Талантливые бабушки (джен)

— Ну, и что это такое? — Елизаровна помахала бумажкой перед носом задумавшейся Петровны. — "Ария", "Беспечный ангел". Нам что — арию из оперы спеть нужно?

— Подожди, не тарахти, — отмахнулась от неё подруга. — Я пытаюсь вспомнить где слышала это название.

— А что тут вспоминать? — хмыкнула Ивановна, озираясь по сторонам. — Вон, все команды разобрали плейеры и прослушивают песни, которые им достались по жеребьёвке, и только мы здесь гадаем на кофейной гуще. Пойдём, послушаем? Или будем опять "революционным подходом" действовать?

Петровна уставилась на неё с таким изумлением, словно увидела говорящую рыбу. Ей снова со страшной силой захотелось приложиться головой о стену. Это же насколько нужно отупеть с этим конкурсом, чтобы снова на те же грабли наступить? Хорошо, хоть Ивановна сделала правильные выводы и не повторяет прежних ошибок.

— Что? — растерялась Ивановна, глядя на ошарашенную подругу. — Я опять что-то не то сказала?

— То, — выдохнула Петровна. — Очень даже то. Ты гений. Что бы мы без тебя делали?

Не веря своим ушам, Ивановна на всякий случай сделала шаг назад и осторожно поинтересовалась:

— Так я схожу за плейером, да?

— Иди, — разрешила добрая подруга с немного сумасшедшей улыбочкой, и неожиданный "гений", с опаской оглядываясь, двинулся к столику, на котором уже остался только их плейер.

* * *

— Я же говорила, что слышала эти названия, — заявила Петровна, прослушав музыкальную запись. — Это не оперная ария, а название рок-группы. Моя Светка мне этой группой все уши прожужжала.

— Значит, мы должны всего лишь спеть эту песню? — уточнила Ивановна. — Что же тут сложного? Песня хорошая. Мы легко справимся.

— Если бы... — вздохнула Петровна. — Если я правильно поняла условия, то один из нас должен петь по бумажке, а двое других ему аккомпанировать. Из меня певец никакой. Да и Елизаровне медведь на ухо наступил. Так что, петь придётся тебе.

— Ну, петь, так петь, — покладисто согласилась Ивановна. — Петь я умею. Правда, эту песню никогда раньше не пела.

— Всё когда-нибудь случается в первый раз, — философски рассудила Петровна. — Ладно, ты читай текст, чтобы не запиналась, когда будешь петь, а мы пойдём выбирать себе музыкальные инструменты.

— Ух ты! — восхитилась Ивановна. — А на чём ты играешь?

— На нервах, — хмыкнула Петровна. — Но, боюсь, что сейчас придётся выбрать что-то другое. Сомневаюсь, что этот музыкальный инструмент там найдётся.

* * *

К тому времени, когда команда "Последний писк" сообразила, что от них требуется, большинство музыкальных инструментов уже расхватали и осталось либо что-то совсем экзотическое, либо то, на чём нужно действительно уметь играть. Пока Петровна пыталась вспомнить, каким нотам соответствуют какие клавиши, пианино утащили у неё из-под носа, и можно уже было не вспоминать.

Осмотрев то, что осталось после налёта других команд, Петровна вздохнула и взяла в руки балалайку. Когда-то, ещё подростком, она пыталась научиться на ней играть. Целых десять минут пыталась. А потом передумала.

В любом случае балалайка — единственный из находившихся здесь инструментов, который она вообще в руках держала.

Мимо неё туда-сюда с потерянным видом бродила Елизаровна. Время от времени она пыталась то арфу за струны подёргать, то в саксофон подуть, не решаясь выбрать что-нибудь конкретное.

— Может, мне взять барабан? — с надеждой посмотрела она на подругу. — Буду изображать ударника.

— Бери уже что хочешь, только быстрее, — взмолилась Петровна, посмотрев на часы. — Время, отведённое на подготовку, уже заканчивается, а нам ещё хотя бы порепетировать нужно.

— Да что тут репетировать? — отмахнулась Елизаровна. — Много ума не надо. Стучи палкой по барабану, и всё. Жаль, что тарелки уже забрали. Какой ударник с барабаном и без тарелок? Наверное, я ещё эти погремушки с собой прихвачу. Буду то стучать, то тарахтеть. Красиво получится.

