Любовь до дрожи (гет)

В шкафу было очень пыльно и дико воняло, так что Малфою приходилось изо всех сил сжимать двумя пальцами свой римский профиль, чтобы не расчихаться и не привлечь тем самым своего неожиданного возлюбленного. Мерлин, и надо же было так вляпаться!

После первого шока, вызванного воистину скандальными поползновениями Темного Лорда на его особу, Люциус сумел вырваться из загребущих лап и направил на обидчика свою волшебную палочку:

— Давайте не будем нервничать, сэр. Вы слегка переутомились; сейчас придете в себя и мы поговорим, — вкрадчиво проговорил он, бегло осматривая комнату в поисках пути к отступлению.

В глаза сразу бросилось большое окно, выходившее на задний двор. Очень медленно Люциус начал отступать к нему, стараясь не привлечь внимание замершего с блаженной улыбкой Волдеморта слишком резкими движениями.

— "Когда уходите на пять минут,

Не забывайте оставлять тепло в ладонях

В ладонях тех, которые вас ждут,

В ладонях тех, которые вас помнят", — протягивая к Малфою руки, прошептал Риддл очередной шедевр Омара Хаяма и сделал шаг за возлюбленным. Выбора не оставалось; подняв палочку, Люциус выкрикнул:

— Остолбеней!

Но, к его изумлению, голубой луч заклятия не возымел никакого действия, рассыпавшись сверкающими искрами, едва коснувшись груди Темного Лорда. То ли на последнем был защитный артефакт, то ли сам Малфой потерял сноровку в боевых заклинаниях, размышлять времени не было. Рванувшись к окну, он попытался распахнуть створки. Увы. Рама никак не хотела поддаваться.

— Недотрога, — прошептал Том под самым его ухом и порывисто прижал к себе. — Самарканд и Бухару, за родинку её одну отдать готов, — чувственно прошептал он, целуя возлюбленного Малфоя в шею, где и находилась вышеупомянутая родинка, и небрежно, двумя пальцами, выхватил волшебную палочку из его руки и отбросил в сторону.

— Что вы себе позволяете, сэр?! Это уже переходит все границы! Немедленно отпустите меня! Я, в конце концов, уже женат! — совершенно несолидно взвизгнул Люциус, барахтаясь в объятиях Лорда и чувствуя себя при этом кроликом, попавшим в кольца удава. Беленьким таким кроликом. Ситуация была просто из ряда вон, и к чему он упомянул брак с Нарциссой? Честно говоря, Люциус и сам не мог объяснить. Можно было подумать, что будь он свободен, то был бы совсем не прочь завести романтические отношения с мужчиной! Бред! Впрочем, на Волдеморта упоминание светлого имени жены не произвело никакого впечатления. Ловким движением он подхватил Малфоя на руки и прижал к себе. Несмотря на хилый вид, Том оказался довольно сильным физически и без труда понес Люциуса по уже знакомому коридору. Малфой затаился. Без палочки противостоять одурманенному зельем Темному Лорду было нечем, и, слушая, как скрипят под ногами хозяина мэнора кости скелетов, Люциус мучительно соображал, как выбраться из столь щекотливого положения.

Когда они дошли до спальни, а полный страстного желания Волдеморт нес его именно туда, ничего подходящего в светлую голову Малфоя так и не пришло. Опустив драгоценную ношу на ветхую кровать, Волдеморт склонился над распластанным на не слишком свежих, буквально годичной давности, простынях, телом.

— Родник живительный сокрыт в бутоне губ твоих,

Чужая чаша пусть вовек не тронет губ твоих…

Кувшин, что след от них хранит, я осушу до дна.

Вино все может заменить… Все, кроме губ твоих!

Прошептав это в высшей мере волнительное четверостишие, он впился в губы Малфоя, как будто собирался его, по крайней мере, сожрать. Тем временем шаловливые рученьки Лорда, не теряя времени даром, стали планомерно расстегивать пуговицы камзола несчастного Люциуса. Таких откровенных ласок от совершенно незнакомого человека, да еще и мужского пола, Малфой стерпеть уже никак не мог. Воспользовавшись увлеченностью Тома, он изловчился и изо всех сил ударил коленом ему между ног. Тот крякнул и кулем осел на грязный пол, а Люциус ужом соскользнул с постели с другой стороны и, недолго думая, спрятался в шкафу и затаился.

Чуть отойдя от неожиданной острой боли в самом сокровенном месте, Волдеморт встал на четвереньки и провозгласил:

— В том не любовь, кто буйством не томим,

В том хворостинок отсырелых дым.

Любовь — костер, пылающий, бессонный…

Потер себя рукой по больному месту и закончил:

— Влюбленный ранен. Он — неисцелим!

