Больше, чем вне закона (гет)

Мозг лихорадочно пытался найти выход из положения. Да уж, попался он знатно, понять бы еще из-за чего! Но это потом. Сейчас нужно что-то придумать, иначе «потом» может и не наступить.

Удара он ждал — такие парни не бить не могут. Если он попробует уклониться, прилетит еще сильнее, потому логичнее удар выдержать, вот только немного не угадал с направлением — устоять на ногах не получилось. Второго ждал тоже, по тому, как охранник поднял его голову, ожидал удара в челюсть, промелькнула заученная на тренировках мысль, что челюсть нужно расслабить, чтобы удар амортизировать…

— Отставить.

Ох, спасибо.

Главный — начальник охраны, что ли? — отошел в сторону звонить шефу. Значит, скоро здесь появится Белов, и тогда наступит конец. И что делать?

Пока слушал разговор, — что-то там было про прослушку, значит, в кабинете установлен датчик обнаружения… Форт-Нокс просто, а не офис бизнесмена! — попутно пытался сообразить, что предпринять. Если спровоцировать главного на удар, он поднимет его сам или прикажет поднять шестеркам — так даже лучше, ближе окажутся. Дальше — дело техники. Но чем провоцировать? Что такого обидно-страшного можно сказать?.. Честь шефа задеть?.. Даже если этому начальнику конкретно на Белова плевать, он не сможет проигнорировать при подчиненных, обязан будет вступится… Но что говорить?! В голове давным-давно при мыслях о бывшем друге возникали лишь мат и проклятия.

— Сейчас приедет Белов. Вот пусть он с ним и разговаривает.

Ну что?.. Не знаешь, что говорить, говори правду?.. Других вариантов все равно нет!

— Да-а, мужики… Совсем вам хозяин головы задурил. Что, сказал, что я предатель, да?.. Что из-за меня группа спецназа погибла? А то, что это он… там всех… террористам продал… — «Молодец, мужик, давай, давай, впрягайся за шефа!» — …это он не рассказывал?

— Ну-ка, поднимите его.

Отлично.

Еще один удар все же выдержать пришлось. Ну, а дальше раскидать ногами троих большого труда не составило. Развязать бы руки, но времени нет, бежать надо! Убежать удалось недалеко. Были б руки свободны, отобрал бы оружие! А так теперь приходится уворачиваться от пуль. Живучий гад главный оказался…

Ориентируясь на свет, выбежал с подземной парковки, то и дело укрываясь от врезающихся в бетонное покрытие и стены пуль. По привычке считал выстрелы — скорее на автомате, чем из надобности: рассмотреть, что за оружие, Серега не успел, да и кто их, Беловских наемников, знает, может, по ночам в ворон стреляют и обоймы изначально не полные? Или не ворон?..

Десять выстрелов и вдруг тишина. Кончились патроны? Значит, сейчас будет менять! Куда бежать?

Звук внезапно подъехавшей машины оказался ответом. Простым, спасительным ответом. Что здесь делает эта журналистка, он подумает потом, сейчас, главное, воспользоваться таким удачным шансом. Все же на машине проще, чем на своих двоих.

Молодец, девочка.

* * *

— У тебя ножницы есть?

— Маникюрные подойдут?

— Да! — Серега с трудом развернулся на тесном заднем сидении, чтобы суметь разрезать стяжку на связанных руках. Пока Вера копалась одной рукой в сумке, машина пару раз вильнула.

— На!

Серега взял протянутые ножницы зубами и бросил на сиденье.

— Хочешь сказать, что случайно здесь оказалась?! — развязал наконец руки, хотел отдать ножницы, но решил не отвлекать своего водителя. Машина по-прежнему неслась на значительной скорости. Хорошо хоть, офис Белова не в центре, место здесь спокойное. Сейчас вообще по пустой набережной несутся.

— Почему случайно? Я же знала, что рано или поздно ты придешь к Белову. — А самодовольства-то сколько в голосе! — Я тебя ждала!

Вот этого он и боялся. Теперь точно будет путаться под ногами!

— Ладно, останови через два квартала. Спасибо, что подвезла!

— Это все?

— А что ты еще хочешь?!

— Вообще-то я тебе жизнь спасла!

— Да ладно! Думаешь, я один бы не справился? — усмехнулся Серега, пытаясь поймать свое отражение в зеркале заднего вида и нанести на разбитую бровь бальзам. Хорошо, что решил взять его с собой.

