У роз есть шипы... (гет)

* * *

Лето шло своим чередом. Лили уже вторую неделю сидела взаперти. Выходка с машиной очень сильно разозлила мистера Эванса, и он не сменил гнев на милость ни на следующий день, ни через неделю. Так что дальше калитки — единственная поблажка, которую Лили смогла при помощи мамы выторговать у отца под предлогом занятий физкультурой на свежем воздухе — ход ей был заказан. Лили вздохнула. Сейчас даже поход в магазин с Туни она бы восприняла как подарок судьбы. Она еще разочек прошлась расческой по волосам и глянула в окно. Огромный клен загораживал весь вид, но Лили была рада. Когда-то они с Туни чуть не подрались из-за этой комнаты. Тогда победила старшая сестра, и ей досталась более солнечная комната, в которой она могла выращивать свои обожаемые цветочки, а Лили — маленькая и темная из-за огромного клена, что рос под самыми окнами и почти врывался в дом. Отец все грозился спилить его, но до сих пор этого не сделал. И очень хорошо. Лили еще разок глянула в окно и наконец-то увидела то, что хотела. На дереве сидел нахохлившийся Северус. В своих вечных черных брюках и рубашках он здорово смахивал на ворона-переростка, что примостился на ветке. Лили поскорее открыла окно.

— Ну же, влезай скорее, пока кто-нибудь тебя не увидел!

Северус каким-то особым образом проскользнул в окно. Сама Лили так бы не смогла — ей бы не хватило длины конечностей, чтобы провернуть такой трюк. Но Северус был таким длинноногим и длинноруким, что вполне себе неплохо справлялся с этой задачей уже в который раз.

— Смотри, что я тебе принес.

— О, круто!

И Лили потянулась к книге. Очередной трактат по зельеварению. В отличие от нее, Северус дома не сидел, а еще мать иногда брала его с собой на Косую аллею. В последнюю вылазку он и раздобыл этот фолиант. Лили вцепилась в книгу и плюхнулась на кровать. Северус мялся у окна, явно желая, но не решаясь к ней присоединиться. Он такой смешной. Лили-то уже давно смекнула, что к чему, и просто ждала удобного случая. И вот он, кажется, подвернулся.

— Может, присоединишься? — и девушка похлопала рядом с собой. Кровать у Лили была полуторная, но все равно места для двоих было не так много. — Чур я у стенки!

Лили уложила книгу на подушку и легла на живот. Северус присел рядом — на самый краешек, так, чтобы ни в коем случае не задеть девушку. И для кого, спрашивается, Лили напялила этот сарафан? Вот если бы Северус лег рядышком, то мог бы оценить не только тонкость ткани, но и преимущества покроя. Но парень, пытаясь сохранять невозмутимость, делал вид, что читает.

— Сев, но я же вижу, что тебе неудобно — ложись.

Северус как-то странно посмотрел на нее, но все же послушался.

— Тебе не тесно?

— Мне очень комфортно, — заявила девчонка и чуть подвинулась, чтобы чувствовать его теплый бок.

Северус корил себя, что поддался на уговоры Лили и улегся с ней на одну кровать. Ну почему у него нет меча, чтобы положить между ними? Мало того, что на ней этот сарафан — кто вообще разрешил ей покупать такие вещи? — так она еще и легла так, что ему открывался чудесный вид на все округлости ее фигуры. Северус с трудом заставил себя уткнуться в книгу. Хорошо, что он уже прочитал начало, а то глаза сами скашивались куда-то не туда. Но как же все же здорово лежать с ней вот так, ощущать ее запах, смотреть, как капелька пота собралась на лбу, чувствовать, как ее волшебные волосы лезут в лицо. Стоп. Стоп. Стоп. Снейп понял, что на животе становится лежать все неудобнее и неудобнее, так как в паху определенно кое-что начало увеличиваться в объемах. Обычно он прекрасно держал себя в руках, но Лили была так близко, он чувствовал ее бедро своим, и это просто сводило с ума. И тут эта чертовка еще и придвинулась поближе! Все, теперь он не может просто встать с кровати. Она точно увидит его стояк. Но тут все отошло на второй план, потому что Лили вдруг повернулась, обняла его руками и прижалась к нему близко-близко, так что он почувствовал ее всю. Она не дала ему ни опомниться, ни вскочить, а поцеловала. Этот бой был проигран. Северус, интуитивно понимая, что нужно сделать, повернулся, одну руку уложил на ее талию, а второй нежно придерживал голову. Надо выложиться на все сто. Да, Северус злился, краснел и не хотел слушать «ценные» советы отца по искусству общения с противоположным полом, но теперь его уроки оказались весьма кстати. По крайней мере, Лили не оттолкнула его, а, наоборот, позволила углубить поцелуй и сама принялась активно в нем участвовать языком. Девушка плыла и таяла. Давно уже надо было поцеловать его! У нее кружилась голова, и Лили наконец-то поняла, про каких таких бабочек шептались подружки. Северус же вообще мало о чем мог думать, его захватывала волна возбуждения. Он чувствовал, что эмоции затягивают его в водоворот и скоро он просто растворится. Но все же они смогли оторваться друг от друга. Раскрасневшаяся Лили с растрепанными волосами была прекрасна. И Северус понял, что хотя бы тут он должен быть первым.

