Dead Girl’s Poem (гет)

Darkness calling, come to reap me from my love

I desire you, for all my heart I’ve come to this.

Burn slow my heart, I won’t weep you now

And it makes me want

want to die

Charon, “Desire you”

Они сидели там долго…Гермиона потеряла счёт времени и порой ей начинало казаться, что прошли тысячелетия. Тем не менее, она знала, что утро ещё не наступило: Упивающиеся Смертью всё ещё держались. Но судьба мира решалась не в Атриуме, а многими этажами ниже, там, где уже не один час сражались Тёмный Лорд и Гарри Поттер. Гермиона не знала, к кому сейчас движутся по ниточке энергии золотистые сгустки, но чувствовала, что маги всё ещё сражаются.

Она вдруг поняла, что внизу что-то произошло. Раздался взрыв, огромный кусок пола взлетел на воздух, сильнейшим взрывом вынесло в Атриум камень с нижних этажей и несколько человек, которые упали, как куклы, поверх обломков. Среди них был и Гарри. Он был жив и даже попытался подняться. Значит, Волдеморт повержен. Навсегда.

Гермиона подползла к краю образовавшейся дыры и увидела, что такая же участь постигла и все остальные этажи, а на месте сражения образовалась воронка. Очевидно, сила Тёмного Лорда была так велика, что, вырвавшись наружу после его смерти, вызвала поистине ужасающие разрушения. Двери не выдержали; заклинания, удерживавшие их, тоже. Члены Ордена ворвались в Атриум, сметая своих противников, которые, казалось, потеряли вместе с Господином всю свою силу. Вместе с ними в помещение проник солнечный свет.

Гермиона почувствовала щит, окруживший её. Рука Снейка легла ей на плечо, призывая девушку обернуться и подвинуться ближе к вампиру. Его лицо скорчилось от боли: на бледную кожу падал солнечный свет. Правая щека Снейка задымилась.

— Гермиона, я хочу, чтобы ты знала…чтобы ты выслушала меня перед смертью…мне ведь всё равно не убежать… Я хочу сказать… — он вдруг взвыл и закрыл лицо тлеющими руками. Гермиона пересела, закрыв его от попадания прямых солнечных лучей, — Спасибо…ты должна знать, что я никогда не служил Волдеморту; скорее, я был его соперником. И он обещал мне, что после того, как ты родишь ему наследника, ты будешь полностью в моём распоряжении. Я восхищался тобой с того самого момента, как в первый раз увидел. Ты не похожа на других девушек, Гермиона. Я хотел обратить тебя и сделать своей спутницей. Мы прожили бы вечность вместе.

— Ты хочешь сказать, что любил меня?

— Я не знаю, что такое любовь…я не умею её чувствовать, я не знаю, что называют любовью. Меня всю жизнь учили только ненавидеть, но, встретив тебя, я научился желать, ревновать и быть нежным. Но что такое любовь, я не знаю.

— Ты убил Леандра из-за ревности?! – Гермиона сжала кулаки

— Да. Прости меня…Я…мог обойтись и без этого. Просто…я был в ярости. Ярость я тоже научился чувствовать благодаря тебе. Только благодаря тебе я родился заново, родился для новой жизни. Только я уже не успею прожить её. Теперь, после всего, что случилось, я не могу остаться с тобой. Но…ты не была бы счастлива с этим рыжим пареньком. Он совсем ребёнок, а в тебе есть мудрость. Мне было так сложно бороться с этой твоей мудростью. Я заставлял тебя делать глупые поступки. Прости и за это тоже. Я поломал твою жизнь. Ты просто не представляешь, Гермиона, — тяжёлый вздох, Снейк приник к её плечу, пряча лицо в спасительной тени, — ты просто не представляешь, как я раскаиваюсь…

— Я…

— Нет, молчи. Не говори ничего. Я не хочу слышать от тебя ни слова. Но частичка меня, даже когда я умру, останется с тобой…

Он прокусил губу клыками, оставив на бледной коже две глубокие ранки и, робко потянувшись вперёд, поцеловал Гермиону. Она чувствовала во рту вкус его чуть тёплой крови, напоминавший её скорбь и её боль. И её отчаяние. И её страх. И её жалость. Это был вкус её бессмысленной жизни. Вкус обманутых надежд. Вкус иллюзий и сладких чар вампира.