— Слушай, тебе совсем неинтересно, почему я ищу с тобой встречи?!

— Влюбилась, что ли? — снова усмехнулся, налепливая поверх бальзама пластырь. При быстрой езде отражение все время ускользало.

— Больно надо! — фыркнула Вера. — Просто я все про тебя знаю! Про твою службу. Про дружбу с Беловым. Про срыв секретной операции…

Только этого еще не хватало!..

— А вот не лезь-ка ты в это дело! В таких заварухах первыми погибают дилетанты!

Теперь она будет совать свой любопытный журналистский нос еще и в это!

— Я сопоставила все факты! Мне кажется, ты не виноват.

Серега принялся снимать спецовочную куртку и штаны, надетые поверх джинсов.

— Очень смешно! То есть весь мир считает меня убийцей и предателем, а ты мне веришь! Может, ты и в Дедушку Мороза веришь?

— Просто я сама всегда нахожусь в подобной ситуации. Я выискиваю скандальные истории, пытаюсь их опубликовать, а мне говорят, что это фальсификация и выдумки. Меня просто не замечают.

— А может, ты плохая журналистка?

Визг шин и резкий толчок вперед — Вера затормозила на полном ходу. Интересно, она в зеркала перед этим посмотрела?.. Или в них сейчас сзади кто-то въедет?..

— Я — хороший журналист! — отчеканила Вера, развернувшись к нему. — Поэтому меня выгнали из газет.

Серега собрал снятые куртку и штаны.

— Ну ладно… Спасибо, хороший журналист, — открыл дверь машины и вышел.

— Подожди! — Вера выбралась вслед за ним. — Ну, куда же ты? Тебя же все ищут! Официально ты преступник! Если ты будешь один, тебя все равно рано или поздно поймают, и ты уже ничего никогда не сможешь доказать!

Серега прошел вперед, бросил у ограды набережной ненужную больше одежду. Что делать со свалившейся на него проблемой в виде неотстающей девчонки, он не знал. Пока пытался оценить масштабы проблемы — ведь она не отстанет и действительно будет совать свой нос! То есть — мешать. А значит, неплохо бы держать ее под контролем. Вот только возиться еще и с ней у него просто нет времени…

— Ну подожди, я же хочу тебе помочь!..

Почему-то этому «хочу помочь» на мгновение захотелось поверить. Впрочем, можно же выслушать хотя бы, что она сказать хочет.

— Слушаю тебя.

* * *

Теплый и совсем не по-питерски мягкий воздух, нежный и как будто бархатный… Относительно тихое и довольно романтичное место… Пересечение двух каналов, обилие мостов — самая правдоподобная часть Северной Венеции… Розоватый отсвет начинающегося заката… Ему бы стоять на этом мосту с любимой девушкой, наслаждаться летним, чудесным вечером и ни о чем не беспокоится! Ну, разве что о том, что утром вставать на службу, а так хочется прогулять половину ночи по прекрасному городу. Да и… вторую половину ночи провести не менее вдохновляюще. А потом хоть полдня отсыпаться. Желательно в уютной постели и все в том же неодиночестве…

Впрочем, девушка рядом действительно есть. И даже симпатичная, надо признать. Хоть и… настырная.

Плеск воды, проплывающий прогулочный катер, чирикающие поблизости воробьи, отдаленное тявканье собачонки на прогулке и волшебный летний воздух, такой редкий для родного климата — вот и все, на этом вся романтика заканчивалась.

— Я размещу твою историю на своем сайте.

И что это даст?

— Ну что ты смотришь? Сайт журналистских расследований. Я оставлю везде ссылки. О тебе узнают миллионы.

На помощь журналистов он действительно рассчитывал, но… нормальных журналистов, а не этой девчонки!.. Интересно, сколько ей лет? Вчера только из института? Такое чувство, что да, судя по неуемному энтузиазму. И наивности. Точно дилетантка!.. «Я все про тебя знаю, про твою службу, про дружбу с Беловым, про срыв секретной операции»! И где только узнала-то?.. Неужто до досье добралась?..

— Потом мы вместе найдем убедительные доказательства! Я разошлю статью о тебе во все издания.

