Ветер Времени (джен)

В Палате Мыслителей стояла гробовая тишина. Экстренное собрание, созванное Гийомом Эспри, было приостановлено. Стражи во главе с учёными-криминалистами обследовали комнату Архимыслителя. Там же, прямо на месте патологоанатом производил полный анализ трупа. Член Палаты Агне Нордстрём, в прошлом патологоанатом и профессор микробиологии, руководил процессом.

Место Главы пустовало. По правую руку от него сидел Гийом Эспри, сложив руки на столе и уставившись в одну точку. Гарри Кларк, что по правую руку от Гийома, а также Томас Стейл, Мандип Валли и Карл Шнайдер напротив тоже молчали. Гийом сразу озвучил свою версию — сердечный приступ, и она всем показалась верной. Не единственно верной, конечно. Каждый перебирал в голове всё, что связано с Ярославом — как часто тот болел, не подводили ли его нервы и разум. Вероятно, возникли и подозрения друг к другу, но пока никто не озвучивал свои версии. Стоило дождаться Агне, чтобы тот вынес вердикт.

Кое-кого не хватало. Томас Стейл смотрел через весь стол на место, где должен сидеть Гельмут Вестейр. Но его нет, а значит неясно его алиби. Мандип же поглядывал на Гийома — ведь и впрямь многое указывало на него! Первый обнаружил тело, моментально созвал собрание, а где он был до этого — неизвестно.

За всё время членства в Палате Мандип лишь раз устанавливал слежку — за своим соседом по правую руку — Томасом Стейлом, но не накопал ничего, что могло бы его скомпрометировать. Поэтому Мандип забросил это дело, решив, что в Палату не попадают люди с корыстными намерениями. В самом деле, существовала негласная аксиома — никто из членов Палаты не хочет занять место Главы. Все осознают ответственность, приходящую с титулом. Пока ты не во главе, ты можешь высказывать мнение, давать советы — и они далеко не всегда окажутся решающими. Последнее слово всегда за Архимыслителем, хотя и тот должен прислушиваться к своим коллегам.

— Где же наш новый коллега? — нарушил тишину Томас Стейл.

— Мне тоже интересно, — оживился Гийом Эспри.

— А меня интересует, где были вы? — обратился к нему Мандип Валли.

— В своей комнате, — парировал Гийом.

Дверь отворилась, и внутрь вошёл Агне Нордстрём.

— Как я и предполагал, мы не сумели смолчать.

— Так каков вердикт?

— Сердечный приступ, — сказал Агне, садясь на своё место, рядом с Гарри Кларком. — Хотя, за столь малое время очень трудно определить точный диагноз. Какие у вас есть предположения?

— Отравление препаратом, имитирующим сердечный приступ, — предположил Гийом Эспри.

— Вы имеете в виду, что кто-то из здесь сидящих совершил акт измены? — поразился Гарри Кларк.

— Из здесь сидящих нет, — отмахнулся Гийом. — Вот только мы сейчас не в полном составе. И не стоит смотреть на меня так, — обратился он к Мандипу Валли. — Вы прекрасно знаете, что Ярослав был для меня другом. Я уверен, что его сердце не могло просто так сдать обороты! С нами нет Гельмута Вестейра, так что, полагаю, он вполне мог совершить убийство и тут же исчезнуть с Блока.

— У него есть алиби, — произнёс Карл Шнайдер. — Он всё время был на корабле Pangaea Ultima 501, производил наблюдение за объектом.

— Каким ещё объектом? — осведомился Гийом Эспри.

— Элиас Кендал, — сказал Мандип. — Парень с Земли, который, предположительно, являет собой второй случай облучения антипротонами и гравиумом одновременно.

— Органическая аномалия времени? — спросил Гийом. — Если всё настолько интересно, почему вы доверили эту миссию дилетанту?

— Это было решение Ярослава.

— Что ж… В таком случае — Гельмуту повезло. С алиби, разумеется. У кого-то ещё есть предположения?

— Я бы посоветовал прекратить прения, — сказал Агне Нордстрём. — Сейчас необходимо избрать нового правителя.

— В неполном составе? — спросил Мандип Валли. — Не стоит ли дождаться Вестейра? Он уже оповещён о собрании и, думаю, скоро будет здесь.

— Можно провести пробное голосование, — предложил Гийом. — Если абсолютное большинство будет за одного члена Палаты, то присутствие Гельмута будет необязательно.

— Хорошо, — сказал Агне. — Голосуем.