То ли изречение древнего поэта его все-таки исцелило, то ли действия зелья и страсть придавали сил, но уже через минуту он совершенно оправился и обнаружил, что прекрасный возлюбленный неожиданно исчез. Стихов на эту тему вспомнить ему не удалось, поэтому он тоненько позвал:

— Люциус! Люци! Ну где ты, любимый? Выходи. Я совсем не сержусь.

Ответом ему была тишина.

— Ты хочешь поиграть, зайчонок? — догадался Волдеморт и прикрыл ладонями глаза. — Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать! Кто не спрятался — я не виноват! Ку-ку!

Он поднял одеяло в надежде, что Люциус затаился прямо в постели. Но капризного блондина там не оказалось.

— Сейчас я тебя найду, мой сладкий! Сейчас найду и накажу твою маленькую попку! Чтобы знал, как прятаться! Ку-ку!

Волдеморт заглянул под кровать — ничего, за штору... Пошевелил кочергой в камине: беглеца нигде не было. И тут взгляд Лорда упал на большой шкаф в дальнем углу комнаты.

— Сейчас я кого-то найду! — сладко пропел он и на цыпочках просеменил к шкафу.

— Ку-ку! — гаркнул он, рывком открывая правую дверку. От резкого движения древняя мебель слегка покачнулась и с верхней полки, находящейся прямо над головой Волдеморта, свалился огромный череп быка, припрятанный им еще до ареста для нового эксперимента, и с противным хрустом опустился ему на темя. Следом дождем посыпался целый ворох костей. Волдеморт всегда знал, что пострадает за науку, только вот не предполагал, что таким образом. Сделав изящный пируэт, он упал на пол, почти погребенный под внутренним миром несчастного парнокопытного, и потерял сознание второй раз за этот безумный день.

Через минуту, когда грохот утих и воцарилась полная тишина, левая дверка со скрипом открылась и в образовавшуюся щель выглянул блистательный лорд Малфой. При виде поверженного Волдеморта он проворно выскочил из своего укрытия и рванул в сторону двери; резвой ланью пронесся по коридору, не обращая уже никакого внимания на такие мелочи, как кости зомби, и ворвался в кабинет. Только подобрав с пола брошенную в Волдемортом в пылу страсти волшебную палочку, Люциус смог перевести дух и хоть немного успокоился. Надо было уходить из этого логова порока, пока не поздно, но, к несчастью, останавливаться в шаге от цели было не в его характере. Замерев посреди кабинета, он стал мучительно соображать, как извлечь максимальную выгоду из создавшегося положения. Ну, возможно, даже не выгоду, а просто выбраться из ситуации с минимальными потерями? Что мешало ему, например, захватить с собой этого некроманта и уже вдвоем со Снейпом решить вопрос с его женитьбой на Бель? В конце концов, это косяк Северуса — именно его зелье привело к таким непредсказуемым последствиям! Вот пусть он и расхлебывает! К тому же — и это немаловажное обстоятельство — вполне может случиться так, что очнувшись, этот Темный Лорд ринется на поиски своего пропавшего возлюбленного. А Малфою вовсе не улыбалось обнаружить его однажды ночью в своей супружеской постели. Нарси ни в коем случае не оценит такого страстного соседства, в этом он был совершенно уверен. Так что безопаснее всего было бы излечить беднягу от недостойного увлечения. Это было даже благородно — спасти пострадавшего от неудачного эксперимента.

С этой мыслью он развернулся и направился назад в спальню, изо всех сил надеясь, что Волдеморт все еще находится в мире грез, другими словами, не пришел в себя после удара.

Удача оказалась на стороне Малфоя: Темный Лорд все так же лежал на полу, засыпанный костями, на его лице застыла блаженная улыбка. Не медля больше не минуты, Люциус выхватил волшебную палочку и выпалил:

— Инкарцеро!

Затем, подхватив крепко связанного Волдеморта на руки — на удивление, он оказался достаточно легким, — направился ко входной двери. Когда Люциус уже поднял палочку для аппарации, внезапная боль в левой лодыжке заставила его посмотреть вниз: неугомонная такса Волдеморта с утробным рычанием сомкнула свои челюсти на ноге похитителя хозяина. Плюнув на эту мелкую пакость — времени избавиться от нежити все равно не было, Волдеморт мог очнуться в любой момент, — Малфой махнул палочкой и исчез, унося с собой намертво прицепившуюся Дилси.

* * *

Ничто не предвещало беды. Вот совершенно ничего! Северус вернулся сегодня гораздо раньше обычного, около трех, и предвкушал остаток дня провести мирно, в кругу семьи. Позаниматься математикой с Гарри, тому никак не давались задачи на деление; поиграть с Эйлин, дочка уже бегала, смешно переваливаясь на пухленьких ножках; попробовать новый пирог Лили и просто почитать в кресле на веранде. Словом, планы не отличались грандиозностью, но были очень приятными. Рушиться они стали, едва Северус переступил решетку камина:

— Милый, ты дома?

