Повелитель Смерти (джен)

Не зная, что ещё предпринять, Гарри воспользовался веками проверенным рецептом и с головой ушёл в работу, взяв на себя всю бумажную волокиту. Аддамс сокрушался, что теряет отличного полевого аврора, коллеги радовались, что спихнули ненавистные обязанности, а насмешки Кеннарда стали совершенно невыносимыми. На Хеллоуин он отличился и подсунул в качестве подарка фигурку призрака в очках, зачахшего над манускриптом. Гарри не оценил.

Архив в Министерстве был огромным и содержал бесчисленное количество папок и свитков с делами прошлых лет, которые нужно было где-то подновить, где-то рассортировать. Гарри ввязался в это неблагодарное занятие в надежде найти что-нибудь полезное для себя, но пока что всё, что ему удалось, — в совершенстве освоить заклинание Тергео.

Гарри чихнул — в тысячный раз на этой неделе, — и на голову ему с верхних полок посыпались ветхие свитки, до сих пор не обратившиеся в прах исключительно благодаря магии. В этом огромном подвальном помещении на последнем уровне Министерства стояла оглушительная тишина. Малейший шорох отдавался громким гулом в глубине, теряясь среди сотен стеллажей, поэтому резвый стук каблуков Гарри услышал задолго до того, как Гермиона появилась в проходе.

— Только что сумела вырваться, — сообщила она, запыхавшись, и упала на стул. Вихрь кудрей подпрыгнул в такт. — Какие новости?

И Гарри рассказал: и о сне, и о палочке, и о Дамблдоре, с трудом сдерживая дрожь омерзения и опуская особо неприятные детали. Гермиона слушала, поджав губы, с неугасаемым беспокойством и нервно постукивала пальцами по столешнице.

— Что будешь делать?

Гарри в ответ снял очки и потёр зудящие глаза, наверняка красные от недосыпа. У него не было ни собственного плана, ни желания следовать навязанному — только нерушимая верность своим убеждениям. Кто бы ни пытался принудить его — человек или сама Смерть, — осквернять могилы он не собирался, по его меркам это было уже чересчур.

— Ничего, — всё-таки ответил Гарри после продолжительной паузы. — В крайнем случае спалю камень или мантию Адским пламенем — может, всё прекратится.

Гермиона в шоке округлила глаза и не сразу нашлась, что сказать.

— Но, Гарри... — растерянно начала она, — ты не можешь быть уверен, что это не покалечит или не убьёт тебя. Очевидно, что ты связан с Дарами какой-то магией. Если они...

— Ну и пусть, — выплюнул он, перебивая. — Я не пойду по стопам Волдеморта и не буду грабить могилы.

— Но ты ведь уже вскрывал её, чтобы вернуть палочку, — заметила Гермиона, слегка отодвигаясь под его убийственным взглядом. — Так к...

— Ты шутишь?! — неверяще воскликнул он, начиная расхаживать из стороны в сторону и всё больше распаляясь. Руки его сами собой сжались в кулаки. — Я не желаю уподобляться этому ублюдку!

— Но что, если это спасёт тебе жизнь? — тоже повышая голос, возразила Гермиона и вскочила на ноги. — Мы ведь понятия не имеем, что происходит!

Гарри, взвинченный и разъярённый, резко глотнул воздуха, собираясь сказать, что нет никакого «мы», что с этой угрозой, чем бы она ни была, он один на один, но лицо внезапно опалило нестерпимым жаром, будто дракон дыхнул, в ушах зазвенело, словно сквозь толщу воды донёсся возглас Гермионы, а потом всё погрузилось в темноту.

* * *

Очнулся Гарри, лёжа в постели в ослепительно-белой комнате. Свет резал слезящиеся глаза, и Гарри долго и часто моргал, прежде чем привыкнуть. Он бывал в палатах больницы Святого Мунго несколько раз, хоть и ни одного — пациентом, и не было нужды осматриваться: белые стены, чуть отливающие зеленью, белый потолок, зачарованное окно с пейзажем не по сезону, две тумбочки по бокам двух кроватей и два старинных кресла с полосатой обивкой — вот и вся обстановка.

