика не упустила ни одной детали.

Задания, которые стояли перед тремя волшебниками, представляли собой проверку их мастерства в различных формах магии, которым их учили в школах. Они должны были трансфигурировать предметы для преодоления препятствий, произнести особые заклинания, разгадать руны, вырастить и использовать волшебные бобы, чтобы взобраться на них и схватить предмет, прикрепленный к потолку. Кроме того, им предстояло правильно выбрать ингредиент для зелья сна без сновидений, чтобы сделать его безопасным.

Каждое испытание занимало тем больше времени, чем менее успешно оно было выполнено, а песочные часы неумолимо отсчитывали секунды, измеряя эффективность их усилий.

На старте Хоуп отстала на две минуты. Батура Утченик из Болгарии, совершив ошибку с зельем и провалявшись в глубоком сне пять минут, смог догнать и занять второе место. Себастьен Лебо из Франции неудачно прошел задание по гербологии, ошибся с выбором семени и вырастил обычную фасоль флажолет. После неудачи он смог наверстать время, посадив другое семя, которое оказалось более подходящим.

Себастьен и Хоуп оказались примерно на одном уровне. Ничья разрешилась благодаря древнему руническому испытанию. Себастьен быстрее расшифровал свой пергамент, но допустил ошибку в интерпретации, что лишило его ценной подсказки и замедлило на следующем этапе.

Хоуп прошла дистанцию на пять минут быстрее других, что дало ей небольшое преимущество. Себастьен немного опередил Батуру, который, несмотря на неудачу с зельем, смог справиться с последующими испытаниями.

Перед начислением очков все дождались, когда временнЫе двойники чемпионов войдут в зал через дверь, открывшуюся рядом со зрительскими местами, подойдут к закрытым дверям и используют маховики времени, после чего все трое внезапно исчезнут.

Этот необычный эпизод породил бурное обсуждение среди зрителей, которые впервые столкнулись с таким явлением. Им было трудно осознать, что происходящее развернулось до того, как начались соревнования, по крайней мере с точки зрения самих чемпионов.

— Это безумие какое-то, если подумать, что можно встретиться с самим собой, — заметила Флер, хотя такого не произошло.

Две версии чемпионов были тщательно разделены, несомненно, чтобы исключить возможность передачи подсказок друг другу.

— Это действительно странно, — подтвердил Гарри. — Особенно когда начинаешь думать, был ли ты причиной этих событий до того, как они произошли или после.

— Только не говори, что у тебя и в этом есть опыт!

— Я даже спас себе жизнь, — заметил Гарри, который был достаточно близок к своим бывшим соперникам, чтобы немного похвастаться.

— А что будет, если один из вас убьет другого? — спросил Крам. — Вы оба умрете или один из вас продолжит жить спокойно?

— Думаю, это зависит от того, кто будет убит — первый или второй, — ответила Флер.

— Кого из них вы называете первым? — спросил озадаченный Гарри.

— Того, кто пережил этот момент первым, — уточнила Флер.

— Но они переживают его одновременно, — возразил Гарри.

— Тогда тот, у кого создалось впечатление, что он пережил это первым, — пояснила Флер.

— А кто из вас чуть не умер? — вставил Крам.

— Первый.

— И каково это — знать, что в следующий раз ты будешь спасать свою собственную жизнь?

— Я понятия об этом не имел, — признался Гарри. — Я сам себя не узнал.

— Погоди-ка, парень с ужасной прической и шрамом в виде молнии на лбу... Ну совсем ведь сложно узнать, да? — недоверчиво переспросил Крам.

— Он был далеко. То есть я был далеко и думал, что это мой отец.

— Я думала, он мертв уже больше десяти лет, — заметила Флер.

— Я понял! — воскликнул Крам. — Ты вернулся назад во времени, еще когда твой отец был жив.

— Конечно, нет, я ведь еще здесь, — возразил Гарри.

На мгновение воцарилась тишина, достаточная, чтобы они все осмыслили полученную информацию. Их сочувственные взгляды не были лестны для предполагаемого здравомыслия Гарри.

— Главное, что тебе удалось спасти жизнь, — заключил Крам.

— Если бы я провалился, некому было бы вернуться и спасти меня, — заметил Гарри.

— Так ты мог потерпеть неудачу? — спросила Флёр.

— Ну... я не знаю, — неуверенно протянул Гарри. — Вы меня совсем запутали!

После обсуждения судьи расставили баллы.

Хоуп, проявившая выдающиеся результаты, получила семь бонусных очков в дополнение к десяти за первое место. Батура выступил великолепно, несмотря на ошибку с ингредиентами. Его заклинания и трансфигурация поразили судей, которые оценили умения на одиннадцать баллов за стиль. Себастьен, хотя и был немного неаккуратен, заработал всего шесть дополнительных баллов, что в сумме с пятью за второе место вывело его на один уровень с болгарином.

Таким образом, общее количество очков вместе с первым испытанием у Хоуп было двадцать шесть, у Себастьена — двадцать один, а у Батуры — двадцать. Английские зрители громко выразили свое удовлетворение, а Гарри увидел, как журналисты бросились к юной чемпионке, чтобы узнать ее впечатления.

Пора было возвращаться домой.

* * *

Наступил воскресный день, и после завтрака в «Норе» Джинни предложила Гарри посмотреть трансляцию второго испытания. Сеанс как раз должен был состояться в Хогсмиде.

— Но я уже видел его, — запротестовал Гарри.

— Но мне тоже хотелось бы его посмотреть, — возразила Джинни. — Хоть ты и смотришь Турнир в прямом эфире, все остальные спрашивают у меня, что я об этом всем думаю.

До этого момента Гарри не задумывался о том, как турнир освещается для волшебников. Однако после объявления чемпионов он не мог не заметить заметку о своей встрече с Виктором на первой странице «Пророка». Ожидая такого внимания, он с улыбкой воспринимал шутки друзей и невинные замечания чиновников, которых встречал в коридорах Министерства в последующие дни.

Наконец, лишь немного поворчав для вида, Гарри согласился, решив, что будет любопытно увидеть магивизор в действии. Одри и Перси тоже присоединились к ним, остальные же либо уже находились на месте, либо не проявляли интереса к трансляции. Дети остались с кузенами, так как были слишком маленькими, чтобы выдержать столь долгое мероприятие.

Трансляция проходила в здании, которого еще не существовало, когда Гарри был школьником, и располагалось оно рядом с магазином «Сладкое Королевство» на старом пустыре. Стулья были расставлены по кругу вокруг стола, на котором стоял Омут Памяти, как минимум вдвое больший, чем тот, что Гарри хранил в шкафу своей спальни. Поттеры заплатили галлеон за вход для двоих. Все места были заняты, и когда зал погрузился в полумрак, магивизор засветился. Сначала перед зрителями появилась трапезная Шармбатона, картинка висела над каменной чашей омута, а затем охватила каждого зрителя.

События комментировала Рита Скитер, ее голос сливался с шумом зрителей и звуками природы. Все это создавало впечатление погружения в мир, в котором находилась журналистка, хотя Гарри знал от Рона, что комментарии добавлялись позже, после того как воспоминания были отобраны и упорядочены.

По мнению Гарри, трансляция была гораздо интереснее, чем прямой эфир. Ведь здесь за чемпионами следили в хронологическом порядке, по мере их прохождения испытания. Сначала была представлена загадка, которую они должны были решить, и дано решение. Затем чемпионы подходили к своей двери, и Рита указывала, на сколько минут они решили повернуть время вспять. Потом маги исчезали, и появлялась Хоуп. Следом был переход непосредственно к началу испытаний, и комментатор устно рассказывала об отрыве английской чемпионки.

Дальше можно было наблюдать за тем, как чемпионы последовательно проходили через каждое испытание, не пропуская ни одного момента, как это случалось у зрителей. Подача моментов была выверена таким образом, чтобы они были исчерпывающими и без пауз. Произносимые заклинания объяснялись и сравнивались методы преодоления каждого препятствия, использованные чемпионами. Рита Скитер умело держала аудиторию в напряжении, иногда приправляя комментарии забавными шутками на счет молодых участников, пусть даже это не всегда было благосклонно по отношению к болгарину и французу.

По мере приближения к концу, напряжение в зале возрастало под усталые реплики Риты, и аудитория уже знала, что Хоуп добьется успеха. Восторженные возгласы сопровождали ее выступление, когда она взбиралась по бобовому стеблю, аплодировали ей за идеальную расшифровку рун. Ее первое пересечение финишной линии вызвало настоящий шквал аплодисментов. Хотя великолепные заклинания Батуры были показаны во всей красе, зрители проявили недовольство его стилем, считая, что он затмил их чемпиона.

Затем началось интервью с Хоуп. Когда ее лицо появилось крупным планов, зрители тепло встретили девушку и слушали с большим вниманием. Она выразила гордость за то, что прошла через испытания и показала самое быстрое время. Она призналась, что была совершенно измотана, но не заметила, как пролетело время, потому как была слишком сосредоточена на задаче. Она надеялась сохранить лидерство в третьем испытании и также передала привет своим друзьям, оставшимся в Хогвартсе.

Адриан Акерли заменил Скитер на месте ведущего, отметив великолепную атмосферу Турнира (кадры, на которых студенты следят за выступлениями и поддерживают своих чемпионов) и похвалив чемпионов за их уровень владения магией. Он также выразил восхищение международным единством, достигнутым в ходе соревнований (крупный план трех директоров школ на совещании, а затем Гарри и его друзья обсуждают относительность времени). Этот момент вызвал новую волну аплодисментов, потому что большинство зрителей заметили, что Мальчик-Который-Выжил присутствовал на трансляции. Наконец, Акерли выразил уверенность в том, что Хоуп сможет одержать победу окончательно.

С этими добрыми словами изображение вновь исчезло в Омуте, а голос выразил надежду, что зрителям понравилось представление, организованное Гильдией Ремесленников с помощью магивизора. Громкие аплодисменты подтвердили, что все хорошо провели время.

Покидая мероприятие, Гарри понял, что хочет немного продлить прогулку. Возвращение в «Нору» и встреча с остальными членами семьи, хоть и не были рутинной обязанностью, но редко предоставляли ему возможность прогуляться с Джинни, не говоря уже о Перси и Одри. Предложение выпить по стаканчику сливочного пива было встречено с энтузиазмом.

«Три Метлы» находились почти напротив места проведения трансляции. К сожалению, идея направиться туда пришла не только им одним, поэтому владельцы вынуждены были отказывать людям, ссылаясь на большую переполненность. Гарри знал, что мадам Розмерта найдет для них место, если они появятся у ее дверей, но ему в голову пришла идея гораздо лучше:

— А пойдемте в «Кабанью голову», — предложил он. — Я не был там с тех пор, как у них сменился владелец.

Перси немного недовольно скривился, но Джинни, зная о том, как Гарри любит это место, полностью поддержала его:

— Хорошая идея, милый. Одри, тебе это понравится. Ты увидишь ту сторону нашего волшебного сообщества, которую мой брат, наверное, тебе еще не показывал.

— Это место довольно эксцентричное, — заметил Перси.

— Но это всё равно часть нашего мира, — упрямо произнес Гарри. — Думаю, Одри лучше поймет наши обязательства, если увидит все своими глазами.

— Увижу что? — спросил та заинтересованным тоном.

— Наших изгоев, — ответил Гарри.

Хотя после смерти Аберфорта у него не было времени заглянуть туда, он знал от Рона, что мадам Розмерта учла их замечания и что новый владелец паба, Марс Джовиал, был достаточно открытым и сильным, чтобы справиться с разношерстной клиентурой, доставшейся ему в наследство. По словам Тирна Уотчовера из Магической полиции, он также возобновил сделку, заключенную ранее со старым барменом: полицейские не сильно беспокоили его по поводу времени закрытия, а взамен их отдел регулярно получал различную информацию.

Дорога заняла не более пяти минут. Снаружи ничего не изменилось, но помещение было перекрашено, и козлиный запах полностью исчез. Внутри было по-прежнему довольно темно, но, когда зрение Гарри привыкло к этому, он увидел, что стало гораздо чище. Выражение лица бармена было менее дружелюбным, чем можно было предположить по его имени, но все же клиенты к нему относились тепло, что говорило о том, что за его угрюмым внешним видом скрывалось нечто большее.

Они выбрали столик, который находился недалеко от двери. Пока Джинни незаметно показывала своей невестке гарпий, вампиров и других особых посетителей заведения, Гарри и Перси подошли к бару, чтобы сделать заказ. Гарри решил, что сейчас самое подходящее время задать вопрос своему шурину, не беспокоясь о реакции на него других членов семьи:

— Перси, что ты думаешь об Акерли?

Тот улыбнулся и ответил, ничуть не удивившись интересу Гарри:

— Он способный, амбициозный и харизматичный.

— И какие у него амбиции?

— Стать кандидатом, способным занять место Кингсли, когда будут выборы.

— Ты уверен, что Кинг не станет выдвигаться?

— Он устал и считает, что пятнадцати лет у власти вполне достаточно. Это изматывающая работа, знаешь ли.

— А ты не собираешься выдвигаться?

— Я обдумывал это, да. Но мне не хватает умения нравиться людям. Я не умею шутить и говорить так, чтобы делать их счастливыми.

Перси действительно был способным и амбициозным... но не особенно харизматичным.

— А он обещал тебе что-нибудь, если достигнет своей цели?

— Мне вполне будет достаточно того, что я сохраню свою должность. Мне нравится то, чем я занимаюсь.

— Ты имеешь в виду, что другие главы отделов будут меняться? — уточнил Гарри.

— На самом деле нет, не думаю, хотя я не исключаю, что несколько руководителей перейдут на другие престижные должности, чтобы протеже нового министра могли вернутся к своим. Кроме того, мой отец собирается добровольно отказаться от своей должности и посвятить себя внукам. Плюс нужен будет кто-то на ту должность, что сейчас занимает Адриан.

— А как же Департамент по контролю за магическими существами? — спросил Гарри.

— Я знаю, что ты злишься на Гестию за то, что она сделала с Гермионой, но не стоит надеяться, что Адриан отодвинет ее на второй план. Кингсли оставил ее на своей должности в знак уважения к заслугам во время войны. Акерли такого подхода не разделяет, однако она нужна ему, потому что общеизвестно, что она ставит безопасность волшебников на первое место. Как ты, должно быть, знаешь, главный аргумент, выдвигаемый нашими политическими оппонентами, — это наше малодушие по отношению к магическим существам. Присутствие Акерли показывает, что мы также заботимся и о защите волшебников от любых опасностей, которым они могут подвергнуться. Он сам себя поставит под угрозу, если уволит ее.

Гарри недовольно скривился, но годы службы и обязанности сделали его менее наивным в вопросах политики. Кандидатам на посты в Министерстве нужно было убедить волшебников в своей заботе о безопасности, не оглядываясь на заискивания перед прессой. Он понимал усталость Кингсли, который всегда ставил благополучие сограждан превыше всего. Теперь Гарри предстояло иметь дело с политиком, чей подход определялся не только честолюбием, но и профессиональной этикой. Вопрос заключался в том, какой из этих двух подходов преобладает у обаятельного красавчика Адриана.

— Возвращаясь к Акерли, — продолжил Гарри, — как думаешь, он хороший человек?

— Я никогда не видел, чтобы он делал что-то, чего бы я не одобрял, — ответил Перси. — Я не очень хорошо его знаю, но Кингсли взял его под свое крыло и заботится о его карьере. Он не стал бы этого делать, если бы считал, что тот способен проводить политику, вредную для мира волшебников.

— Я видел, что его отца посадили в тюрьму во время войны, — напомнил Гарри, — ты знаешь, что с ним стало потом?

Гарри мог бы поручить своему отделу расследовать дела семьи Акерли, если бы захотел, но он был уверен, что это станет известно Адриану, а он не хотел создавать впечатление, будто не доверяет ему. Он знал, что может положиться на шурина, и тот не станет докладывать самому Акерли о его вопросах о нем.

— Со слов Кинга, — ответил Перси, — его отец работает на почте в Хогсмиде, но не живет в деревне. Он предпочел обосноваться в маггловском мире, где, вероятно, чувствует себя в большей безопасности. Брат Адриана Стюарт работает в лаборатории больницы Святого Мунго помощником мастера зелий. Кажется, он живет в Лондоне и женился на маггле.

— А Адриан тоже живет с магглами? — спросил Гарри, который и представить себе не мог, что Акерли может быть так близок к неволшебному миру.

— Нет, это было бы политическим самоубийством. Он живет в Татшилле в Уэльсе. Это старинная деревня волшебников, где была основана одна из британских команд по квиддичу — «Татшиллские торнадо».

— А чем он занимался до войны? — спросил Гарри, подумав, что раз не был знаком с ним в Хогвартсе, значит Акерли был старше его.

— Он два года работал в Отделе магического правопорядка. Благодаря своей должности в Министерстве он знал, что его мать должны были арестовать, но прибыл слишком поздно, чтобы спасти ее и предотвратить отправку отца в тюрьму. Однако ему удалось вернуть брата и сбежать вместе с ним. Остаток войны они провели у магглов. Как только он узнал, что мы победили в Битве за Хогвартс, он вернулся, позаботился об отце и перевез его с братом в маггловский дом. Вернувшись в Министерство, он был замечен Стерджисом Подмором, который и познакомил его с Кингсли. Думаю, он стал бы секретарем Подмора, если бы Кинг не отдал его Гермионе. Вот так он у меня и появился.

— И как тебе было обучать его, зная, что он превзойдет тебя в карьере? — спросил Гарри, ему было слишком любопытно, чтобы деликатничать.

— По крайней мере, я его знаю, и, похоже, он разделяет наши ценности. Когда его попросили помочь Джинни с поиском иностранных магических артефактов для музея, это стало для него своего рода испытанием. Он оказался достаточно открытым, культурным и тактичным, чтобы представлять нас перед иностранными державами, — ответил Перси.

— Ты использовал Джинни, чтобы проверить его?

— Да, она неплохо разбирается в людях, — с гордостью признался Перси.

Гарри понял, почему Джинни сразу догадалась о надеждах Кингсли на Акерли. Вопросы брата просто подтвердили ее предположения.

— Полагаю, она сказала тебе, что он обаятельный мужчина, — рассмеялся Гарри.

— Ведьмам он точно понравится, — с улыбкой подтвердил Перси.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 24 июня по 30 июня 2013

На третье испытание Гарри отправился вместе с Джинни, Биллом и Флер. На самом деле все знаменитости смогли приехать со своими супругами, чтобы присутствовать на заключительном мероприятии Турнира трех волшебников, которое должно было завершиться балом. Оба Уизли были в полном восторге от такой возможности. Несмотря на удобства магивизоров и Омутов памяти, наблюдать за происходящим вживую им показалось гораздо увлекательнее.

По прибытии их провели через сады, а затем через навигационные арки в сосновый лес. В отличие от Англии, где робкое солнце не успевало согреть атмосферу, на юге Франции воздух был мягким, а аромат сосен стал желанной сменой обстановки для гостей. Они расположились на деревянных трибунах на поляне. В центре открытого пространства возвышалась груда тёмных камней. Через некоторое время Гарри заметил равномерное движение, из-за чего камни, казалось, дрожали.

— Это живое существо, — сказал он Джинни. — Оно дышит.

— Правда? А, да, ты прав, — согласилась она, внимательно осмотрев фигуру. — Как думаешь, что это?

— Понятия не имею. Жаль, что Чарли здесь нет. Он бы точно знал.

Билл неожиданно сказал:

— Кажется, я знаю, что это!

— И что же? — спросила Джинни.

— Видишь полоски? Это волосы, а внизу — чешуйки.

— Да, — воскликнула Флёр. — Какая хорошая идея!

— Какая идея? — спросил Гарри.

Француженка повернулась к мужу, тот в ответ лишь подмигнул.

— Увидишь, — улыбнулся Билл. — Я дал вам достаточно подсказок.

Гарри и Джинни озадаченно переглянулись.

— Если Флёр считает, что это хорошая идея, то это что-то французское, — подытожила Джинни. — И у него есть волосы и чешуя...

— Волосатый дракон? — спросил Гарри, который никогда не отличался особыми познаниями в области магических существ.

— Ну точно! — наконец воскликнула Джинни. — Интересно, какой она будет?

— Ты уже поняла? И кто же это? — спросил Гарри.

— Увидишь, — ответила Джинни с озорной улыбкой.

— Ну и семейка, — притворно вздохнул Гарри.

— Проблемы, Гарри? — раздался хрипловатый голос Виктора Крама.

Когда с объяснениями и приветствиями было покончено, Гарри порадовался присутствию болгарина. По крайней мере, теперь он был не единственным, кто не знал, что находилось в центре поляны.

Вскоре к ним присоединился ещё один знакомый из Англии: отважный полувеликан Хагрид, которого тоже пригласили на церемонию закрытия Турнира.

— Прекрасная идея, не правда ли? — заметил он, указывая на загадочную фигуру.

— Да, это так, — сказал Гарри. — Уверен, ты сможешь рассказать мне о нем много интересного.

Джинни уже собиралась умолять полувеликана не проболтаться, когда Хагрид отвернулся от них: судьи начали прибывать и занимать свои места за отведённым столом. Как только в поле его зрения появилась Олимпия, всё внимание Хагрида переключилось на неё, и Гарри пришлось отказаться от попыток выяснить подробности.

— Добро пожаловать на заключительный этап сто десятого Турнира Трёх Волшебников, — торжественно объявила директриса Шармбатона. — В этом финале мы будем оценивать чемпионов по их воображению, красоте магии и способности мечтать.

Зрители изумлённо переглянулись. Объявленные критерии были весьма необычны для Турнира, известного скорее своей опасностью, чем поэтичностью.

— В самом сердце этой поляны спит фея, — продолжала мадам Максим. — Это знаменитая Мелюзина, которая долгое время жила в нескольких сотнях километров отсюда. Чтобы привести её в нужное настроение, чемпионы должны будут превратить полученные камни в форму, которую сочтут наиболее подходящей. Затем они смогут загадать желание. Их попросили подумать о том, что принесёт наибольшее счастье или прогресс магическому сообществу. Они будут оцениваться не только по тому, что выбрали, чтобы завоевать расположение Мелюзины, но и по тому, что решили у неё попросить.

Пока зрители вникали в правила испытания, трое чемпионов подхватили оставленные для них корзины с камнями и направились к неподвижной фигуре. В тишине они поклонились фее, затем аккуратно опустили корзину на землю и достали волшебные палочки.

— Это ведь не настоящая фея? — спросил Гарри у Джинни, которая, как он знал, была более осведомлена об иных волшебных существах благодаря исследованиям для своего Музея.

— Я так не думаю, её уже много веков никто не видел, — ответила Джинни.

Тем временем трое чемпионов начали раскладывать свои камни. Француз Себастьен сложил их в кучу перед собой в нескольких шагах от Мелюзины. Чуть дальше Хоуп из Англии сделала то же самое, но создала более высокую кучу и разбросала несколько камней вокруг своего сооружения. Болгарин Батура разложил свои камни по широкому кругу вокруг спящей фигуры. Как только все камни были размещены, участники начали их зачаровывать.

Себастьен создал сундук, который наполнил золотыми монетами, драгоценными камнями, украшениями и посудой из драгоценных металлов. Очевидно, он решил, что сокровища — это то, что нужно, чтобы соблазнить фею.

Хоуп потребовалось больше времени, чтобы справиться с трансфигурацией, и почему так произошло, первым понял Хагрид.

— Это же Хогвартс! — воскликнул он. — Она создает Хогвартс!

И действительно, под её палочкой постепенно начали вырисовываться величественные очертания замка, где англичане учились волшебству. Появились башенки Астрономической башни, ступенчатые крыши, башня Гриффиндора и сводчатый потолок Большого зала. Она также не забыла показать теплицы и другие хозяйственные постройки, окружавшие главное здание.

— Все смогут увидеть мой дом, — обрадовался великан. — Как это мило. Надеюсь, она победит.

