Маленький чертёнок (джен)

Северус Снейп просыпался очень тяжело. Его голова невероятно раскалывалась, а во рту была просто пустыня Сахара. Симптомы похмелья он помнил хорошо, вот только не напивался он так со студенческой скамьи, так что подзабыл, насколько сильно бывает плохо после таких запоев.

«Ох, моя голова! Сколько же я вчера выпил? Одну бутылку я в школе допил, это точно, вторую где-то у маглов, а третью — у Люци».

Глаза всё так же открываться не хотели. Снейп делал попытку разлепить веки несколько раз, но ни одна из них не увенчалась успехом. Единственное, что он понял благодаря своему не вовремя взбрыкнувшему зрительному аппарату, что на улице уже светло, а значит, он точно не у себя в доме и не подземельях Хогвартса, и то, что он попал в Малфой-мэнор, ему не приснилось.

«Ну точно, я в Малфой-мэноре, — решил Северус после того, как услышал крик очередного павлина Люциуса. Который это уже? Шестой? Девятый? Эти пернатые создания очень нравились Люциусу, но отчего-то долго у него не жили. — Так, а что было в последние дни? Школа, где я варил зелья для Хогвартса, потому как Слагхорн заболел, известие о Поттерах, пьянка, камин, Люци, моя тирада, которую никому слышать не нужно было, дети, Лорд… Стоп, Лорд?! Я правда высказал ему всё это? Малфой его что, нашёл-таки? И… Дети?! Почему их было двое? Хотя в моём вчерашнем состоянии двоение в глазах — это ничего, но все-таки их определенно было двое! Да и зеленые глаза второго мальчишки…»

В ужасе Снейпу пришлось все-таки через силу открыть глаза. Комнату он узнал сразу: самая большая гостевая комната в западном крыле Малфой-мэнора. Значит, он и вправду был у своего друга. Тут имелись и камин, и уютное кресло, и стол, и Лорд… Видимо, пьяный мозг ещё не до конца пришел в себя, потому как осознание того, кто перед ним сидел, пришло к Северусу далеко не сразу.

— М-м-милорд? — в ужасе протянул Снейп, когда понял, что Лорд ему не кажется, и вчера, похоже, тоже не казался.

— Выпей зелье, Северус: нам нужно поговорить на ясную голову, — тот обернулся и заметил на столике около кровати антипохмельное зелье, которое он сам когда-то варил для запасов Люциуса.

Откупорив пузырёк, он поднёс его к губам и глотнул содержимое. Холодная жидкость потекла по горлу и продвинулась дальше. Голова сразу пришла в порядок, и на горе-алкоголика свалилось осознание того, что же он вчера совершил, кому он все это сказал и в каких выражениях.

— Скажи, а ты и вправду её так любил, что был готов на всё? Даже умереть? — холодно и беспристрастно спросил Лорд.

— Да, — такое маленькое слово, но оно снова и снова разжигало пожар в груди и раз за разом напоминало, что её больше нет.

— Северус, ты же хороший менталист, — это был не вопрос, скорее, констатация факта, но Снейп все же качнул головой в подтверждение правдивости этих слов, о которых, по идее, не должен был знать никто, а особенно Лорд. — Тогда сам посмотри, что случилось, но перед тем, как снова увидеть то, что я бы предпочел тебе не показывать, выпей зелье, которое стоит рядом.

Снейп обернулся и заметил ещё один пузырёк.

Сomprehensor impact.

Очень редкое и сложное в приготовлении зелье. С его помощью можно легко определить, было ли магическое воздействие на человека, даже по его воспоминаниям, и вполне вероятно было понять, кто именно воздействовал на того, кто был в этом воспоминании. Один такой пузырёк стоил по меньшей мере полторы тысячи галлеонов. И это не потому, что ингредиенты стоили дорого, нет, они-то как раз и не были дорогими. Всё из-за того, что только высшие мастера менталистики и зельеварения могли приготовить такое зелье. Даже Снейп — самый молодой мастер зелий и очень способный в плане менталистики человек — не смог приготовить его для воспоминаний, только для настоящего. Ему пока не хватало для этого силы и опыта.

— Вы хотите, чтобы я выпил его и посмотрел ваши воспоминания о той ночи?

