Недетская игрушка (гет)

Не часто с ним такое случалось, но на какие-то мгновения Гарри потерял дар речи. Несколько раз он глупо разомкнул и сомкнул губы. Не то чтобы открытие, что матерью его сына является Гермиона, оказалось ужасающим, но оно застало его врасплох. Какое-то время назад он по внешности ребёнка заключил, что это их с Джинни сын, а теперь смотрел на него и на Гермиону, чьи ноги тот обнимал, и не знал, что думать. Гарри хорошо относился к лучшей подруге, периодически тосковал по её обществу, с теплотой на сердце вспоминал то время, когда мог положиться на неё, и теперь вдруг выяснилось, что в будущем что-то такое произошло, что они сблизились. Гарри смотрел на своего сына, смотрел на его мать, но не испытывал ни страха, ни тревоги, скорее только крайнюю растерянность, ощущение того, что его разбудили от какого-то затянувшегося малоприятного сна и теперь он не знал, хочет ли снова в него погрузиться.

Впрочем, пока Гарри осмыслял произошедшее и пытался ровно дышать, его сын успел не только пожаловаться маме на все невзгоды, но и начать выпрашивать ласку.

— А ещё поцелуй меня вот здесь, чтобы всё быстро прошло, — задрав голову к ней, сказал он и приложил ладошку к затылку. — Тут очень больно… это всё из-за папы. Он меня ударил.

Снова столкнувшись с подругой взглядом, Гарри понял, что опять впустую разомкнул губы. Гермиона же не растерялась и опустилась к сыну.

— Какая бедняжка, — сочувственно сказала она, но, похоже, не решилась его поцеловать и осторожно погладила ладошкой. — О, да у тебя тут шишка вылезла…

Её взгляд снова метнулся к Гарри и пронзил его с такой силой, что последний почувствовал себя гостем в собственном доме, гостем, который очень плохо себя вёл и вот-вот мог быть выдворен на улицу.

— Я… не бил его, — наконец выдавил из себя Гарри. — Я… только хотел его успокоить… попытался схватить и удержать, а он вырвался… и ударился о шкаф.

— А убрать шишку у тебя что-нибудь найдётся? — немного сердито поинтересовалась Гермиона, кажется, сделав над собой усилие, чтобы не сказать ещё больше насчёт его действий.

— А… да, конечно, на кухне есть флакон с зельем, — ответил Гарри и первым двинулся туда.

— Хорошо, тогда и мы идём на кухню, — послышался за его спиной голос Гермионы и, обернувшись, он увидел, что она взяла мальчика за руку и повела за собой.

Однако на кухне ребёнок, похоже, решил добить отца окончательно.

— Мам, а мы кушать будем? — спросил он, забравшись на стул, и с самой жалобной миной прибавил: — Папа меня только разыгрывал и не кормил…

Гарри достал из шкафа флакон с зельем и чуть его не выронил — на мгновение ему показалось, что Гермиона хмурится, потому как раздумывает, не пора ли перевести его из категории «лучший друг» в категорию «мерзкий тип». Однако подруге стоило отдать должное за железное терпение и способность сохранять спокойствие даже в очень напряжённых ситуациях.

— Да, милый, конечно же, будем, — после заминки ответила она и протянула руку к Гарри. — Сейчас папа нам только поможет… э-э… стол накрыть и поедим.

«Папа» очнулся от её выразительного взгляда и передал ей флакон с зельем. Понятно, что подруга не могла знать, где у него искать съестное на ужин, и Гарри стал торопливо доставать из холодильника продукты. Пока Гермиона осторожно капала зелье на голову мальчика, он успел и нарезать сыр с ветчиной, и разложить хлеб, и поставить на огонь чайник, и даже засмотреться на подругу. Сосредоточившись на мальчике, она не замечала пристальный взгляд Гарри, и он невольно подумал, как же естественно, гармонично, очень даже мило она смотрится рядом с этим малышом.

— А теперь как? Не очень больно?

Мальчик покачал головой, и Гермиона с улыбкой поднялась с места. Она могла бы передать флакон Гарри через стол, но подошла как можно ближе, чтобы очень тихо спросить:

— И так, помимо того, что это наш сын, ты что-нибудь ещё выяснил?

