Незаменимый ингредиент (гет)

Надежды Северуса Снейпа оправдывались редко. Так произошло и с Флоренс Белл. Он потихоньку наводил о ней справки, втайне желая, чтобы она снова отправилась в Африку, в Индию, Океанию — одним словом, подальше от Волдеморта, — но этого, конечно, не произошло. В Ирландии сестра Флоренс переболела драконьей оспой, а выздоровев, вернулась в Англию и служила в госпитале Святого Мунго. Пару раз он видел её в доме Блэка на площади Гриммо, и едва не убил несчастного Сириуса, когда тот посмел заигрывать с ней. Правда, она очень холодно поставила его на место, и больше пёс не зарывался. Но тогда!

Её служба в Мунго оказалась опасной — на лезвии бритвы. Любая зараза была лучше, чем это!

— Помните, Северус, как вы называли целительство святым, честным, чистым делом? — спросила Флоренс однажды, когда они встретились в покрытом пылью коридоре дома Блэков. — А как насчёт целителей из Мунго, что убивают пациентов по заказу Министерства и этого вашего лорда?

— Возвращайтесь в Хогвартс, — произнёс он, — вы там будете нужны. Поппи стареет, ей трудно справляться с объёмом работы. Особенно сейчас... Школа гудит, как потревоженный улей.

На следующий день Северус нашёл Дамблдора в его кабинете, с проклятым кольцом Гонтов на пальце и тенью смерти на враз осунувшемся лице. А последняя просьба старика и вовсе выбила почву у него из-под ног.

...Но, разумеется, Флоренс Белл поймала его на слове. Заняв директорское кресло, Северус Снейп расширил штат, наняв новых помощников в лазарет, и среди них должны были быть орденцы; теперь он мог почти каждый день видеть личико сестры Флоренс и её лучистые глаза, обращённые к нему с ужасом и отвращением.

Он не думал, что это окажется так больно.

Во всяком случае она была рядом, здесь, под рукой, и ей угрожало меньше опасностей, чем в Мунго; он сумеет защитить её. Сумеет. Северус был уверен, что такое положение дел продлится до самого конца; она даже не станет сожалеть о его смерти, когда он будет убит, никогда не узнает, что он, ненавидимый и презираемый ею, оберегал её жизнь и покой. Она не узнает... Может, и к лучшему?

Но жизнь преподносила ему всё новые и новые сюрпризы.

Холодным сентябрьским утром открывая двери Большого зала, где готовилось очередное общее собрание школы, с политическими речами и славословиями Тёмному лорду, Северус Снейп никак не думал, что вот-вот произойдёт коренной поворот в его судьбе.

Оглушительный взрыв, резкая боль, почти автоматическая реакция — и вот дым развеялся, и высокий потолок отразил его привычно-надменный и спокойный голос, произнёсший:

— Кого ранило?

* * *

— Кого ранило? — директор Снейп произнёс эти слова, выступая из клубов чёрного дыма. Это была уже не шутиха из "Всевозможных Волшебных Вредилок", а настоящее покушение, не удавшееся лишь чудом.

Все переглядывались, оборачивались, но молчали.

— Значит, все целы?

«Да!», «Целы!» — отвечал нестройный хор голосов. Студенты и преподаватели смотрели на Снейпа и его заместителей. Амикус Кэрроу хищно улыбнулся, потирая руки; Алекто выразительно взглянула на брата. Сестра Флоренс, присутствовавшая в Большом зале, внимательно вглядывалась в лица собравшихся. Нет-нет, все были целы. Никто не внушал ей беспокойства, кроме самого директора. Он уже давно выглядел плохо, но сейчас был слишком бледен.

Кровавый директор! Наглый, хладнокровный убийца. Предатель... Хуже ситуации и придумать сложно. А ведь в последний год сестре Флоренс казалось... казалось... Ах, неважно, что ей там чудилось в его голосе и взгляде, когда он приглашал её перевестись в Хогвартс или сверкал глазами в сторону неумеренно резвого Сириуса Блэка. Разве можно доверять таким вещам? Нет, нет, сердце Флоренс было похоронено давным-давно вместе с тем Филиппом Берком, который существовал лишь в её воображении, но был любим ею, как живой...

