Коснувшись зеркала (гет)

В ту ночь Северус долго не мог уснуть. Он всё прокручивал и прокручивал в голове иллюзию, созданную зеркалом. Проклятый артефакт сделал его вновь семнадцатилетним, и это было отвратительно! Северус ненавидел себя подростка — жалкого, закомплексованного, некрасивого и злого. К тому же этот гребаный артефакт не только вернул его в омерзительный период жизни, но еще и запихнул в воспоминание Грейнджер… принудил целоваться с нею.

Снейп стал заменой Виктору Краму — хороша замена, нечего сказать! Интересно, как Грейнджер не стошнило? Впрочем, видимо, она была к этому близка, раз убежала сразу после возвращения из воспоминания, даже пререкаться как обычно не стала. Северус не обольщался — то, что Грейнджер отвечала на поцелуй, ничего не значило: раз зеркало заставляло его самого говорить чужие слова и совершать чужие действия, значит, оно также заставляло и её…

Северус нервно вытер губы сухой от зелий ладонью: проклятье! Конечно, он бы не запомнил, с кем пошла на бал заумная подружка Поттера, если бы не её триумфальное появление с Виктором Крамом. Из-за чего грозному декану Слизерина пришлось приглядывать еще и за этой парочкой — мало ли что придёт в голову подлецу Каркарову: наложит на Грейнджер империус, а та бестолкового Поттера и прикончит. Но всё обошлось, и директор Дурмстранга желал поговорить о Тёмном Лорде с ним, со Снейпом, куда больше, чем интриговать против чемпионов Хогвартса.

Северус очистил сознание и уснул… Чтобы через пару часов проснуться с болью в затылке и стояком в штанах. Да трахнутый Мордред! Матерясь сквозь зубы, Снейп нашарил в прикроватной тумбочке бутылку огневиски и три вида снотворных эликсиров. И хотя ему страстно хотелось приложиться к первой, он дисциплинированно выпил зелье сна без сновидений и успокоительное. У него просто давно не было женщины, а ему только сорок, а не восемьдесят! Конечно, Грейнджер в иллюзии было пятнадцать, но ведь там и Северус стал подростком, которому начисто снесло крышу при виде красивой девушки… хотя хватило бы любой девицы. Как бы страстно он ни любил Лили, тогда мразотное, ошалевшее от пубертата тело требовало своего. Впрочем, сейчас Лили осталась лишь прекрасным, печальным воспоминанием, однако… Северус не успел додумать — зелья наконец начали действовать, и он провалился в тяжелый, глубокий сон.

* * *

Гермиона вернулась в Министерство в растрепанных чувствах, и, хотя она дисциплинированно сортировала и оформляла необходимые отчеты, все мысли крутились только вокруг иллюзий, созданных зеркалом. Почему? Почему на втором этапе участники воспоминаний полностью потеряли контроль? В чем смысл подобной подмены? Неужели Гермиона Грейнджер не управится с каким-то артефактом? И главное… ей что, правда понравилось целоваться со Снейпом?!

Тут Гермиона не выдержала и, бросив бумаги, упала в кресло. Она никогда не думала ни о чем подобном. Она уважала своего бывшего учителя и самого неоднозначного героя войны, ей даже неплохо работалось с ним. Но желать его как мужчину… Бред! Северус-подросток, впрочем, пришёлся ей по вкусу еще меньше — к такому бы она точно не приблизилась, того и гляди то ли в сторону шарахнется, то ли авадой запустит. К маленькому Северусу можно было испытывать теплые чувства, а ко взрослому — уважение, но молодой Снейп… Гермиона поёжилась. Но тут же упрекнула себя:

— Однако тебе понравилось!

— Да, вот только в семнадцать лет у Снейпа было лишь два желания: Лили Эванс и Черная метка...

Время шло — Гермиона сдала главе Отдела Тайн свои отчеты по работе с артефактом и продолжила изучать необходимые книги. А когда пару раз в неделю бывала в Хогвартсе, чтобы провести пары, то, к счастью, почти не встречалась со Снейпом, разве что в Большом зале во время обеда, да и там они сидели на разных концах стола, подчеркнуто игнорируя друг друга. И всё же ей не удавалось заставить себя не смотреть украдкой на него, когда он не видел. Ей казалось, что за много лет учебы, а также в период совместной работы она хорошо изучила его, но теперь отмечала всё новые детали.