Снейпа пробил холодный пот. Он, может быть, и хотел бы увидеть Лили еще раз и разобраться во всей этой ситуации, но ему было страшно даже думать о том, как она умерла, не то что смотреть. Он поднял убитый взгляд на Лорда и заметил в глазах того сочувствие и решительность. Как будто он точно знал, что закончится это плохо, но сделать был просто обязан и иного выхода не видел.

— Да, Северус; я точно знаю, что не хотел убивать ни твою драгоценную Лили, ни её мужа. Но не смог остановиться, не смог сдержаться, хотя в ситуации с ней я и старался. Что-то туманило мой разум, и я хочу знать, что, а вернее, кто это был. И ещё: знай, что я прощаю тебя и за то, что предал, и за то, что сказал вчера, но лишь потому, что так захотел мой сын. И да, ещё ты теперь будешь его крёстным. Я не привык отказывать себе… или своему ребёнку.

— Да, мой Лорд.

Том скривился.

— И давай, раз уж мы уже почти родственники, ты будешь называть меня Том. К тому же ты больше не Пожиратель, и метки у тебя нет, так что Дамблдор не сможет на тебя влиять. И кстати, исчезли все обеты, которыми ты был обвешан как новогодняя елка гирляндами — мой сын с тебя вчера их снял, — глаза Снейпа стали как два галеона. — Только все расспросы позже: сейчас — воспоминания.

Северус молча согласился, выпил зелье и погрузился в память Тома.

* * *

«Лили, бери Гарри и беги! Это он! Бегите скорее наверх!» — голос Джеймса. Испуганный, растерянный и какой-то неестественно бодрый. Он стоял без палочки посреди коридора и не шевелился.

«Какого чёрта ты застыл, Олень? Ты аврор или кто? Да ты с оборотнем гулял и столько раз уворачивался, тебя что, переклинило?» — Северус не мог понять, почему тот стоял и ничего не делал, чтобы дать Лили время уйти.

Дверь резко, будто от пинка, распахнулась, зелёная вспышка ударила Джеймса Поттера прямо в грудь, и тот рухнул на пол прямо у ног ночного визитера. Лорд стал подниматься по лестнице, а Северус остался посмотреть на бывшего школьного недруга. Ему было неприятно смотреть на тело поверженного врага, что бы ни говорили другие, это не приносило ему никакого удовольствия. На лице Поттера читался ужас, просто невероятный страх, однако привлекло Северуса совсем не это. От него шли три тоненькие линии голубого цвета — магия подчинения. Он был марионеткой в чьих-то руках. Вот почему была во всей этой сцене странность — все ее участника просто были безвольными марионетками. В чьих именно руках был Поттер, посмотреть Северус не успел, потому как пришлось идти за Лордом. От него тоже шли такие линии, но гораздо крепче, как, собственно, и от Лили. Слава Мерлину, вглядываться в то, что происходило с Лили, ему не пришлось: зелье переместило к тому человеку, который был первоисточником всех этих проблем, а именно — к Дамблдору.

Как оказалось, он специально подчинил обоих Поттеров, чтобы они стали жертвой маньяка, а самого убийцу создал сам из немного жестокого и очень одинокого мальчика, у которого было огромное желание обрести семью. На этом и сыграл директор: он сделал так, чтобы создать семью у Тома не вышло. В тот момент, в который попал Снейп, Дамблдор как раз обговаривал свой план с фениксом, которого такое поведение директора явно не устраивало.

— Так, через полчасика после срабатывания сигналки можно будет отправлять Хагрида за ребёнком. Ну что ты так смотришь, Фоукс? Ради всеобщего блага иногда можно и прибегнуть к хитрости. Ты думаешь, легко мне быть лордом Света, оплотом справедливости и добра? Повезло хоть, что Пророчество истинное. И этот идиот Снейп всё слышал, да и ещё обеты дал. Вот уж удачное приобретение, — старик хитро улыбнулся и начал таять, а через секунду Северус снова очутился в комнате с Лордом.

— Дамблдор, — всё, что смог выдать Снейп перед тем, как рухнуть без памяти.

