Когда смотришь сердцем (гет)

Гермиона очень устала. Уже сутки после боя она не отходила от раненых в Больничном крыле полуразрушенного замка, который столько лет был ей вторым домом. Сейчас она, наконец, передала смену другим девушкам и хотела немного поспать. Усталость притупила восприятие, и боль пока чувствовалась где-то далеко, в уголках сознания, как будто ждала, когда можно будет захлестнуть душу в полную силу. Но пока Грейнджер удавалось не думать о всех тех ужасах, которые они пережили. Пока она механически занималась почти сутки тем, что подавала настойки и меняла повязки. И сейчас физическая усталость должна была дать возможность уснуть без сновидений и принести хоть немного отдыха. А завтра… Завтра они оплачут умерших, похоронят их с честью, и останется лишь светлая память о стольких дорогих ей людях. Но сейчас нельзя думать об этом, нельзя вспоминать.

Она никого не встретила, пока шла к себе в спальню. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и упасть на постель. Гермиона провалилась в сон.

Мадам Помфри подошла к постели Драко. Он был бледен, и, хотя это был его обычный цвет лица, на этот раз бледность явно была неестественной. Что же это за заклятье такое угодило в юношу? Поппи не знала, чем помочь ему. Не знала, как сказать, что, возможно, он никогда больше не увидит света. Такие вещи всегда сложно говорить, особенно молодым, которым еще жить и жить, наслаждаться каждым мгновением этого мира, теперь свободного от зла. Она присела к его кровати.

— Доброе утро, мистер Малфой. Как себя чувствуете?

Драко вздохнул. Он сам толком не понимал, как он себя чувствует. Физически вроде бы ничего не беспокоит, если не считать эту надоевшую уже повязку на глазах. А внутри… Внутри он разбит на тысячу мелких осколков и только начинает пытаться собрать себя во что-то целое.

— Нормально, — тихо сказал он. — Когда с меня снимут повязку, и я смогу уйти отсюда?

Мадам Помфри вздохнула.

— Давайте-ка посмотрим, как там ваши глаза, мистер Малфой. Сейчас я уберу повязку.

Она аккуратно сняла бинты с его головы, промыла глаза, попросив полежать спокойно и не открывать их. Аккуратно высушила кожу и попросила:

— Пожалуйста, потихоньку попробуйте приоткрыть глаза. Очень осторожно!

Драко приоткрыл глаза. Ничего. Неужели ночь? Но ведь эта девушка, что была тут недавно, говорила, что уже утро, а значит, должен быть свет. Он открыл глаза пошире. Все равно ничего. Этого просто не может быть! Что происходит с ним?

— Я ничего не вижу, — напряженно сказал он. — Что это значит?

Мадам Помфри тяжело вздохнула. Она, конечно, почти не надеялась, но все же, все же…

— Мистер Малфой, — начала она. — В вас попала часть неизвестного мне заклинания. Я не знаю, как именно это произошло, но оно угодило вам в глаза, и я не знаю, чем вам помочь. Мы собираемся перевести вас в Мунго. Там более компетентные специалисты, они должны найти причину и помочь вам. А пока вы можете несколько дней пожить в комнате возле кабинета вашего декана, который, кстати, ждет, чтобы поговорить, как только вы будете в состоянии спуститься к нему.

Драко молчал. Внешне он выглядел почти спокойно, но в душе на него накатывали волны паники. Он ослеп. Как же такое случилось? Ведь там, на поле боя, после того, как он выпустил заклятье в Беллатрису, он просто потерял сознание? Или именно потому он и упал, что в него угодило то самое заклятие? Неужели она успела-таки выстрелить в него Авадой, и только то, что она не успела толком прицелиться, спасло его от смерти? И вот теперь он слепой, как крот, и зачем, спрашивается, ему нужна такая жизнь? Жизнь в постоянной тьме? О, нет!.. Мерлин, за что?!

Мадам Помфри заволновалась. Такая реакция была странной. Она думала, что он начнет кричать, возмущаться, обвинять ее в некомпетентности, устроит скандал. А Драко лежал так тихо, что почти перестал дышать.

 — Мистер Малфой? — тихо позвала она. — Вам плохо?

Глупый вопрос. Разве ему может быть хорошо после таких новостей? Он вздохнул.

— Так когда я могу уйти отсюда, чтобы поговорить с деканом?

— Прямо сейчас, если хотите. Я попрошу помощницу провести вас в его кабинет.

— Спасибо.

Мадам Помфри еще раз вздохнула и ушла за помощницей, и Драко остался наедине со своими мыслями. Поговорить с деканом. Да, наверное, это было необходимо. По крайней мере теперь он знает, что профессор Снейп жив, и сможет рассказать ему хоть какие-то новости.

