Недетская игрушка (гет)

На кухне всё стало только хуже. Мальчик посмотрел по сторонам и ужаснулся от того, что увидел.

— Ты что наделал?! Где мои рисунки? Где миски Персика и Шалуна? Где поющие тарелочки? — стал атаковать он Гарри вопросами.

— Слушай, здесь всё не так, как тебе помнится, — попытался его успокоить последний, — я знаю, ты мне не веришь, думаешь, я тебя обманываю, но это не так! Честное слово, не так! Вот эта вот штука, которая у тебя в руках, она… э-эм… как бы тебе проще объяснить… В общем, из-за неё ты попал в прошлое, а это…

Его «простые» объяснения ещё сильнее разозлили без того встревоженного ребёнка.

— Опять ты надо мной шутишь! — возмутился мальчик. — А ну верни всё как было! Верни или я маме расскажу! Это не смешно! Я не буду в это играть! Ты…

— Да не шучу я! — сам повысил голос Гарри в попытке его перекричать. — Всё дело в этой штуке! Так, дай-ка мне её сюда, пока опять чего-нибудь не натворил…

Он приблизился и вырвал Маховик времени из детских ручек. Это самоуправство, конечно же, не понравилось ребёнку, и тот ударил Гарри кулачком по ноге.

— Отдай! — завопил он.

— Тебе это не нужно! — воскликнул в ответ Гарри. — И вообще, это моё! Это тебе не игрушка!

— А у Джеймса и Розы ты её не отнимал! — не унимался мальчик и продолжил бить его кулачком. — Им всё можно! Ты их любишь больше меня! Только с ними и играешь! Ты плохой! Ты!..

— Я не… Слушай, да успокойся ты! Прошу, успокойся и давай обо всём поговорим!

Не зная, как же угомонить рассерженного ребёнка, Гарри попытался перехватить его кулачок другой рукой, но слишком поздно осознал, что стоило использовать другой метод. В тот момент, когда он схватил детскую ручку, мальчик резко выдернул её и отшагнул. Не видя того, что находится за спиной, он задел головой о кухонный шкаф, весь скривился от боли и заплакал.

— Вот блин… — Гарри убрал Маховик в карман и опустился возле мальчика на колени. — Эй, сильно ушибся? Дай я посмотрю…

— Не трогай меня! Ты плохой! Я с тобой не игра-а-аю!

Мальчик шлёпнул его по руке и ушёл на несколько шагов вперёд, где отвернулся и, всхлипнув, закрыл лицо ладошками. От его вида Гарри сделалось жутко не по себе. Не бывало ещё такого, чтобы из-за его действий страдали и плакали маленькие дети. Он чувствовал и вину, и раскаяние, и не знал, как подобраться к ребёнку. Тому теперь однозначно следовало хотя бы лёд приложить к голове, а лучше если показаться целителю. Гарри поднялся было на ноги, но вовремя остановил себя на месте. Если мальчик так сильно злится на него, то зачем же делать ещё хуже? Он ведь знает того, кто вызывает у ребёнка доверие. Единственный важный и значимый человек. Тот, кто точно сможет и шишку убрать, если она вылезла, и быстро его успокоить.

— А-ам… малыш, потерпи чуть-чуть, я сейчас вернусь! Я сейчас маму позову и вернусь! — воскликнул Гарри и бросился в коридор.

Оказавшись на лестнице, он наконец-то вспомнил, что является волшебником, крепко выругался и трансгрессировал в гостиную. Гарри кинул немного летучего пороха в камин и переместился в «Нору». В конце концов, ссоры ссорами, а когда дело касается маленького пострадавшего ребёнка, всё остальное может подождать. Гарри на ходу кивнул миссис Уизли, сидящей в кресле с несколькими клубками пряжи и схемой для вязания, пробежался по лестнице, чуть не сшибив на ней Перси, и без стука ворвался в комнату его сестры.

