У роз есть шипы... (гет)

В поместье Поттеров все готовились к проводам единственного наследника в Хогвартс. Однако Джеймс был мрачнее тучи. Даже специи из магазинчика мадам Пеппер (1) его уже не радовали. Всему виной была она — рыжеволосая гриффиндорская староста Лили Эванс. Сколько раз она его уже отшивала? А всё из-за этого слизняка, который постоянно путался под ногами! Заколдовал он её, что ли? И вот теперь они уничтожили его сопливую репутацию на Черном Озере! Вот что эта Эванс нашла в Сопливиусе? Он даже подштанники не стирает. Джеймс невольно улыбнулся мысли, что Нюниус не может выстирать свои штанишки. Однако Сохатому было невдомёк, что подштанники Северуса стали серыми от частой стирки: когда вещь единственная, так бывает. Вот такой парадокс стирки — хорошо, что Лили его знала. Так и прошло лето Джима. Единственное, что радовало — Нюниус рассорился с Эванс. Теперь строптивая гриффиндорка осталась одна. Скоро Лили будет принадлежать ему — великому Мародёру Сохатому.

Глядя на кислое лицо единственного сына, Юфимия Поттер не могла не переживать за своего Джимми. Но мальчик отмалчивался, отделываясь от матери общими фразами. Уж не девушка ли виновата в этом? Юфимия усмехнулась — Джимми был поздним ребенком, и она уже была морально готова стать бабушкой в ближайшее время. Понятное дело, что такой разговор должен вести мужчина с мужчиной. Дело же Юфимии — донести это до мужа. А уж он пусть разбирается. Но ее мальчик должен снова улыбаться!

Хорошо известно, что если леди Поттер чего-то хочет — она это получает. Пусть и дальше так считает, усмехался Карлус, пряча глаза за очками. Но в данном случае она права — Джеймс приуныл. И, скорее всего, дело не просто в избытке мужских гормонов (деньгами на посещение соответствующих мест старший Поттер отпрыска снабжал регулярно), а в какой-то конкретной девушке. За ужином Карлус обронил, что ждёт сына через полчаса в своем кабинете.

* * *

В кабинете Поттера-старшего царил приятный полумрак и мягкая тишина. Работа артефактора не терпит суеты, в ней нужна аккуратность и точность. Панели из красного дерева скрывали секреты. Карлус питал слабость к скрытым и потайным местам, коих в его кабинете было множество. Но сегодня он отложил работу над одним занятным артефактом по заказу самого Дамблдора — особый прибор можно было настроить на человека и отслеживать состояние его здоровья. Это была древняя магия. Ещё в средневековье волшебник, уходя, оставлял семье, например, нож. Пока нож чист — с хозяином все в порядке, заржавел — в беде, рассыпался — умер. Но Карлус придумал, как сделать все изящнее. Артефакт покажет ещё и то, как далеко находится объект. Поттер с удовольствием щёлкнул по медным кольцам маленького артефакта, и они зазвенели. И тут в дверь постучали.

— Входи, Джеймс, входи.

— Отец, ты хотел поговорить со мной?

— Да, Джеймс, садись.

Парень уверенно занял кресло напротив отца и вольготно в нем развалился. Карлус внимательно посмотрел на сына. Тяжело с этими детьми. А учитывая, что они с Юфимией обзавелись наследником поздно, между ними лежало больше сорока лет. Карлус уже подзабыл, каково это — быть подростком.

— Джеймс, не хочешь рассказать, что тебя тревожит? Ты же знаешь, мы с мамой сделаем для тебя все, что в наших силах.

Джеймс разлохматил свои волосы ещё сильнее.

— Не думаю, что вы можете мне тут помочь.

— Дело в девушке? Какой-то конкретной девушке?

— Она необыкновенная! Я чуть не с первого курса пытаюсь добиться ее внимания! Это просто сводит меня с ума.

И Джеймс рассказал про гордую Лили, что смеет игнорировать его уже столько лет. Карлус внимательно слушал, про себя прикидывая. Сильная маглорожденная, яркая, умная, талантливая. Она может стать неплохой парой для сына. Дамблдор очень убедительно рассказывал о положительном влиянии свежей крови, да и сам был живым воплощением своей теории. Поттеры были чистокровны много поколений подряд. Но к чему это привело? Он с трудом смог зачать единственного наследника. Так недолго и роду исчезнуть. А если Джеймсу так понравилась эта девочка, то почему бы и нет. Надо только уточнить, насколько его сын серьёзен, может, ему просто хочется взять неприступную крепость, а потом он потеряет интерес? Он так и спросил.

— Я люблю ее, папа. Я бы на ней женился! Да только я ее даже на поход в Хогсмид уломать не могу!

— Ну, если жениться готов, то тут я, пожалуй могу тебе помочь.

Сын уставился на отца, недоумевая. А Карлус поднялся из-за стола, подошёл к окну, отсчитал третий завиток на панели, нажал особым образом, и та с глухим щелчком отъехала в сторону. Там при помощи палочки он вычертил хитрое заклинание и наконец открыл сейф. Немного покопавшись, он вынул небольшую коробочку и скрыл тайник. Он передал коробочку сыну.

— Открой.

Джеймс так и сделал. На темном бархате лежал массивный золотой медальон в форме четырехлепестного цветка. Он был украшен мелкими камнями редкого красного граната. Нажав на небольшой замочек, медальон можно было открыть и вложить в него локон или даже миниатюру. Цепочка из крупных звеньев тоже весила немало. Джеймс приподнял медальон, рассматривая на свет.

— Что это?

Карлус Поттер усмехнулся.

— Семейный артефакт — медальон Геры. Вот уже десять поколений передается в нашей семье. Правда, мы с твоей матерью обошлись без него, но его носила твоя бабушка. Ты, наверное, знаешь, что и теперь договорные браки не редкость, а раньше так и вовсе были правилом.

— Пережиток прошлого, — поспешил вынести суждение Джеймс.

— Верно, но тем не менее так бывало, что невеста первый раз видела жениха в день свадьбы. А симпатия для удачного брака значит много. Так вот, такие медальоны и дарили девушкам, чтобы они могли почувствовать интерес и привязанность к супругу. И даже любовь. Чем дольше и чаще носишь, тем сильнее эффект. Правда, все мысли девицы будут вертеться вокруг семьи и детей, но я бы сказал, это плюс. А если добавить в медальон каплю своей крови или волос, то все пойдет ещё быстрее.

Глаза Джеймса загорелись — это его шанс завоевать Эванс!

— Но, — вставил Карлус, заметив энтузиазм сына, — вещь должна остаться в семье. Если ты его подаришь, твоя Лили должна стать твоей женой. Кто знает, может, медальон ещё пригодится твоему сыну или внуку? А он тем сильнее, чем больше поколений принадлежит одному роду.

— Конечно, отец, я понял! Это так круто!

Джеймс подскочил и уже собрался покинуть кабинет, как отец остановил его.

— Одно условие — девушка должна принять подарок и надеть медальон сама, добровольно. Подробности можно не сообщать.

Джеймс искрометно улыбнулся.

— Я понял, думаю, получится без проблем. Какая же девчонка откажется?

«Чистокровная бы отказалась, — подумал Карлус, — а магглорожденной откуда про такие вещи знать?»

Поттер-старший усмехнулся — вот теперь его мальчик снова счастлив. Юфимия будет довольна. А у него будут сильные и магически одаренные внуки.

* * *

Два месяца назад

В промышленном районе Паучий Тупик был, не побоюсь этого слова, праздник. Тобиас Снейп ещё не успел с утра как следует напиться, он был трезв, как стеклышко. Да, Эйлин Принц была гениальным зельеваром. Ей удалось адаптировать зелье от алкоголизма к применению для лечения маглов. Ещё на прошлой неделе она впервые предложила мужу зелье. Ну, как предложила — подлила. А уже через пару дней Тобиас обнаружил, что жена его вполне себе симпатичная женщина. Тогда после первой за многие годы трезвой, а потому насыщенной и прекрасной, совместной ночи его Элли все ему рассказала. Тобиас наорал бы на нее, что она опять ему что-то подливает, но он давно не чувствовал себя так хорошо. Вместо этого он наказал жену по-другому, но, кажется, она осталась довольна. А Снейп-старший решил, что и от зелий может быть толк. В то утро он опять был в хорошем настроении. Всё было очень здорово, если не считать, что жена Тобиаса — Эйлин — ушла в Косой Переулок за ингредиентами, но он и сам ей дал добро. Итак, на кухне оказалось два Снейпа — отец и сын.

— Физкульт-привет! Пацан, как жизнь?

— Всё отлично, — буркнул Северус. Чего это вдруг папаша интересуется его жизнью?

— Да, всё понятно! Что, с Эванс разругался? — Тобиас психологом не был, но у его сына было всё написано на лице.

— Нет, всё хорошо! — Северус не хотел обсуждать эту тему с отцом.

— Чёрт! Уж не беременна ли она?! Смотри у меня! С Эвансами ты сам будешь разбираться! — на трезвую голову Снейпу-старшему иногда приходили дельные мысли.

— Нет! У нас ничего не было! Мы даже не целовались! — про себя Северус подумал, что поцелуи в щеку перед экзаменом не считаются.

— Слушай сюда, Северус, нужно пользоваться резинками. Чтобы до свадьбы без резинок даже не начинал, — после событий пятьдесят девятого Тобиас знал, что говорил.

— Ясно, ясно. Только теперь мне уже эти советы не к чему, — Северус грустно вздохнул.

— Поссорились, значит! Ну, значит, смотри, сын. Я — профессионал в этом деле. Покупаешь цветы, шоколад и даешь какую-нибудь клятву. Она же тебя о чём-то просила? Ну да, придётся уступить кое в чём, но в следующий раз будешь аккуратней.

— Да не простит она меня! Я уже пробовал, в тот же день подошёл, а Лили меня прогнала!

— Вот сразу видно — нет опыта. Так она же тогда ещё просто не остыла, а сейчас самое время. А почему рассорились-то?

И тут Северуса понесло, да, у бедного Принца-Полукровки многое наболело за пять лет издевательств.

— Вот же ублюдки! Так надо двоечку им прописать, раз-раз, и минус лица! Всё, Северус, попал ты, буду тренировать тебя! Ни один мужчина из доблестного рода Снейп размазней не был! — Снейп-старший продемонстрировал удары.

— Я волшебник, отец! Мы так не делаем!

— Молчи лучше. Хорошо, что я возьмусь за твоё воспитание, а то Эйлин кисейную барышню воспитывает!

Жизнь Северуса резко изменилась. Тобиас решил, что сына надо спасать. Северуса ждали насыщенные летние каникулы, полные физических нагрузок, пота, боли и ценных советов.

Примечания:

(1) магазинчик мадам Пеппер — бордель из фика "Принц и лесная земляника-2":

https://fanfics.me/read.php?id=152075&chapter=18#start_read

А пряности — работающие там девушки, они используют названия пряностей как псевдонимы.

* * *

Лето после пятого курса для Лили Эванс выдалось безрадостным. Казалось бы, она завершила учебный год с отличными результатами — оценки за СОВ прямо-таки кричали об этом. Эванс окончила первую ступень магического образования превосходно и теперь могла не переживать по поводу специализации — с такими оценками ее возьмут на любой углублённый курс. Но… Лили было одиноко и грустно. Ведь никто, кроме одного человека, не знает, какая она на самом деле. Для друзей, подруг, учителей и даже мамы она была милым рыжеволосым ангелочком, пай-девочкой. Только папа догадывался, что в тихом омуте черти водятся. Был лишь один человек, с которым она могла быть настоящей, который… Тут Лили хмыкнула своим мыслям — который взял и обозвал ее «грязнокровкой»! Это было так больно, что она сама ударила наотмашь, так сильно, как только смогла. Нет, потом она остыла и даже сообразила, что вела себя совершенно неправильно. На Мародеров не действуют слова, и даже снятие баллов им нипочем — надо было сразу запустить ступефаем. Только что уж теперь? Нет, и думать об этом нечего. Осталось всего два месяца, а там она поедет в Хогвартс, где ее ждут друзья. Ну и что, что это будет самое скучное лето в ее жизни.

* * *

Северус готовился к этому дню, наверное, целую неделю. Сначала Снейп вымыл голову, затем подобрал шмотки, которые были ему по размеру, и даже подушился хорошим парфюмом. Затем ещё раз помыл голову — ведь прошла целая неделя — и снова стрельнул у отца духи. Их когда-то давно делала мама, во флаконе было на донышке, но Северус решил, что ему нужнее. Сегодня он был неотразим. А вообще всегда так —разругаться легко, а вот помириться очень сложно. Карманных денег Северусу хватило только на плитку шоколада с изюмом, а вот на цветы — уже нет. И тут Снейп решил наведаться в сад к соседке и одолжить у неё несколько роз. Миссис Смит была повернута на садовых розах, а Лили как раз любила именно такие. Какие же выбрать? Может, эти, красно-рыжие, или те, темно-бордовые? Но через забор свешивались бледно-розовые нежные чашечки. Это и определило выбор. И вот теперь Северус спешил к дому Эвансов, чтобы поговорить с Лили. Он волновался ужасно. Как Лили его примет? Что, если он даже не увидит ее, а мистер Эванс просто спустит его с лестницы? Ладони стали холодными и мокрыми, а ноги сами отнесли его на детскую площадку, ту самую, с которой все началось. И вдруг сердце его забилось чаще — на стареньких качелях сидела она. Лили была такой хрупкой, нежной и… печальной. Неужели она тоже скучает по нему? Северус понял, что это его шанс.

— Лили!

Девушка вздрогнула — она была погружена в свои мысли и не заметила, как он пришел. Но в глазах зажглась зелень. Это значило, что она всё ещё сердита на него. Лили спрыгнула с качелей. Надо не дать ей уйти прежде, чем он объяснится.

— Лили, пожалуйста, выслушай меня!

— А зачем тебе что-то говорить паршивой грязнокровке?

Слова прозвучали как пощёчина.

— Лилс, ну пожалуйста, я хочу поговорить!

— Ты меня вообще не слушаешь! — однако Эванс заметила свои любимые розы. Надо же, а оказывается, Сев её слушает. Почему-то все поголовно считали, что если ее зовут Лили, то она должна обожать лилии, в крайнем случае, ландыши. И только самые близкие знали, что она любит кустовые розы с чашевидными цветками. Северус знал.

— Лили, признаю — я был неправ! Прости меня! Я тогда был так зол, я не мог допустить, чтобы ты видела это, Лили! — Северус не выдержал и крикнул: — Почему ты улыбалась, пока я висел вниз головой?

— Так ты не хотел, чтобы я видела тебя таким? Поэтому решил прогнать меня так?

Северус кивнул. Его болезненное самолюбие не могло допустить, чтобы ОНА увидела его самое большое унижение.

— Так почему ты улыбалась? — решил дожать Северус, увидев, что такая тактика приносит результаты.

— Я м-м-м… просто… — девушка пыталась собраться с мыслями и вдруг выпалила: — Я просто вспомнила ту сцену из комикса «Человек-Паук». Ну… с Мэри Джейн!

И Лили отчаянно покраснела. Глаза Северуса округлились. Она хотела его поцеловать?! Но спросить он не решился, а просто подошёл к ней близко-близко и взял за руку. Он не знал, что и сказать.

И тут Лили поняла, что не в силах больше сдерживаться, и выплеснула все, что заставляло ее переживать весь пятый курс:

— Сев, я очень боялась за тебя в последнее время. Эти твои дружки — тёмные маги. Они называют таких, как я, грязнокровками, легко доступными шлюхами! И не надо тут закатывать глаза! Я видела, как ты смеялся над их шутками. Нет, я знаю, ты не участвовал в этом. Пока. Но как скоро они попросят тебя сварить какую-нибудь гадость, чтобы подлить кому-то вроде меня?

Северус побледнел, Лили попала не в бровь, а в глаз. Такие просьбы уже были — пока безобидные, но Северус понимал, что это было прощупывание почвы. Лили же продолжала:

— Я боюсь, что когда-нибудь настанет такой день, и ради забавы и их одобрения ты кого-нибудь убьешь. Я не понимаю, как ты вообще мог дружить и с ними, и со мной!

— Лили, — и Северус ещё крепче сжал ее ладошку, — ты же понимаешь, что я сплю с ними в одной комнате? Мое положение, как у полукровки, и так весьма шаткое, а стычки с Мародерами не добавляют мне популярности. И, Лили, если ты скажешь, я вообще не буду с ними общаться: ты — все, что мне дорого! Но… В том году ты была так занята. Я подумал, что ты больше не хочешь дружить со мной, но не знаешь, как порвать.

— Сев, на меня такие обязанности свалились! Я у пятого курса — одна нормальная староста. У всех остальных девочек-старост хотя бы партнер хороший был, а у меня — Мародёр! Тьфу!

Эванс сделала шаг, прижалась к нему и, задрав голову, сказала:

— Давай больше не будем вести себя как чудаки на букву «м»! Понимаешь, жизнь-то одна, а мы сливаем её на ненужные ссоры и обиды. Прости меня, пожалуйста, за всё! — зелёные глаза пристально посмотрели в черные. А Северус, казалось, ещё сильнее прижал к себе подругу.

— Лили! Это ты меня прости!

Девушка спряталась в уютных объятиях, которых ей не хватало, смотреть в его глаза больше не хватало духу. В нос проник какой-то свежий запах — море, хвоя, лимон. И она пробубнила, шмыгая носом:

— Я прощаю.

Северус тоже прошептал, зная, что Лили не слезет с него, пока не услышит:

— И я.

Через четверть часа они сидели на бортике песочницы и лопали шоколадку. Лили хитро сощурилась:

— Признайся, Сев, ты серьезно рассчитывал купить мое прощение простой шоколадкой?

— Она с изюмом! — притворно возмутился Северус. Мерлин, как ему этого не хватало!

Лили, хихикнула, ткнула ему в плечо кулачком.

— Но знаешь, Сев, нет худа без добра. По крайней мере, ты ради меня все же вымыл свою голову! И, заметь, сразу поумнел. Правда, надеюсь, что в следующий раз нам не придется ссориться, чтобы ты привел себя в порядок. Кстати, парфюм очень вкусно пахнет.

На губах у Снейпа появилась блаженная улыбка. Но момент испортил бурчащий живот.

— Давай пойдём ко мне домой, а то розы засохнут! А мама сегодня делает жаркое с кроликом.

— Хорошо, ну что, кто вперед?

— Ты меня не догонишь, Сев!

— А вот и нет!

Лили сорвалась с места быстроногой ланью, предварительно толкнув Сева в песочницу. А что? У него такие длинные ноги — догонит в два счета, так что ей нужна фора. Отряхивая на ходу песок и беззлобно чертыхаясь, Северус припустил за девчонкой. Он был абсолютно счастлив.

* * *

Лето, которое грозило стать худшим в жизни, превратилось в одно из самых лучших. Только потеряв друг друга, и Лили, и Северус осознали, как дорожили этой дружбой. Северус, следуя обещанию, данному Лили, начал следить за собой. А регулярные физические нагрузки от папаши незаметно, но верно делали свое дело. Снейп понял, что высокий рост — это преимущество, и расправил плечи. Отец помог ему устроиться на подработку грузчиком. Мышцы его, пусть не сразу, но укрепились, и он стал чувствовать себя куда лучше. Да и деньги какие-то стали оседать в карманах. А ещё отец показал ему приемы уличной драки. На нем, конечно, показал. Так что Северус регулярно ходил с синяками. Зато, когда и ему удалось сделать папаше подсечку, он почувствовал небывалое удовлетворение. Северус глянул на себя в зеркало — кажется, все отлично. Сегодня они с Лили идут в кино — это ведь практически свидание. А ещё Лили обещала сюрприз.

— Мам, пап, я ушел! Буду вечером!

— К Лильке своей? — высунул голову из кухни отец.

Северус кивнул.

— Подожди минутку.

Отец быстренько поднялся в спальню, покопался там с минуту и вернулся. Затем впихнул в руку сына какую-то штуку.

Когда до Северуса дошло, что за квадратик оказался у него в руках, он залился краской.

— Держи, держи, пусть будет, — и отец хитро подмигнул.

— Мы с Лили — просто друзья!

— Поэтому ты вырядился как павлин и опять спёр мой парфюм? Мы с твоей матерью тоже «дружили», и вот «додружились».

Тут в прихожую вышла Эйлин, поспешив к сыну на помощь.

— Северус и без тебя разберётся. Иди, сынок, хорошо проведи время. А завтра я покажу тебе рецепт духов.

Северус тепло улыбнулся маме — она всегда была на его стороне — и поспешил уйти, пока отец не придумал ещё что-нибудь.

Эйлин вернулась на кухню. Она мыла посуду руками. Теперь запрет на волшебство в их доме был снят, но за столько лет она привыкла, а ещё это помогало собраться с мыслями. Ее мальчик вырос так быстро. Ей не очень-то нравилась эта магглорожденная девушка, но кто, как не она, знает, что сердцу не прикажешь. Постепенно ее мысли ушли от сына к ней самой. Эйлин вспомнила, как познакомилась с Тобиасом, и улыбнулась. Для одного зелья ей очень был нужен цветок редкой орхидеи. Такие как раз росли в оранжерее ботанического сада, где она любила гулять. И вот Эйлин собралась на дело. Но, как назло, в оранжерее толпились люди, слишком много, чтобы применить отвлекающие чары. И она решила подождать. Наконец-то все разошлись, только один черноволосый мужчина все торчал в оранжерее. Она сердито глянула на него и уже почти собралась наложить на него конфундус, как мужчина, пару раз оглянувшись, быстро сорвал цветок той самой орхидеи и уже протягивал его ей.

— Я заметил, вы все время смотрите на этот цветок. Наверное, он вам очень понравился. Но такой леди не пристало воровать цветы, а мне можно.

И он широко и искренне улыбнулся. А Эйлин поняла, что пропала. Потом был бурный роман, которого она не ожидала от себя. Ей было все равно, что он маггл, ведь он смотрел на нее так, как ни один мужчина в мире. Эйлин было уже за тридцать. Из обнищавшего рода, далеко не красавица и в лучшие годы, она всерьез рассматривала перспективу рождения ребенка для себя. Но никак не решалась, ведь мужчины у нее никогда не было. А для зачатия мужчину надо соблазнить. Можно, конечно, использовать любовное зелье. Но она, как зельевар, прекрасно знала, что дети, зачатые таким образом, всегда имеют тяжёлую судьбу и редко бывают счастливы. И она очень обрадовалась, обнаружив, что беременна. Эйлин была морально готова, что Тобиас растворится, едва заслышит о ребенке, но она ошиблась. Она без утайки рассказала ему, что она ведьма, но даже это его не испугало. Свадьба была очень скромной. Эйлин изо всех сил старалась создать уют в их маленьком гнёздышке, но все же они были слишком разными. Пришли ссоры, однажды в пылу она приложила его ступефаем. После она рыдала и вымаливала прощение, а Тобиас сказал, что никакого колдовства в его доме не будет. И Эйлин честно пыталась этот запрет соблюдать. Когда родился Северус, стало ещё сложнее. Денег катастрофически не хватало, а Тобиас начал выпивать. Сначала по выходным, потом все чаще. На работе не стали это терпеть: от мастера цеха он докатился до разнорабочего. Когда стало понятно, что и Северус — волшебник, Тобиас взбеленился ещё пуще. Все силы Эйлин уходили на то, чтобы защитить сына, привить ему гордость. Когда Северус поехал в Хогвартс, у Эйлин опустились руки. Она могла целый день провести, не вставая с кровати, и даже пьяные вопли ее не трогали. Эйлин оживала только с приездом сына, и то ненадолго. Но однажды она очнулась. В этом году ее сын приехал из Хогвартса сам не свой. На все вопросы отмалчивался и все чаще запирался в своей комнате. Эйлин думала, что это связано с учебой, но результаты СОВ у него были прекрасные. И тут она поняла, что и сама выглядит так же несчастно и потерянно, как ее ребенок. Так больше продолжатся не могло. Они — семья. А еще у них есть Тобиас. Эйлин решительно засела за расчеты. Конечно, зелье, отбивающее тягу к алкоголю, существовало и даже не требовало сложных компонентов. Но оно было предназначено для волшебников, а ей нужно было такое, чтобы сработало на маггле. Несколько дней упорного труда, парочка испорченных зелий, и Эйлин добилась результата. Кому-то другому понадобился бы год, но Эйлин была Принц, зелья были ее стихией. Наконец-то Тобиас стал снова тем мужчиной, который заставлял ее чувствовать себя живой. И отцом он оказался неплохим. По крайней мере, Северус смог ему открыться, и мужское воспитание явно пошло сыну на пользу. А еще Северус объяснил отцу, что Эйлин никогда не поила его любовными зельями. Ведь тогда он был бы смирным как овечка и слова поперек не мог бы ей сказать. И впервые за долгие годы Тобиас снова подарил ей цветы. Нет, это не была редкая орхидея. Тобиас помог миссис Смит по хозяйству, ведь руки у него росли из нужного места, но в качестве платы выбрал букет для жены из шикарных чайных роз. В тот вечер Эйлин плакала от счастья. Она снова почувствовала себя любимой.

