Tied for Last / Нити привязанностей (гет)

Открыв глаза, Гермиона с удивлением поняла, что рассвет только занимается. Из-за своей ночной вылазки поспать ей удалось недолго, но усталой и разбитой она себя не ощущала. Ее соседки по комнате мирно спали.

Гермиона зевнула и, скатившись с кровати, направилась в гостиную. Было не очень холодно, но огонь в камине приятно согревал, и она свернулась в мягком красном кресле перед ним.

Уткнувшись лицом в обивку, она почувствовала шероховатость материала и вдохнула знакомый запах гриффиндорской гостиной.

На глаза навернулись слезы, и, как Гермиона ни старалась сдержаться, она разрыдалась. Неудержимо и горько.

Точно стыдясь, что кто-нибудь увидит ее слабость, она зарылась лицом в спинку кресла, всхлипывая и шумно шмыгая носом. Казалось невероятным, что запах обивки, пепла, дуба и еще чего-то сладкого смогли вызвать целый поток воспоминаний.

Лица. Бесчисленные лица. Ее родители в далекой и безопасной Австралии, куда она их отправила, стерев память. Теперь они уже никогда не вспомнят, что у них была дочь. Семейство Уизли, Гарри, Полумна… Она даже ощутила особый прилив нежности к Невиллу, который вечно нуждался в ее помощи на всех уроках. Но и она, в свою очередь, тоже нуждалась в нем. Они все были нужны ей сильнее, чем она могла себе представить.

Из груди вырывались громкие рыдания, горячие слезы капали с подбородка на ключицы.

— Гермиона? Это ты? — внезапно раздался голос.

Она робко подняла голову. Рядом стоял Ар-Джей, спросонья протиравший глаза.

— Что случилось?

Он присел на стоящий рядом с ее креслом диван. Гермиона беспомощно шмыгнула носом. Желая сохранить хотя бы остатки достоинства, она старательно избегала его взгляда.

— Я… — начала она, но ее тут же сотрясли новые громкие рыдания, заставив сжаться и свернуться в клубочек. — Я все еще не м-м-могу п-п-поверить в это, — хриплым от слез голосом выдавила она.

Ар-Джей вздохнул.

— Пойдем, прогуляемся, — сказал он, мягко вытягивая ее из кресла. Они вышли из гостиной. Гермиону по-прежнему били рыдания.

К тому времени, когда они дошли до берега озера, Гермиона успела вдоволь наплакаться. Нос у нее покраснел и саднил из-за того, что она немилосердно вытирала его легким, но все же недостаточно деликатным Скорджифаем. Они сели на покрытую росой траву, укутавшись в теплые мантии, защищавшие их от прохладного утреннего ветерка.

— Теперь рассказывай, что у тебя случилось, — произнес Ар-Джей.

— О, господи, да просто… — Гермиона слегка шмыгнула носом. — Я скучаю по всем. Мне невыносима мысль, что я их больше никогда не увижу, — она слегка взмахнула рукой, глядя на розовый диск восходящего солнца.

— Это тяжело, — согласился Ар-Джей. — Хочешь поговорить о них? Поверь, от этого становится легче.

Гермиона взглянула на него. Он смотрел на озеро перед собой. В лучах солнца его кожа приобрела золотистый оттенок, а взъерошенные черные волосы отливали темно-коричневым.

— Да, — ответила она. — Да, я… ну, Рон, мой парень… больше всего мне не хватает его. Он был высокий, худощавый, с рыжими волосами… — она смолкла. Ничего из того, что она скажет, не сможет передать всего, что она испытывала к Рону. Родство душ. Потребность. Желание. Любовь…

Она тряхнула головой и продолжила.

— Он, я и Гарри… мы были лучшими друзьями. Все делали вместе. Гарри был своего рода знаменитостью, а я и Рон, мы всегда его подначивали за это… — она усмехнулась. Сейчас это казалось таким глупым. Все, что не было проявлением любви или дружбы, казалось… ненужным. Поверхностным.

— Семья Рона стала для меня второй семьей. Понимаешь, я магглорожденная, поэтому мои родители… они меня очень любили, но не всегда до конца понимали... А затем я наложила на них Обливиэйт и…

— Стой, ты стерла память своим родителям? Зачем?

Гермиона вздохнула.