* * *

— Ну, я, собственно, так и думал, — выдохнул Том, после того, как поведал Люциусу имя первоисточника всех своих проблем. — Этот бородатый хрен просто не мог оставить эту ситуацию без своего драгоценного внимания. Надо будет только узнать у Снейпа, видел ли он еще чего-то.

— Да, Том, я тоже обдумывал нечто такое, но если честно, то только в последние дни, — Малфой-старший уже как-то привык к такому Лорду и мог уже смело называть его по имени: от прошлого психопата не осталось и следа.

— Наш бородатый знакомый так хотел, чтобы я попытался убить ребенка, что я сразу не понял, зачем это ему, пока Белла не показала плетение на кроватке, — протянул Лорд.

— Что-то интересное?

— Оказывается, как только я попытался бы убрать малыша — случился бы локальный бум, и от меня остался бы только пепел. А у Альбуса бы был герой, переживший Аваду. 

— Что же, тем приятнее, что вместо ожидаемого им ручного героя он получит обыкновенного мальчишку-магла, — усмехнулся Люциус.

— О, да, хотел бы я увидеть его лицо в этот момент… — лицо Тома приобрело мечтательное выражение. — И все-таки Генри значительно подпортил все его безумные планы.

— Этот ребёнок еще и не на то способен, и он не только его планы подпортит в будущем, но и вообще планы любого, — усмехнулся Люциус.

— Дядя Юци! — над Люциусом Малфоем материализовался зеленоглазый ребёнок и упал ему на руки. Слава Мерлину, что к тому моменту он как раз поставил свой бокал на столик.

— Дядя Том! — над Томом Мраксом тоже материализовался ребёнок, только сероглазый, и точно так же свалился к нему прямо в руки, вслед за этим обнимая его за шею.

— О Мерлин, как мне не умереть в этом доме, — протянул Люциус, обоснованно предполагая, что пагубная привычка детей аппарировать прямо к ним на руки пройдет не скоро.

* * *

— Генри Орион Мракс и Драко Люциус Малфой! Где вы были? — Нарцисса Малфой не любила, когда дети пропадали из её поля зрения, а сегодня именно это и случилось: детей не было видно больше восьми часов, и она уже успела обегать весь дом, причем вместе с эльфами, которые тоже не смогли найти этих шаловливых маленьких чертят, носящихся непонятно где.

— Мама, мама, ты не поверишь! — Драко был настолько возбужден, что Нарцисса заподозрила очередной кошмар.

— Да, тётушка Нарцисса, это просто бомба! — вторил ему не менее возбужденный Генри.

— Шедевр…

— Магия…

— Да что же произошло, вы можете сказать? — не выдержала она.

— Мы магические партнёры! — хором ответили Генри и Драко.

— Что? — единственное, что смогла сказать Нарцисса Малфой до того, как свалилась в спасительный обморок.

— Что случилось? — главы семейств как раз зашли в комнату, когда бедная леди ничком распласталась на полу около дивана.

— Отец, дядя Том, ну кто же знал, что мама такая впечатлительная! — Драко виновато опустил голову, пока Люциус переносил Нарциссу с пола на близстоящий диван.

— Да, папа, дядя Люц, мы не хотели, — Генри тоже потупил голову и вздохнул.

— Нарцисса в глубоком обмороке, — сказал Тому Люциус после небольшой диагностики жены.

— Что же вы ей такое сказали, чертята? — прищурился Том, глядя на сына и племянника.

— Ничего особенного, просто передали ей слова дедушки Салазара, — тихонько ответил Драко.

— Дедушки Салазара? — удивился лорд Малфой. Всех своих родственников он знал прекрасно, собственно, как и родственников своей жены, и волшебников с таким именем среди них не было. Из этого следовал вывод, что Салазар — родственник Тома, поэтому в поисках ответов он уставился именно на него.

— Слизерина? — уточнил оный у детей, которые, судя по всему, умудрились найти портрет Основателя. Причем Том уже искал в Мракс-мэноре этот портрет, потому как в зале предков была лишь пустая рама, и не нашел, а эти справились довольно быстро.

— Да, дедушка Салазар сказал нам, что мы магические партнёры, — ответил Драко.

На этот раз откачивать необходимо было уже Люциуса. Том оказался не таким впечатлительным, как чета Малфоев, но тоже был в откровенном шоке от услышанных новостей.