Понять, чем занят Батура, было ещё сложнее. Он переходил от одного камня к другому, размахивая палочкой и произнося заклинания, которые, казалось, требовали всей его концентрации. Остальные давно закончили, а его действия всё ещё оставались загадкой.

— Он создает кусты? — удивился Гарри.

— На них что-то есть, — задумчиво произнесла Джинни.

— Цветы? — спросила Флёр, прищурившись.

— Да, и птицы, — добавил Чарли.

Прошло несколько секунд, прежде чем зрители осознали весь масштаб творения болгарина. Постепенно цветы на кустах распустились, и до них донёсся сладкий аромат клеродендрума, а также трели соловья и других птиц, которых Гарри не смог опознать.

— А он силён, — прошептал Виктор.

— Безусловно, — согласился Гарри. — Его талант в трансфигурации поистине великолепен.

В толпе поднялся ропот удивления. Даже Хоуп и Себастьен не могли скрыть своего восхищения.

Спящая фигура вздрогнула, и все внимание обратилось к ней. Она медленно оживала: изящная голова и туловище, затянутые длинными волосами, постепенно проявились, нижняя часть тела вытянулась, напоминая змеиный хвост, чешуйки зашуршали, потираясь друг о друга.

Выпрямившись, фея открыла глаза и посмотрела на трёх чемпионов, собравшихся перед ней. Они почтительно поклонились. Затем она повернулась к Себастьену, который жестом указал на свой подарок. Она осмотрела груду богатств, подползла к золоту, покатала его между пальцами и улыбнулась:

— Феи любят сокровища, — сказала она. — Спасибо тебе, щедрый француз.

Затем она обратила внимание на Хоуп, которая снова приветствовала её и указала на модель Хогвартса. Фея приблизилась, опираясь на кольца своего хвоста, чтобы полюбоваться замком вблизи. Погладив здания кончиками пальцев, она одобрительно кивнула:

— Ты вспомнила, что я строитель и люблю красивые здания. Мне это нравится, юная англичанка, спасибо.

Наконец, она посмотрела на Батуру. Болгарин просто кивнул и указал на свои зелёные насаждения. Птицы снова запели, и фея с восторгом вдыхала ароматный воздух.

— В тебе есть красота, — мечтательно произнесла она. — Богатство тратится, здания разрушаются, но красота остаётся в сердце. Ты будешь первым, кто загадает желание.

Батура остался бесстрастным, не проявляя никаких признаков ликования от комплимента. Он прочистил горло и громко произнёс:

— Я прошу вашей милости создать универсальную библиотеку, которая даст доступ ко всем книгам, написанным на всех языках и во все времена. Таким образом, ни одно знание не будет потеряно, и прогресс сможет опираться на то, что исследователи, учёные и искатели приключений собрали в предыдущие века.

Фея на мгновение задумалась, а затем заметила:

— Не все знания хороши. Разве ты не боишься, что некоторые открытия принесут раздор и разрушение?

— Невежество тоже приносит раздор и разрушения, — возразил Батура. — Знания о тёмных искусствах могут быть использованы в безнравственных целях, но они позволяют тем, у кого есть принципы, разрабатывать средства защиты и отличать добро от зла.

— Это достойное желание, юный болгарин. Я подумаю над этим.

Затем она перевела взгляд на Хоуп, которая нервно сглотнула.

— Теперь ты, юная леди, скажи мне, чего ты хочешь.

— Я бы хотела, чтобы вы подарили человечеству панацею — растение, способное излечить все смертельные или неизлечимые болезни.

— Ты хочешь избежать смерть? — спросила Мелюзина.

— Нет, смерть это часть жизненного цикла. Я хочу лишь избавить людей от страданий и дать им возможность полноценно прожить свои дни.

— Твои слова мудры, — проговорила фея. — Я подумаю над этим.

Затем наступила очередь Себастьена.

— Я хотел бы, чтобы закон Гампа был обойден, чтобы каждый, несмотря на свое материальное положение, мог быть уверен в возможности прокормить себя с помощью любого камня.

— Что произойдет с обществом, если каждому будет обеспечено пропитание без необходимости трудиться за него? Не боишься ли ты, что это приведет к лени? — спросила она.

— Тех, кто довольствуется лишь пропитанием, очень мало, — возразил Себастьен. — А те, кто вынуждены тратить всю свою жизнь на зарабатывание еды, часто становятся самыми уязвимыми и эксплуатируемыми. Освобождение от этой обязанности сделает их жизнь более человечной и прекрасной, а также позволит развивать себя и своих детей.

— Твое сердце полно доброты, — сказала фея. — Я подумаю об этом.

С этими словами фея возвратилась в свое исходное положение, свернулась калачиком и медленно превратилась в каменную фигуру, затем покрылась зеленым мхом. Трансфигурированные дары также вернулись в свою исходную форму, и теперь чемпионы стояли в окружении каменных глыб.

Зрители восторженно зааплодировали.

— Как тебе? — спросил Гарри у Джинни.

— Это было удивительно. Они молоды, но уже очень зрелы и талантливы, — ответила Джинни с улыбкой.

— Батура более чем великолепен, — отозвался Гарри. — Это необыкновенно — уметь создавать благоухающие цветы или певчих птиц.

— Хватит ли этого, чтобы догнать Хоуп? У них разрыв в шесть баллов.

— Это будет непросто. С другой стороны, для Себастьена, по-моему, уже все кончено. Он отстает на пять очков и сегодня особо не блистал.

— Победил Батура, — сообщил Крам. — Он не только доказал, что владеет магией на высшем уровне, но и озвучил желание, которое наиболее понравилось бы жюри.

Гарри взглянул на судей, занятых записями на пергаментах. Среди них были три директора, чья реакция на интерес Батуры к знаниям была особенно важна. Еще три члена жюри — министры спорта Франции и России, а также Адриан Акерли — были политиками. Были ли они более заинтересованы в глобальных проблемах, как борьба с голодом, излечение болезней или научный прогресс? Гарри считал, что они скорее рассчитывали на победу своей страны для поднятия морального духа и увеличения популярности их министра.

— Думаете, Батура специально льстит директорам? — спросил Гарри.

— Я бы не удивился, — сказал Крам.

— Действительно, очень зрело, — сказала Джинни, но теперь в ее тоне было гораздо меньше восхищения.

— Это было бы не в духе Турнира, — возмутилась Флер.

— Ловкость — часть испытания, — напомнил Виктор.

— Судьи уже определились, — перебил их Гарри.

Действительно, судьи быстро заканчивали свои записи и передавали их мадам Максим. Она быстро подсчитала, встала и объявила:

— За это испытание Хоуп Кеттеридж, представляющая Хогвартс, получила восемнадцать баллов.

Зрители-англичане бурно зааплодировали.

— Себастьен Лебо, представляющий Шармбатон, получил семнадцать баллов.

Студенты Шармбатона и французские чиновники встали и громко зааплодировали.

— Батура Утченик, представляющий Дурмстранг, получил двадцать пять баллов.

Все аплодировали болгарину, который своей выдающейся трансфигурацией поразил всех. Как и в случае с дарами Мелюзине, он оставался безразличным, лишь молча помахал рукой.

— Он сделал это! — восхищенно воскликнул Крам.

— Теперь мы можем объявить окончательные результаты этого Турнира, — продолжила мадам Максим.

Она сделала небольшую паузу, прежде чем решительно произнести:

— Я поздравляю Батуру Утченика, победителя сто десятого Турнира Трех Волшебников.

Семья болгарина взорвалась от радости, когда аплодисменты возобновились. Все были согласны, что несмотря на различные национальные ожидания, чемпион заслужил свою победу.

Как только молодой человек получил от министра спорта Франции традиционный приз в тысячу галлеонов, символизирующий его победу, мадам Максим добавила:

— Мы также хотели бы поздравить Хоуп Кеттеридж и Себастьена Лебо с их выдающимися выступлениями. Спасибо всем троим за великолепное шоу, которое вы устроили.

Представители проигравших стран направились к своим чемпионам, а победители торжествующе улыбались рукоплескавшей им публике.

Адриан Акерли встал и, подождав, пока аплодисменты утихнут, добавил по-английски:

— Как вы знаете, все выступления были записаны и транслировались через особый Омут Памяти — магивизор. И не только участники могли наслаждаться нашими испытаниями, но и школы со всего мира. Я рад сообщить, что нашему примеру последовали и другие страны: в следующем году состоится первый Американский Турнир, в котором примут участие Соединенные Штаты, Перу и Магические Карибские Острова.

— Какие замечательные новости! — воскликнула Джинни, пока Йорданка оперативно переводила на французский, болгарский и русский языки. — Надеюсь, они продемонстрируют свою уникальную магию.

— Это будет отличная тренировочная площадка для других школ магии, — согласился Гарри.

После финального поклона три чемпиона с жюри направились к центральному зданию, где должен был состоятся прием и бал в честь завершения Турнира.

Гарри предложил зайти в Дом животных, желая показать Джинни вольер с золотыми сниджетами. Флёр предвкушала ее восхищение от предстоящего зрелища, а потому настояла, чтобы и Билл пошел вместе с ними. Виктор и Йорданка последовали их примеру, желая еще раз увидеть это чудо. Все наслаждались проведенным вместе временем.

Если для Гарри Рождественский бал, на котором он был чемпионом, ощущался испытанием, то этот пришелся по вкусу. Он наслаждался прекрасной кухней, предлагаемой по эту сторону Ла-Манша, включая буйабес. После изысканного ужина вышла группа музыкантов, чтобы оживить вечер. Они начали с традиционных танцев, заставив чиновников и учителей вальсировать. По мере того как ритмы стали более живыми и приглашающими к танцам, танцпол заполнили студенты.

Гарри, которого Джинни с трудом уговорила потанцевать, возвратился к столу с достоинством. К ним присоединилась мадам Максим, интересуясь нравится ли им вечер.

— Очень, — ответил Гарри. — Все организовано на высшем уровне. Пришлось, наверное, немало потрудиться.

— Да, но результаты очень радуют. Теперь три школы обсуждают регулярный обмен учениками.

— Правда? — приятно удивился Гарри.

— Отличная идея, — согласилась Джинни.

— У директора Дурмстранга были свои сомнения, — понизив голос, призналась мадам Максим. — Я думаю, что успехом этих переговоров мы обязаны Адриану, то есть мистеру Акерли.

— Это он вел переговоры? — изумился Гарри.

— Мы с профессором Броклхерстом с самого начала заручились поддержкой наших Министерств, но профессор Разказвач сообщил, что министры магии России и Болгарии собираются чинить нам препятствия. К счастью, вашему секретарю по международным отношениям удалось уладить этот вопрос, и в конечном итоге министры согласились.

— Адриан удивительно трудолюбив, — подтвердила Джинни, которая не раз пользовалась его помощью, собирая экспонаты для Музея в разных уголках мира.

— А пока вам наверняка хочется хорошо отдохнуть на каникулах, — заметил Гарри.

— Да, я с нетерпением жду завершения этого года.

— Вы уезжаете? — спросила Джинни.

— Мы с Хагридом едем отдыхать в Бретань. Планируем посетить Броселианд и насладиться долгими прогулками по лесу.

— Идеальное место для восстановления сил после напряженного учебного года, — улыбнулась Джинни. — Там можно спать целую вечность.

— Да, вполне. Мы уже не первый раз выбираем это место, оно подходит нам обоим.

— Должно быть, вам с Хагридом трудно жить так далеко друг от друга большую часть времени, — заметила Джинни. — Вы не думали жить в одной стране?

Мадам Максим улыбнулась:

— Я очень люблю Хагрида, и он дает мне то, чего не давал ни один другой мужчина, — сказала она. — Но давайте посмотрим правде в глаза: я не готова бросить работу, чтобы переехать к нему, и я точно знаю, что он будет очень несчастлив здесь.

Гарри и Джинни могли только согласиться.

— Он замечательный человек, — продолжала мадам Максим, — щедрый и преданный, с огромным сердцем и страстью к волшебным существам, которая делает его таким очаровательным. К сожалению, ему не хватает утонченности, которая позволила бы ему претендовать на должность профессора во Франции. По этим причинам мы оба остаемся там, где добились успеха в жизни. Мы видимся как можно чаще, и я думаю, что это лучший баланс, который мы когда-либо могли найти.

— Если вам удалось обрести счастье, значит вы совершенно правы, — признал Гарри.

— Думаю, мы вполне счастливы.

Гарри осознал, что она, наверное, преодолела много препятствий и многим пожертвовала, чтобы достичь такого положения. Для Хагрида, лишенного возможности заниматься магией и считавшегося некоторыми волшебниками едва ли человеком, профессорство в Хогвартсе было совершенно неожиданным. Оба они поступили мудро, сохранив то, что имеют, но не отказавшись от любви. Их соглашение, хотя и не идеальное и ортодоксальное, оказалось хорошим компромиссом.

Желая перейти к более легкой теме, Гарри наклонился к своей собеседнице, оказавшись фактически на уровне ее груди с учетом их разницы в росте, и спросил заговорщицким тоном:

— Флер говорит, что в Шармбатоне нет тайных ходов или потайных комнат. Мне трудно в это поверить. Между нами говоря, это правда?

Мадам Максим расхохоталась:

— Мой дорогой ‘Арри, вы никогда не меняетесь. Вам точно следовало бы переехать во Францию. Вы жить не можете без призраков, туманов и тайн.

Гарри смущенно улыбнулся. Вспоминая прошлые приключения, он понимал, что некоторых из них можно было бы избежать, если бы он додумался обратиться за помощью ко взрослым. Задним числом ему было немного жаль Гермиону, которая всегда следовала за ним из преданности, хотя и была уверена, что существуют менее опасные способы решения проблем.

— В общем-то, вы правы, — признала директриса. — Существуют короткие пути, которыми пользуются учителя, и места, недоступные для учеников. Ну, в теории. Раз в три-четыре года кто-то из них что-то подозревает и умудряется поймать нас на использовании не обозначенных дверей, и мы находим их там, где им быть не следует. Однако мы стараемся не хранить в таких местах ничего опасного, включая запрещенных магических существ.

Гарри подумал, что не только разгадал один из секретов Шармбатона, но и нащупал возможную причину разногласий между французской директрисой и ее любимым.

— Одним из самых опасных магических существ, с которыми я когда-либо сталкивался, был дракон во время Турнира Трех Волшебников, — сказал он в защиту своей школы.

Она подняла брови, не произнеся ни слова.

— Это правда, — кивнул Гарри, — восьмилапые друзья Хагрида в Запретном лесу немного плотоядны, но в целом…

Мадам Максим улыбнулась, а Джинни ткнула его локтем в бок.

— А еще у нас обитало в подземельях очень опасное животное... — вновь признался он, уверенный, что Хагрид уже давно рассказал об этом своей ненаглядной Олимпии. — Но профессор Дамблдор не был в курсе, но если бы и был, то, несомненно, предпринял бы соответствующие меры.

— Могу вас заверить, что в наших стенах нет никаких существ, о которых мы бы не знали, — безапелляционным тоном заявила мадам Максим. — Министерство регулярно проверяет здание, чтобы избежать любых сюрпризов.

— Впечатляет, — дипломатично заметил Гарри.

Мадам Максим разразилась хохотом, ничуть не обидевшись на такую недобросовестность.

— Давайте на минутку отвлечемся, — предложила она, — и я покажу вам свой тайный сад.

Она направилась к выходу, за ней последовали Поттеры, обмениваясь любопытными взглядами. Пройдя несколько арок, они оказались перед кабинетом директрисы. В коридоре их внимание привлек гобелен, на котором была изображена дама, сидевшая в цветочном поле перед конусообразным шатром в окружении единорога и льва.

— Доброй ночи, леди Горностай, — любезно поздоровалась мадам Максим. — Это наши гости из Англии: Гарри Поттер и его жена Джинни.

— Для меня это большая честь, — ответила хозяйка гобелена. — Не хотите ли пройти, дорогая Олимпия?

— Если вы не возражаете.

— Ничуть.

При этих словах она отошла в сторону и жестом пригласила их войти в шатер. Трое волшебников двинулись вперед, и, как это ни удивительно для Гарри и Джинни, хорошо ориентировавшихся в магических переходах, они оказались на цветочном ковре, прошли между фантастическими животными и наконец вошли в полотняное сооружение.

Сделав несколько шагов в полумраке, они вышли на настоящий луг, покрытый разноцветными цветами, в центре которого стояла оранжерея. Это зрелище вызвало у Поттеров вздох восторга: там росли разноцветные тропические растения, а между ними летали райские птицы.

— Как красиво, — пробормотала Джинни, наклоняясь над алым цветком, чтобы насладиться его пьянящим ароматом.

— О, он практически растет сам по себе, — скромно сказала мадам Максим, нежно прикасаясь к орхидее.

— Профессор Спраут многое бы отдала, чтобы увидеть это, — сказал Гарри.

— О, я уже приглашала ее сюда. Мы обменялись некоторыми редкими видами, — сообщила директриса. — И Хагрид тоже заходил.

Она махнула рукой в строну, и спустя несколько мгновений внимание Гарри привлекли какие-то маленькие фигурки, пробирающиеся сквозь лианы.

— Лукотрусы? — удивленно воскликнул он.

— Да, мне нравится, что здесь есть жизнь. Хагрид тоже помогает за ними ухаживать, приносит навоз единорогов и сомов. Это отличное удобрение для растений.

— Я этого не знала, — призналась Джинни.

Они неохотно оторвались от созерцания, чтобы присоединиться к вечеринке, которая все еще была в самом разгаре. Гарри сделал последний дипломатический круг, попрощался с Крамом, пообещав скоро снова увидеться, а затем использовал выделенный ему портключ, чтобы с женой вернуться домой.

* * *

В следующее воскресенье в «Норе» разговор естественно зашел о Турнире Трех Волшебников.

— Это был большой успех, — сказала Молли, которая смотрела все трансляции. — Я немного расстроена за Хоуп, но Батура — великий волшебник, и он заслужил победу.

— Так думают все британские волшебники, — улыбнулся Рон.

— Как всё прошло с новыми Омутами Памяти? — спросила Одри.

— Настолько хорошо, что даже пришлось добавить дополнительные трансляции, — подтвердил Джордж. — Первый опыт использования магивизора вызвал большой интерес. Людям очень понравилось.

— Журналисты тоже были в восторге, — добавил Рон. — Они хотят сделать это стандартным способом освещения событий.

— Добро пожаловать в аудиовизуальный век, — с улыбкой прокомментировала Одри.

— Теперь, когда Омуты Памяти стали более известны широкой публике, их собираются рекламировать? — спросил Гарри.

— Уж надеюсь, что нет, — возмущенно ответил Рон. — Представьте, если каждый будет складывать свои личные воспоминания в Омуты Памяти и показывать их всем желающим? Я бы тогда никогда не осмелился раздеться перед кем-то!

— Какой позор! Хотела бы я увидеть это в чьем-нибудь Омуте, — прошептала Гермиона, вызвав улыбку на губах членов семьи.

— Могу тебе это устроить, — предложил Гарри, вызвав смех.

— Думаю, всем уже ясно, что делать Омуты Памяти обычным явлением — плохая идея, — серьёзно сказала Гермиона. — Это открыло бы двери для всевозможного шантажа и преступлений.

Гарри вспомнил о секретах, которые спрятаны в его шкафу за старыми мантиями, и просто сказал:

— Ты, как всегда, права.

По выражению лица Джинни он понял, что ему только что сказали, чтобы он наложил Защитные чары на их драгоценный артефакт, как только они вернутся домой. Воспоминания Дамблдора и Снейпа не должны были попасть в чужие руки.

— В Министерстве мы разрабатываем правила использования Омутов Памяти, — продолжила Гермиона. — Для начала, остаётся в силе закон, ограничивающий владение ими частными лицами и требующий декларировать их в Министерстве.

— Упс, — сказал Гарри.

— А у тебя он есть? — спросила Анджелина.

Даже Рон и Гермиона удивленно посмотрели на него. Гарри понял, что никогда не рассказывал им о своем Омуте Памяти, настолько личными были содержащиеся в ней воспоминания.

— Наследство, — объяснил он. — Я не знал, что должен сообщить о его наличии. Вы же не станете доносить на меня? — добавил он, обращаясь к невестке.

— Извини, но закон есть закон. Вам нужно явиться в кабинет главного аврора завтра в восемь утра, — сурово заявила Анджелина. — Не заставляйте его ждать. По утрам он не самый дружелюбный человек.

— Прошу прощения? — возмутился Гарри, приподнимая бровь, чем вызвал смех гостей.

— Возвращаясь к магивизорам, — невозмутимо продолжила Гермиона, — их использование будет регулироваться таким образом, чтобы защитить частную жизнь людей, сохраняя при этом право на доступ к информации.

— Будет нелегко найти баланс, — отметил Перси.

— Одна из формулировок будет звучать так: запрещено передавать частные изображения или изображения частных мест без согласия заинтересованных лиц, за исключением случаев, когда это необходимо для подтверждения важной информации.

— Кто будет решать, что является достаточно важным, чтобы оправдать использование частного изображения? — спросил Артур.

— Совместный комитет, состоящий из членов Визенгамота и журналистов, — сообщила ему Гермиона. — К ним можно будет обратиться, если человек посчитает, что ему был причинен вред из-за трансляции магивизора. Если факт злоупотребления будет доказан, заявителю выплатят компенсацию. В случае недобросовестности журналиста он может быть оштрафован, как и газета, в которой он работает. В случае повторного правонарушения дело может дойти до запрета на занятие журналистикой, но условия для вынесения такого приговора будут драконовскими. Это не должно использоваться для того, чтобы заглушить голос прессы, — заключила она.

— Будет нелегко, — вздохнула Анджелина, несомненно, предвидя трудности, связанные с применением нового законодательства на практике.

— Мы более или менее справляемся в маггловском мире, — заверила Одри.

— А в маггловском мире есть Рита Скитер? — спросила Джинни, явно не убежденная в этом.

— У них есть и похуже! — гарантировала Одри.

— И это должно нас успокоить? — спросил Билл.

— Ну... — замялась Одри, — мы должны признать, что отношение к этому вопросу с нашей стороны изменилось и наше восприятие того, что уместно и неуместно показывать, становится все более и более вседозволенным. Но это выбор общества. Долгое время маггловские фильмы подчинялись очень строгим правилам, и приличия превалировали над художественной свободой. Например, в 50-е годы никогда не показывали двух людей, сидящих на одной кровати, и сценаристы должны были находить символические образы, чтобы показать, на каком этапе отношений находится пара.

— В любом случае, есть вещи, которые нельзя показывать, — заметила Молли. — Что? — спросила она, заметив недоверчивое выражение лица невестки. — Нельзя показывать... все!

Она бросила осторожный взгляд в ту часть комнаты, где играли дети, чтобы убедиться, что разговор не слышат невинные уши.

— В наши дни все становится более откровенным, — осторожно добавила Одри.

— Артур! — возмущенно сказала Молли. — Ты мне этого не рассказывал.

Ее муж всегда увлекался маггловскими технологиями и регулярно выезжал за пределы волшебного мира. Иногда он даже ходил в кино, обычно один или с Роном и Гермионой, потому что Молли не любила такие вылазки.

— Ты же говорила, что тебе это неинтересно, дорогая, — возразил он.

— Мы следим за тем, чтобы папа смотрел только очень приличные фильмы, — очень серьёзно сказал Рон.

Выражение лица матери показало, что она не приняла его слова за чистую монету.

— Думаю, я лучше останусь в блаженном неведении, — решила она.

Ее сын и муж кивнули, показывая, что считают это самым мудрым решением.

— Но Рон, разве эти Омуты Памяти — это хорошо? — обеспокоилась Молли.

— Мама, либо мы выбираем жить, как рекомендуют МКТ, в полной изоляции, что означает максимальное отсечение от маггловского мира и препятствование смешанным бракам, которые приносят нам новую кровь, либо мы принимаем культурное и генетическое смешение. Чтобы это смешение не было чистой ассимиляцией, мы должны сделать маггловские открытия своими и внедрить их по-своему.

— Но эти Омуты Памяти...

