В круге страха (джен)

Три дня пролетели незаметно, а Леферия так и не успела сделать всего, что собиралась.

Она приготовила побольше основы для ядов и разлила по бутылям. Запаслась впрок эликсиром остроумия. Необходимость в нем показалась особенно острой, когда стражник-надзиратель по имени Парат обмолвился, что в Геолисе множество разных стран, языков и диалектов. А заклинаний для быстрого овладения чужими языками не существовало.

Но она так и не встретилась с Фелдом, ни о чем его не предупредила, даже не поговорила с ним. И не выкроила свободную минуту, чтобы не спеша выпить горячего звидта с пирожками. А так хотелось! После тюремных харчей, после безвкусного пюре из непонятно чего и воды…

Сумка была собрана, вещи готовы. Но Леферия не спешила звать Парата и сообщать, что отправляется в путь. Она вошла в лабораторию, прибралась на десятке разнокалиберных столов, выстроенных квадратом вдоль стен, вычистила светильники. Потом не спеша заварила звидт по всем правилам, помешивая деревянной палочкой и снимая серую накипь; остудила, добавила туда эликсир остроумия и еще пару хороших средств… Хороших для того, что она намеревалась провернуть.

Затем Леферия села за свой любимый стол у окна и задумалась.

С Фелдом связываться нельзя. Разговор через эфир могут перехватить. У императора хватает магов-умельцев, способных оперировать нижними и даже средними уровнями эфира, добавлять туда информацию и перехватывать чужую. Да и Фелда не нужно предупреждать, по утрам он обычно дома.

А ругани в свой адрес она еще наслушается. В Геолисе будет время.

Звидт закончился. Леферия выскребла со дна пиалы сладкую гущу, облизала ложечку и решительно встала.

* * *

— Здесь — рычаг ускорения, здесь — тормоза, здесь — управление высотой. Задаете траекторию на плоскости вот так, — Парат взял руку Леферии и поводил по широкой плоской панели перед пилотским местом, похожей на стол. — Ключ направления одноразовый. Поднимите капсулу в воздух, потом вставьте его сюда белой стороной к себе, — он показал пальцем на крайнюю из ряда прорезей в углу панели. — Дальше он перехватит управление и вынесет капсулу туда, где нужно войти в Геолис. В полете вам может казаться, что мир вращается, что вы летите вниз головой и так далее. Ничего не предпринимайте. Ключ программировали лучшие эфирные специалисты. Если даже вам покажется, что что-то идет не так…

Леферия слушала, мерно кивая. Она умела управлять гидровоздушными капсулами. Освоила эту премудрость еще в детстве, когда более отчаянная старшая сестра подговорила ее угнать отцовский транспорт… Потом Ринеон пытался учить ее. Своим признанием, что учить не нужно, Леферия, кажется, сбила ему тогда добрую часть романтического настроя…

Она отогнала воспоминания о Ринеоне и уставилась на стражника с крыльца. Капсула возвышалась у крыльца большой прозрачной пулей, Парат приплясывал в кабине, объясняя и размахивая руками.

Пришло время воспользоваться уроками сестренки.

— Благодарю, я все поняла, — сказала Леферия. Парат выскочил из капсулы, Леферия заняла место пилота. Закрыла дверцы, подняла капсулу в воздух, занесла над прорезью руку с ключом…

И резко мазнула второй рукой по панели.

Капсула послушно развернулась и пулей унеслась к Кольцевым кварталам. Отличная оказалась машина — повиновалась каждому движению, легко набирала высоту и скорость… Жаль, что не получится просто насладиться полетом. Леферия лишь теперь поняла, как ей этого недоставало. И почему было не купить себе такую игрушку, когда еще все было в порядке и над душой не маячил Анакат с его наказаниями?

Парат скрылся из виду. Стена-Геолис тоже. Кольцевые кварталы — раскидистые каркасы в форме деревьев, вместо листьев у которых крепились отдельные небольшие дома — уже замаячили в отдалении. Видно их было через полгорода, они опоясывали центральный район, точно стенки кратера. Домики выглядели совершенно одинаковыми, отличаясь лишь пятнами занавесок-мембран, но Леферия хорошо помнила, где жил Фелд.

Она резко свернула вправо, по дуге пролетела мимо доброй сотни «деревьев» — скорость капсула развивала невероятную! — и остановилась. Теперь нужно было пошевеливаться. Человека, стоящего на месте, легко выследить через эфир. А если Анакат успеет пресечь ее авантюру…

Леферия бросила капсулу чуть вперед, и другая капсула — чуть поменьше и попроще, прикрепленная у специального балкона, — с лязгом отлетела и стала медленно оседать к земле в густом гидровоздухе. Дверь балкончика распахнулась. Одновременно Леферия открыла дверцу капсулы.

— Ты что здесь делаешь? — прошипел Фелд. Одет он был уже по-рабочему, видно, собирался уходить.

— Прыгай сюда! — она похлопала по боковому сиденью. — Быстро! Они шантажировали меня тобой, и они убьют тебя, если у меня что-то не получится, а я…

Над головой начала ткаться эфирная проекция. Без проектора! Значит, Анакат задействовал мастеров не ниже третьего уровня, и они уже выследили ее. Хорошо, если эта проекция предназначена только для увещеваний…

— А ты решила, что я домашнее животное, которое можно забрать с собой в корзинке, — ядовито прокомментировал Фелд. Проклятье, с ним вообще не следовало разговаривать, нужно было просто стукнуть по голове и утащить! — Меня не волнует, чем тебя шантажируют! С этими трудностями справляйся, пожалуйста, сама!

Он сделал шаг назад, к двери. Леферия поняла, что так ничего не добьется. Она рывком перескочила через пассажирское сиденье и выбралась на балкон.

— А что тебя могут на самом деле убить, тебя тоже не волнует?

— Не убьют. Чем тогда тебя шантажировать?

— Я дала клятву, забыл? Ты сам это видел!

— Я видел только твою беседу с императором. Но напоминаю, что клятвы и их последствия — не моя специализация…

— Естественно! Особенно клятвы перед Эфирными Судиями! Я поклялась довести дело до конца, но если император решит, что я плохо стараюсь, то тебя прихлопнут в назидание, а мне скинут с монаршего плеча какого-нибудь захудалого адвокатишку, если я когда-нибудь вернусь в Хадрат! Фелд, прекрати упираться и пойдем!

— Твои личные неприятности… — начал тот, явно собираясь изречь тираду в духе предыдущих. Леферия вздохнула. Ладно, потом он еще будет ей благодарен. Жаль, что с утра не приняла эликсир прозрения и теперь не чувствовала энергопотоков, придется по старинке.

Она схватила Фелда за плечо и повела руку выше, к уязвимой точке над ключицей. Адвокат отшатнулся, умело уходя от контакта, но опоздал. Леферия уже вжала палец в кожу. Фелд пошатнулся. Леферия дернула его на себя как раз в тот момент, когда у него подогнулись ноги. Удержать его она бы не смогла. Но в движении, по инерции, рухнула на сиденье, таща Фелда за собой. Капсула покачнулась, проваливаясь в воздушную яму. Вот как всегда! Леферия чуть не вывалилась наружу, ноги Фелда мешали закрыть дверцу. Наконец она кое-как выбралась из-под него, оставляя полубесчувственное тело на пассажирском сиденье, и завладела панелью управления.