Тут даже и сказать-то нечего… Собственно, он и не говорит. Лишь кивнул благодарно за протянутый Верой платок. Мда, челюсть еще побаливает… Хорошо хоть, разбитая бровь с бальзамом быстро заживет. И как оно так получилось? Вроде лбом бил-то…

Внутри борются недоверие, здоровый скептицизм по отношению к «хорошему журналисту» и… что? Любопытство?.. Почему он до сих пор слушает этот детский лепет про какие-то там «убедительные доказательства»?..

«Я сопоставила все факты. Мне кажется, ты не виноват». Мда… Нет, слышать это приятно в какой-то степени… Но эта-то девчонка чем ему поможет?! Куда она вообще лезет!

— Мы сможем доказать правду!

Фух… Нет, это уже слишком… «Мы, мы, мы…»

— Слушай, тебе совсем неинтересно?! Это же твой шанс!

— Мне интересно другое. Тебе зачем это нужно? Ты хочешь, чтобы тебя считали моей сообщницей? Ты же потом вовек не отмоешься!

— Хорошо. Давай начистоту?.. Я так же, как и ты, хочу вернуть свое доброе имя. И вернуться в большую журналистику. Для этого мне нужен убойный материал, который взорвет общественность, так что… твои красивые глаза здесь совершенно не причем!

Хм… А почему это прозвучало так, будто как раз причем?.. Нет, оно даже приятно. Но, а ему-то теперь что делать с таким… напарником в лице будущей звезды «большой журналистики»?..

Нет, ну… в принципе, от него не убудет, если он посмотрит, чем она может помочь. Кто ж его знает, может, она, в самом деле, окажется полезной?..

Серега повернулся за уже спустившейся со ступенек девушкой и пошел следом. Вздернутая головка, независимая походка… Интересно, она прислушивается к его шагам? Ни разу не обернулась, как будто не сомневается, что он послушно идет за ней.

Впервые за последние дни улыбнулся. «Твои красивые глаза…»

Он что-то думал о романтике?..

* * *

— Добро пожаловать! — гостеприимно улыбнулась девушка-администратор за барной стойкой.

Серега покосился на скептически оглядывающую интерьер кафе Веру и обратился к девушке:

— Добрый вечер! Подскажите, пожалуйста, у вас во втором зале есть свободное местечко?

— М-м-м… секунду, я уточню, подождите, пожалуйста, — кивнула девушка, отошла от стойки и скрылась за дверью.

Серега обернулся к Вере:

— Уж извини, в ресторан сходим как-нибудь потом.

— Больно надо мне с тобой… — бойко начала возмущаться Вера, но к концу фразы тон сбавила, — …по ресторанам ходить.

Администратор вернулась с еще более любезной улыбкой:

— Прошу вас, — и приглашающим жестом указала на дверь во второй зал.

Серега оглядел помещение, которое хорошо помнил еще с первых лет службы. Доводилось тут бывать неподалеку и забегать перекусывать. «Зал» — конечно, очень громко сказано, он представлял собой, скорее, комнату, причем, довольно небольшую. Два окна, диван вдоль торцевой стены и четыре маленьких столика — два у дивана и два отдельных. И никого.

— Пожалуйста, присаживайтесь, вот ваше меню, официант к вам подойдет, — проговорила девушка, все так же улыбаясь, протянула Сереге слегка потрепанную кожаную папку и ушла.

Вера решительно прошла к дивану, уселась, чуть ли не попрыгала, как показалось Сереге, на нем, проверяя мягкость, но, видимо, осталась довольна.

— Ну, могло быть и хуже.

— Зато поговорить спокойно можно, — заметил он, садясь за столик, и открывая папку. — Только сначала давай определимся с едой, я с утра не ел. — Он пробежал глазами знакомые названия и отдал меню Вере.

— Так здесь же кавказская кухня! — возмутилась она спустя полминуты.

— Это плохо?

— Ну, вообще я люблю итальянскую. Если уж не русскую.

— Гхм… это пасты, что ли? Они там вроде есть, — кивнул Серега на меню.

— Пфф! Здесь? — скептически кивнула Вера в сторону большого зала. — Если здесь готовят в основном кавказские блюда, сделать правильную пасту они не смогут в принципе!

— Хорошо, — улыбнулся Серега. Она его определенно забавляла. — Так что ты будешь? Ты же не питаешься одними макаронами?

— Не знаю… Оно же наверняка все острое…

— Я думал, журналисты любят… острое.