— Спустя примерно десять лет после того, как ты попал сюда, началось восхождение к власти одного темного волшебника. Он начал убивать… он начал… — она глубоко вздохнула. — Это были ужасные времена. Самый настоящий кошмар. Но старая защитная магия сокрушила его. Защитная магия Гарри Поттера. Одного из моих друзей. Но темный волшебник вернулся, потому что…

Гермиона оборвала свою речь на полуслове. Она не могла никому рассказать о крестражах. Все, у кого они имелись, были тут, и если Ар-Джей узнает, что человек, убивший ее, находится в этом самом замке…

И если Том Риддл узнает, что ей известно что-то про его будущее — ну, или его прошлое — то он не остановится ни перед чем, чтобы вытянуть из нее информацию.

— Я не знаю… там что-то было связано с философским камнем, — торопливо продолжила Гермиона. — Так или иначе, ему удалось вернуть себе силы, а мы боролись против него. Мы — это я, весь Хогвартс, все мои друзья, все, кого я знала… а затем его последователи проникли в замок. Я спряталась в Выручай-комнате, и…

Она сглотнула и сделала судорожный вдох.

— Он нашел меня. И убил. И я оказалась здесь, а все мои друзья продолжают сражаться с ним там, на Земле, и я ничего не могу сделать. — Внутри нее закипел гнев. — Больше всего на свете я ненавижу чувство собственной беспомощности, осознание, что абсолютно ничем не могу помочь.

Ар-Джей повернулся к ней.

— Погоди, так тебе действительно столько, насколько ты выглядишь? Тебе и правда семнадцать или восемнадцать? — с ужасом уточнил он. — Это… это чудовищно! Этот волшебник убил… подростка?

— Он всех убил, — прошептала она. — Он пытался убить Гарри, когда тому и года не исполнилось.

Ар-Джей присвистнул.

— Это… жутко, — пробормотал он. — Неудивительно, что ты в таком подавленном состоянии.

Гермиона горько хмыкнула.

— В подавленном состоянии — это мягко сказано. Я чувствую себя, точно я… точно я вот-вот очнусь. Кажется, что все это какой-то дурацкий сон, который все никак не заканчивается. Хотя больше походит на кошмар, учитывая…

Она вновь едва не упомянула Тома Риддла. Черт возьми. Нельзя совершать такие ошибки.

— …учитывая, что здесь нет никого из моих знакомых.

Ар-Джей ободряюще похлопал ее по плечу.

— В конечном итоге тебе станет легче, Гермиона, — заверил он ее. — Просто помни, что ты покинешь это место, перейдешь в Смерть и, что бы она собой ни представляла, я уверен, сможешь отыскать своих друзей. Жизнь не настолько жестока.

— Я едва помню, какими были мои последние слова, сказанные друзьям, — прошептала Гермиона, подтягивая колени к груди и прислоняясь головой к плечу Ар-Джея. Тоска снова накатила на нее. — Я думаю, что последнее, что я сказала Рону было «Подожди пару минут».

Она крепко зажмурилась. Подожди пару минут. Она должна была сказать, что любит его. Она должна была поцеловать его на прощание. Она должна была каким-то образом знать, что смотрела в его глаза тогда в последний раз.

Она выплеснула свои чувства и боль наружу, и теперь, чтобы исцелиться, ей требовалось время.

— Боже, а ты ведь через все это уже прошел, — сказала Гермиона, внезапно осознав, как эгоистично она себя вела. — Какой была твоя жизнь? — Она выпрямилась, и Ар-Джей убрал руку с ее плеча.

Он печально улыбнулся.

— Я был обручен, — тихо сказал он. Гермиона медленно прикрыла глаза. — Ее звали Рене Сандерсон. Мы были коллегами. Она тоже работала в Отделе тайн. Мы должны были пожениться весной на побережье Франции, — на мгновение его взгляд стал мечтательным, но тоска быстро исчезла из глаз. — Потом этот крестраж. Мерлин свидетель, с тех пор я не был прежним. Затем я внезапно попал сюда, точно часть меня откололась и была… полностью уничтожена, стерта, — он сделал резкое движение рукой. — И вот теперь я здесь. Я пообещал себе, то разыщу Рене в Смерти, чего бы мне это ни стоило. Я чувствую угрызения совести с того самого момента, как попал сюда. Искреннее раскаяние. Ты знала, что это единственное, что может собрать осколки души воедино? Когда вторая часть моей души окажется здесь, я вновь стану самим собой, потому что, понимаешь, я уже раскаиваюсь. Я…

Он глубоко вздохнул, смаргивая влагу, собравшуюся в уголках его ярких голубых глаз.