— Что вы вытворяете? — раздался над головой гневный надтреснутый тенорок Анаката.

— Все в порядке, ваша светлость, я отправляюсь выполнять ваше поручение, — мирно ответила Леферия, переведя дух. Дверца защелкнулась, и ключ скользнул в нужную прорезь.

— Оставьте адвоката в покое, или я вышлю за вами перехватчики! — взревел Анакат, но капсула уже развернулась и стрелой метнулась к Геолису.

«Уже не вышлешь», — подумала Леферия. Странно, почему он не приставил к Фелду охрану? Не ожидал, что Леферия решится его похитить? А если бы адвокат сбежал сам? Впрочем, с него тоже могли взять клятву.

Надо было ввести его в беспамятство посильнее. Чего доброго, клятва сочтет, что он не выполнил свое обязательство, и испепелит его, едва он откроет глаза.

А капсула неслась вперед. Леферия отвела взгляд от Фелда и вздрогнула. Геолис закрывал уже все небо. Лишь если опустить голову, то сквозь прозрачное днище можно было рассмотреть смазанные пятна окраин — даже не отдельные дома и улицы. Мелькали голубоватые разводы — это тротуары, мощеные бирюзой и ларимаром, и желтовато-рыжие — песчаные грунты, и зелень…

Потом мир опрокинулся. Леферия тихо взвизгнула. И ведь ее предупреждали! Но одно дело — услышать, а другое — ощутить на своей шкуре. Это чувство, когда ты теряешь вес, желудок подпрыгивает к горлу, и ты то ли летишь, то ли падаешь, то ли висишь вниз головой… Тифонус!

Она машинально вцепилась в поручни, но ощущения остались просто ощущениями: кабина не переворачивалась. Значит… переворачивался мир!

Голос Анаката исчез, как отрезанный. Сначала Леферия обрадовалась, но потом… Выходит, это все правда! В Геолисе не действуют трансцендентные законы, общие для Хадрата, Тарамма, Фитских островов, для вечно меняющихся государств-однодневок Маппальского континента… Нет эфира — нет связи, и не заработают проекторы, и не заглянешь в дозволенные к просмотру книги императорской библиотеки, и не задашь вопрос любому из лекарей, механиков, адвокатов — всех специалистов, которые по доброте душевной каждый день выделяют часть своего времени, чтобы помогать тем, кто знает меньше. И нет связи с Эфирными Судиями… Связи с ними нет, но преступления все равно наказываются?

При этой мысли Леферия почему-то успокоилась. Все же Судии оставались всемогущими. Просто их нет в Геолисе, они там не показываются. Вероятно, потому, что его обитатели погрязли в пороках так, что не помогут никакие наказания.

…Капсула парила над густыми серыми тучами. В редких просветах виднелись то ковры темной зелени, то пестро-серое колючее месиво городов. Леферия оглянулась — и увидела за спиной бирюзово-желтую стену в таких же разноцветных пятнах и золотых россыпях там, где в городах уже зажигался свет. Ее родина. Хадрат и…

Наверное, теперь нужно будет выдумать общее название для ее мира. Такое же, как дали Геолису. Раньше это никому не приходило в голову — все знали, что мир один.

Капсула достигла какой-то заранее вложенной в программу точки, нацелилась острым носом в тучу и нырнула вниз. Леферия вдруг обратила внимание, что Фелд давно пришел в себя. Сидит, выпрямившись, смотрит вокруг, а глаза мечут молнии.

Она хотела что-то сказать, но в этот момент гладкость полета нарушилась.

Капсула чихнула невидимым двигателем. Взревела. Выпустила крылья, о существовании которых Леферия до сих пор не догадывалась. И начала падать.

Что? И теперь все идет, как надо? Как говорил Парат?

Тифонус! Просто Парат не сидел в кабине, разом растерявшей всю безопасность! Леферия вскрикнула, когда капсулу мотнуло, и голову швырнуло на спинку сиденья. Наверное, удивительно, что шея не оторвалась! Капсула кувыркнулась. Внутренности у Леферии снова подпрыгнули к горлу, но на этот раз и она сама чуть не вывалилась из кресла. Чуть овладев собой, вцепилась в рычаги. Поймала момент, когда капсула снова повернулась книзу шасси, и попыталась стабилизировать полет. Безнадежно… почти. Ничего не помогало. Разве что кувыркаться перестали и снижаться начали чуть медленнее. А может, это только показалось. Капсула словно стала тяжелее в десять раз. Может, не стоило тащить Фелда, траектория рассчитывалась на одного человека? Но Леферия еще ни разу не слышала, чтобы капсулы стандартной грузоподъемности летали хуже, если кроме пилота внутри был кто-то еще. Четыре сиденья — стандартная грузоподъемность, так с какой стати?..

Потом она заметила еще кое-что. Стекло-гель корпуса затуманилось. Казалось, оно покрыто разводами, неверными и переливающимися, искажающими предметы, как… Как вода!

Что случилось с гидровоздухом?

На бреющем полете, но уже не кувыркаясь, капсула пронеслась над зелеными кронами и провалилась в ветви. Те оказались неожиданно жесткими. В Хадрате любая крона смялась бы, как мокрая ткань, от такого веса. Эти же трещали и ломались, но смягчили падение. На землю капсула рухнула почти безопасно. Леферию лишь слегка бросило вперед, она приложилась грудью о панель управления, и наступила тишина.

В тишине что-то слабо шелестело по корпусу капсулы.

— А теперь, — ледяным тоном сказал Фелд, — объясни, пожалуйста, с какой целью ты выдернула меня в этот мир.

Леферия тяжело вздохнула. Нет, она давно знала, что характер у ее адвоката — не мед. На это нужно было просто не обращать внимания. Общаться с Фелдом так, будто он проявлял приветливость, а не застегивался на все пуговицы и изображал официальную статую. Подход давал плоды — «вы» давно сменилось дружеским «ты», а пару раз Леферия с адвокатом даже выбрались погулять в Увеселительный Квартал. И Фелд смеялся и шутил с ней, как нормальный человек. Но сейчас, похоже, привычного обращения могло не хватить, чтобы его умаслить.

Леферия посмотрела в красивое лощеное лицо с недовольно поджатыми губами.

— Я же говорила. Анакат заставил меня дать клятву и шантажировал…

— Это я понял. Что именно ты поклялась сделать?

— Отравить кое-какое производство и его кураторов… Проклятье, мы же должны были приземлиться в месте, где нас ждал бы провожатый! И где теперь его искать?

— Поподробнее, пожалуйста, с самого начала, — неумолимо допытывался Фелд. — По всей видимости, я буду вынужден тебе помогать. Хотелось бы точно знать, в чем.

Леферия спрятала торжествующую усмешку. Вот так-то, ваша светлость Анакат Великий! Сначала нужно располагать к себе людей, а потом ставить в безвыходное положение, тогда они сами согласятся помочь. А то придумал, видите ли — угрозы да шантаж… Впрочем, чего ждать от правителя, узурпировавшего власть?

— Сейчас расскажу. Давай выйдем и осмотримся, — ответила она. — Я хочу понять, куда мы попали и что с капсулой.

