Повесть об одном дне (гет)

На этот раз меня не отчитывали за опоздание. Глава просто с порога заявил мне:

— Верий, Вы висите на волоске. Что произошло с реликвией?

Я сглотнул.

— Ее… украли, я полагаю.

Бывшие в зале министры с ужасом вздохнули.

Глава пригладил усы.

— Так-к… Ну-с, а что с повстанцами?

— Я был в Германской Марке и узнал, где скрывается главарь повстанцев. Я знаю его имя. Считайте, что он уже пойман.

— Надеюсь на Вашу компетентность, Верий, — сказал Глава с усмешкой. — Что ж, проходите, садитесь.

Я сел за стол. Глава продолжил прерванную моим приходом речь:

— Я повторяю: нет, нет и нет! Мы не имеем ни морального, ни физического права еще больше ущемлять бюджет Юнита. Мы не можем увеличить расходы на строительство новых поселений и комплектацию новых армейских расчетов. Все вы прекрасно знаете, какие колоссальные затраты терпит Юнит в связи со строительством Лунных баз. Мы не можем прервать строительства так же, как не можем остановить очистку Внешнего Мира, поймите вы наконец! Это необходимо в политических и экономических целях. А что до истощения финансовой базы, так здесь я вижу вполне конкретный выход, и, пожалуй, единственно верный. Собирайте налоги с земельных и городских плебеев, увеличьте пошлины, введите имущественный ценз на высшее образование среди низших патрициев. И посильнее, посильнее трясите земельных! Вы дали им слишком большую волю. 40 процентов налогов укрывается плебеями! Ведь откуда-то они берут средства на подрывы тоннелей и забастовки! Трясите их беспощадно. Сажайте в тюрьмы, ссылайте, казните! Почему за последний месяц не проведено ни одной смертной казни? Почему не реализуется закон о смертном приговоре политическим преступникам? Где, я спрашиваю, мертвецы? Где ужас и дрожь? Плебеи потеряли страх! Они почувствовали слабину в железной хватке власти! Сожмите кулак, иначе они отрубят вам руку! Вам ясно?! Начальник Второго Отделения!

Я вздрогнул.

— Да, гросспатре. Ясно. Но…

— Что «но»? — загрохотал Глава на весь Зал. — У вас замечание по существу?

— Да, если можно так сказать, — запинаясь, проговорил я. — Относительно Лунных баз и работ во Внешнем Мире.

Глава сел в кресло и сцепил руки на своем круглом брюшке:

— Мы Вас слушаем, продолжайте.

Откашлявшись, я продолжил:

— Дело в том, многоуважаемые патре и патринии, что мне по долгу службы довольно часто приходится общаться с народом — я имею в виду как патрициев, так и плебеев…

— Это-то и настораживает, — вставил зловредный, совершенно высохший и почерневший от ненависти председатель Президиума Главк.

— Я говорю не об этом, — стараясь не выдавать раздражения, ответил я. — Мои контакты с плебеями исключительно профессиональные. Я продолжу, если позволите. Так вот. Мои совершенно ничего не значащие контакты с плебеями дают мне возможность узнавать настроения в среде селян. Должен отметить, что земельные юнитаре весьма негативно относятся к строительству баз на Луне. В их среде бытует мнение, что базы строятся для того, чтобы, в конечном счете, туда улетели высшие слои патрицианства, а они, плебеи, останутся на Земле, погибать без воды и кислорода…

По залу пронесся шепоток. Глаза Вагнерия Главка, до этого пустые серые пятнышки, беспокойно забегали. Лишь на лице Главы не отразилось ни намека на эмоции. Я продолжал:

— Что до работ во Внешнем Мире, то уже доподлинно известно, что большинство селян, а так же бóльшая часть городского населения Юнита признают работы по Очистке Внешнего мира бесполезными и бессмысленными, так как за последние пятьдесят лет интенсивной работы от радиации удалось очистить лишь площадь для строительства одного матричного и трех смежных Куполов. А между тем, на работах в зараженных районах ежегодно гибнет до 40% заключенных, причем 98% из них — плебеи…