Как ни странно, чувствовал себя Гарри лучше, чем когда-либо за прошедшие месяцы: ничего не болело, он был выспавшимся и наконец отдохнувшим. Все тревоги отошли на второй план, сторонние чаяния растворились, словно смытые волной целительской магии, а в сознании царила безмятежность.

Гарри зевнул и перевернулся на другой бок, мечтая окунуться в это убаюкивающее море спокойствия и подремать ещё немного, когда дверь резко распахнулась и шарахнула о стену. Следом раздалось возмущённое:

— Рон!

Гарри нащупал на тумбочке очки и надел их, стряхивая остатки сна.

Рон тем временем мельком оглядел всю комнату, в два шага достиг кресла и с размахом плюхнулся в него, вытянув длиннющие ноги. Гермиона захлопнула дверь, закатив глаза.

— Имей в виду, мы только что прогнали в буфет всех желающих почтить тебя визитом, — сообщила Гермиона многозначительным тоном. — Включая Джинни. Так что у нас есть несколько минут на приватный разговор.

Рон слегка скривился, но эмоция эта была столь мимолётна, что Гарри не был уверен, не почудилось ли. Он понимал, что Рон вряд ли доволен тем, что от Джинни утаивают правду, но счёл за лучшее не развивать тему прямо сейчас.

— Мы продолжили твои поиски в архиве, — добавила Гермиона как ни в чём не бывало, словно не заметив заминки, — и нашли кое-что интересное.

Рон хмыкнул.

— Вернее, — уточнила Гермиона со вздохом, покосившись на него, — это Рон нашёл.

Рон лучился довольством, и Гарри поспешил спросить:

— Что нашёл?

Гермиона кинула Гарри на постель древнего вида книжонку, растрепавшуюся и с пожелтевшими от времени страницами, без единого знака на облезлой тёмно-бордовой обложке.

— Мы изучили дела в архиве за последние несколько десятков лет, обращая внимание на необычные случаи. Таких было немало, но лишь несколько показались нам интересными, — пояснила Гермиона, с удобством устраиваясь во втором кресле. — В июле тысяча восемьсот пятьдесят шестого года произошли разбойные нападения на почтенных магов: было около трёх десятков эпизодов и два трупа. Преступника, справиться с которым, на удивление, оказалось не так-то просто, задержал аврор по фамилии Ламберт.

— И что? — удивился Гарри, всё ещё не понимая, какое это имеет к нему отношение.

— Этот преступник был казнён — отправлен в Арку смерти, — и, очевидно, владел Бузинной палочкой, — терпеливо ответила Гермиона, — которая в итоге досталась Ламберту. Тот принялся этой палочкой колдовать, и спустя время ему начали сниться странные сны.

Гарри сосредоточенно внимал, переводя взгляд с взволнованной Гермионы на внимательно слушающего Рона.

— По какой-то причине, может, из-за страха, — продолжила она, — Ламберт вместо того, чтобы сломать палочку пополам, кинул её в Арку смерти.

— А палочка возьми — да и отскочи от завесы, — хмыкнул Рон.

У Гарри глаза на лоб полезли.

— Что было дальше, мы не знаем, — пожала плечами Гермиона, — но однажды палочка обрела нового хозяина, Арку смерти перестали использовать для казни, а Ламберт, очень потрясённый произошедшим, описал всё в своём дневнике. Он достался нам чисто случайно...

— Кхм! — громко произнёс Рон.

— Я имею в виду, это большая удача, что он попал к нам в руки, — с едва уловимым сарказмом в голосе добавила Гермиона.

Уголок рта у Рона дёрнулся в сдерживаемой усмешке. Он укоризненно посмотрел на состроившую мордашку Гермиону и сказал:

— Мы обставили всё так, словно в магазин пришёл заказ на доставку фейерверков в дом этих Ламбертов. Пока Джордж отвлекал главу семейства и они разбирались, кто же напутал с адресом, пока укрощали разлетевшиеся по всему двору шутихи, которые Джордж незаметно подпалил, я покопался в его библиотеке.