— Я очень сожалею…

Когда они вместе пришли на завтрак, привычный гул Большого зала подействовал на Гермиону умиротворяюще.

— Мои родители были стоматологами — так магглы называют врачей, которые лечат зубы. Они были отличными специалистами, — сказала она.

Внезапно за их спинами раздался вопль, заставивший ее подпрыгнуть от неожиданности:

— Ага! Есть одна! Есть одна!

Обернувшись, Гермиона узнала соседку Риддла, которую заметила в первый вечер. Девушка, откинула назад свои длинные черные волосы. У нее было бледное, изможденное лицо, в чертах которого угадывалось явное сходство с Сириусом Блэком.

— Заткнись, Араминта, — простонал Ар-Джей, потирая лоб. — Ты стоишь совсем рядом. Не надо так орать.

— «Есть одна» в каком смысле ? — поинтересовалась Гермиона, заинтригованная.

Араминта расхохоталась, смех у нее был высокий и гнусавый.

— Одна из вас!

Ар-Джей закатил глаза.

— О, Мерлин, только не снова. Пошли, Гермиона, просто не…

— Нет, слишком поздно, — с невинным лицом вздохнула Араминта. — Теперь все узнают, что ты такое.

Гермиона раздраженно поморщилась. Быть не может, чтобы речь шла об этом. Та же тема, что муссировалась из года в год все время ее учебы в Хогвартсе. Несмотря на то, что она снова и снова доказывала, что более, чем достойна зваться волшебницей… Но нет, все опять по кругу. Это ужасное, отвратительное слово. Гнусное слово.

— Грязнокровка.

Ар-Джей гневно прищурился.

— Убирайся обратно в свое змеиное логово, откуда ты выползла, Мелли, — рявкнул он. Араминта смерила его злобным глумливым взглядом и проследовала к слизеринскому столу.

— Это Араминта Мелифлуа.

Имя показалось Гермионе знакомым, а еще это сходство с Сириусом…

— Ну, конечно! — ее глаза расширись от внезапного осознания. — При жизни она пыталась провести законопроект, разрешающий охоту на магглов!

Ар-Джей кивнул.

— Это на нее похоже.

Они сели за стол.

— Итаааак, — обратился к ним Годрик. — Где вы двое пропадали все утро? — он многозначительно подмигнул Ар-Джею.

Ар-Джей столь же многозначительно подмигнул ему в ответ.

— Мы устроили психологическую дискуссию, анализируя наши жизненные опыты, если ты понимаешь, о чем я.

— Ого, теперь это так называется? — усмехнулась Мина. — С каждым годом эвфемизмы становятся все оригинальнее. Эй, Миранда, не забудь добавить этот вариант в свой роман-сочинение.

Миранда сдула прядь волос с глаз.

— Мина, я тебе уже тысячу раз говорила, — раздраженно начала она. — Мое сочинение посвящено упадку Темных искусств. Не эвфемизмам, не дуэлям, не тыквам, не окрашиванию волос и никакой другой бредовой теме, за которую мне, по твоему мнению, может прийти в голову взяться…

— Да-да, понятно, — махнула рукой Мина.

— Гермиона, а что от тебя хотела Мелли? — спросил Годрик.

— Она просто попыталась меня задеть, — тихо ответила Гермиона.

Ар-Джей вздохнул.

— У Гермионы завидная выдержка. Араминта назвала ее грязнокровкой.

При этих словах все сидящие в зоне слышимости резко замерли. Над столом повисло оглушительное молчание. Гермиона почувствовала, что ее лицо пылает. «Я не должна стыдиться того, кто я есть», — подумала она, заставив себя вместо этого сесть еще ровнее.

— Мерлин, ненавижу! — воскликнула Мина. — У меня дед был магглорожденным, и Мелли даже за это мне проходу не дает.

— Неужели, — пробормотала Гермиона, без аппетита ковыряясь вилкой в яичнице. — А почему вы зовете ее Мелли?

