Моя семья и другие волшебники (джен)

"Меня приняли в Хогвартс, я поеду в Хогвартс!” — весёлым жаворонком день деньской распевала Лили. Она уже сообщила о визите профессора из Хогвартса Северусу. Он с восьми утра маячил на улице, ожидая появления Лили, и по одной сияющей улыбке девочки и конверту у неё в руке всё-всё сразу понял и необыкновенно обрадовался. Правда, обсудить подробности у них не вышло. Северус торопливо поздравил Лили с прошедшим днём рождения, мельком взглянул приглашение и убежал домой. Всё же погода была слишком морозной для легко одетого мальчишки.

А Лили так хотелось ещё с кем-нибудь поделиться своей радостью, что девочка не утерпела, и в понедельник к последнему уроку все её одноклассники узнали, что она уже поступила в самую лучшую школу на свете. А потом и соседи на улице, и даже противный Джимми-жадина. Как же девочке хотелось в подробностях рассказать обо всём, похвастаться как следует. Ведь оказалось, что она самая взаправдашняя ведьма. У неё даже волшебная палочка будет, чтобы с её помощью творить чудеса. И как же жаль, что профессор Спраут запретила даже намекать о новом месте учёбы. За столько лет Лили очень устала хранить свою тайну. Но и теперь ей ничего больше не оставалось, кроме того, как набраться терпения и молчать дальше. И радоваться, что окружающие тоже страдают. Правда, от любопытства.

Но, несмотря на всю её аккуратность при разговорах, вечером грянула буря, во время которой Лили лишь вздыхала многозначительно и опасливо посматривала на рассерженную маму.

— Как ты могла, Лили, ну как ты могла? — возмущалась миссис Эванс. — Ну что на тебя нашло, в самом деле? Тебе что было велено? Петуния, а ты почему не проследила?

— Но мама, — попыталась оправдаться девочка. Ведь она никак не могла это сделать. И всё из-за того, что училась в другой школе и узнала о случившемся, когда вернулась домой после уроков. И мама прекрасно знает, что Петуния не могла окоротить болтовню сестры.

Миссис Эванс жестом заставила старшую дочь замолчать и устремила на младшую свой особый пристальный взгляд. Лили продержалась всего минуту, но вместо искренних слов раскаяния в своём поведении Джулия дождалась только горьких слёз.

— Я очень, ты слышишь? Очень тобой недовольна, Лили. На сегодня ты наказана. И Петуния тоже. Марш в свои комнаты.

И лишь только когда всхлипывающие девочки ушли, Джулия позволила своему чувству выплеснуться в очень неприличном слове. Правда, произнесла она это очень тихим шёпотом, но весьма экспрессивно. Ведь профессор Спраут предостерегла её вчера, что на страже секрета магического мира стоят некие охранники, которые могут каким-то волшебным способом стереть из памяти любые воспоминания. И кто знает этих волшебников, вдруг они решат, что Эвансы не в состоянии сохранить тайну о способностях своей дочери и прочие подробности об этом Хогвартсе, и заодно сотрут память им. На всякий случай. Во избежание, так сказать. А то и не отпустят Лили домой на каникулы. Этого Джулия боялась больше всего. Терять дочку она не хотела и намеревалась сделать всё возможное, чтобы этого не допустить.

Поэтому она рассказала всё Оуэну и заручилась его поддержкой, что было очень даже кстати. Ведь муж вечно позволял Лили вить из него верёвки. На семейном совете Джулия со всей серьёзностью рассказала дочери о том, какой опасности та подвергла сегодня не только своих родных, но и всех знакомых в школе и соседей (включая вредного Джимми). И строго-настрого наказала держать язык за зубами.

— Не переживай, Лилс, — всё же не утерпел и принялся утешать насупившуюся дочку Оуэн. — Всего-то несколько месяцев осталось. И начнёшь учиться волшебству. А пока пойдём, поможешь мне прибить полочку для пластинок.

— Они наказаны, — откликнулась Джулия.

— Они уже всё поняли. Правда, Лилс? — Подмигнул дочери Оуэн. — Я же не играть зову, а делом заниматься.

— Ну хорошо, — помедлив, дала разрешение Джулия. — Петуния, пойдём, поможешь мне со стиркой.

