Мужество жить (джен)

«Солдат сражается не потому, что ненавидит то, что перед ним, а потому, что любит то, что находится позади него». ~ Неизвестный автор

Изображая безразличие, Северус прислонился к стене, с трудом приходя в себя уже в третий раз на протяжении последнего часа. До сих пор не оправившись от слов Поттера (он отказывался думать об этом, чувствуя странное сочетание жуткого смущения и невольного удовольствия), Северус наблюдал из окна, как Люциус уныло спускается по ступенькам крыльца вместе с женой и сыном, как за светловолосым Пожирателем смерти пристально следит Кингсли Бруствер, и задавался вопросом, чем же ему заняться в ближайшие сорок пять минут.

Он рассказал аврору, ставшему министром магии, о наиболее вероятных местах укрытий Пожирателей смерти, и тот отправил группы мракоборцев наблюдать за этими объектами до тех пор, пока не наберется достаточно людей для проведения рейдов. После этого он сходил в подземелья и принес бодрящие зелья из своих личных тайных запасов, по одному на каждого члена Ордена и деканов факультетов, чтобы быть уверенным, что собрание, а также важнейшие решения, на которых оно основывалось, получат полную отдачу от умственной деятельности всех присутствующих, но...

Северус невольно поежился при воспоминании о хвалебной речи Поттера, которая перекликалась с ощущением горя и шока — когда он принес ровно столько зелий, сколько требовалось для членов Ордена и деканов, и вошел в Большой зал в поисках Люпина и Тонкс, то увидел их неподвижно лежащими на полу, неподалеку от Фреда Уизли. В ту минуту он почувствовал легкую горечь, пораженный осознанием того, что пережил всех членов команды Мародеров.

Он огляделся, не зная, что делать с оставшимися дозами, и тут его внимание привлек Поттер, который пытался не заснуть на своем недоеденном бутерброде. Северус не стал долго думать — его измученный разум, одурманенный тревогой и адреналином, решил, что дать Поттеру зелья будет хорошим способом ненавязчиво поблагодарить мальчика за то, что тот находился рядом с ним на его смертном одре. Зельевар повиновался своему внутреннему голосу, слишком плохо соображая, чтобы подвергнуть сомнению эту идею, пока не стало слишком поздно. Он неуклюже прикрыл этот поступок парой примитивных оскорблений, и, в попытке отвертеться от последствий, потребовал от Поттера хоть раз сказать ему что-нибудь приличное. А Поттер его поблагодарил. Причем так искренне, что это застало Северуса врасплох, и он смутился на глазах у мальчика.

«Можно подумать, присутствие Поттера и Уизли что-то изменит на этом собрании», — подумал он, нахмурившись. Пустая трата зелий, вот что это было. Он лишь надеялся, что Минерва не станет на него сердиться за это, поскольку знал, сколько других, более важных людей могли бы получить от них пользу. Черт, да он сам воздержался от приема такого зелья, хотя это было скорее из-за неприязни к упадку сил, что наступает после того, как действие отвара заканчивается.

Северус был рад, что его пригласили принять участие в обсуждении того, что будет происходить с Хогвартсом и как следует поступить с оставшимися сторонниками Темного Лорда, но он не был уверен, что ему будет что предложить, кроме как высказать свое мнение, если кому-то придет в голову необычайно глупая идея. Ему никогда особо не нравились собрания по планированию работы персонала, а это заседание выглядело очень похоже, хотя и с гораздо более высокими ставками в плане последствий.

Оглядев зал — он решительно сказал себе, что никоим образом не прячется от Поттера — Северус увидел, что большинство людей разбились на группы, тихо переговариваясь, поскольку адреналин от победы уже выветрился, и на них навалилась усталость от долгой ночи. Большинство из них оказались невредимы, что было приятно видеть; Северус спросил Поппи, нет ли у кого-нибудь травм от проклятий, и она назвала несколько, с которыми смогла справиться сама, но ни для одной из них не требовался его опыт, и, пока та суетилась рядом, осматривая пациентов, Северусу ничего не оставалось, как неловко стоять в сторонке, ожидая, пока Кингсли не позовет его на совещание.