— Да потому что ее это бесит, — хохотнул Годрик. — Это, наверное, единственное, что мы себе позволяем, чтобы отплатить ей той же монетой за низость и мелочные оскорбления.

Гермиона закатила глаза. В своей жизни она встречала достаточно желчных людей, которые плохо к ней относились из-за предрассудков. Эта Араминта была всего лишь очередным таким недоброжелателем. Волноваться не о чем, абсолютно.

— Так чем вы сегодня планируете заняться? — обратилась она ко всем. Она все еще не могла свыкнуться с отсутствием уроков.

— Сегодня вечером встреча Дуэльного клуба, — радостно провозгласил Годрик, триумфально потрясая в воздухе вилкой. С ее зубцов сорвался кусочек сосиски и плюхнулся в блюдо с подливкой.

Мина прыснула.

— Я, наверное, останусь сегодня в гостиной и буду мешать Миранде работать, — сказала она, толкая Миранду локтем. Та наградила Мину угрюмым взглядом, но, заметив на ее лице широкую улыбку, смягчилась.

— Упаси господь, — пробормотала она.

— Я собираюсь навестить в больничном крыле Аннабеллу Веспурт, одну из многих жертв твоего последнего матча, — с нажимом произнес Ар-Джей, глядя на Годрика.

Годрик, защищаясь, поднял руки.

— Эй, моей вины в том, что она решила свалиться с метлы, нет. Ее Малфой заколдовал.

Гермиона взглянула на стол слизеринцев. Абраксас Малфой был высок и отличался крепким телосложением. Белокурые волосы — отличительная черта семьи Малфоев, и мужественное привлекательное лицо. На его фоне сидевший слева от него Том Риддл казался еще более утонченным.

Гермиона заметила, что Араминта вцепилась в левую руку Риддла. Притворно дуя губки, она, казалось, умоляла его что-то сделать. Уголок рта Гермионы дернулся в усмешке. Мерлин, да она буквально повисла на нем.

Риддл аккуратно высвободился из ее хватки, вздохнул и, казалось, уступил.

Он достал свою волшебную палочку — из тиса, как хорошо помнила Гермиона — и со скучающим выражением лица лениво взмахнул ею. Огромный серебряный поднос с блинчиками, стоявший перед ними, превратился в отвратительную зеленую змею. Еще один взмах палочки — и перед ним вновь был поднос.

На Гермиону представление особого впечатления не произвело. Может, Араминту и легко впечатлить этими салонными фокусами, но за обедами с Тонкс, Биллом и другими членами Ордена Гермиона видала и не такое. Чего уж там, она и сама периодически проделывала нечто подобное. Умение трансфигурировать предмет, а затем вернуть ему первоначальный вид перестало быть для нее чем-то из ряда вон выходящим. Глядя, как Араминта прилипла к плечу Риддла точно бледная пиявка, Гермиона с трудом подавила смешок, скривив губы в саркастической усмешке. В этот самый момент Риддл поднял глаза, и их взгляды встретились. Глядя на нее, он демонстративно выгнул бровь, вложив в эту страдальческую гримасу все свое раздражение. Затем оба одновременно отвернулись. Гермиона уставилась в свою тарелку, медленно пережевывая пищу и отмечая зародившееся у нее внутри беспокойство. Обмениваться взглядами уместно с друзьями или знакомыми. А не с собственным убийцей.

Слегка тряхнув головой, чтобы избавиться от образа Риддла, Гермиона встала и последовала за Миной, которая направлялась в гриффиндорскую гостиную.

Возле Большой лестницы Гермиона свернула и вышла в залитый солнцем двор. Такая погода мне, определённо, по душе.

Ступая по мягкому изумрудно-зеленому газону, она начала спускаться к озеру, в водах которого у самой поверхности, Гермиона отчетливо его видела, плавал гигантский кальмар.

Она растянулась на траве и с удовольствием подставила лицо легким касаньям ветерка, приятно холодившего кожу. Синее-синее небо с отдельными проблесками светло-голубого было невероятно красиво. Полный обман чувств. Гермионе казалось, что она падает вверх, в это небо, проваливаясь назад в тот призрачный реальный мир. Солнце точно закристаллизировалось, его свет не слепил, а лучи статично замерли на небосклоне. Гермиона прикрыла глаза.

Внезапно, спустя Мерлин знает сколько времени, она ощутила легкое и непроизвольное скольжение ткани.