— Ваша точка зрения нам ясна, — перебил меня Глава мягким, но ощутимо угрожающим голосом. — Вы полагаете, что мнение плебеев и городской бедноты, этих отбросов цивилизованного общества, должно иметь какое-то влияние на деятельность руководящих структур? — голос Главы был предельно спокоен, холоден и тих. С каждым словом он звучал все тише, и — странно — начинало казаться, что кроме этого голоса не существует на свете больше никаких звуков… — По-моему, Вы должны неукоснительно выполнять приказы Вашего непосредственного начальства, то есть, меня, а не критиковать слабые стороны системы управления. Не так ли? — глава улыбнулся почти теплой улыбкой, от которой кровь застыла в моих жилах. — Ваша про-народническая позиция заставляет меня задуматься над Вашим положением, Верий…

— Позвольте, — я задохнулся от несправедливости обвинений, — но я не говорил, что…

Глава снова перебил меня, на этот раз резко и раздраженно:

— Не позволю. Вы и так доставили мне много хлопот, Верий Вацлавич. Вы не обезвредили отряды повстанцев, не арестовали зачинщика бунтов и даже элементарную охрану реликвии не смогли организовать! У Вас ровно… — он бросил хмурый взгляд на циферблат больших электронных часов на противоположной стене. — Ровно шесть часов на то, чтобы оправдать себя в моих глазах. Если сегодня, в 16.30 по местному времени у меня на столе не будет лежать пакет с древним документом, считайте, что Вашей карьере пришел конец. Я уволю Вас и лишу звания Старшего патриция. Вы станете патрицием восьмого разряда и будете переведены на работу в частный сектор!

Прозрачная дымка застлала мне глаза. Глава поплыл куда-то в сторону, лицо его исказилось и приняло совершенно невообразимые и чудовищные очертания. Я не совсем еще понимал то, что услышал, не почувствовал всю серьезность ситуации, но странное опустошение вдруг навалилось на меня всей своей непреодолимой мощью. Возможно, я не верил до конца в то, что это происходит со мной. Именно со мной, не с кем-то другим… Я сморгнул и почувствовал на ресницах влажные шарики.

— Гросспатре… — почти прошептал я севшим, охрипшим голосом. — Я могу просить об организационной поддержке? — несмотря на то, что голова разрывалась от сотен мыслей, я задал единственно возможный в этой ситуации вопрос. Все-таки, я еще оставался начальником Второго Отделения и не мог, а главное, не хотел терять лицо перед всем Президиумом.

Глава нахмурился сильнее, чем когда-либо. Его густые черные брови практически слились в одну. Я уже приготовился услышать на свой вопрос ответ «нет», но Глава вдруг изрек:

— Что Вам нужно?

— Мне необходимы люди, несколько знающих толк в разведке, хорошо обученных человек, оружие и спецматериалы. Возможно — пара гравипланов…

— Три человека и гравиплан, — отрезал Глава. — Не больше. Оружие и материалы получите на складе у патре Плюска. И запомните — ровно шесть часов. Ни секундой больше!

В дверь зала постучали. Глава прикоснулся к сенсорной панели на столе, и дверь тут же бесшумно отъехала в сторону.

В зал твердой, почти армейской походкой, в которой, несмотря на жесткость, сквозила едва уловимая кошачья грация, вошла стройная высокая девушка в черном лаковом комбинезоне, в черных же сапогах на высоком каблуке и в солнцезащитных очках. Из-под черного кепи, лихо заломленного на ухо, выбивались прямые чернильно-черные пряди ее волос. Ядовито-красные губы и ногти… бледная кожа… полная собранность, почти физически ощутимая напряженность, но в то же время — впечатление абсолютной расслабленности. В руках девушка несла серебристый кейс.