Зельевар снова осмотрел зал, на этот раз заметив взгляды, украдкой бросаемые на него, и решил, что не собирается торчать здесь до начала собрания. Шагнув к лестнице — теперь он чувствовал себя значительно лучше, поскольку утраченная кровь почти полностью восстановилась и его не шатало — он направился прочь от толпы, в поисках более уединенного места для ожидания.

Он испытывал смутное желание смыть кровь, которая успела засохнуть и запечься на его коже, покрывая его сзади от шеи до обратной стороны колен, куда собиралась, когда он истекал кровью лежа на полу, и теперь это желание переросло в твердое намерение принять ванну. Вопреки многочисленным комментариям студентов, у него имелась привычка принимать ванну ежедневно, несмотря на то, что он давно перестал следить за волосами, но вот уже несколько дней он не мог позволить себе такой роскоши. К тому же он ожидал, что привычная процедура поможет успокоить переполнявшие его эмоции.

Это также помогло бы смыть мрачное напоминание о том, что он избежал смерти благодаря лишь крошечной удаче, но он старательно игнорировал это, чтобы сохранить самообладание.

Он не хотел пользоваться своими прежними директорскими апартаментами в то время, когда члены Ордена начнут стекаться в кабинет Дамблдора, готовясь к предстоящему заседанию, поэтому направился прямиком в ванную для персонала, предвкушая уединение индивидуальных ванных комнат. Он не пользовался ими уже больше года — да и до этого он обычно принимал душ в своих личных покоях. Было бы приятно снова ими воспользоваться.

Как только Северус переступил порог, он почувствовал себя расслабленным сильнее, чем за последние несколько недель, и устало снял с себя мантию и нижнее белье, пока горячая вода наполняла ванну из черного мрамора. Здесь было полдюжины ванных комнат различных цветов на выбор, и каждая была оформлена в соответствующем стиле. Сотрудники неофициально распределили их между собой, поскольку у каждого декана были свои предпочтения. Эта комната была самой темной, с шоколадно-коричневыми стенами и мягким золотистым освещением, что давало ему ощущение покоя, пока он слушал, как наполняется ванна. Как только вода стала достаточно глубокой, чтобы можно было сидеть, он опустился в нее.

Северус вытянулся в воде, тепло которой немного ослабило боль в ноющих мышцах, и сделал серию глубоких вдохов, позволяя своим эмоциям всплыть на поверхность, тщательно их контролируя. Он был готов немедленно прибегнуть к окклюменции в полную силу, если обнаружит, что его начинают переполнять события этого дня. Прежде всего, он начал с обзора фактов, которые помогли упорядочить его противоречивые чувства: Темный Лорд мертв, Гарри Поттер жив, а Северуса считают не предателем, а скорее признанным агентом Дамблдора.

Хоть их и было немного, эти истины сильно ослабили его контроль, и Северус снова принялся глубоко дышать, игнорируя дрожь в руках, которую он не мог остановить. Он не был уверен, что ее вызвало — облегчение или шок, или же это была просто физическая реакция на сильный стресс, но он знал, что если не дать ей проявиться сейчас, то она будет нарастать до тех пор, пока ее уже невозможно будет скрыть.

Все закончилось.

У него даже не было возможности поучаствовать в боях как все. Он начал как шпион и закончил как шпион — и он, как никто другой, знал, насколько важную роль он сыграл, но все равно это было... как-то неправильно. Он никогда не выступал против Темного Лорда в открытую, даже когда играл роль члена Ордена; он не хотел, чтобы случайно оброненные им слова дошли до параноидального безумца, которому не требовалось предлога, чтобы подвергнуть его пыткам или убить.

