Луч во тьме (гет)

Янис Эглитис, или просто Янни, в который раз пригладил светлые волосы, проверяя, не вылез ли опять тот ужасный хохолок на чёлке. Папа говорил, что это пройдёт с возрастом, но Янни ведь уже 16 лет, что по сути своей не так уж и мало. Кажется, он скорее облысеет от старости, как отец, чем дождётся, пока строптивый хохолок сам ляжет как надо. Но дело, конечно, было не только в нём. Отвратительный прыщ вылез как раз в том месте лба, которое невозможно было прикрыть волосами, а после того, как Янни его выдавил, на том же месте разрослось жуткое красное пятно, которое вот уже целых пять минут и тридцать две секунды не хотело сходить. Так, самая счастливая ночь в жизни Янни норовила превратиться в настоящий провал.

Сирена, его мечта, занимала все мысли Эглитиса ещё с третьего курса, когда их поставили в пару на Травологии. Раньше от его неуклюжих ухаживаний она только кривила своё прекрасное личико, обрамлённое тёмно-рыжими локонами. А сегодня с утра, сразу после завтрака, сама подошла к нему и предложила встретиться ночью в Хогсмиде!

Янни тогда отстал от Бена, потому что помогал первокурснице Мелли поднять её учебники. А Сирена присела рядом, чарующе улыбаясь, и отдала девочке последний отлетевший далеко свиток. Затем произошло уже что-то заоблачное — Сирена первая поздоровалась с Янни и аккуратно поманила его за собой.

Они стояли у окошка в укромном тупиковом повороте, где студенты частенько обсуждали вещи, не предназначенные для чужих ушей.

— Янни, — тихо прошептала Сирена в самое его ухо, вызывая невыносимый трепет во всём теле шестикурсника, включая даже пальцы ног, которые сжались в великоватых ботинках, купленных на вырост, — приходи сегодня в Хогсмид в полночь.

— З-зачем? — конфузно пролепетал Янни, чувствуя, что заливается краской. Нет, краснеть нельзя, от этого лицо пойдёт пятнами, а уши вообще предательски засияют.

Сирена лишь таинственно опустила глаза, отряхивая с рукава мантии Эглитиса, невидимую пылинку.

— А зачем туда обычно сбегают ночью? — она изящно изогнула бровь, сверкнув из-под подкрашенных ресниц глазами цвета молочного шоколада, с крапинками-изюминками.

— Но сейчас же з-запрещены даже обычные походы в Хогсмид! — воскликнул Янни. — Там может быть опасно. Мы не можем покидать замок!

Самое прекрасное создание во всём волшебном мире нахмурилось, отходя на целых три шага от Янни. В этот момент Эглитису показалось, что между ними затрещала земля, разрушаясь в настоящую пропасть. Он испуганно подался вперёд, не желая упускать своё сокровище.

— Что, испугался? — со вздохом протянула Сирена. Её восхитительные глаза наполнились разочарованием. — Я не думала, что ты трус.

Сирена укоризненно покачала головой, медленной пыткой отворачиваясь от отчаянно застывшего Янни.

— Не подходи ко мне больше, Эглитис. И даже к двери в нашу гостиную не приближайся, — те самые губы, которые так улыбались гнусному придурку Паркинсону, презрительно сжались. — Я же знаю, что ты не просто провожаешь вашего второкурсника на встречу с Мелли, а надеешься столкнуться со мной. Так вот, я запрещаю тебе это делать.

Сердце Янни сжалось от ужаса. Почему он начал нести всякую ерунду, вместо того, чтобы просто согласиться? Это ведь совсем несложно, сказать «да»! И не ты ли уверял, что готов ради неё на всё? Тупоголовый тролль!

— Нет, Сирена, постой! — взмолился Янни. Ещё можно всё исправить! — Я приду, обязательно приду, слышишь? Если ты, действительно, зовёшь, то я...

— Тшшш, — её тонкий пальчик, украшенный причудливым фамильным перстнем, легонько коснулся его губ. — Ни слова больше. Я верю только поступкам.

И в эту самую секунду мир буквально вспыхнул миллионом огней, словно все звёзды взорвались, празднуя триумф Янни — на его щеке запечатлела поцелуй самая прекрасная в мире волшебница.

— Я буду ждать, — шепнула Сирена, тут же скрываясь за поворотом. — У Воющей Хижины в полночь!