— Джинни, мне нужна твоя помощь! Скорее, это не может ждать! — едва дыша, сказал он, застав её на стуле возле зеркала, где она стирала с лица косметику при помощи каких-то зачарованных салфеток.

— Чего это вдруг? — недоверчиво откликнулась Джинни, и один её глаз после «протирки» стал не таким выразительным как другой. — Ты же у нас уверенный в себе парень и не нуждаешься ни в чьей помощи…

— Да блин, дело не во мне! Дело в кое в ком другом! Джинни, быстрей, я не могу тут долго торчать, давай во всём остальном разберёмся потом! — нетерпеливо прибавил Гарри.

Джинни отвернулась от зеркала и с подозрением к нему присмотрелась, как будто в попытке понять, не подменил ли кто её парня при помощи Оборотного зелья. Однако ждать, когда она соизволит сменить гнев на милость, Гарри было некогда, и он схватил её за руку.

— Идём скорее!

— Подожди, я ещё второй глаз не обработала!

— Да Мерлин с ним!

Он силой потянул её за собой, и Джинни, выругавшись, поспешила за ним по лестнице. Гарри так же быстро, как появился, вернулся обратно домой и потащил Джинни на кухню.

— Я знаю, это может прозвучать бредово, — торопливо заговорил он на ходу, — но ты должна мне поверить! Наш сын прибыл из будущего! Он… э-эм… ему нужна наша помощь, — прибавил он у дверного проёма и заглянул на кухню. — Эй! Малыш, ты здесь? Ты меня слышишь?

На кухне никого не было видно, и на мгновение Гарри показалось, что он сбредил и всё произошедшее лишь плод его воображения, но тут знакомый голос зазвучал неподалёку и он обратил взгляд на закуток.

— Ты тоже надо мной смеёшься?! Тебе папа приказал? — послышался оттуда детский голос.

— Кикимер бы никогда не стал смеяться над наследником рода! — серьёзно возразил тому домовик. — Кикимер принёс то, что наследник рода просил!

Дверь закутка открылась, и оттуда вышел заплаканный мальчик. Он держал в руке персик и почему-то не был рад его наличию.

— Я говорил про моего кота! Про Персика! А ты что принёс?! Я с тобой тоже больше не играю! — прибавил мальчик и швырнул персик обратно в закуток, где вскоре послышался хлопок.

— А-ам… Малыш, смотри, кого я привёл, — сказал ему Гарри и повернул голову. — Это же мама, не хочешь её обнять?

На кухне воцарилась небывалая тишина, поскольку «мама» явно не знала, что сказать и застыла, как будто её ударило Ступефаем. Не могла же она для сына выглядеть куда моложе, чем он сам, подумал Гарри и ободряюще улыбнулся ребёнку.

Однако малыш так и не сдвинулся с места.

— Пап, ты что, тоже ударился? Это же тётя Джинни, — наконец сказал он, смотря на отца как на последнего идиота, у которого предательски отвисла челюсть. — Тётя Джинни, а ты маму не видела? — обратился он к ней и прищурился. — А что это с твоими глазами? Почему левый такой чёрный и страшный? Это ты им дёргаешь или это он сам так делает?

Раньше, чем Гарри смог прийти в себя и начать соображать, рука «тёти Джинни» взметнулась в воздух и отвесила ему хлёсткую пощёчину.

— Ах ты лживый ублюдок! — яростно воскликнула она. — Я, значит, дура, поверила, что у тебя действительно важное дело, а ты мне решил отплатить за всё добро таким гнусным способом?!

— Да я и сам… — только и смог сказать крайне потрясённый Гарри, как послышался ещё один хлопок.

— Кикимер принёс то, о чём наследник рода твердил! — сказал домовик, держа в руках здорового рыжего кота с золотистым именным ошейником.

— Это не мой Персик! — возразил ему мальчик. — У моего лапы кривые и уши короче!

— Заделал кому-то ещё в Хогвартсе спиногрыза, а теперь хочешь, чтобы я с ним нянчилась?! — тем временем гремела Джинни. — У тебя совесть есть вообще?!