Следом за завораживающе — странной девушкой семенил неуклюжий маленький человечек с совершенно лысой и круглой, как шарик, головой, в таком же черном комбинезоне, который смотрелся на нем скорее смешно, нежели элегантно. Облик круглого карлика довершали толстые пальцы, узловатые, согнутые в дугу то ли болезнью, то ли вечным желанием схватить кого-нибудь за горло. Пальцы были унизаны перстнями из драгоценных металлов, что недвусмысленно намекало на немалое состояние «круглого». У него тоже был серебристый кейс.

Завершал процессию представительного вида мужчина, высокий, широкоплечий (даже, пожалуй, слишком широкоплечий). Опять же, в темных очках, в строгом черном костюме, в ослепительно-белой рубашке, при галстуке, аккуратно подстриженный и гладковыбритый, и с совершенно квадратным подбородком.

Троица остановилась с правой стороны стола. «Круглый» пискляво поздоровался (я, поему-то, так и думал, что у него тонкий неприятный голос…), и вся компания бесцеремонно уселась в кресла по правую руку от Главы.

Глава кашлянул, пытаясь скрыть волнение, чего за ним никогда раньше не наблюдалось, и выдал:

— Знакомьтесь, патре. Это — моя личная охрана. Вирслав Гаршек («круглый» привстал и натянуто улыбнулся), Джехис Чейз («квадратный» кивнул) и, конечно же, великолепная Аннэ Фрайденберг…

Мне показалось, или в голосе Главы действительно проскочила какая-то странная нотка? Восхищение… преклонение… страсть… вожделение?!..

— Прошу любить и жаловать, — довольный собою, как переевший кот, Глава откинулся на спинку кресла и сцепил руки на животе.

Министры что-то бессвязно прогудели в ответ и смолкли. Аннэ Фрайденберг приподняла левый уголок губ в презрительной усмешке. Мне эта девушка казалась странно знакомой: черный комбинезон, эта усмешка… нет, скорее, намек на усмешку… Где-то я ее видел… Но где?

Слово взял «круглый», имени которого я не запомнил, но, вроде бы, он был Гаршек. «Что за фамилия!» — подумал я раздраженно.

— Уважаемые патриции! Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить хорошо известные нам с вами события. Энного числа текущего года в провинции Сибрус и в Южнорумынской Марке вспыхнули два крупных народных восстания. Конечно, они были своевременно подавлены благодаря оперативности Внутренней Разведки (я почувствовал странное теплое щекотание в области желудка, хотя не нуждался в похвалах «круглого»), что не может не радовать. Однако народнические настроения проникли и в низшие, и в высшие политические круги. Мы (тут он взглянул на Аннэ) с моими коллегами составляем негласный комитет по выявлению революционно настроенных, так называемых, «новых патрициев», или «неопатрициев». У нас к вам, уважаемые патре и патринии, есть глубочайшая просьба в форме требования — всячески содействовать работе нашего комитета. Мы уполномочены проводить допросы и обыски без предупреждения обыскиваемых лиц. С вашей стороны будет благоразумным заранее сообщить нам об имеющихся у вас на хранении или в вашем полном владении документах и уликах, которые могут вас скомпрометировать. Кроме того, наш комитет любезно откликнулся на просьбу Главы патрициата оказать всемерную и полную поддержку работе Внутренней Разведки.

Тут я поперхнулся.

— Вот, патре Янин, — с нескрываемым довольством пробасил Глава. — Ваши помощники. Поступают в полное Ваше распоряжение на ближайшие шесть… То есть, пять часов и сорок семь минут.

«Вот тьма! — мысленно сплюнул я. — Он заранее ко всему подготовился! Видимо, знал, что я попрошу у него помощи. И знал, ЧТО именно я попрошу!»

— Простите, — стараясь выдержать спокойный тон, обратился я к Главе. — Имею ли я право задержать патриция, совершившего ограбление, какого бы разряда и звания он ни был?

— Конечно, — снисходительно кивнул Глава. — Если только это буду не я, — тут он громко и хрипло засмеялся, будто кто-то забухал в литавры.