Пришла помощница, судя по тяжелым шагам, это была не та молоденькая девушка, а взрослая медсестра. Он помогла ему подняться и повела его к выходу из Больничного крыла. Он шел и представлял себе, что это такая глупая странная игра: идти по коридору с закрытыми глазами. Он пытался представить, по каким именно коридорам они сейчас идут — ведь за семь лет он неплохо изучил этот замок. Но сейчас все было напрасно — замок полуразрушен, и они шли по уцелевшим коридорам, выбирая безопасный, а не самый короткий путь. Наконец они начали спускаться, и Драко понял, что подземелья уже близко. Подойдя к кабинету Снейпа, медсестра постучала, дождалась глухого «Войдите» и открыла дверь. Из кабинета потянуло сыростью и смесью зелий, видимо, во время сражения многие банки с зельями разбились и смешались. Теперь все это здорово воняло и выглядело, наверняка, неприглядно. Драко даже порадовался, что не видит последствий боя и того, во что превратился нынче замок. Он грустно усмехнулся: «Вот, уже нахожу плюсы в своем новом, кротовом, существовании». Медсестра подвела его к креслу, и он опустился в него, после чего она сразу ушла.

— Добрый день, Драко, — устало сказал знакомый голос профессора Снейпа. — Рад видеть вас живым и… — он запнулся, и Драко снова усмехнулся. Да, здоровым его можно было назвать с большой натяжкой. — Как вы? Нужна помощь?

— Добрый день, профессор. Я — нормально. Настолько, насколько это возможно в моем положении. Мадам Помфри сказала, что мне нужно будет отправиться в Мунго, и там мне, возможно, смогут помочь. Ваше мнение? Только честно!

Профессор вздохнул. Ему было жаль этого молодого аристократа, которого он знал с самого детства. Они с его отцом вместе учились и потом дружили, он занимался с Драко еще до того, как тот приехал в Хогвартс, и был деканом его факультета на протяжении семи лет. Он мог с уверенностью сказать, что они были почти друзьями, а не только профессором и студентом, и вот теперь ему предстояло открыть юноше страшную правду — он будет слепым всю оставшуюся жизнь.

— Видите ли, Драко, очень сложно давать преждевременные…

— Нет! Не нужно ходить вокруг да около, говорите прямо. Я прекрасно знаю, что для того, чтобы понять, что меня ждет, вам не нужны профессора из клиники святого Мунго. Так что просто скажите мне правду!

Снейп вздохнул. Конечно, так и нужно было поступить. Ведь перед ним сидел не изнеженный аристократичный мальчик, а бывший Пожиратель смерти, который пошел против воли самого Волдеморта, который переступил через свою гордость и ненависть и помог врагу, который убил свою родную тетку за то, что она убила его родителей. Драко понес тяжелую утрату и изменился, и все же говорить такое Снейпу было невыносимо тяжело. Но нужно было сказать.

— Драко, пообещайте мне одну вещь. Пообещайте, что вы будете все время помнить о том, чей вы сын, и не опуститесь до банального сведения счетов с жизнью. Прошу вас! Это удел слабых!

— Все ясно, — Драко как-то сразу сник, вжался в кресло и на миг снова стал тем маленьким мальчиком, который, бывало, прятался в большом кресле в гостиной своего родного поместья, переживая свои маленькие детские обиды. — Я так и думал. Не бойтесь, профессор, — он устало вздохнул, — я не буду прыгать с Астрономической башни или пытаться заморить себя голодом. А сварить качественный яд вы мне не поможете, не так ли? — он ухмыльнулся. — Давайте поговорим о чем-то другом. Расскажете мне, что тут случилось, как все закончилось и чего нам ждать?

Они говорили еще около часа. Профессор очень устал и еле держался на ногах, но не мог отослать Драко, не убедившись, что тот хоть немного пришел в себя. Снейп показал Драко его комнату, которая находилась в том же коридоре, что и этот кабинет, показал, что в ней и где находится, а потом рассказал, что поскольку людей катастрофически не хватает, то помогать Драко он попросил Добби и Винки, двух свободных эльфов-домовиков, тем более что Добби и так знал Драко с рождения. Драко не возражал. По сути, ему было все равно, кто будет тут находиться, но да, так даже лучше, все-таки люди напрягали его сильнее. Наконец, сославшись на то, что у него еще куча дел и он просто валится с ног, что Драко и так слышал по уставшему голосу, Снейп ушел, пообещав прислать к нему Добби.

Драко даже обрадовался, что наконец остался один. Он нашел кресло и опустился в него. Да… Давать профессору обещания не пытаться свести счеты с жизнью было легко и правильно, но на деле к нему все время возвращалась мысль, что жить в кромешной тьме не имеет смысла и, может, правда стоит просто закончить то, что начало то самое смертельное заклятие…