— Ну… то, что у нас ещё двое детей, — огорошил её Гарри. — Джеймс и Роза. Правда, я не понял, сколько им лет, да и этот… Мне от него ничего не удаётся добиться.

В этот раз Гермиона впустую разомкнула и сомкнула губы, но смогла взять себя в руки и вернулась к ребёнку с той же милой улыбкой. Если она и хотела что-то спросить, то малыш её опередил.

— Видишь, что папа натворил? — спросил мальчик, запив кусок бутерброда тёплым чаем, и обвёл кухню взглядом. — Всё стало страшное, а он делает вид, что ничего не понимает… смотри, миски Персика и Шалуна исчезли… и рисунки мои исчезли…

— Да-да, я вижу, милый, — перебила его Гермиона и погладила по спинке. — Папа, он… м-м… — Она пригнулась к ребёнку и заговорила тише: — Понимаешь, он опробовал кое-какие сложные чары и наделал немало ошибок… Он пока не знает, как всё исправить, а признаваться нам в этом не хочет, вот и ведёт себя так… странно. Давай мы с тобой притворимся, как будто так и надо. Идёт?

— Зачем? — удивился мальчик.

— Ну… по-моему, папе и так очень-очень стыдно… и он вон сильно загрустил из-за своих ошибок и не знает, что сказать… Представляешь, как он расстроится, если ещё и мы на него продолжим дуться?

Сын повернул голову и какие-то мгновения внимательно смотрел на Гарри, как будто пытаясь понять, не собирается ли тот плакать, после чего снисходительно произнёс:

— Ну ладно.

Пока он ел, Гермиона, судя по её виду, о чём-то напряжённо раздумывала.

— А-ам… милый, а может, пока папа всё исправляет, мы с тобой проверим, чему научились? — снова заговорила она. — Мы же с тобой чему-то учились, да?

— Да! — тут же гордо подтвердил мальчик. — Бабуля вчера сказала, что я молодец, пойду в школу и буду получать только высшие оценки!

При упоминании «бабули» Гермиона выронила чайную ложку и невольно переглянулась с Гарри — если мальчик живёт на Гриммо с другими детьми, то и бабушка должна жить неподалёку, не при помощи же портала такой малыш к ней перемещался. Получается, Грейнджеры всё-таки вернулись к дочери. Гарри невольно улыбнулся, придя к этой мысли, а Гермиона потупилась и вернула чайную ложку в чашку.

— О… это здорово… уверена, так и будет, — с паузами сказала она и напряжённо улыбнулась. — Напомни-ка мне, а считать мы научились? Сколько… э-э… например, папе лет?

— Ему много, — нахмурив лобик, ответил мальчик, по-видимому, не зная точное число.

— А Джеймсу тогда сколько? — встрял сам Гарри, наконец-то поняв, куда Гермиона вела.

— Двенадцать, — уверенно ответил сын, но почему-то показал сперва две раскрытых ладошки, а потом только один пальчик. — А Розе десять, она в волшебную школу в следующем году пойдёт.

Гермиона с Гарри переглянулись, но не решились заговорить при сыне. По крайней мере, становилось понятно, что Маховик придётся крутить на десять с лишним лет вперёд.

— А мне пять, — продолжал себе мальчик. — Будет в этом году. Я тоже в школу пойду. Деда мне обещал рюкзак с динозавриком подарить, тот синий в магазине, помнишь? — спросил он Гермиону.

— Да, помню, — не моргнув и глазом, соврала она.

— В него бы и Персик влез… Э-эх… Мам, ну почему в обычную школу нельзя брать питомцев? Роза вот Шалуна с собой увезёт, а как же будет Персик один, если вы с папой уйдёте на работу, Джеймс с Розой уедут, а я учиться пойду? Вдруг он плакать станет, убежит из дома и не вернётся?

— Ну, я думаю, Персик кот неглупый и не пропадёт, к тому в доме есть ещё Кикимер, он... э-э… может его покормить и погладить, пока тебя нет.