— Рон, я же теперь должен тебя арестовать! — озадаченно воскликнул Гарри.

Рон фыркнул, и все трое рассмеялись, так легко, словно сидели у камина в гостиной Гриффиндора, окутанные жаром пламени и дружеским теплом, и у Гарри сжалось сердце в приливе горячей благодарности.

— Чем мне это поможет? — отсмеявшись, всё же спросил он. — Думаете, мне нужно попытаться зашвырнуть Дары Смерти в Арку?

Рон расстроенно потупился, а Гермиона удручённо покачала головой:

— Мы не знаем, Гарри. Но Дары, очевидно, как-то связаны с Аркой. Будем искать дальше.

Гарри открыл книжонку на закладке: буквы в некоторых местах были ужасно стёрты и в основном угадывались, но всё же читались. Он вцепился в обложку дрогнувшими пальцами и похолодел, чувствуя, как лицо вмиг потеряло все краски. Строчки расплылись перед глазами, но это было уже не важно: написанное врезалось в сознание, наполняя тем жутким трепетом, который испытывает человек, сталкиваясь с чем-то неотвратимым. Гарри перевёл потерянный взгляд на Гермиону, на лице которой отчётливо проступило понимание.

— Я тоже её видел, — подтвердил Гарри в ответ на её невысказанный вопрос, заслужив от друзей два внимательных взгляда. — Белая дева. Ламберт пишет, её силуэт почудился ему в Арке. Мне кажется, это сама Смерть, — не особо уверенно добавил он.

Наступила такая звенящая тишина, напитанная холодным дыханием страха, что Гарри на секунду невольно задержал своё.

— И чего она хочет-то? — недоумённо спросил Рон. — Чтобы ты вернул ей Дары? Забрать тебя с собой?

Гермиона пихнула его локтём в бок.

— Сомнительно, что это какое-то земное воплощение Смерти, — скептически протянула она и, нахмурившись, задумалась. — Слишком многое не сходится.

У Гарри всё прекрасно сходилось: он был обладателем всех трёх Даров, и белая дева хотела, чтобы он собрал их у себя. Только вот что дальше? Он должен их отдать? Он должен умереть? Он исчерпал лимит, выжив после смертельного проклятия во второй раз, и теперь должен уйти в иной мир рука об руку со Смертью, как Игнотус?

Гарри со стоном откинулся на подушку и сполз пониже, закидывая руки за голову. От лёгкого флера безмятежности и покоя не осталось и следа, он почти физически ощущал, как крутятся шестерёнки в голове, натужно скрипя. Найденные ответы породили ещё больше вопросов, разобраться с которыми лёжа в больнице не было возможности.

— Кстати, давно я здесь? — только сейчас подумав об этом, спросил Гарри и глянул на зачарованный пейзаж. — Вы многое успели.

— Одиннадцать дней, — ответил Рон.

Гарри неверяще моргнул и приподнялся на локтях, удивлённый и сбитый с толку. Одиннадцать дней без мучительных видений были воистину подарком — и пролетели как один миг.

— Целители не нашли у тебя ни проклятий, ни сглазов, — сказала Гермиона, и в голосе её слышались грустные нотки. — Ничего. Они держали тебя в магической коме, пока искали причину твоего состояния.

— Не нашли? — невесело усмехнулся Гарри, прекрасно зная ответ.

Прежде чем Гермиона успела что-то сказать, дверь в палату снова распахнулась, и вошла Джинни. Её вид неприятно поразил Гарри: измученная, с потускневшими волосами, настолько бледная, что выделялась каждая веснушка. Гарри замер, застигнутый врасплох тем внезапным откровением, что наконец-то снизошло на него: виноват в её состоянии был только он сам, — и в груди сжался ком из смеси горечи и стыда.

— Ладно, мы пойдём, — засуетилась Гермиона, вскакивая на ноги и увлекая за собой Рона. — Навестим тебя завтра.

Они скрылись за порогом, и Гарри был вынужден перевести на Джинни взгляд, тут же ставший виноватым. Разговор обещал быть непростым.​