— Они позволяют нам увидеть, как живут другие народы на другом конце света, не покидая Англию, — горячо добавил Рон. — Благодаря им, мы можем следить за историческими событиями, чтобы память о них не угасала. С помощью всего лишь одного магивизора Джинни сможет показать своим гостям африканские, американские и азиатские обряды и создать у них впечатление, что они побывали на встрече со всеми этими иностранными волшебниками. Понимаешь, что это может значить для нас?

— А мне можно будет получить один? — нетерпеливо спросила Джинни.

— Подожди, пока выйдут указы, а потом подавай заявку, — ответила Гермиона.

— Я доверяю тебе, дорогой, — сказала Молли сыну. — Я знаю, что ты в любом случае поступишь правильно.

— Я делаю то, что считаю нужным, — поправил Рон серьезным тоном, словно внезапно протрезвев. — Только время покажет, были правы мы или МКТ.

— Ты принимаешь во внимание их аргументы, — напомнила Гермиона. — И ты не один. Если другие главы Гильдий следуют за тобой, то это потому, что они думают так же, как ты. Ты не один несешь на своих плечах груз будущего волшебного мира.

— Я знаю, но он все равно тяжелый, — с тоской сказал Рон.

— Вот почему мы всё это делаем, — напомнил Гарри, похлопав его по спине. — Скажи, вот когда ты был маленьким, ты хотел быть мной. А что думаешь сейчас?

— Я был засранцем, — признался Рон.

— Только не при детях! — возмутились в один голос матери.

— Рон, — вздохнула Молли с притворным отчаянием в голосе, — что же мне с тобой делать?

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 1 июля по 18 ноября 2013

В июле Тедди и Виктуар вернулись домой, и как обычно вся семья перебралась в «Нору». Маленькая Люси, дочь Перси и Одри, родилась несколькими месяцами ранее, так что теперь в семье было тринадцать детей, возраст которых варьировался от пятнадцати лет до шести месяцев. Взрослых тоже было двенадцать, а с Чарли — тринадцать. И все они жили в доме.

Джинни, как и летом ранее, была полностью поглощена работой в Музее, разбираясь с наплывом посетителей, приезжающих с детьми во время каникул. Несмотря на то что она еще не получила ни одного магивизора, волшебные впечатления, которыми она хотела поделиться с гостями, уже были тщательно записаны. Флер и Андромеда помогали ей в этом деле, одновременно стараясь проводить максимальное количество времени с детьми перед их возвращением в Хогвартс.

После ужасной простуды, переросшей в бронхит прошлой зимой, Артур официально вышел на пенсию. Его место занял ближайший помощник, которого он обучал до этого несколько лет. Перси, напротив, был очень занят: его надежный заместитель, Адриан Акерли, был переведен в Отдел магического правопорядка, и Перси пришлось взять на себя все его дела.

Гарри, с интересом следивший за карьерой этого обаятельного мужчины, понял, к чему был этот маневр. Акерли, прославившийся благодаря организации Турнира Трех Волшебников и договорившийся об обмене опытом между школами, теперь стал на ступеньку ближе к членам Визенгамота, которые будут непосредственно голосовать за кандидатуру министра, который сменит Кингсли по окончании его срока.

— Тебе доводилось работать с Акерли? — спросил Гарри у Рона.

— Конечно, ведь служба контроля за магическим оборудованием подчиняется Перси.

— Значит, он уже успел засветиться перед мастерами гильдий, — понял Гарри. — А как он собирается общаться с VIP-персонами?

— О, об этом можешь не беспокоится, у него отличная сеть контактов, — вмешалась Гермиона. — Он знает всех.

— А у Кедмона Селвина есть шанс? — спросила Джинни.

— Конечно, — ответил Рон. — Думаешь, он сидел сложа руки после последнего поражения? Он регулярно захаживает к нам и устраивает дебаты и даже приводит аргументы.

— И какие же? — спросил Гарри.

— Больше регулирования для маггловских товаров, меньше налогов для чисто волшебных. И всё в таком духе.

— И что, твои коллеги ведутся на это?

— Некоторые, — признал Рон. — Те же, что и пять лет назад. Решающее значение будет иметь Визенгамот, — заключил он. — Именно они могут повлиять на ход голосования.

— Мы знаем об этом, — сказал Перси, внимательно слушавший его. — Адриан уверен в себе.

— Я рад, что мне не придется голосовать, — сообщил Гарри. — Лучше останусь со своими преступниками. Я создан для действий, а не для политики.

Что касалось преступлений, то лето выдалось относительно спокойным, к радости Гарри, который стремился пораньше возвращаться домой и проводить время с семьёй в саду. Как и в предыдущие годы, Тедди подрабатывал в магазине на Рона и Джорджа, но всё же находил время, чтобы поболтать с Гарри. В одной из таких бесед крестник признался, что ему трудно понять, чего девушки хотят от него, как от парня. Гарри не смог дать дельных советов и отправил того к Гермионе, которая охотно объяснила психологию девочек-подростков.

— Главное, что я понял, — это то, что не стоит удивляться своему непониманию, — сообщил Тедди после сеанса объяснений.

— Жаль, что я не могу помочь большим, — извинился Гарри. — Полагаю, это как наложение заклинания. Научиться можно только на практике.

— Нет ничего более неприятного, чем повторять ошибки, — заметил Тедди.

— Так воспользуйся этим, — посоветовал Гарри, который в свои подростковые годы не мог уделять девочкам столько времени, сколько его одноклассники, ведь он был занят борьбой с тёмными магами и другими злодеями.

Как обычно, лето пролетело слишком быстро. В начале сентября вся семья Поттеров приняла приглашение от родителей Делакур поехать во Францию. В предыдущие годы после семейного лета в «Норе» Гарри и Джинни предпочитали уезжать только двоем, но в этот раз решили взять еще и детей. Лили уже исполнилось пять лет, и она могла сопровождать их на прогулках и в гостях. Также пришло время показать двум старшим детям, семи и восьми лет, другие места и страны.

Все пятеро наслаждались воссоединением и не жалели, что пропустили две недели школы.

* * *

Одним ноябрьским утром понедельника Причард сказал Гарри:

— Вот, взгляни-ка на это.

Он протянул ему отчет о прошлом дежурстве. Ранним вечером авроров вызвали в больницу Святого Мунго. Согласно первым сообщениям, некий Джерольд Планкетт катался на метле вместе со своим братом Эдмундом. Джерольд потерял сознание и упал с метлы. Его брат тут же рванул за ним, пытаясь спасти, но тот уже упал на землю. В панике Эдмунд схватил Джерольда и доставил в больницу, где врачи констатировали смерть. Колдомедики сообщили об этом аврорам, начав стандартную проверку. Всё выглядело обычно, подобные случаи происходили раз или два в год, несмотря на официальные запреты.

Однако в утреннем отчете колдомедиков всё оказалось иначе: целитель, осматривавший тело, обнаружил в крови жертвы следы зелья сна без сновидений. В отчете также говорилось, что погибший сам был целителем.

— Нас ждет тщательное расследование.

— Похоже на то, — согласился Причард.

— Планкетт... эта фамилия мне знакома, — задумчиво произнес Гарри.

— Эта та семья, что владеет «Ночным Рыцарем».

— Ах да, точно. Надеюсь, на работу транспорта это не повлияет.

— Думаю, будет лучше, если ты сам возглавишь это расследование. Возможно, придется задавать нескромные вопросы, а важные волшебники легче простят это Мальчику-Который-Выжил, чем неизвестному аврору.

— Наверное, ты прав. Я возьму себе в напарники Велбелавда.

— Отличный выбор.

Гарри нравился Ричард Велбелавд, напарник Анджелины. Всегда спокойный и невероятно обаятельный аврор пусть и был в некоторых моментах слегка старомоден, но зато для деликатных расследований оказывался незаменим. Велбелавд был чистокровным волшебником с традиционалистскими убеждениями, но его открытость позволяла ему обсуждать свои взгляды с прогрессивными коллегами без конфронтации.

Во время расследования пожаров в домах чистокровных он не стеснялся задавать вопросы министру магии, возмущаясь слишком политизированными, по его мнению, подходами ведения расследований. Гарри ценил, что мог открыто обсуждать с ним свои методы, не опасаясь борьбы за власть, как это было с Малдуном.

Вызвав Велбелавда к себе, Гарри кратко изложил суть дела. В медицинской карте, заполненной свидетелем инцидента Эдмундом Планкеттом, было указано почтовое отделение как место жительства. Они решили начать оттуда.

— Мы могли бы поехать на «Ночном Рыцаре», — предложил Велбелавд.

— Да, это было бы уместно, — согласился Гарри. — Нам не придется идти пешком от ближайшего общественного камина.

Хотя Гарри обычно избегал «Ночной Рыцарь», предпочитая его даже каминной сети, но в этот раз…

Через четверть часа, потирая ноющее плечо, он осматривал великолепный особняк, перед которым их высадили.

— Милое маленькое поместье, — пробормотал Велбелавд.

— Да, неплохое, — признал Гарри, нажимая на дверной звонок.

Резная дверь распахнулась, и на пороге появился домовой эльф, одетый в безупречное чайное полотенце.

— Чем могу помочь? — прощебетало существо.

— Авроры Велбелавд и Поттер, — представился Гарри. — Это дом мистера Джерольда Планкетта?

— Нет, мистер Поттер, — возразил эльф, низко кланяясь. — Это дом мистера Улисса Планкетта, дяди бедного мистера Джерольда.

— Где находится дом мистера Джерольда? — спросил Гарри.

— В Норвиче, — ответил эльф. — Но его жена, миссис Нелл, сегодня здесь.

— А мистер Эдмунд Планкетт? — спросил Велбелавд.

— Он живет в деревушке Бодмин-Мур, но сегодня также остался на ночь у мистера Улисса. Мы все очень скорбим о бедном мистере Джерольде.

— Спасибо за эту ценную информацию, — сказал Гарри. — Может ли нас принять мистер Улисс?

Двух авроров проводили в широкий коридор, и эльф побежал за своим хозяином. Вскоре он вернулся:

— Следуйте за мной, мистер Улисс примет вас в гостиной.

Они вошли в комнату одновременно с грузным мужчиной с седыми волосами, который напомнил Гарри профессора Слагхорна. В обычной ситуации он, вероятно, был бы весел, но его красные глаза и опечаленное выражение лица выдавали глубокую скорбь.

— Мистер Поттер, для меня большая честь принять вас, — начал он, стараясь казаться бодрым. — К сожалению, я не слишком хороший хозяин в данный момент. Мы все потрясены внезапной смертью моего племянника.

— Примите наши соболезнования, — серьезно ответил Гарри. — Простите за беспокойство в такой трудный момент, но это внезапное происшествие требует расследования.

— Понимаю, что это необходимо, — согласился Улисс. — Но я веду себя невежливо... пожалуйста, присаживайтесь.

Мужчина явно привык скрывать свои чувства за формальными вежливыми манерами. Гарри представил своего напарника, отклонил предложение выпить и перешел к сути дела:

— Не могли бы вы рассказать, что вам известно об этом несчастном случае?

Из рассказа старика они узнали, что семья — его невестка, три племянника и их жены — обедала у него накануне. Такие посиделки проходили примерно раз в месяц, но с племянниками, с которыми был очень близок, Улисс виделся даже чаще. Когда трапеза закончилась, Джерольд и Эдмунд как и всегда отправились кататься на метлах.

— Я знаю, что это запрещено, — прокомментировал Улисс. — Но они очень осторожно применяли заклинания невидимости, а их метлы были покрыты магглоотталкивающими чарами для дополнительной безопасности. Они не делали ничего плохого.

— Авроры не занимаются такими преступлениями, — успокоил его Гарри. — Это дело Департамента магического транспорта... У вас там, вероятно, есть знакомые.

— Да, конечно, я регулярно езжу туда по делам, — подтвердил Улисс.

— Значит, оба ваших племянника ушли после обеда, — уточнил Гарри.

— Да, около трех часов. Мы не знали ничего до тех пор, пока Эдмунд не вернулся около шести вечера и не сообщил нам...

Мужчина не смог продолжить. Он приложил руку к глазам, чтобы скрыть слезы, и надолго замер так, прежде чем снова посмотреть на авроров.

— Какая трагедия, — пробормотал он прерывающимся голосом.

— Простите, что настаиваю, — мягко сказал Гарри, — но мне нужно знать, что именно сказал вам племянник.

— Что вы думаете, он мог еще сказать? — сорвался Улисс. — Что его брат упал с метлы и был...

Он снова не смог продолжить фразу.

— Мы предполагаем, что ваш племянник ел и пил, пока находился здесь. Не могли бы вы рассказать нам, что именно?

Улисс удивленно посмотрел на них и нерешительно произнес:

— Обед, как и все остальные.

— Вы пили аперитив или дижестив? — спросил Гарри.

— Аперитив, а потом все пили кофе.

— Какой аперитив? — уточнил Гарри, зная, что проще подать напиток в бокале, взятом в гостиной, чем за столом, где блюда были общими.

— Огневиски, я думаю, — ответил дядя, переводя взгляд на деревянные двери, за которыми, вероятно, находился бар.

Велбелавд направился туда и одним взмахом волшебной палочки открыл шкаф.

— Эта та самая бутылка? — спросил он, указывая на элегантную бутылку с жидкостью, цвет которой напоминал огневиски.

— Да, это она.

— Кто его подавал? — продолжил Гарри, оставив Велбелавда снимать необходимые улики.

— Думаю, это был Эдмунд, — сообщил Улисс.

— А за столом все ели одно и то же или у вашего племянника были какие-то особые блюда?

— Я не понимаю смысла ваших вопросов, — нахмурился Улисс.

— Ваш племянник заснул на метле, и мы выясняем причину, — коротко объяснил Гарри. — У него были проблемы со сном?

— Насколько я знаю, нет, — ответил Улисс.

Наступило короткое молчание, затем Улисс ответил на первый вопрос:

— Он ел ту же еду, что и мы, а после обеда пил кофе, как и все остальные.

— Кто накрывал на стол?

— Наш эльф. Разве это имеет значение?

— На данном этапе все имеет значение, — ответил Гарри. — Полагаю, вся посуда, которую использовали вчера, уже вымыта?

— Думаю, да, наш эльф очень добросовестный.

Гарри услышал, как его напарник закрывает двери бара, и решил перейти к следующему допросу:

— Мы можем поговорить с мистером Эдмундом Планкеттом?

— Он, кажется, в библиотеке, — ответил их хозяин. — Я провожу вас туда.

Авроры последовали за стариком через коридор, украшенный витыми люстрами и гравюрами, изображающими средства передвижения: различные версии «Ночного Рыцаря», метлы, Хогвартс-экспресс и даже летающие ковры. Улисс толкнул дверь и вошел внутрь, авроры последовали за ним. В комнате находились двое: крепкого телосложения мужчина с каштановыми волосами и светловолосая женщина, одетая во все черное. Она обнимала мужчину, прижавшись лбом к его плечу.

Гарри остановился, когда Улисс подошел к паре и мягким голосом сказал:

— Пойдем, милая, тетя искала тебя. Пойдем найдем ее.

Он осторожно высвободил женщину из объятий мужчины и, поддерживая ее, повел к выходу. Перед тем как уйти, он добавил:

— Эти джентльмены хотят поговорить с тобой, Эдмунд.

Выражение лица мужчины было изможденным, а глаза покраснели. Несколько секунд он тупо смотрел на посетителей, затем спросил:

— Кто вы?

— Авроры Велбелавд и Поттер, — представился Гарри. — Нам нужно выяснить, что стало причиной смерти вашего брата.

— Я уже всё объяснил в больнице, — страдальчески произнёс убитый горем мужчина.

— У нас есть копия вашего заявления, — признал Гарри. — Но оно не объясняет, почему ваш брат заснул на метле. Простите, но мы должны задать вам несколько вопросов.

Эдмунд покачал головой, словно сомневаясь в полезности их подхода, но всё же отошёл и сел в одно из кресел, жестом пригласив их присесть.

— У вашего брата были проблемы со сном?

— Он никогда не говорил мне об этом, — ответил Эдмунд.

— Он выглядел уставшим до того, как вы ушли? — продолжил Гарри.

— Нет, совсем нет. На самом деле это он настоял, чтобы мы полетели до самого побережья, потому что хотел увидеть море.

Он сделал паузу, а затем прерывающимся голосом воскликнул:

— Если бы я отказался, мы могли бы добраться до дома до того, как у него случится удар и он заснёт в полёте!

Эдмунд наклонился, уперся локтями в колени, положив голову на руки. Его тело содрогалось от беззвучных рыданий.

Гарри переглянулся с напарником. Если боль была искренней, продолжать допрос было бы жестоко. Если же нет, то у них будет время допросить его еще раз.

— Мы продолжим наш разговор позже, — мягко предложил Гарри.

Он кивнул Велбелавду, и они вышли из комнаты.

— Что будем делать? — спросил Велбелавд.

— Нужно опросить остальных, — ответил Гарри. — Выясним, не было ли у Джерольда сонливости перед уходом и не был ли кто-то заинтересован в его исчезновении.

Гарри пошёл по коридору и нашёл прихожую. Он осмотрел двери и открыл ту, что находилась за лестницей. Как он и предполагал, она вела в коридор, где располагалась кухня, там же он обнаружил эльфа, который открывал им дверь.

— Как тебя зовут? — спросил у того Гарри.

— Меня зовут Катена, — ответил эльф. — Чем могу помочь вам, господа?

— Ты видел, как вчера уходил Джерольд Планкетт?

— Нет, мистер Поттер, я был здесь и наводил порядок на кухне.

— Ты прислуживал за столом? — спросил Велбелавд.

— Да, господин аврор.

— Джерольд Планкетт выглядел уставшим?

— Не особенно, господин аврор.

— Ты видел, чтобы он пил какое-нибудь зелье или что-то другое, чего не пили остальные?

— Нет, сэр.

— Можешь показать нам стаканы, столовые приборы или тарелки, из которых он пил или ел?

— Я помыл посуду сразу после обеда, — надменно заявил эльф. — Я не оставляю грязных вещей! Всё лежит на своих местах!

— Ладно, я просто спросил, — попытался успокоить эльфа Гарри. — Мы бы хотели поговорить с миссис Нелл Планкетт. Можешь привести её?

Катена проводил их в гостиную и отправился за вдовой. Когда она присоединилась к ним, Гарри и Велбелавд узнали её: это была та самая молодая женщина, которую Эдмунд утешал, когда они пришли к нему в библиотеку. Разговор с ней оказался не слишком плодотворным. Она не заметила никакой усталости у мужа перед его уходом и заверила, что он не принимал зелья сна без сновидений и не имел проблем со сном. В последние месяцы ему приходилось работать в ночную смену, что могло бы объяснить нарушение его режима, но даже это, по её мнению, не привело к каким-либо серьёзным проблемам. Она сама никогда не принимала зелья сна без сновидений, и, насколько ей было известно, в их доме его не было.

— Вы были дома после трагедии? — спросил Гарри.

Она отрицательно покачала головой. Гарри продолжил расспросы и узнал, что она замужем за Джерольдом всего год и у них нет детей. Задав все вопросы, он уточнил:

— Вы позволите нам прислать кого-нибудь, чтобы проверить вашу аптечку?

— Я... Да, пожалуй.

— Не могли бы вы разблокировать камин для моего коллеги? — попросил Гарри.

Все так же находясь в шоковом состоянии, она тем не менее подошла к камину в гостиной и бросила в него немного летучего пороха. Велбелавд поспешил к ней и вышел через камин. Через несколько секунд она вернулась с озадаченным видом, явно удивленная озвученный просьбой.

— Я хотел бы поговорить с вашей тётей, — потребовал Гарри.

— Я приведу её, — кивнула она, пересекла холл и направилась к лестнице.

Миссис Беттани Планкетт выглядела такой же расстроенной, как и её муж. Гарри усадил её, прежде чем приступить к допросу. Она не заметила никакой сонливости у племянника и подтвердила, что он был женат всего год. Когда Гарри спросил, счастлива ли, по её мнению, эта пара, она выглядела озадаченной этим вопросом. Не успела она начать отвечать, как в комнату неожиданно вошел её муж:

— Могу я узнать, в чем суть этого расследования? — хрипло спросил он. — Моя племянница только что сообщила мне, что вы попросили её открыть камин!

— Да, — спокойно ответил Гарри.

— Почему вы так поступили? — закричал Улисс, выглядевший все более сердитым.

Гарри решил, что настало время раскрыть карты и заручиться поддержкой человека, который, похоже, был главой семьи.

— Ваш племянник заснул не случайно, — объяснил он. — В его крови обнаружены значительные следы зелья сна без сновидений. Нам нужно узнать, сам ли он его выпил, принял ли по ошибке или, возможно, ему его намеренно подсунули.

Улисс Планкетт открыл рот от изумления, а его жена издала возглас ужаса. Не дав им времени прийти в себя, Гарри продолжил:

— Джерольд с братом всегда уходили на прогулку после каждого ежемесячного обеда у вас дома?

— Да, обычно, — признался Улисс.

— Как вы думаете, мог ли ваш племянник принять зелье сна без сновидений перед тем, как прийти к вам?

— Он был целителем, — напомнил владелец «Ночного Рыцаря», опускаясь в кресло позади него. — У него было достаточно знаний, чтобы избежать таких ошибок.

— Но вы же не думаете, что его заставили выпить это зелье без его ведома? — настаивала миссис Планкетт.

— Я не знаю, — ответил Гарри. — Это может быть ошибкой. Но раз уж мы заговорили о предположениях, кто унаследует имущество вашего племянника?

Планкетты обменялись полными ужаса взглядами. Прошло несколько секунд, прежде чем Улисс ответил:

— Полагаю, его жена, если только он не составил иное завещание. У него есть кое-какие сбережения, но ничего такого, что оправдывало бы столь радикальные меры. Он жил в достатке благодаря удобному жалованью. Кроме дома, я сомневаюсь, что Нелл много получит.

Гарри кивнул, понимая, что вскрытие завещания может преподнести неожиданные сюрпризы. Пока ему нужно было продолжать собирать улики о том, что произошло перед смертью Джерольда.

— Есть ли люди, которых я не видел, но которые были здесь вчера? — спросил он.

— Да, наш племянник Марвин, двоюродный брат Джерольда и Эдмунда. Он приехал со своей матерью и женой, — сообщил Улисс.

— Как Марвин, Джерольд и Эдмунд связаны с вами? — уточнил Гарри, пытаясь разобраться в родственных связях.

Улисс ответил:

— У меня было два брата: Базилеус и Донатиен. Базилеус погиб во время нападения Пожирателей смерти на Косой переулок в Первую войну. Мы помогали Доралин, матери Марвина, когда она овдовела и оказалась одна с маленьким ребенком на руках. Мой младший брат Донатиен погиб вместе со своей женой-магглой в Азкабане в Год Тьмы.

Он дал себе секунду, чтобы собраться с мыслями, затем продолжил:

— Джерольд и Эдмунд — дети Донатиена. Как только я узнал, что их родители арестованы, я сразу же забрал их к себе и спрятал. Они оставались у меня до конца войны.

— Понятно. И ваша невестка Доралин была здесь вчера, — подтвердил Гарри, доставая блокнот для записей.

— Да, была, — кивнул Улисс.

— У вас нет детей? — спросил Гарри, пытаясь понять размер семьи.

— К сожалению, нет, — ответил Улисс, обменявшись грустным взглядом с женой.

— Эдмунд еще не женат, — добавила миссис Планкетт, словно стараясь отвлечься от темы отсутствия детей. — У Марвина и Джанет двое детей в Хогвартсе. Думаю, Джерольд и Нелл надеялись, что у них тоже будут дети, но…

Охваченная горем, она не смогла закончить фразу.

— Мне нужно увидеть мистера и миссис Марвина Планкетта и вашу невестку Доралин, — сказал Гарри Улиссу. — Где я могу их найти?