Миссис Эванс безостановочно болтала, пока сортировала грязные вещи, проверяла карманы и набирала воду в агрегат. И это было верным признаком того, что она разнервничалась. Да и не удивительно, такие переживания второй день подряд.

— Лили понадобится удобный чемодан. Надо будет подобрать что-то лёгкое, но объёмное. Профессор Спраут рассказала, что вещи из поезда можно не забирать, их доставят в школу какие-то работники.

— Мама, ты же понимаешь, что я при всём желании не могла за Лили проследить? — попыталась восстановить справедливость Петуния.

— Допустим, при отъезде в поезд чемодан загрузит ваш папа. Кстати, мы сможем попасть на платформу, ты только представь! Но вот как Лили донесёт его до поезда, когда будет возвращаться домой? Что ты думаешь? — поинтересовалась миссис Эванс, экономно отмеряя порошок специальным стаканчиком.

— Не знаю… И вообще, мама, я же на уроках была и никак не могла проверить, о чём там Лили болтает, — не оставляла попыток Петуния.

— Наш старый чемодан маленький и не подойдёт: в него не так много влезет, только одежда. К тому же не хочется оставаться совсем без чемодана. И куда девать книги и котелок? Ты представляешь, Туни, Лили понадобится котелок!?

— Ну-у-у, это как-то странно. Хотя… Ведьмы ведь варят всякие зелья. Только что Лили там сварит, она даже суп нормально не может приготовить. Я постоянно её за руку хватаю, чтобы не пересолила. Да я вообще всегда за ней слежу, но только не в школе. Мы же в разных школах учимся. Неужели ты забыла?

— Ты права, надо не забыть положить тёплые вещи. Всё же школа находится в Шотландии, а там бывает по-настоящему холодно зимой. Тем более в замке. Ты только представь себе, Туни, Лили будет жить в настоящем средневековом замке! — мечтательным тоном произнесла миссис Эванс, прижимая к груди мужнину рубашку. — Надеюсь, там не будет свечей. Так недолго и зрение себе посадить. Я как вспомню вечера в святом доме: ничего толком не видно, глаза болят, сквозняки повсюду, свеча то и дело норовит погаснуть. Надеюсь, в Хогвартсе всё будет иначе. Это же волшебники, у них наверняка есть возможности сделать жизнь удобнее. Как ты думаешь, Туни?

— Откуда я знаю, — огрызнулась девочка, — неужели профессор тебе не рассказала? Вы же так мило с ней беседовали.

— Точно, обязательно надо положить ковровые тапочки. Они очень тёплые и почти не скользят. Я помню, как-то раз попыталась прокатиться в таких по начищенному полу, но упала. И непременно фланелевые панталоны с начёсом. Знаю я вас. Сколько раз говорила: “Не сидите на холодном и надевайте панталоны”. Но вы ведь не слушаетесь, — укоризненно попеняла миссис Эванс недовольно скривившейся дочери. — Решено. Побольше тёплого белья, байковые ночные рубашки. Я до сих пор помню, как замерзала по ночам. Ах, как бы хотелось увидеть это место. Я бы тогда точно узнала, что Лили может понадобиться. Всё же профессор Спраут взрослая женщина и с возможностями. Если ей что-то вдруг понадобиться, она это наколдует, — с восхищённой улыбкой произнесла миссис Эванс. — Но Лили же ещё маленькая и ничего толком не умеет.

— Я получила “А” по английскому. Ни одной ошибки.

— И действительно. Я как представлю, что мы с Лили не сможем переписываться, так сердце кровью обливается. Вот как я смогу что-то отправить, если оно ей понадобится? Обычная почта туда не отправляется. Они используют сов. Очень негигиенично, по-моему. И не надёжно. Кто знает, куда могут залететь эти совы. Туни, не стой. Видишь же, что остановилась.

Так как трудоёмкий процесс полоскания и отжима белья не располагал к пространным беседам, миссис Эванс и Петуния помалкивали, ограничиваясь короткими фразами по делу. Но спустя какое-то время последняя наволочка заняла своё место на решётке, а утомлённые мама с дочкой уселись на кухне и с заслуженной гордостью поглядывали друг на друга, ожидая, когда закипит чайник.