Нахмурившись, она прикоснулась к мантии в том месте — карман.

Карман с ее палочкой. Вот только, где ее палочка? Это она только что случайно выпала?

Гермиона вздохнула и чуть приподняла веки. В следующую секунду ее глаза широко распахнулись. Резким движением она перекатилась в сторону, едва успев увернуться от стремительно приближающейся к ее лицу подошвы ботинка. С отчаянно колотящимся сердцем она вскочила на ноги. Перед ней стояла Араминта Мелифлуа, а по бокам от нее очень красивая блондинка и крайне отталкивающей наружности парень. Оба были в слизеринских мантиях. Ботинок парня с глухим стуком впечатался в траву как раз в том месте, где несколько мгновений назад была ее голова. Взгляд Гермионы метнулся к своей волшебной палочке, которую Араминта медленно крутила в пальцах.

Гермиона лихорадочно соображала, как ей поступить. Бежать? Дать отпор? Нет, без палочки это было бы глупо… Беспалочковая магия? Гермиона не слишком хорошо ей владела. Профессор Дамблдор несколько раз пользовался ей, так же, как и некоторые Пожиратели. Гарри даже рассказывал ей, что Квиррелл мог колдовать без палочки, хоть выдающимся волшебником его явно нельзя было назвать.

Ее палочка была всего в метре от нее. Может, ей стоит просто…

Акцио! Гермиона призывно согнула палец. Глаза Араминты расширились от удивления, когда палочка Гермионы попыталась вырваться у нее из рук. Однако она лишь усилила хватку и мрачно ухмыльнулась.

— Так-так, — засмеялась она. — У грязнокровки оказались припрятаны в рукаве пара козырей!

Она повернулась и зашвырнула палочку Гермионы далеко-далеко в траву. Сердце Гермионы упало. Теперь она не могла даже разглядеть свою палочку. Вновь попробовала беспалочковое Акцио, но безрезультатно.

Внезапно ее тело пронзила боль. С неожиданно злобной улыбкой на таком красивом лице спутница Араминты опустила свою палочку, заставив Гермиону рухнуть на колени у самого края сияющей глади озера. Крепко схватив ее за волосы, парень грубо погрузил Гермиону головой в воду.

Оказавшись под водой, Гермиона смутно отметила, как ее чувства обострились. Ранее незаметные, теперь многие ощущения стали ярче. Например, то, какими сухими были ее ноги, как быстро кровь прилила к голове, заставляя ее уши буквально гореть под водой. Изо рта вырывались бесчисленные пузырьки воздуха… а затем ее голову резко потянули вверх… Араминта вновь сыпала оскорблениями, но перед глазами у Гермионы мелькали лишь отдельные яркие образы: сверкающие на солнце капли, с кашлем вылетающие из ее рта, прозрачная вода совсем рядом, высокое синее небо, красное, напоминающее свиное рыло лицо слизеринца, искаженное ненавистью…

И снова в воду… снова и снова, и снова… заставляя ее буквально отхаркивать свои легкие в неудержимом кашле. Она чувствовала, что вот-вот захлебнется. Колени ее уже не держали, и она завалилась вперед на живот, отчаянно брыкаясь в надежде, что ей удастся пнуть парня ногой и выбить себе глоток воздуха… и снова, в тот самым миг, когда она уже думала, что набрала полные легкие воды, ее голову выдернули из озера.

Полностью обессилевшая, она сделала глубокий вдох и обмякла. Огромная рука, удерживавшая ее за волосы, грубо ткнула ее лицом в грязь. От острой боли в носу, распространившейся сначала по лицу, а затем и ниже по всему телу, у Гермионы перед глазами пошли круги. Горячая кровь из разбитого носа потекла по губам. Хватка на ее волосах исчезла, и Гермиона упала лбом в прохладную воду у самого берега, чувствуя во рту металлический привкус крови.

Она перевернулась на спину. Шея сильно болела. По телу разливалось изнеможение из-за нехватки кислорода.

Араминта сделала знак, и, зыркнув по сторонам, троица слизеринцев поспешила к замку.

— Ох, — выдохнула Гермиона и тут же зашлась кашлем, отплевывая остатки воды. Несмотря на то, что в этом мире вода в озере была чище и прозрачнее, на вкус она была просто отвратительной.

