Французская сарабанда на английский манер (джен)

Тонкие золотые лучи, отыскавшие путь сквозь тяжёлые бархатные портьеры спальни мадам де Шеврез, падали на изгибы её стройного тела, без стесненья раскинувшегося на смятых льняных простынях. Её длинные черные локоны небрежно рассыпались по подушке, а голова томно откинулась, когда обнажённый любовник принялся покрывать поцелуями её плечи.

— Полно, Лулу, вы начинаете повторяться! — сладострастно выдохнула она и грациозно перевернулась, оказавшись лицом к лицу с тем, в ком не составило бы труда узнать молодого виконта, накануне бросившего вызов самому могущественному человеку Франции, о чём герцогиня не имела ни малейшего представления.

Её прелестная голова была занята мыслями о непостоянстве и переменчивости судьбы — ещё вчера на балу она купалась во внимании сразу двух кавалеров, в последний момент всё же отдав предпочтение Холланду, однако, едва начало светать, как их бесцеремонно прервали. Лишь англичане могут держать у себя подобных олухов, которые способны связать на французском лишь пару фраз. «Дело чрезвычайной важности!» — продолжал твердить слуга Холланда, напугав своим пустыми, словно пуговицы, глазами горничную, а затем вручил графу записку. Тот переменился в лице, и, повинившись, умчался прочь, оставив её покинутой и одинокой. Впрочем, едва она начала предаваться греху уныния, как словно по волшебству на её пороге возник второй претендент на её благосклонность, оказавшийся столь напористым, умелым и пылким, что она могла лишь порадоваться своей удаче и благодарить провидение, потребовавшее присутствия Холланда в другом месте.

— Я, право, проголодалась, — капризно сказала она, накручивая на свой тонкий пальчик его светлую прядь. — А вы? Неужели вас мучает только любовный голод?

— Я сыт и пьян, вашею красотой, Мари! — ответил виконт, запечатлев поцелуй на её нежном плечике. — Словно в моих объятьях заключена Диана или Венера!

— Но даже боги вкушают нектар и амброзию, я же всего лишь земная женщина, — она игриво оттолкнула любовника, и он, подчинившись её желанию, с некоторой досадой откинулся на подушку. Несмотря на его темперамент, красота, которой его наградил Господь, была, на её вкус, слишком холодной, сродни тем туманам, которым славилась его родина: бледная кожа, почти белые волосы, серые, словно осеннее небо, глаза, но было в нём что-то столь очаровывающее, что она не смогла устоять. Что ж, он был молод, увлечён ей не менее, чем она — им самим, и готов был выполнять её прихоти.

Она приподнялась на локте и, позвонив в колокольчик, потребовала через дверь подать им завтрак. Когда шаги горничной удалились, виконт вновь начал штурм.

— О, вы никогда не сдаётесь, — проворковала она, подставляя ему изгиб шеи. — Признаюсь, ваш визит стал для меня полнейшей неожиданностью. Вы были так взбудоражены, словно за вами гнались.

— Не смею вам лгать, — произнёс он, не прекращая своего увлекательного занятия. — Лишь искреннее желание вновь видеть вас позволило мне уйти от погони.

— Кому же вам удалось перейти дорогу? — полюбопытствовала мадам де Шеврез, сохраняя притворную холодность. — Пожалуй, если бы это был какой-нибудь незначительный человек, по нему бы уже справляли мессу. Скажите же, что я не права.

— Склоняюсь пред вашей удивительной проницательностью, Мари, — Болингброк всё же ненадолго прервался, откидывая с её спины густой водопад кудрей. — Увы, с мессой придётся повременить, ибо я не готов стать причиной политического скандала, когда мы на грани войны. Кроме того, я не убиваю служителей церкви.

— Неужели вы повздорили с самим Ришелье? — она отстранилась и, повернувшись, посмотрела ему в глаза в большом удивлении. — Когда же вам удалось успеть?

— Сударыня, я уже больше суток в Париже, да и, по слухам, кардинал казался куда как грозней! — Болингброк наигранно возмутился, а затем презрительно фыркнул.

— Расскажите же всё немедленно и по порядку! — потребовала она. — И не вздумайте утверждать, что разошлись с ним по богословским вопросам!

— Пожалуй, поводом нашего разногласия стали танцы, — лукаво усмехнулся виконт. — Не с его ли лёгкой руки при французском дворе даже вольта⁽¹⁾ оказалась в немилости?

— О, его высокопреосвященство удивительно невыносим в вопросах чужой морали — однако сам далеко не безгрешен, несмотря на свой сан, — рассмеялась мадам де Шеврез, коснувшись щеки возлюбленного.

— Неужели, пав жертвой Амура, он досаждал вам? — в голосе Болингброка послышались негодованье и ревность.

— К счастью, нет — сия досадная неприятность постигла мою подругу, — покачала головой герцогиня. — Она совершено измучилась от его навязчивого внимания! Вот и вчера, на балу, видели бы вы его побледневшее от злости лицо, когда она совершенно невинно одарила вниманием вашего друга Бэкингема!

— Неужели господин кардинал добивается благосклонности королевы? — с любопытством переспросил виконт.— А что же её величество?

— Скорее булыжники на Гревской площади⁽²⁾ замироточат, чем её величество хоть в мыслях допустит подобное. Даже если он спляшет ей сарабанду в шутовском колпаке, — герцогиня решительно отмахнулась, а затем с волнением подалась к нему: — Заклинаю вас, дорогой Лулу, не будьте беспечны и легкомысленны. Господин кардинал — грозный противник и беспощаден к врагам, будь то простой гугенот или сторонники королевы-матери.

— Не хмурьтесь, Мари, разве не делают трудности нашу жизнь ярче? — с нежностью произнёс виконт. — Пожалуй, — проговорил он задумчиво, — я знаю, как избавить вашу подругу от этого бедствия. И мы ещё поглядим, кому из нас предстоит танцевать, а кому — дёргать за ниточки, — с холодным блеском в глазах прошептал он.

1) Вольта — старинный парный танец итало-французского происхождения. В XVI веке некоторое время исполнялся на придворных балах. Темп быстрый. В основе лежат движения прыжкового характера. Считается одним из предшественников вальса. В танце привлекала внимание одна особенная фигура, в которой кавалер раскручивался вместе с дамой и подбрасывал её так высоко, что вздымались тяжёлые юбки-кринолины. Танцующие не уставали повторять эту фигуру снова и снова. Успех Вольты был настолько шокирующим, что вмешалась Церковь. В 1610 году, по настоянию кардинала Ришелье, король Людовик XIII запретил исполнять этот танец при дворе. После этого популярность Вольты пошла на убыль, но сама идея вращательного танца уже не могла умереть.

Вернуться к тексту

2) Гревская площадь — площадь перед городской мэрией. Самая старая площадь Парижа, на которой проводились публичные казни. В средневековье они были одним из самых популярных развлечений для горожан и собирали огромные толпы народа. В 1803 г. была переименована в площадь Отель-де-Виль.

Вернуться к тексту