* * *

Прежде чем отправиться к кузенам покойного, Гарри проверил, как обстоят дела у Велбелавда, который все еще был у вдовы. Они договорились встретиться в Атриуме Министерства. Через несколько минут напарник Гарри доложил:

— Я собрал все жидкие средства, которые были в ванной и на кухне, и использовал все заклинания, какие только знал, но ничего странного не обнаружил. Я на всякий случай еще принес все бутылочки, в которых могло быть зелье, и их стеклянные футляры. Все передал в лабораторию Святого Мунго.

— Отлично. А образец огневиски, что они пили на аперитив? — уточнил Гарри.

— Тоже передал, — подтвердил Веллбелавд.

— Хорошо, тогда пойдем и продолжим допрос.

Марвин Планкетт сам открыл им дверь. Авроры заметили, что он сильно похож на своего кузена Эдмунда. Они объяснили причину своего визита и попросили допросить супругов по отдельности. Те подчинились, и миссис Джанет Планкетт вышла из гостиной, чтобы дать возможность опросить мужа.

Марвин начал с того, что повторил все, что Гарри и Велбелавд уже знали: обед, а затем обычное катание на метле. Нет, кузен никогда не рассказывал ему о проблемах со сном.

— Я не могу в это поверить, — признался он аврорам. — Мне кажется, что он в любой момент может войти в дверь или что я проснусь от кошмара. Я не могу поверить, что его больше нет. Он слишком молод, чтобы так просто исчезнуть!

— И он недавно женился, — сказал Гарри, чтобы начать разговор о наследстве.

— Бедная Нелл, овдовевшая всего через год после свадьбы! Это просто ужасно. Мы, конечно, поддержим её, особенно Эдмунд.

Гарри почувствовал, как в его голове зажглась идея. Перо Велбелавда, начавшее записывать, подтвердило, что не только у него возникли вопросы.

— Особенно Эдмунд? — повторил он, как бы не понимая.

— О, не нужно строить догадки, — возразил Марвин. — Просто Эдмунд знает её дольше нас, ведь раньше она была его секретарём, и так познакомилась с Джерольдом. Что бы ни случилось, мы сделаем всё возможное, чтобы помочь бедной девушке. Она ведь теперь член нашей семьи.

— Конечно, — согласился Гарри.

Разговор с миссис Джанет Планкетт не дал никакой новой информации. Она была в ужасе от случившегося и переживала за своего мужа:

— Он был так близок со своим кузеном, — призналась она. — Джерольд был Марвину как брат. Бедный парень, он совершенно ошеломлён потерей.

Несмотря на все усилия Гарри, Джанет не упомянула о какой-либо особой связи между молодой вдовой и её шурином Эдмундом.

— Хорошо, — сказал Гарри, выходя из комнаты. — Теперь нам осталось только увидеть мать Марвина, и мы обошли всех, кто вчера обедал с жертвой.

Миссис Доралин Планкетт казалась более сдержанной по сравнению с другими членами семьи. Если она и оплакивала смерть племянника, то это не было заметно. Она точно отвечала на их вопросы, избегая личной оценки случившегося. Гарри подумал, что своей реакцией на трудности она похожа на Андромеду.

Она подтвердила, насколько близки были кузены друг с другом. В детстве Марвин много времени проводил с Улиссом и Беттани, которая присматривала за ним, управляя магазином, оставленным ей покойным мужем. Донатьен часто навещал брата с семьёй, так что трое детей регулярно виделись.

— Судя по рассказам вашего сына, сейчас он управляет семейным магазином вместе с вами, — заметил Гарри.

— Верно.

— А разве его жена не участвует? — уточнил Велбелавд.

При упоминании о невестке Доралин поджала губы.

— Нет, она предпочитает вести хозяйство и заботиться о детях. Их младшая только в этом году отправилась в Хогвартс, — ответила она нейтральным тоном.

Миссис Планкетт больше ничего не добавила, и авроры встали, чтобы уйти.

— Ну, что ты обо всем этом думаешь? — спросил Гарри у Велбелавда, когда они выходили из дома.

— Наверное, нам стоит прояснить отношения между вдовой и её шурином, — предложил тот. — Возможно, у Джерольда было не так много имущества, но он оставил молодую и красивую жену!

— Если между Эдмундом и Нелл действительно есть какая-то связь, у них было достаточно времени, чтобы подготовить свои версии событий. Нам нет смысла спешить с обвинениями без доказательств, — сказал Гарри. — Вместо этого мы попытаемся выяснить, чем на самом деле владел Джерольд и каково общее состояние финансов всех тех, кого он оставил.

* * *

Гарри вернулся домой позже обычного и пропустил ужин детей. Однако он успел к ритуалу отхода ко сну и смог проследить за тем, как они чистят зубы, а также почитать Лили сказку. Официально мальчики считали себя слишком взрослыми для чтения вслух, но они всё равно пришли, чтобы прижаться к кровати сестры и побыть с отцом. Затем он поцеловал всех на ночь и вместе с Джинни отправился из комнаты в комнату, чтобы в последнюю минуту разобраться со всеми просьбами и уговорами, единственной целью которых было отсрочить уход родителей.

Наконец, Джинни и Гарри спустились вниз, пообещав вернуться через десять минут, если кто-то из детей всё ещё не уснёт. Они сели ужинать на кухне.

— Чем вы сегодня занимались? — спросил Гарри.

— Ничего особенного, — ответила Джинни. — А как прошёл твой день?

— Ничто так не отвлекает, как небольшое убийство.

— Ты ведёшь расследование? — заинтересованно спросила она.

— Да, потому что это произошло в известной семье. Думаю, могу рассказать тебе, всё равно завтра об этом напишут в «Пророке». Жертва — племянник владельца «Ночного Рыцаря».

— Улисс Планкетт? — нахмурилась Джинни.

— Его племянник Джерольд. Ты знаешь Улисса?

— Да, он дал нам много информации о транспортной секции музея. Наши модели «Ночного Рыцаря» и «Хогвартс-экспресса» появились благодаря ему. Он также пожертвовал много галлеонов. Мне жаль его, напишу ему записку.

— Используй музейный бланк и попроси Андромеду или Флер подписать его, — посоветовал Гарри. — Вполне возможно, что это семейное убийство. Он скоро возненавидит меня, потому что в ходе моего расследования я буду совать нос в его дела. Было бы неправильно, если бы ты общалась с ним лично.

— Ты же не думаешь, что он это сделал? — воскликнула Джинни.

— На данном этапе я ничего не думаю, но и ничего не исключаю, — честно ответил Гарри.

— Понятно. Расскажешь мне… что сможешь, конечно.

— Да, расскажу. Боюсь, мне придётся потратить много времени на это дело, извини.

— Я знаю, как тебе нравится работать в поле, Гарри. Наслаждайся этим и проведи хорошее расследование.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 19 по 21 ноября 2013

Весь вторник Гарри и Велбелавд посвятили изучению семьи Планкетт.

Они выяснили, что основная часть семейного состояния принадлежала Улиссу и была вложена в транспортный бизнес, куда входил не только автобус «Ночной Рыцарь», но и поезд Хогвартс-экспресс. Улисс также владел министерскими вагонами и отвечал за их обслуживание. Как понял Гарри, поезд и вагоны были скорее престижными объектами компании, чем источниками дохода. А вот «Ночной Рыцарь» приносил значительную прибыль, позволив Улиссу накопить крупное состояние, которое тот инвестировал в другие транспортные предприятия, такие как компания по производству метел и фабрика по производству летучего пороха для каминной сети. У него даже была доля в иностранной компании, продающей ковры-самолеты на индийском рынке.

Джерольд, в свою очередь, владел лишь домом, доставшимся ему от родителей, и жил в достатке благодаря своему высокому жалованию. Жена же была единоличной наследницей всего его имущества.

— Много она не получит, — заметил Велбелавд.

— Если кого и стоило убить, так это Улисса, — согласился Гарри.

— Кто знает, он вполне может быть следующим в списке. Джерольд мог быть лишь пробным вариантом или низшим звеном. Кто унаследует состояние Улисса, если с ним что-то случится?

— Эдмунд, наверняка, главный претендент из трёх племянников, так как он работает с дядей. Но он не обязательно будет единственным наследником, — отметил Гарри, глядя на свои записи. — Логичнее предположить, что сначала наследует его жена, а затем все племянники.

— Наследство нельзя исключать, но влюблённый соперник брата был бы более простым объяснением, — сказал Велбелавд. — Тем более что, женившись на вдове, он получит родительский дом.

— У нас пока нет никаких доказательств подтверждающих эти отношения, — напомнил Гарри.

— Но мы знаем уже из своего опыта, что существует три основных мотива для убийства: деньги, любовь и борьба за власть. Что касается денег, их сейчас не так много, а власти тут нет, потому что покойный работал на себя. Остается только красивая вдова.

— Мы займёмся и этим предположением, — согласился Гарри.

Они также изучили увлечения разных членов семьи. Обработка информации иногда занимала несколько дней, но, на первый взгляд, никто из них не имел тайных пороков: ни расточительных любовниц, ни пристрастия к азартным играм, ни употребления запрещённых веществ.

Из лаборатории больницы также уже пришли результаты анализов. В представленных образцах не было обнаружено следов зелья сна без сновидений. В аптечке жертвы не было такого средства, что подтверждало версию о криминальном отравлении. Также оставалось непонятным, каким образом тот мог его выпить, когда гостил у дяди.

* * *

Похороны должны были состояться на следующий день. Объявление в «Ежедневном Пророке» гласило, что церемония пройдёт в обстановке строжайшей секретности.

— Я не хочу их беспокоить, — сказал Гарри Велбелавду, — поэтому пойду один в мантии-невидимке.

И вот он стал свидетелем погребения жертвы. Присутствовали только ближайшие родственники, которых он уже опрашивал. Дядя и тётя покойного выглядели подавленными. Они прижимались друг к другу, стараясь найти поддержку и утешение в простом человеческом тепле.

Нелл Планкетт уже не плакала, но стояла, судорожно скрестив руки на груди, словно пыталась защититься от холода. Её взгляд был неподвижен, и Гарри задался вопросом, видит ли она, что происходит перед ней. Доралин, мать Марвина, пыталась успокоить её, сама при этом оставаясь строгой и сдержанной.

Эдмунд с кузеном были теми, кто вызвался опускать гроб в могилу. Волшебная палочка брата покойного так сильно дрожала, что Гарри опасался, как бы гроб не рухнул в яму, но Марвин благодаря поддержке жены сумел справиться с задачей.

Как только могила была заполнена землей, все члены семьи быстро удалились, словно ситуация была для них слишком невыносимой, чтобы затягивать церемонию еще больше. Усталой походкой они добрались до ожидавшего их седана, который, как предположил Гарри, должен был отвезти всех домой.

* * *

Тем не менее, Гарри не мог надолго оставить Планкеттов в покое. Он дал им три часа, чтобы немного отдохнуть и перекусить после утренних похорон, а затем вернулся вместе с напарником. Дверь поместья открыла Доралин Планкетт.

— Мы хотели бы поговорить с мистером Эдмундом Планкеттом, — сказал Гарри, вежливо приветствуя её.

Женщина бросила на него пытливый взгляд, но не посмела возразить представителю авроров. Она провела их в библиотеку, а затем отправилась за братом жертвы. Лицо Эдмунда выглядело менее измученным, чем утром на кладбище, но мешки под глазами выдавали недосыпание. Горе или раскаяние не давали ему уснуть?

Как только Эдмунд сел напротив авроров, Гарри прямо спросил:

— Какие чувства вы испытываете к невестке?

Эдмунд резко вскочил. Было очевидно, что вопрос его встревожил.

— Я делаю всё, что в моих силах, чтобы помочь ей преодолеть эту трагедию, — ответил он дрогнувшим голосом.

— Это не говорит мне ничего о том, какие чувства вы к ней испытываете, — настойчиво произнес Гарри.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — возразил Эдмунд, стараясь взять себя в руки.

— Вы испытываете к ней какие-то чувства, кроме братских? — прямым текстом спросил Велбелавд.

— Кто вам такое сказал? — возразил Эдмунд.

— Значит, вы этого не отрицаете, — заметил Гарри.

Эдмунд открыл рот, но тут же закрыл его, словно не был уверен, что хочет или должен сказать.

— Не понимаю, какое это имеет отношение к вашему расследованию смерти моего брата, — наконец сказал он. — А значит, я не обязан отвечать на ваш вопрос: ни отрицать, ни подтверждать.

— Правда? — Велбелавд притворно удивился. — Миссис Планкетт через некоторое время, конечно, сможет выйти замуж снова. Возможно, даже за вас. Это может быть мотивом для того, чтобы заставить вашего брата исчезнуть, и поэтому это напрямую связано с нашим расследованием.

Эдмунд изумленно уставился на них, а затем на его лице появилось выражение откровенного отвращения.

— Не знаю, что заставило вас придумать такой сценарий, джентльмены, но вы совершенно неправы. Нелл глубоко влюблена в моего брата, и я сомневаюсь, что ей придет в голову снова выходить замуж.

— Но в противном случае вы были бы вполне подходящим кандидатом, — сказал Велбелавд.

— Не понимаю, с чего вы так решили, — возразил Эдмунд.

— Она очень красивая женщина, и вы кажетесь ей близким человеком, — сказал Гарри, заметив замешательство молодого человека.

Эдмунд посмотрел на него с поджатыми губами, но затем вздохнул и решился ответить:

— Не знаю, откуда у вас эта информация, но я сомневаюсь, что ваш информатор поделился ею из любви к справедливости. Скорее всего, он просто мерзкий сплетник, который выдумывает то, чего не понимает.

— Мы просто хотим понять, — возразил ему Гарри. — Поэтому нам будет интересна ваша версия. Имейте в виду, что ваше молчание или ложь только укрепят наши подозрения. Мы предоставляем вам возможность рассказать свою версию... и доказать, что мы ошибаемся, подозревая вас.

Эдмунд опустил голову и посмотрел на ковер на полу:

— Я был первым, кто познакомился с Нелл, — начал он. — И очень быстро влюбился в неё. У неё... много хороших качеств. Она была моей секретаршей, и я делал всё возможное, чтобы угодить ей. Однажды Джерольд зашёл ко мне пообедать, и я их познакомил. Это была любовь с первого взгляда. Лучше всего мне было бы отойти в сторону. Я попросил бухгалтера взять Нелл к себе в отдел и нанял другого человека, чтобы он занимался моей почтой. Я никогда не говорил Нелл о своих чувствах и не думаю, что когда-либо действовал неподобающим образом.

Он поднял голову и посмотрел в глаза аврорам:

— Теперь я смирился с этим, и мои чувства к ней — не более чем крепкая дружба. Они с моим братом были очень красивой парой. Клянусь памятью Джерольда, я был очень рад за них и никогда бы не сделал ничего, чтобы разлучить. Меня шокирует, что кто-то может представить себе что-то иное, и я настойчиво советую вам получать информацию от кого-то другого, а не от человека, который, вероятно, просто несет вам дезинформацию. Кроме того, мне интересно, откуда у него могли взяться эти сведения. Это настолько старая история, что я никогда ни с кем этим не делился.

— Как вы думаете, ваш брат знал об этом? — спросил Велбелавд.

— Если бы вы не спросили, я бы, не задумываясь, ответил «нет». Но теперь... не знаю, — признался он с досадой. — Очень надеюсь, что нет.

Он резко встал и повернулся к аврорам с неестественно выпрямленной спиной, словно пытался вернуть контроль над собой. Гарри и Велбелавд обменялись взглядами. Велбелавд слегка пожал плечами, как бы говоря, что это может быть блеф, но у Гарри сложилось впечатление, что мужчина был искренен.

— Спасибо, мистер Планкетт, — сказал Гарри.

Велбелавд проводил Эдмунда в гостиную и вернулся с вдовой, которая выглядела расстроенной. Гарри усадил её и спросил:

— Миссис Планкетт, знали ли вы, что ваш шурин Эдмунд питает к вам романтические чувства?

Вдова уставилась на него ничего не выражающим взглядом, затем нахмурилась:

— Почему вы говорите мне об этом?

— Мы пытаемся выяснить, кто мог быть заинтересован в смерти вашего мужа, — объяснил Гарри.

Она покачала головой, словно не веря своим ушам:

— Я не понимаю, к чему вы клоните, но думаю, что вы идете совершенно неверной дорогой. К тому же, почему вы думаете, что такие чувства вообще существуют?

— Вы, кажется, очень близки с деверем, — заметил Гарри.

— Конечно, у нас ведь одно горе на двоих! — воскликнула она. — Вполне естественно, что мы утешаем друг друга. Наши отношения с Эдмундом чисто дружеские, а если он испытывает ко мне что-то большее, то хорошо это скрывает.

— Вы хотите сказать, что не знаете, что он влюблен в вас? — уточнил Велбелавд.

— Он не испытывает ко мне таких чувств, — твердо ответила она. На мгновение замолчала, после чего добавила: — Ваши намеки оскорбительны. Эдмунд никогда бы не причинил вреда своему брату.

— Мы никогда и не упоминали о такой возможности, — заметил Гарри.

— Ваши вопросы наводят на определенные измышления, — ответила она, бросив горящий взгляд на командира авроров. — Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните, и повторяю, что вы зря тратите время на подобные выдумки. Мой муж принял зелье по ошибке, так или иначе. Никто не мог его заставить, тем более с намерением навредить. Это просто немыслимо.

Гарри посмотрел на напарника и тихо спросил, есть ли еще вопросы. Тот отрицательно покачал головой, и Гарри вернулся к женщине:

— Мы сожалеем, что побеспокоили вас. На сегодня это все.

Она живо поднялась и направилась к двери, как будто их присутствие стало для нее невыносимым. Однако перед самым уходом, не оборачиваясь, она спросила:

— Вы задавали Эдмунду те же вопросы?

— Это имеет значение? — спросил Гарри.

Не ответив, она закрыла за собой дверь, оставив авроров в полном одиночестве.

— И что ты думаешь на этот счет? — спросил Гарри у напарника.

— Не знаю, — ответил тот. — Планкетту было бы выгоднее все отрицать. В конце концов, наша гипотеза основана на предположениях, и мы не смогли бы доказать, что он лжет. Но он умный человек и наверняка знает, что лучшая ложь — та, что ближе всего к правде.

— Если только он не слишком расстроен, чтобы рассуждать здраво, и не поверил мне, когда я сказал, что это снимет с него подозрения. В любом случае, это не слишком большая зацепка, не говоря уже о том, что у нас нет никаких доказательств. Пора выяснить, как было принято зелье сна без сновидений. Полагаю, вся семья еще здесь, отдыхает после утренней церемонии. Пора воссоздать этот знаменитый обед.

* * *

Нельзя было сказать, что в гостиной авроров ждал теплый прием, когда они там появились.

— Чем мы можем вам помочь? — спросил Улисс ледяным голосом, призванным отбить всякую охоту что-либо просить.

— Простите, что снова беспокоим вас, — извинился Гарри. — Но мы почти уверены, что именно во время обеда ваш племянник выпил зелье, которое стало для него смертельным. Поэтому нам нужно узнать, как прошли те четыре часа, которые он провел с вами, перед тем как отправился на прогулку.

Все присутствующие разразились гневными возмущениями. Улисс даже упомянул о многочисленных знакомых, которые у него были в Министерстве магии, но Гарри их проигнорировал, а хозяин дома не посмел выставить его за дверь.

— Для начала скажите, в каком порядке вы сюда прибыли? — терпеливо начал аврор.

Вопреки отсутствию малейшего желания к сотрудничеству, профессиональный голос Гарри тем не менее заставил каждого подняться с места: Улисс с женой остались в гостиной, где они согласно воспоминаниям дожидались гостей, а остальные удалились в вестибюль, где находился камин.

— Он полностью открыт для каждого из нас, — угрюмо сказал Марвин.

— Я приехал первым, — устало произнес Эдмунд, стоя у очага. — Я сразу прошел в гостиную.

— Ладно, покажите, как это было, — попросил Гарри. — Сколько было времени?

Эдмунд уточнил насчет времени, и Велбелавд, отслеживавший ход событий в блокноте, сделал соответствующую запись.

Затем в гостиную вошла Доралин. Через пять минут из камина вышли Джерольд с женой. Гарри последовал за ними в гостиную, оставив Велбелавда наблюдать за прибытием последних гостей.

Остальные члены семьи сбились в кучу, не зная, как себя вести.

— Займите места, которые вы занимали, когда Джерольд вошел в комнату, — попросил Гарри.

Они подчинились, и тогда аврор спросил:

— Кто-нибудь встал, чтобы с ними поздороваться?

Улисс поднялся, вероятно, решив сотрудничать и покончить с этим как можно скорее:

— Они подошли к моей жене и ко мне, и я пожал руку племяннику, после чего поцеловал Нелл.

— Он попросил меня не вставать, — продолжила Беттани, — поэтому они оба наклонились, чтобы поцеловать меня.

После минутного колебания Улисс и Нелл Планкетт вышли вперед и обнялись. Затем Нелл наклонилась к тете своего мужа, сымитировала поцелуй с Доралин и кивнула в сторону Эдмунда.

Гарри был почти уверен, что их приветствие было менее формальным, но после допроса неудивительно, что в присутствии авроров они держались так сдержанно.

Наконец, вдова села в кресло.

— Куда сел Джерольд? — спросил Гарри.

Получив указание на нужное место, он занял место покойника.

— Что-нибудь случилось до прихода остальных? — спросил он, глядя на порог комнаты, где с явным нетерпением стояли Марвин с женой и Велбелавд.

На мгновение воцарилось молчание, прежде чем Эдмунд признался:

— Я подал аперитив.

Гарри посмотрел на него, и тот после некоторого раздумья поднялся.

— Я бы хотел, чтобы у всех в руках был тот напиток, который ему налили в тот день, — сказал Гарри.

На мгновение возникло замешательство. Первым подали бокалы, и Эдмунд слегка дрожащей рукой передал невестке бокал портвейна, а затем принес Гарри стакан огневиски.

Затем появились Марвин и Джанет. То, как отстраненно Джанет и Доралин приветствовали всех, подтвердило первое впечатление Гарри о том, что эти две женщины не очень-то любили друг друга.

— Из кухни донесся звук колокольчика Катены, означавший, что обед готов, и мы сели за стол, — сказала Беттани, приложив руку к губам.

Все послушно поднялись и заняли свои места за длинным дубовым столом. На месте жертвы осталось пустое кресло. Джерольд расположился между двумя тетями, Беттани и Доралин.

— Закуска — салат из помидоров — уже стояла на столе, — продолжала хозяйка. — Мы ее съели, а потом я позвала Катену, чтобы он принес нам остальное.

— Я бы хотел поговорить с ним для подтверждения, — перебил Гарри.

Все замерли, и Гарри понял, что возникла проблема.

— Это невозможно, — сказал Улисс. — Мы нашли его мертвым в постели вчера утром.

— Что? — воскликнул Гарри. — И вы говорите об этом только сейчас?

— Ну, у нас головы были забиты немного другим... — пробормотала Беттани.

Все удивленно посмотрели на Гарри, словно не могли поверить, что этому исчезновению придали такое значение. Велбелавд, напротив, продолжал спокойно что-то писать в блокноте.

— Свидетель внезапно умирает, а вы не сообщаете сразу же об этом? — упрекнул Планкеттов Гарри. — Сколько ему было лет?

Улисс с женой переглянулись.

— Мы купили его перед самой войной, кажется, — припомнила Беттани.

— Тогда ему, наверное, около тридцати, — добавил ее муж и с удивительной охотой предложил: — Если хотите, я могу пойти и проверить купчую.

— В этом нет необходимости. Он явно умер не от старости, — возразил Гарри. — Он был болен?

— Насколько нам известно, нет, — признался Улисс.

— А вы знаете, от чего он умер?

— Нет, мы не планировали никого вызывать... всё равно было уже поздно, — оправдался Улисс, заметно смущённый отношением авроров.

— И где же он сейчас? — спросил Гарри, пытаясь сдержать поднимающуюся в нем ярость.

— В парке, — сообщил Улисс. — Я положил его туда, чтобы садовник похоронил, когда придет завтра.