— Лили, я люблю тебя.

— Ох, Северус, я уже думала, что ты и дальше будешь только смотреть! Я тоже тебя люблю.

И они поцеловались еще раз. И еще раз. Лили так обнимала его и так прижималась, что Северус думал, что сейчас спустит прямо в штаны, особенно когда она сама положила его руку на свою грудь. Но тут в дверь постучали и сразу нажали на ручку. Но Лили была девушкой предусмотрительной, и дверь была закрыта на замок. Ее зеленые глаза расширились, она прошептала:

— Быстро под кровать!

Запихнув Сева под кровать чуть ли не ногой, она одернула покрывало до самого пола, на ходу застегнула верхнюю пуговицу сарафана и подошла к двери.

— Лили, открой! — уже вопила за дверью Петуния.

Старшая сестра точно знала, что маленькая ведьма — ее дорогая сестрица — точно что-то вытворяла, иначе зачем закрывать дверь. Подумать только, Лили уже вторую неделю под домашним арестом, а вовсе не выглядела печальной. Это на нее совершенно не похоже. Поэтому Петуния взяла за правило время от времени заходить в комнату к сестре под различными предлогами. Но та почти всегда держала дверь закрытой, что еще больше усиливало подозрения старшей сестры. Вот и сейчас младшая открыла дверь и смотрела на нее своими зелеными глазищами.

— Что ты хотела, Туни?

Петунья быстро оглядела комнату. Кажется, все было как обычно. Но Лили была какой-то раскрасневшейся и растрепанной. И пуговицы на сарафане были застегнуты не так. И тут старшую осенило.

— Лили, я хочу одолжить у тебя блузку. Помнишь, ту голубую. Я возьму?

И не дожидаясь разрешения, Петуния отправилась к шкафу и распахнула сразу две створки. Но никакого Снейпа там не было. А Туни видела, что он каждый день ошивался возле их дома. Явно не просто так. Тем не менее, подавив разочарование, Петуния взяла блузку и вышла из комнаты, поджав губы. Какое-то время две сестры постояли, прислонившись к двери по разные стороны, пытаясь услышать, что делает другая. Наконец-то Туни сдалась и ушла.

Северус тихонько вылез из-под кровати. Романтический момент был утрачен. Они посидели тихонько, обнявшись, и все же взялись за книгу. Перед тем как уйти, Северус еще раз поцеловал Лили и прошептал:

— Я что-нибудь придумаю, чтобы твоя сестра не совала свой нос в твою комнату. Кажется, я знаю подходящее зелье.

И Северус обещание сдержал. Специальное зелье, которое нужно было наносить на дверь, прекрасно справлялось со своей ролью. Петуния просто проходила мимо, забывая, что хотела зайти к сестре. Только продефилировав мимо трижды, она все же вспоминала, что должна проверить Лили. Но и Сев к этому моменту спокойно успевал улизнуть через окно. Так что теперь домашний арест не казался Лили таким уж ужасным.