* * *

Северус вышел заранее. Намного заранее. И все равно периодически он чуть ли не бежал, а потом останавливал себя и замедлял темп. Мысли, в отличие от шагов, замедлять не получалось. Они неслись своими собственными путями. У него сегодня свидание. Свидание с Лили. Или это просто встреча двух друзей? Может, следовало сделать набег на розарий миссис Смит? А ещё Лили обещала сюрприз. Какой же? Северус терялся в догадках.

Добравшись до дома Эвансов, Северус остановился за пару метров, так, чтобы его не было видно. Палочкой, позаимствованной у матери, он привел себя в порядок. Мать прибьет его, если узнает, что он утянул ее палочку. А что было делать? Семнадцать ему исполнится только зимой, а Северусу хотелось порисоваться перед Лили. Но тут он увидел подругу, которая играла с какими-то ключами, крутя связку вокруг пальца. Северус посмотрел на стройные ножки и круглые коленки, вид на которые открывала коротенькая юбочка. Сглотнув, парень перевел взгляд выше, но там его ждал вырез блузки. Оставалось или смотреть в глаза, или опустить очи долу. Северус постарался придать голосу глубину и скрыть волнение.

— Лили, привет! Отлично выглядишь!

— Привет, — Лили оставила ключи в покое и заправила выбившуюся прядь за ухо, — спасибо.

— Ну, теперь ты наконец скажешь, в чем сюрприз?

— Сев, мы поедем в кино!

— Ты хотела сказать — пойдем?

— Нет, я сказала то, что хотела — мы поедем! Королеве Гриффиндора не пристало пешком ходить! — Лили лукаво улыбнулась. «Королева Гриффиндора» было прозвище, которое дали Лили за её въедливость и вредность.

— Лилс, те, кто тебя не любит, просто тебе завидуют! — Северус тоже улыбнулся.

— Сеев! Надо быть скромнее! — Лили ещё ярче улыбнулась.

— И кто же поведет?

— Я, конечно!

И вот тут Северусу стало страшно. Но виду он не подал. Вот когда он пожалел, что не умел пользоваться маггловской техникой.

— А твои родители знают?

— Мы не будем их беспокоить! Садись давай.

Лили запрыгнула в зелёный Гольф — мистер Эванс ценил надёжность — и Северусу оставалось только сесть рядом. Лили уверенно завела автомобиль, но машина вдруг сдала назад. Лили ударила по тормозам и отъехала, но было поздно — любимые цветы Петунии были раздавлены.

— Вот ведь драккл, пикси ему в зад! Туни меня убьет. Потом оживит, сдаст папе, а потом снова убьет!

Северус вздохнул, даже когда Лили ругалась, она была миленькой. Парень вылез из машины. Пару движений палочкой, и клумба имела первозданный вид. Встретив удивленный взгляд Лили, он неохотно пояснил:

— Палочка мамина, надзор сюда не явится.

— Сев, ты просто спас меня! — Лили чмокнула Северуса в нос, отчего тот стал под стать гриффиндорскому стягу. — Ну, Сев, садись, поедем! Опоздаем на сеанс!

Теперь Лили не путала передачи и уверенно катилась по дороге со скоростью двадцать-тридцать миль в час, думая, что ползет как черепаха, но после фиаско с клумбой уверенности у неё поубавилось. У Северуса захватывало дух, ему казалось, она сейчас угробит их обоих. Лили же в себе не сомневалась. Отец научил ее водить машину ещё прошлым летом. Мистер Эванс считал, что в такой чужой и враждебной среде надо сохранять свою идентичность. Он вообще заботился о младшей дочери очень рьяно. Когда она рассказала, что многие маги с презрением относятся и к магглорожденным, и к магглам, он лишь усмехнулся. «Темная магия, говоришь? Сколько нужно этих ваших черных магов, чтобы стереть с лица город и примерно сто пятьдесят тысяч жителей за одну секунду? Маглов надо двенадцать и один самолет «Энола Гэй»! (1)» Мистер Эванс был не очень тактичным человеком. Военный, что с него взять, вот и дочь он воспитывал так же.

* * *

Прибыв в автокинотеатр, Лили принялась было объяснять, как тут все устроено. Но Северус закатил глаза:

— Лили, если ты не заметила, я вообще-то тоже среди магглов живу.

Да, настроить радио на волну фильма у него получилось быстрее. И вовремя — фильм начался. Зарычал гриффиндорский символ. На экране появились девочки-подростки, играющие в волейбол. Северус подумал, что их ждёт очередная подростковая комедия про любовь. Но ради Лили он потерпит и не такое. Но он ошибся. «Кэрри» рассказывала совсем не о любви. Глядя на экран, он не мог оторваться и отделаться от мысли, что ему повезло, что он не девчонка. Лили сжимала его руку и закрывала глаза. Как же ее угораздило выбрать такой фильм? Что же думает обо всем этом Сев? И тут зазвучал его голос, спокойный и глубокий.

— Сразу видно, что фильм делали магглы, которые ничего не смыслят в волшебстве. Магическое ядро формируется до полового созревания, в одиннадцать. Тем более, чтобы владеть беспалочковым телекинезом на таком уровне, нужно тренироваться долгие годы. Есть, конечно, обскуры, но и они редко доживают до тринадцати… А вот Сью мне кажется милой.

Лили всхлипнула и ещё сильнее сжала ладонь Сева. Господи! Неужели Сев чувствовал себя у озера так же, как Кэрри, облитая кровью? О! Теперь она понимала его гораздо лучше. Почему-то поставить себя на место Кэрри оказалось проще. И сердце ее разрывалось от жалости к этой девочке. В голове плачущей Лили пульсировала мысль, что будь у Кэрри хоть один человек, который бы ее по-настоящему любил, все было бы по-другому. Вот и Северус… Хотя они же друзья! Слезы текли по ее лицу.

Северус не знал, что делать: Лили сильно трясло от переполняющих эмоций. «Могу ли я её обнять? Мы же только друзья! Хотя разве друг не может поддержать друга?» Парень аккуратно переложил руку Лили в свою левую, а правую положил на ее плечо и придвинул поближе. Титры уже почти закончилась, а Лили все плакала. Он гладил ее по волосам и утешал, как мог. Хотелось поцеловать ее, как никогда. Но Северус не был уверен, что это только не испортит все ещё больше.

— Ах, Сев, я не знала, что этот фильм будет таким! — прогундела Лили: нос у неё распух от слез.

— Ты знаешь, а мне понравился фильм.

— Понравился? — Лили так удивилась, что перестала плакать.

— Нет, в плане магии, это, конечно, полная ерунда. Вот только он показывает, что у всего есть последствия. Ведь они все, все — такие богатенькие и красивые — издевались над девчонкой просто потому, что она не могла им ответить. Но они ошиблись и жестоко поплатились за это. Правда, и Кэрри тоже… О, Лили, смотри, мы ж совсем забыли про сэндвичи!

Действительно, они взяли с собой еду, но во время просмотра кусок в горло не лез. Теперь же бутерброды и сладкий лимонад пришлись кстати. Поев, Лили окончательно успокоилась.

— Как же хорошо, что я посмотрела этот ужастик с тобой!

Северус неловко улыбнулся:

— Настоящий ужастик — это когда ты за рулём!

— Что? Сейчас я покажу тебе ужастик!

Лили сердилась в шутку, и это лучше всего доказывало, что она уже в порядке. Но Снейпу действительно было страшно — по дороге назад Лили решила, что незачем тащиться с черепашьей скоростью, и показала, на что способен немецкий автопром.

Северус решительно отказался, чтобы Лили подвозила его домой. Он не мог допустить, чтобы она ехала по его райончику одна. Он-то уж как-нибудь дойдет. Подъезжая к дому, Лили выключила фары и снизила скорость до минимума, чтобы не привлекать внимание. Но это не помогло. Их уже ждали. Мистер Эванс стоял, уперев руки в бока. Сзади маячила Петунья. По ехидному виду сестрицы Лили сразу догадалась, кто ее сдал. А Сев ещё восстанавливал ее клумбу! Сколопендра!

— Извольте объясниться, юная леди! — проревел мистер Эванс.

Северусу захотелось стать по струнке и отдать честь. Но Лили захлопала глазками и защебетала:

— Привет, папочка, я думала, ты сегодня в гостях у мистера Гринвуда…

— Так и было! Пока Туни не позвонила и не сообщила, что кто-то решил покрасоваться перед приятелем! Где вас носило три часа?

— Мистер Эванс, — Северус решил спасать Лили, — это моя вина…

— Не трудитесь, мистер Снейп, я прекрасно знаю свою дочь. Кстати, ваша мать уже звонила, вам лучше поспешить домой. Лили, отправляйся в свою комнату! Ты выйдешь из нее, когда подумаешь над своим поведением достаточное время! Думаю, месяца хватит.

— Папа! Но это же до конца каникул!

— Это не обсуждается. Марш.

Лили опустила голову. Таким сердитым своего отца она ещё не видела.

— Пока, Сев, — пробубнила она и понуро поплелась в свою комнату. Лучше с отцом не спорить, а потом, глядишь, он смягчится, или мама его уговорит.

— Пока, Лили. До свидания, мистер Эванс, Петуния.

Он с тоской посмотрел на Лили. Неужели отец действительно запрет ее до конца лета? А жизнь только налаживалась. Потом, вспомнив, что мать так его искала, что аж позвонила Эвансам — небывалое дело — Снейп припустил домой. Что же случилось?

А случилось то, что Эйлин обнаружила пропажу палочки. Северус никак не ожидал, что мать и отец выступят единым фронтом. Правду говорят, ведьм злить нельзя. Эйлин пригрозила, что в следующий раз смажет палочку особым зельем, и руки покроются зелёной шерстью на целый месяц, так что из дому он не выйдет до конца лета. А противоядие не даст. Отец в качестве солидарности задал ему трепку. Приятно, конечно, видеть такое единодушие родителей, но теперь все болело так, что даже переживать из-за заключения Лили под домашний арест не было сил. А потом Северус вспомнил, что как раз под окном ее спальни растет чудесный клён. Он залезал на него ещё в детстве, а теперь и подавно справится. С этой счастливой мыслью он заснул.

Примечания:

Человек-Паук, сцена с Мэри Джейн

http://www.videoline.narod.ru/pic/spiderman10.jpg

(1) Название самолета, участвовавшего в атомной бомбардировке Хиросимы

* * *

Лето шло своим чередом. Лили уже вторую неделю сидела взаперти. Выходка с машиной очень сильно разозлила мистера Эванса, и он не сменил гнев на милость ни на следующий день, ни через неделю. Так что дальше калитки — единственная поблажка, которую Лили смогла при помощи мамы выторговать у отца под предлогом занятий физкультурой на свежем воздухе — ход ей был заказан. Лили вздохнула. Сейчас даже поход в магазин с Туни она бы восприняла как подарок судьбы. Она еще разочек прошлась расческой по волосам и глянула в окно. Огромный клен загораживал весь вид, но Лили была рада. Когда-то они с Туни чуть не подрались из-за этой комнаты. Тогда победила старшая сестра, и ей досталась более солнечная комната, в которой она могла выращивать свои обожаемые цветочки, а Лили — маленькая и темная из-за огромного клена, что рос под самыми окнами и почти врывался в дом. Отец все грозился спилить его, но до сих пор этого не сделал. И очень хорошо. Лили еще разок глянула в окно и наконец-то увидела то, что хотела. На дереве сидел нахохлившийся Северус. В своих вечных черных брюках и рубашках он здорово смахивал на ворона-переростка, что примостился на ветке. Лили поскорее открыла окно.

— Ну же, влезай скорее, пока кто-нибудь тебя не увидел!

Северус каким-то особым образом проскользнул в окно. Сама Лили так бы не смогла — ей бы не хватило длины конечностей, чтобы провернуть такой трюк. Но Северус был таким длинноногим и длинноруким, что вполне себе неплохо справлялся с этой задачей уже в который раз.

— Смотри, что я тебе принес.

— О, круто!

И Лили потянулась к книге. Очередной трактат по зельеварению. В отличие от нее, Северус дома не сидел, а еще мать иногда брала его с собой на Косую аллею. В последнюю вылазку он и раздобыл этот фолиант. Лили вцепилась в книгу и плюхнулась на кровать. Северус мялся у окна, явно желая, но не решаясь к ней присоединиться. Он такой смешной. Лили-то уже давно смекнула, что к чему, и просто ждала удобного случая. И вот он, кажется, подвернулся.

— Может, присоединишься? — и девушка похлопала рядом с собой. Кровать у Лили была полуторная, но все равно места для двоих было не так много. — Чур я у стенки!

Лили уложила книгу на подушку и легла на живот. Северус присел рядом — на самый краешек, так, чтобы ни в коем случае не задеть девушку. И для кого, спрашивается, Лили напялила этот сарафан? Вот если бы Северус лег рядышком, то мог бы оценить не только тонкость ткани, но и преимущества покроя. Но парень, пытаясь сохранять невозмутимость, делал вид, что читает.

— Сев, но я же вижу, что тебе неудобно — ложись.

Северус как-то странно посмотрел на нее, но все же послушался.

— Тебе не тесно?

— Мне очень комфортно, — заявила девчонка и чуть подвинулась, чтобы чувствовать его теплый бок.

Северус корил себя, что поддался на уговоры Лили и улегся с ней на одну кровать. Ну почему у него нет меча, чтобы положить между ними? Мало того, что на ней этот сарафан — кто вообще разрешил ей покупать такие вещи? — так она еще и легла так, что ему открывался чудесный вид на все округлости ее фигуры. Северус с трудом заставил себя уткнуться в книгу. Хорошо, что он уже прочитал начало, а то глаза сами скашивались куда-то не туда. Но как же все же здорово лежать с ней вот так, ощущать ее запах, смотреть, как капелька пота собралась на лбу, чувствовать, как ее волшебные волосы лезут в лицо. Стоп. Стоп. Стоп. Снейп понял, что на животе становится лежать все неудобнее и неудобнее, так как в паху определенно кое-что начало увеличиваться в объемах. Обычно он прекрасно держал себя в руках, но Лили была так близко, он чувствовал ее бедро своим, и это просто сводило с ума. И тут эта чертовка еще и придвинулась поближе! Все, теперь он не может просто встать с кровати. Она точно увидит его стояк. Но тут все отошло на второй план, потому что Лили вдруг повернулась, обняла его руками и прижалась к нему близко-близко, так что он почувствовал ее всю. Она не дала ему ни опомниться, ни вскочить, а поцеловала. Этот бой был проигран. Северус, интуитивно понимая, что нужно сделать, повернулся, одну руку уложил на ее талию, а второй нежно придерживал голову. Надо выложиться на все сто. Да, Северус злился, краснел и не хотел слушать «ценные» советы отца по искусству общения с противоположным полом, но теперь его уроки оказались весьма кстати. По крайней мере, Лили не оттолкнула его, а, наоборот, позволила углубить поцелуй и сама принялась активно в нем участвовать языком. Девушка плыла и таяла. Давно уже надо было поцеловать его! У нее кружилась голова, и Лили наконец-то поняла, про каких таких бабочек шептались подружки. Северус же вообще мало о чем мог думать, его захватывала волна возбуждения. Он чувствовал, что эмоции затягивают его в водоворот и скоро он просто растворится. Но все же они смогли оторваться друг от друга. Раскрасневшаяся Лили с растрепанными волосами была прекрасна. И Северус понял, что хотя бы тут он должен быть первым.

— Лили, я люблю тебя.

— Ох, Северус, я уже думала, что ты и дальше будешь только смотреть! Я тоже тебя люблю.

И они поцеловались еще раз. И еще раз. Лили так обнимала его и так прижималась, что Северус думал, что сейчас спустит прямо в штаны, особенно когда она сама положила его руку на свою грудь. Но тут в дверь постучали и сразу нажали на ручку. Но Лили была девушкой предусмотрительной, и дверь была закрыта на замок. Ее зеленые глаза расширились, она прошептала:

— Быстро под кровать!

Запихнув Сева под кровать чуть ли не ногой, она одернула покрывало до самого пола, на ходу застегнула верхнюю пуговицу сарафана и подошла к двери.

— Лили, открой! — уже вопила за дверью Петуния.

Старшая сестра точно знала, что маленькая ведьма — ее дорогая сестрица — точно что-то вытворяла, иначе зачем закрывать дверь. Подумать только, Лили уже вторую неделю под домашним арестом, а вовсе не выглядела печальной. Это на нее совершенно не похоже. Поэтому Петуния взяла за правило время от времени заходить в комнату к сестре под различными предлогами. Но та почти всегда держала дверь закрытой, что еще больше усиливало подозрения старшей сестры. Вот и сейчас младшая открыла дверь и смотрела на нее своими зелеными глазищами.

— Что ты хотела, Туни?

Петунья быстро оглядела комнату. Кажется, все было как обычно. Но Лили была какой-то раскрасневшейся и растрепанной. И пуговицы на сарафане были застегнуты не так. И тут старшую осенило.

— Лили, я хочу одолжить у тебя блузку. Помнишь, ту голубую. Я возьму?

И не дожидаясь разрешения, Петуния отправилась к шкафу и распахнула сразу две створки. Но никакого Снейпа там не было. А Туни видела, что он каждый день ошивался возле их дома. Явно не просто так. Тем не менее, подавив разочарование, Петуния взяла блузку и вышла из комнаты, поджав губы. Какое-то время две сестры постояли, прислонившись к двери по разные стороны, пытаясь услышать, что делает другая. Наконец-то Туни сдалась и ушла.

Северус тихонько вылез из-под кровати. Романтический момент был утрачен. Они посидели тихонько, обнявшись, и все же взялись за книгу. Перед тем как уйти, Северус еще раз поцеловал Лили и прошептал:

— Я что-нибудь придумаю, чтобы твоя сестра не совала свой нос в твою комнату. Кажется, я знаю подходящее зелье.

И Северус обещание сдержал. Специальное зелье, которое нужно было наносить на дверь, прекрасно справлялось со своей ролью. Петуния просто проходила мимо, забывая, что хотела зайти к сестре. Только продефилировав мимо трижды, она все же вспоминала, что должна проверить Лили. Но и Сев к этому моменту спокойно успевал улизнуть через окно. Так что теперь домашний арест не казался Лили таким уж ужасным.

* * *

На платформе девять и три четверти царила обычная атмосфера: кричали совы, слышался скрежет колес телег, шум, гам, тарарам. Родители провожали своих детей в школу. Ко всей этой вакханалии присоединилось еще два подростка, которые умудрялись привлекать к себе внимание даже в этой разношерстной толпе. Рыжая девица и носатый высокий парень важно вышагивали с высоко поднятыми головами. Впрочем, таких тут было много, но эти двое раздобыли огромные солнцезащитные очки в пол-лица с цветными линзами — розовые у девчонки и зеленые у парня. Довершали образ две небольшие сумочки зеленого и красного цветов в руках парня, которые и были их единственной кладью. Сам собой напрашивался вывод, что кто-то или прикупил довольно дорогие сумки с расширенным пространством или научился накладывать такие непростые чары. Эти двое выглядели так, словно собрались на променад по Пикадилли, а не на учебу. В довершение ко всему девчонка несла какой-то проигрыватель, из которого довольно громко неслась музыка. Проходящие мимо школьники заглядывались на необычную парочку, и узнавание приходило с трудом. Если в рыжей красотке довольно легко можно было признать гриффиндорскую старосту Лили Эванс, то личность парня вызывала треск шаблонов. Заморыш Снейп, которого с превеликим удовольствием шпыняли все кому не лень, который перед каникулами опозорился на всю школу, никак не вязался с образом парня, который с практически королевским достоинством вел под ручку свою спутницу к первому вагону, где обычно собирались старосты.

Особенно громко трещал шаблон у Мародеров. А ведь так хорошо все начиналось. Джеймс Поттер был весел и предвкушал встречу с Лили. Его слегка клонило в сон, ведь улегся спать он далеко после полуночи. Но они с Бродягой совершили набег на «Магазинчик пряностей мадам Пеппер», а то когда еще доберешься. Можно было бы выпить бодрящее зелье, но мать почему-то решила, что это вредно. Ну да ничего, сейчас он взбодрится. Ведь какая девушка устоит перед таким букетом — на огромные белые лилии с завистью смотрели все проходящие мимо девчонки. Джеймс усмехнулся — в кармане лежал медальон. Возможно, Лили сменит гнев на милость и у него будет шанс сделать ей подарок прямо в поезде. Тогда уже к вечеру она согласится стать его девушкой. И пусть Бродяга вздыхает по девочкам-перчинкам, а у Сохатого все будет на мази. Джеймсу уже порядком надоел и букет, и Сириус, который практиковался на нем в своем остроумии, когда на платформе наконец-то появилась Эванс. Она была чудо как хороша. Вот уж действительно есть девушки, которые даже в мешке из-под картошки будут выглядеть, как королевы. Даже школьная мантия не могла скрыть ее фигуру, а эти сумасшедшие очки ей очень шли. Джеймс на минутку представил, что на Лили ничего нет, кроме этих очков. Он обязательно ее уломает на это, когда у них все наладится. Однако Джеймс посмотрел налево. К своему удивлению, гриффиндорец обнаружил там его! Сон как рукой сняло. Нюниус Сопливиус шёл рядом с Эванс, вышагивая уверенно, словно он был здесь королем, а из динамика магнитофона доносилась какая-то странная мелодия и певец выводил:

«Это реальность

Или иллюзия?

Вновь просыпаясь,

В новом сне нахожу себя.

Открой глаза —

Свет в небесах, смотри!»

— Вот же гад! Посмотрите на него, идёт, будто все в дерьме, а он во фраке белом! Мантию бы новую купил! Белые тапки подарить ему, что ли? — заявил Сириус, который всегда находился рядом с другом.

— Как, они же разругались в пух и перья! Амортенция? Да и что это за песня вообще? Какой-то гимн юного Пожирателя? — больше Поттер ничего придумать не мог.

— Верно, Джим. Вот что это?

А из динамика доносилось:

«Мама, я согрешил,

Завершил чужой я срок,

У виска спустив курок.

Мама, я лишь начал жить».

— Сохатый, Бродяга, не выдумывайте глупости! Это маггловская группа Queen поёт! — Лунатик одернул друзей. — Впрочем, могу уточнить у Лили, мы сейчас с ней на собрании встретимся.

Люпин уже год дружил с Лили: Ремус настолько ей доверял, что даже рассказал о своей болезни. И не ошибся — Лили была своей. Ремус про себя называл таких людей оборотнями, так как они тоже имели двойственную природу и скрывали от большинства свое второе лицо. Например, за маской милого ангелочка, послушной девочки и занудной отличницы Лили скрывала вторую натуру — авантюристки и вообще своего парня. Она бы чудесно вписалась в компанию Мародеров. Вообще с Лили было очень легко. Она не только прикрывала его во время полнолуний, но и помогла своими дельными советами Лунатику. Без нее он бы никогда не решился подойти к Эмми. Те советы, что давали Бродяга и Сохатый, были хороши только для несерьезных отношений, а девушка ему действительно нравилась. Взамен же Эванс выпытала информацию о том, как понравиться застенчивому и стеснительному парню, правда, это было ещё до случая на озере.

Джеймс же, кажется, ничего не слышал. Он решительно двинулся навстречу Эванс, держа букет так грозно, словно намеревался отхлестать им мерзкого Нюниуса. Правда, толпа помешала ему перехватить девушку на перроне, а пока он дошел до вагона старост, скользкий слизеринец куда-то делся. Но ничего, Джеймс еще его найдет. Он решительно вошел в вагон. Там уже были почти все старосты, не хватало только Люпина, который, впрочем, ввалился следом. Эванс сердито нахмурила свои рыжие бровки:

— Поттер? Что-то я не слышала, чтобы тебя назначали старостой, что ты здесь забыл?

Джеймс был зол, но Лили была такой хорошенькой, когда сердилась, что он обо всем позабыл. Сохатый тут же включил свое обаяние на 200% и галантно поклонился:

— О, прекрасная Лили! Любовь не знает преград и условностей! Прими этот скромный букет в знак искренности моих чувств!

Хаффлпафская староста мечтательно вздохнула и приготовилась наслаждаться мелодрамой. Рейвенкловцы смотрели сердито: вечно от этих гриффиндорцев одни проблемы. Слизеринцы послали друг другу многозначительные взгляды и презрительно скривились.

— Мерлин, какая пошлость! — сказала между тем Эванс. — Убирайся-ка отсюда вместе со своим веником. Я, между прочем, не люблю лилии, и вообще — у меня парень есть.