И вот война, в которой он участвовал с восемнадцати лет, война, которой он посвятил двадцать лет своей жизни, наконец, почти подошла к концу — а он сидел в ванной, жалея, что не успел поучаствовать в сражениях.

Северус покачал головой, удивляясь, когда это он успел поддаться влиянию всех этих мученически настроенных гриффиндорцев. Он должен был бы радоваться, что все закончилось, радоваться, что ему не пришлось сражаться, ведь его почти наверняка убили бы Пожиратели смерти или сам Темный Лорд, каждый из которых ненавидел бы его даже больше, чем Гарри Поттера — но не мог.

Северус обругал себя за идиотизм, заставляя вспомнить все, что было достигнуто, вспомнить обо всем, что могло бы оказаться напрасным, если бы он покончил с собой, бросившись в бой из-за гордости. Или ради желания, чтобы его увидели таким, какой он есть? Глупо.

Темный Лорд ушел и больше не угрожал Магическому миру, да и Северус не подвел, в итоге защитив сына Лили. Дело всей его жизни наконец-то было реализовано, а коллеги и соратники не только не презирали его за это, но и выражали озабоченность его благополучием и включали его в свои планы на будущее — чем не повод для гордости? Хогвартс не пал, и будет восстановлен в новую эпоху мирной жизни, наступлению которой Северус немало поспособствовал.

Теперь, когда он думал об этом, это казалось невероятным.

Северус, почувствовав как начинают накатывать эмоции, немедленно очистил свой разум, поднимая ментальные щиты настолько высоко, насколько это было возможно, тщательно укрепив их. Он знал, что, когда эти эмоции охватят его, от них не удастся скрыться, даже с помощью окклюменции, но он не мог позволить себе проявить их сейчас.

При этой мысли Северус вспомнил о предстоящей встрече и быстро вылез из ванны, взял полотенце из подготовленной стопки, и, обернув его вокруг талии, босиком направился к своей одежде. После многих лет посвященных зельеварению у него появились удивительно точные внутренние часы, которые подсказывали, что у него оставалось около пятнадцати минут до того, как он будет должен явиться в кабинет Дамблдора. Ну, сейчас это был кабинет Минервы, как он предполагал; Северус никогда не считал его своим, даже после того, как целый год исполнял обязанности директора школы.

Нахмурившись, Северус посмотрел на свою пропитанную кровью мантию, размышляя, сможет ли он спасти ее за оставшееся у него время. Честно говоря, зельевар в этом сомневался. Он никогда не был особенно сведущ в бытовых заклинаниях, к тому же он и так испытывал магическое истощение.

Поэтому вместо этого он открыл рот, надеясь, что у него еще имеются полномочия для задуманного.

— Клеффи? — спросил он в пустоту, и почти сразу же перед ним с громким треском возник домовой эльф.

— Вам что-нибудь нужно, мастер Снейп? — пискляво спросил домовик в хогвартской тоге, кланяясь ему, и Северус почувствовал волну облегчения.

— Мне нужно почистить это за ближайшие десять минут, если возможно, — сказал Северус эльфу, гадая, относится ли подобная ситуация к правилам, касающимся эльфов и одежды; о магии домашних эльфов ему было почти ничего не известно, поскольку он редко обращался к ним за годы своей преподавательской деятельности. Он был знаком с Клеффи только потому, что эльф несколько лет назад помогал устранять последствия одного несчастного случая при варке зелья, который разрушил часть его личной лаборатории.

В ту ночь он был так зол из-за побега Сириуса Блэка, зол, как никогда в жизни, что совершил ошибку при приготовлении довольно сложного зелья, которое требовало тщательного контроля. В результате взрыва котла пострадал и он сам, и большая часть его лаборатории, но, будь он проклят, если бы попросил кого-нибудь из коллег помочь ему устранить последствия. Поэтому он, прихрамывая, отправился на кухню и позвал домового эльфа; он даже не пошел в больничное крыло, решив залечить свои травмы самостоятельно в течение долгой бессонной ночи. Этот инцидент был одной из многих причин, по которым он был так зол на Люпина в то утро — не то чтобы ублюдок не заслужил этого, накануне забыв принять зелье и чуть не убив Золотое Трио.