* * *

На платформе девять и три четверти царила обычная атмосфера: кричали совы, слышался скрежет колес телег, шум, гам, тарарам. Родители провожали своих детей в школу. Ко всей этой вакханалии присоединилось еще два подростка, которые умудрялись привлекать к себе внимание даже в этой разношерстной толпе. Рыжая девица и носатый высокий парень важно вышагивали с высоко поднятыми головами. Впрочем, таких тут было много, но эти двое раздобыли огромные солнцезащитные очки в пол-лица с цветными линзами — розовые у девчонки и зеленые у парня. Довершали образ две небольшие сумочки зеленого и красного цветов в руках парня, которые и были их единственной кладью. Сам собой напрашивался вывод, что кто-то или прикупил довольно дорогие сумки с расширенным пространством или научился накладывать такие непростые чары. Эти двое выглядели так, словно собрались на променад по Пикадилли, а не на учебу. В довершение ко всему девчонка несла какой-то проигрыватель, из которого довольно громко неслась музыка. Проходящие мимо школьники заглядывались на необычную парочку, и узнавание приходило с трудом. Если в рыжей красотке довольно легко можно было признать гриффиндорскую старосту Лили Эванс, то личность парня вызывала треск шаблонов. Заморыш Снейп, которого с превеликим удовольствием шпыняли все кому не лень, который перед каникулами опозорился на всю школу, никак не вязался с образом парня, который с практически королевским достоинством вел под ручку свою спутницу к первому вагону, где обычно собирались старосты.

Особенно громко трещал шаблон у Мародеров. А ведь так хорошо все начиналось. Джеймс Поттер был весел и предвкушал встречу с Лили. Его слегка клонило в сон, ведь улегся спать он далеко после полуночи. Но они с Бродягой совершили набег на «Магазинчик пряностей мадам Пеппер», а то когда еще доберешься. Можно было бы выпить бодрящее зелье, но мать почему-то решила, что это вредно. Ну да ничего, сейчас он взбодрится. Ведь какая девушка устоит перед таким букетом — на огромные белые лилии с завистью смотрели все проходящие мимо девчонки. Джеймс усмехнулся — в кармане лежал медальон. Возможно, Лили сменит гнев на милость и у него будет шанс сделать ей подарок прямо в поезде. Тогда уже к вечеру она согласится стать его девушкой. И пусть Бродяга вздыхает по девочкам-перчинкам, а у Сохатого все будет на мази. Джеймсу уже порядком надоел и букет, и Сириус, который практиковался на нем в своем остроумии, когда на платформе наконец-то появилась Эванс. Она была чудо как хороша. Вот уж действительно есть девушки, которые даже в мешке из-под картошки будут выглядеть, как королевы. Даже школьная мантия не могла скрыть ее фигуру, а эти сумасшедшие очки ей очень шли. Джеймс на минутку представил, что на Лили ничего нет, кроме этих очков. Он обязательно ее уломает на это, когда у них все наладится. Однако Джеймс посмотрел налево. К своему удивлению, гриффиндорец обнаружил там его! Сон как рукой сняло. Нюниус Сопливиус шёл рядом с Эванс, вышагивая уверенно, словно он был здесь королем, а из динамика магнитофона доносилась какая-то странная мелодия и певец выводил:

«Это реальность

Или иллюзия?

Вновь просыпаясь,

В новом сне нахожу себя.

Открой глаза —

Свет в небесах, смотри!»

— Вот же гад! Посмотрите на него, идёт, будто все в дерьме, а он во фраке белом! Мантию бы новую купил! Белые тапки подарить ему, что ли? — заявил Сириус, который всегда находился рядом с другом.

— Как, они же разругались в пух и перья! Амортенция? Да и что это за песня вообще? Какой-то гимн юного Пожирателя? — больше Поттер ничего придумать не мог.

— Верно, Джим. Вот что это?

А из динамика доносилось:

«Мама, я согрешил,

Завершил чужой я срок,

У виска спустив курок.

Мама, я лишь начал жить».

— Сохатый, Бродяга, не выдумывайте глупости! Это маггловская группа Queen поёт! — Лунатик одернул друзей. — Впрочем, могу уточнить у Лили, мы сейчас с ней на собрании встретимся.