Слушая кого-то, Снейп имел привычку постукивать пальцами по столу или по подлокотнику. Усмехаться одними уголками губ, если его что-то забавляло. Потирать лоб и переносицу, погружаясь в размышления. Он получал удовольствие, бесшумно подкрадываясь к кому-то сзади, особенно к безобразничающими студентами, и ошеломляя их своим внезапным появлением. В школьные годы Гермиона обычно бывала в роли нарушителя; однако сейчас, наблюдая со стороны, заметила, что, несмотря на жутковатый ледяной тон и строго скрещенные на груди руки, Снейп почти каждый раз чуть ухмылялся, явно забавляясь. Он любил пафос, словно мальчишка, поэтому вещал непременно гипнотическим голосом, а по коридорам специально перемещался так стремительно, чтобы черная мантия зловеще развевалась за спиною.

Гермиона обнаружила, что он вообще-то обычный человек — да, невероятно смелый, умный и в чем-то достигший значительных высот, а в чем-то так и оставшийся не до конца повзрослевшим подростком, который прячет свою нестабильную самооценку и меланхолию за цинизмом и показной бесстрастностью.

* * *

Серьезная проблема выявилась не сразу: уже и ноябрь за окном сменился декабрем, а тот забелил землю и крыши снегом, когда выяснилось, что артефакт не работает ни с одной другой парой. Напрасно специалисты Отдела Тайн подбирали самые разные варианты, нашли даже двоих зельеваров, которые смогли и приготовить нужный эликсир для активации зеркала, и поучаствовать в эксперименте, — не помогало. А поскольку артефакт однозначно не был предназначен только для одной пары волшебников, значит, вся проблема заключалась в незавершенном цикле — Гермиона и Снейп запустили процесс, но не закончили его.

— Придется вам вернуться к эксперименту со Снейпом, — заявил ей однажды её начальник.

Гермионе эта идея весьма не понравилась:

— Профессор Снейп недвусмысленно продемонстрировал свое нежелание. А он имеет право отказаться, поскольку зеркало — ментальный артефакт и непосредственно воздействует на сознание участников.

— В данном случае это не имеет никакого значения! С зеркалом придется работать именно вашей паре, раз других оно не принимает. А если Снейпу что-то не нравится, то ему напишет Министр. Подумаешь, герой войны и кавалер ордена Мерлина! У нас сейчас куда не глянь, сплошные герои… Впрочем, не волнуйтесь, слизеринец своего не упустит.

Гермиона почувствовала себя виноватой, словно это она связала ее бывшего профессора нерушимыми обязательствами. Хотя начальник оказался прав — Снейп вытянул из Министерства немало золота, прежде чем согласился… С другой стороны, все понимали, что у него попросту не было возможности отказаться.

И всё же Гермиона ощущала себя очень скованно, когда, левитируя перед собою зеркало в футляре, вошла в кабинет зельеварения. Снейп, прямой и мрачный, сидел в кресле, а на столе перед ним уже стоял фиал, наполненный свежесваренным эликсиром для активации.

— Добрый день, — осторожно поздоровалась Гермиона.

— Хм… это весьма сомнительно, что добрый, — вздохнул Снейп, но отчего-то его голос звучал не зло, а скорее устало.

— Прежде, чем мы начнем, я бы хотела попросить у вас прощения, сэр, — решительно сказала Гермиона. — Мне, правда, очень жаль, что всё так получилось! Я дала вам обещание уважать ваш выбор и не смогла сдержать его и…

— Перестаньте, — Снейп пристально посмотрел на неё странным взглядом. Чёрные непроницаемые глаза завораживали. — Мы оба понимаем, что в этом нет вашей вины. Ну разве что если бы вы не так рьяно делали свою работу, то события развивались бы немного медленнее.

— Но всё же то, что совершило Министерство, это нарушение ваших прав!

Снейп издал странный звук, и она не сразу поняла, что он… он засмеялся:

— Надеюсь, вы не станете создавать какое-нибудь гавнэ по защите отставных шпионов?

