Жёлтые жирафы (гет)

Драко Малфой не планировал заходить в «Три метлы», Хогсмид вообще вызывал у него странные чувства: глухое разочарование с примесью горьковатой грусти, но после напряженного дежурства очень хотелось есть, поэтому мужчина решительно распахнул дверь паба. Мадам Розмерта одарила его таким мрачным взглядом, что казалось: лак на барной стойке оплавился. Но к счастью, в голову Драко слишком сильно были вбиты воспитательные тирады Люциуса, что не стоит уделять прислуге слишком много внимания, поэтому блондин спокойно заказал еду и уселся за дальний столик. Где-то в голове мелькнула вялая мысль, что Розмерта так и не простила ему Империуса на шестом курсе. А потом перед Малфоем с грохотом появилась тарелка со стейком, и мужчина поспешил уделить внимание ему. Драко с раннего детства знал, что настоящий Малфой должен быть в первую очередь гордым и независимым от чужого мнения человеком, тут надо отметить, что в их семейном кодексе было около пятидесяти пунктов, касающихся того, каким должен быть Малфой. Пока мужчина тщательно пережевывал мясо, в паб со смехом залетела Золотая троица и оккупировала центральный столик. Драко невольно дернулся, но его никто и не заметил в дальнем углу, и он продолжал наблюдать за героями исподтишка. Они что-то бурно осуждали, поедали заказанные лакомства из одной тарелки, шутили, обнимались и были ну просто бессовестно счастливы!

— Прохлаждаются по кабакам, — пробурчал Драко, — Поттер с Уизли между прочим должны маньяка ловить, а не медовуху глушить, до дня рождения Грейнджер уже меньше двух недель осталось.

Сама потенциальная жертва громко рассмеялась и щелкнула Рона по носу — Малфой презрительно фыркнул. Но что-то похожее на зависть противно заныло в его груди. Драко всегда был крайне осторожен и недоверчив с людьми. «Запомни, — говорил Люциус, — друзья уходят, лишь семья остается с тобой. Мы сильны тем, что рождаемся и умираем в этих стенах, каждый из нас — это лишь один из портретов на гобелене семейного древа. Но у тех, у кого нет Рода, нет ничего». Вот и всё. Разумеется, когда те школьные товарищи разлетелись кто куда, Драко не удивился и не обиделся, он не питал иллюзий, он знал, что так и будет. Но сейчас, глядя на Золотую троицу, он всё же отчего-то испытывал зависть к их дружбе, настоящей дружбе, и ... ревность. Он ревновал Грейнджер! Его единственного друга, единственного близкого человека вне семьи, его женщину!

«Гм, что-то меня понесло», — мысленно сам себя одернул Малфой.

Мужчина швырнул деньги на стол и поспешно вышел из паба.

* * *

— Гарри, мои ребята провели повтор осмотр места происшествия, абсолютно никаких следов магического воздействия! — Рон с грохотом опустил кучу папок на стол друга и начальника.

— Ну что же ещё один тупик, благо в этом деле нам к ним не привыкать, — хмуро буркнул Гарри, — что свидетели?

— Там есть протоколы допросов, но мы же решили: девяносто процентов, что маньяк был под обороткой.

— Да, но судя по локализации ран, во всех случая рост преступника примерно одинаков, значит, он либо очень тщательно подбирал образы, в которые перевоплощался, либо, что более вероятно, он использовал волосы одного человека для оборотного зелья.

— И магловские методы, дактилоскопии всякие, ничего не дали, походу в перчатках работал. Когда он только их надел?

— А может он в них пришел?

— Летом?

— Да мало ли странных личностей, или они ему по работе были нужны.

— Ага, со скальпелем, — скептически отозвался Рон, — а вообще ты прав, Гарри, есть тут определенный смысл. И ещё он мне кажется жутко подкованным в магловской сфере, видишь: про перчатки додумался.

— Ну, это не факт.

— Не скажи, я до работы в Аврорате об этих всех отпечатках первый раз услышал, когда мы в кино на детектив с ребятами после Учебки ходили, у нас же всё больше по следам от магии расследуют.

— Тоже верно.

— Ага, всё он продумал, зараза!

— Или она продумала, — задумчиво заметил Гарри.

* * *

Пока главный целитель распинался о новшествах, вводимых Министерством, Драко мирно дремал в кресле, спрятавшись за Гермиону, которая с умным видом что-то строчила в ежедневнике.