— Кикимер может переломать коту лапы и подрезать уши, если наследник рода прикажет, — в то же время сказал домовик.

— Нет! Мне не нужен этот кот! Я хочу моего Персика!

— Знаешь, Гарри, это уже перебор! Такого от тебя я не ожидала! Ты просто конченый…

— Кикимер может ещё поискать, если наследник рода…

— А НУ ТИХО ВСЕ!!! — вдруг сам заорал Гарри, и на кухне ненадолго воцарилась тишина, чьих мгновений ему хотя бы хватило, чтобы наконец-то выдохнуть и глубоко вдохнуть, прежде чем заговорить спокойней: — Кикимер верни этого кота, откуда взял, и больше не слушай приказы «наследника рода».

Домовик что-то пробурчал себе под нос и с хлопком исчез, сам же «наследник рода» наградил отца сердитым взглядом и вышел с кухни.

— Джинни… — начал было Гарри.

— С меня хватит. Скажи Кикимеру, чтобы собрал мои вещи и сегодня же доставил их в «Нору», — отрезала она и вздрогнула от ещё одного хлопка.

— Наглая дрянь сама может собрать свои вещи и убраться в фамильный свинарник на болотах, — вернувшись, сказал за её спиной Кикимер и тоже покинул кухню.

— Ах вот оно как… — подхватила Джинни и вышла с рассерженным видом.

Гарри так и не понял, как же он оказался на стуле… Может, просто устал стоять на ногах и не заметил, как присел? Или это в подсознании сработал сигнал, вроде «пора бы присесть и выпить»? В любом случае он сидел за столом и держался руками за голову, которая обещала вот-вот лопнуть от напряжения. Откуда-то сверху доносился голос ребёнка, было слышно, как хлопнула дверь, когда ушла Джинни, и голос Кикимера, явно не упустившего возможность снова что-то бросить ей вслед. Но Гарри был сосредоточен на совершенно другом. Если мать его ребёнка не Джинни, то кто тогда? Он в будущем сошёлся с кем-то другим? С кем? И как это могло выйти? Несколько раз Гарри вынимал из кармана Маховик, смотрел на него, а потом возвращал обратно. Хотел, но не решался искушать судьбу. Сейчас нужно было решить, что же делать с ребёнком, думал он, а потом уже всё остальное. Понятно, что нужно вернуть мальчика в его время, но как это сделать, если с ним трудно поладить и добиться подробностей? Сколько раз нужно прокрутить треклятый Маховик?

Он зашёл в тупик и без посторонней помощи вряд ли справится, понял Гарри и тут его осенило… На ум тотчас пришёл только один крайне смышлёный человек, которому он безоговорочно доверял. Человек, которого он уважал, ценил и был всегда рад видеть. Да, Гарри подумал и решил, что пора идти к лучшей подруге, к Гермионе. Вот уж она умеет решать сложные задачки и непременно его внимательно выслушает. Гарри вскочил со стула и поспешил в коридор.

— Кикимер! — крикнул он в сторону лестницы. — Присмотри за ребёнком, пока меня не будет!

На этом Гарри вышел на улицу и трансгрессировал к дому Гермионы, хотя вернее было бы сказать, к дому её родителей, который она заняла после войны. Грейнджеры так и не захотели вернуться из Австралии, и порой Гарри хмуро думал, что косвенно к этому причастен. Лучшая подруга выбрала его вместо них, и они не смогли ей этого простить. Мало того, что она утратила доверие родителей, так ещё и Рон погиб. Гермиона больше не появлялась в «Норе», и иногда Гарри испытывал тоску, когда видел, как она проходила мимо него по министерскому коридору. И почему только в школьное время им удавалось так легко и просто общаться? Теперь же он успевал немного поболтать с ней за обедом в Министерстве или же ненадолго навестить её на выходных, и то потом Джинни выказывала ему своё недовольство, как будто он ставил её в неловкое положение. Словом, оказавшись возле двери дома подруги, Гарри снова ощутил то же гнетущее чувство. Он тяжко вздохнул и занёс руку для стука.