Он улыбался, а она взглянула на него и… почему-то смутилась. Промолчала, заправила волосы за ухо, чуть поерзала на диване и, смотря в меню, спросила:

— А что ты будешь?

— Долму и овощи, — ответил он, все еще разглядывая ее. То, как она смутилась, понравилось даже больше, чем ее забавное возмущение.

— Долма?.. — Вера перелистнула обратно страницу. — А, это такие… как наши голубцы, да?

— Именно. Только гораздо нежнее, потому что вместо капусты виноградные листья.

— Это вкусно? Я это ни разу не пробовала.

— Я же не знаю, будет ли вкусно тебе.

— Хорошо, тогда я буду то же, что и ты, потому что все эти… — Вера заглянула в меню, — … «од-жа-хури» и «ча-ша-шули» я не знаю. Ты во всем этом разбираешься?

— Не совсем… но год жизни на Кавказе не прошел бесследно.

— На… — Вера удивленно на него уставилась. — А… Ты там… скрывался?

— Ну, и это тоже. Но главным образом восстанавливался. Ты же сказала, что все знаешь обо мне? Как ты вообще узнала, кто я?

— Вспомнила, где тебя видела!.. На выпускной фотографии класса!

Серега еле сдержался, чтобы не рассмеяться от безмерного самодовольства в ее голосе.

— Ну, и что ты про меня знаешь?

Вера пожала плечами:

— Я знаю то, что написано в твоем досье. — Серега про себя отметил, что предположил верно. Интересно, это она сама базу ГРУ умудрилась взломать?.. Как-то… не похоже. — Там сказано, что ты сорвал секретную операцию и ушел с террористами. Подожди… Что значит «восстанавливался»?..

Настал момент решить, стоит ли ей доверять. Если она сможет чем-то помочь… ну, мало ли чем!.. то надо ввести ее в курс дела.

— С террористами ушел Белов. Я в этот момент валялся с дыркой в груди.

Вера отложила меню, подалась вперед и, облокотившись о стол, заинтересованно уставилась на Серегу.

— Значит, я права? Тебя подставил Белов? Он… стрелял в тебя?

Их уединение прервал звук открывшейся двери, в которую вошла девушка-официант и спросила, готовы ли они сделать заказ. Получив подтверждающий кивок от Веры, Серега заказал то, что они решили, и, дождавшись, когда девушка выйдет, повернулся обратно.

— Не только в меня. Там погибли все участвовавшие в операции бойцы. Потом Белов все представил так, будто предатель я.

— Как он это сделал?

— Имитировал свое ранение, а меня оттащили подальше, чтобы не нашли те, кто прилетел на помощь. Все решили, что я ушел с террористами.

— И что? Как доказать, что это был Белов?

— У Белова должны быть какие-то контакты с террористами. Они ему заплатили, значит, где-то у него должен быть открыт левый счет. Это надо искать в его компьютере.

— Это ты тогда компьютер искал? — чуть виновато спросила Вера после недолгого обдумывания его слов. — В его квартире?

— Да, — усмехнулся Серега, вспомнив о ее «гражданской позиции». — Но там был только ноутбук, в котором ничего не было интересного.

— А если попробовать подобраться к нему через жену?

— В каком смысле? — тут же напрягся Серега.

— Не знаю… — безразлично пожала плечами Вера и помотала головой. — Я просто накидываю все мысли, которые в голову…

— Давай сменим тему, — резче, чем было необходимо, перебил ее Серега. — Что ты говорила про сайт журналистских расследований?

Вера немного помолчала, видимо, недоумевая по поводу резкой смены, но настаивать не стала. Откинулась на спинку дивана и заговорила:

— У меня есть друг. Антон. Он занимается компьютерами, разными устройствами…

— Это с помощью него ты узнала мое досье?

— Да, — кивнула Вера.

«Так вот кто у нас хакер», — подумал про себя Серега и отметил, что это еще может пригодиться.

— Мы снимем видео, где ты расскажешь всю историю, как все было на самом деле. И выложим на мой сайт. Потом я размещу на это видео ссылки везде, на разных форумах, на новостных сай…тах… Что это?

На стене за спиной Веры и сбоку над их столиком зажглись лампочки в бра, стилизованных под светильники со свечами. А основной свет под потолком медленно погас.

Серега огляделся и усмехнулся:

— Видимо, нам создали интимную обстановку. Решили, что у нас свидание.