А теперь Люпин был мертв, как и Тонкс, оставив их новорожденного сына без родителей, с одной лишь бабушкой, которая сама совсем недавно потеряла мужа. Северус давно усвоил, что война не заботится о своих жертвах, но все равно потрясало то, насколько беспощадной она может быть.

Бедный ребенок.

— Почистить, чтобы носить, мастер Снейп? — спросил домовой эльф, прерывая его мысли и с опаской поглядывая на окровавленную мантию.

— Да. Это считается как дар одежды? — спросил Снейп, возвращаясь мыслями к настоящему. Пока эльф размышлял, он вернулся обратно в ванную, чтобы быстро помыться, поскольку не было никакого смысла пытаться очистить свою одежду, если он сам не был чист. Он убедился в том, что смыл с себя всю кровь и пот, и уже начал перебирать пальцами свои спутанные волосы, когда эльф снова заговорил.

— Я могу почистить вот это, мастер Снейп, — ответил эльф, указывая на черную мантию, сюртук, брюки, трусы и носки Северуса, — если буду осторожен, и не буду прикасаться к ним. Но вот их я не могу отстирать так быстро, — добавил эльф, его большие сияющие глаза смотрели на пропитанные кровью сорочку и нижнюю рубашку, которые были скорее красными, чем белыми.

— Ничего страшного, — ответил Северус, радуясь, что ему не придется снова надевать отвратительно вымокшую одежду; после совещания он сможет взять другой комплект рубашек.

Он закончил ополаскивать волосы и насухо вытерся, в то время как эльф с помощью магии поднес предметы одежды к ванне и наложил на них чары, похожие на Очищающее заклинание, намылив вещи и так же быстро их высушив. Эльф левитировал одежду к нему, стараясь держаться на значительном расстоянии, и Северус натянул ее, проверив, что перо Фоукса по-прежнему находится в целости и сохранности. Странно было ощущать как сюртук прилегает непосредственно к коже, но, в качестве временного решения, это было не так уж плохо.

— Вам что-нибудь еще нужно, мастер Снейп? — пискляво спросил Клеффи, когда Северус зашнуровал ботинки, радуясь, что к ним прилагаются чистые носки.

— Нет, спасибо, — ответил Северус несколько рассеянно — вежливость буквально вбивали в него с юных лет, и ему до сих пор было трудно давать отрицательный ответ не поблагодарив, особенно будучи уставшим — затем он слегка поморщился, сообразив, что благодарить эльфа не было необходимости. Однако, к его удивлению, Клеффи, казалось, пришел в восторг, и эльф низко поклонился.

— Если вам понадобится что-нибудь еще, мастер Снейп, Клеффи с радостью поможет! Пожалуйста, зовите Клеффи еще! — произнес эльф с еще большим энтузиазмом, чем ожидал Северус. Зельевар проводил взглядом исчезнувшего эльфа, размышляя, нравится ли домовым эльфам, когда их благодарят, а затем встал, направившись к двери, поскольку оставалось всего около пяти минут.

Он трусцой пустился по коридору, не желая опаздывать, и имел в запасе еще минуту, когда достиг горгульи, которая пьяно качнулась в сторону. Когда лестница по спирали устремилась вверх, Северуса поразило осознание того, что он был в этом кабинете всего одиннадцать часов назад — а казалось, что прошла целая жизнь.

