Портрет Сириуса Блэка (гет)

— Любовь? — не поверил своим ушам Рон.

Он стал третьим, кто увидел портрет Сириуса. Сейчас они вместе с Гарри сидели прямо на кухонном полу, так как мебели, помимо единственного дивана и старого кухонного гарнитура, в доме не осталось. Гермиона забралась на столешницу возле мойки и задумчиво наблюдала за друзьями. Они расположились здесь, потому что Сириус на портрете спал и никому не хотелось его будить.

— Да, — кивнул Гарри. — Он сказал, что его нарисовала некая Лиззи Голдштейн, немолодая, но привлекательная замужняя художница, с которой он провел лето семьдесят восьмого года, пока ее муж занимался своей политической карьерой на другом континенте.

Рон уважительно качнул головой. Гермиона в очередной раз изумилась. Если бы на месте Сириуса была девушка, вряд ли бы ребята одобрили ее связь с женатым волшебником. Пресловутая мужская солидарность, чтоб ее!

— Как только Сириусу стало ясно, что для Лиззи это не просто интрижка, он сбежал, — продолжил Гарри. — В отместку та отправила портрет миссис Блэк, расписав подробности романа во всех красках. Да ты и сам видел, в каком виде Сириус нарисован и что за обстановка на фоне, — усмехнулся он. — Вальбурга, конечно же, пришла в бешенство. Это стало последней каплей, побудившей ее выжечь имя Сириуса с родового гобелена.

— Это мы узнали уже от Вальбурги, — добавила Гермиона.

— Вы открывали портрет чокнутой старухи? — Рон сглотнул. Слишком свежи были воспоминания о том, как та обложила его такими трехэтажными ругательствами, что цвет его кожи сравнялся с цветом волос.

— Она не чокнутая, — ответил Гарри и, перехватив изумленный взгляд Рона, добавил: — Просто злая.

— В книге «Тайны создания магических портретов» написано, что не каждый художник может перенести слепок души на холст. Для этого нужен особенный дар, который передается из поколения в поколение, — Гермиона задумчиво закусила губу. — Сириус сказал, что ранее Лиззи людей не рисовала. Могу предположить, что она не знала о своем даре и о том, что создала не простой портрет, а магический. Ее чувства усилили эффект. По сути, холст не просто скопировал характер Сириуса на тот момент, но и впитал в себя его энергетику.

О том, что портрет создавался в спальне, в которой, очевидно, происходило много чего другого, Гермиона промолчала. Не только влюбленность Лиззи, но и сексуальная энергия, витавшая в воздухе, послужили мощными катализаторами. Однако ребятам знать об этом было необязательно.

— Ничего себе! — присвистнул Рон. — Хочу поскорее познакомиться с молодым Сириусом.

— Успеешь, — осадила его Гермиона. И обратилась к Гарри: — Что ты планируешь делать с портретом?

— А что с ним можно сделать? — не понял тот.

— Я предположила, что ты захочешь повесить его у себя.

Гермиона знала, что Джинни была категорически против живых портретов. Ее раздражала постоянная болтовня и ненужные советы. Этого она с лихвой наелась еще в Норе, а в своем доме хотела тишины и покоя, что, по мнению Гермионы, не очень-то сочеталось с желанием завести большую семью. Но наверняка для Сириуса она сделает исключение. Иначе и быть не может. Все-таки он крестный отец ее мужа.

— Обязательно, — кивнул Гарри и неловко отвел взгляд, словно ощущал вину по этому поводу. — Но позже.

— Можешь не объяснять, — попыталась поддержать его Гермиона.

— Невыносимее Джинни может быть только беременная Джинни, — прокомментировал Рон с важным видом, чем заслужил суровый взгляд друзей. — Что? — округлил он глаза. — Она моя сестра, я имею право над ней подшучивать.

— Дуй на дежурство, Рон, — проворчал Гарри. — Я буду через полчаса. У нас сегодня облава в Лютном.

— Понял, — кивнул тот, поднялся с места и обнял Гермиону на прощание. — Но мелкая все равно невыносима — так ей и передай! — бросил он, прежде чем исчезнуть в аппарационной воронке.