От этой новости Поттер малость опешил. А Люпин — друг еще называется — под локоток вывел его из вагона старост, нутром чувствуя, что сейчас будет скандал. Сдав совершенно ошалевшего Сохатого на руки Сириусу и Питеру, Люпин вернулся в вагон. Он виновато осмотрел собравшихся и развел руками. Собрание старост все же началось.

* * *

Собрание шло долго. Обсуждались различные вопросы, утверждался график дежурств. Наконец-то все разбрелись — проверить, как первокурсники и не учудили ли что все остальные. Лили чуть замешкалась, предварительно кивнув Рему. Люпин понял все правильно и тоже задержался.

— Рем, нужно серьезно поговорить! — Лили нахмурилась: она хотела помягче, но ее с места понесло в карьер.

— А что случилось? — насторожился Ремус, вроде год только начался и никто из его друзей ещё не успел напортачить. Не из-за букета же она злится? До полной луны ещё больше недели, расписание на сентябрь составлено так, что Лили не придется его подменять.

— Рем, во-первых, мы — друзья. Ты знаешь, я всегда подменю тебя и приду на помощь, но… — Лили попыталась подобрать слова помягче, но у неё, как всегда, не вышло. — Мне надоело делать все одной! «Ой, Лили, объясни первокурсникам, где стадион, мне надо пойти с Джимом…» «Лили, ты же справишься одна с ночным обходом? Я пойду проконтролирую парней!»… «Лили, ну я не могу подставлять друзей, может, не будем говорить Макгонагалл?» Рем, сколько можно?

Чем дольше она говорила, тем ниже опускалась голова Люпина. Парень и не думал, что из-за друзей скинул столько своих обязанностей на подругу. Выходило нехорошо. Лили же в запале продолжала:

— А эта сцена у озера? Рем, мы с тобой просто провалились как старосты! Я свою вину не отрицаю, но я хотя бы попыталась их остановить! А что сделал ты? Стоял и смотрел! Ты бы мог задавить ту ситуацию в зародыше! Остановить их, увести! О чем ты думал?

А Люпин не думал. Ему было так хорошо с его Мародерами, которые столько для него сделали… Но как далеко они должны зайти, чтобы он понял, что это уже слишком? Их шутки уже давно были на грани жестокости. Или дело в Снейпе? Он такой неприятный и отталкивающий, будто создан для того, чтобы его ненавидели. Почти готовый темный маг. А он, Люпин, оборотень. Ему ли не знать, каково это, когда к тебе относятся предвзято? Жгучее чувство стыда пронзило его. Настоящий друг должен не позволять своим друзьям делать гадости. Ведь они все замечательные, просто Джима и Сири иногда заносит… Но в тот раз их действительно следовало остановить. И если бы на месте Снейпа был кто-то другой, Рем бы так и сделал.

— Ты права, Лили! Я должен был их остановить, — сказал Люпин, так и не в силах поднять глаза.

Лили, увидев, что ее слова проняли Ремуса, смягчилась.

— Ладно, кто старое помянет… Мы с Севом не только помирились, но даже больше, — девушка слегка покраснела, все же Ремус был первым, кому она рассказала, — мы теперь пара. А, значит, у меня теперь личная жизнь есть! Так что войди в мое положение.

И она улыбнулась.

— Лили, конечно же, ты можешь рассчитывать на мою помощь, прикрою, как смогу, — Ремус был, мягко говоря, удивлен выбором Лили. Зато стало понятно, кто же был тем робким и скромным парнем, о котором с ним шепталась Лили прошлый год. Ни одно любовное зелье не действует так долго.

— Спасибо, Рем, я рада, что мы поняли друг друга. Кстати, как у тебя с Эмми? Переписывались летом?

— Переписывались, только боюсь я, что бросит она меня. И, наверное, правильно. Не с моей болезнью думать про личную жизнь!

— Ну точно бросит, только не из-за болезни, а из-за обиды, что ты ей не доверяешь. Хотя тут надо смотреть, не из-за походов ли в Хогсмид это.

— Из-за походов?!

— Ну да! А ты не знал, что мы можем ходить в Сладкое Королевство за просто так? Я тоже так могу. Твой дружок Поттер столько раз предлагал.

Лили коварно улыбнулась, и Рем понял, что сейчас можно и пошутить.

— Ха-ха, Эванс, ты просто сумасшедшая — выбрать Снейпа вместо Джима! Боюсь, это неизлечимо! — сообщил он скорбным голосом.

— Так, доктор Люпин, а ну-ка покажите свой диплом! Диагнозы он ставит. А если честно, — и Лили снова стала серьезной, — я Сева люблю! А Поттер твой — напыщенный индюк!

Люпин хмыкнул.

— Ну, в отличие от Снейпа Поттеру не надо напоминать помыть голову! Эй, ладно, ладно, Лили! Это твой выбор, но если он тебя обидит — зови меня!

— Не обижает он меня! Я сама кого угодно обижу. У нас уже дом с Севом куплен! Осталось на кольца ему намекнуть.

— Да, да, Эванс ври, ври дальше. Колец ещё лет десять ждать будешь! — Люпин улыбнулся.

— А я и не вру! — Эванс, нацепив очки, побежала разыскивать Северуса.

Ремус пожал плечами: сердцу не прикажешь. И он отправился к Эмми.

* * *

Конечно, триумфальное шествие Эванс и Снейпа не осталось без внимания. И если Снейп просто отмалчивался, в комнате практически не появлялся, защищал свою кровать чарами, как хорошую средневековую крепость, то у Лили шансов отвертеться от вопросов не было. Первую неделю девочки просто рассказывали о своих амурных делах и выразительно смотрели. Мэри пошла дальше и начала открыто спрашивать: «А у тебя как?» Но Лили пока молчала. Хотя не заметить, что они со Снейпом сидят вместе на всех совместных парах, что у Лили все время красуются на тумбочке то букет из осенних цветов, то просто веточка с красными ягодами рябины, что Лили улыбается всякий раз, как видит этого «слизеринского гада», было невозможно. И вот через две недели подружки взяли ее в оборот. Лили сначала отбивалась:

— Эй, это не ваше дело, что у нас с Северусом!

— Но вы же помирились?

— А то не видно.

— В том-то и дело, что все видно! А еще Энни Уайт, хаффлпафская староста, сказала, что ты выставила Поттера с его шикарными лилиями, заявив, что у тебя есть парень! Это Снейп?

— Чтобы этой Энни споткнуться о свой длинный язык! — пробормотала Лили, но ее поймали на горячем. Впрочем, шила в мешке не утаишь. — Ну, да, да. Мы помирились летом и начали встречаться. Довольны теперь?

— Но он же слизеринец! Фу!

— И что? Теперь на всех слизеринцах поставить крест? Они не люди, что ли?

— Но они все терпеть не могут магглорожденных!

— Это не про Северуса. Иначе как бы мы дружили столько лет, а теперь мы и вовсе пара?

— Но, Лили, какая ж вы пара? Ты красотка, а он…

— Так, Мэри, — Лили скрестила руки. — Лучше тебе замолчать сейчас, или мы поссоримся.

И тут ее неожиданно поддержала Марлин:

— А я вот согласна с Лили. Он интересный. А теперь еще и следить за собой стал, уж не знаю, как ты его уговорила на мытье головы, но оно того стоило.

Девочки захихикали, но Мэри не желала признавать поражение:

— Ах так! Тогда поцелуй его при всех — своего прекрасного принца!

— А вот и поцелую! — Лили не знала, какой драккл дернул ее поддаться на такую глупую провокацию, но гриффиндорская львица никогда не сдается. Осталось только поставить в известность Северуса, что их отношения станут окончательно публичными.

* * *

В комнате Мародеров было тихо, слышны были только шаги Джеймса Поттера, который ходил взад-вперед. На личном фронте дела не клеились. Надо же, Сопливчик опередил его! А может, Эванс это делает специально? Злит его уже целый месяц! Как же всё бесит! Даже на парах без треклятого Слизерина появляется это чучело, которое то какао принесет, то чай. А случай на кухне вообще выбил Сохатого из колеи. Эванс делала Нюнчику чай и всё отсчитывала три долбаные ложки сахара. Тогда Джеймс подумал: «Вот бы Эванс насыпала четыре ложки. Может, тогда Сопливчик бы загнулся от диабета?» А финальным аккордом стало воскресенье на Черном Озере. Тогда Джеймс побагровел от ярости. Эванс снова подвесила Сопливчика вверх ногами и стала самозабвенно с ним целоваться. Вот уже скоро придёт Люпин, вот тогда Сохатый узнает всю правду — Люпин был единственным из Мародеров, с кем дружила Эванс, он бы точно заметил неладное. Уж не амортенция ли это?

Дверь распахнулась в комнату влетел Лунатик, который сиял от счастья.

— Ну что? — взволнованно произнес Сохатый.

— Со Слизерина двадцать баллов снял! Эх, красота!

— Баллы — это, конечно, хорошо, но я об Эванс!

— Джим, я не хочу тебя ранить, но, похоже, у них всё серьезно.

— Что?! Как?! Не может быть! С чего ты это решил?

— Ну, сердцу не прикажешь, Джим! Полшколы видело, как они целовались. А я видел, как они ссорились. Сам знаешь, под амортенцией человек ничего не соображает и во всем согласен с «объектом любви». Так что Эванс можно только пожалеть. Процесс создания из чучела человека очень трудоемкий. Чучело, тем более, сопротивляется, — Люпин решил пошутить для того, чтобы разрядить обстановку.

— Слушай, хорошо сказал! — сквозь смех прокричал Сириус.

— Я вообще думаю, что Эванс командовать любит. Царствие небесное Нюнчику! — продолжил оборотень.

— Был пацан и нет пацана! Земля Снейпу стекловатой, — уже серьезнее проговорил Сириус.

— Парни, вот увидите, Эванс будет моей! А Снейпу мы устроим веселую жизнь! — приободрившись, высказался Сохатый. Кто проиграл бой, еще не проиграл войну. Медальон ждал своего часа в кармане его брюк.

Примечания

Текст взят из песни Queen Bohemian Rhapsody

Примечания:

Val_NV, спасибо Вам за чудесные слова «латентный(-ая) слизеринец(-ка)»!

Казалось бы, только что первокурсники открывали рты, глядя на замок с лодок, только что шляпа гнусавила стихи сомнительного качества и содержания, а уже приблизился конец семестра. Влюбленные же, как известно, часов и вовсе не замечают. Так и Северус с Лили оглянуться не успели, как пора уже было думать о рождественских подарках. Северус уверенно мог бы сказать, что этот учебный год — самый лучший в его жизни. Даже несмотря на то, что на факультете ему объявили бойкот, а Слагхорн после нескольких неприятных для всех участников стычек переселил его к первокурсникам — те вряд ли решатся «шутить» с шестикурсником. После этого со Снейпом перестали разговаривать. Ему было плевать. Тем более что, когда приблизилось время семестровых контрольных, к нему тонким ручейком, постепенно набиравшим силу, поползли записки с просьбой сварить бодрящие зелья и зелья для памяти. Разумеется, от тех, кто не делал ему гадостей непосредственно. И Снейп не отказывал: денег лишних не бывает. Он просто поднял расценки. Но желающие все равно нашлись.

Изменилось и ещё кое-что: стычки с Мародерами свелись исключительно к словесным перепалкам. Правда, это произошло после одной неприятной истории, из-за которой Снейп получил месяц отработок. Но Северус не жалел. Он шел тогда на встречу с Лили, как вдруг услышал голос, который нельзя было не узнать.

— Снейпи, а тебя не учили, что к чужим девушкам приставать нельзя? — нагло заявил Поттер, который почему-то был один.

— К чужим, Потти, я и не пристаю, меня Лили убьёт! — Северус был невозмутим, а вот Поттер побагровел от ярости, казалось, вот-вот в Хогвартсе будет взрыв, а сама школа станет похожа на Дрезден после войны.

— Ах ты, грязный… — Джеймс был перебит Северусом, который, задрав нос, произнёс:

— Неумытый поросёнок!

Это замечание ещё сильнее разогрело Сохатого, а Снейп продолжил:

— Доставай палочку, Поттер! Сейчас слово за слово, и мы начнем кое-чем мериться, нет у меня на это времени. Так что доставай палочку!

И дуэль началась. Заклинания летели в разные стороны, однако тут появился старший Блэк и прервал эту вакханалию, пустив в Северуса «Экспеллиармус». Палочка Снейпа оказалась на полу, но тот не растерялся, вспомнив уроки отца, сделал выпад и ударил.

— Ублюдок! Ты сломал мне нос! — Поттер упал на пол, держась за лицо.

— Что здесь происходит? — это был профессор Флитвик, который закончил драку.

Вот после этой стычки Мародёры его больше не трогали. Наверное, давно надо было сломать Поттеру нос. Его, конечно, мадам Помфри залечила за один день, но воспоминания о скулящем и валяющемся в ногах Поттере были одними из любимых. А еще оборотень, видно, не без напоминания со стороны Лили, вспомнил, что он всё-таки староста, и держал своих дружков на привязи. Ремус не давал разгореться скандалу, снимая со Снейпа и друзей баллы: со Снейпа пять, а с друзей — по два, в сумме четыре, такой вот негласный договор между старостами.

* * *

Время шло, до Рождества осталось все меньше времени, а Эванс всё думала, какой подарок она сделает Севу. Идей не было совсем. Но не было счастья, да несчастье помогло. Блэк каким-то заклинанием порвал все шарфы слизеринцев, заклятие было хитрое, репаро на бывшие шарфы не действовало. И вот Лили в воскресенье утром, встав очень-очень рано, решила отправиться в большой магазин школьной атрибутики, который представлял из себя четыре огромных отдела с формой для квиддича, шарфами, значками и пижамами цветов четырех факультетов. Погода была солнечная, но морозная, Лили торопилась в Хогсмид за новеньким шарфиком для Сева, надеясь не встретиться ни с одним из Слизеринцев. Однако в «зелёном» отделе её настигло разочарование. Мальсибер и Нотт будто ждали её.

— Ух ты, смотрите! «Королева» Гриффиндора пожаловала! Для таких, как ты, есть магазины подержанных вещей. Пожалуй, донашивать форму за каким-нибудь настоящим волшебником тебе можно! — скривившись, произнесли слизеринцы.

— Здравствуйте! Именно так говорят приличные мальчики, даже если они слизеринцы, — спокойно ответила староста.

— Не тебе нас учить! Таким, как ты — здесь не место! — заявил Мальсибер и добавил тихо, но отчётливо: — Грязнокровка.

— Видно, ваши родители совсем мало уделяли внимания вашему воспитанию и манерам — кто же так разговаривает с девушками?

Слизеринцы просто поражались наглости этой гриффиндорской девицы. Вот уж воистину — слабоумие и отвага! Они даже не сразу нашлись с ответом:

— Нет, вы посмотрите на эту пташку небесную! Гадит, не задумываясь! Ну ничего, я тебе язычок подкорочу! — Нотт был в ярости.

Лили, которой на самом деле было страшновато, думала, как же ей выкрутиться. И тут ей в голову пришла шальная мысль. Что же, если разыграть ненормальную, они от нее отстанут.

— А ты попробуй, Нотт, попробуй. И если ты думаешь, что легко отделаешься, то ты глубоко ошибаешься. Подставить можно каждого. А я знаешь ли, неплоха в зельеварении… — Лили говорила медленно, словно маньячка, достав из сумочки нож для нарезки ингредиентов, который забыла выложить. Слизеринцы побледнели.

— Ненормальная! Такая же психованная, как этот Снейп.

Мальсибер и Нотт вышли с таким видом, будто их аристократические носы побывали в общественной уборной.

Про себя же Лили заметила, что, кажется, эффект достигнут, однако надо быть осторожной, вдруг они захотят отомстить. Мало ли. Лили поскорее выбрала подарок — великолепный, а главное, теплый шарф слизеринских цветов. Выйдя из магазина, девушка заметила, будто кусты шевелятся, но, не придав этому значения, она отправилась назад в школу. Северус не должен заметить её отсутствие, ведь она обещала встретиться с ним на входе у Большого зала. Из кустов же вылез сам Северус. Он заметил через окно, что рыжая макушка его девушки мелькает в магазине. Интересно, что ей там понадобилось? Хорошо, что она вышла в том же шарфике, что и зашла. Он-то пришел сюда за подарком для нее. Северус заметил, что шарф Лили уже изрядно поизносился. А она точно не ожидает от него, что он купит что-нибудь гриффиндорских цветов, и будет приятно удивлена. Снейп, игнорируя настороженные взгляды гриффиндорских девиц, быстро подошёл к стойке с шарфами, выбрал самый приятный на ощупь, расплатился и поспешил назад, чтобы успеть на встречу с Лили.

* * *

В Большом зале было, как всегда, шумно, а столы ломились от угощений. Был ужин, заканчивался самый тяжелый день — понедельник, но за столом уже царила праздничная атмосфера, а ученики ждали разрешения директора, чтобы быстрее наброситься на еду. Директор Альбус-множество имён-Дамблдор решил толкнуть речь и заклинанием «сонорус» усилил свой голос:

— Олух! Пузырь! Ну всё, ваше внимание, мои дорогие студенты, привлечено. Как вы знаете, эту замечательную школу основали четыре блистательных мага: Гриффиндор, Рэйвенкло, Хаффлпафф и Слизерин. Имена говорить не буду, а кто не знает всех четверых, исключу! Мы знаем, кто основал, а вот когда — стало известно совсем недавно! Благодаря секретным документам, найденным первокурсником Рейвенкло, мы выяснили, что первый камень в основание Хогвартса был заложен в феврале девятьсот семьдесят седьмого года. Почему в феврале, спросите вы? Так вот, в секретных документах было написано, что Основатели никак не могли договориться с вольными каменщиками. Ну, это я заговорился! В феврале попечительский совет решил провести большой бал, на который придут даже бывшие ученики! Да, будет праздник Основателей! А вам, мои дорогие, два месяца на подготовку! Не ударьте в грязь лицом! И ещё кое-что. Гилдерой Локхарт — пятьдесят баллов Рейвенкло за великое историческое открытие! Да будет пир!

Глаза всех девочек Хогвартса загорелись. Через два месяца бал, а значит, появился повод нарядиться в красивые платья и пойти на танцы. У Лили возник план, она точно заставит Сева пойти, и плевать, что у него нет хорошей мантии, для неё он всегда красивый.

* * *

До рождественских каникул оставалась неделя, но приближение праздника уже чувствовалось в замке. Хор под руководством профессора Флитвика разучивал рождественские гимны, жабы выглядели устало — ещё бы, столько квакать. Лесничий Хагрид уже притащил первую ель. А профессора озверели и заваливали контрольными. Правда, они мало волновали Поттера, в отличие от Эванс — контрольные никуда не денутся. А вот найти подход к Лили никак не удавалось. Она словно не замечала, насколько противен и мерзок этот Нюнчик и насколько хорош сам Джим. Да он, драккл раздери, жениться на ней собрался! Впрочем, к декабрю Поттер убедился, что ни унижение Снейпа, ни стандартные подкаты, которые ему рекомендовал мастер пикапа Бродяга, в плане покорения Лили не работают. И тогда Поттер решил, что медальон должен в любом случае с этим справиться. Оставалось только придумать, как его подарить, чтобы Лили не отказалась, а желательно ещё и примерила его сразу. Для надёжности Джеймс капнул внутрь медальона свою кровь.

И вот наконец-то случай представился. Эванс была в библиотеке в кои-то веки без Нюниуса. У Слизней как раз был зачёт по древним рунам. Это был звездный час Джима. Поттер со всех ног помчался в Гриффиндорскую башню — за подарками. Сердце его радостно колотилось в предвкушении: уже сегодня медальон начнет действовать. Сначала Лили рассорится со Снейпом, а уж потом золотой цветок приведет ее в его объятья. И самое главное, снять медальон сможет только он. Джеймс улыбнулся, возвращаясь в библиотеку, с медальоном, трансфигурированным букетом наперевес и коробкой конфет (жаль, сладости к Рождеству разгребали усиленно и ничего нормального ему не досталось, а Бродяга раздобыл где-то шоколадные с огневиски). И вот Поттер на месте. Он подкрался к Лили сзади, девушка была так увлечена книгой, что ничего не замечала, и отлевитировал букет ей на стол. Эванс резко обернулась и сразу помрачнела:

— Что тебе надо, Поттер?

— Привет, Цветочек! Я хочу сделать тебе небольшой подарочек, — елейным голоском произнес Джим.

— Поттер, твоим лучшим подарком будет перестать устраивать разные авантюры! — снова Лили не смогла сдержаться. Девушка была зла, очень зла, ведь из-за последний выходки Блэка Эванс слушала нравоучения Макгонагалл, а ведь она в это время могла бы быть с Севом.

— Та-дам! Лили, это тебе: прими этот скромный дар! — Джеймс положил на стол конфеты, а сам раскрыл коробочку, в которой лежал медальон.

Лили обомлела. «Золото? К чему такой дорогой подарок?» — подумала девушка, а вслух сказала:

— А в конфетках, наверное, амортенция, а, Поттер?

У Джима вдруг забегали глазки, ведь он был практически пойман за руку, как дешевка из Лютного.

— Лилс, это компенсация за наше с Мародерами поведение. Мы обдумали и раскаялись, ты нас из таких передряг вытаскивала, — проблеял Сохатый.

Странное чувство возникло у Лили. А может, Джеймс и вправду осознал свои ошибки? «Медальон брать нельзя», — говорило воспитание Эванс, прибавляя: «Элизабет Беннет точно бы не приняла дорогой подарок от мужчины». Однако авантюризм вдруг вставил свои пять копеек в размышления: «Очень даже можно! Не слушай эту Лиззи! Она — персонаж девятнадцатого века, а сейчас на дворе конец двадцатого. Всё изменилось! Остап Бендер бы взял медальон и продал его, а на вырученные деньги подготовился к балу». Лили нахмурила бровки. Джеймс понимал, что девушка вот-вот наденет медальон. Вон она его уже взяла его в руки. А Лили продолжала размышлять: «Пляж! Граммов двести золота, да ещё и камушки. А Скарлетт не упустила бы то, что само плывет в руки!» Эта мысль воодушевила девушку, и она решила принять подарок как компенсацию морального ущерба, нанесённого ей и Севу за все шесть лет, что они учились с Мародёрами, всё же Поттер сам это озвучил. Однако Эванс не стала примерять медальон, ведь неизвестно, какие на нём чары — наденешь, и минус процентов пятьдесят стоимости, наглость барыг доходила порой до невероятных масштабов. Лили положила медальон в коробочку и аккуратно, чуть с корнем не вырвав руки Поттера, забрала ее себе.

— Цветочек, надень его, пожалуйста, ради меня! — Поттер был очень доволен: Эванс уже взяла подарок, а значит, скоро она будет в его власти.

— Поттер, я тебе не Цветочек! Я из простого рабочего городка! Знаешь, у кого там такие прозвища? Ты же не хотел меня оскорбить? И вообще, может быть, надену завтра! Под мои туфельки это не подходит! — Эванс запихнула коробочку с медальоном в сумку, туда же отправила книги и записи и, оставив цветы и конфеты на столе, вышла из библиотеки. По дороге в голове у нее крутилась тысяча мыслей. Что вообще это было? Правильно ли она поступила? Может, не стоило брать такой подарок? Ей показалось странным поведение Поттера. «Люди не меняются» — это была коронная фраза мистера Эванса. Но тут ей пришла в голову удачная мысль: она посоветуется с Севом, ведь Мародёры издевались в основном над ним, значит, он заслужил возмещение ущерба. Улыбаясь, она сменила направление и пошла дожидаться Сева под кабинетом рун.

Сев долго крутил медальон, чуть ли не пробовал его на вкус, бормотал какие-то заклинания.

— Не знаю, Лили, я не очень разбираюсь в артефактах. Кажется, ничего смертельного на нем нет, но какие-то чары точно есть. Это может быть и просто защита от воровства, а может, и что-то другое.

— Давай продадим его, а потом купим себе парные мантии к балу? Представляешь, как мы будем шикарно смотреться вместе?

Северус фыркнул, но Лили так воодушевлял этот бал — разве мог он ей отказать? А денег на такую мантию, чтобы была достойна Лили, а уж тем более на две явно не было.

— Лили, ты знаешь, что ты — латентная слизеринка?

— Так ведь за это ты меня и любишь! И вообще, тогда ты, Сев, латентный гриффиндорец!

— С чего это я — гриффиндорец?!

— С того, что медальон тебе честность продать не позволяет! А я — Остап Бендер! А вот Поттер у нас — мадам Грицацуева! — Лили лукаво улыбнулась.

— Лили! Хватит делать из мадам Грицацуевой, знойной женщины, между прочим, мечты поэта, Мародёра!

Как же здорово, что они за август столько книг прочитали вместе. Снейп был уверен, что вряд ли в Хогвартсе кто-то мог бы оценить эту шутку, кроме них. Это сближало похлеще поцелуев.