Вера, растерянно улыбаясь, огляделась и продолжила, отчего-то не смотря ему в глаза:

— Еще я напишу статью о тебе, разошлю по всем изданиям, может быть, кто-то заинтересуется. Нам нужно как можно больше поднять шумихи вокруг Белова.

— Хорошо, я понял. Значит, завтра идем к твоему Антону. Он ревновать не будет?

— Кто?! Да ты что! Он мне… как… как брат.

— А ты для него? — усмехнулся Серега.

— Я… ну… мы друзья.

— Понятно.

Даже любопытно взглянуть на этого брата-друга, подумалось Сереге с некоторой долей легкой неприязни, которой он не придал значения.

— Слушай, а что там было в досье?

— Ну-у-у… описание секретной операции… про главаря бандформирования… как его?.. Руслан… Омаев?

— Да.

— Список участвовавших в операции. В том числе Белов. Еще фотографии были.

— Фотографии?!

— Да-а… А что?.. Подожди… — Вера растерянно уставилась на него. — Если всех убили… А действительно… А кто их сделал?!

Сделать мог только командир. Он сомневался, чего-то опасался и потому решил снимать операцию!..

— Вера, это очень важно, что было на фотографиях?

— М-м-м… Ты и какой-то мужик в камуфляже и с бородой. Это этот Омаев, да?

— Да. Еще что?

— Как ты передавал ему деньги. Там раскрытый чемодан был с деньгами. — Серега кивнул. — Потом чьи-то тела… убитые… в камуфляже.

Значит, первую часть фотографий делал Акела. Остальное сделал, видимо, Грибов перед тем, как забрать тела. И что это дает?.. Ничего. Самого главного там нет — иначе все пошло бы другим путем! Значит, Акелу убили сразу после выстрела Белова — иначе он успел бы заснять раненного Серегу.

— Так что? — спросила Вера. — Кто фотографировал?

— Командир. Его потом убили. И еще один человек. Они ничего не дают… Если бы там было то, что нужно, Белову никто не поверил бы.

Как же обидно! Акела подозревал и был абсолютно прав в своих подозрениях! Ему не хватило, может, какой-то секунды, чтобы сделать нужный кадр!..

После того, как официантка принесла их заказ, Серега, наблюдая, как Вера приглядывается к неизвестному блюду, предложил:

— Может, сменим тему хотя бы на время еды? Расскажи что-нибудь. Как ты дошла до жизни такой?

— В смысле?!

— Как решила податься в звезды журналистики? «Большой» журналистики, извини, — усмехнулся Серега.

— Издеваешься?

— Нет-нет, ну, сказал же: извини. Ну так что? — Серега придвинул соусник ближе к Вере: — Полей сметаной, так вкуснее.

— Она потрясающе пахнет!

— Еще бы.

Поняв, что Вера не станет отвечать, пока не удовлетворит любопытство и не попробует долму, Серега решил подождать. И хотя вопрос он задавал полушутя, ответила Вера вдруг серьезно:

— А я с класса восьмого знала, что буду поступать на журфак. И готовилась целенаправленно. Историю учила, сочинения на пятерки писала — сама, а не списывала из критических статей.

— Почему же ты так решила?

— У меня была книжка, такая… не совсем детская… для подростков. Там рассказывалось о разных профессиях, и в том числе про корреспондентов. Как они много путешествуют, видят много интересного, встречаются с интересными людьми, очень разными…

Серега с удивлением и уважением посмотрел на девушку:

— И ты не разочаровалась в профессии с такими-то мечтами?

— Нет, — качнула Вера головой, отправив в рот очередную порцию, и продолжила, когда дожевала: — Весь романтизм слетел ко второму курсу. Но оттого не стало менее интересно. Современных журналистов так часто купают в грязи… и вполне заслуженно… что… ну… кто-то же должен… быть нормальным и честным.

Это «кто-то же должен» приятно удивило и порадовало. Какое ему, в сущности, дело до ее профессиональных принципов? Но он ее ответу обрадовался.

— А ты?

— Что я? — переспросил Серега, хотя уже догадался, о чем она.

— Почему ты стал военным?

— В двух словах не ответишь…

— Ну, хотя бы в трех…

— Вообще у меня не было выбора. Не я службу выбрал, а она меня. Но иногда мне кажется, что не будь этого, все равно каким-то другим путем, но я пришел бы к тому же.