* * *

Увидев своё музыкальное сопровождение в виде Петровны с балалайкой и Елизаровны с барабаном и маракасами, Ивановна нервно икнула.

— А вы уверены, что сможете исполнить рок при помощи этого? — изумилась она.

— А ты уверена, что мы его вообще можем исполнить? — усмехнулась Петровна. — По крайней мере, я не сомневаюсь, что на балалайке мы его сыграем не хуже, чем на электрогитаре, потому что не умеем играть ни на том, ни на другом. Так какая, в сущности, разница?

Репетиция ограничилась тем, что Ивановна в наушниках с листком в руках вполголоса попробовала петь караоке, да Елизаровна с важным видом немного постучала в барабан. Больше времени ни на что не хватило.

* * *

— Песня "Беспечный ангел". Исполняется впервые, — торжественно объявила Ивановна.

Услышав, что именно собралась исполнять эта экзотическая рок-группа, жюри захихикало. Петровна, не сообразив, что их насмешило, толкнула в бок солистку и сердито зашипела:

— Идиотка! Это известная песня! Какое "впервые"?

— Ага! — согласилась Ивановна и бодро отрапортовала: — Песня "Беспечный ангел". Исполняется не впервые.

Жюри весело захрюкало.

— Просто — исполняется! Без "впервые"! — простонала Петровна.

— Ага! Просто исполняется, без "впервые"! — послушно повторила Ивановна.

— Молчи, дура! — взмолилась Петровна, и тут же, в ужасе, зажала себе рот руками, представив, как их солирующий попугайчик сейчас произнесёт эту фразу в микрофон.

К счастью, Ивановна не стала повторять фразу. Она поняла её буквально — и вообще замолчала. Минуты шли, а солистка перед микрофоном молчала, как партизан на допросе.

— Почему ты молчишь? — прошипела Петровна. — Говори уже хоть что-нибудь! А ещё лучше — пой!

— Рок-группа "Последний писк" исполняет песню "Беспечный ангел", — выдала совсем растерявшаяся Ивановна.

Половина жюри сползла под стол. Другая половина утирала слёзы. Петровна испытывала дикое искушение — проверить крепость балалайки на голове солистки.

— Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь... — с перепугу затянула Ивановна.

Опомнившись, что певица поёт без музыки, Петровна невпопад забренчала на балалайке. То, что у неё получалось, даже с большого перепою нельзя было назвать не только музыкой к этой песне, но и вообще музыкой.

Ивановна честно пыталась петь под эту, так называемую, "музыку", потом плюнула и стала петь, не обращая на неё внимания. Но тут Елизаровна вспомнила, что она — ударник, и принялась со всей дури бить в барабан. Попытка перекричать сумасшедшего ударника не увенчалась успехом, и Ивановна замолчала, обиженно оглянувшись на своё музыкальное сопровождение.

Елизаровна ничего этого не видела и, разумеется, не слышала. Она вдохновенно лупила несчастный барабан, видимо, решив, что чем громче, тем лучше. Пришлось Петровне стукнуть увлёкшегося ударника балалайкой.

Растерянно хлопая глазами, Елизаровна озиралась вокруг, не понимая, чего от неё хотят, но хотя бы стучать перестала.

— Потише! — с кровожадным выражением лица прошипела Петровна, для убедительности пригрозив нарушительнице балалайкой.

— Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь... — от нервного потрясения Ивановна забыла, где остановилась, и принялась петь сначала.

С горем пополам она смогла спеть один куплет и припев, подпрыгивая каждый раз, когда Елизаровна пыталась всем показать, кто здесь ударник.

— Под гитарный жёсткий рок, который так любил... — пела Ивановна, радуясь, что осталось не более пяти минут позора, и этот кошмар вскоре закончится.

Но тут её по голове огрело шальным маракасом...

Квакнув от неожиданности, солистка замолчала и обернулась.

— Упс! — заявила Елизаровна и побежала поднимать свой убежавший музыкальный инструмент.

Петровна горестно взвыла, прикрыв лицо балалайкой.

— Я готова! — радостно сообщила Елизаровна, продемонстрировав подругам найденный маракас.

Когда, несмотря на все злоключения, несчастная Ивановна всё-таки умудрилась допеть песню, зал рукоплескал экстраординарной рок-группе. В этом туре команда "Последний писк" даже умудрилась заработать не последнее место, а предпоследнее.