Стоило открыть дверцу, донесся странный гул. Изумленно прислушиваясь, Леферия не сразу заметила, что дверца плохо открывается — покорежило тонкий механизм… Неужели они будут лишены такого удобного транспорта?

А гул не ослабевал. Он висел над лесом какой-то осязаемой ватной пеленой. Он проникал во все уголки, от него было не скрыться, ни заткнув уши, ни нырнув в кусты… Да и глупо это — скрыться в кустах от звука. Леферия все прекрасно понимала, но сводящая с ума монотонность и тембр звука заставляли метаться, как в лихорадке. Она усилием воли выпрямилась. Посмотрела на Фелда — тот, болезненно кривясь и встряхивая головой, изучал растрескавшийся хвост капсулы. Был и хвост, оказывается. В последние мгновения полета капсула стала похожа на большую прозрачную птицу. И теперь казалась живым существом с подбитыми крыльями, умирающим на земле.

Сверху по-прежнему лилась вода. Впечатление было такое, словно кто-то включил гигантский душ на все небо. Занятая отвратительными ощущениями от гула, Леферия не сразу поняла, что гидровоздуха нет. А ведь Анакат говорил, что в Геолисе теперь хадратский гидровоздух! Но дышать было легко, как в императорском дворце или в богатых домах, где ставили фильтры. И с неба все капала и капала вода… Что за странная химическая реакция?

— Капсула упала, потому что гидровоздуха нет! — прокричала Леферия Фелду, пытаясь перекрыть гул. — Мы здесь летать на ней не сможем!

Тот кивнул и взглядом указал на дверцу. Потом сделал жест рукой — заходи. И правильно, потому что разговаривать в таком шуме было все равно невозможно.

Гул разбился на отдельные удары, рождающие дробное эхо. Стало, кажется, полегче. Удары чем-то напоминали музыку. Точнее, один ритм, без мелодии. Леферия немного послушала, потом нырнула в капсулу.

— Ее можно починить?

— Я не специалист по ремонту транспорта, смею напомнить, — церемонно сообщил Фелд. — Я в этом понимаю не больше тебя. Но, кажется, нельзя. Распределительный вал треснул пополам. Разве что мы найдем здесь подходящие запчасти…

— Найти бы для начала здесь хоть что-нибудь живое, — проворчала Леферия и наудачу попробовала запустить бортовые системы.

Что-то ободряюще загудело. Ручная панель едва заметно вспыхнула голубовато-молочным сиянием. Леферия дернула за рычаг взлета — никакого результата. Наверное, включилась только подсветка, работавшая отдельно, ведь двигатель безнадежно испорчен…

Она достала из прорези ключ и повертела в руках. Пластинка ни о чем не говорила. Там не было ни надписей, ни схем. Только прозрачное кристаллическое покрытие, которое заряжали эфирные специалисты. Она вставила ключ обратно и склонилась ниже, к проектору, который окаймлял панель управления. Его прозрачная полоска тоже слегка мерцала.

— Что ты хочешь сделать? — спросил Фелд, заглядывая через плечо.

— Поискать координаты, которые сюда заложены. Понять, где мы должны были приземлиться и как туда добраться. — Леферия отыскала навигационные сканеры, но тут ее постигло разочарование. Она ни разу еще не пользовалась заранее запрограммированными маршрутными ключами. И с досадой выругалась, увидев, что проекция анализа осталась девственно-чистой. Что бы ни записали на эту пластинку эфирные маги Анаката, сейчас оно стерлось. Ключ и впрямь был одноразовым.

— Проверь память капсулы, — посоветовал Фелд. — Там должна сохраняться запись последнего маршрута.

Пристыдив себя за рассеянность, Леферия дернула за рычажок. Под стекло проектора переместилась магнитная пластинка с неровной, кое-где завивающейся кольцами линией. Проектор вспыхнул, и та же линия зависла над ним, но уже на плоскости, расчерченной квадратами. Насколько Леферия могла понять, кусок карты изображал участок размером не меньше, чем сто на сто канатов. Но нигде не было ни единой точки, символизирующей город. Проклятье, в какую же дыру решил забросить их император?

— Итак, мы здесь, — она указала на место, где заканчивалась линия. — А должны были попасть…

— Наверное, сюда, — Фелд ткнул в точку, где ровная линия впервые пошла зигзагами и петлями.

— Нет. Здесь была граница гидровоздуха. Но если рассчитать остаток траектории, исходя из скорости, направления и высоты… — Леферия задумалась. Отвыкла она считать без проектора и помощи всеведущего эфира. — Примерно сюда.

Канатов семь-восемь от места, где бесславно закончила свой путь удобная и современная капсула. Что же эти варвары сделали с гидровоздухом, что он перестал держать и разделился на воздух и воду? Хорошо, что она взяла лишь самое необходимое. Варварский лес выглядел крайне негостеприимным.

— Придется тащиться пешком, — вздохнула Леферия. — Вряд ли наш провожатый явится сюда сам.

…С неба по-прежнему лило. Обволакивающий гул, почти не слышный внутри капсулы, никуда не исчез. Наоборот, он снова трансформировался: медленно, тягуче нарастал, накапливался, собирался в массивные капли — и они отрывались от невидимой чаши, бесшумно падая в небытие. А там, в источнике звука, уже копилась новая капля. Гул шел ниоткуда и отовсюду. Он почему-то нервировал. Не раздражал, нет — больше не раздражал — но будил некое подспудное беспокойство. А может, так проявлялось нехорошее предчувствие. Глупо удивляться тревоге, очутившись без провожатого среди леса в чужом мире, с нависшей над головой необходимостью выполнить императорский приказ…

Фелд забрал у Леферии одну из двух сумок с вещами и эликсирами. Она усмехнулась про себя: галантный кавалер забрал бы обе. Но ждать от Фелда галантности… скорее в ее носильщики нанялся бы сам Анакат. Земля раскисла, ноги в легких туфлях скользили, жесткие, как камень, ветки царапали кожу и рвали одежду.

— Тебе не кажется, что так мы никуда не придем? Мы скорее завязнем в болоте, — спокойно сказал Фелд.

— З-здесь не болото, — вяло возразила Леферия и обнаружила, что губы и язык плохо ее слушаются. Челюсть точно свело судорогой — такое порой случалось с ней от страха. Но ведь сейчас она не боялась. Или…

— И болото появится, — еще спокойнее ответил Фелд. — Если и дальше будет так лить. Лучше бы нам вернуться и подождать провожатого. Он должен был видеть, куда упала капсула.

— А если не видел?

Утробный гул все не прекращался. Капли сыпались с неба. Мокрые волосы облепили лицо, выбившись из недлинной косы. Леферию начало колотить. Говорить становилось все сложнее — то ли из-за гула, то ли оттого, что челюсть тоже мелко тряслась, и зубы стучали, как от холода. Холод, впрочем, тоже был. Со всех сторон. Прах и песок, надо же угодить в такой переплет!

— Должен был видеть, — повторил Фелд. — Ему вменили это в обязанность…

— Здесь нет б-богов. Кто накажет его, если он не выполнит обещание? С его стороны это и так жест доброй воли. Или злой. Чтобы встретить нас и помочь добраться до заводов, Сигетнара и… и прочих, — Леферия задыхалась, как будто говорила на бегу, хотя они с Фелдом давно остановились под густой кроной дерева, — чтобы это сделать… он должен был предать своих. А п-предательство… он мог передумать… — она понимала, что уже несет откровенную чушь, о готова была говорить что угодно, лишь бы не дать Фелду себя уговорить. — Хватит! Я не хочу возвращаться в капсулу! У меня плохое предчувствие, понимаешь?