— А вот интересно, кто в школе занимается стиркой? И как часто это будут делать? — задумалась миссис Эванс. — Лили, конечно, самостоятельная девочка. Но всё же, если бы вы были там вдвоём, я была бы спокойна. Присмотрели бы друг за другом.

Петуния ничего на это не ответила, но явно задумалась. Джулия неспешно заварила чай и накрыла на стол. А потом позвала мужа с Лили, которые давно закончили с полкой и бездельничали в гостиной.

Чаепитие подходило к концу, когда Лили не выдержала и задала мучивший её вопрос:

— Мам, пап, а когда мы за покупками к школе пойдём?

— За покупками ты пойдёшь с профессором Спраут, детка. Ведь закупаться придётся в особом месте, куда нет ходу обыкновенным людям. К сожалению, — ошарашила дочь Джулия. — Но есть и хорошая новость: мы всей семьёй сможем попасть на волшебный вокзал и проводить тебя первого сентября. А письмо с точным списком покупок придёт летом. Профессор Спраут любезно согласилась не только сходить с тобой по магазинам, но и обещала подсчитать примерную стоимость, чтобы мы с папой подготовили необходимую сумму. Но это наши, взрослые дела.

— А профессор не сообщила, когда это будет? — с предвкушением поинтересовалась Лили.

— Не позднее августа, милая.

— Это так долго. И что мне делать?

— Как что? — удивился мистер Эванс. — Учиться, начальную школу заканчивать и экзамены сдавать.

— Но зачем? Я уже поступила в Хогвартс и могу даже ничего не сдавать.

— Вот ещё выдумала. Будь добра закончить школу с хорошими оценками. И чтобы я больше ничего подобного от тебя не слышала. Ты только представь, какие могут пойти разговоры, если ты начнёшь отлынивать! — с негодованием воскликнула миссис Эванс. — Знания лишними не бывают.

— Мама права. К тому же ты так и время займёшь, — подбодрил понурившуюся Лили отец. — И тебе некогда будет скучать.

— Это будут самые долгие месяцы в моей жизни. Целых двести двенадцать дней, — протянула девочка.

— По крайней мере, математику ты сдашь, — поддела сестру Петуния и показала той язык.

— Девочки, прекратите! — остановила соревнование гримас миссис Эванс. — Что вы как маленькие!?

— Ну почему всегда так, — продолжала канючить Лили. — Вечно какие-то условия. Нет, чтобы раз — и всё. И больше ничего скучного и обыкновенного. Поскорее бы в Хогвартс…

— Детка, я сомневаюсь, что у волшебников всё по-другому. Просто у них проблемы волшебные. Но от них никуда не деться, такова жизнь, — немного снисходительно ответила миссис Эванс. — Ну хватит. Вы уроки сделали? Нет. Марш в свои комнаты.

И потекли длинные, скучные месяцы ожидания. Для Лили. В её представлении волшебная сказка должна быть совершенно другой. Северус рассказывал о предметах в Хогвартсе, и Лили была твёрдо уверена, что они в разы интереснее тех, что изучают в обычной школе. И ей не терпелось поскорее купить учебники, чтобы самой обо всём прочитать. Что поделать, она была одиннадцатилетней девочкой, которая наконец-то получила долгожданное подтверждение, что с неё всё в полном порядке. И очень радовалась, что она именно волшебница. Как бы сильно Лили не любила папу, ей не хотелось становиться супер-героиней и сражаться со злом.

А ещё она была доброй девочкой, которая любила своих родных и боялась, что из-за неё с ними случиться что-то плохое. Поэтому Лили было немного стыдно, что она почти разболтала свой секрет. Но ведь не разболтала же… Ко всему прочему Туни почти перестала с ней разговаривать. Сестра часто дулась по глупым поводам и совсем не хотела помечтать, как Лили будет учиться в Хогвартсе. Вот и получалось, что Лили не с кем было поговорить обо всём, что так ей интересно. Был Северус, но в школу он не ходил, а в одиночку пойти в ту часть города, где находится Паучий тупик, девочка не решалась. Туни с ней точно не пошла бы, она не жаловала Северуса. И Лили не могла не признать, что у сестры есть на это веская причина. К тому же, если Петуния узнает, что Лили помирилась с “тем оборванцем”, то непременно разобидится. Так что будущая волшебница тосковала в ожидании августа.