Он открыл дверь и увидел, что был прав, предполагая, что придет последним, но лица, обращенные к нему, не выражали недовольства. Напротив, большинство, казалось, были рады его видеть — странная концепция, подумал он, усаживаясь на стул, который Минерва наколдовала для него; ему пришлось втиснуться между ней и Помоной, так как круглый кабинет не был рассчитан на такое количество людей. Он не упустил из виду значения такого расположения: он сидел по правую руку от Макгонагалл, как часто бывало за преподавательским столом, в то время как она всегда сидела справа от Дамблдора.

Весь прошлый год она не хотела садиться рядом с ним, оставив его мучиться между близнецами Кэрроу.

— Я уверен, что все мы понимаем важность этого заседания, — серьезно произнес Кингсли, его усталые темные глаза оглядели комнату: здесь присутствовали все выжившие старшие члены Ордена, а также Золотое Трио, несколько представителей младшего поколения и деканы факультетов. — Поражение лорда Волан-де-Морта — это начало пути к свободе от страха и ужаса, которые преследовали нас с момента его возвращения, но нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы сможем отдохнуть в безопасности. Мы должны выследить его многочисленных сторонников и восстановить нашу инфраструктуру — и я считаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы должны принять более строгие меры предосторожности, чтобы предотвратить появление подобных ему ведьм или волшебников в будущем.

Все согласно кивнули. Северус увидел, как сидевшая напротив него Молли Уизли, лицо которой было искажено горечью и болью, едва сдержала слезы, а ее муж нежно положил ей руку на плечо. Он не мог отрицать, что оказался потрясен, увидев ее достаточно оправившейся, чтобы принять участие в собрании, так как знал, что потеря одного из детей — худшее, что могло с ней случиться. Джордж Уизли отсутствовал, несомненно до сих пор пребывая со своим братом-близнецом, и Северус почувствовал искреннюю жалость к молодому человеку, изучая выражения лиц его братьев и сестры: каждый Уизли выглядел так, словно едва держался на ногах.

— Нашей первоочередной задачей, — продолжал Кингсли, — является, как я считаю, преследование сбежавших Пожирателей смерти и укрепление нашей защиты на случай их возвращения, — снова одобрительные кивки, сопровождаемые редкими взглядами в сторону Северуса. — Каждый из надежных членов Министерства уже работает над этим, и я хотел бы организовать для них максимальную поддержку со стороны Ордена. Пока мы здесь ведем разговоры, вокруг Азкабана плетутся заклинания, чтобы удержать захваченных нами людей, а Министерство собирает большую оперативную группу для их охраны, чтобы предотвратить возможный побег.

— Нашим вторым приоритетом является стабилизация работы Министерства и распространение новостей о падении лорда Волан-де-Морта — с достоверными подробностями, — подчеркнул он, и Северус едва удержался от соответствующего вопроса. Поппи рассказала ему, что Поттер победил Темного Лорда на дуэли (если это можно так назвать, ведь было произнесено всего два заклинания) и что-то о том, что Бузинная палочка стала ему верна, но Северус не знал ничего из того, что произошло помимо этих событий. — Нашей третьей задачей будет оказание поддержки тем, кто больше всего пострадал от лорда Волан-де-Морта, особенно подвергшимся преследованиям маглорожденным. Мы должны оказать помощь раненым и спасти пленных, а также убедить их в том, что они находятся в безопасности. Выполнение этих задач может занять несколько дней, а возможно, потребуются месяцы или даже годы. Все, что мы можем сделать, это начать прямо сейчас и достичь цели как можно быстрее.

На миг воцарилось молчаливое общее согласие, и Кингсли серьезно оглядел собравшихся.

— Я бы хотел попросить добровольцев оказать помощь в выполнении первого поручения прямо сейчас. Десятки Пожирателей смерти и непомеченных сторонников Волан-де-Морта засели в укрытиях, и у нас никогда не возникнет лучшего шанса арестовать их, чем сейчас. Северус очень помог мне, составив список многих из этих людей… — все снова посмотрели на Северуса, на этот раз открыто, но тот удержался от ответного взгляда, продолжая смотреть на Кингсли. — И это только начало, но мы не сможем привлечь к ответственности тех, кого не сможем поймать. Я знаю, что вновь подвергнуть свою жизнь опасности вскоре после того, как мы избежали смерти — нелегкая задача, но я должен спросить: кто хочет помочь аврорам?