Гарри стиснул зубы и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он здесь был не для того, чтобы защищать домовых эльфов, его задача — расследовать убийство. Это внезапное исчезновение могло оказаться важным фактором. Мог ли эльф что-то видеть? Был ли он свидетелем убийства?

— Немедленно отведите меня к нему, — приказал Гарри.

Вся компания последовала за ним в пышный сад поместья Планкеттов. В сотне ярдов от дома, возле дровяника, курган из веток обозначал место временного упокоения семейного слуги. Гарри почувствовал облегчение от того, что его хотя бы не выбросили в мусорную кучу, как он опасался в начале.

— Отойдите, — приказал он, не утруждая себя вежливостью.

Подойдя к Велбелавду, Гарри глубоко вздохнул, после чего отодвинул листву в сторону. К счастью, погода была прохладной, и маленькое тело не сильно пострадало за два дня.

— Я займусь им, — любезно сказал Велбелавд и произнес базовые заклинания, чтобы определить, подвергалось ли существо магическому воздействию. Затем он сделал несколько снимков колдокамерой и сказал:

— Придется отправить его в больницу Святого Мунго для остальных проверок.

— Забирай, — решил Гарри. — Я осмотрю место, где его обнаружили.

Планкетты все так же следовали за ним по пятам. Гарри тем временем направился обратно к дому. Улисс привел его к небольшой нише на кухне, а остальные укрылись в гостиной. С порога Гарри осмотрел помещение. Оно было тесным, но чистым и уютным. Здесь был настоящий матрас, и эльф держал две коробки с личными вещами. На стене висело полдюжины чайных полотенец.

— Вы убирались здесь с тех пор? — спросил Гарри.

— Нет, у нас были дела поважнее. Я вынес тело в сад и задернул занавеску в комнате, вот и все.

Гарри достал волшебную палочку и осмотрел место. Он снял показания, взял отпечатки пальцев с коробок и поверхностно проверил содержимое. Наконец, он осмотрел кровать, но не обнаружил ничего подозрительного.

Велбелавд присоединился к нему, пока он ставил магические печати, планируя вернуться, когда узнает больше о причинах смерти эльфа. Они решили провести полный обыск в доме. Если это было убийство, у преступника было больше суток, чтобы избавиться от улик. Но прежде нужно было завершить все-таки реконструкцию событий.

Авроры вернулись в гостиную к подозреваемым и возобновили реконструкцию обеда. Катена принес курицу, разрезанную на куски и окруженную картофелем в мундире. Все угощались, передавая блюдо от одного гостя к другому. Затем подали десерт — пудинг, одно из фирменных блюд домового эльфа. Улисс нарезал его и подал на маленьких тарелках. Остальные просто передавали хлеб и соль.

— Потом мы отправились в гостиную пить кофе, — сказала Беттани, поднимаясь из-за стола. Остальные послушно последовали за ней.

— Нет, Эдмунд, ты сидел в том кресле, — напомнила Доралин, когда тот пересел на диван.

— О да, именно так, — согласился Эдмунд. — А Джерольд сел в кресло рядом со мной.

В молчании семья смотрела на кресло, которое на данный момент оставалось незанятым. На этот раз Гарри не решился сесть. Пусть среди них и был убийца, но остальные были по-настоящему раздавлены горем. Поэтому он встал рядом с креслом и спросил:

— А что было потом?

— Я подала кофе, — сообщила Нелл. — Катена приготовил его и поставил поднос сюда.

— Именно вы подали его Джерольду? — спросил Гарри.

— Да, — без колебаний призналась Нелл, уверенная, что эта реконструкция бессмысленна. — Я наполнила чашки для всех, добавила сахар и молоко для тети Беттани, Марвина и тети Доралин, а затем подала всем.

Гарри молча кивнул и махнул рукой, чтобы переходили к следующему моменту.

— Потом мы разговаривали, — приглушенно сказал Марвин, — а в два часа поднялся Эдмунд, и они с Джерольд вышли в вестибюль.

Это оказалось последней каплей для вдовы, и при воспоминаниях о последнем прощании с мужем она горько разрыдалась. Гарри, внимательно наблюдавший за Эдмундом, заметил, как тот дернулся в ее сторону, но быстро остановился. Эдмунд отвернулся, чтобы скрыть свои чувства, а Беттани присела рядом с молодой женщиной и обняла, когда слёзы уже потекли по её собственным щекам.

Гарри подошел к Эдмунду и жестом попросил его выйти. Велбелавд последовал за ними в коридор и закрыл дверь. Спустя несколько мгновений подозреваемый произнес хриплым голосом:

— Катена принес нам мантии для полета, и мы пошли в сад за метлами.

Он указал на садовый домик, стоявший неподалеку от места, где лежал эльф.

— Мы взлетели, и через пятнадцать минут...

Эдмунд замолчал, глаза его затуманились. Он несколько раз сглотнул, прежде чем смог продолжить охрипшим голосом:

— Если вы закончили, уходите! Мы имеем право спокойно оплакивать брата.

— Один из вас, вероятно, убил его, — спокойно возразил Велбелавд.

Эдмунд резко повернулся к аврору, его взгляд стал жестким и яростным. Но он снова взял себя в руки и, ничего не ответив, отвернулся, предпочитая присоединиться к своей семье в соседней комнате.

Гарри вопросительно посмотрел на напарника.

— Не думаю, что сегодня мы сможем продвинуться дальше, — заметил Велбелавд. — Лучше вернуться в Министерство и разложить по полочкам все, что мы узнали.

* * *

На следующее утро Гарри присоединился к Велбелавду, чтобы на свежую голову изучить то, что они знали по делу Планкетта. Сидевшая за столом неподалеку Анджелина приветливо улыбнулась шурину при его появлении. Гарри знал, что Причард временно приписал её к команде Хобдей-Пилигрим, пока Велбелавд работал с ним.

Проведенная накануне реконструкция показала, что Эдмунд и Нелл могли отравить жертву, подав ему аперитив и кофе. Однако все остальные также передавали ему блюда во время обеда. Авроры надеялись, что результаты осмотра тела эльфа будут получены как можно скорее. Знание причины его смерти могло бы дать новые зацепки для расследования.

Более того, опросы соседей не дали никакой новой информации о сплетнях или пагубных увлечениях семьи. Велбелавд отправился опрашивать работников компании Улисса Планкетта, где работал Эдмунд. Сотрудники единодушно поддерживали Эдмунда. Многие выражали сожаление по поводу утраты семьи, упоминая о привязанности Улисса и Эдмунда к Джерольду, который время от времени заходил к ним. Они также сожалели об ужасном вдовстве Нелл, которая несколько месяцев работала секретарём, а после замужества вернулась к учёбе.

Они уже собирались уходить на обед, когда из кабинета главного аврора вышел Причард:

— К тебе мистер Марвин Планкетт. Я сказал охране, чтобы его пропустили.

Гарри обменялся удивленным взглядом с напарником, затем они поднялись, чтобы встретить своего неожиданного посетителя на лестничной площадке этажа отдела магического правопорядка. Вскоре, заметно нервничая, из лифта вышел Марвин. Он растерянно огляделся по сторонам, заметив Гарри и Велбелавда только тогда, когда они направились к нему.

— Здравствуйте, мистер Планкетт. Чем можем помочь? — вежливо спросил Гарри.

— Я нашел кое-что, что, вероятно, связано со смертью моего кузена, — произнёс Марвин с трудом, словно ему было сложно говорить.

— Пожалуйста, пройдёмте с нами, — предложил Гарри и повел его в одну из комнат для допросов, чтобы они могли поговорить без лишних глаз.

Когда они расселись, воцарилось долгое молчание, словно свидетель боролся с собственными мыслями. Гарри жестом попросил напарника набраться терпения. Он чувствовал, что мужчине нужно время, чтобы собраться с мыслями и объяснить, почему он пришел. Наконец, Марвин Планкетт решился:

— Сегодня утром мы начали убирать вещи Джерольда, — начал он. — Моя жена решила, что Нелл будет слишком больно делать это в одиночку... Не знаю, связано ли это со смертью моего кузена или нет, но... я подумал, что должен рассказать вам.

Дрожащей рукой он вытащил из кармана пергамент и положил его на стол. Гарри достал волшебную палочку и развернул лист, не касаясь его. Он наклонился, чтобы расшифровать неровный почерк.

Это было любовное письмо, адресованное Нелл Планкетт.

— Как вы думаете, кто его написал? — спросил Гарри, догадываясь, но желая получить подтверждение.

Марвин судорожно сглотнул, прежде чем произнести:

— Это почерк Эдмунда.

Гарри заметил слабую улыбку на лице Велбелавда. Наконец-то у них появились хоть какие-то доказательств.

— Письмо не подписано, — сказал Гарри. — Вы уверены, что его написал ваш кузен Эдмунд Планкетт?

— У него очень своеобразный почерк, — ответил Марвин. — Во всяком случае, я могу вас заверить, что это не почерк Джерольда.

— У вас есть образцы их почерка? — спросил Гарри.

— Нет... Я об этом не подумал. Простите... Я так расстроился! Но у нас много записей Джерольда и Эдмунда...

Его рот искривился, словно он собирался заплакать, но он сумел взять себя в руки и хрипло произнёс:

— Как он мог предать Джерольда? Своего родного брата!

Гарри не знал, что ответить этому простому прямолинейному человеку, глубоко раненному семейной трагедией. Велбелавд, тем временем, не сидел сложа руки. Он проверил пергамент на наличие заклинаний, снял отпечатки пальцев, а затем наколдовал чистый лист бумаги и положил его перед свидетелем. Он взглянул на Гарри, спрашивая разрешения вмешаться. Получив утвердительный кивок, тот продолжил:

— Можете ли вы положить руку на этот лист?

Марвин подчинился. Затем Велбелавд спросил:

— Вы были один, когда нашли это письмо?

Марвин недоуменно посмотрел на него:

— Что вы имеете в виду?

— Кто-нибудь был с вами, когда вы нашли это письмо?

— Моя жена была в соседней комнате, и я конечно же показал его ей. Я спросил её, что нам делать, и мы вместе решили, что я должен принести его вам, так как оно может быть связано с расследованием.

— Вы поступили правильно, — заверил его Гарри. — А Нелл Планкетт была там?

— Она всё ещё живёт у моих тёти и дяди. Она открыла нам камин и оставила одних.

— Вы говорили с ней об этом?

— Нет, я сразу пришёл сюда. Как вы думаете, она знала, что это письмо было у Джерольда?

Гарри пожал плечами. Догадывались ли жена, что её муж знал о чувствах брата? Возможно, она солгала, сказав, что не знала? Он не мог быть уверен, пока не поговорит с ней.

— Спасибо, что пришли к нам, — заключил Гарри. — Не могли бы вы с женой сохранить это письмо в тайне? Оно важно для расследования.

— Да, я понимаю. Я объясню это Джанет. Не волнуйтесь, она не из тех, кто болтает попусту.

— Отлично, — согласился Гарри, вставая, чтобы проводить его до лифта.

— Может, арестуем Эдмунда? — предложил Велбелавд, когда они остались одни.

— Думаю, так будет лучше всего, — согласился Гарри. — Если он почувствует, что дела идут плохо, то, скорее всего, сбежит. Учитывая его причастность к транспортным делам, я не удивлюсь, если он знает, как создать портключ.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: 21 ноября 2013

Через четверть часа Гарри с напарником постучали в дверь дома Эдмунда Планкетта. Когда тот открыл дверь и увидел их, его лицо омрачилось:

— Опять вы? Что вам нужно?

— Задать вам несколько вопросов, — спокойно ответил Гарри.

— А если я не захочу на них отвечать?

— Тогда мы зададим их в Министерстве в допросной, — отрезал командир авроров.

Эдмунд вздохнул и провел рукой по волосам:

— Хорошо, но уверяю вас, вы зря тратите время. Я не знаю, как мой брат выпил это зелье, и ваши вопросы не помогут это выяснить.

— Это мы еще посмотрим, — проворчал Велбелавд, выступая вперед и вынуждая Эдмунда уступить дорогу.

Дом Эдмунда был куда менее внушительным, чем особняк его дяди, но обставлен был со вкусом. На первый взгляд, обстановка соответствовала его положению в семейном бизнесе. На первом этаже находился кабинет, где Эдмунд принимал посетителей и куда привел авроров. Присев в предложенное кресло, Гарри заметил разбросанные на столе бумаги, почерк в которых был такой же, что и на пергаменте, переданном им Марвином.

Гарри достал из сумки улику, на которую были предварительно наложены защитные чары, и положил её перед Эдмундом Планкеттом. Глаза того расширились в изумлении, а лицо резко побледнело.

— Узнаёте это письмо? — поинтересовался Гарри.

— Где вы его нашли? — спросил Эдмунд в ответ.

— Вы признаете, что оно написано вами?

Эдмунд на несколько секунд замер неподвижно, а затем тихо признался:

— Да, я его написал, — и быстро переспросил: — Где вы его нашли?

— Мистер Планкетт, вы понимаете, что солгали нам о своей невестке, и это ставит вас в очень щекотливое положение? — парировал Гарри, полностью проигнорировав его вопрос.

— Ради Мерлина, это не имеет никакого отношения к делу! Я не обязан был говорить вам об этом!

— Думаю, теперь у вас нет выбора. Вам придётся рассказать нам всё! И постарайтесь больше не лгать.

Эдмунд с отчаянием взглянул на пергамент и вздохнул:

— Это не то, что вы думаете. Я никогда не отправлял Нелл это письмо. Я написал его однажды вечером, когда перебрал с выпивкой, и... я не мог найти его, поэтому решил, что сжёг. Я... я мало что помню о той ночи. Это было незадолго до того, как она вышла замуж за Джерольда, а в то время эта идея мне всё ещё не нравилась.

— В письме вы говорите, что безумно любите её и сделаете всё, чтобы однажды она стала вашей, — безжалостно заметил Велбелавд. — Именно это вы ведь и сделали? Теперь между вами нет никаких препятствий

— Это безумие! Говорю же вам, я был пьян, когда писал это! И вот уже почти год прошёл. Если бы я хотел избавиться от брата, зачем бы я ждал так долго?

— Письмо не датировано, — заметил Гарри. — Может, вы написали его на прошлой неделе.

— Я...

Эдмунд перечитал письмо и вздохнул:

— Ладно, даты нет, но я написал его месяцы назад и думал, что оно пропало. Где вы его нашли? — спросил он снова.

— В вещах вашего брата.

Эдмунд стал еще более мертвенно-бледным. Его глаза замерцали, и Гарри показалось, что тот сейчас упадёт в обморок. Планкетт ухватился за край стола, ошеломлённый новостью.

— О, нет! — вздохнул он. — Я этого не делал...

— Что именно вы не делали? — мягко спросил Гарри.

Эдмунд покачал головой.

— Но как он его заполучил? Я не хотел...

— Чего вы не хотели? — настаивал Гарри, надеясь на признание.

— Я не хотел, чтобы он знал. Это всё так... несправедливо. Мы всегда хорошо ладили, он был замечательным братом. Если он прочитал письмо... что он обо мне подумал?

— Это мысль была для вас невыносимой, и вы избавились от него, чтобы не иметь дело с последствиями! — предположил Велбелавд.

Гарри чувствовал, что Эдмунд действительно не знал, что брат прочитал его письмо, потому что не мог себе представить, как можно было настолько натурально сыграть шок и ужас. Но этот человек уже лгал им ранее, и чтобы узнать, как было на самом деле, часто приходилось буквально лгать, чтобы выяснить правду.

— Значит, вы всё ещё отчаянно любите свою невестку, и её вдовство для вас невероятная удача, — продолжал он.

Эдмунд молча покачал головой, уставившись на Гарри с таким видом, будто собственные внутренние муки изолировали его от окружающего мира.

Гарри задумался, стоит ли продолжать давить. Он вспомнил о Джордже и Анджелине, чья семья тоже родилась на пепелище трагической потери. Имел ли он право упрекать этого человека в любви к той же женщине, которую любил и его брат? Он обменялся неуверенным взглядом с напарником. Тот жестом предложил обыскать дом.

— Передайте нам, пожалуйста, вашу волшебную палочку, — попросил Гарри.

Потрясённый Эдмунд послушно достал из кармана палочку и протянул её аврору. Велбелавд жестом показал, что останется и осмотрит комнату, где они находились. Гарри отправился обыскивать остальные помещения. Не прошло и получаса, как он обнаружил в ванной среди флаконов с зельями пузырёк, соответствующий, судя по этикетке, средству, которым усыпили Джерольда. Он отложил его в сторону и продолжил поиски. В спальне под кроватью он обнаружил ещё более выдающуюся улику: в пыли лежало чайное полотенце с пришитыми к нему ремешками — это была одежда домового эльфа.

Тщательно проверив флакон с зельем сна без сновидений на наличие отпечатков пальцев и убедившись, что полотенце не содержит никаких необычных заклинаний, Гарри вернулся вниз, где его уже ожидали Велбелавд с подозреваемым.

— Это ваше? — начал он, положив флакон перед Эдмундом.

— Нет.

— Уверены?

— Уверен. Я никогда этим не пользовался. А если учесть, что случилось с Джерольдом...

— Значит, оно попало сюда благодаря вмешательству Мерлина?

— Вы говорите, что нашли его в моём доме, но я никогда его не видел.

Гарри резко сменил тему:

— А эльф Катена не появлялся здесь в последнее время?

— Нет, а что?

— Разве вы никогда не просили его прибираться у вас?

— Я сам делаю уборку. Знаю, что получается не идеально, но меня устраивает.

Уровень чистоты, который Гарри видел в других комнатах, соответствовал словам Эдмунда. Гарри левитировал перед собой найденное под кроватью полотенце и спросил:

— У вас есть объяснение этому?

— Что это?

— Вы не узнаёте?

Через несколько секунд Эдмунд медленно произнёс:

— Это похоже на одно из полотенец Катены. У моей тёти есть целая серия таких с синими и зелёными полосками. Где вы его нашли?

— У вас дома.

— Наверное, тётя как-то одолжила мне его, а я забыл вернуть.

— У вас, судя по всему, не очень хорошая память.

— Я не собираюсь придумывать объяснения, чтобы угодить вам. У меня сейчас есть другие заботы, кроме выяснения, почему Катена оставил у меня грязное полотенце. Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

Гарри решил, что настало время приступать к следующему этапу.

— Вы больше всех выиграли от смерти брата. У вас была возможность подмешать зелье сна без сновидений в огневиски. Вы являетесь единственным свидетелем его смерти. В вашем доме найдено средство, которым его усыпили, а также одежда, принадлежавшая существу, которое, вероятно, было убито просто потому, что слишком много знало. Вы не можете более-менее удовлетворительно объяснить наличие у вас этой одежды. Более того, вы солгали нам в важном вопросе, который мог бы установить мотив. Мистер Планкетт, я арестовываю вас за убийство вашего брата, Джерольда Планкетта, и прошу вас последовать с нами в Министерство, не оказывая сопротивления.

Эдмунд открыл рот, но не произнёс ни слова.

— Вы можете предупредить семью, — сказал Гарри, — и запросить адвоката.

Информирование об этом не являлось обязательными, но Гарри, помогавший принятию закона, предоставляющего эти права, считал себя морально обязанным сообщать о них арестованным. Он знал, что большинство коллег воздерживались от этого, хотя он неоднократно призывал их так поступать. Однако Гарри не делал эти инструкции обязательными, понимая, что для многих это деликатный момент, и не хотел раздражать сильнее необходимого.

Даже будучи проинформированными о своих правах, подозреваемые редко пользовались возможностью вызвать адвоката. Возможно, это ещё не стало достаточно распространённой практикой, и большинство ведьм и волшебников считали, что они достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе самостоятельно, по крайней мере до суда. Зато они обычно просили сообщить своим семьям об аресте. Эдмунд не стал исключением.

— Я хочу поговорить с дядей.

Дрожащей рукой он достал из кармана зеркало и неживым голосом произнёс имя Улисса. Тот быстро ответил.

— Меня арестовали, — просто сказал племянник.

— Что? Кто?

— Авроры. Они думают, что я убил Джерольда. Я не убивал, клянусь, я не убивал!

— Конечно, ты этого не делал, Эдмунд, мы это знаем. Не волнуйся, мы это так просто не оставим. Где ты сейчас?

— Всё ещё дома, но они сказали, что заберут меня в Министерство.

— Отдайте мне это.

Гарри протянул руку и с щелчком закрыл зеркало, завершив разговор. Велбелавд тщательно обыскал Эдмунда с помощью волшебной палочки и конфисковал всё, что было у него в карманах. Затем авроры переправили подозреваемого в Министерство и быстро поместили в одну из камер предварительного заключения.

— Как думаешь, это он? — спросил Гарри у напарника, когда они вошли в штаб-квартиру.

— У нас нет лучшего подозреваемого, и чем больше мы копаем, тем больше улик против него находим. Нам ещё предстоит сравнить отпечатки пальцев. Я уверен, что дядя пришлёт ему лучшего адвоката, так что хорошо бы иметь что-то, чтобы заткнуть ему рот.

К счастью, на столе Велбелавда их ждал приятный сюрприз: отчёт об экспертизе тела эльфа Катены.

— Он умер от передозировки зелья сна без сновидений! — воскликнул напарник Гарри, прочитав отчёт. — То же, что мы нашли у Эдмунда!

— Отлично, — удовлетворённо заметил Гарри. — Я пойду к Причарду, узнаю, нужнее ли я ему. А ты пока займись снятием отпечатков пальцев.

Гарри едва успел вернуться к Велбедавду, как увидел, что адвокат Сент-Джон Белинский заходит в штаб-квартиру и направляется к его кабинету. С тех пор как Гарри занял нынешнюю должность, ему не раз приходилось сталкиваться с этим блестящим юристом. Они регулярно встречались на слушаниях, но не обменивались более чем вежливыми приветствиями. Гарри был рад, что не скрещивал мечи с адвокатом со времён памятного процесса по делу Гримстоунов. Но на этот раз у него было ощущение, что встречи не избежать. У Улисса Планкетта были средства, чтобы нанять одного из лучших адвокатов в магическом мире.

Белинский заметил Гарри и направился к нему.

— Главный аврор Поттер, — поприветствовал он. — Я прибыл, чтобы помочь мистеру Эдмунду Планкетту. Насколько я понимаю, вы занимаетесь этим делом лично.

— Верно. Хотите встретиться с ним прямо сейчас?

— Сначала я хотел бы ознакомиться с делом.

— Хорошо, но ещё не все документы готовы, — предупредил Гарри. — Я немедленно сделаю вам копии тех, что у нас уже есть.

— Большое спасибо.

Приветственно кивнув Велбелавду, Белинский занял место за специально предназначенным для адвокатов столом, поставленным в углу помещения, где обычно пришедшие знакомились с вещественными доказательствами. Гарри, в свою очередь, с помощью волшебной палочки продублировал основные документы в досье, добавив отчёт о Катене из больницы Святого Мунго. Затем он отнёс их адвокату, тот уже достал перо, чтобы делать заметки. Вернувшись к напарнику, Гарри поинтересовался:

— Как идут дела?

— Я проанализировал отпечатки на флаконе с зельем. Там их целая куча, что неудивительно, учитывая, что с ним работали и производитель, и продавец. Ни один из них не поддаётся идентификации.

— Чайное полотенце?

— На нём нет ничего интересного. По состоянию ткани и складкам видно, что оно было чистым, выглаженным и сложенным. Затем его скатали в шар и бросили на пол. На нём есть немного пыли, но не выглядит, будто эльф носил его, выполняя грязную работу. Скорее, его просто положили на пыльное место.

Гарри нахмурился. Магические исследования тканей зачастую заходили в тупик и не могли сравниться с результатами, которые получали магглы с помощью своих супермощных микроскопов. Он задумался, можно ли поручить анализ магглам через жену Перси, Одри. Существовала определённая процедура, но нужно было подать заявку в Визенгамот. Учитывая, что предмет должен был нести следы эльфа — существа, которое оставалось неизвестным за пределами волшебного мира — вряд ли он получит разрешение. В противном случае улики не смогут быть представлены в суде.