Тоненько и неприязненно смех подхватили министры, заквакал грудным голосом «круглый», сдержанно улыбнулся «квадратный». Только Аннэ не повела и бровью.

Глава прервал смех так же неожиданно, как начал. Окинув полным недоверия и ненависти взглядом всех сидящих за столом, он обратился к министрам:

— Вы свободны, патре. Но помните о сроках и о сегодняшнем торжестве.

Все с шумом, шорохом и скрипом стульев поднялись с мест. Нестройно попрощались с Главой и начали потихоньку выбираться из кабинета. Конечно, каждому из министров хотелось бы как можно скорее оказаться подальше от этого места, но они не позволяли себе торопиться, чтобы не вызвать недовольства Главы. Так, понемногу, постепенно, зал опустел. Я шел предпоследним — не хотелось проталкивать себе дорогу, показывать свою слабость… За мной к выходу потянулась угольно-черная троица.

Выскочив на свежий воздух в коридор из Зала Советов, я несколько раз вздохнул, стараясь привести в равновесие мои внутренние системы. Они ощутимо пошатнулись за сегодняшнее утро, и что-то подсказывало мне, что это — еще только начало. Пытаясь отдышаться, я приостановился, пропустил вперед «круглого» и «квадратного». За ними шла Аннэ. Не до конца обдумав свои действия, я шагнул на середину коридора, преграждая ей путь.

— Извините, — как можно более непринужденно заговорил я. И тут же стушевался, не имея понятия о том, что можно сказать едва знакомой женщине. — Кхм… добрый день.

— Мы, кажется, уже здоровались, — совершенно бесстрастным, с нотками стали, голосом произнесла Аннэ и попыталась обойти меня сбоку, чтобы последовать за своими компаньонами.

Я снова остановил ее:

— Но мы здоровались не лично с Вами, — выпалил я первое, что пришло в голову. «Ужас! — промелькнуло при этом в моей голове. — Какую чушь я несу!..»

— Для Вас это так важно? — без тени иронии спросила «железная» патриния. — Мое личное приветствие? Что ж, тогда — здравствуйте!

— Спасибо, — сказал я самое глупое, что только можно было сказать. «Что это со мной? Что я такое говорю?!»

— На здоровье, — пожав плечами, отозвалась Аннэ. — Может, Вы позволите мне пройти? Меня ждут.

Я обернулся через плечо — в конце коридора, на углу стояли компаньоны «черной лаковой пантеры» и терпеливо ждали ее, предпочитая не вмешиваться в наш разговор.

— Послушайте, — я вдруг кое-что вспомнил. — Вы же должны помогать Второму Отделению? — я уцепился за эту мысль, как за спасительную соломинку. — У меня есть очень срочное и важное дело, без вашей помощи мне не обойтись, — конечно, под «вашей помощью» я имел в виду всю черную компанию, но в моих устах это звучало так, будто я не смогу сделать свое важное дело конкретно без ее, Аннэ, помощи. От этой мысли я неожиданно почувствовал себя не в своей тарелке. И промямлил под конец: — Может, пройдем ко мне в кабинет?

— Во-первых, — в голосе Аннэ еще более четко слышался металл, — я никому ничего не должна. А, во-вторых, я, если Вас это интересует, как раз в это время собираюсь отправиться в Ваш кабинет, в то время как Вы весьма любезно загораживаете мне дорогу.

— О! Простите, — я тут же вильнул в сторону и засеменил рядом с Аннэ, самому себе до омерзения напоминая комнатную робо-собачку. — Я не знал. Позвольте… Сюда… Направо…

— Я знаю, — отрезала Аннэ, и я в бессилии умолк.