— У меня тоже, — прошелестел Фелд, прислоняясь к стволу. — Да только предчувствия — это не магия. Значит, ты видишь опасность, которую не сознаешь. На такую опасность тянет только лес, а не капсула.

— А может, и капсула! — Леферия чуть повеселела, когда поняла, что спутник тоже напуган. — Что, если она вот-вот взорвется или…

— Не взорвется. Там нечему взрываться.

— Тебе откуда знать, ты же говоришь, что не разбираешься в них?

Леферии пришлось прокричать эти слова во все горло. Гул превратился в непрекращающийся громовой рокот, втягивающий в себя все звуки. К концу фразы она закашлялась — от крика в глотке сделалось шершаво и сухо. Собственный кашель был не слышен. Гул подобрался вплотную. Обступил. Окутал. Взял за плечи — его прикосновения напоминали холодное тесто. Прижал к себе, втянул в свой холод и пустоту, в густой воздух, пронизанный вибрациями. Что-то шептал…

Краем глаза Леферия увидела мелькающие за деревьями фигуры и Фелда, застывшего, как изваяние. Потом громыхнуло над самым ухом, и гул вдруг выключился. И мир тоже выключился, хотя она не потеряла сознания. Просто все окружающее стянулось в одну точку, в одно измерение — пульсирующий ужас. Дрожь, холодный пот, судороги, белая пелена перед широко раскрытыми глазами. Осталось единственное желание — бежать без оглядки, и понимание — от ужаса не скрыться, он настигнет тебя, ведь то, что он несет, неминуемо, и ты можешь кричать, плакать, молиться Эфирным Судиям или призывать каких угодно еще богов — ты ничего не изменишь. Оно сильнее тебя. Оно значительнее. Ему подчиняется весь мир и все миры, и оно перемелет тебя, не заметив, как перемалывало сотни поколений до тебя…

…и времени там тоже не будет. А то, что тебе позволили растянуть панику на сотни бесконечных мгновений, — это не проклятие, а дар. Пока ты боишься, ты жива…

…жива…

Леферия не знала, сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя. Она сидела под деревом. С другой стороны к стволу привалился Фелд.

Она попыталась подняться, но тут же плюхнулась обратно на противную мокрую землю: мышцы свело судорогой. Встать получилось со второго раза. Необъяснимый ужас исчез.

Скоро Леферия обнаружила, что гул исчез тоже.

— Эй, ты жив? — позвала она. Фелд сидел что-то слишком уж неподвижно. Но он мгновенно отозвался:

— Тихо.

— Что, они еще здесь? — Леферия перешла на шепот и вспомнила мелькающие фигуры, которые видела, прежде чем впасть в тот отвратительный транс. Померещилось? Или здесь и вправду кто-то был — вынырнул из леса бесшумно и незаметно, как дикий зверь?

— Не знаю. Давно ничего не слышно. Они забрали нашу капсулу. Просто смастерили из веток какие-то носилки и уволокли на собственных спинах. Потом ходили кругами там, где она стояла, потом убрались отсюда… кажется.

Отличные новости, одна другой лучше! Леферия вдруг ощутила, как сильно замерзла. Теперь в капсулу не вернуться при всем желании. Ни еды, ни средств к существованию — одни основы под яды. Отравиться, что ли?

— Кто такие «они»?

— Понятия не имею. Никогда не изучал здешний язык. Но не похоже, чтобы они были связаны с Сигетнаром и прочими, кого мы ищем. Они были одеты в какие-то обноски и обмотки, вооружены рогатинами и чем-то вроде арбалетов. Я бы решил, что это боевой отряд, но что-то очень уж примитивный. — Фелд прерывисто вздохнул и отлепился от ствола. — Скорее всего, они не вернутся. Мне показалось, капсула их напугала. Можем идти дальше. Хотя, вероятнее, нам придется заночевать где-то здесь.

— Заночевать?! — ужаснулась Леферия. Под деревом стоял полумрак, но она не хотела верить, что приближается ночь. Может, все дело в тучах. Может… — Сколько я там просидела? Что это вообще было?

— Понятия не имею, — повторил Фелд. — Я тоже на какое-то время отключился, а часы здесь разладились. — Леферия недоверчиво схватилась за свисающий с пояса шарик с водой — капли и впрямь показывали какую-то дичь. — Приступ беспричинного ужаса. Или не такого уж беспричинного. У двоих или троих из тех примитивных воинов было что-то вроде барабанов. Они синхронно били в них… не знаю, обычный барабан таких звуков издавать не может… Как только прекратили, гул исчез, и ужас тоже.

— Как ты все это рассмотрел? Пелена перед глазами и…

— Общение с Эфирными Судиями, — сказал Фелд, поднимаясь, — чем-то похоже на это удовольствие. Леферия, напоминаю: если мы не собираемся ночевать на голой земле, нужно шевелиться.

— На голой земле или на мокрых ветках — разница невелика, — фыркнула она. Чтоб его крабы обглодали, этого Краора! Исчезнуть, когда на него так рассчитывают! — Нам нужно развести костер. Нужно сделать какой-нибудь навес, если это, конечно, поможет от воды. И найти еду. Тифонус! Если бы мы были в Хадрате! Здесь я даже не отличу съедобный гриб от ядовитого!

— Мясо птиц должно быть съедобно, — сказал Фелд. — Никогда не слышал о ядовитых птицах.

— Ну да, осталось только поймать хоть одну, — Леферия попыталась снова фыркнуть, но получилось нечто подозрительно похожее на всхлип. Она слышала птичьи крики то здесь, то там, однако самих птиц еще не видела. Не считать же это легкое шевеление в ветвях… Неудивительно! Если здесь постоянно льется вода прямо с неба, то птиц или не должно быть вовсе, или они должны превратиться в тварей вроде летающих рыб. — Ладно… Я пойду и попробую поохотиться, пока еще не совсем темно, а ты сделай что-нибудь с лагерем.

— Я не специалист по выживанию в диких и чужеродных условиях! — Фелд не придумал ничего лучше, кроме как встать в позу. — Это не в моей компетенции!

— Да поимей тебя Тифонус! — взорвалась Леферия. — Ты видишь здесь толпу специалистов по выживанию? Кем вообще надо быть, чтобы выеживаться в таком положении? Ты идиот или это месть? Проклятье!

Она поняла, что сжимает что-то в руке, и, недолго думая, швырнула «что-то» в Фелда. О том, что это был метательный нож с легкой костяной рукоятью, она вспомнила, уже разжав пальцы. Фелд, конечно, увернулся — все-таки она не целилась. Вид у него сделался глубоко оскорбленный.