Билл и Чарли Уизли тут же поднялись со своих стульев, и Молли Уизли издала сдавленный звук, с ужасом посмотрев на них, прежде чем вскочить на ноги.

— Нет! Нет! Я запрещаю! — воскликнула она, и Северус чуть не вздрогнул от отчаяния и боли, прозвучавших в ее голосе.

— Мам, мы должны, — тихо сказал Билл, с мрачным, но решительным выражением на своем покрытом шрамами лице. — Кто еще...

— Кто угодно! — взвизгнула миссис Уизли, ее руки дрожали от едва скрываемого страха. Стоявший позади нее Артур Уизли нерешительно протянул руку к жене, словно не зная, стоит ли ему вмешиваться. — Вы не можете… не сейчас… я не позволю… — беспомощно бормотала она, казалось, в равной степени готовая как разразиться рыданиями, так и наложить на обоих своих сыновей Petrificus Totalus.

— Мы знаем, как это опасно… — начал было Чарли, и Северус понял, насколько неразумным было это заявление еще до того, как миссис Уизли начала раздуваться, как лягушка-бык; он спрятался за мокрыми волосами, инстинктивно ссутулившись и засунув руки в карманы в попытке сделать себя менее заметной мишенью.

— Тогда почему вы вообще проситесь пойти?! — крикнула она, дрожа всем телом. Перси и Рон, все еще сидящие на своих местах, с тревогой переводили взгляд со своих братьев на мать, их лица были бледны. — Наверняка, согласится кто-то еще, кто-то, кто с гораздо меньшей вероятностью… — она не смогла договорить, ее глаза заволокло слезами от неизмеримой боли, и Северус слишком хорошо понимал это чувство.

Билл и Чарли открыли рты, чтобы возразить, и Северуса внезапно озарило. Его пальцы коснулись пера Фоукса, и он понял, что ему нужно делать, понял, почему феникс спас его от неминуемой смерти. Он ведь хотел получить шанс поучаствовать в сражениях, не так ли? Ну, вот и он, увенчанный красивым, вызывающим бантом.

Подавляя внутреннюю дрожь, он глубоко вздохнул, стараясь не оглядываться на портрет Дамблдора, который снова безмолвно просил его выйти на линию огня.

И встал, застыв на месте, а все четверо стоящих перед ним Уизли замерли. Все в комнате уставилась на него.

— Я пойду, — твердо сказал он, прежде чем успел передумать.

— Северус, нет!

— Но, профессор...

Минерва воскликнула почти в тот же момент, когда Чарли Уизли начал протестовать, а все остальные, уставившись на него, были слишком ошеломлены, чтобы что-то сказать.

— Я могу, и я сделаю это, — отрывисто сказал Северус, теперь пылая от обиды. — Не смотри на меня так, Уизли — если вы думаете, что кого-то обманете, пытаясь объяснить, почему хотите отправиться в погоню за Пожирателями смерти, то вы ошибаетесь. Если бросаешься в бой, думая только о мести, то начинаешь совершать множество глупых ошибок, а я, лично, думаю, что ваша мать пережила достаточно потерь сегодня.

Это был удар ниже пояса, и Билл с Чарли, опешив, уставились на него, в то время как Молли издала сдавленный всхлип то ли благодарности, то ли боли — Северус не мог точно сказать. Увидев, что на данный момент с юношами разобрались, он повернулся к Минерве.

— Я лучший дуэлянт в Ордене, а также эксперт по Темной магии. Я знаю какие уловки будут использовать Пожиратели смерти, чтобы скрыться, и знаю, как им противостоять. Я по определению являюсь лучшим человеком для этой работы.