Гермиона с Гарри переглянулись и одновременно рассмеялись. Они еще немного поболтали о том о сем, после чего Гарри сказал, что ему пора. Накинув аврорскую мантию, он вмиг стал взрослее и серьезнее. Порой Гермиона забывала, что перед ней не просто ее лучший друг, но и самый молодой Главный Аврор в истории Магической Британии.

* * *

— Ну наконец-то! — недовольно буркнул Сириус, когда Гермиона вошла в комнату.

Целый день она провела на чердаке, осматривая его многочисленные сокровища. Судя по количеству охранных чар, наложенных на помещение, оно было защищено не хуже хранилища в Гринготтсе.

Старые фолианты манили к себе, словно магниты. Гермиона решила вернуться к ним позже, когда будет время каждую книгу оценить по достоинству. Сейчас же ее занимали более насущные дела.

Например, перепланировка особняка.

— Где ты так долго пропадала? — Сириус вплотную приблизился к холсту. Его лицо выражало явное несогласие с тем, что ему уделяют так мало внимания.

— Вообще-то у меня есть дела. А твой портрет слишком большой, чтобы таскать его за собой по всему дому.

Гермиона вытянулась на диване, с наслаждением закрыв глаза. Еще даже не стемнело, а она уже так вымоталась, что готова была заснуть прямо здесь и сейчас.

— Гарри сказал, ты занимаешься ремонтом.

— Ага, — сонно протянула она. — Ты же не против?

Ответ Сириуса она не расслышала, потому что все-таки задремала.

Первое, что Гермиона увидела, когда проснулась — внимательный взгляд серых глаз. От мысли, что Сириус все это время наблюдал за ней, захотелось провалиться сквозь землю.

— Ты знаешь, что вздрагиваешь во сне?

— Да, мне говорили.

— Кто? — спросил он с интересом.

Признаваться в том, что единственные мужчины, которые видели ее спящей — это ее друзья, а теперь еще и Сириус, Гермионе не хотелось. Блэк бы непременно подколол ее по этому поводу. Тогда бы ей пришлось объяснять: незамужняя она не потому, что так вышло, а потому, что это ее выбор. И она — не затворница, ведь отсутствие отношений отнюдь не означает отсутствие секса — уж кому, как не ему, об этом знать. Впрочем, в последнем Гермиона не была столь уверена — личная жизнь Сириуса ее никогда не интересовала, и она могла только предполагать, каким он был в молодые годы.

— Да так, — выдавила она, когда пауза затянулась. И строго добавила: — Вообще-то, это не твое дело.

Сириус только хмыкнул.

— Гарри упоминал войну, — сказал он спустя минуту. Веселье испарилось из голоса, взгляд стал серьезным. — Наверное, это искалечило ваши жизни.

— Тебе ли не знать, — вырвалось у Гермионы, и она тут же прикусила язык.

Сириус изменился в лице и отошел вглубь портрета.

— Знаешь, это так странно… — он на миг запнулся, не зная, как подобрать слова. — Услышать о собственном будущем. Осознать, что Хвост — предатель, что Джеймса и Лили больше нет... Увидеть Гарри своими глазами… Они ведь только свадьбу сыграть собирались, представляешь? — его голос надломился. — Но самое странное знаешь что?

Гермиона сглотнула ком в горле и замерла в ожидании его дальнейших слов.

— Ощущать себя живым, но понимать, что ты… просто вещь.

— Это не так, Сириус, — она подошла ближе и приложила ладонь к холсту. Казалось, это единственный способ его поддержать. — Ты не вещь!

— Что же я тогда, Гермиона?

Ответа на этот вопрос у нее не было. Но за эти дни она успела убедиться в том, что перед ней не просто портрет, а настоящая личность — со своей волей, разумом, воспоминаниями и чувствами, с четкой персонализацией собственной индивидуальности.

Сириус одарил ее пронизывающим взглядом и горько усмехнулся.

— Но кем или чем бы я ни был, — он вернул голосу привычные веселые нотки, хотя в глазах по-прежнему плескалась боль, — спасибо за то, что нашла меня.

Гермиона сморгнула слезы и ободряюще кивнула.

Больше к этой теме они не возвращались.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Гермиона решила занять себя работой. Следующим пунктом в ее позабытом ежедневнике значилось применение к коридорам первого этажа заклинания пространственного расширения. Она выводила палочкой сложные пасы, но думала лишь о Сириусе и его словах, которые до сих пор звучали в голове.