А вот мистер и миссис Эванс были предельно заняты. Это только на словах кажется, что собрать ребёнка в школу-пансионат просто. Ведь помимо одежды потребуются предметы, которыми Лили всё это время пользовалась на пару с сестрой. Там расчёска, тут заколка, полотенце, зубная паста и мыло — и вот уже требуется немаленький запас вещей. Для покупки которых нужны деньги. Не такие уж и большие, но тем не менее. Поэтому Джулия составляла разнообразные списки, что-то в них вписывала, что-то вычёркивала. Перебирала одежду, что-то покупала, что-то перешивала. Собирала рекламные листовки, ходила на распродажи, записывала в особую книжечку стоимость и сравнивала, сравнивала, сравнивала. Оуэн приценился было на какой-то барахолке к старому кофру, но едва смог его поднять. И это при том, что тот, на секундочку, был пустым. Подходящий чемодан нашли только в июле. Старенький, конечно, но очень вместительный, не тяжёлый и почти не потрёпанный. А после того, как Оуэн над ним “поколдовал”, чемодан выглядел как новенький.

Чем меньше незачёркнутых дней оставалось на календаре, тем больше волновалась Лили. И тем мрачнее становилась Петуния.

Официальное письмо принесла небольшая сова ранним утром первого воскресенья августа. Флегматичная птица аккуратно постучала в кухонное окно как раз тогда, когда Джулия готовила завтрак. Испуганная миссис Эванс не знала, как подступиться к неожиданной посланнице, уж больно грозно та, по мнению женщины, щелкала клювом и топорщила перья. Прибежавшая на зов матери Лили восторженно запрыгала и попыталась аккуратно забрать у птицы конверт из уже знакомой желтоватой бумаги. Сова, как показалось Джулии, едва ли не с облегчением избавилась от своей ноши, но не улетела прочь, а устроилась на кухонном шкафе, наглядно показывая, что не намерена в ближайшее время покидать дом Эвансов. В письме был не только список необходимых вещей, но и записка от профессора Спраут, в которой она сообщила дату похода на Косую аллею и примерную стоимость покупок, а также курс фунта к золотому галеону.

— Профессор будет ждать нас в Лондоне в следующее воскресенье, восьмого августа в одиннадцать утра около центрального выхода из Лестер-сквер⁽¹⁾, — зачитала Джулия. — Ах, как неудобно, придётся добираться с пересадками. И вставать засветло, чтобы быть вовремя. О, профессор просит сообщить ей, сможем ли мы подъехать к этому времени. И передать ответную записку через сову.

Семейство Эвансов дружно посмотрело на пернатую гостью, которая наглым образом проигнорировала их интерес.

— Пусть отдыхает, — постановила Джулия. — Совы — ночные птицы. Вечером разбудим и отправим. Оуэн, возьми пока железнодорожный справочник и посмотри расписание поездов. И выпиши на листок все вечерние отправления.

— Прямо сейчас? — поддел жену мистер Эванс.

— Конечно нет, ну что за глупости. После завтрака, разумеется. Всё после завтрака, никуда твой список не убежит, Лили.

Стоит сказать, что и после завтрака Лили не смогла без помех взглянуть на заветный список. Мама очень быстро забрала его и занялась подсчётами, не переставая при этом сокрушённо охать. Чем невероятно разжигала любопытство дочери. Поэтому мистер Эванс, как умудрённый семейным опытом отец и муж, благоразумно отвлёк младшую дочь помощью с алфавитным железнодорожным справочником.

Спустя какое-то время весьма озадаченная миссис Эванс аккуратно собрала листки с вычислениями и очень спокойным тоном поинтересовалась у мужа, проверил ли тот расписание поездов до Лондона и обратно. Оуэн молча отдал жене листок и на всякий случай решил сбежать с Лили на задний двор, чтобы ещё раз перечитать, что же дочери понадобится в школе. Джулия так и так сама обо всём расскажет, а пока её явно не стоит ни о чём расспрашивать.

Миссис Эванс внимательно изучила цифры на листочке и позвала Петунию. К великому сожалению Джулии, у неё был до невозможности корявый почерк. И такой неразборчивый, что это обстоятельство было любимой темой для шуток ветеринара доктора Итхёртса, в приёмной которого работала миссис Эванс. Поэтому все важные письма за неё писала Петуния своим аккуратным, почти каллиграфическим почерком.