В это же время мой мозг лихорадочно обрабатывал информацию. «Что же такое творится?! Ты ли это, Верий Янин?! Это тот самый невозмутимый, холодный, безжалостный начальник Второго Отделения, от одного имени которого дрожат поджилки у всех жалких плебеев? Это тот человек, который, не моргнув глазом, вступал в полемику с самыми влиятельными людьми из Президиума и Патрициата? Где он? Куда делся? Что это за существо вселилось в твое тело, Верий? Что это за сопливое, дрожащее создание, мелющее чушь, едва открыв рот? Кто это? Я его не знаю…» Меня охватило странное, неприятное чувство, холодок пробежал по спине. Я нервно сглотнул, но чувство не отступило. Оно крепко вцепилось в мое подсознание, пока не показываясь наружу, но уже явственно давая знать о своем существовании… Что же это такое? Сначала — утром, в Марке… Теперь, вот — это…

В конце коридора к нам присоединились Гаршек и Чейз. Все вчетвером мы вошли в лифт и поехали вниз, на Второй Правительственный Уровень.

— Так что у Вас за дело? — вдруг, без всякого предисловия, спросил меня «круглый».

«Откуда он знает?» — удивился я про себя, а вслух сказал:

— Дело довольно хлопотное. Вы, наверное, знаете о конверте, который разведчики нашли на раскопках…

— Послание из прошлого? — уточнил «круглый».

— Верно, — подтвердил я. Лифт остановился, и мы направились в мой кабинет. — Так вот, на сегодняшний вечер, как вам, несомненно, известно, назначен грандиозный праздник. Съедутся все патриции города, Округов, провинций и Марок. Плебеев также будет великое множество. А виновника торжества-то и нет! Дело в том, что конверт с реликвией был украден…

— Как?! — подскочив от негодования, взвизгнул Гаршек. — Из охраняемого сейфа? Прямо из-под носа у Второго Отделения?! Как же вы допустили?!

— Не знаю, — по-детски испуганно ответил я, но тут же взял себя в руки, заметив надменную усмешку в уголках губ Аннэ. — Меня не было в городе. Я летал по делам в Германскую Марку. И, в конце концов, причины не столь важны, главное…

— Причины всегда важны, — перебила меня Аннэ.

— Извините, позвольте мне закончить, — раздраженно бросил я. — Так вот, реликвия была похищена, по предположению Второго Отделения, министром обороны Лабичюсом, который каким-то образом сумел добыть ключ от сейфа…

— Ужас! — воскликнул «круглый» так, что я вздрогнул. — Они еще и ключи от правительственных сейфов невесть кому доверяют! Полная деградация!

— Точно, — впервые за все время подал голос «квадратный».

— Да послушайте же! — не выдержал я. — Мы должны поймать Лабичюса и вернуть конверт в Москвополис, Главе Патрициата, до 16.30 по местному времени!

— Позвольте Вам напомнить, патре Янин, — тихо, но отчетливо проговорила Аннэ. — Это ВАМ, а не нам, нужно найти и вернуть конверт. Мы добровольно вызвались помочь Вам, но это не дает Вам права нами командовать…

— Аннэ, — наклонившись к «железной» патринии, тихо сказал «квадратный». В его голосе была просьба.

Я удивленно поднял бровь и уже собрался возразить, но меня опередил «круглый»:

— И это все? — он удивленно поднял брови так, что на лбу у него образовалась настоящая гармошка. — А я думал, мы будем громить повстанцев и ловить их главаря!

— Увы, нет… — ответил я с усмешкой. — Поражаюсь, откуда вам столько известно?

— Помилуйте, патре, — снисходительно улыбнулся «круглый». — Чтоб мы — да и не знали?

— Ах, ну да, — пробормотал я не слишком уверенно. — Но вы не беспокойтесь — никого громить нам не придется. Повстанцы у нас под колпаком. Я надеюсь, что могу доверить вам, так сказать, правительственную информацию… вы ведь все равно уже… впрочем, это не такой уж и секрет. Нам уже известно настоящее имя предводителя бунтовщиков. Считайте, что он у нас в руках, что он уже корчится на работах во Внешнем Мире! Так что спите спокойно, мой дорогой. Гарантирую, что уже сегодня до полуночи всякое напоминание о восстаниях будет стерто с лица Земли, а уж этого Хэ… — я осекся, сообразив, что болтаю лишнее. — Кхэ… Этого главаря я разложу по полочкам, будьте уверены!

