Коснувшись зеркала (гет)

Северус Снейп терпеть не мог детей. И если бы кто-нибудь предложил ему выбрать профессию, то работа учителем была бы последним, на что он обратил бы свое внимание. Однако… его никто не спрашивал. Но еще ужаснее, чем наглые, безалаберные, шумные подростки, которых он каждый день усмирял в Хогвартсе, — так вот ужаснее, чем эти напичканные гормонами чудовища, по недоразумению именуемые «детьми», были только малыши. С подростками хотя бы удавалось управиться: обломать гриффиндорцев, запугать хаффлпаффцев, вразумить райвенкловцев и договориться со слизеринцами. А что, скажите на милость, делать с рыдающей девчонкой на вид лет четырех, которая сидит в сугробе в лесу совсем одна?!

— Откуда ты взялась на мою голову? — вздохнул раздраженно Северус и протянул руку, чтобы поставить ребенка на ноги.

Однако девчонка взвизгнула и неловко отползла от него:

— Мне мама запрещает разговаривать с чужими, особенно со страшными дядями!

Невысокий, тощий, патлатый двадцатитрехлетний Северус на дядю мог потянуть только в глазах дошкольницы.

— Ну здесь никого кроме меня нет, — мрачно заметил он, — это дикий лес. А вот как ты тут оказалась?

Девчонка всхлипнула, вытерла покрасневший нос рукавом и испуганно посмотрела на Снейпа глазами желтовато-карего цвета. Еще у неё имелись выпирающие передние зубы и немыслимо нечёсаная, словно у цыганки, грива волос, хотя одежда выглядела чистой и дорогой.

— Я испугалась соседской собаки, — важно начала девочка, — она такая большая и очень злая. А мистер Браун опять спустил её с поводка, хотя мой папа говорит, что это незаконно.

— Ну? — нетерпеливо поторопил Северус. — И вставай наконец, а то промокнешь и заболеешь!

— На детей кричать непеда… педагогично, — она запнулась, но выговорила сложное слово и укоризненно посмотрела на Снейпа, а потом осторожно задом начала выкарабкиваться из сугроба.

Северус страдальчески посмотрел на небо: зачем он только пошел в лес собирать листья снежной омелы? — и, бесцеремонно выдернув девчонку за капюшон, поставил её рядом с собой на тропинку.

— Благодарю, — «взрослым» голосом сказала она.

Пока Снейп размышлял, сильно ли он рискует, нарушив Статут и применив к магловскому ребенку высушивающие и согревающие чары, девочка обстоятельно продолжила свой рассказ:

— Собака выскочила на улицу и так залаяла… я испугалась и… и… оказалась тут... Ой! — Вся важность вдруг слетела с неё, девочка задрожала и зарыдала вновь, а потом прижалась к ноге Северуса: — Мне страшно! Так не бывает!

Первый магический выброс — понял Снейп. Причем скорее всего девчонка маглорожденная, иначе не была бы так напугана и удивлена. Но какая же сильная колдунья — столь явное и отчасти сознательное проявление магии в таком раннем возрасте!

— Как тебя зовут?

— Гермиона Джин Грейнджер, — всхлипнула она.

Всё-таки маглорожденная, наверное.

— А твои родители случайно… хм… не волшебники? — осторожно поинтересовался Северус, неловко поглаживая плачущую девочку по голове.

Гермиона с какой-то снисходительностью посмотрела на него:

— Я что, по-твоему, маленькая, что ли? Мне целых четыре года осенью исполнилось! А ты такой большой, а в сказки веришь.

В её голосе прозвучало столько пренебрежения, что Северус невольно почувствовал родственную душу.

Он применил невербальные согревающие чары, надеясь, что Гермиона не обратила на это внимания, и сказал:

— И всё же тебя надо вернуть родителям.