Конечно же, заклинание не сработало. Тогда ей пришлось заставить себя сконцентрироваться и повторить манипуляции. Вышло лишь с третьей попытки. Зато результат порадовал — узкие коридорчики превратились в просторные светлые холлы.

На душе сразу стало теплее.

А еще Гермиона поняла, чем может поддержать Сириуса.

Общением.

* * *

Сириус попросил рассказать об их с Гарри затее, и Гермиона, устроившись на диване с чашкой ароматного чая в руках, подробно описала все, что планирует сделать с особняком.

— Ничего себе! — присвистнул Блэк. — Звучит круто!

Гермиона улыбнулась. Было приятно видеть, что он снова в хорошем настроении.

— А как ты собираешься решить вопрос с электричеством? Тебе ведь нужен кто-то, чтобы разобраться с проводкой.

— Удивлена, что ты в теме.

Сириус усмехнулся.

— У меня был мотоцикл, так что пришлось вникнуть в некоторые детали его устройства. Да и в маггловских домах я бывал довольно часто.

«Догадываюсь, что ты там делал», — подумала Гермиона, но вслух ничего не сказала. Не хватало еще, чтобы он начал делиться подробностями.

На самом деле, вопрос с проводкой волновал и ее. Допустим, она придумает способ привести мастера в дом, которого не существует, а потом Обливиэйтом подчистит ему память. Но как уговорить маггловского электрика не обращать внимания на странности особняка? Не Империо же накладывать, в конце концов.

— Обратись к гоблинам, — посоветовал Сириус.

— Сомневаюсь, что они помогут, — скептически ответила Гермиона.

— Ты будешь удивлена, на что способны гоблины, если пообещать им достойное вознаграждение.

— Достойное — это сколько?

— Просто намекни им, что распечатала хранилище Блэк-холла и готова продать некоторые артефакты.

— Но я не готова, — возразила Гермиона. — Во-первых, я не все еще там изучила. Да на это полжизни уйдет! — добавила она с возмущением. — Во-вторых, я понятия не имею, какова истинная цена этих вещей. И в-третьих, они не принадлежат мне, чтобы я могла ими распоряжаться.

— Разве Гарри не оставил дом тебе?

Гермиона изумленно округлила глаза.

— Конечно нет! С чего ты взял?

— Ну, ты возишься с ним денно и нощно. Вот я и предположил, — Сириус пожал плечами. — Почему тогда?

— От скуки? — предложила ответ Гермиона. Если она станет анализировать собственную мотивацию, снова впадет в уныние.

— Ты не похожа на человека, которому нечем себя занять.

Сириус попал в яблочко. Гермиона всегда умела найти себе занятие. Когда она за что-либо бралась, старалась изучить вопрос вдоль и поперек, и почти всегда после этого ее пытливый мозг выдавал варианты улучшения изучаемой темы. Вот только никому эти предложения нужны не были. Всех и так все устраивало.

— Гарри попросил, вот я и помогаю.

— А как же личная жизнь? Семья? Работа? — не унимался Блэк. — В жизни не поверю, что тебе больше нечем заняться, кроме как возиться со старым особняком.

— И с тобой, — парировала она, стараясь не показывать, насколько сильно ее задели эти слова.

— И со мной, — Сириус расплылся в широкой улыбке. — Ну же, Гермиона, расскажи о себе. Или мне начать первому? Я с удовольствием поделюсь многочисленными историями из бурного мародерского прошлого.

— О нет, только не это! — рассмеялась она.

Глаза Сириуса искрились теплом, он определенно умел располагать к себе. Казалось, можно рассказать ему что угодно — и он поймет. Подшутит, конечно, посмеется по-доброму, но поймет. Словно они были на одной волне. Почти как с Гарри, который всегда чувствовал ее эмоции. Вот только он никогда не смотрел на нее так, как Блэк. Этот Блэк, поправила себя Гермиона. Тот на нее тоже так не смотрел.

Она решила не думать об этом, чтобы не портить себе настроение.

— Мне пора, — Гермиона вдруг поняла, что проболтала с Сириусом весь вечер.

— До завтра, Миона.

Она на миг застыла, услышав это сокращение из его уст. Только Гарри с Роном так ее называли, других она поправляла, считая подобное обращение слишком личным.

Исправлять Сириуса она не стала.