Он обвел взглядом комнату, вызывая кого-нибудь возразить, вызывая усомниться в его решимости, и двое старших детей Уизли стиснули зубы, в то время как их мать, которая, казалось, вот-вот упадет в обморок от облегчения, зарыдала в объятиях мужа.

— Северус, при всем уважении, — процедила Минерва, поднимаясь и приобретая особенно свирепый вид со своими распущенными после битвы волосами, — я сражалась с тобой на дуэли, и, хотя ты, безусловно, искусен...

— И тогда ты, конечно, понимаешь, что я сражался при неравных условиях? — перебил ее Северус, и продолжил, поскольку она на мгновение опешила. — Я был ограничен страхом навредить тебе — или Поттеру, который, как я знаю, находился там в своей мантии-невидимке, — сердито добавил он, и почувствовал себя вознагражденным, когда мальчик виновато вздрогнул. — Я посвятил почти всю свою жизнь изучению Темной магии и ее последствий; во всей Европе не найти более знающего эксперта по контрзаклинаниям и уничтожению защитных проклятий. Я ждал, ждал десятилетиями, чтобы использовать эти знания — так позвольте же мне воспользоваться ими!

Только после того, как слова были произнесены, он понял, что они были почти ребяческими, но Северус наконец-то нашел то, что действительно хотел сказать, и он рванул дальше, прежде чем Минерва успела его остановить.

— Ты не представляешь, каково это — стоять в стороне и смотреть, как твои союзники сражаются без тебя! — прорычал он, вспоминая, что чувствовал весь прошлый год, не желая ничего иного, кроме как присоединиться к своим коллегам, и к черту опасность. — Я провел достаточно времени на этой войне, позволяя сражаться другим — вопреки распространенному мнению, я не чертов трус!

В кабинете воцарилась напряженная тишина, никто даже не осмеливался дышать, а Минерва пристально смотрела ему в глаза, но потом, к его удивлению, взгляд за прямоугольными очками смягчился.

— Я не считаю тебя трусом, — сказала она, и эти слова, такие простые и прозаичные, чуть не заставили Северуса упасть обратно в кресло. — Я считаю тебя очень храбрым человеком, и могу сказать, что мы все благодарны за то, что ты сделал, чтобы помочь нам выиграть эту войну. Я не хочу, чтобы ты уходил, потому что знаю, через что тебе пришлось пройти, и не хочу тебя потерять.

Северус совершенно не знал, как на это реагировать.

— О, — выдавил он.

— Да, Северус, «О», — ответила Минерва одновременно раздраженно и весело. — Ты совершенно прав, ты отлично подходишь для этой работы, но также ты в большей степени подвержен опасности из-за своего истощения...

— Верно, потому что опасность — это то, чего я так хорошо избегал последние несколько лет, — вклинился Северус, снова переходя на сарказм, чтобы не потерять дар речи; Минерва, которая только вчера вечером кричала, что он трус, назвала его храбрым — нет, очень храбрым — и сказала, что не хочет его потерять…

— Северус, — сурово предупредила Минерва, и он благоразумно закрыл рот. — Спасибо. Как я уже говорила, тебе нужен отдых, прежде чем ты будешь в состоянии помочь...

— Нам всем нужен отдых, — заметил он, не дрогнув под ее строгим взглядом. — И мы все в повышенной опасности из-за истощения.

— Северус, я заколдую тебя.

— Я буду очень впечатлен, если тебе это удастся, — не удержался Северус. Это не было такой уж ложью: сейчас он чувствовал себя гораздо лучше, настолько, что дуэль уже не казалась ему немыслимым испытанием.

— Северус.

— Я пойду с ним, Минерва, — пропищал профессор Флитвик, который ростом был ниже, чем когда находился на стуле. — В любом случае, мы бы не стали посылать на помощь только одного человека.