— Туни, детка, напиши профессору Спраут, что мы с Лили будем вовремя. И возьми хорошую бумагу. Ну ту, с вензелями.

Пока старшая дочь писала ответ, миссис Эванс достала хозяйственную книгу и принялась что-то из неё выписывать, а потом и подсчитывать. Женщина увлеклась и не сразу поняла, что её зовёт Туни. А сова вот услышала, встрепенулась и, подняв небольшой вихрь, спланировала на спинку стула.

— Надо же, какая сообразительная, — поразилась миссис Эванс и осторожно, словно боясь напугать птицу, протянула руку и невесомо, кончиком пальца погладила ту по голове. Воздушная почтальонша басовито ухнула и заинтересованно покосилась в сторону Петунии. — Ты даже заклеила конверт. Умница. Осталось понять, как поступить…

Сова разрешила их сомнения, аккуратно щёлкнув клювом, словно показывая, куда именно следует подносить корреспонденцию. А Петуния возьми и протяни руку с конвертом. Миссис Эванс только ахнула, настолько стремительным был бросок птицы, но не успели они с дочерью испугаться, как крылатая посланница выскользнула в открытое окно, оставив на память кружащиеся в воздухе мелкие пёрышки.

— А как же адрес, — воскликнула миссис Эванс, — а вдруг не дойдёт до адресата!?

— Я написала, мама, — успокоила её Петуния.

— Молодец, теперь займёмся обедом. А вот интересно, как они бандероли отправляют??? Неужто орлами?..

Как-то само собой сложилось, что все важные разговоры мистер и миссис Эванс привыкли вести по ночам, в тишине и темноте супружеской спальни.

— Почти двадцать две гинеи⁽²⁾ за палочку. Одна мантия больше семидесяти фунтов. Это же почти мой недельный заработок. А их нужно три. Три!!! — патетичным шёпотом восклицала Джулия. — И целое состояние на учебники.

— Так уж и состояние, — усомнился Оуэн.

— Три тысячи четыреста восемьдесят три фунта семнадцать шиллингов и четыре пенса, — отчеканила миссис Эванс

— За КНИГИ!!!

— За ВСЁ. И это по минимуму.

— Да уж, — после долгого молчания протянул Оуэн. — А сколько у нас есть?

— Я не думала, что в волшебном мире всё будет так дорого, и запланировала всего тысячу. На обеих девочек... — бесцветным голосом ответила Джулия. — В банке лежит почти пять тысяч. И ещё три тысячи в ценных бумагах. Но это на колледж…

Глубоко опечаленная Джулия размышляла, что чудесная сказка на деле оказалась не такой уж и волшебной. А обучение в Хогвартсе едва ли не таким же затратным, как в тех школах, о которых мечтала миссис Эванс. А ещё она понимала, что не отправлять Лили в школу невозможно. К тому же Джулия и представить себе не могла, что её девочка не будет выглядеть как следует. Ведь добротная одежда открывает любые двери, как любила говорить матушка Джулии. Утешало одно — им не придётся платить за само обучение. И эта радость хоть как-то смягчала непростое решение.

— Деваться некуда, Джулс, — скрепя сердце решил Оуэн, — надо идти в банк. Или обналичивать бумаги. Ты только выбери, где в процентах не так потеряем.

— Я всё же попытаюсь уговорить профессора Спраут взять меня за покупками. Возможно, я ничего и не понимаю в волшебных предметах, но подобрать более выгодные варианты смогу.

— Это да, ты сможешь. У тебя прям нюх на выгодные предложения, — воспрянул духом мистер Эванс.

К великому разочарованию миссис Эванс в волшебные магазины она не попала. Профессор Спраут мягко и непреклонно отказалась провести магглу на Косую аллею. Но с пониманием отнеслась к причине, побудившей родительницу на столь странный (по мнению Спраут) поступок, и пообещала потратить полученные средства с умом. Так что Джулии ничего другого не оставалось, как три часа гулять Чаринг-Кросс-Роуд. Благо, что она вскорости набрела на магазины с распродажами и смогла прикупить неплохие вещи за весьма и весьма приличные деньги. А тот факт, что профессор Спраут оправдала её надежды, и у неё получилось сэкономить почти триста фунтов, бальзамом пролилось на истерзанную душу Джулии. Она даже подумывала испечь по этому поводу челсийские булочки и отправить профессору. В качестве благодарности. Только не представляла как.