Вскоре после этого Белинский вернулся к ним.

— Я хотел бы увидеть своего клиента, — сказал он.

Гарри поднялся, чтобы отвести его в отделение временного содержания, которое авроры делили с Департаментом магической полиции. По дороге адвокат спросил:

— Не жалеете о нашей последней беседе, мистер Поттер?

Гарри вспомнил тот короткий разговор в кафе, во время которого Белинский убеждал его в важности роли защиты в судебном процессе, и как тот день привёл к столь глубокой реформе судебной системы.

— Зависит от дня, — честно ответил он.

Они обменялись взглядами, наполовину соучастными, наполовину ироничными, и улыбнулись друг другу. Они оставались противниками, но у них было нечто общее, чем оба гордились.

У камер временного содержания Гарри оставил адвоката в руках охранника, который обыскал посетителя, как положено, и забрал его палочку. Когда Гарри вернулся в штаб-квартиру, Причард махнул ему рукой, подзывая к себе.

Час спустя Белинский постучал в дверь кабинета Гарри, где тот заканчивал последние дела, переданные Причардом.

— Мы можем обсудить дело? — спросил адвокат.

Гарри дал ещё одно указание и затем вернулся в основное помещение. Он сел с Велбелавдом и Белинским за стол, где адвокат ранее изучал предоставленные ему документы.

— Вы намерены просить о немедленном заключении моего клиента в тюрьму?

— Да, риск того, что он может скрыться, слишком велик, — ответил Гарри. — Не говоря уже о том, что он уже убил двух человек и может сделать это снова…

— Я не видел ничего, благодаря чему его можно было бы официально обвинить в попытке убить своего брата, — сказал Белинский.

— Тогда зачем ему лгать о своих словах невестке?

— О своих чувствах? Это личное, и он не считает, что это имеет отношение к делу.

— Мистер Белинский, — вмешался Гарри. — Вы читали выводы колдомедиков из Мунго о смерти жертвы. Зелье сна без сновидений, которое его убило, было принято за два часа до того, как братья отправились на прогулку. Другими словами, во время обеда. Должно быть, это сделал кто-то из членов семьи. Любая информация, которая может пролить свет на отношения между жертвой и семьёй, имеет первостепенное значение для расследования.

— Иначе говоря, нам важно установить, было ли зелье принято намеренно или случайно.

— Самоубийство или случайное принятие были возможны до смерти эльфа. Теперь это уже не так.

— Вы не рассматривали возможность, что эльф мог покончить с собой? Например, из-за угрызений совести. Он мог заставить Джерольда Планкетта принять зелье сна без сновидений намеренно или случайно, и ему было невыносимо думать об этом.

— Вы прекрасно знаете, что эльфы не кончают жизнь самоубийством, разве что по приказу своих хозяев, что сегодня считается своего рода убийством. Эльф, чувствующий вину, обычно наказывает себя, причиняя страдания. На теле этого существа нет никаких следов насилия, вы читали тот же отчёт, что и я. Более того, отсутствие флакона с зельем сна без сновидений рядом с ним указывает на вмешательство третьего лица.

— Улики против Эдмунда Планкетта весьма косвенные, если не сказать, несуществующие, — подтвердил адвокат. — Если не считать его влюблённости в невестку, ваше досье пусто.

— Вы читали его письмо к ней, — возразил Гарри. — Это не просто влюблённость, а глубокая страсть, длящаяся почти два года. Кроме того, у него найден флакон с нужным зельем...

— Как у половины населения волшебного мира! На нем даже нет его отпечатков пальцев.

— ...и он отказывается сказать нам, когда он его купил.

— Он ничего не отрицает, просто не делал этого!

— Более того, у него нашли одежду, которую носил эльф, так удобно замолчавший...

— Это всего лишь чайное полотенце, которому можно найти множество применений.

— Но оно было спрятано в месте, где обычно не хранят чайные полотенца, и на нём есть завязки, указывающие на его использование.

— Его нет в деле.

— Вы знаете, что на этом этапе расследования важно не разглашать некоторые детали.

Белинский знал правила игры и не настаивал. Он понимал, что все улики будут у него до суда, и это было обязательным условием для их использования против обвиняемого.

— В любом случае, если он отравил бедного эльфа, зачем ему было хранить инкриминирующую тряпку? Я не припоминаю в отчете, чтобы эльф был найден голым. Эта тряпка могла находиться у моего клиента несколько месяцев.

Гарри пожал плечами:

— Может, хотел взять трофей, а может, действовал в панике. Как вы знаете, убийцы часто сами создают улики.

— Также регулярно случается, что улики создаются, чтобы отвести подозрения от настоящего преступника. Мой клиент не помнит, как купил этот флакон с зельем, и на нем нет его отпечатков пальцев. Он также не знает, как к нему попало чайное полотенце эльфа. Если бы кто-то хотел его подставить, он бы сделал именно так.

— Именно письмо вывело нас на его след, и он не отрицает, что написал его. Кроме того, кто ещё мог иметь доступ к его дому? Туда нельзя просто так войти, будто это ветряная мельница!

— Он сказал мне, что камин был разблокирован для его брата и кузена, — ответил адвокат.

«Кузен. Тот самый, который первым рассказал нам о чувствах Эдмунда к Нелл и передал письмо, вызвавшее подозрения», — понял Гарри. Он повернулся к Велбелавду, который тоже выглядел обеспокоенным.

— Нам следует задать несколько вопросов его кузену, — согласился Гарри. — Но я думаю, что преждевременно разрешать Эдмунду вернуться домой. Если он стал жертвой заговора, как вы предполагаете, он может оказаться следующим, кто погрузится в смертельный сон.

— Вы могли бы его предупредить, — предложил адвокат.

— Вот что я предлагаю, — сказал Гарри. — Вы даёте нам двадцать четыре часа, в течение которых мы имеем право оставить его у себя, не вмешиваясь и не сообщая о том, что вам известно, другим членам семьи. Со своей стороны, мы обязуемся не просить судью оставить его под стражей, пока не найдём дополнительных улик.

— Без дополнительных доказательств Дом правосудия в любом случае вам откажет, — заверил Белинский.

— Вы не можете быть в этом уверены. Тряпку эльфа, спрятанную в его доме, вполне можно инкриминировать. Более того, если он невиновен, то в его интересах, чтобы настоящий преступник, узнав о его задержании, решил, что ему удалось сбить нас с толку.

— Вы действительно собираетесь вести расследование сами?

— Обе стороны, — ответил Гарри. — Как всегда.

— Мне нужно поговорить с моим клиентом, прежде чем я смогу дать вам ответ.

— Да, я понимаю.

Гарри достал лист бумаги и подписал новое разрешение. Адвокат забрал его и вышел.

— Ну и что? — спросил Гарри у Велбелавда. — Как думаешь, это может быть подстава?

— Ты был занят, и у меня не было возможности обсудить это с тобой, но есть одна странность: я не нашел отпечатков пальцев Джерольда на письме Эдмунда.

— Уверен?

— Да, там три набора отпечатков, включая отпечатки Марвина и Эдмунда. Я не знаю, кому принадлежит третий набор, но не Джерольду.

— Это, должно быть, жена Марвина, потому что он показал письмо ей и спросил ее мнение.

— Нужно это проверить.

— Опроси всех остальных. И проверь, нет ли в семейной аптечке зелий сна без сновидений.

* * *

Улисс сам открыл им дверь. Его лицо помрачнело, когда он узнал гостей.

— Где мой племянник? — резко спросил он.

— В Министерстве на допросе, — ответил Гарри.

Перед уходом они еще раз встретились с Белинским. Его клиент согласился, чтобы адвокат в течение двадцати четырех часов не разглашал полученную от него информацию, даже касающуюся его семьи.

— Но почему? — спросил старик.

— У него было найдено зелье, которым усыпили вашего племянника Джерольда, — объяснил Гарри.

— Зелье сна без сновидений? Но его можно найти у каждого. Вы наверняка найдете его и здесь в нашей аптечке.

— Мы пришли, чтобы убедиться в этом, — сообщил командир авроров. — Мы собираемся обыскать ваш дом.

Улисс молча смотрел на них, явно ошеломленный ситуацией.

— Это необходимо? — спросил он.

— Мы расследуем убийство. А теперь, если вы нас извините, у нас есть работа.

В течение следующего часа оба аврора обшаривали дом сверху донизу. Нелл Планкетт была в своей комнате, когда Гарри попросил разрешения осмотреть её. Она стояла, сложив руки, и всё время наблюдала за ним. Гарри заметил, что у нее мало личных вещей, что было вполне ожидаемо, поскольку её пребывание здесь было временным.

Велбелавд рассказал ему, что потревожил миссис Беттани Планкетт, когда обследовал кухню, а Улисс укрылся в библиотеке и притворился, что читает книгу, игнорируя происходящее. До сих пор они не нашли ни пустого, ни полного флакона с зельем сна без сновидений.

В итоге они оказались в комнате эльфа, которая по-прежнему была заблокирована заклинанием, наложенным Гарри накануне. Они тщательно сняли отпечатки пальцев, чтобы убедиться, что не упустили что-то важное, но быстрая проверка показала, что в комнате были только следы эльфа. Не нашлось и флакона с зельем сна без сновидений, как в первый раз. Они обменялись взглядами: кто-то третий явно был здесь.

Когда они вышли из комнаты, то застали трёх членов семьи на кухне, приступивших к обеду. Гарри заметил, что все ели очень скромно, очевидно, не имея особого аппетита.

— Вы нашли то, что искали? — резко спросил Улисс.

Две женщины обеспокоенно посмотрели на него, будто считали, что нападать на авроров с такими вопросами опасно.

— Нет, — сказал Гарри.

— Полагаю, мы должны радоваться, — холодно заметил хозяин дома.

— Не особо, — сообщил ему Гарри.

— То есть вы всё ещё подозреваете кого-то из нас?

— Не избавлялись ли вы недавно от флакона с зельем сна без сновидений или другой стеклянной бутылочки?

— Нет, конечно же нет. И я уверен, что Джерольд принял зелье случайно.

— Проблема, мистер Планкетт, в том, что мы не смогли найти никаких следов в его доме.

— Должно быть, он его допил.

— В таком случае мы бы нашли пустой флакон у него дома.

В мире волшебников стеклянная тара возвращалась продавцу в обмен на залог.

— Вы сами собираете стекло, — продолжал Гарри, указывая на деревянный ящик рядом с раковиной, где были сложены молочные бутылки и банки.

— Да, как и все остальные, полагаю.

— Сколько времени прошло с тех пор, как этот ящик был опустошен?

— Учитывая его содержимое, прошло уже несколько дней, — ответил Улисс.

— Мистер Планкетт, ваш эльф умер от передозировки зелья сна без сновидений, — сообщил Гарри.

— О боже, — воскликнула миссис Планкетт, широко раскрыв глаза. — Бедный малыш! Должно быть, он принял слишком много.

— Тетя, — вмешалась Нелл, сильно побледнев, — мистер Поттер пытается сказать нам, что он не нашел флакон.

— Он должен быть где-то, — ответила Беттани. — Должен быть.

— Во всяком случае, не в этом доме, — заверил Гарри.

Миссис Планкетт повернулась к стеклянному шкафу, словно надеясь, что пропавший флакон может быть найден там. Поняв, что это безнадежно, она начала:

— Кто-то из нас мог разбить его или выбросить, не заметив...

— Тетя, — резко возразила Нелл, — ты же знаешь, что это невозможно. Авроры донимают нас этим зельем уже три дня, и...

Она резко замолчала, уставившись в пространство.

— Они всё время были правы, — продолжила она бесцветным голосом. — Это не было случайностью. Иначе мы нашли бы флакон дома или при нем. Кто-то убил Джерольда! — внезапно закричала она, перепугав всех. — Его убили! Его убили!

Покраснев, она ударила сжатыми кулаками по столу, опрокинув тарелку и расплескав бокал.

— Дорогая моя, — закричала расстроенная тетя, пытаясь схватить её за плечи.

Нелл схватила её за запястья и с силой встряхнула:

— Ты убила его! Ты убила его!

Поняв, что у неё нервный срыв, Гарри выхватил палочку и метнул в несчастную женщину заклинание Импедимента, позволив подбежавшим Велбелавду и Улиссу обездвижить её и освободить миссис Планкетт от хватки племянницы.

Вдова вскоре упала вперёд и начала плакать громкими, хриплыми рыданиями. Тетя без злобы взяла её на руки и стала нежно укачивать, шепча ласковые слова. Улисс долго смотрел на них, его дыхание участилось, а руки дрожали.

Гарри терпеливо ждал, пока они вспомнят о его присутствии, и наблюдал за ними, стараясь не пропустить ни одной подсказки. Наконец мистер Планкетт тяжело опустился в кресло.

— Вы сказали мне, — произнёс он, словно пытаясь выразить свои мысли, — что нашли флакон с зельем в доме моего племянника Эдмунда.

— Так и было.

— Я не могу в это поверить.

— Мистер Планкетт, если бы вы умерли, кто бы унаследовал ваше имущество?

— Думаете, это я был мишенью?

— Или, может быть, вы следующий в списке, — ответил Гарри, беря стул и опускаясь на уровень своего собеседника.

— Это кошмар, — горячо произнёс Улисс.

— Трудное время, — согласился Гарри.

Мужчина встряхнулся и сделал над собой усилие, чтобы ответить на вопрос:

— Я составил завещание. Моя жена унаследует дом, а также денежную сумму, достаточную для того, чтобы обеспечить её до конца жизни. Бизнес и остальное состояние будут поделены поровну между тремя моими племянниками.

— С вами работает только ваш племянник Эдмунд, не так ли?

— Да, Джерольд хотел стать колдомедиком, а Марвин не гонится за ответственностью. Он просто управляет бакалейной лавкой, которой владеет вместе с матерью. Когда с моим имуществом все будет улажено, у одного из них будет достаточно галлеонов, чтобы выкупить свою долю, если он захочет. Я попросил их не принимать поспешных решений, чтобы не подвергать риску финансовую базу компании, и, похоже, они не испытывали особых проблем с этим.

— Когда вы приняли эти меры?

— Два года назад, когда у меня начались проблемы со здоровьем и я понял, что не бессмертен. Мне и в голову не пришло, что я буду не первым, кто уйдёт, — грустно вздохнул он.

Рядом с ним Нелл перестала плакать. Она отчаянно закрывала глаза, словно пытаясь убежать от реальности. Гарри с трудом сдержал себя, чтобы не предложить зелье сна без сновидений, чтобы она могла прийти в себя.

— Мистер Поттер, вы действительно думаете, что это сделал Эдмунд?

— Есть основания полагать, что он может дать ответы, которые приблизят нас к истине, — осторожно ответил Гарри.

— Это значит, что вы не уверены, — перевел мистер Планкетт.

Гарри промолчал.

— Я не могу поверить, что Эдмунд способен на такое, — настаивал Улисс.

— Мистер Планкетт, учитывая, что преступником, скорее всего, является один из тех, кто сидел за вашим столом в прошлое воскресенье, как вы думаете, кто мог совершить такое?

После долгого молчания мужчина ответил:

— Неужели вы думаете, что я стану обвинять кого-то из своей семьи?

— Если вы заметили что-то, что могло бы указать мне верное направление, я надеюсь, что вы поделитесь этим.

— Не рассчитывайте на то, что я помогу вам посадить в тюрьму одного из моих родственников.

— Я бы напомнил вам, что этот человек убил вашего племянника и что вы, скорее всего, очень высоко в списке потенциальных следующих жертв.

— Это мое дело.

— Подумайте об этом. И последний вопрос: ваша племянница по мужу все еще входит в число наследников, несмотря на смерть супруга?

Улисс Планкетт закрыл глаза, отказываясь говорить.

Гарри встал и объявил:

— Я попрошу одного из моих авроров остаться с вами на ночь.

— Мы под домашним арестом? — спросил Улисс.

— Я бы сказал, что это для вашей защиты, — тихо сказал Гарри. — И я бы посоветовал вам не есть и не пить ничего, что не было бы сначала проверено ими.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: с 20 по 21 ноября 2013

Он достал зеркало, чтобы связаться с Причардом и дать необходимые указания. Его заместитель спросил, скоро ли он вернется в офис.

— Нет, нам предстоит еще один визит, — ответил Гарри.

Когда они вышли из дома Улисса Планкетта, было уже восемь часов вечера, но Гарри и Велбелавд решили не откладывать расследование. Они направились в дом Марвина и Джанет. Когда Джанет открыла дверь, она подозрительно осмотрела их:

— Что вам нужно?

— Поговорить с вами и вашим мужем.

— Разве это не может подождать до завтра? Марвин очень расстроен.

— Простите, но это срочно.

Послышалось шарканье, и в прихожую вошел Марвин с красными глазами и темными кругами.

— Разве мы не достаточно сделали? — спросил он хриплым голосом.

— Нам нужно обыскать ваш дом, — объяснил Гарри.

Марвин выглядел так, словно готов был расплакаться, но сдержался. Его жена заботливо проводила его обратно в гостиную. Авроры приступили к работе. Через час они пришли к выводу, что ничего интересного в доме не было, кроме нескольких склянок, найденных в ванной.

Уходя, Велбелавд заметил:

— Мы не обыскали дом Доралин, матери Марвина. Она, похоже, не имеет никакого отношения к убийству, но сын мог что-то спрятать у нее.

Гарри согласился, и они направились к невестке Улисса. Та, хотя и не совсем поняла смысл просьбы, согласилась впустить их в дом, несмотря на поздний час, и позволила делать все, что им было нужно. Когда они закончили и взяли несколько флаконов из аптечки, она спросила:

— Улисс сказал мне, что вы арестовали Эдмунда. Вы действительно думаете, что он убил своего брата?

— Мы уверены, что зелье сна без сновидений было дано вашему покойному племяннику за два часа до того, как он улетел на метле. Кто-то должен был это сделать.

— Но не Эдмунд!

— Кто же тогда? — спросил Велбелавд.

— Не знаю. Может, ошибка при приготовлении еды?

— Катена? — согласился Гарри. — Это возможно, да. Вопрос в том, кто убил эльфа после этого. Две ошибки за три дня — это многовато.

Плечи женщины опустились, лицо приобрело отчаянное выражение:

— Я думала, что с окончанием войны уйдет траур и подозрения.

— Мы делаем все возможное, — заверил ее Гарри, — но страсти и жадность никогда не могут быть полностью искоренены.

* * *

Дети уже легли спать, когда Гарри наконец вернулся домой.

— Ты уже поужинал? — обеспокоенной спросила Джинни.

— Еще нет, — признался он, — и у меня не было времени на обед.

— Тогда быстро иди на кухню. Я уже поела с детьми, но составлю тебе компанию. Вы продвинулись в своем расследовании?

— Да, но недостаточно быстро, как мне кажется. Я уверен, что у меня два убийства, а не несчастный случай или самоубийство. И еще я кое-кого задержал. С другой стороны, я сомневаюсь, что именно он в действительности является преступником.

— Полагаю, у тебя были все необходимые улики для ареста?

— У меня есть мотив, но этого недостаточно, чтобы сделать его убийцей. Ненавижу эти семейные истории! Либо находишь логово ядовитых змей, которые ненавидят друг друга, либо все любят друг друга и никто не мог это сделать... а каждый день у нас новый труп!

— В конце концов ты разберешься, — успокаивающим голосом заверила его Джинни. — Вот, хочешь пирог с почками?

— Да, спасибо. Как прошел твой день?

— Сегодня днем я провела два часа в Министерстве, пытаясь получить магивизор для музея. Ты уже ушел, когда я заходила поздороваться. Сегодня вечером Альбус вызвался почитать Лили. Она сказала, что он читает лучше меня!

— А что сказал Джеймс? — спросил Гарри, зная, что старший сын никогда не упускал возможности поддразнить младшего, когда тот оказывался в центре внимания.

— Он только собирался, но я вовремя ему напомнила, что мальчики, которые говорят гадости, не получают поцелуев на ночь, а те, кто говорит приятные вещи, получают двойные обнимашки. Он сказал, что я очень красивая.

— И не ошибся.

— Хорошо, ты тоже получишь двойные обнимашки, — согласилась Джинни.

— По крайней мере, хоть что-то хорошее за сегодняшний день, — радостно сказал Гарри.

* * *

На следующее утро авроры подвели итоги своих вечерних визитов. Ни в доме Марвина и Джанет, ни в доме Доралин они не обнаружили ничего интересного. Аврор, дежуривший у Улисса, был освобожден, и согласно его докладу за ночь ничего особенного не произошло. Более того, у них не было новых улик против Эдмунда.

— Придется просто его отпустить, — вздохнул Гарри. — Белинский сделал своё дело, теперь наша очередь.

— Красавчик Эдмунд может впасть в немилость к крошке Нелл, — сказал Велбелавд. — Теперь, когда она поняла, что ее мужа убили, она не факт, что станет искать утешение в объятиях главного подозреваемого.

— Если только она не сообщница, — возразил Гарри, находившийся все еще под впечатлением от вчерашней сцены.

— Если и так, то она не очень умна. Почему бы ей не оставить флакон в аптечке? Это выглядело бы как случайная передозировка.

— Может, она хотела его уличить? — задумался Гарри.

— Зачем бы ей это понадобилось?

— Чтобы забрать себе всё наследство, — предположил Гарри.

— За исключением доли Марвина.

— Либо он следующий в списке, либо не стоит на ее пути.

— Допустим, он продаст ей свою долю, и она станет управлять транспортной компанией, когда дядя уйдет.

— Ей придется устранить немало людей, прежде чем она добьется своего, — согласился Гарри.

Велбелавд задумчиво пролистал документы в папке и наконец сказал:

— Самый простой способ — чтобы один из трех наследников устранил двух других.

Гарри обдумал возможные комбинации и заметил:

— Тогда можно предположить, что Марвин устранил Эдмунда, сдав его полиции.

— Правда, он уже навел нас на след, рассказав о своей любовной связи с вдовой. Поскольку мы действовали недостаточно быстро, он передал нам письмо, чтобы мы могли арестовать его кузена.

— Он мог найти способ попасть в дом Эдмунда и оставить там флакон и чайное полотенце, затем отправиться в дом Джерольда и сделать вид, что только что нашел письмо. При этом он старательно подчеркивал, что жена посоветовала принести его нам, чтобы создать впечатление, будто его не прельщают возможные последствия.

Они оба обдумывали эту гипотезу.

— Но как он мог дать зелье сна без сновидений своему кузену?

Они вернулись к описанию обеда, предшествовавшему роковой прогулке на метлах.

— Он мог подсыпать его в аперитив или кофе, — предположил Гарри. — Наша реконструкция может быть не совсем точной. Убийца был заинтересован в том, чтобы скрыть улики, а остальные думали, что мы расследуем несчастный случай...

— Это правда, — признал Велбелавд. — Но все согласны, что Марвин не заинтересован в управлении компанией. Он давно мог бы там работать, если бы захотел.

— Возможно, у него есть другие претензии к кузенам, — предположил Гарри. — С этими семейными историями никогда нельзя быть уверенным наверняка.

— Не существует тридцати шести мотивов, их всего три, — напомнил Велбелавд. — Секс: у Эдмунда и Нелл самый очевидный мотив. Власть: Марвин, похоже, не заинтересован в ней, а вот Эдмунд может быть: ему невыносима мысль, что после смерти дяди придется делить бизнес с двумя людьми, которые в данный момент о нем не заботятся. Джерольд мог дать понять, что примет решения, которые Эдмунд не одобрит, например, продаст свои акции незнакомцу. В результате он должен умереть раньше дяди, чтобы у него не было возможности это сделать.

— Что касается денег, то Марвин снова в деле, — добавил Гарри. — Ему может понадобиться много денег, и он хочет продать всю компанию, как только её заполучит.

Велбелавд напомнил:

— Мы уже поднимали их дела и не нашли намеков на игорные долги или другие пороки, которые могли бы ввергнуть в долги или потребовать значительных средств. Но можем возобновить расследование. В конце концов, прошло всего четыре дня.