— Так ты фаталист?

— Ну… в какой-то степени. Мне везло, в общем-то, по жизни. Поэтому фаталистом быть даже приятно.

Вера опустила поднятую было руку с вилкой и уставилась на Серегу:

— Когда друг в тебя стреляет — это везение?!

Серега вздохнул и тоже отложил вилку:

— Ну, а что друг… что Олег, что Ольга… это… исключения… наверно…

У него было полгода, чтобы к этому привыкнуть. И ему казалось, что привык. Что перестал думать, вспоминать и искать, в чем же он ошибся в отношениях с ними. По всему выходило, что привык не совсем. Свершившееся принял, но задавать бесконечные вопросы и удивляться еще не перестал.

— А причем здесь Ольга?.. Ольга Белова?

Серега понял, что элементарно проговорился, но, впрочем, рано или поздно Вера все равно узнала бы. Просто не хотелось портить оказавшийся неожиданно приятным вечер.

— Ольга Белова в свое время должна была стать Ольгой Мыцик.

— Так вот оно что! — Вера откинулась на спинку дивана и восторженно уставилась на Серегу. — Как же… Это, что, получается, она с ним заодно и все знала? Или он и для нее разыграл убитого горем несчастного, которого предал друг, то есть ты?

— Я не знаю, — хорошее настроение и аппетит стремительно улетучились. — Думаю, все же второе. Не знаю… теперь не знаю… стала бы она его покрывать, если бы знала, что он убийца… но она не считала меня мертвым, она думала, что я где-то живу себе преспокойно на деньги террористов.

— И что? Это же всего год назад было! Он вернулся, и она тут же выскочила за него замуж, хотя только что собиралась за тебя?

Серега опустил голову, отодвинул от себя тарелку. Странное было чувство. Эта девушка была только вторым человеком, с кем он об этом говорил. Первым был Исхан. Не рассказать старику он не мог — тот наслышан был об Ольге и Олеге из его горячечного бреда задолго до того, как Серега смог внятно разговаривать. Когда Серега перед отъездом приехал прощаться, Исхан спросил, выяснил ли он то, что хотел. Рассказывать было стыдно.

Вот и сейчас ему было неудобно — не за себя, за тех, кто еще так недавно были одними из самых близких.

— Они… Скорее всего они были уже… вместе. Еще до той операции.

— Ну она и… — Вера осеклась, увидев Серегин взгляд. — Извини. — И помолчав, предложила: — Я пойду нам чай закажу, хорошо? Навряд ли они к нам заглянут скоро.

— Хорошо.

Вера ушла, а Серега все не мог вернуться из мыслей о событиях годичной давности.

— О-о-оля, мне надо ехать… — в который раз прошептал он безнадежно в ее волосы, щекочущие лицо, пока она, прервав поцелуй, спускалась ниже, оставляя на шее и груди прикосновения горячих губ. Руки против воли не могли ее отпустить, прижимали к себе, хотя он точно знал, что уже начинает опаздывать. — Я так опоздаю…

— Ну и пусть, — хихикнула она откуда-то сбоку, — в кои-то веки можешь ты хотя бы однажды опоздать?

— Нет, не могу, — попытался Серега перехватить ее руки, но она вырвалась, откинула одеяло и, в считанные мгновения взобравшись на него верхом, победоносно улыбнулась: — Даже если у тебя настолько уважительная причина?..

— Оля, нет, — пока она не опомнилась, быстро опрокинув ее на себя и перевернувшись, оказался сверху, и теперь уже ничто не мешало подняться с постели. Ничто, кроме ее рук, в плен которых хотелось вернуться. Не отводя глаз он ее губ, он удержал себя от очередного поцелуя, скользнул взглядом по прекрасному телу, готовому податься ему навстречу, лишь прояви он сейчас хоть толику сомнения. — Мне нужно идти.

Решительно поднялся, слез с кровати и принялся одеваться, по возможности не обращая внимания на продолжающую лежать в самой соблазнительной позе девушку.

— Пока меня не будет, твоя задача придумать, когда мы едем к моим.

— Сере-е-еж, давай потом…

— Когда потом? Ты хочешь познакомиться с моей семьей непосредственно на свадьбе? Не поздновато? У меня Владимир Александрович постоянно спрашивает, когда я познакомлю его со своими. Что я должен отвечать?