— Откуда вы знаете? — Гермиона покраснела.

— Бросьте, Грейнджер. Редкая для вас глупость, но забавная.

— Я действовала неловко, неумело, но это было правильно, — в её глазах сверкнула решимость. — Давайте работать.

Снейп ничего не ответил, только вновь пристально посмотрел на неё, точно на диковинный ингредиент, требующийся для решения некой сложной задачи.

* * *

В этот раз Гермиона очутилась в полутёмном прокуренном помещении. Она осознала, что сидит на высоком стуле за барной стойкой. Чужая одежда ощущалась странно: вульгарное красное мини (такое она бы никогда не надела) и длинные сапоги на шпильках (а вот такие у неё были — ну, порою и Грейнджер ходила в пабы отдыхать!). Играла громкая музыка, а бармен-гоблин не успевал убирать со стойки пустые бокалы и ставить новые. В хаотичных отсветах взгляд выхватывал незнакомые лица — где-то здесь должен быть и Снейп, ведь это его воспоминание, но Гермиона не могла найти профессора. Наконец она заприметила в углу на диванах пугающую компанию молодых людей в черных мантиях. Особенно выделялся высокий блондин, чьи длинные светлые волосы сияли в отблесках зачарованных свечей… Люциус Малфой. Прищурившись, Гермиона с трудом разглядела рядом с ним Снейпа, который пил стопку за стопкой, подперев рукою лоб и завесившись сосульками волос. Некая неведомая сила заставила её встать и двинуться мимо стола с молодыми Упивающимися смертью.

Второй этап эксперимента не давал никакой воли, требуя действовать по давно сбывшемуся сценарию. И Гермионе оставалось страстно надеяться, что её теория относительно одинакового выбора воспоминаний у обоих участников верна, и сейчас будет всего лишь первый поцелуй Снейпа, а не убийство какой-то шлюшки, в чьей роли она, очень может быть, выступает. На танцполе её несколько раз задели и облапали — она засмеялась странным, не своим, прокуренным смехом. Да, быть в роли марионетки в чужой памяти оказалось тем еще «удовольствием» — не удивительно, что Снейп возражал против дальнейшей работы с зеркалом. Гермиона с нежностью вспомнила первый этап эксперимента и, покачнувшись на шпильках, вплыла в уборную.

Склонившись над усеянной окурками раковиной, жадно попила холодной воды из-под крана, а потом подняла голову и уставилась на свое отражение в щербатом зеркале. Как и со Снейпом на Святочном балу, зеркало облачило её в чужую одежду, но не тронуло лицо — вопреки вызывающему наряду, накрашена она была не сильно, а примерено так, как обычно красилась, если Джинни всё же удавалось изредка заманить её отдохнуть в какой-нибудь ночной клуб. Однако Гермиона в отражении выглядела старше! Такой она, наверное, станет лет через пять, если не десять.

Дверь резко распахнулась — на пороге стоял Люциус Малфой.

— Сэ-э-эр, — кокетливо протянула Гермиона, — это дамская комната.

— Я заметил, мисс, — брезгливо поморщился Малфой, а потом холодно улыбнулся: — Не желает ли такая красивая ведьма поразвлечься?

— С тобой, милый? Конечно, — покачивая бедрами, Гермиона приблизилась к нему и хотела провести рукою по его груди, но Малфой ловко скользнул в сторону.

— Нет, с моим другом.

— Ну, если он такой же красавчик, как и ты… — с придыханием прошептала она.

Гермиону замутило — зеркало выламывало её тело и манеру говорить, заставляя вести себя нужным образом, а её сознание отчаянно бунтовало.

— Вряд ли, — хмыкнул Малфой и слегка подпихнул её в спину, понуждая вернуться в темный коридор, — однако, надеюсь, это тебе поможет.

И в её ладонь опустилось несколько блестящих галеонов — он что ей заплатил?! Монеты быстро исчезли в сумочке.

— Как скажешь, милый.

— Тогда подожди-ка тут.

— Принеси мне текилы, — в голосе зазвучали капризные нотки.

— Ладно.

Гермиона прислонилась к стене, вяло наблюдая, как за аркой на танцполе беснуется толпа.