— Драко, да что же у тебя родители такие впечатлительные! — не выдержал Генри.

* * *

— Что значит «магические партнёры»? Драко, это не смешно! — вскричал Люциус после того, как он пришёл в себя оттого, что Том, используя Агуаменти, вылил на него галлон воды.

— Не верите нам, спросите у него сами! — только и сказали обиженные таким проявлением недоверия от родителей дети до того, как сбежать восвояси.

— Нет, ну это просто кошмар какой-то, — только и сказал Малфой-старший.

— И не говори, — поддержал его Том.

Как только оба родителя подошли к портрету великого Основателя в зале предков, он тут же оказался на месте.

— Уважаемый предок, во-первых, здравствуйте. Во-вторых, зачем вы прятались? Ну и в-третьих, наши дети поведали нам, что вы сказали им, будто они магические партнёры. Это правда? — разговор начал Том: всё-таки это был его родственник.

— Здравствуйте, господа. Я не прятался, а просто наблюдал за вами и вашими детьми, поэтому на этой картине меня постоянно не было. Ну и на третий ваш вопрос: да, можете гордиться своими детьми, это явление происходит довольно редко, — широко улыбнулся Салазар, — и я горд, что это снова случилось с нашим родом.

— Гордиться? Да вы понимаете, что они одного пола? Вы понимаете, что они единственные наследники нескольких родов? — не выдержал Люциус.

— Ах да, я же забыл, что в ваше время многие термины были ужасно опошлены. Магические партнёры, чтобы вы знали, это не любовники, а те, у кого магия работает сообща. Вы же не могли не заметить, что ваши дети невероятно похожи, хотя они только кузены, да и волосы у ваших детей одинаковые, хотя я уверен, что до момента их знакомства Драко был блондином, а Генри — брюнетом.

— Ну и что? — Люциус никак не мог найти связь между волосами и магическим партнёрством.

— А то, что магия Генри тёмная, а Драко — светлая, и они, как магические партнёры, могут использовать резерв друг друга. В тот момент, когда волосы у них изменили цвет, их магические ядра переплелись и стали единым целым. Такими же партнёрами были и мы с Годриком. Я был тёмной половинкой, а он — светлой. Наш огромный магический потенциал оттого и был огромен, что был общим. Таким партнёрам легко даются как светлые чары, так и тёмные. Нам повезло найти таких же магических партнёров — Хельгу и Ровену, причем тёмной из них двоих была именно Хельга, хотя многие думали наоборот. Вместе мы стали великой четвёркой, потому как мало того, что мы были магическими партнерами, так еще и ритуал побратимства все вчетвером провели. Одними из последних магических партнёров, кстати, были Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндевальд. Дамблдор до сих пор пользуется светлой магией Геллерта, хотя тот из-за пребывания в Нурменгарде не мог пользоваться ни своей, ни его магией.

— А почему сейчас таких нет? — сразу спросил Том.

— Дамблдор тёмный? — снова не удержался Люциус.

— Магия признает партнёров только в их детстве. Да и достойных сейчас практически не осталось: у детей уже при первом знакомстве должен быть огромный, просто невероятный для теперешних магов магический потенциал, к тому же дети должны иметь раскрытые дары. У Генри есть раскрытый дар: он невероятно сильный ментальный маг. Одним своим касанием он сможет снимать запутаннейшие закладки и убирать любые последствия от магических воздействий, вплоть до выведения из магической комы или возвращения души и разума после поцелуя дементора, если только этот самый дементор найдется. Он даже сможет рассматривать мысли и память людей даже после их смерти, ну а у живых он будет бродить по мозгам так ловко, что никто не почувствует вообще ничего, каким бы сильным он не был. А Драко — сильнейший пространственник: он сможет попасть в любую точку мира по своему желанию и не истратит ни капли своего резерва. Для него нет препятствий в виде антиаппарационного купола или сокрытого места. А когда он войдет в полную силу, даже сможет путешествовать во времени без всяких маховиков, просто повелевая пространством. Вам же нужно заняться развитием этих даров. И да, — Салазар перевёл взгляд на Малфоя, — Альбус — тёмный.