Аннэ снова усмехнулась, но уже как-то печально и даже немного сочувственно. Это была улыбка из разряда: «Да, конечно, малыш, когда ты вырастешь, то обязательно станешь Главой Патрициата!» Я оскорбился до глубины души.

Мы вошли в мой кабинет. Черная троица уселась без приглашения. Аннэ плюхнулась прямо в мое любимое кожаное руководящее кресло!.. Мне оставалось только смиренно встать возле окна. «Что за день?! — думал я с тоской. — Почему? Все начиналось так хорошо… и этот Лабичюс так бездарно все разрушил… Если я его поймаю, даже не могу себе представить, что я сделаю с ним!..»

— Гхм, — кашлянул «круглый». — Необходимо обдумать план действий. Что вы предлагаете, патре Янин?

— Что? — я непроизвольно вздрогнул, услышав свое имя. Оторвавшись от размышлений, я не сразу понял, о чем меня спрашивает Гаршек. — Что я предлагаю?.. Ну… Э-э-эм-м-м… — я впервые в жизни растерялся, не зная, что сказать. — Пожалуй… я думаю… сначала стоит…

— Сначала стоит проверить контакты Лабичюса за последние два часа, — закончил за меня Чейз.

— Верно, — с облегчением согласился я и тут же нажал кнопку вызова на галафоне. — Зоя! Вызовите ко мне Пиша и Ллойда, срочно!

— Слушаюсь, патре! — ответило с экрана худенькое личико секретарши и исчезло.

— Что ж вы, не можете сделать этого сами, всю работу проворачиваете через агентов? — несколько укоризненно спросил «круглый».

Я смутился, но тут же, глубоко оскорбленный, ответил:

— Я — патриций второго разряда, — мой голос дрожал от возмущения. — Они — патриции пятого разряда. Почему я должен делать их работу? Работу тех, кто ниже меня по разряду?! Так можно дойти до того, что патриции станут брататься с плебеями, пахать землю и рожать детей!..

— Да, конечно, — кивнул «круглый». — Не кипятитесь, Верий, я пошутил, — при этом он обменялся многозначительным взглядом с Аннэ.

Меня этот взгляд насторожил, но я предпочел пока помолчать и присмотреться к этой загадочной компании. Вдруг это — всего лишь провокация со стороны Главы? Может, он специально приставил ко мне своих личных ищеек, чтобы они вытащили из меня какое-нибудь совершенно сумасшедшее признание или уличили в пособничестве повстанцам? С него станется… Нет, пока лучше молчать и контролировать свои эмоции. Вот, Тьма возьми! Ведь раньше с контролем у меня никогда не возникало проблем… что за день, что за день!

В дверь постучали, и в кабинет тут же ввалились Ллойд и Пиш. «Что за дурные привычки — входить в кабинет без разрешения! — подумал я с раздражением. — И это уже не впервые! Надо устроить агентам хорошую выволочку, не то они скоро и впрямь мне на голову сядут!»

— Вызывали, патре? — хором рявкнули агенты.

Я поморщился от громкого звука и махнул в их сторону рукой: «увольте меня от выслушивания ваших воплей, сбавьте тон!»

— Мне нужно, — сказал я, — чтобы вы отследили все текущие и прошедшие — за последние два часа — связи патре Лабичюса, местонахождение его личного кода, гравиплана, галафона. Всю информацию немедленно пересылайте на мой компьютер или мобильный.

— Так точно! — агенты вытянулись в струнку и скрылись за дверью.

— Мы тоже не будем долго засиживаться, — сказал «круглый» и встал с кресла. Вслед за ним поднялся «квадратный». — Думаю, стоит заняться прямыми обязанностями работника Второго Отделения, патре Янин — разведкой. Аннэ, ты идешь?

— Да, сейчас, — нехотя ответила девушка.

«Круглый» нахмурился, но перечить не стал. Вместе с Чейзом они вышли из кабинета. Мы с Аннэ остались одни.