— Малфой, не спи! — шикнула она. — Учти...

Но мужчина перебил её, не дав договорить:

— Что списать не дашь?

И ухмыльнулся. Грейнджер что-то пробормотала, пряча улыбку.

— Неразлучные командиры ММХ желают высказаться? — крикнул в их сторону главный целитель.

ММХ — аббревиатура отдела магическо-магловской хирургии, в его устах прозвучала, как мычание средней продолжительности, оканчивающееся коротким хрипом.

По рядам целителей прошуршал смешок. Гермиона сердито посмотрела на Драко, напомнив тому школьные годы, но тут же поспешила затараторить, высказывая свои предложения.

Уже выйдя с планерки, она привычно проворчала:

— Что же ты не спишь с открытыми глазами? Эту премудрость в школе даже Гойл освоил!

— Это ниже моего достоинства, — надменно протянул Драко, а потом поправил свои очки в тонкой оправе, и промурлыкал, — Грейнджер, ну ты же так хотела высказаться, и я. как джентльмен, предоставил тебе эту возможность.

— О, благодарю вас, сэр, — Гермиона присела в издевательском реверансе.

Тем же вечером, где-то после восьми часов, вымотавшись за рабочий день, они сидели в кабинете.

— Малфой, я не могу больше, — прошептала Гермиона, — от работы уже тошнит, дома кавардак, я детей вижу раз в неделю! А они ведь такие маленькие, спрашивают у Молли, когда мама придет, но и дома я сидеть не смогу — свихнусь. Миссис Хигс умерла в субботу, терапия не помогла... да, что я рассказываю, ты вместе со мною её вёл, извини. А тут ещё этот маньяк, я хожу бодрячком, шуточки отпускаю, а у самой сердце в желудок падает при каждом шорохе. Думаю, что с Розой и Хьюго будет, если их мамочку того... скальпелем по горлу. Ты прости, что я на тебя это всё вываливаю, кому ещё расскажешь: родителей только зря испугаешь, а Гарри с Роном давно порывались меня под домашний арест посадить и охрану приставить.

Женщина прикрыла глаза ладонью.

— Пару недель до юбилея могла бы и под охраной посидеть, — тихо пробурчал Малфой, в глубине душе разделяя мнение Поттера и Уизли.

— Нет, — покачала головой Гермиона, — чувствую, не поможет. А всю жизнь под охраной не проходишь. Ладно, пойду я на свою холостяцкую студенческую квартиру, напьюсь, пока дети не видят.

И женщина, держа в руках туфли, в одних чулках пошла к двери.

Драко молчал, ему было страшно, не хотелось ввязываться во всю эту историю, ломать свою устоявшуюся жизнь. Мелькнул кудрявый затылок — Малфой тяжко вздохнул и встал:

— Так и быть, идем, Грейнджер!

— Куда? — а глаза такие огромные и несчастные, будто сегодня утром не она решительно орудовала скальпелем над почти безнадежно больным.

— Туда, где не надо пьянствовать в одиночку и нет маньяков, — прошептал мужчина и, обняв Гермиону за талию, аппарировал.

* * *

Гермиона никогда не считала себя романтичной натурой, ну разве что самую капельку. Гермиона никогда не считала романтиком Драко Малфоя, ну разве... нет, абсолютно точно не считала! Тем не менее, они стояли на песчаном пляже, где морские волны, облитые лучами закатного солнца, ластились к берегу.

— Вот, — хмыкнул Малфой, они замерли в обнимку после аппарации.

— Но, это же, это где мы отмечали наш выпускной из Академии! — Гермиона рассмеялась и, бросив на песок туфли, которые всё ещё держала в руках, побежала по пляжу.

— Эй, Грейнджер, не рассказывай никому! А то моя репутация циничного мерзавца в лимонной мантии будет загублена, — крикнул Драко и не спеша пошёл за ней.

— Ты льстишь своей репутации, — фыркнула Гермиона, — и отвернись.

— Это ещё почему?

— Я чулки сниму.

— Зачем тогда я буду отворачиваться? — ухмыльнулся блондин.

— Ну и иди, хм, куда подальше, так сниму, — стягивая капрон, сказала женщина, — в конце концов, если половина Лондона всё равно считает нас любовниками, к чему церемонии.

