Грехов моих разбор (гет)

— Джинни!

— Дин?!

Он вихрем влетел в гостиную и прямо с порога прокричал моё имя. Оставив на столе растрепанный экземпляр «Тысячи магических трав и грибов» и недавно приобретенный в Хогсмиде скотч (не судьба...), я поспешила к Дину.

— Что случилось?

— Джинни, меня взяли в команду! Играю за охотника!

— Правда?

К чему этот вопрос? Видно же, что человек вне себя от счастья.

— Только что говорил с Гарри. Тренировка сегодня в семь.

— Ух, ты... Поздравляю, Дин! Наконец-то, — новость, в самом деле, радостная, и даже вдвойне. — Гарри давно стоило подумать о замене. Кэти, я слышала, выписывать не собираются, матч со Слизерином на носу, а капитан не чешется.

В гостиной вдруг стало подозрительно тихо: все, кому надо и не надо, обратились в слух. Я потянула Дина за собой в дальний угол.

— Джинни, — зашептал он, косясь на сбившихся в кучку малолеток. — Ты поможешь мне немного? Хотя бы часок, перед общей тренировкой. Ужасно боюсь, что сыграю хуже всех.

— Не вопрос, — громко заверила я, ничуть не заботясь о заточенных в нашу сторону любопытных ушах. — А что насчет «хуже всех», так это ты зря. Переплюнуть моего братца ох, как трудно!

К драклам обходительность: то, что прикрывает наши ворота, назвать вратарём можно только в порыве оголтелого патриотизма, коим я, к счастью, не заражена.

Дин зря переживал: он отлично летал и быстро сработался со мной и Демельзой. А Рон, уже по обыкновению, все два часа демонстрировал полный отстой. Под конец ещё и Демельзе губу разбил. Мерлиновы тапки, с такими игроками чужих бладжеров не надо.

— Слушай, Джинни, — Дин решился заговорить, когда мы, заметно отстав от загонщиков Пикса и Кута, поднимались по лестнице, — он что, всегда такой нервный?

— Кто? Мой братец?

— Ну, да, — Дин выглядел озадаченным. — Странно: всегда считал Рона весёлым добрым парнем.

Я еле удержалась от смеха.

— О, ты его не знаешь, — доверительно промолвила я. — В гневе он просто страшен.

— Серьёзно? — Дин замедлил шаг.

— А то! — воскликнула я. — Просто рвёт и мечет, и брызжет слюной. Нарываться не рекомендую. Ходячий мешок драконьего навоза требует крайне осторожного обращения.

— Ой, дальше не стоит. Мне уже страшно, — пошутил Дин, очевидно испугавшись, что сейчас я разойдусь в «похвалах» неудержимой лавиной.

— Не бойся! Мой брат сейчас не в гневе, а в соплях, — не собиралась я останавливаться, я только начала. — Сию минуту наш капитан сам — собственноручно! — подтирает ему носик. И уверяю, это надолго.

— Ты, я вижу, их обоих не жалуешь, — усмехнулся Дин.

— Угадал, — подтвердила я. — Гарри тоже хорош! Развел тут... филиал «Святого Мунго».

— Даже так? — судя по голосу, его начинал беспокоить мой неправедный гнев.

— Угу. Особое отделение для душевнобольных и психотравмированных, — я отвела в сторону гобелен, прикрывавший выход на потайную лестницу. — Добро пожаловать!

Дин шагнул в открывшийся проход, я проскользнула следом. Тяжелая ткань опустилась на место, мы оказались в полной темноте. Рука потянулась за палочкой.

— Джинни, — его ладонь обхватила мою. — Надеюсь, мне не грозит оказаться в числе тамошних пациентов. Как ты считаешь?

— Не болтай чепухи, Дин! — я нащупала в темноте его вторую руку, наши пальцы переплелись. — Ты отлично играешь, даже для первого раза. Сама не ожидала.

— Правда?

— Я тебе когда-нибудь врала?

— Ох, Джинни! — выдохнул Дин, притягивая меня к себе, так стремительно и страстно, как только он один умел делать.

— Осторожней, здесь темно, — зашептала я, приподнимаясь на носочки и чувствуя, как пальцы ног отрываются от пола.

— Думаешь, тьма помешает мне любить мою Джинни? — рассмеялся Дин.

Он закружил меня, крепко прижимая к себе, и поставил на ноги только в ответ на мои просьбы. Но объятия становились теснее, и губы жгло его разгорячённое дыхание. Голова кружилась, пол уплывал из-под ног, унося за собой ощущение реальности.