Леферия развернулась и, поскальзываясь, зашагала в чащу. У нее оставалась еще пара метательных ножей. Если повезет, можно подбить птичку-другую. Встретится змея — еще лучше, но на такую удачу она не рассчитывала. Даже если ничего не попадется, можно выпустить пар, прицельно и с силой бросая ножи. Проклятый адвокат! Нет, это определенно месть! Но каким же негодяем нужно быть, чтобы мстить за то, что ему спасли жизнь? Ведь Леферия объясняла, в какой ситуации они оба очутились! И о шантаже Анаката рассказывала, и…

— Не заблудись, — мирно посоветовали сзади. Она не оглянулась.

…В Хадрате высокопоставленные дамы владели более удобным оружием, нежели метательные ножи. Они предпочитали миниатюрные пистолеты, не всегда заряженные пулями — популярностью пользовались специальные органические ядрышки, внутри которых содержался яд. За пару волн они рассасывались в теле жертвы бесследно, унося ее жизнь или таланты — по желанию владелицы оружия. Встречались и флаконы «духов», парализующих жертву целиком или поражающих только дыхание, зрение или мозг. Знать еще любила «эфирные бомбы» — вообще-то это была просто тягучая жидкость, но стоило капнуть ее на чей-то эфирный проектор, и при следующем включении он атаковал голову владельца потоками извращенной, смешанной, нелогичной информации в таких количествах, что жертва быстро сходила с ума. Некоторые из ядов, служащих зарядом, Леферия делала, за некоторые отказывалась браться. Все же и у нее был свой моральный кодекс. Сама она тоже принадлежала к знати. Но излюбленному оружию этого круга не доверяла. Возможно, потому, что слишком много его изготовила. Зато она провела немало приятных минут в тире, тренируясь метать ножи, и теперь…

И теперь пригодилось! Она среагировала на слабое движение над головой, кажется, еще раньше, чем успела его осознать. Рука с ножом привычно развернулась — одно сильное движение запястья. Лезвие блеснуло тусклой молнией.

Что-то большое встрепенулось так, что на Леферию с потревоженных листьев излилось целое озеро воды, и… взлетело. Проклятье!

Она была уверена, что попала в цель. Ну вот, нужно лезть на дерево. Нож торчал в одной из веток. Не похвалишься меткостью, когда в этом мире ветки твердые, как камень…

Леферия еще раз ругнулась и полезла на дерево, чувствуя себя глупо донельзя. Клочья удобного дорожного костюма оставались на цепких сучьях. Кажется, предстояло смириться с тем, что легкой прогулки не будет.

Ну почему было не взять вместо ножей пистолет?

* * *

Она начала пробираться назад, когда лесная полутьма стала из серой — синей. Пару птиц все-таки удалось подбить. Оказалось, для метания ножей сквозь густую листву просто нужен навык.

В ярости ломясь через лес, Леферия не запоминала дорогу, но отчего-то была уверена, что не заблудится. То ли ее вел внутренний компас, то ли… Кстати, а ведь Краор должен был захватить и местный компас! Что, если проводник не появится? Вдруг его убили эти дикари с барабанами и рогатинами?

Потом Леферия увидела огонек.

Горел он как раз там, куда она и направлялась. Она ускорила шаг. В темноте становилось уже сложно различать ветки и палки под ногами, и она то и дело спотыкалась, ругаясь так, что за одно это Судии, пожалуй, могли бы прогневиться.

Выбравшись к огоньку, Леферия нашла там не Краора. Рухнула забрезжившая было надежда случайно его встретить. Зато на поляне под раскидистым деревом обнаружилось кое-что не менее нужное.

В аккуратно обложенном камнями углублении горел костер. Над ним простирало ветви дерево или несколько деревьев… В темноте Леферия не разобрала, но вода сквозь листья не просачивалась совершенно. Как это возможно? Леферия сощурилась и поняла, что на ветвях, как большой тент, разложены и скреплены вместе огромные листки какого-то растения. Каждый из них размерами мог сравниться с одеялом.

А у костра сидел Фелд и ощипывал тощую птичку. Совсем маленькую и такую чахлую, что мяса на ней, наверное, не наскреблось бы и ложки.

— Ты же говорил, что не специалист по выживанию, — вздернула брови Леферия, ныряя под навес. Листья-одеяла свешивались с основного тента, не давая ветру задувать туда капли. Земля вокруг костра уже почти просохла.

— Так и есть, — отозвался Фелд. — Ты знаешь, как приготовить что-то съедобное из этих птиц? В твоих сумках даже котелка нет.

Он неуклюже потянул за очередное перо и не смог выдернуть, только переломил пополам. Леферии показалось, что он издевается.

— Да. Конечно. Очевидно, — протянула она, обводя глазами импровизированный лагерь. Пока она оглядывалась, с другой стороны костра, напротив Фелда, откуда-то появился очередной лист-одеяло. Леферия плюхнулась на него и принялась ощипывать свою добычу. — Можно взять тигли или горшок для ядов… — Фелд слегка позеленел. — Хотя нет, не надо. Лучше нанизать мясо на какую-нибудь палку и поджаривать над огнем.

— Но палка же деревянная. Она загорится.

Замечание вызвало у Леферии легкую оторопь. Она помолчала, не зная, стоит ли смеяться и опровергать его — или палка и вправду загорится.

— Вот и проверим, — наконец отрезала она, отложила птиц и направилась к выходу из-под навеса. Снова оказавшись под потоками воды, она долго оттирала руки о мокрые листья. Все-таки это отвратительно, когда приходится готовить еду вдали от цивилизации, без водопровода и множества кухонных приспособлений. Наверное, стоило поискать родник. После еды захочется пить, а что прикажете пить — неочищенную воду с неба?

Леферия отломила несколько в меру толстых веток, оборвала с них листья и мелкие сучья и вернулась к костру. Кое-как, при помощи ножей, им с Фелдом удалось нанизать разделанных птиц на вертела. Конструкции получились увесистыми — держать их над огнем до готовности было бы тяжеловато. Поразмыслив, Леферия нашла ветку-рогульку, воткнула ее в землю и положила на нее свободный конец своего вертела. Как же отличалось это чудовищное времяпровождение от пикников в Хадрате!

— Когда я была маленькой, моя семья в каждую ураганную тридницу ездила к берегу океана, — проговорила она. Фелд изумленно хмыкнул и пробурчал что-то вроде «Самоубийцы!». — Нет-нет, ты не спеши насмехаться, ты послушай сначала… У нас был купол в курортном поселке в Кут-Заалане. Каменный. С каменной дверью и окнами из прозрачной каменной слюды. Внутри он делился на четыре части. Такие треугольные комнатки. В одной — кухня со смоляной печью… Эфирные нагреватели, конечно, удобнее, зато в такой печи — настоящий огонь. А смоляная — потому что топилась она горючей смолой. Никакого дыма, только корочка с легким копченым запахом на мясе и фруктах. Мы сидели, топили печь, готовили еду и горячий звидт и смотрели на ураган через слюдяные окна. Мы с сестрой визжали, когда волны перехлестывали через наш купол. Но его не смывало, конечно же… Еще были волны до небес далеко от берега, и водные вихри, и вертикальные водовороты. Видел когда-нибудь вертикальный водоворот? Он такой вытянутый, не круглый, а овальный… Однажды на берег выбросило еще живого кракена. Он был больше, чем весь Кут-Заалан, наверное. Мы с Олирией рвались его спасать, но мама нас не выпустила. Сколько слез было! А кракен как-то ухитрился вернуться в океан со следующей волной. Не было такой тридницы, которую мы бы не проводили в том куполе. И мне не надоедало. Мы с Олирией считали это настоящим приключением. Купол, ветер, волны и горы прибрежных камешков. Нам казалось, это дикие условия, и мы живем, как первобытные люди! Мы иногда играли в дикарей, когда делалось скучно. Не знала я тогда, что это такое…

Она уныло замолчала. Сестра давно нашла мужчину и обменялась с ним брачными обетами сразу первого уровня, не оставляя себе шанса развестись, родители уехали вглубь континента, в теплую Хадратскую пустыню, куда не долетали столичные ураганы. Леферия перестала наведываться в купол у океана. В прошлые несколько циклов куда приятнее было наблюдать за ураганом из императорского дворца в компании Ринеона. И никогда, никогда она не грезила о романтике лишений и нехватки бытовых удобств!