— И то верно, — Малфой скинул пиджак и рубашку и уселся на песок. Гермиона покружилась по пляжу, взмахивая тонкими руками, словно крыльями.

— Что, Грейнджер, мозгошмыгов ловишь? — спросил Малфой, когда она рухнула рядом.

Узкая юбка собралась на бедрах.

— Ага, ловлю, нам бы надо всем их порою ловить, чтобы не свихнуться.

Малфой ехидно усмехнулся и демонстративно поднял бровь:

— Неужели?

— Ну, окончательно не свихнуться, — подумав, добавила Гермиона. — А ведь сколько лет назад мы выпустились, но так и ни на одну встречу выпускников и не попали.

— Я на одной был, — заявил Драко, вытягиваясь на спине, закинув руки за голову.

— Вот зараза! А я?

— А ты в декрете сидела.

— Точно. Ну и как там было?

— Да как. Франц напился, как всегда, пытался танцевать с деревом танго, заработал шишку и отрубился. Люси плакала и лезла целоваться. Мы в покер играли. Виктор хотел устроить русскую баню, однако что-то пошло не так, но не волнуйся — тот вулкан мы погасили.

— Всё как всегда, — улыбнулась Гермиона.

— Требовали Грейнджер — великую королеву ботанов. Хм, помнишь, как мы тебя короновали на третьем курсе?

— Конечно.

— А как ты после опустошения «королевской чаши» танцевала, не то чтобы стриптиз, но Друэ до сих пор впечатлен.

— Это уже меньше, — прикрыв глаза, протянула Гермиона.

— Ну, ещё бы, всё-таки «королевская чаша».

— Малфой!

— Что?

— Не нарывайся. Кстати, а твоя жена не будет возражать, что ты после работы сюда отправился?

— Вряд ли, — пожал плечами Драко, — скорее всего они сейчас с Шарлем объедаются виноградом и играют в четыре руки на моём рояле.

— Что?! С кем?

— Шарль — любовник Астории.

— Ты издеваешься? — Гермиона вгляделась в лицо Малфоя, пытаясь отгадать насмешку, но оно было абсолютно спокойным.

— Нет. Ах да, Грейнджер, порою я забываю, что ты маглорожденная. Наверное, это моя психика так защищается от осознания этого жуткого факта. Не пихайся! Магический брак, понимаешь? Это реально брак без права развода! Разумеется, большинство нормальных пар заранее обговаривает условия заведения любовников и любовниц, место их проживания, содержания (если надо), а также юридические тонкости по поводу признания внебрачных детей, многие сейчас сразу принимают их в Род, наравне со всеми. Разумеется, раньше всё было немного по-другому, неугодных супругов бывало и травили, чтобы получить возможность вступить в новый брак, особенно это касалось бездетных магов. Хотя и в то время при нормальных отношениях нередко в семью приводили кого-то ещё, хотя бы для рождения наследника, благо места в родовых замках хватало всем.

Гермиона даже застонала, обхватив голову руками:

— Одни вопрос: ЗАЧЕМ?!

— Традиции, — спокойно ответил Малфой, — магический брак — это прежде всего союз двух семей, а люди, через который они соединяются, всего лишь ниточки.

— Сумасшедший дом! Но ведь большинство магов заключают обычные браки, только вы выпендриваетесь. Для чего портить себе жизнь?

— Мы аристократия. А аристократия жива традициями, не будет их, не будет нас. По-хорошему, только они нас и держат на плаву, ведь деньги можно заработать, титул получить, но обычаи знати, с ними можно только родиться, аллегория чистой крови, если хочешь.

Гермиона тяжело вздохнула.

— Да ладно, Грейнджер, — фыркнул Малфой, — зато теперь ты знаешь, что моя жена ни капли не переживает. Я тебя как-нибудь с ней познакомлю — потрясающая женщина!

— Она твой друг? — спокойно спросила Гермиона, стараясь не думать про то, как противный червячок ревности постепенно разрастается в целую Нагайну.

— Она — моя семья, — строго сказал Драко, — а ты... мой друг.

— Спасибо, — тихо прошептала Гермиона.

Ветер лениво трепал их волосы, пальцы Малфоя вдруг скользнули по её спине.

— Драко.

— Что?

— Назад пути не будет.

— А для меня его давно нет, с сентября две тысячи первого.