Бабушка Максима (джен)

Настоящим уведомляю, что 12 февраля 2153 года я совершил вынужденную посадку на планете Саракш в результате обстрела моего корабля местными автоматическими системами ПВО. Обстрел я принял за метеорный поток, а об обитаемом статусе планеты мне в тот момент ничего не было известно, за что следует благодарить предусмотрительных и скрытных товарищей из КОМКОНа. Поскольку мой корабль после посадки был уничтожен почти полностью, я вступил в контакт с аборигенами, а через семь месяцев открыл новую разумную расу голованов, внешностью напоминающих говорящих большеголовых собак (справки из ПНД и от нарколога, удостоверяющие мою вменяемость, прилагаются).

Раса голованов обладает паранормальными способностями и генетической памятью, а приобретенные признаки у них наследуются. Язык голованов состоит из щелкающих звуков и крайне труден для изучения людьми — как я ни стараюсь, у меня то и дело среди разговора выходит то чепуха, то непристойность. Но голованы склонны простить мне недостатки моей дикции, потому что все остальные им надоели как люди (мы бы сказали «как собаки», но голованы не любят таких метафор).

Я предполагаю, что раса голованов весьма молодая и возникла в результате мутаций после ядерной войны на Саракше. Голованы, опираясь на свою генетическую память, эту гипотезу отвергают, что, возможно, является примером пост-рационализации: то, что текущий носитель генетической памяти осознает происходившее с его предками, не означает, что его предки осознавали происходящее так же — или что они осознавали его вообще. Благодаря генетической памяти, воспоминания голованов о ядерной войне очень ярки, и из-за этого голованы настороженно относятся к технике и сами ее не используют. Живут голованы в разрушенных ядерными ударами подземных крепостях и убежищах; на мой вкус, там темно, затхло и слишком сыро. Я пытался предложить голованам помощь землян, но голованы ответили мне, что они живут хорошо, это у гоминидов на Саракше проблемы. В принципе, это все, что нужно знать о состоянии человеческой цивилизации на Саракше.

До контакта с голованами я тщетно пытался найти на Саракше представителя Земли, который оказался очень глубоко законспирированным: я искал его полгода, а найти смог только тогда, когда за мной прилетела с Земли моя семья. Представитель Земли, Павел Григорьевич, вскоре начал жаловаться нам на состояние дел на Саракше. «Вам известно, — говорил он, — что в стране инфляция, что надвигается голод, что земля не родит? Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров зараженной почвы — для начала. Нам нужны врачи… двенадцать тысяч врачей. Мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов. И вообще, потому что на Саракше говорят то, что не думают, и думают то, что не думают — вот отсюда и весь этот горький катаклизм, который я здесь наблюдаю! И Комиссия по Контактам тоже!»

К счастью, совершенно случайно у нас были бабушка-историк, знакомая с устройством рыночной экономики, двадцать шесть больших грузовых кораблей с миллионами тонн грунта и почвоведами-деактиваторами на борту и тысяча врачей и медсестер, летевших в заслуженный отпуск как раз через наш уголок Галактики. Работа началась и закипела, и тут на Саракше обнаружилась находящаяся у власти олигархическая клика, которая мешала работать, ставила палки в колеса и постоянно вставала на пути общественного прогресса. Кроме того, эти фашиствующие молодчики использовали влияющее на жителей Саракша излучение, от которого жители думали то, что не думали. От такой власти пришлось избавиться, а излучение, вызывающее пагубную зависимость, отменять поэтапно. Некоторые несознательные жители Саракша после этого основали «культ бабушки Марьи», а более сознательные пришли к мнению, что Неизвестные Отцы не нужны, когда есть всем известная бабушка.

В заключение я признаю, что неоднократно, хотя и вынужденно, нарушил все должностные инструкции по несколько раз, и некоторые — с удовольствием. Поэтому прошу в наказание отчислить меня из ГСП в связи с женитьбой и переходом на ответственную работу в правительстве Саракша. Думаю, людям на Саракше еще можно помочь — в любом случае, напортить здесь уже невозможно.