Серега одевался, стоя перед раскрытой дверцей шкафа. С кровати донесся вздох и какое-то расстроенное «у-у-у». Наверно, все невесты бояться своих будущих свекровей… Он бы тещу тоже опасался, будь жива Олина мама… Но ведь Оле-то совсем нечего бояться, его мама только рада будет!.. Ладно, об этом они потом поговорят, когда он вернется.

Одевшись, Серега подошел к кровати и, наклонившись и коротко поцеловав, тихонько откинул упавшую на лоб Оли прядку волос, нежно провел по щеке кончиками пальцев:

— Не скучай.

Еще раз поцеловал.

— Я тебя люблю.

Вместо ответа Оля притянула его за шею и с не остывшей еще страстью поцеловала.

— Сережа…

Звук собственного имени вернул к действительности. Вера вернулась и теперь настороженно на него поглядывала. К ее чести, спрашивать ничего не стала. И вообще говорить тоже. Мало ли о чем он задумался, понятно, что ни о чем хорошем.

— Долма очень вкусная.

Серега из вежливости улыбнулся в ответ, притянул к себе тарелку и по привычке прошедшего года постарался отвлечься от воспоминаний. Не привык. В последнее время мысли все чаще возвращались — по мере приближения отъезда. А теперь, здесь, после встречи с ними и вовсе было трудно отделаться от навязчивых мыслей.

Когда он вернулся из той командировки, знакомство с родителями отошло на второй-третий план вместе с отложенной свадьбой — из-за смерти Олиного отца. После смерти супруги, Олиной мамы, случившейся несколько лет назад, Владимир Александрович выпивал и иногда превышал в этом меру. Не критично для более-менее успешного ведения бизнеса, но пагубно для уже немолодого организма. Потому ситуация с ухудшением здоровья вовсе не показалась тогда подозрительной. Как и не вызвала подозрений помощь Олега — на правах друга он был вхож и в дом Сереги, и в дом Ольги, как его невесты. И только потом, на Кавказе, узнав о скорой свадьбе невесты и друга, Серега засомневался, была ли смерть Владимира Александровича такой уж естественной, как это установили врачи. Уж больно выгодна она для Олега.

Доев наконец свою остывшую порцию, Серега спросил про чай, Вера ответила, что его сейчас принесут.

— Какой у нас план действий? — почему-то спросил он у нее. Хотелось отвлечься.

— Завтра съездим к Антону, запишем видео для сайта…

— Где он живет?

— На Ваське. — И добавила, когда он недовольно поморщился из-за необходимости много «светиться» в городе: — Я могу за тобой заехать.

А она все-таки сообразительная девочка… И действительно хочет помочь. И вечер неожиданно оказался совсем не таким, каким мог бы быть. Вкусная еда, красивые места любимого города рядом, почти наступившая белая ночь… И очень милое создание напротив.

Что-то там было про красивые глаза?..

Когда принесли чай, Сереге вспомнилось с каким смешанным чувством ностальгии по дому и ностальгии по тому, что безвозвратно ушло с возвращением с Кавказа, пил в первый день обычный чай из пакетика. Современные пакетики там, конечно, тоже были, но он так часто оказывался в гостях, что чаще всего доводилось пить традиционные чаи, практически ничем не похожие на привычный «русский» чай. Некоторые, настоянные на каких-то травах, были вкусными, некоторые…

— Ты что-нибудь знаешь о ногайском чае? — спросил Серега, решив, что вдруг замолчавшую Веру надо чуть расшевелить, да и вообще вернуть вечеру непринужденность и приятную легкость. О Белове они еще поговорят.

— О каком?.. — переспросила Вера.

— Ногайском. Ногайцы — малочисленный (теперь) народ в Дагестане. Я несколько раз бывал в гостях у… одного человека, его жена дагестанка и часто готовила свои национальные блюда… В своем подавляющем большинстве очень вкусные, — улыбнулся Серега. — Но не чай… Ну, то есть… это чаем в нашем понимании назвать нельзя.

— И из чего он? — заинтересовалась Вера.

— Из собственно чая… плюс молоко, вскипяченная сметана… да, — кивнул Серега, усмехнувшись реакции Веры, — соль, гвоздика и перец.

— Ужас какой!

— Чаи эти бывают разные… Есть без молока. Есть с молоком, а вместо сметаны сливки и сливочное масло.