Не знаю, как целуются другие. Возможно, Краму и Гермионе всегда удавалось оставаться в рамках приличий. И честь им, и хвала, и дальше так держать! Но наш с Дином «процесс» с самого начала пребывал в сногсшибательном и бесконтрольном состоянии, и потому Роново «Эй!» прозвучало, как гром с ясного неба.

Дин, словно ошпаренный, отскочил в сторону и заёрзал глазами, виновато посматривая то на моего брата, то на... Гарри.

Как, Гарри тоже здесь? Ничего так влипли...

На Рона и его нравоучения мне наложить кучкой и крышкой прихлопнуть. Чтобы нос свой поберечь, естественно. Тоже мне, воспитатель выискался!

Но Гарри... Он ведь подумает обо мне невесть что...

Как быть? В поисках выхода рассудок лихорадочно взывал к Мерлину и его тапкам. Безответно. А братец уже начал исходить на драконье дерьмо. Пришлось разок огрызнуться.

Чего этот моралист ждал от меня? Чтобы его неразумная сестричка, стыдливо опустив глазки, начала божиться, что де всё увиденное случилось ненамеренно и первый раз? И мы с Дином, само собой, «больше никогда»! Как будто целоваться — это какая-то гадость. Между прочим, Майкл говорил, что там целая наука.

Мне им что, лекцию читать? Точно решат, что девочка того... рехнулась. И кому оно надо? Рону такое не по мозгам, а Гарри... Боже, какой взгляд у него. Смерть Тёмным Лордам! Как бедный Дин ещё жив?

Если они сейчас сцепятся — а сцепятся они хорошо: без крови не обойдётся — виновнику драмы не видать места в команде, как своих ушей. Чёрт, парень только начал играть.

— Ты иди, — это я Дину, дабы вывести его из-под удара. — А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу!

Выдворить невезучего поклонника оказалось легче, чем я думала: ему явно не хотелось скандалить ни с моим разъярённым родственничком, ни с обозленным на весь белый свет капитаном. И хорошо, что ушёл. Ещё чуть-чуть, и превратился бы в студень без драки, исключительно от чувства вины.

— Думаешь, мне хочется, чтобы в школе болтали, что у меня сестра... — как и ожидалось, Рон начал с главного: с заботы о себе.

А кто-то с тобой ещё разговаривает? Малфой и тот потерял интерес, последнее время почти не цепляется. Гермиона старается не пересекаться с тобой лишний раз, ей твои злополучные ворота уже вот где! Кому надо выслушивать бесконечное нытьё? Такую терпеливую «жилетку», как наш капитан...

При мысли о Гарри всё вдруг перевернулось с ног на голову. Или, напротив, предстало в истинном свете. Невыносимо было думать, что уже сегодня перед сном он скажет Рону что-нибудь вроде: «А знаешь, твоя сестра, оказывается, жаркая штучка!»

— Кто? — волшебная палочка взметнулась вверх и взяла Рона на прицел. — Ну, говори — кто?

И попробуй только намекнуть на Гарри! Убью обоих!

Никаких шуток, меня довели. Мой братец тоже весь на нервах, вот-вот рванёт. Ну что за характерец паршивый! Сам бы только ел и дрых, и другому куш под дых.

Примерно так и высказалась, и, судя по тому, как резко и густо побагровел один недозрелый фрукт, всё озвученное — строго в колечко.

Ого! И палочку уже выхватил. Всерьёз что ль, драться будем? На физиономии-то ясно написано: малыш Ронни до смертоубийства созрел.

Кажется, только присутствие Гарри спасло нас от худшего: он встал между нами, раскинув руки. Рон целился из-за его спины, а я хохотала, как помешанная. Мне всё равно: пусть швыряется заклятиями, раз пришла охота.

Оранжевая струя пролетела всего в паре дюймов от бедра. Всё-таки ударил, гад!

— Слушай, не дури... — Гарри прижал буйного дружка к стене.

Ещё чуть-чуть и разревусь рекой. В глазах вдруг защипало так нестерпимо, что меня снова проперло на чистосердечие, и перед тем, как унести ноги, припомнила всех: Гарри, Чжоу, Гермиону, Крама, а заодно доложила Рону, кто он такой. Двенадцатилетний балбес — вот кто! Потому что последний раз блистал умом, когда разбирал завал в Тайной комнате