Янни был настолько поражён неожиданно обрушившимся на него подарком судьбы, что не смог ответить даже простое «Я тоже!», за что корил себя до сих пор. Но даже несмотря на этот прискорбный факт, во всей Вселенной сейчас было не сыскать более счастливого человека, чем Янис Эглитис, студент шестого курса факультета Пуффендуй.

Мама говорила ему даже перестать смотреть в сторону чистокровной слизеринки, что девушка с фамилией Забини никогда не будет вместе с Эглитисом, сыном полукровной волшебницы и маггла, которого и в его мире не очень-то уважают. Эмигрант из Латвии, сантехник, от которого Янни к тому же унаследовал оттопыренные уши, которые краснели ещё сильнее, чем щёки, что едва ли не светились. И как такой, как Янни, мог влюбиться в истинное совершенство? Но фортуна, казалось, вообще не знавшая семью Эглитисов, наконец, улыбнулась Янни, озаряя его круглое лицо следами помады цвета вишнёвого сока, смешанного с пломбиром.

— На, держи, — лёгкий удар под локоть выдернул Янни из сладостных воспоминаний. Оказалось, это Бен запустил в него флакончиком какого-то зелья. — Я одолжил у Патрика. Это точно надолго приструнит твою чёлку, но выглядеть она будет, словно ты её неделю не мыл.

Обрадовавшийся было Янни встал перед весьма нелёгкой дилеммой. Оставить всё как есть, или пусть чёлка будет гладкая, но жирная?

— Мерлин, Эглитис, — проворчала Хоуп. — На улице темно, хоть глаз выколи. Она не разглядит, даже если ты лысым явишься.

Янни насупился.

— Сирена — разглядит, — упрямо ответил он. — А что если она меня и видеть не захочет с грязной шевелюрой?

Хоуп закатила глаза.

— Если ты ей действительно важен, то она будет рада тебе любому. А нет, так даже в костюме с обложки Маг'с Хелс ты ей даром не нужен, — она пнула носком туфли угол соседнего кресла. — И скорее всего так и есть. Ну не бывает так, что вначале рожу кисло кривит, а потом сама на шею вешается.

— Хоуп! — воскликнул Янни, но девушка только продолжила наседать:

— Я не удивлюсь, если ты заявишься в условленное место, а там вместо твоей рыжей пассии тебя поджидают Паркинсон и его дружки, чтобы хорошенько отмутузить твою лопоухую головушку, — Хоуп гневно встряхнула русыми волосами, а затем резко поднялась с кресла. — И, знаешь, Эглитис, они правильно сделают!

Она выбежала из гостиной в сторону своей спальни.

Бен растерянно разрывался между Янни и Хоуп, но затем вздохнул и похлопал друга по плечу.

— Ну не понимает она, что ты влюблён. Я бы на твоём месте тоже пошёл бы. Даже зная, что там будет десять Паркинсонов. Просто до последнего надеялся бы, что мне сказали правду. Удачи тебе, Янни. И всё-таки замажь свои лохмы, а то получится, что я зря целую эпопею с добычей драгоценного зелья устроил.

Эглитис послушно плюхнул себе на проклятый хохолок целую горсть зелья, по крайне мере столько, сколько смог выдавить на ладонь за раз, и старательно размазал.

Хохолок прилип ко лбу, а в глаза чуть было не затекла струйка чудодейственного средства. Янни поспешно вытер веки рукой, забывая, что пальцы буквально вымазаны зельем и тут же зашипел от жуткого жжения в глазу.

— Помогите, кто-нибудь! Горю!

Бен и кто-то ещё из подоспевших сокурсников моментально подхватили Эглитиса под руки и потащили в ванную — окунать в раковину.

Отмывшийся Янни печально взглянул на себя в зеркало. Единственная парадная рубашка, которую он тайком от родителей притащил в замок, была безнадёжно заляпана болотно-зелёными разводами. Эглитис тяжело вздохнул. Его не столько пугал грядущий выговор, сколько удручало, что ему теперь нечего на свидание с красавицей-Сиреной.

«Всё кончено, — подумал Янни. — Сначала прыщ, теперь ещё и рубашка, словно сама судьба противится тому, чтобы я встречался с моей феей».

— Я никуда не пойду, — трагически произнёс Эглитис. — Только опозорюсь.

— Эй, — Бен встряхнул бесконечно несчастного друга. — Мы тебя вроде о раковину не били. Ты серьёзно отказываешься от свидания с девушкой твоей мечты? Представь, если она придёт и будет тебя там ждать, а ты так и не появишься? После такого тебе точно ничего не светит.