— У первобытных людей, — рассудительно сказал Фелд, — не было спичек. А развести костер, высекая искры из камней, мы бы вряд ли смогли.

Леферия лишь вздохнула.

— Не опускай ветку так низко, иначе мясо будет внутри сырое, а снаружи горелое, — она предпочла сменить тему. — И костер слишком сильно горит, ему бы тлеть потихоньку, чтобы на углях жарилось.

— Ну уж извини, я не знаю, как убавить огонь, — проворчал Фелд. — Тут еле развел его на этом мокром валежнике, а ты говоришь — сильно…

Леферия потянула его за руку, заставляя отодвинуть ветку. Поразмыслив, она решила, что, вероятно, не следует специально затаптывать огонь. Погаснет — и вправду не разожжешь.

Что ж, по крайней мере, она согрелась и обсушилась. Ради этого можно потерпеть и плохо прожаренное мясо.

— Наверное, уже готово… Давай снимем парочку и проверим. — Она вынула ветку из импровизированной печи и принялась ножом стаскивать крайний кусок. Ветка опасно гнулась, грозя растерять все остальное мясо и вывалять его в грязи. Леферия ругалась. Фелд молча хлопал глазами — по-видимому, не являлся специалистом по сниманию жаркого с вертелов.

В конце концов все уладилось. Сверху мясо действительно чуть пригорело, но под корочкой оказалось вполне съедобным. Леферия успела проголодаться, продираясь через лес, трясясь от страха, а потом снова проламываясь через жесткие кусты. После еды тут же захотелось спать. Она без энтузиазма покосилась на листья-одеяла, но признала, что это не худший вариант. Их могло и не быть, и пришлось бы ночевать на куче веток или на голой земле.

— Нам нужно спать по очереди, — заявил Фелд. — Здесь могут бродить дикие звери. Или могут вернуться те воины, если это были воины.

Дикие звери. Леферия мгновенно проснулась. Чудесно! И что она будет делать, если встретится с животным из иного мира, вооруженная лишь небольшим ножом? А воины? Зачем Анакат Великий отправил капсулу прямо в зону боевых столкновений — думал, что от этого Леферия лучше справится с заданием? И еще барабаны эти, способные звуком ввергать человека в безоглядный ужас…

Она все-таки задремала, несмотря на сонмища тревожных мыслей. Через две или три волны Фелд разбудил ее, чтобы сменить пост. Еще три волны Леферия боролась со сном, вздрагивая от каждого шороха, потом на дежурство заступил Фелд, а потом…

Тифонус! Если бы она знала, что их ждет, то растерзала бы Анаката голыми руками, как только провалила покушение!

Леферия проснулась от барабанного боя. Уже рассвело. Костер не горел. С другой стороны пепелища изумленно моргал Фелд. Похоже, его сморило на посту. Похоже, это из-за него сейчас…

А что происходило сейчас?

Леферия панически озиралась. Из-за деревьев подступали тени. И тени эти были нечеловеческими.

Животные? Хорошенький, должно быть, мирок, если животные в нем вырастают выше деревьев! Сквозь небольшую просеку, незамеченную ночью, она видела, как нависают тени над пышными кронами. Да нет, невозможно. Тогда что? Местные демоны? Вот это уже реально. Если нет богов, их место занимают демоны…

Раздался оглушительный звук, похожий на выстрел. Дерево на краю поляны развалилось пополам. Мощный ствол словно перерезало вдоль. Половинки повалились в разные стороны, производя душераздирающий шелест и треск.

— Земля расходится, — прошептал Фелд. Каким-то чудом Леферия его услышала. — Проклятие!

— Так бежим! — закричала она, вскакивая и хватая сумки. Начала озираться в поисках выхода из окружения теней, но не видела его. Наоборот, тени словно ждали, пока их заметят. В лесу потемнело, как перед ураганом. Черные силуэты закрыли дневной свет. Барабаны загрохотали ниже, монотоннее. Послышались призрачные голоса, больше похожие на эхо. Оно что-то бормотало. Бормотание тоже отдавалось эхом, шепотки и обрывки фраз переплетались, накладывались друг на друга, резонировали с барабанной дробью, вползали в уши. Хотелось визжать.

— Да не найдем мы здесь лазейку! — Фелд схватил ее за руку, беря сумку. — Нужно или прорываться, или ждать, пока нас похоронят заживо! Давай попробуем, вдруг эти тени не опасны!

Леферия в этом сильно сомневалась. Земля застонала и разошлась трещиной — точно застежку кто-то дернул. Трещина бежала прямо к ногам Леферии и Фелда.

— Попробуем, — выдохнула Леферия и бросилась в объятия теней.

Но не успела. Были тени людоедами или просто атмосферным явлением, она не проверила. Земля хищно распахнула пасть, уже не расходясь узкой трещиной, а осыпаясь громадной дырой. И Леферия с криком полетела вниз.

Яма вдруг начала сужаться, точно земля старалась поскорее проглотить сожранное. Леферия зажмурилась. Это была неминуемая гибель… но сужение вдруг остановилось.

Она зависла в узком колодце. До его стенок оставалось не больше локтя с каждой стороны. Некая сила удерживала Леферию, не давая ни провалиться на дно, ни вцепиться в края и выбраться наверх. А поверхность оказалась неожиданно близко — голова Леферии торчала над землей.

Одна из теней вдруг оказалась совсем рядом — и наклонилась.

Колоссальная рука опустилась в колодец. Сжала плечи. Проскребла огромными когтистыми пальцами по спине. Пощекотала ступни — туфли куда-то подевались. Обхватила туловище, заставила раскрыть рот, и скользкий палец с загнутым когтем, толстый, как человеческая рука, начал проталкиваться в глотку.

Леферия завизжала. Палец мешал, голос то и дело срывался, к горлу подкатывала тошнота, да и помощи ждать было неоткуда… Она визжала.

Гигантская рука застыла, а потом начала медленно разжиматься. Но ощущать ее на себе было все равно так мерзко, что визг лился точно сам собой. Трель за трелью, как у спятившей птицы. Рука все слабела и слабела… и наконец растворилась в воздухе.

Леферия попыталась оглядеться и поняла, что лежит на листке-одеяле, а над головой сквозь густые кроны пробивается подкрашенный зеленью свет.

— Очень плохо, — произнес кто-то, с трудом выговаривая хадратские слова. — Низкая сопротивляемость.

— Кто вы такой? Это ваших рук дело? — протянул Фелд где-то рядом. Голос его напоминал стон.