— Давай покажем медальон моей маме. Кажется, она разбирается в таких штуках. Ее семья когда-то была очень богата. Она скажет, можно ли это носить. Тогда и подумаешь, что с медальоном делать. А пока не надевай. Мало ли. Поттер раскаялся — свежо предание, да верится с трудом.

На том и порешили. В первый день каникул Лили придет в гости к Снейпам (мама написала, что можно), они воспользуются камином и сходят на Косую Аллею, чтобы заказать мантии (в любом случае, покупать придется, вопрос лишь в цене и качестве), а потом поужинать вместе. Пока же Лили отдала медальон Севу — от греха подальше.

Всю оставшуюся неделю до отъезда Поттер ждал, что Лили наденет медальон, хотя бы примерит перед зеркалом. Но его чаяниям не суждено было сбыться. Эванс вроде стала дружелюбнее, но они со Снейпом по-прежнему не отлипали друг от друга. Надо было что-то предпринять. Поттер подловил старосту в общей гостиной, когда все уже разошлись по комнатам. От кого возвращалась Лили, Джим предпочитал не задумываться.

— Привет, Лили. Как дела?

— Нормально. Ты что-то хотел? Я просто хотела бы собрать вещи, завтра уезжаем…

— Мне просто любопытно: может, тебе и туфельки подарить? Ты ещё не примеряла медальон?

Лили уставилась на него своими зелёными глазищами. В них зажёгся какой-то нехороший огонек.

— Школьницам не пристало носить такие украшения. Возможно, я и надену ее на какой-нибудь праздник. Мне казалось, что человек имеет право распоряжаться подаренной вещью по своему усмотрению. Или тебе его вернуть?

— Нет, Лили, что ты, — пошел на попятную Джемс. — Мне просто интересно, как он будет на тебе смотреться. Это же наши гриффиндорские цвета — золотой и красный! Но ты права, ладно, я тоже пойду собираться.

— Спокойной ночи, — сказала Лили, а в мыслях ещё больше уверилась, что медальон ни в коем случае нельзя надевать.

* * *

Лили впервые была в гостях у Снейпов. Хорошо хоть, с миссис Снейп они уже были знакомы, и ей не было так неловко. А глаза у нее такие же черные, как у Сева. Только смотрят совсем по-другому, как будто сканируют и проверяют, достойна ли Лили стоять здесь и дышать воздухом этого дома. Девушка мысленно поежилась, но взгляд выдержала.

— Ну, не стойте же на пороге. Северус, проводи мисс Эванс в гостиную.

— Спасибо, миссис Снейп.

Мама Северуса ушла, кажется, на кухню, а Северус провел ее в дом. Лили ожидала увидеть мрачное и разваливающееся жилище, но это было вовсе не так. Она даже испытала лёгкое разочарование. Дом как дом. Даже обставлен со вкусом и украшен к Рождеству. Хорошенько порассматривать она не успела, так как вошла миссис Снейп, левитируя перед собой поднос с чайником, чашками и печеньем. Когда все уселись, взяли чашки в руки и поговорили о погоде и здоровье родителей Лили, миссис Снейп все же перешла к делу.

— Северус, а теперь достань медальон ещё раз.

Парень выполнил просьбу матери и выложил коробочку на стол. Эйлин палочкой открыла ее и подняла в воздух.

— Интересный артефакт, редкая вещица. Золото, россыпь гранатов, тонкая работа ювелира, но не в этом его ценность. Я вам советую избавиться от этой вещи — ничего хорошего она вам не принесет, мисс Эванс. И не идите к гоблинам или ювелирный мистера Голдштейна на Косой Аллее. Этой вещичке место в «Горбин и Берк». Скажете, что от Эйлин Принц. Меньше чем на триста галеонов не соглашайтесь.

— Спасибо, миссис Снейп, а не расскажете, что это за артефакт?

— Могу сказать, что это хоть и не темная магия в нынешнем понимании, но вещь нехорошая. Пожалуй, больше вам знать не следует.

— А это не опасно, если ее кто-то купит?

— Тот, кто покупает вещи в Горбин и Берк, должен знать, что рискует, или разбираться в таких вещах. Не беспокойтесь, что бы там ни говорили про них, вам, например, они не продадут ничего. Ничего по-настоящему опасного. Потому я и сказала сослаться на меня. Иначе с вами не будут иметь дело.

И Эйлин поднялась. Северус сразу понял, что мать сказала, что хотела. И они с Лили, накинув мантии, отправились камином на Косую Аллею. Дел ещё много — сбыть медальон, заказать мантии…

Эйлин посмотрела, как подростки исчезли в пламени. И недобро усмехнулась. Она сразу распознала в золотом цветке медальон Геры — очень сомнительный артефакт, когда-то пользовавшийся популярностью. А на девочку-то положили глаз. Потому Эйлин так долго и изучала подружку своего сына. Очень сильная ведьма, хоть и магглорожденная. И ни единого семейного проклятия. Кто-то был бы рад заполучить в свой род свежую сильную кровь. И это Поттеры. Эйлин была довольна, что сможет насолить этому семейству, пусть и косвенно. Когда-то давно Поттеры были вассалами Принцев. А ещё раньше — просто слугами. Делали, что велено. Чистили, скажем, котлы. А там иногда бывает такое, что, может, выносить ночные горшки покажется работенкой почище. У предков Поттеров отлично получалось, за что они и получили свою фамилию. А ещё они изобрели чары «эванеско», сделали на этом имя и деньги и перестали служить Принцам, хотя ещё долго сохраняли вассалитет и лояльность. Но когда сама Эйлин оказалась в сложной ситуации, сиротой, в долгах отца и без жилья, Карлус Поттер предпочел сделать вид, что все, что связывало их семейства — дела давно забытых дней. А может, даже злорадствовал, видя закат дома Принц. Но ничего, месть — блюдо, которое подаётся холодным. И Эйлин с чувством глубокого удовлетворения отправилась на кухню готовить праздничный ужин.

Лили впервые была в магическом квартале Лондона в канун Рождества. Все же магические виды транспорта очень удобны — никаких проблем с билетами и давки. Правда, выходя из камина в «Дырявом котле», Лили и Северус чуть не сбили с ног какого-то пожилого господина, но все обошлось. Хитрый Северус достал из кармана мантии щетку и почистил сначала Лили, а затем и себя. Хотя до совершеннолетия ему оставалось меньше месяца, а Лили — чуть больше, рисковать не хотелось. За свою смекалку он заслужил звонкий поцелуй в щеку. А Лили, смеясь, указала на потолок:

— Омела!

В чудесном настроении они выбрались на волшебную улицу. Здесь все говорило о празднике. В воздухе пахло цитрусовыми, пряностями и дымом от бенгальских огней. Волшебники не ленились и чарами украшали все, что попадалась им на глаза, в том числе себя. Они встретили пожилую даму, у которой на шляпе красовалась небольшая елочка, и волшебника со светящейся гирляндой в большой бороде. Каждая лавка старалась украсить свою витрину к празднику: гирлянды из шаров, меняющих цвет, звери, распевающие рождественские гимны, танцующие метлы и пляшущие котлы, из которых сыпались разноцветные искры. Все это великолепие довершала падающая с неба вместо снега мишура.

— Сев, я и не думала, что волшебники так любят Рождество! Ну, в Хогвартсе понятно — там же дети, но тут же взрослые.

— Волшебники просто любят праздники, поверь, половина даже не знает, кто такой Иисус. Тут скорее в почете Йоль. Но большинство веселится за компанию. Ладно, мы уже почти дошли — нам сюда.

И они свернули с нарядной улицы в мрачный переулок, в котором, однако, какой-то шутник вывесил гирлянду из черепов, явно завалявшуюся с Хэллоуина. Лили и Северус переглянулись и зашли в лавку «Горбин и Беркс». Хозяин, сухонький волшебник с бегающими маленькими глазками, уставился на подростков. И Лили сразу перехотелось смеяться, а Рождественское настроение испарилось как по волшебству.

— Молодые люди! Здесь не место таким чистым душам! — скрипучим голосом заявил хозяин лавки, а по совместительству продавец и главный эксперт.

— Мистер Горбин, у нас есть вещица, способная заинтересовать вас! — заявила бойкая рыжеволосая девица и показала какой-то медальон.

— Юная леди, я покупаю только редчайшие артефакты, бижутерия мне не нужна!

— Мы от Эйлин Принц! — заявил черноволосый паренёк. И тут Горбин вгляделся повнимательнее и подумал: «Мог бы и сам догадаться, от кого, а ведь Эйлин херни не посоветует».

— Что-то давненько она ко мне не захаживала. Сын? — и старик довольно невежливо ткнул указательным пальцем в Северуса.

— Да, мистер Горбин, совершенно верно.

— Ладно, давайте сюда!

Горбин нацепил на нос очки со специальными линзами, натянул перчатки из драконьей кожи и вооружился рядом каких-то странных приспособлений. Девушка положила на сукно золотой медальон в форме цветка, украшенный гранатами.

— Где украла?

— Подарили, — обиженно сказала девушка, и мистер Горбин понял — не врет.

Он принялся внимательно рассматривать артефакт. Волшебник прицокнул языком. Давненько ему не приносили медальоны Геры, редкая по нынешним временам вещь, а эта еще и сделана искусно. Тут мастера трудились. Мистер Горбин перевернул медальон в поисках клейма и удивился еще больше — вещь вышла из-под рук Поттеров. Значит, и цена ее сразу возросла. Он глянул на девушку и на парня еще раз. Нет, парень точно Принц, а если бы Эйлин имела такой медальон, то не стала бы иметь дело с теневым магическим миром, а легко бы рассчиталась с долгами сама. Значит, медальон девчушке достался не от него. Возможно, и подарок любимой бабушки, но то, что ведьмочка была магглорожденной, видно было сразу. Эта маггловская шапочка из какого-то жуткого материала, ботинки явно фабричные, но самое главное — поведение. Незамужние девицы из порядочных семей так себя не ведут. Да и замужние дамы тоже. А значит, действительно подарили. Горбин пригляделся внимательнее. Девушка то и дело бросала взгляды на своего спутника и держала его за руку. Нет, она не во власти медальона. И тут догадка пришла в голову старому барыге: это не простой медальон Геры, а легендарный медальон Адары Блэк-Поттер. Когда-то давно Адара изготовила копию медальона Геры, так как девушка не хотела потерять себя. Для будущего же мужа мисс Блэк изготовила перстень Зевса, который представлял из себя то же самое, что и медальон Геры, однако перстенёк подчинял мужчину. Во время помолвки Адара подменила медальон, а в качестве подарка мужу она вручила перстень. С тех самых пор Адара Поттер стала главой семьи. При её мудром руководстве род расцвёл. Если это так, то в его руках был легендарный Медальон Адары! В комплекте с перстнем Зевса он стоил бы не меньше ста тысяч галеонов, но и так можно запросить пятьдесят. Пятьдесят тысяч галеонов! Хотя обычный медальон Геры стоил галлеонов пятьсот, а от Поттеров — тысяч пять.

— Тысяча галлеонов, и он мой! — сделал предложение Горбин.

— Согласны! — подростки радостно улыбнулись.

Горбин скрылся в глубине лавки и вернулся с кошельком. Пока девчонка пересчитывала деньги, он отозвал парня в сторонку.

— И как поживает милая Эйлин?

— Спасибо, все хорошо, мистер Горбин.

— Передай ей, что если ей нужны будут деньги, то у меня всегда найдется заказ для нее.

Парень кивнул.

— Ну, а что же вы, мистер…?

— Снейп.

Горбин удивился маггловской фамилии, но виду не подал. Он-то считал, что Эйлин вышла замуж за какого-то волшебника, если не равного ей, то уж, во всяком случае, способного обеспечить жену, а потому и перестала брать у него заказы.

— Так вот, мистер Снейп, а вы унаследовали талант вашей матушки в зельях?

— Пожалуй, что так, — не стал отрицать Северус.

— Тогда, если вам вдруг понадобятся деньги — не стесняйтесь, я буду рад помочь, — и Горбин улыбнулся, как ему показалось, радушно.

— Спасибо, мистер Горбин, я ценю ваше предложение.

Но тут уж Эванс справилась с подсчетами:

— Все верно. Спасибо.

И подростки, распрощавшись, поспешили уйти из мрачного места.

Горбин же припрятал драгоценность подальше. Нет, этой вещице не место на витрине. Но, кажется, он знает, кого может заинтересовать медальон Адары Блэк и кто может заплатить такую сумму. Будущий доход в пятьсот процентов грел душу и был лучшим подарком на Рождество.

* * *

Рождественский день был холодным, они находились на улице, поэтому Северус потащил Лили в кафе у Фортескью, чтобы согреться и выпить какао. А ещё Снейп решил вручить подарок, расшитый золотом красный гриффиндорский шарф. В кафе было шумно, свободных столиков почти не было. Однако один возле стенки нашёлся. Они сделали заказ.

— Сев, здорово с тобой управились, после Рождества пойдём по магазинам.

— Лил, может, не надо мне мантию! Уж очень она дорогая, я попроще могу надеть! А деньги лучше положи на свой счет. Ты ведь хочешь стать колдомедиком, они тебе еще пригодятся во время учебы, — завел Северус привычную шарманку. Они уже обсуждали, что делать с деньгами, еще до продажи медальона, но тогда не знали, что сумма будет такая большая.

— Хватит, Сев! Нам на все хватит — и полностью сменить нам обоим гардероб, не то что купить пару праздничных мантий. Надо, чтобы всем было понятно — мы пара, и не хуже всех прочих! Или мне из-за тебя тоже идти в обычной школьной мантии? Я, конечно, могу… — протянула Лили. И Северус сдался — если Лили сказала, то она так и сделает. А разве он может лишить свою девушку праздника? Тут и какао принесли. А Северус вдруг потянулся за подарком, чтобы замять неприятный момент.

— Лили, с Рождеством! — Северус развернул огромный грифиндорский шарф и повязал его на шею рыжеволосой.

— Сев, спасибо! — засмеялась Лили.

Северус решил, что подарок ей не понравился, и собирался проглотить обиду, но тут его любимая принялась тоже повязывать ему шарф. Он глянул на серебристо-зеленую расцветку подарка и улыбнулся искренне и широко. Лили подарила ему слизеринский шарф, и это при том, что она явно не в восторге от его факультета. Но она думает о нем, так же как и он — о ней.

— Это так мило! С Рождеством! — в глазах Лили все еще стоял смех.

Теперь Северус знал — смеются не над ним, а вместе с ним. Просто потому, что хорошо. Просто какао пахнет восхитительно. Просто кругом Рождество. На душе было тепло. Парень потянулся в карман — у него был еще один сюрприз для Лили. Он протянул ей золотой цветок на цепочке — точно такой же, какой они продали мистеру Горбину.

— Я удвоил медальон. Подумал — он действительно красивый и тебе идет. Да и Мародеры пусть думают, что ты используешь их подарок. Хотя мне, конечно, хотелось бы думать, что они просто сперли из дома первую попавшуюся вещь, а та случайно оказалась нехорошей… А если это все же было с умыслом, то пусть будут в неведении и удивляются отсутствию эффекта.

— Знаешь, все правильно, так и сделаем. Я надену его на бал. Джемини продержится?

— Должно хватить на год. Я тренировался.

— А у меня тоже для тебя есть сюрприз, — лукаво улыбнулась Лили. — Родители и Петунья уезжают на Новый год к тете, а я как раз поссорилась с дорогой сестрицей. Туни обижена, я наказана.

Северус растянулся в мечтательной улыбке. Он вообще сегодня наулыбался, кажется, на год вперед. Даже мышцы болели.

И тут Лили наклонилась к самому его уху и прошептала:

— Но ты же не оставишь меня одну в холодном, пустом доме?

Разумеется, Северус ни за что ее не оставит. Кажется, каникулы будут не хуже летних.

* * *

Эйлин придирчиво осмотрела гостиную, еще раз при помощи палочки смахнула невидимую пыль. Те, кто хорошо знал миссис Снейп, могли бы сказать, что под ледяным внешним спокойствием скрывается волнение. Шутка ли, впервые чуть ли не за последние лет десять у них будут гости на рождественские праздники. И пускай это всего лишь магглорожденная подружка сына, но Эйлин не ударит в грязь лицом. Она еще помнила приемы, которые устраивали родители, когда она была совсем маленькой. Потом они окончательно разорились, частично из-за матери, которая не умела себя сдерживать и могла заказать какую-нибудь невероятную мантию из шелка, шитую серебром, за баснословные деньги, но в большей мере из-за отца, который хоть и был хорошим зельеваром, но был отчаянным игроком с очень плохими прорицательскими способностями. Настолько плохими, что проигрывал даже магглам. Мать укатила на континент с каким-то французишкой, когда Эйлин было десять, а отец окончательно разорился. В тот год они продали манор и переехали в коттедж. Затем и тот дом был продан, а они стали снимать несколько комнат неподалёку от Косой Аллеи. Когда Эйлин закончила школу, отец покончил с собой из-за долгов. А она еще лет пять варила любые самые мерзкие и сложные зелья, чтобы расплатиться за долги отца работой, а не натурой. Поэтому, наверное, она так легко и согласилась выйти замуж за маггла — в мире магов у нее не было почти ничего, кроме когда-то славного имени. Но Эйлин отогнала от себя грустные мысли. По крайней мере, манеры и вкус родители успели привить своей дочери. И теперь ведьма пыталась выжать из скудных возможностей своего дома максимум. С колдовством это было несложно. Высокая ель, которую принес Тобиас накануне, была поставлена возле камина, а Эйлин развесила на ней серебряные и зеленые шары, покрытые тонким узором, напоминающим роспись мороза на окнах, венчала ель серебряная звезда. Вся мебель тоже была трансфигурирована в более изящную с имитацией эбенового дерева, а обычный и весьма потрепанный жаккард обивки превращен в темно-зеленый бархат. Светильники, портьеры, пол, стены — Эйлин тщательно поработала над интерьером. И усмехнулась сама себе — он до боли напоминал слизеринскую гостиную. Стол застелен идеально белой скатертью. Вместо привычных тарелок — тонкий расписной фарфор, вместо штамповки-нержавейки — серебряные приборы. Долго, конечно, не продержится, но на несколько часов хватит. Тобиас, увидев все это великолепие, присвистнул.

— Эйлин, да ты волшебница!

— А то ты не знал.

— И почему ты раньше так не делала?

— Во-первых, ты был против колдовства. Во-вторых, это не так просто, как кажется — ближайшую неделю я не возьмусь колдовать и даже варить зелья. В-третьих, это все ненадолго. Но мне хотелось порадовать Северуса.

Тобиас с явным сожалением положил серебряный нож.

— То есть такие вещички не продашь?

— Нет. И даже если свезешь их в соседний город и тебя не найдет полиция, то найдут авроры. А за нарушение Статута секретности…

— Да, да, я помню, — пробурчал Тобиас. Когда-то ему хотелось прихвастнуть перед приятелями своей необычной женой, но Эйлин тогда ему подробно объяснила, чем это может быть чревато. — Надеюсь, еда не исчезнет вместе со всем этим из моего желудка?

— Нет, Тоби, — усмехнулась Эйлин. — Еда настоящая.

Оказалось, что если позволить жене колдовать, то она может готовить очень даже неплохо. Но без палочки миссис Снейп не могла даже толком сварить овсяную кашу. А теперь, когда Тоби уже полгода не пил, он смог удержаться на нормальной работе, а к Рождеству выдали премию, и все у них было, как у людей — и гусь с яблоками, и рождественский пудинг, и лимонный пирог.

И тут в камин ввалились дети. Эйлин только недавно подключила свой дом к сети — наконец-то накопила деньги — но Северус уже вовсю пользовался таким видом транспорта, ведь экзамен на аппарацию ему сдавать только весной. Северус бережно придерживал свою спутницу под локоть и счищал с ее пальто сажу. Миссис Снейп улыбнулась: все же она смогла привить своему сыну манеры — с такими не стыдно в любом, даже самом высшем обществе. Тобиас же вовсю рассматривал Лили Эванс. Он впервые видел рыжую подружку своего сына. Утром, когда они воспользовались камином, чтобы попасть на Косую Аллею, Тобиаса дома не было. Зато теперь он мог оценить, что у Северуса отличный вкус. Девчонка, хоть и ведьма, была прехорошенькой. Она мило улыбнулась и протянула подарок — зачарованная чайная пара никогда не разобьется, а напиток в ней всегда будет правильной температуры. А еще она так искренне восхищалась работой, которую проделала миссис Снейп, ведь еще утром это была совсем другая комната. Эйлин благодушно улыбнулась, а Тобиас позвал всех к столу. Ужин проходил чинно и мирно. Болтали о пустяках. Лили сначала стеснялась, но потом, привыкнув, начала рассказывать об успехах Северуса в учебе. Тот пытался ее перебить, но родители не поддержали его, желая послушать, как расхваливают их сына. Потом ужин подошел к концу, и Северус отправился провожать Лили. Эйлин и Тобиас остались вдвоем.

Теперь пообщавшись с мисс Эванс поближе, Эйлин понимала, что в ней нашел ее сын. Да и Поттеры не просто так положили глаз на девчонку. Сильная ведьма, красавица и при этом любит ее сына. Для миссис Снейп не осталось незамеченным ни пожатия рук под столом, ни взгляды, какие дети посылали друг другу. Да и Северус изменился под влиянием этой девочки — стал увереннее в себе, расправил плечи. Нет, Эйлин не будет им мешать. К тому же первая любовь не обязательно навсегда. А вот если она начнет вставлять палки в колеса — сын не простит. В конце концов, противозачаточное ее сын варит прекрасно. В этом она убедилась еще летом. Эйлин отправила его в магазин, сказав, что сама уберет в лаборатории — ну и заодно проверила, что же там такое варил Северус.

— А хорошая девушка у нашего сына? — не то спросил, не то заявил Тобиас.

Эйлин фыркнула:

— Во всяком случае — он ее выбрал сам. Пусть сам и разбирается с ней.

* * *

Если бы кто-нибудь спросил, любит ли Беллатрикс Блэк Рождество, он бы, пожалуй, удивился ответу: Белла до сих пор ощущала себя маленькой девочкой, стоило ей увидеть наряженную ель, почувствовать запах хвои и цитрусовых. Вот и сейчас, после прогулки по заснеженному парку Малфой-манора, она чувствовала себя превосходно. А еще зимой не видно было белых павлинов — теплолюбивые птицы сидели в своем курятнике. Жаль, Люциуса, ее зятя, не отправишь туда же, и ей приходилось лицезреть его каждый день, а выглядел он так же напыщенно, как и его любимцы. И как бедная Нарси с ним живет? Впрочем, сейчас Белла сама пользовалась гостеприимством сестры и ее мужа и, наверное, надо быть посдержаннее. Хотя с чего бы? Это Люциус должен быть ей благодарен, ведь ни для кого не секрет, что теперь их лидер, сам Темный Лорд практически живет в Малфой-маноре, и все благодаря ей. Белла почувствовала, как ее охватывает энтузиазм. Сначала Марволо — только ей было позволено звать его по имени — никак не желал отвечать ей взаимностью. Но Беллатрикс не была бы собой, если бы не добилась своего. Однажды Темный Лорд в ответ на ее многозначительные намеки сообщил, что брак двух чистокровных волшебников священен, и тогда еще миссис Лестрейндж все поняла. Какие бы слухи ни ходили про нее и Темного Лорда, он даже пальцем не прикоснулся к ней, пока она не развелась с этим слизняком Рудольфусом. Но Белла стряхнула себя постылые узы брака так же, как сейчас избавилась от снега на зимней мантии — легко и непринужденно. Нет, пожалуй, Руди был не так плох, но совершенно не подходил ей, воплощению рода Блэк. Родители подобрали ей мужа чистокровного, но при этом не близкого родственника, что было сложно, и с мягким характером, в надежде, что он сможет вытерпеть темперамент их дочери. Они не знали, что на самом деле Белла не хотела и не могла быть лидером в отношениях, ей просто нужен был мужчина ещё более волевой, чем она, такой, который бы держал ее на коротком поводке. И когда Беллатрикс нашла такого, ничто не могло ее остановить. Даже сложнейшие чары на покоях, в которых нынче остановился Лорд. Марволо всегда удивлялся: стоило Белле чего-то по-настоящему захотеть, и самая могущественная магия уступала под ее напором. Беллатрикс же считала, что она — единственная слабость Марволо, и втайне этим гордилась. Так или иначе, но она влетела в его кабинет, скидывая мантию на ходу:

— Мой Лорд! Я не помешала?

— Моя прекрасная Белла, — Волдеморт встал ей навстречу, вышел из-за стола и притянул к себе. Только с Беллой он узнал, что такое настоящая страсть. А узнав, не мог остановиться.

Через полчаса он привел в порядок бумаги, которые несколько пострадали в процессе, усадил довольную Беллу на колени и принялся накручивать ее упругий темный локон на палец. Блэк же запустила свои изящные пальцы в его волосы, слегка оттягивая их, немного болезненно, но ровно так, как ему нравилось.