Не прошло и минуты, как дверь скрипнула. Гермиона стояла на пороге в мягком белом халате, завязанном на поясе. Её волосы были мокрые, а щёки румяными. Похоже, только что выбралась из ванной.

— Гарри? — спросила она и, присмотревшись к нему, охнула: — Что с тобой? Что-то случилось?

И как она определила это по одному взгляду? Гарри засмотрелся на неё и понял, что смог лишь только кивнуть.

— Так, давай, проходи, сейчас чай нам сделаю и ты всё мне расскажешь, — прибавила Гермиона и, взяв его за руку, потянула за собой.

— Нет, так не пойдёт, — возразил Гарри, остановившись в коридоре. — Это тебе лучше пойти со мной и… самой это увидеть.

— Всё насколько серьёзно? — насторожившись, уточнила Гермиона.

— Да… это катастрофа, — устало ответил он. — Прости, что я так не вовремя, но…

— Хорошо, дай мне пару минут! — оборвала подруга и торопливо отправилась к лестнице.

Гарри невольно скользнул взглядом по прихожей и обратил внимание на вешалку, на которой всё так же висели две лёгких куртки и пальто. За прошедший год Гермиона так и не начала ни с кем встречаться, хотя знаки внимания, насколько он слышал, ей оказывало немало парней. Возможно, она не отвечала им, поскольку всё ещё не могла оправиться от потери Рона, Гермиона никогда не жаловалась ему на личную жизнь, и Гарри снова ощутил на сердце тяжесть. И как он может быть таким бессовестным, чтобы беспокоить её после всего и просить о помощи?

— Всё, я готова, можем идти, — сказала она, спустившись с лестницы.

Теперь Гермиона была одета в джинсы и мешковатую футболку. Её волосы были просушены и лежали пушистой массой за спиной. Она заплела их в косу одним движением палочки и взяла Гарри за руку.

— Всё в порядке?

— Да, — очнувшись, только и сказал он и сжал её тёплую ладонь в своей.

Через какие-то минуты они были на Гриммо, и Гарри остановился у лестницы.

— Только не делай поспешных выводов, — предупредил он Гермиону. — Уверяю тебя, он прибыл при помощи этого.

Гарри достал из кармана Маховик и продемонстрировал подруге.

— Да, он рабочий, и нет, я не знаю, как это возможно, если нам всё время твердили, что все Маховики были уничтожены ещё в девяносто пятом, — предвосхитил он её вопросы.

— А-ам… а кто тогда «прибыл» при помощи него? — помолчав, спросила она. — Кто-то из нас? Из прошлого?

— Если бы… — ответил Гарри и кисло посмотрел в сторону лестницы. — Э-эй! Малыш! А ну иди сюда! Давай быстрей, это важно!

— «Малыш»? — недоумённо переспросила Гермиона, и ему вдруг захотелось провалиться под землю из-за позорного упущения: за прошедшее время он ведь так и не удосужился узнать имя собственного сына!

На лестнице между тем послышались шаги, и Гарри невольно задержал дыхание, как перед ещё одним испытанием. Однако ни ему одному в этот вечер предстояло испытать потрясение.

— Ма-а-ама! — вдруг радостно завопил на лестнице мальчик. — Мама, ты пришла! — и он со всех ног бросился к Гермионе. — Как хорошо, что ты пришла! Папа меня побил! Вместо тебя тетю Джинни привёл! Машинки убрал! Котиков прогнал! Мои рисунки спрятал! Ты ведь с ним поговоришь, да?

— Да-а… — кое-как выдавила из себя новоявленная мать и очень осторожно погладила прижавшегося к ней сына по голове. — Я… э-э… поговорю с папой… Обязательно «поговорю», — куда твёрже прибавила она и пронзила этого жестокого чудо-отца выразительным взглядом. — Мы сейчас с ним во всём… разберёмся.