— Мысленная… ментальная… ловушка. Атака. Вы должны уметь сопротивляться. Иначе будете беззащитны в Таондаре, — с чудовищным акцентом, но вполне внятно сообщил мужчина. — Я Краор. Я должен вам помочь.

Леферия села, протирая глаза. Теперь она смогла его рассмотреть. Будущий проводник устроился на нижней ветке раскидистого дерева, совсем невысоко. Одна нога в тяжелом ботинке упиралась в ствол, вторая свисала, почти касаясь земли. Он скептически изучал поляну, Фелда, Леферию, их нехитрый скарб и, казалось, был сильно встревожен.

— Это вы создали ловушку? Руку эту с когтями? — в негодовании вопросила Леферия, принимаясь раздирать спутанные черные локоны.

— Да. Только в ваших… мыслях. Вы видели то, чего не было.

— Хорошенькое «не было»! — проворчала Леферия. — Зачем?

— Проверить. В Таондаре это очень… многое… оружие.

— Проверить нас? Вы хотите сказать, у вас многие владеют этой техникой? Используют ее как оружие? — Краор напряженно вслушивался в ее слова, точно боялся что-то пропустить. — То есть те дикари или полудикари, которых мы видели вчера днем — это было вполне современное войско?

— Пожалуйста, говорите… медленно, — попросил Краор. — Я мало понимаю. Войско?

— Так. — Леферия завязала волосы в хвост, так и не распутав окончательно, отбросила его за спину и полезла в сумку. — Нам еще о многом придется говорить. К тому же я и Фелд, — она указала на адвоката, стараясь произносить каждое слово медленно и отчетливо, — должны знать ваш язык. Вы говорите, страна называется Таондар? Мы знаем только общее название всего вашего мира, Геолис. Так что мы все сейчас примем эликсир остроумия и потренируемся объясняться между собой. Чтобы вам подтянуть хадратский до нашего уровня, понадобится пара дней практики, если постоянно пить эликсир. Не бойтесь, он безвредный. Нам придется учить ваш таондарский с нуля, времени уйдет больше. Нам нужно будет знать язык, чтобы проникнуть на завод? А чтобы подобраться к Сигетнару и остальным? Для этого нужно сойти за своих?

Краор хрипловато рассмеялся, выставляя руки перед собой.

— Медленно! Я еще не знаю, вам нужно знать язык… Это зависит от ситуации. Мы подберемся к Сигетнару через одного… союзника… Завод — будем смотреть.

Леферия отыскала бутыль с эликсиром остроумия и несколько стаканчиков из прессованных водорослей. Разлила по ним кораллово-красную жидкость и первой выпила свою порцию, демонстрируя, что бояться нечего. Затем вручила стаканчики Фелду и Краору.

— Это что-то… Ноотроп? — поинтересовался провожатый. Он выпил эликсир с отсутствующим видом, явно пытаясь определить происхождение ингредиентов по вкусу.

— Что такое ноотроп?

— Медикамент… Заставляет голову лучше думать.

Леферия некоторое время хмурилась, не в силах постичь, за счет чего этот медикамент обладает такими свойствами. Это было что-то из арсенала химиков, а она специализировалась на алхимии. Химики совсем недавно получили императорскую лицензию на свои опыты — до того никто не мог понять, какой смысл в их деятельности. Зачем разглядывать каждое вещество под мощным увеличительным стеклом, пытаясь увидеть мельчайшие частицы? Какой смысл умозрительно разбирать на частицы все подряд и выдумывать новые методы сочетаний ингредиентов? Какая разница, исцеляет лекарство или «восстанавливает клетки», если и то и другое означает для больного выздоровление? Да и потом, алхимия была густо замешана на магии, а химики пытались обходиться вовсе без магии. Если бы не это, их бы, возможно, кто-нибудь и воспринимал всерьез.

— Я не знаю. Мои эликсиры — сочетание нужных компонентов в таких пропорциях, которые позволяют высвободить самый мощный магический заряд, уже направленный на желаемый результат, — сказала она. По венам потекло тепло пополам с предвкушением. О, Леферия отлично помнила, как действует эликсир остроумия! Как это восхитительно — ловить все на лету, понимать с полуслова, схватывать связи между событиями во всей полноте, ощущать, как в голове из ниоткуда возникают новые и новые идеи! Писатель Шатт, автор нашумевшей «Легенды об огненной реке», был постоянным покупателем эликсира. Сама Леферия пила его, когда работала над сложными или срочными рецептами…

— Погоди, ты сказала — магия? — Краор не дал насладиться ощущениями. — Но тогда на меня может не подействовать.

— У вас какие-то блокаторы магии, так? Ну выключи их, — нетерпеливо отозвалась Леферия. — Я не собираюсь тебя зачаровывать, я вообще редко пользуюсь магией из Мальстремов.

Она тоже перешла на «ты». По-видимому, в Таондаре не существовало уважительных обращений. Неудивительно — мир казался все более варварским и неотесанным.

— Если ты редко пользуешься, то как готовишь эликсиры? Они все с магией?

— Говорю же, нужные ингредиенты подбираются в нужной пропорции…

— Я услышал. Это… странно. У нас не существует таких ингредиентов. Ни одно вещество в Таондаре не содержит в себе магии, — задумчиво произнес Краор.

— Ну что ж, в таком случае будем надеяться, что ваши люди восприимчивы к нашей магии, когда их не защищают блокаторы. Мне говорили, что… — Леферия осеклась. Не стоило лишний раз заострять внимание на словах Анаката, поведавшего, что обитатели Геолиса как раз вполне восприимчивы к хадратским чарам, и именно поэтому им пришлось изобретать блокаторы магии.

— Да. Хорошее выражение — «будем надеяться», — заметил Краор. — Теперь о делах. Лучше всего будет сначала отравить Сигетнара, а потом завод. Если сделать наоборот, Сигетнар быстро придумает, как все починить, — он недобро усмехнулся в бороду. — И второй раз у вас не будет шанса.

— У Сигетнара есть незаменимые помощники? Когда он выйдет из игры, кто займется проектом?

— Я расскажу вам. Выйдем из леса, дойдем до города, купим газету или журнал, там постоянно печатают новости и фотографии о проекте…

— Газету? Ты слово не перепутал? — усомнилась Леферия. Мир, где новости до сих пор пишут на бумаге… ах да, у них же нет эфира.

— У нас есть Интерсеть. Это как ваш эфир, только без эфира, — Краор точно прочитал ее мысли. — Но к ней нельзя подключиться без компьютера. А компьютер с собой не унесешь.

— Так сделайте переносные, — пожала плечами Леферия. — У нас, если кто-то не может купить проектор, он начинает развивать в себе магию, чтобы пользоваться эфиром просто так. У многих получается.

— Переносные сейчас… придумывают. Разрабатывают, — поправился Краор. — Кое-кто из тех, кто его разрабатывает, одновременно работают и в проекте Сигетнара.

Леферия промолчала, не зная, что ответить. Травить ни в чем не повинных создателей компьютера ей было жаль. А ведь если их отравить, они не просто не смогут продолжать трудиться в проекте по перекачке хадратской магии. Они вообще не смогут обеспечивать себя умственным трудом. Может, найдутся способы сделать так, чтобы они просто ушли из команды Сигетнара… Она пообещала себе подумать над этим.