— Скоро Рождество… — промурлыкала Белла.

Волдеморт пожал плечами. Рождество в детстве означало занудную мессу и огромное количество конфет от сердобольных людей, жалевших сироток, но вспоминавших про них два раза в год — на Рождество и Пасху. Лучше бы дарили мясо или одежду, ведь деньги сироты бы все равно не увидели. Потом, уже в Хогвартсе, он находил в этом празднике определенную прелесть. Главным образом, потому, что оставался один на весь факультет. На первых курсах он воображал себя самим Салазаром и хозяином Хогвартса. Став старше, Том развлекался тем, что посещал запретную секцию и изучал тайны Хогвартса. Так он нашел Комнату-где-все-спрятано и познакомился с Василиском. Но Белла любила Рождество, а ему хотелось сделать ей приятно, поэтому он спросил:

— И что бы ты хотела?

— Кроме тебя? — Белла сделала вид, что задумалась. — Я бы хотела станцевать с тобой на виду у всех. Я хочу на бал. Но не только в нашем кругу. Чтобы вся магическая Британия знала.

— Беллс, ну какой бал? Мы — Пожиратели Смерти, а не Прожигатели жизни!

— Марволо, — и Белла дернула его волосы чуть сильнее, запрокидывая его голову, чтобы заглянуть глаза не декольте.— Мне кажется, ты забываешь об этом со мной. К тому же, я слышала, что в феврале будет бал в честь Основателей. Разве ты не должен там быть, как наследник Слизерина?

Волдеморт улыбнулся. А это мысль. Так он, во-первых, заявит о себе и о своей политической программе, во-вторых, заставит понервничать Дамблдора, а в-третьих, порадует Беллу.

— Хорошо, Белла, я подумаю.

Он никогда не давал согласия сразу. Уж больно приятен способ, каким Белла его уговаривала. Беллатрикс улыбнулась: не отказал сразу, значит, хочет, чтобы она его поуговаривала. Белле тоже нравилась эта игра.

— Ивушки, вы ивушки,

Что же вы наделали?

Ивушки, вы ивушки,

На любовь ответили…

— Игорь, Тони, да прекратите вы выть свои русские песни! — обычно хладнокровного Люциуса выводили из себя эти завывания, так ещё и приходилось терпеть их в собственном доме.

— А чем прикажешь развлекаться, пока мы ждём Лорда? — спросил Тони, но все же отложил гитару в сторону.

— А мне нрааавится, — заявил слегка пьяный Руди, кажется, Люциус не видел его трезвым уже полгода, — так, знаете, душевно…

Люциус с тоской посмотрел на дверь. Сегодня он впервые жалел, что не родился женщиной. Нарцисса ещё в самом начале вечера сбежала, сославшись на мигрень. Люциус почувствовал, что раздражение вот-вот захлестнёт его с головой. Началось все с того, что Белла развелась с Рудольфусом и поселилась у любимой сестры. Трудно сказать, кто был инициатором. Официально причиной считалось отсутствие у пары детей, но все в этой комнате знали, что ветвистые рога выросли у Руди довольно давно. Люциус по себе знал, что если девица Блэк что-то хочет, то она это получит. Вот, даже его Темнейшество сдался под напором Беллатрикс. С другой стороны, Руди ходил такой счастливый и вечно навеселе, словно у него выросли крылья, что можно было подумать, что от развода выиграл больше всего именно он. Возможно, не будь поблизости Долохова, этот кутёж прекратился бы намного раньше. Но Руди и Тони спелись, а могли и спиться такими-то темпами. Третьим у них обычно был Каркаров. Так или иначе, в отчем доме после развода Беллу не ждали. И будь проклят тот день, когда Люциус, размякнув от уговоров и прочих хитростей любимой жены, согласился приютить свояченицу. И ладно Белла с ее развлечениями и дурным нравом, но теперь и Темный Лорд у них практически поселился. Вот и сейчас они «совещались». Люциус фыркнул — ночи им, что ли, мало для их совещаний, так нет же, заставляют ждать всех остальных. Впрочем, тяготился атмосферой только Люциус. Он уже не понимал, зачем он стал последователем Темного Лорда. Кажется, впервые его подвела малфоевская чуйка. Мерлин, хоть бы эти двое уже под землю провалились!

Словно в ответ на его мысли, наверху что-то грохнуло, люстра зазвенела тысячей и одной подвеской из богемского стекла, и в клубах дыма явился Темный Лорд. Румянец на лице и блеск в глазах свидетельствовали об успешности «совещания». Пожиратели повскакивали со своих мест и вытянулись по струнке. Все испортил Руди, который покачнулся и громко икнул. Но Лорд был явно в хорошем настроении.

— Господа! У меня для вас преприятнейшее известие!

Руди зашептал на ухо Руквуду:

— Видать, он на что-то уговорил эту змею, мою бывшую женушку.

— Ну, так он все же наследник Слизерина, парселтанг для него родной.

— И все равно, ничего он не боится. Бессмертный он, что ли?

А настроение у Волдеморта было превосходное, поскольку он не только не послал целительное круцио за разговорчики в строю, но даже улыбнулся шутке. Мысленно, конечно, сегодня у него не было цели запугать последователей.

— В феврале следующего года Хогвартс отмечает тысячелетие со дня основания. Именно в феврале мой великий предок Слизерин и остальные Основатели возвели первую башню нашей alma mater. И будет бал! Наша же задача — присмотреться к молодежи, ее идейным взглядам. И привлечь сторонников. И показать себя достойно.

Лорд покосился на Руди.

— Поэтому на бал отправятся Люциус с Нарциссой и я с мисс Блэк.

Руди начал похрюкивать. Но тут явилась сама вышеупомянутая мисс Блэк, и Лестрейндж сделал вид, что его нет. Лорд победно смотрел на подчинённых. Белла встала рядом со своим повелителем и окинула всех присутствующих въедливым взглядом — все ли оценили гениальность Темного Лорда? Люциус изобразил, что счастлив и польщён, сам же прикидывал, скоро ли Белла прижмёт Лорда к стенке и заставит того жениться на ней. Может, хоть тогда они съедут? А если нет? Неужели их милые детки — а в том, что у этих двоих дети будут сочетать в себе все лучшие качества родителей, Люц не сомневался — тоже будут жить в его маноре? Малфою стало страшно за родовое гнездо. Кажется, он начал понимать, почему Руди такой счастливый: когда Лорд вместе с Беллой съедут из его дома, он, пожалуй, тоже запьет на радостях.

* * *

Что и говорить, каникулы — это всегда прекрасно. И Джеймс оторвался на свободе по полной программе. Наконец-то они с Сириусом выпустили пар. В магазинчике мадам Пеппер на рождественских каникулах всегда наплыв, но полные кошельки творят чудеса не хуже волшебства. Ох, специи, как хороши! Особенно Джеймсу понравились Кориандр и Гвоздика, а вот самой экзотической была Райхон. Похоже, эта девушка не была британкой. Но Джеймс спешил попробовать как можно больше, ведь скоро о разнообразии ему придется забыть. Лили уже наверняка примерила медальон, а значит, вернувшись в Хогвартс, она будет привечать его совсем по-другому. Да и на бал Основателей они отправятся вместе. И сейчас Сохатый вместе с Бродягой собрались идти за мантиями для этого бала. Им, кстати, на каникулах пришло несколько писем от девчонок, которые явно грезили пойти на бал вместе с кем-нибудь из гриффиндорских красавчиков, а потому напоминали о себе таким незатейливым способом. Глупышки — Джеймс Поттер отправится на это мероприятие с Эванс под ручку. Джим размечтался, как будет танцевать с Лилс, прижимая ее тонкий стан к себе. А потом, он знает столько укромных мест, где можно целоваться. А если медальон и правда так хорош, как он рассчитывает, то и до большего дойдет. Однако придется причинить девушке боль. Джеймс этого не хотел, но успокаивал себя тем, что потом Эванс станет очень хорошо, ведь какой-никакой опыт у него имеется, да и медальон ей, наверное, поможет. Предположить, что у Эванс и Снейпа дело зашло куда дальше поцелуев и что лаборатория иногда служит не только для варки зелий, он не мог.

Поттер и Блэк вошли в магазин Мадам Малкин, где был необычайный для этого места переполох. Девицы и парни придирчиво рассматривали мантии, совещались и советовались. Сама мадам Малкин и ее помощницы, кажется, сбились с ног, обслуживая клиентов. Но внимание Поттера привлекла крайняя примерочная. Спиной к нему в большом кресле сидела девушка и руководила процессом: «Нет, эта не подходит! Не села как нужно, принесите другую!» Это же Цветочек! Звонкий голос Лили Эванс он узнает из тысячи. Может, помогает подруге подобрать наряд? Но надеждам не суждено было оправдаться, так как Джеймс услышал голос не менее знакомый, но куда более ненавистный.

— Лил, ну хватит! Уже седьмая мантия!

— Сев, примерь, пожалуйста, ведь ты должен хорошо выглядеть на балу!

Северус нехотя переоделся и вышел из примерочной, воскликнув:

— Ты вообще ценник видела? Сто галлеонов!

— Всё, берем! Хорошо сидит! Переодевайся, — безапелляционно заявила Эванс, и Снейп нехотя поплелся в примерочную. А девушка, встав с кресла, одна направилась в соседний — мужской! — отдел, где можно было купить готовую одежду от носков до галстука, видимо, решив избежать ненужных препирательств из-за мелочей и спокойно приобрести всё, что нужно, ведь иногда Сев такой зануда, просто невозможно.

У Сохатого упала челюсть. Нет, он знал, что они встречаются. Но покупать вещи вместе — это уже как-то слишком интимно, что ли, куда хуже, чем целоваться у всех на виду. Но ничего! У Эванс еще впереди день рождения, а потом почти сразу — бал. Уж на один-то из этих праздников она наденет медальон. А там о Нюнчике она и думать забудет. Пусть уж носки ему на память останутся, вряд ли он когда-нибудь сможет себе позволить купить новые. И, выкинув неприятную сцену из головы, Джеймс отправился выбирать себе мантию, выспросив у продавщицы, какого цвета наряд заказала себе та рыжая девушка. Откуда ему было знать, что Лили дополнительно заплатила галлеон, чтобы помощница мадам Малкин всем на такой вопрос отвечала — «розовый с золотыми цветами». Джеймс был в восторге, выбрав более насыщенный гранатовый вариант с таким же золотым узором — любимые цвета каждого гриффиндорца! Даже веселое хрюканье Бродяги, что это уже слишком и эта мантия больше подходит Дамблдору, не могло его переубедить в правильности выбора.

* * *

Беллатрикс презрительно скривилась, едва увидела, от кого было доставлено письмо. Этот Горбин совсем обнаглел! Да как этот жалкий торгаш и барыга посмел беспокоить ее напрямую! То, что она купила у него пару занятных вещиц, не значит, что он имеет право писать ей лично. Но тут ведьма вздохнула. Одним из недостатков ее нового положения было то, что она не могла пользоваться лояльностью вассалов как своего бывшего мужа, так и вассалов рода Блэк. Все же к разведённым ведьмам высшей аристократии было особое отношение. Наверное, надо было все же Руди проклясть или отравить. Тогда она была бы вдовой, а этот Горбин уже писал бы кому-нибудь из свиты Лестрейнджей, например, Буллстроудам, а уж те довели бы до ее сведения, если дело стоило того. Теоретически можно было связаться с ней через вассалов Малфоев, но если в Нарси Белла не сомневалась, то с Люциуса стало бы придумать какую-нибудь мелкую пакость. Так что этот вариант тоже отпадал. Но теперь мерзкий Горбин писал ей напрямую. Ладно, сегодня Марволо все равно уехал по своим делам, а ей скучно. Да и камин не разожжен, а если спалить прямо за столом, этот жлоб — ее зять — будет кудахтать, что она испортила очередное творение мебельного искусства, которое приобрел его какой-то прапрапредок. Можно подумать, магии не существует, чтобы восстановить этот дурацкий стол. Белла пожала плечами и потянулась за любимым ножом. Им одинаково хорошо вскрывать конверты и вспарывать врагов.

Белла пробежала глазами по строчкам, сначала равнодушно пропуская обилие лести и лживых комплиментов, но затем, добравшись до сути, оживилась. Кажется, Горбин обнаружил легендарный медальон Адары Блэк. А если это так, то его надо вернуть в семью! Конечно, Белла знала, для чего он нужен. Но, во-первых, даже когда она своего добьется и Марволо поймет, что их брак просто необходим, то это будет союз равных. А во-вторых, без кольца Зевса, которое было уничтожено Поттерами, медальон все равно не имел силы. Кроме того, Адара Блэк была личным кумиром Беллатрикс. Что и говорить, что ей хотелось владеть такой замечательной вещью?

Поэтому Белла лениво черканула Горбину, чтобы он придержал медальон, а она заглянет к нему как-нибудь на досуге. Прищелкнув пальцами, Белла вызвала домовика:

— Отправишь письмо мистеру Горбину завтра после обеда.

Пусть не думает, что Беллатрикс Блэк больше нечем заняться.

К середине января Беллатрикс все же добралась до Косой Аллеи. Она слишком ценила себя и свое время, чтобы ходить сюда во время каникул — все так и кишит школьниками и их родителями. Белла не опасалась, что не сможет приобрести парадную мантию для бала. Мистер Таффлин прибыл в Малфой-манор лично. Все же такой заказ — парадные мантии для лорда и леди Малфой, мисс Блэк и ее спутника, который внушал уважение и трепет одним своим видом и именем — лорд Волдеморт. Конечно, такого рода не было, но и дураку понятно, что это псевдоним могущественного мага. Мантии уже были почти готовы, но Белле хотелось приобрести немного мелочей лично. Они с Нарциссой уже купили все необходимое, и сплавив сестру — Нарси такая неженка! — Белла в одиночестве отправилась в магазин «Горбин и Берк». Противно звякнул колокольчик. Беллатрикс с королевским достоинством плыла среди мрачного антуража лавки. Раздались шаркающие шаги.

— Мисс Блэк! Какая честь — вы не забыли про старика Горбина! Как поживают ваши дражайшие родичи?

— Мистер Горбин, давайте к делу. Вы знаете, что меня интересует.

— Разумеется, разумеется, мисс Блэк! Но такие вещи не хранят на витрине. Изволите кофе, пока я схожу за медальоном?

— Спасибо, не стоит.

И она всем видом дала понять, что ждёт, и что терпение ее испытывать не стоит. Горбин прытко скрылся где-то в недрах своей лавки, чтобы довольно быстро вернуться — он правильно рассудил, что терпение мисс Блэк вещь очень ненадежная.

— Вот, прошу обратить внимание, — залебезил он, — цветок из золота со вставками красного граната, соответствует описанию медальона Адары, можете сравнить. А вот и клеймо Поттеров. Стандартные чары определяют его, как медальон Геры…

— Так с чего вы взяли, что это именно то, о чем вы говорите, а не обычный медальон Геры, пусть и Поттеровский?

— Девчонка, которая его принесла, не была под его воздействием. Иначе не принесла бы на продажу, хотя ей его подарили. А она магглорожденная.

Белла скривилась.

— Прекрасно понимаю вас, мисс Блэк. Сам ужасаюсь, что нынче реликвии могут оказаться в таких руках. Девчонка явно не знала, с чем имеет дело.

Белла взяла медальон в руки — он был прекрасен. Но действительно ли он тот самый?

— И сколько же вы за него хотите?

— Вещь уникальная, цены не имеет…

— И тем не менее вы ее продаете.

— Только для вас, мисс Блэк, из уважения к вашему роду — сорок пять тысяч.

Белла встала и отряхнула юбки.

— Доказательством, что это медальон Адары Блэк, служат только ваши предположения. С таким же успехом это может быть обычный артефакт, пусть и из мастерской Поттеров. Пять тысяч. Только из уважения к проделанной вами работе.

Они ещё долго торговались. Но в итоге вещь ушла за десять тысяч галлеонов. Белла заявила, что пусть поищет другого покупателя. К тому же раз та девица была магглорожденной и не знала ценности даже простого медальона Геры, то мистер Горбин и так получит неплохую прибыль. Старик глянул на спину мисс Блэк.

— Хорошо, мисс Блэк! — крикнул он. — Десять тысяч, но я так разорюсь!

Беллатрикс мысленно улыбнулась, но сохранила слегка презрительное выражение лица.

— Ваши десять тысяч галлеонов, мистер Горбин. И передавайте привет мистеру Берку.

«Вот ведь стерва! Откуда знает, что Берку я не рассказываю и про половину сделок? Но хороша чертовка!» — подумал мистер Горбин и, улыбаясь, передал артефакт новой владелице.

— Обязательно, мисс Блэк. Заходите ещё.

— Непременно, — сказала Белла и вышла.

Что ж, если это просто медальон Геры, то она лишь слегка переплатила. Но если это медальон Адары, то она несомненно в плюсе. Пожалуй, стоит надеть его на бал Основателей. С ее черными платьем и мантией, шитой золотом, будет смотреться прекрасно.

* * *

Большой зал преобразился. Исчезли столы, открывая узорчатый мозаичный пол. Под потолком висело в два раза больше свечей, чем обычно, и из-за их яркого света почти невозможно было разглядеть небо-потолок. Полотнища Рейвенкло, который выиграл кубок в школы в прошлом году, заменили флаги Хогвартса, показывая единство всех четырех факультетов. Тут и там можно было увидеть изображение всех четырех символов. Но куда интереснее было смотреть на волшебников, собравшихся на бал. Большинство из них были совсем юными, но и лучшие выпускники своих факультетов, добившиеся успеха на различных поприщах, получили приглашения. Бал Основателей вот-вот должен был начаться.

Альбус Дамблдор был уверен, что его заклятый враг — Том Риддл — не явится на праздник. «Ещё бы, Том даже танцевать не умеет! А тут надо вести себя как джентльмен несколько часов! Том не выдержит», — Альбус тихо усмехнулся в бороду. А между тем старосты начали открывать бал. Именно так повелели когда-то Основатели. Первыми были староста Гриффиндора Лили Эванс и студент Слизерина Северус Снейп. Дамблдор удивился. Он был уверен, что мисс Эванс придет в компании Джеймса Поттера. Жаль мальчика, он ведь так отчаянно влюблен в нее. Но вот то, что мисс Эванс шла под ручку с мистером Снейпом, заставило Дамблдора насторожиться. В голове у старого волшебника возникла мысль, что он положит конец рабству Лили, ведь было видно, что этот Снейп подлил девушке приворотное. Вот такие они, эти зельевары. Следом шли Эмми Уоррен и Ремус Люпин, хороший мальчик, который смог преодолеть себя и пригласил девушку на бал. Это радовало. Далее следовали старосты других факультетов. Как все же хорошо, что «G» в алфавитном порядке идет раньше, чем «H», «R» и «S», а то споров, в каком порядке следовать факультетам, было бы не избежать. Флитвик занудно предложил составить очередность по заработанным на момент открытия баллам, зная, что его воронята получат преимущество. Но аргумент с алфавитом был железный. Директор отвлекся, а между тем уже последовали приглашенные гости. Дамблдор до последнего был уверен, что Том не явится — он никогда не любил такие мероприятия, да еще и прийти нужно со спутницей. А Дамблдор не верил, что Риддл сможет перебороть свой эгоизм и прийти не один.

Однако директору суждено было разочароваться. Рядом с Томом Риддлом, который представлялся не иначе как Лорд Волдеморт, красовалась сама Беллатрикс Блэк, блестящая выпускница Слизерина, бывшая леди Лестрейндж и просто крайне неуравновешенная особа. Если Том решил устроить скандал и испортить праздник всем, то лучше спутницу он выбрать не мог. Беллатрикс была одета в вызывающее черное платье, а полупрозрачная серебристая мантия не добавляла скромности, а лишь подчеркивала глубокое декольте. Даже Дамблдор не мог отвести взгляд, тем более, что на шее красовался золотой цветок, усыпанный гранатами. А не точно ли такой же медальон был на шее мисс Эванс? Впрочем, отвлекаться на такие вещи у директора не было возможности, бал начался!

Беллатрикс была довольна произведенным эффектом. Все смотрели на нее. Да, однозначно, стоило надеть медальон Адары, и люди, даже не зная его истории, не могли отвести взгляд. В том, что медальон не опасен, мисс Блэк убедилась после эксперимента. Да, Люциус неделю его носил! А всё потому, что он всё же больше блондинка, чем блондин, ведь его волосы длиннее, чем у Нарциссы. Что не удивительно, учитывая, сколько у него средств по уходу за волосами. Белла мысленно фыркнула, вспомнив Малфоя. А ещё, говорят, что именно у девушек полочки в ванных забиты баночками и скляночками со средствами по уходу за собой! Но у «дорогого» зятя десять баночек, а у Беллы и Нарциссы шесть, и то на двоих! Нарцисса считала. А что бы сказали эти любители стереотипов, когда увидели бы, как Люциус ходит по магазинам! Малфой, правда, называл себя новомодными словом «метросексуал», которое, наверное, сам и выдумал. При чем здесь магловский вид транспорта, Белла так и не поняла, хотя она, с помощью слежки, конечно, выяснила, что Малфой не изменяет Нарциссе с вагонами метро, даже машинистов Люциус не трогал и вообще в маггловский Лондон почти не выходил, не говоря уже о том, чтобы спускаться под землю. Блондин (ка) верным оказался! Тёмный Лорд досконально проверил каждое его воспоминание. После этого Беллатрикс была очень рада за сестру. Она с улыбкой посмотрела на младшенькую, но тут ее сердце замерло. В толпе она разглядела своего кузена — Джеймса Поттера. Вообще-то ей всегда было плевать на него, они и виделись-то последний раз лет десять назад, когда тот был совсем карапузом. Но она сразу узнала его. Как же он хорош! А как ему идет эта гранатовая мантия с золотым узором! Больше ни о чем она и думать не могла.

Джеймс Поттер откровенно скучал и томился. Бродяга уговорил его, что в одиночку на бал идут одни неудачники, а потому он пригласил Мэри Макдональд. Глупышка была счастлива и горящим глазами смотрела на Джеймса, но он уже порядком устал от ее болтовни. Единственное, что его радовало — Лили все же сдержала обещание и надела медальон. Как же она была хороша! Правда, ее платье и мантия были вовсе не розовыми, а бирюзовыми, что очень шло к ее рыжим волосам. Вдруг он почувствовал себя в яркой пижонской мантии ужасно глупо. А он еще отсыпал несколько галлеонов этой врушке-продавщице! Да и Блэк ржал над ним уже полвечера, называя то «цветочком», то «прекрасной леди», а то и «миссис Дамблдор», ведь у директора, к несчастью Поттера, была золотая мантия с ярко-розовым цветочным узором. Ну да, мантия, конечно, была бабская, но Сохатый не ожидал такой подставы. Вместе с Лили они бы смотрелись шикарно. Впрочем, никто, кроме Блэка, не рисковал шутить над его внешним видом. К тому же сердце грела мысль, что стоит Эванс заметить его, она уже не сможет смотреть ни на кого больше. Придется Нюниусу подвинуться. Жаль, конечно, бал скоро превратится в фарс. Поттер еще не знал, насколько он прав, правда, причина будет совсем другой.

Волдеморту всё больше и больше нравилось на этом мероприятии. Честно сказать, Тёмный Лорд давненько не бывал на балах. Сначала не позволяли средства, потом он решил, что выше этих глупых светских увеселений — есть дела и поважнее: магический мир сам себя не захватит. Поначалу, конечно, было скучно. Дамблдор начал бал с ужасной речи в своей манере. Да Волдеморт справился бы с ней куда лучше! Но потом все же начались танцы, а это значит, можно прижать Беллу к себе поближе у всех на глазах. Но Беллатрикс была почему-то рассеянна и все время оглядывала зал, словно кого-то искала. Это было очень странно. Ведь она сама уговаривала его на этот бал, чтобы заявить всему миру, что они пара. Протанцевав несколько вальсов подряд, Волдеморт отвел свою спутницу к свободному дивану и усадил.

— Беллс, я пойду за пуншем, подожди меня.

— Хорошо, — рассеянно пробормотала Белла, но вдруг лицо ее залил румянец — наконец-то она заметила того, о ком не могла перестать думать. — А вот и он!

Но последнюю фразу Тёмный Лорд не заметил, торопясь к столику с закусками. Однако на беду Волдеморта вдруг как из-под земли перед ним возник сам директор Хогвартса.

— Здравствуй, Том! Мальчик мой! — Альбус притворно улыбнулся.

— Профессор Дамблдор, сколько вам говорить? Меня зовут Лорд Волдеморт!

— Ну, мальчик мой, в документах у тебя написано…

— Великий Мерлин! Это псевдоним! Я — как писатель! Вот, к примеру, пишет Роберт Гэлбрейт…

Волдеморт был бесцеремонно прерван Дамблдором:

— Ну, я предпочту, чтобы она писала под своим реальным именем — Джоан Роулинг! Не люблю псевдонимы, это обманывает людей!