Услыхав его шаги в гостиной, Лили выскочила из кухни. На руках она держала перемазанную в яблочном пюре Эйлин.

— Да, Лили, экспериментальное зелье должно настояться еще двадцать два часа, так что не вижу смысла сидеть над ним.

— Это просто замечательно, Северус! Какая удача! А я уже хотела Бель Патронуса посылать. Мне надо срочно на работу. Там Сириус откопал какой-то непонятный артефакт, и им необходима моя консультация. Посиди с детьми, хорошо? Я туда и обратно! — Лили быстро чмокнула мужа в щеку, всовывая ему в руки улыбающуюся малышку, и побежала про лестнице в спальню.

— Хорошо. — вздохнул Снейп и, присев в кресло, стал аккуратно вытирать перепачканную мордашку дочери. — И как ты умудряешься так вымазываться? Настоящий поросенок.

Эйлин выразительно хрюкнула и уткнулась носиком в его щеку.

Через минуту Лили, уже в полной боевой готовности, сбежала вниз.

— Я буквально на пять минут, дорогой. — прощебетала она, роясь в дамской сумочке. — Ты, главное, не забудь через час выключить духовку, ладно? И посади Гарри за уроки, как только он из школы придет. И покорми его. Что еще? Ах да: белье наверное уже просохло, его надо снять. И что-то на ужин приготовить. И на обед. Вроде бы все. Я побежала!

— Ты, главное, поосторожнее! — уже в спину исчезающей в камине жены успел крикнуть Снейп. — Неизвестно, что там эта Шавка откопала!

Но последнюю фразу он сказал уже чисто про себя, Лили и след простыл.

Заниматься домашними делами ему было не впервой. Лили, конечно, числилась в декретном отпуске, вот только ее начальство в отделе артефактов при Аврорате это никогда не останавливало. В первый раз ее вот так вызвали на "пять минут", когда Эйлин не было и месяца. Вернулась молодая мать далеко за полночь и обнаружила супруга спящим в кресле. В его руках посапывала месячная дочь, а на полу валялись пустая бутылочка и куча игрушек. Тут же на диване спал и Гарри, заботливо укутанный в мягкий плед. Семейство ждало маму. Северус вполне справился с неожиданным испытанием, и в дальнейшем она оставляла его на хозяйстве в полной уверенности, что дом и дети останутся целыми.

Вот и сегодня, усадив Эйлин на высокий детский стульчик, Северус принялся за приготовление обеда. Нет, великим кулинаром он не был, но элементарно поджарить мясо и сварить картофель он был вполне в состоянии. К тому же, его любимый пирог с патокой, оставленный Лили в духовке, сулил стать приятным дополнением к скромной трапезе. В самый разгар его кулинарной битвы на кухню заскочил Гарри в сопровождении Драко Малфоя.

— Привет, пап, — прокричал Гарри с порога. — А Драко к нам пришел уроки делать, ему мама разрешила.

— Вижу. Привет, крестник, — едва повернув голову, усмехнулся Снейп. — Живо мыть руки и за стол.

— Мама́ просила передать вам привет, сэр, — учтиво проговорил Драко, входя на кухню и усаживаясь за стол. И важно добавил: — А папа́ с утра ушел в министерство, так что был лишен такой возможности.

— Ты сам хоть понимаешь, что говоришь? — проворчал Гарри, усаживаясь возле него за стол. Излишняя вежливость Малфоя иногда выводила его из себя.

Драко надменно приподнял бровь и собирался уже ответить в соответствии со своим воспитанием, как вдруг совершенно по-плебейски принюхался и спросил:

— А чем это так пахнет?

— Пирог только после обеда, — безапелляционно отрезал Снейп, сурово глянув на мальчишек. Он хотел добавить еще что-нибудь, но внезапный хлопок аппарации прямо под окном кухни заставил его отвлечься и посмотреть на улицу. Картина, представшая перед ним, заставила вмиг забыть о постулатах правильного питания. Быстро выхватив горячий пирог из духовки и парой движений палочки остудив его до приемлемой температуры, он отрезал три ломтя, положил лакомство перед замершими детьми и приказал.

— Обедайте и присмотрите за Эйлин. Я сейчас вернусь.

И быстрым шагом покинул кухню, не забыв плотно прикрыть дверь.

А за окном стоял Люциус Малфой со связанным Темным Лордом на руках и тщетно пытался отцепить от своих брюк скелет злобно завывающей Дилси.