Сибириада (джен)

Однако не успел он как следует ухватиться за тост, как его бесцеремонно вырвали у него из рук и, убрав в сторону, поставили перед ним глубокую тарелку с чем-то бурым и одуряюще пахнущим. Шею круто обмотали полотенцем, а в правой руке, как по волшебству, возникла ложка. Все эти манипуляции с ним проделал черт Василий. Ему Гарри не рискнул возразить и покорно попробовал первую ложку бурого нечто. Это нечто, впрочем, оказалось, страшно вкусным — маслянисто-соленым, с волоконцами тушеного мяса и грибами. И Гарри, распробовав, энергично заработал ложкой, с огромными удовольствием и скоростью поглощая вкуснющую кашу. А увидев, что ему придвигают ещё и пирог — запротестовал:

— Сэр, но я…

— Велено откормить. Ты сам слышал. Жуй, — тоном дворецкого ответил черт.

— …опоздаю на урок к МакГонагалл, — договорил Гарри.

— Подождет, — непреклонно возразил черт. — И МакГонюшка, и Дамоборушка, и Снежок, все подождут. А ты кушай, кушай, милок…

И Василий ласково погладил Гарри по головке, уговаривая, как маленького. Покраснев, тот доел кашу и принялся за пирог, к которому Василий прибавил ещё и большущую кружку с ароматным малиновым чаем.

Остальные студенты с откровенной завистью смотрели, как Гарри ест что-то очень вкусное и питательное, с тоской глотали слюни и вдыхали духмяный и сладкий малиновый пар. И затосковали ещё больше, глядя, как Гарри с трудом выбирается из-за стола и вперевалочку семенит за рогатой нянькой, сыто пыхтя и отдуваясь…

Василий проводил Гарри до класса трансфигурации, проследил за тем, чтобы подопечный целым и невредимым сел за парту, и только после этого удалился. Надо сказать, что Гарри на урок не опоздал, а пришел как раз со всеми однокурсниками. Рядом с ним привычно села Гермиона, с любопытством посмотрев на него, приготовила пергамент с перьями и учебник. Шепотом спросила:

— Чем тебя черт накормил?

— Кашей, — Гарри с интересом глянул в ответ: — Значит, ты знаешь, что это черт?

— Ну да, — закивала та. — У меня в детстве книга сказок была, большая и красочно иллюстрированная, и там была сказка «Черт и мельница», так вот, на картинке он был изображен очень подробно: с хвостом, пятачком, рогами и копытами.

— Вот как. И чем черти в сказках занимаются? — как бы между прочим спросил Гарри. Но Гермиона поняла намек и вдохновенно затараторила:

— В славянской мифологии это злой дух. Образ черта обыкновенно дохристианского происхождения, но христианские представления о дьяволе оказали решающее воздействие на его позднейший облик: в фольклоре и народных картинках черти — антропоморфные существа, покрытые черной шерстью, с рогами, хвостами и копытами. В русской средневековой живописи облик черта отличается от человеческого остроголовостью или волосами, стоящими дыбом — шишом: отсюда эвфемизмы типа шиш, шишига, иногда — крыльями за спиной. У восточных славян черт — родовое понятие, часто включающее всю нечистую силу, такую как нежить, водяных, леших, домовых и так далее. Само происхождение нечисти в народных легендах связывается с ветхозаветным мифом о падших ангелах, например, в русских легендах черти — это ангелы, уставшие славить бога, сброшенные с неба, они попадали кто в воду, кто в лес, кто в поле, превратившись в духов отдельных урочищ. Вместе с тем собственно черти отличаются от прочей нечисти и местами своего обитания: преисподняя, где они мучают грешников, болото, перекрёстки и развилки дорог, и свободой передвижения: повсюду, вплоть до церкви ночью, и способностью к оборотничеству, превращаются в черную кошку, собаку, свинью, змея, чаще — в человека, странника, младенца, кузнеца, мельника, могут принимать облик знакомого — соседа, мужа и тому подобное. С вездесущностью чертей связаны запреты поминать их и многочисленные эвфемизмы: лукавый, враг, шут, окаянный, черный, немытик, анчутка, куцый, карнахвостик, лысо́й, пралик и другие. Черти в народных верованиях постоянно вмешиваются в жизнь людей, причиняют мелкие неприятности, принуждают к неправильным поступкам — вводят во грех, насылают морок, заставляют плутать пьяных, провоцируют на преступление, самоубийство, пытаются заполучить душу человека; свои души продают чертям колдуны и ведьмы. Черти могут жить семьями, по другим поверьям — соблазняют женщин, отчего рождаются уродливые дети. Когда бес вселяется в человека, тот заболевает, начинает кликушествовать. Черти могут также насылать непогоду, метель, сами превращаются в вихрь: срывающий крыши, приносящий болезни, уносящий проклятых детей. Черти особенно опасны в «нечистых» местах и в определённое время суток от полуночи до первых петухов, реже — в полдень или года (на святки и в канун Ивана Купалы). В эти периоды возможно общение с нечистой силой и иным миром: тогда черти призываются в заговорах, во время гаданий и тому подобному. По белорусскому фольклору черти живут в самом глубоком болоте, под самым густым кустом лозы. Чтобы изловить нечистика, нужно рубить такой куст — черт сам вылезет, пытаясь понять, что же происходит...

‌‌​

— Очень интересная лекция, мисс Грейнджер, — ехидно встряла в гермионин монолог МакГонагалл. — Но, боюсь, она несколько несвоевременна и не в том месте.‌‌​ ​‌​‌‌‌‌ ​​​‌​‌

Как ни странно, но Гарри был благодарен Минерве за то, что она прервала случайную лекцию Гермионы, уж больно много она чуши наговорила… Лично он и половине сказанного не поверил. В его экспериментаторском мозгу вспыхнула догадка, чтобы проверить её, Гарри дождался, когда профессорша уйдет достаточно далеко вглубь класса, и шепнул на ухо Гермионе: ​​‌‌‌​ ​​‌​​​ ​​​‌‌‌ ​‌​​​‌

​​‌​​‌ ​​​‌‌‌ ​‌​​​‌ ​​‌‌‌​ ​​​‌‌​ ​​‌‌​​ ​‌​​​‌ ​​‌‌​‌ ​​‌‌‌​ ​​‌​​‌ ​‌​​‌‌ ​‌​‌​‌​ ​‌‌​‌‌​ ​‌‌‌​‌‌ ​​‌‌‌‌

— А имена у чертей есть?.. — и дыхание затаил: ну-ка, что она, такая умная, ответит? Умная Гермиона удивленно покосилась на него и зашипела:

— Конечно, нет! Гарри, ты чего? Нельзя нечистому имя давать!..

Всё ясно. Гарри выпрямился и благочинно уставился на сердито смотрящую на них учительницу. Умная Гермиона Грейнджер ничегошеньки не знает о чертях, а ведь он своими ушами слышал их вполне человеческие имена — Василий и Даниил Нечаевы.

Тем временем черт с человеческим именем Василий донимал директора в его кабинете. Пришел, чинно постучался, дождался разрешения войти, вошел, встал перед столом и занудил:

— Профессор Дамобородович, разрешите обратиться?

— Дамблдор, уважаемый, — поправил директор и разрешил: — Слушаю вас.

— Хорошо, уважаемый профессор Дамодурович, а почему пацан мелкий, недокормленный, недоразвитый и не вылеченный опосля покусания бешеным петухом? Не, я вижу, жареная птица его лечила, но как-то непральна… После покуса бешеного петуха пострадавшего следует омыть в ванночке водичкой чистой колодезной, в руте вываренной, с толикой молочка беременной козлицы однорогой серебряной…

— Стойте, стойте! — нервно прервал его Дамблдор. — О ком вы говорите? Кого кусал бешеный петух? Какой бешеный петух, я вас умоляю, и откуда?