— Кикимер не будет с ним играть. Можно я тогда Персика к бабуле с дедулей заберу? Твой же Глотик у них живёт. Они, чай, и за Персиком присмотрят. И потом, бабуля сказала, я могу и у них ночевать, значит, и Персик тоже…

Если Гермионе и было что сказать другу, то в ближайший час это сделать было невозможно. Сын, казалось, согласился забыть о существовании Гарри, но только при условии, что внимание матери будет всецело принадлежать ему одному. Вполне возможно, что как самый младший в семье он был обделён вниманием старших детей — кто бы в их возрасте стал подолгу болтать и играть с таким малышом? — и потому недостаток ему компенсировала мама. По крайней мере, Гермиона справлялась с этой задачей и сейчас, хоть иногда её глаза выдавали растерянность. Гарри периодически посматривал на неё и, сам того не замечая, улыбался. Происходящее, конечно же, было странно, очень удивительно, крайне необычно, если задуматься — прямо перед его глазами буднично болтали его будущий сын и жена — и в то же время это притягивало его внимание. Гарри как будто бы погрузился во что-то новое, что-то интересное и приятное, из чего ему не хотелось выбираться. Неужели где-то там, в будущем, у них такое происходит каждый день? Где-то там они… с Гермионой счастливы?

Впрочем, пока Гарри молча удивлялся и размышлял обо всём, Гермиона смогла выпутаться из ситуации. Она пообещала ребёнку почитать, если тот будет хорошо себя вести, и повела его в гостиную. Гарри, конечно же, пошёл за ними.

— Я буквально на минутку! — сказала она у камина и покинула их, шагнув в изумрудный огонь.

Мальчик в это время опустился на диван, а Гарри остался чуть в стороне, поглядывая на него. А ребёнок у них с подругой вышел неплохой, внезапно подумалось ему, не избалованный уж точно. Интересно, какие же тогда старшие дети? Такие же общительные и любознательные? Тоже внешне похожи на него? Или больше похожи на Гермиону?

— Пап, а ты ведь вернёшь всё, как было, да? — помолчав, спросил сын.

— Да, конечно же, верну, — подтвердил Гарри. — Прости, что… э-э… доставил тебе неудобства.

— Ладно.

В камине снова вспыхнуло изумрудное пламя, и появилась Гермиона с книжкой в руках. Она помогла сыну улечься на подушку и положила книжку рядом.

— Сейчас я вернусь и почитаю тебе, — прибавила с улыбкой и схватила Гарри за руку. — Сейчас папе кое-что скажу и вернусь… я очень-очень быстро, милый…

Однако и железное терпение Гермионы оказалось не безграничным. Как только они вышли в коридор, она сразу же накинулась на друга:

— Гарри, а где мантия-невидимка? Ты почему её до сих пор не достал?

— Что? Мантия? При чём тут мантия? — не понял он.

— А как ты собрался выяснить, откуда ребёнок прибыл? — взволнованно продолжала Гермиона. — Хочешь наугад отправить его лет на тринадцать вперёд?

— Но он же сам сказал…

— А ничего, что он путается в числах? Говорит двенадцать, а показывает одиннадцать, да и вообще, кто сказал, что раз старшему ребёнку двенадцать, значит, что к времени нужно добавить лишь год? Может, он родился лет через пять или десять после того, как мы… — Гермиона внезапно сбилась с мысли и отвела взгляд. — В общем, я думаю, тебе пора брать мантию-невидимку и доставать Маховик. Выясни точный год и день, из которого ребёнок выпал, вот тогда и вернём его обратно… Мерлин, представить не могу, каково там нам… кхм, ну, то есть его родителям… Был малыш и вдруг исчез.

— Гермиона, а ты не задумывалась… — начал было Гарри, но она резко оборвала:

— Гарри, иди за мантией, хватит терять время! Для начала выбери место побезопасней, — торопливо продолжила Гермиона, — например, на кухне или на чердаке, где тебя вряд ли кто увидит, выясни, чему равен один оборот Маховика, и после этого проверь, что там происходит лет через тринадцать-пятнадцать. Понял?

— Ну… да, — едва успел ответить Гарри.

— Вот и отлично! А я тогда пойду и почитаю ребёнку!

И Гермиона вернулась из коридора в гостиную так быстро, как будто хотела не только избежать разговора с Гарри об их внезапном совместном будущем, но и даже одного его взгляда. И чего она только так разнервничалась? Гарри недоумённо посмотрел ей вслед и отправился наверх, в спальню, где хранил мантию-невидимку.