— Говоришь, выйдем в город? — сменила она тему. — Что это за город? Долго туда идти? А что, если мы наткнемся на то войско с барабанами?

— Подожди. Какое войско?

— Я не уверен, были ли это солдаты, — вмешался Фелд. — Слаженные группы людей, одетых в бесформенные куски старой ткани. Размахивали рогатинами и целились вокруг из чего-то вроде небольших арбалетов. Трое из них несли что-то, напоминающее барабан, и били в него… нет, даже не так. Не знаю, можно ли сказать «били». Они прикасались к нему почти одновременно, с разницей в капли капель…

— С разницей во что? — переспросил Краор.

— Капли… Одна капля — одно среднее мгновение, — Фелд замялся, теряясь в объяснении такой простой вещи.

— А! У нас время измеряют минутами и секундами, — ответил Краор. — Держите, это часы. Смотрите на них, пока мы беседуем, и сами поймете. Секунда — самый короткий отрезок, минута — средний, час — длинный. — Он вручил Фелду круглый плоский предмет на ремешке, который снял с руки. Леферия уставилась на тонкие стрелки. И правда движутся…

— Я понял, о каких барабанах вы говорите. Мы их называем таммерами. Они воздействуют на психику. Могут напугать или лишить желания… воли к жизни. Вы ничего не почувствовали?

— Еще как! — взвилась Леферия. — Да я думала, там и подохну от ужаса…

Краор поднял руку, останавливая поток слов.

— Так и должно быть, — кивнул он. — Вернее… Не удивительно, что так случилось. Я вас уже проверил. Нет устойчивости. А у них это главное оружие. Они вводят врага в панический транс… транс ужаса… не знаю, как это по-вашему, у нас есть термин — станнека. Потом могут расстреливать в упор. Значит, они здесь…

Он закусил губу и задумался, не реагируя на вопросы. Потом тряхнул головой.

— Вы повстречались с мотхами. Южная народность. До сих пор война шла на их территории. Не думал, что… Они пробрались слишком далеко.

Отлично, со злостью сказала себе Леферия. Еще и война. Мало им психологических техник, способных превратить любого смельчака в трясущееся от ужаса ничтожество, мало льющейся с неба воды, холода, маячащего где-то на заднем плане Анаката и клятв, за отказ от которых Эфирные Судии неминуемо покарают, и не поможет даже Фелд. Мотхи, конечно, не казались такими уж опасными. Они больше напоминали детишек, играющих в войну в каком-нибудь тематическом парке. Но им и не нужна была солидность, батальоны пушек и мрачные ряды солдат. Зачем все эти внешние атрибуты устрашения, если устрашение — послушный инструмент…

— О войне расскажите поподробнее, — произнес тем временем Фелд. — Характер, причины, чего нам от нее ждать.

— Чего ждать… Раньше я бы знал точно, теперь никто не берется судить. Если коротко, то мотхи — один из народов, которые живут вокруг Мальясской пустыни. Это к югу от Таондара. Очень далеко…

— У вас есть пустыни? — изумилась Леферия. — И если это так далеко, как мотхи оказались здесь?

— Не знаю! — в сердцах бросил проводник. — У пустынников никогда не было полноценных государств. Таондар уже лет двадцать пытается слепить там колониальную страну. Получается со всеми, кроме мотхов, а они живут группами… рассеянно… одним словом, они там везде, и их территорию нельзя отделить. Они постоянно бунтуют…

— Оставить их в покое, видимо, тоже нельзя? — прокомментировала Леферия. — У вашего императора много общего с нашим.

— Император? — усмехнулся Краор. — Нет, в Таондаре высший чин — командор. Но он бы оценил шутку. Собственно, и все. До сих пор мотхи добирались только до южных границ Таондара. Я не знаю, как они научились прорываться сюда.

— А «сюда» — это куда? Лес этот проклятый далеко от южных границ?

Леферия поежилась. Ее начинало колотить от холода. Костер погас, одежда не грела. И все же трястись от холода, оказывается, куда приятнее, чем от страха.

— Да, довольно далеко. Мы в юго-восточной части страны. Это Фуосский лес. Он вовсе не такой… хм, безлюдный… как должен быть лес. Увидите. — Краор покачал головой и легко вскочил с ветки. — Ладно, пойдем. Уничтожать следы лагеря бессмысленно, мотхи все равно заметят, они здесь, как дома. На чем вы прилетели?

— Нашу капсулу они утащили, — сказала Леферия. — Только она все равно сломалась. Мы чуть не разбились! И как, скажите на милость, эти пустынники могут чувствовать себя как дома в лесу, если они родом из пустыни?

— Я сказал — вокруг пустыни, а не в ней. Не сбивайте с толку! Куда тащили капсулу, вы заметили?

— Нет, — ответил Фелд. — Мы были не в том состоянии, чтобы следить за неизвестными дикарями.

Проводник хмыкнул. Зелье остроумия действовало, он ловил фразы и выражения на лету. Впрочем, если он уже умел вполне сносно объясняться по-хадратски… Леферии стало жгуче интересно, кто он такой. Где обретался до столкновения миров, как на него вышли хадратские дипломаты, почему он согласился им помогать, став, по сути, государственным изменником… Почему казался таким опасным. Не то чтобы от него хотелось держаться подальше, как от сумасшедшего с топором, но… Леферия пока не могла это сформулировать.

— Краор! — окликнула она. Проводник, не подозревавший о ее мыслях, отвернулся и вглядывался в следы на земле. Отреагировал он не сразу. — Мы шли вот с этой стороны, мотхи должны были отступить тоже куда-то туда. Я бы заметила, окажись они впереди. Вы сами-то откуда пришли?

— На юго-восток можно прийти только с северо-запада, — сообщил он. — Вот что, Краором меня давно никто не называет. Я уже отвык. Зовите Беспутником, я постоянно слышу это имечко, — он опять недобро усмехнулся, явно вспомнив что-то. — Ты Леферия, так? Ты вроде одна должна быть.

— Почему я не одна — это история, как раз чтобы скоротать небольшой переход, — задумчиво ответила она. Краор-Беспутник определился с направлением, и мелкие ветки захрустели под его ботинками. — Если бы ты хоть раз побеседовал лично с императором Анакатом Великим, тебе проще было бы понять. Это такая рыба, что проглотит и не подавится. Я удивляюсь, как они нашли в Геолисе хоть одного сообщника.

— Да уж не потому, что пленили меня своим очарованием, — последовал ответ. — Но это история длинная и скучная, от нее недолго и уснуть, а спать на ходу нам никак нельзя. Так что давайте про адвоката. И прислушивайтесь к ощущениям, здесь это важнее, чем смотреть по сторонам. Если заметите необъяснимую тревогу…

Леферия кивнула, забыв, что идет чуть позади и Беспутник ее не видит.

Под ногами чавкал лиственный перегной, то и дело попадались обломанные, успевшие подвянуть ветки. На неровной земле туфли постоянно скользили. Деревья монотонно и бесстрастно шумели над головой. Пахло чем-то странным, непривычным, но приятным. Леферия впервые подумала, что Геолис — на самом деле довольно интересный мир.

Жаль, что она явилась сюда как враг, а не как друг.