— Ну как откуда? Из подвалов ваших, вы что, не в курсах? Как вашего Гришку Потеряшкина петух кусал с год тому назад, а этот ваш, — кивок на феникса, — каплун жареный ему капельку своей слезинки уделил, кстати, мало! — припечатал черт. — Наши Жар-Птицы его б в море слез утопили, откачали и снова окунули бы, до полного оздоровления.

— Э… вы про василиска говорите? — уточнил замороченный Дамблдор.

— Именно, профессор Дамоблядич, — степенно кивнул черт. Дамблдор поморщился, но стерпел. И кротко переспросил:

— А Гришка — это, э-э-э… кто?

— Батенька, да у вас, никак склероз начался? — продолжал стебаться черт Василий. — Ну как же вы своего ученичка не помните, Гришеньку Потеряшкина? Или он Игорь Потеряев? Да как же его там по-английски звать-то?! Гарри Гончаров?

— Так вы о Гарри Поттере толкуете! — облегченно воскликнул Дамблдор. И насторожился: — А откуда вы прознали о том, что его василиск кусал?

Спросил и осекся: черт меняться начал — глаза налились красным багрянцем, сам он заметно вырос на метр с чем-то, рогами в потолок уперся, по его серой шерсти искры голубенькие забегали, а в воздухе ощутимо повеяло арктическим холодом и запахло озоном вперемешку с серой…

Директор чисто интуитивно вжался в кресло, в ужасе взирая на происходящие метаморфозы. Феникс на жердочке задушенно заквохтал, кидая взгляды то на окно, закрытое по причине холодов, то на дверь, пока не вспомнил, что вообще-то может телепортироваться, что и проделал, исчезнув куда-то во вспышке пламени, бросив хозяина с потрохами.

А черт тем временем в такого гремлина трансформировался, что Дамблдор со страху обмочился. Сидит в своем кресле-троне, трясется весь и ноги сжимает в тщетной попытке удержаться от позора, но из краника продолжало журчать и лить на пол желтую, дурно пахнущую лужицу. Запах мочи достиг ноздрей чудища, и тот, дернув пятачком, стал уменьшаться, втянулся куда-то в спину костяной гребень, исчезли шишковатые бугры, и менее чем через минуту Василий снова принял свой обычный вид. Вздохнул, почесал переносицу и с укором сообщил:

— Директор, ну не надо черту врать, а?! Мы же бесимся, ложью питаясь… А где ложь, там и антиподица её — правда, и вот эту-то правду мы, черти, чуем за версту. А за мальчика спасибо, теперь я про Гришеньку всё знаю. Кстати, привет василиску передавайте, тока в глаза ему не смотрите, зуб у него на вас, огромный и ядовитый.

Высказавшись, Василий развернулся было к двери, но был остановлен недоуменным воплем старика:

— Какой зуб??? Он же погиб! Гарри его мечом гриффиндорским заколол!..

— Да? — вернулся от двери ехидный черт. — А вы что, не в курсах о том, что василиски неистребимы? Как тараканы? Их даже дустом не изведешь, до чего живучи, твари… Так вот, василиск, к вашему сведению, вторая бессмертная животина опосля феникса, который обновляется каждые пятьсот лет, на третьем месте по живучести, по-моему, единорог. Есть ещё Дарео — абсолютно бессмертный и вечный зверь, но про него я тока слышал, вживую не видел. Вы чего, настолько наивны, что полагаете, василиска можно мечом заколоть, как куру на шампур? Не-не-не… его никак не можно изничтожить, уж тем более рыцарской ковырялкой. Всякую магическую тварь можно тока магией прибить, да и то я вам полной гарантии не дам, потому как ваш бешеный петух является стражником хогвартским, или символом, уж не знаю, для чего его Салазарыч создавал…

Добив Дамблдора до полного онемения, Василий наконец-то ушел, чтоб заняться своими обязанностями.