Через какие-то минуты он выбрал самую безопасную «позицию», а именно на кухонной кладовке, и стал крутить Маховик…

Что-то явно изменилось, по крайней мере, всяких коробок и банок на полках стало больше. Гарри повернулся и нечаянно что-то задел. Это была стеклянная банка. Она шлёпнулась ему под ноги, на полу разлилось малиновое варенье вперемешку с осколками.

— Кикимер, это ты?! — в ту же минуту послышался голос, а за ним и шаги.

Дверь в кладовку открылась, и Гарри задержал дыхание. Напротив него стояла Джинни.

— Опять этот домовик всё портит! — произнесла она, пару раз взмахнула палочкой и вернула варенье в целую банку.

На этом дверь закрылась, и Гарри бросило в пот. Мало того, что он не в ту сторону крутил Маховик, так теперь он знал, что произойдёт дальше. Очень скоро Джинни предъявит ему злосчастную банку и скажет, что Кикимер пытается её всячески выжить из дома, уничтожая запасы, которые она забрала от заботливой миссис Уизли. Гарри будет защищать домовика, но не сможет сказать, отчего вдруг банка упала. Слово за слово, и они поссорятся. Неужели всё это произошло из-за?..

«Нет, это невозможно!» — подумал Гарри и стал дрожащими руками крутить Маховик в другую сторону. По крайней мере, теперь он узнал, как отмотать тот на один год и от волнения махнул лишь на десять лет вперёд.

— Джеймс и Роза точно спят?

— Да, я проверил.

— М-м… прекрасно.

Поначалу он подумал, что они с Гермионой сидят на кухне и болтают за чаем после тяжёлого трудового дня, но потом очень осторожно открыл дверь кладовки и застыл, забыв, как дышать. Досадный инцидент в относительном прошлом внезапно утратил всякое значение.

Они действительно были с Гермионой на кухне. Но вовсе не болтали, а занимались куда более… интимными делами. Подруга сидела на столе полураздетая, а он стоял возле неё и неторопливо покрывал её лицо и шею поцелуями, с каждым разом опускаясь всё ниже. Его пальцы ласкали её грудь, губы и язык поочерёдно касались сосков. Гермиона шумно дышала и прикусывала губы от его действий. Тот другой Гарри водил пальцами по её бёдрам, не прекращая покрывать нежное тело поцелуями. Он задрал её юбку ещё выше и с лёгкостью избавил жену от нижнего белья. Гермиона опустилась перед ним на стол и шире раздвинула ноги. Прошло лишь мгновение или два, как с её губ сорвался протяжный стон. Их тела соединились, и тот Гарри стал ритмично двигаться, держа Гермиону под бёдра.

У настоящего Гарри от увиденного кровь ушла от головы к паху. Он, конечно же, не любил подглядывать за другими, но смотреть на самого себя было не только невероятно, но и захватывающе. У них с Джинни была близость, но он вряд ли чувствовал себя с ней так уверенно и хорошо, как тот Гарри с Гермионой. Настоящий Гарри сглотнул и с трудом заставил себя вернуться в кладовку. Зря он поспешил и выбрал столь раннее время, укорил он себя, возможно, он угодил в тот судьбоносный вечер, когда и произошло зачатие третьего ребёнка.

Кое-как справившись с собой, Гарри снова стал крутить Маховик. Несколько раз он выходил на кухню, но опять попадал не в то время. То никого не было дома, то в спальне находилась одна Гермиона, а в других спали дети, то он вдруг оказывался в коридоре и находил в спальнях всех, в том числе младшего сына. Один раз Гарри и вовсе застал себя с детьми на кухне.

— Так нечестно, мама всё время с Дэнни, — жаловалась ему девочка с кудрявыми каштановыми волосами и зелёными глазами, по всей видимости, Роза.

— Да, он постоянно пищит и всего меня закидал кашей на обеде, — вторил ей темноволосый мальчик немного выше ростом, вероятно, Джеймс. — А ты нам говорил, что ещё один братик или сестрёнка — это здорово! Что же в этом хорошего, если мама постоянно с ним? Зачем вообще он нужен?

