Моранжевая юность/ GreedFall: Untold Story (гет)

В ней просыпалось новое, до сих пор незнакомое чувство. Ненависть к папеньке больше не душила Лорин и не сковывала. Если раньше она ненавидела отца до рвоты и каменела в его объятиях, то теперь ей наконец хотелось отдаться ненависти, войти в её танец, хотелось грызть лицо отца, рвать ногтями тонкие венки и выдавливать руками глаза…

— Ты моя умница! — эхом повторялся в голове голос старика Моранжа.

Он как раз должен был вернуться из Сан-Матеуса и застать ужасные последствия прошлой ночи. И конечно старый маразматик кинется к ней в самую первую очередь. Лорин поёжилась. Снова будет хватать её за руки, снова будет прижимать к себе, снова будут мокрые поцелуи, и снова ей придётся плакать в ответ на его невыносимое блеяние. Что же, теперь, по крайней мере, у неё появился островок личной свободы, на котором она, леди Лорин Моранж, твёрдо решила создавать континент своего возвышенного счастья. Она промокнула затуманившиеся было глаза и принялась убирать следы присутствия дикаря в их доме.

Пока она расправляла вмятые его весом подушки, то и дело садилась, занимая его позу, широко расставляя ноги и представляя себя на его месте. Ей была удивительна его магия прикосновений — бережная, крепкая. Так к Лорин никто и никогда не прикасался — ни господин Гийом, ни господин Арно, ни даже госпожа Леклер. Она чувствовала у себя во рту вкус крови застигнутой врасплох Монетной Стражи и намерение стереть их, renaigse¹, с земли дикарей. И от того их встреча с Винбарром казалась ей всё большим потрясением, часом восхода чудесной звезды, которая наконец изменит её горестную долю.

Она тихо улыбнулась и с сожалением посмотрела на нетронутую чашку какао. Лорин вспомнила свой первый бал. Её тогда представили напыщенному мальчишке д’Орсею. Он тогда, даже не глядя, скорчил такое недовольное лицо, какое Лорин, при всей её несдержанности, не позволяла себе демонстрировать даже прислуге. А уже спустя пару дней клялся ей в вечной любви и умолял не разжимать колени, не выпускать из плена её сжатых ног его бесполезную голову. Плюгавый недоносок д’Орсей.

Дикарь был примерно одного с ним возраста, но выше, шире в плечах, спокойнее и молчаливее. Возможно поэтому он казался старше.

Она провела кончиком языка по губам, повторяя движение раскалённого пальца дикаря. Сколько достоинства было в его коротких фразах и резких жестах… Он ушёл, оставив после себя запах хвои, нагретого солнцем камня, мокрого от крови металла и пота.

Ей хорошо был знаком запах пота солдат — благо казармы Монетной стражи были недалеко. Казармы пахли человеческим скотом. Тупые безынициативные мужики, мясо с глазами, не способное даже как следует выстоять смену. Она надула хорошенькие губки. Дикарь правильно вас всех искромсал! А его запах, запах его пота... Он пах горячим металлом из кузни, вложенным в это горение трудом и очень большой силой. Лорин примерно представляла, каких усилий мужлану стоило не разодрать платье и не надругаться над ней. Она горестно вздохнула. Другой бы на его месте…

Интересно, как ему удавалось прикасаться к ней, не двигаясь с места? Или то была игра её воображения? Она улыбалась своим мыслям, когда выходила во двор, чтобы немного постоять под кустом жасмина.

_________________________

¹ Renaigse — чужаки