Янни испуганно заморгал.

— Ты чертовски прав! Мне срочно нужно выходить! А вдруг она случайно придёт чуть пораньше? Уже почти четверть одиннадцатого! — он было рванулся вперёд, но тут же сконфуженно остановился. — Бен, может, ты одолжишь мне мне свою рубашку?

Тот рассмеялся, а затем повернул друга к зеркалу.

— Ты посмотри, волосы совсем не торчат!

И правда, хохолок, обыкновенно топорщившийся даже намокшим, смирно свисал со лба.

— Такого красавца просто нельзя не поцеловать, — авторитетно заметил Бен. — Ладно, я за рубашкой!

— Она меня уже поцеловала, — прошептал Янни, прикасаясь пальцами к тому месту на щеке, которого коснулись губы Сирены.

— А что ты ей будешь презентовать? — крикнул Бен из спальни. — Иди сюда, будем примерять!

Янни заклинанием высушил волосы, убедился в том, что чёлка осталась безжизненно висеть, и, довольный, побежал в комнату.

— Я попросил эльфов испечь небольшой шоколадный тортик, — смущённо поделился Эглитис.

Бен выронил все вещи из рук на пол и захохотал.

— Тортик? Ну ты даёшь, дружище! Если ты мне покажешь хоть одну слизеринку, которая поведётся на такое, клянусь Мерлином, уйду в маггловский монастырь! — Бен кинул одной рубашкой в Янни. — Ей бы какую блестючую побрякушку или вроде того. А вкусняшки по достоинству сможет оценить разве что наша Хоуп. Я не к тому, что она хуже. Она скорее настоящее, живое сокровище, а не эта ледяная принцесса.

— Но люблю я именно Сирену! — в сердцах воскликнул Янни и тут же густо покраснел.

— Любовь зла, — философски протянул Бен. — Сирена Эглитис... красиво звучит, между прочим.

— Звучало бы, — пробурчал Янни, застёгивая пуговицы немного тесноватой рубашки. — Если бы существовал древний и богатый род Эглитисов.

«Но как у рода может быть такая дурацкая фамилия? Да к тому же ещё и латышская. Она среди магглов и то обидная».

— Спасибо за рубашку, Бен, — обречённо вздохнул Янни. — Мне пора идти.

— Дружище, — окликнул его Бен у самого порога. — Улыбнись! Всё же не в Азкабан садишься, а на свидание выдвигаешься.

Янни смущённо растянул губы, чувствуя, что уши снова предательски горят. Всё-таки хорошо, что они встречаются ночью. Не так видно всю эту красноту.

Янни, окончательно наряженный, оглядел себя со всех сторон и вопросительно уставился на Бена.

— Красавчик, — тот поднял большие пальцы вверх. — Помнишь, как удобнее выбраться?

Янни кивнул.

— Тогда жду от тебя с утра подробный отчёт, — помахал рукой Бен. — Эссе минимум на три свитка!

Янни рассмеялся и скрылся за дверью. Как же всё-таки ему везёт последнее время! Вчера Эглитис не успел дописать длиннющее эссе по Зельям, а сегодня таинственным образом исчез новый преподаватель как раз этого предмета. Патрик, кажется, видел, как он выходил из замка после обеда, но с тех пор он как сквозь землю провалился. Говорят, завтра повесят новое расписание. Может, и с Чарами так повезёт?

* * *

На улице Янни очень скоро пожалел, что не надел на рубашку жилет, любовно связанный мамой. Но кто же на свидание ходит в вязаных жилетах? И как только все эти роковые красавцы умудряются не мёрзнуть! Мантия была и так слишком тонкая для октябрьской ночи, а её полы то и дело поднимались от порывов ледяного ветра. Брюки хоть и спасали положение, но тепла и комфорта особенно не приносили. Окончательно усугублял положение Эглитиса тот факт, что он, пока вслепую пытался пробраться из замка до дороги до Хогсмида, вляпался в лужу, и теперь в левом ботинке хлюпала, перекатываясь, противная холодная жижа. В общем, плачевное положение дел никак не сходилось с романтическими фантазиями Янни относительно подобных похождений.

«Как же там Сирена? — обеспокоенно подумал Эглитис, наконец, решаясь использовать «Люмос». — Она же совсем законечеет».