«Теперь они больше не нужны… — Снейк отстранился и провёл ладонью перед лицом Гермионы, — Ты свободна. Теперь навсегда»

Ей показалось, что всё вокруг изменилось и стало реалистичным, что исчезла из глаз какая-то странная пелена, не дававшая ей увидеть истинную суть вещей. Гермиона, повинуясь внезапному порыву, притянула Снейка к себе, прижала его голову к груди – по-матерински нежно — и замерла. Когда она привыкла к своему новому мироощущению, и мир перестал вдруг казаться странным и новым, в её руках был только пепел…

* * *

Вместе со Снейком исчез и щит, созданный им. Гарри и Рон, которым уже оказали медицинскую помощь, подошли к Гермионе. Она взглянула на них снизу вверх, но как-то странно свысока. Гарри, буркнув: «Предательница!» развернулся и пошёл прочь. Рон остался стоять рядом; с жалостью в глазах он протянул Гермионе руку.

Вдруг с диким визгом из-за обломков выскочила усыпанная мраморной крошкой девушка, – кажется, Пэнси, — и помчалась к Гарри. Она молниеносно запрыгнула ему а спину и сделала какое-то резкое движение рукой. Поттер закричал от боли и резким движением сбросил Пэнси на пол, где её тут же схватили подоспевшие члены Ордена. А потом Гарри просто упал на пол. Гермиона, сощурив глаза, увидела торчащий из его спины нож.

Так нелепо погиб мальчик-который-выжил.

Нелепо…

Наверное, так и должно было быть. Он любил Джинни Уизли. Они собирались пожениться, когда закончится война. Но Джинни умерла. Возможно, они будут вместе где-то в другом мире, и там не будет никакой войны. И Гарри, надеясь на это, не хотел жить один в этом мире.

Гермиона и Леандр тоже собирались пожениться. Стоит ли ей жить теперь?

Невольно в памяти всплыл отрывок прошлого. Тюремная камера и совершенно незнакомый человек. Вор. «Я хотел сказать тебе, Гермиона, что тебе не стоит сдаваться сейчас. Не сдавайся никогда! Ты обретёшь ещё свой счастье. Я верю в тебя!» — кажется, его когда-то звали Джон, и когда-то у него была фамилия. Кажется, он когда-то именно так говорил. Кажется, он говорил именно о таких моментах в жизни, когда хочется умереть только для того, чтобы не быть одинокой и заброшенной всеми. Чтобы не помнить, чтобы не знать и не хоронить себя заживо. Чтобы не любить мёртвых.

Гермиона вдруг поняла, что все её чувства к Снейку растаяли, как дым. В память о нём остался лишь пепел на её испачканной кровью Леандра блузке.

Вот и всё.

Ладонь Гермионы послушно легла в ладонь Рона Уизли. Только потому, что ей не подали другой.

* * *

As far as my eyes can see

There are shadows surrounding me

And to those I leave behind

I want you all to know

You’ve always shared my darkest hours

I’ll miss you when I go

And oh, when I’m old and wise

Heavy words that tossed and blew me

Like autumn winds will blow right through me

And someday in the mist of time

When they ask you if you knew me

Remember that you were a friend of mine

As the final curtain falls before my eyes

Oh when I’m old and wise

Alan Parsons Project “Old and wise”

Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли поженились ровно через год после победы над Тёмным Лордом. Бывшая девушка-заучка совсем увязла в семейных проблемах, в заботе о детях, которых у неё было семь, потеряла интерес к получению новых знаний и располнела. Её любимой стала кулинарная книга, а все заклинания, кроме тех, которые были нужны в хозяйстве, были ею забыты. Всё, что она теперь умела в совершенстве – это готовить и воспитывать детей и внуков.

Гермиона прожила долгую и спокойную жизнь и умерла в своей постели, в кругу детей, внуков и правнуков, в возрасте ста пятнадцати лет. Её супруг Рон Уизли, с которым она жила душа в душу, умер ещё двадцать лет назад. Эти двадцать лет Гермиона провела практически в полном одиночестве, не выходя из своей комнаты, и допуская к себе только своего самого любимого внука, Леандра. Из-за склероза и маразма она мало что помнила, и, как маленькие правнуки не просили её рассказать о своей жизни, которая в своё время была полна приключений, старая женщина ничего вспомнить не могла. Гермиона постоянно повторяла только одно: «Мне стоило умереть вместе с ним» и ещё «Я именно сдалась, когда решила жить дальше», и особенно часто «Я — предательница».