— У тебя есть опыт работы с Темной магией, Филиус? — Северус задал вопрос, хотя втайне почувствовал облегчение. Флитвик был именно тем дуэлянтом, которого он хотел бы видеть рядом с собой в трудную минуту, хитрым и умным, как истинный когтевранец.

— Достаточно. В любом случае, я более мелкая мишень, чем ты, — ответил крошечный профессор заклинаний, и Северус, окклюмент он или нет, не смог сдержать улыбки, промелькнувшей на его губах.

— О, прекрасно, — прорычала Минерва, и Кингсли, который выглядел необычайно напряженным во время всего этого спора, заметно расслабился. — Но будьте осторожны, оба.

— Я не прожил бы так долго, будучи идиотом, — пробормотал Северус. Он не мог ей сказать, не мог выразить, даже если бы захотел, как много значит для него ее забота…

— После событий сегодняшнего утра у меня есть основания сомневаться в этом, — возразила она, и Северус ухмыльнулся, радуясь, что можно снова вернуться к привычным колкостям.

Убедившись, что Минерва успокоилась, зельевар снова взглянул на двух старших сыновей Уизли, которых мать усадила обратно на стулья, очевидно, решив, что те с меньшей вероятностью будут выражать недовольство, если сядут.

— Есть множество способов помочь Ордену и помимо охоты на Пожирателей смерти. Не позволяйте своей ярости ослепить вас, отвлекая от важности менее опасных задач, — сказал им Северус, зная, что это послание имеет решающее значение для всех молодых и безрассудных гриффиндорцев находящихся в комнате. — Держитесь вместе и не рискуйте. Мы все уже достаточно пережили — не позволяйте этой войне забрать больше, чем она уже получила.

С этим заявлением он повернулся на каблуках и зашагал к выходу.

Однако, когда он подошел к двери кабинета, зельевару вдруг пришло в голову, что больше не нужно скрывать, что он защищает Поттера, и мужчина обернулся, поглядев прямо в эти мучительно-зеленые глаза, а затем обвел взглядом комнату, оглядев всех ведьм и волшебников, которые помогли победить Темного Лорда.

— И последнее. Если кто-нибудь из вас позволит убить Поттера после того, как я проделал такую огромную работу, чтобы помочь ему пройти через все это, я позабочусь о том, чтобы этот человек пожалел об этом, — мягко произнес он, сверкнув своими черными глазами, а затем с привычной для него стремительностью вылетел из кабинета. Он чувствовал себя весьма довольным, спускаясь по винтовой лестнице, а за ним торопливо семенил чемпион дуэльного клуба Хогвартса.

— Ты совсем не изменился, Северус, — весело прокомментировал Флитвик, когда они вышли в коридор.

— Ты так думаешь? — небрежно спросил Северус, все еще упиваясь воспоминанием о выражении лица Минервы. Мерлин, ему нужно будет почаще прибегать к угрозам от имени Поттера.

— Наше мнение о тебе изменились, да, но внешне ты совершенно такой же, — пропищал крошечный профессор заклинаний, и Северус почувствовал, как на его губах заиграла полуулыбка.

— Кстати, о войне, Филиус, я полагаю, ты можешь рассказать мне о том, каким чудом Поттеру удалось остаться в живых? — он задал вопрос как можно более непринужденно, но ему не терпелось получить развернутый ответ с тех пор, как Поппи рассказала ему о битве. Как Поттер овладел Бузинной палочкой? Почему Дамблдор сказал ему, что мальчик должен умереть, если он, судя по всему, этого избежал? А если так оно и было — в таком случае, как Поттер выжил? Что на самом деле произошло? Северус рассчитывал при первой же возможности вытянуть эту историю из самого Поттера, но, если он не получит в ближайшее время более подробной информации, то просто взорвётся.

— О, да, конечно. Ну, в последнее время мы очень беспокоились за него…