Гермиона поползла за своей палочкой, мысленно благодаря небо за то, что Араминте не пришло в голову бросить ее в озеро. Найдя, она трясущимися руками направила палочку себе на лицо.

— Эпискеи, — тихо прошептала она, ощутив мгновенный холодок в области носа, принявшего свой первоначальный вид. — Скорджифай, — добавила она, очищая лицо от крови.

Взглянув на свое отражение в воде, Гермиона застонала. Несмотря на то, что она успела своевременно оказать себе первую помощь, из-за перелома носа под глазами начали ожидаемо появляться огромные синяки. Красотка, ничего не скажешь.

Замаскировав фингалы косметическими чарами, она поднялась на ноги, чувствуя ломоту во всем теле. Отряхнула мантию и, сделав шаг, поморщилась от боли.

На глаза навернулись слезы, и она привалилась к стволу дерева, чьи ветви склонялись над водой. Она вспомнила, как Гарри утешал ее, когда она плакала из-за Рона; как Рон держал ее за руку, когда умер Дамблдор. Они поддерживали ее, как могли только самые близкие друзья.

Но больше поддержать ее некому. В какой-то момент я должна буду научиться справляться со всем в одиночку. Выпрямившись, она вытерла слезы, сделала глубокий вдох и направилась к замку. Случившееся закалило ее. Впредь она не проронит ни слезинки. Не даст собственной беспомощности опозорить ту силу, что ощущает внутри. Еще один глубокий вдох, еще шаг, затем еще один и еще. Постепенно ее напряженные мышцы расслаблялись, и боль начала стихать. На лице Гермионы появилась улыбка — знак вызова Араминте, доказательство, что все произошедшее ее не сломило.

Первым делом она направилась в ванную старост. У нее все еще были испачканы руки, а волосы от озерной воды стали похожи на мочалку. Стараясь пройти никем незамеченной, Гермиона прокралась на шестой этаж и остановилась перед статуей Бориса Бестолкового. Четвертая дверь налево вела в ванную старост, но Гермиона не знала, остался ли пароль тем же, что и на ее шестом курсе.

— Шепот листвы, — неуверенно произнесла она, но дверь не открылась.

Тихо выругавшись, Гермиона бросила взгляд в оба конца коридора, точно надеясь, что из-за угла появится кто-нибудь, кто подскажет ей пароль. Вновь посмотрев на дверь, она увидела, что та приоткрылась. Посторонившись, Гермиона пропустила невысокую рыжеволосую девушку, которая, не глядя на нее, заспешила прочь. Облегченно вздохнув, Гермиона проскользнула внутрь и оглядела знакомую обстановку.

Заперев дверь, она подошла к огромной ванне и один за другим начала открывать краны. Ванна быстро наполнилась, от воды начал подниматься пар, наполнив комнату сладковатым ароматом.

Сложив одежду на краю, Гермиона попробовала воду ногой, а затем со вздохом облегчения опустилась в ванну. Она откинула голову на бортик, чувствуя, как под влиянием тепла расслабляются все мышцы.

Она рассеянно повернула кран, и на поверхности воды заплясали пузырьки. Гермиона потянулась к мантии за волшебной палочкой. В нынешней ситуации ей было сложно найти для магии лучшее применение, чем подлатать свое исстрадавшееся тело и распутать волосы перед тем, как ей вновь придется оказаться среди людей.

Сняв с лица косметические чары, которые она наложила у озера, Гермиона отложила палочку и с головой погрузилась в воду. Она закрыла глаза. Было темно и очень тихо. В невесомости воды волосы темным ореолом обрамляли ее бледное лицо. Мягкими движениями она потерла его, удаляя остатки грязи и крови.

План. Ей нужен план.

Вынырнув, Гермиона аккуратно села на выступ и надолго погрузилась в раздумья. Я вернусь в гостиную. Я прочитаю те книги. Возможно, в них будет что-то о… чем-то. Затем пойду на ужин. Никто ни о чем не догадается.

Но почему ей так важно, чтобы никто ни о чем не догадался? «Странное желание», — подумала Гермиона. В памяти всплыло, как Гарри скрывал от нее с Роном, что Амбридж пытает его.

Но тут ситуация была другая. Гермиона не хотела, чтобы ее утешали, потому что не хотела ни с кем сближаться. Ведь она собиралась выбраться из этого места, как можно скорее. Она не хотела ни с кем общаться, чтобы не привязываться к кому-либо слишком сильно.