— Родные, я понимаю, что вам нелегко, но ведь и маме тоже, — мягко говорил им тот Гарри. — Уверяю вас, она всех нас любит одинаково. Мама и так очень мало спит, переживает, что пока не может уделять вам больше времени, а вы ещё на неё обижаетесь… Она вчера сама едва не расплакалась вместе с Дэнни…

Дети переглянулись и потупились, то ли смешавшись из-за его слов, то ли расстроившись.

— Ребята, но это же ненадолго, — продолжал тот Гарри, — Дэнни скоро подрастёт и всем нам станет полегче, да и потом, скоро бабушка с дедушкой вернутся из отпуска… они же не на всё время улетели… Мы уже на следующих выходных пойдём вместе в зоопарк, пока бабуля с дедулей понянчатся с внуком.

— Правда пойдём? — уточнила Роза.

— Обещаешь? — прибавил Джеймс.

— Ну разве я вас когда-нибудь обманывал? — спросил тот Гарри.

Дети заулыбались и приблизились его обнять. Похоже, тот Гарри был неплохим отцом, подумалось настоящему, и он ощутил на сердце тоску. У того Гарри была семья, самая настоящая семья, в которой случались и радости, и невзгоды. Всё как в жизни.

Настоящий Гарри осторожно вернулся в кладовку и продолжил путешествие по времени. Ближе к полуночи он наконец отыскал нужный ему год и день. Это стало понятно, когда он появился на кухне и уловил по голосам в коридоре, насколько неспокойная обстановка царила в доме.

— Папочка, прости меня! Прости! Я не хотела, чтобы Дэнни исчез!

Роза всхлипывала, когда другой Гарри поднял её с пола и прижал к себе.

— Ну что ты, солнышко, я тебя ни в чём не виню, — мягко говорил он, поглаживая дочку по волосам и спинке. — Дэнни не из-за тебя исчез…

— Он ведь вернётся? — спросила она, смотря ему в лицо заплаканными глазами.

— Конечно же вернётся, — заверил он, поочерёдно стерев большим пальцем влагу с её щёчек. — Ты завтра проснёшься, и он уже будет с нами всеми на кухне.

— Обещаешь?

— Ну конечно. Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Девочка заметно успокоилась, а в коридоре снова послышались шаги.

— Гарри, как это возможно? — спросила жутко встревоженная Гермиона. — Маховик ведь нерабочий, всего лишь прототип, безделушка, я его сотню раз крутила, да и Джеймс с Розой после меня… Как он мог вдруг сработать на Дэнни? Куда он мог его унести?

Другой Гарри аккуратно опустил дочку на пол.

— Солнышко, иди пока в спальню, я скоро приду.

Девочка отправилась к лестнице, а он остановил Гермиону, не находившую себе места. Она замерла, когда он крепко её обнял.

— Думаю, Дэнни скоро вернётся, — заверил её Гарри.

— Откуда ты можешь быть в этом уверен? Мы ведь даже не знаем, в каком именно он времени, а другого Маховика у нас нет, а тот, что есть у Министерства, ещё даже испытания не прошёл…

— Не знаю, но, мне думается, что наш сын в безопасности… Он же должен был оказаться в этом же доме… с нами постаревшими или с нами чуть моложе… Не во времена же Блэков он переместился? Вспомни сама, так далёко ни один Маховик ещё не отматывал время…

Настоящий Гарри не знал, что ему думать, но и не мог больше смотреть на мучения другой Гермионы. Он отправился на кухню, дёрнул за дверь кладовки и… внезапно во что-то врезался. От неожиданности Гарри упал, и мантия-невидимка сползла с его головы.

— А помнишь, как я в палатке предлагала остаться и вместе состариться? — послышался ему знакомый голос, и некая фигура возникла в дверном проёме.

На ней тоже была мантия-невидимка. Её густые волосы тронула седина, а лицо покрылось морщинами. Гарри смотрел на неё с раскрытым ртом и понял, что её вопрос — это не вопрос, а доказательство того, что это действительно она.

— Гер… миона? — хрипло произнёс он и раскрыл глаза шире.

На её шее тоже висел Маховик времени, разве что с серебристым покрытием.

— Здравствуй, Гарри, — тепло сказала она и протянула ему руку. — Вставай, им не стоит нас видеть.

Постаревшая подруга утянула его в кладовку и закрыла дверь раньше, чем другие Гарри с Гермионой появились на кухне.