Каждый из них открыл панель голосования и выбрал кандидата.

Над столом засветились цифры: четыре человека за Гийома Эспри, один за Мандипа Валли и ещё один за Гельмута Вестейра.

— Большинство за Гийома, — сказал Агне. — Гельмут ничего бы не смог изменить.

Дверь резко распахнулась и со звоном ударилась об стену. Внутрь влетел Гельмут и выкрикнул:

— Стойте! — он наблюдал за происходящим через одинокий кварк, и теперь пребывал в истинном ужасе. — Вы едва не избрали убийцу!

Какое-то время все молчали, ошарашено уставившись на Гельмута. Гийом так и вовсе побледнел.

— Доказательства? — выдал он, едва ворочая языком.

Мандип взглянул на него, и лицо его отражало недоверие. Впрочем, это даже придало Гийому уверенности.

— Я понимаю, что у вас есть алиби, Гельмут, но с какой стати вы обвиняете меня? Вас ведь здесь не было, и даже если допустить, что я могу быть причастен к смерти Ярослава, то видеть это вы точно не могли. Ярослав был моим другом, я бы ни за что не причинил ему вред. Если вы преследуете личные мотивы — это позор для Палаты. Это дискредитирует покойного главу, ведь он доверял вам. Вы будете с позором изгнаны из Палаты.

— Стоит отметить, что вы только что обвинили нового Архимыслителя, — проскрежетал Томас Стейл. — Объяснитесь.

Гельмут в ужасе взирал на Гийома Эспри.

— Ты-таки добился своего…

— На самом деле, нет, — перебил его Агне Нордстрём. — Мы провели пробное голосование, так как были не в полном составе. Так что, не молчите, Гельмут, если у вас есть неопровержимые доказательства. Я поставил предварительный диагноз, но он столь же шаток, сколь и моё доверие к вам.

— Одинокий кварк, — сказал, наконец, Гельмут.

Все обернулись с Гийому. Тот молчал. Грудь часто вздымалась, то ли от ярости, то ли от страха.

— Правилами не запрещено устанавливать слежку за коллегами в рамках Палаты, ведь это гарантирует, что нечестивый кандидат на место Мыслителя никогда не займёт этот пост.

— Мы знаем правила, Гельмут, — сказал Агне. — Продолжайте.

— У меня возникли подозрения ещё в то время, когда я занимал пост урагана. Тогда я и не думал, что займу пост Мыслителя, поэтому корыстных мотивов быть не могло. И я испытывал даже не подозрения, а слабое сомнение. Гийом попросил называть его «мсье Эспри» — вероятно, это могло быть просто шуткой. После этого он выпил таблетки, сказав, что они от простуды, хотя они походили скорее на успокоительное. По большей части, я махнул на это рукой, особенно после добрых слов Ярослава о Гийоме. Но позже, в конце экзамена по выживанию, я заметил, как Гийом отводит в сторонку одного из учёных и о чём-то тихо с ним переговаривается. Подозрения усилились, когда Гийом негативно отнесся к моему вмешательству и не захотел говорить, какое отношение он имеет к тому сотруднику. Тайн, за исключением особо личных, между Мыслителями быть не должно. Тогда я принял решение установить за ним слежку. Полагаю, будет лучше, если вы всё увидите сами. Добавлю лишь, что убийство Архимыслителя — не единственное его преступление.

Гийом не промолвил ни слова. Он сильно побледнел. Казалось, он уже готов бежать, сломя голову — но не делал этого. Ведь он заметил, что Мандип Валли — бывший ураган, долгие годы живший на планете Рекави бок о бок с воскрешёнными динозаврами — неотрывно смотрит на него.

Гельмут достал свой МК, отмотал видео на момент приземления Гийома на Ганимед и кинул изображение на стену. Все Мыслители повернулись и начали смотреть. Гельмут в это время следил за Гийомом.

В Палате словно переменилась атмосфера. Было ощущение, что во всей комнате упала температура, и каждый дюйм стал словно наэлектризован. От видео исходило гнетущее чувство, подпитываемое звуками работы машин, копающихся в мозгу, голосами Гийома и Ярослава, ликованием первого и отчаянием второго.