Отловил Гарри после уроков на обеде и впихнул в него тарелку борща с мозговой бараньей косточкой, догнал его картофельным пюре с огромной котлетой и залил это добро вишневым компотом. Полным граненым стаканом. Потом бдительно препроводил на все уроки, юморно переиначивая фамилии преподов, вся школа ржала с его профессора Снежка, а Грюма Василий просклонял на все лады, ни разу не повторившись и не назвав его правильно. Господи, как же Барти трясся под чужой личиной, кто бы знал… Стоит рослый и стройный черт у доски, сверлит его жуткими всезнающими глазами и придуривается:

— Во, слушайте, как Грюмыч говорит! От Громозека, как мудрено завернул! О-о-о, Гром Громыч, ка-ак тонко!.. Громуль, а я не ослышался? Ты сказал Эменди, а не Эфенди?

На ужине снова отловил Гришку и заставил скушать запеченного карпа с жареным картофелем. Гарри уже чуть не плакал, ощущая, как рыба укладывается поверх киевской котлеты, которая с обеда ещё не переварилась. Но это оказалось только началом кошмара, потому что со следующей новой недели Василий взялся за него всерьез: обливание ледяной водой по утрам, физзарядка тут же на полянке возле домика, бег по стадиону с грузом на плечах. Обильные и весьма питательные приемы пищи три раза в день с перекусом между ними. Ну и параллельно, парня натаскивали по магии старшие ребята: обучали манящим чарам, щитам, обороне и атаке. Развивали в нем и его качества-способности: заставляли летать на метле наперегонки с соколом, в которого превращался Никита. Рукопашная с медведем, в которого оборачивался повар Михаил Колодкин. Искал в темноте бесшумную черную кошку, причем киска внаглую кралась сзади по горнице и поддавала ему когтистого леща по заду. Гарри ойкал, подпрыгивал и ударялся сослепу о стол или лавку.

В общем, устроили Поттеру сладкую жизнь. Физкультура-зарядка, трехразовое питание, бесконечные тренировки сначала сильно мучили его. Добираясь едва живым до кровати, Гарри тихо плакал под одеялом, кусая подушку и ладонь, с ужасом думая о завтрашнем таком же кошмарном дне. Но позже, ближе к концу октября, Гарри с удивлением обнаружил, что получает от всего этого удовольствие. А ровно через месяц ощутил, что и сам физически изменился: вовремя поставляемые калории прибавили ему несколько дюймов роста и нарастили на костях жилистое мясо, которое благодаря тренировкам превратилось в тугие литые мышцы. Гарри, что называется, налился соками и молодой стремительной силой. Поднаторел он и в магии: влегкую ставил щиты, ловко и быстро атаковал, не давая опомниться противнику, серией ударов, научился использовать в качестве оружия не только палочку, но и любой предмет обихода — от табурета до тапка. Развил умопомрачительную скорость от полетов с соколом Никитой, познал все приемы вольной борьбы и натренировал храбрость — ну ещё бы, идти с голыми руками на ревущего гигантского медведя и после жаркой схватки завалить его…

В результате Гарри настолько расхрабрился, что рискнул остаться наедине со Снейпом. Дождался, когда все уйдут, и встал из-за котла. Услышав шорох из глубин аудитории, Северус поднял голову от стола, увидел Поттера и нахмурился. Ненавистный мальчишка вместо того, чтобы пройти к двери, направился к его столу, остановился, потоптался и вдруг заговорил:

— Сэр, позвольте вас поблагодарить.

— За что? — ровно спросил Снейп, стараясь не выражать своего удивления. Гарри вздохнул.

— За всё, сэр. За то, что закрыли нас с Гермионой от оборотня прошлым летом, за то, что мне свалиться с метлы не дали на первом курсе.

Помедлив, Северус молча кивнул головой, принимая извинения. Гарри облегченно выдохнул и, улыбнувшись, поспешно покинул класс. Находиться дольше с расслабленным драконом было всё же рискованно…