Люпин уже год дружил с Лили: Ремус настолько ей доверял, что даже рассказал о своей болезни. И не ошибся — Лили была своей. Ремус про себя называл таких людей оборотнями, так как они тоже имели двойственную природу и скрывали от большинства свое второе лицо. Например, за маской милого ангелочка, послушной девочки и занудной отличницы Лили скрывала вторую натуру — авантюристки и вообще своего парня. Она бы чудесно вписалась в компанию Мародеров. Вообще с Лили было очень легко. Она не только прикрывала его во время полнолуний, но и помогла своими дельными советами Лунатику. Без нее он бы никогда не решился подойти к Эмми. Те советы, что давали Бродяга и Сохатый, были хороши только для несерьезных отношений, а девушка ему действительно нравилась. Взамен же Эванс выпытала информацию о том, как понравиться застенчивому и стеснительному парню, правда, это было ещё до случая на озере.

Джеймс же, кажется, ничего не слышал. Он решительно двинулся навстречу Эванс, держа букет так грозно, словно намеревался отхлестать им мерзкого Нюниуса. Правда, толпа помешала ему перехватить девушку на перроне, а пока он дошел до вагона старост, скользкий слизеринец куда-то делся. Но ничего, Джеймс еще его найдет. Он решительно вошел в вагон. Там уже были почти все старосты, не хватало только Люпина, который, впрочем, ввалился следом. Эванс сердито нахмурила свои рыжие бровки:

— Поттер? Что-то я не слышала, чтобы тебя назначали старостой, что ты здесь забыл?

Джеймс был зол, но Лили была такой хорошенькой, когда сердилась, что он обо всем позабыл. Сохатый тут же включил свое обаяние на 200% и галантно поклонился:

— О, прекрасная Лили! Любовь не знает преград и условностей! Прими этот скромный букет в знак искренности моих чувств!

Хаффлпафская староста мечтательно вздохнула и приготовилась наслаждаться мелодрамой. Рейвенкловцы смотрели сердито: вечно от этих гриффиндорцев одни проблемы. Слизеринцы послали друг другу многозначительные взгляды и презрительно скривились.

— Мерлин, какая пошлость! — сказала между тем Эванс. — Убирайся-ка отсюда вместе со своим веником. Я, между прочем, не люблю лилии, и вообще — у меня парень есть.

От этой новости Поттер малость опешил. А Люпин — друг еще называется — под локоток вывел его из вагона старост, нутром чувствуя, что сейчас будет скандал. Сдав совершенно ошалевшего Сохатого на руки Сириусу и Питеру, Люпин вернулся в вагон. Он виновато осмотрел собравшихся и развел руками. Собрание старост все же началось.

* * *

Собрание шло долго. Обсуждались различные вопросы, утверждался график дежурств. Наконец-то все разбрелись — проверить, как первокурсники и не учудили ли что все остальные. Лили чуть замешкалась, предварительно кивнув Рему. Люпин понял все правильно и тоже задержался.

— Рем, нужно серьезно поговорить! — Лили нахмурилась: она хотела помягче, но ее с места понесло в карьер.

— А что случилось? — насторожился Ремус, вроде год только начался и никто из его друзей ещё не успел напортачить. Не из-за букета же она злится? До полной луны ещё больше недели, расписание на сентябрь составлено так, что Лили не придется его подменять.

— Рем, во-первых, мы — друзья. Ты знаешь, я всегда подменю тебя и приду на помощь, но… — Лили попыталась подобрать слова помягче, но у неё, как всегда, не вышло. — Мне надоело делать все одной! «Ой, Лили, объясни первокурсникам, где стадион, мне надо пойти с Джимом…» «Лили, ты же справишься одна с ночным обходом? Я пойду проконтролирую парней!»… «Лили, ну я не могу подставлять друзей, может, не будем говорить Макгонагалл?» Рем, сколько можно?

Чем дольше она говорила, тем ниже опускалась голова Люпина. Парень и не думал, что из-за друзей скинул столько своих обязанностей на подругу. Выходило нехорошо. Лили же в запале продолжала:

— А эта сцена у озера? Рем, мы с тобой просто провалились как старосты! Я свою вину не отрицаю, но я хотя бы попыталась их остановить! А что сделал ты? Стоял и смотрел! Ты бы мог задавить ту ситуацию в зародыше! Остановить их, увести! О чем ты думал?