Кто знает, что могло настолько изменить Гийома Эспри? Откуда взялась алчность и ненависть? Азарт и самолюбование не покидали семью Эспри очень много поколений, но за рамки дозволенного это никогда не выходило. Может, болезнь подкосила Гийома, изменила его принципы и устремления? Заставила его искать решение, лекарство, сметая всё на своём пути, попирая доверие и преданность одних людей и ценность жизни других? Откуда взялось нестерпимое желание занять пост Главы Федерации? Ведь он, как никто другой, понимал, какая большая это ответственность. Что он хотел сделать? Что изменить? Что разрушить?

Эти мысли посетили каждого, кто находился в Палате и видел действия своего коллеги. Даже Гийом — и тот задумался на миг, что наделал. Ненависть посетила каждого, но каждый подавил её. Вот только каждый кирпичик, составляющий отношение коллег к Гийому, вылетел из основания. Мост рухнул.

Видео подошло к концу. Все молчали. Гельмут прошёл вдоль стола и сел. В этот момент Гийом сорвался с места и, едва не выбив дверь, вылетел прочь.

Первым сориентировался Мандип Валли.

— Стражи! Схватить Гийома Эспри!

Вспомнив старые навыки, он сам помчался вслед за убийцей. Гельмут же остался, глядя в какую-то точку на столе.

Внезапно видео сверкнуло и погасло. Гельмут схватился за МК, пытаясь настроить одинокий кварк — но не смог. Кварк был уничтожен. Провожаемый взглядами коллег, Гельмут выскочил в коридор. В Палату вели две двери — одна, главная, прямо напротив места Главы, и та, что по правую руку от него, и самая близкая для Гийома — через неё он и выбежал. Гельмут тут же бросился влево, преодолел коридор, холл и очутился перед дверями в ангарное помещение. Возле дверей стоял Мандип и пытался открыть двери, но те были герметично закрыты — Гийом уже покидал Блок на одном из мини-кораблей.

— Нужно заблокировать доступ к каждому кораблю, — крикнул Мандип. — Тогда он не то что створки не откроет, взлететь не сможет!

Гельмут кинулся к ближайшей панели, и в тот же миг загорелся сигнал открываемых створок.

Гийом уже в космосе.

Гельмут начал набирать алгоритм, чтобы притянуть корабль к гравиумным панелям Блока — но не прошло и секунды, как корабль Гийома исчез. Моментально набрал скорость и ускользнул из поля зрения. Понятное дело, Эспри выбрал самый совершенный корабль из имеющихся.

— Чёрт! — выпалил Гельмут. Его съедало негодование. По словам Элиаса, в другой реальности Гийома поймали. Теперь всё пошло прахом. — Нужно объявить его в розыск по всей Федерации, — уверенно сказал он, уже доставая МК и набирая сообщение. — Немедленно.

— Идём, — произнёс Мандип. — Его поймают. Сколь бы умён он ни был, он человек. А люди ошибаются.

Они вернулись в Палату.

— Я его упустил, — проговорил Мандип.

— Мы его упустили, — поправил его Гельмут.

— Выходит, что и наша система не совершенна, — пробормотал Карл Шнайдер.

— Нет ничего совершенного, — сказал Агне.

— Самое смешное, что мы не можем лишить его поста Мыслителя без Главы, — произнёс Мандип Валли, садясь на своё место. — Нужно провести голосование. На сей раз — не пробное.

— Согласен, — сказал Гарри Кларк. — Садитесь, Гельмут. Без вас мы не начнём.

Гельмут сел и скрестил руки перед собой.

— Я должен извиниться…

— Вы ни в чём не виноваты, Гельмут, — уверил его Мандип. — В любой ситуации виноват лишь тот, кто совершает проступок.

— Или тот, кто толкает его на совершение.

— Вы этого не делали.

— Но я не предотвратил.

— Ни одна сила в мире не способна предвидеть будущее, — сказал Томас Стейл.

— В этом вы ошибаетесь.

— О чём вы?

— Элиас Кендал, — напомнил им Гельмут. — Теперь правила изменились. Таких реальностей, как эта, может быть несколько. В одной из них я прибыл в Блок раньше, и Архимыслитель был жив. А Гийома поймали.

— Как это? — спросил Карл Шнайдер.

— Всё довольно просто. И невероятно в то же время. Одновременно с событиями, происходящими здесь, возле Риверси произошло землетрясение. Вот только виновен в нём был не природный катаклизм. Кое-что другое.

Гельмут достал МК и открыл изображение с камеры корабля. Монстр, удерживаемый в космосе.

Увидев, Мыслители не сдержали эмоций.

— Что это такое?!

— На фото размеры трудно оценить, но величиной эта тварь с половину Риверси.

— Откуда она взялась?!