Малфой вернулся буквально через минуту, таща за локоть упирающегося Снейпа, который пьяно пробормотал:

— Отстань от меня, Люц!

— Помолчи. Знакомьтесь, мисс, это Северус.

Снейп был старше, чем в её собственном воспоминании, но ненамного — видимо, только закончил школу. Он скользнул по ней отсутствующим взглядом сквозь пелену спутанных волос.

Гермиона надула губы:

— Он же мальчишка! И к тому же… — Она без особого восторга осмотрела угловатую фигуру Северуса, но прикусила язык.

— Ошибаешься, он сильный тёмный маг, а ещё… у него был сегодня весьма тяжелый и важный день. Ты же наградишь нашего героя? Выпей, куколка! — Люциус сунул ей в руку стопку и прошептал на ухо: — Комната четыре.

Гермиона почувствовала, как текила огнем прокатилась по горлу, и отшвырнула рюмку.

— Ну, пойдем, дорогой.

Взяла Снейпа за левую руку, однако тот оттолкнул её и поморщился то ли от отвращения, то ли от боли:

— Не трогай меня!

Свежая чёрная метка? Но вслух Гермиона только рассмеялась:

— Значит, могущественный колдун? А я, знаешь ли, тоже умею делать многое ну просто… волшебно… — она прошептала это ему в лицо, прижимая его к стене и потираясь об него бедрами.

Снейп резко выдохнул сквозь зубы, запрокинув голову, — крылья его внушительного носа задрожали. А пальцы, будто помимо его воли, жадно сгребли в горсть её волосы и больно потянули, подчиняя.

Гермиона с ужасом поняла, что её рука расстегивает ему ремень и скользит в брюки… Чёрт! Не то чтобы Снейп был ей так уж противен даже в подобном скотском состоянии, но всё же хватать его за член в полутемном коридоре какого-то бара в планы девственницы Грейнджер не входило.

К счастью, в его черных глазах что-то блеснуло, и он засосал её в губы. Несмотря на его неумелость и откровенную грубость, пожалуй… пожалуй, это оказалось не так уж и плохо.

* * *

И тут зеркало, видимо, посчитало, что на этом нужное воспоминание закончилось, и их выкинуло обратно. Гермиона нервно стиснула руки, избегая смотреть на Снейпа. Он был бледный и страшный — глаза его пылали тем же безумием, что и больше двадцати лет назад.

— Я предупреждал вас, мисс Грейнджер: вам подобное вряд ли понравится, — наконец, тихо сказал он.

— Простите, сэр, — пробормотала она, не понимая, чего в ней плещется больше: отвращения, сочувствия или… возбуждения.

— Как видите, наши с вами воспоминания о первом поцелуе несколько различаются, — с ледяным спокойствием продолжал он. — У кого-то был романтичный бал, а кто-то отметил в баре своё поступление на службу к Темному Лорду пьяным трахом с незнакомой девицей, которой к тому же еще и заплатили за это.

Внезапно в его словах Гермиона услышала какое-то жестокое мазохистское веселье.

— Мне жаль… Северус, — она неожиданно посмотрела Снейпу прямо в глаза.

— Грейнджер, вы забываетесь!

— Нет. Простите, но я не могу больше называть вас профессором, учитывая, что дважды целовалась с вами, — развела руками Гермиона. — Как думаете, какие воспоминания будут на третьем этапе?

Снейп прищурился, пристально разглядывая её, но она ответила ему тем же.

— Понятия не имею, — вздохнул он. — Всё зависит от того, для чего был на самом деле создан артефакт.

— Тогда надо устроить перерыв и продолжить.

Снейп сардонически усмехнулся:

— Так не терпится окончательно вываляться в грязи, да, Гермиона?

Она предпочла проигнорировать эту реплику, и он неожиданно вполне мирно предложил:

— Хотите кофе?

Гермиона облизнулась — Снейп варил великолепный кофе.

— Если только сделаете сами, Северус.

Ей почему-то нравилось произносить его имя.

— Ну, после того, что вы так любезно сделали в иллюзии для меня, это сущая малость — сварить для вас чашечку кофе, — с язвительной ухмылкой откликнулся он и поставил турку на огонь.