— Я попрошу Причарда дать нам еще кого-нибудь, — решил Гарри. — А что насчет остальных? Какие у них могут быть мотивы?

— Тетя и дядя не при делах, — рассудил Велбелавд. — Они заинтересованы в том, чтобы их семья была рядом и заботилась о них в старости. Мать Марвина тоже не проявляет интереса к делу. А вот Джанет, жена Марвина...

— Она получает косвенную выгоду от состояния мужа, — сказал Гарри. — Она могла подтолкнуть его к действиям, это правда. Они могут быть сообщниками.

— Время идет, — напомнил Велбелавд. — Если мы хотим освободить Эдмунда, то должны сделать это сейчас.

— Если Эдмунд виновен, освобождать его не стоит, — попытался успокоить себя Гарри. — Он добился своего: женщина всей его жизни свободна, а свидетель устранен.

— Надеюсь, никто не захочет отомстить за мертвеца, — добавил Велбелавд. — Мы это уже видели. Глянь-ка, кто идет!

Сент-Джон Белинский только что вошел в штаб-квартиру и оглядывался по сторонам. Несомненно, он пришел сообщить об окончании срока заключения клиента. Гарри достал пергамент и нацарапал приказ об освобождении.

— Здравствуйте, — сказал адвокат. — Как у нас дела?

— Хорошие новости для вашего клиента, — ответил Гарри, протягивая ему документ. — Но расследование еще не закончено.

— Вы уверены, что это убийство?

— Семья подтвердит это. Единственный пузырек с зельем сна без сновидений мы нашли в доме Эдмунда Планкетта. Маловероятно, что эльф положил его туда после того, как проглотил достаточно, чтобы никогда не проснуться.

— Вы уверены, что он умер там, где вы его нашли?

— Мы не нашли доказательств обратного. Если не считать доказательством того, что он умер там, и чайное полотенце, найденное в доме вашего клиента.

— Или что кто-то нашел его мертвым и хотел подставить моего клиента.

— В любом случае, не эльф влил в себя зелье сна без сновидений. На единственном найденном флаконе нет отпечатков пальцев.

— Убийцей Джерольда и эльфа не обязательно может быть один и тот же человек.

— Надеемся, дальнейшее расследование прольет свет на этот вопрос, — сказал Гарри, давая понять, что больше ничего не расскажет.

Белинский кивнул. Он попрощался и отправился к клиенту.

* * *

После обеда они снова отправились в дом Планкеттов. Улисс, открывший дверь, выглядел безрадостно. Он встал перед дверью, а за ним стояла Примроуз Дагворт, охранявшая дом.

— Что вам нужно? — спросил Улисс.

— У нас появились новые вопросы, — тихо ответил Гарри.

— Когда мы уже сможем просто спокойно жить?

— Когда мы убедимся, что новых жертв не будет.

— Вчера вечером мы рассказали вам все, что знаем. Здесь вы не найдете ответов на свои вопросы.

— Мы хотели бы поговорить о вашей компании, — заметил Гарри.

Старик явно не хотел уступать, но Гарри настаивал:

— Эдмунд по-прежнему наш главный подозреваемый. Разве вы не хотите помочь ему очистить свое имя?

Улисс решился:

— Не знаю, что еще могу вам сказать, но если вы настаиваете... Что вы хотите знать?

— О финансовых последствиях смерти вашего племянника.

— Пройдемте в кабинет. Я бы предпочел, чтобы остальные члены моей семьи видели вас только в случае крайней необходимости. Эдмунд очень потрясен своим арестом, а Нелл... Она не произнесла ни слова с тех пор, как вы ушли вчера вечером. Если бы вы могли пощадить их, я был бы вам очень признателен.

Гарри ничего не ответил, поскольку не мог поручиться за это. Улисс провел их в комнату на первом этаже, которую они видели накануне во время обыска. Это было просторное и светлое помещение с большими окнами, выходящими в сад.

— Хотите что-нибудь выпить? — спросил Улисс, скорее по привычке, чем из желания угодить.

— Я бы рекомендовал избегать напитков, не приготовленных или открытых лично, — ответил Гарри.

— Я не могу позволить себе подозревать всех и каждого, — возразил Улисс.

— Можете заказывать готовую еду, — предложил Велбелавд. — Это упростит вам жизнь, особенно теперь, когда у вас нет эльфа.

Улисс, казалось, задумался над этим советом и спросил:

— А Катена... вы собираетесь вернуть его нам?

— Думаю, завтра, — сообщил Гарри. — Тогда вы сможете достойно похоронить его.

Улисс кивнул, а затем уставился на авроров, готовый перейти к делу.

— Какова оценочная стоимость ваших активов и кто их унаследует после вашей смерти? — прямо спросил Гарри.

Улисс предоставил необходимую информацию. Гарри убедился, что Велбелавд все записал, чтобы потом сопоставить с данными, полученными от Причарда. Гарри не любил разбираться в финансовых вопросах и давно доверил управление своим состоянием Биллу, который регулярно предоставлял ему отчеты, передаваемые затем Джинни для анализа. Она вела домашние счета и заботилась о зарплате работников.

Гарри знал, что Планкетты очень богаты, и это могло породить жадность и даже убийство. Он позволил Улиссу закончить рассказ и спросил:

— Насколько я понял, трое ваших племянников являются наследниками в равных долях?

— Именно так.

— Вы предвидели возможность смерти одного из них? Я имею в виду, Нелл и Джанет указаны в вашем завещании?

— Нет, пока нет, но я собираюсь изменить его, чтобы Нелл получила долю мужа.

— Мы заметили, что она не работает, — заметил Велбелавд.

— Она прекратила работать после свадьбы, чтобы продолжить обучение углубленным чарам, — пояснил Улисс. — Я хочу, чтобы она продолжала, и буду поддерживать её материально, пока она не найдет подходящую работу. Я не хочу, чтобы она была исключена из семьи только потому, что стала вдовой в столь раннем возрасте.

— Она заинтересована в нормальном функционировании вашей компании? — спросил Гарри.

— Она очень умная женщина и интересуется многими вещами. Более того, она несколько месяцев работала у нас секретарем и помощником бухгалтера. Если она убила Джерольда ради наследства, то это глупо: мое завещание не позволяет ей претендовать на имущество. Она не могла быть уверена, что я изменю свою волю в её пользу. Пока я жив, компания принадлежит мне.

— На данный момент вашими единственными наследниками являются Марвин и Эдмунд, — продолжил Гарри.

— Верно, но так было и раньше, — напомнил Улисс.

— И что теперь будет? — спросил Гарри.

Улисс на мгновение замолчал, прежде чем ответить:

— Я чувствую себя очень старым после всего случившегося. Я всерьёз подумываю продать всё и разделить деньги между наследниками, оставив себе лишь столько, чтобы безбедно жить с женой. Тогда нам не придется больше говорить об этом.

— Вы обсуждали это с Эдмундом или другими членами семьи?

— Нет, пока нет, но собираюсь сделать это при первой возможности.

Гарри и Велбелавд обменялись взглядами. Велбелавд предупредил:

— Если мотивом было желание заполучить бизнес, вы рискуете сорвать планы убийцы и заставить его действовать против вас до того, как вы осуществите своё намерение.

— Не знаю, хочу ли я жить в мире, где косвенно стал причиной смерти своего племянника и где приходится не доверять собственной семье, — вздохнул Улисс.

— Может быть, лучше не упоминать об этом до конца расследования? — предложил Велбелавд.

— Нет, я никогда не действую за спиной у людей.

— Мы настоятельно рекомендуем воздержаться от подобных заявлений, — настаивал Гарри.

— Приму к сведению ваш совет, — спокойно ответил Улисс, давая понять, что не собирается его принимать.

Наступила пауза, в течение которой Гарри размышлял, как лучше защитить старика от его семьи.

— Я собираюсь официально прекратить наблюдение за вами с сегодняшнего дня, — наконец решил он. — Вместо этого дом будет патрулировать аврор под чарами невидимости. Если кто-то из ваших близких попытается причинить вам вред, мы сможем его поймать.

— К чему все эти тайны? — пожаловался Улисс.

— Потому что если вы решили спровоцировать убийцу, то нужно дать ему почувствовать свободу действий, — объяснил Гарри.

— Вы собираетесь использовать меня как приманку?

— В каком-то смысле, да. Вы согласны?

— Как долго продлится это представление?

— Не знаю точно. Мы обсудим это через три дня или около того. Вы сможете никому не рассказывать об этом? Ни жене, ни племянникам?

— Согласен. Если ничего не произойдет, вы примете возможность, что это может быть кто-то не из семьи или несчастный случай?

— Если ничего не произойдет, мы закроем дело, — согласился Гарри.

— Хорошо, даю вам слово на оговоренный срок.

— Прекрасно. Заказывайте доставку еды, а воду пейте только из-под крана. Если кто-то из ваших близких принесет домашнюю еду, убедитесь, что никто её не возьмет.

Гарри вернулся в Министерство, где присоединился к Велбелавду после короткой вылазки на площадь Гриммо. Они объяснили Причарду ситуацию и договорились об охране и сменах авроров. Один аврор будет находиться в доме одновременно в течение шести часов под мантией-невидимкой Гарри и заклинаниями молчания. При необходимости он сможет вызвать подкрепление через зеркало. Портключи будут настроены так, чтобы дежурный мог выбрать наиболее подходящее место для смены с напарником.

Алисия Спиннет и её напарник Ян Пламптон, а также Демельза Робинс и Эд Строулгер были вызваны в кабинет главного аврора для инструктажа. Он объяснил, чего от них ждут, и дал графики дежурства. Затем Гарри вернулся на место с Эдом Строулгером, скрытым под мантией-невидимкой. Его появление удивило четырёх авроров, никогда ранее не видевших такого артефакта.

В присутствии Улисса, его жены и Нелл командир авроров объявил, что прекращает наблюдение и якобы уезжает с Примроуз. Невидимый Строулгер остался на месте.

* * *

На следующий день, несмотря на субботу, Гарри прибыл в штаб-квартиру пораньше, чтобы встретить ночную переменку с докладом. Демельза была ответственной за эту смену. Её освободили в семь утра.

— Я чуть было не вызвала тебя, — призналась она, проглотив тарелку супа. — Женщина, Нелл, спустилась вниз в ночной рубашке около двух часов ночи и начала переставлять все вещи в гостиной. Я подумала, что она что-то ищет или собирается заколдовать помещение, но поняла, что она произносит бытовые заклинания. Она убирала комнату с двух до четырёх часов ночи, а потом занялась кухней. Я следила за ней, чтобы она не отравила еду или посуду, но ничего не заметила. И все же я была так близко, что несколько раз думала, что она меня заденет. Не знаю, заметила бы она меня или нет. Она словно была в трансе. Она даже столовое серебро мыла вручную, представляешь?

— Лунатик? — спросил Гарри.

— Нет, она не спала, — ответила Демельза. — И была полна энергии. Я устала, только глядя на нее, — закончила она, зевая. — Когда настало время вызывать Пламптона, она уже час как вернулась в спальню. Я не решилась зайти, но через дверь ничего не было слышно, так что она, должно быть, легла спать.

— Отдохни немного, — посоветовал Гарри.

Он заколебался, но решил пойти на тренировку авроров, которую всегда проводил по субботам. Он будет там, если кому-то понадобится.

* * *

Около одиннадцати часов зазвонило его зеркало, и Ян Пламптон тихо сказал:

— Приходите всей командой, у нас тут новости.

Гарри окликнул Велбелавда, чтобы тот поспешил на место. Затем он собрал Чада Йодла и Элеонору Брэнстоун, с которыми в это время проводил тренировку, и они переместились в дом Планкеттов. Эдмунд ждал их у дверей и молча пригласил в гостиную.

Беттани лежала на диване с закрытыми глазами. Рядом с ней работал колдомедик, которого Гарри знал по совместной работе. Улисс с землистым цветом лица наблюдал за происходящим из кресла, в котором он, похоже, развалился. Нелл сидела рядом, держа его за руку. Марвин и Джанет стояли в углу гостиной, оцепенело наблюдая. Ян Пламптон, сняв мантию-невидимку, внимательно следил за всеми в комнате.

— Что произошло? — спросил Гарри.

— Мы не знаем, — дрожащим голосом ответил Эдмунд. — Тетя Беттани внезапно упала в обморок. Ваш коллега появился и вызвал помощь.

Пламптон добавил:

— На первый взгляд, никаких признаков отравления или черной магии. Возможно, это просто напряжение последних дней. Анализы покажут больше, — сказал он, указывая на флакон с красной жидкостью.

— Что она ела и пила с утра? — спросил Гарри.

— Чай, который она приготовила сама, и варёное яйцо. Потом одно из блюд, которое мы принесли на обед.

— Мы проверим всё, — решил Гарри. — Начнём со всех, кто находится в этой комнате.

Йодль и Элеонора принялись за работу. Им потребовалось менее десяти минут, чтобы найти пузырёк в дамской рабочей корзинке.

— Чья она? — спросил Гарри.

— Моя, — спокойно ответила Нелл, — но я никогда раньше не видела этот флакон.

Элеонора, сделав глоток из пузырька, объявила:

— Наперстянка.

Так ведьмы называли цветок, из которого получали сердечное лекарство, передозировка которого могла вызвать летальный исход и недомогание, подобное тому, что испытала миссис Планкетт.

Не отрывая взгляда от вдовы, Гарри достал зеркало и сообщил об этом Пламптону, который отправился в больницу Святого Мунго с образцом крови жертвы.

— Они ещё ничего не нашли, так что я скажу им, чтобы проверили на наперстянку.

Гарри заметил некоторое волнение среди подозреваемых. Марвин обменялся взглядом с женой и нерешительно объяснил:

— Тетя Беттани просто взяла корзину, чтобы что-то найти. Она заглянула внутрь, а потом вернулась на диван и упала.

В этом был смысл. Найдя подсказку, указывающую на то, что убийца — её племянница по мужу, она упала в обморок.

Элеонора, продолжая осматривать находки, отрицательно покачала головой, взглянув на Гарри. На пузырьке не было отпечатков пальцев.

— Думаю, миссис Планкетт нужно отдохнуть, — сказал колдомедик.

— Когда закончим с гостиной, мы проверим её спальню, и вы сможете её туда отвести. Аврор Брэнстоун присмотрит за ней. Миссис Планкетт, — обратился он к Нелл, — пожалуйста, следуйте за мной в Министерство.

Эдмунд открыл рот, но передумал и снова закрыл. Он пристально смотрел на вдову брата, но не двигался. Марвин с женой выглядели слишком ошеломлёнными, чтобы реагировать. Улисс придвинул кресло ближе к дивану, на котором лежала его жена, и держал её за руку, не сводя глаз с лица и не обращая внимания на окружающих.

Нелл сжала губы и встала, не возражая. Она последовала за Гарри и Велбелавдом, которые повели её в сад. Йодль остался, чтобы следить за семьёй и проверять всё, что они употребляли. Гарри пообещал прислать подкрепление, что он и сделал по зеркалу, как только прибыл в штаб-квартиру.

Гарри поместил Нелл под охрану в комнате для допросов и вытащил Демельзу из постели, попросив её немедленно прийти. Затем он вызвал Алисию Спиннет, которая должна была сменить Пламптона в час дня, и отправил её в дом Планкеттов с мантией-невидимкой.

— Сейчас слежка продолжается как никогда, — пояснил он.

Пламптон прибыл из больницы Святого Мунго, и Гарри попросил его доложить о результатах:

— Улисс и Беттани встали в половине восьмого. Они вместе спустились на кухню, заварили чай, который я незаметно проверил, а затем приготовили яичницу. Нелл пришла чуть позже, чтобы выпить чашку чая без ничего, а затем сразу же отправилась к себе в комнату. Беттани отправилась наверх умываться. Около десяти часов приехал Эдмунд, а за ним Марвин. Они с Улиссом остались на кухне. Мистер Планкетт упомянул о возможности продажи транспортной компании. Эдмунд заверил их, что сделает всё возможное, чтобы счета были в порядке.

— Пытался ли кто-нибудь из них отговорить дядю от продажи?

— Нет, они просто удивлённо посмотрели друг на друга и сказали, чтобы он делал то, что считает нужным.

— Ну, и что дальше?

— Джанет пришла через камин и присоединилась к ним на кухне. Эдмунд предложил перейти в гостиную, что они и сделали. К ним по очереди присоединились Беттани, а затем и Нелл, которая тем временем пошла умываться.

— Как Эдмунд, Марвин и Джанет попали в дом? — спросил Велбелавд.

— Через камин в холле. У них с кухней общий воздуховод, и любой шум оттуда отчётливо слышно.

— А Нелл не могла пойти в гостиную, пока вы были на кухне?

— Нет, потому что кухня частично находится под лестницей, и никто не смог бы подняться или спуститься, чтобы я не услышал. Всё устроено так, чтобы эльф знал, где находятся хозяева.

— Каждый из племянников и племянниц прибыл отдельно через камин? Даже Марвин и Джанет? — уточнил Гарри.

— Да. Но они могли бы пройти через гостиную, которая, если подумать, была пуста. Им потребовалось некоторое время, чтобы добраться до кухни, что я отнёс на счёт времени, необходимого для того, чтобы вытереть с себя пыль после выхода из камина.

В этот момент к ним присоединилась Демельза с растрёпанными волосами. Велбелавд вкратце рассказал ей, что произошло за последние несколько часов.

— Флакона не было два дня назад, когда мы обыскивали это место, — напомнил ей Гарри. — Возможно, его подложили, когда я оставил вас.

— Корзина, о которой вы говорите, обтянута тёмно-синим бархатом с вышитыми на нём словами «Ночной Рыцарь»? — спросила Демельза.

— Да, — в унисон ответили остальные трое.

— Вчера вечером Нелл опустошила её, разобрала, что было внутри, и положила всё обратно. Из предосторожности я обыскала её после того, как она поднялась, и могу поклясться, что никакого флакона там не было.

— А утром, когда все были на кухне, она не могла подложить пузырек? — спросил Гарри.

— Нет, — ответил Пламптон. — Я слышал, как она спускалась по лестнице и сразу же зашла на кухню. То же самое, когда она поднималась обратно.

— А если бы она левитировала пузырек сверху?

— Лестница имеет изгиб, — напомнил аврор. — Ей пришлось бы спуститься хотя бы до лестничной площадки и остановиться там на время манёвра. Я бы это заметил.

— Значит, флакон подложили в корзину между приходом Эдмунда, который первым вошел в дом после последнего обыска, и тем моментом, когда её обнаружила Беттани, — заключил Гарри. — Пламптон, я полагаю, что, когда вся семья собралась в гостиной, вы не могли следить за всеми одновременно. Вы не помните, кто-нибудь подходил к этой проклятой корзине?

— Все проходили мимо тумбы, ведь она стоит рядом с дверью, — с отвращением в голосе ответил аврор.

— Ясно. У кого-нибудь есть что добавить? — спросил командир авроров.

Все отрицательно покачали головами. Гарри решил:

— Что ж, думаю, мы можем допросить даму.

* * *

Нелл попросила адвоката. Джон Белинский прибыл во время беседы между аврорами, и ему разрешили допросить свою клиентку.

После стандартных вопросов все выслушали, как молодая женщина повторила, что не понимает, как флакон с зельем оказался в её сумке.

— Когда вы в последний раз открывали её? — спросил Гарри.

— Вчера вечером. Я не могла уснуть, нервы были на пределе, поэтому пыталась занять себя уборкой. Среди прочего, я разобрала свои мотки шерсти, которые были все спутаны. Я уверена, что флакона там не было.

— Вы выходили из дома сегодня утром?

— Нет. Нам доставляют все продукты, даже не нужно ходить в магазин. У нас ещё остались яйца, которые мы посчитали безопасными.

Демельза и Ян Пламптон кивнули в знак согласия.

Гарри продолжил задавать вопросы о планах молодой женщины на будущее и её отношениях с Эдмундом, но ничего нового не узнал. Она подтвердила, что намерена завершить учебу с финансовой помощью дяди мужа, «потому что Джерольд хотел бы именно этого», и что видит в Эдмунде только деверя, который ей симпатичен, но не более.

— Вы всё ещё уверены, что он не испытывает к вам более нежных чувств?

Нелл вздохнула:

— Я вижу, что вы убеждены в этом и даже арестовали его из-за этого. Но если я в чём-то и уверена, так это в том, что, даже если это правда, он никогда бы не причинил вреда своему брату. Что касается остального... Я не хочу сейчас об этом думать. Я могу думать только о Джерольде.

Её щеки увлажнились от слёз, и было очевидно, что она не в состоянии продолжать.

— У вас есть вопросы? — спросил Гарри у Белинского.

Прошло уже более шести лет с тех пор, как адвокаты стали участвовать в допросах. За это время обе стороны научились работать вместе, и была выработана неформальная процедура: адвокаты позволяли аврорам вести допрос, а сами лишь делали записи. Их роль начиналась, когда авроры заканчивали. Они задавали вопросы, чтобы прояснить ситуацию или дать обвиняемому возможность представить оправдательные аргументы. Если они считали, что признание было получено под давлением, они просили клиента подтвердить свои слова, иногда вынуждая его отказаться от своих показаний, что фиксировалось в протоколе, подписанном аврорами, обвиняемым и адвокатом.

Некоторые авроры иногда выходили с таких заседаний в ярости, чувствуя, что вмешательство адвокатов мешает их работе. Но в целом Гарри и Причард признали, что адвокаты иногда помогали выявить элементы, о которых следователи не думали, что давало толчок к возобновлению расследования и направляло его к успешному закрытию дела.

Белинский сказал, что ему нечего добавить, и Гарри обратился к Нелл:

— Вы останетесь здесь, по крайней мере, до тех пор, пока мы не проведём все проверки. Нам нужно осмотреть ваш дом.

— Я не возвращалась туда с тех пор, как... как это случилось с Джерольдом, — напомнила она.

— Это ничего не меняет.

— А потом? — спросил Белинский.

— Посмотрим.

— Значит ли это, что они считают, что я убила своего мужа? — неуверенно спросила Нелл у адвоката.

— Это значит, что нам ещё предстоит покопаться в вашем деле, — сказал Гарри. — Это не займет много времени.

* * *

— Было бы глупо с её стороны прятать что-то в своей рабочей сумке, зная, что мы обыскиваем весь дом, — заметил Велбелавд, когда авроры вернулись в штаб-квартиру. Нелл отвели в камеру, и адвокат ушел. — Вероятнее всего, кто-то хотел подставить её.

— Возможно, сумка была выбрана потому, что её местоположение благоприятствовало планам убийцы, — предположил Ян Пламптон. — Он хотел, чтобы в нужный момент её нашли и она ввела кого-то в заблуждение.

После паузы Велбелавд добавил:

— Интересно, достаточно ли внимания было уделено Джанет Планкетт?

— Что? — удивился Гарри.

— Она единственная, кто не связан с Джерольдом или Эдмундом. И если Марвин не в курсе её действий, это не в его характере — пропустить такие вещи. Обычно женщины обращают на такое внимание.

— И именно к ней Марвин обратился за советом, прежде чем принести нам письмо, — вспомнил Гарри. — Надо будет проверить, есть ли её отпечаток на нём. Но это не доказательство, — признал он. — Влечение Эдмунда к невестке вполне реально, и если Джанет заметила это, неудивительно, что не смогла удержать его при себе. И любой бы понял, что письмо нужно было показать нам. Даже если нашла его не она.

— Думаешь, она могла подстроить все таким образом, чтобы её мужу пришлось взять на себя бизнес её дяди? — спросила Демельза.

Гарри не успел ответить. В штаб-квартиру вошел мужчина с решительным выражением лица и направился к ним.

— Это я подложил пузырёк с ядом в сумку Нелл, — сказал Эдмунд Планкетт. — Я пришёл сдаться.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: 23 ноября 2013

Через несколько минут Эдмунд и четверо авроров — Гарри, Велбелавд, Демельза и Пламптон — оказались в комнате для допросов. Главный аврор предложил Эдмунду объясниться, и тот начал:

— Это я положил флакон в сумку Нелл. Хотел спрятать его, но не нашёл более надежного места. Я не думал, что вы так быстро вернётесь и всё обыщете.