— Сейчас важно другое. В одной реальности Риверси был разрушен, а эта тварь пропала. Но Архимыслитель был жив, а Гийом Эспри схвачен. В другой же — Элиас вызвал меня, и я с помощью корабля унёс монстра с Земли. Сейчас он на Меркурии. Но сюда я опоздал, и всё обернулось так, как есть сейчас.

Все молчали, переваривая услышанное.

— На самом деле, винить вас не в чём, — произнёс Мандип Валли. — Если всё так, как вы говорите, то в другом случае мы бы потеряли целый город. Великое множество жизней были бы стёрты с лица Земли. И сколько бы мы ни дорожили человеком, который был убит сегодня, одна его жизнь не стоит миллионов. Как бы это ни прозвучало.

— С другой стороны, позже нужно обсудить появление столь огромного существа на планете, которую мы знаем вдоль и поперёк, — сказал Томас Стейл.

— А пока нужно провести голосование, — проговорил Агне и открыл свою панель.

Все проделали то же самое. Гельмут был готов к любому развитию событий. Его Главой всё равно не сделают, да он и сам не стремится. Людям, сидящим вокруг, он всецело доверял. Он выбрал кандидата из имеющихся четырёх (за себя голосовать нельзя) и стал ждать результата.

Над лицами Мыслителей возникли цифры. Двое — за Мандипа Валли, и трое — за Гельмута.

Он не поверил глазам — и ещё минуту смотрел на цифры с открытым ртом. Неужели все, правда, считают, что он достоин этого?

— Мыслитель, — Мандип Валли обращался к Гельмуту. — Займите своё место.

— Мы вверяем вам свой разум и будем следовать по пути вашей мысли, зная, что вы не оступитесь, — произнесли все хором. Все без исключения, даже Томас Стейл, голосовавший за Мандипа. Смирение с неизбежным — ещё одно из качеств членов Палаты.

Ног Гельмута коснулись полы его белоснежного маута, который превратился в длинный плащ.

— Изменить уже ничего нельзя? — спросил он, словно ребёнок, попавший в передрягу.

— Ярослав ошибся в Гийоме, но в вас он не ошибался. Вы не были ему другом, но он верил в вас. Вы прошли долгий путь и теперь — вы достойны. Так примите же свою судьбу! — изрёк Мандип Валли.

— Не зря я голосовал за вас, — проговорил Гельмут.

— Однако большинство отдали свой голос вам.

Гельмут поднялся со стула, прошёл мимо стола на ватных ногах и сел в удобное кресло Архимыслителя.

— Что ж… — он коснулся рукой своей новой панели. — Первым делом я изгоняю Гийома Эспри из Палаты и объявляю его в розыск как особо опасного преступника. — проделав необходимые действия, он поднял голову. — Мандип Валли, прошу вас занять место по правую руку от меня.

Мандип сел на новое место.

— А теперь, — начал Гельмут, судорожно вздохнул и продолжил. — Необходимо отправить группу на Ганимед, чтобы освободить всех телепатов, которых удерживал Гийом Эспри. И ещё — обсудить появление существа и возможную угрозу.

* * *

Соня улетела в Риверси к родным. Она желала как можно больше провести времени с ними, прежде чем улетит на Ньютерру. Вероятно, те удивятся той теплоте, которой она их окружит, а братишка и вовсе будет недоволен, но она им не скажет ни слова о том, что с ними могло произойти. Влад улетел с ней — ему разрешили отлучиться на пару дней. К тому же Соня буквально тащила его с собой. Даже подарила ему поцелуй — после этого он не мог не полететь с ней.

Вероника, Маргарита и Элай сидели в комнате последнего и наслаждались спокойствием. Элай рассказал им в подробностях всё, что должно было случиться, и те пребывали в шоке. Но теперь всё устаканилось, и они играли в видеоигры, словно ничего лучше быть не может. Вероника хотела затащить Элая в Музей Солнца, но он сказал, что уже насмотрелся на андертальпа, и та неохотно отстала. И всё же, чтобы она снова не обиделась, Элай добавил, что с удовольствием сходит завтра. А сегодня нужно отдохнуть.

Прозвучало оповещение, и Элай достал свой МК. Почему-то он ожидал увидеть сообщение от Арианы, ибо эта незнакомка каждый день его донимала. Но это оказалась Соня.