Только на смертном одре, когда вокруг собрались все те люди, которые любили и уважали её, и которых она сама любила, Гермиона почувствовала страшное жжение в своих венах; так бурлила в ней чужая кровь. И она поняла, что её час пришёл. Рядом с ней были дорогие ей люди, но почему-то, когда сознание прояснилось, она вспомнила, что были те, кого она любила больше. И она их увидела. Никто ничего не понял, когда седая дряхлая старуха приподняла костлявую руку и, словно бы гладя чьи-то лица, начала перечислять: «Рон, Гарри, Джинни, Северус, Снейк, Леандр…». Её голос стих, и старческая рука, в которой не было больше жизни, упала на белоснежную простыню.

Леандр Уизли, утирая слёзы, прикрыл морщинистые веки старой и мудрой женщины. Почему-то на его губах играла горькая улыбка. Ему было жалко свою бабку за её зря прожитую жизнь, за её безжалостную память и за её бурное прошлое. Ему казалось, что она хотела бы умереть как-то по-другому; возможно, в бою, или от собственной руки. Наверное, узнай Гермиона в молодости о том, как умрёт, она бы посмеялась и не поверила. Она хотела что-то совершить, но ничего не достигла. В своих попытках найти своё счастье она только теряла друзей. Судьба наказала её за честолюбивые помыслы слишком жестоко. Она даже не возненавидела того, кто поломал ей жизнь. Возможно, она вспоминала кровавый поцелуй и чувствовала, что он был искренним. Леандр Уизли был уверен, что она предпочла бы уйти с этим нереально прекрасным и нереально жестоким вампиром в вечность, чем прожить ту жизнь, которую она прожила. Наверняка её семейному очагу лучше было гореть в другом доме, где жили бы рыжеволосый врач, доверчивый, как ребёнок, и знаменитая женщина-учёный, на плечо которой он всегда мог бы опереться, на мудрость которой он всегда мог бы положиться. Но…не сложилось.

Только Леандр Уизли знал историю жизни своей бабки. Каждый день, двадцать лет подряд, она звала его к себе и рассказывала одну и ту же, вызубренную наизусть историю своей жизни. Она плакала и улыбалась, вспоминая милые лица и дорогих её сердцу людей, которых давно уже нет. Казалось, она каждый день своей жизни ПОСЛЕ вспоминала всё, что произошло с ней ДО. Поэтому она всё выучила наизусть, словно тщательно продумывала мемуары, но боялась их написать. Потому что никто не понял бы откровения её сердца, ведь все считали её счастливой женщиной, для которой не было ничего дороже семьи. Ах, если бы они знали, что она продала бы всех их за один-единственный день, на который она могла бы вернуться в прошлое и отговорить себя шестнадцатилетнюю от нескольких поступков, изменивших целую жизнь. Чтобы всё сложилось по-другому. Чтобы у неё никогда не было семерых детей с фамилией Уизли, чтобы никогда не умереть вот так…позорно для неё. Чтобы не играть роль любящей жены, матери и бабушки просто ради того, чтобы больше ничего не потерять. Но она потеряла себя, измучив своё сердце этой игрой и щемящей, невысказанной печалью. Потому что она прожила жизнь зря.

Леандр Уизли сложил свой зонт. Умытая дождём кладбищенская земля ещё долго будет хранить следы людей возле этой свежей могилы. Его рыжая племянница сажала во влажную землю цветы. Он не знал, почему выбрал именно это место…хотя, конечно, он знал, что это за место, но не знал, почему так сильно хочет, чтобы его бабка нашла своё последнее пристанище именно здесь.

Полустёртые буквы на воротах гласили: «Участники войны». Справа налево могилы в самом дальнем углу: Джинни Уизли, Драко Малфой, Пэнси Паркинсон, Леандр Тэвернер, Северус Снейп, Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер. Могила Гарри Поттера в самом центре этого мини-кладбища, расположенного внутри кладбища большого. Вампир, которого Гермиона называла Снейком, никогда не был похоронен. Его тела вообще не нашли. Поэтому на этом кладбище не было плиты с его именем, но Леандр Уизли знал точно: они здесь все, и Гермиона наконец-то с ними…