— На ком вы хотели использовать зелье? — спросил Гарри.

— На дяде. Вы неправильно поняли мои намерения. Я просто хотел получить контроль над компанией. Я запаниковал, когда дядя сказал, что собирается её продавать.

— Но он рассказал вам об этом только этим утром, — заметил Гарри.

— Я подозревал, что он планирует что-то подобное.

— Значит, вы намеревались убить его до того, как он осуществит свой план?

Эдмунд замялся:

— Не знаю, сделал бы ли я это, но на всякий случай подготовил почву.

— Где вы купили зелье?

— В Лютном переулке.

— В каком магазине?

— Не могу вспомнить. Я не очень хорошо знаю это место. Похоже на аптеку.

— Когда вы положили флакон?

— Вчера, — с вызовом в голосе ответил Эдмунд. — Как только ваш сторожевой пес ушёл.

Наступила тишина, пока Гарри обменивался взглядами с коллегами. Его внезапно взяло раздражение на это дело в целом, в котором он так необдуманно ввязался, и на Эдмунда в частности из-за той дикой лжи, что он сейчас им нес. И Гарри позволил гневу взять над ним верх:

— Хватит держать нас за дураков, мистер Планкетт, — резко сказал он. — У меня действительно есть дела поважнее, чем выслушивать ваши ложные признания. Если хотите, я могу вас арестовать, но это ничем не поможет вашей невестки. Вы пытаетесь выгородить вашу сообщницу, рассказывая нам всякую чушь. Но ваша ложь приносит ей больше вреда, чем пользы. Должен сказать, я думал, что быстро выведу её на чистую воду, но благодаря вам она останется на ночь в Доме Правосудия.

— Нет! — вскричал в миг побледневший Эдмунд. — Вы не можете этого сделать!

— Могу и сделаю, — пожал плечами Гарри, поднимаясь. — Так что, будете стоять на своем и разделите с ней камеру, или выберетесь, пока можете?

— Вы собираетесь оставить там Нелл? Да?

— Еще как собираюсь.

— Но это не она! Она любила Джерольда! Она бы никогда не причинила ему вреда! Никогда!

— Вы не можете этого знать.

— А вам лучше знать? — воскликнул Эдмунд, с вызовом поднимаясь.

Велбелавд, Пламптон и Демельза собирались вмешаться, но командир жестом приказал им не делать этого.

— Это не вы видели, как она влюбилась в него практически с первого взгляда! — продолжал Эдмунд. — Не вам пришлось помогать Джерольду ухаживать за ней! Именно меня он спрашивал о её вкусах, благодаря мне дарил ей подарки, которые ей нравились, и водил в любимые рестораны. Я поддерживал его, потому что знал, что это сделает её счастливой. Я поощрял Джерольда просить её руки, потому что это она ждала этого и хотела всем сердцем. Чёрт возьми, если бы она перестала его любить, я бы это заметил! Но они были так счастливы вместе, что мне было больно смотреть на это, и мне было противно, что я не могу искренне порадоваться за них!

Его глаза блестели, словно в лихорадке, и он сказал:

— Она была без ума от него! И его смерть ввергла ее в пучину отчаяния! Это была не она!

— Значит, это вы? — спокойно спросил Гарри, уловив нотки отчаяния в его тоне.

— Да вы ничего не поняли! Какой мне от этого прок? Сегодня я потерял брата, но не обрел Нелл. Она никогда не будет моей, никогда!

— Тогда кто же это был по-вашему?

— Откуда мне знать?

— Вы наверняка задавались этим вопросом.

Эдмунд отступил и снова сел. Гарри сделал то же самое и стал ждать ответа.

— Конечно, задавался. Когда понял, что именно Марвин передал моё письмо, я задумался, не он ли это. Но это нелепо.

— Почему?

— Зачем бы ему это делать? Мы ведь практически росли вместе! Что он получит от смерти Джерольда?

— Наследство?

— Марвину плевать на деньги. У него достаточно средств для комфортной жизни, и этого ему вполне хватает. Если бы хотел, он бы давно уже развил свой бизнес или занялся чем-то другим из того, что делал мой дядя. Но ему это неинтересно. Он предпочитает проводить время за чтением и прогулками. Просто жить!

— А вы бы не хотели?

— Мне нравится заниматься делами дяди, но нынешняя должность второго помощника меня вполне устраивает. Я уже год работаю как домовой эльф, но не ради денег или власти, а чтобы, придя домой, рухнуть на кровать и проснуться уже утром. Когда у меня слишком много дел, мне некогда думать о личной жизни.

— И всё же, — настаивал Гарри. — Допустим, это были не вы. Кто-то убил вашего брата и пытался подставить вас, подбросив улики в ваш дом.

— Говорю вам, это не мог быть Марвин. Это не имеет смысла. Я знаю его с детства. Он никогда бы не придумал такой жестокий и извращённый план.

— А его жена?

Эдмунд изумлённо уставился на Гарри, а затем опустил глаза, погрузившись в раздумья. Когда он снова поднял голову, на его лице появилось суровое и даже жесткое выражение.

— У вас репутация хорошего парня, но на самом деле это не так, верно? — сказал Эдмунд слегка дрогнувшим голосом.

— Прошу прощения?

— Это было бы просто, да? Она ведь даже не член семьи в полном смысле этого слова. Я обвиняю её, и сразу свободен. Нелл тоже освобождена, а кузен Марвин остаётся цел. Вы думаете это правильно? Вы часто так покупаете свидетельские показания?

— Я не прошу вас выдумывать обвинения, — перефразировал Гарри. — Просто расскажите, что думаете о ней.

— Я не дурак. В нынешней ситуации любое моё слово против неё будет приравнено к обвинению.

— Не вам её судить, — напомнил Гарри. — И не мне. Но ваш брат мёртв, свидетель убит, и ваш дядя, вероятно, следующий. Помогите собрать все улики, которые помогут поймать убийцу.

Эдмунд задумался, а потом решил:

— Всё кажется слишком очевидным, не так ли? — язвительно сказал он. — Чем больше думаю, тем яснее понимаю: именно она рассказала вам о моих чувствах к Нелл. Ни дядя, ни тётя не смогли бы так поступить. Марвин не из тех, кто замечает такие вещи. Значит, остаётся только она. Я прав?

Гарри оставался совершенно бесстрастным.

— Что ещё можете о ней рассказать?

— Что она заноза в заднице. Не понимаю, как Марвин её терпит. Она никогда не бывает счастлива, постоянно пилит его, что он мог бы зарабатывать на магазине больше, если бы хотел. От её регулярных замечаний мне хочется сказать ему, чтобы он её заткнул. Марвин — отличный парень: добрый, терпеливый, всегда в хорошем настроении. Зачем она вышла за него замуж, если ей нужен был амбициозный боец, который только и делает, что постоянно зарабатывает деньги?

Эдмунд замолчал, погрузившись в раздумья, и, наконец, осознал:

— Я даже не понимал, как сильно её ненавижу. Мерзко говорить вам обо всём этом, зная, что вы можете использовать это против неё... но даже приятно!

— Мистер Планкетт, — вмешался Велбелавд, — теперь, когда ваш брат мертв, а вас — теоретически — могут арестовать за его убийство, что произойдёт после смерти вашего дяди? Я имею в виду, как это отразится на компании?

— Как вы, несомненно, догадались, всё унаследует Марвин.

— Если после смерти вашего дяди компания останется в семье, как вы думаете, ваш кузен сохранит её?

— Возможно, из уважения к дяде. До вчерашнего дня вопрос о продаже даже не стоял. Я бы оставался во главе, а два других наследника были бы готовы меня поддержать. В любом случае, думаю, если бы Марвин захотел, то смог бы удержать бизнес на плаву. Но он предпочитает свой магазин, своих клиентов, которых хорошо знает, и свободное время.

— А если бы ваш дядя умер при обычных обстоятельствах?

Эдмунд задумался на мгновение, прежде чем ответил:

— А, вы хотите понять: если мотивом была компания, почему убили Джерольда, который ею не занимался, а не меня? Это действительно нелогично. Я понимаю, почему вы рассматриваете романтический мотив. Может, убийца ошибся и перепутал цели...

Он резко оборвал себя и застыл на несколько долгих секунд. Лицо, которое за последние часы отражало и решимости, и отчаяние, и гнев, и иронию теперь казалось высеченным из камня. Гарри даже показалось, что Эдмунд перестал дышать. Никто не проронил ни слова, терпеливо ожидая, когда он продолжит.

Наконец, после глубокого вдоха тот словно ожил. Закрыв глаза, он произнёс тихим, почти шепчущим, но наполненным напряжением голосом:

— Я убью её!

* * *

После громкого заявления Эдмунда авроры ничего не сказали, ожидая, что он ещё добавит. Эдмунд быстро продолжил:

— Прошу прощения, это должно было прийти мне в голову раньше еще в ходе вашей реконструкции. Но в тот момент я не был уверен, что это убийство, поэтому не придал значения. В любом случае, я должен был сразу вас предупредить: это не так важно само по себе, но в свете последующих событий...

— Так вот, обычно именно я беру кусок куриной шеи, но в этот раз он достался Джерольду. Важно, что мы виделись накануне, и я подшучивал над ним, что он очень любит рутину и не хочет менять привычки. Поэтому он взял мой кусок… наверное, чтобы показать мне, что и он может отойти от привычного. Чтобы подыграть, я промолчал и взял себе крестец. Казалось бы, мелочь. Но на прошлом семейном обеде мы с Джерольдом должны были отправиться на нашу обычную прогулку, но не пошли, потому что я уснул как сурок. И именно поэтому, когда настал черед пить кофе, я сидел не на диване, как обычно, а на стуле. Что вы думаете обо всём этом?

— Если зелье сна без сновидений было в куриной шее, то в первый раз доза оказалась слишком сильной, а во второй — как раз подходящей, но из-за вашего обмена блюдами пострадал другой человек, — оценил Гарри. — Но когда убийца успел подлить зелье в курицу? Никто ведь не выходил из комнаты, если наша реконструкция верна.

— Никто не воспринял вашу реконструкцию всерьёз, — пояснил Эдмунд. — Поэтому никто не упомянул, что и Нелл, и Джанет покидали гостиную перед обедом — предположительно, чтобы сходить в туалет. Полагаю, моя дорогая кузина воспользовалась этой возможностью, чтобы зайти на кухню.

— Если только это не была Нелл, — сказал Гарри.

— Зачем ей убивать меня?

— Кто знает? Если целью были вы, то нам придётся начинать расследование заново.

В допросной воцарилась тишина, и все обдумывали откровения Эдмунда.

«Звучит правдоподобно, — размышлял Гарри. — Джанет могла попробовать отравить Эдмунда сначала, а после неудачи — повторить попытку, изменив дозировку».

— Помните письмо, переданное нам вашим кузеном? Когда вы видели его в последний раз?

— Как я уже сказал, я плохо помню, как писал его. Был пьян как тролль и ни при каких других обстоятельствах не написал бы его.

— Где вы были?

— Дома, насколько помню.

— Для кого открыт ваш камин? — спросил Велбелавд.

— Мы уже говорили об этом, и мой ответ не изменился. Он всегда был открыт для тёти и дяди, Джерольда, Нелл и Марвина. Теперь по совету адвоката он закрыт для всех.

— Он не был открыт для Джанет.

— Нет, но они с Марвином время от времени приходили к нам на ужин, — ответил Эдмунд. — Думаю, она могла проникнуть ко мне в кабинет, пока мы с Марвином болтали на кухне. Обычно никто не считает, сколько времени дама провела в уборной.

— А ещё кто-нибудь мог иметь доступ к вашему дому? Близкий друг или девушка? — спросил Велбелавд.

— Нет. Мой лучший друг — это мой брат. У меня нет других людей, кому бы я предоставил свободный доступ к своему дому.

— Нет девушки? — уточнил аврор.

Эдмунд пожал плечами:

— Пара свиданий, чтобы отвлечься и попытаться забыть о несчастной любви, но, конечно, не до такой степени, чтобы открыть камин.

Гарри поднялся и жестом пригласил коллег выйти в коридор. Аккуратно закрыв за собой дверь, он наложил заклинание тишины.

— Что скажете? — спросил он.

— Это самый захватывающий допрос за всю мою карьеру, — призналась Демельза. — У меня от этого мурашки по коже!

— Демельза! — вздохнул Гарри.

— Ой, простите, командир! Но согласитесь, редко такое бывает: человек сдаётся и даёт нам новую зацепку, несмотря на то, что на него наорал командир авроров и обвинил в лжесвидетельстве, а потом и сам этот человек так же наорал на главного аврора.

Гарри не мог не улыбнуться естественности своей подчиненной. Ему импонировала её искренность и жизнерадостность.

— Всё это может быть уловкой с начала до конца, — заметил Пламптон. — Он ловко выстраивает факты так, чтобы отвлечь нас от него и его возлюбленной.

— Если бы он хотел подставить Джанет, то не стал бы говорить, что положил пузырёк в сумку Нелл вчера вечером, — возразил Гарри. — Скорее привлёк бы наше внимание к её появлению сегодня утром через камин, пока они с дядей были на кухне.

— Что конкретно вы имеете против Джанет? — спросила Демельза.

— Мотив, — начал Гарри. — её муж окажется во главе компании, если оба брата будут устранены.

— Но как она избавится от Джерольда, если Эдмунд упадёт с метлы? — спросила Демельза.

— Письмо можно использовать и против Джерольда, — понял Велбелавд. — Это даёт мотив убить брата и отправить другого в тюрьму, чтобы освободить место для Марвина.

Четверо авроров обменялись взглядами.

— В этом есть логика, но у нас всё ещё нет конкретных улик против неё, — заметил Гарри.

— Смерть эльфа косвенно указывает на неё, — сказал Велбелавд. — Он погиб, потому что мог дать показания против убийцы. Но эльф не покидал кухни ни во время аперитива, ни во время обеда. Поэтому можем предположить, что если он что-то и видел, то это произошло там. По словам Эдмунда, именно в тот момент, когда нужно было приправить единственное блюдо, требующее индивидуального подхода, они с Нелл вышли.

— Дядя и тётя могли бы приготовить курицу и до прихода гостей, — предположил Гарри. — Но у нас нет для них алиби, — тут же признал он.

— Аперитив и кофе подавались на глазах у всех, — продолжил Велбелавд. — Незаметно подлить что-то в бокал не так просто. А вот отправить эльфа в кладовую под любым предлогом и воспользоваться моментом для отравления вполне возможно. Не исключено, что его убили как раз поэтому: чтобы он не мог рассказать, что оставил Джанет одну на кухне перед началом обеда.

— Нам все ещё нужно подтвердить историю с куриной шеей и отсутствие дам, — напомнил Гарри.

— Так что, освобождаем Нелл? — спросила Демельза.

— Судя по вашим наблюдениям и анализу её палочки, она не могла положить флакон к себе в сумку, — проанализировал Гарри. — Кроме того, мы обыскали дом, и она никуда не выходила, поэтому я не вижу, откуда бы она его взяла. Значит, флакон появился извне. Его мог принести либо Эдмунд, хотя его признание немного оправдывает его, либо Марвин, либо его жена. А она как раз вызывает всё больше подозрений.

— Подозрения, дополненные другими подозреваемыми, — напомнил Велбелавд.

— То же самое касается и Эдмунда. Ладно, освобождаем Нелл и приглашаем Джанет на допрос. Демельза, займись освобождением и присоединись к нам в Атриуме вместе с леди.

— Хорошо, командир, немедленно! — сказала та и направилась к лифту.

Демельза направилась к камерам временного содержание на десятом уровне. Эти камеры использовались не только аврорами, но и магической полицией для содержания подозреваемых, которых нужно было допросить или предотвратить их вмешательство в ход расследования. Раньше срок содержания под стражей не регламентировался, и некоторых могли здесь держать неделями. Впрочем, жалоб было немного, ведь альтернативой был Азкабан, название которого приводило в ужас даже самых стойких.

После судебной реформы авроры и полицейские могли держать подозреваемых в этих камерах только в течение двадцати четырех часов. По истечении этого срока они должны были обратиться в Министерство магического правопорядка с просьбой о продлении еще на один день, предоставляя аргументы в пользу необходимости такого лишения свободы для ведения расследования. После двух продлений в общей сложности тридцати шести часов подозреваемого переводили в специальную зону содержания под стражей в Дом правосудия. Для этого требовались доказательства вины и обоснование необходимости лишения свободы: опасения, что подозреваемый не явится на слушание, может нарушить порядок или уничтожить улики. Теперь никто не мог быть отправлен в Азкабан без суда и следствия.

Однако именно охранники, формально прикрепленные к Азкабану, присматривали за временно заключенными. На эти должности назначались самые опытные маги или те, кто получил травмы при исполнении служебных обязанностей и больше не мог работать в суровых условиях магической тюрьмы на Северном море.

Авроры вернулись в комнату для допросов, где Эдмунд нервно вышагивал взад-вперед. Он бросил на них тревожный взгляд:

— Мы вас отпускаем, — объявил Гарри.

— А Нелл?

— Ее тоже. Мой коллега пошел за ней, м вы встретитесь у каминов.

Эдмунд, вздохнув с облегчением, поспешил за аврорами. В Атриуме им не пришлось долго ждать: вскоре они увидели Демельзу и Нелл, выходящих из лифта. Вдова была удивлена, увидев своего деверя.

— Ты пришел за мной? — наконец спросила она.

Эдмунд сглотнул и признался:

— Я пришел сдаться, чтобы они освободили тебя, но мне не поверили.

Нелл некоторое время смотрела на него без эмоций, затем её лицо исказила гримаса отвращения. Прежде чем Гарри успел вмешаться, она быстро метнулась вперёд и отвесила ему пощечину. Эдмунд с удивлением повернулся к ней, его рот был приоткрыт.

— Ты идиот! — воскликнула она. — Как ты мог подумать, что я убила Джерольда?

— Я… я никогда так не думал, — тихо сказал Эдмунд. — Я просто хотел, чтобы они тебя отпустили и...

— Заявив, что это был ты? — презрительно перебила его Нелл. — А тебе не приходило в голову, что у них просто нет оснований меня держать, потому что я не виновата?

— Я боялся, что этого будет недостаточно, и...

— Ты это сделал? — сухо перебила она.

— Конечно, нет! — решительно заявил он. — Как ты могла подумать?

— Тогда зачем ты ведешь их по ложному следу? Разве ты не хочешь узнать, какой ублюдок это сделал?

— Хочу, но...

— Никогда больше не говори со мной, — оборвала она его и повернулась к Гарри, который с изумлением наблюдал за происходящим. — так я свободна или нет?

— Да, вы свободны, — подтвердил он, стараясь не засмеяться при виде жадного выражения лица Демельзы, которая следила за происходящим с неподдельным интересом. — Вы можете вернуться к своему дяде. Вам запрещено покидать страну, и вы должны уведомить Министерство, если смените место жительства. Мы вас проводим. Аппарция или камин? — спросил Гарри.

— У меня не хватит сил на аппарацию, — ответила Нелл.

Гарри жестом указал ей на камины, и она решительно направилась к ним, не оборачиваясь на Эдмунда, который с недовольным видом следовал за ней.

Нелл решительно вошла в камин. Камин Министерства оставался заблокированным — явный признак того, что внутри еще находился человек. Судя по всему, Улисс наконец-то запер камин, даже для семьи, что было мудрым шагом. Эдмунд воспользовался моментом, чтобы обратиться к Гарри:

— Я поступил как дурак, — признался он безжизненным голосом. — Думал, что смогу помочь, но даже на это я не способен.

— Это было не очень умно, — согласился Гарри, — но идея была хорошая. Сможете разблокировать камин, когда вернетесь?

Эдмунд натянуто улыбнулся и шагнул в камин, который только что был открыт.

— Демельза, можешь поспать немного, — сказал Гарри. — Наблюдение будет продолжаться, и в час ночи мы на тебя рассчитываем.

— Поняла, шеф! Если они продолжат устраивать сцены, расскажете мне всё!

— Обещаю, — усмехнулся Гарри.

Когда Гарри появился в холле, Улисс как раз обнимал Нелл. Он явно не обрадовался очередной с ним встрече.

— Как ваша супруга? — спросил Гарри, убедившись, что Пламптон и Велбелавд последовали за ним.

— Отдыхает, — холодно ответил Улисс. — Не может быть и речь, чтобы ее сейчас допрашивать.

— Я не за этим. Ваша племянница, миссис Джанет Планкетт, всё ещё здесь?

Улисс мельком взглянул на гостиную, и этого было достаточно. Гарри направился туда, за ним последовали остальные:

— Миссис Планкетт, мне нужно задать вам несколько вопросов, — обратился он к ней. — Проследуйте, пожалуйста, со мной в Министерство.

Она на мгновение оцепенела, потом решительно вскочила на ноги.

— Вы не можете меня арестовать! Я не собираюсь отвечать за чужие ошибки.

— Речь не об аресте, — заверил её Гарри. — Всего лишь беседа.

— Ну конечно, вам бы всем этого хотелось! — воскликнула она, игнорируя его слова. — Но я не одна из них! Они меня никогда не принимали! Я знаю, что моя семья для них недостаточно хороша! На людях они улыбаются, а за спиной смеются надо мной, и я это знаю!

— Прекрати, Джанет, — мягко вмешался Улисс. — Ты совершенно не права...

— Я не слепая, — прервала его Джанет с яростным взглядом. — Я знаю, что говорю. Вы сделали всё возможное, чтобы отдалить от меня Марвина. Он сам сказал, что вы советовали ему не слушать меня.

— Я лишь снять успокоить его насчет некоторых вещей, о которых ты ему сказала и которые вызвали у него беспокойство…

— Ну, конечно, вы же знаете моего мужа лучше, чем я! Как я и говорила, вы сделали всё, чтобы разлучить нас. Ты, — она указала на Эдмунда, который вошел следом за Гарри, — флиртуешь с женой брата, и это всех устраивает! А стоит мне попытаться помочь мужу получить то, что он заслуживает, так все сразу же ополчились против меня!

— Не смей так говорить! — возмущённо выкрикнул Эдмунд, и его дядя удивлённо вздрогнул. — Ты совсем не в себе! Никто никогда о тебе не говорил ничего плохого. Мы знаем, что Марвин тебя любит, и уважаем его чувства.

— А чувства своего брата ты уважаешь?

Эдмунд покраснел (то ли от стыда, то ли от гнева), и Гарри чувствовал, как ему тяжело сдерживаться, чтобы не сорваться на кузину. Нелл закрыла лицо руками, а Улисс и Марвин с тревогой наблюдали за происходящим.

— Миссис Планкетт, пройдемте со мной, — спокойно повторил Гарри.

— А если я откажусь?

— Тогда вы можете считать себя задержанной, — холодно ответил командующий аврорами.

Она уставилась сначала на него, потом посмотрела на Пламптона, который уже потянулся за палочкой. Сверкнув полными ненависти глазами, она с надменным видом гордо двинулась к аврорам.

— Кто-нибудь, объясните мне… — растерянно произнёс Марвин.

Эдмунд подошел к кузену, положил руку на плечо и мягко сказал:

— Нам нужно поговорить.

Примечание:

Фамилия «Планкетт» вдохновлена персонажем «Джозия Планкетт», которая была квиддичной судьей

Джерольд Планкетт: жертва

Нелл Планкетт: вдова Джерольда

Улисс и Беттани Планкетт: дядя и тетя Джерольда, Эдмунда и Марвина

Эдмунд Планкетт: брат Джерольда

Марвин Планкетт: кузен Джерольда и Эдмунда

Джанет Планкетт: жена Марвина

Доралин Планкетт: мать Марвина

Катена: эльф Улисса и Беттани

Умершие:

Базилеус: отец Марвина и брат Улисса

Донатиен: отец Эдмунда и Джерольда и брат Улисса