* * *

Профессор Грейнджер и профессор Снейп вынырнули из зачарованного зеркала и теперь пытались отдышаться. Северус даже на всякий случай украдкой провел руками по своей мантии: а вдруг она мокрая от снега? Но, разумеется, та оказалась совершенно сухой. За окном шелестел дождём ноябрь. А всё, что только что произошло, было всего лишь странным порождением старинного артефакта, который приволокла в Хогвартс Грейнджер, упросившая Снейпа поучаствовать в совместном эксперименте. И Северус согласился. Нет, не потому что на пятом десятке жизни внезапно стал великим альтруистом, а потому что Министерство магии обещало хорошо заплатить. И если добавить эти деньги к премии за орден Мерлина, то можно наконец бросить преподавание и заниматься исследованиями где-нибудь в тихом месте подальше ото всех.

Да, всё закончилось. Да, Волдеморт пал. И да, Северус даже остался жив, хотя теперь приходилось всё время носить на шее шарф, скрывая жуткие шрамы, и стараться беречь голос, который часто садился. Да, они победили. Но это не решало ежедневных бытовых проблем. И Снейп, меньше всего желавший видеть свой проклятый дом в проклятом Паучьем Тупике и свой проклятый класс зельеварения в проклятой школе, решил, что его банковскому счету солидная оплата от Отдела Тайн не повредит.

Грейнджер, которая преподавала в Хогвартсе на полставки и параллельно вкалывала в Министерстве, приволокла сюда это зачарованное зеркало пару месяцев назад. Ей нужно было зелье для активации артефакта, и Северус согласился восстановить рецепт, сварить нужный эликсир и принять участие в эксперименте. И вот теперь Грейнджер, уже оправившаяся от удивления, быстро строчила на пергаментах отчет.

Она не села на стул, а просто наклонилась над столом, и Северусу стоило большого труда отвести взгляд от её туго обтянутого джинсами зада. Снейп справился с собою и сухо сказал:

— Мы не могли бы закончить побыстрее? В отличие от вас у меня нет бездны свободного времени.

Грейнджер обернулась и, как любопытный воробей, посмотрела на него через плечо:

— У нас ещё два часа, оплаченных Министерством, — вопреки юному лицу, обрамленному выбившимися из косы кудряшками, голос её звучал холодно и бесстрастно.

Сколько ей сейчас лет: двадцать два, двадцать три? Студенты в восторге от её лекций, а Министр Кингсли заглядывает на чай в её кабинет, как к себе домой.

— Вот, заполните анкеты A, F и G, — Грейнджер протянула ему бланки отчетности.

И Северус раздраженно принялся черкать необходимые ответы, не заботясь о чернильных кляксах.

Некоторое время в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь скрипом перьев.

— Интересно, нас выкинуло из иллюзии, потому что зелье на поверхности зеркала высохло или потому что воспоминание закончилось? — Грейнджер разобралась с отчетами и сладко потянулась, отчего её свитер задрался, обнажая поясницу.

— Я не собираюсь делать выводы за вас, — немедленно процедил Северус. — Если вы проводите эксперимент, не изучив как подобает теорию, то я бы на месте Отдела Тайн задумался о вашей компетентности.

Грейнджер скрипнула зубами:

— Я изучила достаточно, профессор, не беспокойтесь обо мне.

И забрала у него пергаменты с ответами.

Разумеется, он не помнил, что делал когда-то в воскресный декабрьский день тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, и, разумеется, он не спасал никакую юную Гермиону Грейнджер, попавшую в лес. Оставалось только гадать, почему зеркало смоделировало именно такую историю… а, впрочем, это проблемы Грейнджер.

Та уже остыла и примирительно произнесла:

— Я, правда, вам всё рассказала, сэр, еще до начала нашей совместной работы. А то, что произошло сегодня, для меня такая же загадка, как и для вас, — для этого мы и проводим эксперимент. На самом деле мой первый магический выброс был очень похожим — зеркало просто подкорректировало некоторые моменты.

Северусу очень хотелось сказать ей что-нибудь неприятное. Но эта молодая, умная, умеющая держать себя в руках женщина настолько не походила на его бывшую ученицу — вечную растрепанную всезнайку, что он сдержался. В конце концов, он же когда-то смог нормально общаться с Макгонагалл, Флитвиком и Спраут, которые прежде были его учителями, значит, сумеет сработаться и со своей бывшей студенткой, разумеется, пока она ведет себя не как полная идиотка. К тому же ему было просто любопытно…

— И что же происходило на самом деле? — с нарочитым равнодушием поинтересовался он.