Использовать согревающие чары было нельзя, в текущем военном положении каждое заклинание использованное в самом Хогвартсе после наступления комендантского часа отслеживалось и непременно направлялось лично Дамблдору. А колдовство несовершеннолетнего волшебника в Хогсмиде отследили бы уже в Министерстве. А ведь раньше закрывали глаза! Вообще все эти меры предосторожности не столько защищали, сколько мешали нормально жить. По крайней мере, по общему мнению студентов.

Он брёл уже целую вечность, постукивая зубами в ритм к шагам. Да, только настоящая любовь может заставить человека пройти такой нелёгкий маршрут, вместо того, чтобы нежиться в тёплой кровати родной гостиной.

Наконец, вблизи показались окраины Хогсмида. Из дома, находящегося чуть левее от Сладкого Королевства что-то дымилось, поэтому Янни благоразумно сделал небольшой крюк, обходя подозрительное место. Ещё не хватало попасться на глаза мракоборцам, которые здесь засели. Кого они караулят? Лучше бы следили за домами семей магглорождённых студентов, ну и таких, как Янни.

Эглитис прошмыгнул к Воющей Хижине, укрываясь среди заколоченных построек. Там уже виднелся женский силуэт.

«Сирена! — ахнул Янни, замирая. — Пришла! Это не сон!»

Сбросив оцепенение, он ринулся было к ней, но неожиданно сзади раздался громкий крик.

— Янни, стой! Это Пожиратели Смерти!

Возглас перешёл в вопль боли.

Эглитис ошарашенно обернулся. Высокая фигура в мантии и блеснувшей в свете убывающей луны маске тащила Хоуп, которая вытаращенными глазами уставилась на Янни. Шестикурсник быстро перевёл взгляд на Сирену.

— Беги! — завопил Янни. — Сирена, спасайся!

Фигура медленно повернулась к нему, взмахивая слишком пышной для Забини шевелюрой. Затем, возле неё мелькнула алая вспышка, и из кармана Янни вылетела палочка, стремительно направляясь прямо в руки девушки.

— Так это ты тот мелкий поганый грязнокровка, который таскается за Сиреной? — немного хриплый низкий женский голос, тоже очевидно принадлежал другому человеку.

Янни испуганно попятился.

— Петрификус Тоталус! — воскликнула Пожирательница, и Эглитис рухнул на землю. — Карпе Ретрактум!

Обездвиженное тело Янни послушно поднялось в воздух и подлетело к ногам женщины. Она помахала перед ним его же палочкой, а затем с усмешкой переломила её пополам и небрежно отбросила в траву.

— Кого ты там припёр, муженёк?

Мужчина, удерживающий Хоуп, встряхнул девушку за плечи.

— Девчонка что-то вынюхивала вон за тем домом.

— Да? — вскинула брови Пожирательница. — Как интересно! А ну-ка поднеси её поближе.

Янни с ужасом наблюдал, как мужчина тащит упирающуюся Хоуп, но Эглитис не мог даже пошевелиться.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Пожирательница.

— Провались ты! — прошипела Хоуп.

— Как некрасиво, — с приторной укоризной произнесла женщина и тут же встрепенулась. — Заткнись!

Она наставила палочку на девочку и та, запрокинув голову, резко схватилась за горло. Пожирательница резко развернулась к Эглитису:

— Как её зовут, Янни?

Тяжело шевеля окаменелыми губами, он прохрипел:

— Хоуп. Хоуп Гринблюк. Только не трогайте её, п-пожалуйста.

— Не трогать? — женщина сочувственно поджала губу. — Хорошо.

Она послушно опустила палочку, но затем резко вскинула её вновь.

— Авада Кедавра! — мелькнула зелёная вспышка заклинания, и Хоуп обвисла на руках Пожирателя.

Женщина гневно сверкнула глазами, обращаясь к Янни.

— Ты кому посмел указывать, мерзкий грязнокровный слизняк? — она приготовилась выкрикнуть очередное заклинание. Янни сжался настолько, насколько это было возможно, ожидая боли, но его мучительницу отвлекли.

— Нам же говорили убить только мальчишку! — неуверенно возразил второй Пожиратель.

Женщина закатила глаза.

— Господин будет только рад! — она гневно нахмурилась, нервно покручивая свою палочку в пальцах. — Или ты так и не понял, зачем нам поручили это задание?

Эглитис, почувствовав, что чары больше не сковывают его мышцы, попытался кинуться к Хоуп, но вместе с резкой волной боли его вначале отшвырнуло в сторону, а затем вернуло на место.

— Далеко собрался? — взвизгнула Пожирательница. — Круцио!

Янни зажмурился, чтобы не видеть приближающийся красный луч.