А Люпин не думал. Ему было так хорошо с его Мародерами, которые столько для него сделали… Но как далеко они должны зайти, чтобы он понял, что это уже слишком? Их шутки уже давно были на грани жестокости. Или дело в Снейпе? Он такой неприятный и отталкивающий, будто создан для того, чтобы его ненавидели. Почти готовый темный маг. А он, Люпин, оборотень. Ему ли не знать, каково это, когда к тебе относятся предвзято? Жгучее чувство стыда пронзило его. Настоящий друг должен не позволять своим друзьям делать гадости. Ведь они все замечательные, просто Джима и Сири иногда заносит… Но в тот раз их действительно следовало остановить. И если бы на месте Снейпа был кто-то другой, Рем бы так и сделал.

— Ты права, Лили! Я должен был их остановить, — сказал Люпин, так и не в силах поднять глаза.

Лили, увидев, что ее слова проняли Ремуса, смягчилась.

— Ладно, кто старое помянет… Мы с Севом не только помирились, но даже больше, — девушка слегка покраснела, все же Ремус был первым, кому она рассказала, — мы теперь пара. А, значит, у меня теперь личная жизнь есть! Так что войди в мое положение.

И она улыбнулась.

— Лили, конечно же, ты можешь рассчитывать на мою помощь, прикрою, как смогу, — Ремус был, мягко говоря, удивлен выбором Лили. Зато стало понятно, кто же был тем робким и скромным парнем, о котором с ним шепталась Лили прошлый год. Ни одно любовное зелье не действует так долго.

— Спасибо, Рем, я рада, что мы поняли друг друга. Кстати, как у тебя с Эмми? Переписывались летом?

— Переписывались, только боюсь я, что бросит она меня. И, наверное, правильно. Не с моей болезнью думать про личную жизнь!

— Ну точно бросит, только не из-за болезни, а из-за обиды, что ты ей не доверяешь. Хотя тут надо смотреть, не из-за походов ли в Хогсмид это.

— Из-за походов?!

— Ну да! А ты не знал, что мы можем ходить в Сладкое Королевство за просто так? Я тоже так могу. Твой дружок Поттер столько раз предлагал.

Лили коварно улыбнулась, и Рем понял, что сейчас можно и пошутить.

— Ха-ха, Эванс, ты просто сумасшедшая — выбрать Снейпа вместо Джима! Боюсь, это неизлечимо! — сообщил он скорбным голосом.

— Так, доктор Люпин, а ну-ка покажите свой диплом! Диагнозы он ставит. А если честно, — и Лили снова стала серьезной, — я Сева люблю! А Поттер твой — напыщенный индюк!

Люпин хмыкнул.

— Ну, в отличие от Снейпа Поттеру не надо напоминать помыть голову! Эй, ладно, ладно, Лили! Это твой выбор, но если он тебя обидит — зови меня!

— Не обижает он меня! Я сама кого угодно обижу. У нас уже дом с Севом куплен! Осталось на кольца ему намекнуть.

— Да, да, Эванс ври, ври дальше. Колец ещё лет десять ждать будешь! — Люпин улыбнулся.

— А я и не вру! — Эванс, нацепив очки, побежала разыскивать Северуса.

Ремус пожал плечами: сердцу не прикажешь. И он отправился к Эмми.

* * *

Конечно, триумфальное шествие Эванс и Снейпа не осталось без внимания. И если Снейп просто отмалчивался, в комнате практически не появлялся, защищал свою кровать чарами, как хорошую средневековую крепость, то у Лили шансов отвертеться от вопросов не было. Первую неделю девочки просто рассказывали о своих амурных делах и выразительно смотрели. Мэри пошла дальше и начала открыто спрашивать: «А у тебя как?» Но Лили пока молчала. Хотя не заметить, что они со Снейпом сидят вместе на всех совместных парах, что у Лили все время красуются на тумбочке то букет из осенних цветов, то просто веточка с красными ягодами рябины, что Лили улыбается всякий раз, как видит этого «слизеринского гада», было невозможно. И вот через две недели подружки взяли ее в оборот. Лили сначала отбивалась:

— Эй, это не ваше дело, что у нас с Северусом!