«Долетела! Всё в порядке, только Влад уже начинает бесить — говорит без умолку. Как увидела маму с Максом, так обняла их сразу и не отпускала… И не отпустила бы, если б Макс не заворчал. В общем… Спасибо! Огромное спасибище, что ты есть! За то, что ты сделал, что не остался в стороне! Не важно, сколько времени мы знакомы, ты для меня — настоящий друг! И я не знаю, как ещё тебя отблагодарить… Ты рисковал жизнью, и кто знает…»

Элай не дочитал. Ему хватило и этих слов — на душе стало невообразимо хорошо. Он был из тех людей, кто помогает и не требует ничего взамен. Он просто надеялся, что дальше всё будет хорошо, и ему не потребуется снова применять свою способность. Какой бы крутой она ни была, это только лишний груз. Поэтому он просто взялся за джойстик и продолжил играть.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Фредерик. Элай был готов к этому и постарался переварить отчаяние на его лице. Вот только на сей раз оно оказалось ещё сильнее.

— Мой дед… Он убил Архимыслителя…

У всех выпали джойстики из рук. Экран погас. Элай ошарашено смотрел на Фредерика.

— Как, чёрт возьми?.. — вырвалось у него. — Это…

Он сглотнул.

— Когда Гельмут раскрыл его, — продолжил Фредерик. — Он сбежал. — после взглянул на каждого в комнате. — Ах, да, вы же тут играете. Простите, что потревожил.

И вышел из комнаты.

Вероника побледнела.

— И что теперь?.. — спросила Маргарита.

— Ну… Точно не играть, — проговорил Элай, поднялся на ноги и вышел прочь.

Ему жутко хотелось глотнуть свежего воздуха, поэтому он обрадовался, что ветер на поверхности Марса стих. Он вышел из корпуса, прошёл с десяток метров, остановился и закричал:

— Зачем?!!

Элая трясло. Ему казалось, что мир уходит из-под ног. Он, наивный, решил, что в силах что-то изменить, но оказалось, что всё просто перевернулось вверх дном. Словно судьба, если она вообще существует, обернулась против него.

— Элай!

Он обернулся и увидел Веронику, спешащую к нему. И ощутил какую-то частичку радости в сердце. Она, такая красивая в лучах солнца, шла ему навстречу. Шла, чтобы поддержать. И всё-таки…

— Ника, — произнёс он. — Уйди, пожалуйста.

— Я не оставлю тебя одного! — воскликнула она. — И вообще, хватит уже меня отталкивать…

— Я не понимаю!!! — закричал Элай. — Зачем мне эта способность?! Зачем, если всё обязательно возместится?! Как будто в мире есть некий особый порядок, который нельзя нарушать!

— Это не так! — запротестовала Вероника. — Нет никакого порядка, всё творится само по себе! Это просто случилось!

— Просто?! Да это случилось потому, что я изменил историю! Если бы я не сорвал Гельмута с места, то Гийом не убил бы больше никого, и его бы повязали. А теперь?.. Теперь-то кто знает, что он ещё натворит?

— Ты не виноват!

— Стоп, мне кажется, или ты противоречишь сама себе?

— В смысле?

— То ты говоришь, что порядка нет, а значит, судьба ни в чём не виновата, то заявляешь, что я не виноват! — это был просто чудовищный бред, но желание уколоть всех, кто рядом смешалось в Элиасе с чувством вины.

— Я… не… Почему ты на меня кричишь? — кажется, Вероника готова была расплакаться.

— Я не знаю! Может, это побочный эффект перемотки повторяется, я ж не один путешествовал?! А может, это чёртов мир, который сделал меня таким, не спросив у меня, хочу ли я этого?!

— Не надо…

— И вообще, я тебе сразу сказал — лучше уйди! Но ты не послушала…

— Знаешь что?! — перебила его Вероника. Слёз в голосе больше не было, а глаза горели огнём. — Ты меня достал!!!

И вдруг прильнула к его губам. Элая итак лихорадило, но это потрясло его больше всего. Он хотел отстраниться, но не мог сдвинуться с места. Вероника не отпускала его. Он чувствовал вкус её губ…

Всё вдруг стало совсем не важно. Чёрт с ним, со временем… Он итак потратил его слишком много — сколько его ни перематывай. Вёл себя, как идиот, непроизвольно отталкивая Веронику от себя, хотя сам был от неё без ума. Просто без ума…

Элай закрыл глаза и обнял Нику, продолжая целовать.

Поднялся лёгкий ветерок, завыли сирены, что означало — нужно вернуться в помещение. Но они не замечали этого. Всё потеряло значение.