Волдеморт закатил глаза и стукнул себя по лбу.

— Том, я бы посоветовал тебе быть чуть-чуть сдержаннее. Знаешь, в международной политике без этого никуда!

— Спасибо за совет! — Волдеморт напрягся, пытаясь отделаться от ненужного разговора. Этот человек раздражал. Он относился ко всем людям вокруг, как к сопливым школьникам.

— Ладно, ладно, беги, а то твоя спутница найдет себе ещё какого-нибудь кавалера, — Альбус попытался пошутить, а проще говоря, поймать Тома на горячем. Все знают — Волдеморт любить не умеет.

В то же время на балу начал полыхать скандал. Мисс Блэк вдруг увидела, как любовь всей её жизни, неповторимый Джеймс Поттер держался за ручку с какой-то девицей. Но Блэк не была бы Блэк, если бы не пошла разбираться.

Компания Мэри Макдональд была не интересна Джиму. Он явно скучал и ждал скандала. Эванс надела медальон, а значит, всё скоро будет отлично и они забудут Нюнчика как страшный сон. Звезды сошлись. Тройка, семерка, туз! Выигрышная последовательность вновь выпала Джеймсу. Теперь осталось отделаться от этой зануды Мэри. А завтра Сохатый уже будет утешать Эванс. Эти мысли прервал чей-то железный голос.

— Сладкий Джимми! Как ты мог? Меня променять на это? — Белла была зла, очень зла.

Но Мэри всё поняла. И крикнув: «Ах ты, козёл!», залепила Поттеру пощечину. Джеймс был в шоке: точно такой же медальон Геры, как он подарил Лили, красовался на шее Беллатрикс Блэк — его сумасшедший кузины. Ну, а что на шее у Эванс? Что? Белла просто шутит.

— Беллатрикс, мы же кузены!

— Джим, сладкий мой, мы чистокровные волшебники. Нам плевать на предрассудки этих грязнокровок. Эх, вот когда ты закончишь школу, вот тогда мы с тобой поженимся! А может, не будем ждать так долго? Тебе же скоро семнадцать! А я могу жить и в Хогвартсе. Ну же, иди ко мне! — Белла зажала Сохатого в углу, благо закуток был достаточно укромный. Её руки блуждали по его телу. Джеймс пытался вырвать из этих смертельных объятий, как вдруг какая-то женщина произнесла:

— Да, Беллочка, не думала, что ты до такого дойдешь! Зажимать какого-то школьника в уголочке!

Это была Андромеда, средняя из сестер Блэк, которая не могла не съязвить. Она спасла Джеймса от неминуемого изнасилования на глазах у всех.

— Меда, магловская шлюшка!

— Я, в отличие от некоторых, замужем! — удар ниже пояса. Блэки даже не знали, что хуже: дочь замужем за грязнокровкой или разведенка, которую выкинули из дома Лестрейндж. Правда, Сигнус не подозревал, что его дочь чуть не выкинула из манора самих братьев Лестрейндж, после развода Беллочке же надо было где-то жить. Рудольфус и Рабастан даже самому Тёмному Лорду пожаловались. Ну это же ни в какие ворота не лезет! Тёмный Лорд же Беллу успокоил, сказав, что жить в Лестрейндж-Маноре он не будет, там отопление плохое. Даже Волдеморту иногда приходится врать во благо.

— Да я тебе сейчас!.. — Белла не успела договорить. Пришёл сам лорд Волдеморт, который произнёс:

— Девочки, не ссорьтесь!

Но каково было его удивление, когда Белла заявила:

— Ты кто такой здесь выискался, чтобы мне указывать!

— Я твой Лорд, Белла! — закуски выпали из рук.

— Ты? Да какой Лорд? Нашелся повелитель! Ты страшный! Я тебя ненавижу!

Это заявление выбило Волдеморта из колеи. Как посмела она его оскорбить! Но вместо привычной ненависти грудь пронзила обида. Было так больно и неприятно, будто он встретился с дементором. Медальон Геры горел золотистым огнем — и тут до Волдеморта дошло: он же говорил Белле, чтобы хорошенько проверила побрякушку! Темный Лорд сверкнул ужасным красным взглядом на Джеймса. Но сначала нужно привести Беллу в порядок. Достаточно того, что все это увидела Андромеда, которая с видимым удовольствием смотрела на разгорающийся скандал. Чтобы она так не радовалась, Том быстро метнул в нее оглушающее в миксе с обливиэйтом — миссис Тонкс осела на пол. Ну ничего, он уже подчистил память этой любительнице грязнокровок, последние полчаса она и не вспомнит, а если Белла попросит, то у нее действительно останется одна сестра. Темный Лорд незаметно наложил невербальное Империо на Беллу. Та замерла, но по сдвинутым бровям и закушенной губе Волдеморт понимал, что времени у него немного, все же воля у его Беллы железная. Накинув отвлекающие чары на этот закуток — только зрителей ему здесь не хватало — он потянулся к медальону. Из его рта вырвались словечки из далекого приютского детства — лорды так не выражаются, но расплывающийся по руке ожог не оставлял выбора. «Так медальон Адары, значит? Ну, Белла!» Тем временем Поттер решил не ждать, пока жутковатый тип, явно приятель придурочной Беллы, разберется с ней и приступит к нему. Он рванул со всей доступной ему скоростью, но далеко не ушел. Ноги его что-то оплело, и он снова оказался в том закутке. К ужасу своему, он понял, что его оплела по ногам гигантская змея. Все же трансфигурация — удобная штука, был клатч, стала змейка. Приятель Беллы, сверкая красными — реально радужка стала красной! — глазами, прошипел: «Ссснимай, а то тебя и убить недолго!» Трясущимися руками Поттер потянулся к медальону. Чертова застежка, как назло, не находилась. Когда наконец-то ему это удалось, змея тут же спеленала Поттера по рукам и ногам. Красноглазый что-то прошипел своей тварюке, и та уволокла беднягу черт-те-куда. И главное — никто не заметил! С кем же связалась Белла, что этот урод творит такое практически на глазах у самого Дамблдора! Но, конечно, Джеймсу никто не ответил. Вечер он провел совсем не в тех объятиях, о которых мечтал. К тому же в узком и тесном коридорчике, куда его отволокла змеюка, было тесно, сыро, холодно, свет лишь слабо пробивался через какую-то решетку, и воняло, как в канализации. Собственно, это она и была. Отличное место, чтобы пораскинуть мозгами.

* * *

— Марволо, куда мы идем? — Беллатрикс все еще трясло от эмоций. Ей хотелось убивать. Своего дурацкого кузена Поттера, на которого она еще совсем недавно готова была вешаться при всем народе, этого мерзкого Горбина, который подсунул ей дурацкий медальон, который мало того, что оказался настоящим медальоном Геры, так еще и заряженным на этого самого Поттера, грязнокровку, которая продала этот медальон Горбину, Андромеду, которая посмела над ней смеяться, и, разумеется, всех свидетелей ее позора. Кроме ее любимого. Перед Марволо было просто стыдно, но он спас ее саму и ее честь, не побоявшись под носом у Дамблдора взять ее под Империо, а глупца, раздаривающего семейные артефакты непонятным грязнокровкам, спеленала милейшая Нагайна. Вот зря Белла к ней ревновала, очень полезная змейка. Затащила Поттера в какую-то непонятную щель и теперь сидит, охраняет, ждет, пока Марволо придумает достойное наказание для мальчишки.

— Успокойся, Белла, мы уже почти на месте, — сказал Лорд. Он лучше прочих знал, что сейчас чувствует его женщина. Но никак не ожидал от себя таких эмоций. Он едва не убил придурка прямо на месте. Поттеру очень повезло, что все случилось не просто в Хогвартсе, но еще и в присутствии Дамблдора. Но так легко мальчишка не отделается. Да, Волдеморт, быстро проникнув в голову Поттера, уже убедился, что злого умысла против него или Беллы у мальчишки не было, но уйти безнаказанным ему не удастся. Теперь же надо доказать самому себе, что Белла по-прежнему его. А для этого есть только одно средство. А он знает подходящее место.

Беллатрикс застыла в восхищении. Прямо из ниоткуда возникла дверь, и они оказались в царстве всевозможных вещей.

— Марволо, что это? И откуда ты узнал?

— Белла, — сказал мужчина, увлекая спутницу вглубь запутанных коридоров, — ты как будто не знаешь, кто перед тобой. Я — наследник Слизерина, так что удивительного, что замок раскрывает передо мной свои тайны?

Он остановился у какого-то пыльного буфета и прижал Беллу к себе. Она не стала разыгрывать из себя невинность. В конце концов, ей тоже нужно было выплеснуть энергию и снять стресс. Она оперлась пятой точкой на тот самый буфет, нисколько не заботясь, что шикарные платье и мантия пострадают от вековой пыли, и закинула ногу на талию Марволо, не оставляя тому сомнений в ее намерениях. Впрочем, его уговаривать не было нужды. Он с рыком наклонился к ее шее и принялся жадно целовать ключицы. Белла запрокинула голову, ударившись о дверцу — но ей было все равно. Вдруг оттуда вывалилась какая-то рухлядь. Марволо на секунду отвлекся, к неудовольствию Беллы. Он подцепил что-то из вещей.

— Надо же, — с некоторым удивлением сказал Лорд. Белла занимала все его мысли, и он даже не почувствовал собственный крестраж. Впрочем, в том, что это был именно он, Том был уверен. Вдруг шальная мысль пришла ему в голову, просто так. Только Белла могла вдохновлять его на такие бессмысленные вещи — просто подчиняться своим внезапным желаниям, а не продумывать все возможные комбинации и последствия.

— Надень, — и в его голове послышались властные нотки.

Беллатрикс уставилась на прекрасную диадему. Надо же, она и не думала, что ее Марволо такой романтик. Она с улыбкой пристроила диадему в своих пышных волосах. И они наконец-то отдались процессу, уже не отвлекаясь на падающие вещи. Когда Беллатрикс и ее Лорд достигли пика почти одновременно, от диадемы вдруг отделилась светящаяся точка и проникла внутрь Беллы, хотя Марволо еще не успел из нее выйти. Странное тепло разлилось из нижней части живота до кончиков пальцев. Такого оргазма у нее еще не было.

— Что это было, Марволо?

— Не сейчас, надо проверить.

Волдеморт, даже не натянув штаны, принялся за чары. Совершенно однозначно и точно диадема больше не была крестражем. Но куда же делась частица его души? О, он знал несколько способов уничтожить крестраж, но и вещь тоже целой не оставалась. Диадема светилась, как новенькая. Да он и не почувствовал ничего плохого, скорее наоборот. Тщательное исследование показывало, что ни одна вещь не стала новым пристанищем для кусочка его души. Да и жертвы не было. Эта загадка, разумеется, требовала решения, но сейчас для этого не было времени.

— Потом разберемся, Белла. Нам пора.

Они оделись, привели чарами одежду в порядок и отправились на торжество. Ведь надо еще решить массу проблем с Поттером, Дамблдором и другими важными делами. Этот крестраж, в конце концов, не был единственным. Неизвестно, когда бы у Темного Лорда дошли до этого руки, но через две недели к нему явилась сияющая Белла. Без лишних предисловий она выдала:

— Марволо! Я беременна!

Все стало на свои места. Вот куда делась часть его души. Он медленно подошел к Беллатрикс.

— Это никуда не годится.

На ее лице выражение счастья сменилось тревогой.

— Мой ребенок не будет бастардом. Мисс Беллатрикс Друэлла Блэк, согласны ли вы стать моей женой?

— Да!

И он снова ощутил на себе импульсивность своей избранницы.

— Сумасшедшая, — прошептал он в ее ушко, даже не пытаясь высвободиться из плена объятий.

* * *

По внутренним ощущениям, Джеймс сидел здесь уже целую вечность. Мучительно тянулись мгновения, но Джеймс осознавал, что вряд ли прошло больше получаса — кто-нибудь уже бы его хватился! Ведь так? Бродяга, Лунатик, Хвост не бросят Сохатого в беде. Да и вообще на балу была куча народа. Поттер попытался привлечь к себе внимание криком, ведь он видел, как в эту дыру проникал неясный свет, значит, и звук должен пройти. Но гигантская змея тут же сжала его в кольцо еще плотнее, так что парень едва мог дышать. Раз уж нельзя было ни пошевелиться, ни позвать на помощь, Джеймс принялся думать. Он так радовался, что Эванс надела медальон, но он каким-то образом оказался у сумасшедшей Беллатрикс, которая воспылала к нему бешеной страстью, хотя должна была быть максимум заинтересованность, а не вот эта попытка изнасилования на глазах у общественности. У Беллы точно мозги набекрень. Даже мама признавала ее ненормальной! Мама! Она не выдержит, если с ним что-то случится. И почему, спрашивается, он решил, что медальон поможет ему добиться Эванс? Надо было настоять, чтобы она сразу примерила подарок. Как будто это было так легко. Не хотелось давить на Эванс, да и не получилось бы. Теперь ему было совершенно очевидно, что она такая же ненормальная, как этот ее Нюниус. Или просто рыжая дура. Точно, она, наверное, похвасталась подарком перед своим носатым дружком, а гнида Снейп посоветовал продать, а сами сделали копию. Вдруг он ощутил, что ему становится жарко. Неужели он так и погибнет здесь и его сожрет огромная змея? Да она заглотит его целиком и не подавится! Больно ли это, когда тебя переваривают? Она ядовитая или будет душить его как удав? К своему ужасу, Джеймс ощутил, что змея сжала кольца вокруг его тела, и они куда-то поползли. Поттер решил, что это конец. Но вдруг света стало больше, воздух стал свежее, и они выкатились из какого-то отверстия. Но не на свободу, а к ногам Блэк и ее бешеного дружка. Джеймс расправил плечи, насколько ему позволяло затекшее тело и Нагини, которая не до конца отпустила его, и заорал прямо в морду этому уроду, который натравил на него свою тварь и чуть не угробил в канализации:

— Тебе меня не запугать! Ты не знаешь, с кем связался! Я — Поттер! Я никогда не стану тебе подчиняться!

Однако Волдеморт, ухмыльнувшись, ответил:

— А ты не подумал, наш сладкий Джимми, что мне и не нужны такие подчиненные, как ты? Моя организация, Вальпургиевы Рыцари, принимает лишь наиболее достойных волшебников. И дело тут даже не в твоем юном возрасте, малыш Джимми, а в твоем поведении, недостойном даже для мужчины, не говоря уже о джентльмене или рыцаре.

Белла закатила глаза и фыркнула:

— Да какой он мужчина? Такой же олень, как мой бывший муженек! Бемби!

В детстве матушка читала ей сказку про говорящего олененка. Меда и Нарси плакали и жалели его, а Белла не понимала, как можно быть таким тупым.

— Я не олень!

Темный Лорд улыбнулся, он наклонился к Поттеру почти вплотную и прошептал:

— Я знаю о тебе все, Бемби. Ты мечтаешь о грязнокровке, но даже она понимает, какое ты ничтожество.

Струйка холодного пота побежала у Джеймса по спине.

— Будь тебе знакомо понятие чести, я бы вызвал тебя на дуэль. Но ты оскорбил мою женщину, а значит, и меня самого. Я не оставлю этого.

Темный Лорд замолчал, а до Джеймса дошло, что его собрались убивать.

— Я несовершеннолетний! — промямлил Сохатый.

— О, дело здесь не в твоем возрасте, ведь ты достаточно взрослый, чтобы ходить по борделям. Значит, должен осознавать не только свои права, но и обязанности, Бемби.

— Какой Бемби? — Джеймс был возмущен, они могут его убить, но издеваться над собой он не позволит.

— Ох, «маленький тупой олень» говорить слишком долго! — Белла захохотала. Всё же это была одна из лучших её шуток.

— Итак, Бемби, я придумал достойное наказание для твоего проступка, — Волдеморт приставил палочку к голове Поттера, а сам впился в него глазами, проникая в его сознание.

Нити воспоминаний — разговор с отцом о медальоне, капля крови в медальоне, подарок Эванс, уламывание надеть — потянулись тонкой серебристой нитью, которую Волдеморт тут же собрал во флакон. Темный Лорд улыбнулся: все же Дамблдор прав, иногда проявить милосердие куда выгоднее, чем поддаться воле гнева. Да и куда потом труп девать? Не стоит портить остаток вечера. А чтобы просветить Поттера, что именно его ждет, лорд добавил:

— Я сделаю твои воспоминания, Бемби, достоянием общественности. А теперь подумай, сможет ли после такого твой отец найти тебе невесту? Даже грязнокровки побрезгуют связываться с таким, как ты. Жалкий неудачник, который может получить расположение девушки лишь обманом. Не уверен, что после такого даже в борделе найдутся желающие обслужить тебя.

И Волдеморт отвернулся от Поттера. Он подозвал Нагини, снова превратил ее в клатч и протянул Беллатрикс.

— Моя дорогая, ты задолжала мне танец, тот самый, чтобы все увидели, что мы — пара.

Темный Лорд подал Белле руку, и они удалились, оставив Поттера одного, в грязной, провонявшей канализацией мантии, которая теперь вовсе не казалась шикарной. Парень был в оцепенении. Что за проклятие наложил на него Волдеморт? Джеймсу было невдомёк, что сила общественного порицания будет посильней каких-либо проклятий.

* * *

В большом зале еще гремела музыка, но в лаборатории ее не было слышно. А даже если бы и было, то Северус Снейп и Лили Эванс, чрезвычайно увлеченные друг другом, этого бы не заметили. Северус уже усадил подругу на стол, и они самозабвенно целовались.

— Видишь, Сев, как все удачно вышло! А ты не хотел идти на бал, еще уговаривать тебя пришлось, — сказала Лили, когда они утолили первую страсть.

Северус провел по ее оголенной спинке — от мантий они избавились, как только зашли в лабораторию. Лили выгнулась как кошка, но сбить ее с мысли было не так просто, поэтому Северус решил поерничать.

— Да-да, тебя даже за это директор похвалил: «Мои дорогие друзья! Бал Основателей действительно смог объединить представителей всех факультетов. И потому самой необычной парой вечера я объявляю мистера Снейпа и мисс Эванс! Вы можете носить эти носки по очереди, ну, а лимонные дольки поделите поровну! И надеюсь, вы пригласите меня на свою свадьбу!» — очень похоже передразнил директора Северус.

Лили засмеялась:

— Нет, на свадьбу мы его звать не будем — он слопает весь торт! И даже боюсь представить, что он подарит, если в этот раз нам досталась пара носков на двоих и пять лимонных долек. Одна, кстати, кажется, надкушена.

— Ну, носки мне пригодятся, когда соседи по спальне выгонят меня в коридор, там ведь очень холодно. Я уже замерзаю, — трагично добавил Снейп.

— Бедненький, давай я тебя согрею! — сказала Лили, которая с удовольствием подыграла своему парню. — И все же ты отлично танцуешь. Не хуже этого Малфоя и второго слизеринского сноба, как его — Мордевольт?

Северус закатил глаза:

— Волдеморт, Лили! Мои однокашники уже мне все уши прожужжали про нового лидера. Вот увидишь, он еще станет министром магии. Даже Блэки его уважают.

— Уважают? — хихикнула Лили. — Мне казалось, некоторые Блэки его прямо-таки обожают и вешаются на него.

— Вот и я про то же. Ради него Беллатрикс Лестрейндж развелась со своим мужем и стала снова Блэк. Можешь поверить, развод для высшей аристократии — дело немыслимое, и в слизеринской гостиной его до сих пор обсуждают. Да Орион и Сигнус Блэки просто убили бы того, кто заставил Беллатрикс пойти на такое. Но раз он до сих пор жив, то это не просто так.

— Ох, не хочу ничего слышать про этих Блэков, Волдемортов, Малфоев. Иди лучше ко мне.

И они снова начали целоваться. Только в это раз Эванс уже запустила руки в штаны Снейпу, так что он начал постанывать.

— Лили, остановись, я сейчас не сдержусь.

— И не надо. Я сейчас только противозачаточное выпью, — хрипло шептала Эванс, потому как, несмотря на свои слова, Снейп уже высвободил ее грудь из лифа и вовсю играл с нею.

Но тут он отстранился, а она обиженно засопела.

— Не пей. Лили, ты что, не заметила, что тебе подлил директор?

— Дамблдор мне что-то подлил? А ты позволил мне это выпить?! — Лили была такой хорошенькой, когда сердилась. Снейп бы злил ее почаще, если бы это не было чревато весьма неприятными последствиями.

— Антидот к амортенции. Видимо, Дамблдор не мог поверить, что ты пошла со мной на бал по доброй воле. А что входит в состав антидота?

— Ромашка, чабрец, желчь бронеголова…

— Вот именно. Желчь в сочетании с крапивой из противозачаточного вызовет отравление.

— Зато теперь директор точно знает, что ты не делаешь ничего плохого. Хотя, конечно, с его стороны было невежливо так делать. Но мистер Дамблдор хотел как лучше. Впрочем, есть много других способов хорошо провести время!

— И каких же? — Северус вопросительно изогнул бровь.

— Сейчас покажу!

И Лили вовлекла его в очередной поцелуй. Хорошо, что они привычно установили заглушающие и запирающие чары на комнату.

* * *

Всю неделю Джеймс ходил сам не свой и каждое утро нервно распахивал газету. Друзья удивлялись внезапно проснувшемуся интересу к прессе, но Поттер не спешил им объяснять причины. Он ничего им не сказал, поскольку до него начало доходить, как его поступок выглядит со стороны. А ещё Джеймс так и не решился сказать отцу. А надо бы, ведь по меньшей мере медальон остался у этого психа. Однако целую неделю ничего не происходило, и Джеймс почти успокоился. Этот Волдеморт его просто припугнул. Воскресным утром Поттер позволил себе чуть опоздать на завтрак. И зря! Когда он вошёл в большой зал, все взгляды были направлены на него. Многие держали в руках газеты. Но хуже всего было, что Эванс и Снейп, нагло сидевшие за столом Хаффлпаффа — там были рады их компании — откровенно потешались над ним. Джеймс выхватил газету у какого-то третьекурсника и замер. На первой же странице красовалась Беллатрикс Блэк под ручку со своим психом и ослепительно улыбалась. Рядом был его снимок — Джеймс даже не знал, кто и когда сделал эту ужасную колдографию. На ней он посылал заклятие склеивающихся ног в младшекурсника и нагло улыбался. Но хуже всего был заголовок: «Джеймс Поттер — позор рода или Орден Феникса не то, чем кажется?»

Однако газет всем не хватало, поэтому под хихиканье Эванс Снейп вслух читал эту самую статью.

«Мои дорогие читатели, на прошлой неделе я подробно осветила невероятное событие — «Бал Основателей», прошедший в стенах Хогвартса (воскресный выпуск Ежедневного Пророка, #325(4)), но оказалось, что самые драматичные события остались за кадром. В нашу редакцию попали шокирующие воспоминания студента шестого курса Хогвартса Джеймса Карлуса Поттера. После анализа данного материала выяснилось, дорогие читатели, что мистер Поттер задумал страшное преступление. Всё началось летом с коварного плана, в рамках которого Джеймс Поттер решил взять свою однокурсницу Лили Джейн Эванс (талантливая маглорожденная студентка Гриффиндора, староста и любимица профессоров) в сексуальное рабство с помощью медальона Геры. Напоминаю вам, дорогие читатели, что ещё лет сто назад медальон Геры использовался при заключении брака чистокровными волшебниками исключительно с ведома невесты. Ведь тогда в большинстве случаев о браке договаривались родители, а самое главное — жених и невеста видели друг друга впервые во время брачной церемонии. Именно для укрепления семей был создан медальон Геры. Никто и никогда не пользовался медальоном для затаскивания девушек в постель ДО БРАКА. История Лили Эванс могла бы получиться очень трагичной. Бедная девочка могла бы жить всю жизнь в зависимости от хозяина медальона. Однако её друг Северус Тобиас Снейп (полукровка, студент Слизерина, подающий надежды в зельеварении) спас девушку от рокового поступка. Он заподозрил неладное, когда мистер Поттер сделал мисс Эванс неприлично дорогой подарок — золотой медальон. По совету матери мистера Снейпа они продали сомнительную вещицу. Вот что значат настоящие чувства и привязанность! Нашей редакции удалось выяснить, что мистер Снейп и мисс Эванс — друзья детства. Именно эта дружба подтверждает одно из предположений уважаемого Лорда Волдеморта о том, что маглорожденным волшебникам нужно специфическое воспитание, чтобы влиться в волшебный мир. Ведь он может быть недружелюбным для них, если не знать элементарных правил. Однако на этом приключения медальона не закончились. Случайным образом он оказался в руках мисс Беллатрикс Блэк, которую сопровождал на бал лорд Волдеморт. Мне удалось взять эксклюзивное интервью, с которым я и знакомлю вас, мои дорогие читатели.