— Но вы же помирились?

— А то не видно.

— В том-то и дело, что все видно! А еще Энни Уайт, хаффлпафская староста, сказала, что ты выставила Поттера с его шикарными лилиями, заявив, что у тебя есть парень! Это Снейп?

— Чтобы этой Энни споткнуться о свой длинный язык! — пробормотала Лили, но ее поймали на горячем. Впрочем, шила в мешке не утаишь. — Ну, да, да. Мы помирились летом и начали встречаться. Довольны теперь?

— Но он же слизеринец! Фу!

— И что? Теперь на всех слизеринцах поставить крест? Они не люди, что ли?

— Но они все терпеть не могут магглорожденных!

— Это не про Северуса. Иначе как бы мы дружили столько лет, а теперь мы и вовсе пара?

— Но, Лили, какая ж вы пара? Ты красотка, а он…

— Так, Мэри, — Лили скрестила руки. — Лучше тебе замолчать сейчас, или мы поссоримся.

И тут ее неожиданно поддержала Марлин:

— А я вот согласна с Лили. Он интересный. А теперь еще и следить за собой стал, уж не знаю, как ты его уговорила на мытье головы, но оно того стоило.

Девочки захихикали, но Мэри не желала признавать поражение:

— Ах так! Тогда поцелуй его при всех — своего прекрасного принца!

— А вот и поцелую! — Лили не знала, какой драккл дернул ее поддаться на такую глупую провокацию, но гриффиндорская львица никогда не сдается. Осталось только поставить в известность Северуса, что их отношения станут окончательно публичными.

* * *

В комнате Мародеров было тихо, слышны были только шаги Джеймса Поттера, который ходил взад-вперед. На личном фронте дела не клеились. Надо же, Сопливчик опередил его! А может, Эванс это делает специально? Злит его уже целый месяц! Как же всё бесит! Даже на парах без треклятого Слизерина появляется это чучело, которое то какао принесет, то чай. А случай на кухне вообще выбил Сохатого из колеи. Эванс делала Нюнчику чай и всё отсчитывала три долбаные ложки сахара. Тогда Джеймс подумал: «Вот бы Эванс насыпала четыре ложки. Может, тогда Сопливчик бы загнулся от диабета?» А финальным аккордом стало воскресенье на Черном Озере. Тогда Джеймс побагровел от ярости. Эванс снова подвесила Сопливчика вверх ногами и стала самозабвенно с ним целоваться. Вот уже скоро придёт Люпин, вот тогда Сохатый узнает всю правду — Люпин был единственным из Мародеров, с кем дружила Эванс, он бы точно заметил неладное. Уж не амортенция ли это?

Дверь распахнулась в комнату влетел Лунатик, который сиял от счастья.

— Ну что? — взволнованно произнес Сохатый.

— Со Слизерина двадцать баллов снял! Эх, красота!

— Баллы — это, конечно, хорошо, но я об Эванс!

— Джим, я не хочу тебя ранить, но, похоже, у них всё серьезно.

— Что?! Как?! Не может быть! С чего ты это решил?

— Ну, сердцу не прикажешь, Джим! Полшколы видело, как они целовались. А я видел, как они ссорились. Сам знаешь, под амортенцией человек ничего не соображает и во всем согласен с «объектом любви». Так что Эванс можно только пожалеть. Процесс создания из чучела человека очень трудоемкий. Чучело, тем более, сопротивляется, — Люпин решил пошутить для того, чтобы разрядить обстановку.

— Слушай, хорошо сказал! — сквозь смех прокричал Сириус.

— Я вообще думаю, что Эванс командовать любит. Царствие небесное Нюнчику! — продолжил оборотень.

— Был пацан и нет пацана! Земля Снейпу стекловатой, — уже серьезнее проговорил Сириус.

— Парни, вот увидите, Эванс будет моей! А Снейпу мы устроим веселую жизнь! — приободрившись, высказался Сохатый. Кто проиграл бой, еще не проиграл войну. Медальон ждал своего часа в кармане его брюк.

Примечания

Текст взят из песни Queen Bohemian Rhapsody