Теперь Флоренс Белл была сестрой милосердия, целительницей, и только — не больше, но и не меньше. И, как сестра милосердия, она видела... замечала... многое.

— Можете радоваться, мистер Лонгботтом, — надменно растягивая слова, произнёс Снейп, — если бы кто-то пострадал из-за вашей вздорной эскапады, вам… и вашим сообщникам, — с ударением добавил он, — пришлось бы отвечать за свои действия перед Визенгамотом. Но, учитывая, что ваше покушение на убийство преподавателей не удалось, вы отделаетесь наказанием… внутри школы. Но прежде, чем назначить меру этого наказания… мне хотелось бы услышать имена тех, кто помог вам это сделать.

— Я сам! Не было никого! — отчаянно выкрикнул Невилл. — Я сам!

Его голос отдался эхом в затихшем зале, и ответом ему был мерзкий квакающий смех Амикуса.

— Да ну? — директор приподнял бровь. — Кого вы пытаетесь обмануть, мистер Лонгботтом? Вы думаете, за семь лет общения с вами никто не уяснил, что у вас всё валится из рук и вы на такие ловушки просто не способны?

Он слегка обернулся к коллегам, как бы ища подтверждения своим словам. Преподаватели стояли, упрямо глядя в пол — или прямо перед собой, точно он не к ним обращался. Макгонагал сжала руки так, что косточки пальцев побелели. Она безумно хотела броситься на защиту своего студента, но понимала, что одно неверное движение лишит её других возможностей охранять детей. Она ненавидела себя за эту беспомощность.

— Разумеется, — продолжил он, — мы и сами в курсе, кто из вас на что способен. И я знаю одного студента, у которого взрывается в руках абсолютно всё. И, кажется, он научился неплохо этим управлять. Мистер Финниган! — возвысил он голос, прозвучавший, как удар кнута. — Долго вы будете прятаться за юбками своих однокурсниц?

Симус, который действительно на данный момент стоял за спинами Лаванды и Парвати, довольно невежливо растолкал девчонок, отчаянно пытавшихся его удержать, и выскочил на середину. Крэбб схватил его за плечо и тут же заставил встать на колени рядом с Невиллом. Мальчики переглянулись, находя утешение в дружеском взгляде, в мысли, что они не одиноки.

— Уже лучше, — сухо кивнул Снейп, — остальные?

Зал упрямо молчал.

— Я жду.

Вновь молчание. Слышно было, как всхлипнула, утирая глаза краем передника, профессор Спраут. Мадам Помфри положила руку ей на плечо.

— Если у вас есть желание торчать здесь до ночи, то довожу до вашего сведения — у меня такого желания нет. — холодно проговорил Снейп. — Полагаю, никому из вас не знаком принцип децимации?⁽¹⁾

«Ну, разумеется, мисс Грейнджер среди вас нет, значит, некому выскочить вперёд и всем всё объяснить» — подумал он.

Но Снейп преувеличивал: многие догадались, что он собирается сделать, и испуганно переглядывались. По залу словно пронёсся лёгкий ветер.

— Значит, у вас есть шанс познакомиться с этим древним способом наказания, — безжалостно продолжил он.

Кэрроу вопросительно взглянул на директора: если кто и слыхом не слыхивал об истории Древнего Рима, так это он. Но профессор Снейп сделал вид, что не заметил его замешательства.

— Нет! — это рыжей молнией, расталкивая товарищей, ринулась вперёд Джиневра Уизли, а следом за ней молча прошествовал Майкл Корнер.

— Четверо, — кивнул Снейп, — разумно. Мистер Гойл, можете не трудиться. Мисс Уизли никуда убежит, не так ли? Она вполне понимает серьёзность своего проступка. Мистер Филч, будьте так любезны отвести преступников в карцер. Мы разберёмся с ними позже. Нет-нет, Грегори, мистер Филч вполне справится с этой задачей... Безусловно, вы с Винсентом дежурные сегодня, но вам не следует забывать о занятиях... у вас много заданий... не стоит жертвовать вашим образованием из-за правонарушителей.