Спец.кор. Ежедневного Пророка Рита Скитер: «Лорд Волдеморт, скажите, как вы поняли, что происходит что-то не то?»

Лорд Волдеморт: «Мисс Скитер, я обратил внимание, что моя спутница (Беллатрикс Блэк, прим. ред.) очень странно себя вела. Она всюду искала мистера Поттера, на меня же не обращала внимания. Просто повезло, что я оказался рядом, когда они столкнулись! Должен сказать, повел себя мистер Поттер по отношению к мисс Блэк весьма недостойно».

Р.С.: «И как же вы справились с этой неприятной ситуацией?»

Л.В. «Мисс Скитер, я вовремя вспомнил, что мисс Блэк недавно приобрела кулон, весьма похожий на медальон Геры. Считайте это интуицией, но я тут же понял, в чем дело. Я убедил мистера Поттера в том, что он должен снять эту ужасную вещь с мисс Блэк. Хорошо, что все обошлось без непоправимых последствий. Но я считаю, что необходимо предать это дело огласке, ведь мистер Поттер хотел нанести урон репутации мисс Эванс, а навредил мисс Блэк».

Р.С.: «Страшно представить, что случилось бы с мисс Эванс, надень она медальон!»

Л.В.: «Совершенно верно, мисс Скитер! Бедная девочка попала бы в зависимость от мистера Поттера. Действие медальона хоть и более мягкое, но сродни Империо. И я очень сомневаюсь, что наследник рода Поттер женился бы на магглорожденной. Скорее всего, просто поиграл бы с девушкой и бросил. На самом деле проблема гораздо глубже, чем кажется. Мисс Эванс повезло — у нее оказался друг, который объяснил, чем может быть чревато получение таких подарков. Но ведь не у всех найдется такой друг. Лично я считаю, что нам давно пора менять политику в отношении магглорожденных волшебников, обеспечивая их более плотную интеграцию в общество. А ещё я глубоко убежден, что такие мощные и древние артефакты не должны попадать в руки безответственных юнцов».

Полную версию интервью, посвященного этим и другим важным вопросам, читайте на стр.12.

Чтобы расставить все точки над «i», я также поговорила с мистером Сигнусом Блэком о сложившейся ситуации, но он тоже был в шоке от того, какой опасности подверглась его дочь. И я привожу его слова.

«Это возмутительно! Никакой договорённости с Поттерами о браке с моей дочерью не было. Беллатрикс сама выберет второго мужа, раз уж с мистером Лестрейнджем им не удалось родить наследника. Я отец трёх дочерей, но доволен браком только одной из них. Нет, больше я поиском женихов заниматься не буду. Lavo manus!»

Как видите, Поттерам не удастся представить дело как помолвку с мисс Блэк по старинным обычаям.

Поговорила я и с некоторыми студентами, попросив их рассказать о Джеймсе Поттере. Вот что, например, говорит о нем мистер Мальсибер, студент 6 курса: «Поттер? Конечно, знаю. Да его вся школа знает! Да, в квиддиче он хорош, но Поттер сколотил шайку и постоянно издевается над студентами, называя это шутками. Только мне не кажется смешным, когда мне как старосте приходится вести первокурсников в больничное крыло».

А вот что сказал четверокурсник с Хаффлпаффа, побоявшийся назвать свое имя: «Поттер? Если он со своими дружками решили над тобой посмеяться — пиши пропало. Я как-то столкнулся с ними в коридоре, так потом пришлось прыгать со склеенными ногами до самой гостиной, где старосты меня расколдовали! Но имя мое не пишите, а то мне ещё прилетит!»

Как видите, дорогие читатели, для Джеймса Поттера привычно ставить свои прихоти и желания выше других. И все это при попустительстве руководства школы.

А теперь перейдем к самому главному. Вы скажете, при чем здесь Орден Феникса и подросток, который не от большого ума стал вытворять такое? Но напомню, что у Ордена Феникса и школы Хогвартс один и тот же руководитель — Альбус Персиваль Брайан Вульфрик Дамблдор. Видимо, ему привычно прикрывать грязные делишки своих сторонников. Ведь Джеймс Поттер — всего лишь подросток, привыкший к своей безнаказанности и исключительности, а на преступление его надоумил отец — Карлус Поттер, который, собственно, и дал сыну орудие преступления, а именно медальон Геры. К сожалению, взять у мистера К. Поттера не удалось. Но вопрос остается открытым: уважает ли Орден Феникса маглорожденных волшебников, если главный активист их движения Карлус Поттер — двуликий Янус?»

Джеймса трясло. Он выхватил палочку, чтобы проклясть Снейпа — и плевать, что будет! Но тут на его плечо легла рука и голос директора произнес:

— Успокойся, Джеймс, давай-ка ты сегодня позавтракаешь в моем кабинете.

И парень сразу успокоился — все будет хорошо, директор на его стороне. Правда, когда они очутились в кабинете директора, кроме завтрака Джеймса там ждал весьма раздраженный отец. Однако Дамблдор выступил в качестве миротворца.

— Карлус, прошу тебя, не надо обрушиваться на Джеймса. Мальчик просто ошибся.

— Просто ошибся?! Мало того, что семейная реликвия теперь в руках этого так называемого «лорда Волдеморта», так он еще и опозорил нас на всю страну!

— Я думаю, ты преувеличиваешь. Вина Джеймса только в том, что он не рассказал мисс Эванс, для чего медальон. Чтобы она сама могла решить, принимать ли такой подарок.

— Она бы не взяла, — рискнул вставить Джеймс.

— Тогда не следовало и дарить, мой мальчик, — глаза Дамблдора добродушно улыбались за очками-половинками. — В любом случае сделанного не вернуть.

— Вот именно, Альбус, — продолжал кипеть Карлус Поттер. — Вот что теперь делать? Нашей репутации — конец. И не только Поттеров, но эта Скитер умудрилась еще и облить грязью весь Орден Феникса, раздув их мухи слона.

— Успокойся, Карлус. Видит Мерлин, я не хотел, но придется играть по правилам противника. У меня есть кое-какая информация про Волдеморта, кстати, его настоящее имя — Том. Да и знакомые журналисты найдутся. Через неделю о медальоне Геры все забудут, ведь им будет что обсудить. Обговорим это позже, Карлус. Пока же я оставлю вас с сыном наедине.

Директор только собрался выйти из кабинета, а Джеймс приготовился получать взбучку от отца, как в камине появилась голова Дореи Поттер.

— Директор Дамблдор, вы не могли бы открыть камин? Я бы тоже хотела поговорить с сыном.

— Конечно, моя дорогая, — директор быстренько впустил миссис Поттер и поскорее удалился, становиться свидетелем семейного разговора ему не было нужды. Однако он был уверен, что теперь Джеймса Поттеру есть кому защитить. Дамблдор улыбался, нельзя, чтобы мальчик слишком разочаровывался в себе, он же гриффиндорец. Такие, как он — будущее Ордена Феникса, а значит, и его самые верные сторонники. Впрочем, заглушающие чары он ставить не стал.

* * *

Люпин целый день искал возможность поговорить с Лили. Джеймс сразу ему объяснил, что это все клевета и преувеличение. Он дал понять, что вовсе не хотел брать Лили ни в какое рабство. А еще попросил, чтобы Лунатик уговорил Эванс поговорить с ним. Ведь теперь девочки шарахались от Поттера, а заодно и от Блэка, и ходили не меньше чем по трое. Выловить же Лили одну Ремусу так за целый день и не удалось. Наконец он увидел, что Эванс о чем-то болтает со Снейпом, и, опустив глаза, подошел к ним. В конце концов, не станет же Снейп на него кидаться просто потому, что он решил поговорить с Лили и выразить ей свою поддержку. Лунатик всегда пытался быть связующим звеном между Лили, Северусом и Мародерами. «Худой мир лучше доброй ссоры» было жизненным кредо Ремуса.

— Лили, как ты? — искренне поинтересовался Люпин.

— Спасибо, Рем, но, сам понимаешь… В меня теперь чуть ли пальцами не тычут. И как я могу себя чувствовать после таких вот новостей?! — Лили хоть и знала, что медальон «нехороший», но вот о таких его свойствах не догадывалась. Сегодня они с Севом одними из первыми успели в библиотеке отхватить учебник по артефакторике и прочитать все о медальоне Геры. Страшно подумать, что могло бы стать с ней, надень она такой «подарочек». Уговорить себя и Сева не мстить идиоту было тяжело, но все же они порешили, что Поттер получил по заслугам.

— Лили, Джим не мог, он просто сам не разобрался! Ты же знаешь, как он к тебе относится!

— Нет, Ремус, ни слова больше! Мне надо остыть! Считай, твоему Поттеру повезло, что у меня нет привычки проклинать людей.

— Лил, Джим говорит, это клевета и преувеличение! Может, поговоришь с ним?

— Ты не слышал, ликантроп? Уходи отсюда! — строгим голосом заявил Снейп.

— Да я… Эх, драккл! Я не могу поверить, что мой лучший друг оказался такой…

— Сволочью! — произнесла Лили, а затем перевела взгляд на своего парня, — А ты, Сев, извинись перед Ремом! Он не виноват, что болеет!

— Ремус, прошу прощения, — сквозь зубы произнёс Снейп.

— Не стоит, Северус, пожалуй, ты, как никто, имеешь право на меня злиться. И все же, ребята, вы не думали, что все это — клевета Того-чьё-имя-нельзя-называть? Джим хороший, он просто сглупил! — подытожил Лунатик.

— Глупый? Поттер — тупой! Даже подумать так о моей девушке! О Лили! Другой бы и за меньшее раскроил ему физиономию, — определенно, Снейп держал себя в руках только потому, что Лили его об этом попросила.

— Сев, лучше всего за нас отомстил этот Лорд Мордой-его-в-торт, — немного расстроенно произнесла Лили.

— Лили! Это клевета! — Ремус всё настаивал на своем.

— Ремус, как я говорил — Джеймс тупой. И тупость этого человека — как луч. Имеет начало — рождение Поттера, но не имеет конца! Даже когда этот человек погибнет, ну, от старости или от чего ещё, его тупость не закончится! О ней будут легенды слагать! — Северус сделал философское умозаключение.

— Знаете, а мне вот нравится идея Лорда Торт-прямо-ему-в-рот. Магловедение — это так скучно, — Лили решила сменить тему.

— Лили! Не называй его так! Это опасно! — произнес Северус.

— Сев, всем нравятся торты. Тем более, я видела, как он ел со своей спутницей торт.

— Лили, Северус прав. Не надо так, — неожиданно Люпин поддержал Снейпа.

— Знаете, а я вот подумал: для чистокровных — маггловедение, для магглорожденных — этика волшебного мира… А ведь хорошо будет нам, полукровкам! Расслабляться будем, пока остальные на уроках! — Северус подмигнул Люпину.

— Сев, рано радуешься, вам, по ходу, надо будет сразу два предмета сдавать! Хотя да, это очень странно, что Лорд Тортик-прямо-ему-в-ротик лоббирует интересы полукровок, — Лили улыбнулась своей шутке.

— Во всяком случае, это лучше, чем принижать магглорожденных.

— Определенно.

Лили радостно засмеялась:

— А все же Поттер — молодец! Благодаря его дурости не только Лорд Шикарный-как-торт поменял свое мнение, но и вы двое общаетесь уже пять минут и никто никого не проклял. Воистину чудеса!

И Люпин улыбнулся. Действительно, нет худа без добра. А если Джеймс действительно не хотел ничего плохого, то все наладится. Он так ему и передаст, что Лили пока сердита и надо просто подождать. А с Джеймсом Поттером многие, ну как многие — почти весь Хогвартс, не хотели иметь дело. Хорошо, что у Сохатого хоть были верные друзья.

В жизни Джеймса Поттера всё пошло наперекосяк. Ну, не разговаривает с ним вся школа, ну да Моргана с ними. Главное, Мародеры по-прежнему были на его стороне. А Ремус — тот, почти как миротворец, еще и пытался поддерживать отношения с Эванс. Но самое страшное было в том, что его вызвал к себе капитан команды Гриффиндора Фрэнк Лонгботтом.

— Джеймс, я принял решение! После твоего, так сказать, перформанса с Эванс ты больше не ловец нашей команды. Это позор для нашего факультета!

— А кто будет ловить чертов снитч? — яростно спросил Джеймс.

— Мы переучим Джонсон из охотницы в ловца, — спокойно заявил капитан команды.

— Джонсон?! Да ты представляешь ослабление двух позиций?!

— Поттер, это уже не твоё дело. Блэк вместо Джонсон, а Джонсон вместо тебя. Объявим донабор, очередь выстроится.

— Какой кошмар! То есть ты из-за такой ерунды готов рискнуть кубком? Кто приносит нам победы в четырех случаях из пяти?

— Хватит! Ты больше не в команде. Позор Гриффиндора, лучше мы будем последними в таблице, чем иметь дело с тобой.

Джеймсу хотелось проклясть Фрэнка какой-нибудь дрянью. Но пока он — капитан, а ведь Джеймс рассчитывал, что на следующий год капитаном будет уже он. Кажется, с этой мечтой придется распрощаться. Отстранение от квиддича было самым ужасным ударом. Как ему быть? Спорт был всем в его жизни, даже красота Эванс меркла по сравнению с этой великой игрой. Да и что скажет отец? Поттеры всегда были в команде Гриффиндора. И если Джеймс мечтает стать профессиональным игроком, то ему просто необходимы тренировки. Но даже ловец не может тренироваться без команды.

Однако, как ни странно, Джеймсу повезло. Альбус Дамблдор, добрейшей души человек, вызвал Фрэнка к себе, и вот Джеймс снова ловец, а Джонсон — охотница. Всё по-старому, теперь надо добывать победу, и хотя бы в глазах гриффиндорцев Сохатый обелит свою репутацию. Но хоть слово директора вернуло его в команду, доброго расположения оно вернуть не могло. Поттера игнорировали. На тренировке его звали «ловец». Никто не разговаривал с Джеймсом, кроме Сириуса. А самое страшное, что Поттера не пускали даже не то что в раздевалку, но даже в душевую для мальчиков. Когда он попытался зайти вместе со всеми, Фрэнк его остановил, уперев руку в грудь:

— Тебе здесь не место. Мы хотим хотя бы помыться спокойно, не опасаясь подлых приемчиков.

Даже Сириус лишь разводил руками. Оставаться же с ним вдвоем было еще хуже — так и до неприличных слушков рукой подать. Уж лучше одному. И теперь Сохатый уходил с поля последним.

Но и в общей гостиной его не ждало ничего хорошего. Стоило ему там появиться, как девчонки закатывали глаза и убегали в свои комнаты, уводя с собой даже первокурсниц. Парни смотрели на него волком или просто посылали. Никогда Джеймс не чувствовал себя изгоем. Хорошо хоть, у него были верные друзья. И, как ни странно, лучше всех его понимал Питер. Он единственный находил правильные слова, которые помогали ему чувствовать себя лучше. Долго так Джеймс не выдержал бы, но произошло кое-что, что на время заставило всю школу забыть о злосчастном медальоне.

* * *

«Лорд Волдеморт, Тот-кого-нельзя-называть, производит впечатление великолепного мага, борющегося за устои некоторых чистокровных. Но что, если и сам он далек от совершенства даже в представлениях своих ближайших соратников? Большинство уверено, что, чтобы отстаивать интересы так называемых «священных» двадцати восьми, надо и самому если не входить в их число, то по меньшей мере быть чистокровным. Но так ли это? И сегодняшним разоблачением наша газета покажет, что страх всея Магической Британии, ненавистник маглорожденных и полукровок сам имеет магловские корни. Выражаем огромную благодарность Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору за предоставленный доступ к архиву учеников Хогвартса. Заглядывая в книги выпускников, никаких Тех-кого-называть-нельзя мы не находим. И даже никого по фамилии Волдеморт. Однако в наборе 1937 года обнаруживается интересный ученик. Том Марволо Риддл — староста Слизерина, сирота, умеющий говорить со змеями и подающий надежды маг. Без сомнения, интересное сочетание. Но давайте посмотрим, что еще можно составить из букв этого имени: «V», «О», «L», «D», «E», «M», «O», «R», «T». А из оставшихся можно получить «I» и вспомогательный глагол to be в форме «am» (1). Любопытные совпадения — слизеринец, умеющий говорить со змеями, буквы. Довольно дешёвый приёмчик для составления псевдонима, как анаграммы собственного имени, еще годится для неуверенного в себе подростка, но для взрослого и опытного человека, который хочет добиться власти, это по меньшей мере смешно. Но не будем строги, все мы любим то, что связывает нас с детством. Куда интереснее, как проходили юные годы нашего героя и из какой он, собственно, семьи. Ведь, если задуматься, хорошенько напрячь память и даже поднять архивы (что и сделал ваш покорный слуга), то фамилии Риддл среди волшебных семейств мы не найдем. Зато удалось выяснить, что в местечке Литтл-Хэнглтон проживало целое маггловское семейство Риддлов. И, что еще удивительнее, всех мужчин в этом семействе звали Томасами. Однако это еще не все. Совершенно случайно поблизости от поместья Риддлов обитала куда более известная в магическом мире семья Гонтов. Да, жаль, слава эта печальная. Думаю, многие люди с хорошей памятью еще не забыли громкое дело последних Гонтов — Марволо Гонта и его сына Морфина, который убил все почтенное семейство Риддлов, за что и попал в Азкабан. Казалось бы, обычная история, но у Морфина Гонта еще была сестра — Меропа. Что стало с ней, неизвестно. Но вполне логично предположить, что у Меропы и Тома Риддла завязался роман (возможно, и не совсем добровольно — говорят, все последние Гонты были уродливы из-за постоянного кровосмешения), результатом которого стал наш загадочный герой — Том Марволо Риддл. Не думаю, что он рассказывал соратникам о своем настоящем происхождении, скрыв его за пафосным псевдонимом. Но удивляет другое — ведь многие из нынешних его сторонников учились с ним в одно время в Хогвартсе, неужели никто не узнал одноклассника? И не противоречат ли чистокровные господа собственным принципам, выбирая полукровного лидера? Знают ли они сами, чего хотят и куда приведут наше общество, если действительно получат власть? У меня нет ответов на эти вопросы, очевидно лишь то, что всем нам стоит задуматься над ними».

Северус отшвырнул газету и брезгливо скривился.

— Сев, ну и что ты об этом думаешь?

— Не знаю, может, я поспешил с псевдонимом «Принц-полукровка»? Сразу выдает происхождение, надо подобрать что-нибудь получше. Может, Princeps severus? Princeps serpentes? Sever princepus?

Лили легонько дернула Северуса за волосы.

— Эй, больно же!

— Я серьезно! А ты все шутишь! Как думаешь, что это значит?

— Что у Лорда — большие проблемы. Я не знаю, насколько это все правда, но то, что он змееуст, знают все. А последней семьей с этим даром действительно были Гонты. А это значит, что он на данный момент единственный наследник Слизерина. Для наших это много значит. Возможно, больше, чем происхождение. Тут все зависит от того, как он сможет выкрутиться из ситуации. Все можно повернуть себе на пользу. А учитывая его последние заявления по поводу интеграции магглорожденных в магическое общество, Лорд может привлечь таким образом только больше сторонников. Ведь полукровок становится все больше. Правда, на Слизерин попадают единицы. Сама знаешь, отношение к полукровкам у нас немногим лучше, чем к магглорожденным…

— Вам хотя бы не приходится объяснять, откуда у вас магические способности, — надула губки Лили.

— Эй, Лили, ты — самая настоящая волшебница! Я тебе это уже давным-давно говорил. Может быть, даже большая, чем я, ведь тебя поцеловала сама магия. Твой дар не достался тебе в наследство — он твой собственный.

И Северус притянул Лили к себе поближе, чтобы удобнее было обнимать ее и принялся целовать.

— Думаешь, сможешь меня этим отвлечь? У, слизеринец! — Лили попробовала вернуться к беседе. Но Северус был абсолютно прав — поцелуями ее было довольно легко отвлечь почти от чего угодно.

* * *

Беллатрикс испепелила газету одним взглядом. Люциус открыл было рот, чтобы сделать ей замечание, что за столом так не делают, но быстренько сориентировался и заткнулся. Нарцисса под столом пожала его руку. А Беллы уже и след простыл, она направлялась к кабинету Темного Лорда, Марволо, своего жениха. И ей нужны были объяснения. Дверь кабинета распахнулась, словно там и не стояли никакие запирающие чары.

— Марволо! Скажи, что это все ложь! Ты убьешь этого мерзкого журналистишку, оживишь его труп и заставишь принести извинения, а потом упокоишь!

Марволо стоял у окна, задумчиво глядя вдаль, на столе лежала та самая газета.

Беллатрикс подошла к своему любимому и прижалась к нему сзади. Молчание удивляло. Лорд вздохнул, повернулся к ней, а потом, глядя в ее глаза так, чтобы Белла не могла скрыть от него свои эмоции и мысли, сказал:

— А что, если это правда, Беллатрикс?

— Нет, нет, нет, это не может быть правдой! Ты — наследник Слизерина, Марволо! И наш ребенок, — тут Белла приложила ладонь к пока плоскому животу, — им будет. Его кровь — самое лучшее, что есть в магическом мире! Блэк и Слизерин!

Лорд расхохотался:

— О нет, дорогая, несмотря на то, что ты права — и про Блэков, и про Слизерина, но наш ребенок будет чистокровным лишь в первом поколении. Ведь я — действительно полукровка.

Глаза Беллы потемнели от гнева.

— Ты лгал мне!

— Так ли это? Сказал ли я хоть раз тебе, что чистокровен? Нет, вы все сами так решили! Как легко вы обманываетесь! Стоит вам услышать парселтанг, стоит увидеть, как легко мне даются невербальные чары, увидеть мою силу — и вы все сами придумываете! Мне даже не нужно ничего говорить, ведь так, Белла?

— Я тебя ненавижу! — и она занесла руку для пощечины, которую тут же перехватил Лорд.

— Ну уж нет, любимая! Тебе нельзя волноваться, это может навредить нашему ребенку.

И он заключил ее в объятия, прочные, как тиски. Беллатрикс молотила его кулаками, извивалась и шипела не хуже змеи. А он нашептывал ей на ухо:

— Беллатрикс, несравненная моя ведьма!

— Подонок!

— Я раньше только и мог, что думать о себе, о своем величии!

— Лжец! Тварь!

— А теперь я хочу, чтобы наш ребенок был королем этого мира! И я все сделаю для этого, даже если ты не хочешь. И мир ему достанется самый лучший из возможных.

— Ненавижу!

— Люблю!

И он впился в ее губы поцелуем. Постепенно удары перешли в поглаживания, а укусы — в поцелуи. И вот уже когти впивались в спину Марволо, но не от гнева, а от страсти. И снова многострадальная малфоевская мебель подверглась осквернению.

Через полчаса Лорд сидел в кресле, а у него на коленях сидела Белла, обвивая его шею руками, а носом уткнувшись в грудь. Он гладил ее плечи, волосы, талию и успокаивал.

— Беллатрикс! Я весь мир брошу к твоим ногам! Что мне за дело до остальных, только скажи — ты любишь меня?

Белла хлюпнула носом:

— Больше жизни!

Собственно, именно эту картину и застал Сигнус Блэк. Ведь никто не позаботился закрыть дверь, после того как в кабинет ворвалась Белла.