Август накануне первого отъезда Лили в Хогвартс был самым эмоциональным для каждого члена семейства Эванс. Джулия всё никак не могла свыкнуться с мыслью, что её младшая дочь надолго уезжает. На целых три с половиной месяца. И будет там совершенно одна, и никто ей не поможет, и не проследит, чтобы она хорошо кушала, вовремя ложилась спать, делала уроки. Но при взгляде на возбуждённую Лили миссис Эванс пыталась взять себя в руки и не портить радость дочери.

Оуэн старался побольше времени проводить дома и с удовольствием слушал рассказы Лили о волшебном мире. Каким же было его удивление, когда в книге о фантастических тварях он увидел картинку с изображением фей. Пожалуй, после этого открытия, он был очень разочарован. Но оптимистичная натура истинного валлийца не позволила ему долго хандрить. И мистер Эванс решил, что народец холмов уж наверняка смышлёный и умеет так прятаться, что даже взрослые волшебники его не сразу найдут. И показывается лишь чистым невинным душам, как те единороги.

Занятые своими переживаниями родители и предвкушающая скорый отъезд Лили не замечали, как Петуния день ото дня становится всё печальнее и угрюмее. Хотя в этом не было ничего удивительного (как наверняка подумала бы миссис Эванс), и Туни однозначно переживала из-за сестры.

Платформа на Кингс-Кросс произвела на семейство неизгладимое впечатление. В первую очередь нумерацией. Ну кто в здравом уме будет использовать такое значение: девять и три четверти? Только волшебники. А то, как следовало попасть к паровозу? Разбежаться и со всего размаху занырнуть в стену. Правда потом Джулия с неохотой призналась мужу, что это было довольно-таки забавно.

От перрона миссис Эванс ожидала большего, хотя, если бы её спросили, чего именно, она не смогла бы ответить. Но это понимание пришло позже, а пока мистер и миссис Эванс решили не смущать дочерей и не стали мешать Петунии и Лили прощаться. Они старательно смотрели в другую сторону и с восхищением рассматривали большой красный старинный паровоз, выпускающий огромные клубы дыма, в котором мелькали дети, кошки, степенно расхаживали взрослые в красиво развевающихся мантиях. Повсюду слышались радостные приветственные крики, строгие слова последних родительских наставлений, глухое уханье сов. И даже не замечали недоумевающих взглядов, которые бросали на них некоторые волшебники. Миссис Эванс надела своё лучшее выходное платье, прицепила золотую брошку, единственное наследство от матери, и была на сто процентов уверена, что выглядит не хуже любой волшебницы. По крайней мере, также респектабельно.

Но вот раздалось долгожданное: «Посторонним покинуть вагоны». Затем прозвучал свисток к отправлению, красный поезд откликнулся на него пронзительным гудком и медленно, словно нехотя тронулся с места. Миссис Эванс смотрела вслед отъезжающему составу и аккуратно утирала набежавшие слёзы гордости. Вот и всё, Лили уезжала в новую, волшебную жизнь. Так пусть у её девочки всё-всё будет хорошо, она этого заслуживает.

— Не грусти, Туни, Лили вернётся на рождество, — попытался успокоить дочку Оуэн, но Петуния внезапно горько заплакала.

— Ах, детка. Я тоже уже по ней скучаю, — воскликнула Джулия и обняла дочку. — Ну ничего, ничего. Я думаю, следует в честь такого события купить мороженое. Как тебе идея?

— Замечательная идея, Джулс, предлагаю шоколадное, — преувеличенно бодрым тоном ответил Оуэн.

И семейство Эвансов покинуло платформу девять и три четверти и вернулось в обыкновенную жизнь.

1) Лестер-сквер — станция лондонского метро, расположенная на улице Чаринг-Кросс-Роуд.

Вернуться к тексту

2) Учитывая закономерную инфляцию фунта стерлингов и разницу в стоимости отдельных товаров автор (после примерных околоэкономических вычислений) устанавливает следующий курс: 1 галеон равен 3 фунтам по состоянию на август 1971 года.

Вернуться к тексту