— Я где-то Вас видел, — сказал я, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Возможно, — уклончиво ответила Аннэ, вставая с кресла и поправляя очки. На ее черных шелковых волосах заиграл солнечный луч, полыхнул в чернильных прядях синеватым отблеском.

— А Вы… — пробормотал я, — Вы видели восход солнца сегодня?

«О, Тьма, я опять несу какой-то бред!..»

— Что? — удивилась Аннэ.

— Восход, — совсем безнадежно пробормотал я. — Не думайте, я не романтик. Но в наше время это событие по масштабам куда как крупнее какой-то древней бумажки. Вы так не думаете?

Аннэ промолчала.

— А вот Патрициат, похоже, нет, — сказал я и, сам того не осознавая, взглянул за решетку жалюзи в окно, взглянул тоскливо и даже затравленно. — Они даже не заметили того, что солнце — понимаете, СОЛНЦЕ, которого никто из них никогда не видел — взошло!..

— И Вас это угнетает? — неизвестно чему улыбнулась «железная» патриния.

— Ну, вообще, нет… — слукавил я. — Но, если подумать… Хотя, какое это имеет значение?

— Причины всегда имеют значение, — повторила Аннэ глупую фразу и посерьезнела.

Я вдруг почувствовал такое острое разочарование, какого не было вот уже многие годы с тех пор, как я впервые осознал, что моя мечта стать летчиком-истребителем неосуществима…

Я чувствовал разочарование из-за нее. Из-за Аннэ. Я понимал это более чем ясно. Почему? Даже не знаю. Просто эта ее глупая фраза… «Причины всегда имеют значение…» К чему это было сказано? Понятно, если бы это сказал «круглый» — он, как я понял, вообще любитель глупо пошутить. Но от Аннэ я подобной глупости не ожидал…

Хотя, что я вообще о ней знаю? Может, в итоге она сделает подкоп под меня, сдаст меня главе с потрохами! С чего я вообще решил, что она ко мне доброжелательно расположена? Почему думаю, что где-то ее видел?..

— Вы идете? — бросила Аннэ через плечо, нажимая кнопку на двери. Та бесшумно распахнулась.

— Куда? — я отвернулся от окна, посмотрел на девушку непонимающе, но тут же опомнился. — Ах, да, да. Конечно. Я иду.

— Соберите бумаги, которые могут Вам пригодиться, — сказала Аннэ холодно. — Я жду Вас в правительственном гараже, — и повернулась, чтобы уйти.

— Хорошо, — бросил я ей вслед и подошел к столу.

— Медцентр, — вдруг услышал я голос Аннэ за спиной. — Сегодня утром.

— Что? — я обернулся, но увидел лишь закрывающуюся дверь.

И тут перед глазами вспыхнула четкая, яркая картинка: утро, Медцентр, две дряхлые бабушки… я выхожу из кабинета Сандры и сталкиваюсь… сталкиваюсь… с девушкой в черном лаковом комбинезоне… Аннэ!

— Тьма! Вот Тьма! — выругался я вслух, а про себя подумал: «Она уже давно следит за мной, оказывается! Тьма, как я сразу не догадался?!»

Да, конечно! Она ждала в Медцентре именно меня!!! И этот ее черный комбинезон… Вот только… только… память отказывалась восстановить все детали. Но что-то там было… что-то золотистое… что-то светлое… какое-то украшение? Какое-то оружие? Может, я видел в ее руках кейс? Не помню…

Все ко Тьме! Все! Выгнал из головы навязчивый образ. Все равно придется работать с ней в одной команде. Поэтому лучше делать вид, что ни о чем не догадываюсь. Ведь она сама назвала место нашей встречи! Значит, думает, что я не стану ее подозревать… Ко Тьме! Ко Тьме… бред! Бред! Суета сует. Забыть и выбросить. Или наоборот. Сгреб в охапку все бумаги, запихнул в дипломат и выбежал из кабинета.

— Зоя, я улетаю! — крикнул на ходу секретарше и побежал к правительственному гаражу.