Гермиона улыбнулась — улыбнулась открыто и тепло. И ему стало страшно. Он почти никогда не работал с кем-то в паре… только с Лили — много-много лет назад.

— Очень похоже: в четыре года я испугалась соседской собаки и спонтанно аппарировала, но только не в лес, а в другой район Лондона. Меня там увидел и отвел в полицейский участок какой-то преподаватель колледжа — весьма суровый дядечка. Хотя… это он мне, наверное, тогда таким показался, сейчас я думаю: он был молодым парнем. Я боялась с ним идти, но кругом никого больше не обнаружилось, и в итоге всё-таки пошла. Родители тогда очень перепугались — два месяца пытались выяснить, как я очутилась настолько далеко от дома. Следующий выброс случился только года через три и был куда менее запоминающимся — тогда восстановилась любимая фарфоровая чашка. На самом деле, я приклеила отколовшуюся ручку клеем, но потом не обнаружила никаких следов ремонта, чашка просто стала целой, понимаете?

— М-да. Но вернемся к вашей спонтанной аппарации, мисс Грейнджер. Следовательно, изменилось место, куда вы попали, и вашим спасителем почему-то оказался я?

— Верно.

— И как вы это ощущали?

— Я словно вновь прожила тот эпизод своей жизни, но уже в новом варианте. Однако сейчас я помню и первоначальную версию, и версию зеркала — причем вторую сразу и с точки зрения ребенка, и меня нынешней! Думаю, об этом артефакте можно будет написать отличный доклад на следующую летнюю конференцию в Берлине! Вы желаете участвовать?

Северус хотел сказать, что весьма надеется покинуть Хогвартс по окончании учебного года и больше никогда не видеть никого ни из бывших коллег, ни из Золотой Троицы, но вместо этого почему-то отрывисто ответил:

— Посмотрим.

— Кстати, профессор… — Грейнджер замялась, но потом всё же продолжила, пролистывая заполненные им анкеты: — Всё, что вы делали там, в зеркале, вы действительно делали сознательно?

— Разумеется. Я же так и написал. Или вы думаете, что такая сволочь, как я, бросил бы ребенка в зимнем лесу?

— Ну что вы! — Грейнджер вспыхнула и залилась краской.

Снейп злорадно усмехнулся.

— Просто… вы же погладили меня по голове, — пробормотала Грейнджер.

Настала очередь Северуса краснеть, но он, надеясь, что не выдал своего смущения, хмуро брякнул:

— Я просто хотел прекратить детскую истерику.

Гермиона только улыбнулась и принялась вновь наносить зелье на поверхность зеркала.

— Будем смотреть, во что превратит артефакт ваше следующее значимое воспоминание, испортив его моим присутствием? — не без иронии поинтересовался Северус.

— Думаю, да, — фыркнула Грейнджер. — Во всяком случае, это самое вероятное развитие событий. Впрочем, не исключено, что зеркало вновь прокрутит ту же ситуацию.

— Или же… — медоточивым голосом подсказал Снейп.

— Или же мы увидим ваш первый магический выброс, — с убийственной гриффиндорской честностью заявила Грейнджер.

Хотя Северус знал, что она скажет именно это, но всё равно ощутил неприятный холодок где-то между сердцем и желудком — его воспоминания и так достаточно полоскали по всей магической Британии. Однако спокойно спросил:

— А ничего, что на тот момент вас еще и в проекте не было?

— Об этом в книге ничего не говорится. Ну судя по моим выкладкам, вероятность такого развития событий невысока — процентов пять. Скорее всего вы просто будете продолжать видеть мою жизнь. Должны же мы выяснить точное назначение этого артефакта!

— Ну да, всё ради науки, — хмыкнул Снейп. Ему не нравилось подобное сплетение воспоминаний, но было глупо сворачивать на полпути.