Гойла и Крэбба аж передёрнуло, и однокурсники — даже слизеринцы, — обменялись понимающими улыбками за их спинами. Для этих двоих учить уроки было худшим наказанием, чем для членов "Отряда Дамблдора" — сидеть в карцере.

— Все свободны, — директор махнул рукой. — Старосты, отведите факультеты по гостиным. Собрание отменено. Вы все наказаны, хотя и не так строго, как заслуживаете.

Развернувшись, он стремительным шагом удалился в сторону директорской башни. Сестра Флоренс подождала, пока схлынет толпа студентов — они преградили ей путь, и шли так долго, так долго, тянулись и медлили, как телята, — и тихой, незаметной тенью отправилась следом за ним.

— Магия — сила! — заявила она горгулье, и та покорно отскочила в сторону. Конечно, сила! Кто б сомневался. Только вот у нормальных людей к силе прилагается разум. И сердце. Обязательно — сердце...

Она вошла в кабинет, огибая шкафчики и полочки с таинственными волшебными предметами, встревоженно оглядываясь по сторонам. Кровавый след тянулся по полу, кровь пятнала ковёр, и на углу, в проёме, ведущем в другое помещение, алели пятна, оставленные окровавленными пальцами.

Машинально сестра Флоренс взмахнула волшебной палочкой, убирая эти предательские следы, и вбежала во вторую часть кабинета. Так и есть...

Снейп полулежал в кресле, запрокинув назад голову; его рука бессильно свесилась с ручки кресла. Рядом, на столике, стояли флакончики с зельями, которые он не успел принять.

Догадка была верна. Интуиция, рождённая в союзе наблюдений разума и голоса сердца, не подвела сестру Флоренс.

* * *

Первым, что Снейп увидел, придя в себя, было светлое личико Флоренс Белл, склонившейся над ним.

Мелькнуло и исчезло далёкое воспоминание о первом годе возвращения Волдеморта, когда он, Северус то есть, валялся в Больничном крыле, страдая от последствий чересчур глубокого сеанса легиллеменции; тогда мисс Белл глядела так же — сочувственно и вместе с тем бодро; этот тон был частью её профессии... и её натуры.

— Как вы, Северус? — тихо спросила Флоренс. Не то чтобы ей нужен был ответ на этот вопрос — она же прекрасно знала, как он, сама только что залечила рану, которую ему удалось-таки скрыть.

— Спасибо, — ответил он, — спасибо.

И снова — почему это так часто случается с ним, когда она рядом? — он почувствовал, как упали все щиты, все доспехи, какими он скрывал разум и душу перед Тёмным лордом и Упивающимися смертью, перед товарищами из Ордена Феникса — скрывал уже привычно, почти с лёгкостью. А сейчас, несмотря на ещё сильную слабость и ощутимую боль, он не мог сдержать улыбки, обращённой к ней, к Флоренс Белл.

Это было неправильно, так было нельзя, опасно и не нужно, но он испытывал необыкновенное облегчение от того, что теперь она знала... знала правду о нём. Северус мог бы век смотреть в её лучистые глаза и читать в них сострадание и понимание, уважение и доброту...

— Ну вот, — улыбнулась она, — теперь и я могу доказать, что умею хранить секреты...

Флоренс не сомневалась, что ей придётся хранить его секрет. Нет, он не может... не станет стирать ей память, он не заставит её забыть... Это будет бесполезно. Он сумеет уберечь её. Он убедит Дамблдора... нет, почему он вообще должен убеждать его, слушаться старика с портрета?

Должен — он обещал.

Снейп не знал, что Альбус Дамблдор стоит сейчас под соснами на одном из маленьких пейзажей, что висят под самым потолком, и дёргает себя за бороду, едва удерживаясь от того, чтобы не воскликнуть:

— Да поцелуй же ты её наконец!

Но Северус всё же не осмелился зайти так далеко. Нет, нет, он не имеет права... Пусть Флоренс сожалеет о нём... но не слишком сильно.

1) Децимация (от лат. "decimus" — десятый) — форма наказания, согласно которой за провинность подразделения казнят каждого десятого по жребию. Впервые такой метод был применен в римской армии. В данном случае речь шла, конечно, не о смертной казни, а о каком-нибудь крайне неприятном задании.

Вернуться к тексту