— Какая… гадость, — скривилась Вера.

— Причем это сейчас кладут сливочное масло, в древности это был бараний жир. Вообще напиток очень питательный. В древности оно и понятно, встал чабан по утру, выпил такого чая, и есть до вечера не захочется.

— Все равно ужас.

— Согласен, — кивнул Серега. — С нашим привычным чаем или с английскими традициями чаепития вообще не сравнить! А что, кстати, у итальянцев? Они нормальный чай пьют?

— Итальянцы, — улыбнулась Вера со знанием дела, — вообще чай не пьют. Они кофейные товарищи.

— Совсем?

Чай им подали самый обычный, не особо хорошо заварившийся, но после воспоминания о соленом бульоне, которым угощала Карима, и он казался бесподобным.

— У них чаем называются любые напитки из трав: и лечебные настои, отвары, и чаи для фитнеса и прочее. Так что для итальянца пить чай — это значит лечиться или… худеть, к примеру.

— Интересно. И что, обычного чая нет совсем? А как же туристы, приезжие?

— В кафе и ресторанах есть чай, но не во всех. А там, где есть — обычно два-три на выбор, черный и зеленый, и все. Никаких разных вкусов или разных мест произрастания.

— И ты придерживаешься этих правил, раз любишь итальянскую кухню?

— Конечно, нет! Я люблю чай. Моя… — Вера чуть задумалась, покрутив стоящую на блюдце чашку, — моя бабушка очень любила пить чай. Обычно бабушки стараются внуков накормить, а меня, когда я приходила в гости, усаживали чаевничать. — Вера тепло улыбнулась, и эта улыбка Сереге очень понравилась, он сам любил свою бабушку. — У нее в серванте стоял чайный сервиз, ее любимый. Когда кто-нибудь приходил в гости или если у нее самой бывало «чайное» настроение, она доставала любимые чашки, накрывала стол, обязательно с кружевными салфеточками, и заваривала свежий чай, всегда с мятой.

Серегина бабушка тоже любила чай с мятой, и он снова улыбнулся — теперь уже своим мыслям. И еще подумал, что наверно хорошо, что бабушка не дожила до его службы, для нее все случившееся было бы очень тяжело.

Они поговорили еще немного — разговор вновь вернулся к еде, разным гастрономическим пристрастиям русских, итальянцев и кавказских народов, — когда вдруг зашла официантка и извиняющимся тоном поведала, что они закрываются.

Когда они вышли, оказалось, что на город уже почти опустилась белая ночь. Такая… обычная и вместе с тем непривычная. От кафе они быстро дошли до набережной и, прежде чем идти к машине, Вера предложила подойти к тому месту, откуда открывается вид на семь мостов.

Несмотря на то, что времени было уже почти половина двенадцатого, жизнь вокруг бурлила и кипела как днем. Ездили машины, прогуливались люди, а по Крюкову каналу вереницей шли катера с туристами, оттуда доносились громкие голоса, смех и музыка. На всю эту летнюю, легкую, праздную суету с противоположного берега взирал собор, будто специально поместившись чуть в отдалении, скрывшись за деревьями и зданием. И при взгляде на его золотые купола на фоне белого неба окружающий шум будто бы отдалялся, охватывало ощущение тишины и покоя. Восторг у Сереги сейчас вызывало и то, и то. Ему нравился этот гомон вечернего города, он напоминал о прежней, как казалось, счастливой жизни, но покой, которым веяло от собора, не давал мыслям пойти по привычному пути — здесь и сейчас совсем не хотелось жалеть обо всем случившимся. Хватит.

Это его город, его жизнь. И он вернет их себе.

— Пойдем?

Серега с признательностью посмотрел на девушку рядом. Это благодаря ей у него сейчас есть этот вечер, и он только сейчас почувствовал, что ему нужно было что-то подобное. Ненадолго остановиться, перевести дух, чтобы завтра с новыми силами отправиться в бой.

Обхватив себя руками, она зябко потирала обнаженные плечи. Да, в одном платье наверно прохладно. Промелькнула мысль, что логично было бы ее согреть, но с себя он может снять всего лишь тонкую рубашку, которая навряд ли ее спасет. Да и... рубашка — что-то более интимное, чем пиджак или куртка, которых, к сожалению, нет.

— Пойдем.

Они направились к набережной, где осталась машина.