* * *

Кто бы что ни говорил, но Блэки очень трепетно относились к своему потомству. Пусть дети иногда вытворяли совершенно невиданные вещи, хлопали дверями, разбивали сердца своим родителям, но они оставались их детьми. Они были Блэками. А каждый Блэк в глубине души уверен, что нет ничего лучше, чем родиться Блэком. А еще все они, кто-то больше, кто-то меньше, были импульсивны, склонны принимать резкие решения, а потом придерживаться их, даже если потом жалели. Именно поэтому, хотя половине рода место было на Гриффиндоре, всем детям внушалось: «Только Слизерин достоин принять Блэков!» На самом деле только на Слизерине был шанс привить юным отпрыскам буйного рода хоть какую-то осмотрительность, хитрость и расчётливость, а значит, повысить шансы на выживание. Пожалуй, Сигнус Блэк знал это лучше всех. Да, формально главой рода был Орион, так как он происходил из старшей ветви, но реально слово Сигнуса значило куда больше. Возможно, будь у него сын, он бы предпринял что-то, чтобы придать своему статусу юридическую значимость, но Друэлла осчастливила его тремя дочерьми. А вот у Вальбурги и Ориона было два сына. И если старшего Сириуса пришлось на словах отлучить от рода, то Регулус радовал всю семью разумностью, рассудительностью и прекрасным воспитанием. Сигнус боялся одного — однажды Регулус вытворит что-то такое, что все скандалы Сириуса и побег Андромеды с магглокровкой покажутся цветочками. Да, Сигнус Блэк следил за всеми своими дочерьми и племянниками. Сириус пока обретался у Поттеров. Не лучший вариант, но и не худший. Да, Вэл выжгла его портрет на гобелене, но Ориону достаточно взмахнуть палочкой, чтобы все вернулось на свои места. Они даже его счет в банке не заблокировали. Ведь Блэк всегда останется Блэком. То же касалось и Андромеды. На людях они делали вид, что отказались от блудной дочери. Но Сигнус думал, что, возможно, Андромеда интуитивно поняла, что нужно роду — свежая кровь. И — вуаля, первый же ее ребенок — метаморф! Неслыханная редкость, даже среди Блэков уже несколько поколений не было метаморфов! И пусть Нимфадора — полукровка, но уже ее дети будут чистокровными, и, скорее всего, унаследуют талант матери и уж точно будут анимагами. Девочка пока еще очень мала, но соседка Тонксов регулярно приходит к ним в гости поиграть и присмотреть за малышкой. А потом делится своими наблюдениями с подругой, миссис Беркли. А уж та весьма подробно все рассказывает самому мистеру Блэку. И пусть Андромеда не взяла и сикля со своего счета, но он регулярно пополняется. Уж Сигнус позаботится о том, чтобы его внучка ни в чем не знала нужды. А через пару лет можно попробовать наладить отношения. Хотя бы и через Нарциссу. Пожалуй, она единственная не вызывала беспокойства отца. Браком младшей дочери он был особенно доволен. Блэки давно хотели породниться с Малфоями. И Люциусу даже позволили выбрать невесту из трех сестер. Умница Нарцисса, которой на момент сватовства было только двенадцать, все сделала правильно. В отличие от Беллатрикс она не стала обсуждать с Люциусом теорию непростительных проклятий. И не стала, как Меда, делиться впечатлениями от прочитанных книг. Нарцисса позволила Люциусу почувствовать себя мужчиной и защитником, чуть не упав в обморок при виде улитки. И только Сигнус знал, что за нежной внешностью и щебечущим голоском прячется стальной стержень. Вот и сейчас Нарцисса держала его в курсе того, что происходит с Беллатрикс.

Белла всегда была любимицей отца. Вот кому стоило родиться мальчишкой! Но судьба распорядилась иначе. Они с Друэллой подобрали ей такого мужа, который с легкостью бы подчинялся Белле. Но оказалось, это не то, что нужно их дочери. Беллатрикс сама нашла себе достойную партию. Сама развелась с Лестрейнджем, а теперь собиралась замуж за Лорда Волдеморта. Когда Нарцисса рассказала ему об этом, Сигнус и бровью не повел. Конечно, на публике они делали вид, что оскорблены разводом дочери, но, что и говорить, Сигнус в любой ситуации найдет выигрышные стороны. Конечно, Блэк знал, кто такой Лорд Волдеморт. Он был старостой, когда приютский мальчишка попал на Слизерин и поразил всех владением парселтангом, после чего сразу был признан наследником Слизерина. Но его маггловская фамилия ни для кого не была секретом — ни для Абраксаса Малфоя, ни для Левиофана Лестрейнджа, ни для Тревора Треверса, ни для кого из их поколения. Младших они не просвещали — те не должны сомневаться в лидере. А вот у старших был припрятан рычаг давления. Пока один бородач из мстительных и глупых соображений не растрепал все прессе. Впрочем, при грамотном подходе это может сыграть на руку и самому Волдеморту, и Блэкам, и всей магической Британии. Куда больше его беспокоило другое. Утром Нарцисса связалась с ним по камину.

— Папа! Мне кажется, Белла пошла убивать Темного Лорда. Она сожгла газету взглядом и отправилась к нему, а теперь из его кабинета доносятся странные звуки.

Голос миссис Малфой при этом даже не дрогнул.

— Хорошо, Нарцисса, я сейчас буду у вас.

Пора взять дело в свои руки, а то Белла еще и правда прибьет Лорда — отмазать-то от Азкабана он ее отмажет, но скажите на милость, где он возьмет ей нового мужа?

Сигнус Блэк переместился в Малфой-манор. Зять учтиво поздоровался с ним, младшая нежно поцеловала в щеку. И тут он услышал те самые звуки, о которых говорила Нарси. Дочка вопросительно посмотрела на него и, не выдержав, все же спросила:

— Папа! Так вы не пойдете наверх? Я не совсем могу понять, кто кого убивает.

— О, поверь, милая, сейчас не стоит им мешать. А ты, Люциус, как-нибудь сам объясни своей жене, что там происходит.

Малфой густо покраснел. Судя по всему, только великолепные манеры удержали его от фырканья вслух. Но и без легилименции было понятно, что Люциус об этом думает: Малфои не кричат, как мартовские коты, они все делают в высшей степени изящно.

Они успели выпить чай, обсудить погоду и даже новейшие шампуни, что уж Сигнус никак не мог понять, но, кажется, Люциусу эта тема была интересна не меньше, чем Нарциссе, когда наконец-то сверху установилась тишина.

— А вот теперь самое время, — сказал Сигнус и отправился для серьезного разговора с будущим зятем.

* * *

Увидев отца, Белла мгновенно вскочила с колен своего Марволо и буквально одним движением привела себя в порядок.

— Папа, какая приятная неожиданность!

— Добрый день, мистер Блэк, — Темный Лорд порадовался, что мантия позволяет скрыть некоторые огрехи его костюма, который изрядно пострадал в схватке с Беллой. Он уже совершенно успокоился. Беллатрикс была на его стороне — с остальным он справится.

— Ну, здравствуй, доченька. И тебе добрый день, Том, — небрежно бросил Сигнус и уселся в кресло напротив.

Темный Лорд скривился.

— Тогда уж лучше Марволо, Сигнус. Тем более, мы скоро станем родственниками. Несравненная Беллатрикс согласилась стать моей женой, — Лорд решил расставить точки нал «i».

— Да, папа, это правда, и мне совершенно не важно, что пишут в газетах, — а вот Беллатрикс хуже владела собой, в ее голосе слышались истеричные нотки.

— Совет да любовь, мои дорогие! — заявил Блэк, наслаждаясь произведенным впечатлением. Сигнуса позабавило, как опешили эти двое — они явно готовились совместно отражать атаку. — Я так понимаю, со свадьбой следует поторопиться?

Лорд и Белла синхронно кивнули.

— Тогда, милая, времени не так много. Я думаю, Нарцисса с удовольствием поможет тебе и подобрать платье, и составить список гостей, а потом отправляйтесь домой, сообщите матери — ей еще готовить банкет. А что ты так смотришь, Белла? У моей дочери будет достойная свадьба. Не у Малфоев же справлять, — и все же в последних словах прозвучали ворчливые нотки.

Белла, понимая, что отец отсылает ее, вопросительно посмотрела на Лорда.

— Конечно, Белла, иди, твой отец совершенно прав.

И Волдеморт церемонно поцеловал руку своей невесте, словно не имел ее на всех доступных поверхностях кабинета.

— Итак, Сигнус, за будущее соединение семей? — спросил Темный Лорд, разливая огневиски по бокалам.

— Только попробуй обидеть мою девочку, — дружелюбно улыбаясь, сообщил Сигнус. — И первенца назовете в мою честь.

— А если будет дочка?

— Тогда первого мальчика. Но не заговаривай мне зубы. Ты прекрасно понимаешь, зачем я к тебе пришел.

— Честно говоря, нет. В сегодняшней газете ты вряд ли прочитал что-то новое.

— Вообще-то я не знал, что Гонты жили в Литтл-Хэнглтон. Но ты прав, для меня не секрет твоя… ммм… неидеальная родословная.

Лорд усмехнулся — Сигнус Блэк не знал равных в слизеринских формулировках.

— И мне было бы интересно посмотреть, как бы ты выкручивался из этой ситуации, если бы Беллатрикс не выбрала тебя. Но теперь у меня есть к тебе деловое предложение.

— Я внимательно слушаю.

— Что ты думаешь по поводу поста Министра Магии?

— И как ты это представляешь в свете текущих событий?

— Это, я бы сказал, даже весьма удачно. Особенно после твоего интервью, в котором ты так мудро высказывался о месте грязно… прости, магглокровок в нашем мире. Я так понимаю, под словом «интеграция» ты имел в виду необходимость не просто указать, но и внушить им, где их настоящее место?

— Верно.

— Чудесно. Теперь, когда все знают, что ты полукровка, мы начнем кампанию продвижения тебя в Министры. Полукровок у нас сейчас большинство. Если грамотно все подать, они отдадут тебе голоса.

— Ну, а что же все мои теперешние сторонники?

— Разве тебе не хватит ума преподнести все так, что это было тобой спланировано ради выборов?

Марволо улыбнулся. Сигнус был абсолютно прав. Да и метки у многих уже были. Они никуда не денутся. Конечно, террор и получение власти силой еще недавно казались ему предпочтительней. Но теперь он не мог так рисковать. У него есть Белла. И еще их ребенок, который придет в этот мир осенью. У него есть семья.

— Конечно, Сигнус, конечно. Только есть один момент, с которым я не согласен.

Сигнус вопросительно поднял бровь.

— Свадьбу мы справим в моем доме. Через две недели.

Все же у Волдеморта были кое-какие ресурсы. Просто раньше он не видел смысла тратить их на жилье, когда любой из его сторонников с удовольствием предоставлял ему и кров, и стол. Но теперь он почти семейный человек, и, конечно, не может больше пользоваться гостеприимством тех же Малфоев. Он уже приобрел небольшой старинный замок, потому как ему ужасно надоело, что он не может зажимать Беллу в каждом углу, ограничиваясь своими и ее комнатами. Немного магии, и его легко будет скрыть от магглов. Конечно, требуется ремонт, но не зря же он слыл самым сильным магом Британии. Он справится.

А вечером Люциус, которому жена рассказала чудесные новости о скором переезде дорогой Беллы и их Повелителя, открыл бутылку лучшего шампанского. Вообще-то он приберег ее, чтобы открыть в день рождения своего наследника, но эта новость того стоила!

* * *

День матча. Джеймс выходил заряженным на победу. Вся его уверенность испарилась, когда, выйдя на разминку, Сохатый увидел огромную фанатскую растяжку, на которой было написано «Позор Гриффиндора! Джеймс Поттер — насильник!» Самым страшным было то, что никто из команды Слизерина не пожал Джеймсу руку, а гриффиндорцы даже не сказали ни слова в его защиту. И вот прозвучал стартовый свисток, и гриффиндорская трибуна вдруг взорвалась, освистывая каждое действие Джеймса на поле. А еще стадион кричал: «Поттер, насильник, как твои дела? Как твои дела?»

«Какая же это мерзость», — подумал Джеймс. Какое же это неприятное чувство! И вот спрашивается, ради кого он испортил себе жизнь и все карьерные перспективы? Ради дуры Эванс. А ведь ещё Джеймс в прошлом году смеялся над аргентинским охотником Мауро Икарди (1), который тоже загубил свою карьеру из-за девушки, правда, в родной сборной. А теперь по иронии судьбы они были в одной лодке. Сохатый ещё увидел на трибуне его. Вместе со своими Слизеринцами стоял Нюниус Сопливиус и в унисон со всей школой скандировал: «Джеймс Поттер — свинья, и иди ты на! Джеймс Поттер — гондон, и пошел ты вон!» Матч проходил отвратительно — бладжеры так и свистели у него над головой, словно никто из команды и не трудился их отгонять от него, а противники выбрали Поттера своей мишенью. Если бы не Сириус, его бы наверняка вышибло еще в первые минуты. Но Фрэнк рявкнул: «Блэк, займись своим делом!» Когда счет был критическим — еще чуть-чуть, и гриффиндорцам даже снитч не принес бы победы по очкам, Джеймс заметил краем глаза золотой снитч. Он ринулся за капризным шариком, протянул руку, схватил, и тут бладжер со всей мощи врезался в его башку. Падая с метлы, Поттер думал: «Победа!»

* * *

В большом зале было шумно. Гриффиндор праздновал победу над заклятым соперником Слизерином. Однако Джеймс Поттер был лишним в этой компании. И вот, собрав всю свою гриффиндорскую храбрость, Сохатый решил подойти к Эванс и извиниться перед ней. А где её искать? Точно, библиотека! А где же такая зануда, как Эванс, может ещё находиться? И вот Сохатый всё правильно рассчитал, Эванс была там и, к удаче Джеймса, была одна, без своего сопливого возлюбленного.

— Эванс, послушай! Я всё понял, прости меня! — виноватым тоном заявил Джеймс.

— Какой ты козёл, Поттер! Да ты хоть понимаешь, что хотел сделать?! — Лили начала заводиться.

— Эванс, вся эта ситуация очень сильно изменила меня! Уж поверь мне, после того, что этот Нюнчик устроил на стадионе!

— Ах, Нюнчик, значит, да я. Да я сейчас возьму этот поганый веник, и ты за всё у меня ответишь, гад! — Лили, оказывается, не шутила. Благо Филч забыл веник. И тут такое началось! Джеймс получал удар за ударом. Оказывается, эта дура Эванс была очень быстрой. Вдруг Сохатый врезался в какой-то препятствие, которое оказалось Сопливиусом. Снейп повалил гриффиндорца на пол ударом в нос.

— Лили, эта сволочь приставала к тебе? — а в библиотеку стекался народ, всё и больше народа.

— Нет, — честно заявила Лили.

— Линчевать его! Ему не место в нашей школе! — народ был разгорячен. Джеймс был один. И вот сейчас он понял, как ошибался. Волдеморт наказал его, но наказал по делу. Джеймс не думал ни о ком, ему было плевать на Эванс, в которой его интересовала не личность, а только форма. Сохатый даже подставил своих родителей, не подумав, как они это всё переживут. А теперь его разорвёт толпа. Однако этого не случилось:

— Ребята! Хватит! Джеймс Поттер уже свое получил. Я думаю, что не нужно его добивать! Чего мы добьёмся? Того, что завтра он вскроет себе вены или повесится? Буллинг — это отвратительно! Я говорю вам, как его жертва. После озера мне было очень тяжело, даже хотелось сброситься с астрономической башни. Он, конечно, гад, мразь и тварь, но дав ему сейчас хорошенько по морде, я отомстил ему. Это не ваша месть, а моя! — проникновенная речь Снейпа сделала своё дело. Толпа отступила. А Лили поцеловала Снейпа прямо у всех на глазах. Тот же беззастенчиво начал ее лапать, а Лили, смеясь, закинула на него ногу. У Джеймса полезли глаза из орбит.

— Джеймс, Джеймс, просыпайся! — голос Бродяги вырвал его из кошмара.

Поттер присел, опираясь на подушку — он был в больничном крыле, а рядом с его кроватью стояли друзья.

— Да, Сохатый, ты нас напугал — заработал такое сотрясение! Но все же мы победили! Если Рейвенкло выиграет у Хаффов, то кубок за нами!

Джеймс слабо улыбнулся. Значит, это просто был дурной сон. Как же приятно просто поговорить с друзьями, не слышать гул толпы, которая тебя ненавидит.

После обеда пришли Фрэнк и другие ребята из команды. Лонгботтом помялся у двери, а потом сказал:

— Поттер! Ты, конечно, поступил с Эванс, как свинья, но и мы повели себя немногим лучше. Все же мы — команда и не должны пускать эмоции на поле. Нет, я до сих пор не могу понять, почему ты так поступил. Но не сомневайся, больше тебе не придется так увиливать от бладжеров.

— Да, вы правы, ребята. Я действительно ошибся и всех подвел — и родителей, и директора, и даже вас. Мир?

Джеймс улыбнулся так ослепительно, что даже Джонсон — единственная девчонка в команде — улыбнулась в ответ.

— Ну ты и дебил, Поттер! Впрочем, все вы, парни, такие!

И как будто камень с души упал у всей команды. Через десять минут мадам Помфри выгнала их всех, так они устроили невероятный шум.

Но самые главные посетители пришли вечером. Джеймс не поверил, когда в палату вошла Эванс. Выглядела она сердитой, растерянной и смущенной одновременно. И все бы ничего, но тенью за ней следовал Снейп. Он демонстративно встал в отдалении, скрестив руки, но не спускал с них глаз.

В комнате повисло молчание.

— Эванс, спасибо, что пришла, — все же набрался смелости Поттер. Не хотелось, конечно, чтобы Нюнчик слышал все это. Но по-другому Эванс бы к нему не пришла. И то надо будет поблагодарить Рема — тот все же смог уговорить Лили.

И Поттер продолжил:

— И прости меня, пожалуйста, я — дурак. Я и сам не до конца понимал, что делаю. Просто… Просто я был так влюблен в тебя, что ничего не видел. Думал, ты просто из упрямства не понимаешь… А уж, что у тебя могут быть быть дела с Ню… с Северусом — я вообще представить не мог.

— Знаешь, Поттер, ты же не дурак. Как ты мог подумать, что хоть одна девушка захочет, чтобы с ней обращались как с вещью! Пусть любимой и ценной, но без права выбора и свободы воли!

— Прости, Лили, прости, — и Поттер покраснел.

Но тут неожиданно вступил Снейп. Вот уж чего Поттер никак не ожидал, думал, тот придет позлорадствовать.

— Знаешь, Лили, а ведь, похоже, он не со зла. По крайней мере, я, наверное, могу понять его мотив, хотя сам бы так не поступил. Я ведь всегда мог сварить приворотное зелье, но оно не дает настоящих чувств и разочарование всегда приходит к обоим. С этим медальоном было бы тоже самое. Я бы дал тебе в морду, Поттер, за то, что ты пристаешь к моей девушке. Но, похоже, тебя уже и так бладжером пригрело. Да и унижений за эти дни ты испытал с лихвой.

Лили влюбленными глазами смотрела на Снейпа, и Джеймс понял, что ему здесь нечего ловить. Он только и смог выдавить из себя еще раз:

— Прости меня, Лили.

Девушка задумалась.

— Я прощу, только если ты пообещаешь, что больше никогда не будешь так себя вести с девушками!

— Обещаю! Клянусь магией, что больше не буду хитростью, обманом, чарами, амулетами или зельями добиваться девушек!

Золотой браслет обещания стянул запястье Джеймса. А Лили наконец-то улыбнулась.

— Я прощаю тебя. Доброй ночи, Джеймс.

Наутро, выйдя из больничного крыла, Поттер чувствовал себя просто отлично. Нет, он больше не был королем Гриффиндора, но и парией себя уже не ощущал. Жизнь налаживалась.

Премичания

(1) Tom Marvolo Riddle => I am Lord Voldemort

(2) Имя реального аргентиского футболиста. История реальна: Икарди загубил карьеру в сборной Аргентины из-за того, что увел жену у партнера по сборной.

Мы решили сделать Джеймса Поттера ловцом. Да, в каноне он был охотником, но у нас АУ, нам можно)

Образ Сигнуса был взят из великолепного фанфика: «Работа для Ведьмы из хорошей семьи»

https://fanfics.me/fic138091

Мята Перечная, спасибо Вам за классных Блэков!

В Косом переулке было многолюдно, впрочем, так же, как и обычно. В кафе Фортескью зашли два молодых человека, один из которых сделал заказ.

— Официант, одну слойку с яблоком, другую — с вишней и два кофе с коньяком.

— Джим, ты спортсмен, тебе нельзя, ведь завтра игра! — ошеломленно заявил Бродяга.

— Сириус, вообще-то у меня рождественские каникулы, — спокойно ответил Сохатый.

— Завтра же День подарков! — не унимался Блэк.

— Я играю в Испании. Там над игроками не издеваются, а дают заслуженный отдых. Мы не играем в день Подарков.

— Ох, Сохатый, не патриот ты, ох, не патриот! — Сириус подколол друга.

— Знаешь, после той ситуации мне как-то расхотелось видеть все эти гадкие лица.

— Кстати, об Эванс. Недавно видел Нюнчика в очереди за подгузниками и присыпкой!

— Вот, Бродяга, аж подумать страшно, что мне пришлось бы терпеть беременную Эванс и пеленать её детишек! Слава Мерлину, избавил меня от всего этого! — Поттер был счастлив.

— Зато теперь Нюнчик получил всё, что хотел. Сбылась мечта идиота!

— Что мы всё о Сопливиусах да о Сопливиусах! Бродяга, как у тебя дела?

— Недавно поругались с Марлин, а потом помирились и неделю не вылезали из постели, — Сириус мечтательно улыбнулся.

— А я своей предложение сделал. Весь Мадрид теперь на ушах!

— Знаю, читал в Марко, испанский практикую.

— Вот и молодец! Рождество мы встретим здесь — надо же родителей познакомить, но свадьба будет в Испании. Готовься!

* * *

— Я вернулся! — сразу сообщил Северус, едва только аппарировал в дом.

— Папа! — раздался радостный возглас, и тут же послышался дробный топот маленьких ножек, а Северус быстренько освободил руки от свертков, и вовремя — Гарри уже добежал до него и требовал порцию обнимашек.

Северус подхватил сына на руки и с серьезным видом спросил, глядя в зеленые глазищи:

— Как прошел ваш день, молодой человек?

Гарри весело рассмеялся, схватил отца за нос и заявил:

— Папа! Дай!

— Ну вот, только пришел, и сразу — дай! Никакого уважения к старшим, мистер Снейп!

Северус хотел продолжить разговор, но в комнату уже вошла Лили и звонко чмокнула в щеку сначала мужа, потом сына.

— Мама, — тут же заявил Гарри, словарь которого пусть был невелик, но активно использовался, и потянулся к Лили. — Луки!

— Нет, Гарри, на руки не возьму, побегай-ка ножками, и давай посмотрим, что там принес папа. Завтра нам встречать Рождество.

— Все, что ты заказывала, Лили.

И Лили, беспрестанно щебеча и поясняя каждое действие сыну, принялась разбирать покупки. Северус смотрел на умильную картину и думал, как же ему все-таки повезло. Два года назад, когда они узнали о беременности Лили, оба были в шоке. Они же предохранялись! Один-единственный раз, когда зелья не было под рукой, они решили воспользоваться заклинанием. Лили убеждала его, что прекрасно справится, ведь Марлин ей показывала все движения и формулу. Вот и верь после этого гриффиндоркам!. Теперь Северус не мог сказать, что это было напрасно — ведь если бы не внезапная беременность Лили, вряд ли бы они поженились так быстро. Ну, а то, что у них получился такой замечательный мальчик, и вовсе наполняло его гордостью. И Северус изо всех сил старался, чтобы у его сына было все то, что так нужно было ему самому в детстве. Снейп работал не покладая рук. Еще до рождения Гарри они с Лили переехали в собственный, пусть и небольшой, домик и внесли первый залог. Теперь же стало даже чуть проще — Северус приобрел кое-какой опыт, уверенность и клиентуру. Он умудрялся совмещать работу на Мунго, учебу у мастера и подработку. Правда, тут ему много помогала Лили, которая ухитрялась не только поддерживать уют в их гнездышке, следить за маленьким сорванцом, но еще и варить зелья.

Северус с удовольствием принялся помогать жене, в основном отвлекая сына, и чувствовал, что его ждет еще одно замечательное Рождество, ведь в прошлом году Гарри был еще слишком мал, но в этом уже ждал подарок от Санты. Игрушечный детский котел и набор самых простых и безопасных ингредиентов были тщательно упакованы в яркую красно-зеленую (как, впрочем, и все украшения в их доме) бумагу и спрятаны в родительской спальне. И пусть Лили ворчала, что еще рано Гарри покупать такие игрушки, но Северус точно знал — его сын будет первоклассным зельеваром. Вот и сейчас мальчик с важным видом стянул кастрюлю и принялся кидать в нее все подряд, помешивая деревянной ложкой с таким важным видом, что сомневаться не приходилось — он варит зелье. Северус улыбнулся и отправил в рот имбирное печенье, что испекла для него Лили. Вряд ли можно было бы найти кого-то счастливее.

* * *

— Знаешь, кто самый счастливый человек на свете?

Министр Риддл внимательно посмотрел на свою жену. Это был тот редкий день, который он полностью посвятил семье. Но уж такое было правило в этом доме: Рождество — семейный праздник. Они только что разложили под елью подарки, чтобы четырехлетняя Дельфини и трехлетний Сигнус могли найти их с утра, как Беллатрикс решила его озадачить. Ответ на каверзный вопрос существовал только один.

— Конечно, я, ведь у меня самая лучшая жена и замечательные дети.

— Правильно, — коварно улыбнулась Беллатрикс, — а скоро ты станешь еще счастливее. Колдомедик сказал — будет двойня!

Марволо Риддл улыбнулся — все, как он и предполагал. Он поднял пока еще легкую Беллу на руки и закружил. А сам задумался: с диадемой все вышло спонтанно, но ее надо было просто надеть, с дневником пришлось поэкспериментировать, но оказалось, достаточно было подстелить его под стратегическое место, кольцо на пальце и медальон на шее подарят им близнецов, но что делать с чашей? Впрочем, если он сам не найдет решение, то уж Белла что-нибудь придумает…