Однако тут она уже дала маху. Дружеское расположение Мины, доброта Ар-Джея, подтрунивание Годрика и духовная близость с Мирандой уже пустили корни в ее сердце. Лучшее, что она могла сделать — это сосредоточиться на извлечении максимума пользы из своего пребывания здесь и попытаться найти способ выбраться отсюда до того, как нить, привязывающая ее к земной жизни, истончится.

От долгого сидения в воде кожа на пальцах сморщилась. Гермиона пару раз глубоко вдохнула ароматные пары и вылезла из ванны. «Эванеско», — подумала она и взмахнула палочкой, заставив воду исчезнуть.

Одевшись, она вежливо обратилась к аляповатой русалке, изображенной на витраже:

— Вы случайно не знаете пароль от двери?

Русалка снисходительно оглядела ее и, слегка фыркнув, ответила:

— Если тебе нужен пароль, то почему бы не спросить его у своих друзей?

Гермиона закатила глаза и вышла, хлопнув дверью.

Веди себя непринужденно.

— Гермиона! Целый день тебя не видела, — тепло приветствовала ее Миранда, стоило Гермионе войти в гриффиндорскую гостиную. Кроме нее в гостиной сидели Альбус, Годрик, Ар-Джей и еще пара человек, которых Гермиона не знала.

— Я знаю. Я отдыхала на берегу озера. Не могу поверить, что тут всегда такая хорошая погода, — с улыбкой ответила она.

— Это один из множества плюсов смерти, — подал голос с дивана Годрик, лениво улыбаясь. Гермиона хмуро на него посмотрела.

— Не смешно, Годрик, — проворчала она. — То, что нас убили, не означает, что каждый раз нужно шутить о…

— Ой, да ладно, расслабься, Гермиона, — оборвал ее Годрик, взмахнув волшебной палочкой.

Стоявший перед ним стул превратился в тигренка, который тут же начал тихонько вылизывать себе шерсть.

Расслабься, Гермиона. Мерлин, сколько раз я это слышала? Она подошла к тигренку и, прикоснувшись к нему своей палочкой, превратила в кресло, в которое тут же со стоном упала. На диване напротив Ар-Джей читал «Историю Хогвартса», а Годрик со скучающим видом трансфигурировал все, на чем задерживался его блуждающий взгляд.

— Вот, ты только послушай, — засмеялся Ар-Джей. — «Годрик Гриффиндор не слишком отличался умом, верностью или хитростью, однако, наделенный дерзким и порывистым нравом, он считался воплощением отваги». Очень на тебя похоже, Годрик. С мозгами у тебя неважно.

Взмахнув палочкой, Годрик трансфигурировал «Историю Хогвартса» в огромного хорька. Ар-Джей завопил от неожиданности и столкнул хорька на колени Годрику. Гермиона почувствовала, как к горлу подступает смех, а внутри неожиданно поднимается волна веселья. Она звонко и заразительно расхохоталась. Все еще смеясь, она вернула книге ее первоначальный вид. Последний раз при мне трансфигурировали в хорька…

— Гермиона, у тебя приятный смех, — прокомментировал Годрик.

— Ага, — согласился Ар-Джей. — Очень… — он не договорил и нахмурился. — Что это? — спросил он, указывая на нее.

— В смысле? Мое лицо, — саркастично уточнила Гермиона.

— Да нет, это. — Ар-Джей встал и подошел к ней. — Вот это на твоей мантии. Это что, кровь?

Гермиона оглядела себя. Как она могла не заметить? Прямо под подбородком на ее мантии отчетливо виднелись красные пятна. Ар-Джей дотронулся до одного из них. На пальце остался красный след.

Глаза Годрика удивленно округлились.

— Ты что…

— Что это такое? — задал вопрос Ар-Джей.

Гермиона никогда не умела врать, особенно тем, кто ей нравился.

— Ну… хм, я… это… я была… была у озера и поскользнулась, и…

— Ага, не надо мне тут заливать, — фыркнул Годрик. — Что произошло?

Гермиона взглянула на их озабоченные лица. Даже Миранда оторвалась от своего сочинения и с любопытством на них смотрела.

— Ты в порядке? — спросила она у Гермионы.

Именно этого она и хотела избежать.